Зимняя сказка

Августина Николаевна надув губы смотрела на сцену. Умилительная картина – дети в костюмах зайчика, лисички, а вот две очаровательные белочки, даже медвежонок, а вот и петушок, прости господи. Старшеклассники украшают зал шариками, прогуливая четвертную контрольную по физике. Из колонок по пятому кругу доносится песня «елочка-елка лесной аромат». По сцене бегают учительницы начальных классов за неугомонными детьми. Завуч через каждые пять минут заглядывает в зал и строго оглядывает каждого, кто в нем находится. Августина тяжело вздохнула и нервно застучала пальцами по синтезатору. Как бы ей хотелось опрокинуть коньячку из заветной фляжки, сыграть симфонию Баха, уйти, хлопнув дверью и закурить. Жаль, что, после подобной выходки могут уволить, а что хуже лишить зарплаты, которую и так задержали за два месяца. «Боже, Боже мой! За что мне эти муки?» - прошептала Августина и снова тяжело вздохнула. Сегодня в честь праздника она была прекрасна, как никогда: белая блузка с крупными алыми розами, в цвет роз брюки, черные туфли, празднично-яркий макияж, безумно нарядная бижутерия из перехода, страстно-нелепый начес. И для кого вся эта красота? Кто бы заметил…
Завуч снова показалась в дверях и громко скомандовала: «начинаем!» Это могло значить только одно – генеральная репетиция. Августина застонала и включила синтезатор. Учительницы расставили детей по кулисам и поспешили сесть в первом ряду. Старшеклассники заняли последний ряд. Завуч села в центре и стала ожидать представления.
 В зале воцарилась напряженная тишина. Все затаили дыхание. Только завуч открыла рот, чтобы дать команду к действию,  как вдруг дверь в актовый зал со скрипом открылась и к всеобщему возмущению появилась седая голова завхоза. Мужчина, извиняясь, кивнул и вжал голову в плечи. Завуч от недовольства что-то прорычала невнятное себе под нос. Августина Николаевна тут же оживилась и жестом пригласила мужчину сесть. Завхоз – Федор Степанович намек понял сразу, и тихонько  прокравшись мимо завуча, уселся рядом с музработником. Федор Степанович поздоровался лишь одними губами, в руках он вертел папиросу и постоянно шмыгал носом, из-за чего завуч то и дело бросала на него недовольный взгляд. Одет мужчина был в застиранную клетчатую рубашку и брюки времен отечественной войны. В школе он выполнял обязанности завхоза, электрика, сантехника, иногда трудовика. С Августиной они дружили очень давно. Их объединяла всеобъемлющее недовольство тем, что происходило в школе. Вот и сейчас под новый год, Федор Степанович решил поддержать боевую подругу накануне праздника.
Завуч еще раз оглядела всех собравшихся и кивком головы подала Августине сигнал начинать репетицию. Августина заиграла веселую мелодию,  под которую дети выбежали на сцену, забыв в который раз, где они должны стоять. Музработник недовольно замычала. А молоденькие учительницы первого и второго класса тут же, как регулировщика стали со своих мест показывать куда вставать. Завуч недовольно произнесла: «мда».
