Глава 34

Я находился в каком-то оцепенении и, только сейчас, еще раз взглянув на клинок, я ощутил его нестерпимую тяжесть. Опустив меч, я вернул его на прежнее место, осторожно прислонив к доспехам.

- Бредовые видения! – как бы, между прочим, сказал домовой, - Или все же это фатум неизбежности?
Он не сводил с меня своих больших глаз, в которых было больше, чем просто интерес.
Сказанное им являлось непонятным, как и то, кому же из нас адресовались его слова - Привратнику, Изе, мне… Или же это были его рассуждения в слух?
Но, Ваарах не унимался.
- Кровь? - обратив взгляд к Аркадию, спросил он.
Ангел внимательно смотрел на меня. Удивление было и в глазах Изы, стоящей позади.
- Кровь… - прошептал Ангел это слово, - За все время она так и не разбавлена… Смотри! - воскликнул он,  - Даже не повел и глазом!
- Ступая на поле битвы с закрытыми глазами, тебя постигнет печальная участь! - процитировал  домовой неизвестного автора…
Привратник усмехнулся:
- Если я скажу тебе, что он сошел к берегам Коцита и своими ступнями коснулся праха! Ты мне поверишь?
Ваарах вытаращил глаза.
- Что ты такое говоришь! Лары моего дома сокрушаются о твоих словах!
- Мне очень жаль твоих ларов! - с сарказмом ответил Ангел.
Секунды помешкав, стараясь в своих высказываниях соблюсти осторожность,  домовой проговорил:
- Странно, но тому миру присуща ненависть к людям и отчуждение от них.
И вновь Ваарах взглянул на меня.
- Ты спросил…  Я ответил! У тебя есть подозрения, что мои слова фальшь? - с резкостью в тоне спросил его Привратник.
- Нет, нет, нет… Бог с тобой! – с мольбой  вымолвило существо.
Аркадий усмехнулся…
- Кому-либо другому я бы и не поверил! – сокрушался от своей опрометчивости Ваарах, - Но тебе…
Существо желало еще о чем-то спросить Привратника, но Ангел опередил его:
- Ты же пригласил нас позавтракать?
-Да… да… - голосом полным смятения проговорил быстро домовой.
       Мы прошли через огромный зал и оказались на другом его конце. Внезапно вспыхнувший факельный огонь осветил пространство, и я увидел стол, сервированный на три персоны. На его поверхности находились разложенные в тарелках различные закуски, стоявшие хрустальные графины с разноцветными напитками играли своими резными гранями в бликах огня. Белый фарфор, столовое серебро, резной хрусталь – все предвещало грядущее удовлетворение от восхитительной трапезы.
       Напыщенность господина Ваараха во время трапезы завораживала мой взор свой неукоснительностью в соблюдении правил хорошего тона.
Иногда, отвлекаясь от поглощения пищи, он спрашивал о чем-то Привратника, и они вели продолжительные беседы на непонятном языке. Аркадий внимательно слушал его повествования, и, казалось, что многое из слов существа являлось мыслями, что он высказывал, и которые беспокоили его.
Насытившись, я продолжал вслушиваться в речи Аркадия и Ваараха, которые, забыв о нас, продолжали вести оживленную дискуссию между собой.
Ваарах, взглянув на нас, принес извинения за неотложные дела… Привратник и домовой встали из-за стола и, продолжая вести странную полемику, направились к выходу из зала.
Нам оставалось лишь проводить их своими взглядами.

