Всё начинается с мечты. 10. Путешествие продолжает

10.  Путешествие продолжается.

С первыми лучами солнца, как и обещал Тыквенный, наши путешественники стали пробуждаться. Мармелад Сергеевич всех торопил. Он так шумел, что сорока Трещотка пролетавшая в это время мимо домика Пыха подумала, что в лесу опять появились люди. Она уже хотела начать кричать: «Вторжение!», но сообразила, что в такую рань люди в их лес не приезжают. Усевшись на ветку, присмотрелась, прислушалась и застрекотала:
- Чего удумали? Чего?
- В поход идём! – объявил ей радостно Пых.
- Зачем в поход? Зачем?
- Море будем искать, - объяснил ей таинственно Тыквенный.
- Что такое море? Что?
- Это… много воды, - Мармелад Сергеевич попытался руками показать ей, сколько именно должно быть воды.
- Чудаки! Ох, какие же вы чудаки! Зачем идти туда, где заведомо ничего нет такого, чтобы было похоже на ваше море? К сове ходили, спрашивали?
- Ходили, спрашивали…
- Не сказала?
- Нет.
- Тогда к лисе идите. Может она что скажет?
- К лисе? – переспросил Мармелад Сергеевич сороку и посмотрел на Пыха. – Как ты думаешь, стоит сходить?
- Давай сходим, да нам и по пути, как раз в ту сторону собираемся.

Лиса ещё издали расслышала, как Трещотка расхваливала её на все лады. Она ещё подумала про себя: «Отчего это глашатай леса так разошлась?»
Вскоре стало всё ясно, как только перед ней предстали Пых, Шур, Хныка и ещё одно существо чем-то похожее на клубок шерсти.
- Вот привела, - доложила ей Трещотка. – У них вопрос имеется.
- Может быть, чаю сперва? – предложил Лиса.
- Некогда… Кстати, меня зовут Мармелад Сергеевич Тыквенный, капитан дальнего плаванья. - Клубок шерсти слегка склонил голову.
- А где ваш корабль, капитан? – Лиса улыбнулась.
- Там, - неопределённо махнул рукой Тыквенный. - У нас вот какой вопрос к вам, уважаемая….
- Слушаю.
- Нам хотелось бы знать: в какой стороне в вашем лесу находится море?
- Море?
- Ну, это когда много-много воды и ещё там скалы и шторм…
- Скалы и шторм? – Лиса ещё больше удивилась. - И всё это в нашем лесу?
- Вот именно.
- А кто же вам про это сказал? – Лиса посмотрела на Трещотку.
 Та выпучила глаза и застрекотала:
- Это не я.
- Тогда кто же?
- Ну, это моё предположение. - Тыквенный ещё раз поклонился.
- Судя по вашему виду, вы… житель городской: домашние тапочки на ногах…
- Да, проживаю в городе. Здесь по обмену опытом. - Мармелад Сергеевич горделиво выпятил грудь.
- Ну, тогда всё понятно. Вот, что я вам скажу: не тратьте своё время. В нашем лесу моря нет.
- Это достоверная информация? – Тыквенный с некоторым недоверием посмотрел на лису.
- Этому утверждению можно верить. - Кивнула та. - Да, вы и сами можете в этом убедиться, если сумеете взобраться на самое высокое дерево в нашем лесу. Оттуда видны все окрестности.
- Это хороший совет. - Обрадовался Мармелад Сергеевич. – А где растёт это самое высокое дерево в вашем лесу?
- У озера, - ответила ему Лиса.
- Знаю… Мы только вчера там всё осматривали, - гордо произнёс Тыквенный. - Значит, советуете влезть на дерево и…
- Совершенно верно. - Лиса улыбнулась. – Ну, а теперь может быть чаю?
- В следующий раз, в следующий… - Тыквенный посмотрел на свою команду. - Дела ждать не будут.
Когда путешественники удалились, Лиса сказала Трещотке:
- Полетай следом и посмотри: что, да как… Беды бы не вышло. Азарта много у них, а мозги все в разлёт.
