Новый Герострат

Пролог
Хочу сразу предупредить об использовании ненормативной лексики, то есть мата в этом произведении. Мой дядя так, например, матом не ругался, он на нем разговаривал. Он вставлял крепкое словцо после каждого существительного, глагола, прилагательного, междометия и союза. И, если случалось недоразумение и он, вдруг, забывал вставить то самое крепкое словцо, так его мысль терялась, и он впадал в ступор, естественно, только до тех пор, пока не придумывал этому событию смачный матерный эпитет. Мой отец считал себя интеллигентом и был поборником истинной Русской культуры в ее исконном, древнем и могучем проявлении. Так я мог схлопотать веселую и болезненную оплеуху за неаккуратно употреблённое слово «блин». Для тех, кто не знает, «блин», это такой очень мягкий, нежный, а самое главное приемлемый обществом эвфеми;зм, крепкого и эмоционального, многогранного и глубокого слова «бля». Для образности это как эрзац полноценной и завершенной «грязной, вонючей шлюхи» - непонятная «женщина легкого поведения». Хотя сам он использовал мат в своей речи, но лишь для эмоционального усиления образности сказанного. На мои праведные детские замечания: «Ты сам ругаешься!», он отвечал, что ему можно, так как он понимает смысл сказанного и весь его мат к месту. Как говорил незабвенный и горячо любимый Козьма; Петро;вич Прутко;в «Зри в корень!». По моему скромному, субъективному мнению должна присутствовать культура потребления мата и этому должно учить с малолетства. А в учебных заведениях, в обязательном порядке, должен присутствовать такой предмет как «основы матоведения» или «введение в матологию». Притом, в основу учебника должны лечь сакральные тексты православной русской группы «Сектор Газа», но только в эпоху Хоя, так как после него тексты песен стали безжизненными, а мат бессмысленным и не к месту. Впрочем, должна присутствовать культура потребления всего, от еды до любви, в широком смысле этого слова. Так как чревоугодие есть смертный грех. Собственно говоря, отказаться от русского мата это все равно, что выпилить картофан (спасибо за сей исконно русский чудо продукт, Америго Веспуччи вкупе с Петром первым и последним), и соль (за что огромедный спасибос очень древним жителям Болгарии и черноморскому побережью) из рациона россиянина. Еда сразу станет резко однообразной и пресной. А каждый приход на кухню будет ставить вопрос: «Чёж сожрать-то?» И если для человека европейского склада ума отсутствие картофеля является стимулом к творческому поиску и изобретению всякого рода новых блюд, типа «Хаукарль» или «Копальхем», то этот казус у нас резко снизит производительность труда и так не особо работящего среднестатистического россиянина. А уж после употребления таких няшек цивилизованного общества, как всё тех же «Хаукарль» или «Копальхем» в стране наступит экономический коллапс, голод и крах государственности. Мат в нашей крови, он течёт по нашим венам и гулким, суровым эхом отдается в наших сердцах. Мат это фабула нашей жизни, её клей, что не дает развалиться на куски нашему многострадальному самосознанию. Тот цемент, что крепко держит нас в этом прогнившем, погрязшем в пороке и разврате мире. Но так было испокон веков, с момента рождения первого Y-хромосомного Адама. С того самого момента, когда он впервые, своей детской, босой не знающей ботиночек ножкой, ударился о первобытный камень, возникший на его жизненном пути. В общем, кого коробит русский мат, всякого рода лицемеров, педантов и людей нетрадицианальной ориентации, милейше прошу не читать это произведение и быстрыми шагами идти НА ***, в самой нежной и ласковой форме этого слова! Как я говорю: Пушкин писал стихи матом, я пошёл дальше - я пишу сразу хуем.
Глава 0.
Я устал от этой ****ной и бессмысленной жизни. Я устал жрать, срать, спать и все по кругу, в промежутках между этими вполне осмысленными и естественными процессами наполнять свою жизнь бессмысленными и неестественными телодвижениями и мысленным поносом. И я воспользуюсь своим природным правом, правом рождения прекратить её. Человеку даётся только одна жизнь, нет никакого загробного мира, все это ***ня для детишек и дегенератов, что бы слушались, не баловались и ссали выебываться. Так вот, надо признаться честно, я свою жизнь просрал, спустил в сральник и даже не смысл за собой. Но даже если бы я захотел, то и не смог бы смыть так как этот сральник общественный, и вместе с моей жизнью там еще сотни тысяч других. Так что моё состояние усугубляется тем, что я каждый свой затраханный день, наблюдаю как моя говенная жизнь и жизни других, плавают в сральнике и окончательно разлагаются, что в принципе, вполне соответствует, задуманному