- Видел? Наша церберша уже недовольна – прошептала Августина продолжая играть веселую мелодию – ненавижу ее. Думает, что ей  все можно. В особенности одеваться как последняя… - начала Августина, но была вынуждена прерваться чтобы сыграть финальные аккорды, дети начали рассказывать стихи – нет, ну ты видел? Юбка короче чем, у меня в шестнадцать лет, а я в шестнадцать была о-го-го! – Федор Степанович кивнул и что-то пробубнил себе под нос – ну да, я и сейчас ничего. Нет, ну согласись, если женщина сама представляет из себя черт знает что, то одень ее хоть на миллион, ей лучше не станет. Другое дело, если ты шикарная женщина, и даже в мешке из-под картошки ты будешь выглядеть как королева! – торжественно произнесла Августина и заиграла следующую музыкальную тему - А эта вон, учительница третьего класса, боже, какой у нее муж! Работящий, умница, красавиц, а она? Волосы солома, красится, наверное, в темноте. Да и вообще не умнее своих третьеклашек. Наверное, поэтому она его и выгнала. Ну, пил он немного, ну, а как с такой бабой не запить? Я тебе так скажу, если мужику с бабой комфортно, то он и пить не будет. Ну, на празднике только выпьет. Но на празднике и я бы выпила. А чего нет? А вон эти девчушки, которые первый и второй  класс ведут - смешные. У меня мизинец толще, чем их талия. Всего боятся, на них завуч только посмотрит, а они уже в обморок! – хихикнула Августина и перевела строгий взгляд на детей - Веселее дети! Громче – прикрикивала муз работник - Нет, ну ты видел. Чего ее боятся, мужика ей просто надо, вот она и бесится. Ну, нам всем конечно мужчин не хватает. И мне тоже, но я же нормальная. Федь скажи, я же нормальная? – Федор Степанович задумчиво кивнул - Ну вот и я про это… Дети! Я вас не слышу!  А эти девочки обе замужем, может, поэтому завуч так и бесится? Она ж как привыкла, чтоб по домострою все было. Замуж сначала те, кто постарше, потом и до молоденьких очередь дойдет. А тут видишь, девки только институт закончили и уже с колечками. Мне вон после института тоже предлагал один. Говорил: «Августина... Жить не могу без тебя. Выходи за меня замуж!» И на одно колено как шлепнется, думала сломает, и колечко мне в коробочке показывает. Красивое колечко с камешком крупным, последние носки за него, наверное, отдал. Любил меня очень… Но я ему отказала. Что я дура, что ли так рано замуж? Мне еще погулять можно было… Очень плохо спели, дети, после репетиции надо повторить! Знаешь, я, когда в крематории работала… - Федор Степанович растеряно посмотрела на Августину - Ты забыл что ли? Я ж тебе рассказывала, я в крематории работала. Ну да, у нас квартет был. Я на органе играла. Еще у нас был скрипач, контрабасист и трубач. Мужики один лучше другого. Правда, Яков Авраамович – наш скрипач был уже в возрасте, но такой мужчина интересный. А контрабасист с трубачом за меня друг другу морды били. Помню, надо играть, а у одного глаз разбит, у другого нос и Яков Авраамович назло им мне ручки целует. Ох, времена. Правда, тяжело поначалу было в последний путь провожать. Прихожу с работы и плачу полночи, потом опять на работу. А потом привыкла. Весело работать было. А какие у нас корпоративы были, не то, что здесь - болото! А там все с огоньком! – сказала Августина и тихонько хихикнув заиграла очередную детскую песню -  Ну ты понял шутку? Крематорий с огоньком, все дела.  Но потом нас сократили. И я оказалась здесь… Дети, звонче! Ярче! Ты новый год с кем отмечать будешь? – Федор Степанович вздохнул -  Вот и я не знаю. Ну и ладно, включу телевизор, и как будто гостей полон дом. На президента посмотрю, желание загадаю, выпью шампанского, поплачу, да спать лягу. Утром проснусь, может, кто в гости позовет. Ну, может, и нет. Тогда пойду, погуляю по площади, у елочки постою и обратно к телевизору. Знаешь, я вот людей не люблю как-то. Нервируют они меня. Все время какие-то проблемы от них, ведут себя как уроды. И я ведь такой же становлюсь! Хамлю, козни строю. А все от чего? От того что мне одиноко. А одиноко от того, что люди уроды и иметь отношения с ними невозможно. Замкнутый круг. И таких знаешь как я сколько? Грубые, одинокие и жалкие. Потому что сам для себя Д’Артаньян, а другие полное…  Дети, песня про елочку! Ой, настроение у меня какое-то не праздничное. А ты меня все слушаешь и слушаешь… Знаешь, я хочу у деда мороза попросить, чтобы в новом году люди начали друг друга слушать, глядишь, и злобы бы меньше стало.
