Вадику от Нины

          “ВАДИКУ ОТ НИНЫ. В ДЕНЬ СОВЕТСКОЙ АРМИИ И ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА.”   Небольшую стопку книг возле мусорного бака во дворе, через который пришлось проходить в тот день, я заметила особенным, встревоженным взглядом, сразу же, как только приблизилась к ящику. Остановившись и недоуменно уставившись на книги, лежавшие невысокой стопкой на самом снегу, к слову, заметно и безропотно почерневшем в опавшей на него гари, от выхлопных газов проезжавших мимо машин, я потом оглянулась. Хотя, если честно, не знаю, зачем я это сделала. Но тут же решительно нагнулась и взяла в руки книгу, что была на вершине этой стопки.  Это был труд Жюля Верна “20 тысяч лье под водой”. Добротное издание в коричневом кожаном переплете, хорошо сохранившееся. Очевидно, книжная полка, на которой совсем недавно стояла книга, была для нее достаточно удобной и надежной гаванью, во всех отношениях. Следом в книжной стопке тоскливо и настороженно притаился “Капитан Фракас” Теофиля Готье. Вот это да! И ты, дружок, оказался на мусорной свалке! Пробежав глазами по боковым корешкам других книг, я заметила и томик Джека Лондона, из того самого четырехтомного издания, что приобреталось миллионами любителей чтения хороших книг в обмен на сданную макулатуру в стране, переставшей существовать уже, как двадцать пять лет назад.  Был в этой отторгнутой от жизни книжной компании и томик Андрея Вознесенского…, в красном кожаном переплете… Надрывно и нестерпимо громко вопившем о случившем несчастье.  Можно и не быть поэтом…, чтобы это понять.
  Оглянувшись, теперь уже откровенно зло и возмущенно, по сторонам во второй раз и, не увидев никого поблизости, кто мог бы быть причастен к печальной судьбе выброшенных книг, и кто мог бы наблюдать за мной, я быстро вытащила из сумки целлофановый кулек, также быстро сложила в него все книги и пошла дальше. Удивляясь, однако, абсолютному отсутствию признаков жизни вокруг всего происходившего со мной и с книгами в тот самый момент, когда на почерневшем снегу у мусорного бака уже начиналась мучительно-растянутая физическая смерть известных книг… В любое время мог пойти снег… Или, вернее, снег с дождем, так как температура воздуха колебалась в пределах нуля… А беспросветные темные тучи, неподвижно висевшие в тот день над городом одной сплошной массой, с превеликим трудом сдерживаемой сырым воздухом в рамках холодной промозглости, никак не обещали желанной солнечной радости в ближайшее время.
 Не оглядываясь больше по сторонам, я быстро вышла из злополучного двора. Неприятно озадаченная до глубины души произошедшим. Но случайно обретенная ноша не была тяжелой и даже – наоборот, придала силы идти уверенно своей дорогой дальше. А в душе, между тем, царила сумятица…  Да и невзначай подул из переулка, в который я входила, колючий северный ветер. Так что, холодно и зябко стало не только моей душе, но и всему телу… 
 
 Дома я тщательно вымыла тугие обложки книжных подкидышей, протерла их. И потом высушила книги на батарее. Чистые и умытые, как котята, почувствовавшие вокруг себя тепло и уют нового дома, они сами благодарно шли мне в руки, шелестя под моими пальцами своим тихим шепотом хорошо воспитанных гостей в моем доме. И, все же, нового потрясения избежать не удалось: на внутренней стороне обложки одной из книг я прочитала надпись, старательно оставленную на долгую память тому, кому книга и предназначалась. С нее и начинается эта статья: Вадику от Нины. В день Советской Армии и Военно-морского флота. Слова “Советская Армия и Военно-морской флот” были написаны красной ручкой. А начало, “Вадику от Нины” – синей. Не стоило и считать года, чтобы понять, как давно была подарена эта книга. Да, книга пришла из того далекого времени, когда читать и дарить книги было отличительным знаком нормальных людей. Когда страна, в которой мы жили, была известна на весь мир количеством прочитанных ее населением книг. Когда лучшим подарком, подаренным тебе по тому или по другому поводу, была книга. И когда мечты, которые манили вперед, к намеченным целям, заметно переплетались с хорошими мыслями, самозабвенно и увлеченно вычитанными в хороших по-настоящему книгах.
 
