Посвящение: Е. К.
Всем советуют жить просто и мудро
Не взлетать под облака, сбившись с такта
Но ведь молодость всегда безрассудна,
А ведь ей же все завидуют, так ведь?
Вы остались молодой - да и только.
Может, оттого, что верили в чудо?
Вы любили так светло и надолго,
Как бывает не у всех и не всюду.
Вас никто ни в чем винить не посмеет,
А посмеет - значит, вас он не знает
Не жалейте, если кто-то - мудрее,
Юность мудрой тоже редко бывает
Пусть же кто-то не поймет - Бог с ним,
Пусть в лицо и за спиной шепчут
Только лишь не знать любви - плохо,
А кто любит - Будет прав вечно.
ПРОЛОГ
Ночь за окном как шелк...
Звезды хрустят, словно лед
Мы ждем всегда тех, кто ушел,
Не зная о тех, кто придет.
Кончится наше кино,
В зале зажжется свет...
Тому, кто ушел, все равно
И он не вернется, нет.
А тот, кто придет, поверь,
Минует и гром, и дрожь,
И тихо откроет дверь,
Не зная, что ты не ждешь.
(Из тетрадки Снежки)
-------------------------------
Снег этой осенью лег рано. В первых числах ноября лужайки парков уже заволокло приметной белой порошей, а к середине декабря даже на лавочки легли пушистые сугробы. Дни стояли погожие, солнечные, хотя и ветреные, из аллей доносился веселый ребячий гомон.
Высокая девушка в кожаной курточке, легкой не по сезону, шла по парку медленно, ни на что не глядя. Плечи были скорбно опущены, глаза безразлично скользили по верхушкам деревьев, время от времени наполняясь слезами. Слезы не проливались – не было сил даже плакать. Больше всего на свете ей хотелось сейчас домой, в свою комнату, где сборники стихов на полках перемежались фарфоровыми ангелочками и слышно, как мама на кухне, звеня ложечкой, размешивает чай. Взять вазочку с любимым вишневым вареньем, прижаться к маминому боку и забыть, стереть из памяти все события последних месяцев, словно их никогда и не бывало. Просто чувствовать тепло и покой. Просто знать, что ты не одна и никогда не будешь одна.
Девушка боялась одиночества. Ей часто казалось, что у нее мало друзей, что она не умеет вести себя в компании, что с ней не интересно… Но такой одинокой, как в этот день, ей еше не приходилось себя чувствовать.
***
Она выросла в маленьком подмосковном городке. Несмотря на "летнюю" простую фамилию Цветкова, ее родителям отчего-то вздумалось одарить единственную дочь претенциозным и сравнительно редким именем Снежана. Особенно настаивал отец. Может быть, он надеялся, что девочка выйдет красивая, с яркой внешностью, и прославит фамилию, сделавшись в конце концов знаменитой актрисой или супермоделью? Если так, природа явно не вняла его мечтам. Она росла робкой, неуверенной в себе, и абсолютно ничем не выделялась из толпы сверстников. У отца нельзя было спросить, что он об этом думает – он ушел из семьи, едва девочке исполнилось шесть лет и с тех пор его воспитание ограничивалось подарками на новый год и регулярными неловкими звонками. Нет, он не забывал дочь и всегда настойчиво звал в гости, но она всегда отговаривалась. В глубине души она чувствовала, что маме будет больнее, если она станет чаще общаться с отцом. Теперь они как бы вдвоем одиноки, а так получилось бы, что одна только мама.
В школьные годы она часами просиживала над уроками и всегда была готова на «отлично». Но ее голова почти никогда не поднималась над партой, и спрашивали ее мало. А выходя отвечать, она очень часто теряла все слова и стояла молча, растерянно глядя на учителя. Оценки держались хорошими только из-за письменных работ. Много читала, сама пробовала писать стихи, но никогда никому их не показывала, так как ей самой то, что она пишет, казалось смешным и глупым. Иногда вязала на спицах маленькие забавные игрушки. Бегала и на улицу с девчонками, любившими ее за безотказность и нежелание спорить. Но ничего ее особенно не увлекало.
Мама ее очень любила, читала на ночь книги и всегда расспрашивала, как прошел день, о чем и с кем она говорила. Звала дочку ласково "Белоснежкой", и это наивное детское прозвище закрепилось за ней на всю жизнь, сократившись, правда, со временем.
Для подруг, родственников, и даже некоторых учителей, она навсегда стала Снежкой. Так могли бы называть белого пушистого котенка, щенка, или еще какое-нибудь очаровательное глуповатое создание. Была ли она очаровательной? Этого Снежка не знала. Никто не говорил ей об этом. Ей хотелось быть потрясающей красавицей, как принцесса Белоснежка из сказки, чтобы понравится прекрасному принцу, когда она его встретит. Что встреча будет – она не сомневалась. Когда ее никто не видел, Снежка могла часами смотреться в зеркало, безуспешно пытаясь найти хоть что-то красивое и яркое в своем простоватом лице. И всегда ей казалось, что брови и ресницы слишком светлые, глаза чересчур большие, да и цвета непонятного – то ли бледно-голубого, то ли серого оттенка. Волосы вообще какие-то странные, под цвет мышиной шерсти. И вся она как серая мышка.
Снежка не знала, что, если бы ни бегающий, застенчивый взгляд, она была бы прехорошенькой – с пушистыми светло-русыми волосами, светлой кожей и блестящими, выразительными глазками.
Потом она стала слишком быстро расти и врачи посоветовали укреплять позвоночник. Мама позвонила какой-то своей знакомой и Снежку, к изумлению одноклассников и к ее собственному, приняли в балетный класс городской хореографической школы. Тогда впервые девочке показалось, что она чего-то может достичь. Музыка звала, манила, движения складывались словно сами собой. Но балерины из нее не вышло: танцевать сольные партии Снежка стеснялась, и ноги сразу переставали слушаться. Правда, в ряду она была не хуже других и несколько раз получала грамоты на конкурсах, да и в обычной школе ее теперь включали во все праздничные постановки, но о поступлении в училище не могло быть и речи – так, вздыхая, говорили Снежкины педагоги.
Она окончила одиннадцать классов и на выпускной вечер отправилась с волнующей мыслью, что скоро ее жизнь переменится. Она станет живее и общительнее, как всегда хотела. Ведь все дело только в ней самой. В ней привыкли видеть тихую, прилежную, но ни к чему особенно не способную девочку только потому, что она сама так поставила себя. Теперь она выберет новое место учебы. Какое, еще не знала, никаких идей не было, она даже не могла понять, к каким предметам ее больше влечет, хотя литература и английский всегда были ближе остальных. Но главное, там будут новые люди, которые будут относиться к ней так, как она себя сумеет показать перед ними.
Мама едва не упала в обморок, увидев дочь в короткой мини-юбке с яркой блузкой, новых туфлях-лодочках и новой прической. Снежка осветлила волосы, отважно рассталась с надоевшей косой и впервые нанесла яркий макияж. Мальчик из соседнего подъезда, который давно уже поглядывал на Снежку (впрочем, она этого решительно не замечала), только присвистнул растерянно, когда она, гордо выпрямившись, прошла мимо него. Знакомая старушка укоризненно покачала вслед головой и пробормотала что-то вроде: «в таком виде только приключений искать». Снежка слышала, но не обиделась. Она ощущала себя птицей, выпущенной на свободу. А приключения? Что ж, пускай будут приключения. Хорошие, разумеется. Она и так слишком долго жила как в болоте, безо всяких происшествий. И, может быть, принц, о котором она втихомолку мечтала, тоже повстречается сегодня? Такую-то он ее не должен пропустить. А она его узнает сразу – в этом Снежка была уверена. Не знала только, что всего через полгода, даже меньше, вспоминая этот июньский вечер, будет думать, что недаром говорится: «Бойтесь своих желаний – они могут осуществиться»
I
Как это часто бывает, веселья 11-му «Б» показалось недостаточно. Фуршет после вручения аттестатов под присмотром учителей и родителей вышел достаточно скромным и быстро закончился, а дразнящая летняя ночь только начиналась. И вот, пошептавшись, компания вчерашних мальчишек и девчонок отправилась в самый известный в их городке бар-ресторан при центральной гостинице.
Обычно Снежка стеснялась принимать участие в таких походах, да и ярко освещенный гостиничный вестибюль, всегда полный народа, с ярко раскрашенными девицами в декольте, курившими у входа, в двух шагах от швейцаров, казался ей местом, которого приличным девушкам следовало избегать. Но теперь она твердо решила держаться с уверенностью королевы и, по крайней мере, не выделятся из толпы одноклассников скромным поведением.
Танцпол сиял бегущими огоньками. Девчонки «для разогрева», как они выразились, заказывали таинственно яркие коктейли и Снежка, понятия не имея об их градусе, просто ткнула наугад в строчку меню, больше всего боясь показать, что она впервые в подобном месте.
От пары коктейлей, или просто от веселой атмосферы, Снежка менялась на глазах. Это уже была не серая мышка, которую никто не замечал, и о которой часто приятели не могли вспомнить, была ли она вообще с ними в ту или иную встречу. Она громко и уверенно вступала в беседу на любую тему, с ее лица не сходила сияющая улыбка, каблучки туфель весело постукивали в такт музыке, и в какой-то момент она просто не усидела на месте. Не обращая внимания на удивленные взгляды ребят, смешки и перешептывания, Снежка пригласила на танец самого красивого мальчика 11-го «Б»: синеглазого, высокого Сережку. И Сережка, который всегда с удовольствием отказывал десяткам неудачливых поклонниц, покорно протянул ей руку, просто от изумления.
Упоенная успехом, Снежка танцевала зажигательно и смело. Ожили все навыки, приобретенные с детства и сейчас утроенные небывалым вдохновением. Сама себя она чувствовала мотыльком, наконец-то вырвавшимся из куколки. Кружась, она, конечно, не заметила, что невысокий человек у барной стойки отставил стакан в сторону и пристально наблюдает за ней, выхватив ее цепким взглядом из массы.
Внимательный зритель был одет в яркую рубашку «гавайской» расцветки и светлые летние джинсы, с двух сторон украшенные стразовой аппликацией. Шапка кудрявых волос, приподнятых от лака, цепь светлого металла с крупными звеньями на шее и массивный перстень на указательном пальце правой руки дополняли картину. Когда роль пассивного наблюдателя ему прискучила, человек ловко ввинтился в круг танцующих и постепенно оттеснил от Снежки слегка обалдевшего Сергея.
Прошло еще с четверть часа прежде, чем они оба, тяжело дыша, пробрались обратно к барной стойке и сели рядом. Мужчина бросил выразительный взгляд на бармена и тот, кивнув с понимающим видом, мгновенно выставил два бокала – один с ядовито-зеленым содержимым, второй - с розовым, увенчанный горкой ягод малины. Розовый напиток мужчина придвинул Снежке, подмигнув ей. Девушка подмигнула в ответ. Ей было весело и даже то, что она не находила взглядом свою компанию в этот момент не пугало.
- Будем знакомиться? – С широкой улыбкой предложил собеседник, протягивая руку.
- Ага! – Весело кивнула Снежка, подумав: «почему бы и нет?»
- Очень рад. – Он картинно приложил ее кисть к губам и назвал себя. – Михаил Кторов.
- А я – Снежка. То есть, Снежана.
- «Снежка» мне больше нравится!
- В общем, мне тоже!
Они рассмеялись почти одновременно.
- Знаешь, а ты классно танцуешь! Я бы сказал – профессионально.
- Ну, я же окончила хореографическую школу! – Сама не зная зачем, похвасталась Снежка.
- Да ты что? Серьезно?! – радостно изумился собеседник. – Слушай, да это же прямо то, что нужно!
- Кому нужно? – не поняла Снежка.
- Хочешь работать у меня? – Внезапно спросил он.
Последовала пауза
- Ну, чего молчишь, спрашиваю же!
- Кем работать?
- Танцовщицей, разумеется! Слыхала про группу «Луч»?
Снежка популярной музыкой редко интересовалась, краем уха, конечно много названий слышала, но такого припомнить не могла. Зато новый знакомый, видимо, был уверен, что эту его группу знать должны все и, когда Снежка покачала головой, обидчиво передернул плечами.
- Сейчас, подожди минуту!
Девушка не успела понять, откуда у него в руках появилась яркая коробочка с диском. Сверху по голубому фону нарисовано золотое солнце, один из лучей которого намного длиннее остальных. Под ним темноволосый, зеленоглазый красавец и гитарой и белоснежной улыбкой, какие-то нечеткие силуэты на заднем плане. Внизу крупным, броским шрифтом стояло «Луч». И ниже: «Звездная пыль». Должно быть, название альбома.
- Что, все еще не врубаешься? – горячился Кторов, видя, как она молча разглядывает этикетку. – Дело-то простое. Я – административный директор популярного московского музыкального коллектива. Очень популярного! – он сделал особое ударение на последних словах. – Честно говоря, за два года впервые встречаю человека, который умудрился о нас не слышать! На данный момент у нас шесть альбомов, готовится еще два. Плотное гастрольное расписание расписано за полгода вперед, вся необъятная Россия плюс СНГ. Билеты на наши концерты люди отрывают с руками.
- Рада за вас! – Кивнула Снежка. – Но причем здесь я?
- Да подожди. Дослушай! У нас в коллективе две пары на подтанцовке. Две девочки, вроде тебя. Высокие блондинки. Хотя, конечно, не такие красивые! – Решил он вставить комплимент. - Буквально неделю назад одна из них заявила, что выходит замуж и работу бросает! Внезапно, без предупреждения, понимаешь? У нас срывается график выступлений, кастинги устраивать некогда – просто ни дня на это нет. В вашей дыре мы оказались проездом, почти случайно. Завтра возвращаемся в Москву, а через два дня вылетаем в Краснодарский край.
Снежка слушала, не перебивая, но никак не могла понять, зачем он ей все это рассказывает.
- Так что, считай, тебе крупно повезло! – Закончил Кторов.
- Повезло?
- Ну, ясное дело! С нами ты мгновенно станешь знаменитой. Твои портреты не будут сходить с глянцевых страниц, мужики по всей стране будут развешивать их по стенам! А телевидение? А интернет? Да минимум к зиме к нашим, а значит, и к твоим ногам, упадет Москва, Петербург, Екатеринбург…
Он задохнулся на миг, и Снежка, смеясь, продолжила:
- Берлин, Париж, Нью-Йорк и орбитальная космическая станция!
Ей и впрямь было смешно. Вот, значит, как это теперь делается! Еще недавно она сама читала в желтых газетах объявления типа: «требуются девушки с привлекательной внешностью для высокооплачиваемой работы за границей». А теперь, значит, сутенеры подсаживаются к незнакомкам в ресторане и обещают им карьеру суперзвезды! Хоть что-то необычное в жизни. Снежка уже представила, как она будет рассказывать об этом разговоре знакомым девчонкам. Червячок тревоги закрался в сердце, но она его прогнала. Кругом светло, полно людей, у входа дежурит полицейский. Что может сделать ей этот «работодатель», похожий на отрицательного героя мексиканского сериала?
- Ну… со временем и до Европы, может, доберемся. – Уверенно изрек Кторов. – А пока и тут свое взять можно. Постой, ты что, не веришь мне?
Снежка с улыбкой пожала плечами и вежливо сказала:
- Нет, почему же? Просто это предложение меня не интересует. Всего хорошего!
- Ты что, с ума сошла? – Снежка хотела соскользнуть с высокого табурета, но собеседник резко схватил ее за руку. – Не понимаешь, что тебе предлагают? Так, а ну-ка, идем!
- Куда?!
Он сорвался с места, увлекая ее за собой. И через минуту Снежке стало уже не до смеха. Несмотря на тщедушную с виду внешность и маленький рост, ее спутник обладал немалой физической силой. Пальцы, сомкнувшиеся на ее запястье, казались железными. Девушка сделала несколько попыток вырваться. Сначала полушутя, затем в полную силу. Но все было бесполезно.
Получалась нелепая ситуация: мимо множества веселых, танцующих, общающихся людей, при ярком свете и мелькающих в толпе фигур охранников в форме, этот практически незнакомый человек тащил ее неведомо куда, тащил именно силой, так как она не хотела идти с ним, и никто не обращал на это внимания. Все произошло так неожиданно, что Снежка пропустила момент, когда можно было громко позвать на помощь, и позже, у стойки дежурного администратора, не решилась это сделать. Здесь тоже было довольно многолюдно, из бара доносилась далекая музыка и компания молодых модно одетых девчонок, по виду чуть старше Снежки, пытались уговорить администраторшу простить их внутрь.
- Девушка со мной! – Деловым и веселым голосом бросил Кторов администратору, уже поднимаясь со Снежкой по лестнице, и женщина покорно кивнула, к ужасу Снежки, не задав даже не одного вопроса. Зато на пути двух девиц, пытающихся проскользнуть следом за ним, встала непримиримым заслоном. Одна из них решилась окликнуть спутника Снежки:
- Эй, простите! Можно вас на минуту?
Он остановился.
- Меня?
- Да, да! Вы же с Гуриевым, да?
Фамилия была произнесена прямо-таки с придыханием. Кторов гордо выпрямился, опершись о перила, и свободной рукой провел по волосам.
- Да, я директор Артема Гуриева! – Улыбаясь, с гордостью произнес он. – Что нужно, прекрасные дамы?
- А скажите, он выйдет сегодня?
- Не знаю. Навряд ли!
- А можно... можно хотя бы автограф попросить? – Звонко осведомилась невысокая девушка в джинсовой куртке.
- Мой? – Игриво осведомился Кторов.
- Ой, нет, Гуриева, конечно. – Вежливо хохотнула она.
- Ну, что с вами делать! – Пожал плечами Кторов. – Кажется, у меня где-то осталась пара его фоток с подписями. Сейчас, секундочку!
Выпустив на минуту Снежку, он принялся рыться в нагрудном кармане рубашки. Мгновенно оценив ситуацию, девушка рванусь наверх и, оказавшись на площадке, с ходу влетела в распахнутую кабину лифта. Кторов резко обернулся и, кажется, что-то закричал, но Снежка уже надавила кнопку.
Не заметив, на какой этаж она нажала, она вздрогнула, когда лифт почти тут же замер. Со страхом Снежка смотрела на раздвигающиеся двери, но за ними оказался пустой коридор и девушка облегченно вздохнула.
Отдышавшись, она решила, что все сделала правильно. Крик только привлек бы ненужное внимание. Может быть, ей и помогли бы, но слухи о происшествии наутро разнеслись бы по всему городу. Самостоятельно убежать от этого типа на таких каблуках, как у нее, тоже было практически невозможно. А теперь она спокойно поищет заднюю лестницу (должна же она здесь быть!) и незаметно покинет гостиницу с черного хода. Не найдет сама – спросит у кого-нибудь.
Успокоив себя таким образом, Снежка сделала несколько шагов по устланному коврами полу, и... тут же услышала за своей спиной:
- Вот ты где!
Снежка испуганно замерла на месте, а невесть откуда взявшийся на этаже Кторов спокойно взял ее за руку.
- Куда рванула, не пойму? Ты же все равно не знаешь, куда идти!
- Пожалуйста, отпустите меня! – Еле выговорила Снежка.
- Что, больно? – Он ослабил хватку, но руку не отпускал. – Сама виновата, чего бегаешь? От меня, чтоб ты знала, никто еще не убегал!
Снежке стало по-настоящему жутко. В коридоре не было ни одного человека, кроме них двоих. Только бесконечные двери по обе стороны. Но кто знает, что там, за этими дверьми.
- Пустите, я сказала! – Она отчаянно рванулась и все-таки сумела освободиться.
Кторов изумленно развел руками.
- Эй, ты чего? И мы, кажется, перешли на «ты»? Там, в баре?
- Я не хочу никуда с вами идти! И вообще, мне уже пора.
- Какая занятая! – Протянул он с улыбкой. – Поздно, дорогая.
- В каком смысле «поздно»? – Холодея, пискнула Снежка
- А в таком, что мы уже все решили.
- Кто это «мы»? Я ничего не решала! И с вами ничего решать не хочу!
Кторов решительно двинулся по коридору быстрыми шагами, увлекая за собой недоумевающую Снежку.
- Ничего, ничего. – Приговаривал он. – Сейчас я тебе познакомлю кое с кем, и ты сразу все захочешь! Мгновенно! С ним все всё хотят! Как в рекламе «Бангс», видела? Он повернулся к ней и прямо в лицо торжествующе пропел, дурашливо подражая рекламному голосу:
- Устоять невозможно-о-о!!!
Продекламировав это, он без стука распахнул одну из многочисленных дверей. Снежка даже не успела посмотреть, какой на ней был номер. Не успела потому, что Кторов бесцеремонно втолкнул ее в комнату впереди себя.
Она растерянно разглядывала троих парней, оказавшихся прямо напротив нее на диване. Они все были рослые, широкоплечие и смотрели на нее, в свою очередь, с нескрываемым любопытством. Она еще успела увидеть широкоформатный телевизор, колышущуюся занавеску на окне, словно кто-то только что отошел от него и открытые банки пива на журнальном столике. Тут же были разбросаны игральные карты. Откуда-то слева ухо уловило звуки музыки, впрочем, тут же смолкшие.
- Знакомьтесь, мужики! – Прозвучал за спиной голос Кторова. – Это – Снежка, она теперь у нас будет вместо Вики!
В глазах парней зажегся интерес, а тот, что сидел в середине, высокий брюнет с кустистыми бровями и грубоватыми чертами, отдаленно напоминающими человекообразную обезьяну, как ее рисуют в комиксах, довольно присвистнув, смерил Снежку таким взглядом, задержавшись на ее коленях, что девушка непроизвольным движением попыталась одернуть юбку.
Она попятилась, но сзади стоял стеной Кторов и, видимо, не собирался ее так просто отпускать. И в этот миг, когда паника невольно бросилась в голову и она готова была уже просто закричать, надеясь на плохую звукоизоляцию в этой гостинице, откуда-то из угла прозвучал спокойный и какой-то обнадеживающий голос:
- Миша, я не понял... а что это такое?
Кторов сразу как-то переменился. Вышел вперед, загородив собой Снежку. Съежился, словно став еще меньше ростом и ответил уже без былой бравады.
- Ну, Темыч, нам же нужна танцовщица, так? Ну, так я ее нашел! У нее прирожденная пластика – сам видел. Она будет лучше Вики и Светки на голову, вот посмотришь! – Перевел взгляд на парней на диване, и снова с долей хвастовства:
- Вот так, между прочим, пока некоторые тут отдыхают, я работаю! Ясно?
- Ясно. Мне ясно, что тебя даже на полчаса одного нельзя из номера выпустить! – Произнес с легкой, изящной иронией тот же голос и Снежка, наконец, обернулась, чтобы посмотреть на говорившего.
Привалившись к стене, стоял высокий, спортивного телосложения, молодой мужчина, лет около тридцати на вид. У него были темные, почти черные при электрическом свете шелковистые волосы, тонкие черты, придававшие лицу необычайную, почти женственную мягкость, если бы не брутальная щетина на подбородке, видимая, не сбритая нарочно. Под спортивной майкой перекатывались мускулы, а большие, выразительно блестящие зеленые глаза напоминали море на картине Айвазовского. И, как и от этой картины, от них трудно было отвести взгляд. В руках незнакомец держал гитару.
- Темыч, мне кажется, когда ты меня своим администратором назначал, мы договорились, что подбор и комплектация состава будут зависеть от меня!
В голосе Кторова появилось что-то вроде обиды, но зеленоглазый этого словно и не заметил.
- И какой черт дернул меня на это согласиться? – С мягкой улыбкой спросил сам себя. И добавил, уже серьезно. – Но, Миша, это не значит, что ты можешь тащить в коллектив любую приглянувшуюся тебе девчонку.
- Она не любая!
- Миш, ты пойми меня правильно! Твои связи – это твое дело. Хоть я и предупреждал тебя, если помнишь... видимо, не помнишь. Ну, не важно! Хочешь в каждом городе иметь любовницу – дело твое. Но только твое! Не мое, понимаешь? И не их!
Он обвел широким жестом пространство комнаты.
- Артем! – Кторов, казалось, был смущен. – Ну, причем здесь моя личная жизнь? Просто я увидел, что девушка потрясающе двигается, ну и решил, что мы могли бы попробовать ее вместо Вики. Просто попробовать, и все! Ну, что я, не имею права?
- Имеешь, имеешь. Не горячись.
Артем обернулся к парням на диване.
- Ребята, пожалуйста, оставьте нас. Видите, тут вопрос кадровый. – Он усмехнулся.
- Да берем, чего тут думать? – Широко улыбаясь сказал один из них, с целой шапкой блондинистых кудрей. – Для чего-нибудь да пригодится, а? Не для танцев, так для другого! Удобно же, когда такая красавица к твоим услугам и всегда под рукой, так ведь?
- Действительно, об этом я как-то не подумал. – Ответил улыбающийся Артем. - Возможно, что ты прав. Но сейчас идите, идите. Только прямо к себе идите, а не в кабак какой-нибудь! И ведите себя... ну, словом, чтобы мне потом не приходилось разбираться за вас!
- О чем ты, Тём? Кторов же с тобой остается, так какие могут быть проблемы.
- Да, за ним я сам присмотрю! Ну, до завтра?
Трое, попрощавшись, вышли. Массивный брюнет, выходя последним, нарочно задел Снежку плечом и так неожиданно дернул за край юбки, что она едва не вскрикнула.
- Увидимся еще! – дохнуло ей в ухо.
- Славик, держи себя в руках. – Так же со спокойной улыбкой заметил Артем. – А то девочка подумает, что мы не музыканты, а какие-нибудь уголовники, лет этак десять не видевшие женщин!
Дверь закрылась. Артем, Снежка и Кторов остались втроем.
Гуриев (Снежка уже поняла, что это он солист неведомой ей группы «Луч», и именно его автограф просили внизу настойчивые девчонки), не торопясь положил гитару на опустевший диван. Зачем-то взял полотняную салфетку и накрыл ею неубранный столик. Потом так же медленно поставил на середину комнаты стул, сел прямо напротив Снежки и стал разглядывать ее так пристально, что девушке вновь стало не по себе.
- Ты действительно работаешь танцовщицей? – Спросил он наконец.
- Нет, я вообще еще нигде не работаю, даже не учусь! – Торопливо принялась объяснять Снежка. – Я только сегодня получила аттестат. И мы пришли сюда отметить выпускной, а тут... тут этот человек! Там, в зале остались мои ребята! Они, наверно, уже начали меня искать.
Словно не обратив никакого внимания на последние слова, Гуриев снова немного помолчал, потом обратился к Кторову.
- Вообще говоря, я не считаю, что нам в коллектив нужна еще одна девушка. Тем более – непрофессиональная. Поставим Лешку со Светкой по центру, и обойдемся одной парой. В конце концов, танцы в наших выступлениях – не главное.
- Да, да, знаю. Главное – это твои песни. Но зритель привык, что танцуют именно две пары, мы так выступаем уже год. И причем тут ее профессионализм? У нее за плечами хореографическая школа, а у нас все-таки не театр балета! У этой девушки явный талант к сцене. Не понял, ты что, не доверяешь мне?
- Миш, ну какой там талант? Уж со мной-то хоть будь честным! Все-таки друг друга с института знаем! Даже если и есть у нее талант – ты его уж точно не разглядел. Потому, что смотрел только на ее ноги. И на что еще, сказать?
- Не надо! – Резко сказал Кторов. – Ну, хорошо, я понял твое отношение. Но тогда и не удивляйся, что меня никто не слушается! Я привел сотрудницу, все это видели, между прочим, а Гуриев, не взглянув, выставляет ее за дверь! Какого авторитета в коллективе ты после этого можешь требовать от меня?
- Ну, зачем ты так? Никого я еще никуда не выставлял. Просто честно сказал свое мнение. Знаешь ведь, я всегда так делаю.
- Да я сама уйду с удовольствием! – Вмешалась Снежка. – Отпустите меня, я ничего не понимаю в ваших делах, и вообще не знаю, чего вы ко мне прицепились!
В голосе прозвучали слезы и Снежка тут же об этом пожалела, потому что Артем уже улыбался, как ей казалось, прямо-таки издевательски.
- Кого ты мне привел, Миша? Это просто одуванчик какой-то! Тебе вообще-то восемнадцать есть?
- Что?! – Опешила она.
- Значит, нет. Ну, я так и думал! Миша, нас же с тобой посадят! – Уже в голос рассмеялся он. – За совращение малолетних! Ну, а семнадцать есть хотя бы?
- Семнадцать есть. – Угрюмо ответила Снежка. Как не хотелось ей уйти отсюда поскорее, этот смех почему-то задевал.
- Уже лучше! Ну, а с музыкой у нас как? – он подмигнул с усмешкой. – Разбираемся?
Она пожала плечами.
- А какая последняя песня группы «Луч» тебе понравилась?
- Я такой группы вообще не знаю!
- Да? А кто такой Артем Гуриев, тоже не знаешь?
- Ну, насколько я понимаю, это вы!
- Правильно понимаешь. Ну, и что ты обо мне знаешь?
- Странный вопрос! Наверное, столько же, сколько и вы обо мне. Я ведь вас впервые вижу.
Он громко расхохотался.
- А ты в чем-то прав, Мишка! Она забавная!
Снежка возмущенно фыркнула.
- Так вы себе клоуна искали? Тогда я точно не подойду!
Он встал, положив руки на спинку стула и посмотрел на нее с лукавым интересом.
- Ну, хорошо. Гуриева ты не знаешь. Что же слушаешь? Егора Крида, как большинство подростков?
- Вот уж нет!
- Тогда, может, Стаса Михайлова?
- Терпеть его не могу!
Он прищурился.
- Не терпишь музыку в принципе?
- Почему же? Хорошую музыку очень даже люблю.
- О! Мы ценители? Моцарт, Бетховен, Бах?
- Хотя бы. Но не только. Люблю песни восьмидесятых годов. И девяностых. Особенно зарубежную эстраду.
- Как ты, Темыч! Это судьба! – Хихикнул рядом Кторов.
- Да ты что? Ладно, сейчас мы проверим!
Он взял гитару, откашлялся.
- Угадай, что это за песня?
В следующую минуту комнату наполнило такое раскатистое рычание на известным мотив, что Снежка побледнела и испуганно дернулась.
Кторов и Гуриев захохотали в два голоса.
- Что, не знаешь? Ну вот, а хвасталась!
Снежка решительно повернулась к двери, решив, что насмешек с нее хватит. Но не выдержала, обернулась, и подступив к Артему, сказала, чувствуя что снова вот-вот заплачет – на этот раз, от обиды.
- Знаю я эту песню! Но вы ее так проревели, что сразу узнать невозможно. Вы же вообще петь не умеете, как только концерты даете, не понимаю!
С этими уничтожающими словами Снежка была твердо намерена гордо хлопнуть дверью, и не передумала даже тогда, когда за спиной раздалось:
- Нет, Миш, она мне серьезно нравится! Мне уже давно не было так весело! Знаешь, а я готов ее взять!
***
Слезы все-таки вылились, смывая тушь. Снежка вытерла грязноватые дорожки тыльной стороной ладони и огляделась в поисках выхода.
- Подожди! – Неожиданно раздалось сзади. Гуриев догнал ее, взял за плечи и легким жестом развернул к себе
- Зачем же сразу убегать? – Спросил он неожиданно мягко. – Убежать же ты всегда успеешь, правильно? Давай поговорим, раз уж ты здесь оказалась. Три минуты! Всего три минуты и я тебя сам, лично провожу. Ну, хорошо?
- Хорошо. - Машинально ответила Снежка. С ней творилось что-то странное. Глаза Артема были совсем рядом. Зеленые, бездонные, веселые и задумчивые одновременно. И Снежка поймала себя на том, что кроме этих глаз она ничего не видит, а мысли сбиваются. Как будто он ее гипнотизировал этими глазами. И уже хотелось заранее соглашаться со всем, что он скажет.
Спустя минуту, она уже сидела на том самом стуле, с которого недавно ее разглядывал Гуриев. В небольшой комнате, которая вдруг показалась ей очень уютной, пахло мандаринами и незнакомым мужским одеколоном. Артем присел на корточки у ее ног, взяв руку девушки в свои ладони. Его направленный снизу вверх взгляд был невинно-беззащитным и просто невозможно было себе представить, чтобы эти глаза были когда-нибудь лукавыми, насмешливыми, жестокими.
- Ну, успокоилась? – спросил он с бархатной ноткой в голосе. – Ты не сердись на нас, ладно? Как когда-то говорили в моем детстве… Боже, как же давно это было!... «Тяжела и неказиста жизнь эстрадного артиста». Ничего с тех пор не изменилось, в общем. Бесконечные переезды, недосыпания, еда на бегу, репетиции до седьмого пота… и этому нет конца. Только юмор и спасает. Вот и привыкаешь юморить бесконечно, где надо, а где и не обязательно. Короче, извинила? Да?
Он улыбнулся при последних словах так, что нельзя было не ответить такой же улыбкой, не кивнуть.
Артем облегченно вздохнул.
- Вот и ладненько. Теперь поговорим о деле. Нам действительно нужна танцовщица. Я не уверен, что ты она и есть. Не обижайся, ничего личного. Просто я же пока не видел, как ты работаешь.
- Неважно работаю. – Со вздохом призналась Снежка. – Я на сцене боюсь… ну, когда одна.. В кордебалете – ничего, нормально, а так… Мне кажется, все на меня смотрят.
- Ну, с нами ты никогда одна не будешь. Ни на сцене, ни где-нибудь еще. У нас так принято. Мы все – как семья. Это не пафос, поверь. Каждый всегда знает, что заботит других и чему они радуются. Каждый всегда чувствует рядом плечо друга. С этим у нас надежно.
Снежка поняла, что всегда мечтала именно вот о таких «надежных» друзьях. О веселой и доброй компании, где ее примут как равную, и никто не будет говорить, что она не такая, как все. Компании, где вместе работают, дружно что-нибудь придумывают, а потом отдыхают и веселятся тоже все вместе. «Неужели, у меня так будет?» - Подумала она с замиранием сердца. – «Новые города, выступления, музыка, и.. и настоящие друзья. И вот эти его глаза рядом. Возможно ли это?!»
- А если у меня не получится? – Спросила она с невольным испугом. Кторов сделал протестующий жест, а Артем пожал плечами.
- Ну, ничего страшного. В Москве ведем тебя к нашему хореографу. Он мастер, быстро определит, на что ты годишься. Если что - покупаем тебе обратный билет, и жизнь продолжается! Всего только один день потеряешь, никто и заметить не успеет, что тебя здесь не было. Поверь, страшнее будет, если получится.
Снежка улыбнулась на шутку, но глаза Гуриева оставались серьезными.
- Я не обещаю тебе легкой жизни. Наоборот. С нами ты будешь работать много и тяжело. Не спать, не есть, не пить, не думать ни о чем, кроме коллектива. Месяцами жить в купе спальных вагонов. Возможно, у тебя не будет времени ни на личную жизнь, ни на увлечения. Возможно, ты даже останешься без образования, как наш Кирик, который уже седьмой год мечтает подать документы в МГУ!
Он так это сказал, что девушка снова улыбнулась.
Кторов скрестил на груди руки и прислонился к стене, не вмешиваясь, а только изредка бросая на Снежку доброжелательные взгляды.
- Подумай! – Продолжал Артем. – Ты – молодая девушка, тебе надо устраивать свою жизнь! Учиться, устраиваться на хорошую работу, искать жениха, а с нами…
- Ой, да не нужно мне все это совсем! – Внезапно вырвалось у Снежки. – Я и так одиннадцать лет училась в школе, могу я наконец начать жить? Полно же людей без образования обходятся всю жизнь! А к женихам меня вообще не тянет!
- Не тянет сейчас – потянет потом. – Возразил Артем. – Ты с кем живешь? С родителями?
- С мамой только.
- А твоя мама не пойдет в полицию подавать заявление о твоем похищении?
- Нет, что вы! А что, разве домой я уже не вернусь?
- Да нет, почему же? Мы уезжаем завтра в десять. Отправляйся спокойно домой, поговори с мамой, вместе все обдумайте. И помни: ты мне ничего не обещала! Если решишь, что без нас тебе спокойнее жить, а, в общем, так и есть, то просто забудь сегодняшний вечер как дурной сон, и все!
- Да нет… Сон очень хороший, правда.
- Может, это тебе только кажется. Подумай хорошо!
- Да, конечно. – кивнула Снежка. – Можно теперь идти?
- Никто тебя не держит! – Улыбнулся Гуриев. – Пошли, провожу.
- Может, лучше я? – Впервые вмешался Кторов.
- Хорошо, идем вместе.
По широкой гостиничной лестнице Снежка сошла как королева, между Артемом и Михаилом. Все встречные оборачивались на Гуриева, призывно улыбались ему, что-то шептали друг другу. А Артем, казалось, вовсе этого не замечал. Он смотрел на Снежку, улыбался ей.
- Ну, счастливого пути, Снежок! – Сказал он, пожимая ей руку у двери. – Что бы ни было - ты чертовски симпатичная девчонка, я обязательно запомню, что такая есть в этом городе. Ну, а если вдруг надумаешь… Московский 146, седьмой вагон. Билет тебе не понадобится: мы там выкупили два купе, места полным-полно, а с проводником я договорюсь!
Кторов попрощался молча, задержав на несколько секунд ладонь девушки в своей. Снежке показалось, что он хотел ей сказать что-то, но откашлялся и так и не решился. Когда Снежка вышла под широкую полосу света от уличного фонаря и в последний раз оглянулась на ярко освещенный дверной проем гостиницы, они помахали ей оба.
Она шла по улице в отличном, небывалом настроении. Хотелось петь, подпрыгивать, считать звезды. Снежка была уверена – с ней произошло чудо и сопротивляться ему бесполезно. Раз ее взрослая жизнь началась так необычно, так волшебно – значит, и дальше все будет просто замечательно….
Мы с тобою встретились
Посредине лета
Были голубыми
Небо и цветы
Я скажу «Спасибо»
Случаю за это,
Что передо мною
Появилась ты.
Я свое смущенье
Приукрасил шуткой
И еще подумал
Про себя тайком:
Что тебя назвал бы
Только незабудкой.
Голубым и нежным
Солнечным цветком!
II
- Снежана, ты меня вообще слушаешь?
Снежка сидела на диванчике, поджав под себя ноги. Любимая с детства белая пижама с голубыми цветочками укрывала ее, подобно плащу. Перед глазами еще стоял Артем со своей умопомрачительной улыбкой. Услышав вопрос, девушка встрепенулась, словно ото сна.
- Конечно, мамочка! Как я могу тебя не слушать?
Светлана Петровна с сомнением покачала головой. За оконном был поздний вечер, практически, ночь. Она только что вернулась домой с дежурства в городской больнице, где заведовала терапевтическим отделением. Глаза слипались от усталости, плечи разламывались, спину сводило так, что не было сил даже замочить в тазу новую кримпленовую юбку, которую ее единственная дочь умудрилась облить чем-то на своем выпускном вечере. И вот, вместо того, чтобы наскоро попить горячего чая и забраться в постель, ей приходится объяснять этой дочери, всегда такой разумной и послушной девочке, что ее дикая идея бежать с города с незнакомыми проходимцами, выдающими себя за великих артистов, мягко, говоря, странная.
У мамы с дочерью всегда было полное взаимопонимание. Она слишком хорошо знала свою Белоснежку и сейчас, конечно, понимала, что девочка просто рвется к самостоятельности. На то и молодость, чтобы придумывать глупости и на то и родители, чтобы от этих глупостей ограждать. Надо только постараться не обидеть при этом, не задеть.
- Понимаешь, Снежана... Помимо всего прочего, для такой работы у тебя просто не хватило бы характера. Ты сама знаешь, что тяжело приспосабливаешься к новой обстановке, новым людям...
- Мама, но в школу-то меня по любому больше не возьмут. А в любом другом месте все равно все будет новое поначалу.
- Это так. Но одно дело жить дома, и совсем другое – непонятно где. Жизнь твоих любимых музыкантов практически бродячая.
- Это мне и Артем говорил...
- Ну, вот видишь! – С облегчением вздохнула Светлана Петровна.
- Но они же ею живут! И им очень нравится!
- Люди все разные, Белоснежка! Ты у меня – милая, домашняя девочка.
- Вот я и хочу перестать ей быть! – Неожиданно резко сказала Снежка. – Ты надо мной трясешься, как над оранжерейным цветком! И, следом за тобой, все меня воспринимают ребенком! А я хочу быть взрослой!
- Взрослой ты, конечно, станешь... хочешь ты этого, или нет. А вот детства не вернешь! Так что, стоит ли так резко рвать с ним все связи?
- Стоит!
- Да еще и таким...ммм... кардинальным способом. С компанией незнакомых мужчин куда-то ехать... зачем? Тебе что, плохо дома? Тебя здесь обижают, бьют?
- Ну, что ты, мам!
- Я не пойму, чего тебе не хватает?
- Жизни! – Умоляюще посмотрела Снежка.
- Как это красиво! Ты книжек начиталась, дорогая. А жизнь – она везде.
- Да. Только везде она – разная! Мамочка, пойми! У нас на весь город два института – медицинский и пищевой промышленности. И в обоих, чтобы учиться, нужно знать химию, которая для меня все равно, что китайский язык.
- Можно нанять репетитора... подучится. – Пожала плечами Светлана Петровна.
- Да... и сидеть долгие годы над уравнениями реакций, которые я ненавижу! А потом всю жизнь выписывать бесконечные рецепты или делать анализы содержания солей на хлебозаводе! Или идти после одиннадцатого класса в железнодорожный техникум? Это – жизнь?!
- Между прочим, я эти рецепты, как ты выражаешься, бесконечные, выписываю уже пятнадцать лет!
- Извини, мама, я не хотела..
- Нет, подожди! Знаешь, считаешь, что у нас никудышная жизнь? Серая, скучная, каждый день одно и тоже? Другими словами, такое не для тебя?! Ты такая яркая, талантливая, да? Ты зачахнешь без сцены и всенародного признания?!
- Мама, ну, зачем так? Я просто хотела попробовать...
- Да, твоя мама врач, а не Алла Пугачева! И горжусь этим, представь себе! Я людям помогаю сохранить здоровье. Иногда – жизнь. Да, иногда у меня не все получается, но я стараюсь. А ты?
- Мамочка, ты – самая лучшая! Я тебя очень люблю, но попытайся меня понять. Ты сама сказала сейчас, что все люди – разные. Я не утверждаю, что смогу работать танцовщицей. Но мне это нравится. И, думаю, большой беды не случится, если я просто попробую. Ну, чтобы узнать, мое это, или не мое.
- Бывают такие вещи, Белоснежка, которые можно попробовать лишь один раз. Яд, например.
- Причем здесь яд? Меня там никто не собирается травить!
- А откуда ты знаешь? Как ты можешь быть уверена, что люди, которых ты сегодня в первый раз видела, те, за кого себя выдают?
- Мама! Но ведь Гуриева все знают!
- Да? Я, например, никогда о нем не слышала. Да и ты, мне кажется, тоже.
- На него все девчонки смотрят, как на Бреда Пита! Диски, афиши, концерты! Неужели, ты думаешь, такой человек стал бы врать о себе?
- Ты не можешь знать, какой он человек! Нельзя ломать себе жизнь из-за пятиминутного разговора. С чего ты взяла, что эти люди не сделают тебе ничего плохого?
- Артем не сделает! – Уверенно сказала Снежка. – И другим не позволит!
Светлана Петровна с сомнением качала головой, а перед Снежкой снова как будто бы встал Гуриев. Красивый, уверенный, остроумный, с такими добрыми глазами. Когда они оказались в гостиничном коридоре, она спросила у него:
- А разве так вообще бывает? Чтобы девушка случайно встретила на улице музыкантов, и сразу попала к ним в группу?
- А почему же нет? – Пожал он плечами. – Если на то пошло, то и «Луч» организовался от случайной встречи. Нашей с Вадиком Климовым. В районном доме культуры. Если останешься с нами, я обязательно расскажу тебе эту историю!
- Если останусь?
- Ну, да. Не беспокойся, у нас никто тебя не обидит. Ребята все – отличные, таких друзей еще поискать надо! Ну, а если кто вдруг будет приставать – Он лукаво прищурился. – Сразу говори мне, я разберусь. Хорошо? Ну, и уговор! – Он оглянулся на Кторова. – Пошлые шуточки этого клоуна приставаниями не считаются. Его все равно не переделаешь. Хотя парень в доску свой. Только с виду заморочки. Ты его не бойся.
- Я не боюсь. – Согласилась Снежка. Она и впрямь перестала испытывать даже малейшее волнение. Как будто давным-давно знала и Кторова, и Гуриева, и они оба были ей добрыми друзьями.
- Ну, а если вы? – Спросила она неожиданно.
Артем приподнял бровь.
- Что – я?
- Ну, если вы начнете ко мне приставать, кому мне говорить?
У Гуриева было такое растерянное выражение лица, что Кторов за Снежкиным плечом громко расхохотался.
- Да мне, конечно, кому же еще! – Выдавил он из себя, захлебываясь смехов. – Сразу мне, Снежка! Я ему...
Смех не дал ему договорить.
- Ну, знаешь... – Тем временем собрался с мыслями Артем. – Этого можешь не бояться. Это совершенно исключено!
- Это почему? – Полушутя решилась спросить Снежка. – Я для вас слишком некрасивая?
- Слишком молодая, если уж на то пошло!
Снежка покраснела.
- Но дело не в этом. – Примирительно сказал Артем. – Просто я в этом смысле полностью укомплектован. У меня две постоянные любовницы и еще три, с которыми встречаюсь время от времени. Боюсь, на большее просто здоровья не хватит!
Он улыбался, и трудно было понять, в шутку, или всерьез это было сказано. Снежка недоуменно молчала.
- Мишка, все ведь так? – Обернулся Гуриев к Кторову.
- Так... но не все! – Ответил тот весело. – Ты про ведьму свою сказать забыл! И еще...
- Так, все, хватит! Если девушка будет у нас работать, ты еще успеешь перед ней меня скомпрометировать. Ну, а если нет – для нее это и вовсе лишняя информация...
- Белоснежка, ты опять с открытыми глазами спишь? Неужели, все, что я говорю, тебе настолько безразлично?
- Что ты, мам, конечно, нет! Просто, я задумалась.
- И о чем же, можно узнать?
- Об Артеме. Ты так зря про него говоришь. Он очень хороший и... надежный, вот!
- Ну, конечно, кто бы сомневался! И ты вот так, прямо с первого взгляда это определила!
- Если бы ты его увидела, то согласилась бы со мной! Такой человек просто не может врать!
- Хорошо! Предположим, он говорил тебе правду! Но ты уверена, что такая жизнь, какую он тебе предлагает, для тебя? Ты слабая, хрупкая девочка, совсем малышка! Я воспитывала тебя нежной, доброй и мягкой. Может быть, это и неправильно было, но теперь, боюсь, уже поздно начинать отращивать зубы и когти! А в этом мире, куда ты так стремишься, такие нравы!
- А вот мне ребята Артема показались очень дружной, хорошей компанией. Они замечательно относятся друг к другу, в отличие, например, от моих бывших одноклассников, которым часто бывает часто просто плевать друг на друга! И откуда ты знаешь, какие там нравы? Ты там никогда не была!
- Ошибаешься! - Неожиданно ответила Светлана Петровна. Она встала с кресла и сняла с полки один из старых семейных альбомов. Снежка с детства любила рассматривать фотографии, и была уверена, что выучила их наизусть. Однако мама, к ее удивлению, извлекла из глубин альбома совершенно незнакомый снимок. На нем были огромные лампы, длинноволосые парни с гитарами и... девушка с микрофоном в руках, чем-то отдаленно напоминающая Снежку.
- Мама, кто это?
- Это я. – Просто ответила Светлана Петровна. – Когда-то я тоже была в музыкальной группе солисткой. Правда, группа была не московская, а наша. Но и в Москву мы ездили несколько раз. И в Петербург – на всероссийский вокальный конкурс. И диплом где-то лежит, если только я его не выбросила!
- Ма-а-ама! – Протянула с восторгом Снежка. – Но почему же ты мне об этом никогда не рассказывала?!
- А чем тут хвастаться? Не тем ли, что я из-за этого едва не загубила свою жизнь? Чуть не бросила институт на втором курсе? Знаешь ведь, в медицинском серьезно учится надо, спустя рукава не получится. Выйдешь – тебе в руки не деталь с конвейера, а жизнь человека дадут! А я... чуть-чуть все не поломала. Однажды моя подруга перед выступлением напоила меня ледяным лимонадом. Уговорила, что ничего страшного. Ну, я и охрипла... А как раз надо было петь перед отборочной комиссией. Был конкурс в другую группу, уже московскую. Разумеется, я его не прошла.
- Зачем же она это сделала?
- Тоже в певицы пробивалась. Видимо, видела во мне конкурентку... Точно не знаю. Мы с ней этот случай не обсуждали.
- Какой ужас! – Искренне возмутилась Снежка. – Ну, а что ты?
- Ничего. То есть, сначала не могла ее видеть. Из группы ушла, плакала все время. Потом, чтобы отвлечься, налегла на учебу и вскоре встретила твоего отца.
- А она... где она сейчас?
- Работает. Нет, звездой не стала, если ты это хочешь знать! Танцевала тоже в каком-то ансамбле, потом перешла на преподавательскую работу. Сейчас – директор хореографической школы.
- Это... это Людмила Викторовна, что ли?! Но... вы же сейчас дружите!
- Да, до сих пор. Вот такие сюрпризы подбрасывает жизнь!
- Так ты что... ты ее простила?!
Мама села к Снежке на диван и, протянув руку, погладила ее по волосам.
- А что, собственно, ей прощать? Она же меня спасла тогда! Если бы не это, не было бы ни нормальной жизни, ни работы, ни вот этой квартиры. И, что намного важнее, не было бы тебя, моя принцесса!
- И тебе совсем не жалко? – Прошептала Снежка, прижимаясь к ее плечу.
- Честно? Нет, сейчас не жалко! Я довольна своей жизнью. И мне бы не хотелось, чтобы моя дорогая девочка повторяла мои ошибки. И страдала из-за чьих-то интриг!
- Мама, ну, я же не собираюсь становиться звездой! А простой девочке из подтанцовки что за дело до нравов? За спиной почти каждого артиста мелькают девочки в ярких костюмах. Кто на них обращает внимание? Только эти артисты и знают, как их вообще зовут. Так что, не бойся, интриг против меня плести никто не будет!
- Во-первых, ты все равно как-то должна будешь выстраивать отношения с теми, кто тебя окружает, кто бы ты ни была! Но речь не об этом. Эти люди всегда много работают. Невероятно много! Сдвигается режим дня, питание и отдых резко урезаются...
- Да, я знаю! И что же, ты думаешь, что я не справлюсь? Да если я увлекусь каким-нибудь интересным делом, я неделю могу не есть и не спать!
- Дослушай! Помимо этого, еще и колоссальные нагрузки, систематический тяжелый многочасовой труд. Плюс перемена мест, нервы и так далее. Обыкновенный человек долго такого ритма просто не выдержит.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Что они вынуждены искать себя особые... стимуляторы для деятельности. И это может быть все, что угодно! Алкоголь, наркотики, беспорядочные связи, чтобы расслабится, и мало ли, что еще!
- Мама, ну, неужели ты думаешь, что у меня головы на плечах нет? Что я вот так сразу начну колоться дрянью, или еще что-нибудь? Мама, я все-таки, дочь врача! Я знаю, что можно, а что нет!
Светлана Петровна качала головой. Снежка обиделась.
- Неужели, ты в меня так мало веришь, мама?
- Я верю в тебя больше, чем во все другое на свете! Но никто не может знать, что его ждет! А ты – моя единственная девочка, другой у меня не будет! И если вдруг с тобой что-то случится, я просто умру. У меня не выдержит сердце. Я тебя не пугаю, просто это действительно так. Я хочу, чтобы ты это знала. И берегла себя.
- Я буду, буду беречь! – Горячо принялась заверять Снежка. – Просто, не могу же я до старости просидеть под стеклянным колпаком!
- Я этого вовсе не требую, Белоснежка! Просто прошу, чтобы ты лучше обдумывала свои шаги. А не мчалась прямо завтра сломя голову неизвестно куда!
- Но... Артем же будет ждать меня...
- Ты же сама сказала, что не обещала ему, что ты придешь! Послушай-ка! А ты не влюбилась ли случайно в этого Артема?
- Ты что! - Смутилась Снежка. – Я его и видела-то всего час, или и того меньше!
