Отставной поручик Дмитрий Бенардаки

В 1962 году в Ленинграде во время земляных работ, начатых на месте возведения будущего концертного зала «Октябрьский», рабочие нашли гранитную плиту с отверстием, прикрытым пластиной. Под плитой — металлический гроб. Никто не удивился: незадолго до «нулевого цикла» здесь стоял православный храм. Когда-то в этот храм приходили молиться жившие в городе греки, но в тридцатые годы всех их сослали куда подальше, а храм закрыли. Мало ли, чьи «святые мощи» могли быть погребены под алтарём?

Гроб подняли на поверхность и, ничтоже сумняшеся, вскрыли.

Внутри металлического гроба обнаружился деревянный. А в нём — мумифицированное мужское тело в богатой одежде. И ещё  была найдена свинцовая банка с вложенным «жизнеописанием», из которого следовало, что тело принадлежало Дмитрию Егоровичу Бенардаки. Именно он построил на свои деньги тот самый храм, под алтарём которого впоследствии похоронен: Греческую посольскую церковь во имя великомученика Дмитрия Солунского. Строителям имя покойного ничего не сказало, и тело ещё сутки простояло под моросящим ленинградским дождичком, пока его не отправили в 1-й городской судебно-медицинский морг…

Да, забыли в Петербурге Дмитрия Бенардаки. Я убедился в этом, пытаясь найти в питерских исторических архивах и в Публичной библиотеке документы, связанные с этим именем. Тогда ещё не было электронных каталогов и оцифрованных описей. И сотрудники этих уважаемых хранилищ истории смотрели на меня с удивлением, впервые слыша это имя. Какой такой Бенардаки? Кому он известен? Что он, император российский, великий князь или известный писатель, на худой конец? Гоголь там, или Лермонтов? Более того, имя Дмитрия Бенардаки отсутствовало и в специальном справочнике «Деловой мир Петербурга» доктора исторических наук Михаила Николаевича Барышникова!

А вот в 19-м веке это имя было очень широко известно. Не только в столице, но по всей России, буквально от берегов Балтийского моря и до Тихого океана. Да и за пределами страны, впрочем, тоже. Первый русский миллионер, потомственный дворянин, заводчик, пароходовладелец, золотопромышленник, меценат, обладатель замечательной коллекции картин западноевропейских художников… Считается, что именно он стал прототипом «нового русского», помещика Костанжогло во втором томе «Мёртвых душ». Более того, Гоголю не достаточно оказалось одного героя, написанного с такой яркой модели, и он выводит там же ещё одного, миллионера-благотворителя Афанасия Муразова. Так что это за человек такой был, Дмитрий Бенардаки?

Родился Дмитрий Егорович (он же — Георгиевич) Бенардаки в июле 1799 года в Таганроге, провинциальном российском городке на берегу Азовского моря. В том самом, где позже родился писатель Антон Чехов и где умер император Александр Первый. Его отец, грек Георгий (Егорий) Никифорович Бенардаки, ко времени рождения Димитриуса уже полтора десятка лет (с 1784 года) был подданным русского царя.

Надо заметить, что греки — купцы и военные — в многонациональном Таганроге были едва ли не самыми многочисленными. Они массово иммигрировали сюда после русско-турецкой войны 1768–1774 гг., в которой встали на сторону русских, и которая не привела к ожидаемому крушению господства Турции в Средиземноморье.

Георгий Бенардаки в своё время тоже принял участие в борьбе против турецкого господства. В 1790 году он командовал судном «Феникс», которое вместе с другими греческими судами воевало под знамёнами адмирала Сенявина. И после окончания боевых действий и службы в российском флоте Бенардаки в чине майора в отставке (по другим сведениям — в чине капитан-лейтенанта) поселился в окрестностях Таганрога, где был в числе 22 других греков-дворян наделён 261 десятиной земли, получив их в безвозмездное пожизненное пользование.

