Отрадное Валентина Серова

   Валентин Серов родился в творческой семье – его родители были композиторами, правда, не очень известными, общались с Вагнером и Листом. Мать писала не только музыку, но и статьи. Её гордые, властные черты запечатлел Репин в образе царевны Софьи.
   В такой среде Серов был с рождения обречён на богемную жизнь. Его отец вскоре скончался, а мать уехала в Германию, доверив сына приятельнице. Некоторое время мальчик жил в коммуне, основанной на принципах Чернышевского. Ребёнок тосковал по матери и вскоре возненавидел свою наставницу Наталью Николаевну.
– Тоша, что ты делаешь?
    Маленький Валентин самозабвенно резал платье на крестьянской девочке. Мальчик не мог понять, почему так сердится воспитательница. Ведь именно она приучала детей к совместным купаниям голышом и утверждала, что так они становятся ближе к природе.
– Что же ты молчишь? Нашкодил – отвечай!
   Но Валентин замкнулся. Маленькая крестьяночка растерянно смотрела то на строгую тётю, то на своё испорченное платье.
– Ладно, я тебя проучу, негодник!
   И схватив мальчугана за руку, Наталья Николаевна потащила его к дому. На крыльце сох рисунок Валентина. Наставница порвала его на мелкие кусочки. Она ожидала слёз, криков – но их не было. Мальчик лишь посмотрел на неё с ненавистью и молча убежал. Обиду он запомнил на всю жизнь.

   Потом были уроки Репина и дерзкие заявления:
– Ненавижу гимназию! Зачем мне она? Я буду художником, а не учёным!
– Терпеть не могу картины с содержанием! Мне нравятся лишь картины, написанные художественно.
– Хочу быть беззаботным. В нынешнем веке художники пишут такую унылость! Я хочу отрадного и буду писать только отрадное!
   Это был бунт – против стереотипов, против грязной, тёмной, вульгарной стороны жизни. Серов хотел стать русским Ренессансом. У матери были своё творчество, новый мужчина, другой сын. А ему, Валентину Серову, места в материнской жизни не было. Или так ему казалось.
– Мама, почему ты не настояла, чтобы я получил классическое образование?
– Вспомни, сынок: ты ведь сам не хотел учиться.
– Ну и что? Надо было найти подход. Просто тебе было на меня наплевать. Ты всегда занималась только собой и своим творчеством.
– В таком случае, ты весь в меня.
   Портреты Серова восхитительны! На его картинах живут художники, писатели, меценаты, девушки, дамы, дети, старики. В них столько жизни, словно свет уже ворвался в их души. Поэтому сияют глаза, и оживают лица людей 19 века.

   Валентин Серов любил бывать в Абрамцево. Впервые он приехал сюда летом 1875 года десятилетним мальчишкой. Савва Мамонтов был как отец родной – и не только ему, начинающему художнику. Меценат боготворил искусство и помогал творческим людям.
   Супруга благодетеля Елизавета Григорьевна была дамой строгих правил и очень набожной. В отличие от супруга, жаловала она далеко не всех. Например, талантливейшего Михаила Врубеля терпеть не могла: клеймила богохульником и пьяницей.
   Валентин побаивался строгую хозяйку. Религия была для него явлением чуждым и непонятным. В церкви он чувствовал себя дураком, не любил молиться и скептически относился к постам. Его храмом было отрадное искусство, а божеством – живопись.
   Однажды Серов задумал очередную картину. Нам она известна как «Девочка с персиками». Чтобы создать шедевр, художник измучил двенадцатилетнюю Веру Мамонтову бесконечными позированиями и жаждой совершенства. «Красота требует жертв!» Валентин не знал жалости. Вроде бы, понимал, что девочка устала, но свежесть живописи казалась важнее. Недаром в некоторых диких племенах изображение человека считается кощунством и похищением души.
   Верочка не зажилась на свете. Умерла в тридцать два года от пневмонии, ослабленная третьими родами. Хотя Серов тут не при чём. Типичная женская судьба того времени. А на портрете – сама жизнь: тёплый свет, ароматные фрукты, нежные тона. Одного только не хватает – лучезарной улыбки юности. А как улыбаться, если умоляешь: «Ну, когда же это закончится?» А мучитель продолжал добиваться совершенства.

   Порой Вере Мамонтовой казалось, что перед ней не художник, которого обожал её отец, а воплощение какой-то неумолимой силы, фанатик, демонический персонаж. Девочка даже думала, что ему чуждо всё человеческое.
– Валентин, мне кажется, что вы не умеете любить! – как-то упрекнула она Серова.
– Почему? – спросил художник и улыбнулся. – Ты не права, Вера. Я очень люблю одну девушку и хочу на ней жениться.
– Бедная ваша невеста! Я бы ещё подумала, выходить ли за вас замуж. Вы мёртвого достанете.
– Согласен, иногда со мной бывает тяжело.
– Представьте, сколько придётся терпеть вашей будущей жене. Ведь вы предпочитаете видеть только свет.
– Но разве это плохо, Вера? Ведь свет – это начало Ренессанса.
– Правда! Но свет слепит вам глаза. Отрадное для вас важнее человека.