природой ходу естественных, я бы даже сказал, натуральных процессов. Но как говориться жил я говенно, незаметно и тихо, но уйду к далеким ебеням, откуда никто не возвращался, громко и с ебучими фейерверками, так, что весь странный мир обо мне заговорит. Обо мне, ебуче сранном неудачнике, спустившим свою жизнь в грязное общественное очко, в сранном общественном сельском туалете. Что называется, я напоследок, так громко издам классический звук (как говорит моя бабушка: «Для чего Бог дырку вертел? Что б негодный дух вон летел!»), что даже в отдаленной деревне Зимбабве услышат и начнут воротить нос от нестерпимого запаха. Обо мне ебать, будут слагать песни, снимать фильмы и сочинять легенды! Как, впрочем, это всегда было, хорошие и простые люди нахуй никому ненужны - они скучны и не интересны, они пусты и бесцветны, они без вкуса и запаха, а вот всякое социопатическое говнище становиться эпохальным и живет в веках! Я стану тем новым Геростратом, чье имя переживёт все возможные цивилизации и государственные строи. Этот гениальный пацан, так же как я жил тихую и незаметную жизнь, прожил её неумело, но не так как полагается и предписано стадом тупоговоловых баранов, называемым цивилизованным обществом. Короче, он решил остаться в веках, при этом поржав над социально дегенеративным обществом, и поджег храм Артемиды, на тот момент самый красивый. Этот банальный момент, не заслуживающий особого внимания остался бы в туне, если бы не мощный паблик пиар, что ему заебенели. Суть в том, что гонцы разъезжали по всему известному на тот момент миру и вопили как недорезанные: "Всем забыть имя Герострата сжегшего храм Артемиды и под страхом смертной казни его нельзя упоминать!" Вот такой ебучий тупняк. Кстати в тот же момент родился Александр македонский, так что как говорит поговорка, Артемида была сильно занята рождением Александра, и не следила за своим храмом. В общем, Герострат, сцуко реальный пацан. Никто не помнит, кто построил самый прекрасный храм того времени, да и как он вообще выглядел, этот типа самый прекрасный, и че в нем ваще было прекрасного, но сцуко, все помнят Великого Герострата. Бугага)) Ну не смотря на это - он все равно, типа чмошник и все такое. Мол прославился тем, что разрушил чужое, построенное чужим потом и кровью в прамом смысле, но, в таком случае, мы все в общем и каждый в отдельности Геростраты, так как по воле гребанный шутке юмора природы живём за счёт других, разрушая и убивая их. Далеко ходить не надо - все мы жрем)) Но это типа норма)) Ага зчас!)) Это оправдание своей ничтожности, и бессмысленности существования вот что это!!! И это не просто философские изыскания - это реальная правда!!! Но об этом опять же чуть позже.
И так для сранных биографов и историков начнём по порядку. А то про историю жизни Герострата, до эпохального момента фейеричного действия мало кто знает, если знает вообще. Чем он жил, кого любил и что его подвигло на совершение такой выдающейся няшки, которую я возведу не то, что в куб, а просто в стадию эпохального экстаза, так сказать стану мега, гипер, пупер Геростратом из Геростоатов. И в своей истории я исправлю это упущение. Я постараюсь максимально подробно описать все, что происходило со мной, что бы была понятна моя мотивация, и смысл моих поступков. Что бы в глазах общественности я не был просто ****утым шизиком, был, так сказать, не банальным бандитом, а стал Робин Гудом среди шизоидов, психопатов, социопатов, маньяков и дегенератов всех мастей. Всякие журналюги любят сенсации, так вот вам хавайте, это даст вам на годы тему для всегда свежих и сочных новостей. Я вообще обеспечу работой множество социальных структур и всякого народу: полицию, МЧС, прокуратуру, журналюг, историков, психиатров, радио, телевидение и т.д. Загружу мировые кухни сплетнями и слухами, обрастающими пикантными подробностями изысканной французской кухни и мировыми кулинарными шедеврами, а не банальной жратвой и пресной хавкой. Загружу работой огромное количество производств и заводов на многие годы вперед. Короче стану самым охуенным работодателем за всю историю человечества. Я наполню смыслом жизни и сути бытия миллиарды людей, до это прозябавших в говнище. Они встрепенуться и зашевелятся. Они забегают и засуетятся. Мировая экономика живо и бодро отреагирует всплеском экономической активности. Блять, по сути я стану для огромного числа людей богом! Хотя очень злым богом, так сказать сатаной во плоти. Я стану истинным грязным, вонючим и немытым богом человечества. Большинство, будет меня ненавидеть и проклинать, да мне уже будет похую. Я сделаю свою работу. Самую важную работу на этой гребанной планете!
Что называется, понеслась.
Глава 1.