- Что ж, иногда этого бывает достаточно! Ты так часто произносишь его имя, и так его хвалишь, что...
- Нет, мамочка, нет! Он мне и впрямь понравился, как хороший человек, но это все! Там еще Миша Кторов был. Он тоже очень хороший, смешной такой! Ты же не думаешь, что я и в него влюбилась?
- Да, в двух сразу ты, пожалуй, не могла. – Согласилась Светлана Петровна. – Что ж, уже легче. Значит, тебя просто увлек его красочный рассказ о сценической жизни. Но увлечение скоро пройдет. Или просто сменится чем-нибудь другим. Ты не расстраивайся! А теперь давай-ка спать, принцесса! Мне завтра рано вставать на работу, это ведь у тебя каникулы!
Снежка очень хотела поспорить, но сдержалась. Пожелала маме спокойной ночи, распустила уставшие от непривычной прически волосы и почистила зубы. Но, забравшись в постель, еще долго не могла уснуть. О чем-то раздумывала, ворочалась, и в конце концов встала и, шлепая босыми ногами, подошла к книжному шкафу и ощупью достала из него увиденную сегодня у мамы в руках фотографию. При слабом свете уличного фонаря, через окно проникавшем в комнату, разглядеть ее было трудно, да Снежка и не стремилась к этому, она ее хорошо запомнила. Просто постояла немного, прижав ее к груди, словно стремясь этим успокоить неистово колотящееся сердце. Потом снова вернулась к кровати, со странной, еще не оформившейся до конца мыслью, что она должна, обязана хотя бы попробовать что-то сделать в этой жизни не только за себя, но и за маму, которой это не удалось.
***
Вряд ли Светлана Петровна знала, к каким результатам приведет ее рассказ о бурной юности, иначе бы никогда на него не решилась. Утром, перед уходом на работу, она заглянула в комнату дочери, но Снежка притворилась спяшей, и мама ушла, уверенная, что ей удалось убедить свою девочку отказаться от нелепых затей.
Снежка встала, едва за ней закрылась дверь. Времени до десяти было более чем достаточно. Она не торопясь заварила чай, вымыла чашки – свою и оставленную мамину. Потом привычно собрала свой большой спортивный рюкзак, положив в него все необходимое, так же, как когда собиралась прошлым летом в спортивно-санаторный лагерь. Отложила в сторону веселые самовязязанные игрушки-брелки, без которых обычно не выходила из дома – игрушкам нет места во взрослой жизни, куда она собирается. Аккуратно сложила бриджи и топики, в которых обычно ходила на тренировки в балетный класс. Переложила в кошелек свои сбережения, хранящиеся в коробочке из-под чая. Последние два года в свободное от учебы время Снежка подрабатывала официанткой в маленьком кафе. Не потому, чтобы нуждалась, а просто за компанию с одноклассницей. Мама долго не хотела ее туда пускать, но все же согласилась, с условием, чтобы Снежка не работала по вечерам, и успевала делать уроки. А деньги так и не были потрачены – ведь все, что нужно было нетребовательной Снежке, ей всегда покупали. Значит, пригодятся теперь, на первое время. Снежка слышала, что Москва – дорогой город, хоть и не очень ее себе представляла, но ей казалось, что она сумеет жить экономно и скромно.
На кухонном столе она оставила маме длинное письмо, полное покаянных слов и рассуждений. Она писала, что хотела бы, все-таки, учиться на собственных ошибках, а не на чужих, что она будет очень и очень осторожной и при малейшей только опасности все бросит и, не задумываясь, вернется домой. Что будет звонить маме очень и очень часто. Просила простить ее за этот невольный побег и не беспокоиться о ней – у нее все будет очень хорошо!
Уронив на исписанный листок две непрошеные слезинки, Снежка заперла входную дверь, оставив ключ под ковриком, и уверенным шагом вышла из подъезда. Что-то защемило в сердце, когда она в последний раз оглянулась на окна родной квартиры. Решив быть смелой, Снежка весело помахала им рукой на прощанье, направляясь к автобусной остановке.
***
Вокзал в Снежкином городе жил своей жизнью. Воодушевленно посвистывали паровозы, грохотали на стыках сцепляющиеся вагоны и сотни людей ежедневно приходили сюда, чтобы под этот шум встречаться и расставаться, плакать и радоваться, или, как наша юная искательница счастья, менять свою жизнь, прощаясь с уютным, но наскучившим прошлым. Сколько дорог начиналось от этих железнодорожных путей? Вряд ли кто сочтет!
Одетая во вчерашнюю юбку, еле успевшую высохнуть после стирки, и бирюзовую маечку, с тяжелым рюкзаком наперевес, Снежка, задыхаясь, бежала по перрону. В городе было столько мест, не попрощаться с которыми она не могла, что отыскать поезд № 146 и добраться до него получилось лишь, когда привокзальные часы показывали без пяти минут десять.
Отыскав нужный вагон, Снежка, к большому удивлению, увидела рядом с ним трех своих одноклассниц, теперь уже бывших. С этими девочками Снежка никогда не дружила, слишком уж высоко они себя ставили. Вот и сейчас высветленная блондинка с густо подведенными глазами, Таня Крылова, присмотрела на нее с легкой смесью изумления и презрения.
- Ты куда это собралась, Цветкова?
- В Москву уезжаю. – Нехотя ответила Снежка. Меньше всего на свете она хотела сообщать это именно Таньке.
- Поступать? Куда? – С любопытством спросила вторая девушка.
- Ты вагоном ошиблась! – Сказала Таня, насмешливо улыбаясь. – Здесь артисты едут!
- Знаю! – Снежка подергала вагонную дверь, но та оказалась плотно закрытой. – Я с Гуриевым!
- С кем?! – Не поверили девчонки.
- С Артемом Гуриевым из группы «Луч».
Они переглянулись, словно спрашивая друг друга, шутит она, или просто сошла с ума. Наконец, третья девочка достала из модной сумочки диск, точно такой же, какой накануне Снежке показывал Кторов. Красочную обложку пересекала свежая надпись черным маркером: «С любовью! А. Гуриев.» Девушка ткнула пальцем с фотографию Артема.
- Вот этим?
Снежка кивнула.
- И когда же ты успела с ним познакомиться?
- Вчера...
- Хватит врать! – Не выдержала Таня.
- Это правда!
- Гуриев бы на тебя даже не посмотрел! Нужна ты ему!
В эту самую минуту дверь вагона позади них со скрежетом распахнулась и Снежка услышала знакомый веселый голос:
- Снежок, ну, сколько можно тебя ждать? Поезд вот-вот тронется. Я с ума схожу от беспокойства!
Она вздрогнула и обернулась. На подножке стоял Артем и в его ярких, зеленых глазах плясали веселые чертики. А выражение лица было такое, словно он репетировал для роли Ромео в шекспировской постановке!
- Прощайся с подружками, и пошли скорее!
Пока Снежка соображала, что ответить, вагон качнулся и медленно тронулся с места.
- Давай руку! – Крикнул Гуриев. Она машинально послушалась, и Артем одним рывком поставил ее рядом с собой. Скорость постепенно нарастала. Девчонки изумленно провожали взглядом отходящий состав. Оценив ситуацию, Артем нарочито игриво приобнял Снежку за плечи, приложившись губами к ее щеке. Из рук девушки в голубом платье со стуком выпал диск и, наверное, разбился, но никто не обратил на это внимания – было не до того.
Сколько раз, будучи подростком, Снежка представляла себе подобную сцену! К школе, где она учится, шурша новенькими шинами, подъезжает белоснежный «Мерседес». Из него выходит популярный актер двухметрового роста и, сверкая улыбкой во все тридцать два зуба, подходит прямо к Снежке. Не говоря ни слова, высыпает к ее ногам огромную охапку цветов – такую, что девушка почти скрывается за ними. Потом берет ее за руку и торжественно ведет к своей роскошной машине, а все девчонки, широко раскрыв глаза и рты, смотрят на них, остолбенев от изумления!
Это было давно, конечно. Сейчас Снежка уже вышла из глупого возраста, и совсем не собиралась хвастаться. Но реакция получилась очень похожей на ту, что была тогда в ее воображении. От неожиданности она громко расхохоталась, а вскоре, глядя на нее, стал смеяться и Артем.
- Классно получилось! – Стоная от смеха, с трудом выговорила Снежка. – Как в «Ревизоре» гоголевском прямо, немая сцена! Спасибо, что подыграли!
- Да не за что! Что-что, а это я умею! Ну, идем!
И, ведя ее за руку по узкому коридору, шепнул на ухо:
- Я рад, что ты здесь!
«Я тоже» - хотела она ответить, но не успела раскрыть рот. Артем распахнул двери ближайшего купе и перед Снежкой оказались четверо.
- Знакомьтесь, парни! – Весело сказал Гуриев, кладя руку ей на плечо. – Вот это – наша Снежка. Будет с нами работать. Если получится.
И добавил, более приглушенным голосом:
- Я бы хотел, чтобы получилось!
Возможно, это была просто фраза, сказанная для вежливости, но от нее и от непривычного, ласкового определения «наша» у Снежки забилось сердце. Этим словом Артем как бы причислил ее на равных к своему коллективу
Сидящий у самой двери Кторов кивнул девушке, как хорошей знакомой. За столиком у окна два крепких парня в шутку боролись на руках. Одного из них, черноволосого, с кустистыми, сросшимися на переносице бровями, Снежка узнала сразу же. Это он вчера, в номере гостиницы, так откровенно ее разглядывал и ему Артем сказал тогда с улыбкой: «Держи себя в руках!»
- Это Вячеслав Угольников. – Пояснил Артем, проследив взгляд девушки. – Замечательный человек и мой телохранитель!
- Охранник! – Не отрываясь от своего занятия и громко сопя от напряжения, поправил его Вячеслав. – Телохранители в Голливуде!
- Пусть так, не цепляйся к словам! Славик у нас спортсмен, два года назад был чемпионом Москвы и области по боксу в полусреднем весе. Напротив него – Вадим Климов. Тоже в прошлом мастер спорта, правда, по классической борьбе. И эти двое, как видишь, как самые спортивные парни в нашем коллективе, все время пытаются выяснить, кто же из них сильнее. Пока – безуспешно. Хотя... – Артем повысил голос и с притворной строгостью сдвинул брови. – Я много раз предупреждал их, чтобы кончали со своим армрестлингом! Говорил, что, если они покалечат друг другу руки, я их немедленно выгоню. Говорил я вам, или нет?!
- Говорил, говорил! – Миролюбиво подтвердили оба, не собираясь прерываться.
- Не верят! – Улыбнулся Артем Снежке. – Представляешь, в моей родной группе, которую я создал буквально с ноля, не верят в серьезность моих заявлений! Ну, ничего, ничего. Теперь у нас есть директор. – Он похлопал Кторова по плечу. – И если кто-то из вас будет уж сильно наглеть, он в два счета найдет, кем вас заменить. Так ведь, Миша?
- Без проблем! – Энергично кивнул Кторов, тоже улыбаясь.
- Ладно. Извини, Снежка, я отвлекся! Ну, что тебе еще сказать про Вадима? Он у нас очень сильный, очень добрый...
-Да ладно! – Махнул Вадим свободной рукой. Он был высокий, действительно, добродушный, с внимательными серыми глазами и жесткие, непослушные пряди отросших светло-русых волос вихрились за ушами, придавая ему вид непослушного мальчишки-школьника. С такими вихрами с начальной школе щеголяли почти все Снежкины ровесники.
- Да, добрый. И отзывчивый. Но, главное, он замечательный, талантливый бэк-вокалист. Другого такого не скоро найдешь!
- Да не слушай ты его! – Вадим, не глядя на Снежку, безуспешно пытался справиться с рукой соперника, одновременно поясняя:
- Я вообще сроду не пел! Я – аранжировщик. Вон, как Кирик. – Он указал на сидящего рядом блондинистого светлоглазого парня с пшеничными кудрями, родинкой на щеке и озорным взглядом, который еще вчера напомнил Снежке своим обликом Сергея Есенина. – Просто наш Артем так решил, почему-то, что я должен петь, ну и вот! У него, знаешь ли, все поют. Погоди, и тебя научит.
- Я бы с удовольствием! – Смеясь, ответила Снежка. – Но, к сожалению, у меня нет голоса!
- А ты думаешь, у меня он есть? – хохотнул Вадим. – Гуриева такие мелочи не смущают! Он Изольду, и ту сумел заставить взяться за микрофон!
- Ну, хватит, успеешь еще обо всем рассказать! – Прервал его Артем. – Сначала закончим о деле. Это Кирилл Игнатенко – гениальный звукооператор.
«Есенин» приветственно помахал Снежке.
- Как видишь, он не возражает, что его назвали «гениальным»! – Отметил с улыбкой Гуриев. – Ну, Мишку Кторова тебе представлять не надо, так что, официальную часть процедуры знакомства можно считать оконченной. Разумеется, это далеко не все мы! С остальными познакомишься в Москве, где мы будем, - Он бросил взгляд на циферблат на запястье. – уже через шесть с половиной часов! Пока что можно расслабиться. Твое купе отсюда первое слева, едешь вдвоем с Вадиком. Он сосед спокойный, надоедать тебе не будет. Да и ехать всего ничего. Не возражаешь?
Снежка покачала головой.
- Вот и отлично! Осталось прояснить кое-какие моменты. Во-первых, внутри коллектива мы все на «ты». Это железное правило, необходимое для быстроты и удобства общения. А то скажешь ты кому-нибудь «вы» и пока мы гадаем, нас всех ты имела в виду, или кого-то конкретно – уйдет драгоценное время. Так что, только «ты». Всем! Усекла?
Она с улыбкой кивнула.
- Так. Второй момент. Раз появился новый человек – неважно на какое время – надо обменяться номерами мобильных телефонов. Сделаем так, Снежка. Сейчас ты громко продиктуешь свой номер. Ребята запишут и сделают тебе дозвон. Ты сохранишь их – не перепутай только! Ну, а я пойду ока в тамбур и докурю, наконец, свою сигарету.
- А мой номер?
- Не беспокойся, у кого-нибудь перепишу!
- Темыч, кончал бы ты легкие портить! – Заметил Вадим. – Один ты у нас курящий, а ты ведь звезда! Ну, какой пример ты подаешь своим поклонникам?
- Не говоря уже о том, - Назидательно поднял вверх палец Вячеслав, - что никотин крайне негативно отражается на голосовых связках!
- Ой, отстаньте, воспитатели! – Отмахнулся Артем, забирая со столика сигареты и зажигалку. И заметил, обращаясь к Снежке:
- Это они перед тобой так выставляются!
И эти слова тоже почему-то были ей приятны.
- Да уж, от Изольды чему только не научишься! – Насмешливо сказал вдруг Кирилл. – Сама-то она дымит, как паровоз, даром, что женщина!
- Она – женщина? – Удивленно поднял брови Кторов. – Да она...
- Замолчите! – Неожиданно резко потребовал Артем, и разговор прекратился прежде, чем Снежка успела понять, о чем шла речь.
***
Записав тщательно номера телефонов всех присутствующих, Снежка решила поискать свое купе и побыть немного одной. Тем более, что ребята, дождавшись возвращения Артема, тут же принялись говорить о своих, не известных пока Снежке, делах. Кирилл вывалил на стол пухлую пачку отпечатанных фотографий и все дружно принялись разбирать их и бурно обсуждать. Девушка сочла за лучшее удалиться потихоньку и теперь, сидя у окошка, за которым пролетали луга и пригородные домики, задумчиво вертела в руках свой телефон.
Она не жалела о своем решении, наоборот. Все ребята вместе и каждый в отдельности нравились ей все больше и больше. Они и впрямь казались семьей, где все друг другу близкие люди, и никто никого не унижает и не обижает, разве что, безобидно подшучивает. Снежка очень надеялась, что ей повезет очень скоро по настоящему стать одной из них и мысленно обещала, что приложит для этого все усилия. Но очень угнетала мысль о маме, с которой она так нехорошо поступила, даже не простившись перед отъездом. Мама вернется с работы поздно вечером, как всегда, и только тогда поймет, что Снежки нет в квартире. Испугается, замечется, потом найдет письмо и испугается еще больше... Сердце девушки покаянно сжалось, а руки сами набрали знакомый номер.
Как и следовало ожидать, сотовый не отвечал. Снежка дозвонилась на стационарный и, услыхав в трубке знакомый голос медсестры с дежурного пульта, попросила:
- Светлану Петровну Цветкову позовите, пожалуйста! Те несколько секунд, что мама шла к телефону, показались Снежке вечностью. Руки похолодели и стали липкими.
- Алло, мам?
- Белоснежка, это ты? Что-то случилось?
В мамином голосе нарастала тревога. Она знала, что Снежка никогда не позвонила бы ей на работу без особых причин.
- Нет... Мамочка, ты только не волнуйся! Я уехала в Москву с Артемом!
- Ну... Ну, знаешь!
- Не беспокойся, пожалуйста! Меня здесь никто не обижает! Все ребята просто замечательные, очень хорошо меня приняли! Они дружные все и веселые, добрые такие! Ты даже не представляешь, как с ними здорово! Мамочка! Ну, хочешь, я дам трубку Артему, и ты сама с ним поговоришь?
- Обойдусь.
За годы работы Светлана Петровна приобрела отличную нервную систему. И, видимо осознав, что все равно уже ничего не поделаешь, она только спросила:
- Деньги на обратный билет ты, хотя бы, взяла?
- Да, да, конечно. У меня все есть, не волнуйся ни о чем! Как только приедем – я сразу тебе позвоню.
- Дай Бог, чтобы волноваться не пришлось! Будь очень, очень осторожной, ты слышишь меня?
- Да.
- И никакого алкоголя, ни в каких количествах, как бы тебя не уговаривали, ясно?
- Ну, мама...
- Пообещай мне хотя бы это!
- Хорошо. Я обещаю.
- Удачи, принцесса. Я не хотела, чтобы ты туда ехала..
- Да, я знаю, прости...
- Дай Бог, чтобы я оказалась неправа, а ты – права. Держи меня на связи.
- Я тебя очень люблю, мамочка!
Глотая слезы от волнения, Снежка нажала кнопку отбоя. Она всегда знала, что мама у нее – самая лучшая, и теперь это подтвердилось. Она еще смотрела на погасший дисплей, когда в коридоре раздались шаги. Снежка торопливо вытерла глаза, спрятала телефон и с безразличным видом обернулась к окну.
- Привет! – сказал, появившись в дверях, Вячеслав. – Одна скучаешь? Можно компанию составить?
Снежка кивнула, и он присел рядом.
- Что это глаза такие грустные? – Поинтересовался он, помолчав. – Страшновато начинать новую жизнь, а?
- Да нет, не то, чтобы страшно... Можно вас спросить?
- Валяй, спрашивай. Только не «вас», а «тебя», тебе же говорили!
- Ой, верно, я забыла! – Улыбнулась Снежка. – Послушай, а ты не знаешь, какие в Москве самые недорогие гостиницы? Ну, на окраине где-нибудь, маленькие.
- Не знаю, честно говоря. А тебе зачем?
- Как это? – Удивилась Снежка. – Должна же я где-нибудь остановится. Пока все не определится с работой, или пока квартиру не сниму.
- А что, разве негде? – Как-то с воодушевлением, даже обрадовано спросил он. – У тебя что, в Москве совсем никого нет?
Снежка покачала головой.
Вячеслав рассмеялся.
- Ты чего? – Удивилась Снежка.
- Да так... Неужели, в нашей стране еще есть люди, у которых в огромной Москве нет родственников или, хотя бы, знакомых? Никогда бы не подумал.
- Вот, ты видишь перед собой такого человека.
Вячеслав зачем-то быстро оглянулся на выход, потом вплотную придвинулся к Снежке.
- Ну, в любом случае, тебе не стоит переживать об этом! Мы не оставим на улице такую девушку и я первый об этом позабочусь. Все будет нормально!
В следующее мгновение Снежка почувствовала, как крепкие руки сомкнулись с двух сторон на ее ребрах так, что стало даже трудно дышать.
- Ты чего?
- Ничего... – Негромко ответил он. Пальцы поползли выше. Снежка с усилием отбросила их и отдвинулась, хотя отодвигаться на узком пространстве полки было особенно некогда.
- Спокойно, девочка, я же свой!
Вячеслав улыбнулся и Снежке невольно стало жутко именно от этой спокойной улыбки.
- Если ты стесняешься, мы можем закрыть дверь!
«Еще чего не хватало!» - Подумала Снежка, лихорадочно соображая, как его остановить.
- Держи себя в руках! – Пытаясь свести все к шутке, улыбнулась она.
- Худющая ты! – Отметил Вячеслав, улыбаясь в ответ. – Прямо сквозь пальцы утекаешь.
- Так я же тяжелой атлетикой не занималась. – Доброжелательно сообщила Снежка, надеясь, что неловкая ситуация миновала. Надежда, однако, оказалась напрасной.
Руки опять оказались на прежнем месте, только теперь держали гораздо крепче. Широко расставленные пальцы накрыли грудь. Снежка напрасно пыталась разъединить их руками.
- Не дергайся ты так! Говорю же: я свой, мне можно!
Он попытался поцеловать ее куда-то ниже виска, но Снежка дернула головой, и только жесткая щетина чиркнула по лицу.
Внутри все сжалось и перепуганная Снежка, наверное, просто закричала бы, если бы из коридора не донеслось деликатное покашливание.
Вячеслав мгновенно выпустил Снежку и обернулся. В дверях стоял Вадим.
- Простите, если помешал! – Сказал он вежливо. – Славка, там Гуриев тебя зовет. Говорит, это срочно.
Вячеслав поправил сбившийся на сторону воротник рубашки и, поглядывая на Снежку, удалился. Девушка слышала, как в коридоре Вадим сказал добродушно:
- Слав, ну, чего ты нарываешься? Знаешь же...
С половины фразы он перешел на шепот и разобрать его слова, а так же то, что ответил на это Вячеслав, было невозможно.
Шаги Вячеслава затихли. Снежка облегченно вздохнула. Вадим, напевая что-то, снимал с верхней полки большую дорожную сумку.
- Ты в порядке? – Спросил он вдруг, прервав пение.
- Да...
- Я хотел сказать тебе... Ты это... Не обижайся на Славку! Знаешь, он вообще классный парень, но с девчонками иногда бывает настоящий медведь!
- Точное сравнение! – Раздраженно кивнула Снежка, потирая ноющие ребра.
- Как только видит красивую девушку – его сразу же тянет проверить на ощупь, настоящая ли она. – С улыбкой продолжал Вадим. – Наверное, он просто еще ни разу не получал как следует по рукам, вот и не умеет держать их в покое! Но ты не подумай, это он просто еще не знает тебя! Скоро поймет, что ты не из таких, с которыми так можно, и будет вести себя прилично. Не обижайся, ладно?
В этих словах было столько мягкости и добродушия, что Снежка мигом успокоилась, да и обижаться ей расхотелось.
- Какие обиды? Я все понимаю. На лице у девушки не написано, какая она.
- Вот-вот! – Кивнул Вадим. – Посмотришь, он скоро сам придет извиняться перед тобой. Поверь, я его давно знаю.
Наступила пауза
- Что это у тебя? – Спросила Снежка, кивая на фотографии, которые Вадим держал в руках и собирался переложить в карман сумки. Спросила не столько из любопытства, сколько чтобы поменять тему разговора.
- Да так... Заказали в ателье, пока стояли в вашем городе.
- А можно посмотреть? Или там что-то очень личное?
- Да нет. – Пожал плечами Вадим. – Не очень.
Он плюхнулся на сиденье рядом со Снежкой и, откинувшись назад, протянул ей два широкоформатных снимка, отпечатанных на плотной фотобумаге.
С первой фотографией все было понятно без объяснений. Группа «Луч» в пике своего сияния. Бархатный занавес. Яркие огни. Улыбающийся Артем с гитарой на груди и широко расставленными руками, словно он хотел обнять разом весь зрительный зал – посередине. И рядом все они... ребята, знакомые и незнакомые пока еще Снежке. Вадим с прямодушным взглядом, Кирилл с лукавым прищуром, даже Вячеслав, у которого осторожная, непривычная улыбка на миг расправила суровые брови. И две тоненькие, очаровательные девушки в искрящихся костюмах. Они стояли по бокам в красивых позах и каждая радостно прижимала к себе огромный разномастный букет.
- Это ваши танцовщицы? – Уточнила Снежка, указывая на них.
- Да. Это – Светка, а вот это – Вика. Та самая, которую... ну, на место которой ты поступаешь, в общем.
- Видно, хорошая у вас группа! Я бы никогда по доброй воле от вас не ушла! Даже если бы за Багдадского шейха замуж собралась!
Вадим что-то хотел ответить, но раздумал, и только согласно кивнул, ероша волосы.
- А что это за сцена? Такая большая!
- Кремлевка. – Вадим пожал плечами. И, видя, что Снежка не поняла, пояснил:
- Кремлевский дворец. Мы там премию музыкальную получали.
- Правда?! Круто! А какую?
- Забыл, как называется.
- Ну, ты даешь! Как же такое можно забыть? Это же Кремль!
- Ну и что же, что Кремль? – Улыбнулся он. – Не в первый же раз. И, возможно, не в последний.
- А почему Миши здесь нет? – Спросила вдруг Снежка, изучая фото восхищенным взглядом.
- Какого Миши? – Словно бы даже удивился Вадим. – Ах, Кторова? Так этому выступлению три месяца уже! Он с нами тогда еще не работал. Он пришел в конце апреля.
- Разве? А мне казалось, он уже давно с Артемом, он так хорошо его знает!
- Гуриева? Ну, да. Он и впрямь давно знакомы, Мишка с ним в одной группе учился в университете. Артем ценит старых друзей. Славка Угольников, к примеру, его бывший одноклассник.
- Что ж, наверное, проще работать с людьми, которых давно знаешь и в которых ты уверен. – Резюмировала Снежка, переходя ко второй фотографии, несколько меньших размеров. Всего четверо было на снимке на фоне серой стены какого-то дома, но достаточно было беглого взгляда, чтобы понять – они давние друзья, если не больше того. Это угадывалось в плотно сплетенных руках, улыбках, особом сиянии взглядов.
- Это ты, это Артем, - Уверенно перечислила Снежка. – А вот это... да это же тот! Как его? Ну, который по телевизору все время!
- Да, - смеясь, подтвердил Вадим. – Именно он!
- Ничего себе! – Восторженно выдохнула Снежка. – Он тоже друг Артема?
- И не только он. Скоро от известных лиц у тебя зарябит в глазах! Понимаю, поначалу это прикольно...
- Прикольно?! Да это круто! Это... даже не знаю, как сказать...
Вадим с улыбкой покачал головой, а Снежка уже разглядывала женщину, оказавшуюся на снимке рядом с Гуриевым. Ее рука со странно бледными длинными пальцами, короткие ногти которых были покрыты темным лаком, уверенно легла на плечо Гуриева, и сам он как-то слегка подался в ее сторону. Эту женщина была красива, но красива непривычной, южной красотой. Смоляные вьющиеся волосы, черные брови вразлет от переносицы, словно крылья берущей разбег перед полетом птицы, нос с чуть заметной горбинкой и горящие удивительной силой темные глаза, смеющиеся и строгие одновременно, с легкой лукавинкой и несгибаемой волей во взгляде.
Вадим проследил ее взгляд.
- Что, хороша? – Спросил он, когда Снежка, наконец, оторвалась от фотографии.
- Хороша-а! – Протянула Снежка. – Даже завидовать глупо! У нее как будто вся красота изнутри, она светится ею!
- Да, пожалуй.
- Кто это?
- А ты что, не узнала? – Изумился Вадим. – Изольда же! Я думал, ее все знают!
... Когда-то давно-предавно, еще в младших классах школы, Снежке подарили к новому году красивую книгу со сказкой о прекрасной принцессе Изольде. Маме было сказано, что это – подарок от лучшей подруги, и Снежка долго не желала с ней расставаться. Зачитывала до дыр и даже ложась спать, клала книгу под подушку. Маме она объясняла свою любовь к героине книги следующим образом: « Смотри! Я – Снежка, так? «Снежка», значит «из снега». А она – Изольда. Понимаешь, мам? «Изольда», то есть, «изо льда». Мы же с ней родственницы! Можно сказать, почти сестры!»
Неизвестно, догадывалась ли Светлана Петровна, что на самом деле сказку Снежке передал отец, зашедший однажды прямо в школу? Они об этом никогда не говорили, а, в конце концов, и сама книга куда-то затерялась. А вот принцесса из нее запомнилась, оказывается! Только в реальности о женщинах с таким необычным именем Снежке еще не приходилось слышать, тем более, об известных.
- Она что, тоже артистка?
- Ну... можно и так сказать.
- А как ее фамилия?
- Понятия не имею! – Пожал плечами Вадим. – Ее уже сто лет по фамилии никто не зовет. Изольда, ну, и Изольда!
Принцесса из сказки Снежке всегда представлялась голубоглазой, беловолосой и хрупкой девушкой, словно замороженной заживо. Кожа у нее была такая бледная, такая прозрачная, что, когда она пила красное вино, видно было сквозь кожу, как оно течет по ее жилам. Женщина на фото, в зеленой куртке-ветровке, наброшенной на бархатное, черное, видимо, вечернее платье была совершенно другой. Живая, яркая, со смугловатым оттенком кожи, она больше походила на цыганку, чем на северную принцессу. Сходство дополняли перстни на обоих руках, большие висячие серьги и тонкие золотые браслеты, опоясывающие запястья. Никак нельзя было сказать, что она «изо льда», разве что, в самой глубине черных глаз, если присмотреться, можно было заметить острые холодные льдинки.
Снежке очень захотелось расспросить о ней поподробнее. Узнать, какое отношение эта женщина имеет к группе «Луч», и, особенно, к Артему. Но тут в купе вошел Кторов и Вадим сразу как-то смешался. Забрал у Снежки снимки и суетливо принялся укладывать их в сумку.
- Ну, как ты здесь? – Тепло улыбнулся Михаил Снежке. И тут же, прежде, чем она успела ответить, резко обернулся к Вадиму.
- А ты чего здесь забыл?
- Между прочим, здесь мои вещи! – Со спокойным добродушием ответил Вадим. – А если ты хочешь спросить, о чем мы разговаривали, то так и спроси. А не устраивай сцены ревности!
- О чем ты? – Пожал плечами Кторов. – Просто, там ребята концерт обсуждают, а ты здесь. Я удивился, вот и все.
- Фотографии убрать зашел! – Так же миролюбиво объяснил Климов и, кивнув на прощание Снежке, вышел в коридор.
***
Михаил принес Снежке mp3- плейер и целую пачку компакт-дисков с песнями группы «Луч».
- Входи в тему! – Весело посоветовал он при этом. – Чтобы к Москве все прослушала, законспектировала, и выучила наизусть!
Это, конечно, было невозможно. Даже с учетом повторов, на дисках содержалось не меньше сотни композиций. Но познакомиться с творчеством Гуриева было действительно необходимо, да и, пожалуй, интересно.
Девушка уютно устроилась на верхней полке и... на ближайшие несколько часов просто выпала из реальности. Ничего подобного до сих пор ей просто не приходилось слышать. Мягкий бархатный голос солиста, казалось, проникал в самую душу.
- Кто бы мог подумать, что он так умеет петь?! – Изумленно шептала Снежка, с улыбкой вспоминая, какую клоунаду Гуриев устроил в гостинице. Она ведь правда подумала тогда, что этот малоосмысленный рев и есть его пение! Теперь все было совершенно по-другому. Каждое слово песни словно было прочувствовано, выверено до последнего звука, а слова! Откуда у лощеного современного парня с обаятельной улыбкой эти мысли о вечности, о горизонте бытия и небыли, об исторической роли России в мироустройстве? И как он сумел привести эти мысли в такой порядок, что великое сделалось доступно каждому, словно букварь для первоклассника?
- Отдыхаешь?
Снежка вздрогнула всем телом и выронила наушники. Кирилл (она не успела заметить, когда он вошел в купе) ловко подхватил их на лету и, возвращая, спросил с извиняющейся улыбкой.
- Я тебя, наверное, напугал, да?
- Нет, нет! – Поспешила уверить Снежка. – Мне просто Миша дал ваши записи... ну, и вот. Я заслушалась.
Кирилл плотно захлопнул полураскрытую форточку.
- Душно же! – Попыталась спорить Снежка, но он упрямо мотнул кудрявой головой.
- Из коридора сквозняк! Гуриев не простит нам, если мы его юный талант по дороге простудим. И, кстати, привыкай говорить «наши записи». – Посоветовал он. Снежка возразила:
- Ну, это еще рано. А то не подойду вам, потом разочаровываться...
- Ну, да, не подойдешь! – С сомнением хмыкнул он. – К нам, знаешь ли, с улицы не берут. Если тебя позвали – значит, уже все решено.
- Так я как раз с улицы! – рассмеялась Снежка. – Я даже ваши песни сегодня только впервые услышала! К сожалению!
- Что, понравились?
- Безумно!
В глазах Кирилла появилась гордость.
- А ты сейчас на какой?
Снежка протянула ему наушник.
- А! Да, ничего. Я еще для этой песни кавер-версию делал, неделю сидел! Ты послушай обязательно!
- Хорошо!
- Слушай, - Вдруг стал серьезным Кирилл. – А можно личный вопрос?
- Попробуй! – С улыбкой кивнула Снежка.
- У тебя парень был? Ну, до этого?
- До того, как я уехала с вами? Мне самой кажется, что это было уже давно.
- Ну, да, так как-то.
- Не было у меня никого! – Откровенно сказала Снежка. – Я аттестат только вчера получила!
- Да ну? А у вас для этого что, аттестат нужен? – Фыркнул Кирилл.
- Да нет, конечно. – Улыбнулась она. - У нас многие девочки встречались с кем-то, уже давно. Одна даже замуж вышла в десятом классе!
- Сильно! Ну, а ты?
- А я – нет.
- А если нет, то почему? – Спросил он с веселой настойчивостью.
- Просто так получилось.
- Ты обет целомудрия не давала, нет? – Рассмеялся он.
- Ну, не до такой степени... Но с другой стороны, я не хотела бы встречаться с кем-то просто так, от нечего делать. Мне для этого нужны серьезные основания.
- Звучит пугающе!
- Ничего пугающего. Может, только смешным кому-то покажется. Но я бы хотела встречаться только с тем, с кем хотела бы связать жизнь, построить семью. Ну, попробовать, по крайней мере.
- И вправду, смешно! – Кивнул он. – Девочка, а ты хоть понимаешь, куда и с кем ты едешь?
- Да. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Я в курсе, что в ваших... компаниях... несколько другие нравы. Но я бы все-таки хотела жить так, как я хочу.
- Да, пожалуйста, кто же против? Только, правильный ли ты сделала выбор, в таком случае?
- Какой выбор? – Не поняла Снежка.
Кирилл собирался ответить, но не успел. Рядом с ним в проеме между полками вынырнула голова Кторова.
- Нет, что же это такое?! – Громко возмутился он. – Еще один! Да что вы всю дорогу сюда липнете, как мухи к меду, а?
- Да я просто мимо шел. Смотрю – окно у девушки открыто! – Оправдывался Кирилл.
- Хорошо. Но теперь-то оно закрыто! Иди уже к Гуриеву, ты там нужнее. И, кстати!
Михаил, отдуваясь, поставил на полку большой чемодан и свободной рукой подхватил сумку с верхней полки, сунув ее в руки Кирилла.
- Это передашь Вадику. И скажешь, что я с ним меняюсь местами!
- А смысл? – удивился Кирилл. – До Москвы час всего остался! А-а-а, - Понимающе вдруг протянул он, оглядываясь на Снежку. – Понял, исчезаю! Вадиму все объясню, мешать вам не будет!
И, не сдержавшись, фыркнул от смеха:
- Дверь закрыть, Миш?
- Сделай такое одолжение! – Кторов плечом буквально выдавил Кирилла в коридор и, рывком захлопнув дверцу, повернул запор.
- Что, достали они тебя?
- Нет, что ты. Никто и не заходил почти. А зачем ты дверь запер? – Поинтересовалась Снежка с легким беспокойством.
- Затем, что Артем сейчас распеваться будет, а у меня и так голова от их шума болит! Да и ты наслушаешься еще, успеешь! - Отмахнулся он и спросил, прищурившись:
- А в чем дело? Ты боишься оставаться со мной наедине?
- Нет, нет! – Поспешила заверить его Снежка. – Просто...
Она замялась, так как невольно вспомнила Угольникова.
Кторов протянул руки.
- Ну, прыгай вниз! Послушала уже что-нибудь? Обсудим?
Потом они сидели друг напротив друга и между ними, на столике, стыл принесенный Кторовым чай в дорожных сверкающих подстаканниках. Им было не до него. Михаил терпеливо выслушивал бессвязное восхищение Снежки творчеством Гуриева и тут же сам рассказывал забавные случаи или просто анекдоты, причем рассказывал с таким вдохновенным юмором, что Снежка уже не отличала выдумку от реальности. И с каждой минутой ей все больше казалось, что она давно знает этого веселого и симпатичного невысокого парня, умеющего остроумно поддержать разговор на любую тему.
Неожиданно он посерьезнел. Помолчал, искоса глядя на Снежку. Взъерошил обоими руками свою прическу, отчего лакированные волосы разлетелись в беспорядке.
- Я вот что хотел тебе сказать. Вернее, попросить.
- О чем? – Заинтригованно спросила Снежка.
Он опять некоторое время молчал, как будто собирался с мыслями.
- Ты вот что... Ты не влюбляйся в Гуриева! - Выдавил он наконец из себя. – Нет, я понимаю, что это практически невозможно! Но, хотя бы, постарайся продержаться подольше. Понимаешь, в него многие влюбляются. И потом страдают. Кто-то – меньше, кто-то – больше. Но ты, я прошу тебя, постарайся удержаться! А чего ты улыбаешься? Что в этом смешного?
- Ты прямо как моя мама! – Фыркнула Снежка. – Думаешь, если мне понравилось, как он поет, так я уже все, потеряла голову, да? Я, между прочим, не затем из дома уехала, чтобы в кого-то влюбляться! Я работать хочу!
- Работать будем, конечно. – Кивнул он. – Ты не подумай, я это так, на всякий случай, предупредил тебя просто. Потому, что видел уже многих, которым эта любовь не принесла ничего хорошего!
Неясная грусть в его голосе заставила девушку спросить:
- Ты имеешь в виду... кого-то конкретно?
Кторов задумчиво кивнул.
- У Артема была девушка?
- У него батальон девушек был! Просто я вспомнил одну...Такая красивая была, яркая.
- И ее звали Изольдой? – Вспомнив фотографии Вадима, спросила Снежка.
Кторов бросил на нее удивленный взгляд.
- Причем здесь Изольда?! Это совсем другая тема! Просто девушка была, гитаристка из другой группы, такой же почти, как «Луч», только тематика выступлений немножко иная. Хотя, может, вернее сказать, что она была гитаристом. Эта своеобразная девчонка предпочитала одеваться как мальчик и вести себя соответственно. Никому и никогда она не уступала в споре, не проявляла слабостей, даже улыбку себе не позволяла почти никогда! И волосы свои красивые, светлые, как у тебя примерно, отрезала почти под корень. Знаешь, я ее мало видел, но очень хорошо запомнил. Такое не забывается. Резкие, порывистые движения, обломанные ногти, сигарета в руке... И упрямые, дикие глаза! Многие, кто ее впервые видел на сцене, и впрямь не сразу догадывались, что перед ними девушка, а не парень! Артем звал ее «мой Гаврош».
- И долго они встречались?
- Почти что целый год. И знаешь, как она переменилась за этот год? Как-то сразу стало понятно, что ее необычный облик – только маскировка. Вроде защитного панциря у черепахи. А под ней – нежная, ранимая натура. Талантливая девочка, которая сама замечательно пишет стихи и песни, мило улыбается и даже поет глубоким, приятным голосом. Артем уговорил ее петь... у него какая-то странная идея, чтобы все его друзья обязательно пели! На концертах, или для себя – но пели. Он считает, что это лучший способ выразить себя.
- Так это же хорошо, что эта девушка, благодаря ему, так раскрылась. Что здесь грустного?
- Грустное было потом. Когда она уезжала. Получилось так, что я был на вокзале и видел, как она садилась в поезд. Не знаю, как объяснить... это был уже потерянный человек, практически, сломленный. Человек без надежд, без желаний, без уверенности, хотя бы, напускной, как раньше, с потерянным, погасшим взглядом. И вот это было не просто грустно. Это было страшно.
- Артем ее... оставил? – Слово «бросил» Снежка почему-то не смогла выговорить.
- Да нет, насколько я знаю, это была ее инициатива. Он даже переживал поначалу. Я не знаю в точности, что у них там произошло. Но, видимо, что-то заставило ее утратить веру. И в себя, и в жизнь. Мне показалось, что она думала, будто напрасно свою броню раскрыла. Для него.
- А куда она уехала? – Снежка почувствовала, что волнение собеседника отчасти передается и ей.
- На край света! – Ответил Кторов серьезно.
- На поезде – на край света? Так не бывает!
- Бывает. – Коротко отрезал он. И больше ничего не пожелал объяснять. Слишком, видимо, тяжела была для него эта тема.
- Я просто не хотел бы, Снежка, чтобы однажды ты стала похожей на нее.
- Не беспокойся. Я как раз наоборот, полна надежд, ведь жизнь у меня только начинается!
- Это правильно! – Кивнул повеселевший Кторов. – А мы, кажется, подъезжаем. Пойду гляну, как там ребята.
III
Паровоз в последний раз выдохнул дым и встал, вздрагивая на месте, напоминая лошадь, еле дышащую после скачки галопом. Перрон моментально заполнился народом, причем около седьмого вагона оказалось столько встречающих, как будто он прибыл, по меньшей мере, с фронта. Какие-то парни хлопали по плечу Кирилла и Мишу, какие-то девушки с восторженными улыбками вручали цветы Артему и все кругом так бурно радовались встрече, что Снежку вскоре просто оттеснили от ребят. Конечно, надо было подойти к кому-нибудь, ну, хоть к добродушному Вадику, и договориться о встрече. Но Снежка, оказавшись одна, немного обиделась в глубине души и решила, что не будет навязываться. Конечно, у них тут свое окружение, а она им пока еще чужая, это понятно. Лучше она вначале найдет, где остановится (помня неприятно закончившийся разговор с Угольниковым, она решила, что никого не будет расспрашивать, а просто возьмет газету бесплатных объявлений и отыщет там что-нибудь подходящее, хотя бы, на пару дней, а там будет видно.). А ближе к вечеру, когда устроится, позвонит Кторову, или еще кому-нибудь. Кстати, надо не забыть вернуть диски и плейер.
Тут же у вокзала, девушка купила толстую пачку газетных листов и, обнаружив, что проголодалась, прихватила в уличном ларьке горячий и ароматный пирожок с мясом. Немного побродив, отыскала свободную скамейку и, усевшись, развернула газету. Но не успела она начать читать, как солнце заслонила чья-то тень.
- Ну, как вам это нравится?! – Словно обращаясь к неведомому собеседнику, с возмущением сказал Кторов. – Опять она убежала! Это что, у тебя манера такая, что ли? Битый час ищу ее, а она тут отравиться решила!
Без лишних слов он буквально выхватил неостывший пирожок из Снежкиных пальцев и не глядя швырнул его в урну.
- Поехали уже, потом погуляешь!
- Куда? – Не поняла Снежка.
Кторов пожал плечами с таким видом, словно ответ подразумевался сам собой.
- Домой, конечно! Ну, не спи, у меня еще куча дел!
И, не дожидаясь, пока девушка сложит газету и встанет, взялся за ее рюкзак.
За рулем Михаил оказался неразговорчивым собеседником. Снежка, слегка подавленная незнакомой обстановкой, тоже молчала. За окном мелькали огромные многоэтажные дома, похожие на увеличенные ульи, яркие витрины, парки, словно сошедшие с картинок глянцевых журналов. Ничего похожего ей раньше видеть не доводилось, и легкое волнение, одновременно и радостное, и тревожное, пульсом стучало в виски.
Она молчала, даже когда автомобиль притормозил у подъезда бледно-голубого дома советской постройки. Спокойно поднялась вслед за спутником на третий этаж, улыбнувшись любезному кивку консьержа.
Только у железной двери, когда Кторов деловито зазвенел ключами, Снежка решилась спросить:
- Куда ты меня привез? Чья это квартира?
- Вообще-то, моя. От бабушки с дедом осталась. У меня ведь отец москвич коренной, хоть я сам и с Украины. Просто в Мариуполе он женился на матери, ну, я там и вырос. После школы отец настоял, чтобы я сюда переехал, поступил учиться... С тех самых пор я тоже заделался столичным жителем! - Он улыбнулся. - Правда, уже два месяца как живу у своей девушки.
- У тебя есть девушка?
- Ну да, а что тут такого? Даже, наверное, не девушка уже, а гражданская жена,так правильнее? Если мы третий месяц живем вместе.
Снежка хотела спросить, была ли Мишина девушка среди встречающих на вокзале, но не решилась. Да это было бы и бессмысленно - все равно она не знала ее в лицо.
- А квартира пустая стоит. - Продолжал Кторов. - Ну, я и решил, что тебе здесь будет очень удобно.
- Я... буду жить здесь?
- Ну, а что тебя смущает? Проходи!
Кторов шел впереди, широко распахивая все двери. На кухне задержался перед холодильником
- Так, посмотрим, как у нас с продуктами!
Снял с полупустой полки открытый пакет молока, понюхал и сморщился.
- Нда... - Констатировал он, ловким ударом отправляя пакет в мусорное ведро. - С продуктами не очень В последний раз я здесь где-то дней десять назад зависал... После вечеринки в себя приходил. Но в соседнем доме отличный супермаркет. У тебя деньги есть, кстати? А то, может, оставить?
- Вот еще! - Впервые возмутилась Снежка. - Я же не содержанка!
- Чего?! - Расхохотался он. - Ты хоть знаешь, что означает это слово?
- Ну, в общем... Женщина, которая живет за счет других. А что смешного?
- Да так, ничего. Проехали!
И пошел дальше по комнатам так быстро, что Снежка едва за ним успевала.
- Квартира, как видишь, трехкомнатная. Ремонт хороший, сантехника в порядке. Окно во двор... почти все. От центра, правда, далековато, но зато метро под самыми окнами. Мне-то оно без надобности - забыл, когда в последний раз в подземку спускался. Мы здесь как-то привыкли все больше на машинах, хоть пробки, конечно, портят жизнь.
- А у Артема тоже есть машина?
- О-о, еще какая! Серебристый "Хаммер" невероятных размеров, с черными колесами, по спецзаказу. Ни у кого больше в Москве такой тачки нет! Гуриев вообще понтярщик по жизни!
Последние слова не очень понравились Снежке.
- Не говори о нем так!
- А что я такого сказал? Это же правда. У него эти понты во всем, на что не погляди. И машину ему нужно лучшую, и гитару итальянскую, и пиджак от кутюрье! Нет, ты пойми, я это не в укор. Если разобраться, Темка здесь и ни при чем вовсе. Просто, если человеку с утра до вечера все говорят, что он такой избранный, гений, так рано или поздно любой начнет в это верить!
Продолжая говорить, он распахивал двери шкафов.
- Так... постельное белье здесь, кажется... Слушай, поищи все сама, а? А то я уже опаздываю!
Он буквально вылетел в прихожую и стал выворачивать на тумбочку содержимое своих карманов.
- Короче, вот второй комплект ключей.
- Погоди, Миш, я...
- Что? Если боишься, что я начну ломиться к тебе ночью в пьяном виде, я и первый могу оставить!
- Не в этом дело. Просто... все это как-то неудобно. Ну, так не делают.
- Делают по-разному. - Он резко обернулся к ней. - Ты о чем вообще говоришь?
- Хотя бы, о том, что ты меня совсем не знаешь. И потом, что скажет твоя девушка по поводу того, что ты поселил у себя неизвестно кого?
- Ничего. Она сюда и не заходит, что ей за дело?. И "неизвестно кого" я бы не поселил.
- Все равно как-то неловко.
- Так, вот давай, ты потом расскажешь мне про свои девичьи заморочки. Сейчас - ну, вот честно - ни минуты нет! Осваивайся! Чао!
Снежка успела только открыть рот, а дверь за стремительным Кторовым уже захлопывалась.
***
Оставшись одна, девушка побродила по комнатам, изучая развешанные по стенам фотографии, в тайной надежде увидеть Мишину девушку. Однако на всех, без исключения, широкоформатных фото в рамках и без, Кторов был снят с известными певцами, композиторами, киноактерами, шоуменами... была даже фотография с одним харизматичным политиком.
- Да-а! – Ахнула пораженная такой «коллекцией» Снежка. – Ну, и кто же понтярщик после этого?
Ответить было некому. С фотографий самоуверенно улыбался Кторов. Снежка усмехнулась и потянулась к брошенной на стул как попало пестрой рубашке...
Когда за окном уже клонился к западу сверкающий солнечный диск, звонок на двери квартиры взорвался такими неистовыми трелями, словно его пыталась сорвать целая компания уличных мальчишек.
- Кто? – Испуганно пискнула Снежка и облегченно вздохнула, усыхав в ответ знакомый веселый голос.
- Открывай, сова! Медведь пришел!
- Миш, а чего ты звонишь? – Спросила она, пропуская Кторова в прихожую. – У тебя же есть ключи.
- И ты полагаешь, что это повод вваливаться к даме без предупреждения? Нет уж, дорогая. Я, конечно, медведь, но не до такой степени.
- Да уж, «предупредил»! – Хмыкнула Снежка. – Я чуть не померла со страха!
- Живи, Бог с тобой! – С шутливым испугом замахал руками Кторов. – Ты нам еще живой нужна! – И тут же добавил задумчиво, оглядываясь вокруг. – А что это... как-то не того, а? Не узнаю своего холостяцкого гнезда! Ты что, полы помыла?!
- Не-а! – Засмеялась Снежка. – Полы я как раз не успела. Только подмела и прошлась пылесосом по коврам. Кстати, у тебя классный пылесос! Мы с мамой о таком давно мечтали!
- Да ну? – Удивился Кторов. – Не знал, что он вообще у меня есть.
- А я за тобой! – Добавил он, помолчав. – У нас вечерами не сидят дома. Куда бы ты хотела пойти?
- Не знаю… Возможно, в Третьяковскую галерею?
- Обязательно, только завтра. Сейчас уже кассы закрыты. Ладно, собирайся, по дороге что-нибудь сообразим.
Они действительно соображали, причем на ходу, и это оказалось потрясающе! Пройдет всего несколько месяцев, и Снежка однажды горько пожалеет, что приехала этим летом в Москву, что не послушала предостережений мамы... пожалеет и о многом еще. Но только не об этом вечере, в котором они просто шли по улицам туда, куда вели ноги и Мишка оживленно и занятно рассказывал историю всех старинных домов и переулков, которые встречались на пути. Об этом вечере жалеть было нельзя. Потому, что он был сказкой. И сказкой была Москва вокруг. Они наперегонки швыряли монетки в круг Нулевого меридиана на Красной Площади, кормили доверчиво подлетающих голубей раскрошенным печеньем, у фонтанов, раскинувшихся на яркой мозаике Манежной. Торопливо ели мороженое совершенно «диким способом» - по очереди откусывая одновременно тот от одной порции, то от другой, поминутно крепко сталкиваясь лбами, и хохотали при этом так, что оборачивались встречные прохожие.
Когда они стояли на набережной, дожидаясь, пока загорятся первые фонари, Снежка почувствовала на своем плече крепкую, теплую руку и неожиданно спросила:
- Миш, а где твоя девушка?
- Тебе зачем?
- Я просто подумала, если она нас вдруг увидит, не будет ли у тебя неприятностей из-за того. Что ты со мной... гуляешь?
Кторов улыбнулся.
- Какая же ты заботливая! Не волнуйся, не увидит! Она сегодня на Пхукет улетела, это тайский остров такой. Сам в аэропорт провожал. Вернется дней через десять, не раньше.
- Твоя девушка улетела отдыхать? Одна?!
- Нет, зачем? С подругой.
- Я хотела сказать: без тебя? Почему? Вы поссорились?
- Да нет, с чего ты взяла? Просто работа мне сейчас не позволяет по курортам летать, так я ей и сказал.
- Да? – Снежка ехидно прищурилась. – И сейчас ты, конечно, тоже на работе?
