Часть 1 Учитель, глава 3 О, Господи!

        Астральное тело - Натура, или Всея Любовь - роман 3

        Читать роман полностью здесь:
        http://www.proza.ru/avtor/vseslavsolo&book=3#3

        Часть первая   УЧИТЕЛЬ

        Глава 3
       
        О, Господи!

Медлительная с виду, не вызывающая доверия, но наполненная чьими-то ожиданиями ночь. Ее безмолвие выказывало полное безразличие в сторону Сержины, вышагнувшей из подъезда и остановившейся подле него. Тэ Макаяна Шак, длительный до остервенения и беспамятства урок «Центрального взгляда», ноющее тело от ласк.
А теперь — улица и она, девушка с оружием страха наперевес, и напротив — ночь со своими законами некоторой видимости и подзаконами подворотен.
Недавняя ученица решительно зашагала через двор, свернула вскоре в арку уличного прохода прямо сквозь дом и вышла на широкий тротуар, который примыкал к размашистой магистрали, но тихой сейчас, в безветрии машин...
Сердце Сержины искало взаимности переживаний во всем окружающем предметье улицы,  но настороженность,  незримое,  неощутимое «дыхание» недоверия заставляло, заставляло своим настойчивым присутствием оборачиваться назад, но каждый раз, когда девушка это делала, она понимала, убеждалась опять в том, что ее опасения напрасны и необоснованны, что ее попытки застать хоть кого-то крадущегося позади неё, врасплох — тщетны, обречены на присутствие всего лишь тишины и сонного покоя зданий вокруг, но так уж устроены мы, люди, — нам проще увидеть опасность, чем вовсе не встретить ее, но долгое время слепо ожидать, ожидать напрасно и не подозревать об этом...
Но Сознание!..
Оно никак не унималось... Оно не находило сейчас у девушки поддержки, оно ожидало угрожающие картины, выискивало их, ожидало, но так и не встречало, и оттого начинало заявлять о себе всё тверже, старалось ущипнуть душу, чтобы та отозвалась и сжалилась своими чувствами.
Девушка и ее Сознание — разделились и между ними развязалась ранимая борьба, борьба уверенности и сомнений.
Сознание рисовало, продолжало настойчиво рисовать страшные картины, не существующие вокруг, а девушка изгоняла их навязчивую устрашаемость, словно выталкивала их наружу, из себя, пыталась прогонять эти картины  —  прочь, напрочь забывать о них...
Но Сознание!..
Оно все же пыталось одолеть свою жертву.
Девушка поспешно, то и дело оглядываясь и подозрительно осматриваясь по сторонам, проходила мимо вереницы молчаливых витрин невысоких магазинчиков.  И наконец, незадолго до поворота к финишной прямой, ведущей далее до станции метро, где можно было бы, по крайней мере , остановить первое встречное такси или машину, Сержину остановило...
Остановило, не так давно прогнанное ею же далеко за угол впереди, появление двух молодых людей, которые тоже, в свою очередь, остановились, заинтересованно присматриваясь к ней...
Сержина сделала нерешительный шаг назад и подчиненно замерла в ожидании последующих событий...
— О, Господи! — прошептала она про себя, — Господи...
— О-о! — театрально иронизируя воскликнул, один из объявившихся молодых людей, — теперь, нас и обслужат как надо, есть кому обслужить!..
— А если не захочет? — ехидно усомнился второй, его сподвижник.
— Тогда запомнит нас улыбающимися... Неправда ли?! А!? — окликнул он девушку, словно огрызнувшись в ее сторону.
— Нет! — неистово, с горластой корявостью выкрикнула в одиноком протесте Сержина, — Нет... — повторила она уже для себя осипше и тихо, — Не-ет, — прошептали ее губы еще раз в смирении, в обреченности.