Я родился в засранном мухосранске под эпическим названием П*нза. Ебучий прикол что П*нза переводиться как «конец пути» или, по другой версии «болото». Что, в обоих случаях, реально соответствует действительности. Это место ****ец всему человеческому и реальное болото, со всеми прилагающимися лузлами, такими как комары, жабы, тина и все такое. Когда какому-нибудь не П*нзюку говоришь: «Я из П*нзы», они с радостью отвечают: «А я знаю, это где то за Уралом!». Удачно путая П*нзу с другим мухосранском П*рмью, чьей достопримечательностью, по мимо болот, является вечно ледяная пещера, в которой великолепно остужать водку, так как она является естественным холодильником в любое время года. Но, ура, в последнее время П*нзу стали реально узнавать по новой достопримечательности, теперь говорят, с дегенеративное улыбкой на лице: «А я знаю, это где живёт Павел Вол*!» Но не смотря на то, что П*нза и один из орды тупоголовых клоунов-дебилов сплавились в единый и не рушимый говностержень, по крайней мере, до тех пор пока его жопоморда мелькает по зомбоящику, П*нза, территориально, все равно, в представлении цивилизованных обывателей, находиться где то за Уралом, но теперь уже не как тень и призрак П*рми, а выступает как самостоятельная говноединица. П*нза это такой бермудский треугольник и чёрная дыра в одном лице, расположенная между Т*мбовом, С*ратовом и С*марой. Всё, что и кто попадает в пределы этого треугольника, исчезает и растворяется, не забыв предварительно покрыться плесенью. Жизнь среднестатистического П*нзяка сводится к сакральному "жрать, срать, спать" без наполнения промежутков каким бы то ни было смыслом или банальной движухой. Апогеем мечты П*нзянца, это что бы чем бы не заниматься, лишь бы не работать и что бы за это деньги платили. Поэтому по удельной доли инвалидов на единицу штук проживающих в П*нзе человек, сей сити занимает одно из первых мест, несмотря на отсутствие каких бы то ни было вредных производств. Само место рождения по определению делает тебя инвалидом. Хотя нам П*нзюкам повезло. Из за близости завода по производству ядерных боеголовок, в городе спутнике З*речном, П*нза в планах злых и агрессивных пиндосов стоит по выпилу, чуть ли не сразу после М*сквы. Что много радует, умиляет и является предметом гордости рядового П*нзенского обывателя. Кстати среди П*нзенцев активно муссируются слухи, что З*речный это город-сад, самый прекрасный город, так сказать рай на земле. Но, увы, попасть рядовому обывателю туда не суждено, даже после самой праведной жизни и самой тихой смерти, если нет, конечно, специального пропуска. Но, по словам самих небожителей из этого города, это все слухи и ****обольная ***ня, а город вполне себе обычный и заурядный. Но я так думаю это они специально так говорят, что бы уберечь свои райские кущи от всякого П*нзенского быдла. Так как любимое занятие П*нзяка это засрать и загатить все, к чему бы он не прикасался. Так что встреть на улице, бухую ссущую сущность любого пола в П*нзе не редкость и воспринимается это вполне себе нормально и естественно. Так как общественных сортиров очень мало и они такие шедевральные, что даже если пройти рядом можно основательно вляпаться в знатную кучу говнища.
Ну, так хватит пока о дорогом, родном и горячо любимом городе, перейдем к моей глубокообожаемой персоне.
Как пел горячо любимый и уважаемый моим отцом, незабвенный Высоцкий, с которым он себя сравнивал когда пил: "Момент рожденья помню я не точно, но помню, был зачат порочной ночью…" Родился я на улице Пушкина. Наверное это повлияло на то, что у меня есть некоторые способности к стихосложению, но об этом позже.
Самые первые мои воспоминания связанны с болью. С самого рождения на моей правой руке в районе предплечья было черное пятно, которое росло вместе со мной. Врачи не знали, что это и на крайний случай решили вырезать от греха подальше (надо сказать, что у моего младшего брата была такая же ***ня, но она рассосалась сама). Мне было 3 недели, когда меня первый раз положили под нож. Все говорят, что в 3 недели память ещё не сформирована и у человека нет и не может быть воспоминаний. Но это чушь! Как только начинает формироваться первая клетка, так и формируется память. Генетическая память наших предков. От этого сны о прошлом и будущем. Я помню доктора в белом халате, колпаке и марлевой повязке. Его холодные и равнодушные глаза, наверняка, для него это была рутинная и несложная операция. Когда он резал меня мне было не больно и я ничего не чувствовал. Я был в сознании, так как операция проходила под местным наркозом. Он просто вырезал пятно, как мы вырезает «глазки» у картошки, вынул часть моей плоти и выкинул её. Что ж, я был младенец. Но вот когда он стал зашивать, наркоз закончил свое действие и тут, я почувствовал всю прелесть и полноту боли. Я орал как резанный в прямом смысле этого слова. На память об этом замечательном событии у меня остался шрам, который рос вместе со мною и теперь занимает все мое предплечье. Он моя гордость и он моя живая память. Но на этом мои больничные приключения не закончились. Было лето и было жарко, окна в больничной палате были открыты и меня просквозило. Я заболел воспалением лёгких и чуть не умер. Так что мои первые воспоминания связанны не с теплом рук матери, не с ее заботой, нежностью и лаской, а с болью и больничными стенами. С тех пор я люблю и не люблю больницы. Люблю за то, что эти белые стены дали мне жизнь, спасли меня, но не люблю за ту боль, что связанна с этим спасением и этой жизнью. Я люблю болеть, но не люблю лечиться. Рожденный в боли, я её всегда боялся, старался избегать, уклоняться и прятаться от неё. Но, чем больше я убегал от неё, тем ближе она была. Чем быстрее я бежал от неё, тем сильнее она накрывали меня. Она всегда преследовала меня, где бы ни был. И я, в какой-то момент понял, что не могу жить без неё. Боль стала смыслом моей жизни. Без страдания я не чувствовал, что живу. Я не могу быть с ней, но и не могу без неё. Вообще боль, страдание и отрицательные эмоции это что заложено в нас с самого рождения природой. Любое живое существо рождено страдать. Боль как двигатель жизни. Все наше существование направлено на борьбу с болью, на избавление от неё, или, в лучшем случае, уменьшения. Сталин был психопат и социопат. Но и как любой психопат и маньяк он был тонким знатоком человеческих душ и в своём роде гением.
Когда Берия его лучший и самый преданный ученик (в последствии грамотно выпиливший своего учителя) спросил Сталина не слишком ли мы давим на народ и не взбунтуется ли он, Сталин взял его руку и сильно сжал. "Больно?" - спросил Сталин. "Да." ответил Берия. Сталин сжал руку сильнее. "Теперь больнее?" - "Да!" - со стоном ответил Берия. Сталин со всей силой сдавил руку. "Очень больно?!" - "Да, очень!" со слезами на глазах, скрючился от боли Берия. Тогда Сталин слегка ослабил хватку. "Хорошо стало, легче?!" - "Да, очень хорошо, спасибо Иосиф Виссарионович!" - "Вот так надо и с народом!" резюмировал товарищ Сталин, с отеческой улыбкой.
