Бум бум

В волшебной стране, где нет цензуры, законов и правил
приличия, существует много выходов из подобных ситуаций.
Кто-то решает эти проблемы под вопли айпода, в горячей,
почти дымящейся  ванне,  с новеньким лезвием, зажатым между пальцев и
обязательно зажмурившись - в последний раз.
Кто-то по-черному глушит розовую воду или иную огненную
жидкость, в обществе ног-рук-губ и прочей атрибутики, задыхаясь от собственных
невозможностей, обретая новые крайности.
Кто-то перестаёт мечтать, надрывая в себе те звонкие струны,
что заставляли жить, летать, стремиться. Замыкаясь в уюте эгоцентризма,
наигранного до неприличия, отгораживаясь от внешнего мира всеми возможными
нежеланиями и нестремлениями, уплывая в мир интересных мыслей, вывернутых
внутренностями наружу и разбросанных на ковролине из убитых эмоций и порванных
струн.
Кто-то только вздыхает, немного печально, наигранно – для убеждения
собственного эго, которому недоступно понимание равнодушности – и идет дальше,
изображая великую скорбь, вплоть до подходящих случаев сбросить с плеч эту
тяжкую ношу.
Кто-то считает дни. Просто считает дни.
Они идут, дни, неспешным шагом, складывая пополам такие
короткие, быстрые жизни.
Гремит гром, обдавая лицо свежим запахом сена.
Желтеет луна, сигнализируя азбукой морзе о приближении ведьминых
часов.
Поются песни  – и кажется,
 что это свобода.
А свобода – не одиночество. В Свободе – с тобой - весь мир и
ещё немного больше. И любовь – в свободе – как небо – многоликая, необъятная,
непретендующая и отстраненная, в то же самое время – вечная, как песок, или
море, или…или….
Где-то в волшебном царстве спит заколдованное сердце.
Заколдованное пьяной свободой и любовью к небу, к грому, ко всему миру. Не
нужно этому сердцу принадлежности, не нужно ему причастности. Спит оно,
порезавшись о край листа собственной горделивой, упрямой исключительности:
захваленное,
заласканное напевами, дышит оно и мертво – одновременно;  видит оно – и
слепо – ежеминутно;  криком кричит – и молчит, будто онемевшее;
бьётся и замирает в остановленном времени; верит отчаянно и веры не имеет;
свободно – и окольцовано клятвой своей – свободе.
Говорят, это сердце долгое время хранилось в ларце из белой
кости, в таверне, под прилавком, периодически истекая голубой кровью, мелодично
отсчитывая: «Бум-бум…», что было слышно посетителям сего злачного места,
когда  медный маятник напольных часов
замирал у полуночи.
Но, по свидетельствам засидевшихся за чашкой кипучего яду
завсегдатаев, ларец из белой кости был выигран в покер неизвестным персонажем в
плаще на босу ногу и пристальным взглядом, причем, не исключено, что путем
махинаций с кропленой колодой.
Кто-то все еще решает чьи-то проблемы в горячей ванне с розовой
водой и порванными струнами, вздыхая и считая дни, не просыпаясь, но и не
засыпая.
Где-то спит заколдованное сердце. В ларце из белой кости.
Время от времени напевая: «Бум…..бум….бум…».