Cтрашна, как моя жизнь

               
        У Люси из ближнего Подмосковья была любимая присказка: «Страшна, как моя жизнь!» Фраза эта, на ее вкус, безумно остроумная, вовсе не означала, что жизнь не удалась. Наоборот! Люся побывала в пионерках, комсомолках и даже членах КПСС, а потом, как она объясняла, прошла нелегкий путь к храму и стала православной. И воинственной верующей:  со свойственным ей темпераментом разоблачала  бездуховность  своих приятельниц и уговаривала их покреститься для их же блага. Те ядовитенько напоминали, что в свое время Людмила  была такой же рьяной комсомолкой и коммунисткой и с удовольствием несла на первомайской демонстрации транспорант  с надписью «Слава КПСС!»
   Люся же взялась нести лозунг  не  только для прославления родной партии, но главным образом для того, чтобы быть в одном ряду с комсоргом Лешей -- парнем чернокудрым, белозубым, отличником и  спортсменом, первой любовью Люси. В Лешу были влюблены почти все девчонки класса, но Люська решила, что он будет принадлежать только ей – душой и телом.
   Вот тогда-то у Люсинды, как звали ее близкие знакомые, и появилась присказка «Страшна, как моя жизнь». Относилась она к балерине из кордебалета, тощей, как спичка, с  вдохновенным бледным лицом, которая успела соблазнить Лешу и лишить его комсомольской чести. Выяснилось это очень кстати как раз на первомайской демонстрации. Люся с Лешей основательно подмерзли --  май был холодным и дождливым  -- и Леша, сделав несколько больших глотков коньяка из фляжки, припрятанной за пазухой, протянул ее Люсе. Оба слегка захмелели,  и Лешку понесло, как Хлестакова.
   -- Вообще-то у меня  сегодня запланирована интимная встреча с одной столичной балеринкой, -- многозначительно шепнул он Люсинде на ухо, -- влюблена в меня как кошка. Готова отдаться чуть ли не за кулисами, -- небрежно бросил он,  наслаждаясь эффектом, который произвело его признание на Люсинду. И  добавил:
   - - Вообще-то мне  весь столичный кордебалет  на шею вешается,  но с тобой у нас общие цели -- это для комсомольца главное. -- И он многозначительно посмотрел на Люськину грудь, обтянутую джемпером. Видно, у балерины с этим было слабовато  и добавил:
   --У тебя хата свободная, или предки дома сидят?
   -- Они на дачу поедут с ночевкой, я вроде бы тоже обещала подъехать … -- пролепетала готовая на все Люська.
   -- Классно! Только сначала мотанем в Москву. Мы  договорились встретиться с балеринкой,   у служебного входам в театр. Я быстренько, а ты меня подожди в сквере за углом.
   Люсинда, конечно, из-за угла выглянула и даже прошлась несколько раз мимо парочки, пока Леша что-то врал  своей пассии. «Без грима страшна, как моя жизнь!» -- радостно вынесла Люська  вердикт сопернице.  Расстроила только привезенная явно с заграничных гастролей шикарная кожаная курточка и фирменные джинсы, обтягивающие длинные ноги. И еще Люся решила, что можно позаимствовать у конкурентки легкую походку с чуть вздернутым вверх подбородком и прямой спиной.
   Люсин девиз был: из минуса всегда делай плюс! То есть негатив обращай себе на пользу в позитив.  У балерины перспектив никаких – Леша намерен не жениться, а учиться в Политехническом. И Люся туда же. У них будет все общее:  комсомольская жизнь, учеба, любовь. А самолюбие Лешино балерине тешить нечем: танцует она третьего лебедя в пятом ряду. Тоже мне, звезда!
   Люсинда  не сомневалась в своей победе. А тут ее папашу, подполковника КГБ, направили советником на Кубу. Уж чего он там насоветовал Фиделю,  Люся  не знала, зато привез ей с мамой обалденные босоножки якобы из змеиной кожи, авангардные майки и  даже бикини супруге, которая тут же передарила развратный купальник дочке.
   «Квартирный вопрос» Люся тоже решила: стащила из тумбочки в прихожей ключи от дачи, сделала дубликат. Родители в городе – они с Лешей на даче. Готовятся к экзаменам между поцелуями и объятиями. Родители на даче – они в городской квартире. Пока балет был на гастролях, Люся была спокойна,  что с балериной у Леши все кончено, но осенью, когда начались занятия в институте и на даче стало неуютно, она заволновалась. Видеться с Лешей они стали в основном на лекциях, вечерами же, как подозревала Люсинда, он смотрел на своего лебедя на сцене или проводил время у балеринки дома. Было у мерзавки одно преимущество: собственная однокомнатная квартира в Москве.
   Люсинда решила не тратить понапрасну свои нервы, измена для мужика – дело обычное.  И действительно, пережила всех Лешкиных любовниц. И так, между прочим, сообщила любимому, что папа ее уже полковник, и ему светит новая квартира в столице, где у них с Лешей будет своя комната, да и родители ее давно любят Лешку как родного.