Очень яркая наглядная и поучительная сцена всех человеческих отношений. Так что Сталин - отец, вождь и учитель! Правда его педагогические методы до сих пор вызывают споры и не однозначную реакцию в академических кругах, но все же, что неоспоримо, имеют относительно высокий КПД в построении сильной государственной власти и являются образным и действенным примером для всех современных политиков.
Моим же Сталиным стала сама жизнь.
Все мои детские воспоминания связаны с болью. Падения, ушибы, порезы. Моё лицо и тело изобилует различно вида шрамами. Что ж, шрамы украшают мужчину). Но что удивительно, я ни разу не ломал кости. Ни одной, даже самой маленькой. Трещины и растяжения были в изобилии, но переломов никогда.
Надо сказать, что родился я в прошлом веке, (ёшкин кот, в прошлом веке, то есть это было давно и неправда, как говориться: ****ёшь, наглёшь и провокация) летом 1978. Год был, в общем-то, ничем не примечательный. Народы мира и человеки в частности, как обычно, занимались методичным выпиливанием друг друга в борьбе за место под солнцем и счастливое будущее. Чему ярким примером является начавшаяся тот год и продолжающая до сих пор гражданская война в Афганистане, где кровные братья, с превеликим удовольствием, режут друг другу глотки. Но это было как до моего рождения, так и после, и так будет всегда. Брежнев получил очередную медальку. Но к этому году это уже стало притчей во языцах и не являлось чем-то удивительным и выдающимся. Народ получал ежемесячную зарплату, а Брежнев медальки, так как для него уже наступил социализм, и все для него было бесплатно. Интересный случай произошёл в кулуарах святой римской католической церкви. 6 августа — в Ватикане умер папа Павел VI от сердечного приступа после продолжительной болезни. 26 августа Папой римским стал итальянский кардинал Альбино Лучани, который взял себе имя Иоанн Павел I. А уже 28 сентября в том же Ватикане, как говориться, ещё и бокалы из-под шампанского не остыли, папа Иоанн Павел I, по официальному сообщению, отдал богу душу от инфаркта миокарда. Что называется, сделал себе имя и вошёл в историю нумерологии пап. Уже 16 октября данный пост занял Святой Иоа;нн Па;вел II, который благополучно занимал его аж до 2005 года.
Первые мои глобальные воспоминания мирового масштаба это олимпиада 80. Вернее не сама олимпиада. В своих неполных 2 года я вообще не понимал профессиональный спорт и на кой хрен он нужен, за исключением, пожалуй, женского футбола - уж больно ржачный, вот его и нужно показывать вместо всяких там камеди. В принципе, у меня и сейчас сомнения на этот счёт, нужен ли профессиональный спорт вообще, почему в других странах на олимпиадах выступают учителя, полицейские, стоматологи и др., а только в странах «третьего мира», легкоатлеты, пловцы, бегуны и т.д. Что это блять за профессия такая "бегун"? Куда бэгун, зачэм бэгун? Вот я понимаю бегун за водкой - просто, логично, понятно и полезно. В этом я абсолютно согласен с Райкиным: "Крутится она! Вот привязать к ней динамо-машину, пусть крутится и вырабатывает электричество!", тогда станет понятна, прозрачна и очевидна вся польза спорта. Так что не отложились в моей детской памяти все эти выдающиеся чемпионы, а вот закрытие олимпиады это да! Я помню рыдающую тетку и, медленно улетающего на воздушных шарах и исчезающего в закат, олимпийского Мишку. И, естественно, как и полагается, вместе со всей страной, рыдал на взрыд, забрызгивая соплями и слюнями окружающую действительность. Мне было искренне жалко медведя, а, вернее, его судьбу и перспективы его творческого развития, безжалостно посланного к небесам, со всеми вытекающими последствиями неопределенности его дальнейшей жизни. Уже тогда я ассоциировал себя с ним: насильно явили в этот жестокий мир, показали на потеху жестокой толпе, привязали к шарам и отправили к ****ям. Он на прощание помахал нам рукой, всплакнул и исчез навсегда, растворившись в многострадальной и безликой человеческой истории. Очень поучительный и философский момент, так сказать, концентрат жизни среднестатистического советского человека, наполненная яркими, но скоротечными эмоциями, определенностью бессмысленного будущего, забвением в вехах истории и памяти неблагодарных потомков. Кем он был этот медведь, кого любил, чем жил, о чем думал и мечтал? Да всем похуй! Главное, что он подарил нам мгновение сопливого умиления. Но этот момент обсосали со всех сторон на олимпиаде в 2014. Так что, по сути, для отечественного обывателя, ничего не изменилось.
