Настигающее прошлое Рассказ-монолог

Спрашиваешь, случалось ли мне предавать?.. А, не знаю. Но если поможешь понять… (Остановилась у скамейки, присела.) Ведь ты же у нас инженер человеческих душ, вот и помоги… протяни руку помощи, чтобы проникнуть в суть того или иного моего поступка. (С лёгким вызовом взглянула, улыбнулась.) Ты же копаешься в своём прошлом, вот и меня зарази тем же… ворошить прожитое. (Сказать ей, что такое занятие иногда бывает весьма мучительным? Нет, пожалуй, не скажу.) Знаешь… (Опустила глаза, помолчала.) Иной раз нырнёшь в прошлое, а оно и покажется совсем другим. (Снова смолкла. Смотрит на молодую березку, что как раз - напротив.) И занятие это о-очень интересное, ты права. Иногда такое откопаешь, что диву даешься: и как могла тогда вот так?.. (Спросить о «так»? Нет, пусть - сама…) Подружка у меня была… журналистка, с которой было интересно… (Проводила глазами двух девушек.) Легко с ней говорилось… А иногда вместе ездили за материалом для газеты, чтобы потом друг другу что-либо подсказать… Была, была она замужем, но муж её… (Усмехнулась.) Не интересовала его ни литература, ни искусство, хоть и умный был… технарик. Всё я удивлялась: и как Машка – с ним?.. о чем говорят, о чем молчат? (Наклонилась, сорвала отцветший одуванчик.) Ведь молчать легко только с близким человеком, не так ли?.. Ну да, может, им и хорошо молчалось. Но не о нём хочу тебе... а о Машке. (Замолчала. Дунула на одуванчик. Белые зонтики закружились над травой. Витает с ними?) Так вот… Нам с Машкой хорошо говорилось, хорошо молчалось, а еще она как-то удивительно заботилась обо мне. Иногда приносила дефицитные продукты, которые на работе выдавали её мужу, ведь помнишь, как в девяностые было хреново с продуктами? А когда у меня родился сын, устроила сбор меж сослуживцами и преподнесла набор детской одежды… в то время тоже дефицитной. (Какая теплота в глазах засветилась!) Да и вообще, были от нее и другие знаки внимания… цветочки, конфетки, и такие подарки я даже от поклонников не получала, а вот от неё… (Снова смотрит на березку, но, наверное, видит не её, а Машку.) И эту её заботу осознала я только теперь. Вот уж прав Есенин*: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянье…» (Встала, жестом пригласила идти к роще.)
 Да нет, не таким уж и дорогими были её подарки… «в денежном эквиваленте», как сейчас принято говорить, но ведь… И вот как-то идём мы с ней домой… недалеко жила, на одной остановке выходили. Идем, разговариваем о своей молодости, а я возьми да скажи: «Знаешь, в юности меня предала подруга и с тех пор... Да и теперь у меня их нет». (Остановилась. Обернулась ко мне. Смотрит-то как!) Представляешь, так и ляпнула. Ну кто за язык тянул? А Машка... А она вроде бы даже вздрогнула, сжалась. (Отвернулась. Прячет лицо?)  Но уже расставаться надо было… (Заспешила по тропке.) А что дальше… Дальше вроде бы всё между нами оставалось по-прежнему, но вскоре я почувствовала, что отдаляется она от меня. (Подошла к липе, прижала ладони к стволу.) Реже стали разговаривать о том, о сём, не стало и наших совместных поездок за материалами (Погладила ствол.), да и в гости перестала она забегать. Ну, а через полгода переехали они в другой город и… (Припала щекой к липе.) Нет, больше ничего о ней не знаю, но вот… (Снова пошла впереди меня по тропке.) Но вот теперь, вспомнив всё это, носится в моей душе и не дает покоя чувство, что совершила я тогда…  (Обернулась. В глазах – вопрос.) А как ты думаешь, были ли те слова мои предательством?.. Да ладно, не щади, режь правду-матку. (Остановилась, нарочито засмеялась.) Ну, хорошо, не предательство, но коварство, вероломство и даже… (Сейчас заплачет?) И даже, как нож - в спину… Говоришь, что нож - слишком сильно? (Махнула рукой.) Хорошо, хорошо, больше не буду об этом. (Зашагала дальше.) Давай выйдем из тени вон к той поляне под соснами, видишь, как они тоже радуются весне… хотя им и зимой неплохо живется. (Остановилась у сосны, прислонилась и к ней. Молчит. Еще что-то вспоминает?)
