Глава 33

И ступил каждый из нас на шаг, и тьма поглотила меня, сознание потупилось на короткое мгновение пред пробуждением в ином и новом...
      
       Мои глаза видят многочисленные лабиринты, и хода их вереницами сходятся в огромном зале, который освещается настоящими средневековыми факелами.
Ваарах и Ангел на значительном расстоянии от меня, они не спеша продолжают углубляться все дальше и дальше в это огромное пространство.  Факельный огонь многочисленными языками пламени внезапно зажигается, освещая им путь в нескончаемом, будоражащим сознание от другого физического и материального строения, что вокруг...
       Каменные полы... Истертый и шлифованный камень, выложенный в форме брусчатки, непривычен, но ступать по нему очень легко. Нескончаемые в высоте своей каменные стены, что своды, как панцирь, оберегают внутреннее пространство, которое не поддается моему восприятию...
- Ступайте к нам! - произносит домовой, обращаясь ко мне.
Я ступаю шаг за шагом и вот, наконец, я рядом с ними в ярком освещении факельных языков пламени...
И пред моими глазами предстали огромные каменные углубления в стенах, пред которыми мы стояли. Эти углубления напоминали полки, что размещались друг над другом, и возвышались высоко над нами, где и терялись в нескончаемых и незримых для меня высотах. Все каменные ниши были заставлены различными книгами, малыми и огромными. И множество из них были очень старинными, обрамленные золотом и драгоценными камнями, что отражали свои грани в свете огня...
И сложены рядом на других каменных плитах многочисленные свитки и манускрипты, что неизвестны были цивилизациям людей, но аккуратно хранимые как достояние рода…
- Твоя Либерия стала еще больше!? - всматриваясь с изумлением в многочисленные ярусы полок, произнес Ангел.
- О, да - а- а! - с явным наслаждением от слов Привратника, растянуто воскликнул Ваарах и сказал, - Чтобы следовать своему влечению, всегда приходится жертвовать некоторыми благами жизни! Не помню, кто произнес столь мудрые слова...
- Возьми желаемое, но прежде заплати надлежащую цену... - внезапно добавил к его словам Аркадий, на что домовой хитро улыбнулся и цокнул языком.
- Знаю... Знаю! Божественная воля... - умоляюще сказал вдруг домовой Ангелу, - Мне всегда было лестно слышать слова из уст Привратника, но намек с бесхитростным упреком, сравним для меня, что в мире людей предрассудки и невежество, кои не способствуют восстановлению истины!
       Все, что я слышал, являлось некой игрой между домовым и Ангелом, и касалась эта игра, видимо, слов Ваараха об его влечении и жертв благами по поводу коллекционирования и собирания библиотеки, которую мы продолжали с нескрываемым изумлением лицезреть... И я был, действительно, прав!
Ваарах заговорил на странном языке, непонятном, он что-то долго говорил Привратнику, после чего заученно произнёс:
- Взяв, украв, отняв, с обманом иль без умысла, он надеется на благоволение судьбы и думает, глупец, о том, что это принесет ему счастье…
Но на другой из мерных чаш весов - его дети, внуки и правнуки, которые отдадут все то, что в свое время взял он, но уже отмеренным семью разами!
Аркадий улыбнулся...
- Видит Бог... Все честно! - прошептал домовой...
Он отступил несколько шагов от Ангела и приблизился ко мне.
С нескрываемым восхищением он провел своей рукой по пространству, указывая мне на нескончаемые полки с книгами.
- Посмотрите на мое собрание, на мою Либерию, на мою коллекцию, что недосягаема царям, ни цивилизациям, что были и которые родятся... То, что здесь есть, несомненно, оспорило и поставило бы вопрос о состоятельности таких наук вашего мира, как физика, биология, медицина, философия, и зародила бы множество других наук, которые сейчас бессмысленно называть, ибо они неизвестны вам...
Здесь собранно все!
У меня есть вещи, способные издревле взглянуть на цивилизации как на матрицу единого целого. Есть и древнейшие манускрипты религий, способные перевернуть всю историю человечества до момента грехопадения! Рукописи непризнанных, но поистине достойных, уж я-то знаю! – шептал Ваарах, - Есть вещи и признанных вами гениев: Гомера, Аристотеля, Платона... Интересное от времен Цезаря и не дающего покоя людям от утраченного прошлого из личных коллекций царей.
Личные свитки Плутарха, собственноручные воодушевления Клеопатры с капелькой того же яда и запахом раскаяния… Есть множественное утраченное правителями ушедших цивилизаций. А, вот это... - домовой, взяв меня за руку, повел несколько шагов вправо.
