На Краю

День шёл к вечеру, когда Воронецкий увидел поднимающуюся из-за горизонта крышу какого-то здания. Это значило, что долгий путь близится к концу. Решив перевести дух, мужчина широко расставил ноги и опёрся руками на палку, которой он пользовался при ходьбе как посохом. Едва ли Воронецкий смог бы вспомнить через сколько миров прошла вместе с ним эта палка. Нижний её конец был сильно сбит и покрыт дорожной грязью. То место, за которое держался при ходьбе странник, было отполировано его рукой и казалось покрытым прозрачным лаком. В нескольких местах на посохе виднелись следы звериных зубов, щербинки и трещинки.
Вокруг расстилалось море высокой сочной травы, по которой свежий ветер гнал зелёные волны. Разделяя шуршащую и шелестящую траву, уходя обоими своими концами к горизонту, степь прорезала широкая дорога, мощёная чёрным булыжником. Оглушительно стрекотали кузнечики.
Воронецкий, закрыв глаза,  некоторое время прислушивался к тишине, а затем, хмыкнув, резко распрямился, подошёл к краю дороги и, коротко замахнувшись, воткнул свою потрёпанную палку в землю. Палка осталась стоять в земле, подобно своеобразному верстовому столбу, а мужчина развернулся в сторону видневшейся из-за горизонта крыши и пошёл дальше упругими уверенными шагами бывалого ходока.
Когда Воронецкий добрался до поселения солнце уже село, а восточная часть неба начала набухать чернотой. Здание, крышу которого он заметил днём, как он и ожидал, оказалось отелем. Слухи не врали, это было большое трёхэтажное здание, построенное из красного кирпича. Оно имело вид буквы "П", где верхняя палочка представляла собой фасад, выходивший к дороге. Перед зданием была небольшая площадка, вымощенная серым камнем, на которой расположились столики под цветными зонтиками. Над двойными стеклянными дверьми висела табличка с названием  -" На краю".
Похоже, что отель был единственным нормальным зданием в поселении. Остальные домишки были разбросаны вокруг него кое-как без всякого видимого порядка и представляли собой довольно убогое зрелище. Было тут несколько землянок, полдесятка огромных проржавевших бочек, пара сколоченных из досок развалюх, больше напоминавших ящики, чем дома, а кое-где виднелись просто-напросто шалаши. Бросив взгляд на эту жалкую картину, Воронецкий направился к дверям отеля.
Распахнув высокие стеклянные двери, мужчина оказался в ярко освещённом зале. Здесь стоял десяток круглых деревянных столиков, а у дальней стены виднелся бар. За некоторыми столиками ужинали люди. За барной стойкой несколько посетителей неторопливо распивали пиво. Воронецкий обратил внимание, что часть присутствующих одета в лохмотья, а на некоторых явно самодельная одежда, сшитая из грубого полотна. Было необычно тихо, никто не переговаривался за едой и был слышен лишь стук приборов о посуду. Бармен - высокий седеющий мужчина, одетый в серый костюм в клетку, заметив вновь прибывшего, жестом предложил ему подойти поближе. Никто, кроме этого человека,  казалось, не обратил на появление Воронецкого никакого внимания, однако, проходя от дверей к бару, тот почувствовал осторожные изучающие взгляды посетителей.
Вблизи бармен казался ещё выше. Грубое угловатое лицо, обрамляли светлые волосы уже порядочно потрёпанные сединой. Подобно двум маленьким блюдцам торчали оттопыренные уши. Огромные руки ловко протирали кружки, глаза при этом внимательно смотрели на вновь прибывшего.
-Добро пожаловать в наши края, сынок, - внимательно прищурившись поприветствовал бармен, - меня зовут Штайгер и я владелец этого отеля, глава этого поселения и, кажется, тот самый человек на котором здесь всё держится.
-Очень приятно, - кивнул в знак приветствия Воронецкий, - Алексей. Думаю, я у вас не надолго.
Бармен, продолжая хитро щуриться, улыбнулся:
-О, я уверен, что ты у нас не задержишься, сынок. Кажется, ты был бы не против поспать часиков десять, а?
-Да, если у вас есть свободная комната я был бы рад остановиться в вашем отеле, - отвечал мужчина.
-Хорошо, - Штайгер достал из-под барной стойки ключ, - поднимешься по правой лестнице на второй этаж, сынок, твой номер – третий.
-Спасибо, - кивнул Воронецкий, - а что насчёт оплаты?
-Скоро все разойдутся, - задумчиво наклонил голову хозяин, - тогда я принесу тебе в номер ужин, заодно и договоримся насчёт оплаты.
-Ясно, - ответил путник и направился в свой номер.
Поднявшись по лестнице Воронецкий увидел длинный коридор, который был освещён парой тусклых электрических лампочек без абажура. Пол покрывал красный ковёр с высоким ворсом, стены и потолок были покрыты лакированными деревянными панелями. С обоих сторон коридора тянулись ряды закрытых дверей. Воздух был пропитан запахом, который всегда появляется в тех домах, где давно уже никто не живёт. Воронецкому сразу вспомнилась сцена из фильма ужасов, который он смотрел ещё там, в своём мире. Пройдя вдоль коридора до двери с номером три, отметив при этом как хорошо ковёр глушит шаги, мужчина открыл дверь и заглянул в свой номер.
Включив свет, Воронецкий обнаружил, что здесь куда уютней, чем в коридоре. Номер оказался ничем не примечателен - коридорчик, из которого шла дверь в совмещённый санузел, и небольшая жилая комната, большую часть которой занимала нехитрая мебель. После заброшенного коридора, номер показался на удивление уютным и опрятным, нигде не было и следа пыли, на столике была постелена чистая белая скатерть, на высоком окне висел узорчатый тюль.
Воронецкий бросил свой рюкзак у порога, а сам, проигнорировав сложенное на тумбочке постельное бельё, лёг на кровать. Лежать на настоящей кровати после целого дня проведённого на ногах было невероятно приятно. Трудно было вспомнить, когда и где он имел возможность растянуться на мягком матрасе. Надо было подумать о том, что делать дальше, но мысли не хотели идти в нужном направлении и кружились вокруг этого нелепого поселения, странных людей и хозяина гостиницы. По-видимому, слухи не врали, жалкие лачуги и посетители бара, одетые в рванину идеально вписывались в то, что слышал Алексей об этом месте.
Интересно, откуда здесь электричество - думал Воронецкий, - да и не только электричество, но и лампочки, водопровод, напитки для бара. Допустим алкоголь привозят откуда-то на телеге, но где же электростанция, водонапорная башня или что-то, что их заменяет? Это было непонятным.
В дверь постучали.
-Войдите! - крикнул Воронецкий, не поднимаясь с кровати.
Тихонько скрипнув, дверь отворилась, и в номер вошёл бармен, он же - хозяин. Вошедший нёс поднос с несколькими тарелками и запотевшей кружкой светлого пива. Увидев разлёгшегося гостя, он насмешливо прищурился.
-Отдыхаешь, сынок?
-Отдыхаю, - согласился Воронецкий, которого слегка задевало это покровительственное «сынок» снова и снова повторяемое хозяином.
-А чего кровать не застелил?
-Не хочу располагаться, пока не договоримся о цене, - помедлив, ответил гость.
-Ясно, - Штайгер понимающе качнул головой, - тогда давай договоримся. Деньги в этих местах не в ходу, как ты понимаешь.
-Чего же ты хочешь?
Очередная улыбка, таинственная, появилась на лице хозяина.
-За первые три ночи я обычно прошу историю.
-Историю? - в недоумении приподнялся на кровати Воронецкий, - я не знаю историй.
-Тогда расскажи как ты сюда попал, сынок, думаю, сойдёт за историю.
-Не думаю, что в моей истории есть что-то особенное, - с сомнением в голосе произнёс гость, - но раз уж такая твоя цена, слушай.
Хозяин присел на край столика, опёрся спиной о стену, закинул ногу за ногу и, сцепив пальцы на колене, приготовился слушать. Воронецкий лёг на спину, положил голову на ладони и, закрыв глаза начал рассказ.
-Бывает, что человеку становится необходимо чудо, по крайней мере, он убеждён, что ему может помочь только чудо. Например, кто-то из близких ему людей неизлечимо болен, или он мечтает исправить ошибки прошлого, или просто хочет быть кем-то большим, чем есть. Если мечта превращается в желание получить чудо любой ценой, если это желание переходит в готовность заплатить, то появляются агенты. Нет, не шпионы, не солдаты, а просто рекламные агенты. Они говорят, что знают, где можно купить то самое чудо, которое нужно, уверяют, что это абсолютно надёжный источник чудес, дают гарантию. А самое главное, эти рекламные агенты демонстрируют чудеса. Не банальные фокусы, а действительно невероятные вещи. Эти агенты умеют убеждать, особенно если почуяли в человеке заинтересованность. Они шаг за шагом подводят человека к принятию решения, так что рано или поздно большинство из тех, с кем они работают, решается отправиться за покупкой чуда. Нет, это не похоже на прогулку к ближайшей булочной. Идти придётся через чужие миры, незнакомые, а порой опасные. Никогда нельзя сказать точно сколько миров придётся миновать, прежде чем дойдёшь до цели - всё зависит от человека, который хочет чуда. Здесь рекламные агенты делают свой последний ход - они дарят потенциальному покупателю вещь, которая будет их вести. Как будет выглядеть эта вещь тоже зависит от личности покупателя. Кому-то достаётся чудесный компас, кому-то веточка, а кому-то клубок ниток.Мне, например, дали буковый посох. Эти вещички и открывают двери между мирами и показывают дорогу. Получив такой подарочек человек впервые пересекает границу между мирами. Он ещё не знает, но пути назад уже нет.