Но вернёмся к нашему герою. В 1805 году он поступил в гимназию. После неё — на военную службу, став гусаром. Но уже 18 января 1823 года в возрасте 24 лет и в чине поручика был уволен не то «по неприятности», не то «по домашним обстоятельствам». Отставка оказалась очень своевременной: в том же году были вновь разрешены винные откупы. И молодой отставной гусарский поручик «с капиталом в 30 или 40 тысяч рублей» принял участие в торгах по винным откупам, проходивших в Санкт-Петербурге. Неожиданно для других он выиграл эти торги, приобретя право торговать водкой своего производства.

Так Дмитрий Бенардаки попал, как говорят, с корабля на бал. Уже через шесть лет после победы на первых торгах Дмитрию Егоровичу принадлежит весь винный промысел и вся торговля спиртным в столице, её винные магазины и склады. А ещё через некоторое время он становится одним из наиболее крупных откупщиков Сибири.

Новая прослойка откупщиков-разночинцев стала быстро выделяться в обществе. Среди откупщиков были представители разных конфессий и сословий: и купцы, и дворяне, и такие, как отставной гусарский поручик, православный грек Дмитрий Бенардаки или выходец из небогатой еврейской семьи витебский иудей Евзель Гинцбург.

Впрочем, для откупщиков было характерно стремление «поравняться», и большие деньги позволяли им осуществить желаемое. Так, Гинцбург, например, «чудесным образом превратился в барона, купив себе это звание по сходной цене у герцога Гессен-Дармштадского» (Якутин и др., 2000). Статус потомственного дворянина получил и Бенардаки.

Зачастую откупщики объединялись, образуя своеобразные синдикаты. Так было проще диктовать свои условия на винном рынке и вытеснять с него конкурентов. Бенардаки, как отмечается в газете «Невское время», создал такой синдикат вместе с другим известным откупщиком того времени, будущим банкиром Василием Кокоревым.

Винный откуп был весьма доходным занятием, и занимавшиеся им сколотили немалый «первоначальный капитал», который впоследствии стал источником инвестиций в начавшееся бурное развитие производства. Но, как описал этот период видный немецкий экономист-теоретик Карл Маркс, это было время наживы, для которого были характерны обман, подкуп, нечистоплотность в отношениях.

С одной стороны, откупщиков обвиняли в том, что они незаконно повышали цены на спиртное и ухудшали его качество. «Излюбленным способом обмана стала продажа разбавленной водкой воды с добавлением в неё настоек из ”дурмана“ и табака. Чтобы править напитку ”крепость“, добавляли в него всякие ”ядовитые“ и дурманящие вещества и даже медную окись». (Якутин и др., 2000). Хотя, конечно, вполне вероятно, что повышением цен и изготовлением «зелья» на самом деле занимались не столько сами откупщики, сколько их приказчики и кабатчики, пекшиеся о доходах не только хозяйских.

С другой стороны, откупщики, всегда зависящие от многочисленных чиновников, стремились сами поставить их в зависимость, давая взятки. «Взяв откуп, откупщик прежде всего старался задобрить чиновников: одних угощал пирами, другим высылал деньги и водку. Существовала целая система взяток, подкупов и дарений… В записке, поданной министру финансов в январе 1853 года, говорилось: ”Получать жалованье из откупа считается теперь не взяткою, но жалованьем безгрешным, прибавочным к казённому жалованью“».

Бенардаки, конечно, не стал бы одним из наиболее богатых откупщиков, если не смог бы приспособиться к этой системе, если не стремился бы поставить чиновников в зависимость от денег, которые им давал. Новосибирский историк Н. П. Матханова (1998), рассказывая о слывшем честным губернаторе И. С. Жиркевиче, приводит такие слова самого Дмитрия Бенардаки: «Мы, откупщики, имеем коренное правило — ежемесячно часть нашей прибыли уделять начальству, и я смею просить вас оказать мне такую же благосклонность, как и предместники ваши допускали: дозволить, в случае нужды, предлагать от души пособие».

