Глава 8. Долг и Честь

    Возрождение. Это слово символизирует новое начало, знаменует конец былому строю, что незыблемо стоял многие века. Подобно тому, как Феникс восстает из пепла и принимает истинный облик, обновляется и Вселенная. Нет в ней вечных законов. Все меняется.
   
    Давным-давно, в глубокой древности, магия покинула Ардос, не оставив после себя даже крупицы волшебной материи. Символом процветания магических существ всегда служило Древо Жизни – раскидистое дерево Рантор, чьи целебные листья многие века спасали от различных хворей.
   
    После того, как порталы, соединяющие Руатай и Ардос, закрылись, древо начало чахнуть. Его кора, до недавнего времени сияющая серебристыми бликами, стала твердеть и топорщиться. Грубая застывшая масса изуродовала ствол за несколько годичных циклов. Ветви, такие ровные и гладкие, искривились и листья на них огрубели, а после потемнели и осыпались, устилая некогда цветущую землю иссохшим покрывалом несбывшихся надежд.
   
    Порталы стали нестабильны. При попытке добраться из одного края в другой арди гибли, исчезая в потоке пространства и испаряясь подобно росе. А вскоре сияющие овалы, звенящие осколками бытия, свернулись и исчезли, оставив народ гнить в тени собственного былого величия. Эхо молитв долгие годы билось о стены храмов, но ответа так и не последовало. То, что сделала Илсир, навсегда разделило два народа. Она обрекла на вечные муки Каяра, поправ законы, оставленные Иллахимом.
   
    Былые знания утерялись в потоке времени. Старые, пожившие свое Торай, приближенные маги, умирали, а новые не рождались, оставляя ардийцев без помощи, оставляя их за гранью Добра и Зла. Арди начали вымирать. Рождаемость сократилась втрое, а смертность подскочила в разы, уничтожая имя славного «серебряного народа».
   
    Прежние связи рушились. Покинувшие мир арди, после победы над Пожирателем Миров, окончательно разделили страну на две половины. Междоусобицы рвали мировой порядок на части. Гражданская война грозила Ардосу.
   
    Раздор настиг и Вахди. Аарис остался на Руатай, своей родной планете. Прокляв людей, Илсир лишила Дракона возможности вернуться на Ардос. Ладия не вынесла подобного горя и отдала себя на суд карающему пламени Луранари. Керем была неприступна: ею с недавних пор завладел строптивый дух Морана. Он не давал возможности высказывать собственное мнение, мешал жить, заставлял наблюдать, как разлагается общество арди. Кирот и Кироса и вовсе хотели отречься от братских уз и едва не начали войну между туаримами и фриворами. Мудрость Иеса и Ильны заставила всех остановиться. Вахди Льда и Вахди Природы усмирили пыл своих родных, призвав их заботиться о народе.
   
    Лишь Илсир была безразлична ко всему. Ей не было дела до Ардоса, до мирских проблем. Она сделала то, чего всегда хотела – поставила миропорядок на колени, подчинила его своей воле. Некогда святая, достопочтенная Киамаль Луот, основательница знатного, чистого рода, стала мерзостью, достойной только одного – презрения. Помазанная в звание Илсир, хранительницу силы Семи Стихий, правительницу Неба и Земли, прекрасная, милая девушка превратилась в подобие злобного монстра. Власть развратила ее, изуродовала.
   
    Найдя в себе силы прийти к соглашению, Вахди отныне скрывали свои мысли от Илсир. Под покровом ночи они собирались в катакомбах храма и решали, как избавить Ардос от последствий, которые уничтожают ни в чем не повинный народ. Они тайно меняли порядок, заложенный с начала времен и застывший подобно камню, чтобы спасти арди от вымирания.
   
    Ильна, Стихия Льда, покровительница Ученых Мужей, богиня мудрости и просветления, предложила избирать себе в супруги простых ардийцев. Она подкрепила предложение исследованиями, которые вела многие годы в подземной лаборатории. Божественные гены, частичка Отца-Иллахима, бесконечное количество времени считавшаяся неприкосновенной, должна стать лучом надежды для «серебряного народа», возродить его из пепла собственных страхов и истерзанного временем бытия.
   
    После долгих споров единство возобладало над гордостью. Годы минули с тех пор, как это решение вступило в силу. И оно оказалось правильным. Народ начал обновляться. Через многие столетия в Красных землях, крае Пламени, на свет родился новый Торай. Ему дали имя Бриол, кто означало «возрождение».
   
