100 летие дефицита при полном желудке

Как печально в юбилейный год Республики – и Первой от февраля по ноябрь 1917года, и Второй от ноября 1917г. по 1953 год, да и третьей по 1991 год, писать о крахе потребительского рынка.
Здесь стоит остановиться. Во Второй и Третьей республиках крах потребительского рынка был из-за отсутствия товаров.
А если бы не было 25 октября 1917года, то возможен ли был кризис потребительского рынка из-за отсутствия денег? (Как сейчас, в начале четвертой республики).


   Крах потребительского рынка.  Талоны.
Предпосылка краха экономики начиналась с момента зарождения плановой экономики на потребительском рынке, где спрос постоянно превышал предложение, но в отличие от всего мира, у нас этот спрос не стимулировал производство; наш спрос должен был соответствовать  умозаключениям Госплана.
Когда мы жили в общежитии, еще до женитьбы, мясо и вообще продукты, меня не интересовали, из Москвы мы везли одежду. Девчата, которые в командировки ездили реже ребят, нам давали заказы. У меня сохранилась записная книжка 1955 г. с перечнем заказов. (55 года!).
1). Лодочки, 36 полный, цвет черный, стальной, и любой, кроме зеленого, белого, оранжевого. Можно замшевые. Можно другой фасон. (500 р.).
2). Зонт черный обычный. (50 р.).
3). Босоножки, 35 полный, до 36, 3 рост. Кожаные, широкий каблук 4 +,- 1см. белый, бежевый, синий. (225 р.).
4). Шляпка, берет, 48 (50) размер. Велюровая, но не фетровая, темно бордовая, темно коричневая, Темно синяя. (150р.).
5). Босоножки, 35 до 36 – 2. Белые, синие, коричневые.
В скобках деньги, которые они мне дали на покупки при зарплате молодого специалиста 950 р. (до реформы 61 года).
На выполнение всех просьб времени не хватало, но что-то купить удавалось.
 
Когда я обзавелся семьей, меня стали интересовать и продукты. До марта 77-го мясо на базаре стоило 4р. (2% от месячной зарплаты), это примерно в два раза дороже, чем в магазинах, но в магазинах я его видел уже только в Крыму, в Киеве и Москве. Из Москвы мы старались его привезти хотя бы несколько килограмм. Зачем? Мы что, не в состоянии были купить мясо на базаре? Да, нет, там и покупали, одна, две командировки в год проблемы не решали, но хотелось хотя бы несколько килограмм дешевле, чтобы сэкономить. Государство нас дразнило низкими ценами. Дразнило дикого зверя.

Руководители страны из кожи вон лезли, стараясь придумать, как же накормить эти 265 миллионов широко разинутых ртов, не меняя цен в государственной торговле.

Вспомнили, что во время войны при заводах были организованы ОРСы (отделы рабочего снабжения) со своими подсобными хозяйствами.
Так это ж была война, а теперь? И теперь правительство, наряду со строительством гигантских  птицефабрик, распорядилось организовать производство птичьего мяса и на заводах. При заводах организовали подсобные хозяйства, где были не только цехи инкубации, откорма и забоя птицы, но и оранжереи для производства овощей и, что самое парадоксальное, «свои» поля для производства корма для птиц. Это было актом поражения нашего «реального социалистического» хозяйства, руководители государства расписались в своей неспособности вести разумное плановое хозяйство. Мы как будто вернулись к натуральному хозяйству.

Это было начало восьмидесятых, после сытой жизни в начале семидесятых, когда казалось – наконец-таки жизнь установилась, вошла в нормальное русло.
Вот перечитываю написанное, и опять не могу не сказать о степени достоверности описания. Пишу про очередь за мясом, но не пишу, что до примерно 57 года мясо было без очереди. Пишу про очередь за молоком, но не пишу о том времени, когда молоко было без очереди. Вольно или невольно, но на бумагу ложатся описания чрезвычайного, а создается впечатление о постоянстве этого чрезвычайного, как характеристика эпохи.
И это действительно характеристика эпохи, эпохи, когда жизнь в государстве организуется по умозаключениям ее руководителей. Да, были межлетия стабильности, но они постоянно прерывались борьбой с «временными трудностями».