- Конечно. И нечего тут иронизировать! К нам в группу приехала из провинции новая танцовщица, мне нужно показать ей, то есть, тебе, город. Именно это я и сказал своей девушке. Я вообще стараюсь не врать по жизни. Ну, хотя бы без особой необходимости. Я – за честные отношения.
- Значит, наша прогулка для тебя всего лишь работа? – Слегка огорчилась она.
- Не совсем. И свою работу я очень люблю!
- Да, я заметила...
- Ну, Снежка, не грусти! Пойдем, у меня для тебя сюрприз!
Вбежав в широко распахнутые двери ГУМа, Кторов подвел Снежку к знаменитому фонтану и почти потребовал:
- Стой здесь и не сходи с места! Я сейчас.
Пять минут спустя Снежке уже стало казаться, что он просто кого-то встретил и забыл о ней, но в эту самую минуту за спиной раздался ликующий голос:
- Ну-ка, закрой глаза!
Она послушно зажмурилась.
- Протяни руки!
На ладони легло что-то большое, мягкое, теплое.
- Это тебе подарок по случаю приезда в столицу! Ну, смотри, теперь уже можно!
Наверное, еще ни одна девушка у этого фонтана не смотрела таким восторженным взглядом на большого, пушистого, белоснежного медвежонка с фиолетовым шариком с помпончиками и добродушной улыбкой «от уха до уха»
- Ой, Ми-и-ш...
- Что, нравится? – Улыбнулся довольный Кторов. - А главное, смотри!
На бирке, прикрепленной к плюшевому уху, большими разноцветными буквами было написано веселое имя "Снежок".
- Я сразу понял, что вы отлично подходите друг другу!
Снежка, сияя, обняла игрушку.
- Эй, а меня-а? – С притворной обидой протянул Кторов.
Она расставила руки так широко, как только смогла, и притянула к плюшевой спине его плечи, едва касаясь их кончиками пальцев – дальше не доставала.
- Ладно уж! – Весело кивнул Миша. – Давай его пока мне.
В летнем небе растекались нежно-синие сумерки. Подустав, они спустились в метро, и Снежка, для которой эскалатор был еще новинкой, на сходе так вцепилась обоими руками в Кторова, что он охнул.
- Ты чего, дикарка, свалишь же! Хотя с медведем падать, наверное, мягко...
И тут же озабоченно заглянул ей в глаза:
- Что? Страшно стало?
- Не-а! – Снежка помотала головой. Сияющая улыбка не сходила с ее лица. – Весело! Миш, а ты знаешь, что я подумала?
- Ну, не пугай, а?
- Я подумала: ну, вот почему мы только сейчас с тобой встретились?! Несправедливо, все-таки! Мне так не хватало друга! Настоящего, а не для компании. Чтобы всегда понимал меня, чтобы с ним было весело, что мы друг другу нравились! Чтобы он был мне как брат, все равно! И всегда-всегда был бы рядом! Мишка, почему тебя не было в нашем классе?! Это было бы так здорово!
- Здорово? Возможно! Но представить это мне трудно.
- Это почему же?
- Потому, что тебе сколько? Семнадцать? Ну, а я ровно в два раза старше! В мое время и классы были совершенно другие, и вообще...
- Как... в два раза?!! – Невольно поразилась Снежка. – Это, что же, получается, тебе уже...
- Эй, давай потактичней, хорошо? Да, мне именно столько. И учти, что Гуриеву столько же. А то он у нас любит мальчика из себя изображать, особенно, перед девушками! Не покупайся, поняла?
- Поняла. – Снежка пожала плечами. – Ну, и что такого? В общем, и мне когда-нибудь будет столько!
- Ну, тогда мы с ним уже дряхлыми старичками будем!
- Зато вы столько уже видели в жизни!
- А у тебя все впереди. И, поверь мне, есть вещи, которых лучше вовсе и не видеть.
- Но дружить мы все равно можем? Да?
- Ну, конечно!
Они вынырнули наверх около ярко освещенного здания с зубчатой башней, напомнившей Снежке сказочные замки.
- Это что такое?
- Театр Вахтангова. – Ответил Миша, любуясь ее невольным восторгом. – А там – Он выбросил правую руку. – Там Арбат. Идем?
Снежка готова была идти куда угодно, только бы он был рядом. Она смотрела на слепящие красками огни светорекламы в магазинных витринах и думала: неужели, это огромный, упоительный город, где даже вечером полные улицы прохожих, теперь станет частью ее жизни? И она здесь будет ходить свободно, никого не стесняясь и не боясь? И рядом с ней будут близкие, хорошие друзья, такие, как веселый и добрый Мишка Кторов? И вот такими вечерами она будет кружиться в танце на глазах полного зрительного зала, а удивительный, потрясающий, гениальный Артем Гуриев, будет искоса смотреть на нее своими бездонно-морскими глазами и, может быть, даже слегка улыбаться краешком губ? Неужели, это может быть? Вот так, не во сне?
Замечтавшись, она почти не слушала, что говорил ей Кторов. Ей достаточно было просто звуков его голоса, его шагов, его руки, мягко накрывшей ее ладонь.
- Собственно, все! – Резюмировал Михаил, когда они дошли до угла. - Может, хватит на сегодня? Москву лучше потреблять небольшими дозами. Да ты и устала, наверное!
Но Снежка ни капли не устала
- А разве улица уже закончилась? - Разочарованно протянула она.
- Как видишь! - пожал плечами Миша.
- А что там, за углом?
- Другая улица - Старый Арбат. А тот, по которому мы с тобой прошли - Новый.
- Старый Арбат?! Про который пел Окуджава? Где художники собираются?! Хочу посмотреть!
- Ну, на художников днем смотреть надо! Правда, давай завтра сюда придем!
- Пойдем! - Умоляла Снежка. - Ну, пожалуйста, хотя бы пару домов пройдем давай!
- Да я сам уже устал таскаться с твоим медведем. Угораздило тоже меня такую громадину выбрать! - Проворчал он. - Ну, и поздно уже! Давай домой двигать!
Но чем больше Кторов отговаривал ее, тем больше Снежке хотелось посмотреть на знаменитую улицу. Он вынужден был уступить, но в ее взгляде появилось что-то новое. Какая-то настороженность, словно он чего-то опасался. Впрочем, захваченная новыми впечатлениями, Снежка не обратила на это внимания.
***
Они не успели сделать и двадцати шагов за поворотом, когда Снежка увидела Артема. Гуриев выходил из сияющих огнями дверей арт-салона. И он был не один. За его обтянутый блестящей тканью модного пиджака локоть держалась высокая брюнетка, одетая в черное. Черным было все – от туфель на массивных каблуках – «копытах» и блестящей стразами футболки под короткой распахнутой курткой до смоляных завитков волос и лака на ухоженных ногтях. С куртки свисало множество всевозможных цепочек и колечек, и даже сквозь уличный шум было слышно, как они бряцали в такт каждому шагу. Они с Артемом задержались ненадолго у освещенной витрины с выставленными картинами, и спутница повелительно потянула его дальше, что-то объясняя на ходу с бурной жестикуляцией. Женщина не просто шла – она несла себя, гордо вскинув голову и словно впечатывая каблуки туфель в тротуар. В каждом ее жесте прослеживалось какое-то необыкновенное достоинство. Встречная толпа мягко обтекала их. Многие узнавали, радостно улыбались, причем больше ей, чем Артему. А она равнодушно кивала в ответ на приветствия и продолжала оживленный, эмоциональный разговор, подкрепляя его изящными жестами длинных тонких пальцев свободной руки.
- Где я ее видела? – Подумала Снежка вслух, оглядываясь на Кторова. Тот, видимо, тоже заметил Гуриева, но, к изумлению Снежки, как-то не горел желанием встречи.
- Так я и знал! – Пробормотал Михаил с обреченностью в голосе. – Может, слиняем, пока не поздно?
Но было поздно. Снежка даже спросить не успела, почему Кторов так реагирует на встречу с другом, как Артем уже обернулся и его брови удивленно приподнялись. Помахав им рукой, Гуриев что-то сказал своей спутнице, и, оставив ее посреди тротуара, подошел к Снежке и Кторову.
- Вот уж неожиданная встреча! – Сказал он весело. – И что же вас сюда привело?
Кторов молчал. Отвечать пришлось Снежке.
- Ничего. Мы просто гуляли.
- Прогулки в такой вечер, это, конечно замечательно! Но тебе завтра хореографу показываться! Между прочим, к восьми утра. И я бы на твоем месте лучше как следует выспался. Ладно, Мишка у нас как мотылек, безответственный. Он ни о чем не думает никогда. Но ты же умная девочка?
Снежку как-то покоробил этот назидательный тон. Вероятно, что-то подобное почувствовал и Кторов, потому, что заговорил тихо, но почти с вызовом.
- Что, Темыч, тянет, да?
- О чем ты? – Шевельнул бровью Гуриев.
- Понятно, о чем. Не успел приехать – сразу к ней побежал. Чувствуешь, что не по своей воле делаешь это, вот и злишься. Понятно. Только на ней – он кивнул на Снежку. – Отыгрываться не надо! Она не в курсе, кто тебя гипнотизирует!
- Ты, Миш, ерунду какую-то говоришь! – Ответил Артем с легкой долей смущения в голосе. – Никто меня не гипнотизирует и. уж тем более, никуда не тянет. Просто, Изольда – мой старый друг, я ее давно не видел и, естественно, соскучился.
- Да, конечно! – Иронически хмыкнул Кторов.
- И я все жду, когда же с ней подружишься и ты?
Снежка слушала их рассеянно, не отрывая взгляда от застывшей в ожидании Артема женщины. Смотрела, как она достает сигаретную пачку и изящно чиркает зажигалкой, прикуривая. Может, впервые в жизни, Снежка пожалела о том, что не курит сама. Она и понятия не имела, насколько женщина с сигаретой шикарно выглядит. Или, дело было вовсе не в сигарете?
Она стояла всего в нескольких шагах и ее блестящие темные глаза рассеянно скользили по витринам, тротуару, лицам прохожих. Но даже такие, бесцельно блуждающие, эти глаза поражали затаившейся уверенной энергией. Словно два костра пламенели в глубине цыганских зрачков. Снежка невольно поймала себя на зависти, даже на ревности.
Из задумчивости девушку вывел резкий насмешливый голос Кторова:
- Мне? Дружить с ней?! Знаешь, Гуриев, лучше ты меня сразу пристрели!
- Очень жаль, что ты так настроен! – Хмуро заметил Артем. – До завтра, Снежка!
Кивнув ей, он вернулся к ожидающей его спутнице. Она вновь покровительственным жестом взяла его под локоть, и, обернувшись через плечо, бросила на Мишу и Снежку короткий острый взгляд. Нос, отдаленно напоминающий профиль гордой хищной птицы, на мгновение наморщился, и женщина улыбнулась слегка насмешливой, и в то же время снисходительной улыбкой. Словно жалела за что-то и Снежку, и Кторова. Это было только одно мгновение, потом она качнула длинными сверкающими серьгами и словно растворилась в синем мареве подступающей ночи так стремительно, что Снежка не успела моргнуть.
- Чего смотришь, тоже очаровалась? – Прошипел над ухом явно раздраженный чем-то Кторов.
- Да ладно тебе! Лучше расскажи мне о ней!
- Что рассказать?
- Ну, кто она такая, эта Изольда? И за что ты ее так не любишь?
Не за что мне ее не любить! – Отрезал Миша все еще сердито. – Она мне ничего плохого не сделала, а только, знаешь… глядя на нее, я начинаю понимать средневековую инквизицию!
- Че-го?! – Удивилась Снежка. – Причем тут инквизиция?
- Пойдем-ка отыщем мою машину. Я ее тут, неподалеку на парковке бросил. А по дороге домой я тебе все расскажу, раз уж так интересно!
***
Сев в машину, Кторов не торопился начать рассказ. Снежка нетерпеливо поглядывала на него, теребя пушистую медвежью шерсть. Снежок уютно устроился у нее на коленях и Снежка, которая всегда любила мягкие игрушки, уже знала, что этот сувенир будет ее самым дорогим воспоминанием о Москве и о группе «Луч», что бы там ни случилось дальше!
- Ну, Миш?!
- Сейчас… дай выехать, а то я непременно во что-нибудь врежусь! О ней даже говорить лучше с осторожностью… Ну, вот, теперь можно! Ты спрашивала, кто такая Изольда? Она Ведьма!
Снежка хихикнула.
- Да, ведьма, или колдунья – называй, как хочешь.
- А серьезно? Чем она занимается?
- А этим и занимается. Куда уж серьезней. Она здесь живет, неподалеку. Я сам не видел, но говорят, у ее подъезда каждый день такие очереди выстраиваются!
- Что, правда? Как интересно! Сейчас, в двадцать первом веке, живая ведьма?
- Не разделяю твоего восторга! – Хмуро покачал головой Кторов.
- Нет, это потрясающе интересно! И Артем с ней дружит?!
- Да, к сожалению!
- С ума сойти! А что она может? Ну, конкретно?
- Карты судьбы чертит. По звездам.
- А-а, так она астролог, что ли? – Догадалась Снежка. – Как Павел Глоба, только женщина? Прикольно! Но это же никакое не колдовство, а наука. Учение древних! Считается, что характер и судьба человека зависят от расположения звезд в момент его рождения! Я раньше много про это читала. Там все рассчитывается точно, как в математике!
- Вот-вот и Изольда так говорит! – Как-то ядовито подтвердил Кторов. – Она вообще любит красиво говорить. И про астрологию, и про биоэнергии всякие, про силу сознания и подсознания. Целую лекцию прочитать может! А по мне – ведьма, она и есть ведьма, какими бы красивыми словами это не прикрывалось. Видела, какие у нее глаза? Недаром раньше ведьм всегда по недоброму взгляду узнавали!
- Видела. Красивые глаза! – Снежка вздохнула. – И гороскопы у нее, наверное, хорошие, раз за ними в очередь встают. Вот бы познакомиться с ней…
Она сказала это просто так, без задней мысли, и очень удивилась, когда Кторов испуганно дернул руль так, что машина едва не съехала на обочину. Послышались негодующие гудки.
- Тьфу! – Выругался Кторов. – Хорошо, гаишника рядом не было. А ты думать об этом даже забудь, слышишь? И если Гуриев когда-нибудь предложит – откажись! Дай мне слово, что откажешься!
- Да почему же? Я же просто так, для прикола. Что она мне сделает?
- А вот это неизвестно! Но проверять не советую.
- Да ладно! Что она, меня в ворону превратит, да? Или у голубя? В голубя, наверное, лучше!
Снежка веселилась, но Кторов остался серьезным.
- Кто знает, возможно, это еще не самое страшное. Ты старый советский фильм «Чародеи» смотрела? Ну, про новый год? Там этот актер… забыл его фамилию, маленький, вроде меня, говорит, что изменение физического облика не так опасно, как если из тебя душу вынут… или изменят ее.
- Так это же сказка! Миш, я не пойму, ты шутишь опять, что ли? Ты же бред какой-то несешь, не обижайся только!
- Бред, говоришь? – Покачал головой Кторов. – Может, и бред… Только посмотри, что она сделала с Артемом! А он, на минуточку, мой лучший друг!
- А что с ним такое? По-моему, такой же, как всегда!
- Как будто ты знаешь, каким он был всегда! Между прочим, еще недавно Темка был нормальным, веселым парнем. И сам первый смеялся над всякими там экстрасенсами, предсказаниями и прочей мистикой. Но однажды, просто за компанию с приятелем, он зашел к этой Изольде, заглянул на минутку, понимаешь? И все! Как будто подменили человека. Он же с ней теперь не расстается. Без ее совета ничего не делает! Вспоминает ее через каждое слово буквально! Она ему гитару подарила, так он на другой играть отказывается! В прошлом месяце в Орле струна лопнула, так он на сцену выходить не хотел, можешь ты это представить? Билеты проданы, полный зал, а он! Ну, чего там говорить? Притянула она его, и все! Как – не знаю, но факт! Он ей подчиняется во всем. Смех вспомнить: тут у него сольник был… ну, сольный концерт, так он ее уговорил петь! С ним, дуэтом!
- Она еще и поет?! – Ахнула Снежка.
- Ну, вообще с Артемом рядом все поют, у него фишка такая. Но лично ее я бы ни за что на сцену не потащил. А он не просто потащил – он заявил, что без нее вообще концерта не будет, вот так! И так во всем. И пофиг ему, что вся Москва смеется – Гуриев, мол, личного медиума завел! Вангу! Я не знаю, далеко ли ей до Ванги, я не специалист в таких вещах, но я бы предпочел держаться от нее подальше, скажу честно!
И, глядя на Снежку, добавил:
- У Гуриева даже глаза рядом с ней становятся другие. Пустые, мертвые. Словно она из него какую-то силу выпивает. Вот присмотрись!
- Да нормальные у него только что были глаза, живее всех живых! – Не выдержав, возразила Снежка. – По-моему, ты все же преувеличиваешь! Ты не допускаешь, что она просто нравится Артему? Безо всяких там гипнозов, приворотов, заклинаний? Как красивая, оригинальная женщина? Она замужем, кстати?
- С ума сошла? Такие, как она, замуж не выходят. Да и кто на ведьме женится? И, знаешь, хватит уже о ней! У меня при одном упоминании ее имени мигрень начинается! Кстати, мы приехали. Спокойной ночи, что ли?
Но Снежке не хотелось расставаться с ним. Впечатления ее переполняли, несмотря на поздний час, хотелось разговаривать еще и еще, неважно даже, о чем.
- Может, поднимешься? – Предложила она. - Я чай бы заварила. А то для себя одной мне скучно.
Кторов словно удивился слегка.
- Ты меня приглашаешь? – Спросил он с долей настороженности в голосе.
- А что в этом странного? Ах, да. Смешно, наверное, когда девушка, с которой ты только вчера познакомился, приглашает тебя в твою же квартиру! Ты об этом подумал?
- Нет, честно говоря, немного о другом.
- То есть?
- А, неважно уже! – Отмахнулся он. – Ладно, пошли! От чая я ни в какое время не отказываюсь, это же не виски, в конце концов!
Снежка рассмеялась. Сегодня ей все время хотелось смеяться – очень уж легко было на душе. Игнорируя лифт, она взлетела наверх по лестнице и там долго и безуспешно пыталась попасть ключами в замочную скважину, пока не подоспел Миша.
- Ладно, привыкнешь еще! – Успокоил он ее. И тут же с позабавившим ее испугом спросил:
- Ботинки снимать!
- Не парься! – Великодушно разрешила Снежка. – Я же полы еще не мыла. Проходи на кухню.
Увидев на столе блюдо с великолепными румяными булочками, Кторов несколько раз подряд открыл и закрыл рот, хватая воздух с видом вытащенной на берег за жабры рыбе.
- Эт-то что? – Спросил он, заикаясь. – Эт-то ты?
- Эт-то я! – Весело передразнила его Снежка. – Пробуй! Все остальные слова потом!
После второй булочки, которую он, следом за первой, проглотил фактически не жуя, Кторов, наконец, смог спросить:
- Когда же ты успела? Вообще днем не отдыхала, что ли?
- Да я, вообще-то, и не уставала! – Пожала она плечами. – А это – ерунда. Всего-то час, вместе с замесом теста. Вкусно?
- Обалдеть! – Выдохнул он.
- Мамин рецепт. Могу и тебя научить, хочешь?
Кторов рассмеялся.
- Нет, спасибо, я лучше уж готовые пожую. Ну, ты меня поражаешь. Слушай, может, ты еще и вяжешь?
- Как ты догадался? – Рассмеялась Снежка.
- Я просто предположил. Плохо, очень плохо! И почему я этого не выяснил раньше?
Снежка растерялась.
- А что тут плохого? Тебе что-то не нравится?
- Как тебе сказать... Если бы я знал заранее о твоих талантах...
- Ты бы меня не позвал?
- Ну, смотря куда. Замуж бы, может, и позвал. А вот в группу – вряд ли.
- Да почему же?! – Недоумевала Снежка
- А потому, что если от девчонки есть толк на кухне, то на сцене от нее, как правило, толка не бывает.
- Это кто сказал?!
- Опыт! – С важным видом изрек Кторов. – Мой личный многолетний опыт работы в шоу-бизнесе!
Он невозмутимо потянулся за очередной булочкой, но покрасневшая от возмущения Снежка отодвинула блюдо.
- И откуда, интересно знать, у тебя этот опыт? – Резко спросила она. – Ты ведь в группе два месяца всего, мне ребята сказали!
- В этой – да. Но «Луч» не единственный музыкальный коллектив на свете. Я три года работал с другим исполнителем.
- С кем?
- Да какая разница? Ну, с...
Он назвал фамилию, которую знала вся страна и Снежка сразу позабыла о намерении обидеться.
- Что, правда?!
- А что, врать буду, что ли?
- Вот это да! А чего же ты ушел от него? Разве от таких людей уходят?
- А с чего ты взяла, что он такой уж хороший человек? И потом, уходят даже от хороших, если так сложились обстоятельства. Я тогда встретил Темку. У него были не самые лучшие времена. Он поссорился со своим администратором, выгнал его. Что мне было делать? Старых друзей не кидают!
Снежка смотрела на него восторженно, словно он сам был, по меньшей мере, суперзвездой.
- Ты не думай, про кухню, это я так, шутка юмора! – Торопливо сказал он. – Вот такой у меня дурацкий юмор. Ты не обиделась?
В голосе звучала неподдельная тревога.
Снежка расхохоталась.
- На тебя, мне кажется, невозможно обижаться!
Он как будто слегка смутился, помолчал, потом резко вскочил, бросился в комнату и, прежде, чем Снежка успела что-то спросить, вернулся со старой, облупившейся гитарой.
- Вот, в шкафу нашел. Сто лет лежала. Надеюсь, не рассохлась.
Гитара дребезжала немного расстроено, но это не помешало Мишке с упоением петь одну за другой песни на знакомые Снежке с детства стихи Есенина, Визбора, Талькова.
Когда он замолчал, Снежка вздохнула.
- Это все? У тебя красивый голос!
- Да ладно... Смотри, при Гуриеве такое не ляпни, он с меня потом не слезет!
- Но это правда. Реально очень красивый! Разве Артем не знает?
- Знал когда-то, теперь уже, наверное, забыл. Мы с ним с ним в походах у костра дуэтом пели сколько раз! Конечно, он – первым голосом, я – вторым, но все же! Ох, эти студенческие годы! Как же мы с ним дружили тогда! Друг за друга могли в огонь и в воду просто!
- Сейчас что, не так дружите, что ли? – Спросила Снежка, уловив в его голосе грусть.
- Да нет, просто сейчас все другое, и сами мы уже другие тоже! Столько грязи сваливается на человека! – Протянул он тоскливо. – Даже из мелочи, пятнышек, неосторожных поступков, да просто невовремя сказанных слов складывается столько грязи, которая стоит стеной потом между людьми, и уже не отмывается никак! Ты этого еще не знаешь. И хорошо!
- Какая грязь? Что-то я не понимаю, Миш. Ты... ты что-то неприятное вспомнил, да?
- Наоборот. Сейчас, подожди! Я кое-что тебе покажу.
Он ушел и вскоре вернулся со старым, растрепанным фотоальбомом.
- Смотри, это как раз фотки тех лет. Я и Гуриев на всех, видишь?
Снежка с любопытством перебирала снимки. Как интересно смотреть на давние изображения знакомых людей и сравнивать их с тем, что перед глазами сейчас. Артем в простой помятой рубашке и джинсах выглядел обыкновенным мальчишкой, вряд ли его можно было вообще выделить из толпы. Миша, наоборот, казался как-то заметнее, чем сейчас. Широкая открытая улыбка почти на всех фото ему очень шла, и во всем облике было больше уверенности. Именно уверенности, а не той бравады, которой он время от времени козырял сейчас. Снежка подумала, что, кажется, действительно, тогда Миша чувствовал себя более счастливым. Только вот почему? Неужели, сейчас ему что-то мешает наслаждаться жизнью? Все его шутки, улыбки, смешки вдруг показались ей показными, а вот эта мелькнувшая в глазах затаенная грусть – настоящей.
Им обоим как-то расхотелось говорить. Они просто сидели, пили чай, и раскладывали на столе снимки, как осколки давно ушедшей жизни. И так постепенно добрались до фотографии, где между Кторовым и Гуриевым, которые, казалось, в студенческие годы были и впрямь неразлучны, стояла худенькая, высокая светловолосая девушка с небесно-голубыми глазами и темной родинкой на щеке. Она стояла, обнимая парней широко расставленными руками, и улыбалась на редкость обаятельной улыбкой.
- А это кто? – Полюбопытствовала Снежка.- Она что, тоже с вами училась? Ой...
Она сделала неловкое движение и уронила альбом. Пачка снимков веером рассыпалась по полу. Кторов, вместо ответа, наклонился и стал собирать их. Снежка торопливо кинулась ему помогать.
- Извини, пожалуйста! Ой, а это что?
Снежка держала несколько фотографий Кторова и девушки с родинкой. На одной из них, они, хохоча, обнимались, на другой – жарко целовались за столиком кафе, на третьей мелками выписывали на двери гаража огромное сердечко с надписью «М + Л» по центру, а молодой Артем Гуриев стоял рядом, посматривая на них со снисходительной улыбкой.
- Дай сюда! – Резко сказал вдруг Кторов.
- Кто она? – Вновь спросила Снежка.
- Какая теперь разница? Моя первая любовь. И да, она училась с нами в одной группе.
- Правда? – Обрадовалась она. – И как же ее звали? На «Л»? Лена? Люда? Люба?
- Ну, это точно не важно! – Отрезал он, забирая у нее снимки. – Извини, мне не очень-то приятно все это вспоминать!
- Почему? – Изумилась Снежка. Ей казалось, что воспоминания о первой любви должны быть самыми светлыми в жизни любого человека.
- Потому, что ничем хорошим у нас с ней не кончилось. Да и не могло кончиться, по правде говоря.
- Почему же не могло?
- Любопытная ты! - Пробурчал Кторов недовольно. – Все тебе надо знать, да? Ну, хотя бы, потому, что она была самая красивая девчонка на курсе – это раз. Самая способная – это два. Ну, и из довольно состоятельной семьи – три. А чем мог похвастаться тогда я? Ничего удивительного, что она в конце концов предпочла мне другого, более достойного.
- И ты с тех пор так никого и не любил? – С сочувствием вздохнула Снежка.
- Ну, почему? Любил! Много раз! – Ответил он беззаботным тоном. Слишком уж беззаботным, чтобы можно было ему поверить
- Ты до сих помнишь эту «Л»?
- С чего это я должен ее помнить? Я ее сто лет не видел, и еще двести видеть не хочу!
Михаил достал из кармана зажигалку и прежде, чем Снежка успела его остановить, поджог фотографии с девушкой.
- Миш, ну, зачем?
- Затем, чтобы не жить прошлым! – Он швырнул в раковину догорающие комки. Потом вздохнул:
- Черт! Поздно уже, ехать пора. Я почти сплю что-то, даже не знаю, как поведу машину.
Снежке вдруг стало жаль его. Зачем она только начала разговор об этой девушке? Теперь Мишка будет вспоминать, как ему было больно, когда его бросили. Понятно, любому было бы больно. А у него даже теперешней любви сейчас рядом нет! Ну, куда его отпускать в таком состоянии?
- А ты... не уезжай! – Вдруг предложила Снежка. – А что? Ночуй здесь, поместимся! Ты сам сказал, что твоя девушка уехала, так? Значит, никто тебя искать не будет?
- Ну, допустим... – Улыбнулся вдруг он.
- Ну, и вот. У тебя диван в зале ведь раскладывается, наверное?
- Да! – Кивнул он, улыбаясь еще шире.
Снежка не понимала причин этой улыбки. Глаза Кторова странно блестели, он резко встал и подошел к ней почти вплотную.
- Ты, правда, хочешь, чтобы я остался?
- Ну, конечно. Это же я тебя задержала допоздна, мне неудобно. И потом, мне не хотелось бы, чтобы ты всю ночь перебирал свои грустные воспоминания.
- Ты права, девочка. Зачем их перебирать? Та девушка была в далеком прошлом, ее давно пора забыть.
- Вот и я говорю...
- Она конечно, была очень красивой! Но есть и другие красивые девушки, так ведь?
- Конечно, так. – Подтвердила Снежка, слегка удивленная его необычным взглядом. В нем была какая-то жадность, словно Снежка уже была не Снежкой, а булочкой, которую ему хотелось проглотить, не жуя. Он уже даже не говорил, он бормотал негромко, словно обращаясь к самому себе:
- Сколько можно, в самом деле, жить прошлым? Когда она есть, когда она здесь. Она хочет, чтобы ты остался. Так чего же ты колеблешься, дурак? Неужели, жизнь тебя еще не научила, что надо брать от нее все?
Лихорадочное бормотание оборвалось глубоким страстным вздохом. Его руки до боли стиснули плечи Снежки, а лицо вдруг оказалось настолько близко, что ее ресницы задрожали от его дыхания. В его глазах загорелся новый огонек, который почему-то испугал Снежку. Он сделала шаг назад и попыталась высвободиться, но он держал крепко.
- Миш, ты чего? – спросила она почти шепотом. – Ты как будто не в себе. Ты меня пугаешь!
Он не ответил. Он как будто боролся с чем-то внутри себя. И, словно победив, внезапно разжал пальцы и улыбнулся знакомой светлой улыбкой.
- Я? Нет, я ничего! Просто, знаешь... я подумал... Все-таки, я поеду! Ну, привык я там ночевать. Ты уж не обижайся, ладно?
Уже в прихожей, он чуть коснулся губами ее щеки, пожал руку.
- Ты – сокровище, Снежка. Настоящее сокровище. Тебя надо беречь. И я буду беречь тебя. Никогда еще никому я такого не говорил, правда. Ты первая!
Она смущенно улыбнулась и пожала плечами.
- Правда. Я еще никого в этом мире не умел и не хотел беречь. А теперь... Ты только верь мне, хорошо? Мне одному.
- О чем ты? Конечно, я тебе верю. Мы же друзья?
- Друзья – Кивнул он. – И кто бы из ребят что про меня ни говорил, не верь им, слышишь? Все это вранье! Верь только мне!
- Как? А если будут говорить что-нибудь хорошее?
- Ну, да! – Усмехнулся Михаил. – Дождешься от них, как же!
- Ты как-то странно себя ведешь. – Растерянно заметила Снежка. – Я тебя что-то перестала понимать.
- Да? – он улыбнулся. – Извини. Наверное, я просто слегка устал. До завтра, Снежка. Спи спокойно.
Подмигнул, и, попрощавшись кивком, быстро закрыл за собой дверь.
Снежка пожала плечами и отправилась убирать со стола.
IV
- Лучик! Ребята, Лучик приехал!
Этот радостный крик заставил Снежку резко поднять голову. Симпатичная светловолосая девушка с длинным «конским хвостом» свесилась в лестничный пролет и весело махала рукой. Снежка оглянулась на Вадима, отставшего на пару ступеней. Увидела, как он широко улыбнулся и помахал в ответ. Голова девушки исчезла.
- Это тебе, что ли? – Спросила Снежка. – А почему «Лучик»
Вадим пожал плечами.
- Не знаю, ребята так прозвали. Наверное, в том смысле, что волосы у меня светлые. Или потому, что я в группе «Луч» со дня ее основания. Кстати, это Света, твоя напарница. Вот и познакомитесь сейчас.
Они поднимались по широкой лестнице районного Дворца Культуры. Вадим шел спокойно и неторопливо, а Снежка почти бежала, задыхаясь от волнения. Еще вчера утром этот самый просмотр у хореографа ее почти не беспокоил. В самом деле, чем она рискует? Скажут, что она не подходит – сядет на поезд и уедет домой, только и всего. Но теперь, после упоительной вечерней Москвы, песен Артема и мягкого, с грустинкой, взгляда Кторова, Снежке уже казалось, будто она нашла не просто хорошую команду - свою семью, о которой давно мечтала. И как она будет жить дальше, если никогда больше их всех не увидит – невозможно даже представить...
В первую ночь на новом месте ей снились белые, кудрявые облака, которые почти касались щек, шум морского прибоя и теплые, сильные руки, обнимающие ее. Руки до того знакомые, что, казалось еще чуть-чуть и она угадает их обладателя. Но имя не вспоминалось, а облака скользили в воздухе между ним и Снежкой, заслоняя его лицо...
Она проснулась с отличным настроением и едва успела выпить кофе, как в дверь позвонили. Сияя улыбкой, Снежка распахнула дверь без колебаний, радостно выдохнув:
- Мишка!
И смутилась, увидев тяжеловесную фигуру Вадима Климова.
- Привет! – Кивнул Вадим. – Ты... это... извини, если напугал. Меня Гуриев послал за тобой. Велел отвезти тебя к хореографу, а то ты город не знаешь пока... Он сам позже подъедет, у него там дела какие-то... Короче, ты собирайся, не торопись, хорошо? Я здесь подожду.
И ждал, терпеливо и без окликов. Только упрямо мотал лохматой головой на уговоры войти хотя бы в прихожую.
Снежка торопливо натянула тренировочный костюм, запихнула в сумочку ключи. Уже по дороге к машине спросила:
- А почему Артем прислал именно тебя?
Это, конечно, был бестактный вопрос, хоть он был продиктован лишь желанием Снежки увидеть Мишу вместо Вадима. Любой другой человек, наверно, обиделся бы, но добродушный Климов только задумчиво почесал затылок.
- Понятия не имею! – Просто признался он. – Мне сказали – я поехал. Может, потому, что больше некому было? Темыч с Кириком за аранжировками засели, Кторов вообще куда-то провалился – с утра найти не могут, А Славка Угольников сам вызвался, но Артем сказал, что его телохранитель при нем должен находится неотлучно. Ну, а я был относительно свободен.
- Давно у Артема телохранитель? – Поинтересовалась Снежка, устраиваясь на пассажирском месте.
- Да... Года два, наверное. – Медленно, словно припоминая, ответил Климов.- Впрочем, нет, наверное, дольше. Он без Славки никуда. Даже на пляже прошлым летом его таскал за собой. Причем, Славка при галстуке был и в рубашке. Отдыхающие реагировали с интересом!
Снежка прыснула. Оказывается, Вадим тоже умел шутить.
- Зачем же ему такой надзор?
- Ну, медийному человеку положена охрана. Народу кругом полно, мало ли...
- Артем что, боится, что на него нападут? У него есть враги?
- Ну, так... Вроде бы, нет. Во всяком случае, я их не знаю! А нападут... разве что, поклонницы попробуют разорвать на сувениры. Они же, в основном, девчонки, вроде тебя. Бесбашенные совершенно.
- И что же, Слава его от них охраняет?
- Зря улыбаешься. Угольников – прекрасный дипломат. Всякое случается, особенно, на гастролях, а он любую ситуацию разрулить может. Причем, интеллигентно, без мордобоя и резких выражений. Вообще Славка парень – Во!
Вадим поднял большой палец, и добавил:
- Со всяким подружиться сумеет. Пожалуй, за все эти годы у него только раз прокол и вышел. С Изольдой. Ну, это уж такой характер!
- Какой прокол? – С живым интересом спросила Снежка.
- Да просто не приглянулся он ей, и все. Заявила, будто бы у него взгляд нехороший, темный. Кто бы говорил, Боже Мой! Ее глаз пол-Москвы боится!
Климов мягко рассмеялся.
- И что? – Перебила его Снежка.
- Ну, и сказала, чтобы у нее он больше не появлялся. С тех пор Гуриев, если опасается один ехать, ну, там время позднее, или что, берет с собой меня.
И смущенно улыбнулся:
- Я ведь тоже здоровый!...
Снежка вспомнила этот разговор позже, когда услышала прозвище «Лучик».
- Я бы тебя по-другому назвала!
- Как? – Поинтересовался Вадим.
- Ты солидный такой, основательный. Сильный и простой. Я бы звала тебя «Слон», например. Или, еще лучше «Мамонт».
- Мамонт? Звучно! Что же, зови, если хочешь. Мне не жалко.
Ему действительно не было жалко. По дороге, и в машине, и здесь, на лестнице, он терпеливо и обстоятельно отвечал на Снежкины вопросы, не удивляясь ее любопытству и ничего не спрашивая в ответ. Ей всегда нравились такие парни, спортивные, которые не хвастались своей силой, а напротив, как будто бы стеснялись ее. И всегда были готовы прийти на помощь, даже когда их об этом не просили. Вадим вызывал доверие, и поэтому она решила расспросить его об Изольде.
- А у тебя с ней какие отношения?
- Обыкновенные. Мы почти и не общаемся, сижу с ними рядом, и все. Она нормальная так-то... Нет, конечно, если что вдруг не по ее, так это тайфун, ураган! Прячьтесь все!
В голосе Вадима звучало почти откровенное восхищение.
- Ну, а если ее не трогать, то и она не тронет. Просто, если она о чем-то заспорит с Гуриевым, и спросит: «Вадик, я права?», нужно кивнуть с уверенным видом. Мол, конечно, согласен.
- А если не согласен?
- Все равно. Только самоубийца с ней может спорить.
- Значит, ты просто врешь? – Возмутилась Снежка. – И Артем не обижается?!
- Нет, он знает, что с ней только так! Да и не вру я вовсе. Я вообще с детства врать не умею, у меня всегда все на лице написано в красках. Просто я никогда не вслушиваюсь в их разговоры, так что, даже не знаю, о чем речь.
- А правда, что она колдунья? – С любопытством спросила Снежка.
Вадим неопределенно пожал плечами.
- Ну, скажи, скажи!
- Послушай, ну, что ты хочешь от меня услышать? Она говорит, что все, чем она занимается – не колдовство, а наука, а я откуда знаю?! У нее по всей квартире книжные полки со справочниками по всем возможным предметам, и по болезням, и по звездам, и по пирамидам египетским, да еще и на шести языках! И добрую половину их она знает наизусть! А я и прочитать бы не смог! У нее по стенам дипломы иностранных академий развешаны, а у меня десять классов и игра на гитаре в подземном переходе – все университеты! Что я тут могу определить? Что она много может всякого такого, чего никто не может – это факт. Но кем ее считать – не берусь ответить!
Непривычно долгий монолог, видимо, утомил Климова. Он глубоко вздохнул и принялся ерошить волосы. Но Снежка не отставала:
- А что она такого может? Ну, сам ты что-нибудь видел?
- Видеть – не видел. – Нехотя выдавил он. – Но – чувствовал.
- Что чувствовал?
Ну... Однажды у меня зуб дико разболелся. Я стоматологов боюсь, как огня, вот и решил терпеть, а предлога отказаться от похода к ней не нашел. Ну, а к вечеру как огнем челюсть разламывать стало, причем каждый звук отдается, как удар молотом по башке, даже громкий разговор рядом, представляешь?
Вадим начал неуверенно, словно не зная, стоит ли о таком рассказывать, но постепенно увлекся. Снежка не сводила с него широко раскрытых глаз.
- Ну, вот, значит, сижу я и морщусь от боли. Как назло, Изольда с Гуриевым в тот день к концерту готовились, дуэт свой репетировали как раз, а мне, понимаешь, и без музыки тошно. Я вообще-то не нытик, не подумай, но тут, думаю, выражение лица у меня было вполне себе говорящее! Во всяком случае, Изольда раз на меня глянула искоса, другой, потом встала, по комнате прошлась пару раз. Артем гитару настраивал, а она подходит прямо ко мне... я на диване сидел, шагах в десяти от них... подходит, садится рядом и нейтрально так задает мне какой-то вопрос... Куда с концертом недавно ездили, или еще что-то в этом роде. Словом, незначительное что-то. Но до этого дня она со мной вообще не заговаривала, ни разу! Я что-то там говорю, отвечаю, а сам вижу – не слушает она меня. Смотрит глазищами своими, как будто насквозь прожигает. Потом потянулась, как кошка, рукой перед моим лицом поводила так, знаешь, как невропатолог, когда взгляд отслеживает молоточком. Улыбнулась, встала и ушла. Обратно, к Гуриеву. Всех делов – на несколько секунд. Я не сказу понял, что зуб болеть перестал. Резко – как будто выключили. А когда понял...
- Что?
- Что-что, перепугался! Настолько, что на следующее утро, чуть свет, в поликлинику помчался. Оказалось, почти уже флюс. Врач удивлялась, как я ночью спал, боль должна была быть адская. А я ничего, понимаешь, ничего не чувствовал. Ни вечером, ни ночью. Как это объяснить – я не знаю. Вот и все.
- И как же ты с ней? После этого?
- Сначала побаивался, даже идти не хотел. Потом ничего, забылось как-то.
- И ты не пытался с ней об этом поговорить? Ну, спросить, как она это сделала?
- Почему не пытался? Спрашивал.
- И что она ответила?
- Рассмеялась. Сказала, что я большой фантазер, а она ничего такого не делала, и даже не собиралась.
- Она тебе нравится? – Полуутвердительно спросила Снежка. – Ну, как человек?
- Она не человек. Она – гений! – Убежденно ответил Вадим. – А что со своими тараканами – так у талантливых людей без этого не обходится. У нашего Темыча, к примеру, тараканов еще побольше, чем у нее!
***
Лестница во Дворце Культуры показалась Снежке бесконечной, а зал наверху – огромным. За рядами кресел, в дальнем углу невысокой сцены оживленно беседовали два парня и та самая девушка, которая махала им с лестничной площадки незадолго для этого. При виде Вадима парни радостно оживились, а девушка прыжками преодолела узкий проход, двигаясь настолько пластично, что казалось – она не касается пола, и с разбега обняла его.
- Лучик, я знала, что ты приедешь, я знала!
- Ромео возвратился, Джульетта в экстазе! – Весело прокомментировал происходящее спортивного вида паренек с коротким ежиком жестких светло-русых волос. – Знаешь, Вадик, она даже похудела без тебя!
- Реально? А есть еще, куда? – Вадим без усилий поднял фигурку девушки на вытянутых руках, покружил и осторожно поставил на место.
Девушка одобрительно кивнула.
- Молодец! Тебя бы мне вместо Лешки!
-Чтобы вообще не расставаться, да? – Иронически осведомился тот же парень с ежиком.
- Завидуй молча, а? Ты бы хоть поддержки делать сначала научился, как Лучик, а потом уж...
- Ой, ну, с ним бы и танцевала! – Хмыкнул он.
- Света, Лешка, ну, хватит! – Просительно сказал Климов. – Как дети! И ведь каждый раз! Вы такая классная пара, какого черта друг к другу цепляетесь.
- А без этого скучно жить! – Хохотнул Леша. – Верно, Светик?
- Отстань, а? Помолчите хоть пару секунд! Марецкий!
- Что? – впервые открыл рот второй парень. На взгляд Снежки, он гораздо больше был похож на танцора, чем этот Леша. Высокий, стройный, если не сказать, худощавый, с темными шелковистыми волосами, прикрывавшими уши, он даже двигался как-то особенно легко и изящно.
- Чего вы с Лешкой здесь встали? Вам другого места нет?
- Вообще я хотел спросить про Литвинович...
- Позже спросишь!
- Хорошо, как скажешь. Леш, пошли! Но учти, сейчас Сергеич завалится, с минуты на минуту.
Света только нетерпеливо махнула рукой. Парни развернулись и прошли совсем рядом со Снежкой, не обратив на нее никакого внимания. Не зная, что ей делать – ждать, или тоже выйти, Снежка растерянно присела на ближайший ряд и, подумав, демонстративно отвернулась. Вадим и Света самозабвенно целовались, совершенно забыв о чьем-либо присутствии. Впрочем, это только казалось. Снежка не могла расслышать, как Света шепнула на ухо Климову, чуть заметно поведя бровью в ее сторону:
- Это, что, она?!
Вадим коротко кивнул.
- Хорошенькая... И молоденькая совсем. – Почти не разжимая губ, прошептала Света. – И что он ей такого наобещал, что она согласилась?
- Т-сс! – Вадим мягко накрыл ее губы указательным пальцем. – Это не наше с тобой дело! Никому не рассказывала?
Светка помотала головой. Потом шепнула удрученно:
- Все равно сейчас узнают! Представляю, что Андрей устроит! Знаешь же, что он...
- Тихо, я сказал!
Как раз в это время у входа послышались быстрые, уверенные шаги. Невысокий лысоватый человек с большими очками в черной оправе подошел к ним вплотную и укоризненно покачал головой. За его спиной мелькнули Леша и Андрей Марецкий.
- Я сколько раз говорил: личная жизнь только в нерабочее время? Репетировать пора, у меня время по часам расписано, а они тут дом свиданий устроили!
- Понимаете, Филипп Сергеевич, - Проникновенно начала Света. – Мы не виделись очень долго, и...
- Да, я в курсе! Целых пять дней! Как вы это пережили – ума не приложу! – Резким тоном сыронизировал хореограф. - Так, Климов, уйди отсюда! Ты пока не танцуешь еще, значит, делать тебе на репетиции абсолютно нечего.
Он обернулся и похлопал в ладоши.
- Ребятки, на исходную! Живенько, пошли!
- Литвинович нет! – Хмуро возразил Марецкий.
- Вот еще новое дело! Где она? И кто это? – Он бесцеремонно ткнул пальцем в притихшую Снежку. – Я же говорил, чтобы не водили посторонних людей! Ну, это же репетиция, а не концерт, в конце концов! Я устал вас предупреждать по десять раз!
- Сергеич, так это новенькая наша! – Торопливо объяснил Вадим. – Гуриев ее велел попробовать поставить вместо Литвинович. Сказал, сам подъедет, смотреть будет. Он тебе не звонил разве?
Хореограф не успел ответить на этот вопрос, как Андрей и Леша заговорили почти хором, перебивая друг друга
- Что?!
- Нет, нормально, а?!
- А как же Вика?
- Нет, это, наверное, розыгрыш!
Одна Света стояла спокойно. Видимо, для нее это новостью не было.
- Тихо! Вика Литвинович с нами больше не работает! – Разъяснил ровным голосом Вадим Климов. – Теперь вместо Вики у нас будет Снежка! Так что, знакомьтесь и срабатывайтесь!
- Какое там «срабатывайтесь»?! – Возмутился Леша. – У нас вылет послезавтра, а эта... что она умеет?!
- Представь себе, кое-что! А чего не умеет, тому научим! Верно, Сергеич?
-Н-ну... – Задумчиво протянул хореограф. – Придется подумать. Тебя как звать-то?
- Снежана. – Имя прозвучало робко, чуть слышно, как шелест книжных страниц.
- Опыт есть?
Снежка замялась.
- Ясно. С образованием как?
- Городская хореографическая с красным дипломом. И дополнительный класс по современному эстрадному танцу.
- Уже лучше! Что ж, иди!
Снежка, волнуясь, взобралась на сцену.
- Кофту сними!
Она торопливо расстегнула олимпийку, оставшись в тоненькой облегающей майке. Кто-то (кажется, Лешка) восторженно присвистнул. Хореограф строго оглянулся.
- Сейчас выведу кого-то!
И кивнул Снежке:
- Давай, пройдись!
- Как? – Растерялась она.
- Ногами! Просто, как обычно ходишь, но чуть быстрее!
- Без музыки?
- Делай, что тебе говорят!
Снежка повиновалась.
- Еще раз. «Мостик» умеешь делать?
- Да, конечно.
- Давай! Сильнее изогнись! Насколько можешь. Все, выпрямляйся! Теперь подними руки. Покружись. Быстрее, можешь? Еще быстрее! Ладно, хватит! Иди сюда!
Тяжело дыша не столько от нагрузки, сколько от волнения, Снежка вернулась в зал.
- Плохо! – Покачал головой Филипп Сергеевич.
- Что... плохо?
- Да все плохо! У тебя что в школе по физкультуре было?
- Ничего. Освобождение было.
- Оно и видно! Девочка, танцы, это нагрузка на все группы мышц. А твои мышцы, извини, впечатления не производят. Честно говоря, я их вообще не заметил!
- Сергеич, ну, зачем уж так-то? – Вмешался Вадим. – Ей с Марецким в паре стоять, он тоже явно не штангист!
- Я не в том смысле. Я про то, что ей тяжело придется! У нас репетиции бывают по многу часов!
- Выдержит! – Уверенно сказал Климов.
Хореограф смотрел на Снежку, как бы что-то прикидывая.
- На сцене наши номера когда-нибудь видела?
- Нет...
- Ладно, тогда сделаем так. Мы пока подготовимся, а ты садись вот сюда и держи – он протянул ей раскрытый ноутбук с подключенными наушниками.
- Видишь, это запись нашей последней репетиции. Мы этот танец месяц уже гоняем. Садись и смотри внимательно. При необходимости – перематывай еще раз. Не старайся запомнить все движения, у тебя это все равно сразу не получится, главное – поймать правильный ритм. Усекла? Ну, давай!
Снежка углубилась в запись с рвением отличницы. Филипп Сергеевич, что-то бормоча себе под нос, вышел в коридор.
- Ничего не понимаю! – С возмущением заговорил Лешка. – Откуда она взялась?
- От верблюда! – Иронически хмыкнула Света. – А верблюд у нас, как ты знаешь, один!
- Так это что, Кторов, что ли, притащил ее?
- А ты только сейчас догадался?
- Где Вика? – Взволнованно вмешался Андрей. Света резко ответила:
- Нет твоей Вики, Марецкий! И не будет уже, не надейся! Кторов ее уволил.
- Как это «уволил»?! Когда? Почему?
- Ну, насколько я поняла, вчера. Прямо по телефону. Сказал, что она может больше не приходить в группу, так как он нашел ей замену.
- Вот так сразу?!
- Почему же сразу? Вика говорит, что этого следовало ожидать. Вы же помните, как он Мишка уже месяц Гуриеву наговаривал на нее? С тех самых пор, когда он в Сосногорске в отеле драку устроил, а Вика сказала, что таких, как он, на поводок пристегивать надо. Что, забыли? А Кторов вот не забыл!
- Но это... это низко! Мало ли, кто чего сказал. Вика отлично танцевала, мы сработались!
- С тобой, но не с ним! А ему, понимаешь, положение в группе укреплять надо, оно у него неустойчивое! Скажи, Лучик, я права? С ним только Гуриев нормально, и то потому, что Кторов с ним себя ведет, как человек. Все остальные только терпят, и то уже с трудом!
- А чего, любить его, что ли? – Хмыкнул Алексей. – Вечно на понтах, вечно придирки, хамство, скандалы. Кто это выдержит? А к Литвинович он просто подкатывался. Я это сам видел, не раз. И когда она ему отказала, видимо, решил отомстить... таким вот, примитивным способом.
- Н-да! – Протянула Света, оглядываясь на склонившуюся над ноутбуком Снежку. – Эта, наверное, не отказала.
- Это само собой! – Кивнул Лешка.
- Как хотите, я с ней танцевать не буду! – Вдруг сказал Андрей. – После Вики... вы знаете, как я к ней относился. Еще чуть-чуть и мы бы начали встречаться. И после этого, что бы я вот с этой? Нет уж, ни за что!
- Марецкий, ты бы в бутылку не лез! – Посоветовал молчавший все это время Вадим. – Не надо нам сейчас конфликтов, перед гастролями. Время покажет, кто и чего стоит, ну а пока ведем себя тихо. Вике мы все равно не поможем тем, что будем портить отношения с этой Снежкой, а вот врага в лице Кторова очень даже нехилого наживем!
- И что ты предлагаешь? – В голосе Андрея звенело плохо сдерживаемое негодование.
- Работать, как работали. С новенькой будьте вежливы, но никаких важных разговоров при ней старайтесь не вести. Во всяком случае, имейте в виду, что все, что вы скажете в ее присутствии, тут же станет известно Кторову.
- И может быть использовано им против вас! – Пародийно-прокурорским тоном закончила Света.
- Да. Вот именно.
- Это в своей родной группе все время бояться, что на нас настучат? – Вздохнул Лешка. – Никогда мы так не жили!
- Ничего, - Успокоил его Климов. – Думаю, это ненадолго. Либо Гуриев сам поймет, каков Кторов на самом деле, либо...
- Либо мы поможем ему это понять! – Согласилась Света. – Ребята, Лучик прав! Делаем вид, что все в порядке.
- Но я не согласен! – Начал было Марецкий, и в эту самую минуту в зал, в сопровождении хореографа, вошел Кторов.
- Всем привет! – Весело кивнул он. – Не начали еще?
Снежка, уловив краем глаза движение, бросила наушники и вскочила с места.
- Миша! Ой, как здорово, что ты пришел! – Воскликнула она обрадовано. – Я тебя ждала утром. Где ты был?
- Потом расскажу! - Улыбнулся он и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. – Ну, что, самочувствие как? Можете приступать! – Обернулся он к хореографу. – Гуриева не ждите, у него там планы поменялись. Я сам посижу, посмотрю.