    Утеряв навеки дар заглядывать в души арди, Илсир не заметила изменений. Она думала, что кризис разрешился сам собой. Не знала Киамаль, что Вахди пожертвовали своей честью и святостью ради спасения простого народа.

                ***
   
    Миотал проснулся с криками. Тяжесть одеяла стала невыносимой. Дурные сны мучили мага несколько часов кряду, заставляя смотреть, как отец, лёжа в собственной постели, сгорает заживо. Не в силах проснуться, он наблюдал за немыслимыми страданиями арди, который воспитал его и научил всему, что знает сам.
   
    Парень встал с кровати. Несколько альрон он мерил комнату шагами, пытаясь успокоить бурю в груди. Воззвав к Книге Жизни, он понял, что медлить больше нельзя: еще немного и сон станет явью, а погребальный костер выжжет остатки души Торай. Миотал схватил со спинки резного стула зеленоватую рубаху и штаны с обтягивающей талией на овальных малахитовых пуговицах. Быстро оделся. Поясом из змеиной кожи тёмно-зеленого цвета он обвязал рубаху, будучи уже на площадке второго яруса поселения.
   
    С тех пор как Атаран Руррис призвала Миотала, он всегда доверял своему чутью. В преддверии беды мысли путались, сны превращались в кошмары, разум заполнялся роем голосов, кричащих в унисон.
   
    Торай вбежал в дом отца. Пахло смертью. В дальнем углу просторной комнаты, на деревянной кровати, застеленной нежно-зеленой простыней, под тяжелым, промокшим от пота одеялом, лежал Аракай. Его мучила лихорадка: губы шептали невнятные слова в бреду, глаза были закрыты, но веки дрожали, тело охватил озноб. Серебряная кожа светилась перламутровыми бликами. Отблески от таинственного сияния лихорадочно бегали по стенам в надежде догнать друг друга. Татуировки на теле Стража мерцали с постоянной частотой, короткие вспышки освещали комнату лишь на мгновение, а потом снова отдавали территорию во власть мрака.
   
    – Отец! – закричал Миотал, кинувшись к кровати. Он резко схватил Аракая за напряженные плечи и принялся трясти. – Проснись, прошу! Отец!
   
    Тяжелое дыхание Стража усилило опасения Торай. Тело арди становилось горячее, татуировки с новой силой начали мерцать и яркими бликами осветили испуганное лицо Миотала. Парень решился на опасный шаг: использовать магию.
   
    «Только бы помогло», – с надеждой взмолился он, быстрыми движениями заворачивая рукав рубахи.
   
    Сильная ладонь с длинными серебряными пальцами вжалась в грудь Аракая. Татуировка на щеке Торай в виде дракона, распустившего широкие крылья и держащего передними когтистыми лапами прямой меч, направленный острием вниз, засветилась подобно светочу, разгоняя тьму вокруг. Руку окружило синее сияние. Яркие светлячки все быстрее кружились вокруг кисти, проникая между пальцев, а вскоре сгусток энергии, овитый белыми лентами Жизни, с силой проник в грудь Стража.
   
    Тела арди вот уже несколько тысяч лет не способны излечиваться при помощи магии, как собственной, так и сторонней. Но сейчас было все иначе. Аракай выгнулся от резкой, невыносимой боли. До хруста суставов он сжал края кровати и завопил, стиснув острые белые зубы.  Кожа вокруг ладони Миотала раскалилась добела и потрескалась. Голубая кровь, переливаясь золотистыми красками, мелкими каплями просачивалась наружу. Она служила проводником магической энергии по организму Стража.
    
    Торай не стал упорствовать и убрал руку от груди отца. Магия сделала свое дело: озноб стал спадать, дыхание выровнялось, сияние медленно гасло, позволяя ночному мраку окутать пространство темным саваном.
   
    – Ну же, очнись! – простонал Миотал, опустившись на колени рядом с кроватью. Он трепетно взял отца за руку и удрученно склонил голову.
   
    Не прошло и альроны как резкий хриплый вдох разорвал тишину, сгустившуюся над отцом и сыном. Аракай резко поднялся на кровати. Сильный кашель драл его горло, не давая вдохнуть прохладный ночной воздух. Длинные русые волосы разметались по плечам и отчасти закрыли лицо. Грудь горела, словно к ней приложили раскаленную пластину.
   
    – Святейшая и мудрейшая! – не скрывая радости в голосе, вскрикнул Торай, заключив отца в крепкие объятия. Аракай неловко улыбнулся и похлопал парня по спине.
   
