Всё начинается с мечты. 11. Полёт

11. Полёт.

Время тянулось медленно. Ещё медленнее взбирался вверх Тыквенный. Стоявшим на земле казалось, что он никогда не достигнет верхушки дерева. На самом деле всё было не так: и время шло с той же скоростью, и Мармелад Сергеевич, насколько позволяло ему его самочувствие, перебирал руками и ногами, поднимаясь всё выше и выше. Сорока Трещотка всегда находилась с ним рядом и то и дело стрекотала, напоминая ему о его миссии. Мармелад Сергеевич в какой-то момент уже хотел сказать себе: «Стоп!», но сорока, как совесть, тут же напомнила о том, что капитаны не сдаются на полпути. Она так и сказала, задрав голову с нижней ветки:
- Героями не рождаются – героями становятся.
Тыквенный подумал про себя: «Тебе хорошо – у тебя крылья. Если бы у меня они были, то давно я был на самой макушке, а то ползу, как черепаха. Вот и это море… Ну, а если, как говорит Хныка: «Его нет?» Что тогда? Конечно, можно и в другом месте поискать, да только знать  бы, где оно и эти скалы, и шторм… А может всё это люди сами себе придумали? Нет ни моря, ни скал, ни шторма? А зачем они тогда всё это выдумали? Нет, и всё-таки оно есть. Вот только где?»
Трещотка стрекотала не умолкая. Мармелад Сергеевич уже хотел её попросить замолчать, потому что она не только мешала, но и начинала нести всякую чепуху. В какой-то момент он уже готов был ей сказать грубое слово, что случалось с ним крайне редко, но тут вдруг подул ветер и Мармелад Сергеевич подобно пушинке оказался в объятиях шалуна. Тот подбросил его играючись и утащил куда-то ввысь. Трещотка от неожиданности потеряла дар речи. Когда же голос к ней вернулся, она заорала так, что птицы, седевшие высоко в кроне дерева, стаей взмыли в небо.
- Похитили! Похитили! – Голос сороки достиг ушей наших путешественников.
Хныка не разобрав ничего на всякий случай спряталась за Шура. Её хвост был единственной частью тела, что выглядывало из-за игольчатой спинки ежа. Пых, задрав голову, не мог ничего понять. Трещётка захлёбываясь слюной, прострекотала на таком диалекте, что сама не смогла сразу перевести смысл сказанного только что. Пых спросил, не обращая на её жесты:
- Что случилось?
- Ваш капитан улетел в небо!
- Как? – Шур округлил от удивления глаза.
 Хныка выступила из-за его спины и пропищала:
- Этого не может быть.
- Да. - Согласился с ней Пых и добавил: – У него же нет крыльев.
- А он всё равно улетел!
- Как? – повторил свой вопрос Шур.
- Фьють! – Сорока попробовала сложить клюв трубочкой. – Вот так!
- Это на него совсем не похоже, - заявил Пых. – Странно всё это: на земле его нет, - он огляделся по сторонам, - на дереве – то же не видно…
- А я что говорю? Стоило мне отвернуться, а он взял и улетел! – Сорока взмахнула крыльями. - Надо всех оповестить, что Тыквенный не только капитан, а ещё и умеет летать.
- Я бы не торопился с этим утверждением. Сначала надо всё расследовать, а уж потом всех оповещать.
- Но я не могу так. Горячие новости – это мой конёк! – Трещотка взмахнула крыльями и понеслась в сторону большой поляны.

Пока Хныка, Шур и Пых разбирались в этом происшествии, Мармелад Сергеевич с высоты птичьего полёта со страхом смотрел вниз и то и дело хватался за сердце, охая и ахая. Он ничего не мог понять из того, что с ним происходило. Сначала он так испугался, что когда смог осмотреться по сторонам понял, что парит над землёй без всякой страховки.
«Это какое-то волшебство,  - подумал он и тут же стал руками щупать у себя за спиной. – Странно, но крыльев не наблюдается, пропеллер тоже отсутствует, и даже парашюта нет, а я лечу. Чудеса! Вот наши обрадуются, когда узнают. Стоп, а как я им об этом скажу, если они остались на земле, а я тут среди облаков? Непорядок… Так, а чего это я расслабился? Надо воспользоваться ситуацией и посмотреть, где находится море".
Увы, всё было: поля, леса, холмы и даже что-то отдалённо напоминающее горы, но моря нигде не наблюдалось.