       Вновь вспыхнул факельный огонь, который ярко осветил собой стеклянные сферы, выполненные в форме огромных кубов, что находились на незначительном расстоянии от каменного пола, и висели в пространстве:
- А, вот это... - существо, не отрывая своих глаз от закрытой огромной книги с потертыми сторонами без названия на переплете, что находилась в кубе за стеклом, прошептал, - Это бесценный раритет и жемчужина всей моей библиотеки - поваренная книга Андхримнира... Вы знаете, что это? - спросил он.
       Зачарованно слушая его, я не ожидал вопроса, и честно признался в том, в чем совершенно не разбирался и не имел ни малейшего представления, о чем или о ком идет речь.
Ваараха мой ответ нисколько не смутил, и он продолжил:
 - Чертог убитых... Вальхалла от Одина... Подземный мир и царство мертвых от Аида! - последнее он прошептал, с воодушевлением всматриваясь внутрь стекла.
- Вы правы, в вашем мире многие вещи сводятся к мифологии, но и та до безобразия скудна как пресные хлеба…
       Подошедший к нам Аркадий на короткое мгновение, что было заметно в глазах домового, смутил его, но, не смотря ни на что, домовой продолжил рассказывать о своем бесценном литературном собрании, и продолжил тему мифологии из мира теперь уже зазеркалья - мира людей...
- Скоротечна жизнь, сравнимая с песком, что ссыпается между пальцев рук, и удерживать его бессмысленно... И придет скоро другой, благословенный царями... И царствие Аида: расступятся его стены от невиданного ранее могущества... И войдет в Мир Он, как белое и благое, как черное, что искушения в тени... И жаждущие распознают Его... И послышится крик воронов над пришествием Его, что будут кружить над ним, восхваляя грани Мира, между черным и белым...
- Андхримнир! - прошептал в заключение к словам существа Привратник.
- Да... Единственный и неповторимый, не вкушенное никем и никогда, где грех всего лишь иссохший лист, что даровал когда-то жизнь жаждущим, своей тенью... Черное и белое без граней!
- И все-таки твоя мечта осуществилась!
Привратник сурово взглянул на Ваараха. Никогда ранее я не видел такого холодного взгляда, который именно сейчас исходил от Ангела.
- Грешен! - исступленно произнес домовой и опустил глаза.
- Надеюсь, что теперь ты успокоишься, ведь твоя библиотека по праву будет названа полной!
       При мне происходил странный разговор, сути которого я не улавливал, но внутренним чувством отчетливо понимал, и с каждой секундой это чувство только усиливалось. В книге, которую я видел за стеклом кубической сферы, скрывалось большее, чем просто пожелтевшие от времени листы в старинном переплете. Это большее, навевало огромную силу и мощь от знаний, которые хранились на этих страницах, быть может, не зря, она хранилась в закрытом виде за стеклом, и, быть может, по праву называлась жемчужиной библиотеки Ваараха...
Но не смотря ни на что, домовой быстро сменил тему, направив ее, если можно так выразиться, в мирное русло...
- А здесь у меня все то, что интересует Изу с ее несомненным и неоспоримым даром, - Ваарах, не отпуская моей руки, резко потянул меня в другую сторону, и передо мной открылись бесчисленные каменные полки с множеством книг разного размера. Многие из них имели диковинные переплеты обложек, но черный цвет, как я заметил, преобладал... - Наузы - гадальные книги, Рафли - что-то, что касается сновидений, Усовники - лечебные книги, - кратко и не отвлекаясь, пояснял домовой... - И многое другое, что было и есть в Мире! – в заключение и как-то поспешно добавил Ваарах.
- А что же ты молчишь по поводу чарованья, волхования и чернокнижия? - спросил Аркадий.
Ваарах тяжело вздохнул и, взглянув на меня, вымолвил Привратнику:
- Грешен... Есть и такие экземпляры, единственные в своем роде и неповторимые, но от них я не отступлюсь!- умоляющи, воскликнуло существо, - Они часть - моей коллекции, да и цена, на сей час их уж очень велика, нежели цена моей персоны... - и домовой умоляюще посмотрел в глаза Ангела...
 - Бог с тобой! -  на лице Аркадия возникла странная улыбка.
Ваарах замешкался после слов Аркадия и спустя секунды хотел было что-то сказать, но мгновенно осекся и обратил свой взор в сторону, где в этот момент находился я.
Его широко раскрытые глаза внимательно всматривались в пространство позади меня...
В эту минуту в огромный зал, освещенный факельным огнем, вошла Иза...