Воронецкий остановился, переводя дыхание и, вспоминая свои ощущения после того, как первый раз шагнул из мира в мир.
-Это чувство невозможно описать, - продолжил он - целый новый мир входит в тебя, проникает в твоё тело и оно меняется под этим воздействием, что-то в тебе меняется, подстраиваясь под новый мир, проникая в него. И вот, путник делает следующий шаг, и следующий мир так же пронизывает его насквозь, до самых страшных тайн в тёмных чуланах души. Думаю, кому-то удаётся добраться до цели, миновав всего два-три мира. Этому человеку такое путешествие покажется лёгкой прогулкой. Чаще страннику предстоит пройти десятки миров - такое путешествие смертельно опасно. Человек может выйти в мир, где его убьют разбойники, или он может потерять свой компас и застрять где-нибудь на полпути, а может измениться под воздействием новых миров настолько, что забудет и о том, что ему надо куда-то идти, и о том кто он сам.
Воронецкий снова остановился, открыл глаза и встретился взглядом с хозяином. Дальнейший свой рассказ он вёл, не отводя взгляда от холодно блестящих глаз Штайгера.
-Но некоторые всё же доходят. Они сразу понимают, что путь окончен, потому что этот последний мир отличается от всех остальных. Он пахнет домом. И тут возникают сомнения, возникают вопросы. Действительно ли чудо так дорого стоит? А если придётся заплатить за него жизнью? А за вопросами приходит страх. Путники начинают бояться конца пути, стараются оттянуть расплату. Если бы они могли, они бы снова вернулись домой, зажили бы своей обычной нормальной жизнью без всяких чудес. Но назад пути нет, так, Штайгер?
-Теоретические шансы вернуться есть, сынок, - задумчиво наклонил голову тот, - но вероятность попасть в тот же мир из которого пришёл немыслимо мала.
-Вот-вот, -  невесело ухмыльнулся Воронецкий, - назад пути нет, а, значит, идти можно только вперёд. И они бы вынуждены были бы довести своё дело до конца или умереть здесь от голода, но есть ещё кое-что. Гостиница, хозяин которой накормит и предложит постель. Конечно, не бесплатно, но плата поначалу кажется такой малой, просто рассказ о путешествии. Разве это много за три дня отдыха? Надо же собраться с силами перед последнм решытельном шагом долгого пути?
Воронецкий легко вскочил с кровати и оказался перед хозяином. Даже сидя Штайгер был не на много ниже гостя. Гневно глядя владельцу отеля в глаза, холодно-спокойным тоном, за которым легко было почувствовать сдерживаемую неприязнь, Воронецкий закончил свою речь:
-Но чем дольше ждёшь, тем страшнее становится. Всё больше и больше сомнений, всё сильнее страх. И вот уже путник думает, поживу ка я здесь ещё несколько дней. Но чем же платить хозяину? Ведь историю второй раз не расскажешь? На этот раз хозяин просит какую-нибудь вещь скитальца, какую-нибудь мелочь, вроде монетки из родного мира или пуговицы. И так идут дни за днями у путника остаётся всё меньше вещей, которые напоминают ему об оставленном мире и о незавершённой сделке. Он начинает привыкать к новой жизни и в конце концов, когда у него не остаётся ничего, чем можно заплатить за ночлег в гостинице, строит себе лачугу на улице, работает за еду в той же гостинице и больше всего на свете боится, что хозяин гостиницы не даст ему работы и еды. Ведь тогда придётся пойти к Краю и заплатить за своё чудо.
Повисла тишина. Воронецкий, плотно сжав губы, исподлобья смотрел на хозяина.
-Мне кажется, ты в чём-то меня обвиняешь, сынок, - совершенно спокойным голосом произнёс хозяин, отводя взгляд от горящих глаз своего гостя, и поворачиваясь к двери, - а я ведь просто даю людям то, чего им хочется. Я никого не держу силой и, поверь мне, те, кто хотят дойти до Края всегда до него доходят.
Он открыл дверь, выходя из номера и обернулся на пороге.
-Спасибо за историю, сынок, будем считать, что ты расплатился, можешь оставаться у меня в гостинице ещё три дня и две ночи, не считая этой.
Дверь за хозяином закрылась, а Воронецкий рухнул на кровать раздосадованный. Он был чрезвычайно утомлён долгой дорогой и тяжёлым разговором с хозяином, поэтому уснул быстро и проспал до двенадцати глубоким сном, лишённым каких-либо сновидений.
Проснулся он поздно, побрившись и умывшись, спустился вниз. Там было пусто и тихо, стулья задвинуты за столы и лишь с кухни доносился плеск воды и звон посуды. Похоже, что время завтрака уже миновало. Понукаемый голодом, Воронецкий зашёл на кухню. Увидев происходящее там, он удивлённо замер.
Слева от входа на столешнице высилась гора грязной посуды. Время от времени от горы сама собой отделялась тарелка или чашка, или вилка и подлетала к раковине. Здесь она зависала и крутилась под струёй горячей воды, тёрлась о губку, которая так же висела в воздухе, и летела дальше. Там её встречало полотенце и тщательно вытирало. Наконец, тарелка приземлялась в ровную стопку сверкающих чистотой тарелок, чашка вставала в ряд к другим вымытым чашкам, а вилка опускалась в лоток с поблёскивающими вилками.
Посреди кухни, на одном из столов сидел, закинув ногу за ногу, чернокожий мужчина в клетчатой фланелевой рубашке и синих джинсах. Руки он сцепил на коленях и задумчиво смотрел в потолок. Переведя взгляд умных карих глаз на Воронецкого, он коротко сверкнул белоснежной улыбкой и приятным тенором поприветствовал гостя:
-Хей-хо! Здорово, приятель! Вижу, у тебя дома телекинетики встречаются не часто.
-Совсем не встречаются, чего уж там, - усмехнувшись, махнул рукой Воронецкий, - так ты тут моешь посуду с помощью телекинеза? Работёнка вроде не трудная.
-Мою посуду, мою полы, иногда разношу блюда ну и прочей мелкой работёнкой занимаюсь. За это Штайгер даёт мне ночлег и еду, а большего мне и не нужно, приятель.
Тут он наклонил голову, посмотрел на своего гостя и, хитро прищурившись выдохнул протяжно и немного печально:
-Хе-е-ей-хо-о-о...
-Меня зовут Алексей, - протянул в приветствии руку Воронецкий.
-Чар, - крепко ответил на рукопожатие негр.
-Ничего поесть не осталось? - несколько жалобно, спросил гость, - кажется, я проспал завтрак.
-Посмотри там, приятель, - улыбнулся телекинетик, кивнув в сторону громоздкого буфета, украшенного причудливой резьбой, - должны быть какие-то остатки.
-Долго ты тут живёшь? - спросил Воронецкий, после того, как выудил из буфета несколько бутербродов и графин с компотом.
-Ну, полгода, может год. Дни здесь похожи один на другой, а календарь никто не ведёт, так что не трудно сбиться со счёту, - ответил Чар, - а ты, мне кажется, тут надолго не задержишься, приятель, вижу это по твоему взгляду - скоро "шагнёшь за Край", как у нас тут говорится.
-Кстати, не проводишь меня к этому вашему Краю? Хочу посмотреть как это выглядит.
-Ну почему же не отвести, отведу, - кивнул негр, - тут я закончил, так что доедай, и пошли пройдёмся, приятель.
-Хе-е-ей-хо-о-о! - добавил он спустя мгновение.
Они вышли из гостиницы и направились на запад по дороге, вымощенной чёрным камнем. Был прекрасный солнечный день. На небе не было ни одного белого пятнышка облаков. Свежий ветер налетал со стороны травяной степи и приятно обдувал лицо. Дорога вела через лесок, пронизанный солнечным светом. Деревья качались под порывами ветра, и их тени плели на земле причудливый движущийся узор.
-Расскажи о своём доме, - попросил Воронецкий, когда они вышли из деревни, - должно быть мир, в котором все люди - телекинетики совсем не похож на мой.
-Пожалуй, - кивнул телекинетик, - и тебе следовало бы этому радоваться.