В другом случае  о сложных взаимоотношениях между откупщиками и властью в письме графу Л. А. Перовскому рассказал сам генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьёв. 21 января 1850 года он писал из Иркутска:

«На днях я слышал, что известный Бенардаки имеет большие поставки по Военному Министерству. Я знаю, как ценятся эти услуги, и едва ли мне предстоит надежда успевать в личных объяснениях о делах Восточной Сибири, когда он ворочает капиталами Военного Министерства, ибо нельзя забыть, что он в то же время откупщик Восточной Сибири, и здесь издревле признано существование двух властей, т. е. откупщика и генерал-губернатора. Было время, что это сравнение мне казалось обидным, но опыт — великое дело; теперь я сознаюсь, что власть Бенардаки больше моей; он имеет даже власть или влияние на меня лично, а я на него не имею».

Впрочем, влияние на откупщиков генерал-губернатор всё же имел. Это видно из другого его письма, написанного в Иркутске 26 января 1859 года М. С. Карсакову.

«Бенардаки затеял <на Амуре> столько непригодных дел по всем своим ведомствам, т. е. 1-е по откупу, 2-е – золотопромышленности и 3-е – Амурской компании, что я вынужден дать ему… урок и, разумеется, ни к какой награде представлять не могу».

Против откупов и откупщиков были очень многие, и в итоге в 1863 году система винных откупов была отменена. Но ко времени начала реформы состояние Дмитрия Бенардаки оценивалось в 20 млн рублей, и что у него уже были и другие источники обогащения. Деньги, полученные от доходов с откупа, Бенардаки вкладывал в другие виды бизнеса.

Так, в 1860 году в Оренбургской губернии он имел 620 тысяч десятин земли и 10 тыс. душ крепостных. А ещё у него было 16 заводов в 6 губерниях. И не случайно, видимо, прототип «раздвоился» в «Мёртвых душах»: обе ипостаси Дмитрия Бенардаки — помещик и капиталист-заводчик — были настолько яркими, что Гоголю запросто хватило на двух героев.

Причём прототип гоголевских героев в реальной жизни был, пожалуй, интереснее, чем герои «Мёртвых душ». Его заводы были и на Урале, и на Волге, и даже в самой столице, в Санкт-Петербурге, на Гутуевском острове. И в большинстве своём это были заводы тяжёлой промышленности. А самым крупным, самым известным стал не купленный, как другие, а совершенно новый его завод — Сормовский. Здесь впервые в России Бенардаки установил мартеновские печи и стал варить кроме чугуна (чугун и изделия из него производили и другие заводы Бенардаки) высококачественные стали, делать прокат. Здесь строились речные суда, сначала кабестаны и баржи, а затем и пароходы. А чуть позже Сормовский завод Бенардаки освоил выпуск железнодорожных рельсов, вагонов и паровозов.

Продукция заводов имела постоянный спрос у потребителей, но одним из таких потребителей был сам Бенардаки: он строил и оснащал частные железные дороги, его пароходные компании перевозили грузы по всей России от Волги до Амура. И среди этих грузов были те, в которых нуждались прииски золотопромышленных компаний с его участием. Сначала на Енисее, а затем и на Амуре.

…Но вернёмся к нашим откупам. Вернёмся для того, чтобы вспомнить, что они были отменены в 1863 году.

Бенардаки, как и его товарищи по цеху, до последнего предпринимал всё, что мог, чтобы сохранить этот бизнес и надеялся расширить его. Он хотел стать винным монополистом и в землях, которые лишь недавно стали считаться принадлежащими Российской Империи (Айгуньский договор об этом был подписан в 1858 году). Любопытное свидетельство об этом содержится… в записи от 28 сентября 1859 г. из дневника Великого Князя Константина, опубликованном в 1994 году:

«Ездил в Сибирский комитет. Было замечательное канальское откупное дело Бернадаки , где он хотел себе достать Амурскую область, да чтоб казна ему подарила 4 миллиона. Настаивал, чтобы ему наотрез отказали…»

