Глава 36

                «На беговых конях недолго ехать нам…»
                Из цыганского романса

       - Я расскажу Вам очень интересную историю… Которая, быть может, покажется Вам наивной! Но уверяю Вас, что эта история заслуживает особого внимания… И не стоит смеяться над моралью, что содержится в ней.
Сюжет, о котором пойдет речь, был в жизни человека, который мне чем-то напоминает именно Вас! - Ваарах внимательно посмотрел на меня и продолжил, - Я вижу схожие черты, они как стрелки часов, что вновь вернулись на отсчитанное прежде…
События, которые будут повествоваться мною, истёрты временем и незаслуженно забыты вами – теми, кто называет себя людьми…- и вновь его взгляд был прикован на мне, такой же таинственный, как и его слова, - К сожалению, эта история печальна, - заключил домовой.
      
       - Итак… Прислушайтесь… Прислушайтесь к моим словам!
       Последние, из сказанных слов Ваараха, тихим шёпотом проговорились эхом, которое уносило их прочь в огромные залы, что окружали нас, так монотонно повторяя: «Прислушайтесь… Прислушайтесь к моим словам!»

Напряжённое и мучительное ожидание, сопряжённое с тишиной - всё это странным образом завораживало всех присутствующих. Яркие языки пламени огня, вырывающиеся из камина, с жадностью поглощали в своём раскаленном чреве подброшенные Изой дрова. В этот момент казалось, что огонь превратился в некое существо, порожденное из пламени огненных языков, которые с нетерпением, как и все присутствующие, ожидали историю из уст самого домового.

И услышал я историю, что тихий голос, осторожно проговаривая каждое слово, содержащееся в старинном пересказе… Неторопливо и с расстановкой - как многозначительный монолог из прошлого, возрождался в настоящем…

Огонь факелов тускло освещает каменные стены. Бесчисленное количество веков стольким поколениям он служил верой и правдой, освещал, вырывая из мрака эти холодные залы, обители их дома…
Эти стены… Они помнят шёпот тайн, помнят возгласы побед и плачь от поражения судьбы, они помнят голоса всех тех, кто когда-то был здесь. А теперь они стояли в  своём уединении и молчании, и камень не в силах был сопротивляться той копоти, что, как тень, черными пятнами над факельным огнем из истории в историю за многие века покрывала стены, и камень безропотно покорился ей…

«Что же со мной? Невыносимая усталость… Она, как коварство, что наслал чаровник… И вороны поют мне в час ночи, кружась над башнями моими … Кричат и кричат, насылая тоску и печаль…»
Языки пламени кострища пожирают древесину, что огромными  бревнами уложена была в чреве камина, обрамленного старинным полированным камнем. Длинными огненными языками костер облизывает камень и вырывается наружу. Своим светом он освещает лицо человека, а оно направленно в самое чрево огня. И взор его задумчивых глаз ни на мгновение не сходит с огненных языков пламени. Этот огонь, он согревает царя воинов, что молод и бесстрашен… Но пламя не в силах обогреть огромное пространство зала, что за спиной его, где мрак и холод крадётся, желая обнять…

«Да… Одиночество пожирает меня…
И науз, что защищает на царствие моё, печалит и боль к себе зовёт…
… Где раны в битвах сильней меня злобили…
И меч мой спящий в ножнах, что доблесть мне принёс,
Он стал тяжёл, и я устал от лат, что панцирем сжимают плечи…
Душа моя болит…
И плачет тело от ран, что кровоточат и страдания несут…»

- Слуга!
- Я здесь, мой господин…

- Неси вина… Я буду пить, вкушая вкус - что с цветом крови … В тоске я…
Мой раб! Что крики воронов, скажи… Что крик их значит?
- Не знаю господин…
- Ну, чтож… Ступай… Оставь меня!

«Красное вино… Оно, как кровь, и кубка золото померкло в нём…» - мои мысли - слова души, что говорит со мной…
«Я молод…
Но чувствую себя, как будто враг разбил меня, и, одержав победу,
При этом жизнь мне сохранил…
И я, как пёс, бегу, зализывая раны…
Бред… Мысли, как и вино, - ты пьёшь в тоске, тоскою и пьянят!»
      