- Стойте! А где дед мороз? Где Дмитрий Михайлович? – возмущенно завопила завуч и вскочила со своего места – какой бардак! Если взрослые так себя ведут, то, как можно чего-то требовать от детей? – всплеснула руками женщина – ничего сделать не можете! Безобразие! Мы образцовая школа! Наши дети поступают в лучшие ВУЗы, а вы не можете организовать на сцене зимнюю сказку?
Завуч грозно стуча каблуками поднялась на сцену. Учительницы начальных классов от ужаса вжались в стулья, а дети испуганно уставились на разъяренную женщину.
- Дети, что вы делаете на сцене? Ролью надо жить! Станиславский смотрит на вас и сгорает от стыда. Играйте, играйте, дети, живите, живите! Музыку давайте!
Августина Николаевна ударила по клавишам и заиграла польку. Завуч бегала по сцене, играя за каждого ребенка. Она ползала, бегала и прыгала, танцевала, кружилась и пела. Напуганные младшие школьники, прижавшись друг к другу, стояли у задника. Старшеклассники снимали видео на телефон. Учительницы начальных классов в недоумении смотрели то на сцену, то друг на друга. Федор Степанович окончательно потерял дар речи и выронил из рук папиросу.  А Августина Николаевна еще никогда с таким удовольствием и вдохновением не играла. Наконец завуч выдохлась, остановилась, самозабвенно прочитала стихотворение Цветаевой, опустилась на сцену и зарыдала, закрыв лицо руками. К этому времени учительницы начальных классов уже вытолкали всех детей за дверь и закрыли ее наглухо. Августина Николаевна тяжело вздохнула и выключила синтезатор. Репетиция явно была окончена. Федор Степанович поднял папиросу, жестом показал Августине, что отправляется покурить. Музработник в ответ одобрительно кивнула. Перед своим уходом Федор Степанович подошел к завучу, похлопал женщину по плечу, произнес что-то невнятно, повздыхал и направился к выходу.
Прозвенел звонок на урок. Дети разошлись по классам, наступила неловкая тишина. Завуч все еще сидела, закрыв лицо руками. Августина Николаевна поднялась со своего места, чтобы уйти, но несчастная женщина на сцене, громко шмыгнув носом, подняла заплаканные несчастные глаза, и музработник невольно села на свое место.
- Сыграй, что-нибудь, пожалуйста – попросила завуч.
- Анастасия Андреевна, а что играть-то? – робко спросила Августина и включила синтезатор
- Лиричное что-нибудь – сказала женщина и поднялась на ноги.
Она прошлась задумчиво по сцене и остановилась около искусственной елки. Анастасия Андреевна посмотрела на коробку елочных игрушек, достала из нее деда мороза и повесила на самую верхнюю ветку
 - Когда я была маленькая – начала рассказывать женщина, вешая игрушки на елку - то, как и все дети верила в деда мороза. Просила у него то игрушку, то красивое платье. Потом дед мороз потерял мое доверие, и я стала просить родителей подарить мне заветную вещь. Потом я стала взрослой, и все подарки стала делать себе сама. Захотела сумочку – пожалуйста! Раз плюнуть! В шкафу красивые платья, которые и надеть-то некуда, в шкатулках – побрякушки, в коридоре туфельки, сапожки, вот недавно шубу себе купила. Только вот на людей это не действует – вздохнула Анастасия Андреевна - Да и раньше мне это было незачем. А теперь вот хочешь замуж, уже все равно за кого. Лишь бы вместе, лишь бы рядом. Но вдруг понимаешь, что ничего сам не можешь с этим сделать, родителей  просить стыдно и остается уповать на деда мороза. Вот уже пятый год желание одно загадываю… Не сбывается. Не слышит меня дедушка. Может он обиделся на что-то? Я ему и письмо уже писала, и прощения просила, но все одно. В новый год только я, елка, кошка и оливье. И ведь прекрасно понимаю, что я не одна такая. Что же я совсем глупая что ли? – Анастасия Андреевна опустилась на колени, сложила руки, как в молитве и, глядя куда-то вверх, произнесла: - Дедушка мороз, если можно, сделай так, чтобы в этот новый год никто не был одинок. Чтобы было с кем поднять бокал и доесть вместе утром оливье!