И вот, эти двое решительно направились в сторону девушки, она продолжала оставаться на месте: «Центральный взгляд», — ты же можешь, наверное можешь, — укреплялась она, — «Ну, хотя бы попробуй... останови... их.., останови... Попробуй же! Ну!.. Они приближаются!.. Смотри... Они приближаются... Тогда же беги... Убегай прочь... Нет... Смотри... В центр лба... Импульс... Сверни же всю Веру во внутрь себя и тогда, как учил он — вся твоя Воля будет во вне тебя, и чтобы не подумала будет неминуемо так... Сверни же Веру свою и на мгновение стань же ты с ног до головы единым желанием — «Остановки всего на свете»! Забудь же ты на это мгновение, что хоть что-то существует во вне — все существует в это мгновение только в тебе, только в тебе!  Ты — само желание «Остановки», но нет никакого желания, по отношению к миру вокруг, что бы хоть что-нибудь в нем устрашающее остановилось... Ничто в это мгновение не может тебя устрашить во вне, потому что мира во вне не существует — ты свернута только в себя, но это всего лишь на мгновение! Попробуй же! Потом будет легче... Вышвырнешь весь сгусток желания из себя во вне, и хладнокровно будешь видеть его вокруг себя, видеть как внешний мир, созерцать свое же желание,  как мир вокруг существующий! Ну, же попробуй! Давай! И они обязательно остановятся, остановятся эти бандиты... Только не забыть бы про адрес «остановки». Как он учил: на краткий момент оптические оси глаз я должна сконцентрировать на расстоянии первого резкого видения предметов от моего лица и на точки пересечения этих осей возникает серебристый сгусток,  и неважно, видимый или осознанный! Он должен быть виб-рирующим, как червячок шевелящийся, я же уже пробовала там, у него, у меня получалось... Протолкнуть надо сгусток этот оптическими осями глаз до центра лба жертвы, ввести его во внутрь головы ее, и пусть разрастается этот сгусток во всю голову жертвы, во весь ее объем, и даже заполнит совершенно со стороны и главное, не в заинтересованности, потому что я уже выбросила свое желание, развернула его из себя и теперь только хладнокровно рассматриваю его, а сгусток, серебристый сгусток, вибрирующий и его разрастания в теле жертвы моей — это всего лишь,  как сказал он — Адрес, опорная точка воплощения!.. Ну, же... В Центр лба. Импульс
... Еще, еще... Еще! Не получается... Они не подчиняются... Я и в самом деле, действительно слаба. Я, не достойная быть ученицей, а достойная быть жертвой сама... И потому... Следует подчиниться мне...
— Ну и что, ты, обслужишь нас? — объявился возле самого лица чужой, ожидающий неминуемых наслаждений голос.
— А то, может поулыбаемся? — спросил другой голос, где-то из ближнего пространства, совсем рядом, но далее чем первый, спросил то ли у нее, то ли у этого голоса, что возле самого лица наклонился сейчас.
— Я... Обслужу, ребята, — на дрогнувшем, напряженном выдохе согласилась девушка, — Что... я должна делать? — равнодушно произнесла она вопрос.
— Пойдем со мной, — повелел первый голос, что находился возле самого лица и Сержина почувствовала тут же, как чья-то цепкая рука ухватила ее за шиворот, и теперь же потащила в проем между магазинами, и вскоре, они, Сержина и один из двоих оказались на крошечном асфальтированном пятачке между кирпичным забором и магазином. Бандит, тут же, без остановки тисково прижал плечами свою жертву к магазинчику, потом навалился всем своим рослым телом на Сержину окончательно, начал слюнявить скользящими поцелуями ее, ароматно постанывая при этом, ароматно для самого себя, потому что источался изо рта его тошнотворный запах вина.
В фиолетовом свете лампочки сигнализации, укрепленной в металлической сетке над самой дверью магазинчика, дверью, к жесткой поверхности которой сейчас была коряво притиснута Сержина, обнажался презрительный стон, обнажался и обнажал покорность плененного тела, из которого он вырывался, и леденящую ненависть человека, порождающего этот стон, к самому себе.
— Сосредоточься в копчике..., ты! Жалкое создание... Мне слишком нравится твоя девочка, не избавь меня от шанс, — Сержина насторожилась. Вточь голос, наклонившийся к ней там на улице, когда подошли эти двое, но прозвучавши в ней, он абсолютно не имел никакой окраски, он прозвучал вне красок человеческой интонации и потому сердце девушки не отыскало знакомого человеко-обличия, которому мог бы принадлежать этот голос, но в смысл сказанного впилось сознание Сержины:
