2017 - Заркало

  От нестерпимой апатии, и отсутствием всякой мотивации Павлов вышел  на улицу в надежде, что что-то подскажет ему правильное направление в его и без того запутанных мыслях. Мог ли он подумать, что это прогулка не обойдется ему обычным часовым обходом уже заевших мест? Едва ли.
     В вечернее время город успокаивается от бурного дневного наплыва китайских туристов, тысячи автомобилей, и столько же горожан. Город становится еще ярче от огней зданий, фонарных столбов, и ярких вывесок, чем казалось бы днем.
  Павлов  Шел по улицам города, то спускаясь, то поднимаясь относительно уровня моря. Поразительный город, с первого этажа можно провести прямую линию до окна пятого этажа напротив стоящего здания.
  Казалось бы голова Павлова просто перестала работать, остались лишь примитивные функции - идти, он едва ли он  соображал куда идет, и зачем.  Состояние Павлова напоминало последствия после ЧМТ - социально безжизненное тело, способное лишь поворачивать глазами, и лишь на небольшую долю двигать телом. Глаза такого человека пусты, в них нет жизни, нет какой-либо мысли, лицо поникшее, и кто знает, что у этого человека на уме, но внешнее состояние такого пострадавшего прямое олицетворение душевного состояния Павлова.
 Скрытое желание принять психостимулирующее вещество не дает ни какого покоя. Эта слепая надежда, что это чем-то поможет. Но ничего кроме собственного разложения это не даст, противореча полагал Павлов.
 Как удобно, рассуждал Павлов, обвинять во всех бедах кого-то, но не себя. Это же так просто, это снимает такой большой груз, но до тех пор, пока не откроется тайна. Пока не пойму, что они сами причина всех бед. Люди слишком эгоистичны что бы принять свое несовершенство, свой изъян. Ох, это "вечное противостояние" оптимистов и пессимистов, это как атеисты и верующие. Тут нет победителей, а есть лишь побежденные, и все они проиграли. Оптимисты - слишком Одурманены своим взглядом на позитивный мир, что не видят реалии, оптимисты самые настоящие эгоисты, окружая себя лишь счастьем и ложным счастьем. Пессимистам же уготована судьба смирения, что но конца жизни своей, они будут видеть мир своими темными, тусклыми глазами, не видя радости, и терзая лишь себя страданиями по миру.
 К кому Павлов относит себя, сам он говорит следующее: "Пессимизм для меня  - не есть смысл существования - это путеводитель, позволяющий рационально смотреть на мир, без розовых очков". Его  с самого раннего детства тянуло на "темную сторону", а после слишком раннего влияния  личности и творчества Шопенгауэра и вовсе перешел на сторону пессимизма, от куда никто его уже не может вытащить.
 Только Павлову стоит закрыть глаза хоть на мгновение, как сразу же появляются картинки в голове.
 Погрузившись в воду, волны разбежались в разные стороны, доходя до края ванны и обратно. Она была не намного больше прежней, и можно было спокойно вытянуть ноги или погрузиться с головой, что бы слышать голос собственных мыслей. Вода успокоилась, и лишь звук капель, падающих с крана разносился по всей комнате.
           Белые квадратные плитки, что выстраивались в стенку, где-то уже треснули, а где-то и вовсе отвалились. С годами они уже не казались такими белыми, как и вода – все приобретает черно-белый характер. Уже не было видно ног, вода стала слишком черной. Это что-то, что так долго стремительно пытается полностью поглотить. Скоро, совсем скоро ОНО возьмет вверх
Вода, словно чернила, черные чернила. Она стекала по вытянутой руке на пол.  Тянуло на дно. ОНО поглощает: сначала по плечи, затем по горло, и вот вода уже затекает в уши и глаза.  Она затекает в  голову. Тяжелым грузом маленькое тельце погружается на дно. Оно поглощает все сильнее и сильнее, поглощает своего раба,  прикованного чугунными цепями. Свет медленно удаляется, и тело вовсе перестало подавать какие-либо видимые признаки жизни. Волосы расплылись по воде и слились с темной водой. Дыхание остановилось, сердцебиения не было слышно. Пустота, вакуум.
        Свет практически исчез, едва ли можно было уловить несколько лучиков. Но стало не хватать воздуха, и разум взял вверх над телом. Осознав свое положение, маленький беспомощный носитель бренного тельца, делая большие и жадные глотки воздуха вынырнул расплёскивая. Грудь наполнялась спасительным кислородом. Сердце билось на столько часто и сильно что чуть-ли не пробивало грудную клетку.