    Как только Миотал отпустил отца, тот судорожно вздохнул, запустив пальцы в растрепанные волосы, откинул их назад одним плавным движением и наконец спросил хриплым голосом:
    
    – Что ты тут делаешь в такую рань? Илсаян еще не вступил в свои права, а мой сын уже на ногах, караулит мой сон.
   
    – Атаран Руррис разбудила меня, – тревожно ответил Миотал, медленно поднимаясь с колен и присаживаясь на край кровати. – Она показала мне неприятные вещи. В моём сне ты сгорел заживо.
   
    – Мне и правда нездоровится, – согласился Страж, натягивая на себя край одеяла. Он устало потер глаза пальцами и зевнул. – Озноб одолевает с вечера, да и сон тревожный.
   
    – Что тебе снилось? – едва не перебивая речь отца, тут же спросил Торай. Магическое зрение пришло на помощь. Никаких проблем со здоровьем у Аракая не было. Линии жизни и ума не затронуты болезнью, но яркая маленькая точка в области сердца привлекла внимание парня.
   
    – Я.., – запнулся Страж, пытаясь вспомнить свой сон. Он сдвинул крылатые брови и нахмурил лоб, задумчиво опустив взгляд на пол. – Я… горел заживо. Не могу вспомнить, где именно я находился, но пламя было повсюду. Оно жадно пожирало моё тело на погребальном костре. Ему было все равно, жив я или мертв.
   
    Аракай бросил взгляд на сына, сидящего рядом, но зрение в миг подвело. Черные кляксы разливались, пока темнота не заполонила пространство. На смену мраку пришло особое магическое зрение. Аракай увидел Миотала в ином свете. Светящийся сосуд, в котором хранилась энергия, сплетенная воедино с душой и телом при помощи тонких лент магии Воздуха. В самом центре клубился и искрил молниями синий туман… вот что представлял собой Торай.
   
    Глаза начали сильно болеть. Аракай зажмурился, но горячие иглы продолжали пронизывать зрачок. Радужка мерцала, переходя из тёмно-зеленой окраски в золотую и обратно. Когда резь стала невыносимой, Страж принялся тереть глаза пальцами, только больше раздражая кожу.
   
    – Что это?! – только и смог со стоном выдавить из себя ардиец. В груди с новой силой загорелось пламя, разум помутился, а татуировки начали мерцать. Голова раскалывалась от неописуемого звона в ушах. Кровь в венах едва ли не кипела.
   
    Миотал снова воспользовался магическим зрением. Точка на сердце отца стремительно разрасталась. Она сияла все ярче, опаляя душу Стража.
   
    – Аарис, мудрый и праведный, владыка и создатель неба, повелитель свирепых бурь. Явись на мой зов! – испуганно прошептал призыв Миотал, обращаясь за помощью к покровителю.
   
    Тут же рядом заклубилась плотная синяя дымка. Туман превратился в витиеватую арку, из которой уверенно вышел Аарис. Он услышал тревогу в голосе своего Торай и поспешил явиться.
   
    Аракай продолжал извиваться от боли на постели. Вахди хватило одного короткого взгляда, чтобы понять, что именно происходит с арди.
   
    – Принеси холодной воды! Живо! – сразу же скомандовал Вахди.
   
    Миотал, не дожидаясь повторного приказа, прихватил вёдра и помчался. Он, нисколько не боясь высоты, спрыгнул вниз со второго яруса. Торай, толкаемый ветром в спину, мчался по березовой аллее Чести к ключу, что бил недалеко от реки.
   
    Быстрыми умелыми движениями маг зачерпывал воду ведрами из маленького озерца, на дне которого потоки подземных вод пробивали себе выход наружу, вздымая короткими частыми толчками речной песок. Не успел парень развернуться и направиться обратно к дому, как его окружила мерцающая синяя дымка. Аарис, не дожидаясь, пока Миотал вернется, решил переместить его при помощи магии Вахди прямо в комнату, где продолжал мучиться Страж.
   
    – Так быстрее будет, – раздался рядом мягкий бархатный голос Аариса.
   
    Торай Небес быстро нашёл в шкафу плотную ткань и резкими рывками поделил ее на несколько кусков. Каждый из них он окунул в холодную воду, слегка отжал и стал аккуратно укладывать мокрые тряпки на лоб и плечи отца.
   
    Аарис проник в разум Стража и заставил того заснуть. Озноб быстро стих, а мерцание татуировок стало уменьшаться. Совсем оно не исчезло, сквозь плотное одеяло просвечивались блики, повторяющие замысловатые узоры на теле арди.
   