Он надолго замолк, погрузившись в воспоминания, и были слышны только шаги двух мужчин, да их дыхание. Даже ветер затих на минуту.
-Знаешь, приятель, я даже не знаю с чего начать. Скажу, что в моём мире очень страшно жить. Особенно хорошо я это понимаю теперь, когда повидал и другие миры. У меня дома не бывает людей, которые ничего не боятся. У нас так и не получилось создать что-то похожее на общественный строй. Люди живут стаями, в которых вожак - самый сильный телекинетик. Он стал вожаком после того, как убил предыдущего. И он знает, что стоит ему ослабнуть, как его тоже убьют. Вожак пытается поддерживать порядок и предотвращать убийства внутри стаи, но, приятель, как узнать кто убийца, если он свернул шею жертве силой мысли, если нет никаких улик - ни крови на руках, ни орудия убийства. Но убить можно и без злого умысла, просто в порыве ярости, во время ссоры, когда трудно контролировать свои мысли. Поэтому каждый член стаи боится всех остальных и никогда не чувствует себя в безопасности. Между разными стаями часто случаются стычки, нередко вспыхивают кровавые войны. У нас нет не то что каких-либо продвинутых механизмов, у нас даже земледелие не развито. По сравнению с людьми любого другого мира мы кажемся дикарями.
-Но есть, наверно, одиночки, которые уходят из стаи, что бы избавиться от страха перед соплеменниками? - задумчиво спросил Воронецкий.
-Да, приятель, такие есть, хоть их и мало, - кивнул негр, - но таким приходится очень не просто. После того, как они уходят из стаи на них начинается охота. Люди боятся, что одиночки нападут на их становище ночью, поэтому отщепенцев преследуют и очень немногом удаётся уйти от стаи подгоняемых страхом соплеменников.
-В жутком мире ты вырос, Чар, - передёрнул плечами Воронецкий, - странно что тебе удалось из него вырваться.
-Мои родители были из одиночек, которым удалось сбежать, - глядя себе под ноги негромко произнёс телекинетик, - однажды они поссорились и отец в порыве ярости убил мать. Когда он понял, что натворил, то крича убежал от нашей хижины. Я похоронил мать и остался один. Хорошо, что я был достаточно большим, что бы о себе позаботиться. А года через два после смерти матери и исчезновения отца появились люди, которые предложили мне чудо. Думаю, о том, что было дальше ты и сам догадаешься.
Дальше они шли молча. Каждый думал о своём, на их лицах застыло напряжение. Внезапно лес закончился и дорога вырвалась на опушку. За стеной деревьев лежало ровное пространство, покрытое сочной зелёной травой, а за ним был Берег, а за Берегом плескалась тьма. Воронецкий подумал, что если бы самую тёмную безлунную и беззвёздную ночь, можно было бы превратить в море, то оно выглядело бы именно так.
-Это и есть место, где можно получить чудо? - потрясённым шёпотом спросил Воронецкий у Чара.
-Да, - так же тихо ответил тот, - погрузись с головой в это море, и получишь своё чудо.
-Так просто? Почему же ты никак не сделаешь этого?
-Потому что из всех кто туда погружался, не вернулся ни один. Потому что я могу поднять с помощью телекинеза любой предмет - стул, камень, дерево, а вот хоть каплю этой тьмы я зачерпнуть не могу. Мне просто страшно, приятель. А вдруг всё это обман? И нет никакого чуда, а есть просто море темноты, куда уходят и не возвращаются.
Воронецкий подошёл к самому краю тьмы и сел на траву. Рядом с ним грузно опустился негр. Они сидели так долго. Чар со странно напряжённым лицом одну за другой вырывал из земли травинки и растирал их в пальцах. Воронецкий восхищённо глядел на раскинувшееся перед ним неподвижное чёрное море. Между тьмой и небом была видна чёткая круглящаяся граница. Ветер слегка шелестел листьями деревьев в близком лесу и легонько трепал траву. Но море было абсолютно неподвижным и беззвучным.
-Послушай, Чар, - заговорил Воронецкий торопливо, - неужели после всех чудес, что ты увидел, после всего того что ты прошёл, ты думаешь, что в конце будет просто ловушка? Просто море, в котором тонут?
-Вся жизнь учила меня недоверию, приятель, это у меня в крови. Всё что я прошёл? Нет, это слишком малая цена за чудо! Как бы не пришлось расплачиваться собственной жизнью!
Воронецкий со вздохом упал на спину и, раскинув руки, замер на сочной траве. Чар остался сидеть над ним и, поджав губы, задумчиво смотреть вдаль.
-Разве ты не готов умереть ради своего мира? - странно дрожащим голосом спросил Воронецкий, - неужели счастье людей твоего мира того не стоит?
-А ты? -вопросом на вопрос ответил негр, - ты готов?
Воронецкий резко вскочил, будто собираясь прямо сейчас броситься в тёмную воду, но так же резко остановился. Посмотрел в глаза Чару, который молча следил за его движениями.
-Пожалуй на такой вопрос не стоит отвечать, Чар. Тут уж либо умирать без разговоров о том готов ли ты, либо вообще не говорить об этом.
Сказав это, Воронецкий быстро зашагал прочь от Берега. Негр же остался сидеть неподвижно, и лишь рука его монотонно выдёргивала травинки из земли.
***
Возвращаясь от берега, Воронецкий свернул с дороги, решив побродить по светлому душистому лесу. Он долго ходил по ковру из прелых листьев, продирался сквозь цепкие кусты, а потом, наткнулся на полянку. Там он и уснул, уставший после ходьбы и опьянённый лесным воздухом. Разбуженный же через несколько часов голодом, он не смог сразу найти дорогу и вышел к ней, когда солнце уже заглядывало своими последними лучами под древесный свод. Закат уже догарал, длинный летний день превращался в светлую тихую ночь, а Воронецкий только дошёл до посёлка. В некоторых хибарках горели огни, а гостиница, подобно маяку, сияла электрическим светом. Подгоняемый голодом Воронецкий устремился к ней.
В зале было на удивление пусто и тихо, хотя в этот час здесь должно было быть большинство жителей посёлка. Не обратив на это особого внимания Воронецкий пробрался на кухню и, залезши с головой в буфет, стал поглощать всё то, что там оставалось. Спустя некоторое время сытый и довольный Воронецкий покинул кухню и поднялся наверх в свою комнату.
Дверь комнаты оказалась открытой, а внутри горел свет.
-Кажется, гости, - подумал Воронецкий и, пройдя внутрь номера, остановился в замешательстве.
На краешке кровати, закинув ногу на ногу, сидела женщина в длинном ярко красном вечернем платье. Взгляд Алексея скользнул по ней, неторопливо преодолев маршрут от красных туфель с высоким каблуком, вверх, по стройным гладким икрам к разрезу платья, обнажающему белую плоть бёдер, далее, по упругому изгибу её ягодиц, обтянутых тонкой тканью, всё выше, к сужению её талии, к разрезу на груди, к соблазнительной, беззащитно обнажённой шее. Наконец, глаза Воронецкого остановились на её лице. Чуть вытянутое, с прямым носом, острым подбородком и сверкающими чёрными глазами, оно было красиво той агрессивной уверенной красотой, которую ценят многие мужчины. В комнате едва уловимо пахло её духами. Они встретились взглядами и долго молчали, глядя друг другу в глаза.
-Приятно, когда дома тебя встречает такая красивая женщина, - улыбнулся Алексей, - жаль только, мы не знакомы.
-Меня зовут Карина, я тебя тут уже битый час жду, - Воронецкий отметил, что голос у неё под стать внешности - очень красивый, мягкий и певучий, хоть и слегка раздражённый.
-А я - Алексей. Вот уж не думал, что меня тут будет кто-то ждать, а то поторопился бы.
-Лёша, выключи свет и садись, пожалуйста. Я понимаю, что всё это выглядит странно, но мне нужно поговорить с кем-то, кто не завяз в этом посёлке остановившихся в шаге от цели, а в темноте легче говорится.
-Конечно, - без колебаний согласился Воронецкий.
Они сидели рядом на кровати, Алексей, закинув ногу на ногу, согнув спину и скрестив руки, незнакомка, прильнула к нему и положила голову ему на плечо. Воронецкий чувствовал запах её духов, мягкий и нежный. Наверное, стоило протянуть руку и обнять её, но какое-то странное чувство удерживало Алексея от этого. Было тихо, темно и хорошо.
-Ну, рассказывай, - прошептал Воронецкий.
-Хорошо, -ответила она.
Она рассказывала долго, перескакивая с одного на другое, иногда останавливаясь, чтобы собраться с мыслями. Из её сумбурного рассказа стало ясно, что она пришла сюда из мира, очень похожего на мир Алексея. Там были бесконечные цепи машин, сковывавшие каменные улицы, самолёты, сумрачные здания, тянувшиеся крышами к небу, ну а люди в любом мире, по большому счёту, одинаковы. Когда её нашли агенты, продающие чудо, она уже пять лет жила в плену несбыточной мечты и отчаянно ухватилась за этот шанс получить чудо. Потом были долгие годы блуждания между мирами. Она многое пережила, побывала и танцовщицей в кабаре, и солдатом в армии какого-то безумного правителя. Это путешествие изменило её, сделало  жёстче и хладнокровней, научило не доверять никому.
