Метель. Основано на краснокамской легенде

Обильными снегопадами, неуёмными ветрами да лютою стужей ворвался декабрь 1918 года в среднекамье. За неделю до Рождества ясное морозное небо вдруг заволокли тучи, ударили ветра, и началась такая пурга, что свету белого не видать. Исчезли яркие северные звёзды, высокие корабельные сосны и даже очертания древней Камы пропали в снежном тумане, словно сама природа предвещала неспокойные времена и до сели невиданные перемены, которые должны были произойти в судьбах нашей Родины. Утром в сочельник снежная буря не утихла, но казалось, разыгралась ещё сильнее, поднимая такие тучи снега, что даже самые смелые ямщики не рискнули пуститься в путь, предпочитая остаться под крышами тёплых почтовых станций раскиданных по всей Оханской волости. За околицей самой отдалённой из них, расположившейся в деревушке со странным названием конец-Бор, начинались непроходимые леса, тянувшиеся на десятки километров почти до самой губернской столицы. В глубине этих лесов, на высоком камском берегу мерцал огонёк одинокой сторожки, пожалуй, единственный уголок тепла в этом безлюдном крае. Здесь с незапамятных времён ютился Ферапонт Лукич, поставленный в этих краях лесником ещё царской администрацией и сохранивший свою должность при новых властях. Собирался он было отправится в сочельник на обход веленых ему угодий, да где там… В такую погоду хозяин и собаку из дома не выгонит. Смеркалось, в трубе бушевала вьюга , а за печкой , казалось, охал на все лады домовой, вспоминая о тёплых днях да неповторимых камских зарницах, разливающихся на небосклоне в этих краях тёплыми летними утрами. Ближе к полуночи, когда в окрестных деревнях дети уже начинали ходить по дворам со звездой, славя Рожденье Христа, в толстую пихтовую дверь робко постучали, как будто сам неведомый визитёр боялся побеспокоить хозяина. На пороге стоял мальчик лет шести с раскрасневшийся от мороза лицом , в старом заношенном полушубке и огромных валенках, бывших ему не по размеру и доставшихся, должно быть , от отца или старшего брата. -Ты чего это по ночам один гуляешь малец? В шутку побранил пришельца хозяин. - Я дяденька….незадачливый малыш уже было совсем испугался, но увидев тёплую улыбку, ловко скрываемую за массивной бородой и добрые яркие глаза , в которых явственно играл весёлый огонёк , собрался с духом и сказал. -Дяденька, не скажите где я? Иду из храма в Усть-Сынах, заплутал в пурге,а дома всё нет и нет.. -Так откуда же ты будешь? -Я концеборовский , слышали может о нашей деревне. -Эх брат как же не слыхать , слыхал. Только ты уже вёрст пятнадцать от своей деревни отмерял. Вот что оставайся у меня, переночуешь, а поутру, как начнёт светать, уляжется буря, я провожу тебя до дому. Как же тебя одного такого маленького в храм отпустили. - Меня и не отпускали , отец на войне, мать ещё с вечера на ямских уехала в Пермь за рождественским гостинцем, да наказывала не ходить в Усть-Сыны, если не уляжется буря, а я пошёл. Уж очень хотелось побывать на службе, да увидеться с Васькой, ему родители на рождество обешали губернский пряник в форме настоящего боевого коня! -И что, подарили? -Ага, только он теперь уже вот тут, сказал мальчик, указывая на свой животик. -Вот что, малец, посиди ка пока здесь. А я схожу во двор, принесу хвороста, а звать то тебя как? -Стёпкой. Ферапонт Лукич, принёс хворосту, подкинул его в печь, и та затрещала таким весёлым треском, а в комнате стало так тепло, что Стёпка невольно снял свой полушубок , под которым оказалась простая крестьянская рубаха без пояска. Затем хозяин сторожки поставил в печь чугунок, в котором очень скоро закипела сытная таёжная похлёбка с картошкой дичью и чесноком, а по избе пошёл такой пряный мясной аромат, что у Стёпки заурчало в животе, ведь он с обеда ничего не ел. Насытившись, стали собираться ко сну , Ферапонт Лукич постелил Стёпке на печке, а сам устроился на палатьях, где у него сушились разные душистые травы, собранные ещё летом, на заливных лугах. Погасили керосиновую лампу и тут на печи заёрзал Стёпка. - Дяденька, а дяденька, а что это там так гремит и завывает.. -Это вьюга, в наших краях она посвирепей Концебора будет, сторожка то на утёсе. -А нас не сдует ? -Нет, дом этот прочный крепко держится за свой утёс да и стены здесь толстые , ни одному ветру через такие не перемахнуть. -Дяденька ,а что это за печкой словно ворчит да охает, мне страшно. -Это домовой, раньше такие жили в каждой избе…А сейчас люди забыли о них или подались в города…А если в тебя не верят, грех в таком доме оставаться. Но вот что, устраивайся поудобнее , закрывай глаза , а я пока расскажу тебе сказку. Плохой, правда, из меня рассказчик, да и сказок я никаких не знаю. Но вот, что расскажу как я тебе про лесные огоньки. Значится так , далеко протянулся наш лес на многие вёрсты : ни дорог, ни полей ни человеческого жилья. Глухие эти места и не понятные, то лешие по весне тешатся, то водяной воды Камы вздымает, так, что только на этом утёсе и спасаемся. Но есть в лесу нечто ещё более загадочное .