   Информация эта почему-то не вдохновила Алексея повести Людмилу в ЗАГС. По окончании института он пошел по комсомольской линии, быстро сделал карьеру и женился на дочери секретаря столичного горкома комсомола. И самое обидное, что девица была «страшна, как моя жизнь» -с  ростом баскетболистки, крашеными блондинистыми волосами и бюстом нулевого размера. Зато папочка подарил молодым на свадьбу двухкомнатную кооперативную квартиру в зеленом районе.
    Люся от удара оправилась и сама вскоре вышла замуж за бывшего одноклассника Костю, у которого папа был не последний человек  среди партийной элиты  ближнего Подмосковья. На свадьбу молодым подарили «Жигули» последней модели, а через год они въехали в свою квартиру. Костя был влюблен в жену и мечтал о сыне, но что-то не заладилось у молодых с наследником. Люська подозревала, что это последствия аборта, который она сделала, убедившись, что Лешу своей беременностью не проймешь. В утешение подумала, что нет худа без добра, и этот минус она обратит в плюс – сохранит девически плоский живот и высокую грудь нерожавшей женщины.
   С Костей они прожили два года. Люсинде было с ним откровенно скучно, она все чаще избегала супружеских обязанностей под предлогом «головной боли». Костя завел себе подругу на стороне, а когда та забеременела, подал на развод. Тут Люська сообразила, что может лишиться квартиры, которую уже считала своей,  и сделала ход конем:  завела любовника, наглого смазливого  парнишку, который одобрил ее план по захвату жилплощади. Люська привела Никиту – так звали парня – домой, объявила Косте, что у нее тоже новая любовь.
   -- Ты что, собираешься тут встречаться с этим?…  –  поморщился Костя.
   -- Именно. Больше нам негде. Так что иди к папаше или сам ищи размен – мне нужна как минимум однушка.
   Никита практически поселился у Люси и по утрам сталкивался с законным мужем по дороге в туалет, напевая «Я люблю тебя до слез …».  Люська  готовила завтрак на кухне, громко уточняя у милого, будет он пить кофе со сливкам  или без. Косте приходилось уходить из дома без завтрака, а по ночам он не мог заснуть – за стеной вздыхали, стонали и громко произносили непристойности.
   Константин не выдержал психической атаки, кинулся к батюшке в ноги. Отец  постарался, чтобы сын с новой семьей остался в своей квартире, а бывшей невестке выделили из жилого фонда однушку со всеми удобствами. Оглядев придирчиво свою жилплощадь, Люся заявила, что она страшна, как ее жизнь и потребовала у Кости оплатить ремонт.
   С Никитой Люсинда вскоре рассталась – с интеллектом у него было слабовато, да и деньги не водились. А уж путать Пушкина с Есениным  – это просто возмутило Людмилу. Потом у нее был еще один официальный брак и так называемый гражданский – с истериками, страстями, неудачной попыткой покончить с собой, ночными загулами с фирменным коктейлем Люси «кровавая Мэри». Готовила она его виртуозно:  в бокал с томатным соком  аккуратненько наливала по лезвию ножа водку. Получалось красиво: сверху прозрачная водочка, внизу темно-красный густой сок. Пилось легко, а уж эффект был потрясающий!
   Не успела Людмила оглянуться, как осталась одна-одинешенька в своей  квартирке,  пережив смену властей и государственного строя, онкологическую операцию и последнюю несчастную любовь. Сожгла  горемычная с плачем свой партбилет и обратилась к Богу – куда же еще? Собралась было на исповедь, но в церкви было слишком много народу, а от батюшки, бывшего актера,  попахивало перегаром. «Вон священник заповеди не блюдет, а я буду при нем каяться? Ну уж, нет!» -- решила Люсинда и походкой балерины ушла из храма.
   На ежегодной встрече одноклассников в ресторане Людмила сидела за столом рядом со своей школьной подружкой Аленой, которая удачно вышла замуж за москвича. У мужа ее была своя звукозаписывающая студия и продюсерская фирма, они были на короткой ноге со звездами  шоу-бизнеса,  дружили с Колей Басковым. Алена рассказала, что Коля жаловался на душевное одиночество и свою прислугу:  перебила богемский хрусталь и постоянно пересаливает его любимый суп харчо.
   Алена уехала в Москву. Люся вызвалась ее проводить, принесла ей в дорогу некогда любимые пирожные «картошка» и клюквенный морс собственного изготовления. Тронутая заботой Алена пригласила бывшую одноклассницу в гости, на том и распрощались, обнявшись. У Люси же после этой встречи зародилась смутная мысль, постепенно ставшая идеей-фикс. Нечего ей в провинции прозябать, надо в Москву – европейскую столицу. Прочитала в интернете все, что можно о Баскове, рассмотрела  фотографии его шикарного дома, где Коленька полулежал на софе, томный и грустный, в обтягивающих его упитанные ножки лосинах.