«Канальское откупное дело», по всей видимости, не состоялось. Но оно было лишь одним из амурских проектов Дмитрия Бенардаки. Ещё 14 ноября 1857 года (то есть, до заключения Айгуньского договора!) он вместе с купцом Василием Рукавишниковым представил в Сибирский комитет устав Амурской компании, которая ставила целью занятия китобойным промыслом и рыбной ловлей в Тихом океане, добычей полезных ископаемых, торговлей, намеревалась содержать пароходы на Амуре. Устав компании был утверждён 11 января 1858 года. Кстати, в организации Амурской компании и в её делах активное участие принял адмирал Г. И. Невельской, а автором идеи называли даже самого Н. Н. Муравьёва-Амурского.

В истинности этого последнего утверждения, впрочем, есть основания усомниться, ибо, как мы помним, граф Муравьёв-Амурский назвал его «третьим непригодным делом». И это предприятие Бенардаки оказалось действительно неудачным.

«…Компания располагала капиталом в миллион рубл., составившимся из 4000 акций, который потом был увеличен до 3-х миллионов прибавлением ещё 8000 акций. Но не смотря на значительность средств и на права и преимущества, предоставленные компании её уставом, задачи… остались не осуществимыми. На самых же первых порах опыт доказал, что на торговлю с маньчжурами и инородцами Амура особенно рассчитывать было нельзя, потому что потребности их ничтожны; что торговля с русскими колонистами также не могла быть успешной, как вследствие незначительности населения края, так и особенно потому, что компания вела торговлю предметами роскоши, а не необходимости, в которых более всего ощущалась потребность, что, наконец, рыбный промысел и китоловство оказались неудачными  от неумелых распоряжений местных заправителей. К этому присоединилось ещё то, что отправленные из заграницы в Николаевск три судна с грузом погибли в море. Все эти неудачи охладили энергию акционеров к грандиозным предприятиям и компания, ведя лишь ничтожную торговлю, по истечении своего 7 летнего существования, ликвидировала свои дела, потерпев убытков до полумиллиона» (Кириллов, 1894).

И всё же Дмитрий Бенардаки «достал» Амур вторым «непригодным делом». Он начал добывать здесь золото, став организатором и владельцем первой золотопромышленной компании, которая вскоре оказалась самой крупной золотопромышленной компанией в России и просуществовала полвека, вплоть до прихода сюда власти Советов.

К этому времени, ко времени начала золотодобычи на Амуре, у Дмитрия Егоровича Бенардаки был немалый опыт ведения горных работ, ведь он уже тогда считался одним из наиболее крупных золотопромышленников Енисея. Однако стать зачинателем золотопромышленности в регионе, совсем уж удалённом от столицы, помог случай. Даже целая цепочка случаев, благоприятных для предпринимателя.

Накануне отмены откупов к Дмитрию Егоровичу обратился молодой, но уже известный своими удачами в открытии золотых месторождений горный инженер Николай Аносов (Впрочем, возможно, что всё было наоборот: Бенардаки, заинтересованный в открытии бизнеса на новой территории, пригласил на службу Аносова, который уже был известен как успешный поисковик, открывший месторождения золота в Забайкалье и Приамурье). Он рассказал ему о своих находках в бассейне реки Амур.

Ожидалось, что в ближайшем будущем для привлечения на Амур русских на вновь приобретённых землях вскоре будет разрешена частная золотодобыча. Поэтому предложения Аносова, сулившие немалую выгоду, заинтересовали предпринимателя Дмитрия Бенардаки, и в январе 1862 года он заключил с Н. П. Аносовым договор о том, что инициативный горный инженер на деньги Бенардаки организует поиск и разведку золота в наиболее перспективном районе.