-Знаешь, я рассказываю это всё тебе и удивляюсь почему, ведь я совсем тебя не знаю, - прошептала она, прижимаясь к нему сильнее, - я привыкла никому не говорить ничего, о себе, так безопасней.
-Может это потому, что ты знаешь – я скоро уйду и мы уже никогда не встретимся?
-Нет, - Воронецкий почувствовал, как она мотнула головой, - это потому что ты помог уйти Чару. Я надеюсь, что ты и мне сможешь помочь. Жить здесь – просто невыносимо.
-Почему же ты не уйдёшь?
-Мне кажется, все кто тут торчит, не могут уйти по одной и тоже причине – они боятся, что за чудо придётся заплатить жизнью. Мне тоже страшно.
Она прижалась к нему чуть сильнее. В тесной тишине было слышно её лёгкое дыхание. Воронецкий ощущал, как бьётся её сердце.
-Какого же чуда ты хочешь? – спросил он.
-Ты будешь смеяться, - в её голосе чувствовалась улыбка.
-Не буду.
-Я хотела исправить своё прошлое. Был один мужчина, с которым всё было по-особенному, не так как с другими, но я его потеряла, по своей же глупости. После того как мы с ним расстались, я мечтала только о том, что бы вернуться в тот момент, когда можно было всё спасти и остаться с ним. Понимаешь?
-Понимаю.
-Ничегошеньки ты не понимаешь, но пытаешься. Я благодарна тебе за это.
Воронецкому было нечем на это ответить, поэтому он двинулся дальше:
-Чего же ты боишься? Разве для исполнения твоего желания ты не должна быть живой?
-В том-то и дело. Изменится же прошлое, а в настоящем я могу и умереть. Вообще со всеми этими путешествиями в прошлое много проблем.
-Ты даже не представляешь насколько много, - ответил Алексей, задумчиво.
Он знал, что она ждёт от него каких-то слов, какого-то совета. Она хотела, чтобы он принял решение за неё, чтобы он сказал ей «иди к Краю, заплати за своё чудо». Но Воронецкий чувствовал, что так говорить нельзя. Нужно было, чтобы она сама решилась. Нужны были слова, но слова в голову идти не хотели. Стоило задержаться с ответом ещё на несколько секунд и момент был бы упущен.
-Значит, Чар ушёл? - спросил Воронецкий просто, чтобы потянуть время.
-А ты не знал? - удивилась она, - все только об этом и говорят. Люди видели, как вы с ним уходили утром к Краю, а потом Чар не явился на работу. Штайгер ужасно разозлился, но пришлось ему самому готовить ужин. Сначала все подумали, что Чара убил тот сумасшедший рейнджер, но через некоторое время стало понятно, что Чар просто ушёл. А посёлок сразу стал похож на растревоженный улей. Несколько людей ушло к Краю, кажется они решились. Остальные же собираются в кучки и пытаются узнать друг у друга кто ты такой и откуда взялся.
-Некоторые видят в тебе Мессию, - добавила она, и в голосе её чувствовалась улыбка.
Алексей хмыкнул:
-Немного же им надо.
-А я вот сразу решила пойти сюда - самый верный способ понять что ты за фрукт.
Воронецкий улыбнулся в темноте.
-Да уж.
Нужные слова приходили, потихоньку собираясь в фразу, ворочаясь и перекатываясь в голове вместе с недодуманными мыслями и вопросами без ответов. Нужно было ещё немного времени.
-А что за «тот сумасшедший рейнджер»?
-Странный такой человек, - ответила Карина, - даже не знаю, как о нём рассказать. Где-то полгода назад он пришёл сюда. Выглядел он как герой вестерна — широкополая шляпа, пыльник, револьверы, высокие запылившиеся сапоги. Увидел как тут всё в посёлке. Жутко разозлился на нас и на Штайгера. Долго ругался с ним в гостинице, стрелял в него. Штайгер оказался не так прост, остался цел и невредим, а рейнджера вышвырнул из гостиницы. В прямом смысле вышвырнул. Столы в нижнем зале ожили и просто вытолкали бродягу за порог. А тот поднялся с земли, совершенно спокойно отряхнулся, посмотрел на собравшуюся толпу и разразился горячей злой речью. Он нас не жалел и сказал всё что думает о тех, кто не может сделать последний решительный шаг. Но его злость нас не расшевелила. Он смотрел на нас, стоя на пороге гостиницы, а мы все стояли опустив головы и не решаясь встретиться с ним взглядами. Тогда он заявил, что сегодня же уйдёт из посёлка и будет жить в лесу один, что он будет убивать каждого, кто пойдёт к Краю и попытается вернуться назад в посёлок. И ушёл.
-И многих он убил? - поинтересовался Алексей.
-Пока никого. Если ты в первый раз пришёл к Краю, а потом решил вернуться в посёлок, то он даже не стреляет. На следующий раз он будет стрелять в дорогу перед тобой. Несколько людей испугалось этих выстрелов и всё-таки вошли во тьму, но большинство всё равно возвращаются.
-Интересно было бы с ним повидаться, - задумчиво хмыкнул Воронецкий
-Ты мне поможешь? - задала она вопрос, которого тот ждал.
-Знаешь, - начал Алексей, понимая, что дольше тянуть нельзя, - я ведь не мессия, я, наверное, такой же как вы все тут. Все мы шли сюда за своим чудом и, пока шли, верили, что, после всех этих трудностей, останется только протянуть руку и сорвать банк. И вот мы пришли сюда и теперь не можем понять чего мы хотим, и не помним чего мы хотели, когда делали первый шаг по дороге к этому месту. Это старая-старая западня. Мы все давным давно приняли решение и заключили эту сделку, но мы всё ещё сомневаемся в правильности своего выбора. Ты же уже приняла решение, и в тот момент ты считала это решение верным. Так почему бы тебе не довериться самой себе?
Карина подняла голову с плеча Воронецкого, и тот почувствовал на себе её взгляд.
-Не так-то это просто, Лёш.
-А просто никогда и не бывает, Карин.
Она встала с кровати, быстро подошла к двери, открыла её и замерла на пороге. Хлынувший свет очертил её силуэт на фоне дверного проёма.
-Ты прав, ты - не мессия, - печально улыбнулась она и ушла, закрыв за собой дверь.
Воронецкий откинулся на кровать и долго лежал в темноте, ещё раз прокручивая в уме их беседу.
***
На следующее утро Алексей встал достаточно поздно и, движимый голодом, спустился в зал. Здесь собралось человек сорок - почти всё население посёлка. Две официантки разносили аппетитно пахнущую еду. Зал гудел, как гудят все скопления людей, не занятых делом. Воронецкий различил обрывки нескольких фраз, сказанных повышенным тоном. Слышался звон приборов о тарелки, в воздухе пахло свежим хлебом и кофе.
Стоило Алексею появиться в зале, как шум мгновенно стих. Лица всех присутствующих, одно за другим обратились к нему с полувопросительным полувыжидательным выражением.
Не ожидавший такого приёма Алексей, остановился в дверях, соображая, в чём же дело. К нему тут же подскочил Штайгер и голосом, в котором никто кроме Воронецкого наверняка не уловил скрытой насмешки, обратился вроде бы и к Алексею, но в тоже время и ко всем присутствующим:
-А вот и наш герой! Что будете кушать? Готовить ли для вас обед или же вы отправитесь к Краю сразу после завтрака?
-Яичницу из трёх яиц и пару жареных сосисок, пожалуйста,- ответил Воронецкий, пытаясь сообразить, откуда взялась эта уверенность Штайгера в том, что он непременно пойдёт сегодня к Краю, - и стакан апельсинового сока.
Свободных столиков не было, но потрёпанного вида мужчина, сидевший в дальнем конце зала, взмахнул рукой, приглашая Алексея, подсесть к нему. Недолго думая, тот направился к столику незнакомца. Народ в зале, будто спохватившись, отвернулся каждый к своей компании, снова загудели голоса. Однако, Воронецкий, чувствовал, что всё ещё притягивает всеобщее внимание.
За столиком сидел темноволосый, смуглый мужчина, немного за тридцать. На широком лице его хитро блестели миндалевидные чёрные глаза.
-Привет! – поприветствовал Алексея мужчина за столиком, протягивая длиннопалую худую руку, - присаживайся, меня зовут Хосе.
-Алексей, рад знакомству, - садясь и протягивая руку через стол, машинально ответил на приветствие Воронецкий, и, кивнув головой в сторону зала, продолжил – сегодня что-то очень людно, с чего это?