   Алена свое обещание выполнила:  приняла Люсю по-царски и познакомила с Басковым. «Золотой голос России», правда, ее слегка разочаровал: за обедом злоупотребил водочкой и рассказывал пошлые анекдоты, а потом стал жаловаться на прислугу.  Люсинда бархатным  голоском стала себя ненавязчиво рекламировать:
   -- Я профессиональная домоправительница, прислугу поставлю на место  в два счета, к тому же знаю толк в кулинарии, а харчо – мое фирменное блюдо. Окружу вас, Коленька, теплом и заботой, вы – мой кумир, и я готова вам служить.
   Басков отреагировал неадекватно: стал хватать Люсю за коленки под столом. Та особо не удивилась, все еще веря в свои чары, но ловко повернула разговор на деловую стезю.  Гостю вызвали такси,  на прощанье условились, что завтра Людмила явиться к нему домой, и они все обговорят. У Алены в трудоустройстве  Люсинды был свой интерес, который она не скрывала: Коля к женщинам интерес потерял, пьет, как слепая лошадь,  и  нужна ему  дама в возрасте, мудрая и способная заменить  ушедшую в мир иной матушку. Надо «золотой голос» спасать, потому как он приносит семье Алены неплохой доход, разъезжая по городам и весям необъятной родины с концертами. Поездки же эти организует Алена с мужем.
   Людмила быстро освоилась у Николая, который небрежно заметил, что его дом на Рублевке перестраивается, а посему он пока живет в московской квартире. Домоправительнице выделил уютную комнату с обстановкой. Люся построила прислугу Нюшу, сама весь день крутилась то в кухне, то в спальне певца, наводя идеальный порядок. С алкоголем тоже разобралась, ловко  подкладывая в водочку таблетки, которыми снабдила ее  Алена. После возлияний Коле становилось дурно, поднималась рвота и давление. Люсинда мудро посоветовала ему перейти на красное сухое вино, которое даже полезно для здоровья, если пить в меру.
   Вскоре Алена повезла Колю на очередные гастроли, а Люся наслаждалась свободой. Лежа на софе, попивала знаменитое французское «бордо», закусывая красной икрой, баночек каковой у Баскова был целый склад:  подарок поклонницы -- дистрибьютера  русского деликатеса. Поправляя подушки, Люсинда обнаружила мятый газетный листок с заголовком  «Обманутые зрители устроили самосуд над лже-Басковым».  «Бордо» тут же выветрилось из ее головы, она быстро пробежала глазами текст, а потом села на софу и заплакала. 
   Газета была полугодичной давности. Воспользовавшись сходством никому не известного провинциального певца со знаменитым артистом, фирма Алены и ее мужа, возила на гастроли лже-Баскова с большим успехом. А также лже-Леонтьева и других звезд шоу-бизнеса. В Нижнем Новгороде какая-то журналистка обнаружила подделку. Был скандал с требованием вернуть деньги за билеты и публикация в газете. Однако на афише, которую предъявили организаторы гастролей, крупными буквами значилось имя известного артиста, а меленькими,  которые никто не читал, добавлялось: «двойник  Баскова произвел фурор по всей России». Эта отмазка помогла Алене с мужем уйти от криминальной ответственности, но несколько зрителей подкараулили ее подопечного у гостиницы. Били аккуратно, но  сильно, и два концерта пришлось отменить, но судя по всему, после заминки  культурная деятельность Алены продолжалась.
   Когда хозяин вернулся с гастролей, Люся швырнула ему в лицо газетный листок  и стала собирать вещи.
   -- Ты чего? – удивился лже-Басков. – Я ж тебе буду платить, как обещал, какая разница? Жилье, стол за мой счет. Ну нет у меня дома на Рублевке!
   -- Я хотела служить кумиру, а не обманщику! – отрезала Люсинда.
   -- Давай хоть выпьем, пообедаем на прощанье, гастроли прошли шикарно! – хозяин усадил Люсю за стол и чмокнул в щеку. – Да, я тебе подарочек привез, дура-поклонница подарила после концерта, а мне оно мало. И Коля (он оказался тезкой Баскова)  надел на Люсин палец кольцо с большим синим камнем.
      Выпили, закусили, синий камень  на пальце Людмилы переливался всеми гранями и внес умиротворение в душу,   а может, «бордо» подействовало. В тот вечер они с Колей прикончили несколько бутылок, бродили, обнявшись по квартире, и пели дуэтом хиты Баскова.
   -- Давай лучше из репертуара Киркорова споем, -- предложил Коля. -- Если по чесноку, песни у  Баскова -- говно. 
   -- Это да! --  захихикала  Люсинда, -- но он звезда, а ты -- никто.
   -- Ну, ты тоже не подарок! Басков бы тебя и на порог не пустил. У него прислуга как с конкурса красоты, а ты, милая моя Люсинда,  тоже подделка. Молодящаяся старая кляча! -- и Коля звонко чмокнул домоправительницу в щеку.