- Все успела разглядеть? – Осведомился хореограф, обращаясь к Снежке. Она энергично кивнула в ответ.
- Вопросов нет?
- Нет. Мне показалось, там сравнительно простые движения. Надеюсь, у меня получится!
- Конечно, получится! – Поддержал ее Кторов. – Только не волнуйся. Ты же не одна! Если что, мы все тебе поможем!
Снежке было радостно от этих теплых слов и вообще от его присутствия. Это, безусловно, было к лучшему, что вместо гениального, но слегка чопорного Артема, которого Снежка побаивалась почти в такой же степени, в какой и восхищалась им, здесь такой простой, такой знакомый и близкий уже Мишка со своей доброй улыбкой. Снежка кивнула ему и, сияя, решительно направилась к сцене.
- Встали по местам! – Скомандовал хореограф, включая уже знакомую Снежке фонограмму одной из песен Гуриева. Лешка и Света, взявшись за руки, тут же оказались в центре сцены. Снежка, убедившись, что Андрей не идет за ней, вернулась за ним сама и с улыбкой протянула руку. Но Марецкий, слегка побледнев, отступил назад.
- Ну, что такое? – Спросил хореограф нетерпеливо. – Андрей, тебя спрашиваю! У тебя что, живот болит?
- Ничего у меня не болит! – Твердо ответил Марецкий. – Но танцевать с ней я не буду!
Снежку словно огнем обожгло от этих резких слов. Понятия не имея о предыдущем разговоре, которого она не слышала, занятая видеозаписью, она нашла единственное объяснение происходящему – Андрей заранее уверен, что провинциалка не умеет танцевать и ее не стоило приглашать на просмотр. Она густо покраснела и торопливо заморгала глазами, боясь что жгучие слезы обиды, уже подступившие к ним, при всех прольются наружу.
- Это что еще за фокусы, Андрей? – Изумился Филипп Сергеевич. И тут же за его спиной прозвучал спокойный голос Кторова.
- Ничего, мы сейчас разберемся!
Миша ладонью отодвинул хореографа и подошел к Марецкому вплотную. Снежка видела, как в его глазах вспыхнули незнакомые ей искорки ярости.
- В чем дело? – Спросил он сдержанно. – Впрочем, я догадываюсь. Переживаешь за Литвинович?
- Ты ее уволил! – Отчеканил Андрей. Леша и Света сошли обратно в зал и с явной тревогой прислушивались к разговору.
- Мне пришлось это сделать. – Пожал плечами Кторов. - Нам танцовщица нужна, а не истеричная барышня с капризами. Впрочем, я смотрю, не одна она такая! Может, ты думаешь, что я не могу так же легко заменить и тебя?
- Меня?! – Брови Андрея дернулись. – На каком основании?
- Андрей с нами с самого первого дня! – Взволнованно заметила Света, кладя руку на плечо Марецкому.
- Какая разница, с какого он дня? На том основании, что работать он не хочет, и открыто срывает репетицию. А у нас график плотный, нам его уговаривать некогда!
Все молчали. Снежка переводила встревоженный взгляд с Кторова на Андрея и обратно.
- Марецкий, я прошу... – Тихо начал Вадим.
- Андрей, ну, чего ты, в самом деле? – Протянул Леша, а Светка просительно заглядывала танцовщику в глаза. Андрей постоял еще какие-то секунды, колеблясь, потом глубоко вздохнул, и привычным, чисто профессиональным жестом повел Снежку к сцене. Почти все облегченно вздохнули. Кторов расположился в центре первого ряда, Вадим тактично устроился за его спиной. Филипп Сергеевич перезапустил музыку и встал к сцене лицом. Репетиция наконец-таки началась.
***
Несмотря на то, что у нее не все и не сразу получалось, Снежка была почти в восторге. Постоянные окрики и замечания хореографа лишь вызывали улыбку и призывали удваивать старания..
- Снежана! – Кричал Филипп Сергеевич. – Ну, что такое? Ты же говорила, что окончила хореографическое училище…
- Школу. – Уточнила она.
- Да хоть детский сад! Почему у тебя движения такие неуверенные, словно ты сцену видишь впервые в жизни, и не знаешь, что там делать? И зачем, скажи мне, ты все время смотришь на Светлану? Если думаешь, что она у нас все идеально делает, так это не так! Тебе на меня смотреть надо. И, краем глаза, - на Марецкого! Чтобы ноги ему не отдавить!
Снежка рассмеялась. Она действительно не сводила глаз со Светки, стараясь, по мере сил, копировать ее движения. Теперь попробовала оторваться – и с неожиданным успехом. Она не помнила, чтобы когда-то раньше так с удовольствием выкладывалась на репетициях. Это была ее музыка, знакомая и понятная ей. Она подсказывала, направляла, звала. И как ей, так и музыке из полутьмы зала, поощрительно улыбаясь, кивал Кторов.
Ей показалось, что все закончилось очень быстро, хотя в реальности прошло не меньше часа. Танцоры спустились со сцены. Марецкий пожал Снежке руку, и ей показалось, что Андрей чувствует себя неловко, за то, что так грубо отнесся к ней в начале. Она улыбнулась, чтобы показать, что не сердится, но он уже отошел к Лешке и Светке и заспорил с ними о каких-то технических моментах танца.
- Неплохо! – Констатировал хореограф. – Прямо скажу – намного лучше, чем я от тебя ожидал. Конечно, синхронность пока оставляет желать лучшего. И движения должны быть более плавными, понимаешь? Руку надо выбрасывать изящно, как птичье перышко! А не как топор, которым ты решила порубить воздух!
- Спасибо! – Кивнула Снежка. – Я это запомню.
- Да не переживай, из тебя будет толк! Я такие вещи сразу вижу, столько лет в этой профессии, как-никак. Позанимаемся интенсивно дня три, и вас с Марецким будет не отличить от второй пары.
- Молодец, это супер было! – Искренне восхитился Климов. – Сергеичу виднее, но я лично никакой разницы между Светой и тобой вообще не заметил.
- Спасибо… - Снежка огляделась в поисках Кторова, но тот, к ее удивлению, куда-то исчез.
- Ему на мобильный позвонили. – Объяснил Вадим, проследив ее взгляд.
Мишка вернулся буквально через минуту.
- Что, закончили? А у меня для вас новость! Вернее, не у меня, а у Гуриева. Он только что позвонил.
- Хорошая или плохая? – Поинтересовался Вадим.
- Сногсшибательная! Завтра выступаем в «Кристалле».
- Как «завтра»?! – Охнул хореограф. – Он в своем уме вообще?
Кторов пожал плечами.
- Кто-то его попросил. Там мероприятие срывается, ну, и…
- И мы должны затыкать собою все дыры? А ничего, что нам послезавтра вечером уже в Краснодаре быть надо?
- Н-да… Мы-то, конечно, справимся. – Задумчиво сказал Вадим. – Нам не впервой день и ночь репетировать. А вот Снежка… Она же новенькая!
- Обо мне не беспокойтесь! – Быстро ответила она. – Я буду делать все, что нужно!
- Легко сказать! – Хмыкнула Светка. – В «Кристалле» сцена меньше этой. Надо будет перестраивать весь рисунок танца.
- Не надо! – Неожиданно сказал Кторов. – Артем решил, что завтра выходит только одна пара.
- Это другое дело! – Сказал Климов.
- А хоть посмотреть мне будет можно? – Спросила Снежка и Вадим ей торопливо кивнул.
- Мы не возражаем. – Кивнула Светка. – Правда, Леша?
- Да. Нам ни на кого не надо будет оглядываться. – Подтвердил Алексей. – Да и Андрею не помешает пауза после стресса.
- А вот Марецкому придется собрать свои нервы в кулак. – Отчеканил Кторов. – Потому, что завтра на сцену выходит именно он. Разумеется, со Снежкой.
- Чего?! – Ахнула Света. – Да она не сможет!
- Да, это слишком быстро! – Вставил Марецкий.
Кторов пожал плечами.
- Это решение Артема. Кто хочет оспорить – пожалуйста, звоните лично ему.
***
После трех часов непрерывных повторений, окриков и поправок, Филипп Сергеевич отпустил, наконец, танцоров, предупредив, правда, чтобы к пяти вечера приехали снова.
- И... Надолго? – Робко поинтересовалась Снежка.
- Понадобиться – до полуночи будем прогонять движения! – жестко ответил хореограф. – Кстати, надень вечером костюм. Тебе все равно к нему привыкать! Света! – Позвал он. – Займись нарядом новенькой!
- Пошли! – Кивнула Светка, отрываясь от Вадима, к которым сидела, обнявшись, в центре третьего ряда. Алексей давно уже уехал.
Потом Снежка стояла посреди крохотной гримерной и большое зеркало, поставленное прямо на пол, отражало худенькую до прозрачности девочку с перепуганными глазами, облаченную в сверкающие изумрудными блестками лиф и мини-шортики под короткой пышной юбкой, которые, казалось, еще больше подчеркивали бледность не успевшей загореть кожи.
- Приколи! – Посоветовал Вадим костюмерше. – Морщинит же слева!
- Я и так уже все булавки на нее извела! - Покачала головой женщина средних лет с химической завивкой. – Я-то думала – Литвинович худая, но это... Девочка, ты с рождения, что ли, с диеты не слезаешь?
- Я никогда на ней не сидела. – Возразила Снежка. – Это... как-то само собой.
- «Само собой» ничего не бывает. Может, болела чем?
- Нет, что вы!
- Значит, еще растешь! – Женщина вздохнула. – Ну, на такой работе не очень-то вырастешь. И не поправишься точно. Стой спокойно, подошью прямо на тебе.
Спустя несколько минут она легко крутанула Снежку за плечо и спросила, обращаясь к зрителям:
- Ну, что скажете?
- М-м-м... – Протянул Вадим.
- А что мы можем сказать? – Пожала плечами Светка. – Неплохая фигурка. На такой любой костюмчик сядет. Только вот цвет...
- А что цвет? Зеленый, как заказывали.
- Да я не про цвет костюма, я про нее саму! В солярий бы, что ли, сходила, а то зеленая, как спаржа!
- На море загорит! – С улыбкой возразил Кторов. Стоя у двери, он наполеоновским жестом скрестил руки на груди. – А в «Кристалле» все равно столики от сцены далеко, да и кто будет ее там разглядывать? А что Марецкий думает по этому поводу?
- Да, Андрей, ты-то чего молчишь? Тебе с ней на сцену выходить, не нам!
Андрей смерил девушку таким неприязненным взглядом, что она невольно похолодела.
- Мне все равно! – Бросил он и, резко развернувшись, вышел.
- Нет, ну это ни в какие ворота! – Возмутился Кторов. – Он теперь нам все время будет такое устраивать?!
- Ну, ты же знаешь Андрея! – Примирительно сказал Вадим. – Он у нас натура художественная, нервная... Я с ним поговорю, не переживай, Снежка.
- Все в порядке. – Поспешила ответить Снежка, хотя на душе у нее скребли кошки. Когда, четверть часа спустя, они с Кторовым вышли из серого здания клуба и солнечные лучи накрыли их теплым ковром, она, вздохнув, сказала:
- Нет, я им все-таки не понравилась!
- Кому это?! – Резко спросил Кторов. Это прозвучало как: «Кто посмел?!»
- Андрею. Ну, и остальным, думаю, тоже. Это потому, что я что-то не так делаю? Или просто потому, что я приезжая?
- Мы все здесь приезжие, кроме Гуриева и Угольникова! Кто откуда. Причем здесь это?!
- Ну, я же вижу. Я явно им не нравлюсь.
- Да успокойся ты. – Кторов махнул рукой. – Если хочешь знать, ты здесь вообще не причем! Дело во мне.
- Что?! – Изумилась Снежка. – Это как?
- Н-ну... - Он смущенно поддел носком башмака встречный камень. Камень запрыгал по нагревшемуся асфальту. – Понимаешь, на самом деле, это я им не нравлюсь. А ты, вроде как, со мной, вот и...
- Погоди, погоди. Я что-то не понимаю. А чем именно ты им не нравишься?
- Почем я знаю?! – Огрызнулся Кторов. – Тем, что я пришел в группу позже них всех, когда коллектив, можно сказать, уже спелся. Тем, что Гуриев меня директором назначил и они, вроде как, обязаны мне подчинятся в рабочих вопросах. Ну, а им этого не хочется. И еще тем, что этим дуракам кажется, что я стою между ними и Артемом, потому, что он ближе всего дружит со мной!
Его голос звенел от накипевшей обиды.
- Что касается Андрюшки, то ты на него плюнь. У парня наследственность плохая, это не лечится! Давно ищу случай избавиться от него, да заменить некем. Танцор он действительно великолепный. Что же до всего остального...
Кторов развел руками.
- Какая еще наследственность? – Удивилась Снежка.
- У него отец – солист оперы, мать – артистка балета. К тому же, он их единственный сын.
- И что же такого? Хорошая семья, музыкальная.
- Да. Вот в таких семьях мальчики обычно и становятся либо наркоманами, либо «голубыми». Либо и то, и другое разом! Так что, можно сказать, что нам на этом фоне еще повезло – наш Марецкий всего лишь неуравновешенный неврастеник!
- Значит, он со всеми разговаривает так, как сегодня со мной? – Уточнила Снежка.
- Не совсем... Видишь ли, он по уши влюбился в твою предшественницу, Вику Литвинович. Втюрился, просто как машина в фонарный столб! Ну, а она та еще штучка! И Андрею глазки строила, и одного бизнесмена преклонных лет очаровывала параллельно. И заявила мне, в конце концов, что этот старик на ней женится и сделает из нее звезду сцены. Что на подтанцовке ломаться она больше не будет, слышала такое? Нет, мне не жаль, скатертью дорога! С ее уходом «Луч» немного потерял, я так ей и сказал. Она думала, я буду ее уговаривать, но не на того напала! Я знал, что найду танцовщицу получше, и оказался прав!
- Ну, это еще не известно! – Вздохнула Снежка.
- Известно! Я никогда не ошибаюсь в людях! Вот только эта дрянь не сказала Марецкому о своем грядущем замужестве ни слова! Может, как запасной вариант держала его, не знаю. Но он, походу, уверен, что это я подстроил увольнение его любимой! Ну, а за ним и остальные, конечно.
- А ты... не подстраивал?
- Снежка! Мы же договорились вчера, что ты будешь верить только мне!
- Я верю. – Ответила Снежка. – Как же можно не верить другу? Я спросила только потому, что мне показалось, что ты уж очень не любишь эту Вику. Вы ссорились?
- Миллион раз! – Кивнул Михаил. – Она, знаешь, какая была? Ты ей слово, она тебе – десять. И не всегда цензурных! Но она сама решила уйти из группы. Правда, так.
- Ты всегда говоришь правду? – Лукаво улыбнулась вдруг Снежка. – А если я задам тебе один вопрос, ты честно ответишь?
- Какой еще вопрос? – С легкой тревогой поинтересовался он.
- Это ты попросил Гуриева устроить мне выступление завтра?
- А, вот ты о чем! – Михаил облегченно вздохнул и заметно повеселел. – Не-а, это он сам. Хоть сама завтра спроси. Я, наоборот, говорил, что ты еще не готова. Но Артема тоже можно понять. Он хочет быть уверенным во всех своих людях к моменту вылета в Краснодар, вот и пошел на «разведку боем». Чтобы стало сразу ясно, оставлять ли тебя в группе, или отправить домой.
- Домой? – Переспросила Снежка упавшим голосом.
- А что? – Кторов прищурился. – Не хочется, да?
- Не знаю. Я просто уже привыкла как-то. Даже не ожидала, что так быстро привыкну к этому городу, к вашей группе, и...
- И?
- ... И к тебе.
Довольная улыбка тронула его губы.
- Не переживай раньше времени. Я уверен, все пройдет отлично!
Снежка с сомнением вздохнула.
- Ну-ка, закрой глаза! – Весело скомандовал вдруг Кторов.
- Снова сюрприз?
- Закрой, и не подсматривай! – Снежка слышала, как он зашуршал чем-то, а когда открыла глаза, прямо перед собой увидела прохладный букет свежих, сияющих ландышей. На какие-то секунды ей перестало хватать воздуха от охватившего ощущения чуда.
- Мишка, ой!
- Что, не любишь такие цветы?
- Обожаю! Но... Ведь в конце июня ландыши уже не цветут! Как же ты это?!
- Надо знать места! – Улыбнулся Кторов. – В лесу, может, и не цветут, а вот в оранжерее – дело другое. Далековато, правда, за ними пришлось съездить – на ВДНХА. Все утро потратил. Но согласись, это того стоило!
Снежка ничего не сказала в ответ, только порывисто обняла Кторова. Тот внезапно приподнял ее с земли, прижав к себе вместе с ландышами, которые едва выдержали такой натиск.
-Ай, что ты творишь? – Смеясь, вскрикнула Снежка. – Уронишь, как же я буду танцевать тогда?
- Я никогда тебя не уроню. – Шепнул он негромко и серьезно.
- Ты просто фантастический человек, Мишка! Мне еще никто и никогда не устраивал таких потрясающих сюрпризов! Ты... ты бесподобен!
- Ой, ладно, не хвали меня так! А то я возьму, и...!
- Что? – Смеялась Снежка. – Ну, что ты сделаешь?
- Возьму, и влюблюсь в тебя! – Весело прищурился он. – И что ты тогда станешь со мной делать?
- Да зачем тебе это надо? – Пожала Снежка плечами. – У тебя же девушка. И она наверняка красивее меня!
Кторов молча улыбался.
- Ты пошутил ведь, да? – Настойчиво спросила она. – Сознайся: пошутил?
- Конечно, пошутил! – Кивнул он, немного помедлив. – Ну, что, куда поедем? Ты, кажется, хотела в Третьяковку?...
Они садились в машину, перебрасываясь шутками и поминутно взрываясь смехом. И, конечно, не знали, что в эту самую минуту от дверей Дома Культуры за ними наблюдают Вадим и Света.
- Ты чего застыл, Лучик, а? – Подтолкнула спутника Светлана. – Нравится кино?
- Выглядит красиво, и даже романтично. – Кивнул Климов. – Но я никак не могу уловить суть. С чего бы Кторову из себя рыцаря из старинной баллады разыгрывать? Цветочки, объятья, сейчас еще серенаду споет! Неужели, столько несвойственных ему усилий только для того, чтобы соблазнить эту наивную девчонку?
- Ну, я не думаю, что она такая уж наивная! – Возразила Светка. – Не вчера же она родилась? Ты вообще можешь представить девушку, которая будет с Кторовым по любви?
- Не очень, честно говоря... – Протянул Вадим с сомнением.
- А я совершенно не представляю! С ним целоваться и то стошнит. На уровне физических ощущений. Не говорю уже обо всем остальном! Нет, эта Снежка не глупее нас с тобой. Просто она решила, что Мишка поможет ей сделать в Москве карьеру. Или, по крайней мере, начать ее. Вот и вцепилась в него своими маленькими нежными пальчиками. А он, как обычно, решил попользоваться молоденькой, симпатичной девушкой. Вот и все! Остальное – антураж для интересности, не больше. Обычная история, которая у Кторова только за последние месяцы несколько раз уже повторялась. На наших с тобой глазах, ведь так?
- Так-то, так. – Нехотя согласился Климов. – И все-таки, есть в нем что-то странное, необычное такое. Мне кажется, раньше я его таким не видел.
- Не хочешь ли ты сказать, что Кторов влюбился? – Хохотнула Света.
- Нет, я так не думаю. Я слишком хорошо его знаю. Но возможно, она ему вправду нравится?
- Конечно, нравится, пока не наскучит!
- Ладно, давай не будем больше обсуждать чужую личную жизнь, хорошо? Это некрасиво! Что нам за дело? Как-нибудь разберутся сами.
- Конечно, Лучик! Меня только беспокоит, как она себя будет вести в группе?
- Как он ей скажет, разумеется. Кто же знает, какие у него планы.
Света озадаченно качнула головой.
- Значит, нам с тобой надо быть все время рядом с Гуриевым. На всякий случай. – Сказала она, подумав. – Я завтра тоже приеду в «Кристалл».
- Конечно, я буду только рад. Я только не пойму. Ты боишься чего-то со стороны Кторова? Что он создаст проблемы?
- А было так, что он не создавал проблем? – Резко спросила Света. – Хоть одну неделю было, с тех пор, как он к нам пришел?
- Ну...
- Я ничего не боюсь, Вадик. Я просто считаю, что его нельзя оставлять без присмотра. И эту его «Белоснежку» тоже. И еще знаешь, что? Хорошо бы, она на сцене завтра поскользнулась, и Гуриев ее выставил!
- Свет! Ну, что ты такое говоришь?! Ты же не серьезно?
- Я ничего плохого ей не желаю! Просто так будет спокойнее всем нам!
- Нет, по-моему, ты не права. Но спорить я не буду. Время покажет.
***
В полутемной коридорчике, за сценой клуба «Кристалл», готовилась к выходу группа Гуриева. Ребята столпились вокруг Артема. Света что-то рассказывала, поминутно прерывая слова звонким смехом. Положив свою массивную руку на ее плечо, улыбался стоящий рядом Вадим и Артем прислушивался, то и дело оживленно кивая. Только на одиноко стоящую у стены Снежку никто не обращал внимания. Андрей, едва поздоровавшись с ней, сразу примкнул к товарищам, и ей опять показалось, что в этот дружеский тесный коллектив ее не примут. Всем, кроме Миши, она здесь чужая, и чужой останется. Если только ей не удастся сейчас выступить так, чтобы они поняли, что она тоже кое-чего стоит!
От коленей поднималась волнительная дрожь. Чтобы быстрее успокоится, Снежка торопливо прокрутила несколько движений, но поскользнулась на неожиданно гладком полу и, неуклюже взмахнув руками, приземлилась на пятую точку. Вот тут на нее посмотрели все, только от таких взглядов хотелось провалиться сквозь землю. Андрей равнодушно скользнул глазами, весельчак Кирилл удивленно поднял брови, Света насмешливо фыркнула, но, словно споткнувшись об укоризненный взгляд Климова, стерла с лица усмешку
- Не ушиблась? – Кторов схватил Снежку за запястья и одним рывком поставил на ноги. – Все хорошо?
Не дожидаясь ответа, он бегло оглядел девушку, отряхнул блестящий костюм. Снежка отрицательно помотала головой и вдруг на какие-то секунды доверчиво прижалась щекой к его плечу.
- Что-то страшно, Миш! – Шепнула она чуть слышно.
- Ну-ну, я же с тобой! – Ответил он тоже шепотом, поглаживая ее по плечу. – Знаешь, в жизни есть два правила: ни перед кем не унижайся и, самое главное, не дай себя сожрать! Все будет путем!
И, отходя в сторону, жестко бросил Андрею:
- Только попробуй что-нибудь выкинуть! Смотри, ты меня знаешь!
Марецкий посмотрел в ответ почти с ненавистью, однако, счел за лучшее промолчать.
- Ну, зачем ты так с ним? – С упреком заметила Снежка, но Кторов ее даже не услышал. Обнял Артема, обменявшись с ним парой дружеских фраз, и вновь повернулся к девушке, шепнув торопливо:
- Главное, учти вот что. Ты на исходной стоишь лицом к Темычу, смотри на его правую бровь! Как дернется, значит, пора начинать двигаться. Запомнишь?
- Спасибо! – Искренне поблагодарила Снежка. Она и впрямь никак не могла запомнить тот такт, с которого начинался танец, и очень боялась его пропустить. – Это что, такой тайный сигнал?
-Ага! Шифр для своих! – хохотнул Кторов и добавил серьезно:
- Нет, это у него что-то вроде нервного тика. Условный рефлекс. Повел бровью – значит – через пять-шесть секунд запоет. Хоть по секундомеру сверяй!
Снежка вспомнила эти слова, когда буквально через пару минут оказалась на залитой светом сцене. За пределами очерченного лампами круга была сплошная, кромешная тьма. Концертная рубашка Гуриева сверкала бриллиантовыми огнями, и такие же огоньки, казалось, солнечными зайчиками отскакивали от ослепительной улыбки. Девушка поняла, что обаяние певца заключалось далеко не только в его голосе. Артем, что называется, «умел работать с залом», даже если, как сейчас, этого зала не видел. Он улыбался не артистично – краешками губ, но от всей души – солнечно и искренне. Руки распахнулись, словно дружески обнимая зрителей, всех сразу. Казалось, он всем существом любил каждого, кто пришел его послушать, понимал его и считал своим личным другом. И зрители наверняка чувствовали это единение с артистом.
Чуть заметно он кивнул стоявшему справа Кириллу и темная бровь, на секунду сложившись домиком, распрямилась, словно ниточка, за которую резко дернули. Снежка взмахнула руками, и мягко, словно делала это всю жизнь, вписалась в его песню. Она почти не видела, что делал Андрей, автоматически выполняла собственные движения. Смотря в темноту неведомого зала, она все время чувствовала Артема – его вибрации, его улыбку, энергетику. И казалось: их здесь только двое. И они летают вдвоем!
Внезапно что-то нарушилось. Снежка почувствовала рядом слишком резкое движение воздуха и тут же увидела, как лицо Марецкого искривилось гримасой боли.
- Что, Андрей? – Шепнула она, почти не разжимая губ.
- Нога... – Так же незаметно прошелестел он.
Стараясь не выпасть из ритма, Снежка закружилась вокруг партнера. Со стороны казалось – она опирается на Андрея, и никто не знал, что на самом деле это ее руки поддерживают его. Импровизируя по ходу, она брала на себя большую часть его движений, чтобы Марецкому не приходилось опираться на поврежденную стопу. Теперь ей было уже не до любования Гуриевым. Она видела только фарфорово-бледное, не похожее на человеческое, лицо Андрея с закушенной нижней губой и каплей испарины над тонкими бровями. И мечтала, чтобы выступление поскорее закончилось.
Музыка смолкла враз, точно по неведомому сигналу. И тут же, словно морская волна на берег, нахлынул шуршащий, нарастающий шум. С трудом понимая, что это аплодисменты, Снежка изящно развернулась с полупоклоном и торопливо потянула Андрея за собой. Тот пошел пружинистой, как всегда, походкой, без признаков хромоты, но, оказавшись за кулисами, буквально упал на руки Снежки.
К ним торопливо бежали Светка и Кторов, через минуту подоспели и Вадим с Кириллом.
- Андрей, ты в порядке? – Снежка не услышала, кто из ребят задал этот взволнованный вопрос.
- Все путем! – Марецкий, улыбаясь, опустился на скамейку. – Оступился просто!
- Вывих? – Озабоченно поморщился Климов. – Может, врача?
- Вот еще! Говорю же: нормально все. Посижу – пройдет.
И, улучив момент, благодарно коснулся Снежкиной руки.
- Ну, спасибо! Не ожидал...
- Тебе не больно?
- Ерунда! Но как тебе удалось закончить танец? Так, что никто даже не заметил ничего? Как ты смогла?!
- Сама не знаю! – Невольно рассмеялась Снежка. – Наверное, я просто испугалась!
- Да-а, девушка, с вами можно ходить в разведку! – Весело покачал головой Кирилл.
- Спасибо. – Повторил Андрей, пробуя встать.
- Нормально? – Испуганно уточнила Снежка.
- Конечно. Нет, не держи меня! Правда, не чувствую уже ничего!
- Вот и хорошо! – Снежка улыбалась.
Марецкий шепнул:
- Слушай, ты не сердишься, что я с тобой так... вначале?
- Это же в начале! – Пожала она плечами. - С первого взгляда разве узнаешь человека?
- Да уж!- Андрей обнял девушку, похлопав по плечу. – Будем дружить?
- Будем! – Энергично кивнула Снежка. И обернулась на знакомый голос.
В тот же миг ее захватило стремительным вихрем. Это Гуриев, буквально ворвавшись за кулисы подбросил ее в воздух, предварительно умудрившись впихнуть в Снежкины руки охапку влажных ароматных цветов.
- Зал рыдает от восторга! - Воскликнул он. - Снежочек, ты - просто космос!
- Не от меня же он... рыдает! - Сама почти готовая плакать от счастья, возразила она.
- От нас! Значит, и от тебя тоже!
Он наконец отпустил руки и тут же снова горячо обнял Снежку, прижав к себе на долю секунды. Потерся лбом о ее переносицу, словно в шутку собирался бодаться. Девушка чувствовала, как под рубашкой колотиться его сердце...
- Ну, вот, началось! - Негромко сказал рядом Кирилл
- Ты думаешь? - Вадим осторожно оглянулся на Артема, который уже поставил сияющую Снежку на пол и что-то с улыбкой нашептывал ей на ухо.
- А ты не видишь? - Кирилл весело подмигнул. - Обычный сценарий.
- Н-да... - задумчиво протянул Вадим, почесывая подбородок. - А что же Кторов? Будет смотреть?
- А что ему остается? Наш герой своего не упустит!
- Да ладно, чего ты? Артем - нормальный.
- Вот именно. Поэтому он и поступит, как всякий нормальный мужик.
- Ну... не думаю! - С сомнением произнес Вадим. - Все-таки это не то, что раньше... Такой цветок под корень срезать, втоптать в грязь - как-то даже... не знаю, как сказать... негуманно. Неужели, не пожалеет?
- Пожалеет - сам "цветочек" ему не простит. Будет чахнуть, вянуть, страдая от его холодности. Это, по-твоему, более гуманно?
- Ребят, вы о чем? - Весело вмешалась в разговор подошедшая Снежка.
- Ни о чем! - Улыбнулся Кирилл. - Просто болтаем!
- Ну, Кирик! Я же слышала что-то про цветы... что их нельзя жалеть... Ну, неужели вы мне не можете сказать?
- Я не говорил, что жалеть нельзя! - Возразил, нахмурив брови, Вадим. - Я говорил как раз наоборот!
- Что - наоборот? - Допытывалась Снежка.
Парни переглянулись. Помолчав, заговорил Кирилл.
- Да ерунда! У Вадика мать цветы на даче разводит. Эти... как их... октябринки, да? Они многолетние и цветут как раз до холодов, пока их снегом не засыплет. Так вот, она говорит, что цветы нужно срезать на зиму под корень. Ну, чтобы они не замерзли. А наш гуманист Вадим - против. Мол, они цветущие, все чувствуют, как же их можно убивать. Я ему: так корни же остаются. Он говорит, что это уже не то... Ты как думаешь, Снежка?
- Конечно, надо срезать! - Решительно ответила девушка. - Лучше быстрая смерть от ножа, чем долгая и мучительная - от холода. Во всяком случае, если бы я была цветком, то не задумываясь предпочла бы быть сорванной, чем долго-долго замерзать... одной.
- Ну, слыхал? - Кирилл тихонько подтолкнул Вадима. - А что я тебе говорил?
И, рассмеявшись, добавил:
- Ничего-то ты не понимаешь в цветочках, Вадька!
Климов вдруг словно обиделся на что-то. Резко вскинул голову, отстранил рукой Кирилла и, ни слова ни говоря, пошел прочь.
- Куда, Вадим? - Окликнула в спину Снежка и он, не оборачиваясь, хмуро бросил:
- Светку поищу!
В ответ на удивленный Снежкин взгляд Кирилл лишь выразительно пожал плечами.
- А где моя звездочка? – Весело окликнул Гуриев, и девушка тут же позабыла о недавнем разговоре и вообще обо всем и обо всех, кроме него.
Потом они бежали куда-то по полутемному коридору, держась за руки, и Снежка чувствовала жар, исходящий от его пальцев. Гуриев оставил ее за столиком в затемненном зале, а сам с Кириллом и Вадимом вернулся на сцену и пел песню за песней, уже без подтанцовки, и маленький зал угодливо и восхищенно замирал от первых аккордов до последних. А Снежке казалось, что он поет только для нее, и на нее все время смотрит, и с ней разговаривает еле уловимыми движениями лица. В темноте она легонько гладила бархатистые венчики цветов, почему-то думая о том, что минуту назад этот букет был в его руках...
Незаметно артистов сменили ритмичные записи, и зал заполнился танцующими в полутьме парами. Снежка вздрогнула, ощутив на плече чью-то руку.
- Тебя можно пригласить? – Лукаво шепнул над ухом голос Гуриева и Снежка всем своим существом почувствовала, что это именно то, чего она ждала.
Он танцевал уверенно и почти профессионально и, растворяясь в теплоте его рук, она словно плыла по течению.
- Ты была великолепна! – Шептал Артем, и Снежка в ответ захлебывалась счастливым смехом, не заботясь о том, как смотрят на нее окружающие.
- Вам понравилось, правда?
- «Тебе». – Напомнил он мягко.
- Ну, да. Тебе.
- Не то слово! Знаешь, под тебя надо делать отдельный номер! Да-да, я теперь это ясно понял! К чертям Андрея, к чертям всех этих... Только ты! Представь: темнота! Мрак! И в этом мраке – мой голос. Как соловьиная песня. И загорается луч, один-единственный. Первый луч утренней зари. И в центре этого луча – ты. Вся в белом, белый лебедь... Представляешь, как все это будет красиво?
Снежка слушала его слова, как волшебную музыку. Ей казалось, что все это происходит во сне. В каком-то очень-очень хорошем сне.
- Я напишу песню. Может быть, даже прямо сегодня. Песню о балерине, которая проживает одну маленькую жизнь в каждом танце. И о музыканте, который следит влюбленными глазами за каждым ее движением. Они встретятся на одной сцене случайно, только на один вечер. А потом разъедутся по разным странам... По разным берегам океана. Это будет песня о любви, которая встречается в жизни лишь раз, и помнится до конца дней. Песня-воспоминание о самом прекрасном на свете! Я посвящу ее тебе!
- Мне?! – Поразилась Снежка. – Мне – песню? По-настоящему?!
- Ну, а как еще?- По голосу было ясно, что Артем улыбается.
- Лично мне? Я... я никогда не думала, что у меня такое будет. – Смущенно призналась она. – Это... такой необычный подарок.
- Что ж, постараюсь тебе его подарить!
Неожиданно кто-то толкнул их. Рука Гуриева, почти коснувшись щеки девушки, резко дернулась.
- Извини, старик! – Виновато прозвучало со стороны. Только сейчас Снежка заметила, что рядом с ними двигается Вадим, обняв за плечи Светлану.
- Медведь... – Тихо буркнул Артем и тут же фыркнул от распирающего его веселья. Снежку тоже тянуло неудержимо смеяться.
- Не-а, он Мамонт! - Радостно шепнула она, И Артем не спросил, с чего это Климов оказался вдруг «мамонтом». В этот вечер они понимали друг друга без лишних вопросов. Им просто было хорошо от того, что они рядом. И каждый чувствовал волну радости, исходящую от другого.
Тонкие пальцы дразнящим ветерком пробежались по ее волосам, тронули лицо. В следующее мгновение Снежка почувствовала горячее дыхание Артема у виска и сердце, коротко екнув, замерло, в предвкушении чего-то необычного, не испытанного до этой минуты.
- Темыч, мне надо с тобой поговорить!
Резкий голос неожиданно оказавшегося около них Кторова подействовал на Снежку как звонок будильника. Стряхнув оцепенение, она вдруг поняла, как нелепо, и даже непорядочно поступила, совершенно забыв о Мишке. Он так поддерживал ее все это время, был рядом, защищал ее, а она... Она ему даже слова не сказала, убегая в зал с Гуриевым! Конечно, Мишка обиделся! У него такой холодный тон, и обращается он подчеркнуто к Артему, словно не видит, что она стоит рядом!
- Выйдем на минуту! – Твердо сказал Кторов. Артем торопливо снял руку с плеча Снежки и словно бы растерянно уточнил:
- Что, прямо сейчас?
- Да! – Это прозвучало сухо, как треск сухой ветки.
Артем пожал плечами,
- Извини, я сейчас вернусь! – Бросил он Снежке, протискиваясь вслед за Михаилом сквозь толпу танцующих.
Рядом кто-то насмешливо фыркнул. Снежка обернулась и увидела Светку.
- Ай-яй-яй! – Поцокала та языком с веселой озабоченностью. – Дело пахнет керосином! Ну, или, как минимум, сложным «мужским разговором». Лучик, ты бы пошел, приглядел за ними там, а? А то нам завтра в гастрольный тур ехать, за состоянием лица последить бы надо!
Снежка не поняла из ее слов ровным счетом ничего, зато Вадим озабоченно кивнул и тут же исчез.
- Пошли – Светка решительно потянула девушку к барной стойке. – Тебе надо расслабиться!
- Не нервничай! – Успокаивала она, придвигая Снежке коктейль. – Парни разберутся.
- С чем... разберутся?
- Да ладно тебе! – Махнула Светка рукой, словно Снежка хотела схитрить. - Ты вот что... поаккуратнее, все же, с Артемом! Нет, не думай, я все понимаю. Но Мишка же бешеный! Он от ревности такого может наворотить, что все потом жалеть будем! Так ты давай, чтобы, хоть, не так явно. Поняла?
- Нет. – Призналась Снежка, почувствовав, что краснеет. – Ты вообще о чем? Мы с Артемом просто танцевали... и разговаривали просто, а Миша... У него вообще девушка есть, они живут вместе, он мне сам говорил.
- Конечно! – Хмыкнула Света. – А у Темки, думаешь, никого нет, да?
- Я не знаю... зачем мне это знать?! Говорю же: мы просто танцевали! А с Мишкой мы просто... просто дружим.
- Что-то все у тебя «просто» ! – Иронически передразнила Света. – Между прочим, от такой простоты дети родятся, ты хоть в курсе? Или до сих пор думаешь, что их приносит аист?
Она рассмеялась, а Снежка покраснела еще больше.
- Ты что, вообще себе других отношений не представляешь?! – Снежкин голос дрожал от возмущения. – Думаешь, у девушки с парнем не может быть просто дружбы?
- С парнем – может быть! – Улыбалась Света. – Если только этот парень – не Кторов.
- Это еще почему?
- Ты что, наивный одуванчик, и правда не знаешь, с кем связалась? – С насмешливым сочувствием спросила Света.
Прежде, чем Снежка успела что-то ответить, к стойке в обнимку подошли Кторов и Артем. Судя по довольным лицам – их и подошедшего следом Вадима, сложный разговор закончился взаимоприятным соглашением. Глядя мимо Снежки, Гуриев взял две порции виски, буквально вложив одну в руку Кторова.
- За друга – до дна! – Провозгласил он, опрокидывая стакан. - Эх, Мишка! Столько лет дружить, как мы с тобой... с первого курса... это, я скажу, не каждый сумеет! Что женщины? Их много, они проходят, одна за другой, а друг – он всегда друг. Верно я говорю?
Кторов, улыбаясь, кивал.
- Ладно, пора мне домой! – Заторопился Артем. – Вы здесь тоже того... не очень увлекайтесь! Помните: завтра (или уже сегодня?) в пять жду вас всех в аэропорту!
- И меня? – Уточнила Снежка. – Я тоже лечу?
Артем окинул ее почти равнодушным взглядом и отстраненно кивнул.
- Я же сказал: всех!
- Она еще спрашивает! – Улыбнулся Вадим. – После такого фурора!
Но несмотря на его дружескую улыбку, на придвинувшего к ней Мишку, который тоже довольно улыбался, Снежке почему-то стало немного грустно.
***
Разговор после ухода Артема не клеился. В притихшем зале Света и Кторов молча допивали содержимое своих бокалов. Климов взял из красовавшейся на стойке вазы гость сухариков и в задумчивости выстраивал их на столешнице, словно кегли расставлял. Снежка решила, что ей тоже пора домой и Миша, разумеется, тут же предложил ее отвезти.
- Такси бы лучше вызвали! – Добродушно посоветовал Вадим. – Ты же выпил только что?
- Пятьдесят грамм? Ерунда! – Отрезал Кторов. – Вон, Гуриев часто и побольше за рулем себе позволяет. Пошли, Снежка! Спокойной ночи, ребят!
- Ну, будь! – Попрощался Вадим и, смотря на закрывающиеся за ними двери, заметил вполголоса:
- Что-то она смурная стала под конец! Ты ей тут, без нас, ничего не наговорила такого?
- Я не причем! – Покачала головой Светлана. И добавила, хихикнув:
- Она на Гуриева дуется. Ну, что не проводил!
- Ну? А что смешного?
- Да я над собой смеюсь! – Света с облегчением вздохнула. – Я ведь даже побаивалась этой Снежки, представляешь? Я же уверена была, что Кторов подсунул нам ее, чтобы она тут плела интриги. И чтобы подстроила так, чтобы нас всех поувольняли, как Вику Литвинович, по одному. – Света щелчками сшибла несколько стоящих в ряд хлебных хрустяшек. - Чтобы Мишка своих людей вместо нас набрал к Артему! А она... знаешь, она либо мастерски прикидывается овечкой, что вряд ли, либо в самом деле мечтает о большой и чистой любви! Вот только я еще не поняла: с Гуриевым, или с Кторовым? А может, с обоими сразу?
Светка от души расхохоталась, но Вадим даже не улыбнулся.
- А ты-то с чего веселишься так? – Хмуро поинтересовался он.
- А что такого? Это же очень забавно! Представляешь, какие у нас на гастролях шекспировские страсти будут разыгрываться? Они же стойку уже сделали! Как борзые на лисицу! Ну, теперь начнется гон! Гуриев звезда у нас, он уступать не привык, а Мишке в радость у кого-то девчонку отбить, он от такого себя мужиком чувствует. А уж если речь о Темке... он же мстит ему в этом смысле, ты знаешь, за что! Кто же первый дойдет до финиша? А вдруг они оба ее соблазнят? – Светка буквально захлебывалась смехом. - Нет, мне даже интересно, как они ее делить между собой будут? Вдоль, или поперек? Ой, умора!
- Ничего смешного не вижу. – Отрезал Вадим. – Для них это и впрямь как спорт. Поиграются и бросят! А она – ребенок совсем! Наивная, безо всякого опыта.
- Вот и приобретет! – Продолжала веселиться Света.
Вадим со вздохом покачал головой.
- У нее же вся жизнь может под откос пойти из-за такой глупости. Неужели, тебе ее совсем не жалко, Свет? Я же знаю, ты добрая... Хоть и делаешь вид.
Светлана ничего не ответила, но смеяться перестала.
- Нда... – Задумчиво протянул Климов. – Мишка Кторов, конечно, сволочь известная... Он любит девчонок под корень срубать, прямо с удовольствием каким-то это всю жизнь делает, словно и впрямь мстит за то, что самого когда-то бросили.... Но вот от Артема я ничего подобного не ожидал! Может, поговорить с ним, как-то объяснить? Я же сто лет его знаю, он легкомысленный иногда, это правда, но негодяем он никогда не был!
- Поздно разговаривать! – Покачала головой Света. – Он хоть и кричал тут о мужской дружбе на века, но я-то видела – загорелся уже огонечек. Он, может, и сам еще не понял, но на тропу уже встал. И теперь не свернет с нее... Как волк за добычей бежит, почуяв, знаешь?
- Темыч – волк? – Лицо Вадима искривила гримаса плохо сдерживаемой боли.
- Ну, прости, может, я слишком резкое сравнение нашла! Просто пойми: ты ничего тут не сможешь сделать. И никто не сможет!
- Значит, я должен сидеть и смотреть, как мой друг превращается в дикого зверя? – Серьезно уточнил Вадим. – А эта девочка – пусть пропадает, так что ли? Она-то чем виновата, скажи?
- Да ничем, конечно. Просто молодая, красивая. Плюс такой ореол невинности, недоступности... Мужикам это нравится. Даже ты...
- Что – я?! – Резко дернулся Вадим.
- Да так я, не волнуйся. Она же понравилась тебе? Ну, чисто эстетически?
- Если эстетически, то конечно, она симпатичная...
- Вот видишь! А что уж говорить о тех, которые на любую юбку оборачиваются? Жаль ее, конечно, но что делать? Не первая она, и не последняя, в конце концов!
- Нет, я так не могу! – Вадим с возмущением сжал кулаки. – Я пойду к ней. Да, прямо сейчас!
- Не дури! – Предупредила Света с тревогой. – Ты что задумал?
- Я скажу ей, что мы с Гуриевым передумали. Она не подходит нам и на гастроли мы берем Литвинович. А потом я просто отвезу ее на вокзал и сам куплю билет... до ее родного города. Понимаешь, если я этого не сделаю, я просто... да спать по ночам спокойно не смогу!
Света смотрела на него с жалостью, как на плачущего несмышленого ребенка.
- Ничего не выйдет, Лучик! – Вздохнула она.
- Почему это?
- Да потому, что врать ты не умеешь. А она хотя и наивная, но все же не полная дура. По твоему лицу все враз прочитает. Да еще, чего доброго, кинется Кторову звонить, проверять. А у него, ты знаешь, разговор короткий. И уже не она, а ты из группы вылетишь. За такие фокусы.
Климов понимал, что Света права.
- Но что же делать? – Беспомощно спросил он.
- Там надо было протестовать, когда Кторов ее в группу предложил взять. Дураку понятно – юная и красивая девочка в коллективе, где столько здоровых, крепких парней – к проблемам. А теперь чего уж... поздно. Остается смотреть со стороны, чем все закончится.
Вадим ничего не ответил своей умной подруге. Да и что тут можно было сказать?
V
- Да, мамочка, это я! Все отлично, великолепно просто! Мы уже почти неделю в Сочи, через три дня уезжаем. Куда? Пока не знаю, как Артем скажет! Может, в Крым, может, сразу в Петербург... Еще он говорил, что по Волге поедем потом, ну, это к осени ближе. Что? Как я? Да я никогда еще себя так хорошо не чувствовала! Во-первых, наездилась уже на всю свою жизнь. И на самолетах, и на поездах, и на теплоходе, и даже на канатных дорогах. Во-вторых, море! Это нечто! И фруктов таких спелых я не ела еще никогда! Какие здесь цветы, мам! Как они пахнут! Мне Кирюша, это наш звукооператор, каждый вечер целую охапку приносит, да еще Артема на концертах вечно ими заваливают, ну, куда девать их, тоже мне отдает! Короче, вся в цветах живу, как настоящая фея!
Снежка рассмеялась, зажимая ухом телефонную трубку, и взяла из вазы на столике большую, прозрачную грушу янтарного цвета. Через тончайшую кожицу сияли золотистые зернышки семян. Покрутив спелый плод в руках, девушка вернула его на место и с удовольствием вдохнула оставшийся на ладони сладкий запах.
- Танцую? Ну, конечно, танцую! Артем говорит, что ему еще так ни с кем хорошо не работалось, как со мной, что я, вроде как, его живой талисман, прикинь? И знаешь, я совсем не устаю, ну, ни капельки! Репетиции каждый день, концерты, потом всякие кафешки и бары до утра почти... Нет, мам, что ты! Я не пью, только один коктейль слабенький и все! Мы просто танцуем! Знаешь, Артем великолепно танцует! Ну, и Мишку я тоже уже почти научила! Нет, говорю же, никакой усталости! Утром рано-рано встаю, здесь знаешь, какие рассветы, особенно в горах – закачаешься! Встаю, и иду на беговую дорожку, или в теннис играть с местными – наши-то дрыхнут все! Я здесь совсем спортсменкой стала, мама! Мы на конезаводе были в Туапсе, на экскурсии, м-м, какие там лошадки, как в кино! Мне Мишка сказал, что когда в Москву вернемся, мы с ним запишемся в конноспортивный клуб! Правда, мы, наверное, только поздней осенью вернемся, не знаю, как по грязи кататься... А пока и здесь масса интересного! Мы в таких пещерах были! Ладно, после расскажу, а то до вечера не закончим! Ну, что ты, мам, какие мужчины? Никто ко мне не пристает! Меня ребята берегут как редкий алмаз! Никуда не выпускают одну, даже на пляж! Правда-правда! Один только раз, еще в Геленжике, мы все вместе на пляж ходили, а так – только бассейн в гостинице. И в клубах, и в парках, и в отелях, они вокруг меня – стеной, кто же меня обидит? А они сами... Ну, это же наши ребята, они мне все как братья уже, особенно Мишка! Знаешь, он меня все время смешит! Анекдоты рассказывает с кавказским акцентом, так, что я умираю просто! Вадим очень добрый, и Света тоже, моя напарница, и Кирюша. На них всегда положиться можно. Славик Угольников просто броня – с ним совсем-совсем ничего не страшно! Тут недавно, в парке, к нам какие-то пьяные пристали, так Славка на них только посмотрел... даже сказать не успел ничего, а они мгновенно протрезвели, даже извиняться начали! Правда! Ну, а Артем...
Снежка не знала, что сказать про Артема, и только восхищенно вздохнула.
- Знаешь, мама, он похож на сказочного принца из диснеевских мультиков! У него волнистые волосы и такие добрые, задумчивые глаза...Один раз на теплоходе мы с ним ото всех убежали и он часа два читал мне стихи. Разные, просто по памяти. Два часа, представляешь?! Кто еще так смог бы? Да, мамочка, конечно, я осторожна... Ну, причем тут это, мама?! Я же говорю – они мне все свои, как будто родственники! У нас такая классная команда! Всего не расскажешь! Мы вместе смеемся, вместе работаем, развлекаемся, отдыхаем, даже грустим вместе, ну, это очень редко! Я почти никогда не остаюсь одна, только когда сплю, или когда ребята на скучной экскурсии, ну, вот, как сегодня. Они на винзавод уехали, прикинь? Чего там интересного может быть, не понимаю! Я лучше на веранде позагораю с книжкой... Здесь веранда классная, вся в виноградных лозах! Вадим тоже не поехал, они со Светкой где-то в городе бродят. А Кирилл со мной в гостинице остался, сказал, что живот болит... Ой! – Вдруг вскрикнула Снежка, случайно выглянув в окно. – Кажется, уже не болит! Мама! Я тебе потом еще позвоню!
***
Раскидистый массивный орех под окнами небольшой гостиницы угрожающе скрипел. Здание корпуса было двухэтажное, светлое, и построено необычно – полукругом, в центре которого расположился уютный двор с этим самым одиноким деревом посередине. Вдоль всего второго этажа располагалась одна большая затененная веранда, открытая со стороны двора в погожие дни, а в дождь прикрывающаяся специальным выдвижным навесом. Снежка бежала по ней, отталкиваясь руками от тонких резных колонн, щедро увитых зеленью. Не заходя в основное помещение, она одним махом преодолела приставную лесенку, напоминающую пожарную из московских панельных домов, хотя еще совсем недавно девушка и посмотреть на шаткие ступеньки, подвешенные в воздухе, боялась, а не то, что спускаться по ним. Игнорируя последние две ступеньки, Снежка спрыгнула прямо во двор и успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как тонкие ветки не выдержали тяжести пытавшегося влезть на дерево парня и он всей тяжестью рухнул вниз с полутораметровой высоты, по пути отчаянно цепляясь за шероховатый ствол и скользя по нему животом и руками.
Парень шлепнулся на пятую точку и некоторое время не двигался.
- Кирилл, ты как? – Рискнула спросить испуганная Снежка. – Встать можешь?
- Могу, отчего же нет! – Он весело тряхнул есенинскими кудрями, искоса метнув в нее лукаво прищуренный взгляд. – Эх, жаль, орехов не попробовал!
- Ты что, перегрелся?! Какие орехи в июле? Орехи осенью созревают, умник!
- Да какой там июль, уже почти август! – Возразил он, с кряхтением поднимаясь с земли. – Вот я и решил посмотреть, зреют они уже, или как. Но не рассчитал, что в этой гостинице слишком плотные завтраки – Он оглянулся на дерево. – И слишком тонкие ветки!
- Правда, как время быстро летит. – Задумчиво кивнула Снежка, но, глядя на покрасневшее лицо и всклокоченную одежду Кирилла, не смогла удержаться от смеха:
- Ну, ты даешь, Кирик! За орехами он полез! Тебе сколько лет?
- Да уж побольше, чем тебе!
- Что-то непохоже! – Покачала головой Снежка.
- Да ладно, чего ты? Ребятам только не рассказывай – засмеют.
- Хорошо, не расскажу. Ой, а у тебя рубашка порвалась!
- Где?! – С испугом начал озираться он.
- Вон, на плече, слева. Зацепился, наверное.
- Да... Блин, жалко!
- Что у тебя, других рубашек нет?
- Да есть, почему же. Только эта счастливая.
- Пожалуй! – Согласилась Снежка. – Мог ведь и ногу сломать. Или шею.
- Спасибо на добром слове! – Сыронизировал Кирилл.
- Чего ты? Я наоборот рада, что все в порядке. Хочешь, зашью?
- Ты?!
- А что такого?