- Моя рука, наполни кубок сей вином…

«Клинок меча, в огне играешь ты, друг мой…
Испита кровь тобой людская,
И в битвах даровал мне честь и славу…
И в сладость от победы взамен окроплен кровью ты,
Тех воинов, кому не повезло на поле битвы…
И ухмыльнусь себе я, вспомнив,
О всех своих сраженьях…
Их шум от стрел и звон мечей, сравнимый с громом…
Коня, что нёс меня назло врагам…
И ужас видел в их глазах, когда мой конь топтал их плоти…
… Я пью вино и слушаю крик воронья…»

- Кто здесь?
«Я слышу шум и шарканье шагов, но нет ответа… Лишь тишина…»
- Слуга!
«И раб безмолвен мой!»

Крик воронов, что эхо подхватило, уносит звук сей прочь по залам замка… И он заполнил всё вокруг…

«Да… Я устал, коль стало мне мерещиться…
Но сон мой, не спешит ко мне…
Лишь хмель вина, оно, как упоенье, и шепчет мне свои слова,
А я смеюсь им, как мой придворный шут…
В их тонкий смысл мне не взглянуть!»

Но… Кто-то есть… Я точно знаю! Я чувствую… Но, где!?
Рука с клинком ждет схватки, глаза томимо ищут тень…

«Вокруг лишь мрак, скрывает он в себе врага…
А враг с голодным волчьим взглядом, он смотрит на меня…
Я чувствую… Его глаза!»

- Кем бы ты ни был, во тьме приходящий, я знаю… Я знаю, что ты здесь!
И чувствую твой запах, что знаком мне… Но, кто ты?
Еслиж враг ты мне, то в схватке честной победи… А если с миром ты пришёл, будь гостем мне и не томи…
Не заставляй искать тебя…
Меня не зли!

Но в ответ… Зловещая тишина окутанная мраком. Ещё мгновение и некая сила обрушится…
… Тело напряжено, рука удерживает тяжелый меч, на кованом клинке которого играют блики от пламени огня.
Уставшие глаза устремлены во мрак, они ищут… Но, кого?

- Я не желал твоей озлобы… И час сей поздний для гостей!
- Кто ты?
- Я!? Ангел… Тот, кто спослан небом… Я должен проводить тебя!
- Проводить меня… Куда?
- Туда, откуда нет возврата… Туда, где ждут тебя!
- Застал врасплох меня… Тебя я точно знаю… И запах твой, он мне знаком…
Ты Ангел Смерти?
- Да!
- Но, умереть желал я в битве,
Держа свой меч в своей руке,
Погибнуть в доблести, в сраженье…
Вот там и приходи ко мне!
… И нанесёт удар смертельный,
Рука лишь воина, что есть сильней моей руки, сильней меня…

- Увы… Пойдем… Пора!
- Не торопи меня, мой Ангел…
Ты ведаешь… Я смерти не страшусь.
Есть в жизни большее, чем битвы, есть то, чем дорожу…
И несравнимое ни с чем…
И просто так уйти не в праве…
Я не покину этот мир!
- И что же то, пред чем я уступлю?
- Есть женщина, и я люблю!
- Любовь твоя бессмысленна, игрушка…

И стояли Ангел Смерти и человек друг перед другом, и смотрели они друг другу в глаза. И Ангел задумался над словами воина, а человек ожидал слов от Смерти…
- Слова твои меняют дело…
И если так, то докажи!
Но, не своей любовью… Делом… Её любовь сильней, чем ты?