Пристальный взгляд Изы остановился на мне… И в этот момент я почувствовал как кто-то или что-то теребит меня за ногу. Откинувшись на спинку стула, я заглянул под стол и увидел круглые глаза на волосатой морде, которые внимательно наблюдали за мной. Это был Чикха. Я отвел прочь свой взгляд, помня предшествующие события  от встреч с этими существами.
Иза, повторив мои действия, так же заглянула под стол и, увидев чертенка, ласково воскликнула:
- Чикха!
Чертенок что-то промурлыкал, но остался на месте, продолжая наблюдать за мной. Он осторожно и с боязнью вновь потрогал своими короткими пальчиками мою ногу…
Стараясь не смотреть ему в глаза, я ласково позвал по имени это существо…
Чертенок замурлыкал сильнее…
- Его можно погладить? – спросил я Изу.
- Если хочешь, погладь!
- А не укусит? – робко протягивая руку к существу, задал я женщине этот вопрос.
- Жрец Фециалов снял с него печать! Теперь он обычный домашний любимец!
       Фециалы, печать… Я не знал, о чем она говорила, но вот последние ее слово – любимец - вызвало во мне еще более сильное чувство любопытства, и я дотронулся до Чикхи.
Чертенок вздрогнул от моего прикосновения, но через короткое мгновение своим влажным пятачком, обнюхивая меня, как собака, уткнулся им в мою ладонь. Чикха заинтересовался новым для себя объектом, и сильней прижавшись к моим ногам, стал о чем-то долго ворковать.
- Ты ему понравился! – засмеялась Иза.
Я осторожно гладил короткую шерсть существа, и воркование усилилось.
Иза наблюдала за мной, и ее глаза не скрывали переполняющее любопытство.
- Чем ты занимаешься? – спросила она.
- Пробую себя в новом качестве!
- Пилигрима? – она улыбнулась.
Теперь рассмеялся я:
- Да, наверное, Вы правы! Пилигрим!
- Давай на «ты»… - попросила она, - Между нами не такая уж и большая разница в возрасте… «Вы» - в этом больше официальности!
Я согласился и продолжил наш разговор.
- Ты гадаешь?
- Да… Простое влечение привело к занятию всей жизни, - она поправила локон волос, который упал на ее глаза, - Я занимаюсь только карточным гаданием и некоторыми методиками, которые сама и разработала…
- Ты экспериментируешь?
Иза улыбнулась:
- Как говорит дядюшка, у меня - дар! И я всего лишь им пользуюсь во благо… Корыстных побуждений у меня нет!
- Дядюшка Ваарах… - прошептал я.
Иза с милой улыбкой на лице, как бы подхватив мои мысли, сказала:
- И дядюшка, и дедушка, мама, и папа!
Я заинтересованно взглянул на нее, отвлекшись от Чикхи:
- А где же твои родители?
Она пальцами  гладила белоснежную салфетку, вновь переживая судьбу…
- Они погибли…
- Прости! – искренне сказал я, понимая, что опрометчиво заставил Изу вновь пережить горесть воспоминаний.
- Мне было девять лет, когда это случилось. Если бы ни дядя, то меня постигла бы  печальная участь – детский дом. Дядюшка все устроил, правдами или неправдами, это не столь важно, главное, что я осталась жить в этой квартире… Назначенные попечители особо мной не интересовались, поэтому большая часть моего детства и юности прошла здесь… – и Иза развела в сторону руки, указывая на окружающее пространство.
- Успешно окончив школу, я поступила в институт, - тихим и нежным голосом продолжала она повествование своей жизни, - Хотела стать архитектором, но моими проектами никто не интересовался. Их браковали за дороговизну и считали за помпезное наследие из прошлого, которое никак не вязалось с новыми веяниями времени.
В это самое время в стране произошли глобальные изменения. Возникли новые слова: путч, гласность, демократия, бизнес - все это пугало меня! Новые порядки с соответствующим атрибутом - безработицей, в которую окунулась и я.
Первые миллионеры… Кто-то из них заинтересовался, но не столько моими работами, сколько мной…
И тогда дядюшка сказал, что лучше сидеть дома, нежели обустраивать разбойников!
       Я с интересом продолжал слушать все ее жизненные перипетии, захватывающие истории из жизни ее знакомых. Все это увлекало меня.
- И ты занялась магией?!
- Нет… Гаданием я занималась с детства.
- Когда мне было семь лет, - рассказывала Иза, - Мама, однажды перебирала старые вещи в чулане. Там она нашла деревянную шкатулку, о которой давно позабыла. Вот тогда в первый раз я и увидела среди старинных безделушек эту колоду карт. Мои детские пальцы прикоснулись к атласной бумаге карточек, которые принадлежали моей прапрабабушке Изабелл.
Я помню, как мама перепрятала колоду, но я нашла тайник и тайно выкрала карты.
Ночью в своей комнате под свет фонарика я рассматривала непонятные сюжетные карточки, по детской наивности полагая, что это сокровище…
       Несмотря на свой юный возраст, превозмогая лень, я научилась читать сложные литературные тексты, в которых многое было непонятным, но прочитанное, его смысл я домысливала позже. Кто-то, узнав об этом, сказал бы, что я была странным ребенком… Быть может, он был бы прав!
       Очень много времени так же тайком я пропадала в дядюшкиной библиотеке, зачитываясь книгами с полок, к которым он строго настрого запретил подходить. Но, кровь… - Иза пристально посмотрела в мои глаза. – Ведь ты почувствовал этот зов? – прошептала она и посмотрела в зал, именно туда, где стояли рыцарские доспехи.
- У дяди очень много разных вещей, - продолжила она, - Видимо, этот меч принадлежал одному из твоих предков – воину… А ты услышал зов крови и увидел видения, которые не увидит никто другой, кроме представителей твоего родового древа, и то, если они будут удостоены такой чести!
Тяжело вздохнув, Иза произнесла:
- То же самое произошло и со мной – зов крови! – сказала она.
- Впоследствии я нашла книгу, розыском которой так усердно занималась все это время. Тайком, урывками я стала изучать содержание ее страниц. Там смешалось как черное, так и белое, и уже в то время я осознавала эту грань между одним и другим.
       А потом не стало мамы и папы…
Меня терзали мысли сомнений. Мир потерял для меня свое значение. Ведь я была ребенком, и всего лишь хотела быть рядом со своими мамой и папой. Чтобы не сойти с ума и забыться, я погружалась в чтения и изучала запрещенные плоды, что сладко так к себе тянули!
И однажды…
Дядюшка застал меня за этим занятием. Он сильно ругался, но я не желала его слушать… Я плакала навзрыд, закрыв руками уши.
И тогда он всесильный мой дядюшка Ваарах почувствовал свое бессилие…
       Мне исполнилось четырнадцать лет, когда в один из вечеров он дал мне прочитать пожелтевшую страницу из летописи неизвестного летописца, от времен жизни моей прапрабабушки.
Красивый ровный почерк, выцветших черных чернил на французском языке…
               
