Часть 1 Учитель, глава 4 Как человеком управлять

        Астральное тело - Натура, или Всея Любовь - роман 3

        Читать роман полностью здесь:
        http://www.proza.ru/avtor/vseslavsolo&book=3#3

        Часть первая   УЧИТЕЛЬ

        Глава 4
       
        Как человеком управлять

— Итак,  уважаемые студенты, тема нашей сегодняшней лекции «Как управлять человеком». Но, прежде чем начать разворачивать ход событий данного материала, хочется спросить у Вас, господа студенты, пишущие люди, прозаики и поэты: совсем скоро с кончика пера ректора нашего института улягутся во взволнованных или скорее в суетливых штрихах автографы, подытоживая развернутые книжицы ваших выпускных дипломов, и так, разрешите спросить: Что такое психология?  — Но каждый из присутствующих студентов промолчал в ответ, словно каждый сидел в этой аудитории литинститута невидимым, а точнее сидел и выглядывал из-за незримо присутствующей «шторки» тишины и невинности.
Один лишь преподаватель обнажал свое активное присутствие на кафедральной площадке у доски, и он ожидал ответа.
С измятым пролежнями морщин лбом, переходящим в широкую, смуглую лысину до затылка, с коротко подстриженной, округлой бородкой, усами и тяжеловесными бровями, в напряжении жилистой шеи и с почти злобным оскалом зубов, вопрошающий несколько вязких секунд  прождал ответа аудитории...
— Ладно... — сказал он, — буду отвечать я.  Настоящий преподаватель должен всегда отвечать, а не рассказывать, а уж тем более, совсем ему не к лицу спрашивать, — в аудитории всколыхнулось облегчение, — если вопрос действительно существовал,  то ответ на него невозможно забыть! А значит: спрашиваешь и не отвечают — не ответил сам — напрасная трата времени. Надо отвечать, а не спрашивать— это кратчайший путь. — Аудитория совершенно взбодрилась и вся прильнула вниманием к говорящему. — Ведь человек, — продолжал преподаватель, расхаживая увесисто среди призастоленных студентов, — в существе своем развивается только по вопросам своим, а не по знаниям. Нужно ли мне кому-то из вас втолковывать то, что вы не спрашиваете? И нужно ли спрашивать то, что не спрашивалось вами, и нужно ли спрашивать, предъявить, то, что отдал?.. Как унижен отвечающий перед спрашивающим, так спрашивающий обуян недоверием к себе, унижен перед собой. Отвечая спрашивать ответа — унижая унизиться...
Преподаватель отвернулся к окну от аудитории и негромко заговорил дальше, словно для самого себя:
— Итак,  психология — это, прежде всего, логика Сознания и чувств человека, какого-либо общества, при обязательном условии, что логика Сознания и чувств человека, связанная с логикой Сознания и чувств общества, а психиатрия, — это в той или иной степени индивидуальная логика чувств и Сознания,  отличная от канонизированного здравого смысла,  так называемые «отклонения» от социального большинства,  правда большинства по массе своей,  а не по сознанию... Когда-то еще будет, появится новая наука, Энерго-Логика Сознания, но пока так...