Помню похороны Брежнева в октябре 1982. Что, что-то не так и нарушен естественный и привычный ход вещей мне сообщили гудки. Весь город был объят серьёзным и монотонным гулом заводов. Все было охвачено и погружено в этот тревожный шум. Сначала один гудок, к нему присоединился другой, третий и все слилось в единый, сплошной, монотонный гул, проникающий не только в сознание, но и пронизывающий саму плоть бренного тела. Все вибрировало вместе с этим равномерным и серым звуком: серый воздух, серые деревья, серая улица, серый город и, конечно, я сам, влившийся в это серое единство. Я куда-то шел, но, услышав его, встал как вкопанный, слившись в едином порыве и экзистенциальном экстазе этой звуковой вибрации. Мне повезло, я был один и мне никто не мешал. Это было необычно и впечатляюще торжественно. Именно тогда я точно понял, что буду, хочу, могу, понимаю звуки и знаю как ими управлять. Что сам являюсь всего лишь звуком, смутным эхом далекого большого взрыва, породившего все что есть и что когда либо будет. Это был гул человеческой души, её древней животной природы.
Я смутно помню, как по телевизору, показывали похоронную процессию, лафет с гробом и идущих след за ним людей с чёрными повязками на руках. Их лица были отстранёнными, ровными и спокойными. Казалось, что их выражение и все их фигуры задавали один и тот же вопрос - "Что же теперь будет дальше?" Вместе с Брежневым скончалась целая эпоха, эпоха стабильного застоя. Похороны мы смотрели всем семейством. В дальнейшем, это стало особой традицией, собираться всем семейством на похоронах. Особая традиция человека разумного, радостно-печально-философский момент социальной жизни. Радостно, что не ты, но очевидно, что все там будем. Особенно мне запомнился момент, когда гроб опускали в могилу. Его чуть-чуть не уронили. В этот момент, по комнате пронеслась волна, это был единый вздох удивления и ужаса. И тут же следом комментарий отца, как бы оправдывающий внезапно нахлынувший страх за будущее: "Дожили, блять, уже и закопать нормально не можем." Он сказал это без эмоций, ровно, спокойно, обыденно, просто констатировал факт. Этот комментарий, в общем-то отражал, всю социально экономическую и политическую ситуацию сложившуюся в стране в целом.
Черненко я не помню совсем, для меня его как будто и не было. Он был настолько незаметным и мимолетным, что остался смутным фейком в книжках и редких документальных фильмах по истории. Как известно самой лживой и продажной науке.
Зато Андропова я помню хорошо - это был мой любимый генсек. Несмотря на его короткое правление, в моей семье, как и в стране в целом, твёрдо и уверенно чувствовалось воодушевление и эмоциональный подъем. Все ждали и надеялись, что вот наконец-то теперь будет порядок и жизнь наладится. Но увы, не успев как следует зародиться и оформиться эта мысль почила в суе и умерла вместе с Андроповым. Так и оставшись из разряда, "А что было бы если бы?" Эта мысль, для меня до сих пор является сакральной и, окрашенной несбыточно-ностальгической тоской, о несостоявшимся светлом социалистическом будущем. Но если бы да кабы, да во рту росли грибы, я б грибы бы собирал на базаре продавал и прекрасно поживал.
Из детских воспоминаний о родителях, я помню длинные, волосы матери. Когда она садилась на стул, они доставали до пола. Мне это так нравилось! Она мне казалась неземной и волшебной. Тем более, что самого рождения я видел её редко. У матери с отцом были своеобразные отношения (сейчас это описывается простым статусом ВК «все сложно»), они занимались своей бурной жизнью, то сходились, то расходились. В связи с этим жили не вместе, а где придется. Конечно, им было не до меня. Об отце я помню его щетину и то, какую боль она мне причиняла, когда он, в порыве страстных чувств, прижимал меня к себе и ласково называл "Мой сучара!" Трудно сказать, с чем была связанна эта особая и непонятная его любовь ко мне. Вроде бы ничего плохого я ему не делал. Хотя моё рождение несколько выбило его из жизненной колеи, наполненной экстримом, развратом и алкоголем. Он не курил, бросил в юности, но пил знатно, с затяжками, самозабвенно и запойно. Он всегда говорил, что лучше выпить 100 грамм водки, чем выкурить сигарету. Так что он пил как курил, по пол пачки в день.
Меня воспитывала бабушка отца. Я ей за это очень признателен и благодарен. Она стала для меня и отцом и матерью. Но, несмотря на то, что всю жизнь проработала педагогом, с воспитанием был полный швах. Её отец был репрессирован, мать умерла от голода в начале самой великой войны в 1942. С самой ранней юности она осталась совсем одна, с печатью дочери "врага народа". Поэтому жила очень бедно, тихо, незаметно и в постоянном страхе, что и за ней, когда-нибудь придут. Чему и учила, сначала своего сына, то есть моего отца, а затем и меня. И это учение явно противоречило как отцовской натуре, так, впрочем, и моей. Мой метущийся дух хотел страсти, ярких эмоций и конечно боли и страданий, что явно не вписывалось в бабушкину концепцию "живи тихо и бедно, а иначе за тобой придут!". Она всегда мечтала, что бы я стал дворником и при этом нашего двора. Её эпохальная фантазия: Я мету утром двор, когда ещё все спят. На моём лице блаженная улыбка, счастливого человека обретшего смысл жизни и постигнувшего суть бытия. Моя метла стала моим философским камнем, превращающим дерьмо выброшенное на улицу людьми в золотые, но очень маленькие, слитки зарплаты дворника, а она из окна наблюдает за этой эпической картиной окончательного превращения человека разумного в человека тупого труда. Вообще-то труд превратил обезьяну в человека, а вот тяжёлый труд превращает человека в скота. Кроме того, современная техника может с лёгкостью и гораздо более высокой производительностью и качеством работы заменить на этом философском поприще человека. Но тогда сразу десятки и сотни тысяч русских людей потеряют всякий смысл своей и так бессмысленной жизни. И это не только сами дворники, но в десятки раз большее количество наблюдающий за ними. Это и те, кто умиляются, из окон наблюдая за их работой и те, кто рад тому, и своей счастливой звезде, что он сам не ****ый дворник. Как говориться существуют три вещи за которым можно наблюдать до бесконечности - это как горит огонь, как плывут облака и как работают другие.