- Спасибо, не стоит. Кторову зашивай.
- Так у него не порвалась! – Пожала плечами Снежка. – Не стесняйся, пошли. Никого же нет!
В погожий летний день и впрямь мало кто проводил дни в гостиничном номере, и Снежка вела Кирилла по абсолютно безлюдному коридору. В просторной светлой комнате занавески на распахнутом окне шевелились от легкого бриза, терпко пахло цветами и спелыми фруктами.
- Снимай рубашку! – Весело скомандовала Снежка, доставая из рюкзака свой дорожный швейный набор.
- Как, совсем? – Растерянно переспросил он.
- Ну, а как ты хочешь?
- Может, прямо на мне можно?
- А если уколю? Вот уж не знала, что ты такой стеснительный!
Кирилл расстегнул пуговицы, скомкал рубашку и бросил ее девушке.
- Тебя-то я не стесняюсь... – Сказал он задумчиво. – Но если приедет Кторов...
- И что? – Недоуменно вскинула брови Снежка.
- Как я объясню ему, что я делаю в твоем номере голый?
Снежка фыркнула.
- Ну, положим, ты не голый, только без рубашки. И я вполне одета!
- Да? – Спросил Кирилл с веселым сомнением в голосе, с улыбкой разглядывая хрупкую фигурку Снежки в коротких шортиках и мини-топике, едва закрывавшем грудь. – Я бы так не сказал!
- Что?! – Возмутилась она.
- Да ладно-ладно! Если что, скажу, что ты меня силой затащила сюда, вот и все! Подтвердишь?
Он расхохотался. В следующее мгновение Снежка ловко метнула схваченную со стола грушу. Сочащаяся мякоть залепила лоб, захватив пряди кудрявых волос и ароматным потоком залепила глаза.
- Ой... Прости, Кирик, я не хотела!
- Снайперша, тоже мне!
Снежка, смеясь, потащила ослепленного шутника к умывальнику.
Потом они сидели рядом на диване и Снежка, не забывая орудовать иголкой, спрашивала:
- А если серьезно, что ты все время про Мишку вспоминаешь? Какое ему дело, кто у меня в номере? Я же не его собственность.
- Возможно, он так не думает!
- Да ладно тебе! Мы же все одна команда, все дружим! Или не так?
- Как сказать... – Кирилл пожал плечами. – Он нам инструктаж провел еще в первый день, как ты в Москву приехала! Недвусмысленно дал понять, чтобы даже не облизывались. А что ты думаешь? Если бы не это, я бы, может, первый с тобой закрутил.
- Я такая красивая, по-твоему? – Без тени кокетства поинтересовалась Снежка, и Кирилл так же серьезно ответил.
- Я не очень-то разбираюсь, но по мне ничего так! Очень ничего даже! И лицо, и фигурка! А тут еще обстановочка такая... Солнце, море, расслабон курортный! Так что, хорошо, пожалуй, что Мишка тебя так стережет! Для тебя хорошо, ясное дело, не для нас! Против него никто не пойдет! Разве что Гуриев сам... Он звезда, выше всех. Никого не боится.
- А вы все боитесь Кторова? – Уточнила Снежка, перекусывая нитку. – Почему? Он такой страшный?
- Скорее, вредный. И упертый. Если чего захотел – удавится, а получит! И обиды он долго помнит. Так что, себе дороже связываться.
- А вам надо, чтобы «себе дороже» было обязательно? А просто себя прилично вести – никак?
- С тобой – прилично? Ты в зеркало-то смотрела на себя?
- Сейчас все груши твои будут! – Сердито пообещала Снежка. – Еще бананов из столовой принесу на добавку!
- Да пошутил я, пошутил! – Он в притворном испуге отшатнулся, закрывая голову руками
- Держи, юморист! Готово!
Кирилл неторопливо оделся и, поблагодарив, ушел. Снежка убрала иголки с нитками и присела у стола, в задумчивости заплетая в косички бахрому скатерти. Она и раньше замечала, что ребята относятся к ней по-доброму, но как-то настороженно. Словно к красивой статуэтке, которую бояться трогать, чтобы не разбить. Это было заметно даже на фотографиях, которые щедро отпечатывались в каждом встречном городе, и которые Снежка потом развешивала по стенам своего номера, чтобы придать временному жилью больше уюта. Вот Вадим под раскидистой пальмой огромной рукой прижимает к себе Светку, а другой ладонью очень осторожно накрывает Снежкино плечо. Даже не накрывает – просто держит руку в воздухе на расстоянии нескольких сантиметров от нее! Вот Андрей Марецкий придерживает ее за талию на фоне берега. Она смеется, а у него напряженное лицо. И рука тоже напряжена, словно, если она чуть-чуть сползет, ему обещан расстрел. На какой-то момент Снежке стало обидно: разве у Кторова есть право так следить за ее жизнью? Но подумав, она решила, что Мишка и впрямь не хотел ничего плохого. Просто он сам излишне подозрительный по жизни, отовсюду ждет подвоха, вот и ее оберегает по дружбе. Все-таки он хороший, заботливый. Да и все они, если разобраться, классные! Жаль, мама не знает, как ей повезло – она бы за нее совсем не волновалась!
Разве все расскажешь в телефонном разговоре? Все их репетиции, выступления, поездки, прогулки, разговоры, веселые и лирические истории, как танцевали босиком на острой гальке, пили шампанское, выливая половину фужеров в ночные волны, как делились мечтами? Как Артем прокладывал себе путь через толпу восторженно визжащих поклонниц, которые как будто всерьез вознамерились разорвать кумира на части. Внушительный Славик тогда куда-то подевался и Гуриев неожиданно вытащил из толпы друзей Снежку и крепко прижал к себе.
- Буду тобой прикрываться, ладно? – Смеясь, шепнул он ей на ухо. – Моим живым щитом будешь!
И так пробирался до самого входа в зал, удерживая ее перед собой и только из-за ее спины улыбаясь и помахивая активным девушкам.
А в финале концертов, когда они все выходили на последний поклон, Снежка неизменно оказывалась между Мишкой и Артемом, и они клали руки ей на плечи, ритмично покачиваясь в такт фонограмме. А вместе с ними качалось множество огней, зажженных в темноте зрительного зала – зажигалки, фонарики, дисплеи смартфонов. И Снежке казалось, что сцена – остров посреди этого огненного моря.
Разве можно рассказать, как наполнялись счастливыми слезами ее глаза, когда Артем, передавая ей охапки подаренных ему цветов, в шутку вставал на одно колено, изображая средневекового рыцаря? Однажды вместе с цветами он отдал ей забавного игрушечного ежика – вон, он, и сейчас на столе... Какого переполоха наделал пластмассовый зверек, кто бы мог подумать! Угольников прыгнул как настоящий каскадер, и все-таки успел перехватить предмет, который кто-то из зрителей метнул в Артема. Потом они над Славкой долго смеялись – не бомба же!, а он резонно оправдывался, говоря, что и твердой игрушкой, пущенной с такой силой, можно травму нанести, а беречь Артема – его работа, если кто забыл!
А как они танцевали ночами, упоенно, по многу часов подряд! И между Артемом и Кторовым неизменно мелькала юркая фигурка Снежки, которая кружилась, как заводная, без всяких признаков усталости. В Геленжике бегали к морю, чтобы встретить на пустынном в этот час пляже нежно-розовый рассвет. Артем раздал своей команде десятирублевые «юбилейные» монеты, как выяснилось, заготовленные заранее для такого случая, и каждому предложил бросить монету в воду и загадать желание. При свете фонаря Снежка \разглядела на обороте каждой монетки Петропавловский шпиль и надпись «Санкт-Петербург».
- Этот город для меня особенный! – Объяснил Артем. – Там жил Пушкин, жил Достоевский! Может, и я буду... когда-нибудь.
- Крутой ты, с Пушкиным ровняться! – Покачал головой Вадим Климов.
- А что? Вот возьму, и загадаю сейчас... стать легендой! – То ли в шутку, то ли всерьез ответил Артем. – Чтобы и через триста лет меня люди помнили! Ну, не так, как Пушкина, но все равно! Чтобы помнили и пели мои песни! Хочу!
Снежка понимала, что она хочет сейчас того же самого. Да и остальные, наверное, о том же думали.
- Ну, а вы что загадаете? – Весело спросил Гуриев. – Давайте, делитесь мечтами, все же здесь свои! Светка, давай, ты первая!
- Чего это сразу я? Хотя... Ладно! – Света мечтательно зажмурилась. – Хочу... свадьбу! Белое платье. И праздник! Большой-большой!
И тут же скосила глаза на Вадима. Это говорилось не столько для Гуриева и остальных, сколько в расчете на него. И Климов понимающе улыбнулся и кивнул, обнимая подругу за плечи.
- А мне высшее образование! – Просительно протянул Кирилл. – Может, хоть в будущем году удастся реализовать мечту детства?
Все засмеялись.
- А мне машину! – Прозвучал голос Кторова.
- У тебя же есть!
- Такую, как у Гуриева!
- Глаза у тебя завидущие, Мишка!
- Да пошутил! На фиг мне громадина такая? Я не скажу, что загадаю, а то не сбудется еще!
- Славка, а ты чего молчишь?
- А чего говорить-то? Оставалось бы все, как есть. Да придурков разных поменьше встречалось... Вот и все мое желание!
- Вы все не о том думаете! – Возразил Андрей, зажимая монету в кулаке. – Надо загадывать, чтобы мы все еще сюда вернулись, на этот берег. Все вместе!
- Правильно! – Воскликнула Снежка. – Или не сюда, а еще куда-нибудь... Какая разница? Главное, чтобы вместе! Всегда и везде вместе! Разве это не самое важное для нас?
Все невольно притихли, задумались. В конце концов, Артем негромко сказал:
- А пожалуй, Снежкино желание самое верное? А, ребят?
Никто не возразил ему.
- Бросай, малыш! Только далеко бросай, а то не сбудется!
Снежка вскрикнуть не успела, как огромный Угольников поднял ее легко, как пушинку, и посадил себе на плечо.
- Так дальше получится! – Пояснил он изумленной девушке. – Ну, давай, размахнись получше!
Она метнула монетку с такой отчаянной силой, что та превратилась в блестящий диск, сверкнувший под первыми лучами солнца. Все заворожено следили за его полетом. Вячеслав бережно сомкнул руки на поясе Снежки, опуская ее на землю. И тут же к нему, почему-то резко, обратился Кторов.
- Ты давай, поаккуратней тут с руками, а?
- Миш, ну что ты? – Сконфузилась Снежка. – Он же ничего такого...
- Он понял, что я хотел сказать! Так ведь, Слав?
Угольников молча улыбнулся . Остальные переглянулись и незаметно отодвинулись от Снежки, так, что рядом остались только Гуриев и Кторов. Просто на всякий случай...
... Да, Мишка оберегал ее везде... Снежка хорошо помнила, как подвернула ногу во время экскурсии в горы и Кторов нес ее на руках до самой гостиницы, не меньше километра. Она видела, что ему тяжело, он же не Славик, и не Вадим. Лицо краснело от натуги, Кторов заливался потом, тяжело дышал, несколько раз руки начинали дрожать от напряжения... Но он никому не позволил сменить себя, даже на время!
В другой раз Вадим и Артем решили сварить макароны в электрическом чайнике... Не с голоду – Боже упаси – а так, из любви к кулинарным экспериментам. Гуриев уверял, что в местном ресторанчике невозможно есть спагетти, а микроволновки в гостиничных номерах отсутствовали. Климов с энтузиазмом поддержал дикую идею, во-первых, потому, что он вообще всегда поддерживал идеи Артема, а во-вторых, потому, что о еде и сам думал часто, была у великана Вадима такая маленькая слабость. На спор он мог съесть пятьдесят котлет за раз – Снежка со Светкой считали однажды, а бутерброды поглощал в необыкновенных количествах даже во время репетиций. В общем, два фантазера, не долго думая, высыпали в самый обычный чайник полпачки твердых макаронных изделий и включили в сеть. Макароны разбухли, облепили спираль, и... Не известно, что там произошло в технических деталях, но чайник со звуком взрыва прыгнул к потолку как раз в тот момент, когда Снежка вбежала в номер, чтобы напомнить Артему о выборе костюма на вечернее выступление. Провода заискрили, комната наполнилась синим дымом, с потока падали осадки в виде горячих ошметок склизкого теста и первым прибежавший на звук Кторов на ощупь пробирался мимо мебели и звал бестолково:
- Снежка? Ты здесь? С тобой все нормально?
С ней все было в порядке, но перепуганная, она не сразу смогла ответить. Зато из глубины задымленного номера почти тут же раздался спокойно-веселый голос Гуриева.
- Видал друга, а, Вадик? Мы с тобой будем здесь хоть трупами лежать – он даже не почешется! Его только Снежка интересует!
И все стали хохотать, и хохотали долго... А остатки макарон еще полдня по всей комнате собирали!
...Да, Мишка был Снежке ближе остальных. Она доверяла ему всецело, как брату. Делилась с ним радостями и страхами, смеялась над забавными историями, которые он каждый день ей неутомимо рассказывал, но вот прислушивалась, почему-то больше к Артему. И когда в их первый день у моря Артем вскользь заметил, что у нее очень бледная кожа, поспешно сбегала к уличному ларьку и купила там первый попавшийся под руку автозагар.
Сначала все было просто отлично. «Дэвушка-пэрсик», как шутил Мишка, пародируя грузинский акцент.
- Это что, тональник такой? – Шепнула Светка, и Снежка лишь загадочно улыбнулась, не желая открывать секрета. Андрей Марецкий, ведя ее за руку на сцену, шепнул с опаской:
- А я не измажусь?
Но его тревога была напрасной: средство, придающее коже изумительный оттенок густого южного загара, оказалось суперстойким. Оно выдержало и концерт, и танцы-гулянки до глубокой ночи. Вернувшись в номер, Снежка почувствовала себя настолько усталой, что, забыв обо всем, свалилась в кровать. Проснувшись от жжения на коже, она подошла к зеркалу и ужаснулась: лицо, руки и плечи покрывали неровные пятна шоколадно-коричневого, которые, к тому же, ужасно чесались. Ни холодной водой, ни теплой, ни с мылом «красота» не смывалась.
В панике она бросилась к Свете, ворвалась в ее номер без стука и... прямо перед собой увидела полностью обнаженного Вадима. Вылетев в коридор, как пробка, Снежка почувствовала, что не знает, куда идти и что делать. Полностью деморализованная, она опустилась прямо на пол и скорчилась у стенки, закрыв ладонями горящее лицо.
Светка и Климов, присев на корточки с двух сторон, переговаривались через ее голову растерянным шепотом.
- Ну, что такое? - тихо возмущалась Света. - В душ нельзя отойти!
- А кто тебе мешает? Я тебя ждал.
- Да уж, вижу, как ждал! Не мог хоть в полотенце завернутся? Тоже мне, скульптура Аполлона! И дверь не запер! Перепугал девушку до потери пульса!
- Да что во мне такого страшного, пусть даже и без одежды? - Оправдывался Вадим. - Она же не в монастыре росла!
- Он еще и хамит! Молчи уж лучше! Снежка! Ну, что с тобой? Ты же знала, что мы с ним встречаемся! Все, давай, открывай глаза! Не бойся, он в халате уже!
Снежка хотела сказать, что не открывает лицо наоборот, чтобы не пугать их, но молча убрала руки. Светка испуганно отшатнулась, а когда поняла, в чем дело, деловито скомандовала:
- Так, Лучик, давай, бери ее - и в ванную. Быстро!
- Не надо, я сама!
Но с медвежьей силой Вадима спорить было бесполезно, а Светке он подчинялся беспрекословно. Снежка и опомниться не успела, как он сгреб ее и на руках отнес в ванную комнату.
- Никто не проснулся? - Испуганно спрашивала Снежка. - Пожалуйста, Света, ни слова ребятам, я умоляю!
- Не волнуйся! Никому не скажу, а Лучик вообще по жизни кладбище секретов! - Успокаивала ее Светка, одновременно наполняя ванну горячей водой. - Но как тебя угораздило намазаться такой дрянью? Где ты ее вообще взяла?!
Пока Снежка пыталась объяснить, Вадим охапками носил разнообразные средства, тактично отворачиваясь от ванной, над которой поднимался пар. Шапмуни, гели и косметические скрабы не помогли - пятна вьелись в кожу намертво. Битый час Светка самоотверженно натирала Снежку кремами,средствами для мытья посуды и даже жидкостью для снятия лака. Покачав головой, Климов сбегал в круглосуточный магазин для автомобилистов и принес целый пакет неведомых флаконов с резкими запахами.
- Ты с ума сошел совсем?! - Ахала Света, рассматривая этикетку.- Где ты это взял?!
- Консьержка внизу дала! А что?
- Это же состав для чистки серебра! Он до костей кожу сожжет,соображать же надо!
- А мне сказали - хорошо растворяет любую химическую дрянь... - Растерялся Вадим.
- Что ты не догадался серной кислоты принести? - Ехидничала Светка, растирая полотенцем Снежкины плечи. - Она, наверное, еще лучше растворяет!
Что в конечном итоге помогло, Снежка не знала, но отвратительный цвет исчез, оставив только покрасневшую от воспаления кожу, цвет которой нормализовался лишь к вечеру следующего дня. На завтрак она вышла в рубашке с длинными рукавами и в огромных солнцезащитных очках, а Света объявила всем, что у нее аллергия на солнечные лучи. Что случилось на самом деле, так никто и не узнал, даже Кторов, практически не отходивший от Снежки...
... А через день она уже стояла на палубе белоснежного теплохода, раскинув руки и подставив лицо теплому ветру, и с волнением смотрела, как за кормой разбегаются в разные стороны белоснежные пенистые барашки.
- Я себя чувствую совсем как на «Титанике»! - Сказала она, вспомнив сцену из известного фильма, и Артем пошутил в ответ:
- Ну, надеюсь, не совсем...
Каждый день был сказкой, приносил что-то новое, неизведанное...
Однажды какой-то местный телеканал попросил Гуриева об интервью. Артем редко отказывал в таких просьбах. Он любил говорить и умел делать это осмысленно, остроумно и достойно. Не было вопроса, которым его можно было бы поставить в тупик. Подчеркнутая вежливость, с которой он говорил и о зрителях, и о коллегах по сцене, еще больше увеличивала его врожденное обаяние. Обычно во время таких интервью рядом с ним находился Кторов, как директор, но в этот раз, скучающе зевнув, Мишка удалился, а вот она не успела уйти, и эти журналисты ее заметили.
- Кто у вас такая красавица?- Весело спросила у Артема высокая корреспондентка с пышными каштановыми волосами.
Снежка не знала, куда деваться от смущения, а Артем очень спокойно, словно это входило в его планы, потянул ее на стул рядом со своим.
- Это наша Снежка. - Коротко ответил он тоном мягким, но не допускавшим возражений. - Она будет сегодня со мной.
- Конечно, как вам будет удобно! - Торопливо кивнула журналистка.- Может быть, начнем?
Снежка почти не слышала, какие вопросы задавали Артему и что он на них отвечал. Она только видела, как он поминутно обращался к ней за подтверждением сказанного, и машинально кивала, в то время как сердце сладко сжималось как от его руки на запястье, так и от мягкой, вежливой улыбки, которая не сходила с его лица, даже когда он украдкой от журналистов подмигивал ей. Слова "наша Снежка" повторялись в ушах сладкой музыкой.
Потом, когда они, взявшись за руки, шагали по набережной, рассекая влажный, наполненный южными ароматами, вечерний воздух, а Кторов и остальные случайно приотстали, Снежка решилась задать самый главный для нее вопрос.
- Скажи, Артем, я для тебя что-то значу? Ну, как танцовщица? - Поспешила она добавить, испугавшись, что он подумает что-нибудь не то.
Гуриев замедлил шаг, и, взяв Снежку за плечи, развернул к себе так, что их взгляды встретились.
- Конечно! - Сказал он тихо и серьезно. - Очень много! Но почему только как танцовщица? Ты замечательный человек, ты мой друг. И я ценю тебя!
Глаза Снежки, помимо ее воли, наполнились влагой, горло сжалось. Чтобы скрыть это, она поспешно уткнулась лицом в плечо Гуриева, вытирая воротником его рубашки непрошенные слезы. Сильные руки Артема, дрогнув, обняли ее.
- Ну ладно, чего ты? - Услышала она шепот.
Не в силах отвечать, она только тихо всхлипнула и почувствовала, как Артем уткнулся ей в макушку, взъерошив дыханием волосы.
- Что вы здесь делаете? - Удивленно спросил подошедший Кторов. - Снежка, ты что, плачешь, что ли?! Что с тобой?
Она резко выпрямилась.
- Ничего! Так, что-то в глаз попало.
- Да? - В Мишкином голосе звучала тревога. - Может, мошка залетела? Пойдем-ка на свет, я посмотрю!
- Не надо! Наверное, выскочило...
Все это и многое другое пронеслось перед глазами Снежки, когда она, расставшись с Кириллом, сидела у стола. Машинально она стала напевать знакомую с детства песенку, которую когда-то очень любила ее мама. Песенка была на французском, но мама объяснила, что там поется о компании верных друзей, таких, чтобы на всю жизнь. До этого лета у Снежки не было таких друзей, но она всегда о них мечтала, и поэтому сама не заметила, как в голове стали складываться свои слова на знакомый мотив. Может, она «заразилась» от Гуриева, который вечно между делом складывал какие-то строчки, записывая их на чем придется – на обертках, этикетках, сигаретных пачках, да хоть на обрывках туалетной бумаги!
Подумав, Снежка оторвала от рулона бумажных полотенец небольшой кусок и потянулась за ручкой. Может, она и не великий поэт, но эти строчки – крик ее души. Они должны остаться, хотя бы ей на память.
А на стенке фото в ряд,
И куда не кинешь взгляд -
Парни стройные стоят,
Среди них лишь только я,
Без друг друга нам нельзя.
Артем, Мишель, Вадим и я!
Андрей, Светланка, Кирилл и я!.
Было время дискотек:
Ночью не смыкали век,
И казалось, что навек,
Юность бурная навек,
Так устроен человек.
Артем, Мишель, Вадим и я
Андрей, Светланка, Кирилл и я.
Были мы наивны и чисты,
Нами правили мечты,
Только смелые мечты.
Мы с судьбой были на ты,
Спорили до хрипоты.
Артем, Мишель, Вадим и я!
Андрей, Светланка, Кирилл и я!...
Дописать до конца она не успела – со двора донеслись радостные автомобильные гудки. Возвращались с экскурсии ребята. Она торопливо спрятала сложенный листок, решив, что позже непременно допишет и еще сочинит что-нибудь про Лешку и Славу Угольникова, которые не пока не помещались в размер припева.
***
- ... А еще Кторов косо смотрит! Еще с того дня, когда я со Снежкой в пару вставать отказывался, помнишь? Нет, выкинут меня ко всем чертям! Гуриев так и сказал вчера: с танцорами надо что-то решать. В Москву вернемся, а там...
- Ну, это еще не скоро будет, чего же ты заранее нос повесил? Да и вообще, с чего ты взял, что Темыч на тебя наезжает? У меня в последнее время тоже ничего не выходит! Светка виновата. Крутится, как юла, какой тут танец может быть? Только прыгаю, чтобы она мне ногу не встала. Мстит, наверное, что я ее от Климова отрываю! Ей бы сутками с ним обжиматься.
- Что ты меня успокаиваешь?! Сам все знаю! Школа у нас со Снежкой разная, вот и все. Никак мне под ее ритм не подстроится, хоть ты что!
- Снежка сама под кого хочешь подстроиться. Она на себе весь танец тянет, и, конечно, Гуриев уже стал это замечать! Но вообще, Андрюх, тебе повезло! С виду тоненькая девчонка, прутик, смотреть не на что, а надо же, характер! Вытащит из любой лужи, причем за уши!
- Чего уж меня тащить! – Послышался продолжительный вздох. – Нет, видно, не умею я к танцам относится, как к работе. Не умею – и все! Для меня они – жизнь. А сердцу не прикажешь... С Викой все получалось само собой, со Снежкой же – совсем другое дело....
Снежка услышала эти голоса, когда сидела на диване, поджав ноги, и безуспешно пыталась читать «Сто лет одиночества» Гарсиа Маркеса. Книгу ей дал Артем, настоятельно посоветовав развиваться, «чтобы не стать тебе похожей на всех нас от этой кочевой цыганской жизни», но пока дело шло плохо. Дальше пятой страницы она уже неделю не могла продвинуться. Правда, и вечеров свободных было не так-то много. Это сегодня ребята утомились на своей экскурсии и даже репетировать в обычный час не пошли.
Почти с удовольствием она отложила в сторону тяжелый том, сунула ноги в пляжные резиновые туфли и быстрыми шагами вышла из номера, едва не налетев с разбега на оживленно беседующих танцовщиков.
- Снежка?! – Ресницы Андрея Марецкого, длинные и изогнутые, словно у девушки, испуганно взметнулись в воздухе.
- Привет. Я ваш разговор случайно слышала... Андрей, ты меня прости, но я скажу: тут дело не во мне, а в тебе.
- Конечно. А разве я говорил иначе?
Он с грустью пожал плечами
- Погоди, я не об этом. Говоришь, с Викой лучше танцевалось? А репетировал ты с ней сколько?
- А ведь верно! – Улыбнулся стоящий рядом Леша. – Сергеич их, бывало, до седьмого пота гонял.
- А теперь ты разленился! На станцовках дурака валяешь, репетиции вообще пропускаешь через одну. Думаешь, если год с одним и тем же танцем выходишь, то и готовиться тебе уже и не надо?!
- Так его! – Хохотнул Леша. Голос Снежки звенел от возмущения. Она сама не заметила, как повысила голос.
- Ты со мной не станцовываешься. Просто не хочешь. И меня же еще в этом обвиняешь! Как не стыдно, Андрей?
Привлеченные громкими голосами, музыканты один за другим открывали двери и выходили в коридор. В разговор, однако, никто не вмешивался.
- Ну, что ты... – Неуклюже оправдывался Андрей. Его розоватые щеки заливала краска. – Я вовсе не...
- Да? – Снежка неожиданно выпрямилась, вытягиваясь в струнку. – Тогда давай, танцуй!
- Здесь? Сейчас?!
- Да! А что тебя смущает?
- Здесь музыки нет!
- А ты наизусть не помнишь? – Она оглянусь на застывшего у своих дверей Гуриева. – А нам Артем сейчас споет! Споешь, Артем?
Сказала – и сама ужаснулась. Как она разговаривает с популярным певцом? Что он сейчас ответит?
Но Артем лишь легонько улыбнулся. И тут же кивнул.
- Можно. Если никого не перебудим!
- Сейчас не ночь!
- Да не собираюсь я здесь танцевать! – Отрезал Андрей. – Я что, сумасшедший? Весь двор смотрит!
- А весь зал по вечерам тебя не смущает?
- Да ладно, Марецкий! – Пренебрежительно бросил подошедший Кирилл – Плохому танцору вечно что-то мешает. То зрители, то собственные ноги! То еще что-нибудь! Не, надо Снежке другого партнера искать, а то погорим, а Темыч?
Гуриев молча смотрел на Андрея. И что-то в его взгляде заставило Марецкого неуверенно сказать:
- Может и в самом деле... попробуем?
Стены крохотной приморской гостиницы навряд ли видели раньше такое. Гуриев тихо пел, не смущаясь даже отсутствием любимой гитары, и одновременно отстукивал ребром ладони ритм на полированной поверхности деревянных перил. Снежка двигалась, как акробатка, насколько позволяло узкое пространство. Движения Андрея вначале были, как всегда, отстраненными, но она широко распахнутые Снежкины глаза сверкали гипнотическим блеском, и как магнит притянули вначале взгляд Марецкого, а потом, незаметно, и все его тело, которое теперь двигалось так, словно было связано с телом партнерши десятками незримых нитей.
Лешка стоял ближе других и начал аплодировать первым. Редкие и обстоятельные хлопки его ладоней аккуратно попадали в унисон ритму Артема. Вскоре так же захлопал Кирилл, покачивая с улыбкой кудрявой головой, словно он удивлялся чему-то. Аплодировал Вадим Климов, как раз в этот момент поднимавшийся со двора по лестнице, из-за его плеча с любопытством выглядывала Светка. И даже вечно невозмутимый Угольников, стоя, как обычно, позади Гуриева, аплодировал и улыбался, не сводя с девушки заинтересованного взгляда.
Песня закончилась. Снежка замерла, тяжело дыша.
- Хорошо, Андрей, супер! – Она раздвинула губы в улыбке. – вот так и на концерте давай, по-человечески. Можешь же!
- Получилось? – Андрей растерянно оглядывался на друзей, словно не верил. Но даже Гуриев кивнул ему, улыбаясь.
Снежка неожиданно почувствовала жгучую боль в ноге и только тут сообразила, что купленные на местном рынке резиновые туфельки – не совсем подходящая обувь для танцев. Сделал шаг – и едва не скривилась от нового взрыва боли.
«Черт, неужели натерла?» - С досадой подумала она. – «Хорошо, что сегодня не выступаем. Главное, чтобы никто не заметил, особенно Артем». Она твердо поставила ногу и удержала на лице улыбку.
Рядом со Снежкой оказался Вячеслав Угольников. Перегородив узкое пространство коридора, он подмигнул девушке и весело сказал:
- Отлично двигаешься, просто сплошное удовольствие смотреть.
- Ой, да ладно! – Она махнула рукой и смущенно улыбнулась. – Спасибо, Славик.
- А со мной не потанцуешь? – Вкрадчиво поинтересовался он.
- Что – сейчас?
- Ну, можно не сейчас! – Вячеслав игриво улыбался. - Можно более удобного часа дождаться... И места! Главное - ты согласна?
- Ну... В принципе, можно. Странно... раньше тебе танцевать не хотелось что-то!
- Ну, это было раньше!
Угольников придвинулся ближе и его искривленные усмешкой губы оказались рядом с ухом Снежки. Он шепнул что-то – жаркое и неразборчивое.
Почти против воли девушка рассмеялась.
- Что-что?
Он не успел ответить. В глубине этажа послышались быстрые решительные шаги, и тут же тишину взорвал голос Кторова, в котором слышались нотки недовольства, если не сказать – негодования.
- Снежка!
Она вздрогнула, оборачиваясь. В тот же миг Михаил был около них. Сохраняя на лице выражение мрачной решимости, он встал между Снежкой и Вячеславом и посмотрел на последнего с нескрываемой неприязнью.
- Ты чего это? – Недоуменно ухмыльнулся Угольников
- Ничего! Не смей так на нее смотреть! Я тебя насквозь вижу, со всеми твоими грязными мыслями!
Угольников поднял бровь.
- Не понимаю, о чем ты?
- Все ты прекрасно понимаешь! Учти: я два раза предупреждать не люблю! Полезешь еще раз, куда не надо – пожалеешь! Лучше вообще к Снежке не подходи, понял меня?
Все замерли. Угольников пренебрежительно улыбнулся и сказал, с нарочитым спокойствием растягивая слова:
- Что-то ты много берешь на себя, Кторов! Я тебе не мальчик какой-нибудь, чтобы ты на меня орал! Устраивай свои дикие сцены ревности кому-нибудь другому!
- Заткнись! - Прошипел Миша. - Пошли! - Это уже относилось к оторопевшей Снежке.
Она даже не сопротивлялась, когда он, грубо схватив за плечо, тащил ее за собой по коридору. Сзади взволнованно переговаривались взбудораженные музыканты. И, перекрывая их бормотание, прозвучал громогласный голос Угольникова:
- Нет, вы полюбуйтесь только на этого мавра! Он нас всех достанет, работать нормально не даст! Во крепостник, а? Ни себе, ни людям! И чего ты его терпишь, а, Снежка?
Миша не обратил внимания на его слова.
Буквально швырнув Снежку за дверь на глазах у всех, он в ярости бегал по номеру. Девушка следила за ним недоумевающим, испуганным взглядом. У нее пульсирующее болела стертая нога и она еще ни разу не видела Кторова таким раздраженным.
- Что с тобой, Миша?
- А я хотел то же самое спросить у тебя! Почему ты кривляешься в коридоре... перед этими?
- Я не кривлялась... - Растерянно оправдывалась Снежка. - У Андрея движения не получались, и я решила с ним немножко порепетировать. Да я уже сама жалею, если честно! – Она улыбнулась. – Ногу натерла, представляешь? До крови. Так больно стало – чуть не свернула.
- Ногу? – Резко переспросил он.
- Ага.
- Жаль,что не голову!
Снежка внутренне напряглась от обиды, но Кторова уже понесло:
- Репетировать надо на репетициях! В специально отведенных для этого местах! Я чуть не задохнулся, когда увидел, как этот урод на тебя глазеет, а тебе хоть бы что!
- Славик не урод! Прекрати оскорблять человека! А странно смотришь на меня здесь только ты! - Голос Снежки звенел от обиды. - Так, словно имеешь право мной распоряжаться! А я, между прочим, вовсе не обязана подчиняться тебе!
- Здесь все обязаны подчиняться мне! - Выкрикнул он в запале. - Я - директор группы!
- И поэтому унижаешь людей? Власть голову кружит, да? Да, Мишка, не думала я, что ты такой! Правильно тебя, оказывается, ребята не любят.
- Что?! Ты.. ты, вообще, в своем уме?!
- Уходи! - Глухо сказала Снежка.
- Что ты сказала?!
- Уходи! Не хочу тебя видеть!
Она сказала это от обиды и тут же пожалела о собственных словах. Кторов вздрогнул, стремительно делаясь похожим на ребенка. Обидчиво поджатые губы, вздрагивающий подбородок, и жалобное отчаянье в глазах.
- Миш...
Прежде, чем она успела еще хоть что-то сказать, он резко отвернулся и, секунду спустя, захлопнул за собой дверь. Недавно прикрепленная на стену фотография отклеилась и мягко спланировала на залитый закатным солнцем пол. Солнечный зайчик на белой стене, казалось, горько вздохнул вместе со Снежкой.
***
Снежка уже собиралась ложиться спать, когда в дверь ее номера тихо постучали.
- Ты, Миш? - Со вздохом облегчения окликнула она. - Ладно, заходи, чего уж там!
- Это я! - Раздался голос Гуриева. Не спишь еще?
- Нет... - Растерянно ответила она, удивленная его визитом.
- И мне не спится! - вздохнул Артем, заходя. - Не против, если посижу у тебя?
- Да нет... – Она пожала плечами, и тут же спросила. – Не знаешь, где Мишка?
- Ты удивительная девушка! – Рассмеялся Артем. – Честно говоря, это впервые на моей памяти, чтобы при виде меня спрашивали о ком-то другом.
Он уверенной походкой прошелся по номеру и поставил на стол откупоренную бутылку в компании двух фужеров.
- Не волнуйся, я видел его недавно с танцорами. Кажется, они прошли прогуляться.
- С танцорами? – Озабоченно переспросила Снежка. Ее беспокоило, что в запале Миша может поссориться еще и с Андреем.
- Если он тебе так срочно нужен... – С долей иронии протянул Гуриев. – То можно ему позвонить.
Артем достал из заднего кармана джинсов модный широкоэкранный смартфон.
Снежка покачала головой.
- Нет, нет, я не хочу его беспокоить. Просто, знаешь, мы так глупо поссорились.
- Думаю, это весь этаж знает! – Улыбнулся Артем и видя, как покраснела девушка, поторопился ее успокоить:
- Да все нормально, не парься ты! Мишка вспыльчивый, но остывает быстро. Проветрит мозги и наутро явится с извинениями, вот посмотришь!
Он опустился в кресло, жестом предлагая Снежке сделать тоже самое. Телефон так и остался лежать на невысоком столике между ними.
- Кторов смелый и добрый парень, я его сто лет знаю, еще с учебы. На него можно положиться в любом случае, ну, а эти вспышки, которые время от времени бывают с ним... Я думаю, хорошему человеку можно извинить мелкие слабости.
- Да, конечно. - Кивнула Снежка, соглашаясь. – Я только боюсь, что я его обидела.
- Это легко сделать. – Подтвердил Артем. – Кторов заводится с пол-оборота. Но волноваться нечего. Помиритесь!
- У меня просто нога еще болела, поэтому я так резко...
- Нога? – Забеспокоился Артем. – А что у тебя с ногой.
- Натерла немножко. – Призналась она, краснея.
- Эх, как же так? Твои ноги – это половина нашего успеха, забыла?
- Ну, ты уж скажешь! – Польщенно улыбнулась Снежка.
- Возможно, что даже больше, чем половина. Ну-ка, покажи! – Скомандовал он так живо и весело, что девушке даже в голову не пришло не подчиниться. Она молча опустилась на невысокий диванчик и Артем бережным жестом освободил протянутую ногу от обуви.
- Ничего себе, «немножко»! - Охнул он. - У тебя пластырь хоть есть?
- Где-то был. Да ничего страшного, до утра пройдет. Меня сейчас другое волнует! – Вздохнула Снежка
- Что именно? Что Кторов тебя к Марецкому приревновал?
Она вспыхнула.
- Знаешь, я вообще-то...
- Да знаю! – Широко улыбнулся Артем. – И Кторов скоро поймет, какая это глупость. Андрюшка – красавчик, как с журнальной картинки, но и только! Ничего за красивым лицом, пустышка. Может, кому-то и нравятся такие, но не тебе. Я прав?
- Н-не знаю... – Слегка запнулась она. – Андрей вообще-то хороший, но я никогда не думала о нем, как...
- Разумеется. Рядом тобой может быть только цельный человек, с сильной внутренней энергетикой. Такой, как... я.
- Что? – Брови Снежки изумленно поползли вверх
- Ну, например. – С невинной улыбкой пояснил Гуриев и медленно прижался щекой к ее ступне. – А что, я сказал что-то не так?
Снежка растерянно пожала плечами. Глаза Артема, устремленные снизу вверх, уверенно блестели. Что-то новое было в этих глазах. Впервые Снежка понимала, что он смотрит на нее как на девушку, с интересом. И, хотя она давно хотела этого, сейчас, поздним вечером, в тишине гостиничного номера этот взгляд немного пугал. Сама не зная, зачем, она дотянулась до диванной подушечки и положила ее на колени, как бы создавая визуальную преграду между ним и собой. Артем вопросительно взглянул на нее, словно удивился, но улыбаться не перестал. Чиркнув щетиной, коснулся губами свежей ссадины, отчего Снежка инстинктивно отдернула ногу и, резко выпрямившись, подхватил пляжные босоножки, ставшие причиной сегодняшних неприятностей. Снежка не успела даже раскрыть рот, прежде, чем он уверенной походкой подошел к двери и, распахнув ее, с размаху швырнул их коридор, так, что противоположная стенка отозвалась глухим стуком.
- Ты... ты что наделал?! – Возмутилась она. – Так же нельзя!
- А что такое? – Он с улыбкой щелкнул внутренним замком. – Горничная утром уберет. Надеюсь, ты не собиралась снова надевать эти капканы?
- Но в чем-то же надо ходить! – Неуверенно возразила она.
- Решим проблему! – Подмигнул Гуриев, приближаясь к столу. – Завтра купим, какие захочешь, но рисковать твоими ногами я больше не позволю, так и знай!
Снежка ходила спросить, зачем он запер дверь, но почему-то не решилась
- Я чего пришел-то... – Словно вспомнил вдруг Артем. – Зря ты с нами не поехала сегодня, здорово было!
- Я не интересуюсь виноделием, да и вообще у меня с алкоголем... не очень
- Просто ты не знаешь, о чем я говорю! – Его пальцы сомкнулись на горлышке темной бутылки. – Посмотри: это вино высшей категории, такого ты у себя не найдешь никогда! Оно даже в Москве идет в строго определенные места, в которых мы с тобой вряд ли когда-то побываем. Продегустируешь со мной?
- Сейчас уже поздно...
- Разве южные ночи не созданы для хорошего вина? – Он Подошел к выключателю. И комната погрузилась в сумрак. Затем невозмутимо наполнил бокалы и, подсаживаясь к Снежке, протянул один ей.
- Вообще, для дегустации наливают чуть-чуть... – Попыталась отмахнуться она.
- Это когда не уверены, что понравится! – Возразил Гуриев. – Послушай, ты чего как не живая? Я что, чем-то тебя испугал?
- Нет, что ты! – Помотала она головой.
- Ну, так пей! – Артем мягким, но настойчивым жестом сомкнул ее пальцы на ножке бокала, одновременно другой рукой убирая подушку с коленей девушки.
- Подожди, нельзя же...
- Чего нельзя? – Уточнил он, скользнув указательным пальцем свободной руки по ее виску. У Снежки непривычно забилось сердце.
- Вообще... – Пролепетала она, чувствуя, что забыла, что хотела сказать.
- Тебя все еще беспокоит Кторов? – Почти шепотом произнес Артем, наклоняясь к ее уху. – Расслабься! Этой ночью ему наверняка не до тебя. Думаю, он про нас вообще забыл. При таком-то выборе!
- Каком выборе? – Не поняла Снежка.
- Ясно, каком. Здесь же южный город. В курортный сезон пляжи и кафешки переполнены любительницами развлечений на любой вкус, а Мишка у нас любитель таких любительниц!
- Ты это серьезно? – Снежка вжалась в спинку дивана. – У него же девушка.
- У него в каждом городе минимум десять девушек. День, в котором он никого не соблазнил, Мишка считает прожитым зря. – Артем усмехнулся. – Или ты себя имела в виду?
- Да причем здесь я?! – Возмутилась девушка. – У нас отношения чисто дружеские. И он сам рассказывал мне, что в Москве есть девушка, с которой он живет, как... как с женой.
- Регина? Ну, да, есть!
- Ты с ней знаком.
- Ну, а как иначе? – Артем отодвинулся, и Снежка облегченно вздохнула. – У Кторова от меня нет секретов. Меня скорее удивляет, что о ней знаешь ты! – Он расхохотался. – Черт побери, Мишка – везунчик! Серьезно! Все его девчонки знают друг о друге, и ничего! Все нормально! Мне впору ему позавидовать.
- Но я не его девчонка, я же сказала! А она красивая, Регина эта?
- Как сказать? Блондинка под два метра роста, ноги как копыта у лошади, такая же челюсть, и глаза навыкате... Не в моем вкусе, в общем. Да и для Кторова, мне кажется, вся сила ее красоты заключается в ее папе – банкире и депутате и двухуровневой квартире в престижном районе.
- Ты хочешь сказать, что он с ней... из-за денег только?
- Нет, не только! Еще у нее ангельский характер, надо это признать! В курсе абсолютно всех Мишкиных романов, но почему-то до сих пор не указала ему на дверь! Хотя, может быть, это и есть любовь? Я ведь не знаю толком, какая она!
В последних словах Снежке послышалась грусть.
- Не знаешь? – Изумилась она. – Ты?! Да в тебя, наверное, половина женского населения влюблена, начиная с тринадцати лет!
- Разве это любовь? – Печально улыбнулся Артем. – Это так.. поклонение. Причем, хорошо бы, мне, а то ведь выдуманному образу! Все эти девочки, которые подпевают на моих концертах, воображают меня таким, каким я никогда не был, и не буду. И все, что им нужно – это мой автограф. А ведь любить – значит, хотеть прожить с человеком жизнь! Все разделить – хорошее, и плохое. А я... если я когда-нибудь брошу петь, кому я буду нужен? Да меня забудут через неделю!
- Ну, что ты, нет!
- К сожалению, это так. Так вышло, что я живу не для себя – для зрителя. Все отдаю, всего себя раздаю, чтобы люди от моих песен улыбались и плакали, работаю днем и ночью, живу в самолетах и поездах... нет, я не жалею, я сам выбрал такую жизнь! Но иногда обидно, знаешь, что у кого-то есть дом, в котором ждут. Что кого-то любят, а у меня просто времени не хватает встретить свою любовь. Женщину, которая поняла бы меня и приняла. Таким, какой я есть!
Снежка заворожено слушала эмоциональную речь Гуриева. В тишине его голос звучал особенно просто и печально. Бокалы с вином стояли рядом на столике, они оба забыли о них.
- Я никогда не думала, что это тебя печалит... – Растерянно протянула девушка. Артем горько усмехнулся:
- Вот как? По-твоему, я не человек, и чувства мне не нужны?
- Извини, я не хотела обидеть... Просто ты всегда такой... такой жизнерадостный, веселый! И потом, вокруг тебя всегда столько людей, тебя так любят, и поэтому...
- И поэтому ты решила, что я никогда не чувствую себя одиноким? – Он с улыбкой покачал головой. – Это не так, Снежка. Знаешь... Это очень странно, но когда я в первый раз тебя увидел... в этом вашем городке... Я подумал: ты совсем ребенок, но у тебя у тебя такие глубокие, вдумчивые глаза. А вдруг, ты – именно та кого я всю жизнь искал? Вдруг? Вдруг, ты меня поймешь, по-настоящему поймешь! Ведь должен же кто-то когда-то понять меня!
- Мне кажется, я понимаю. – Тихо призналась Снежка. – Во всяком случае, когда ты грустишь, мне тоже становится грустно.
- Это уже кое-что! – Кивнул он, и вновь взял бокалы. – Может, я и не ошибся в тебе? Ну, что ж, давай за нас обоих?
Неясный испуг Снежки уже давно растворился в звуках его голоса, и в этот раз она взяла бокал спокойно и даже улыбнулась в ответ. Ей казалось, что он и впрямь стал понятнее для нее, что между ними возникла духовная близость. Она бы сделал все, что ему вздумалось предложить в тот момент.
- Может, на брудершафт? – Подмигнул заметно оживившийся Гуриев. – Видела, как это делается?
Снежка, засмеявшись, кивнула. Их руки сплелись, но отпить из бокала Снежка не успела. Резкая трель телефонного звонка заставила обоих вздрогнуть.
- Это... твой? – Прошептала Снежка, поворачиваясь к столику. Широкий экран телефона ярко вспыхнул в темноте.
- Не обращай внимания! – Отмахнулся Артем. – В такое время это наверняка кто-то из поклонниц! Сто раз уже номера менял! И как только они их узнают?
- Нет, не думаю... – Снежка сказала это с внезапной тревогой, и Артем с недовольным видом отставил бокал и взялся за телефон. Глянул, скривился, но вызов принял.
- Добрый вечер, дорогая! – Сказал он неожиданно весело. – Как я рад слышать твой голос, ты не представляешь!
Кивнув Снежке, и прошептав краем губ: «Я сейчас!» , Гуриев вышел в коридор, продолжая по дороге говорить:
- Ну, конечно, в гостинице... Конечно, один. Нет, что ты, зачем мне тебе врать? Я уже спать собрался ложиться...
Голос умолк за закрытой дверью номера. Снежка понимающе кивнула. Ей не было нужды спрашивать, кто позвонил Артему. Как только телефон зазвонил, она ясно увидела со своего места фотографию Артема, сидящего в глубоком кресле, на краю которого расположилась темноволосая женщина с острым, как льдинка, взглядом повелительных глаз и легкой уверенной улыбкой. Ее тонкие, неестественно длинные пальцы с узкими острыми ногтями, покрытыми черным лаком, хозяйским жестом накрывали плечо Гуриева. Надпись «Изольда» пробегающая по экрану большими буквами, была почти что лишней – Снежка и так узнала ее. Узнала, и остро позавидовала той теплоте, с которой Артем ответил на ее звонок. Интересно, в каких же отношениях эта женщина состоит с Артемом, если звонит ему в столь поздний час, интересуется, где он и с кем, и он так охотно, словно бы даже с радостью, отчитывается перед ней?
Снежка вовсе не была уверена, что Артем вообще вернется, но спустя не больше пяти минут он вошел в номер, пряча телефон в карман джинсовых брюк. Зажег свет, оглядел комнату быстрым взглядом. Потом взял бокалы с вином и неожиданно выплеснул их содержимое в открытое окно.На недоуменный взгляд Снежки ответил:
- Поздно уже, а нам выступать завтра! Надо хорошенько выспаться!
- Это тебе Изольда так сказала?
- Изольда... да... Он раздраженно покачал головой и сказал, обращаясь то ли к Снежке, то ли к самому себе:
- Откуда она только всегда все знает? Непостижимо! Иногда я думаю: может, среди моих ребят завелся шпион, который сообщает ей о каждом моем шаге? Хотя она и сама по себе на многое способна... Кто-кто, а я-то уж знаю. Для других невозможно и необъяснимо, для нее – проще некуда. Но ведь знает, что я ненавижу, когда меня берут под колпак! Указывают, что мне делать, чего не делать! Столько раз говорил ей, а все равно... Хотя...Она права! Да, конечно, зря я... все это...
- Что «это»? – Уточнила Снежка с обидой. – О чем ты так жалеешь? Что ко мне пришел сегодня? Что говорил о своем одиночестве? Я смотрю, не так уж ты и одинок!
Это прозвучало, как вызов, и Артем усмехнулся.
- Что же за вечер сегодня такой, а? Мишка ревнует тебя к Марецкому, а ты, кажется, меня к Изе?
- Нет! – Резко возразила Снежка. – И не думала даже! Наоборот, я рада, что у тебя все хорошо, а то и правда уже почти жалеть тебя стала! А ты ее Изой называешь?
- Да. А что?
- Ничего... Я вообще не думала, что это имя сокращается. «Иза» звучит очень нежно!
- Ну, она и нежность – это что-то противоположное.
- Тогда почему ты ее полюбил?
- Что? – Удивился он.
- Ну, у вас ведь роман? – Уточнила Снежка совсем по-детски.
- Роман? И Изольдой – роман?!
Артем расхохотался, опускаясь в кресло. Он смеялся долго
- Нет, это надо же такое придумать! Ты ее вообще когда-нибудь видела?
- Один раз... С тобой, вечером, на Арбате. И еще на фото... Она очень красивая, и еще... в ней есть что-то необыкновенное, словно не человеческое даже!
- А вот это в точку!
- Мишка потом говорил, что она ведьма. Будто бы, подчинила тебя себе и с тех пор ты ее во всем слушаешься.
Артем снова хохотнул.
- Нет, я понимаю, что он фантазирует! – Поспешила сказать Снежка. – Что такого, если ты и прислушиваешься к ее мнению? Если она твоя женщина...
- Она не моя женщина! – Возразил Артем. – Думаю даже, она вообще ничья... в том смысле, в каком об этом принято говорить. Но я действительно к ней прислушиваюсь. И колдовство тут соверщенно ни при чем. Дело в другом... Впрочем, время! – Спохватился он. – Я, пожалуй, пойду.
- Пожалуйста, подожди! – Просительно выдохнула Снежка. – Объясни, я не понимаю...
- Хорошо, попробую! – Кивнул Артем. – А то ты, чего доброго, не заснешь от любопытства. Только вот, как бы это сказать... Короче, Иза – мой ангел-хранитель.
- Как это? – Удивилась Снежка.
- Это трудно понять, если не знаешь всего... Она много раз буквально спасала меня. Ей многое известно, и я давно устал пытаться понять – откуда. Жизнь научила меня внимательно относится ко всем ее предупреждениям, даже если они кажутся неприятными... или просто нелепыми.,.
Снежка не знала, что сказать на это.
- И часто она тебя о чем-то предупреждает?
- Не очень. Сегодня первый раз в этом месяце. Я понимаю, тебе странно меня слушать...
- Наоборот, мне очень интересно! Ты не мог бы рассказать более подробно? Ну, как ты с ней вообще познакомился, какие отношения у вас сложились, от чего она тебя спасала? Конечно, если это не слишком личное, или секретное.
- Какие там могут быть секреты?
- Мало ли! Может, она просила тебя не рассказывать.
Гуриев отрицательно покачал головой.
- Не в этом дело! Просто многому ты не поверишь. И никто бы не поверил. А я не сумею объяснить.
- А ты попробуй! Знаешь, мне кажется, я поверю всему, что бы ты ни сказал!
- Вот даже как? – Усмехнулся Артем. – Ладно, все равно ночь испорчена, а до рассвета еще далеко. Слушай. Только заранее учти: я всегда был человеком трезвых взглядов, и считал, что все экстрасенсы, медиумы и гипнотизеры – просто мошенники, за исключением нескольких сумасшедших, которые и впрямь уверены, что обладают неким даром, который они получили от зелененьких человечков с Марса! Я не мог без улыбки слышать рассказы о чудесах разного рода, и верил, пожалуй, только в то, что видел своими глазами и мог объяснить привычными мне понятиями... Только вот когда ее встретил... Понимаешь, она просто не укладывалась ни в какие привычные понятия, категорически! Смешно вспомнить – у меня мозг трещал по швам, с нашей второй встречи!