Трактует обширная низменность горе, а не гора низменности кажется низменности. Низменность низка — гора высока. Низина не увидит себя, но увидит гору. Гора видит низину и основную часть себя. Но не это для нас сейчас главное... Как человеком управлять? Ведь человек управлять человеком не может, как не может никогда научиться управлять низина собою.  Только гора сможет управлять низиной. Гора влияет на климат низины в зависимости от своей высоты, и если гору развалить, то низина обратится во взглыбленные развалины горы, подрастет и изменится низина, но не будет горы. Низина подрастает за счет развалов гор, уничтожения их, подрастает через путь невежества — уничтожение высокого. К примеру, если Христос гора, то... Христианство — разобрало гору,  чтобы обозначиться Христианством. Христианство не идет по пути Христа, чтобы становиться горами, а точнее пригорками и глыбками во множестве своем, они разобрали его, расхватали Христа на кусочки, и у каждого из них есть в душе Христос. И никто из них не отдаст Христа — Христу, потому что сам тогда останется низиной и это естественно... Поглядывают друг на друга в иерархии подчиненностей крохотные глыбки Христа, а Христа не видят. Можно только видеть гору и идти в нее, и остаться зависимым от нее, взойдя на ее вершину. Можно самому стать горой поимевши осознанность ее во всех ее гранях,  объявиться горой, собраться из крохотных глыбок в гору, «время собирать камни...», но это уже будет новый Христос — отрицающий себя, и имя у него будет другое. Они его назовут Антихристом, а он будет Богом, забравшим себя от невежества, собравшим себя из глыбок в новый монолит, в Новое Имя Вечной Первопричины. Чтобы увидеть Христа — надо вернуть его части ему — восстановится гора. Только низко падая, только падая до низины, мы видим Христа или не знаем о нем, а если все-таки видим,  то будет хотя бы куда взбираться — это структура ПолуБогов — они есть взобравшиеся на гору и им предстоит рождаться через множество времени,  когда  гора  развалится, и кто-то из них, они всегда уступают честно друг другу, кто-то из них станет горою,  ибо он осознает большее и соберет глыбки во единое. ПолуБогом может стать каждый и каждый становится из существующих, в конечном становится, но только после того как взберется на гору и падет в развалины ее, и собравши их станет на время Богом, — материалом навечно для новой суеты гор и развалин... Есть только Христос Видящий или прищуренные развалины его. Есть гора — видит Христос, видим и мы его и хорошо нам под его защитой, нам — тем, которые есть, существующие. Нет горы — слеп Христос и мы открыты развалинами любым ветрам и непогодам. Время разбрасывать камни и время собирать их — сказано было. Последнее наступает сейчас...
Ну, да... Не все сразу, — сказал преподаватель и отчеканил некоторую паузу, — сегодня нас интересует, — продолжил он, — как человеком управлять?..
Но прежде... Что есть самое главное из чего состоит человек, а точнее профан — непосвященный в первопричинные законы, ибо человеком управлять невозможно, а значит и сам вопрос поставим теперь по-другому: Как управлять профаном? Но любой ответ состоит из множества вопросов и мы, продолжая их очередность вопросим: Что есть стержень, основа любого профана?.. — Насторожилась пауза слушателей. — Я же и отвечу, — проговорил неторопливо преподаватель и возвратился от окна лицом к аудитории студентов, сидящих с запавшим дыханием, и душа каждого из них сейчас была в подвешенном состоянии — Суровый, но Любимый продолжал поучительный монолог. — Итак, — тихо произнес он и отчетливо дошептал в «самые уши» аудитории, — главный стержень, на котором зиждется профан, — преподаватель будто запнулся едва и тут же, с невероятной контрастностью на фоне только что отзвучавшего собственного шепота злобно и коряво оранул, — Гордыня! — Раскатисто отзвучало слово.
— Вот ее и рассмотрим для начала, — спокойно и ровно тут же заговорил он, — И для начала рассмотрим гордыню, так сказать, в чистом виде: Что же это есть такое, невероятно главное, из чего состоит, каково происхождение?.. Здесь, во-первых, — это обособленная энергия, орудие выживания,  если хотите, продвижения к божественности... Гордыня — всегда слепа и существует она лишь по незыблемому закону Вселенной, степени необходимости познания путей желаний. Гордыня — двигатель кармы. Гордыня — это сущность слепая, не узревшая свободы своей, не знающая себя. Человека, ведь ровно на столько можно назвать человеком, насколько он прозрел, и значит стал свободным. Отсюда, конечный человек, в истинном смысле этого слова — это Бог. Потому что лишь он и является прозревшим, первопричинно свободным. Но человек, в том смысле, в котором привыкли понимать мы всегда и везде и во всем — это, прежде всего отношения, уровень отношений к действиям, поступкам, делам, предметам, ко всему окружающему видимому и невидимому, человек — это всегда и везде и во всём действительно только отношения.
Хорошо. Будем объясняться. И чтобы прояснить вопрос окончательно, необходимо рассмотреть структуру гордыни, отчего станет ясна и свобода Бога или для начала полу-человека, в истинном смысле, не в земном, ПолуБога, сущности, освобожденной от слепых своих поисков Бога, своих проявлений в поисках прежде всего себя самой, через боли желаний к свободе. Все желания окрашены всегда и везде одним цветом, одной устремленностью — поиском Бога.
