Ведьма - Последняя глава

  Конец скитаний бессмертной магички.

Ноги устали бы у обычного человека столько вышагивать по высокому снегу, ей это было более привычно. Стопы, привыкшие ко всему, уже давно сменили вечно стирающуюся обувь. Темнеет и вдали уже видно маленькие огоньки вечерней деревенской жизни. Ведьма поспешила туда, к нормальной еде, ночлегу и теплу. Это было необязательно для неё, но устраивало больше, чем вариант заночевать в снегу на открытом морозе без ужина или же идти всю ночь без перерыва.
Деревушка оказалась немаленькой, дворов двенадцать или двадцать, точно сосчитать она не успела и не хотела. Постучалась в самую гостеприимную дверь, по её мнению, и ей почти сразу же открыл дверь худой, невысокий мужичок. Он как бы оценивающе, но очень осторожно осмотрел её, особенно удивился босым ногам.
- Проходька, проходька! – залепетал он, ввел её в дом и быстро усадил на печь. Засуетился, нашел в доме шаль и бросил её ей на ноги.
«Какой заботливый» - подумала ведьма, укутывая ступни в шаль, поджав ноги под себя.
Женщина, которая стояла в той же комнате, но была такой незаметной, что, казалось, являлась частью обустройства комнаты. Она осуждающе смотрела на гостью, и тяжело было понять это такое гостеприимство или ревность. Хелависа не стала испытывать судьбу и не стала пилить её своим взглядом, которого хозяйка вряд ли выдержала бы.
- Голодна, небось? – бросила хозяйка так же осуждающе, как и смотрела.
У неё была приятная, но слишком простая внешность. Не было ничего примечательного, за что можно было зацепиться. Взгляд невольно проскальзывал через неё, не замечая.
Хелависа сдержано кивнула, а мужичок побежал накрывать на стол, каждый раз поглядывая на свою женушку. Ведьма не видела в ней ничего ужасного, но муж её побаивался.
Стол был накрыт и довольно неплохо для крестьянского стола, Хелависа спустилась с печи и села за стол со всеми. Её накормили, напоили и разрешили спать на печи, чтобы прогреться. Когда хозяйка укладывала её на печь, выхватила из-под одежд кинжал ведьмы и, отбежав в сторону, стала с интересом изучать его.
- А ну отдай! – крикнула Хелависа, поднимаясь на печи.
- Зачем девушке такой кинжал?
- Для обороны. – ответила ведьма и протянула руку.
Женщина нехотя отдала её кинжал и, оглядываясь, ушла в свою комнатушку.
Хелависа свернулась на печи, сжав кинжал в руке и прижав к груди. Она насторожилась поведением хозяйки, но годы научили её не терять из-за такого покоя. Закрыв глаза, девушка быстро уснула, в  тепле после долгого холода. На следующий день ей предстояло набрать провианта, свериться со своим внутренним зовом и, поблагодарив хозяев, побыстрее уйти в путь.
К утру ведьму разбудил шум хозяйки, которая уже что-то делала на кухне и по дому. Приоткрыла один глаз и следила, как мечется по дому женщина и периодически выбегает во двор, возвращаясь впоследствии с ведром воды или молока. Ничего особенного, обычные заботы крестьянской жительницы. Она заметила вскоре, что гостья проснулась, и достала из печи горшок с утренней кашей.
- Так и будешь смотреть на меня и не вставать с печи? – сказала она, ставя горшок на стол. – Мы уже давно позавтракали, и я уже грешным делом думала, ты не проснешься вовсе.
Когда Хелависа плотно завтракала теплой кашей, в хату вошел высокий худой старый мужчина в длинном сером и потертом плаще. Ведьма невольно хотела съежиться, но сохранила самообладание.
- Вы снова пришли к нам, господин Церковный Экзекутор. Чем могу быть полезна снова? – встретила его хозяйка, более радушно, чем замершую гостью.
- Ничем, как и в прошлый раз, я просто осмотрюсь. – его голос звучал тихо и с напущенной хрипотцой. – У вас тут гости. Кто Вы?
- Хелависа чуть не поперхнулась, медленно опустила ложку.