- Почему только со второй? – Едва решилась спросить Снежка. Рассказ Артема уже захватил ее, как таинственные истории о призраках, которые она так любила читать на ночь в далеком детстве.
- Потому, что при первой встрече мне вообще было не до вопросов...
***
Гуриев на всю жизнь запомнил, тот осенний хмурый день, когда мокрые побуревшие листья тяжелой массой слипались на крышах и проводах, а деревья в скверах уныло гудели на ветру голыми вершинами. Настроение у Артема в тот день было под стать погоде – то есть, настроения не было никакого. Может, потому, что делать было абсолютно нечего? Прошла неделя, с тех пор, как он вернулся из солнечного Сочи. Там, развлекая туристов в бархатный сезон, он однажды вечером увлекся так, что вывихнул сразу три пальца на правой руке, а ночью воспалился задетый когда-то в драке сустав указательного пальца. Врачи вправили вывих и прописали курс усиленного массажа. И в Сочи, и здесь, в Москве, он неукоснительно исполнял все их распоряжения, и по всем подсчетам рука уже должна была полностью восстановиться. Однако что-то пошло явно не так. Пальцы резко ныли при малейшем движении, и не могли держать даже ложку, не говоря уже о струнах. Артем тосковал без гитары, как без близкого человека и свое плохое настроение поневоле срывал на окружающих. Ежедневно просиживал часами на репетициях своей группы, и до такой степени ко всем и ко всему придирался, что хореограф через неделю взял больничный, а известный своим терпением и тактом Вадим Климов мягко сказал ему однажды вечером:
- Отдохнул бы ты, Темыч. На тебя смотреть жалко: похудел, изнервничался, фыркаешь то и дело. Нельзя так!
Гуриев понимал его правоту, но ничего не мог поделать: отдыхать он не умел, и чем заполнить долгие тоскливые дни вместо привычной работы – не знал. Вот тогда-то и позвонил ему давний приятель, Севка Ветров, с весьма необычной просьбой. И только потому, что делать было нечего, Артем согласился сходить с ним за компанию к загадочной Изольде, о таинственном даре которой гудела вся Москва...
***
- Между прочим, к ней за два месяца записываются! И не рядовые люди! Нам повезло просто: друг мой один словечко замолвил, депутат.
- О как! – Почти равнодушно усмехнулся Артем...- Депутат...А министры к ней случайно не заходят?
- Еще как! Что министры! К ней секретарь французского президента приезжал лет пять назад. Инкогнито.
- Откуда же ты узнал, если инкогнито?
- В передаче говорили... Недавно по телеку два вечера подряд крутили... Про нее и ее звездные карты.
- Ясно. Куда же в нашем мире без рекламы!
- Ерничаешь, Гуриев?
- И не думал. Каждый зарабатывает деньги так, как умеет. Ее-то я понимаю. А вот тебе какой смысл обращаться к шарлатанке? Я могу еще понять, если человек неизлечимо болен, если все врачи отказались помочь... В таком положении хватаешься за любую соломинку.
- Такие тоже к ней обращались, я слышал. И помогало.
- Бывает и такое. – Не стал спорить Гуриев. – Самовнушение – вообще великая вещь. Думаю, если эта дама так известна, то наверняка владеет простейшими приемами гипноза... как минимум!
- Какого гипноза? Не знаешь – не говори! Она мне насморк с начинающимся гайморитом одним взглядом вылечила, если хочешь знать!
Артем почувствовал, что не может удержаться от смеха.
- Что, у нее такой страшный взгляд? Я слышал, насморк может пройти от сильного испуга!... Ладно, Севка, не хмурься! – Добавил он с улыбкой. – Не сердись, не верю я в чудеса. Во всяком случае, в те, которые творят люди за деньги. Я так думаю, удивительное исцеление тебе недешево обошлось, а?
- Причем здесь это?
- Просто интересно... Сколько стоят ее услуги? Есть прайс-лист?
- Смотря о чем речь. – Пожал плечами Ветров. - Оплата гороскопа – это одно, а если что другое... Это уже индивидуальный разговор.
- А есть еще и что-то «другое»?
- И даже много что! – Подмигнул Севка. – Для нее не существует никаких тайн! И вообще ничего невозможного, я так думаю!
- А конкретнее?
- Сам увидишь. Тем более, мы уже приехали.
Артем выбирался из машины с критической усмешкой на лице. Только потому, что он привык собирать информацию обо всем, чем занимается, он накануне пролистал несколько статей о популярном московском астрологе. В них говорилось, что уникальные по точности предсказания эта женщина делала не только многим знаменитостям, но и целым странам. Кроме этого, по некоторым сведениям, якобы полученным по результатам экспериментам международных исследователей паранормального, она с легкостью передвигала взглядом предметы, угадывала изображенное на запечатанных в конверт фотографиях, и безошибочно читала мысли собеседника. Одни называли Изольду мошенницей, другие – пособницей дьявола. Гуриев больше склонялся к первому варианту, тем более, что внешность этой, весьма привлекательной женщины, говорила о желании привлечь к себе внимание. Она выглядела и вела себя так, что ее везде замечали, охотно выступала по телевидению, на пресс-конференциях и форумах, часто мелькала на светских тусовках. Но, охотно рассуждая о мировом финансовом кризисе, или о войне в Ираке, Изольда избегала разговоров о собственной биографии. Гуриев так и не выяснил, сколько ей лет, хотя бы примерно, где и когда она родилась, откуда приехала в Москву. Слегка смугловатая кожа лица, смоляные волосы и брови и горящие темные глаза выдавали нерусское происхождение, но была ли Изольда цыганкой, итальянкой, или вообще уроженкой Молдавии – никто не смог бы сказать точно. И еще одно он определил сразу: эта женщина так любила потрясать воображение зрителей, словно была не астрологом, а актрисой. Артем не сомневался, что вся загадочная атмосфера вокруг нее – результат тщательно продуманного имиджа, который, конечно, она создала, чтобы обманывать недалеких людей, которых вокруг – пруд пруди. Бизнес – вот что такое все ее якобы «предсказания» и чудеса. Наверняка у этой аферистки по всем стенам развешаны дипломы несуществующих магических и эзотерических академий, на столе устроился хрустальный шар в окружении черепов, в комнате полумрак, а на подоконниках горят черные свечи. Ну, и прочая атрибутика, рассчитанная на слабонервных простаков, к каковым Гуриев себя совершенно не относил. Никогда бы он не пришел сюда, но если уж Севка там много заработал в своем бизнесе... чем он там торговал, Артем уже забыл... что готов швырять деньги на ветер, что ж... Может быть, думал Гуриев, это будет даже забавно.
Несмотря на ненастную погоду, около подъезда, к которому они направились, прогуливалось столько разношерстных людей, что Артем не решился оставить в машине футляр с любимой гитарой. Лишенный возможности играть, он, тем не менее, носил инструмент на все репетиции, как своеобразный талисман. Подъезд, в котором жила и принимала посетителей таинственная провидица, оказался выкрашенным в теплый персиковый цвет, что на фоне серого дома выглядело приветливо и необычно. Однако никаких солидных вывесок с золотыми буквами, которые он ожидал увидеть, не было. Только над самой пуговкой домофона виднелась выполненная очевидно подростками в стиле граффити надпись «Изольда» и выше – звезда, заключенная в круге. Знак, напоминающий древнюю пентаграмму.
Входной сигнал отозвался на звонок сразу же и Артем, следом за другом, шагнул в распахнутую дверь. В просторном холле лежали ковры и блестели кожаной обивкой кресла, на небольших столиках зеленели цветы. Ветров ответил на вопросительный взгляд поднявшегося из-за стойки охранника.
- Мы к Изольде. Назначено.
- Здесь все к Изольде. – Равнодушно ответил тот, берясь за трубку телефона. – Прошу вас подождать минуту.
Артем разглядывал отделанную мрамором лестницу, покрытую ковром, словно в музее. «Интересно, здесь есть еще какие-нибудь квартиры?» - Подумал он. – «Не может же быть, чтобы все пять этажей... или сколько их там... принадлежали ей одной!»
Дверь подъезда с грохотом распахнулась. Вошло двое подростков лет по пятнадцати. Взъерошенный как воробей паренек с двумя школьными рюкзаками и худенькая девочка с тугими, блестящими темными косичками. Она кивком поздоровалась с охранником и сняла с плеча мальчишки один рюкзак.
- Спасибо. Может быть, зайдешь к нам?
Мальчик отрицательно покачал головой. Девочка переспросила.
- Почему? Я вчера пирожные испекла, по маминому рецепту. Вкусные, тебе понравятся. Как раз реферат бы сделали, у нас ведь он на двоих. Всего на часик, а?
Охранник что-то вполголоса докладывал в трубку телефона, Севка не сводил с него глаз. Артем в ожидании невольно наблюдал за девочкой. Симпатичная смуглянка, но слишком бледная и печальная, словно чем-то болеет. Глубокие темные тени залегли в провалах блестящих, заплаканных черных глаз. Косы туго перетянуты черными резинками с черными же капроновыми бантами, из-под темной блестящей куртки виднелся краешек школьного форменного платья и оборка черного фартука. Голос у девочки был тихий, с незнакомым певучим акцентом.
- Лучше по интернету спишемся! – быстро возразил ее собеседник.- Или вечером встретимся в сквере. Ты же выйдешь гулять с собакой?
- Наверное! – Девочка пожала плечами. – Только зря ты так... Она же тебя не съест.
Она слабо улыбнулась при последних словах.
- Не знаю! – Улыбнулся и он. – Но рисковать не хочу. Она странная. Слушай, а она вообще тебе кто? Почему ты с ней живешь?
Девочка молчала, задумчиво накручивая на палец кончик косы.
- А правда, что ребята говорят... – Он запнулся.
- Что говорят?
- Ну, что она тебя украла?
- Что за ерунда?! – Вспыхнула девочка. – Разумеется, нет! Зачем ты повторяешь глупости? Изольда меня защищает...
- Неужели? – Парень прищурился. – А тебе не кажется, что это от нее защищаться надо? Ты так изменилась, с тех пор, как сюда приехала. Ты же раньше была совсем другая. А теперь, особенно в последнее время, одни глаза остались. Похудела, грустная все время, как будто из тебя вампиры кровь высасывают по ночам. Грустная, задумчивая, а в чем дело – не говоришь никому, даже мне. Что эта ведьма сделала с тобой?
- Максим! – Голос девочки предостерегающе зазвенел. – Если хочешь, чтобы мы с тобой остались друзьями, никогда не говори так об Изольде! Никогда! Извини, мне пора!
- Подожди! – Крикнул мальчик, но она уже бежала по лестнице наверх, решительном жестом отбрасывая подпрыгивающие в воздухе косички. Он вздохнул и, помедлив, вышел на улицу.
- Проходите! – Устало кивнул охранник. Артем бросил мимоходом взгляд на дверь, которая резко захлопнулась за расстроенным мальчишкой. Севка тронул друга за плечо, увлекая за собой.
На небольшой лестничной площадке, тоже застланной узорчатым половиком, они догнали девушку.
- Привет, Сатеник! – Жизнерадостно улыбнулся Севка. – Как дела?
- Здравствуйте, - Она резко забросила сползшую с плеча косичку за спину и вежливо кивнула в ответ. – Все хорошо, спасибо. А вы снова к нам?
- И даже не один! – Севка подтолкнул Артема.
- Ой! – На оживившемся лице мелькнула изумленно-восторженная улыбка. – Вы – Гуриев? Сам Гуриев?!
Артем с удовольствием кивнул.
- Знаешь меня?
- Еще бы! У нас в классе все ваши диски слушают! – Она сияла улыбкой. – Вы мне подпишите последний?
- А он у тебя далеко?
- Нет! – Тонкие пальчики нырнули в кармашек рюкзака и извлекли блестящую коробочку с логотипом «Луча». – Вот... Вам ручку дать, или лучше маркер?
Севка нетерпеливо оглянулся на них и резким движением надавил пуговку звонка.
- Кто? Спросил резкий женский голос после нескольких секунд ожидания.
- Это я, Лавров, Изольда! Мы же договаривались на три часа!
Дверь зазвенела цепочками. Артем, возвращая девочке подписанный диск, иронично усмехнулся:
- А что, через дверь она не видит? При ее-то способностях! Странно!
Севка только фыркнул, не собираясь отвечать.
- Спасибо вам! – Улыбнулась Сатеник. – Ребята обзавидуются. А это ваша гитара?
- Да.
- Та самая, с которой вы выходите на сцену?
- Конечно.
- Вы сегодня будете играть?
- Что? А, нет! Я ее взял случайно.
- Жаль! – Вздохнула девочка. – Я так хотела бы вас послушать.
- Приходи на наш концерт. Я буду рад.
- Правда? А когда ближайший?
- Даже не знаю... Я пока не в форме, честно говоря.
- А почему?
Собеседница оказалась любопытной и Артем был рад, что открывшаяся наконец дверь избавила его от необходимости отвечать. На пороге стояла высокая женщина с большими блестящими глазами. Почему-то эти глаза, быстро оглядевшие пространство и остановившиеся на девушке, были первым, что заметил Гуриев. Темные, бархатные, и такие глубокие, что трудно было различить край радужной оболочки, глаза Изольды притягивали и волновали до легкого, неясного испуга. Только позже, намного позже, он отметил ослепительно яркие брови нос с едва заметной горбинкой, прядь смоляные волос, выбивающуюся из простой гладкой прически и тяжелые серьги с темно-зелеными камнями, раскачивающиеся под мочками маленьких ушей.
Изольда словно не обратила на них внимания. Ребром ладони отодвинула стоящего впереди Севку, как занавеску на окне и за локоть притянула к себе девушку.
- Пришла? Наконец-то! – С нетерпеливой горячностью произнес мягкий хрипловатый голос. - Где ты ходишь, Сати? Я с ума схожу уже!
- У меня был факультатив по биологии. – Виновато оправдывалась Сатеник. – Я же тебе говорила.
- Не помню. Ладно, заходи скорее. Ну-ка, посмотри на меня! Плакала?
Девушка отчаянно замотала головой, но Изольду это не убедило.
- Она еще врать мне будет! Что, что-то в школе стряслось.
- Нет.
- Значит, опять он звонил? – Полуутвердительно спросила Изольда и вздохнула, не дожидаясь ответа. – Что за человек, боже мой! Что ж ему неймется все? Ты больше не бери трубку, ладно? А если позвонит на городской – сразу меня зови. А я уж знаю, как с ним разговаривать!
- Он не будет больше звонить. – Тихо возразила девушка. – Он сказал, что скоро приедет сам и заберет меня. И еще...
- Что же еще? – Тон Изольды не предвещал ничего хорошего.
- Еще он сказал... – Голос девушки задрожал, а акцент стал сильнее. – Сказал, что он заставит меня сделать так, как нужно ему. Даже если для этого ему надо будет сломать меня пополам!
- Вот как? – Изольда усмехнулась. – Нет уж, дорогой, не в этот раз. Сначала тебе придется сломать меня. Посмотрела бы, как у тебя это получится!
Севка кашлянул.
- А, ты здесь! – Равнодушно бросила Изольда, словно только сейчас увидела его. – Ну, проходи, что встал? Сам знаешь, времени у меня мало! Кто это с тобой?
- Изольда, это же Гуриев! Артем Гуриев – Шепнула Сатеник - Солист «Луча»!
- А, кумир тинэйджеров! – Усмехнулась Изольда. – Кажется, ты мне уже что-то про него говорила... И какие же проблемы его сюда привели?
- Нет у меня никаких проблем! – Поторопился ответить Артем. – Просто мы с Севкой друзья, и...
- Понятно! – С нетерпением перебила Изольда. – Если он с тобой, Лавров, пусть заходит! Ну, живее! Где кабинет, ты знаешь!
Она посторонилась, пропуская их. Севка первым шагнул в просторную прихожую, переходящую в длинный коридор. Идя за ним, Артем слышал, как Изольда закрывает дверь, звеня цепочками и затворами. Он оглянулся на Сатеник и успел заметить, как Изольда, Шепча что-то невнятное, плавно провела рукой сверху вниз вдоль тела девушки от макушки до пояса.
- Опять бежала? – Спросила она с упреком. – Что ты творишь, Сати? Тебе же нельзя!
- Я просто по лестнице быстро поднялась.
- Не смей больше так делать! У тебя слабое сердце!
- Я же не хрустальная, не разобьюсь! – Улыбнулась девушка.
- Поговори мне еще! Снимай куртку и иди обедать. И больше не плачь, слышишь, джан?
- Ты ведь не отдашь меня? – Полушепотом уточнила Сатеник и Изольда решительно ответила:
- Никогда! Не думай даже!
Она добавила на незнакомом Артему языке несколько непонятных, но, очевидно, успокаивающих фраз. Девушка просияла улыбкой и скрылась за одной из выходящих в коридор дверей. Изольда, бросив строгий взгляд на застывшего Артема, пошла за ней, а Гуриев поспешил за другом. Он почти ничего не понял, но поразился непохожести девушки и Изольды,
- Она ее дочь? – Спросил он Лаврова, как только они остались одни в комнате.
Тот покачал головой
- У Изольды нет своих детей. Сатеник – ее воспитанница.
- Это как? – Не понял Артем.
- Я слышал, - Севка оглянулся на дверь и понизил голос. – Слышал, что она дочь президента.
- Эта девочка?
- Да! – Глаза Лаврова возбужденно блестели.
- Интересно! – Усмехнулся Гуриев. – Нашего президента, или американского?
-Не смейся, что слышал, то и говорю. Говорят, ее отец был президентом Грузии... или Азербайджана, не помню точно. Несколько лет назад у нее в мозгу нашли опухоль. Запущенная стадия, ни один врач не взялся лечить. Ее по всем лучшим европейским клиникам возили, потом по колдунам, к шаману даже на север – все без толку. Даже родители смирились, поверили, что она умрет. И тут ее случайно увидела Изольда.
- И что же? – Скептически хмыкнул Артем. – Опухоль исчезла от одного ее взгляда?
- Ну, это я не знаю, сколько там понадобилось взглядов. Однако она ее вылечила! А пока лечила, присмотрелась к ней. Девочка ей понравилась, и Изольда увезла ее с собой,
- В каком смысле «увезла»? И родители позволили?
- А что они могли сделать? - Пожал плечами Севка. – Думаешь, где-то есть сила, способная ей противостоять?
- Прямо богиня! И зачем же ей девочка?
- Как зачем? Помощницу себе хочет воспитать, ученицу..
- Ученицу чего? Колдовства и магии? Севка, ты бредишь!
- Зря ты так... Всем известно, что любой ведьме свою силу кому-то надо передать. Иначе она спокойно умереть не сможет.
- А что, она умирать уже собралась? Сколько ей лет?
- Этого никто не знает. Только много, очень. Я слышал, больше ста.
- Нет, ты точно рехнулся, Лавров. Или просто прикалываешься?
- Я ее лет пятнадцать назад видел, мальчишкой еще.
- Ну, и что?
- А то, что с тех пор она совершенно не изменилась. Не стареет она, понимаешь?
- Все стареют, Лавров. И перестань мне тут сказки выдумывать про грузинских принцесс и злых колдуний! Изольда твоя – обычная женщина, из плоти и крови. И что тут удивительного, если она взяла на воспитание девочку? Как будто у нас мало сирот в детских домах! Тем более, родных детей у нее нет. Причем здесь магия?
- Не хочешь – не верь. – Бросил Севка, обиженно отворачиваясь.
Артем оглядел просторный светлый кабинет. Вопреки его ожиданиям, он был обставлен как вполне современный офис. Кресла и диван блестели кожаным покрытием, на приоткрытых пластиковых окнах покачивались белые тюлевые занавески, над которыми мягким каскадом струились кремовые шторы. На письменном столе голубел монитором включенный компьютер, на экране которого застыла круговая схема с непонятными обозначениями. Похожие схемы, распечатанные на листах, были в беспорядке разбросаны на столе, на некоторых были видны отметку и исправления от руки. От непогашенной сигареты в стеклянной пепельнице поднимался легкий дымок. Над столом – большие круглые часы, на стенах – необычные картины в каком-то современном стиле – Артем слабо разбирался в живописи. Единственная деталь, выбивающаяся из общего ряда – массивный старый шкаф, битком набитый книгами, некоторые из которых производили впечатление музейных редкостей. И еще – в комнате было множество цветов. В огромных вазах, расставленных повсюду, красовались пудовые букеты нежных роз различных оттенков, строгих лилий, роскошных орхидей и пестрых тюльпанов. Все цветы казались свежими, словно только перед тем были срезаны.
Гуриев ничего не успел сказать другу. Послышался легкий перестук каблуков, и дверь стремительно распахнулась перед хозяйкой кабинета. Теперь, при ярком дневном свете и привычных звуках с улицы, в облике Изольды не было ничего таинственного или пугающего. Черные глаза смотрят спокойно и уверенно. Тонкие руки с золотыми браслетами скрещенные на груди. Из одежды – классические темные брюки с усыпанной серебристыми стразами пряжкой на поясе, подчеркивающие красоту стройной фигуры, и облегающая шелковая блузка оттенка спелой вишни. Губная помада такого же цвета, лк на ногтях тоже вишневый, только камни в танцующих в воздухе сережках отчего-то зеленые. Густые темные волосы убраны назад и крепко собраны простой блестящей заколкой. Серьезная и элегантная, она больше походила на преподавательницу института или продавщицу в книжном магазине, чем на сказочную ведьму. Несмотря на кажущуюся строгость, ее глаза светились добротой и лукавством. Артем поймал себя на том, что этой женщине хочется доверять. Она необъяснимым образом располагала к себе.
- Ну, что скажешь, Лавров? – Изольда не торопясь подошла к столу и опустилась в одно из кресел, вежливым жестом указывая Севке на второе. Пока тот садился, обернулась к Артему.
- Сядь, пожалуйста, вон там, и не мешай! – Она кивнула на стоящий у противоположной стены невысокий диван. – Не люблю, когда кто-то маячит перед глазами. У меня голова кружится от этого.
Говорила она резким, отрывистым тоном женщины, которая привыкла, чтобы ее словам безоговорочно подчинялись. Поначалу это возмутило Артема, не терпевшего давления в любом виде, однако тут же Гуриев решил, что, поскольку он тут в первый и в последний раз, выражать недовольство не стоит.
Изольда тем временем разложила на столе ежедневник в дорогом кожаном переплете, испещренный мелкими записями и несколько листов с диаграммами из недовольно заурчавшего принтера. Расчерчивая таинственные схемы острым ногтем указательного пальца, она завела с Севкой долгий и малопонятный разговор, состоящий практически из одних терминов, перемежающихся названиями планет. Ветров с озабоченным видом кивал, изредка задавая вопросы. До Артема донеслось:
- Ты мне скажи только, надежен ли мой новый поставщик?
- Меркурий уходит. – Изольда постучала ногтем по столешнице. – Удача в бизнесе скоро от тебя отвернется.
- Значит, с ним не стоит связываться?
- Чего спрашиваешь, если сам знаешь? Его схемы не самые честные.
- Но они надежны? – полуутвердительно возразил он.
- Слишком большой риск. У налоговой инспекции могут возникнуть вопросы. А ты и так на грани нервного истощения. Я бы на твоем месте, Ветров, здоровьем занималась, а не поставщиками.
- А что у меня со здоровьем? – Встревожился Севка.
- Пока ничего серьезного. А вот дальше зависит только от тебя. Нервы – дело серьезное, с ними лучше не шутить. С женой не помирился?
Ветров покачал головой.
- Помиритесь! – Кивнула Изольда. – Вообще, у тебя все не так плохо в будущем. Просто надо думать головой, и вести себя осторожнее и скромнее.
Гуриев слушал рассеянно, с каждой минутой все больше убеждаясь, что Изольда – аферистка. Ее прогнозы расплывчаты, их вряд ли возможно проверить. Усмехаясь в душе над Севкиным простодушием – сидит ведь с раскрытым ртом, слушает этот бред! – Артем машинально разглядывал висящую над диваном картину. Даже не картину – неброский пастельный рисунок, чем-то неуловимо завораживающий при всей своей простоте.
Белая лошадь с зеленоватой гривой брела по серебряной реке. Над высокими обрывистыми берегами поднимались странные четырехугольные звезды. Огромная полная луна уронила в воду лучи, проложив в речных волнах сверкающую дорожку. Тоненькая девушка в белом платье с длинными волосами и неестественно вытянутым, гибким, как у змеи, телом, вела лошадь, держась за ее гриву. Две пары глаз – звериные и человеческие – зачарованно смотрели на лунный диск , всем своим существом устремившись ему навстречу. Казалось, что вот-вот девушка и лошадь оттолкнутся от водной глади и по светлой дорожке поднимутся прямо в небо. Артем скосил глаза на угол картины и прочитал крупно написанное название: «Возвращение домой».
- Любуешься? – Негромко сказал кто-то над ухом. Он не заметил, как Изольда, прервав разговор с Севой, подошла и тихо села рядом. – Неужели, нравится?
Артем посмотрел на друга – тот застыл у стола, внимательно просматривая гороскоп.
- Нравится! – Хрипловатым голосом признался он, неожиданно для самого себя. – Кто это рисовал?
- А какая тебе разница?
- В общем, никакой. Просто эта картина немного странная.
- В чем же странность?
- Слишком потусторонний взгляд у этой девушки. И непонятно, куда они возвращаются.
- А тебе никогда не казалось, что раньше ты жил на другой планете?
Изольда так спокойно это сказала, словно спрашивала, не кажется ли ему, что погода слишком сырая.
- На луне, что ли? – усмехнулся Артем.
- Неважно. Просто совсем в другом мире. А этот – чужой тебе. Здесь тебя никто не понимает, потому, что все мыслят по-другому. И даже в толпе ты всегда одинок.
- С чего вы это взяли? – Резко спросил задетый за живое Гуриев. Потому, что незнакомая женщина сумела затронуть вопрос, действительно нередко его мучавший.
- Потому, что со мной всю жизнь – то же самое. И как только ты вошел, я увидела по твоим глазам, что ты такой же, как я. Мы с тобой чужие на этой планете, но может быть, родственны между собой. Как брат и сестра, которых разлучили в раннем детстве.
Он молчал. Он не знал, как следует к этому относиться.
- Да не напрягайся ты! – Улыбнулась она. – Я просто так сказала. Эту картину рисовала я.
- Я так и думал. И как у вас на все времени хватает?
- У человека хватает времени на все, чем ему интересно заниматься. – твердо сказала она. – Эти картины – моя отдушина. Как для тебя твоя музыка. Не хочешь мне сыграть что-нибудь, кстати? А то Сати все уши прожужжала о твоем таланте, так, что даже неловко стало, что я не в курсе современной музыки!
- С удовольствием, как-нибудь в другой раз.
- Другого раза может и не быть!
- Я бы рад был, поверьте, но не могу! Рука болит.
- Да? А что у тебя с рукой?
Изольда заметно оживилась.
- Был вывих, а сейчас не знаю даже. Но боли адские, вообще пальцами пошевелить нельзя.
- Странно... – Недоверчиво протянула Изольда. – Я ничего не заметила.
- А как это можно заметить? Я же ее не перевязываю!
- Дай-ка сюда! – Она решительно протянула руку и Гуриев, поколебавшись, подал ей свою.
- Да не бойся! – усмехнулась она, накрывая кисть второй ладонью.
- Я боюсь только, что вы слишком сильно сожмете пальцы.
- Ну, с чего вдруг? Я же все-таки женщина. Умею быть нежной... когда очень надо!
Артем ничего не ответил.
- Что ты сейчас чувствуешь? – Озабоченно поинтересовалась Изольда, мягко, почти не касаясь кожи, скользя вдоль поврежденной кисти пальцами обоих рук.
Гуриеву внезапно стало жарко. Так, что взмокли волосы. А уж рука, казалось, просто пылала. Он списал все на волнение, и несколько секунд спустя ощутил странное покалывание, схожее с тем, что бывает, когда руки или ноги затекают от долгой неподвижности.
- Посмотри на меня! – Внезапно велела Изольда, и тут же внутренний голос шепнул Артему, что делать этого ни в коем случае не следует.
«Да что я, ребенок, что ли?!» - Гневно спросил он про себя, и решительно вскинул голову, встретившись с ее горящими глазами. Продолжая одной рукой удерживать его кисть, она медленно обвела второй вокруг его головы Он невольно дернулся, пытаясь отследить движение взглядом.
- Сиди прямо! – Она говорила негромко, но очень уверенно. – Смотри на меня, не отвлекайся.
Ее большие глаза показались Гуриеву сейчас бездонными, словно черные, сверкающие зрачки наполнили их до краев. В этом взгляде была сила, выдержать которую можно было недолго.
- Что же ты? – Спросила Изольда, когда он невольно отвел взгляд.
- Не могу! – Нехотя сознался Артем.
Тихая усмешка коснулась ее губ.
- Хорошо, не можешь в глаза смотреть – на переносицу смотри. Только чтобы я тебя видела!
Артем честно попытался послушаться, и на какое-то время ему это даже удалось. Но странное, тревожащее ощущение чего-то, с чем он еще никогда не соприкасался, завладело его сознанием. Сердце начало биться быстрее, дыхание пресекалось, по вискам как будто застучали раскаленные молотки, а в руку впивались уже сотни невидимых иголок. В какой-то момент он еле удержался, чтобы не вскрикнуть, потом перед глазами бешено завертелись разноцветные круги, и Артем на неопределенное время выпал из реальности.
***
- Ну, так что же меня ожидает в будущем?
Звонкий девичий голосок был полон веселого любопытства.
Сквозь полусомкнутые ресницы Гуриев видел, как Сатеник, успевшая расплести косички, оставившие волнистые следы на длинных темных волосах, и переодеться в темные брюки с простой белой водолазкой, насыпает корм в шарообразный аквариум на подоконнике. Улыбаясь и напевая знакомый мотив (он не сразу узнал одну из собственных популярных песен), девушка призывно постукивала ногтями по стеклянной стенке и яркие рыбки послушно подплывали на зов. Она с улыбкой разговаривала с ними на непонятном языке, перебивая пение, и время от времени оглядывалась на сидящую за столом Изольду. Вместо прежнего бумажного беспорядка, по столешнице были разложены карты таро, и Изольда, нахмурив брови, сосредоточенно разглядывала их, трогая ногтем указательного пальца ту или иную карту. Рядом стояли две чайные чашки, одну из которых она брала время от времени левой рукой, чтобы не глядя отпить немного и вернуть чашку на место.
Услыхав вопрос, Изольда оторвалась от расклада. Достала из пачки сигарету, чиркнула зажигалкой. Зажав сигарету между пальцев, в упор посмотрела на девушку.
- Почему ты решила, что я гадаю на тебя?
- Не знаю. Может, я потихоньку учусь у тебя предвиденью? – Девушка засмеялась звоном серебряного колокольчика. – А что, я ошиблась?
- Нет. – Изольда покачала головой и негромко позвала:
- Иди сюда!
Девушка опустилась на пол у ее ног, тонкие руки легли на колени Изольды.
- Хочешь знать, что с тобой будет?
Сатеник, замирая, кивнула.
- Разве сама, без карт, ты этого не знаешь? Ты – серьезная, умная девочка, Сати. Ты любишь науку. Ты любишь людей. Из тебя получится очень хороший врач.
- Такой, как ты?
Изольда сделала отрицательный жест.
- Я не врач. Очень хотела стать им, да, но... не пришлось. Другие дела отвлекли. Их оказалось так много! – Она задумчиво покачала головой. – А этому делу нужно отдавать всю себя, всю жизнь, без остатка. Ты сможешь. Можно сказать, что ты – мои нереализованные надежды. В какой-то мере.
- А я буду уметь все, что умеешь ты? – С надеждой и нетерпением спросила Сати. – Буду я когда-нибудь как ты?
- Нет.
- Почему?
- А зачем? – Изольда прищурилась. – Не все человеку нужно знать! В древности говорили: многие знания – многие печали. И напрасно ты книги мои читаешь, все равно ничего не разберешь в них!
- Кое-что я разбираю! – Сказала девочка серьезно. – А что не пойму, надеюсь, ты мне объяснишь!
Нет, Сати! Что можно сказать, я и так не скрываю. Не требуй большего! Я тебя многому учу, но у каждого человека своя дорога в жизни. И если ты думаешь, что именно моя очень легкая, то...
- Он проснулся, кажется! - .Прервала ее Сати, тревожно оглядываясь на Артема.
- Да? Ну, вот и отлично! – Изольда улыбнулась Гуриеву. – Иди чай пить, артист!
Артем покорно пересел к столу, молча сверля женщину взглядом.
Изольда подвинула ему остывшую чашку и озабоченно спросила:
- Как чувствуешь себя?
- Нормально, вроде бы. – Он отпил из чашки и поморщился.
- Что, кислит? Это брусника. Пей, пей. Тебе сейчас полезно.
– Что со мной произошло – решился он спросить. Она равнодушно пожала плечами.
- Ничего особенного! Упал тут в обморок, как слабонервная барышня, друга своего перепугал!
- Севку? А где он?
- Домой поехал. Я убедила его, что сама за тобой присмотрю. Что смотришь, как будто тебя похитили? Насильно держать не буду, не бойся!
- Что вы со мной сделали?
- Я? О чем ты? Ты просто отключился. Переутомление, вероятно. Тут еще атмосферный фронт, давление поскакало. Ты витаминов попей, а если повторится, то и к врачу сходить не грех.
Артем хотел сказать, что еще никогда в жизни так вот запросто не терял сознание, но прислушивающаяся к ним Сатеник перебила его:
- Простите, а, может, вы все-таки сыграете? Раз уж остались здесь! Хоть одну песню! Пожалуйста!
- Но у меня рука... – Начал было Артем.
- Все с твоей рукой в порядке! – Весело парировала Изольда. – Не хочешь сделать девочке одолжение – другую отговорку придумай!
Гуриев возмутился. Машинально попробовал пошевелить больной кистью и замер. Боли не было. Абсолютно никаких ощущений. Он повертел пальцами и с растерянным видом потянулся к гитаре. Уже когда зазвучали первые неуверенные аккорды, Артем спросил, невольно понизив голос до шепота:
- Как это вы? А?
- Я ничего не сделала, говорила уже! С твоей рукой все было в порядке с самого начала! То есть, сначала пальцы были вывихнуты, и, должно быть, и впрямь здорово болело, но потом вывих вправили, и боль твоя ушла бы давным-давно, но ты сам ее не отпускал.
- Не понял?
- Это же очень просто! Ты так хорошо запомнил эту боль, что память тебе ее услужливо воспроизводила всякий раз, как ты двигал рукой. Короче говоря, ты просто бессознательный симулянт!
Он не знал, верить ей, или не верить.
- А почему же теперь я ничего не чувствую?
- Твоя симуляция порождалась страхом. Страхом, что боль вернется, что ты никогда не сможешь играть. Я убрала из твоей головы этот страх, вот и все.
- Но как можно убрать страх?
- Просто. – Изольда пожала плечами. - Взять руками и выбросить! Если хочешь, я покажу. Потом. Сейчас играй!
И он играл одну композицию за другой, не зная усталости, играл с упоением, как первый раз в жизни. Сатеник, присев рядом, смотрела на него восторженно, как на сошедшее с небес божество и даже подпевала ему беззвучно, одними губами. Когда Гуриев закончил, она сказала со счастливым вздохом.
- Одноклассники от зависти умрут! Если поверят, конечно!
- Ты действительно неплохой музыкант, молодец! – Одобрительно кивнула Изольда. – И все это ты сам написал?
- Я чужого не исполняю!
- Стиль не совсем типичный, но мысли интересные есть, даже очень! А ты тексты свои хранишь? Много их у тебя?
- Конечно. Пара сотен уже есть, где-то. Я песни с шестнадцати лет пишу.
- Интересно... А, может, покажешь как-нибудь? Я бы свои стихи тебе показала тоже.
- У вас еще и стихи? Изольда, вы неординарная женщина!
Она насмешливо улыбнулась.
- Да? Ты еще не представляешь, насколько!
- Не представляю, но очень хотел бы узнать!
Артему неожиданно стало уютно и весело одновременно. Эта комната с мягкими шторами, книжными полками, матово блестящим круглым аквариумом и шумом дождя, доносившимся с улицы, показалась ему почти родной. Изольда говорила обо всем одинаково живо и остроумно, легко переходя с одной темы на другую, и он почти не заметил, как пролетело время. Перед уходом она предложила ему окончательно перейти на «ты» и он сказал, неожиданно для себя.
- На «ты» я обычно называю близких друзей. Может быть, попробуем дружить? Как ты на это смотришь?
- Положительно. – Изольда скрестила руки на груди и прищурилась. – У меня есть правило: я никогда не отказываюсь от подобных предложений. Считаю, что чем больше друзей – тем лучше. Но при этом у меня их совсем немного. Как думаешь, почему? Потому, что мою дружбу не каждый может выдержать! Я странная, непонятная для многих. Вокруг меня большое количество необычных событий, часто даже опасных, и тот, кто находится со мной рядом, также попадает под их влияние. Кроме этого, я человек резкий, взрывной. Могу из-за пустяка разойтись так, что мало не покажется! А уж что творю в гневе – отдельная история, которую до поры лучше не знать. Ну, как? Не напугала еще?
- Пока нет. – Улыбнулся Артем.
Она расхохоталась.
- Ладно, герой! Как говорится, поживем – увидим!
На прощанье они обменялись номерами телефонов и приветливая Сати проводила Гуриева к выходу.
***
Следующая ночь была самой странной в жизни Гуриева. Даже спустя много месяцев он не мог вспомнить ее иначе, как с внутренним содроганием.
Утомленный впечатлениями прожитого дня, Артем лег спать рано и почти сразу заснул как убитый. Однако посреди ночи он открыл глаза, словно кто-то резко толкнул его вбок. По всем углам спальни слышался негромкий шорох, вначале невнятный, но словно нарастающий с каждой минутой. Впечатление было такое, словно сонмы огромных пауков карабкаются по стенам. Артема бросало то в жар, то в холод, на лбу выступил пот. Шум заполнял пространство комнаты, приближался к нему со всех сторон, словно сжимал кольцо вокруг кровати. Потом из шума вычленился как будто женский голос, въедливым негромким голосом нашептывающий загадочные слова на неизвестном ему языке. Когда голос жарко зашелестел у самого уха, Артем не выдержал и, вскочив с постели, бросился к выключателю. Вспыхнувший свет как будто отключил пугающие звуки, их не стало. Чувствуя, как колотится сердце, Артем осмотрел углы, мебель, подошел к окну, даже под кровать заглянул – никого. Да и кому взяться в запертой изнутри квартире на седьмом этаже в спальном районе Москвы, когда на часах – полночь с четвертью?
Мысленно ругая себя – Надо же так близко к сердцу принимать временный отказ от выступлений, вот, донервничался до слуховых галлюцинаций! – Гуриев прошел на кухню. Выпил воды, посидел, успокаивая нервы. Хотел закурить, но раздумал, проглотил на всякий случай завалявшуюся в аптечке валерьянку, и вернулся в постель. Погасив свет, несколько минут настороженно прислушивался, но, не услышав ничего подозрительного, постепенно успокоился и даже задремал.
Это началось внезапно, словно кто-то поставил плейер на паузу, а теперь включил вновь. Жаркий шепот послышался совсем рядом, Гуриеву даже показалось, что он узнает этот голос. На грудную клетку навалилась странная тяжесть, мешая вздохнуть. Он хотел ее сбросить, но с ужасом почувствовал, что не может пошевелиться. Ни одна мышца не повиновалась, словно он был накрепко связан или парализован. Виски сжало до боли, нахлынули жар и острая боль, словно кто-то ковырялся в мозгу раскаленной вязальной спицей, и он чувствовал каждое ее движение. Артем не знал, сколько времени это продолжалось, ему казалось , что уже целую вечность. Изнемогая, он крикнул вслух:
- Прекрати! Я знаю, кто ты! Слышишь?! Перестань!
Боль не прошла, но заметно ослабла, и Гуриев почувствовал, что уже может шевелить руками. Он торопливо дотянулся до телефона, лежащего на тумбочке перед кроватью, и на ощупь, поминутно срываясь, набрал номер. На том конце линии ответили сразу, словно ждали его звонка и готовились к нему.
- Я слушаю! – Произнес бодрый женский голос.
- Изольда, ты где сейчас? – Спросил он с яростью в голосе, безо всяких предисловий.
- Я? Я дома... – Немного растерянно ответила она.
- А если правду?
- Ты же на стационарный телефон звонишь!
- Что?
- Я дала тебе номер домашнего телефона, ты разве не понял? А почему не спишь в такое время? Что-то случилось?
- Она еще спрашивает! – Возмутился Артем. – По-твоему, можно заснуть, когда тебе делают операцию на черепе?!
- О чем это ты? – Прозвучавшее в голосе удивление показалось ему наигранным.
- Вот только хитрить не надо! Я понятия не имею, как ты это проделываешь, но...
- Что проделываю? Артем, я дома, я сплю! Не переживай, тебе, наверное, просто кошмар приснился... Это бывает. Перевернись на другой бок.
- Издеваешься?!! Я твой голос слышал! Сейчас, в своей комнате!
- Тебе просто показалось. Спокойной ночи, Артем!
- Не пытайся убедить меня, что я сумасшедший!
- Я этого не говорила!
- Завтра с утра я приду к тебе, и ты мне все объяснишь! – Перебил ее Гуриев. – А сейчас убирайся, я хочу спать!
- Что ты хочешь, чтобы я объяснила?
- Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю!
В трубке молчали. Он помедлил несколько секунд, и отключился. Наваждение схлынуло. До самого рассвета ничто не беспокоило его, но спал Артем все равно плохо.
***
К знакомому дому он примчался, с трудом дождавшись намеченного часа. Однако в ответ на звонок домофона Артем услышал беспристрастный голос:
- Извините. сегодня нет приема
- Я к Изольде, это срочно! Она знает обо мне!
- Извините, сегодня нет приема! - Повторил голос, как автомат. - Вам лучше прийти в другой день, предварительно записавшись по телефону
Артем и слышать не хотел ни про какой другой день. Он отчаянно нажимал на кнопку до тех пор, пока высокий охранник, знакомый по вчерашнему визиту, нехотя не открыл дверь.
- Ну, чего вы здесь хулиганите? - Устало поинтересовался он. - Русским языком сказано было: Изольда нездорова, приема сегодня не будет!
- С чего это вдруг? - Гуриев бесцеремонно оттер охранника плечом и вошел в подъезд. - Еще вчера она прекрасно себя чувствовала.
- Вы сами уйдете, или мне вызвать полицию?
- Руслан, пропусти его!
Гуриев вздрогнул, как от удара грома. На лестнице, прищурив пламенеющие глаза, стояла Изольда. Ее брови были нахмурены, а тонкие пальцы нервно барабанили по перилам. Показалось Артему, или и впрямь на нарочито спокойном лице мелькнула гримаса легкого презрения?
- Пропусти, все равно ведь не уйдет! - Хмыкнула Изольда. - Разобьет под моими окнами шатер и будет жить!
И добавила, то ли осуждая, то ли одобряя при этом:
- Он умеет добиваться своего, так ведь?
Не дожидаясь ответа, она резко развернулась и ушла. Охранник покорно позволил Гуриеву последовать за ней
- Ну, что скажешь? – Постукивая каблуком по начищенному паркету, Изольда нетерпеливо смотрела на Артема. – Имей в виду: времени у меня мало!
Они стояли посреди уже знакомого Артему кабинета. Только в этот раз шарообразный аквариум переместился на стол, и он заметил, как беспокойно метались в нем разноцветные рыбки, словно им угрожал приближающийся шторм. Изольда стояла, гордо выпрямившись, со скрещенными на груди руками. Она не села сама, и не предложила это сделать собеседнику. Казалось, сам разговор был ей чем-то неприятен, и она хотела закончить его поскорее.
- Я хочу знать, что происходило в моей квартире прошлой ночью! – Твердо заявил Артем.
Она насмешливо прищурилась:
- Откуда ж мне знать? Кажется, ты говорил, что слышал какие-то голоса...
- Нет!
- Нет?
- Я слышал только один голос! Твой!
- Вот как? Забавно! Ну, и что же я тебе говорила так хорошо, что на расстоянии пяти километров было слышно?
- Не знаю. Я не владею этим языком, поэтому не смог разобрать слова! И сейчас ты мне зубы не заговаривай! Я спрашиваю: зачем ты ковырялась в моей голове?!
- Не выходя из своей комнаты? Ты можешь спросить у Сати: этой ночью я не покидала квартиру. – Ее голос внезапно стал сочувственно-нежным, но в глазах плясали озорные чертики, и от этого все сказанное казалось притворством, игрой.
- Тебе все это приснилось, Артем! – Мягко улыбалась она. – Видимо, наше вчерашнее знакомство чересчур потрясло тебя. Может, нам больше не следует видеться? Ты человек эмоциональный, творческий... Мало ли, что... Я совсем не хочу быть причиной твоего нервного срыва!
Эта улыбка и подчеркнуто вежливый, озабоченный тон, показались Гуриеву откровенным издевательством. Не помня себя от злости, он схватил ее за плечи, и начал яростно трясти. В следующую же минуту его тряхнуло словно сильным разрядом элекротока. Он не успел даже ничего подумать, как отлетел в противоположный угол. Перед глазами вспыхнули искры. Падая, он зацепил рукой одну из штор, и гардина с треском обрушилась.
В выражении лица Изольды, в ее позе, абсолютно ничего не изменилось. С той же очаровательной улыбкой, она спокойно сказала:
- Больше никогда не дотрагивайся до меня без моего разрешения. Ради твоей же безопасности.
Рыбки за ее спиной продолжали отчаянно крутиться, едва не выбрасываясь наружу. За дверью послышались быстрые шаги, и в комнату вбежала Сатеник.
- Что тут за шум у вас? – Испуганно спросила девочка. – В прихожей слышно даже! Ой, а почему вы на полу?
Последний вопрос относился к Артему, который, сидя около дивана, растерянно разглядывал свои руки, кисти которых вдруг начали на глазах краснеть, покрываться мелкой жгучей сыпью, словно от ожога крапивой.
- Ты опять? – С тихим ужасом Сатеник обернулась к Изольде. – Ты же обещала мне, что больше никогда не будешь...
- Он на меня набросился, чуть не ударил! – Перебила Изольда. – По твоему, я не имею права защищаться?
- Он от такой «защиты» опять неделю играть не сможет! – Упрекнула Сати. – Неужели, повежливее нельзя было?
- Как он, так и я! – Фыркнула Изольда, отворачиваясь, и Артем, несмотря на всю странность ситуации, невольно улыбнулся: слишком уж она походила в этот момент на нашалившую виноватую школьницу.
Сати с осуждением покачала головой и подошла к Артему.
- Разрешите, я вам помогу?
Артем медленно встал.
- Горит?
Руки как будто пылали огнем, и Гуриев кивнул. Девушка, ничему не удивляясь, вздохнула:
- Идемте! Надо скорее в холодную воду опустить, иначе долго будете лечить ожоги.
Изольда стояла лицом к окну и молчала. Покосившись на нее, Артем счел за лучше последовать за девушкой. В просторной, отделанной позолотой ванной комнате, Сати бесцеремонно сунула руки Артема по локоть под тугую струю крана. На минуту жгучая боль усилилась, но Гуриев прикусил губу и не двинулся с места.
- Хватит! – С облегчением вздохнула Сатеник, подавая ему полотенце. – Теперь ничего не будет, не бойтесь!
Артем посмотрел вниз – кожа рук постепенно приобретала естественный оттенок, жар тоже не возобновлялся.
- Спасибо! – Сказал он искренне.
- Не за что. На будущее запомните: к ней нельзя прикасаться, когда она взволнованна, или злится. А если уж обожглись – сразу залить холодной водой, и ничем больше! Только сразу! Помедлите минут десять – могут появиться волдыри.
Она говорила спокойно, с житейским опытом, как о заурядном бытовом явлении.
- У вас что... часто такое бывает?
- Да уж не с одним вами! – Она улыбнулась и слегка покраснела. – Будете к нам приходить – еще не то увидите!
- Да нет уж, спасибо!
Ему очень захотелось уйти, убежать из этой проклятой квартиры, оказаться в привычном, объяснимом мире, и ни за что сюда не возвращаться!
- Ну, где вы там? – Раздался голос Изольды. – Идите на кухню, я чайник поставила!
- Пошли? – С улыбкой предложила Сати.
Гуриеву было не до чайника, но сбегать так, без причины, было неловко. Поддерживая его под локоть в коридоре, девушка доверительно шепнула:
- Вы не волнуйтесь, сейчас она уже успокоилась, и сама жалеет, вот увидите!
Полчаса спустя, в залитой солнцем кухне, Артем оживленно рассказывал Сати забавные случаи из практики своих выступлений. Расположившись свободно, как дома, он острил, жестикулировал руками, изображал в лицах героев собственных рассказов. Сати сидела напротив, болтала ногами, грызла большое зеленое яблоко и поминутно фыркала от смеха, неустанно подкладывая на его тарелку хрустящее печенье, которое он часто забывал съедать. Изольда в их разговор не вмешивалась, допивала вторую чашку чая так тихо, словно ее не было здесь, но Артем все время чувствовал ее смущенный и лукавый взгляд, поминутно стреляющий ему в лицо из-под густых пушистых ресниц.
- Тебе уроки делать не пора? – Внезапно сказала она. – Ну-ка, оставь нас!
Это прозвучало резко, но девушка послушно встала и вышла. Прежде, чем закрыть за собой дверь, она послала Артему ободряющую улыбку, но он и так уже был почти спокоен, чего нельзя было сказать об Изольде. Отбивая ногтями правой руки затейливый ритм, она еще некоторое время откашливалась, словно не решаясь заговорить.
- Чего молчишь? – Спросила она наконец. – Не хочешь со мной разговаривать, да? Обиделся?
Артем пожал плечами. О чем было говорить?
- Мужчины всегда обижаются, когда их что-то пугает... – Задумчиво сказала Изольда. – Им кажется, что страх унижает их самолюбие...
- Самолюбие здесь не причем! - Не выдержал Гуриев. – Я просто не люблю чего-то не понимать! А с тобой я уже ничего не понимаю!
- А отчего трава зеленая, ты понимаешь? Можешь объяснить?
- Э... Ну, конечно! – Растерянный Артем лихорадочно пытался припомнить школьный курс ботаники. – Там такое вещество... как его?
- Что за вещество? Из чего оно состоит?
- Я не помню! Слушай, причем тут это? Это – наука.
- А то, что делаю я, по-твоему, антинаучно?
- А что – нет? От тебя бьет током!
- От любого живого человека бьет током! – Пожала плечами Изольда. – Если ты хоть раз снимал синтетическую рубашку через голову, то...
- Это статическое электричество!
- И что? Его ударов ты разве не чувствуешь? Разве ток не скапливается в твоих волосах? А про энергетические поля человека ты никогда не слышал? Наука о них уже преподается на институтских кафедрах!
- И эти поля настолько мощные, что вызывают физические повреждения на коже?
- Почему бы и нет? Если их развивать... Сила развитых мышц превышает силу неразвитых приблизительно в десятки раз, ты знаешь об этом?
Гуриев нервно рассмеялся.
- Может, и то, что было со мной ночью, совершенно естественно? Или ты опять будешь уверять, что у меня был бред?
- Не буду! – Она опустила глаза. – Признаюсь , я в самом деле пыталась на тебя воздействовать.
- Каким образом? И, главное, с какой целью?
- Очень просто. Хотела проверить тебя, посмотреть... Узнать, что ты за человек, на что способен, какие у тебя мысли... Мне же было интересно, с кем я согласилась дружить!
- Теперь уже я не уверен, что согласен!
- Жаль... – Она вздохнула. – Ты мне понравился. Ровный характер, есть мужество, и есть способность мечтать. Вспыльчивый, но прямой, открытый. Не таишь ничего, прямо, как я. Только слаб духом немного, это есть. Но ведь человек вообще слаб!
- Так ты меня «проверяла»?! Да такими проверками убить можно! – Возмущался Артем. – Какое ты имела право...
- Согласна, никакого. Ты меня извини. Я не думала, что это будет так заметно.
- В каком смысле? – Насторожился он.
- Видишь ли... Обычно человек не замечает, когда я осматриваю его во сне. Он просто спит чуть крепче, чем обычно и проснувшись иногда ощущает недолгую тяжесть, слабость, но это все. Никаких болевых ощущений, как правило, не бывает.
- Почему же у меня они были?