В итоге последовавших затем переговоров в марте 1862 года Бенардаки договорился с другим откупщиком, коллежским регистратором В. С. Каншиным и купцом И. А. Иконниковым об организации совместных поисково-разведочных работ. В 1865 году правительство разрешило частную добычу золота в Приамурье, и Аносов на деньги компаньонов в начале 1866 года отправился искать золото. Вскоре он от имени Дмитрия Бенардаки, его сына Николая Бенардаки, Василия Иконникова и Ивана Каншина подал заявки на разведку и разработку площадей в долинах речушек Джалинды и Инагли, впадающих в р. Уркан и речки Якан, притока Ольдоя. В 1867 году первые заявки были утверждены, и золотопромышленники, собравшись, подписали договор о создании Верхне-Амурской золотопромышленной компании, первого частного золотопромышленного предприятия на Амуре, слава которого не померкла до сих пор.

Николаю Аносову, как благодарность за его открытие, было назначено попудное вознаграждение: компаньоны брали на себя выплачивать ему или его наследникам по 200 рублей с каждого добытого на открытых им приисках пуда золота. Это вознаграждение поисковику было максимальным за всё время частной золотопромышленности.

В первые свои прииски компаньоны Верхнеамурской компании изначально вложили очень крупные суммы, ведь они располагались в удалённом от каких бы то ни было дорог районе. И первое, что сделала компания – построила дорогу от пристани Джалинда на Амуре. По этой дороге были перевезены и затем смонтированы на приисках бочечные машины — чудо золотодобывающей техники того времени. Бенардаки вообще знал толк в технике! Да и заводы у него, как мы помним, были.

А относительно затраченных средств…

«Поиски в Амурском крае в течении 6 лет стоили Бенардаки до семидесяти тысяч; хотя эта сумма и значительна, но она всегда вполне окупится, даже 20 саженями протяжения его пятивёрстной площади по реке Джалинде», — писал в своём отчёте Николай Аносов.
(Золото…, 1866.)

Уже в 1868 году прииск Васильевский, первый из открытых и один из наиболее богатых амурских приисков стал возвращать затраченные капиталы. Верхнеамурская компания продолжила поиски новых золотоносных районов, и вскоре у неё появились прииски на р. Зее, в золотопромышленном районе, который позже назовут Центральным. А ниже по течению реки на её берегу компания обустроила базу для перевалки грузов, Зейский склад.

Дела компании быстро шли в гору, и на Амур устремились другие золотопромышленники. Одни занялись поисками новых золотопромышленных районов, стараясь успеть занять своё место, другие – поисками способов стать пайщиками Верхнеамурской компании, поскольку быть совладельцем её считалось престижно, а паи сулили богатство…

Но сам Дмитрий Бенардаки, так много усилий, так много средств затративший на освоение новой территории, так и не увидел результатов этих вложений. Он умер. Причём в его смертью раскрылось казавшееся невероятным: один из самых богатых людей в России, Бенардаки был близок к банкротству. При том, что его имущество было оценено в общую сумму более 18 млн рублей, его задолженность кредиторам составила 17,7 млн. После погашения долгов в 1894 году имущество семьи Бенардаки оценивалось «всего» в 2 млн рублей.

Дмитрий Бенардаки и по сей день почитаем в Греции, где на его средства в Афинах были построены Национальный музей, Национальная библиотека и университет.

Но более всего, как мне кажется, он оказывал помощь церкви. Он поддерживал единственный в Греции русский Свято-Пантелеймонов монастырь и строил православные храмы едва ли не повсюду. Каменный православный храм при русской дипломатической миссии в Афинах. Каменный православный храм в башкирском посёлке Авзян. Деревянная церковь – на приисковом стане Васильевского прииска на р. Джалинде, и неизвестно, сколько таких же на других приисках.

Но наиболее трагична судьба построенного в Санкт-Петербурге на средства Дмитрия Бенардаки храма во имя великомученика Дмитрия Солунского, известного также под названием «Греческая посольская церковь». А. Корин приводит слова современников Бенардаки, опубликованные в 1884 году журналом «Нива»:  «Греческая церковь во имя святого великомученика Димитрия Солунского, построенная на Песках, между Четвертою и Пятою Рождественскими улицами, представляет собой в нашей столице один из лучших в мире образцов византийского зодчества».
А Я. Капасакалидис подробно описывает, как выглядел этот храм, который сохранился лишь на фотографиях.