- Я одинокий путник, заблудилась и проходила мимо деревни.
- Какое совпадение, - на мгновение глаза экзекутора стали похожи на глаза добродушного мудрого старика, но только на мгновение, а потом снова вернулись серые суровые и равнодушные глаза старого экзекутора, - Мне как раз выпало поручение рейд на ведьм в этом районе, точнее жалоба именно на эту деревню.
- И где совпадение? – усмехнулась ведьма, - Я то подумала, что Вы тоже заблудились.
Экзекутор дернулся, недовольный встал и стал ходить по хате с явным желанием к чему-либо придраться, но не мог зацепиться ни за что магическое или несвойственное быту крестьян. Это заметно бесило его самолюбие. Хозяйка в это время поспешила удалиться во двор с большим тазом.
Хелависа, позавтракав, собрала свои немногочисленные вещи и собиралась выйти на местный рынок, не планирую больше возвращаться в эту деревню, но экзекутор остановил её уже перед самой дверью.
- Стой! Я еще не проверил тебя.
Она зло сжала губы, развернулась и накричала на него:
- Да как ты смеешь, церковник, даже подозревать во мне эту гадкую дьявольскую тварь. Даже думать противно о тех извращениях, что они приносят в нашу жизнь, а ты приравниваешь меня к ним. Мне противно, господин экзекутор.
Ведьма резко развернулась, прижала свой тощий мешок и выскочила в дверь. Экзекутор быстро нырнул за ней, схватил за плечо, а второй рукой нащупал на поясе спрятанный кинжал.
- А как ты объяснишь вот эту вещицу?
Он профессиональным взглядом осмотрел клинок, покрутил в руке и небрежно бросил на землю, а веревкой, которая неожиданно появилась в его руке, связал ведьме руки. Она постаралась дернуться и броситься к своему оружию, но была оглушена тяжелым ударом по голове.
Солнце светило в глаза, и не будь те закрыты, пришлось бы зажмуриться. Хелависа пришла в сознание, но не смогла пошевелить ни одной частью тела, кроме головы. Смех и паника. Люди вокруг, окружили её и наблюдают за каждым движением. Уровень их глаз ниже её, тело, привязанное к деревянному столбу и стог сена снизу. Деревенские решили её сжечь. Экзекутор был не против и потому натянул пропитанные в жирной смоле мешки на её связанные руки.
Она улыбнулась от безысходности, ведь считывала с окружающих лиц страх, облегчение, радость и самое неприятное - предвкушение зрелища. Экзекутора рядом не было, она интуитивно искала его, но не смогла найти. Люди что-то кричали бессвязное, а потом один из них с факелом подошел к костру.
- Эта дьявольская шлюха – начал крестьянин - навела порчу на нашу деревню, долго мы мучились от бесконечной зимы, долгих ночей и неурожая, наши дети голодают – она всему вина. Сожжем же ведьму и очистим праведным огнем.
Сожжем! – все разом подхватили.
Факел церемонно опустился на сено.
Хелависа уже успела почувствовать, как загорелась сухая трава. Тут она невольно вспомнила, что не вынула из волос подаренный венок. Во время похода и битвы он немного запутался в волосах, а во время сна заплелся в них окончательно. Этот факт заставил её улыбнуться искренней улыбкой. Ну и что ей огонь? Что ей обычная казнь? Что ей злость и презрение деревенщины. Её кровь взбурлила, а тело стало нагреваться еще до того, как его коснулся огонь.
- Я говорила, неделю назад месяц почернел. Это она прокляла!
В толпе поднялся гул, состоящий из жалоб и обвинений.
- У меня редьку портила!
Меняются места, люди, а сценарий все тот же. У кого что, а виновата чертова ведьма, которая с нечистым возится.
- А я видел, как она птицей черной на шабаш летала через трубу. Вот прям на неделе было.
Как же простому люду не хватало ведьм в последнее время. Ведь нельзя свалить свои простые проблемы на привилегированных чародеев и искусных мастеров волшебства, которые вытеснили дикое колдовство из мира.
- То то же у моей коровы молоко стало кислое и теленок извелся. – выкрикнул писклявый голос из общего гула.