Завуч в мишуре стояла под елкой на коленях, сложив руки и смотря куда-то в потолок, по ее щекам телки слезы. Растроганная Августина Николаевна играла что-то лиричное, сама только успевая вытирать слезы. Именно такую картину и застала одна из молоденьких учительниц, тихонько заглянув в актовый зал.
- Анастасия Андреевна – произнесла она еле слышно – Анастасия Андреевна, а праздник будем начинать? Родители уже пришли…
Августина закончила играть. А завуч словно проснулась от долгого сна. Она тряхнула головой, чтобы окончательно прийти в себя, шмыгнула носом, утерла слезы и быстро поднялась на ноги.
- Та-а-а-а-а-к – протянула завуч грозно – родителей пока не впускать! Детей на сцену в костюмах, реквизит за кулисы. Августина, найдите трудовика, разбудите, засуньте в костюм, притащите сюда и напомните ему, когда он выходит. Если он думает, что может диктовать нам свои условия, поскольку костюм деда мороза подошел только ему, то он очень заблуждается! Если он не возьмет себя в руки, я сама лично перешью этот проклятый костюм либо на физрука, либо на завхоза в ту же секунду! Так ему и передайте. Через десять минут я приду, чтобы все играло и светилось! Понятно? – рявкнула женщина.
Учительница испугано закивала и скрылась за дверью. Августина встала из-за синтезатора и направилась к двери.
- И Августина Николаевна – остановила ее завуч – спасибо вам. Только вы никому не говорите о том, что видели.
- Обещаю. Только деду морозу, если встречу – произнесла женщина с улыбкой и вышла из кабинета.
За окном был уже вечер, вся школа стояла на ушах в преддверии праздника. Федору Степановичу все же удалось выбраться из школы, чтобы покурить, пока никто снова не возложил на его сутулые плечи обязанности,  не имеющие к нему никакого отношения. Снег падал большими хлопьями. Федор Степанович втянул шею в плечи и укутался в куртку.
- Зимняя сказка – произнес мужчина и затянулся папиросой.
- Угу – произнес кто-то задумчиво рядом.
Федор Степанович от неожиданности вздрогнул, обернулся и облегченно выдохнул.
- Фух, Михалыч, ну ты и напугал меня. Вы уже закончили? Тоже покурить вышел? Или просто подышать? Смотри, Анастасия Андреевна тебя предупреждала, что если увидит, что ты куришь в костюме, то она этот посох деда мороза сам знаешь, куда тебе засунет! Костюм-то хороший в этом году она достала. Борода, как настоящая, да и шуба такая нарядная, посох резной красивый белоснежный. По тебе и не скажешь, что трудовик, будто настоящий дед мороз передо мной! – засмеялся Федор Степанович – Слушай, Михалыч, а помоги мне? Может, посоветуешь что? Нравится мне одна барышня. Красивая, умная, веселая… Ну ты понял кто, наверное… Ну, Августина, да... Только никому ни слова. Я вот хочу ей предложить вместе новый год отметить. Но как я могу подойти и сказать ей это? Она же может подумать что-то неприличное. А скажу как-то витиевато, то она уж точно найдет в этом нечто эдакое! А я же с очень честными намерениями. Конечно мне бы, может, и хотелось чего-то ну… эдакового. Она женщина красивая, но я же не такой! – сказал Федор Степанович и посмотрел на собеседника, тот в ответ только вздохнул – ну да, ты прав я очень жалок. А женщины таких не любят. Нужно быть решительным. Подойти, так подойти, сказать, так сказать, а не делать полшага и мямлить что-то невнятное и потом жалеть всю жизнь! Да, она уже не молода, она не модель, часто перебарщивает с макияжем, она грубая и прямолинейная, но она для меня прекрасна! Просто ей чуть-чуть не хватает любви. Знаешь, Михалыч, вот если бы ты был настоящим дедом морозом, то я попросил бы у тебя, чтобы всем нам в этом году прилетело хоть немного любви – сказал мечтательно Федор Степанович и вздохнул. На его плечо опустилась тяжелая рука в пушистой варежке, завхоз улыбнулся, поднял голову и снова мечтательно произнес: - зимняя сказка…
За его спиной заскрипела дверь школы и раздался голос:
- О, Степаныч, а ты чего домой не идешь?