… И Смерть усмехнулась зло, взглянув в глаза царя…
- И если будет так на самом деле,
Тогда продлю твой срок…

- Но, как её любовь мне доказать,
Я знаю за себя, но любит ли она?
И рядом нет её пока…
Лишь грусть в вине, что выпито до дна…

- Ты видишь трудности,
Не можешь доказать?
Тогда пойдем, пора!
Наш путь не прост и ты не робок…

- Прошу тебя… Постой… Дай время!
В словах моих есть чувства, слова мои, там есть она…
И это важно для меня, сейчас и в этом мире!
Меня забрать успеешь ты…
И знаю точно я, что ждет меня в том мире… Что будет в впереди…. Прошу тебя… О, Ангел Смерти… Не спеши!

Томительная пауза, как пустота неизвестной бездны, спустилась во мрак зала, и шум огня, что пожирал свою трапезу, вдруг робко затрепетал. И он, как будто ожидал слов Ангела Смерти в ответ к словам царя…
- О, люди…
Пред смертным часом, вы погружаетесь в мечты…
Ну, что ж… Бери перо… Пиши…
Сей уговор таков:
Коль любит она тебя и, до безумия страдая,
Желая рядом быть с тобой и разделить твою судьбу,
Слова согласия печатью ставит…
Быть может, и продлю твою судьбу!
Но, если ж вдруг…
Я улыбнусь сему, о чём подумал…
Расплата ждет тебя сурова, за то, что ты отвлек меня,
Играя с тем, чем не владеешь…
Согласен?
- Да!
- Итак… Пиши сии слова…

«Желаю знать одно… Я нужен вам…» - скорее «нет», чем «да»…
Но, эта шутка от меня…
В ответе укажи слова – «нет!» или «да!»…
И воину скажи, пусть поторопит путь он,
И сей ответ от женщины обязан взять без промедленья…
Пусть конь под ним неутомим,
Как чёрных воронов тот крик, что пением своим,
Кружат, как ветры, над башнями дворцов твоих…
Что есть всего лишь пыль!

- Слуга!
- Да, господин…
- Зови посыльного в палаты…
… Я уповаю на него и на любовь свою, что больше злата…
Я верю в женщину, которую люблю!

В огромный зал вбежал посыльный, и ночь сказалась на его лице…

- Бери коня и в путь спеши!
Я жду тебя с ответом,
Ты лучший воин мой и многое зависит от тебя,
Есть то, о чём сказать не в силах я!
Гони безжалостно коня!
Гони его…
Я буду ждать тебя с ответом…

И улыбнулась Смерть словам царя…

- Мы будем ждать ответа оба!
От вестника, что был назначенный тобой,
Ты сделал выбор свой,
Не в праве ты винить меня…
Итак… Не выпить ль нам вина!?
И кубок красного нектара я поднимаю… За себя!

А после Смерть шептала мраку, бросая взгляд свой на царя…
«И кости брошены в игре,
Безжалостным томимым ожиданьем,
Любовь - она и счастье, и беда,
И ставка слишком высока,
Но, это есть твоё последнее желанье!»

       И мчался вестник, стегая плетью безжалостно своего коня, и тень не поспевала за ним. Снега сменялись дождями, и солнце слепило и жгло его очи, а мрак ночной терзал сомненьем, но звезды указывали ему правильный путь…
      
«Гони безжалостно коня… Гони его!» - слова царя,
как наставленье,
Как те каменья, что под копытами коня,
И он сбивал об них подковы,
Что заглушали шёпот слов,
И вновь вокруг слова, -  Гони… Гони, скорей коня!

И вот, настал тот день, и конь упал под воином, и вестник преклонился пред своим царем…

… Глаза его печальны и  пусты, и всё о том,
Что вместо слов любви, молчанье женщины…
Увы!
Одно молчание вместо слов…
И чёрных воронов сильнее крик,
Тоскою разрывает сердце,
Томимых дней и жизни миг…

- Жизнь! Её я разменял за счастье и за любовь,
Что призраком была…
Ответа нет… Нет слов печати,
И только боль, что ранит сердце сильней клинка…
Не обязалась мне она, давать свои слова!
Глупец наивно ждал и верил!
- Пора!
- Да, Ангел… Нам пора идти…
Туда, откуда нет возврата.
В ответе я за все дела,
И мир не держит уж меня,
Где пение ветров рвут душу мне…

Я сожалею… Без сожаленья уходя!