«Не может быть» - подумал Тыквенный и почувствовал, как стал падать.
- Ой! Я не хочу… Эй, кто-нибудь! Куда это меня роняют? – Мармелад Сергеевич забил руками по воздуху, стараясь замедлить своё падение. – Мы так не договаривались! Эй, вы, облака, чего смотрите? Спасайте личность! Птицы! Ну, почему, как надо - их нет. Что ж это такое? Сплошное неудобство!
Тыквенный падал медленно. Это происходило потому, что почти все домовые лёгкие на вес и все подобные процедуры для них не опасны. Если бы Мармелад Сергеевич об этом знал, он вёл себя более спокойно, а так он в данную минуту напоминал собой орущий комок шерсти. Выглядело это смешно, а тем более, когда он заорал не своим голосом без всякого мотива слова из одной песни, подслушанной как-то в доме девочки Розы, это произвело такое впечатление, что даже облака, мирно плывшие до этого, уставились на него невидимыми глазами, думая про себя: «Какой талан пропадает».
А Тыквенный вылупив глаза, кричал, на ходу вспоминая слова из песни:
- Но им не сдаётся наш гордый «Варяг»!.. Пощады никто не желает!..
Конечно, он ничего не знал о героическом прошлом корабля под названием «Варяг»… Да и откуда? Домовые всё знать не могут, как собственно и люди, но вместе с тем он каким-то чутьём уловил, что эта песня как раз для этого случая.
Ближе к земле Тыквенный почувствовал себя на грани срыва, и он завыл ещё громче, посылая прощальный взгляд небу, и тут произошло чудо. Да, да, самое настоящее чудо. Мармелад Сергеевич плюхнулся на воду. Он в первые мгновения ничего не понял и продолжал хаотично размахивать руками и ногами, обутыми в домашние тапочки и вдруг что-то мокрое коснулось его тела.
- А-а! – поддал он громкости. – Погибаю! Спасите!..
Он-то кричал, а его сознание уже начинало восстанавливать справедливость, анализируя реалии. Ещё пара возгласов вырвалось из его рта и слова, как по команде спрятались в теле.
«Где это я? Неужели умер? Фу, как сыро… Так можно и насморк подхватить, а там где насморк, там и простуда и ещё этот самый радикулит, как у бабушки Лукерьи».
Мармелад Сергеевич огляделся по сторонам и понял, что теперь другое несчастье его приняло в свои объятия. Тыквенный тревожно задвигался, пытаясь ногами нащупать опору. Её не было. Он испугался и интуитивно крикнул:
- Тону!
Вы себе не представляете: оказывается и комок шерсти, если его намочить, может пойти ко дну. Конечно, не так быстро, как например камень, но всё же…
Оценив обстановку и все последствия от насморка и простуды Мармелад Сергеевич стал звать на помощь:
- Всем, всем, всем!.. - он что-то выцарапал из своей памяти и вдруг заорал высоким голосом: - Ахтунг!
Почему-то именно это слово ему вселяло больше всего надежды в то, что его услышат и спасут. Тыквенный набрал в лёгкие побольше воздуха и закричал:
- Ахтунг! Ахтунг и как можно быстрее! Я тону-у-у!
На его счастье он упал в лесное озеро, где в это время на плоту дремал Квакер. Лягушонок открыл сначала один глаз, потом другой и произнёс вслух:
- Чтобы это значило? Ква?
Крик повторился:
- Ахтунг!
- Ква, ква? – сам себя спросил Квакер и, встав на свои лапки, повернул глазастую мордочку в сторону этого загадочного слова -  «Ахтунг».
«По-видимому, кто-то решил устроить купальный сезон. Не время… и слова какие-то непонятные. Судя по громкости, радости в них не меньше, чем смысла».
И тут лягушонок чётко расслышал  – «Помогите!»
- Ква, ква… Вот всегда так, сначала ахтунг, а потом помогите. Сколько раз предупреждать - без инструктора в воду не заходить. Разболтались,  потом скажут, что нет на озере надлежащего контроля. Будут искать крайнего. Ква, ква… Безобразие! Пора штрафовать, а мы всё делаем вид, что обойдётся. Не обойдётся – с водой шутить нельзя. Здесь беспечность плохой советчик. Придётся сплавать, да узнать, кто там взывает о помощи.
Квакер нырнул в озеро и поплыл, по-лягушачьи загребая воду перед собой. Как же он удивился, узнав в барахтающемся существе Мармелада Сергеевича.
- Капитан?