Я потихоньку рос и наконец-то на радость родителям вышел из младенческого возраста. Чем, естественно, неприминули воспользоваться мои заботливые предки и отдали меня, в возрасте 2 лет, в ясли. Сей замечательный и благодатный период своей жизни я помню смутно. Мне всегда казалось, что я рос тихим и спокойным мальчиком, но, по отзывам и коментам воспитателей моё представление о себе самом, было несколько ложным, так как они от меня вешались. Из детсадовского периода у меня осталось лишь несколько воспоминаний. Когда мне было 3 или 4 года, я впервые познакомился с женщиной. Звали её, как сейчас помню, Наталья Черепанова по кличке «черепаха». Не смотря на то, что она была моей ровесницей, девчонка была бойкая и шустрая. Уже не помню, кто из нас предложил, но мы уединились с ней в промежутке между шкафчиками и сняли трусики. В тот первый раз моё детское сознание испытало культурный шок. У меня не укладывался в голове, а вернее вызывало неподдельное недоумение не само отсутствие пиписи, то есть полноценного мужского органа, так разительно отличающего мужчин от женщин, а то, как в принципе без него можно писять. Это так и оставалось для меня загадкой, пока я не встретил свою первую девушку и не узнал, что они писяют не стоя, а сидя. С этим пикантным моментом было связано огромное количество ссор и скандалов в период нашего совместного проживания и попытки построить свою первую семью, но об этом так же чуть позже.
Я с детства интуитивно боялся зубных врачей, даже ещё когда не был с ними близко знаком. В какой-то период моей жизни, мои нежные детские молочные зубки, подверглись атаке безжалостного и беспринципного кариеса. Что, в конечном итоге, и привело меня в кабинет стоматолога. Меня убеждали и уговаривали, что это не больно, как комарик укусит. Но комарик оказался с самыми, что ни на есть садистскими наклонностями. Древняя бор машина, с ременной передачей и суровой тетей врачом в придачу сделали своё дело и навсегда привили мне не любовь к этой профессии. Хотя, при дальнейшем лечении зубов, я всегда отказывался от обезболивающих, чтобы подтверждать и укреплять мои чувства к этому виду врачевания. Однажды мне сверлили зуб и попали в нерв. О, это были непередаваемые и потрясающие ощущения. Боль была сильная и резкая, весь мир погас в моих глазах. Потом, вспоминая это событие, я сравнивал его с фильмом «Терминатор», а именно с тем моментом, когда герой Шварценеггера, опускался в расплавленный метал, и экран его монитора ссужался до яркой точки, и напоследок, ярко вспыхнув, погас. В этот момент, я думаю, мне можно было бы не только вылечить все зубы и удалить все корни, но и выдернуть всю челюсть целиком, а я бы ничего не почувствовал.
Мои боевые качества стали проявляться с самого раннего возраста. Все в том же пресловутом детсаде. Был у нас в группе полный мальчик, к сожалению, история не сохранила его имени для благодарных потомков, так вот, я подошёл к нему и спросил: «Хочешь, я покажу тебе отличный приемчик?» Естественно он согласился и, как только я получил это согласие, на его беду, я резко наклонился, схватил его за ноги и дернул на себя. Он так смачно грохнулся, что прибежали из соседней группы посмотреть, что за шум, а драки нет. Ору и разборок было много, но я их совсем не помню. Разобрать какую-нибудь игрушку и посмотреть, как она функционирует, было для меня милым делом. Но я это отношу не к хулиганству или вандализму, а к любознательности и пытливому уму. Впрочем, с этим был категорически не согласен воспитательно-надзирательный контингент детсада и я часто стоял в углу. Как я полагаю, и именно в тот период у меня развился философский склад ума, так как делать в углу было нечего, кроме как думать и размышлять о жизни как таковой. Спать в обед я не любил и всячески пытался избежать этого приприятнейшего занятия, как я с возрастом осознал. Я придумывал различные отмазки и истории, которые выглядели довольно правдоподобно, что по дурости своей, избежать этого сладкого момента. Так однажды я сказал, что меня в обед заберет мама и весь тихий час просидел в коридоре. С тех пор воспитательский состав прозвал меня «Дмитрий хитрий», хотя к моему имени это никого отношения не имеет. Что называется ради красного словца. Меня это по молодости задевало и даже раздражало, хотя являлось адекватной оценкой моего поведения. И если у индейцев было принято давать мена по качествам, типа меткому охотнику «зоркий глаз» или умному «мудрый филин», то «Дмитрий хитрий» подходит мне больше всего. Хотя если бы сохранилась эта мудрая индейская традиция, то сейчас самыми популярными именами девочек и мальчиков были бы «рваная резина» и «бля не успел». Так что мне с прозвищем ещё повезло.
