После долгого молчания

Первые слова после долгого молчания даются особенно трудно.
Когда мы решаем вдруг замолчать, мы не думаем об этом. Нам не приходит в голову, что вот так быстро можно разучиться говорить.
Нет, думать мы продолжаем, но связь мысленной речи и речи явной может не то чтобы прерваться - идут помехи. И эти помехи идут враз, скопом.
Мы привыкли за время молчания думать быстро. Ведь нам не нужно проговаривать слова.
Сейчас же в голове мы уже сказали фразу, а звуки, идущие из гортани, спотыкаясь от непривычки, издают нечто подобное мычанию.
И вот, когда наша мысль, удивляясь, смотрит на корявое своё изображение, в ужасе или от смеха забывает себя.
Меняется голос, его эмоциональная окраска. Нам кажется, что мы говорим голосом чужого человека. Это словно есть, держа ложку чужими руками.
Это вслушивание в свой голос, привыкание к его временному изменению совсем не способствует восстановлению навыка речи.
Мы можем заикаться, повторять слоги, слова. Неуверенность охватывает нас, и мы прекращаем попытку заговорить, укутываясь в такое уютное прежде молчание.
Вторую попытку надо делать уже под сочувствующие взгляды, которые не помогают, а мешают.
И тут так некстати звучит музыка.
А некстати ли?
Наши кипящие мысли остывают, привыкают к медленному неторопливому ритму.
И вот чудо!
Мы слышим, как такой родной, такой привычный нам голос выводит мелодично и спокойно первую фразу в новой попытке.
Наша радость сливается с встречной радостью.
О, нет, пусть звучит эта чудесная музыка!
Она закрыла собою причину нашего молчания. Под эти звуки так хочется говорить. Плавно, нараспев, ощущая вкус забытой речи, вкус передачи мысли внимающим.
О, как это приятно! Как радостно и всепрощающе.
Теперь нужно сделать паузу и продолжить общение уже не вслушиваясь в себя.
Пришла пора вглядываться и вслушиваться в окружающее.