У ведьмы медленно по щеке покатилась горячая слеза. Огонь уже защипал ступни. Тихо тихо она прошептала свое заклинание, не висеть ей же вечно, но и убежать сразу не сможет. Влажные веревки спали с неё, узлы развязаны. Мешки с рук она сняла сама, теперь могла идти, но дадут разве. Уже все ужаснулись и навострили свои вилы и топоры.
Хелависа громко засмеялась и бодро вскрикнула. Селяне невольно отступили назад, а девушка в легкой льяной рубашке смело начала танцевать на горящем огне, не давая себе упасть в стог. Пламя обжигало её и кожа неприятно жглась и темнела. Это себе бессмертная позволить могла, но остаться в неглиже нет. Чтобы не загорелась последняя её одежда, она взмахнула в танце руками, и пламя расступилось в стороны. Его высокие языки в танце касались рук и плеч, вырисовывая крылья, что дополняли движения танца.
Жители, деревенские простаки и зеваки не до конца понимали её движений, и это жутко пугало их. Но грациозность могла бы поразить людей более искушенных. Сама она не до конца понимала, в чем смысл этого и что дальше делать. Пока думать об этом не хотелось, даже не хотелось видеть лица тех, что заворожено смотрели на неё.
- Не поддавайтесь этому образу! – вскричал, взывая к толпе, экзекутор, который, заметив этот «беспорядок», удосужился выйти на костер, - Взмолитесь! Она причинила вам столько вреда, да свершится божественное наказание, отступит долгая зима, да наступит наконец долгожданная весна. Да прости вам Господь грехи ваши, да сожжем мы лгунью. Нет пределов милости огня, и Господь всех помилует нас.
Он вынес с собой флягу с каким-то маслом, священным и неразбавленным. Даже истинно бессмертные не способны устоять перед огнем священного масла. Ей же оно могло грозить смертью, избегая магическое и неестественное бессмертие. Хелависа не замечала его, как и не замечала других, не замечала едких, удивленных и даже проповедующих слов, как не замечала страшных ожогов. Какое ей было дело до земли, всех людей. Увлекшись танцем, забыла о всем, жизни, смерти, судьбе. Существовала только она и огонь, танец, который она в нем исполняла. Мельком в какой-то момент она заметила экзекутора с флягой, но не придала особого значения, все равно даже если умрет, то не сразу.
Фляга открылась и была поднята над огнем. Все уже были в предвкушении, но немолодой экзекутор медлил. Хелависа на мгновение остановилась и поймала его взгляд. Он снова был таким же мягким и мудрым, как в тот раз за столом. Она посмотрела на него, на руку, которая вот вот опрокинет флягу, но не опрокидывает. Ведьма вскрикнула восторженным кличем и полетела дальше на огненных крыльях необычного танца. Полетела, потому что обожженные, но не желавшие гореть ноги уже не могли держать её.
- Стой! – кто-то недавно прибывший, но все же задержавшийся из-за красоты танца, неожиданно схватил экзекутора за руку и отобрал масло. – Я забираю её и буду судить по моему закону.
- Какое у Вас право? – вскричал экзекутор, привлекая внимание.
Мужчина всучил ему сверток, где было четко написано, какое право он имеет в этой деревне и на много вене за её пределами.
- Я захватил и оккупировал эту деревню. Король Сирдена об этом скоро услышит. – Это заявление было равноценно объявлению войны.
- Но, Сир, она же ведьма. – упрямствовал тот.
- Да, потому член кабинета магистров тоже будет присутствовать на суде.
- А как же церковный закон. Церковь Вам запрещает. – старик вцепился в свое масло.
- Я обсужу это с тем из церкви, кто вправе запретить это мне.
Он вылил масло на землю, а людей, что пытались понять, что происходит, сдерживала стена из вооруженных бойцов.
Изменения во вне заставили Хелавису остановиться и посмотреть. Она увидела знакомое и милое лицо. «Господин горных дорог»
Один из его окружения громко заявил толпе.
- Светлейший принц Гипайдорна и отныне ваш правитель – Его Светлейшее Высочество Анфарльд икиль Бансфертальт. Прошу приветствовать и тушить костер, пока Их Светлейшества не закоптились.