Сказывают старожилы, что по ночам по угорам да по оврагам странствуют негасимые огоньки. Говорят это дух-хозяин этого места по своим владеньям скитается, где пойдёт - зажигается огонёк да керосином пахнет. Стёпка оживился -И в моей деревне, что то про это сказывают, а можно ли отсюда посмотреть на огоньки. -Отсюда, пожалуй, далеко, да и какой прок? Огонёк этот хитрый только подойдёшь к нему, а он от тебя, голыми руками не поймаешь. А то что керосином пахнет, так этот керосин глубока в нескольких верстах под землей по науке его нефтью называют. По утру вернулся Стёпка в деревню, только он сильно изменился после того необычного вечера всё время что то мастерил устроивших в углу ,а на вопросы матери отвечал , что строит инструмент, который поможет проникнуть под землю и добыть там сокровища местного духа- керосин, который по науке нефтью называется. Закончилась война, с фронта вернулся отец, устроился на завод и перевёз всю семью на постоянное место жительства в Пермь. Уезжая, Стёпка долго смотрел на родную околицу, на бескрайние поля, за которыми скрывались маковки Усть-Сынского храма, да на таинственный лес, так упорно хранивший тайны ночных огоньков. Которые он так хотел добыть. Минуло с тех пор добрых 15 лет. Изменились эти места, леса отступили почти до самого горизонта, а на свободных участках молодые рабочие со всей страны возводили бумажный комбинат и новенький город, который должен был подняться над древними лугами да пармами. Всюду кипело строительство возводились новые дома и улицы, расчищали места под сады и парки. И по будущим проспектам шёл молодой паренёк в синей косоваротке, внимательно ко всему присматриваясь. Вдруг он увидел у высокого берега Камы нескольких рабочих, которые упорно бурили землю. Парень подошёл поговорить. Один из них его окликнул. -Эй паренёк, чего прохлаждаешься? Видишь какую махину строим (сказал он, указывая на будущие цеха комбината. Ты погоди. Приезжай в наши края лет через пять, точно этих мест не узнаешь. - А вы что ищите нефть? -Да какую там нет, воду ищем , ближе к комбинату её вовсе нет. Тут парень прищурился - Погодите, погодите, а мы с вами незнакомы? Ферапот Лукич? -Верно. А вас к своему стыду я и не припомню, вот оно свойство памяти на склоне лет . -Не беспокойтесь , зато я вас не забыл, и вашу теплоту и вашу сторожку и горячую таёжную похлёбку, которой вы угостили меня в ночь на Рождество. -Ба, Стёпка? Да ты ни как студент, где учишься по бумажной части? -Нет. по нефтяной уж больно запали тогда мне в душу ваши лесные огоньки. А где же ваша избушка? - Эх братец, пришлось сдать её под электростанцию, начали строить в наших краях бумкомбинат, а ради такого дела и своего добра не жалко. Тут Ферапонта Лукича окликнули с буровой. Ферепонт Лукич, подойдите, кажется, нашли только вместо воды муть какая то идёт да пахнет керосином. Тут Стёпка опередил Ферапонта Лукича. -Ребята , а есть ли у кого то банка , мне бы набрать этой жижи , отвезу в лабораторию в Пермь. Дали рабочие ему банку из-под молока и Стёпка уехал. Вернулся в эти места он уже с Сергеем Алексеевичем Беляевым опытным специалистом в области нефтедобычи. Оказалось что и эти места и впрямь богаты нефтью. Рядом с бумажным комбинатом появился промысел нефтяной. Да только не спешила отдавать свои богатства краснокамская земля, долго Беляев и Степан Аникин бурили землю , но нефти шло мало. Ушли уже достаточно глубоко а нефти всё нет. Пришёл указ из Перми собирать оборудование и оставить бесполезную затею. Но Степан Аникин и Сергей Алексеевич Беляев нарушили приказ, пробрившись ещё пол метра. И нефть пошла, да в таком колличестве что стало очевидно, что рук приехавших сюда нефтянников не хватит, нужно кинуть клич по всей большой стране советов, что в уральской глубинке , возможно , открыт второй Баку. Так простой деревенский парень Степан Аникин покорил лесной огонёк, а забавная детская мечта, родившееся в ночь на Рождество, стала началом чего-то большего принёсшего счастье другим людям. С тех самых пор город Краснокамск прозвали городом детской мечты, а Степана Аникина и Сергеея Алексеевича Беляева стали почитать как первооткрывателей краснокамской нефти, доказавших, что даже невозможное можно воплотить, если за дело взяться всей душой.