    – Что с ним происходит? – истерично закричал Торай, отойдя в противоположный от кровати угол. Он недовольно скрестил руки на груди. Глаза сияли вспышками молний, татуировка мерцала в гневе.
   
    – Успокойся, Торай, – резко одернул Аарис. – Ничего смертельного не происходит. Пока что.
   
    – Пока что? – переспросил Миотал, все так же яростно глядя исподлобья на своего покровителя, Стихию Воздуха.
   
    Неожиданно Аракай поднялся с кровати. Он не спал. Легкими шагами он направился к выходу из дома.
   
    – Вот теперь это стало проблемой, – иронично сказал Аарис, повернув голову чуть на бок. Они с Миоталом переглянулись и пошли за Стражем.
   
    Лирис и Дирияк освещали в ночи ардийскую землю. Птицы напевали тихие трели в роще Каларима, успокаивая слух спящих Стражей и их драконов, что отдыхали в амбарах на окраине поселения. Где-то в глубине чащи клекотал хорул – пернатый хищник, напоминающий земного орла. Его твёрдые, словно камень, перья отливали синим в свете лун.
   
    Аракай вышел на площадку. Две яркие звезды светили ярче Илсаяна, трели птиц отдавались нестерпимым звоном в ушах, отблески от перьев хорула невдалеке слепили глаза яркими вспышками. Трава казалась ковром, пронизанным миллионами энергетических нитей. Деревья пульсировали подобно кристаллу Альтрама, стволы и ветви опутаны белесыми струнами Жизни. Лишь доски, их которых сбит ярус, были черными, невидимыми, словно не существовали вовсе.
   
    Страж посмотрел на Дракона. Вместо человека с длинными, дымчатыми волосами, забранными в тугой хвост, одетого в рубаху и штаны зеленоватого оттенка, он увидел огромное существо, покрытое чешуей. За спиной сильные перепончатые крылья, длинный острый на конце хвост медленно перемещался туда-сюда. Вытянутая морда ящера с искрящимися молниями глазами с вертикальным зрачком была прямо перед лицом Аракая. От ужаса ардиец с криком отпрянул назад и едва не перевалился через перила. Вскоре напуганный полуслепой арди рухнул без сознания.
   
    Аарис многозначительно посмотрел в небеса. Две луны словно два больших глаза пристально следили за тем, что происходит внизу. Вахди ухмыльнулся и отрицательно покачал головой. Утробный рык вырвался из груди. Небо повиновалось Стихии. Облака поплыли одно за другим, закрывая собой звезды и луны.
   
    Миотал поднял обессиленного отца и занёс в дом. Уложил на кровать, накрыл одеялом и снова обложил мокрыми тряпками, чтобы сбить озноб.
   
    – Магия возвращается к нему, – тихо проговорил Аарис, глядя на измученного Стража. – Пророчество скоро исполнится. Не пойму одного: почему так долго?
   
    – Какое пророчество? – опешил Миотал, едва не уронив тряпку, смоченную водой, обратно в ведро.
      
    – Садись, – жестом указал Аарис Миоталу на стул. Повинуясь покровителю, Торай незамедлительно сел.
   
    – Так что за пророчество? – продолжал требовать ответа парень, с испугом глядя в глаза Дракону. Он хотел продолжить давить наглостью, но когда зрачки Аариса стали вертикальными, передумал.
   
    – Аса марой, нуон «не торопись, юноша», – одернул мага Аарис на языке Первородных. – Сразу после нашего рождения и объединения братскими узами, Иллахим исчез, – начал Вахди, понурив голову. Он предавался воспоминаниям, бесконечное количество времени хранившихся на задворках памяти. – Он исполнил свой долг. Создал Вселенную, миры, дал нам жизнь, чтобы мы ее множили, следуя Его завету. Но Ладия, моя сестра, не могла смириться с потерей Отца. Она упорно не желала гасить в себе искру надежды. И была права. Вскоре Вахди изрекла пророчество, которое определило нашу следующую цель: создание Света в качестве Высшей Стихии. Иллахим должен вернуться в новом облике и объединить нас под единой дланью. Было предсказано, что в одном из поселений родится ребенок, чьим долгом станет возглавить нас. Мы начали искать. Веками мы бродили среди арди и руат в надежде, что наконец найдем избранного. Пророчество не желало сбываться, словно обладало собственной волей. Вместо того, чтобы найти Свет, мы потревожили Тьму. Веками она дремала за гранью Вселенной, силясь вырваться из вечного мрака. Зло, таившееся в тени, грозилось вырваться за пределы своей клетки.
   