Ну, уж коль речь зашла о… назовём это коварством, то хочу тебе еще… Нет, не о таком же… а о первой своей влюблённости… Какая связь? А вот послушай. (Снова замолчала, глядя через ветвь сосны на белые облака.) Знаешь, какая же то была возвышенная… нет, возвышающая влюблённость!.. Да меня, меня возвышающая!.. и конечно, его. (Длинная пауза.) Ведь и не сказать, что Тимка был красив, но глаза! Какие же были глаза! Голубые-голубые, окаймленные тёмными ресницами и... (Говорит-то уже не мне.) И, наверное, влюбленность бросает нас в этот прекрасный океан, не давая душевных глаз, чтобы всматриваться, выискивать пороки, но зато одаряет воображением, подогревающим эту самую влюбленность, вот и я тогда… Как же была счастлива на нашей скамейке, с которой вечерами перед нами расстилался луг, покрытый туманом, подсвеченный желтой луной. (Лицо-то как вспыхнуло!) Да, конечно, всё бывают счастливы в пору влюбленности… особенно вначале, а потом… (Открыла сумочку. Ищет в ней это самое «потом»?) А потом случается что-то вроде того, о чем я… когда о Машке… Да-да, тоже вроде как предала. (Смотрит на меня вопросительно). Интересно, а как назовешь то, что… как я потом – к Тимке? (Отошла от сосны на несколько шагов, но возвратилась.) А вот как. Моя влюблённость длилась… Нет, «длилась» не то слово. В общем, моя пылкая влюблённость вскоре… ну, не вскоре, но начала таять... А потому, что… как сказал какой-то поэт, «открылись глаза души моей» и начала видеть то, чего раньше не замечала. Словно прекрасные одежды спали. Словно вдруг Тимка для меня… (Усмехнулась). Словно стал для меня каким-то понятным и… простым что ли? (Бедняжка. Нет, не надо ей копаться в прошлом, уж слишком погружается в него, слишком.)  Всё больше стало меня отпугивать его безразличие к своей профессии, к книгам, а когда я начинала щебетать о каком-либо фильме, то или хмыкал на мои восторги, или уводил разговор на что-либо повседневное, банальное… Говоришь, просто случилось то, что и со всеми бывает? (Торопливо зашагала назад, к скверу, но остановилась, обернулась.) А может, за этим «просто» как раз и кроется то самое предательство, о котором я… и мне надо было как-то, чем-то приобщить его к тому, что было во мне?.. Думаешь, ничего не получилось бы? (Снова пошла. Остановилась.) А вот у Машки получилось. И живут уже столько лет вместе, а я… (Взглянула.) А я всё ищу, ищу очередной влюблённости… ага, которую снова могу предать. Ведь не раз встречала… и снова… (Махнула рукой, решительно зашагала по тропке. Но опять остановилась, обернулась.) Ладно, не утешай. Пусть будет не предательство, а разочарование, но понятия эти так переплетаются и помогают друг другу! Что, разве не так? (Смотрит-то как… словно я непременно должна дать ответ. А что сказать?) Молчишь. То-то ж. Но, чтобы ни было, а покопавшись в прошлом, всегда остается чувство, что не так поступила когда-то, и надо было по-другому. (Из рощицы вошли в сквер, ступили с тропки на тротуар.) И чувство это будоражит, не даёт спокойно жить, поэтому уж лучше... Не согласна? А я думаю… (Остановилась напротив детской площадки со снующими туда-сюда детишками.) Посмотри на детишек. Сколько в них радости, какое азартное восприятие настоящей минуты! Даже завидно… Ну да, потому что у них еще нет осознанного прошлого, но… (Усмехнулась грустно.) Но оно непременно, непременно и их настигнет. И начнёт ставить вопросы вроде моих. (Взглянула, вроде как извиняясь.) Так что, ты как хочешь, а я постараюсь поменьше оглядываться... реже впускать в себя это… (Усмехнулась.) Это настигающее прошлое, чтобы оно не затягивало, не мешало жить настоящим. (Пошла к выходу из сквера.)

*Сергей Есенин (1895-1925) - Русский поэт, представитель крестьянской поэзии и лирик