- Всё исполню. - Козырнула сорока и полетела к лесному озеру.

До озера дошли без осложнений. Объяснений этому было несколько. Во-первых, день только начинался, и лучи проснувшегося солнца прекрасно освещали всё вокруг. Во-вторых, дорога уже не казалась незнакомой, и не было необходимости выдумывать новый маршрут. И, в-третьих, Мармелад Сергеевич вёл себя не так, как вчера, памятуя о том, что и капитаны могут ошибаться. Он втайне от всех признался сам себе, что на суше он и никакой не капитан, а просто домовой. Конечно, об этом он не хотел распространяться, а поэтому все свои мысли  о себе держал под замком или как говорят люди под грифом – «Совершенно секретно».
Самое высокое дерево наши путешественники нашли быстро. Собственно, ошибиться нельзя было, поскольку оно было в окружении кустарников в единственном виде. Пых задрал голову и произнёс присвистнув:
- Вот это да! Громадина…
- А вот в Африке есть деревья намного выше этого, - заявил Тыквенный.
- А что такое Африка? – Тут же Хныка проявила любопытство.
- Это такое место на Земле, где никогда не бывает зим, - пояснил Мармелад Сергеевич.
- И кто там живёт? – поинтересовался Шур.
- В основном обезьяны и ещё эти крокодилы и жирафы.
- А кто это такие?
- Ну, как вам сказать? – Мармелад Сергеевич почесал себя под мышкой. – Вот вы, например, живёте в этом лесу, а они там, в Африке.
- Так значит они наши дальние родственники! - радостно пискнула Хныка.
- Может быть, хотя всё это спорно. Одно могу сказать, что они тоже сторонятся людей, как и лесные жители.
Пых, дослушав их разговор до конца, сказал:
- Всё это хорошо: и Африка, и эти, как их… обезьяны, но меня волнует сейчас другое.
- Что? – Хныка выставила свой нос.
- Вот дерево. Оно высокое, а мы…
Мармелад Сергеевич улыбнулся:
- Дружище – это пустяки. Я самый лучший специалист по лазанью на деревья. У меня уже такой стаж, что можно без оглядки оформляться на пенсию. Конечно, чтобы вскарабкаться на эту верхотуру потребуется какое-то время, но другого способа у нас нет.
В этот момент путешественники обратили внимание на подлетающую к ним сороку Трещотку. Она уселась на самую нижнюю ветку и спросила:
- Я не опоздала? Хочу посмотреть, как вы покорите эту вершину.
Путешественники переглянулись между собой, и тут вдруг Пыха осенило:
- А если мы пойдём другим путём? Зачем нам карабкаться на это дерево? Давайте попросим Трещотку, взлететь чуть повыше и посмотреть в какой стороне находится море.
- И не просите. – Та захлопала крыльями. – У меня как это… мигрень. С таким заболеванием есть некоторые ограничения на высотные полёты. Вы уж как-нибудь сами.
- Ну, если мигрень, тогда конечно. - Тыквенный вздохнул.
Ему, если честно не хотелось карабкаться на самый верх, а тем более он так высоко ещё никогда не забирался. Всё что уже было в его жизни, так это несколько раз он глядел с высоты третьего этажа на улицу, провожая взглядом падающие снежинки с неба. Тогда его от всего этого отделяло надёжное окно, а теперь никакого окна не было и более того, он почему-то стал припоминать все свои заболевания, пытаясь найти хоть что-то напоминавшее по количеству букв слово – мигрень. Увы, ничего и близко не было. Мармелад Сергеевич горестно вздохнул и подумал про себя: «Везёт некоторым – у них мигрень».
Пых с сочувствием посмотрел на Тыквенного, мол, как я тебя понимаю. Тот сделал вид, что всё в порядке и подошёл поближе к дереву, чтобы потрогать шершавую кору великана. Сорока от нетерпения захлопала крыльями и прострекотала:
- Не страшно?