-Всем любопытно на тебя посмотреть, приятель – ухмыльнулся мужик, - вчера после разговора с тобой за Край ушёл Чад, сегодня ночью Карина. Говорят, она тоже с тобой говорила, прежде чем уйти. А это были наши старожилы, никто уже и не верил, что они решатся уйти. Ну а Штайгер, когда мы все здесь собрались, подлил ещё масла в огонь, сказал, что сегодня ты сам уйдёшь за Край, чтобы показать, что ты не только других можешь туда пихать, но и сам не боишься.
Алексей хмыкнул. Происходящее становилось понятно. Штайгер испугался эмоционального подъёма людей, который вызвал уход старожилов. Если так пойдёт, то скоро посёлок опустеет, а Штайгер останется без клиентов-подданных. А своими словами о сегодняшнем уходе Алексея, он поставил его в трудное положение. Либо не уходить и подорвать решительность тех людей, которые поверили в него как в избавителя, либо уйти и оставить этих жителей наедине со Штайгером, который, Алексей не сомневался, сможет затянуть вновь прибывших искателей чуда в спокойный и вязкий круговорот дней.
Принесли завтрак и Воронецкий, пребывая в глубокой задумчивости, машинально принялся за еду.
Хосе подался и вперёд и подозрительно прищурился.
-Что ты такого наплёл Чаду с Кариной, что они рванули за Край?
Воронецкий, слегка наклонившись навстречу, посмотрел тому в глаза и, слегка улыбнувшись, ответил:
-Что время выбирать прошло давным-давно.
Хосе откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и ухмыльнулся.
-Немного же им было нужно! Впрочем, парень, ты, видать, умеешь подобрать слова. Все здесь чувствуют одно и то же – что увязли в болоте и с каждым днём уходят всё глубже. И с каждым днём остаётся всё меньше сил, чтобы вырвать себя из трясины.
-Это болото существует только у вас в головах, - ответил Алексей.
-Да, парень, ты прав, - продолжая ухмыляться, кивнул Хосе, - но существует ли это болото у нас в головах или где-то ещё, оно всё-таки существует, и не пускает нас дальше.
И Хосе, вздохнув, поднялся из-за стола:
-Ну, не буду тебе мешать наслаждаться завтраком, бывай!
Алексей уже успел набить рот, поэтому просто кивнул в ответ.
***
После завтрака Воронецкий вышел из отеля и, провожаемый нескрываемыми любопытными взглядами жителей деревни, неторопливо побрёл к Краю. Решение было приято и оставалось только ещё раз поднять в памяти все обстоятельства, приведшие его сюда. И он стал вспоминать всё с самого начала.
Это было лучшее лето его жизни: напряжённая, но успешная работа над проектом - первым проектом, который он вёл сам, уютные вечера с женой и с недавно начавшей говорить дочкой, а впереди тягуче-сладкими южными ночами маячил грядущий отпуск. Каждый день, каждую минуту ощущение совершенно ошеломительной правильности бытия, ощущение нужности каждого его движения. Говорят, что счастье узнаётся лишь по прошествии времени, но тем летом Алексей чувствовал почти постоянное его присутствие и дышал им полной грудью.
Все действительно страшные вещи случаются внезапно, будто удар со всего маха о невидимую стену. Ещё несколько секунд назад Воронецкий, слегка раздражённый тем, что отец звонит ему посреди рабочего дня, доставал из кармана телефон, и вот уже сидел, откинувшись на спинке стула, прижав к уху телефон, но уже не слыша слов отца, повторяя ошеломлённо и бессильно «неправда!».
Ощущение абсолютной нереальности происходящего не оставляло его все последующие дни. Всё происходящее казалось сном, и он действовал и говорил, машинально, не задумываясь, словно играя кем-то подготовленную роль, выдавая в нужное время нужные фразы, создавая иллюзию того, что с ним ничего не случилось.
Жена везла дочку в танцевальную школу, когда их машину протаранил грузовик. Обе погибли. Алексей принял эту информацию, прочувствовал её, но принять не смог. Мысль «они мертвы» пыталась попасть в сознание, но Алексей выпихивал её оттуда. И ни похороны, ни поминки не помогли принять Воронецкому факт смерти жены и дочери.
После работы он долго бродил по городу, не желая возвращаться в пустую квартиру. В одну из таких прогулок Андрей остановился на мосту, печально глядя на плещущуюся внизу воду. Мысли его блуждали где-то в прошлом. Он вздрогнул, когда кто-то легонько похлопал его по плечу, вырвав из воспоминаний. Воронецкий резко развернулся и увидел высокого представительного мужчину в строгом чёрном костюме. Тёмные волосы незнакомца были гладко прилизаны, большие тёмные очки скрывали глаза. Тонкие белёсые губы были сложены в холодную улыбку.
-Здравствуйте, Алексей Васильевич, - произнёс незнакомец, - к сожалению, вы со мной ещё не знакомы. Меня зовут Максим Иванович Бердышев, работаю торговым агентом.
С этими словами Бердышев протянул руку для рукопожатия. Воронецкий, немного растерянно поздоровался.
-Меня вы кажется, знаете, - пробормотал он, - что-то хотите предложить? – догадался Алексей, сообразив что может быть нужно от него торговому агенту, - боюсь, мне сейчас ничего не нужно.
Улыбка на лице агента стала шире, блеснули мелкие ровные зубы.
-Ну, не отказывайтесь так сразу. Уверен, что призадуматься моё предложение вас точно заставит.
Воронецкому было неудобно говорить с человеком, глаза которого были спрятаны за тёмными очками. Эти очки были не совсем уместны – день клонился к вечеру и солнце уже скрылось за крышами домов, оставаясь лишь в бликах на окнах верхних этажей. Впрочем просить незнакомца снять очки было бы не очень-то вежливо.
-Хорошо, я вас выслушаю, - ответил Алексей без особого энтузиазма.
-Отлично! – радостно воскликнул агент, - не буду долго ходить вокруг да около, а перейду сразу к делу. Что, если бы я предложил вам исполнить любое ваше желание?
-Нет, спасибо, ничего не нужно, - не задумываясь отмахнулся Воронецкий и уже собирался уйти, но незнакомец придержал его за локоть.
-Постойте, я говорю любое желание, погасить Солнце, накормить всех детей в Африке, сделать Вас королём или императором, - человек выдержал паузу и закончил мягким вкрадчивым голосом, -воскресить мёртвых.
Воронецкий замер. В голове его взметнулся ворох мыслей, обрывков воспоминаний, сцен из прошлой жизни. Сердце сжалось, на мгновение сбившись с ритма, но голос разума твёрдо сказал «не верь!».
-Это невозможно, - на удивление спокойно ответил Алексей, попытался нащупать взглядом глаза собеседника, но вновь наткнулся на тёмные стёкла очков, - чудес не бывает.
Незнакомец удовлетворённо улыбнулся, почувствовав, что Воронецкий заглотил наживку.
-Что за манера утверждать, что чего-то не бывает лишь потому, что сам это никогда не видел, - возразил он с иронией в голосе, а потом добавил, притворно вздохнув, - придётся кое-что вам показать, иначе ведь и правда не поверите.
При этих словх он поднёс ко рту сигарету, внезапно появившуюся в его руке, прикурил её от огонька, вспышнувшего на кончике указательного пальца и, глубоко затянувшись, выдохнул дым в сторону крайне удивлённого Алексея.
-Что за фокусы? – недоумённо спросил Воронецкий.
Незнакомец протянул к Алексею руку со всё ещё горящим на ней огоньком.
-Никаких фокусов, можешь пощупать, он жжётся.
Воронецкий дотронулся до огонька и, обжёгшись, отдёрнул руку. То что он видел, казалось невероятным, но всё же в это нельзя было не поверить. И Алексей поверил безоговорочно, потому что это чудо давало шанс на то, что жену и дочь можно будет вернуть. Он согласился на предложение незнакомца отправиться к месту, где можно получить чудо. Потом было затянувшееся на несколько лет путешествие из мира в мир, оказавшееся гораздо опаснее и труднее, чем он думал. Этот невероятный калейдоскоп миров, через который он прошёл здорово изменил его, обтесал и закалил. И вот, кажется, его путешествие подошло к концу. Осталось лишь получить своё чудо.
***
Погружённый в воспоминания Воронецкий сам не заметил как дошёл до Края. Неподвижность этого моря, состоящего, кажется из первородной тьмы вновь поразила его, заставив на мгновение задержать дыхание. Вспомнился вчерашний разговор с Чаром и его впрос «А ты готов?». Да, он был готов. Вновь вспомнив жену и дочь, Алексей понял, что цена которую придётся заплатить за их спасение его совсем не волнует. Беспокоило только то, что чуда не случится, что вся эта история окажется обманом, но даже при таком раскладе стоило попытаться. Жаль было тех людей, что остались в посёлке, остались в плену своего страха, усердно подпитываемго Штайгером, но сделать для них больше он вряд ли бы смог. Он всё же слегка их растевожил и надеялся, что этого будет достаточно, чтобы они вспомнили, что попали сюда не просто так, а в надежде получить чудо.