Итак, получается что гордыню следует уважать.  Нет, не то чтобы преклоняться перед нею, совсем не так, но принимать ее всегда и везде в таком виде, как она есть — не осуждая и не отвергая. В истинном свете: если Вы замечаете, видите гордыню, то значит, Вы усматриваете гордыню чужую ли? Нет, Вы таким образом смотритесь в зеркало, но совершенно не понимаете, что видите не чужую, а свою собственную гордыню, и может быть не в самом прямом смысле этого понятия, но, замечаете чужую гордыню — только гордыня, и таким образом, созерцая себя, не видит себя. Только гордыня может видеть гордыню, и только гордыня может укорить гордыню!
Постарайтесь освободиться от видения гордыни чужой и тогда, можно сказать, что Вы узрели и себя впервые в более или менее чистом виде, в смысле правильности восприятия, без искажений разделения: я — это есть я, а мир вокруг сам по себе. Нет! Мир и вы — едины...
Теперь, уже можно в таком состоянии и начинать работать с собою. Другими словами — начинать работать с профаном возле Вас.
И так, когда Вы сказали любым всевозможным проявлениям гордыни профана слово «Да», то есть согласились, другими словами, оправдали профана, не осудили его ни в чувствах, ни в помыслах своих, ни воочию, тогда профан открывается перед Вами, но требуется еще и подпитать своеобразно, его профанированное состояние, так сказать оживить на контакт с собою, приготовить к последнему, ибо, чтобы что-то предварительно отдать, требуется вложить собственный эквивалент энергии. То есть, мало того принять профана, оправдать его, а и надо подтвердить ему и в чувствах и в мыслях и делом,  что он, профан — прав! Иначе, если пока будет понятнее Вам так, то, ублажить гордыню профа-на, но это будет правильно, если посмотреть на это и выразить это шагом назад по пути нашего объяснения, ибо о гордыни в данный момент мы уже говорить не можем в соответствии с выше уже сказанным и объясненным.
Теперь, остается разобраться в двух вещах: в какой форме проявлена бывшая для Вас гордыня профана и как повести профана по Вашему пути, на какой бы дистанции собственного пути развития профан в данное время ни находился.
Гордыня профана может быть проявлена, даже не считая пока самого земного тела его, земное тело — это часть гордыни присутствует у всех без исключения, — и так, может быть проявлена в движениях и в звучании самого тела земного, но так же и в чувствах души и в конструкциях духа, которые могут быть перенесены на всевозможные этикетки, другими словами, на энциклопедическую или сердечную развитость. Правда, бывают случаи, на первый взгляд почти тупиковые. Это когда гордыня проявлена на одну какую-либо этикетку, скажем, то же христианство, какая-нибудь партия, кумир и другое. В этом случае, профан, ко всему прочему ещё и фанатик и здесь практически, казалось бы, нельзя достучаться до ясности, повести данного фанатика может лишь его  собственная этикетка, потому что с нею он ассоциирует себя полностью, и если делают больно ей, крушат или опровергают ее, этикетку, то для профана это все равно, что его крушат и больно ему самому в это время и по-настоящему, в легком случае, он просто не воспримет даваемое.
Лучше рассмотреть все-таки этот, последний случай — единственной этикетки у профана, тогда остальные будут наиболее ясны и просты.
Итак, здесь остается одно — вести самому этикетку, осторожно и безболезненно изменять ее форму, или же: подобрать ряд других этикеток, усматривая при этом ряд подавленных желаний у профана присутствием его фанатической этикетки, ряд подавленных желаний,  которые совершенно естественны для любого из нас. Этот ряд подобранных этикеток будет олицетворять подавленные желания профана, но только у каждой из них есть всевозможные логические ответвления и Вам необходимо будет подобрать такие из них, которые могли бы, не причиняя боли, легко и свободно, без осложнений вплестись в логику фанатической этикетки профана.