       Если не сказать о том, что она была просто обворожительна в своем наряде, и ее красота вдохнула то, что невозможно описать, наполнив чем-то необъяснимым окружающую атмосферу залов, значит не сказать ничего!
В глазах всех присутствующих было нескрываемое восхищение, и все погрузилось в необратимое, минутное безмолвие...
       Черное вечернее платье с глубоким декольте подчеркивало ее фигуру. Красивая упругая грудь, и даже ткань не в силах была скрыть очаровательные прелести женщины, на которой кроме платья не было ничего. Бархат кожи, ее молодость, все тело с каждой клеточкой этого прелестного организма трепетало, казалось, что с каждым новым легким шагом, скользя по каменному полу, шелестя, как легкий ветерок, она предстала пред нами, как ожившая принцесса из доброй сказки.
Иза улыбалась нам, но легкий румянец на ее лице напоминал о внезапной робости, и свет огня не в силах был скрыть эту странность, которую вызвали мы, те, кто не желал ни на секунду оторвать своих глаз от представшей для нашего лицезрения красоты. А она продолжала ступать и пальцами рук удерживать подол платья, приподнимая его чуть выше, чтобы умерить шум материи о камни, и все ее тело в этот миг кричало, оно желало вырваться из плотно обтягивающего одеяния и быть свободным.
Все эти секунды даже факельный огонь трепетал пред женской красотой, отражаясь в омуте таинственных глаз, которые смотрели на нас...
Она дотронулась пальчиками до нитки жемчуга, который белым перламутром сверкал на ее шее... И только жемчуг был одним единственным украшением, которое было на ней и она, быть может, желала поправить его, или же это было спонтанное движение руки, что коснулась так робко жемчужин...
       - О- о- о... Дитя мое! - восхищенно воскликнул Ваарах.
Домовой подал женщине руку, приглашая к нам, он с нежностью поцеловал ее ладонь, и обратил свой взгляд на нас, - Она прекрасна! – произнес он.
… И в это время пространство зала заполнил уже знакомый звук, и огонь вдруг дрогнул пред ним...
Из полумрака возник Чикха, который звонко ступал своими копытами по камню, что напоминало некое щелканье, и даже эхо не желало повторять эти звуки копыт и скрежет от застежки при волочении им все той же книги чернокнижия.
- Чикха! - оживленно воскликнула Иза, улыбнувшись.
Черт остановился и стал всматриваться, его глаза светились, как два огромных блюдца, от чего мне стало как-то не по себе. В полумраке чертенок выглядел странным существом, от дикости зверя был и его взгляд. Полумрак, и в нем черт, который остановился и замер, он не спешил предстать пред светом огня, что, естественно, настораживало меня. Его глаза внимательно смотрят, изредка моргая, и вдруг... Раздался смачный звук чихания, а после, мурлыкав что-то, явно только для себя, черт продолжил свое шествие, направляясь к нам, вновь разрывая тишину.
       Ваарах расстегнул пуговицу кафтана и извлек из потаенного, внутреннего кармана круглые золотые часы, за которыми тянулась длинная золотая цепочка из крупных звеньев. Корпус часов был украшен гравировкой из тонких, переплетенных между собой узоров. Это была настоящая дорогая и очень красивая вещь. В этот момент четко чувствовалось, как хозяин с нескрываемым благоговением и неким удовлетворением, восторженно и свысока, как бы позволяет лицезреть нам этот искусный и дорогой механизм.
Острым когтем он небрежно надавил маленький рычажок на их корпусе, и верхняя крышка, сопровождаясь механической музыкой, напоминающей звучание клавесина, откинулась, открывая нашим взглядам белоснежный циферблат с римскими золотыми цифрами.
- Время завтрака! - сказал он и, закрыв крышку часов, добавил, - Разделите со мною мою трапезу!
И он с любезностью пригласил нас последовать за ним в соседний зал…
       Иза в этот момент, наклонив голову, загадочно улыбалась. Ее взгляд был где-то внизу, и казалось, что это вновь - робость... Но, нет! Как бы она не старалась скрыть, ее глаза смотрели, конечно же, все ли в порядке с ее внешностью... О, эти женщины!
      
       Ступив несколько шагов, мы оказались на входе в огромный зал. Его широкий дверной проем был выложен из квадратных мраморных блоков, по бокам которых находились высокие колонны из того же белоснежного и полированного материала. Все это напоминало вход в царский склеп или усыпальницу.
Ангел остановился и обратил свой взор вверх.
- Красиво! - произнес он.
- Во мне, как и всегда, присутствует пассеизм! - на глубоком выдохе и с явным удовлетворением сказал к его словам Ваарах, - Ах... Это прошлое... Я не мог удержаться... И без них интерьер был бы пуст... - продолжало щебетать существо.