«При закладке в стену южной пристройки к алтарю была вделана доска с надписью: ”Православный храм сей во имя святого Димитрия Солунского заложен во славу Божию 25 мая 1861 года усердием и иждивением отставного поручика Димитрия Егоровича Бенардаки в бытность полномочным министром греческого короля в Санкт-Петербурге князя И. М. Суццо при сотрудничестве греческого генерального консула И. Е. Кондоянаки по проекту, составленному строителем сего храма профессором архитектуры Р. И. Кузьминым“…

… Когда 28 мая 1870 г. в Висбадене умер Дмитрий Бенардаки, его забальзамированное тело отправили для захоронения в Санкт-Петербург. Император Александр II, издавший высочайший указ о захоронении тела под алтарём Греческой церкви, лично (!) встречал поезд, доставивший гроб с телом Бенардаки. И 21 июня того же года состоялись похороны.

Да, должен признаться, что в начале очерка я несколько преувеличил, сказав, что в нынешнем Санкт-Петербурге совсем уж никто не помнит о Бенардаки. Питерские греки помнят. В конце 2003 года в городе на Неве открылся «Русско-греческий клуб имени Бенардаки» под председательством Иордана Харлампиевича Кэссиди. Эток клуб сумел отыскать потерянные, казалось, останки великого соотечественника и 2 сентября 2011 года вторично захоронить их в Некрополе Александро-Невской лавры. Над захоронением поставлен бюст.
 