 На этот раз время трудностей затянулось, и превратилось в кризис. Что случилось? Почему, при постоянном росте производства, еще быстрее рос дефицит?
Апологеты капитализма ответят на этот вопрос однозначно: «Потому, что социалистическое производство не жизнеспособно. Доказывать им ничего не надо при таком аргументе, как: «Ты же видишь».
Защитники социализма видят причину кризиса в том, что в соответствие с обещаниями съездов непрерывно росли зарплаты и соответственно потребление, а основная масса рабочих рук была занята в военном  производстве и ничего полезного не производила, т.е. в кризис нас загнала гонка вооружений, необходимая для поддержания развития Мировой пролетарской революции, которую творили романтики и авантюристы в Африке и Латинской Америке.

А я скажу, что не наступило еще время достоверного изложения экономической истории СССР. С таблицами производства, таблицами цен, таблицами движения денежной массы. И не знаю, наступит ли, потому что писать могут только конкретные люди, а они будут придерживаться своих политических взглядов.
Так что читать надо и тех, и других, а выводы делать самому.

Для реализации «заводских» кур (как несуразно звучит само сочетание слов «заводских кур») прямо на заводе открыли магазин, где всем в отделе или цехе поровну, независимо от должности и состава семьи, по списку продавали продукцию подсобного хозяйства. Иногда в этом магазине кур покупали уполномоченные от отдела, и потом в отделе, разложив их на столе, где только что производился сложнейший газодинамический расчет, раздавали этих кур высококлассным специалистам – творцам технического прогресса. И несли мы с завода очень длинношеее, тощее, условно ощипанное длинноногое куриное мясо. И было это смешно и неприятно, и было ясно, что это крах. При установленных расценках на производство и реализацию, все это было страшно «нерентабельно».

 Почему в кавычках? Да потому, что никто в мире нас еще не кормил (не ври, зерно покупали); значительную часть нефти мы продавали в страны сателлиты по ценам ниже мировых, страна была самодостаточная, по уровню потребления наша страна входила в первую десятку среди стран всего мира. Нерентабельным производство было при тех правилах ценообразования, которые должны были обеспечить изъятие из  рентабельного производства (средств потребления) достаточное количество средств для нерентабельного производства (предметов вооружения). (Это мое личное представление о том времени). Накладные расходы на «кур», как на военное производство с многоступенчатым контролем, а цены, демонстрирующие преимущества социализма, такие низкие, что нам не продавали, а давали, а мы брали, сколько давали.   
И всю страну мы выстроили в очередь и внесли в списки. Постоянно что-то становилось дефицитным – то термосы, то трусы, то холодильники, а уж автомобили были в постоянном дефиците.
Вдруг прошло известие, что в Пензе можно купить женские шерстяные рейтузы, и в Пензу командируются от отдела представители, которые покупают на всех желающих.
Чехословацкий детский шампунь «Без слезок» я привозил из Москвы. Привозил его много, чтобы до следующей командировки хватило т.к. и сам им голову мыл. Детский шампунь был самого высокого качества.
Где-то появились термосы, и опять покупаем оптом.

Политически все это было страшно неразумно, вызывало у нас крайне негативные эмоции. Понимало ли это руководство?
Для заготовки работниками завода картошки на зиму, организовали закупку картошки в Белоруссии и на Брянщине. Выписывались командировки заводским заготовителям (от ОКБ это, естественно, были инженеры-конструкторы), выделялись грузовики, и они отправлялись за тысячу километров, чтобы привезти каждому из заказавших по несколько мешков. В 81-м году шести ведерный мешок картошки на базаре стоил 30руб., а в Белоруссии закупали по рублю за ведро, ну и сколько-то (очень немного) за перевоз.
 
Надо было иметь свой запас картошки, морковки, капусты. Надо было иметь место, где все это можно было хранить. На Управленческом выделили место и частично засыпали овраг под постройку целого массива погребов, нам там места не досталось. В подвале под домом это хранись плохо, и мы иногда хранили у Юры в гаражном погребе. Вопрос кардинально решился после постройки собственного гаража. А как те, у кого не было погребов?