- На этот вопрос я пока не могу ответить точно. Подозреваю, что в тебе есть сила... Сила, сходная с моей. Только ты пока еще не умеешь ей управлять. Поэтому мне и показалось еще вчера, что мы с тобой похожи!
- Ну да... – Недоверчиво хмыкнул Артем, и вдруг вспомнил:
- Постой! Ты сейчас сказала: как правило, боли не бывает. Ты что, часто это проделываешь?
- Ну... В общем да, довольно часто. – Помедлив, нехотя призналась Изольда.
- С ума сойти! Это всем, кто к тебе приходит, такая «веселая» ночь обеспечена?!
- Почему всем? Только тем, кто меня заинтересовал, с кем я намерена продолжить общение! Пойми: мне же нужно знать, с кем я имею дело. Ты просто не знаешь, сколько у меня недоброжелателей, явных и тайных. Без проверки никак нельзя! Ну, что ты так смотришь? Я никому не причиняю вреда, ты первый вообще что-то заметил.
- Но каким образом ты это делаешь?
- Поверь, безо всяких духов и черной магии! – Усмехнулась она. – Это вполне логичный, почти научный процесс. Правда, чтобы он проходил так гладко, необходимы годы регулярных тренировок, но ничего сверхъестественного тут нет. Если бы я тебе рассказала, ты бы удивился, насколько это просто.
- Правда? Ну, что ж, расскажи!
Изольда покачала головой.
- Нет, пока ты не готов... Ты просто мне не поверишь. Или, того хуже, возьмешься за дело неправильно, и только навредишь и себе, и другим. Как-нибудь после, потом, я, возможно, постараюсь тебе объяснить...
Она помолчала и добавила:
- Ты многое узнаешь и поймешь, Артем, если будешь рядом со мной. Но может, тебе легче поверить в то, что я ведьма, чем попытаться понять? Я не буду осуждать, если так и есть. У большинства людей это именно так. И если ты, после сегодняшнего, никогда больше ко мне не придешь, я пойму и не обижусь. Но мне действительно будет жаль... Может, все же попробуем стать друзьями?...
- И что, вы стали? – С улыбкой спросила Снежка, как только Гуриев замолчал.
- Как тебе сказать? Пожалуй, это сложно назвать дружбой. Иногда я себя при ней чувствовал, как паж при королеве... Она предельно гордо и независимо держалась, в любой ситуации... Слишком независимо. Так, что через пару минут всем казалось, что она эту ситуацию и создала. Понимаешь? Как будто она все знает заранее, что случится, в какой момент, и для чего... Как будто она сама все это планирует! И вот, когда такие мысли приходили в голову, становилось жутко. Как будто я в ее власти, как и все остальные. И она управляет нами... Нет, умом я понимал, что это полный бред! Но беспокойство не оставляло... Хотелось, извини, просто... сбежать!
Он усмехнулся.
- Почему же не сбежал? – Серьезно уточнила Снежка.
- Сам не знаю... Может, потому, что интересно с ней всегда было больше, чем страшно! Хотя в тот день я был так раздражен и, что греха таить, напуган, что уходил от Изольды с мыслью никогда больше не возвращаться!...
.... – Подождите, пожалуйста!
Позади хлопнула дверь подъезда, которую он закрыл за собой несколько секунд назад. Гуриев оглянулся. Торопливо застегивая на ходу ярко-оранжевую куртку, его догоняла взволнованная Сатеник. Косички-метелочки с пушистыми кончиками барабанили по плечам.
- Мне нужно с вами поговорить!
У ее ног прыгал большеглазый щенок с висячими кудрявыми ушами и большим темно-розовым носом. Артем посмотрел на него, на девушку, и невольно улыбнулся.
- О чем же мы будем разговаривать?
- Скажите... Мне можно будет как-нибудь попасть на ваш концерт? – Просительно протянула она. Он пожал плечами.
- Разумеется! Я сообщу, когда будет ближайший, и пришлю тебе пригласительный билет.
- Правда? Спасибо!
- Пожалуйста! Это все, из-за чего ты выбежала?
- Да нет... – Сати смущенно опустила глаза. – Мне все равно пора было гулять с Рики!
- Рики? Это мальчик, или девочка?
- Мальчик! «Рики» - уменьшительное от «Рикардо». Вы мексиканские сериалы не смотрите? Там это имя на каждом шагу!
- Пожалуй, с детства не смотрел! – Улыбнулся Артем.
- Ну, а Изольда их обожает! Рики – очень умный и послушный! Хотите погладить?
Сати подхватила щенка на руки. Гуриев обоими руками зарылся в теплую густую шерсть.
- Любите собак? – Спросила Сати.
- Очень! Своих, правда, не имею, но к чужим очень хорошо отношусь! Какая эта порода?
- Спаниель. С ним можно охотиться на уток. Когда подрастет, конечно! У них замечательное чутье!
Гуриев отпустил щенка и задумчиво потрепал его по загривку.
Прищурив глаза, девушка внимательно оглядела гладившего собаку Артема, и вдруг, безо всякого перехода, резко сказала:
- Вы больше не собираетесь приходить, да?
- Нет, почему... – Растерялся Артем. Ему почему-то вдруг стало неловко, словно он обманывал. – Я с удовольствием к вам как-нибудь загляну. Вот только времени на визиты у меня мало. Из-за моей травмы затормозилась работа всего «Луча». Теперь придется много догонять.
Она как будто не слушала.
- Вы на Изольду обиделись?
- Нет, конечно!
- Она вообще-то очень хорошая... Я не знаю другой такой доброй, как она! Вы не знаете, даже не можете представить, скольким людям она помогает каждый день! Я слышала... говорят, что к ней достаточно иногда просто прийти... просто поговорить, чтобы решились все проблемы... И вам будет больше везти, если станете общаться с ней, я уверена. Изольда – все равно, что живой талисман. От нее такая позитивная энергия исходит, что ее на целый город хватит, а может, и больше!
Гуриев скептически усмехнулся, и хотел возразить, но Сати заговорила так горячо и быстро, что перебить ее было невозможно
- К ней тяжело привыкнуть, это правда. Когда я приехала к ней, мне тоже поначалу тяжело было. Знаете, у меня ведь дома никто никогда не кричал, вообще не помню такого. То есть, мой отец, конечно, вспыльчивый человек… он же военный, у него в жизни много всякого было, но мама всеми силами старалась сохранять дома покой, да и сам он старался со мной сдерживаться, потому, что думал – мне это вредно. Ну, а Изольда вообще спокойно разговаривать не умеет. Как она в первый раз на меня за что-то разозлилась, я перепугалась почти до обморока... Но потом я увидела, как ей бывает тяжело... Как она все время одна и страдает от этого... И я ее полюбила.
- Это заметно. – Кивнул Артем. – А что случилось с твоими родителями?
Сати растерянно взмахнула ресницами:
- А почему вы решили, что с ними что-то случилось?
Он не успел ответить. Серьезный Руслан выглянул в приоткрытую дверь.
- Сатеник! – Окликнул он. – Сати! Изольда зовет!
Девушка торопливо подхватила на руки Рики, и с улыбкой помахала Гуриеву рукой.
- Надеюсь, еще увидимся!
***
Они увиделись... Неожиданно для всех, даже для самого себя, Артем Гуриев стал частым гостем необычной квартиры. Трудно однозначно ответить, что влекло его сюда. Ощущение причастности к тайне, которую он так и не разгадал? Или то, как Изольда умела слушать все, что ей говорят, и, трезво оценивая ситуацию, дать уверенное заключение? Или то, как она могла вдохновенно и подолгу говорить сама... о секретах медицины древних цивилизаций, о художниках эпохи Возрождения и загадках дальних планет... Да о чем угодно! Возможно, Артему, который всегда любил находиться в центре внимания, нравилось, что все вокруг шепчутся о его отношениях с Изольдой и их возможном гипотетическом романе? А может, они и впрямь в чем-то совпали, такие разные, удивительным образом чувствовали друг друга, и ему просто было с ней легко и комфортно?
Артем было приятно открывать для своей новой подруги свои любимые московские местечки. Оказалось, что, проживая в городе много лет, Изольда мало знала его. Он очень удивился, когда услышал, что она месяцами не покидает дома.
- Странно. – Сказал тогда Артем. - Ты каждый день столько людей видишь, сколько я не увижу за неделю! Никогда бы не подумал, что у тебя есть страх перед миром.
- Не перед миром, а перед пространством! – Возразила Изольда. – Я могу запросто разговаривать хоть с президентом, если он придет ко мне домой! Но в любом другом месте, тем более незнакомом, я теряюсь. Поэтому и приложила много усилий для того, чтобы вообще практически не выходить.
Он смеялся, в душе считая это невозможным. Ведь каждой женщине необходимо, хоть иногда, посещать магазины, салоны красоты, спортзалы... В конце концов, ходить к врачу! Но со временем он убедился, что в основном Изольда говорила правду. Ни разу при нем она не обращалась к медикам. Стилист и парикмахер приходили на дом, хотя Изольда и шутила, что Сати прекрасно может справиться с их обязанностями. Специальные службы доставки привозили ей все, что нужно – от продуктов до одежды для примерки. Все встречи, включая различные интервью, в которых она никогда не отказывала, Изольда назначала у себя. Когда же приходилось покидать квартиру, особенно за пределами своей улицы, Артем видел ее нешуточное лихорадочное волнение и невесть откуда бравшуюся вдруг неуверенность. И это ему в ней тоже нравилось, потому, что легкая дрожь знакомой руки, цепляющейся за его локоть, позволяли Гуриеву чувствовать себя рыцарем и защитником этой сильной женщины.
Он водил ее по любимым своим паркам, по набережной, вдоль тенистых аллей, по шумным московским улицам, сияющим вечерними огнями, и с удовольствием смотрел, как всесильная и таинственная Изольда превращается в простую, чуточку наивную, восторженную женщину с почти что детским распахнутым взглядом. В эти минуты она могла смеяться над прыгающими воробьями, или плакать, рассказывая о грустном фильме. И Артему казалось, что вот сейчас она настоящая, а в другое время – всего лишь маска, надетая для многочисленных зрителей. Может, потому, что Гуриев и сам любил играть на публику, делая это постоянно.
Однажды он уговорил Изольду прийти на репетицию группы. Несмотря на то, что она постоянно уговаривала его играть, с упоением слушала, запоминала слова, и иногда даже пыталась подпевать глубоким хрипловатым голосом, убедить ее поехать с ним к ребятам было непросто. Помогла Сати, до сих пор бредившая «Лучом». Когда, согласно договоренности, Артем заехал за ними, Изольда стояла перед зеркалом в молодежном джинсовом костюме, с протертостями, кожаными заплатами на локтях и многочисленными звенящими брелками. Классические джинсы и темный облегающий свитер Сатеник выглядели на этом фоне почти монашеской одеждой.
- Чего застыл? Не нравлюсь? – Не без кокетства спросила Изольда, в последний раз поправляя пышную укладку в стиле 80-х.
- Нет, тебе очень идет! Просто... несколько неожиданно.
- А женщины нашего народа носят такую одежду? – Лукаво улыбнулась Сати. Изольда повернулась к ней.
- Я принадлежу к «вашему» народу? – Строго уточнила она, сдвинув брови.
- По-моему – да. – Не очень уверенно ответила девушка.
- Я ношу такую одежду? Как видишь – да! Следовательно... Я ответила на твои сомнения?
- Конечно! – Сатеник пожала плечами. – Да я и не сомневалась, в общем. Просто папа говорил мне, что...
Изольда перебила ее, сквозь зубы буркнув несколько неизвестных Артему слов. Зато Сати, видимо, этот язык хорошо знала.
- За что ты на него всегда злишься?
- Вот еще! – Фыркнула Изольда. - Много чести!
- Нет, подожди. – Девушка снова заулыбалась. – Интересно у вас получается! Ты всегда ругаешь отца, а он твоего имени слышать не может! Что же между вами произошло?
Изольда раздраженно повела плечами, указывая на застывшего у двери Артема.
- Обязательно при нем начинать этот разговор?
- Да! Потому, что наедине я тебя сто раз уже спрашивала, и ничего!
- Да нечего тут рассказывать! Дела давно минувших дней...
- Ага! В этих минувших днях у вас что, роман был?
- Что?! – Она гневно выпрямилась, в голосе появился металл.
- Сати, никогда не смей так глупо шутить!
- Но я...
- Замолчи! И запомни вот что. Даже если бы случился апокалипсис, и единственными выжившими людьми оказались бы мы с твоим отцом... Я бы и тогда не подошла к нему даже на десяток километров! Уяснила? Все, можем ехать!...
У дверей очередного районного ДК, зал которого арендовала группа, они увидели Вячеслава Угольникова и Кирилла, которые, впрочем, даже не заметили Артема, увлеченные своим разговором. Проходя мимо, Изольда задержала взгляд на Славе, который вместе с Гуриевым приезжал к ней незадолго до этого. Артем невольно замедлил шаги и услышал, как Угольников громко возмущается:
- ... Все без меня! Вчера в Жуковский ездили, во вторник – в Раменское! Я что, может быть, не нужен уже, а?
- Ну, ладно, чего ты как ревнивая дамочка! – Примиряюще усмехнулся Кирик.
- Да, вам хорошо зубоскалить! А если с ним что случится, кто будет отвечать? Раз уж он меня как охранника нанял, так пусть даст мне возможность работать!
- Да что там могло случиться? С нами же Вадик был, кто при нем напасть рискнет?
- Много берет на себя твой Вадик! Ну, ничего, еще посмотрим...
Последняя фраза прозвучала с туманной угрозой и Артем счел за лучшее подойти.
- Ребята, все нормально?
- Да! – Хором ответили Слава и Кирилл. – Конечно!
- Вот и отлично! Ну, пошли, я вас познакомлю кое с кем...
Ребята восприняли Изольду и ее присутствие на репетиции вполне нормально, хотя вообще посторонние их смущали, да и слухи, множащиеся вокруг ее имени, нельзя было игнорировать. Только прямодушный Кторов покосился на «ведьму» с откровенным испугом и демонстративно старался держаться подальше. Вадим Климов немного стеснялся, глядя на Изольду, как на сошедшую с Олимпа богиню, но постепенно увлекся работой и забыл о ней. Остальные вообще не выразили никакой реакции, тем более, что Изольда сразу же прошла в темный угол зала, увлекая за собой сияющую любопытством Сати, и ни во что не вмешивалась.
Все шло как обычно, но посреди репетиции в микрофоне Вадима послышались шорохи и скрежет. Кирилл хотел осмотреть провод, но Климов остановил его движением руки и принялся проверять кабель самостоятельно, не заметив, видимо, что изоляционная обшивка в нескольких местах лопнула. Подключенный к сети высокого напряжения кабель коротнуло. В воздухе прошуршала голубая вспышка и Вадим, даже не вскрикнув, упал на дощатый пол.
Музыка смолкла. Музыканты взволнованно обступили Артема. Побледневший Кирилл, встав на колени, тщетно пытался уловить пульс. Когда он поднял глаза, они были почти белыми от испуга.
- Сердце не бьется! – Покачал он головой!
- Блин! – Прошептал рядом танцор Алексей. – Как же его так тряхануло?
- Вызовите «скорую», кто-нибудь! – Нервозно попросил Кторов и Угольников, торопливо кивнув, метнулся к двери, на ходу доставая телефон. Славка отчего-то побледнел больше всех, аж до зеленоватого оттенка. Артем видел, как тряслись руки Угольникова, набирая номер.
- Ну-ка, дайте пройти! – Раздался неожиданно спокойный голос. – Ну, чего вы здесь столпились? Выйдите все, ему воздух нужен!
Все послушались Изольду с первого слова.
- Ты тоже иди! – Кивнула она перепуганной девушке, которая смотрела на нее широко раскрытыми глазами. – Подержи, пожалуйста!
Это уже относилось к Артему. Он машинально взял снятую Изольдой джинсовую куртку.
- И это тоже! – Она торопливо освободила запястья от звенящих браслетов и присела на корточки около неподвижного тела.
Словно во сне Артем смотрел, как она положила руку с широко расставленными пальцами на грудь Вадиму и как почти сразу же его тело выгнулось дугой, словно от сильнейшего разряда. Глаза Изольды горели, губы шевелились, словно женщина тихо разговаривала с собой, а рука, напряженно подрагивая, лежала на том же месте. Просто лежала, и все. А тело Климова снова и снова дергалось, поднималось, как будто реагируя на дефибриллятор. Смотреть на это было жутко, Гуриев даже поморгать пытался, чтобы отогнать видение. Он не знал, сколько прошло времени, прежде, чем она вытерла со лба выступивший пот и взглянула на Артема снизу вверх с усталой, торжествующей улыбкой.
- Что? – Спросил он, почти беззвучно шевельнув губами. Голоса не было.
- Дышит! Все будет хорошо, не беспокойся!
Он плохо помнил, как приехали врачи, как Вадима забирали в больницу. Он запомнил только молодого санитара, который горячо спорил с Кириллом, доказывая ему, что полная остановка сердца на такой срок невозможна – Климов просто не дожил бы до приезда «скорой» без специальной аппаратуры. Так что, либо Кирилл невнимательно слушал ритм, либо... это просто какое-то чудо!
Когда суматоха улеглась, Гуриев отправился искать Изольду. Она сидела на скамеечке, недалеко от входа, успокаивая рыдающую Сати.
- Видишь, до чего довел ребенка со своей репетицией? – Полушутливо упрекнула она Артема. – Она же спать теперь не будет!... Ну, ладно, девочка, успокойся! Все закончилось, никто не умер... Что ж ты у меня такая слабенькая? Еще о медицинском мечтаешь, с такими-то нервами!
В голосе Изольды звучала неподдельная забота, а длинные тонкие пальцы ласково приглаживали волосы девушки. Артем не мог отвести взгляд от этих пальцев
- Я.. я привыкну! – Виновато уверяла Сати, сквозь всхлипывания! – Просто так неожиданно все!
- Что правда, то правда! – Вздохнула Изольда, поднимая глаза на Артема. – Отвезешь нас домой? По-моему, на сегодня впечатлений достаточно!
- Что ты сделала? – Спросил Артем, пока они шли к машине. – Я имею в виду, с Вадимом? Как ты это сделала?
- Да очень просто! – Изольда пожала плечами. – Помассировала сердце, о чем тут говорить? Ты в школе учился? Неужели, вам не объясняли, как нужно оказывать первую помощь? При ударе электротоком, или, скажем, молнией, закрытый массаж – первое дело!
- Да какой там, к черту, массаж?! – Возмутился Артем. – Ты же рукой даже не двигала, я видел! Ты просто сидела рядом, а потом он вдруг начал дышать! Это было как в фантастических фильмах!
- Ты переволновался! – Изольда с мягкой улыбкой протянула руку и взъерошила его волосы. – Тебе все это показалось! А этому мальчику просто повезло, что врачи приехали быстро. Я здесь совсем нипричем!
Он ни капли ей не верил. Потому, что видел своими глазами. И потому, что уже знал эту подчеркнуто невинную улыбку, за которой всегда пряталось то, о чем она не желала рассказывать. Но настаивать, спорить, убеждать сознаться, было бесполезно. Это Гуриев тоже уже знал.
- Тебе надо отдохнуть, Артем! – Ласково сказала Изольда, глядя прямо в глаза. – Ты сегодня больше не играй, хорошо? А завтра навестишь своего вокалиста. Я думаю, его скоро выпишут. В будущем тщательнее проверяйте аппаратуру и не хватайтесь голыми руками за что попало! Взрослые люди, а ведете себя как мальчишки! И знаешь, что еще? Не приводи ко мне больше этого высокого... темноволосого.
- Это Славку, что ли? Почему?
- Не нравится он мне. – Туманно ответила Изольда. – Взгляд у него нехороший... не хочу его больше видеть!
- Какая-то глупость! – Недоумевал Артем. – Можешь объяснить толком?
- А разве ты меня не понял?
- Слава Угольников – мой телохранитель. В последнее время стало неспокойно, я без него почти никуда не хожу.
- Когда ты идешь ко мне, или от меня, с тобой ничего не случится! – заявила она безапелляционным тоном. – Впрочем, если опасаешься... можешь привести этого мальчика, которому сегодня так не повезло. Вроде, у него спортивный вид!
- У Вадима Климова? Да. Но почему именно его?
- Потому, что он честный мальчик! Хотя бы! И, кстати! – Она подняла указательный палец, призывая к вниманию. – Не вздумай рассказать ему о своих фантазиях насчет меня. Вообще не говори, что я была рядом, понял? У него тоже впечатлительности будь здоров, так что, выйдет только хуже!
Гуриев не стал спрашивать, что подвигло Изольду на столь быструю и однозначную характеристику Вадима и Славы. Он просто выполнил ее желание.
Случай этот он никогда и ни с кем не обсуждал, в том числе, конечно, и с Вадимом. Несколько дней Изольда его сторонилась, не отвечала на звонки, словно боялась расспросов. Но как-то поздним вечером позвонила сама, и, коротко бросив приказным, не терпящим возражения тоном «Завтра к двенадцати ты у меня!», так же внезапно отключилась. Задетый резкой формой приглашения, он не собирался идти, но как обычно, все-таки пошел. У нее было необъяснимое могущество, которое не позволяло не подчиняться. Он старался не думать об этом, так как подобные мысли пугали, убеждал себя, что идет по собственной воле, но в глубине души знал, что это не совсем так.
***
Дверь ему открыла сияющая улыбкой Сатеник, вытирая о фартук перепачканные в муке руки.
- Добрый день! Извините, я побежала, а то булочки подгорят!
И, быстро оглянувшись, торопливо шепнула.
- У нас сегодня важный день!
Он понимающе кивнул, и девушка убежала на кухню. Дверь была приоткрыта, и Артем видел, как весело она суетилась, бегая между плитой, столом и кухонными шкафчиками.
Склонившись над трюмо в прихожей, Изольда неловкими движениями пыталась застегнуть изящные сережки с крупным жемчугом. Вынутые из ушей прежние, тяжеловесные, с темно-зелеными камнями, были брошены на столик
- Пришел? – Спросила она, не оглядываясь. – Молодец! Ты мне сегодня нужен!
- Зачем серьги сменила? – Спросил он с удивлением. – Ты, вроде, так их любишь, что подо все надеваешь, а тут...
- Мало ли, что я люблю! У меня сегодня будут гости, хочется выглядеть достойно. Эти хорошо смотрятся?
- Очень даже хорошо! Но...
- Что еще за «но»?! – Насторожилась она.
- Мне всегда казалось, что тебе наплевать на чье-то мнение о своей внешности!
- Правильно казалось! – Мирно ответила Изольда. – Но приезжают родители Сати, с их мнением приходится считаться. Понимаешь?
Артем мало что понимал.
- А ее отец правда президент Грузии?
- Что-о?! – Изольда с удовольствием расхохоталась. – Это кто же тебе наболтал такие глупости, а?
Выдавать Севку не хотелось.
- Не помню уже, слышал где-то.
- Сати! Сати, иди сюда!
- Я не могу! – Крикнула девушка из кухни. – За булочками следить нужно!
- Вот вместе и последите! – Изольда толкнула Артема по направлению к кухонной двери. – Возьми его в ассистенты! Заодно и поговорите! Расскажи ему, пожалуйста, о себе! И обо мне тоже можешь... В общем, все, что он захочет узнать! А то, я смотрю, он по всей Москве сплетни собрал уже!
Гуриев хотел что-то возразить, но ему не дали это сделать.
- Иди-иди! Помоги девушке, составь ей компанию! Будь джентльменом, а я тебя позже позову! Дел пока что невпроворот!
***
- Нет, мой отец никогда не был президентом! – Рассказывала Сатеник, наливая Артему свежезаваренный травяной чай с необычным привкусом. – Хотя и занимал несколько лет довольно высокий пост заместителя главы СНБ.
Эта аббревиатура ничего не говорила Гуриеву. Видя, что он затрудняется, девушка пояснила:
- Это служба национальной безопасности Армении. По сути, аналог ФСБ.
- Он военный?
- Он полковник. Сейчас уже в отставке. Что вам еще рассказать? Мама моя всегда была домохозяйкой, воспитывала меня, моих братьев, и сестру. Всего у нее четверо детей, я старшая. Она научила меня готовить, шить, и всему остальному, что должна знать женщина.
- Не знаю, как до остального, но булочки у тебя отличные! – Похвалил Артем, вызывая на лицо девушки застенчивую улыбку. – А где сейчас живут твои родители?
Она пожала плечами, словно вопрос ее удивлял.
- В Ереване, конечно! В нашем доме. А сегодня вечером они приедут сюда, и вы увидите сами!
При последних словах голос выдавал заметное волнение, граничащее с тревогой, но Артем не обратил на него внимания, занятый другим.
- Почему же ты тогда живешь здесь, у Изольды? Что связывает с ней тебя, и твоих родителей? Правда, что она спасла тебя от какой-то загадочной опухоли, которую ни один врач вылечить не мог?
- Нет, не совсем! – Мягко улыбнулась Сатеник. – Опухоли у меня никогда не было. К счастью. Но я действительно тяжело болела. И да, можно сказать, что Изольда спасла меня.
Она сняла фартук, взяла вазочку с печеньем и села за стол, напротив Артема. Помолчала, как будто собиралась с мыслями. Гуриев терпеливо ждал.
- В общем, у меня с рождения очень слабое сердце. Порок, плюс какие-то там осложнения... Я и врачом задумала стать, еще в детстве, чтобы понять, что со мной такое... Ведь врачи мне ничего не объясняли, а родители только вздыхали и хмурились. Все же, краем уха, я слышала, что с моим диагнозом даже до двадцати лет редко кто доживает. Немного дольше, если удачно сделать пересадку сердца. Но у меня слабый организм и, к тому же, довольно редкая группа крови – папино наследство. Так что, операция опасна, да и донора подобрать сложно. Так что меня по нескольку раз в год мучили капельницами и уколами. Но самое страшное было не это. С некоторых пор мои родители начали смотреть на меня так... трудно объяснить... как будто я уже умерла, и они приходят ко мне на кладбище. Мама плакала надо мной, когда думала, что я сплю... Отец, очень строго следивший за нами, детьми, и требующий, чтобы все отлично учились, посещали кружки и секции, которые он выбирал сам, позволял мне заниматься всем, чем я захочу, как бы подчеркивая, что на меня никакие правила не распространяются. В этом была, конечно, и хорошая сторона. Например, я занималась химией и биологией столько, сколько хотела, ходила на курсы, и даже немецкий выучила, чтобы латынь легче воспринималась. Но было жутко видеть, что для них я словно уже не совсем человек, что самые близкие мне люди не верят, что у их дочери может быть будущее. Хоть какое-то! При этом они любили меня, им было тяжело. Особенно отцу, которого, помимо прочего, угнетало что-то вроде чувства вины. Ведь, как я узнала позже, эта болезнь у нас была семейной. Он нее страдал под конец жизни мой дедушка, и от нее же в двадцать два года умер мой дядя Армен, папин брат. Все это, конечно, было еще до моего рождения....
Раздался скрип двери, и в комнату просунулась любопытная мордочка щенка.
- Рики! – Всплеснула руками Сати. – Ты как же вылез? Ну, если Изольда увидит!
Спаниель беззвучно подполз , виляя хвостом, прямо к столу, и устроился между ногами Артема, умильно заглядывая в глаза. Дескать, не бойтесь, я тихонечко, никто не заметит!
- Он вам не мешает? – Захлебываясь смехом, спросила Сати.
- Совсем нет! Кажется, он меня полюбил! – Артем наклонился и провел ладонью по теплой кудрявой шерсти. – Ты рассказывай, рассказывай! Или, может, это чересчур личное?
-Да нет! – Она пожала плечами. – Я просто не знаю, как лучше объяснить, чтобы все понятно было. Из меня плохой рассказчик, даже над школьными сочинениями всегда часами мучаюсь! Ну, ладно... Вы спрашивайте, если что.
- Для того, чтобы быстрее освоить немецкий, я скачивала с интернета передачи немецких телеканалов. – Продолжала Сати, задумчиво накручивая на пальцы кончик косы. - Выбирала, конечно, то, что поинтереснее. И однажды мне попалась программа, в которой рассказывали о медиумах и экстрасенсах разных времен и народов.
- И среди них была Изольда?
- Угадали! – Улыбнулась девушка. – Я ее в первый раз там увидела, но, может и внимания не обратила бы, если бы не мой отец. Он редко заходил в мою комнату, но как раз в тот день ему вздумалось прийти. Когда он увидел, что у меня на экране, то буквально изменился в лице. Он вообще человек довольно резкий и вспыльчивый, а тут стал так кричать, что прибежала мама. Она пыталась напомнить ему, что мне нельзя волноваться, но он выходил из себя, требуя, чтобы я выключила это раз и навсегда! Я поняла, что это не просто так. Он что-то знает об этой женщине. Более того: за что-то очень не любит ее. Мама успокаивала его и, видимо, была в курсе истории. Естественно, мне стало интересно, и я попыталась расспросить маму, потому что к отцу с этим я подходить боялась. Мама рассказала, что училась в одном классе с Изольдой, и в детстве они были подругами, но потом Изольда уехала в Россию и связь прервалась.
- Изольда – армянка? – Удивленно поднял брови Гуриев
- Этого я точно не знаю... – Призналась Сатеник. – У нас не только армяне живут, но и русские, и грузины, и других наций много. Иногда мне кажется, что да. Она по-нашему говорит хорошо, и внешность похожа. Но, с другой стороны, она и английским языком свободно владеет, а ее поведение для наших женщин совсем нетипичное. Впрочем... По словам мамы, она всегда была «немного странная», но ничего плохого ей, или кому-то еще не сделала. Когда я спросила, почему же папа так против нее настроен, она ответила, что он обижен тем, что Изольда за все эти годы ни разу не написала и не позвонила бывшим друзьям, не говоря уже о том, чтобы приехать в гости. Он решил, что она просто забыла о них, в свете головокружительной карьеры и ежедневного общения со знаменитостями. Скажу честно, я была согласна с отцом. Я тоже считаю, что люди, не умеющие дорожить дружбой, не заслуживают внимания. Никакие сверхспособности не дают права так непорядочно поступать. После этого случая мы в семье никогда не говорили об Изольде, во всяком случае, я этого не помню. Но, видимо, эта телепередача пробудила воспоминания моей мамы. Я не знаю наверняка, но думаю, что она как-то связалась с Изольдой, рассказала ей о моей болезни и попросила помочь. Разумеется, по секрету от отца. И когда Изольда через несколько месяцев приехала в Ереван... Кажется, на какие-то научные чтения, она выступала с докладом по биоэнергетике... И мама повела туда меня, не сказав, кого я там увижу. Просто сказала, что мне, как любителю биологии, на этой конференции могут встретиться интересные темы. Я пошла, только удивилась: раньше мама никак не акцентировала внимание на моих интересах. Ну, а когда я увидела Изольду, и поняла по маминым глазам, что мы пришли именно из-за нее, я почувствовала себя настолько обманутой, что хотела сбежать оттуда, но почему-то не сбежала.
- Знакомо! – Улыбнулся Артем. – Я тоже хотел сбежать, и никогда сюда не возвращаться, но почему-то не получилось. И как там Изольда держалась?
- Так же, как и сейчас. Она мало меняется. Многие ее узнавали, здоровались, она благосклонно кивала, как королева с трона. И к маме первая не подошла, хоть я уверена, что она нас сразу заметила!
- И тебе это не понравилось?
- Не то слово! Я просто кипела внутренне, когда мама стала нас знакомить!
- Изольда это заметила?
- Да
- И что?
- Ничего. Улыбнулась, и сказала, что я похожа на своего отца. Потом я отошла, а они с мамой долго разговаривали. А на следующий день мы пошли в гостиницу, где она остановилась. Изольда так увлекательно рассказывала о своей жизни, своей работе... Шутила, искрилась... Я даже не заметила, с какого момента моя неприязнь к ней исчезла. Это походило на колдовство.
- А что она сказала по поводу твоей болезни? Она осмотрела тебя?
- Она не мне сказала, а маме. И как такового, осмотра не было. Она просто часто и внимательно смотрела на меня и однажды, во время разговора, зачем-то застегнула и расстегнула снова «молнию» на моей безрукавке и тогда мне показалось, что она чуть-чуть задержала руки у меня на груди, и ее руки удивительно теплые, почти обжигают сквозь одежду... Но больше ничего такого не было... А потом она сказала маме, что я навсегда могу избавиться от этой болезни, и стать совсем здоровой. Но для этого нужно, чтобы она была со мной рядом долгое время. Полгода, а еще лучше – год. Следовательно, я должна поехать в Москву с ней. В общем, так я здесь и оказалась.
- А твой отец? Он поддержал эту идею?
- Что вы! Он страшно ругался, говорил, что все это шарлатанство, что без помощи врачей мне станет только хуже, потом вообще нес что-то несусветное. Что вроде бы Изольда, там, в Москве, сделает со мной что-то страшное, превратит меня в чудовище, и все только затем, чтобы ему отмстить...
- Так значит, было, за что мстить?
- Не знаю. Мне кажется, была в прошлом между ними какая-то история, но они оба отказываются о ней говорить. Может быть, когда-нибудь мне удастся разгадать эту загадку. Но в отношении Изольды отец ошибался. Она никогда не хотела мне навредить, я знаю. Она вообще не умеет вредить кому-либо.
Артем хмыкнул, припомнив свою бессонную ночь, но благоразумно промолчал.
- Это была долгая история, но под конец нам с мамой все же удалось убедить его. Подозреваю, что не последнюю роль здесь сыграло очередное заключение врачебной комиссии, не оставлявшее мне надежды. Но отец все равно волновался. Купил мне новый телефон и сим-карту и всерьез уговаривал меня не сообщать Изольде номер! Звонил каждый день по нескольку раз, расспрашивал буквально обо всем. Меня это иногда раздражало, а Изольда то смеялась, то злилась. И вот, теперь год прошел, и он требует меня назад. Собственно, поэтому они с мамой и приехали. Но я пока что не хочу возвращаться! Моя московская школа нравится мне больше ереванской, здесь более сильные преподаватели, и если я получу медаль, то смогу поступить в престижный медицинский институт. Кроме того, там большая семья, а здесь Изольда одна останется. Она хоть и говорит, что вокруг нее всегда полно народа, что правда, кстати, и что ей вообще никто не нужен, но я же вижу, что она ко мне привязалась, как к родной дочери. Только я могу ее успокоить, когда она нервничает. Когда ей тяжело, она просто говорит мне: «Посиди рядом!», и я вижу, что мое присутствие действительно приносит ей облегчение. Мне и самой с ней очень интересно! От нее научишься такому, что больше никогда и нигде не узнаешь. А если я сейчас уеду... Да ей даже поговорить по ночам не с кем будет, когда у нее бессонница! Не с Рики же?
Щенок, услышав свое имя, завозился под столом
- И поэтому ты не хочешь возвращаться к родителям?
- Да нет, не поэтому! – Сатеник нехотя вздохнула. – На самом деле, я просто выдумываю причины, чтобы остаться. В то время, как дело совсем в другом. Отец мне жениха нашел...Приличного, с образованием, из хорошей семьи...
- Значит, он уже не считает, что у тебя нет будущего? – Грустно пошутил Гуриев. – Как же твоя болезнь?
- Два месяца назад я прошла полное обследование. Изольда настояла. – Спокойно ответила девушка. – Мне сказали, что мое сердце фактически здорово.
- Но так не бывает!
- Почему? – Она пожала плечами. – С Изольдой все бывает.
- Ну, хорошо, допустим... Но, я так понял, замуж ты не хочешь?
- Не хочу. А отец не любит, когда идут против его решения. Поэтому я боюсь, что будет трудно.
- Вообще решила замуж не выходить, или просто жених не нравится?
- Да нет, не то, чтобы не нравится... Я его совсем и не знаю, пару раз мельком видела. Но он хочет, чтобы его жена не училась, и не работала, вела бы дом. И мой отец с ним согласен, он ведь и сам женился на таких условиях. А я не могу не учиться, без науки не могу... Особенно, после того, как познакомилась с Изольдой. Для нее наука – это все!
- А как же ее ненаучная деятельность?
- А она ее считает научной! Просто эта наука еще плохо изучена!
- Да уж, история! – Покачал головой Артем. – Я так думаю, Изольда тебя поддержала? Она ведь сама – воплощенная независимость.
- Да, она меня поняла. Мне кажется, даже лучше поняла, чем мама. И сказала, что будет меня защищать. Вот только я не совсем понимаю, как она собирается это делать. Отец такой человек... – Она поморщилась. – Если он что-то решил, то ни за что не уступит. Особенно – женщине. И особенно – Изольде.
Теперь Гуриев понимал тревожное состояние Сати. Тем не менее, он верил в могущество Изольды, в котором сам уже не однажды убеждался. Поэтому он, как мог, успокаивал и развлекал девушку до тех пор, пока из прихожей не начали доноситься звуки, свидетельствующие о приходе гостей.
***
За столом было много людей, большинство из которых Артем видел раньше только на телеэкранах и страницах газет. Дождавшись, пока усядутся все, Изольда тронула Гуриева за рукав.
- Будь рядом! – Предупредила шепотом.
Чувствуя неясное напряжение в воздухе, он торопливо кивнул и сел справа от нее. С другой стороны взволнованно стреляла глазами Сатеник, поглядывая то на гостей, то на большие стенные часы, придававшие роскошно меблированной гостиной дух прошлых столетий. Но чаще всего она смотрела на два пустых стула в дальнем конце стола. Перед ними так же лежали серебряные приборы, но, очевидно, гости опаздывали. Самые главные гости. Во всяком случае, для Сатеник.
Все понимая, Артем потянулся к девочке за спиной Изольды, и, желая отвлечь ее, тихо спросил:
- А кто все это готовил?
- Салаты и булочки – мои, кое-что в ресторане заказывали. – Рассеянно ответила Сати. Было заметно, что думает она совсем о другом. – А то, что в середине – это Изольда!
- Сама? Она готовит?! – Артем невольно повысил голос, и Изольда, несомненно услышав, передернула плечами. Однако в разговор не вмешалась.
- Еще как готовит! Правда, она этого не любит! – Так же тихо, словно самой Изольды здесь и не было, ответила Сати.
- Прекратите шептаться! Неприлично, в конце концов! – Изольда раздраженно шлепнула Артема по руке. – И, между прочим, - Она наклонилась к его уху. – Я все умею, и все люблю, вот только времени у меня не всегда хватает!
Резкий звук звонка помешал ему ответить. Он почувствовал, как дрогнула рука Изольды, лежащая рядом с его ладонью. Но выражение ее лица было абсолютно невозмутимым.
- Разве еще кого-то ждем? – Весело удивился популярный телеведущий, размахивающий вилкой в такт собственным словам напротив Артема.
- Да, - С нарочитой небрежностью бросила Изольда. – Мои друзья должны подъехать. Они только сегодня прилетели из Еревана. Дорогая, ты не откроешь?
Последние слова были адресованы, конечно же, Сатеник. Изольда делала вид, что не замечает, что девочка целый вечер крутится, как на иголках. И когда бегом бросившая исполнять поручение Сати вернулась с мужчиной и женщиной средних лет, хозяйка квартиры даже головы не повернула в их сторону. Сати самой пришлось тронуть ее за плечо
- Изольда! Они здесь!
- Твои родители? – Изольда прищурилась, словно видела их впервые. – Очень хорошо, я всегда рада гостям.
Гуриев с внутренней улыбкой наблюдал этот, непонятный пока, спектакль. Сатеник беспокойно переводила взгляд с родителей на Изольду и обратно и тоже, видимо, мало что понимала. Симпатичная темноволосая женщина, с добрым лицом, очень похожим на лицо Сати, смотрела растерянно и почти жалобно, обескураженная холодностью приема. Было видно, что она рассчитывала на другое и теперь не знает, как себя вести. Зато ее спутник держался очень уверенно. Его рука покровительственно поддерживала плечи жены, а гордые темно-карие глаза смотрели насмешливо и недобро. Казалось, ему совершенно наплевать на выражение лица Изольды, чьи глаза напоминали сейчас кусок льда.
- Мы невовремя, может быть? – Полувопросительно произнесла женщина после затянувшей паузы. – У тебя такой вид, словно... словно ты нас не узнаешь!
- Ну, что ты, мама! – Взволнованно возразила Сатеник, но Изольда остановила ее повелительным жестом и, неторопливо поднявшись из-за стола, протянула к женщине руки, обнимая ее.
- Наоборот, Мара, я очень тебе рада! – Голос Изольды смягчился, но слово «тебе» она заметно выделила. – Разве я могу не узнавать лучшую школьную подругу, хоть и вижу ее так редко? Просто мы уже немного устали от ожидания. Почему вы так задержались?
- Не могли найти такси. – Гуриеву показалось, что Мара облегченно вздохнула.
- Ну, проходите, проходите!
Изольда улыбалась краешками губ одной только Маре. Ее спутника она упорно не замечала, даже руки ему не подала. И только когда Сатеник с умоляющим взглядом вцепилась в их руки, нехотя процедила сквозь зубы:
- Бари ор, Сурен! Здоров?
- Твоими молитвами! – Негромко и слегка презрительно ответил гость, и торопливо прошел вглубь комнаты, увлекая за собой жену и дочь.
Изольда молча села.
- Что ты ему сказала? – Шепотом спросил Артем.
- Ничего особенного. Поздоровалась.
Вечер продолжался. За столом плавно текла беседа. Сатеник почти непрерывно перемещалась по комнате, то подсаживаясь к родителям, то снова возвращаясь на свое место около Изольды. Как она соскучилась, было заметно по тому, какие взгляды она бросала на мать и, особенно, на отца, как оживленно порывалась что-то рассказать, поминутно носила откуда-то из соседних комнаты фотоальбомы и грамоты, передавая их благосклонно кивавшему отцу. В то же время, она без устали накладывала закуски на их тарелки. Однако Мара ела мало, озабоченно косясь в сторону Изольды, а Сурен и вовсе не притрагивался к угощению. Он кивал дочери, изредка даже отвечал что-то, но отвлеченно, словно и не слушал. Его темные горящие глаза все время искали Изольду. Однако как только их глаза ненароком встречались, отец Сатеник отводил взгляд, чтобы через мгновение отправить его по старому пути. Гордое презрение было в этом взгляде, но наблюдавшему за ним Гуриеву казалось почему-то, что это презрение так же наиграно, как холодность Изольды. Она по прежнему делала вид, что не обращает на гостя внимания, и по прежнему смотрела на него, когда думала, что он ее не видит. Она непринужденно болтала с соседями, поминутно смеялась, но внезапно с резким раздражением крикнула Сати:
- Ну, чего ты бегаешь все время? Голова кружится от тебя! Давай, садись уже или там, или здесь! Выбирай!
Это прозвучало резко, и разом поникшая Сати больше не посмела встать со своего стула. Некоторое время спустя кто-то за столом спросил, из настоящего ли серебра ножи и вилки.
- А что, непохоже? – Прищурилась Изольда. – Не сомневайтесь, это старинная работа. Подарок одного моего знакомого, специалиста по антиквариату.
Все заахали, восхищаясь. Сурен тоже демонстративно взял нож, играя тонким лезвием в электрическом свете.
- Значит, настоящее, старинное серебро? – Громко спросил он и все замерли. Настолько неожиданно было услышать этот голос, ни разу еще не раздавшийся на протяжении ужина. – Интересно, а ведьму им можно убить?
- Что-что? – С любопытством переспросил телеведущий, а Мара взволнованно схватила мужа за руку, но он решительным жестом отстранил ее.
- Я говорю, о том, что во всех древних легендах нечистую силу побеждают с помощью серебра, прикосновения к которому боятся порождения сатаны.
Он говорил спокойно и даже красиво, словно по книге читал, но отчего-то в воздухе повисло жутковатое ощущение. Среди полной тишины Артем пристально разглядывал говорившего. Отцу Сатеник на вид было около сорока лет. Может быть, чуть меньше, или, наоборот, немного сверх того. Высокий, напоминающий военных тренированной фигурой и строгой осанкой, он имел броскую южную внешность. Смугловатый оттенок кожи, выразительный нос и правильные полукружия бровей, с сочетании с ослепительно черными густыми волосами без признаков седины и выпадения и белоснежными зубами, влажно сверкавшими под черной черточкой аккуратно подстриженных усов, делали его ярким, если не сказать – красивым мужчиной. А высокий лоб и блестящие мыслью глаза придавали Сурену вид остроумного мыслителя, достаточно эрудированного для поддержания любой беседы. И только страстное негодование, буквально рвущееся наружу, причина которого мало кому здесь была понятна, немного портило общее благоприятное впечатление.
- Вот я и спрашиваю. – Продолжал он, неотрывно глядя в одну точку. – Можно ли убить ведьму вот этим ножом?
- А ты попробуй!
Эти слова прозвучали неожиданно-резко, как револьверный выстрел. Пока Изольда не встала с места, насмешливо и испытующе глядя в глаза Сурену, Артем даже не понял, что их произнесла она.
Кто-то в комнате испуганно охнул.
- Давай, я жду!
Сурен вскочил, резко дернув стул. Жалобно зазвенели приборы. Побледнев, как смерть, он не говорил ни слова.
- В чем дело? – Насмешливо уточнила Изольда. – Разве ты не этого так долго хотел? Так давай, вперед! Упустишь такой шанс – потом жалеть будешь, смотри!
Пальцы, побелев, сомкнулись на рукоятке ножа.
- Ах, да! – Словно что-то вспомнив, Изольда обернулась к остолбеневшей Сати. – Дай-ка мне заколку!
И сама, не дожидаясь ответа, не глядя вытащила из прически девушки блестящий длинноногий «краб» и уверенным жестом скрутила волосы наверху, оголив тонкую шею.
- Так, наверное, будет удобнее. Ты помнишь, где находится сонная артерия, или показать?
Артему показалось, что эта сцена продолжается целую вечность. Все молчали, не двигались, словно окаменев. Только Мара лихорадочно и безуспешно пыталась дотянуться до ножа в руке мужа. А у Сурена было такое лицо, словно он и впрямь решился на самый отчаянный шаг. В глазах полыхнули ненависть и горечь и, словно в зеркале, отразились во взгляде Изольды.
- Давай, смелее! – Подбадривала она. – Я же еще не забыла, как ты когда-то с десяти метров попадал в мишень. А тут намного меньше! Что же ты?
Широко распахнутые глаза Сатеник наполнились слезами.
- Не надо! Папа! Изольда! – Жалобно просила она. На другом конце стола Мара так же умоляюще шептала:
- Сурен! Сурен, ну, пожалуйста!
- Да не бойтесь вы! – Весело улыбнулась Изольда. – Ничего не будет! Он же трус!
Медленно, словно делая это с невероятным усилием воли, отец Сатеник разжал руку. Упавший нож зазвенел.
- Я же говорила! – Изольда насмешливо пожала плечами и с видом преподавателя, блестяще доказавшего студентам теорему, уселась за стол. – Как он только погоны столько лет носил? – С улыбкой спросила она саму себя и тут же с улыбкой повернулась к гостям:
- Ну, что, может быть, тост?
Собравшиеся настороженно переглянулись.
- Ой, а мне пора уже! – Посмотрел на часы телеведущий. – Жена просила продукты в супермаркете купить! Дорогая царица вселенной, вынужден откланяться!
Он вылез из-за стола, галантно поднеся к губам руку Изольды.
- И мы пойдем... – Извиняющимся тоном сказала молодая женщина, увлекая за собой импозантного седовласого мужчину. – Вы извините нас, Изольда!
Другие гости последовали их примеру и через несколько минут в гостиной остались только Изольда, Сати, ее родители, и Артем, не нашедший еще предлога для бегства.
- Вы же взрослые люди! – Жена Сурена переводила взгляд с мужа на Изольду и обратно. Ее голос звучал почти умоляюще. – Ну, к чему эти глупые ссоры? Разве нельзя просто поговорить и все выяснить, а? Раз и навсегда!
- Как же это сделать, если твой обожаемый супруг меня боится? – Безжалостно возразила Изольда.
- Кто я?! – Вскипел Сурен.
- Ах, нет? Что ж, ладно, поговорим! – Изольда оглядела комнату. – Только здесь не совсем удобно, да и ребенок пугается! – Она посмотрела на бледную Сатеник. – Пройдем в кабинет, если ты не возражаешь.
- Пошли! – Кивнул он с мрачной решимостью.
- И ты! – Неожиданно сказала Изольда, обращаясь к Артему.
- Это еще с какой стати? – Нахмурился Сурен. – Кто он вообще такой?
- Я – Артем Гуриев. – Счел нужным представится Артем, задетый презрением, прозвучавшим в голосе Сурена. – Я певец и композитор.
- Богема? Ясно! – Еще более презрительно хмыкнул отец Сатеник. – А ей ты кто?
- Он – со мной, ясно? – Резко ответила Изольда. – Все остальное – мое дело. Тебе-то что, в конце концов?
- Да ничего, пожалуйста, пусть слушает! Если только не боишься, что после услышанного он тебя тут же бросит!
- Не боюсь. – Сухо бросила она, и потянула Гуриева за руку.
- Идем, Артем! Нет-нет, Марочка, ты останешься здесь! И, пожалуйста, проследи, чтобы Сати тоже не входила. Надеюсь, мы скоро!
Сатеник и Мара взволнованно шагнули вперед, но Изольда спокойно отстранила их и, пропустив вперед Артема и Сурена, плотно закрыла дверь, улыбнувшись на прощание:
- Что вы так переживаете? У меня там ножей нет!
Ответной улыбки это ни у кого не вызвало.
***
В кабинете все было по-старому. Так же шум улицы доносился из приоткрытого окна, колыхались кремовые шторы, дремали рыбки в шарообразном аквариуме на столе и терпко пахли свежесрезанные букеты. Отец Сатеник резко оттолкнул предложенный стул и встал возле оконного проема. Изольда обошла его, чтобы закрыть створку и включить настольную лампу.
- Что-то рано стемнело, да? – Заметила она вскользь, обращаясь к Артему. Тот не нашелся, что ответить, да она ответа и не ждала.
- Ты все еще не куришь, Сурен? Ты всегда был безупречен. А я вот никак не брошу... Ну, хорошо, сегодня потерплю. – Продолжая говорить, она усадила на диван Артема, сама примостилась на ручке рядом. – Ну, я слушаю тебя!
Говорила спокойно, и даже весело. Но Артем чувствовал, что тело Изольды напряглось, как струна. Что-то странное и даже пугающее было в ее облике. Промелькнула мысль уйти, но Артем прогнал ее, чувствуя подсознательно, что она привела его сюда не из-за каприза, что ей действительно нельзя, опасно оставаться с этим человеком наедине.
А он заговорил как-то сразу, нервно и горячо. Слова шли накатом, уследить за смыслом было трудно, тем более, что больше половины было на незнакомом Гуриеву языке.
Изольда поморщилась
- Пожалуйста, по-русски, Сурен! Я давно забыла и твою страну, и твой язык. И тебя самого тоже почти забыла. Так что, если тебе есть, что мне сказать, говори по-русски.
Он с шумом выдохнул воздух, словно эти слова задели его.
- Что ж, мне действительно есть, что сказать! Много лет я хотел сказать это тебе в лицо! И пусть твой любовник, или кто он там, тоже слышит! Слышит и знает, что связался он отнюдь не с человеком, не с женщиной, а с исчадьем ада!
Последние слова он почти прокричал. Рыбки в аквариуме зашевелились, словно прислушиваясь.
- Не горячись так! – С насмешливым спокойствием посоветовала Изольда. – У тебя ведь слабое сердце!
Он сделал вид, что не услышал ее.
- Знаешь, однажды моя дочь... та самая, которую ты теперь хочешь у меня отнять... она однажды спросила: почему я так тебя ненавижу? Я не смог объяснить ей тогда. Может быть, я сделаю это теперь, когда она подросла...
- А ты действительно ненавидишь? – Прищурилась она. – Вроде, бросаться громкими словами не в твоих привычках. Что же я тебе сделала?
- Ты? Ты убила всех моих родных, не говоря уже о других! А теперь пытаешься отнять у меня мою дочь, делая так, чтобы она меня возненавидела!
- Да тут и делать ничего не нужно! – Насмешливо фыркнула она. – Тяжело любить того, кто пытается решать за тебя, как тебе жить, все время вмешивается. А этим замужеством ты вообще добил девочку!
- Простите, но Изольда права! – Счел нужным вмешаться Гуриев. – Принуждать девушку к замужеству в нашем веке? Да это дикость! Средневековье какое-то!
Сурен даже не счел нужным ему отвечать.