— Шак... — Прошептала она.
— Ты что, бредишь от удовольствия? — сладко сказал насильник и насмешливо заглянул жертве в глаза.
— Отпусти меня..., я сама. — Попросилась жертва.
— Ладно. — Произнес в притворно задумчивом тоне насильник, перестал прижимать Сержину к двери и в корявую развалку отшагнул пару шагов от нее. — Раздевайся... — скомандовал он в приторной истоме непоколебимого превосходства, но девушка молчала.— Ну же, сука, я кому сказал! — озлобился насильник.
— Я сосредоточилась в копчике. — Проговорила про себя Сержина.
— Создай треугольник. Копчик и пятки: только эти три точки — опора твоего сознания в теле, — снова объявился голос в девушке, прозвучал насквозь, ниоткуда.
— Я сосредоточилась.
— Глаза, сведи их в одну точку на читабельном расстоянии от себя, — приказал голос. Насильник насторожился, он увидел как взгляд девушки словно помутнел, словно отделился от нее.
— Теперь, — продолжал голос, — сгусток информации... Ну!... Породи его на перекрестке взгляда, — Сержина начинала понимать, что урок «Центрального взгляда» продолжается, только он теперь незримо зримый, обнажился неотступной явью, и в следующее мгновение сгусток вибрировал на перекрестке взгляда. Сержина, ее скошенные глаза впивались в его сверкающую серебристость.
— Ты что рожи корчишь, я тебя сейчас завалю, сука! — оскалившись, проговорил насильник.
— Ну же, — настаивал голос, — убей..., убей его, — Сержина хладнокровно, теперь уже имея опорную точку для своей Веры в качестве голоса Шака, созерцала свое желание, выброшенное вокруг и пропитавшее весь мир присутствующий, весь этот мир жаждал, видел и ожидал, имел только такую логику дальнейших событий, а не другую, логику, в которой...
Сержина хладнокровно улыбнулась, с каждым мгновением она чувствовала как сгусток обретает все большую самостоятельную силу, за которой теперь остается наблюдать, и этот сгусток может в любую секунду искряще метнуться в насильника, вонзиться в него и тогда...
... Сержина не поняла, что произошло. Она чувствовала неуютную усталость, стояла так же под фиолетовым светом контрольной лампы у двери магазинчика, насильник лежал навзничь возле дерева, метрах в пяти от нее, его лицо было все в крови, он был мертв, это, как-то сразу же поняла девушка.
Минуту спустя, из-за угла магазинчика вышел второй:
— Вы здесь еще не обтраха-ха-хались, ребя...а...та, — замедлил произношение последнего слова он. Злобный ужас от увиденного вокруг сверкнул в его глазах, неожиданность остановилась в нем. Он стоял и молчал.
— Эй, посмотри на меня, я же тебе нужна, — приказала девушка второму, и когда его взгляд повиновался...

* * *
— Молодец, будем считать, что экзамен сдан на отлично, — дерзко сказал Тэ Макаяна Шак, — ты смогла это сделать.
— Это...было на самом деле? — Промолвила Сержина, словно обратилась не к Шаку, а к себе.
— Смотря где. — Ответил Шак, — Здесь — не было... Там — было. — И он спешно прошелся от окна к дивану. — Завтра, меня здесь не будет.
— Почему? — Безразлично определилась девушка.
— Хватит коммуналки, есть изолированный вариант, переезжаю. — Коротко ответил Шак.
— Где мне найти Вас?
— Позвонишь по телефону сто одиннадцать девятьсот девяносто девять три.

* * *
— О, Господи. — Прошептала Сержина, оглядываясь по сторонам в одиноком подземелье станции метро. На электронном табло светились цифры, обозначающие раннее утро. — Это было на самом деле? — Возобновила шепот девушка. «Смотря где... Здесь — не было... Там — было...» — прозвучал ответ в ее сознании. — О, Господи! — Громко сказала она и осмотрелась вокруг, но никто не услышал, потому что утренняя станция метро и в самом деле была еще пуста от суеты людской.