Источники

1. Алексеев А. И. Любовь, Амур, счастье: Адмирал Г. И. Невельской (1813–1876)/ Камчатский отд. РГО. Петропавловск-Камчатский, 2003. 195 с.
2. Барсуков И. Граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский. Репр. изд. по изд. 1891 г., Синоидальная Типография, Москва. Хабаровск: Приамурское географическое общество, 1999 г. 704 с.
3. Барышников М. Н. Деловой мир Петербурга: Исторический справочник. СПб: Logos, 2000. 582 с.
4. Барышников М. Н., Османов А. И. Петербургские предприниматели во второй половине XIX – начале XX в. СПб: Нестор, 2002. 290 с.
5. Бисарнов М. Список главнейших русских золотопромышленных компаний и фирм по оффициальным данным. СПб: Тип. Суворина, 1896. 181 с.
6. Гавлин М. Л. Роль винных откупов в формировании крупных капиталов в России. Конец XIII – XIX вв.//Экономическая история.Обозрение/Под ред. Л. И. Бородкина. Вып.6. М., 2001. С. 98–102.
7. Гаврюшкин О. П. Вдоль по Питерской (хроника обывательской жизни). Таганрог: БАННЭРплюс, 2000. С.314–319.
8. Гаврюшкин О. П. Мари Вальяно и другие (хроника обывательской жизни). Таганрог:МИКМ,2001. С.70-71.
9. Географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей с включением некоторых пунктов сопредельных с ними стран. Сост. А. Кириллов. Благовещенск: Т-во Мокин и Ко, 1894. 541 с.
10. Главнейшие золотопромышленные компании и фирмы Приамурского края// Приамурские ведомости. 26 января 1897 г. №161. С.18-22.
11. Договор Д. Е. Бенардаки, В. С. Каншина, А. В. Каншина (по доверенности Н. Д. Бенардаки), А. В. Лубкина и И. А. Иконникова об учреждении Компании на Вере под наименованием «Верхне-Амурская золотопромышленная компания»/РГИА. Ф.57. Оп.1. Д.1. Л. 45.
12. Золото в Амурском крае: Письмо действ.чл. Н. П. Аносова к секретарю Географическаго Общества из Албазинской станицы, от 11 июня 1866 г.//Известия Императорскаго Русскаго Географическаго Общества. СПб., 1866. Т.2. С.151–153.
13. Капасакалидис Я. Греческая церковь (Дмитриевская) во имя святого великомученика Дмитрия Солунского в Санкт-Петербурге//Греческая газета. 11 октября 2004 г.
14. Корин А. Потомок древних афинян стал первым русским миллионером//Русский предприниматель №11(18). Декабрь 2003 – январь 2004 г.
15. Кулаков Г. Если плавать, то по правилам (о мерах по развитию судоходства на Волге в 30-50 годах)//Большая Волга. 7 февраля 2003 г.
16. Лебедев С. К. С.-Петербургский Международный коммерческий банк во второй половине XIX века: европейские и русские связи: дисс. доктора ист. наук. Москва: РОССПЭН, 2003. 527 с.
17. Мамин-Сибиряк Д. Е. Город Екатеринбург: Исторический очерк//Седой Урал. М.: Молодая гвардия, 1983. С. 267–330.
18. Матханова Н. П. Декабрист А. В. Поджио в 50–60-е гг. XIX в.//Политические ссыльные в Сибири (XVIII – начало XX в.). Новосибирск: Наука, 1983. С. 123–136.
19. Матханова Н. П. Полномочия губернатора в России середины XIX века: закон и действительность. 1998 20. Николаенко А. И. Н. В. Кукольник и Таганрог: Сб. публикаций. Таганрог:  Таганрог, 1998. С.77–82.
22. Петербургское обозрение//Гражданинъ. 30 апреля 1873 г. №18.
23. Пирютко Ю. Плоды просвещения Железного века//Вокруг света, 2003. №7.
Приложение к отчёту за 1913-1914 XLVII операционный год/Петроградское Главное управление Верхне-Амурской Золотопромышленной Компании. Петроград: Якорь, 1915. 91 с.
24. Разгон В. Н. Винные откупа как форма накопления капиталов в Сибири// Предприниматели и предпринимательство в Сибири (XIII – начало XIX в.)/Алтайский госуд. ун-т/ http://hist.asu.ru/predpri/B-2.html
25. Русское чудо//Невское время. 25 апреля 2000 г. №75.
26. Финюкова Маргарита. Улица Бенардаки//Объединённая машиностроительная газета. 9–15 апр. 2004 г. №14.
27. Цинклер Евгения. В Петербурге открыли памятник меценату Дмитию Бенардаки/ http://www.rg.ru/2011/09/20/reg-szapad/benardaki-anons.html
28. Энциклопедия Таганрога. Изд. 2-е, пераб. и доп. Гл. ред. В. И. Тимошенко. Ростов-на-Дону: Ростиздат, 2003. С.155.
29. Якутин Н., Жила Н., Князев А. Здесь всё было на обмане//Экономика и жизнь/ 30. 1857–1861: Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константином Николаевичем. Дневник Великого Князя Константина Николаевича/Сост: Л. Г. Захарова и Л. И. Тютюнник. М.: Терра,1994. 384 с.


Примечание
1. Впервые опубликовано на портале www.greek.ru в 2004 году. В "бумажном" варианте под названием "Дмитрий Бенардаки" - в книге "Люди золота" в 2006 году. Здесь публикуется с поправками и в значительном сокращении от первоначального варианта, поскольку рассказ о детях Д. Е. Бенардаки выделен в самостоятельный очерк. В настоящем виде очерк "Отставной поручик Дмитрий Бенардаки" напечатан в авторской книге "Золотые имена Соловьёвска" в 2018 г.

2. На рисунке - портрет Дм. Бенардаки кисти Карла Штейбена. Хранится в Эрмитаже.

Постскриптум
Когда писался этот очерк, о Дмитрии Бенардаки мало кто знал. Теперь Рунет переполнен разнообразной информацией о нём. А 18 июля 1919 года в Нижнем Новгороде открыли двухметровый памятник основателю завода Красное Сормово Дмитрию Бенардаки.