    – Симеок, – констатировал Миотал.
   
    Вахди улыбнулся, незадачливо хмыкнув.
   
    – Симеок поначалу не был злым. Это обычный мальчишка, ставший по воле Судьбы Великим Торай Тьмы. Первым колдуном Мрака. Он должен был восстановить равновесие сил, стать хранителем Темных Врат, что ведут за пределы Вселенной.
   
    – Но вместо этого он поддался Тьме, а не подчинил ее, – закончил мысль Торай Небес, не скрывая гнева в голосе. Он уверен: те знания, которые он почерпнул из истории Ардоса, не могут быть ошибочны.
   
    – Да, к великому сожалению, – согласился Дракон, бросив взгляд на своего Торай. – Нуарай оплела его душу нитями Смерти и Симеок стал неуправляем. Он использовал Великое Тайное Знание для создания темных существ: данадов, шиат, неолов, а также призвал из небытия запретную силу, с помощью которой создал бринатов, воинов Тьмы.
   
    Но нам удалось найти ребенка. Девочка родилась на окраине поселения Варос, что находится у границы лесов Триатрона. Я чувствовал силу, заложенную в ней. Огромное количество магии каким-то чудом умещалось в младенце. Нам казалось, что она и есть та самая девочка, сосуд, готовый принять в себя Великий Свет и повести нас. Но мы ошибались.  Киамаль получила то, чего всегда желала – власть. Мы упустили ее мысли из виду, понадеялись на праведность намерений новой Илсир. Но она уже тогда была необычайно хитра. А с полученными знаниями и безграничной силой она стала неуязвимой.
   
    – В истории Ардоса описывается, что Илсир пожертвовала собой ради победы над Мраком и освобождения Вахди из плена Симеока, – настаивал на своем Миотал. Он не хотел верить словам Первенца Иллахима, но Вахди не могут лгать. Само время дало им право помнить все события, начиная с сотворения мира.
   
    – Мы были в рабстве, – исподлобья посмотрел на Миотала Аарис. Он улыбнулся уголком губ, а затем продолжил настойчиво: – Но не у Симеока, а у Илсир. ОНА поработила нас. Руками Вахди она творила ужасные вещи. Надеясь на свою безграничную силу, Киамаль направилась в одиночку убивать Симеока, но без единства воли она не могла победить. Темный Торай убил ее, а тело сжег. Это стало роковой ошибкой. Он отправил дух Илсир за Грань, где она пребывает по сей день, властвуя над всеми мирами, делая то, что ей вздумается.
   
    – Выходит, что вся история – ложь? – Миотал опешил. Он не знал, что думать, как действовать, не знал, как использовать полученные знания. Торай несколько раз воззвал к книге Жизни, но она упорно не желала откликаться, молчала, не собираясь отвечать на возникшие вопросы.
   
    – Начиная с первой войны против Тьмы – да. Дальнейшая история является ложью.
   
    – Но был ведь еще Моран! – опомнился Миотал. Его терзали сомнения по поводу правдивости этой истории и Торай жаждал узнать, что же на самом деле произошло с легендарным преемником Симеока.
   
    – Эту историю я расскажу в следующий раз, – ловко ушел от ответа Аарис. – Рассвет близится. Наступает время Илсир. Оставим разговоры. Нужно проверить состояние здоровья нашего новоиспеченного мага. Если я правильно истолковываю пророчество, то Аракай может стать новым Илсир, истинным хранителем Семи.
   
    – Что? – глаза Торай небес округлились. – Мой отец – реинкарнация Создателя?
   
    – Вполне возможно, – утвердил Первенец Иллахима. – А может, он простой маг.
   
    – Но как сила может вернуться спустя столько лет?
   
    – Магия не спрашивает разрешения. Она сама выбирает того, кто будет ею обладать.
   
    Миотал услышал столько нового, что не сразу смог разобраться в собственных мыслях. Они роились в голове, рождая сонм вопросов, на которые не было ответа. С каждым мгновением их становилось больше.
   
    Тишину в доме прервал топот сапог по прочным доскам. Аарис повернул голову. До слуха донеслось два биения сердца и два тяжелых дыхания. Воины спешили сообщить важную вещь. Мысли буквально роились в их головах.
   