Кстати сказать, вопрос о том, как увидеть, выявить у профана ближайший круг подавленных желаний, не должен казаться вам крепостью, которую надо взять, улыбаясь у ворот, но незаметно подбирая отмычки, чтобы ворваться или войти, естественно, что предлагается вам делать последнее, но вот как: скажите профану о чем-нибудь, о каком-нибудь человеке, совершающем что-то или о факте или о предмете ближайшем, по видимому вашими глазами в настоящий момент статусу его, и увидите и услышите его реакцию!.. Если профан не станет осуждать или даже в интонациях своего голоса — бояться предложенного вами, сказанного вами, нарисованного словесно, то значит Вы ошиблись — данное желание или очень далеко еще от профана и он еще не дошагал до него по логике своего развития,  или же он уже насытился им ранее,  хотя бы даже имей он лишь опыт души — этого уже достаточно, чтобы не среагировать на предложенное услышать. Но, если профан осудил или же убоялся услышанного от Вас, то это гарантия, что Вы на правильном пути — это желание у него еще не отработано, и душа его опыта должного не имеет, чтобы не бояться или не осуждать того или то, что в подобном существует, рассказанное Вами. Лучше выбрать то желание, загнанное у профана, которого он убоится, ибо мал еще у него опыт в сытости этим желанием, а значит и тяга ещё велика! Если же он осудил, то опыт души у него уже имеется, но у него еще немного не хватает доработки желания, чтобы начать понимать других или другое существующее или существующих в этом желании, и потому, в этом случае, у Вас мало шансов повести профана.
Итак, вернемся к этикеткам, другими словами, к тому, как Вы будете вживлять желания в профана, а еще точнее — оживлять его загнанные страсти, но не отработанные.
Имейте ввиду, что любая информация усваивается правильно и логично, с великолепным основанием, если она базируется на загнанных желаниях, подается на их фоне, на присутствии их энергии.
Объясниться здесь не так уж и сложно. И я кратко попробую...
Когда Вы обнажили у профана загнанное желание, то не спешите сломя голову начинать тут же разжигать его, только пуще прежнего напугаете или же вызовите презрение, что лишь затормозит дело Вашей помощи данному лицу, и даже в какой-то, и может не в малой степени еще более остановит развитие этого собеседника, и я не говорю уже о потере Вашей Веры в себя, в свои силы, следовательно, затормозит и Вас.
Когда Вы выявили загнанное желание у профана, то уже можете не сомневаться, ненасытная энергия его желания уже присутствует, и остается пойти в разговоре логично. Вы будете говорить, помятуя о присутствии этого желания, но, изредка, исподволь и ненавязчиво потребуется сводить логику беседы к тому, чтобы профан сам делал выводы, даже чисто энергетически, может быть даже и не догадываясь, которые, в конечном итоге, опять же возбуждали в нем все то же самое желание. И не надо будет специально, скорее всего, гнать профана в просторы выявленного Вами желания, а он сам, это лучший случай, возгорится им, и следовательно, наконец-то сделает первый шаг к подвижному познанию себя, где, не исключено, ожидают его истинные видения мира, что Вы и добивались ...
Не нарушая логику основной этикетки профана, Ваши этикетки гармонично воссоединятся с нею. Вы подберете еще ряд этикеток и вживляете в логику уже вживленных Вами этикеток и делаете это до тех пор, пока не наступит время, не обнаружится место, куда Вы сможете вживить нужную Вам этикетку и профан готов к восприятию Вашей информации. При хорошей наработке такие манипуляции с профаном производить можно будет за очень короткое пространство общения. Скажем, за несколько минут правильной беседы, профан, что был настроен против, антагонистически воспринимал Вас, готов был, даже заранее, к полному противостоянию, покидая место беседы с Вами, расставаясь, вдруг скажет: «И Вы то же правы!» И это случится как минимум в ситуации разговора с самым сложным профаном.
Если же у профана множество этикеток, еще раз выразимся шагом назад, этикеток гордыни, или, тем более, этикетки обозначены на проявления земного тела, то, в этом случае, сами понимаете, господа студенты, мозаику этикеток, для того чтобы профан воспринял Ваши предложения, гораздо проще перестраивать и на них я не буду останавливаться подробно сегодня...
Потом строгий, но всеми любимый преподаватель ещё долго приводил всевозможные примеры из собственной практики в качестве наглядного подтверждения изложенному материалу. Лекция уже приближалась к концу.