- Кто тут? – Тыквенный повернул голову на голос.
- Капитан, это вы?
Мармелад Сергеич узнал Квакера и тут же напустил на себя важный вид. Сами понимаете, что в сочетании с его плачевным состоянием по случаю приземления с небес в воду это выглядело так нелепо, что даже Квакер улыбнулся.
- Уважаемый, займитесь делом… Спасайте меня! – потребовал невозмутимо Тыквенный.
- Что, уже так плохо?
- Хуже некуда. Вы не представляете, что я пережил. Это такое потрясение, что у меня, наверное, случится сердечный приступ.
- Не наговаривайте на себя. - Квакер подплыл чуть поближе.
- Что ж вы медлите?
- Я не медлю. Я действую по инструкции.
- Долой всю вашу бухгалтерию! Меня покидают силы… Ох! Я кажется, умираю.
Квакер замахал перепончатыми лапами на Мармелада Сергеевича. Тот выпучил глаза:
- Что такое?
- Мне несчастные случаи здесь не нужны. Извольте ква-ква…
- Чего: ква-ква? Спасайте, потом сочтёмся!
Квакер понял, что в таком состоянии нет смысла выяснять подробности столь неприятной ситуации и он, зацепив Тыквенного за шиворот, стал буксировать его к берегу. Тот охал, ахал, закатывал глаза и всё говорил о своих подозрениях на простуду, которая неминуемо посетит его организм после столь длительного купания.
Уже когда они оказались на берегу, и Квакер подумал про себя: «Ну, наконец, хоть одного утопленника спас», Мармелад Сергеевич произнёс с таким значимым видом, что так и хотелось встать по стойке  - «смирно» и что-то сказать в ответ ему радостное. Наверное, так оно и произошло бы, но Квакера раздирало любопытство и он вместо того, чтобы проквакать: «Рад стараться», задал вопрос:
- Капитан, а как вы оказались в озере?
Тыквенный сразу же понял, что сейчас он из пострадавшего должен на глазах этого лягушонка превратиться в самого настоящего героя - покорителя небесного пространства. Мармелад Сергеевич выдержал паузу и произнёс:
- Я летал.
- Там? Ква-ква? – Квакер удивлённо показал глазами на небо.
- Там, - важно подтвердил Тыквенный.
- Но как это вам удалось? У вас нет крыльев и…
- Это пока секретная информация, но со временем все обо всём узнают. Могу сказать одно – это было великолепно. Я парил над землёй и мог видеть всё…
- И море? – перебил его лягушонок.
«Ну, зачем он спросил про это море? Эх, лягушачья душа. Вот так всегда, только воспаришь, а тебе «бац!» под самое солнечное сплетение и нет ни полёта, ни радости» - подумал Мармелад Сергеевич, а вслух сказал:
- Нет, моря я не увидел. Наверное, оно находится очень далеко отсюда.
- Жаль. - Квакер с сочувствием посмотрел на Тыквенного. – А где ваша команда, капитан?
- Об этом мне ничего не известно. Я потерял с ними связь, когда оказался под облаками.
Стоило ему это произнести, как послышались голоса и на берег озера вышли из зарослей Пых, Хныка и Шур. Они застыли на месте, не веря своим глазам. Перед ними в компании Квакера сидел Мармелад Сергеевич и выжимал своё брюшко, из которого лилась вода.
Хныка радостно пискнула:
- Вернулся!
Шур добавил:
- Целёхонький…
Пых подбежал и обнял Тыквенного со словами:
- Я тобой горжусь!
Мармелад Сергеевич насколько это было возможным, выпятил свою мокрую грудь и произнёс:
- Давайте в порядке живой очереди. Мне всех сразу не расслышать.
- Как тебе удалось? Трещотка сказала, что ты улетел. - Пых тискал домового.
Тому было приятно… А ещё ему хотелось прихвастнуть, мол, вот какой я, но что-то ему мешало это сделать, и это была его совесть, которая стала выбираться на белый свет из глубины шерстяного тельца. Мармелад Сергеевич только вздохнул и пролепетал:
- Соскучились?
Хныка честно ему ответила прямо в глаза:
- Не успели, но страшно испугались.
- Это же хорошо! – Тыквенный весь заискрился смехом.
- А чего ж тут хорошего, когда вдруг берут и улетают с земли? – не унималась Хныка.
- Поддерживаю, - подключился Шур.