С этими мыслями Воронецкий направился было к слабо колеблещемуся морю тьмы, но тут услышал сзади шуршание песка под чьими-то ногами. Обернувшись он увидел изучающе глядящего на него очень худого человека среднего роста. Незнакомец словно сошёл со страниц книги про дикий запад – шляпа с загнутыми с боков полями, просторная клетчатая рубашка, джинсы, остроносые сапоги, а на боку в потёртой кобуре висел большой револьвер. Лицо незнакомца ничем не выдавало его намерений, прищуренные голубые глаза смотрели оценивающе. Наконец, видимо удовлетворённый реакцией Алексея на его появление, незнакомец подошёл ближе, протянул руку и представился:
-Роджер.
Воронецкий пожал протянутую ему руку и ответил:
-Алексей. А ты тот самый рейнджер, о котором мне рассказывали в посёлке?
-Да, - коротко ответил Роджер.
-Не переживай, я сам уйду, стрелять не придётся, - ухмыльнулся Воронецкий.
-Погоди, я поговорить хочу.
-Хорошо, давай поговорим, я не слишком тороплюсь, - кивнул Алексей.
Роджер сел на песок, обхватил руками колени и задумчиво посмотрел вдаль. Начинать разговор он не спешил. Воронецкий сел рядом.
-Знаешь, - произнёс Роджер после долгого молчания, - я уже полгода здесь, -чувствовалось, что слова даются ему нелегко, что из вороха мыслей кружащегося в его голове он напряжённо выхватывает нужные, а другие прогоняет вглубь разума, не желая, чтобы они сорвались с языка.
-За эти полгода в посёлок, не считая тебя, пришло шестеро новых людей. Ушло же за Край только двое. Остальных Штайгер успел привязать к посёлку. Не знаю как он это делает. Тушит их желание получить своё, укрепляет в них страх неизвестности, страх перед расплатой за нужное им чудо. Потом даёт возможность жить неторопливой бессмысленной, но спокойной жизнью.
Рейнджер резко замолчал, потом ухмыльнулся самым уголком рта:
-Думаю, ты сам видел.
Воронецкий скривил губы и понимающе кивнул. Роджер же продолжил свой рассказ короткими отрывистыми фразами:
-Я возненавидел Штайгера с первой же встречи. Мы страшно разругались. Я пытался его застрелить. Не вышло. отель, видимо обладает какой-то магией. Защищает Штайгера. Я пытался подстеречь его снаружи, но он никогда из неё не выходит. Мне пришлось уйти в лес. Тут есть кое-какая живность, на которую можно охотиться. Не хочу кормиться у Штайгера.
Выдав эту короткую речь Роджер снова надолго замолчал, а потом продолжил слегка потеплевшим голосом:
-Твой приход изменил многое. Тебе удалось вернуть людям в посёлке жажду чуда. Штайгер их теперь не удержит. Но это лишь полдела. Скоро в посёлок придут новые люди. Всё вернётся на круги своя.
И после короткой паузы:
-Помоги мне остановить Штайгера.
Воронецкий догадывался, что Роджер не привык просить кого-нибудь о помощи. Эта просьба могла вырваться только от ощущения собственного бессилия и, по-видимому, далась ему очень нелегко.
Но понимая всё это, Алексей не видел как он сможет помочь Роджеру, не нарушив обещание, которое дал за него жителям посёлка Штайгер. Об этом он и сказал повернувшись к стрелку и встретив взгляд его глаз:
-Если я сейчас не уйду за край, то надежда, которая вспыхнула в людях посёлка, погаснет. Тогда Штайгера уже не остановить.
Роджер некоторое время молча смотрел на Алексея, а затем расплылся в хитрой улыбке:
-Значит, надо, чтобы они все подумали, что ты ушёл, - и добавил, - особенно Штайгер.
Воронецкий упрямо наклонил голову:
-Я не стану обманывать людей, которые в меня поверили.
-Твоё слово, которого ты, кстати, не давал, единственное, что мешает тебе помочь мне?
-Да, если бы мне не нужно было уйти сегодня, как ожидают все люди в посёлке, я бы остался и помог тебе.
-Даже если мой план заключается в том, чтобы убить Штайгера?
Воронецкий задумался.
-Знаешь, мне не хочется никого убивать, даже такого типа как Штайгер.
-Я попытаюсь его убить, если ты уйдёшь.
Это было сказано спокойным, обесцвеченым голосом. Алексей не сомневался, что Роджер так и сделает.
-Его нельзя убивать! – Алексей стукнул кулаком по песку, - если ты убьёшь его, то сам окажешься ничуть не лучше! Штайгер стремится к тому, чтобы люди никогда не смогли принять решение и рискунть, он разжигает их страх и, если страх побеждает, то люди попадают к нему в кабалу. Но я думаю, что и сам Штайгер попал сюда так же как и все остальные. Он поддался своему страху и застрял здесь, на пороге чуда. И если ты убьёшь его, то его страх окажется победителем.
Роджер слушал Алексея, удивлёно приподняв брови. В таком свете он эту ситацию раньше не видел. Воронецкий же продолжал свою горячую речь:
-Да, Штайгера нельзя оставлять в этом месте, но и убивать его нельзя. Не думаю, что нам удастся уговорить его добровольно уйти за Край. Придётся заставить его это сделать.
Рейнджер ухмыльнулся:
-Всё же нам?
Воронецкий скривил губы:
-Не думай, что я рад. Я делаю так, потому что чувствую – это единственный способ заставить тебя отказаться от мысли убить Штайгера. Но нам надо как-то инсценировать мой уход за Край. Если люди в посёлке не поверят, что я действительно ушёл, нам со Штайгером не справиться.
Роджер кивнул и сухо проговорил:
-Согласен. У меня есть идея как это сделать.
-И как же?
-Пока хоть какая-то часть тела человека остаётся над поверхностью тьмы, он ещё может вернуться.
Алексей недоверчиво нахмурился:
-И?
-Ты зайдёшь во тьму так, чтобы из-под неё торчала только твоя макушка, - пояснил Роджер, - с берега её не будет видно. Надо будет простоять там пока зеваки не разойдутся. Когда я убежусь, что все ушли, я приду за тобой.
Воронецкий хмыкнул:
-Нехитрый план.
Роджер с сомнением покачал головой:
-Не так всё просто. Тебе придётся неизвестное количство времени простоять, погрузив почти всю голову во тьму. Ни света, ни звука.Чувствуешь только уходящий вглубь берег под ногами.
-Откуда ты всё это знаешь? – удивился Алексей.
Рейнджер едва заметно улыбнулся:
-Много эксперементировал с этой тьмой, - и добавил, на секунду замявшись, - не самое приятное занятие.
-Видимо другого выхода нет, -вздохнул Воронецкий, - будем действовать по твоему плану.
-Отлично, тогда я пока отойду, зрители уже пришли, но боятся показаться мне на глаза.
Удалившись несколько шагов Роджер обернулся:
-Там во тьме ты можешь потерять счёт времени, тебе захочется вылезти из тьмы и осмотреться. Не поддавайся страху. Я приду, когда можно будет выйти. Даю слово.
Почему-то Алексей легко поверил в то, что Роджер скорее умрёт, чем нарушит данное слово. Было что-то в его манере держаться, в отрывистой, сжатой речи, что заставляло думать о нём как о человеке слова.
Воронецкий, тяжело вздохнув, приблизился к кромке тьмы. Ему очень хотелось закончить всё как можно скорее, погрузиться в эту тьму с головой и получить то, чего он так жаждал. Или не получить, но так или иначе всё закончить. Всё же Алексей понимал, что ещё не время. Оставалось ещё одно дело по эту сторону тьмы.
Воронецкий сделал пару шагов во тьму. Ступней было не видно, но дно было надёжным. Не чувствовалось ни сопротивления, ни каких бы то нибыло течений. Уверенно шагая вперёд, Алексей зашёл во тьму по шею. Тут он замедлил шаг, а затем, ступая короткими шажками погрузился во тьму так, что над её поверхностью остались только глаза. Воронецкий сделал короткий неувереннный вздох. На удивление, ничего необычного не произошло, тьмой дышалось так же легко как и воздухом. Наконец, сделав ещё один шаг Алексей, зажмурившись, погрузился почти полностью. По его расчётам только макушка должна была остаться на поверхности. Теперь надо было ждать. Не было слышно ни звука, только кровь стучала в ушах. Алексей открыл глаза, но никакой разницы не было. Тьма была непроницаемой. Под ступнями ощущалась земля и это чувство было единственным, что позволяло Воронецкому не потерять ориентацию в пространстве. Чувство времени начало подводить Алексея и он стал считать про себя. Сбившись на третьей сотне, переступил с ноги на ногу, стал думать о событиях последних дней. Мысли его перескакивали с одного на другое, не задерживаясь на чём-то конкретном. Воронецкому то казалось, что он стоит тут уже очень долго, то наоборот – считанные минуты. Внезапно в его голове всплыл полузабытый образ жены с дочкой на руках. Сердце отозвалось болью. «Скорее бы уж всё кончилось», подумалось Воронецкому. Ему страшно захотелось закончить своё путешествие немедленно. Стоило погрузиться во тьму чуть поглубже и он получил бы чудо которого, так жаждал. Рассудок приводил свои доводы, пытаясь отговорить Алексея от такого шага, но желание всё закончить немедленно брало верх.