— Ну, что ж, до перерыва еще минут десять, но я разрешаю потихонечку покинуть аудиторию учиться управлять профанами, — сухо, с полным безразличием произнес лектор и быстро удалился с подмостков своей кафедры в распахнутую дверь в коридор...
Божив, преодолев неуютно вязкое течение студентов по узкому коридору, спустился на первый этаж литинститута и, не останавливаясь там на обычные говорильни студентов о житухе и прочем, вышел во двор. Свежее тепло солнца обласкало его.
Но удивился Божив!
— Ничего не понимаю!.. Что... ты... тут делаешь? — вопросил он озабоченно и в то же самое время начиная уже нащупывать в себе взволнованность, настороженное раздражение.
— Я ожидала пока закончится лекция, — ласково ответила ему его жена. Она подошла к Юре и мягко прильнула ее голова к упрямо выпяченной груди мужа. Некоторое время они оба молчали.
— Вика... — в строгой взволнованности обнажился голос Божива.
— Ты меня любишь? — спросила она.
— Люблю... Очень люблю, — ответил он, и его, Юрина, иногда, но присутствующая строгость интонации голоса, как сейчас, в этот раз промолчала, не выказала себя. Он ее вовсе не сдерживал, просто строгость его, клейкой, тяжеловесной массой опустилась в душу, отчего  стеснилось  дыхание, и теперь блаженство всего тела заключало в объятия удушливый дискомфорт в груди.
— Ну, продохни, продохни же ты свою суровость! — выкрикнула игриво неотступная Вика и слегка отклонилась от Юры, придерживаясь за его плечи.
— Фуу-у-х..., — только и выдавил из себя Божив, — ну, ты и сюрпризы производишь!.. Дети-то...
— Не волнуйся.., — примолчала о чем-то Вика, —  с ними все в порядке. Я здесь одна, без них.
— Где здесь? — уточнил Юра.
— А-а... В Москве конечно же... и здесь, во дворе твоего института.
— А где же они?
— Господи! Ну, что же нам не на кого их оставить.!? Я их отвезла пока к своей маме в деревню, пусть погостят на молоке и свежем воздухе.
— Обоих?
— Ну, какая разница, — словно подыскивая, что ответить, сказала Вика и мягко опустила глаза.
— Отвезла обоих? — не унимался Божив.
— Обоих? — как бы переспросила Вика то ли у себя, то ли у Юры и немного надломила, смолчала неведомые чувства для мужа и настороженность заговорила в нем.
— Постой, — сказал он, — Я же спросил у тебя то, что ты спрашиваешь у меня. — Растерянность поранила его душу и уже приготовилась нанести глубокий, и может неисправимый надрез, и зарубцовываться ему, этому надрезу означалось долго, но, все же остаться видимым и ощутимым навсегда, — Что с тобой, Вика? — проговорил он, ожидая надреза.
— Все в порядке, — в полукрике оправдывалась Вика и едва отшатнулась от мужа, и тут же словно опомнилась и твердо решившись на что-то мучительное, на дело не по душе, добавила в интонации, не подразумевающей вопросов на эту тему. — Дети в деревне... Мне, — успокаиваясь в какую-то отрешенность, проговорила она, — необходимо кое-что понять, Юра. Я должна разобраться! И не мешай мне сейчас. — Вика окунула свой молебный взгляд в глаза дорогого человека. — Не раздави мою душу в преждевременных объятиях вопросов, от этого натиска лишь болью разольюсь и паду у ног нетерпеливого. — заговорила она в интонации белого стиха. — Дождись, Юра, когда откроется, когда сол-нышко... Не обещай, ну хотя бы попробуй.
И теперь Вика снова обнимала Юру. Она стояла подле своего мужа в короткой котоновой юбке и красной кофточке с рукавами по локоть.
— Человек человеком управлять не может. — Сосредоточенно прошептал Божив.
— Шак... — Сказала Вика.
— Что? — Переспросил Юра.
— Все в порядке. Дети в деревне оба.
— Я тебя совершенно не узнаю, — улыбчиво произнес Божив.
— Давай предложим сегодняшнему вечеру приятно провести время с нами, — бойко высказалась Вика.
— Тогда ночь обидится и придется ей до утра нашептывать ласковые слова, — с театральной серьезностью сказал Юра.
— Я согласна.