- Хорошо не в смысле того, что внезапно, а потому что рано или поздно все улетевшие в небо возвращаются, - объяснил им Мармелад Сергеевич и добавил уже чуть тише: - а особенно когда их ждут.
- Ждут, ждут… конечно, ждут, - заверил его Пых, продолжая тискать в своих объятиях. – А ты море видел? – он с восторгом оглядывал домового.
- Ничего он не видел, - встрял Квакер. – Кстати, это я его спас.
- В самом деле? – Пых оглянулся на лягушонка, а потом перевёл взгляд на Мармелада Сергеевича. – Это правда?
Тот кивнул. Хныка тут же пискнула:
- Так у нас получается сразу два героя?
- Действительно. - Шур почесал себе лоб. – А так разве бывает?
- Бывает, бывает, - Хныка замахала на него лапами. – Чем больше героев, тем лучше жить на белом свете.
- Почему? – Ёж уставился на мышь.
- Будет, кому заступиться за слабого. Понятно? – Хныка блеснула передними зубами. – Я вообще мечтаю, чтобы героев было много-много. Тогда уж точно - никто никого не съест.
- Кто про что, а она про своё. Успокойся, Хныка, - Шур ухмыльнулся, – никто тебя есть не будет.
- А если будут?
- Если бы хотели, то давно бы съели, а так ты целёхонькая и радостная.
- Это я оттого, что Мармелад Сергеевич нашёлся.
Пых с сочувствием посмотрел на Тыквенного и сказал:
- Значит, моря нет?
- Нет, - признался тот.
- Жаль, но это ничего… Если его нет здесь, значит, оно есть где-то в другом месте. Правда?
- Наверное, что так, - Мармелад Сергеевич ещё находясь под впечатлением полёта,  промолвил: - А знаете, сколько там простора? Там всё такое чистое и прозрачное. Красотища, а ещё оттуда видно далеко-далеко. Эх, ещё бы разок слетать, да не в одиночку, а всем вместе, - он мечтательно прикрыл глаза.
Хныка пискнула:
- И не уговаривай. Мне земли прекрасно хватает и потом надо ещё море найти.
- Это я просто так, -  спохватился Тыквенный, - размечтался.
- Мечтать не вредно, а особенно когда только это и умеешь делать, - сделала заключение Хныка и обратилась к Квакеру: - И как тебе удалось его вытащить на берег?
Лягушонок квакнул:
- Пустяки. Спасибо тренировкам.
Шур осмотрел с интересом его перепончатые лапы. Окончив осмотр, выдал:
- Неплохая конструкция.  И всё-таки это здорово, что всё обошлось! И куда теперь?
- Домой, сушиться, приводить себя в порядок, - Пых помог подняться Тыквенному с земли. – Сейчас чай заварим.
Мармелад Сергеевич оглядел себя и произнёс:
- Хорошо искупался, теперь можно целый год не мыться.

Когда они пришли к большой поляне, там творилось что-то непонятное. Во-первых, все, кто не был занят делами, толпились на самой середине вокруг Медведя. Тот что-то рычал, поворачиваясь по сторонам. Над его головой летала сорока и стрекотала:
- Улетел! Вы понимаете, взял и улетел! Это же сенсация: какой-то там домовой и вдруг стал летать!
Сова, сидевшая на пне, проговорила вполне внятно, мол, полна сюрпризами природа. Лиса пыталась с ней спорить и так ласково вещала:
- Коллега, природа природой, но без мистики здесь не обошлось. А что, если он и не домовой вовсе. А?
Она не успела закончить свою мысль, потому что на краю поляны показались наши путешественники и среди них вышагивал Тыквенный. Вид, конечно, у него был выжатый, но, несмотря на это, можно было в нём всё же признать прежнего домового. Мармелад Сергеевич гордый оттого, что привлёк к себе внимание лесных жителей, объявил:
- Я вернулся! Всё обошлось!
Тут же со всех сторон к нему посыпались вопросы. Тыквенный важно отвечал всем. Это он любил и знал, как это делать.  К вечеру он так устал, что уснул едва добрался до кровати, которую ему уступил Пых. Во сне он снова летал под облаками и радовался как маленький, крича сверху всем-всем-всем: «Личность хочет простора!»
После этого случая все в лесу зауважали домового. Если до этого ещё находились некоторые скептики, то теперь воцарилось полное понимание момента. Уж на что лиса держалась нейтральных взглядов и то вынуждена была признать, что до появления в их лесу Тыквенного ещё никому не удавалось потрогать облака руками. Он был первым.