 А теперь вполне уместно и продолжение к сказанному. Любая девчонка не представляла себе своей жизни без волшебного видения перед своими глазами, размером в огромный быстроходный корабль с надутыми на ветру алыми парусами. Мягко скользящим в одном неудержимом порыве – вперед, только вперед! - по укрощенным ее девичьей мечтой волнам голубого моря. И управляемым бесстрашным молодым капитаном, порожденным романтическим воображением блистательного Александра Грина. Капитан, смело плавая по страницам книги и послушно следуя указаниям стрелки компаса в своем бесстрашном сердце, уверенно направлял свой корабль к берегам, где была она, одна единственная в мире Ассоль. Да, на обетованной добром пристани его горячего сердца жила, не теряя надежды, томилась предчувствием судьбоносной встречи та, маленькое и нежное сердце которой громко билось в унисон с сердцами всех девчонок Советского Союза. Читающих хорошие книги девчонок. А капитан, неизменно приплывавший в тихий прибрежный городок на рассвете из девчоночьей розовой мечты очередной мечтательницы, всегда оказывался судьбоносным избранником терпеливых юных особ, счастливо и наяву проживавших свои жизненные истории. В которых все имело значение: и школа, в которой они учились. И сердечные подруги, которым можно было доверять самые сокровенные тайны. И первые сочинения о первой настоящей любви… И любимые, зачитанные до умиления в мыслях, книги.
   А любой мальчишка, с ознобом нетерпения в своем неравнодушном сердце все познать и всему научиться, на глазах превращался в мыслящего и стоящего мужчину. Вспоминая потом свою юность, как время, когда он зачитывался захватывающей дух историей о двух капитанах, великодушно и талантливо подаренную всем мальчишкам Советского Союза Вениамином Кавериным. Страница за страницей постигая ценность мужской доблести и чести. И формируя в своей душе категорическое отрицание лжи. Во всех ее проявлениях.      
               
                СОВРЕМЕННОЕ ОДИЧАНИЕ…   КАК ПРОДОЛЖЕНИЕ.
  Довольно неприятным образом поразили меня не так давно кадры из детского фильма. Хотя и были соблюдены в сюжете киноленты все правила оформления так называемого фона снимаемого эпизода, а именно, два мальчика-подростка сидели на широком диване. Бурно размахивая руками и громко, временами, посвистывая, они имитировали, очевидно, падение на землю ракеты злодеев-инопланетян. И, повторяя всего несколько слов – блин, супер, класс - обсуждали свой досадный проигрыш в “Звездных войнах”, всего несколько часов назад. Невидимые, но удачливые в тот день их противники были по ту сторону компьютера, на столе, у окна. Компьютер все еще как-то небрежно светился застывшей картинкой чудо-великана в железных латах, в устрашающе-наступательной позе, во весь экран. И даже совсем неважно – в каком городе или стране все это происходило. Но вот обои в комнате, на стене за спинами ребят, в виде книжных полок, плотно уставленными книгами в дорогих переплетах, это было что-то новенькое, как диво дивное, которое так много рекламировали и по телевизору, и в журналах. И вот, наконец, удалось убедиться в том, что новаторское достижение современной дизайнерской мысли обрело-таки своих почитателей. Действительно, забавно. Корешки книг на дорогой бумаге выглядели так естественно-натурально, что никак не хотелось верить, что это – фэйк, искусная подделка. Но фокус восприятия тех нескольких кадров мгновенно сосредоточился именно на нем…, искусном фэйке… А, может, это было таким тщательно просчитанным закадровым посланием режиссера во имя одного: полностью завладеть вниманием зрителя и убедить его, в конце-то концов в том, что не было в той квартире никаких книг.
  НЕ БЫЛО. Не было книг, написанных и прочитанных, любимых и так себе, не очень. А была маленькая, почти невинная и ползучая, как паутина, ложь на стене с глубоким, травмирующим сознание нормального человека, подтекстом. Если сознание находится в состоянии своего активного развития, то такое стремительное наступление фэйковой реальности на любого, наверняка, закончится, рано или поздно, полной капитуляцией всех радужных надежд сделать мир, среду человеческого обитания, лучше…         
  Вымысел или правда? Любой пишущий писатель старается избегать подобных вопросов, которые неизменно задаются, как только книга уже написана и попадает в руки к читателю. Но, сами того не замечая, в первых своих книгах писатели обязательно что-то выдернут из своих прожитых жизней. Или из жизней своих знакомых-приятелей.    
 Так, вымысел или правда? Что же за посул был в необычных обоях? То, что еще совсем недавно считалось самым дорогим сердцу любого именинника подарком (книги), как-то незаметно, без особых сожалений извне, отодвинулось в сторону.
   Да и было ли вообще то время, когда выискивали по всем углам своих квартир макулатуру, чтобы обменять ее в пункте приема на талон(!)? Чтобы купить потом стоящую умную книгу. Роман  Хемингуэя или томик стихов Лермонтова, или труды Толстого, и Алексея, и Николая. И чтение взахлеб по вечерам, запомнившееся блаженным перелистыванием тонких, изрядно потрепанных и засаленных страниц любимого романа… 
  БЫЛО. Но потом невинные и забавные картинки на длинном листе обоев, в авангардном стиле, породили череду человеческого невежества. И, если, уж череда, то дальше все пошло совсем печально…
                КАК ЧАСТЬ ПОСЛЕСЛОВИЯ.   
 Исчезла девушка!!! Студентка-отличница известного Московского вуза!!! Факультет – с философским уклоном…
 Ушла утром на лекции. А оказалась в Турции… Ничто не говорило о ее предстоящей поездке, никто из друзей ничего необычного в ее поведении не замечал…
  Началось расследование, появились первые предположения о случившемся… Удалось ухватиться за конец тонкой ниточки, которая должна была помочь раскрутить тугой клубок, напичканный трудными и каверзными вопросами. Много недоумения вокруг… Девочка-мечтательница упоенно парила в сформированной ограниченным познанием невесомости. Немного розовых иллюзий - над головой, горстка блаженных надежд – впереди… И манящее своей таинственной неизвестностью – брутальное будущее… Интересно, а читала она “Алые паруса” Александра Грина…? Взахлеб, не замечая затертых страниц удивительно доброй и, пусть, наивной книги? Любая девчонка, приходит время, расцветает, как рвущийся к жизни, к солнцу, к свету, бутон загадочной розы. Но роза никогда не будет розой без заботы о ней человека. Всего лишь несколько лет без тепла человеческих рук – и цветок страсти и романтической любви превращается в шиповник… В одичавший на безлюдье куст с колючими шипами…       
  Обои в виде книг, книги о малолетних шпионах...
  И печальные новости о судьбе девушки...   
  Пора признать, что утеряна, сознательно или нет, культура чтения книг. Молодые люди бьются в истерике под магазинами, где вот-вот начнется продажа последней модели заветного I-PHONE. А дальше – сутки напролет потворство заветному желанию - сделать как можно больше selfie (сэлфи). И наводнить окружающий мир своими обезличенными лайками. Какой восторг для не обремененной чтением книг души! Но уже не так трудно поверить в то, что появился новый вид болезни – интернетная зависимость. Да нет, точнее сказать, особый вид болезни с симптомами человеческого равнодушия к тем, кому еще нужна забота – нашим детям.   
 