    Наконец, два воина, одетые в военную форму полного боевого обмундирования, ввалились в дом. Металлические вставки на чешуйчатом «верхе» защищали шею плотным кольцом, острые зазубренные полосы серебристого цвета тянулись от плеч до кистей. Плоские нагрудники закрывали грудную клетку и Валову кость (солнечное сплетение), позвоночник же был убережен широкой полосой прочной стали. Штаны состояли из того же материала, металлические вставки были на внутренней части бедер, пау, а также коленях. На ноги обуты высокие сапоги, с шипом на заднике и острым носком. В руках воины держали резные куполообразные шлемы без забрала. Длинные русые волосы у обоих зализаны в тугие хвосты, на лицо нанесен боевой раскрас в виде ардийской символики и витиеватых линий.
   
    Воины прокричали в один голос, перебивая друг друга:
      
    – Храмерийцы призваны!
   
    – Вести из Сартана!
   
    Аарис гневно взглянул на Стражей, и они поняли свою ошибку. Несколько альрон никто из них не решался сообщить новость. Наконец, один из арди вышел вперед с уважительным поклоном, приложив руку к груди.
   
    – Аарис, – Страж уверенным, спокойным голосом обратился к Дракону. – Вести из Сартана. Ладия, ваша сестра, призвала Храмерийцев на Руатай. На закате они покинули Ардос. Фриворы и туаримы в боевой готовности, леры под предводительством Иеса уже оповестили о своем переходе. Наш черед. Керем и Ильна последуют за нами.
   
    – Что ж, пора, – про себя вздохнул Дракон. Он встал и выпрямился, продемонстрировав идеальную осанку. Закрыл на миг глаза, втянул носом воздух и выдохнул. Синеватое облачко, сверкая мелкими электрическими разрядами, покинуло рот Аариса. Зрачки стали вертикальными, черты лица огрубели, на руках и шее проступила мелкая чешуя.
   
    – Ваш приказ, Вахди! – Миотал встал рядом со своим покровителем. Татуировка на щеке засветилась, в глазах сверкнули молнии.
   
    – Протрубить в Сарым! – с рычанием в голосе скомандовал Аарис. – Полная боевая готовность! Общий сбор на плато Гхатра! На закате мы отправимся в путь!
   
    Не успел Первенец Иллахима договорить, как воинов и след простыл. Миотал так же спешно покинул дом. Он что было сил мчался на другой край поселения, где долгие века своего илара ждал Сарым, костяной глашатай, сделанный из рога первого дракона, закончившего свой долгий век в этих краях.
       
    Миотал с гордостью окинул взглядом рог. Спиралевидная полая кость с витыми неглубокими канавками, темно-коричневого цвета, покрытая слоем соли, гонимой ветрами с Ардария. Торай выпала честь протрубить в него, оповестить край Небес о начале войны против Нуарай. Парень несмело подошел к костяному глашатаю и крепко взялся за узкое основание. Вобрал полную грудь воздуха и приложился губами к продолговатому мундштуку. Кисловатый, обжигающе-неприятный вкус соли разлился во рту. Сильный выдох заставил Сарым проснуться.
   
    Рог взревел подобно дракону, пугая птиц, что сидели на ветвях деревьев в аллее Чести. Глашатай оживал. Он вибрировал, скидывая с себя пласты соли, сковавшие его. Ветер подхватил рычащий гул и понес вглубь края Небес, оповещая остальных Стражей об общем сборе.
   
    Драконы спешно выбирались из амбаров и, вознося рогатые головы ввысь, вторили Сарыму, издавая грозный боевой рёв. Всадники спешили оседлать ящеров. Они туго застегивали ремни на груди, облачали своих крылатых соратников в драконьи доспехи.
   
    Напряжение витало в воздухе. Первые драконы и их всадники взмыли в небеса и направились к плато, ждать своих братьев по оружию. Остальные же прощались с любимыми, не спеша покидать родные дома. Обещание вернуться с победой вселяло надежду в ноющие сердца. В храм стекались арди, они будут неустанно молиться за жен и мужей, что вызвались дать отпор Первозданной Тьме. Слезы будут литься реками, притупляя боль душевных ран.
   
    А на другой стороне, на Руатай, рекой будет литься кровь…
   
Альрона - 1 земная минута.
Ардарий - солёный ардийский океан.
Вахди - Стихия.
Илар - 70 альрон - один земной час.
Илсаян - ардийское светило, солнце.
Торай - приближенный стихийный маг.

Туаримы - народность в крае Земли
Фриворы - народность в крае Камня
Леры - Лесные призраки, народность в крае Природы

Руатай - Планета Земля.