Федор Степанович испугано обернулся и, не веря своим глазам, удивленно произнес:
-  Чего?
- Чего домой не идешь, говорю? – повторил трудовик – мы уже давно закончили. Я главное это, пошел ключи сдавать от кабинета, смотрю, а ключей от внутреннего двора-то и  нет. Сюда же это, курить ходят. А кто у нас курит? Правильно. Ты, да я. Я ключ не брал, а значит, ты тут дымишь как паровоз – сказал Михалыч и встал рядом с Федором Степановичем - Погода-то какая хорошая. Новогодняя!
- Михалыч, а ты как так быстро переоделся? – дрожащим голосом спросил мужчина – Борода там, шуба, валенки?
- А, это, да мы ж уже минут двадцать, как закончили, я кабинет закрыл и спустился – сказал трудовик и внимательно посмотрел на товарища - А ты это, чего побледнел-то, будто тебя бревном огрели?
- Михалыч, а Августина уже ушла? – спросил Федор Степанович, осознавая происходящее.
- Нет, еще вроде… Она, это, у себя в кабинете была.
-  Спасибо – произнес шепотом Федор Степанович и помчался в школу.
- Странный какой-то – проворчал Михалыч – погода, наверное, влияет – сказал он и пожал плечами – Сказочная, новогодняя… - сказал мужчина мечтательно и закурил.
Дверь на улицу снова распахнулась и показалась голова завуча.
- Ну, Дмитрий Михайлович! – возмущенно произнесла женщина – ну по дороге покурить не могли? Школу закрывать уже надо.
- Анастасия Андреевна, да вы посмотрите какая погода! Снегу-то сколько! Вы вот, это, сейчас на остановку, в автобус и сразу в подъезд и даже не заметите какая здесь красота.
Анастасия Андреевна вздохнула, вышла на крыльцо и подняла голову.
- А правда, погода просто чудесная – произнесла женщина - сказка ведь на улице настоящая, зимняя…
- Новогодняя – подтвердил Дмитрий Михайлович и улыбнулся.
Анастасия Андреевна тоже невольно улыбнулась и смахнула со щеки невесть откуда взявшуюся слезинку. И тут же, как по волшебству, из женской сумочки послышалось еле слышное «дзынь». Сообщения приходили Анастасии Андреевне так редко, что она даже вздрогнула от неожиданности. Женщина нашарила телефон, прочитав имя адресата, руки женщины задрожали. Она читала сообщение, и губы ее невольно расплывались в улыбке.
- Вот видите, Анастасия Андреевна, стоит всего на секунду впустить в себя сказку, а мечты уже начинают сбываться. И бокала на новогоднем столе уже будет два – произнес с улыбкой Дмитрий Михайлович и направился к двери.
- Дмитрий Михайлович? – не веря своим ушам, спросила растерянная женщина.
- Счастья вам, Анастасия Андреевна, с Новым годом! – улыбнулся мужчина снова и скрылся за дверью, прихватив с собой резной белоснежный посох.