 Бесконечно жаль их всех, неученых. Так и не рожденных...
  И, к слову, несколько слов из разговора с “продвинутым” подростком, таким себе компьютерным “орешком”:
 - А “Евгения Онегина” ты читал?
 - Да, писатель мне понравился.
…Много, очень много точек… Честное слово, если бы не слышала сама, никогда бы и не поверила, что такое возможно…
 И болтовня, трескотня о консолидации добра. Бесконечная. Назойливая. Лживая. Без совести. Без стыда.
   Без никакой ответственности за сказанные слова, за совершенные поступки.   
   И это уже – не наваждение. А время, кроваво-жестоко отмеченное начавшимся человеческим одичанием и свершившимся невежеством.
   Ату, ребята! Как можно больше лайков!
 
 “В СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ У МЕНЯ БЫЛ ОДИН ПРЕПОДАВАТЕЛЬ, ПРОФЕССОР, КОТОРЫЙ ВНУШИЛ МНЕ НА ВСЮ, НАВЕРНОЕ, ЖИЗНЬ ОДНУ ПРОСТУЮ ИСТИНУ. ОН ГОВОРИЛ, ЧТО НАСТОЯЩЕГО МУЖЧИНУ МОЖНО ОПРЕДЕЛИТЬ ПО ДВУМ ВЕЩАМ: ПО ЕГО ОТНОШЕНИЮ К КНИГЕ И ОТНОШЕНИЮ К ЖЕНЩИНЕ. САМ ОН, ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ВЗЯТЬ КНИГУ, ШЕЛ МЫТЬ РУКИ. И ДЛЯ МЕНЯ СТАЛО ПРАВИЛОМ НА ВСЮ ЖИЗНЬ ТРЕПЕТНО И С УВАЖЕНИЕМ ОТНОСИТЬСЯ К КНИГАМ. И, КОНЕЧНО ЖЕ, К ЖЕНЩИНАМ”.
                СЕРГЕЙ БОДРОВ-МЛАДШИЙ.
   
 P.S. Сегодня мне искренне жаль, когда стоящие, правдиво написанные книги попадают в грязные и немытые руки. Что же говорить о мыслях таких людей. 
                ЛЮДМИЛА МАРАВА, ЯНВАРЬ,2017,  ДОНЕЦК.