Сильная рука потянула Алексея назад в тот самый момент, когда он уже тврёдо решил бросить всё и окунуться во тьму с головой. Резкий свет заходящего солнца резанул глаза. Сзади раздался голос Роджера.
-Все ушли, можно вылезать.
«Видимо, сегодня ещё рано», подумал Воронецкий и побрёл к берегу вслед за рейнджером.
***
Поздним вечером того же дня они сидели на брёвнах, положенных у уютно вспыхивающего языками пламени костра, на небольшой полянке, окружённой соснами. Здесь Роджер устроил свой лагерь. В отсветах огня видна была небольшая палатка, развешанное сушиться бельё и груда заготовленного хвороста. Приятно пахло дымом и хвоей.
Мужчины сидели молча и, погружённые в свои мысли отрешённо глядели в костёр. С нехитрым ужином было давно покончено, план на завтрашний день продуман, говорить было особо не о чем, а спать ещё не хотелось.
-Ты и правда убил бы Штайгера, если бы я не остался? – спросил Алексей, неожиданно даже для себя самого.
Роджер тяжело вхдохнул, а затем ответил на редкость многословно:
-Не думай, что я только и мечтаю о том, чтобы убить кого-нибудь. Убийство не доставляет мне удовольствие. Я убиваю только тогда, когда лучшего выхода нет. Да, я бы убил Штайгера, если бы это было единственным способом заставить его покинуть это место. Но прежде всего я рассмотрел бы другие варианты.
-Прости.
-Ничего, я представляю как должен выглядеть в твоих глазах. Особенно если люди из посёлка успели тебе про меня порассказать.
Чувствуя некоторое смущение, Воронецкий перевёл разговор на другое:
-А ты сам, зачем ты пришёл сюда? Какое желание хочешь исполнить?
На суровом лице Роджера вдруг расплылась широкая улыбка.
-Думаешь, мне надо напомнить зачем я пришёл? – спросил он, глядя на Алексея и гася улыбку, – ну хорошо, слушай.
Стрелок перевёл взляд на догорающие в гаснущем костре ветки, нахмурился и ровным, слегка печальным голосом начал рассказ:
- Бывает, что всё идёт своим чередом, радости, огорчения, удачи и неудачи, а бывает что всё сваливается разом, и всё, что может пойти плохо идёт наперекосяк. А если такое случается с целым миром? – Роджер тяжело вздохнул, - так было в моём мире. Мы жили и жили и не думали как будем жить завтра. Мы выели наш мир до конца, трудно было найти живую рощу, реки высохли, воздухом стало небезопасно дышать. Климат изменился, что привело к невероятной силы бурям. Часть людей улетела к соседней планете, чтобы там начать всё заново, оставшиеся же стали жить в городах-куполах с искуственной атмосферой, а пространство между такими горадами превратилось в бесплодную пустыню, по которой бродили выжившие звери и озверевшие люди. Потом случилась ядерная катастрофа и всё стало ещё хуже. Часть поселений вскоре одичала и погибла, часть была захвачена бандами. Большинство поселений потихоньку деградировали, в них орудовали бандиты, пытавшиеся установить контроль над синтезатором пищи, генераторами энергии и воздухоочистительными станциями. Поселение, в котором жил я было относительно благополучным. Все ключевые объекты контролировал один клан, который не давал развернуться преступности и защищал купол. Я входил в группу рейнджеров, которые патрулировали окрестности города, защищали близлежащие деревни от разбойников и собирали налоги. Чтобы современное оружие не попало в руки чужаков, рейнджерам его не выдавали. Мы объезжали окерстности вот с этим, - и Роджер похлопал по кобуре своего револьвера. – Людям под куполом жилось несладко, но снаружи было гораздо хуже. Я многого навидался во время наших вылазок.
Однажды, вернувшись из патруля, я обнаружил, что купол разрушен. Не знаю точно кто напал на мой город, никого кто мог бы рассказать об этом там не осталось. Думаю, что это была какая-то особено мощная банда или армия другого города-купола.
Роджер перевёл взгляд на Воронецкого и скривил губы в горькой усмешке.
-Когда я хоронил своих родителей, я решил что найду способ изменить этот чёртов мир. Седлать так, чтобы в нём вновь текли реки и росла трава, чтобы люди могли жить мирно и спокойно. На следующий день ко мне подошёл человек в элегантном костюме и сообщил. что моё желание можно исполнить. Дальше, думаю, ты знаешь.
Воронецкий кивнул
-Да, у всех, кто пришёл сюда истории примерно одинаковые.
Рейнджер хмыкнул и произнёс негромко:
-Давай спать, завтра у нас будет непростой день.
***
На следующий день ранним утром Роджер сидел за одним из столиков, расположившихся на мощёной площадке перед отелем «На краю», лицом ко входу в отель. Ноги его были широко расставлены, сжатые в кулаки ладони лежали на столе, шляпа сдвинута на затылок. На лице рейнджера застыла недобрая кривая ухмылка. Набрав в грудь побольше воздуха он крикнул протяжно:
-Шта-а-а-айге-е-ер!
Ответа не последовало. Нижний зал отеля, видимый сквозь высокие окна, был пуст, да и весь посёлок, казалось опустел за ночь. Возможно, это объяснялось ранним временем, но Роджер почему-то был уверен, что все ушли за Край. Видя, что никто не отвечает, он крикнул ещё раз:
-Шта-а-айге-е-ер!
Снова никто не откликнулся и Роджер пробормотал обращаясь будто бы сам к себе, но так, чтобы его было слышно и в отеле:
-Вот чёрт! Ну неужели придётся бить стёкла!
Видимо, эта фраза была услышана, дверь отеля отворилась и в проёме показалась долговязая фигура Штайгера. Вид хозяин имел сердитый, губы плотно сжаты, руки срещены на груди. Серый клетчатый костюм старика был плохо выглажен, казалось, что он спал одетым.
-Ну, что надо? – спросил он сердито.
-И тебе здоровья. Что-то пусто в посёлке – только мы с тобой и остались?
-Что с того? – сухо отозвался старик – Скоро придут новые, ничего не поменялось.
-Да я всё понимаю, - ответил Роджер примирительно, - я, собственно, поговорить хотел.
-Хотел поговорить, так зашёл бы в отель, - нахмурив брови проговорил Штайгер.
-Ага, а ты бы меня сразу скрутил, как в прошлый раз, - мотнул головой рейнджер, - ну уж нет.
Старик ухмыльнулся:
-Нечего было за револьвер хвататься, - и добавил, снова нахмурившись - будешь уговаривать меня бросить отель?
-А есть смысл?
Штайгер покачал головой:
-Нет.
-Может присядешь? – предложил рейнджер старику, указав рукой на стул по другую сторону столика.
-Положи оружие на стол, подальше от себя, тогда присяду.
Рейнджер тяжело вздохнул, покачал головой, но всё-таки вытащил из кобуры револьвер и положил перед собой, рукоятью к пустому стулу. После этого Штайгер с лёгкостью и быстротой, неожиданной для его возраста спустился с крыльца, уселся напротив Роджера и схватил револьвер. Несколько долгих секунд старик держал рейнджера на мушке, всматриваясь в его лицо, а затем откинулся на спинку стула и опустил оружие.
-Не стоит меня недооценивать только потому что я выгляжу старым, сынок, - начал Штайгер в своей привычной, слегка снисходительной манере, видимо, решив, что теперь полностью владеет ситуацией, - о чём ты, всё-таки, хотел говорить?
Роджер подался вперёд, встретился взглядом со стариком, а затем опустил глаза, вздохнув, откинулся назад и и сказал довольно мрачно:
-Когда понимаешь, что не можешь выиграть битву, надо отступать. Я сражаюсь с тобой уже полгода, а какой-то парень за два дня делает больше, чем я за всё это время. Не то, чтобы это задевало моё самолюбие, но кое о чём это говорит. Сегодня я тоже уйду за край. Хотел с тобой попрощаться.
Штайгер изучающе поглядел на Роджера, а затем, криво усмехнувшись произнёс.
-Я, кажется, сказал тебе, сынок, что не стоит меня недооценивать. Может я и стар, но я ещё в своём уме. Если бы ты хотел уйти, то уж точно не стал бы со мной прощаться.