              «С несмываемым позором, битая камнями, ступала она под несмолкаемый крик толпы, прикрываясь руками от ударов тяжелого бича. Но удар за ударом рассекал это нежное тело, покрывая его ужасными кровоточащими ранами, что приносили ей страдания, и она кричала от нестерпимой боли. И иногда ее умоляющий взгляд обращен был на палача, что вел ее, и был так безжалостен к ней…»

Я ужаснулась прочитанным строкам…
- Иза, дитя мое! – прошептал Ваарах – Эта женщина – Изабелл!
- Моя прапрабабушка?!
- Да… И даже Ангел не смог ей помочь! Ты прикасаешься к вещам, с которыми нельзя играть, ведь вещи этой имя – грех!
… И он забрал у меня  книгу и карты. Но моему упрямству не было предела.  Вот такой нехорошей девчонкой я была!
       Я осознавала и в тоже время ничуть не раскаивалась, ведь этот мир картинок заменял для меня подруг… Открытая дверь в грядущее заменяло общение, которого мне так не хватало!
Спустя время дядюшка смирился с моими предрассудками и ремеслом, которое оттачивалось, с каждым разом становясь все лучше и лучше.

Я шлифовала грани алмаза, превращая его в бриллиант. Позитивного и белого было во много раз больше, чем граней черного…
Иногда Ваарах радушно повторял мне:
- Смотри дитя! Скоро ты переплюнешь свою бабку!
Я долго умоляла его рассказать мне о судьбе бабушки. И, наконец, сломившись, он поведал мне всю историю до конца!

Моя прапрабабка пользовалась несомненным успехом в этом деле – гаданием на картах.
Она была вхожа в самые богатые дома и поместья Франции…
Но время переполняли различные политические перипетии, завязанные на интригах при дворе…
Несомненно, нужна была жертва, чтобы оказать влияние и допустить пересуды и различного рода толкования, дискредитирующие власть…
Игральные кости были брошены, и, как ни странно, выбор жертвы пал на слабое и беззащитное существо – на женщину, коя по милости Свыше, не преследующая дурных целей, с помощью замысловатых картинок на атласной бумаге читала суть ошибок из прошлого и открывала двери в грядущее, предупреждая о таившихся там опасностях.
       Но, невежды правят этим миром!
Один человеческий чиновничий чин остался недоволен столь дерзким раскладом и сутью из пророчества гадальных карт…
На что вердикт его был прост - высечь на площади!
Суть слов, в чем обвиняли жертву, сводился к интригам и недопустимой любовной связью, а вот о дерзких тех словах, как и о самом гаданье, не было сказано ни слова.
Вот почему так был жесток палач! Не рассчитав не дюжей силы к жертве, дитя не просто покалечил, безжалостно убил!
       Распорядился Бог по справедливости своей: оклеветавший ложью умысла от злого языка, буквально год спустя на плахе голову свою склонил… Народ на площади смеялся долго, когда в корзине голова прогрызла дырку…
      
Иза тяжело вздохнула.
- Такова была ее судьба! – в заключение истории своей прапрабабки, сказала она.
Спустя короткое бремя безмолвной паузы она спросила:
 - А ты веришь в судьбу?
- Да… И очень сильно! – на полном серьезе ответил я, что, несомненно, ей понравилось.
Иза встала из-за стола и протянула мне руку.
- Пойдем! - уверенно сказала она.
       Взявшись за руки, мы направились к выходу…
На пороге она резко остановилась и взглянула назад. Обернувшись, я увидел Чикху, который, впрыгнув на стол при этом чуть не разбив тарелку, стал доедать объедки.
- Как тебе не стыдно, Чикха! – осуждающе воскликнула она существу, и с явной угрозой в голосе крикнула, - Брысь!
Чертенок виновато что-то промурлыкал в ответ и недовольный во всем своем чертовском обличии спрыгнул на пол, звонко цокнув своими копытцами об камень…