***
     Сгустились тучи над городом, и улицы мгновенно опустели. Погода волнуется, погода негодует, а его глаза  смотрели на все это из окна своего дома, где сухо, тепло, и не подступает непогода.   Облокотившись об стену, он наблюдал за этим всем, и находил в этом что-то сверхпрекрасное.
     Рядом стоят стопки непрочитанных газет и писем. Кто-то вопреки всем ожиданиям, все равно  продолжает  их слать, но они лишь складируются  в комнате, ничто так и не было прочитано, да  вряд ли будет. Еще совсем свежая книга по патологической анатомии. Свежая потому что листы ее еще не запачканы чернильными руками, нет пятен от кофе или чего-то еще.
       Казалось что эта квартира слишком мала для Павлова,она буквально сдавливал его со всех сторон, сейчас ему и целого поля будет мало, и там он будет чувствовать себя, как загнанным в клетку. Сколько он себя помнит настоящего, столько он здесь и живет. Ни кто не навещал его, ни кто не приходил не чашку чая, и уж точно никто кроме него не просыпался у него в кровати.
      На против стола находилось зеркало. Оно не большое, но его хватило, что бы Павлов мог подолгу рассматривать свое лицо, и с каждым разом оно становилось ему чужим, он видел в нем треть лицо.
     -Как ты докатился до такой жизни? Не знаешь?! Или не хочешь знать?  Ты пленник собственных мыслей. Ты узник прошлых событий и не сбывшегося будущего. Посмотри  на себя ты же сам себе противен. Ты на столько долго смотришь на себя в зеркало, что и вовсе перестал узнавать себя в собственном отражении, не признавая в себе ни друга, ни собеседника. Твое лицо слабое, пропитанное тяготами жизни, скрытой от всех обывателей. Ты изгой этого мира, ты не любим собой, не любим человечеством. Много и людей ты заешь, кто сможет казать  о тебе доброе слово на похоронах?
     - Заткнись! - неожиданно громко крикнул Павлов, и отошел к столу
     - Что ты пытаешься делать? Уйти от своих проблем? Отвлечься?! Как советовали тебе ОНИ! Отвлекись, да! Отвлекись, найти себе девочку помоложе и забыться!
     - Закрой свой чертов рот! - он взял первое что попалось под руку, и это оказалась небольшая медная фигурка, которая тут  полетела в зеркало, вдребезги разбив его.
      Этот удар словно пришелся по самому Павлову, лицо его задрожало, все морщинки зашевелились, и он рухнул прямо перед этим самым местом, где находилось зеркало.
     - Зачем, зачем ты ушла от меня? Почему ты оставила меня здесь умирать? Разве это гуманно?!
 Не далеко на полке, Павлов случайно увидел рисунок, тот самый рисунок - фиолетовое существо, непонятного происхождения и рода.
     - Я же дарил ей это, но почему он оказался у меня? Я не помню... Но я помню ее, ее карие глаза, ее детскую улыбку, такую наивную. Она всегда казалась для меня ребенком. Взрослым ребенком, которого хочется обнять. Я то и дело находил ее русые волосы на своей одежде, и так не любил этого, но не сейчас... я опять ухожу в прошлое! Этого никто не услышит. Никто! Ни она, ни кто-либо другой. А от того - все мои разговоры бессмысленны. Зачем я разбил зеркало? Еще порежусь...
     Спустя пару дней Павлов поменял зеркало, которое было еще больше прежнего, и освободив все пространство рядом с ним, оставив лишь диван. Было поздно совсем ночь, и вся комната погрузилась во тьму, но лишь свет дальнего фонаря проникал в комнату. Тень от окна упала на стену, что была напротив. На стене вырисовывался узор. Толстые и тонкие ветки деревьев, направляющиеся в разные стороны, они едва колыхались. Это была одна из самый тихих ночей.  И словно само время замерло, настраивая все против разума. Сна ни в одном глазу, и как на зло ни одной здравой и свежей мысли, все одни клише, абсурд да ересь, которая переплетается с общей слабостью.
          Он один в темной комнате. И никого нет, ни друга, ни врага, ни знакомого старого. Совершенно один, абсолютно одинок.
        Что может отражаться в этом зеркале? Что-то весело, жизнерадостное? Увы но нет. В отражении лишь темное, мрачное,  еле виднеющееся лицо уставшего человека. Уставшего от всего, и в первую очередь от самого себя, от своих мыслей, и своего страха, с которым он уже смерено живет. Это лицо не выражает ни каких эмоций, ни гнева ни страха, ни жалости к себе. Это лицо абсолютно спокойно. Оно смотрит на само себя, оно медленно поедает изнутри.