Рейнджер нахмурившись молчал. Было глупо расчитывать, что старик поведётся на эту ложь, главное было – потянуть время, и пока Штайгер упивался своей проницательностью достаточно было смиренно молчать.
-Молчишь, - между тем продолжал свою речь старик, - ну молчи, всё-равно я вижу тебя как облупленного. Ты не настолько глуп, чтобы не понимать, что уход всех этих людишек из посёлка ничего не изменит, пока тут стоит мой отель, а в отеле работаю я.
Штайгер бросил резкий пронизывающий взгляд на Роджера, наблюдая как тот отреагирует.
Рейнджер, опустив взгляд, задумчиво кивал, как бы соглашаясь.
-Вижу я угадал, - удовлетворнно продолжал старик, - что ж, продолжу свои рассуждения. Видимо, ты понял в прошлый раз, что одолеть меня силой не получится и сейчас пришёл попытаться уговорить меня, что называется, добрым словом.
Штайгер сидел, откинувшись на спинку стула, рука держащая револьвер опущена вниз, другую он упёр в бок. В позе его читалась уверенность превосходства, слегка наклонив голову назад он смотрел на рейнджера.
Внезапно старик почувствовал как в затылок ему упёрлось нечто холодное и твёрдое, а затем услышал за спиной голос глухо произнёсший:
-Не двигайтесь, Штайгер, у меня револьвер.
Брови старика удивлённо взметнулись вверх, он хотел обернуться, чтобы понять кто ему угрожает, но ствол револьвера силнее нажал ему на затылок и Штайгер застыл.
-Это я, Алексей. Бростье оружие, Штайгер.
Старик послушно разжал руку и револьвер рейнджера упал на землю. Роджер тут же вскочил со своего места, поднял оружие с земли и вложил его в кобуру у себя на поясе.
Удивление на лице старика сменилось мрачной гримасой, брови нахмурились, губы упрямо сжались.
-Пожалуй стоит признать, что вам удалось меня провести, - сказал он ворчливо.
***
Немного спустя они втроём шли к Берегу. Чуть впереди старик, за ним, держа его на мушке Роджер, слева от которого шёл Воронецкий. Всю дорогу от отеля до леса Штайгер что-то ворчал себе под нос, а как только они вошли в лес заговорил, на ходу повернув голову так, чтобы видеть Роджера:
-Да кем вы себя возомнили? – в голосе его слышалась нескрываемая злоба, - почему вы думаете, что заставлять людей расставаться с жизнью – это хорошо? Да, они пришли сюда ища чуда, но что плохого в том, что они передумали по дороге? Что плохого в том, что они решили пожить здесь обычной челеовеческой жизнью?
Никто не стал ему ничего отвечать. Роджер молчал потому, что был уверен – ни одно из его возражений не поколеблет уверенности Штайгера в своей правоте. Воронецкий ничего ответить на слова старика не мог, в них ему виделась своя правда, но соглашаться с ними не хотелось. Старику же, видимо, хотелось выговориться и он продолжал свой монолог:
-Давным давно я пришёл сюда. В своём мире я думал, что всё потерял,что моя жизнь, в общем-то закончена, но очутившись здесь, стоя у чёрной бездны, которая обещала мне исполнение желания, понял что всё ещё живу. И жить так прекрасно! Я стал строить отель. И что бы вы думали? Оказалось этот мир угадывает мои желания! Из стен, построенных мной сами собой вырастали лампочки, в баре появлялись напитки, а в холодильнике еда. Откуда-то взлось электричество. Я понял, что сам этот мир на моей стороне, каждая стена в отеле была мне послушна Я пытался дать каждому, кто приходил сюда полный отчаяния, возможноть почувствовать сладость жизни. Горячая яичница с утра, мягкая постель, разве не здорово? Совсем не обязательно рисковать всем ради старнного, непонятного обещания чуда. Я пытался дать людям что-то настоящее, вместо фантазий, и, судя по тому, сколько их оставалось жить в посёлке, это настоящее было куда лучше непонятных чудес.
-Почему же ты тогда требовал с людей плату? – не выдержал Роджер, - Почему не давал им всё просто так?
Старик будто ждал этого вопроса:
-Если бы всё доставалось им просто так, то это была бы ещё одна разновидность чуда. Нет, они должны были платить за то что получали. Необходимость работать, чтобы обеспечить свою жизнь делает жизнь слаще, как это не странно, а людей сильнее. Ведь за чудом приходят слабаки. Они не способны пережить удары судьбы или бороться за своё счастье, поэтому ищут лёгкого пути, хотят, чтобы самое сложное сделали за них.
При этих словах Алексей вспомнил жену и дочь. Интересно, что по мнению Штайгера он должен был сделать?
-Я знал, что когда-нибудь всё закончится так, - продолжал Старик, в голосе на место гнева пришла печаль, - придут упрямцы, не способные смотреть по сторонам, трусы, бегущие сломя голову от своих проблем, и уничтожат то, что я строил.
Деревья расступились и впереди показался Берег. Штайгер повернул голову в его сторону и сказал очень тихо, но Роджер с Воронецким его всё-таки услышали:
-Когда-нибудь кто-то построит всё заново.
-Иди, - буркнул рейнджер и слегка подтолкнул старика стволом револьвера.
Штайгер пошёл не оглядываясь и спустя несколько мгновений его голова скрылась под поверхностью тьмы.
Алексей и Роджер некоторое время ещё молчали, задумчива глядя на границу берега, обрывавшегося непроглядной тьмой.
-Тебе не кажется, что в его словах что-то есть? – спросил Воронецкий неуверенно.
-Нет, - коротко ответил рейнджер. Затем с неохотой добавил, - люди в посёлке не становились сильнее, Штайгер вместо одного лёкого решения предложил им другое – не менее лёгкое, он предлагал им не новую жизнь, а имитацию жизни. Человек не должен жить одним днём, нужно желать, гореть, стремиться. В посёлке они застряли в вечном сейчас. Ты помог им выбраться.
Алексей не разделял уверености Роджера. Убеждённость в том, что то, что он делает правильно покинула его вчера, когда он согласился участвовать в плане рейнджера по избавлению от Штайгера. С тех пор сомнения терзали его.
-Я вернусь в посёлок, нужно сжечь отель, - сказал Роджер, - ты же, думаю, прямо сейчас уйдёшь за Край. Время прощаться
Алексей кивнул. Действительно, пора уже было сделать то, зачем он сюда и пришёл. Время получить своё чудо – награду за долгий путь. Остаётся только надеяться, что он заплатил достаточную цену.
-Прощай, - сказал он рейнджеру, - надеюсь, мы действительно сделали доброе дело, заставив Штайгера уйти.
Воронецкий большими шагами, слегка наклонив голову, будто идя навстречу сильному ветру пошёл к Краю. Он вспомнил жену, её голос, манеру речи, прикосновение её руки к щеке, вспомнил ворчание дочери, когда он засыпал, читая ей книжку на ночь. Неуверенность оступила, сменившись спокойствием. Всё снова стало правильно. Через секунду его голова скрылась в клубящейся непроницаемой тьме. Возможно, он получил, то, о чём так долго мечтал.
***
Роджер стоял в том месте, где дорога, мощённая чёрным будыжником, входила в посёлок, и смотрел на клубы дыма, поднимающиеся над отелем. Солнце садилось и в наступающих сумерках яркими красными пятнами сверкали языки огня, бьющиеся внутри оконных проёмов. Рейнджер так же поджёг лачуги, раскинувшися вокруг отеля. Вскоре пламя охватило весь посёлок, но самый большой костёр был на месте отеля. Ветер доносил до Роджера волны жара. На фоне темнеющего неба золотистыми пчёлами ввысь взмывали искры. Рейнджер не собирался идти топиться в море непонятной тьмы. Да, может быть, она и исполнит его мечты, подарит ему новый мир, но что, если нет? Роджер не собирался так рисковать. Теперь, когда он увидел столько разных миров, он был уверен, что в одном из них может найтись сила творящая чудеса, но не как здесь – безликая и безгласная, а такая, с которой можно заключить чёткую и понятную сделку.
Рейнджер повернулся спиной к пожарищу и побрёл прочь от посёлка. По обеим сторонам дороги шелестела высокая трава, тёмная в наступающей ночи. В конце концов, возможно, в одном из миров он сможет научиться творить чудеса сам. У края дороги из земли торчала толстая палка. Верхушка была сильно потёрта, видимо с ней прошли немало маиль. Рассудив, что хозяин видимо нарошно воткнул её здесь, посчитав, что больше она ему не понадобится, Роджер выдернул палку из земли и пошёл дальше, опираясь на неё на каждом шаге. Гладкая поверхность посоха удобно лежала в ладони,рейнджер шёл упругим уверенным шагом, которым он мог иди без устали многие часы. Всё его существо было устремлено к невидимой и неизвестной пока цели. Дорога предстояла дальняя, но он был уверен, она того стоит.
Москва, Люберцы – 2013-2016 г.г.