Мама продолжала записывать свои покупки, которые свидетельствовали о благополучии, в очереди она никогда не стояла.
Вот запись недельных покупок.
16.09.79 – молоко 0,72; сметана 2,20; масло 3,40; сахар 1,68.
17.09.79 – минтай 1,80; хлеб 0,20.
18 09 79 – масло подс.3,13; чай 0,95; хлеб 0,40.
19.09.79 – масло 3,40; хлеб 0,36; яйца 8,10.
20.09.79 – масло 3,74; колбаса 4,36; хлеб 30.
21.09.79 – виноград 8,00; мясо 15,60.
22.09.79 – сахар 4,20; ветчина 1,55; маргарин 0,38;
(мясо, фрукты, естественно, на рынке).
Мы в магазин заходили по дороге с работы, в выходные ходили и на базар, и в магазины, и в очереди за дешевой колбасой стояли, но мы ничего не записывали, ни кур, ни мяса, ни кефира, ни молока и ничего прочего.
Последнюю запись мама сделала 24 ноября 1979 года. По структуре покупок она такая же, как и предыдущие. Прекратила она писать по моей недальновидности – я выразил недоумение: ну зачем эти записи. На последней странице она записала:
«Писать не надо, так не надо. Мясо на рынке говядина 5р и 5,50; свинина 4 р. и 4,50. В магазине масло сливочное 3,40, подсолнечное 1,55, сахар песок 0,78, пиленый 0,94».
   
В 79-м начались перебои с дешевой колбасой за 1р.60коп. При такой дешевизне, когда на месячную зарплату можно было купить её более 100 килограмм, при появлении ее в магазине, бежали всей семьей и «брали» 3 – 4 кг. Без очереди была полукопченая колбаса из чистого отборного мяса, которая в магазине стоила дешевле базарного мяса с костями, но была в два раза дороже дешевой вареной колбасы. А тогда и колбаса, и сосиски производили действительно из настоящего мяса. В магазинах продукты нам не продавали, а раздавали.

В Москве, в последний день командировки, в ожидании поезда, я зашел в Пушкинский музей на выставку древностей Этрусков (возможно, ошибаюсь) и по пути из музея к метро зашел в магазин. В магазине продавали сыр, и я встал в небольшую очередь, чтобы купить его домой. Не помню, был ли в то время сыр в Москве дефицитным товаром, но когда один из покупателей попросил ему кусочек сыра и кусочек колбасы нарезать ломтиками, очередь выразила сдержанное неудовольствие. Наступили другие времена – не до эстетики.
В то время в гастрономах были специальные машинки для нарезания ломтиков, была такая машинка и у нас в гастрономе на Управленческом напротив поликлиники. Большинство моих товарищей забыло это – они помнят только талоны. 

В 80-м в Самаре (в провинции) ввели талоны на дешевую колбасу – 1кг на человека в месяц – и на сливочное масло –  400 гр. на человека. Потом появились талоны на сахар, потом еще на что-то.  Всё это было очень противно: ведь не война же. Когда в магазин завозили сметану или подсолнечное масло,  их брали трех литровыми бидонами, потому что опасались, что они исчезнут из свободной продажи.
В это же время на базарах прилавки ломились от овощей, фруктов и мяса по 5р, мандарины, апельсины и гранаты на рынке покупали только по случаю или праздника, или болезни, или если очень захочется, но всё это торговали частники, а мы хотели государственного снабжения через магазины.

Все хотели перемен, чтобы в магазинах было всё. Пришел Андропов, за ним Черненко, но ничего не изменилось. Надежды посеял молодой Горбачев, они оказались не напрасными, но были реализованы нежданным ни народом, ни Горбачевым образом. 
Показанные на фотографии талоны дали на 92 год, но после 91 года освободили торговые предприятия от государственных цен, и цены так подскочили, что потребление для большинства опустилось до уровня физиологического выживания.
Загадкой осталось внезапное изобилие. Я думаю, выкинули кем-то где-то, зачем-то припрятанное – газеты сообщали о протестах в Грузии по поводу вывоза из страны  стратегических резервов, и талоны остались на память.