Мама

     За девять лет афганской войны у каждого ее участника и человека хоть как-то к ней причастного, была масса историй, многие из которых каждый из нас вспоминает и сегодня, спустя 25 лет после того, как генерал Громов произнес на «Мосту дружбы» свою знаменитую фразу : «За моей спиной ни одного советского солдата не осталось». Некоторые из этих историй трагические, некоторые комические, но они есть у каждого. Я сегодня уже не вспомню реальных имен их фамилий действующих лиц в той ситуации, которая произошла в далеком 1985 году, не помню даже части, о которой пойдет здесь речь, поэтому хочу сразу предупредить, что имена и фамилии в моем рассказе вымышленные, но то, что эта история реальная - стопроцентная правда и случилась эта история со мной 30 лет назад действительно.
    Итак, далекое лето, правда не 53-го, а 1985 года, город Ташкент. Я тогда служил офицером в одном из управлений штаба Туркестанского округа. Практически все офицеры и прапорщики, прошедшие ДРА, помнят это восьмиэтажное белое здание Ташкентского «Пентагона», расположенное тогда на улице Горького. Ибо именно оттуда с управления кадров ТуркВО, расположенного на пятом этаже этого «Пентагона», у абсолютного большинства из них и начинались 730 дней и ночей «выполнения интернационального долга». Маршрут был отработан до мелочей: управление кадров – 1192 пересыльный пункт – аэродром Тузель и : «Здравствуй, Афган!» Прихожу я однажды утром на службу, около бюро пропусков подходят ко мне две заплаканные женщины
-Извините, пожалуйста, вы не подскажете – кто нам сможет помочь?
-А что, собственно, случилось?
 -Понимаете, мы сами живем в Донецке, - начинает одна, - я и моя сестра - кивает она на свою спутницу.- У меня сын служит в Афганистане. Несколько дней назад в наш поселок приехал хлопец. Он тоже служит в Афганистане, получил ранение, лежал в госпитале, сейчас приехал домой в отпуск по ранению. Он рассказал, что лежал в госпитале в Ташкенте вместе с моим сыном. Мы с сестрой все бросили, взяли на работе отпуска за свой счет, вчера прилетели в Ташкент, на такси примчались в госпиталь, а сына там нет. Больше того, в госпитале нам сказали, что он к ним на лечение вообще никогда не поступал. Вот мы там ночь провели, нам посоветовали прийти сюда, что бы нам здесь помогли сына разыскать 
-Подождите-подождите, - трясу головой. -Давайте по порядку. Как фамилия сына?
-Николаев
 -Имя-отчество?
 -Петр Викторович
 -Номер полевой почты?
 Называют полевку – один из отдельных батальонов 5 дивизии в Шинданте.
 -Ну давайте договоримся так. Вы оставайтесь здесь ждать, пропуска вам никто не оформит, а я пойду к себе, буду разбираться с вашими проблемами. Когда разберусь - спущусь, все вам объясню. Хорошо?
 А надо сказать, что связь из Союза с Афганистаном была только по каналам засекреченной связи. Аппараты ЗАС стояли лишь в кабинетах, поэтому обычному гражданскому человеку позвонить по ЗАС и дозвониться до любой части в Афгане было просто нереально. Это сейчас мобильники-скайпы-интернеты-айпады-айфоны. А тогда мало того, что этого не было, так еще и междугородных переговорных пунктов в штабных модулях полков и батальонов нашей 40 Армии тоже не было. Поэтому связь была либо по ЗАС, либо «лети с приветом – вернись с ответом» - обычные письма в конвертах без марки и с треугольным штемпелем на обороте. Поднимаюсь я в кабинет, ну и помимо обычных ежедневных рутинных своих дел, начинаю разруливать ситуацию с этим пацаном. А дозвониться из Ташкента даже до «Оперы» - Кабула задача была не из простых. Благо еще на 67 узле связи, который обслуживал штаб округа существовала "система заказов". Поднимаешь трубку, телефонистка отвечает и ты ей : «Девушка, мне «Оперу» пожалуйста» «Заказ принят. Ожидайте» И ждешь. Иногда десять минут, а иногда и сорок. В зависимости от загрузки каналов. А уж дозвониться до Шинданта, а тем более отдельного дивизионного батальона – вообще проблема! Я же ведь не Командующий войсками округа и не его адъютант-порученец. Это им везде зеленый свет, а нам – в очередь. И без очереди тебя никто не пропустит. Ну как бы то ни было, часа через полтора дозваниваюсь я до этого батальона. Отвечает дежурный по части. Представляюсь ему, объясняю ситуацию. Прошу его : «Дойди до строевой части, посмотри у СПНШ – где у вас числится Николаев? В каком госпитале? Когда ранили или заболел? Выясни, я подожду» Жду минут десять. Дежурный по батальону снова берет трубку : «Товарищ капитан, есть такой боец. В первой роте числится. Только он ни в каком ни госпитале, ни в командировке. Он в подразделении должен быть» Чувствую, что я ни хрена ничего не понимаю, но надо же быть уверенным, что это действительно так, как мне говорит этот офицер. Потому что чего греха таить – при недобросовестном СПНШ солдата просто могли не отдать приказом при убытии из части, могли не внести в книгу временно отсутствующих, или просто чего-нибудь перепутать-напутать. Обращаюсь еще раз к дежурному : «Слушай, я тебя попрошу – вызови этого бойца, поставь его рядом с собой, я через час еще раз позвоню, хочу сам с ним лично переговорить» Кладу трубку, спускаюсь в бюро пропусков. Эти две тетки по-моему за все это время даже с места не сдвинулись. Подхожу к ним. «Вы знаете, - говорю, - по данным штаба части, ваш сын и племянник ни в какой госпиталь не уезжал и никакого ранения не получал. Я конечно, - говорю, - сейчас еще раз все до конца выясню и попробую сам с ним переговорить. Но пока ситуация вот такая» Смотрю – у них на лицах и радость, и недоверие ко мне, и какое-то сомнение, и вообще непонятно что еще. Возвращаюсь к себе в кабинет, опять начинаю пробиваться в этот шиндантский батальон по телефону. Проходит еще час. Опять отвечает дежурный по батальону. Напоминаю про себя.