Настало утро, и настал сей час, и трубы громко протрубили, и траур долгий по царю, и в криках вороны над стягами кружили, их крик призвал тоску…

Ваарах тяжело вздохнул, видимо это означало конец истории, но вдруг неожиданно, продолжая смотреть в самое чрево камина, он задумчиво продолжил:
- И не убей ворона… И не убойся крика его над собой… Прислушайся и взгляни своими очами на полет его в преднебесье. Взгляни на смоль его крыльев, что ветер треплет, лаская их собой, подгоняя всё быстрее и быстрее…
Узнай пронзительный взгляд его глаз, ибо ворон – птица вещая, указывающая и рассказывающая, что сравнима с вестником судьбы, пророчащая путь вашего мира. И воронограй не в силах за пророчеством его, что криком разрывает собой всё вокруг… Узри слова неизвестные тебе - именно те, что суть в себе несут!
Ненавидеть эту птицу нельзя, ибо многое в ней есть полезное и доброе. И навязчиво порой бывает это существо, но несёт ворон в себе только то, что позабыли люди, то, что боятся услышать и узнать…

Он улыбнулся и своим пронизывающим взглядом вдруг посмотрел на меня:
- Что Вы ищите, человек?
«Видимо, неспроста были его слова ко мне» - подумал я.
Аркадий и Иза, продолжали зачарованно смотреть на языки пламени, и, казалось, что они не слышали вопроса домового, который продолжал с нескрываемым интересом смотреть на меня.
Я задумался над тем, чтобы ему ответить, но Ваарах, не дожидаясь от меня ответа, продолжил:
- Денег… Или же признания?
- Наверное, нет… - задумчиво ответил я.
- Да - а- а… - задумчиво протянул он, - Поверьте, эти вещи столь обыденны, сколь и неоправданны затраты на их реализацию! - Домовой усмехнулся своим мыслям, а может быть, и произнесённым словам.
В этот момент взгляды всех присутствующих были сконцентрированы только на нём, и он продолжил:
- Быть может, вы хотите власти? – не унимаясь и как бы рассуждая вслух, задался он ко мне вопросом, и вновь, не дожидаясь моего ответа, вдруг произнёс, - Не ищите власти… Она иной раз словно грех!
- Очень странно… - вдруг сказал он, - Такие строки, и написаны в наше время, где совершенство потеряло свою изысканность… Странно, не правда ли, господа?
Его взгляд остановился на Ангеле, и Аркадий согласился с ним. Их взгляды устремились на меня.
- Если вас интересуют деньги… - продолжил домовой, - Все зависит от того каковы они и сколько их! Но, как правило, в них изначально заложено разочарование - в любом случае… «Глупец тот был, кто собирался взять их в вечность!» - процитировал он доселе неизвестные строки и добавил, - История денег началась задолго до известной нам всем истории о тридцати сребрениках. Но, к сожалению, всё это продолжается и в наши дни… А, вот всё то, что касается признания… Оно, может быть и быть не может вовсе!
       Ваарах продолжал исследовать меня глазами, и вдруг он вновь спросил:
- Вы не пробовали себя в прозе, или поэзии?
- Нет… - очень взволнованно вырвалось из моих уст.
- Попробуйте! – воскликнул он, - Я желаю этого… Вдруг в этом Вы найдете некое своё упоение… - он улыбнулся, - Тем более что, как мне кажется, некая основа к написанию чего-либо уже имеется! – домовой развел руками, указывая на всех присутствующих. - Так наполните же свой мир! - воскликнул он.
«Наполните мир…» - повторило эхо последнее слова и понесло их прочь невидимым течением  в нескончаемое пространство дворцового зала.
       И сейчас здесь только мы были в ярком зареве огня от камина и от света многочисленных свечей, которые медленно таяли, источая свой прозрачный воск, что, как слёзы, слезясь, падали многочисленными каплями на изумительные ножки серебряных подсвечников, предвещая скорое расставание…