Мой отец был инженером, вернее моделистом и строил всякие летательные аппараты никому кроме него не нужные, на которых он сам по возможности и летал, а мать была учителем музыки, так что денег в семье было с воробьиный ***. Но мне то на это, как ребенку, было глубоко посрать. В общем, чёрт и бес стяжательства занесли меня и мать в игрушечный магазин и там я увидел свою мечту - электро конструктор. С батарейками, моторчиком, разноцветными лампочками, колесиками и даже звонком. Из него можно было собирать всякие ****атые штуки, такие как, экскаватор с двигающиеся ковшом, башенный кран, машинку и кучу всяких других лузлических прелестей. Меня расперло как Голлума, это был мой фетиш и моя прелесть. Близилось моё 5-летие и я умолял с выпученными глазами, высунутым языком и капающей на мраморный пол магазина слюной, купить мне это шедевральное чудо советской конструкторской мысли. Как сейчас помню, стоит он перед моими глазами как живой - огромная квадратная коробка, сине красного цвета, с аккуратно уложенными детальками. Стоил он по тем временам не дёшево аж 12 рублей, но мне было пох. Ессно маман мне его не купила. И я сильно расстроился до скрежета в молочных зубах. Дело было в центре города, и вот стоя на остановке, я сказал, что если она мне его не купит, я уйду. Она сказала, что бы я шел куда хочу, что я ее задолбал и весь мозг своим нытьем высрал. Сейчас мне очень жалко мою маман, надо сказать, что мозг я умел вынести напрочь и к ****ям, как тогда, так и сейчас, талант, сцуко, не пропьешь). Гыгыгы). Чтож, пацан сказал - пацан сделал! И я ушел, вернее, пошёл плакаться бабушке в передник на горькую судьбу всеми не любимого и брошенного на произвол судьбы Голлума без своей прелести. В общем, жуткое и жалкое зрелище любимой бабуле было обеспечено. А надо сказать, что путь до бабушки был извилистый и не близкий километров 7 +- . И вот я иду, а самому стремно. Мало ли че, ведь я мелкий ****юк. Вижу, впереди меня идёт в попутном направлении коп, по тем временам товарищ милиционер, ну я за ним и пристроился. Уж не знаю, по какой такой судьбоносной причине, но так прошёл я за ним большую часть пути. Повезло). До дома оставалось метров 500, когда наши пути дорожки разошлись, я пошёл один. А надо сказать бабуля моя жила в частном секторе. Так вот иду я по прямой дорожке и вижу мне на встречу 2 цыганки. А надо рассказать порассказали мне о цыганах всякой лабуды и смачно жуткой няшки, по типу того, что они воруют детей и отдают их на органы или потрошат и едят, а то, что остаётся от неосторожного и глупого ребенка скармливают дрессированным собакам, которых тоже потом продают на органы или в цирк, какой суке как повезет. Так вот у меня реально очко сжалось так, что иголку не вставить. Я резко свернул с прямой дороги во дворы, а они блять за мной, короче ****ец бля. Как я тогда не обоссался и не обосрался, один мой пищеварительный тракт знает. Ну я как ни в чем не бывало в первый двор свернул, ну типа я тут живу и бегом к двери звоню в звонок и думаю: "откроют, скажу как есть, мол помогите, спасите меня цыгане на органы хотят продать или превратить в цирковую собаку или типа того!". Но никто не открыл. ****ец думаю, попал. Че делать? Ждать под дверью не резон, увидят меня цыгане через забор и с****ят нахуй. Хуй я от них отплююсь в почти пять лет то. Баланс сил был явно не в мою пользу, и всякое физическое сопротивление сулило мне магическую трансформацию в собачью колбасу. Какие тогда к ебеням экскаваторы, краны, машинки и вообще полный крах всех детских мечт. Ну, думаю, хуй вам, меня так просто голыми руками не возьмёшь. И я сиганул через забор в другой соседский двор. Таким нехитрым маневром я оказался на другой параллельной улице. Ноги в руки и бегом со сверкающими пятками домой. Когда я забежал в долгожданный и такой милый моему сердцу и моей малолетней но любвеобильной на приключения заднице. Там ждала меня эпическая картина в виде бабушки, матери и дяди милиционера. А надо сказать, что уже тогда я доверял ментам не больше чем цыганам. Разница в том, что по убедительным рассказам предков и их компетентному мнению менты в отличие от цыган пустят меня не на колбасу, а посадят в адское место под страшным названием тюрьма, где из маленьких и не послушных детей делают жутких уголовников и впоследствии рецидивистов. Смысл этих слов и понятий мне тогда был не знаком, но звучали они даже страшнее колбасы, колбаса хоть была близка моему сердцу и понятна. Хотя перспектива ей стать была мало приятна, но жуткая мысль, что можно стать уголовником, пугала меня больше. Потом, позже в 90-х из жизни и кино я понял, что меня наебали. Оказалось что уголовник это самая замечательная, интересная, удивительная, высокооплачиваемая и полная приключений профессия на земле, а менты их лучшие друзья, практически молочные братья по разуму. Собственно говоря, не будь уголовников, так их обязательно надо было бы придумать, так как не было бы и ментов. И лишь по недоразумению те и другие иногда становятся по разные стороны баррикад, но собственно говоря, методы у них одни и те же - насилие, вымогательство, шантаж и запугивание. Как говорил великий Железный Феликс: "Если вы ещё не сидите это не ваша заслуга это наша недоработка!". Увы, своими порочными наставлениями предки сбили меня с пути истинного и понятного обществу. И мне пришлось в дальнейшем выбрать путь Остапа Бендера, то есть чтить и уважать букву закона, ну по крайней мере в том плане, что бы у этой буквы не было причин взять меня за мою нежную, белую и чувствительную, ко всякого рода хватаниям, задницу. Момент ввертывания ****юлей за мою самоволку я не помню. Я вообще склонен забывать все плохое и помнить только хорошее).