  В отражении зеркала, позади Павлова стоял стол,на который он не обращал никакого внимания. Павлов стало быть уже засыпал, удобно устроившись на диване, но услышал, как что-то скребется в комнате. Он уже было подумал - крысы,  но нет. Это доносилось из-за зеркала. Аккуратно встав, и подойдя, Павлов посмотрел за него, благо все было видно от света фонаря, но за ним было пусты. Скребки прекратились.
 Можно ли было сказать, что Павлов сильно удивился, увидев  себя в отражении сидевшим на столе, сцепив ладони в замок? Едва ли.
-Зачем ты разбил зеркало, глупец? Мы же только начали ладить с тобой.
- Ладить? Ладить?! Да я чуть с ума тогда не сошел! А он ладить...
-Ты же не вернешь ее, сам понимаешь.
 Павлов аккуратно лег на диван, и лишь изредка поворачивал голову что бы посмотреть в отражение. А он все продолжал сидеть на столе, и пристолькно наблюдал за мной
     -Помоги мне! Дай мне то, что я больше всего заслуживаю в этом жалком и бессмысленном мире. Дай мне то, ради чего и не стыдно будет умереть. Покажи мне то, чего я прежде не видел. Дай мне почувствовать то, чего раньше не чувствовал. И впредь, я буду принадлежать тебе, все мое тело и разум достанется тебе. Только дай мне насладиться этим.
          Он продолжал смотреть на него своими черными глазами, впиваясь в самую глубь моей головы, просверливая там очень глубокое, но тонкое отверстие. Он пару раз постучал клювом об стекло, после чего, взмахнув своими крыльями взметнул в воздух, и улетел прочь.
Павлов вновь остался совершенно один. Только он, и его одинокое зеркало, в котором теряется вся личность,  причастность к миру. Я погружаюсь в него. Оно медленно затягивает в себя.
- Ты не отпустишь ее ведь так? А тебе же с этим жить еще, пойми. Я тебе не враг, нет. Я знаю тебя дольше, чем ты сам, и поэтому тебе стоит прислушаться ко мне. Закрыв глаза, ты не решишь проблему.

***
          Туман вновь осел над этим местом, погрузив все в холодную невидимую крепость. Лишь чайки беззаботно летали вокруг, плавали, и улетали за горизонт. А набережная в это время опустела. Ни единой души. Голову Павлова  терзало чувство ожидания кого-то или что-то.  Оно непременно явится сюда, от того Павлов постоянно оглядывался по сторонам, и чувствовал себя встревожено.
          "Оно знакомо мне, но я не помню, что бы когда-либо был здесь, а если бы и был, то запомнил бы это место наверняка" : говорил каждый раз себе под нос Павлов.
          Становилось все холоднее и холоднее. Изо рта уже пошел пар.
Это  чувство было все сильнее.  Она все ближе и ближе. А он чувствует ее мертвые шаги. Сколько бы он не прятался от нее, где бы не искал укрытия, она нашла его, и пришла за ним, и не спрятаться больше ему нигде, и ни у кого.
          -Я не могу отпустить тебя. Ты слишком долго была в моей жизни, но так быстро ушла из нее. Но я ненавижу тебя! Всем своим черствым сердцем, я презираю лишь малейшее воспоминание, мельчащее упоминания твоего имени. Почему ты так поступаешь со мной!? Нам было хорошо вместе, разве нет!? Я наслаждался тобой, твоим ароматом, твоим присутствием. Но ты убила меня. Расчленила, и скормила собакам. Зачем ты преследуешь меня, ходишь по пятам. Я везде увижу тебя, разгляжу среди толпы самый невзрачных, похожих один на другого людей. Ты не даешь мне спать по ночам, присаживаясь на край, гладя мои волосы, напевая эту мерзкую и отвратную мелодию. Я перестал видеть свое отражение, вместо этого, на меня смотри он…
          -Одиночество… придет. Оно придет. За тобой. Оно заберет тебя.
          -Ты не оставишь меня! Я не избавлюсь от тебя! И ты всегда будешь со мной... Еще раз убьешь меня, и каждый раз будешь напевать эту мелодию…
          -Ты сам выбрал эту учесть, друг мой. Никто кроме тебя к этому более не причастен. Но ты же понимаешь, что это бессмысленное занятие. Она будет с тобой. Она найдет тебя. Придет к тебе в любом образе, в любом теле.
          "Ее лицо все такое же прекрасное, а глаза, все такие же милые. Она со мной, она рядом...
Бессмысленно уходить от этого."
          -Я рядом, мой дорогой. Я тут.
          Она протянула к его лицу руку, и на глазах выступили слезы, а в горле образовался огромный ком.
          -Я ждал тебя..
            Ее прикосновение убивало...  Это поцелуй смерти…