 - Нашел Николаева?
 - Нашел
- Где он?
- Да вот рядом стоит
- Дай ему трубку
- Рядовой Николаев
- Николаев, как у тебя имя-отчество ?
 - Петр Викторович
- За-ши-бись… Слушай, родной Петр Викторович, тут такая ситуевина. Матери твоей какой-то твой землячок сказал, что тебя ранили и ты в 340 госпитале в Ташкенте лечишься. Вот мать с твоей теткой примчались сейчас в Ташкент тебя навестить. А ты из Шинданта со мной разговариваешь. Классно, правда? Так что давай как-то разруливать ситуацию.
- Да вы что? Товарищ капитан! Да как же это получилось? Какой дурак так пошутить смог?
- Подожди, не суетись. Матери-то мне что сказать? Она меня внизу ждет.
- Товарищ капитан, скажите ей, что у меня все хорошо. Жив и здоров. На днях должны присвоить сержанта, отправили представление на медаль «За отвагу». Осенью буду дома, пусть ждут.
- Ладно-ладно, это я все ей расскажу. Но надо же, что бы она мне поверила, что я с тобой разговаривал. У тебя девушка дома есть? Как зовут?
- Есть. Наташа
- Хорошо. Еще про что можешь мне сказать, что бы я матери рассказал и она мне поверила?
 - Ну… Бабушку у меня зовут Екатерина Георгиевна. А тетя моя, которая с мамой приехала – Татьяна Андреевна. А собака у нас дома – Тори. А на пианино в зале – фотография дедушкина в рамке стоит.
Я рассмеялся.
- Ладно и фотографии дедушкиной сейчас пойду привет передам и собачке. Хорошо, Петр Викторович, служи спокойно. Молодец. За мать не переживай, пойду сейчас успокою ее. А то у нее по-моему после того как она тебя в госпитале не нашла, сердце остановилось.
 Спускаюсь снова в бюро пропусков. Вижу снова этих двух женщин. Они меня тоже видят, но с места не сдвигаются и молчат. Боятся что-то спросить первыми. Подхожу.
-Ну что, разговаривал я сейчас с вашим сыном и племянником. Он сказал мне, что жив и здоров, все хорошо у него, к медали представили, сержантом должен скоро стать, просил передать, что бы осенью домой ждали…
   Вижу – и верят мне и не верят. Я уже не выдержал, рассмеялся.
- Ну вот скажите – девушку у него Наташа зовут?
- Ну да
- А бабушка – Екатерина Георгиевна?
- Да
- А вы ? -Киваю на тетку - Татьяна Андреевна?
- Да
- И собачка у вас дома Тори и на пианино в зале дедушкина фотография в рамке?
- Да
- Ну так вот, просил он приветы передать и вам обоим, и девушке своей Наталье, и бабушке Екатерине Георгиевне и собачке с пианино и с дедушкиной фотографией. Всем вместе взятым…
   Как меня эти тетки после этих моих слов не задушили от радости в своих объятиях, я до сих пор понять не могу. Но видя в тот момент их счастливые лица, я сам ощутил тогда такой прилив хорошего настроения и радости, что словами это передать просто не могу. И сегодня, спустя без малого тридцать лет, я могу с уверенностью сказать одно : я не знаю напрасно или не напрасно я прожил жизнь, но твердо уверен - тот мой июльский день 1985 года был прожит не напрасно. И сегодня я это могу утверждать совершенно точно!

* СПНШ - Старший помощник начальника штаба воинской части. Лицо, отвечающее в части за учет личного состава, назначение, перемещение и т.д. Говоря гражданским языком, СПНШ в полку или отдельном батальоне - это "кадры" на производстве или в учреждении.
** На снимке - здание штаба ТуркВО в Ташкенте. Судя по всему снимок сделан в 80-е годы прошлого столетия.