Видимо, его слова касались именно этих колон, на которые я с удивлением смотрел. И было чему удивляться...
Материал казался гладким, но как только я подошел поближе, мои глаза увидели многочисленный текст из иероглифов, который был искусно вырезан по всей плоскости мрамора.
       Ваарах быстро проскользнул мимо Ангела и, оказавшись в широком проеме, предложил нам войти  внутрь зала, который был ярко освещен множеством свечей и огнем от факелов.
      
       Удлиненная   форма   огромного   пространства   напоминала   скорее фантастическую галерею или что-то неописуемое из того, что могло бы с ней сравниться. Посередине зала стоял очень длинный громоздкий деревянный стол, возле которого находилось не считанное количество стульев с длинными спинками. Здесь же рядом на каменном полу стояли кованые трезубцы с закрученными в завитках ножками. Эти трезубцы исполняли роль канделябров, они удерживали огромные, толстые белые свечи, которые горели и  ярко освещали пространство вокруг себя, одаривая светом и черной копотью.
Стены из глыб отесанного камня, в которые были вбиты железные кольца, где находились горящие металлические факелы. Все это придавало атмосфере некую романтичность и ощущение нахождения в далеком Средневековье...
По всему периметру вдоль стола и стульев, возле стен стояли средневековые рыцарские доспехи при полной амуниции и при всем вооружении.
Мое сознание будоражилось, впечатления от увиденной коллекции переполняли меня, одаривая нескрываемыми эмоциями восхищения.
Полированная сталь… Настоящие доспехи воинов с благородной патокой металла, сохраненные до наших дней геральдические символы, что как история героического прошлого с выцветшей и осыпанной краской на щитах, которые защищали в схватках представителей древних родов. Все это возвышалось и грозно напоминало о прошлом. Все вещи, которые я видел, были непросто редкими экспонатами, они являлись историей с четко запечатленной в них информацией: вмятины, зазубренные клинки мечей, заточенные наконечники стрел с коричневыми пятнами, навсегда хранили память прошлых битв с их победами и поражениями.
Множество различного вида холодного оружия были развешаны на каменных стенах. Здесь же средневековые арбалеты с ослабленной от времени тетивой, кажется, что они спят и видят сны...
Длинные копья с острыми наконечниками, все ухоженно и достойно хранится новым хозяином.
Увидев мой восторженный взгляд, домовой, как бы между прочим, пояснил:
- Это из моих ранних приобретений!   
       Я подошел к стоящим рядом рыцарским доспехам, и мои глаза устремились на прислоненный к ним старинный меч.
Потускневшая от времени сталь… Выкованный искусным мастером острый и широкий клинок, он сразу же бросается в глаза всей своей мощью. Его многочисленные зазубрины, они, как морщины, и свидетельства жестоких битв... Меня переполняет желание прикоснуться к нему, и это чувство, оно сильней меня...
Я смотрю на Ваараха, и в это мгновение моя рука, заглушив сознание, касается холодной стали...
       …И услышал я страшный окрик, что сравним, был со звериным ревом, и голос этот заглушал страшные звуки от усиливающегося галопа сильных коней, что подковами своими срывали куски земли, подбрасывая их вверх...
Оглушающий и вырывающий душу скрежет стальных клинков, что встретились в безумной схватке, безжалостно рубя живую плоть и орошая все вокруг брызгами теплой крови…
Запах смерти... И ветер, что предстал языками огненного пламени из чрева преисподней, он обжигает мне лицо.
И боевой оклик воинов в стальных доспехах, удерживающих в своих сильных руках клинки тяжелых мечей, и поле брани, где все смешалось воедино. Я слышу голос вестников войны, они поют летящими стрелами и лязгом стали, что подхвачен и унесен ветрами прочь, где смертный вздох никто и не услышит... 
       Всего лишь мгновение, и нахлынувшие видения заставили учащенно биться мое сердце.
Накал страстей, как неизбежность с полным спектром ощущений, все, что предстало в моем видении, наполнило меня чем-то странным и до боли знакомым…
Я очнулся… Обезумевшим взглядом я смотрел на Ваараха, рядом с которым стояли Иза и Привратник. Они как-то странно смотрели на меня. И в этот момент я обратил внимание на то, что моя рука с силой удерживает перед глазами тяжелый меч. И глаза вновь видят зазубренное лезвие клинка. Тусклые блики от огня играют на его поверхности, высвечивая каждый заусенец стали. Я чувствую запах и непредсказуемую мощь вещи, которую удерживает моя рука…