Одним из моих ярких детских воспоминаний является сырок. Обыкновенный сладкий творожный сырок, он на долго превратился для меня в самый омерзительный продукт в мире. Я жил у бабушки и гулял во дворе. В какой то момент я увидел маму идущую мне навстречу, она была пьяная. Надо сказать, что это был первый и последний раз в своей жизни, когда я видел маму пьяной и вообще выпившей. Я часто видел под шафе отца, и поэтому такое же состояние матери произвело на меня сильное впечатление. Реальность отвернулась от меня обратившись в нереальный фантасмагорический кошмар. Я в пал в ступор и не знал что делать. Я просто стоял и смотрел, как она ко мне идёт неровной походкой. Она подошла ко мне и, что-то бессвязно бормотала: «Ты должен понять... Ведь ты уже большой и взрослый мальчик... Прости меня...» Она заплакала, тушь стекала по её щекам. В этот момент она не была для меня моей волшебной мамой, феей с длинными волосами, это была растрепанная, страшная и чужая женщина. Мне очень хотелось убежать, но я не мог это же моя мама. Она сказала: сынок у меня есть кое-что для тебя. И полезла в сумку. Она что то там долго перебирала и искала, наконец она достала какую то белую бесформенную массу, всю в какой то пыли, грязи и непонятных крошках. «Это очень вкусный сырок, - пробормотала она скорее убеждая себя чем меня, - ведь ты любишь сырок, только он немного помялся». Она сложила мои руки ладошками и положила это месиво в них. «Прости меня, ты когда-нибудь поймешь меня». Она погладила меня по голове рукой перепачканной в сырке. Я не мог и не хотел смотреть на неё и смотрел на эту омерзительную субстанцию в своих ладонях. Несмотря на весь отвратительный вид, этот грязный сырок выглядел лучше, чем моя мама. Когда я поднял глаза, мамы уже рядом не было, она ушла. С тех пор я не люблю и терпеть не могу две вещи: это творожный сырок и пьяных баб. Ну, если я ещё как то с сырком примерился и нашёл с ним общий язык, то вот со вторым не примерюсь никогда. Женщина пьяница - горе в семье.
Так, однажды, когда мне было лет 6 не больше, я и мой друг Максим (который,  сейчас живет в П*тере, а может и умер давно), а он был старше меня на пару лет, пошли на речку купаться. Надо сказать, что в то время я плавать не умел (сейчас-то, конечно, плаваю как Ихтиандр) и единственным удовольствием было перемещение вдоль периметра металлической конструкции, на которой был установлен трамплин. Вот с этого-то трамплина Макс залихватски прыгал в воду, выделывая различные пируэты. Наблюдая за ним и за тем, как другие купающиеся наслаждались свободой действия, меня досадовала привязанность к этой железке. И в итоге, переместившись на край, я разжал пальцы и … камнем пошел на дно. Все вокруг было зеленого цвета. Вода вокруг, илистое дно, ветки ближайших деревьев, покрытые илом, пивная бутылка, также покрытая илом, и другие романтические, в данной ситуации, но малопривлекательные в обычной жизни, предметы. Я медленно погружался в зеленую пучину. Наверное, я бы так и достиг дна, да там бы и остался, если бы какой-то парень, по одним только ему понятным причинам, не сообразил, что я не резвлюсь в воде, таким образом, а банально тону. Твердо, схватив меня своими сильными руками, за мои руки, он вытащил меня на помост как пушинку и я «накупавшись» побрел на берег, стесняясь оглянуться на моего спасителя. Я не помню лица этого парня, ни как он выглядел, помню только светло русые волосы. Помню, что, сильно засмущавшись, сказал ему спасибо. Быть может это был Ангел. Что интересно, я ни чуть не испугался, не было абсолютно ни какого страха за свою жизнь, мне даже было любопытно или, вернее, интересно. Мне казалось, что я даже дышу, как обычно, и все как на поверхности, только звуков не было, а какой то невнятный шум. Мне потом часто снилось, что я тону и дышу под водой, но я ни разу не достигал дна.
Собственно говоря так незаметно и пролетели, как фанера над Парижем, мои детсадовские годы. Только я приспособился к детсадовским порядкам и приобрел некоторый авторитет среди сокамерников, вернее сопарашников, так как момент истинного единения группы наступал, кода нас водили строем срать и ссать в типовые и стандартные, металлические совковские горшки, от которых жопа стыла и справлять естественную нужду было крайне дискомфортно. Все это унизительное действо публичного и массового испражнения было направлено на то, что бы продемонстрировать что ты чернь безвольная и бесхребетная. Бесцветная, серая, однотипная, стандартная, гадящая масса, перспективное будущее нашей великой социалистической прародины. Но тогда я всех этих политических тонкостей не понимал и внимал ароматам и звукам окружающей человеческой среды, в своём первобытном состоянии. Так вот как только я приспособился к адским условия детсада, как ко мне, нежданно негаданно, подкралась ещё более охуенно незаметная школьная пора.
Как поется в одной известной песне "Школьная пора и при всякой погоде, нам засветят в харю, а иногда и в пах!"