Глава 25

Домовой предложил нам располагаться в его опочивальне. Он в одно мгновение достал из своих многочисленных закутков все соответствующие этому атрибуты: предметы из дерева - сиденья на ножках, чем-то схожие со стульями, он так же выкатил, откуда-то небольшой полированный столик, внизу которого находились маленькие хромированные колесики. Поставив его перед нами, существо наконец-то оглядевшись по сторонам, вознамерилось расположиться рядом, усаживаясь на свободное место.
- Что же привело (тебя) в мою скромную обитель?  – Кизуаль добавил непонятное слово, из чего стало понятным, что он обращается к Привратнику. Хитро, с явными кознями и проискам интриги, прозвучала в голосе домового выраженная составная часть  вопроса - подвох!
- Есть вещи, которые желаю постичь!
- Разве присутствует в этом мире то, чего не знает Ангел?
- Мефисты! - быстро и  с резкой интонацией в голосе сказал Аркадий, от чего домовой неожиданно обомлел и заёрзал на стуле. Всем вдруг стало явно, что сказанное Ангелом, не понравилось домовому. С быстротой меняющихся эмоций, что было видно по лицу домового  и что выдавало нескрываемое раздражение и нежелание Кизуаля говорить на эту тему…
Подумав, домовой продолжил разговор с Аркадием на непонятном языке. Он говорил долгие минуты то быстро, то очень медленно, иногда специально растягивая незнакомые слова. Интонация в голосе отражала его чувства и постоянно изменялась, как и его эмоции. Речь, которую он говорил, изредка становилась слишком громкой, а некоторые из слов он умышленно произносил шёпотом.
Всё это время Привратник внимательно слушал и наблюдал за существом, сложив руки  на своей груди. И вот...
Ангел громко произнёс слова, которые заставили домового немедленно замолчать. Именно последнее слово, которое проговорил Аркадий на странном языке, и ввело Кизуаля в некий транс, отчего домовой только и развёл руками,  погрузившись в долгое молчание.
- А как же имя Бога? - с серьезностью спросил Ангел.
Домовой тяжело вздохнул и устремил свой взгляд вверх, в белую потолочную бездну.
Томительное молчание, казалось, уже начало раздражать всех присутствующих. Но, не смотря на это, Кизуаль продолжал хранить молчание и смотреть вверх, Аркадий же не сводил с него своих глаз…
- Мир... Совершенно не тот, когда вера в теогонию и теологию преобладала над ними... - и Кизуаль взглянул на меня. Зрачки его глаз двигались странно и пугающе. После непродолжительной паузы он продолжил, - Быть может, всё то, что происходит и к лучшему... Согласитесь... Я и другие, кто в этом мире, является обыденной патриархальностью из того, о чём даже сейчас не ведают многие из живущих ныне людей… А Мефисты - это постфактум того, что записано за долго до этого времени… Это явление было и является неотъемлемым атрибутом сегодняшнего дня и ночи...Они превалируют, и уже сейчас, через столь краткое истечение возрождения и угасания месяца, претендуют на то, чтобы быть там, где сейчас они - люди! - Кизуаль вновь с явным недоброжелательством, взглянул на меня.
- Как представитель своего рода, частью которого я и являюсь, смело могу заявить о том, что я не вижу никакой проблематики в том, с чем вы столкнулись, или с тем, что каким-то образом коснулось вас. Если начать с самого начала, именно с того, что было спровоцировано для создания и в последующем воссозданием того, что прогрессирует и развивается независимо от среды обитания, и развивается быстрей мира людей, то мне кажется, всё то новое, что породили сами же люди, является частью только их самих. Они - Мефисты, эти существа стали не редкостью, они везде, сравнимые с червем, что пьет их соки из тел, безудержно заставляя сознание их тел искушаться слабостям людским. Ведь они и есть наследственность того плохого, что однажды люди от глупости своей сами и породили, отрекаясь от канонов...
А что касается меня и моих собратьев… Мы - не воины! И нам безразлично, чьё отражение отразится в зеркалах... Их, или же людей, в которых они вселились... Видит Бог! - тяжело вздохнув, прошептал последнее домовой.
Его зрачки глаз застыли в далекой точке пространства…
Я был  шокирован тем, что мне довелось услышать, мой взгляд переместился на Привратника, который, внимательно выслушав Кизуаля, не спешил возражать ему, он молчал и о чём-то томительно размышлял внутри себя.
- Да... - наконец-то произнёс Аркадий, - Я так и думал!
На его слова Кизуаль промолчал… Он смотрел куда угодно, только не в глаза Ангелу.
Я и Катя смотрели то на Аркадия, то на Кизуаля, ожидая дальнейшей развязки…
Неожиданно, нарушив паузу, Ангел вновь заговорил на странном и непонятном языке. То, о чём сейчас были его слова, воодушевили домового, он улыбнулся, что-то ответил Привратнику и посмотрел на нас.
- Друзья мои... - сказал Ангел, обращаясь к нам, - Мне на некоторое время придётся оставить вас. Думаю, Кизуаль... - и он взглянул на домового, - Он, очень радушный хозяин, и вам будет интересно с ним, поверьте мне!
       Быстро встав, Ангел подошёл к стене и, пронизывая холодную материю, вдруг пропал. Не было ни треска, и ни какого другого звука… И стена не расступилась перед ним. Он просто подошёл к ней и исчез, как будто бы его и не было вовсе...
- Куда это он? - спросил я домового, который, вновь погрузившись в свои мысли, уставился в невидимую точку. Не сказав ни слова, он лишь поднял свой указательный палец вверх, что являлось, видимо, как он посчитал, достаточным ответом...

       Через короткое время домовой очнулся от своих томительных размышлений. Он улыбнулся, хитро прищурил свои глаза, расстегнул одну из перламутровых пуговиц своего сюртука и извлёк из внутреннего кармана небольшую книжицу, переплёт которой был исполнен из кожи чёрного цвета. Эта вещица напоминала собою записную книжку, в которую Кизуаль вносил записи своих наблюдений и размышлений на различные темы, которые поистине волновали его.
      
Да, я оказался прав! Он открыл записную книжку и…