- Ни капельки.
- Смельчак!
После такой похвалы трудно им не быть и Мармелад Сергеевич стал карабкаться, напевая в голос где-то услышанную песенку:
- Всё выше и выше, и выше…
- Ах, какой молодец! – подбадривала его Трещотка. – Герой!
Ну, уж от таких слов у Тыквенного даже румянец выступил на шерстяной мордочке, и он стал более резвее перебирать ногами, обутыми в домашние тапочки. Хныка прижалась к Пыху и прошептала:
- Я боюсь… А вдруг он упадёт?
Вмешался Шур:
- Под руку бы не надо.
Пых успокоил Хныку:
- Всё будет хорошо. Он же специалист.
- Да… Когда вчера возвращались от озера, он тоже самое говорил и чуть было не заблудились в лесу, - возразила ему Хныка.
- То было вчера, а сегодня уже совсем другое.
А Тыквенный тем временем преодолел первое расстояние до ближайшей ветки и, зацепившись короткими руками за неё, пыхтя, вскарабкался и сел, свесив ноги вниз. Сорока Трещотка торжественно поздравила его с первой победой и спросила:
- Как самочувствие?
Лучше бы она молчала. Стоило ей прострекотать про это самое самочувствие, как Мармелад Сергеевич почувствовал, как при взгляде вниз у него закружилась голова. Нехорошая дрожь прокралась в его тело, и он понял, что дальше ему не подняться. Тыквенный тут же спросил сороку, слегка заикаясь:
- А э-эта м-мигрень не з-заразная б-болезнь?
- А что? – Сорока забеспокоилась.
- Ч-что-то м-меня т-трясёт, и г-голова к-кружится.
- Это от радости, - сделала заключение Трещотка. – От радости всегда голова кружится. Вот помню у меня…
- Н-нет, это н-не от-т р-радости. - Мармелад Сергеевич боязливо втянул голову в плечи, став ещё больше похожим на клубок шерсти. – Это от н-не ув-веренности или от м-мигрени.
- Да нет у тебя никакой мигрени. Если бы была, я сразу заметила бы. Она у меня с самого детства и вообще мне лучше знать, от чего у тебя такое состояние. Я же говорю тебе, что это от радости. Пока ты не думаешь о ней, она тебя и трясёт, так сказать, напоминает о себе.
- З-зачем?
- А этого никто не знает. Ты лучше посмотри на своих друзей. Сколько в них ликования!
- Им, х-хорошо – они в н-низу, а я т-тут в-весь в р-радости, - произнёс Мармелад Сергеевич, косясь на Пыха, Хныку и Шура.
Трещётка задрала голову вверх и напомнила Тыквенному:
- Долго не рассиживайся, а то тебе вон, сколько ещё карабкаться. День ждать не будет, а ночью на такой высоте небезопасно.
- М-может б-быть, я от-тсюда п-посмотрю? – Мармелад Сергеевич просительно взглянул на Сороку.
Та стрекотнула:
- И что ты увидишь? Меня? Так для этого не надо было сюда взбираться. Меня и с земли видно. Ты же хотел увидеть море?
- Х-хотел. - Кивнул Тыквенный.
- Ну?
- А т-тут п-подумалось, что его м-может и не б-быть в-вовсе.
- Подумалось, - передразнила его Трещотка. – А удостовериться надо в этом? Надо. Ты, не рассиживайся. Отдохнул и за дело.
Мармелад Сергеевич уже без всякой уверенности на трясущихся ногах стал карабкаться выше. Хныка заметила, наблюдая за ним:
- Что-то наш капитан уже песен не поёт.
- Может, слова забыл? - предположил Шур.
- Может, и забыл, а может и ещё что-то… - Мышь боязливо поёжилась.
Пых вспомнил свои ощущения, когда он смотрел с высоты вниз и произнёс:
- Там - не здесь. Не каждому это под силу: оттуда смотреть на землю. Я это по себе знаю.