- Хватит, Изольда. Знаю я, для кого ты играешь! И даже допускаю, что этот музыкант поверит именно твоей игре, а не моему слову. Тем более, что меня он не знает, а твои чары наверняка уже успел испытать! Так же, как и я когда-то...
Он на минуту умолк, словно собираясь с мыслями. Стояла мертвая тишина. Потом отвернулся к окну и заговорил спокойно, не торопясь, точно давно уже обдумал каждое слово.
- Я был беспечным, жизнерадостным подростком, когда однажды мой отец привел в дом незнакомую девочку, и сказал нам: теперь она будет вашей сестрой. Я так сильно любил отца, что привык доверять каждому его слову, поэтому ни о чем не спросил, принял, как данность, так же, как мои родные, кровные брат и сестра. Я только слегка удивился, что моя мать радовалась этому приемышу так, словно у нее родился собственный ребенок. Впрочем, очень скоро я сам, не отдавая себе отчета, полюбил ее больше брата и сестры, и проводил с нею почти все свободное время. И если... – Он покосился на Артема. – Если бы тогда кто-нибудь сказал мне, что моя новая сестра – самая настоящая ведьма, я только рассмеялся бы этому человеку в лицо! Тем не менее, это было так.
- Ты это слышал?! – Ахнула Изольда. – Додумался, называется! Вот оно где, средневековье-то! Как же тебе не стыдно, Сурен? Ты же образованный человек! Тебя отец дипломатом хотел сделать!
- Не мешай!. Через несколько лет, когда я уже готовился к экзаменам в военную академию, к нам приехал в гости старый друг моего отца. Много лет от прожил за границей, теперь вернулся, и с радостью приехал повидаться. Отец стал знакомить его с детьми, и, когда дело дошло до нее, он побледнел так, словно увидел смерть. И весь день не спускал с нее глаз. А назавтра приехал снова, увел отца в кабинет, и совершенно серьезно сказал ему, что эта девочка появилась в доме не просто так. Что мой отец совершил когда-то страшный грех, за который был проклят. И она – орудие мести. Она послана дьяволом, чтобы уничтожить его и всю его семью. А потом, когда она достигнет цели, погибнут и многие другие, которым не посчастливится оказаться рядом!
Изольда грустно покачала головой.
- Сурен, этот человек был болен! Неужели, и ты...
- Замолчи! Да, в такое сложно поверить! Ребенок с ясными глазами – средоточие зла. Не поверил и отец. И я не поверил, и смеялся, когда он рассказал мне. Хотя именно в эти дни я сам в первый раз испытал эту страшную силу, которой она владела. Я не спал много ночей, готовясь к сложным экзаменам, и, вдобавок, угораздило простудиться посреди лета. Поднялась температура, ужасно болела голова. И тогда она вошла ко мне в комнату. Вошла, хотя я всегда запирал дверь. Стены никогда не были для нее преградой, так ведь?
- Что ты несешь? – Устало вздохнула Изольда. – Мне мама сама дала ключ, чтобы я смогла тебе помочь!
- Я сидел за столом, когда ее увидел. Встал, хотел спросить, как она сумела войти, и... ничего уже больше не помню. Словно провал на целую половину дня. Очнулся вечером, в своей постели. Рядом – никого. Бодрый и сильный, словно отдыхал неделю, и безо всяких признаков болезни! Что можно было подумать? Я решил, что целебным был этот короткий крепкий сон...
Изольда медленно прошла по комнате и замерла напротив Сурена, вскинув голову. Ее глаза презрительно щурились. Сурен не замечал этого взгляда. Или делал вид, что не замечает.
- А того человека, друга моего отца, и впрямь объявили сумасшедшим. После его смерти. Это была жуткая смерть. Он упал среди бела дня с крыши Дворца детского творчества.Самое интересное, что он находился там не один... Перед этим попрощался со своим сыном, сказал ему, что идет убивать ведьму. Все решили, что его рассудок поврежден, гадали – самоубийство это, или все-таки несчастный случай. Все жалели его и перепуганную девочку, на глазах которой все это произошло. И никому не пришло в голову, что ведьма просто оказалась сильнее. Он недооценил ее, и она сама его убила!
- Господи, Сурен, ну что за дикие суеверия?! Ведьм не существует, это я тебе как ученый, и как врач говорю!
- Да, конечно! – Усмехнулся он. – Было время – и я так думал. Пока внезапно, от неизвестной болезни, не умер мой отец. Мой отец, который считался исключительно здоровым человеком!
- Считаться здоровым и быть им – две большие разницы. – Возразила Изольда. – Ты это знаешь не хуже меня!
- Вслед за ним так же незаметно ушла моя мать. Потом я потерял брата и родную, кровную сестру. Все от естественных, якобы, причин!
- Армен унаследовал папину болезнь, как и Сати, а Мирануш умерла при родах! Причем, меня тогда уже даже не было в Ереване! – Раздраженно ответила Изольда. – Почему, скажи на милость, ты валишь все в одну кучу? В чем ты меня подозреваешь?
- О, тебе не обязательно было быть там! Твое проклятье действовало на любом расстоянии! Когда покончил с собой этот бедный мальчик, ты ведь тоже не стояла рядом. Помнишь, он жил от нас через улицу? Такой хороший, тихий мальчик...
- Ты бредишь? Я не представляю, о чем ты говоришь!
- Не представляешь? Неужели, Изольда? Какая жалость, что ты даже не помнишь всех, кого убила! А знаешь, как горячо он тебя защищал? В тот вечер, когда я увидел вас обоих под деревом, у ворот его дома, когда вы оба смеялись, и твоя голова лежала на его плече, я попытался поговорить с ним. Предупредить. Объяснить, что все, что рядом с тобой – гибнет. И он, конечно же, отчаянно спорил со мной и отчаянно за тебя заступался! Я просил его хотя бы дать мне слово, что он больше не встретиться с тобой, я настаивал, и даже угрожал, но все было бесполезно! В тот же вечер его снова видели у окна твоей комнаты. А всего через несколько дней его нашли мертвым в ветвях того самого дерева, под которым я вас видел. За что ты поступила с ним так жестоко, скажи? Ему даже семнадцати еще не исполнилось!
Артем внутренне напрягся. Изольда не пыталась прервать говорившего, не возражала, только слегка, чуть заметно, отрицательно покачивала головой. Но с каждым словом Сурена кисти ее рук сжимались все сильнее, так, что костяшки пальцев уже побелели, вздрагивая от напряжения. И все мрачнее становились холодные глаза, смотрящие куда-то за спину Сурена, на письменный стол, на котором метались в аквариуме разноцветные рыбки. Глаза, в которых блестели то ли подступающие слезы, то ли отблески электрических огней. И в расширяющихся зрачках разрасталось пламя, словно отражая свет разгорающегося костра. Гуриев посмотрел на нее, на беснующихся рыб, и внезапно подумал, что очень похоже она смотрела ему в глаза за секунду до того, как его отбросило невидимой силой. Он даже как будто бы снова ощутил на руках точечные ожоги. Только тогда это все же не было так сильно. И так жутко.
- Мой лучший друг тоже имел несчастье влюбиться в тебя. И я, дурак, не предостерег его, решил, что на этот раз обойдется, он ведь был уже мужчиной, военным! Я наивно думал, что он достаточно сильный, чтобы, по крайней мере, не поддаться твоим чарам, и остаться в живых! Я был тогда так молод, что смерть мне казалась самым страшным, что может произойти с человеком. Теперь понимаю: я был неправ! Мой друг жив, но... он не живет! Уже много лет у него остановившийся взгляд, он ничему не радуется и ни на что не обращает внимания... Ему безразлична работа, его не веселит вино, ему безразличны женщины. Это трудно описать тем, кто не видел, но ты словно заморозила его, вынула из него душу...
Он помолчал. Потяжелевший воздух звенел тишиной. А в аквариуме начиналась уже настоящая буря, и бурлящая, как при кипении, вода короткими толчками выплескивалась на блестящую поверхность стола, оставляя лужи. Но, казалось, кроме Артема, никто не обращал на это внимания. Даже Изольда, хоть она и сверлила аквариум взглядом. Взгляд был отстраненным, словно видела она сейчас что-то другое, недоступное окружающим
- Замолчи, Сурен! – Хриплым, предупрежающим голосом прошептала Изольда. – Прошу тебя, хватит!
- Нет, подожди, я еще не закончил! Я долго думал над всем, что произошло в моей жизни. Думал, как же вышло так, что из нашей большой и дружной семьи я остался один? Как вышло, что остался именно я? Чем я такой особенный, почему, уничтожая всех, меня ты не тронула? Может быть, я просто был зачем-то нужен тебе?
Ручки в стакане, рядом с аквариумом, задрожали, словно начиналось землетрясение.
- Изольда! – Тревожно окликнул Артем. Она даже не повернула головы. – Иза!
- Хватит! – Яростно прошептала она, не отрывая от аквариума невидящего взгляда.
- Или... – Задумчиво продолжал Сурен. – Или тебе нужна была моя дочь? Зачем, Изольда? Зачем ты взяла ее у меня? Что ты хочешь из нее сделать? Отвечай! Такое же чудовище, каким являешься ты?
Последние слова он почти прокричал, но они утонули в звоне разбитого стекла. Словно в замедленной съемке, Артем видел, как с резким толчком распахнулась входная дверь, расширенные от испуга глаза на бледном лице Сатеник, взметнувшаяся в воздухе полураспущенная коса, тонкие девичьи губы, искривленные криком, которого он не услышал. Все звуки словно перестали вдруг для него существовать. В полной, неестественной тишине подпрыгивающий на столе аквариум наполнился мелкими трещинами и в следующее мгновения разлетелся на мелкие осколки с такой силой, что вода забрызгала потолок и шторы, а несчастные рыбки, переворачиваясь в воздухе, падали на кресла и диван.
Первое, что он услышал, когда ступор прошел, были всхлипывания Сати. Девушка сидела на корточках посреди усыпанного стеклом пола, и пыталась поймать горстью бьющуюся рыбку. Другой рукой она держалась за щеку. Из-под пальцев капала кровь.
- Ты с ума сошла?! - С возмущенным испугом воскликнула появившаяся в дверях Мара. – Изольда, что это было? Я тебя спрашиваю!
Изольда опустила глаза и растерянно пожала плечами. Ее лицо, перед этим мраморно-бледное, постепенно покрывалось розовыми пятнами.
- Безобразие! – Хрустя осколками, женщина торопливо подошла к дочери. – Сати, вставай! Ты порежешься еще больше! – Она осуждающе посмотрела на Изольду. - Ты же могла убить ребенка!
- Ребенка! А что же этот ребенок лезет, куда ее не просят? – Смущенно проворчала Изольда, смотря в сторону. – И, кстати, я велела тебе ее не пускать!
- Удержишь ее, как же, когда вы затеяли такие войны! Тут и десять человек не справились бы! Но что здесь все-таки произошло? Сурен?
Ей никто не ответил.
- Артем, помогите мне собрать рыбок! – Еще дрожащим голосом попросила Сати. – Возьмите какую-нибудь вазу!
- Она еще о рыбках думает! Посмотри на себя, ты же поранилась!
- Ерунда, мама! Артем, пожалуйста, скорее!
Он торопливо кивнул, освободил от цветов самую большую вазу и попытался спасти верткие создания, но некоторые рыбки уже не шевелились. Собрав остальных, он отнес кувшин в ванную, а когда вернулся, Сурен уже сидел на диване, а Мара и Изольда разглядывали рваную царапину под глазом девушки.
- Боже мой! – Всхлипнула Мара. – Ты же могла остаться без глаза!
- Зажми так, как я тебя учила! – Изольда подула на рану и осторожно провела по ней кончиками пальцев. – Кровь остановишь, потом я еще поработаю. Не бойтесь, следа не останется. Вот кто тебя просил лезть, а?
- Простите... – Шмыгнула носом Сатеник. – Прости, мама! Я просто очень испугалась за папу.
- Конечно, кто бы сомневался! – Изольда улыбнулась. – А, между прочим, слабая женщина здесь я! Но за меня, почему-то никто никогда не боится! А, Сати? Или это потому, что он твой отец?
- Нет, - Девушка тоже слегка улыбнулась. – это потому, что я знаю, на что ты способна! Хотя...- Она обвела взглядом усыпанную стеклом комнату. – Такого не представляла даже я! Как ты это, а? Научишь меня?
- Сатеник! – Возмущенно ахнула Мара, но глаза девушки уже загорелись.
- Научишь?
- И думать забудь!
- Но почему-у-у? – Разочарованно протянула Сати.
Изольда подняла смущенно бегающие глаза.
- Потому, - Нехотя ответила она. – Потому, что, честно говоря, я сама не знаю, как это получилось!
***
Пока Сатеник с помощью Мары убирала со стола, а Артем подметал осколки злополучного аквариума, Сурен и Изольда сидели в столовой, рядом, и тихо переговаривались. Гуриев старательно прислушивался к разговору, все больше удивляясь способности Изольды так стремительно менять настроение, казалось, не только свое, но и окружающих.
- Прости, пожалуйста, я не сдержалась. – Виновато вздыхала она, искоса глядя на собеседника.
- Ничего, я и сам, наверное, был не прав. – Сурен говорил настороженно, немного растерянно, словно еще не решил, как относится к произошедшему. – Мне не следовало говорить все это...
- Не думай об этом. Я все понимаю. Даже больше, чем ты можешь представить. Все эти годы ты живешь, как на иголках. Тебя что-то мучает, ведь так? И ты ненавидишь меня, потому, что уверен, что я – причина всех твоих страданий. Но это не так, Сурен. Причина в тебе самом. Погоди, не перебивай меня! Тебя мучает чувство вины. За то, что ты когда-то сделал. И совершенно напрасно. Потому, что ты ни в чем не виноват. А если и был, то я тебя давно уже простила.
Он шевельнулся, словно хотел что-то возразить, но не нашел слов.
- Живи спокойно, Сурен.
- Если бы я мог! – Вздохнул он.
- Что я могу для тебя сделать? – Спросила Изольда. – Хочешь, вы все уедете отсюда навсегда? И Сати уедет. Я уговорю ее. И будете жить спокойной, счастливой жизнью. Я сделаю так, что ты никогда больше не вспомнишь, ни имени моего, ни лица. Раз – и все! Хочешь?
С этими словами она протянула руку, словно намереваясь погладить его по волосам, но Сурен испуганно отшатнулся, словно эта рука могла его обжечь.
- Нет! Не трогай меня!
- Не трогаю. Я пошутила. – Изольда рассмеялась, забавляясь его реакцией. – Никто не может заставить забыть или помнить, только сам человек здесь над собой властен. А почему ты так испугался? Неужели, не хочешь меня забывать, а?
- Ты... ты часть моей жизни. Разве можно забывать жизнь?
Изольда покачала головой.
- Философ стал! Раньше я в тебе такого не замечала...
Они помолчали. Сурен посмотрел на часы.
- Кажется, нам пора. Вылетаем вечерним рейсом.
- Что, прямо сегодня? Значит, уговаривать дочь ты даже не собирался?
- А зачем? Разве она уже не взрослая? Пусть решает сама!
Бровь Изольды удивленно приподнялась.
- Даже так? Ну-ну...
- Изольда! – Мара бесшумно приблизилась к дивану. – Куда ты ставишь бокалы?
- Я покажу! – Встрепенулась Сати, но Изольда, вставая, возразила:
- Я сама. Ты лучше с отцом поговори!
Обняла Мару за плечи, и, что-то улыбчиво нашептывая, увела на кухню. Артем попытался выйти за ними, но Сатеник словно невзначай, коснулась его руки похолодевшими пальцами, и он остался, встретившись с ее умоляющим взглядом. Встал у шторы, стараясь быть незаметным.
Сурен долго смотрел на дочь, ничего не говоря. Сатеник, блуждающим взглядом обводя комнату, накручивала на палец кончик косы.
- Поедешь, Сати? – Скорее понял, чем услышал наконец Артем.
- Да... Папа, конечно, я поеду, только... только не сейчас. Сейчас я не могу! – Девушка умоляюще сложила руки и заговорила вдруг быстро-быстро, мешая русские слова с армянскими. Сурен повелительным жесток руки прервал ее на полуслове. Кивнул в наступившей тишине.
- Лав, джан! Пусть будет так, как ты сказала. Хаджох!
- Ты... не рассердился? – Робко спросила Сати.
Он покачал головой.
- Нет, джан.... – И добавил после паузы, торопливо касаясь губами ее лба, - Я буду вас ждать.
- Нас?
- Да. Скажи ей, что я надеюсь, что она тоже когда-нибудь приедет. Скажи ей это, Сати! Мы не чужие люди, в конце концов.
- Я понимаю. Но, боюсь, она не приедет.
Он снова кивнул, глубоко вздыхая.
- Что, все-таки, между вами произошло?
- А разве ты не видела?
- Во-первых, я видела не все. И далеко не все поняла. А во-вторых, папа, это же не сегодня началось, так? И даже не вчера?
- Да, пожалуй...
- Вот и расскажи
- Да какое это теперь имеет значение? Мара! – Громко окликнул он жену. – Нам пора!
- Уже? – Растерянно сказала Мара, появляясь на пороге. – Мы даже поговорить толком не успели! Столько не виделись!
- По телефону договорите. – Жестко ответил он. – Ну, давайте быстрее, опоздаем на самолет!
- А Сатеник?
- Сатеник останется здесь. Пока. – Он бросил короткий взгляд за приоткрытую дверь кухни. – Надеюсь, Изольда за ней присмотрит!
В темных глазах Мары плеснулось удивление, но она молча потянулась за сумочкой
Гуриев вышел в прихожую следом за ними. Мара обняла дочь, что-то шепнула Изольде, та так же тихо ответила «не беспокойся» и вышла с ними на лестничную площадку. Сатеник, схватив в объятья рвущегося наружу щенка, осталась с Артемом.
Артему показалось, что в прихожей пахнет озоном, как после благополучно завершившейся грозы. Он облегченно вздохнул, и, встретившись взглядом с Сатеник, тихонько подмигнул ей. Девушка с улыбкой шевельнула бровями и тут же шепнула:
- Вы рыбкам воду поменяли хотя бы?
- Я, конечно, посреди тайфуна плохо соображаю, но не настолько же! Все нормально у твоих рыбок! Завтра новый аквариум принесу.
- Правда?! – Тихо ахнула Сати.
- Честное слово!
- Спасибо... Я просто думала, что вы...
- Испугался? – Артем поднял брови.
- Нет, что вы... Просто... думала, почему-то, что вы больше не придете.
- Приду. – Твердо пообещал Артем. – Хотя – Он склонился к уху девушки и еще больше понизил голос. - Я и в самом деле испугался!
Сати заливисто рассмеялась. Вскоре вернулась Изольда.
- Ты в порядке? – Первым делом спросила она у Сати. Получив в ответ кивок, рассеянно бросила:
- Убери собаку и побудь с ней, пока я не приду! Потом покажешь мне свою щеку.
- Да тут уже нет ничего!
- Я что сказала?
Девушка, взглядом простившись с Артемом, скрылась в комнатах. Изольда прошла мимо него и, склонившись к трюмо, принялась торопливо отстегивать жемчужные сережки. Достала из ящика прежние, зеленые, приладила, почти не глядя, и с довольным видом вскинула голову.
- Устала, как будто не свои! – Вздохнула она, оглядываясь на Гуриева.
- Что, удивлен, да? Наверное, о многом хочешь меня спросить?
- Да.
- Ну, что ж, валяй!
- Можно спрашивать все? – Уточнил он.
Она пожала плечами.
- Конечно. Другое дело, что не на все можно получить ответ!
Он долго думал, прежде, чем задать первый вопрос.
- То, что Сурен говорил о тебе – правда?
- Что именно? – Прищурилась Изольда. – То, что он один из своей семьи в живых остался – правда. У них в роду болезнь наследственная, с сердцем неладно. Сати, должно быть, тебе уже рассказывала. Что однажды в музыкальную школу, где я занималась, пришел сумасшедший, заташил меня на крышу этой школы, а сам бросился вниз – тоже правда. Правда, я сама этого почти не помню, мне отец... отец Сурена рассказывал про это. Мне ведь всего лет десять было. Или одиннадцать... Да и перепугалась я тогда сильно!
- А...
- А все остальное, вся мистическая ерунда – не более, как живое воображение Сурена. – Она усмехнулась. – Он всегда этим отличался. И вспыльчивым был тоже всегда. Хотя вообще он не плохой. А ты поверил, что я ведьма?
- Я пока еще в своем уме! – Уклонился от прямого ответа Артем. – А кто он вообще, этот Сурен?
- Отец Сати.
- Это я уже слышал! Он что, твой родственник?
- Не совсем... Не кровный. Слушай, какое тебе дело? – В ее голосе неожиданно мелькнуло раздражение. – Тебе домой не пора? Вроде, поздно уже. Сам доберешься, или надо охраннику позвонить?
Он вспыхнул от насмешки, моментально забыв обо всех загадочных событиях вечера.
- Доберусь, не беспокойся!
Изольда расхохоталась.
- Да я не за тебя, я за костюм твой беспокоюсь! Он у тебя сегодня такой светлый, а на улице лужи. Не дай Бог, упадешь, испачкаешься!
- Ну, знаешь!
- Не закипай! Да, я такая. Я же предупреждала, что со мной дружить тяжело, не забыл?
- Не забыл... – Проворчал Артем.
- Вот и подумай как следует. Иди! Да поосторожнее там!
До дома Гуриев добрался благополучно. Дороги в этот поздний час были практически пустыми. Но у самого подъезда, в полной тишине, его неожиданно окликнул тревожный голос, который он ни с чем не мог бы спутать.
- Артем, подожди!
- Изольда?!
Он понимал, что этого не может быть, но все же обернулся и несколько секунд разглядывал абсолютно пустую улицу. А когда наконец убедил себя, что послышалось, и решился двинутся дальше, у его ног со свистом разорвался пятилитровый баллон с серебристой краской, забрызгав Артема с головы до ног. В доме, где жил Гуриев, с лета шел ремонт, красили крышу, но каким образом оставленная на ночь емкость сорвалась именно сейчас, он не понимал. Да и некогда было думать об этом. Как пожар, обожгла другая мысль: не остановись он сейчас, баллон мог бы угодить прямиком в голову.
Гуриев взмок, Ощущая холодные капли на позвоночнике, он еще раз осторожно огляделся вокруг и едва не подпрыгнул от звонка собственного телефона.
- Ну, что? – Услышал он в трубке спокойный, слегка ироничный голос Изольды.
- Что? – Артем облизал пересохшие губы.
- Да мне вдруг показалось, что ты хотел мне что-то сказать. Нет?
- Нет... То есть, да! Я хотел сказать... Изольда, как ты это делаешь?!
- Да я, собственно, ничего сейчас не делаю. Вот, чай с травами себе на ночь завариваю. Тебя рецепт интересует?
Он помолчал.
- Это все, что ты хотел?
- Я... нет... Спасибо тебе, Изольда!
- За что это? – Вяло поинтересовалась она.
- Вообще. За вечер.
- Да уж, вечер действительно удался! – В трубке прозвучал хрипловатый смех. – Ну, ладно, спокойной ночи, что ли?
- Спокойной ночи. – Машинально повторил он.
- Да ты не переживай! – Весело сказала Изольда. – Сурен уже сам забыл, какую дичь нес сегодня, девочка успокоилась, рыбки живы. Все нормально! А костюм ты себе другой купишь. Жизнь то все равно дороже, так ведь?
- Что?! – Потрясенно вскрикнул Артем, но в трубке уже раздавались короткие гудки...
***
- И с тех пор ты ее слушаешься? – Выдохнула Снежка.
- Не совсем так. Я прислушиваюсь к ней. Даже если вначале ее слова кажутся непонятными и странными, я знаю, что все, что она советует – на пользу мне. Хотя иногда ее излишний контроль меня злит. Это тоже правда.
- И что, она никогда ничего не объясняла тебе?
- Мне кажется, она сама не все понимает. Она говорила, что иногда знания появляются ниоткуда, словно просто забытое вспоминаешь. А когда пытается объяснять, то у меня только еще больше все путается. Я предпочитаю воспринимать ее откровения как должное. Понимаешь, не бывает людей без способностей, каждый хоть чем-то отличается от других. Я пишу песни и пою, ты танцуешь, кто-то рисует, кто-то составляет кроссворды. И вроде бы со стороны во всех этих занятиях нет ничего сложного, но кому-то дано, а другому – нет. Это же нормально, правда?
Изольда – образованная женщина, она изучила много книг, в том числе, и по астрологии, и другим эзотерическим дисциплинам. Очень может быть, что все, что она умеет, действительно научно, и будет когда-нибудь объяснено и доказано.
- И все же, когда человек делает что-то, чего ты не просто не умеешь, а объяснить даже логически не можешь... тебе не бывает страшно?
- Нет! – Улыбнулся Артем. – Я ее знаю. Иза вовсе не демон, она самая обычная женщина, со своими слабостями. Как все, она чувствует обиду и боль, и боится одиночества, хоть и уверяет, что ей никто не нужен. Смелая, не боящаяся спорить с кем угодно, не терпящая возражений, она иногда становится удивительно застенчивой. Знаешь, когда я увидел ее стихи, и был приятно удивлен... их качеством и глубоким мыслям, которые в них прослеживались. Я предложил помочь ей сделать некоторые из них песнями. Знаешь, сколько труда мне стоило уговорить ее сделать записи, а потом еще и исполнить их на сцене? У нее красивый, сильный голос, но мне пришлось петь с ней вместе, дуэтом – иначе ни в какую! Когда мы стояли на сцене... она так вцепилась в мою руку, что синяки от пальцев держались месяц. – Он усмехнулся. – Я еще никому про это не рассказывал! Мне это было даже приятно. Что она со мной такая. Нерешительная, мягкая, мечтательная. Значит, я ей действительно близок, она мне доверяет!
- Ты прав, это не может не трогать... – Задумчиво сказала Снежка. – Когда вернемся, мы познакомишь меня с ней?
- Конечно, почему нет! – Гуриев широко улыбнулся. – Только Мишке об этом говорить не стоит, а? – Он подмигнул. – Зачем ему зря нервничать? Он Изольду не терпит!
- И пусть. Я не скажу ему! – Пообещала Снежка, и покосилась на окно.
- Неужели, уже рассвет?
- Почти. Мы проговорили всю ночь. Я тебя утомил?
- Нет, что ты! Я... я часто не сплю по ночам! – Солгала Снежка. – Ты можешь приходить, когда хочешь...
При этих словах на его лице промелькнула такая лукавая улыбка, что Снежка вспыхнула. Артем, улыбаясь, провел по ее щеке указательным пальцем.
- Приду, Снежок! Жди.
Почти прошептав последние слова, он сгреб бутылку и оба бокала, и, уже выходя, еще раз обернулся и подмигнул ей.
Еще какое-то время Снежка не могла успокоиться. Забравшись в постель, она мысленно перебирала разговор, каждую фразу, каждую интонацию – свою, и Артема. То ей казалось, что она вела себя чересчур раскованно, и плохо еще знающий ее Артем может неправильно истолковать ее чисто дружескую улыбку. То она начинала думать, что улыбка была не такой уж и дружеской, и прозрачные, зеленые, чуточку насмешливые глаза Гуриева заслоняли ее память и заставляли сердце биться все быстрее. Она почти знала, что позволила Гуриеву взять над собой определенную власть и боялась, что тоже догадался об этом, и может этим воспользоваться. Потом все менялось, и приходили совсем другие мысли. Девушку беспокоило, что она не может определить, когда Гуриев говорит серьезно, а когда просто смеется над ней... Но несмотря ни на что, она надеялась, что сегодня между ними протянулась незримая ниточка, и это радовало. Радовало настолько, что кружилась голова и хотелось летать.
Она очнулась, когда в комнате было уже совсем светло, от того, что в дверь легонько постучали.
«Неужели, вернулся?!» - взволнованно подумала она, и, замирая, откликнулась.
Однако, входить, судя по всему, никто не собирался. Быть может, просто кто-то перепутал номера? Помедлив, Снежка все же распахнула дверь и, никого за ней не увидев, хотела захлопнуть, как вдруг увидела у порога открытую коробку, в которой лежала пара открытых пляжно-спортивных туфелек песочного цвета.
Недоверчиво оглядев пустой коридор, девушка торопливо схватила нежданный подарок, и, почему-то заперев дверь, стала изучать его. Легкие и мягкие туфельки из эластичного материала с прорезиненной колодкой и низким, устойчивым каблуком, идеально сели на ее ногу, словно она в них родилась. Бархатистая поверхность не сдавливала свежие мозоли, было легко и удобно двигаться.
«Как это он угадал с размером?» - Радостно подумала девушка.
Она не знала, где и как Артем среди ночи достал это чудо, ей было достаточно, что он думал о ней, заботился, и уже не в первый раз Снежке пришло в голову, что вся его ирония, задевающие усмешки – не более, чем защитная маскировка доброго и довольно сентиментального человека. Сладковатое ощущение счастья поднялось от туфелек к сердцу, поползло выше, туманя голову. Это ощущение требовало выхода, и Снежка торопливо переоделась в спортивную голубую майку и светлые шорты. Рядом с гостиницей была отличная беговая дорожка, а утренний ранний час, когда в воздухе было прохладно, а над крышами плыл легкий голубоватый туман, как нельзя лучше подходил для физической разрядки.
Пригладив перед зеркалом волосы, она выскользнула в коридор, и внезапно замерла, проходя мимо соседнего номера. Постояла, прислушиваясь, и осторожно постучалась в дверь.
Вначале ответа не было. Снежка раздумывала, повторить стук, или уйти, когда тишина неожиданно прервалась сонным недовольным голосом:
- Кого там черт несет еще, а? Кому руки оторвать?
Но интонация была вполне мирной, и Снежка, решившись, потянула за ручку.
- Открой, Мишка, это я!
- Какие еще «я» в такое время?! – Нехотя буркнул Кторов, щелкая затвором.
Увидев его измочаленную фигуру и растрепанные донельзя волосы, Снежка не смогла удержаться от улыбки.
- Не хочешь со мной прогуляться?
- Сейчас?! Да я только что пришел!
- Да уж, видно, вечер у тебя удался!
- Говори тише! – Миша стиснул виски и болезненно поморщился. – Голова рассказывается!
- Пойдем, на свежем воздухе тебе сразу полегчает! Как друг говорю!
- Как друг, лучше бы пивка из бара принесла!
- Ну, Миш! – Умоляюще протянула Снежка. – Ты мне правда-правда нужен!
- Если бы знал, для чего я тебе так нужен, - Ядовито заявил Кторов через несколько минут, оглядывая размеченный асфальт, - лучше спать бы завалился!
- Успеешь еще выспаться! – Неумолимо расхохоталась Снежка. – Ты только глянь, какое чудесное утро! Побежали?
Первый утренний ветер свежестью дышал им в лицо, в кустарнике распевались незнакомые птицы. Кторов послушно не отставал от Снежки, но не пытался поддерживать разговор.
- Ты на меня больше не сердишься? Ну, за вчерашнее? – Решилась наконец спросить она. Он впервые за этот день улыбнулся.
- А что вчера было то? У меня, как напьюсь, память начисто отшибает, предупреждаю сразу! Если я на тебя наехал – прости дурака. А мне на тебя обижаться тем более не за что.
Он смотрел так тепло и искренне, что Снежка сказала:
- Спасибо, Миш! Ты и вправду друг... настоящий!
И тут же прищурилась:
- Нового во мне ничего не замечаешь?
Он окинул ее озабоченным взглядом.
- Так... Ну. майку эту ты уже надевала, я не забыл, как ты суперски в ней смотришься, прическа, вроде, та же.. А! – Он хлопнул по лбу ладонью! – Лак на ногтях другой, да? Чего ты смеешься?
- Ничего. Ты угадал. Именно лак!
Снежка смеялась открыто и весело. Ей было легко. От того, что Мишка рядом – такой простой и понятный, и от того, что он такой наивный. Ну, и пусть не угадал! Она вдруг расхотела делиться этой тайной даже с ним. Это только для них с Артемом. Сигнал азбуки Морзе по ниточке, что между ними. И Снежка очень надеялась, что он не последний.
***
Гуриева Снежка увидела только два часа спустя, за завтраком. Он равнодушно скользнул по ней взглядом, даже не задержавшись на туфлях, которые девушка так и не смогла заставить себя снять. Отстраненно бросил: «Привет!», и тут же оживленно заговорил с Мишей и Вадимом о предстоящем вечером концерте. И в дальнейшем весело болтал с кем угодно, только не с ней. Словно она была не той самой девушкой, которой он изливал душу всю ночь напролет, и для которой отыскал такие замечательные, волшебные туфельки, а просто коллегой по работе, почти незнакомой. Это и задевало, и обижало, но девушка утешала себя тем, что он просто притворяется безучастным, чтобы не подать вида окружающим.
Зато туфли оценила Светка. Она так настойчиво переспрашивала, где Снежка их купила, что возмутился даже вечно спокойный Климов.
- Ну, что ты к ней пристала? Какая тебе разница? Видишь, не хочет человек говорить!
Концерт был назначен на открытой площадке, ближе к закату, и группа провела чудный день, купаясь и загорая на пляже. Гуриев, заявив, что ныряние – его самое любимое занятие, отправился искать клуб дайвинга, прихватив с собой Угольникова.
Снежка и плавала-то не слишком уверенно, и никогда раньше это ее не волновало, но сейчас вдруг так живо представились лазурные морские глубины, разноцветные рыбки и коралловые рифы, и тишина... тишина, которую можно делить только на двоих.
После обеда она подошла к Светке и попросила ее, как единственную в группе девушку, помочь ей попрактиковаться в нырянии.
- Гуриева хочешь заарканить, ныряльщица? - В конце концов спросила Светка. - Ну, старайся, старайся. Только не перестарайся. У него таких, как ты, знаешь сколько?
- Зачем ты так? - Покраснела Снежка. - Я ведь ни на что не претендую. И мне все равно, кого у него сколько. Я просто не хочу выглядеть в нашей компании белой вороной.
- Ну, да, конечно! – Хмыкнула Светлана. – Ладно, пошли, попробуем. Может, хотя бы огонь зальем, а то щеки у тебя так и горят!
Они плескались в небольшой тихой бухте, как дельфины. Светка учила Снежку правильно задерживать дыхание и вытряхивать из ушей воду. Снежка не могла держаться под водой долго, вылетала, как пробка, фыркала, била по воде руками. Они дружно смеялись, так, что едва не падали с ног на скользкой покатой гальке. На берегу, наблюдая, сидели Миша и Вадим. Кирилл с танцорами куда-то делся.
- Ну, все, хватит на сегодня! – Твердо заявила Светлана. – Ты уже едва дышишь. Да и меня Лучик заждался! Если не уедем, завтра еще попробуем. Хорошо?
С радостным визгом она влетела в объятья Вадима, который держал наготове большое купальное полотенце. И уже оттуда, как из кокона, крикнула Снежке:
- Да ты не переживай, у тебя ничего получается! Честно! У меня поначалу хуже было!
- Прекрасно получается! – Поддакнул Миша, протягивая ей руку. – Только, зачем тебе это, не пойму!
- Всегда стремлюсь узнавать что-то новое! – Уклончиво ответила Снежка, и Света, уткнувшись щекой в плечо возлюбленного, незаметно от парней подмигнула ей.
В этот миг из-за большого серого валуна показался Артем. Снежка растерянно замерла, стоя по колено в воде. За Гуриевым шел Вячеслав, несмотря на жару, не снявший плотной рубашки и галстука. Чуть улыбаясь, он смотрел на хрупкую, еще не успевшую загореть, фигурку Снежки в открытом купальнике, с которого стекали ручьи. Смотрел так долго, что Снежка снова вспыхнула, и, торопливо выбравшись на берег, присела на карточки, обнимая себя за плечи.
- Что, замерзла? – Озабоченно склонился к ней Кторов. – Не надо было вам так долго сидеть, вода сегодня не очень теплая.
А Артем, не глядя на девушку, бодро сказал:
- Ребята, время! Нам еще прогон один надо сделать, так что, закругляйтесь!
***
Выступление прошло как в тумане. Снежка механически кружилась, наклонялась, улыбалась. Она даже не слышала зрительских аплодисментов, потому, что в ушах у нее звучал насмешливый Светкин голос: «У него таких, знаешь, сколько?»
«Конечно,» - с грустью думала Снежка. – «Я ничем не выделяюсь. Просто подошла в группу по типу внешности, и все. Что во мне особенного? Вокруг Артема такие девушки, как с рекламной картинки, а я такая некрасивая, да еще выгляжу младше своих лет!. Артем на меня даже не смотрит, считает, наверное, глупенькой школьницей! Вот если бы я хоть гипнозом владела, или еще чем-нибудь таким, как та Изольда, другое дело, а так... ».
- Ты чего нахмурилась? – Тормошил ее Кторов.
- Ничего. Устала просто.
- Ты чересчур выкладываешься, по-моему. – Вмешался Андрей Марецкий. – Совсем необязательно тратить столько сил на каждый танец. Ты и так зал заводишь, только ну! Вот что значит, талант!
Обычно Снежку радовали комплименты, но сейчас она лишь махнула рукой. Настроения отвечать не было, а тут еще Артем, сам того не желая, вновь заставил ее вскипеть.
Они сидели на лавочке, около приморского бульвара, и Кирилл деловито разливал шампанское по пластиковым стаканчикам. Гуриев сам предложил отметить удачное выступление, но когда очередь дошла до Снежки, сказал:
- Кирик, ты чего? Куда так много льешь? Полегче давай, она же ребенок еще!
Вспыхнув до корней волос, Снежка залпом опрокинула стакан и тут же закашлялась. Из глаз брызнули слезы, в носу защипало от газа.
Обиднее всего было, что все смеялись, болтали, и совершенно не обратили внимания ни на слова Артема, ни на ее вызывающий глоток.
- Да не горячишь ты! – Неожиданно услышала девушка рядом тихий голос. Незаметно подошедший Угольников взял оставленную Кириллом бутылку, и, придерживая за локоть, отвел Снежку в сторону, после чего до краев наполнил ее стакан.
- Вот, только спокойно пей, не спеша.
- Спасибо. – Тихо шепнула Снежка. Почему один Славка понял, как ей тяжело?
- Вот так. А на Артема не сердись, беспокоится он за тебя, переживает.
- А чего за меня переживать? – Возмутилась она. – Я взрослая, и сама соображаю, сколько и когда мне пить. Ничего со мной не случится. Тем более, это всего лишь шампанское.
- Да я-то знаю. – Сочувственно улыбнулся Вячеслав, накрывая ладонью ее плечо.- Конечно, взрослая, самостоятельная. И купальник у тебя красивый.
- Ой, ну, причем здесь купальник? Странный ты какой-то! – Снежка вывернулась из-под руки Угольникова, и подошла к скамейке. Никто, кажется, и не заметил, что она отходила. Гуриев оживленно рассказывал о каком-то местном ночном клубе с потрясающими музыкантами.
- Мне за кулисами про них рассказали! Может, посетим сегодня? – Предложил он. – Опыт переймем, может, что полезное будет, да и отдыхать тоже ведь надо! Мне сказали, там улетно весело! Закатимся до утра! Кто «за»?
- Я! – тут же поднял руку Михаил. Почти сразу же за ним это сделали Кирилл и Леша.
- А я против! – неожиданно сказал Вадим. - И так весь день повсюду эта музыка, голова гудит! Лучше спать пораньше лечь.
- Согласна! – Тут же кивнула Светлана.
- Ну, что ж, увидимся утром.
- Какие вы скучные! – Удивленно протянула Снежка. – Разве мы в такую даль, к морю, ехали, чтобы спать?! Я вот обязательно поеду в клуб!
- Ты как раз не поедешь. – Вдруг сказал Артем.
- Почему? – Снежка обернулась к нему, уверенная, что это шутка. Но лицо Гуриева было серьезным.
- Потому. Ты в зеркало себя видела? Лицо красное, под глазами мешки, взгляд вообще мутный какой-то. Да и что удивительного, ты же не спала всю прошлую ночь. Если и теперь не отдохнешь – работать завтра не сможешь, это точно.
- Неправда! Я себя отлично чувствую, и...
- Давай не будем спорить! В конце концом, ты танцовщица моей группы. И я вовсе не хочу загонять тебя до предела во время первых же гастролей! Ты еще не привыкла к нашему образу жизни, к тому же, ты совсем молодая. Тебе нужно больше отдыхать.
Опять «молодая»! Можно подумать, в ночные клубы ходят исключительно пенсионеры! Снежка с трудом удерживалась от гневной вспышки, когда Кторов сказал:
- Темыч прав, солнышко. Пожалуйста, не обижайся. Мы еще покажем тебе сотню веселых местечек, но сейчас лучше всего тебе вернутся в гостиницу. Ты же сама только что жаловалась на усталость.
Это было уже слишком. Такого предательства Снежка не ждала. Сейчас она в самом деле походила на разобиженного подростка.
Гуриев усмехнулся, глядя на нее, и сказал, обращаясь к Вадиму:
- Проводите ее, и проследи, пожалуйста, чтобы она легла в постель. Нам завтра нужна здоровая и бодрая танцовщица, а не спящая на ходу.
Снежка дернула плечом, когда кивнувший Климов попытался дотронуться до ее руки. Низко опустив голову и ни на кого не глядя, она быстрым шагом двинулась по направлению к гостинице. Не видела, как ребята за ее спиной переглянулись, как вздохнул Кторов. Не слышала, как он неуверенно сказал:
- А может, зря мы так? Она обиделась.
- Ничего не зря! – Жестко ответил Артем. – Девчонка не глупая, сама поймет, что мы о ней заботимся. Ну, что, поехали?
- Я, пожалуй, тоже останусь! – Заявил вдруг Угольников. – Вчера в тренажерном зале плечо вывихнул, болит, просто жуть. Растереть надо, да и полежать спокойно.
- Ты что, Славка, с ума сошел? – Возмутилась Света. – Ты хочешь, чтобы Артем без тебя ехал? Ночью? Хорош телохранитель! А если что-нибудь случиться в этом самом клубе? Если потребуется настоящая сила, кто будет его защищать? Вадик ведь тоже не едет. Совести у тебя нет!
- Что ты сказала?! Это у меня нет? Я, между прочим, болен, и стыдится мне нечего! А вот ты своего здорового Вадика у своей юбки привязанным держишь, много у тебя совести после этого?
- Чего?! Ты что, вообще?!
- Хватит вам! – Вмешался Кторов. – Не нужны нам никакие охранники, все нормально будет.
- Да уж! – Хмыкнула Светка. – С тобой-то!
- Света! – Предупреждающе произнес Артем.
- А что? Она меня давно терпеть не может! Еще когда говорила, что меня, как собаку, на цепи надо держать.
- Это не я говорила, а Вика!
- Все, хватит! – Поставил точку Гуриев. – Еще не хватало нам сейчас всем перессориться. Кто хочет, едет в клуб, кто не хочет – не едет. Мы свободные люди. И все на этом.
***
Поднимаясь по гостиничной лестнице, Вадим улыбнулся Снежке.
- Что, ляжешь спать? Или нам потом зайти и проверить?
- Да лягу, лягу! – Проворчала она. – Оставьте все меня в покое!
- Хорошо, до завтра! Желаю проснуться с хорошим настроением! – Крикнул он ей вслед, когда девушка направилась к своему номеру. Света засмеялась и помахала Снежке рукой.
Придя в номер, девушка смыла слезы обиды горячим душем и постепенно успокоилась. Если говорить начистоту, она и впрямь чувствовала себя разбитой и очень хотела спать.
Чистые накрахмаленные простыни приятно пахли свежестью, легкий бриз из открытого окна шевелил занавески, наполняя комнату влажным ароматом близкого моря. Она с трудом донесла свою потяжелевшую голову до подушки и словно провалилась в крепкий, здоровый сон.
Она не знала, сколько прошло времени. Неожиданно в размеренный, спокойный сон закрался кошмар, и Снежка увидела себя на вершине незнакомой горы. Нестерпимо жарко палило солнце, вокруг никого не было, и только огромный снежный барс, которого до этого она видела лишь на картинках, щуря злобные глаза, изготовился к прыжку. Она закричала, но крика не услышала. Хищник бесшумно оторвался от земли и в следующее мгновение навалился на девушку всей массой своего тела. Стало еще жарче, плечи и руки стиснуло, словно тисками. Она снова вскрикнула, на этот раз от боли, и проснулась.
Кошмар, однако, с пробуждением не закончился. В комнате царила абсолютная темнота, и Снежка не сразу поняла, что ее запястья и впрямь кто-то держит железной хваткой, буквально вдавливая ее в кровать. Почти сразу же грубая ладонь легла на ее лицо, сильно зажимая рот и нос, мешая дышать.
- Тихо, не кричи! – Шепнул на ухо знакомый голос, который Снежка, наверное, от ужаса, все же не могла узнать. – Спокойно, я свой. И дверь запер, так что, никто нам не помешает.
Она слабо пискнула, изо всех сил стараясь освободиться. Но силы были явно не равны. Ладонь неприятно стиснула шею, переместилась ниже и с треском рванула воротник широкой футболки, которую девушка всегда надевала на ночь. От этого треска Снежка окончательно проснулась. И перепугалась. Наудачу она попыталась лягнуть невидимого врага ногой, но вызвала только хрипловатый тихий смех.
- Да ладно тебе, успокойся! Ты же сама хотела, чтобы я пришел!
Лишенная возможности говорить, она отчаянно затрясла головой.
- Что, нет? – Хохотнул он. – Ну, и зря! Думаешь, я хуже Гуриева? Знаю ведь, что он вчера ночевал у тебя! А я ничем не хуже, некоторым образом даже наоборот!
В это самое время, когда сердце Снежки от ужаса едва не выпрыгивало из груди, в дверь номера негромко постучали.
- Снежка, ты спишь? – Спросил мужской голос. – Это я, Климов. У тебя все в порядке?
Железная рука сдавила горло девушки.
- Молчи, задушу! – Угрожающе прошипело около уха.
Девушка подумала, что он и в самом деле может это сделать. То, что она не видела нападающего, не знала, кто он, еще больше увеличивало испуг, хотя казалось, больше пугаться уже некуда. И в полуобморочном состоянии, почти не владея собой, Снежка вдруг вцепилась зубами в противную потную ладонь. Он невольно отпрянул от боли, и девушка, вдохнув воздух, закричала так отчаянно, как еще никогда не кричала.
- Вадим! Вадик, спаси меня!
И обмякла, израсходовав на этот крик свои последние силы.
Дверь содрогнулась несколько раз от мощных ударов извне и, наконец, распахнулась. Вспыхнул свет. Проваливаясь куда-то в небытие, Снежка успела услышать гневный возглас:
- Черт! Ты сдурел, что ли, Славка?!!
И вяло подумала: «Это не Вадик. Вадик так никогда не кричит».
***
Очнувшись, она еще с минуту не могла понять, не сниться ли ей все происходящее вокруг. Растерянно моргая, она окинула пространство номера слезящимися от резкого света глазами. Прямо напротив нее удобно устроился в кресле Артем Гуриев. Слева от него замер Кирилл Игнатенко, блестящими от любопытства глазами уставившись на что-то рядом с кроватью. Снежка торопливо повернула голову, пытаясь отследить его взгляд, но что-то теплое и скользкое скользнуло, закрывая ей лицо и девушка почувствовала, что чьи-то руки крепко держат ее за плечи. Мгновенно все вспомнив, она испуганно дернулась, и тут же услышала:
- Тихо, тихо! Все уже в порядке, успокойся!
Мягкая ладонь с легкой дрожью пригладила волосы. Отбросив скользкую ткань, оказавшуюся рукавом шелкового халата, Снежка увидела на своей кровати Светлану. Со смытым макияжем, растрепанная, словно только что вытащенная из постели, девушка громко всхлипывала, непонятно к кому обращаясь:
- Господи, да что же это?! Никогда у нас такого не было!
- Очнулась? – Над Снежкой склонилось озабоченное лицо ее партнера Андрея Марецкого. – Светка, дай ей воды. И... валерьянки, что ли! Она же трясется вся!
- Валерьянку я сама всю уже выпила, пока ждали вас!
- Может, теперь расскажешь, что произошло? – Снежка не поняла, кто именно задал этот вопрос.
Света снова всхлипнула.
- Сам не вьезжаешь, Леш?! Я на шум прибежала, думала, землетрясение началось, а тут! Дверь без петель, Снежка вот в таком виде, а эти вот двое дерутся, как... не знаю даже, как кто!
- Это ж как нашего Лучика довести надо было! - Присвистнул Кирилл. – Да-а, Славка! Оказываться, ты с больным плечом способен наворотить дел, покруче чем здоровый!
Кто-то хихикнул
- Хватит! – Раздался строгий голос Артема. – Здесь не театр, смеяться нечему! Снежка, как ты себя чувствуешь?
- Хорошо... – Пробормотала она.
- Можешь объяснить, что случилось?
Пока она собиралась с мыслями, Откуда-то от двери ответил Вадим.
- Угольников ворвался к ней в номер... Порвал одежду, перепугал. Может быть, не только перепугал...
- Что ты врешь? – Возмущенно воскликнул из другого угла Вячеслав. – Что ты врешь, ты же не видел ничего!
- Молчи, я с тобой позже поговорю! – Артем повелительно повысил голос. – Сейчас я спрашиваю Снежку. Это правда?
Она кивнула, боясь поднять глаза, потому, что на них набегали слезы.
- Та-ак! – Протянул Артем, и тут же, уловив движение, предостерегающе крикнул:
- Вадик!
Но Климов уже и сам успел перехватить дернувшегося с места Кторова. Тот хрипел и так яростно рвался к Угольникову, что Вадиму с трудом удавалось его удерживать.
- Порядок! – Кивнул Вадим Гуриеву.
- Остынь, Мишка! Только драк нам тут не хватало сейчас! И так уже всю гостиницу на ноги подняли! Славка!
- Ну?
- Гну! Ты как-то объясняться собираешься?
- Это оправдываться, что ли? – Угольников презрительно сплюнул. – А оправдываться мне не в чем! Это вон Климов пусть оправдывается. Какого черта он на меня кинулся? Вон какой фонарь поставил! Да у меня глаз к утру так заплывет, что люди шарахаться будут!
- Вадик просто так в драку не лезет, только если случай крайний, и ты это знаешь не хуже всех нас!
- Да, Славка! – Вмешался Кирилл. – Мы же все свои, зачем ты так? Если ты напился какой дряни, или что еще случилось, если у тебя мозги отключились, и ты сам не помнишь, что делал, объясни нам, мы поймем!
- Не собираюсь я его понимать! – Гневно закричал Кторов. – Черта с два мы тут психологией заниматься будем! И без нее все ясно! Можно подумать, все слепые и глухие, не видели, как он развязно себя вел со Снежкой все это время! Он давно все это задумал, и все рассчитал! Что нас всех не будет до утра, кроме Вадима, а его номер на другом конце этажа! Он мерзавец, и поступать с ним надо, как с мерзавцем! Сейчас Снежка успокоиться, и будем полицию вызывать. Девушка заявление напишет о нападении со взломом двери, мы все подпишемся, как свидетели, я первый!
- О, как! - Иронично поднял брови Лешка, а Кирилл покачал головой и фыркнул.
- Не надо никакой полиции, вы что! – Запротестовала Света. – Этого не хватало только! Что мы, между собой сами не разберемся? Ребята, да вы что?!
- Тем более, что дверь не я взломал, а Климов! – Приободрился, услышав в ее голосе поддержку, Угольников. – Я в нее просто вошел! Потому, что дверь была открыта!
- Снежка, ты что, на ночь не запираешься? – Удивился Марецкий. – Не дома, в гостинице, все-таки!
- Я... я забыла.... – Прошептала девушка, только сейчас вспомнив об этом.
- Да зачем ей запираться, - С ехидством произнес Угольников., - если к ней каждую ночь кто-то да приходит... Сам сколько раз видел!
Вадиму вновь пришлось схватить Кторова за плечи, чтобы удержать на месте. Ботинки Миши скрипнули по полу.
- Да, да, что мы все притворяться будем? И Темыч у нее ночевал, и Кторов, и, как я теперь вижу, не только они! Я ничего не имею против сговорчивых девушек, совсем даже наоборот, просто не вижу причин не пользоваться их сговорчивостью, вот и все! Нападать я на нее не собирался! Так, по дружески зашел... И если бы она мне по-нормальному сказала, что эта ночь у нее уже занята, честное слово, я бы тут же ушел! Я же не маньяк какой-то, я порядочный человек!
- Видим теперь, какой ты «порядочный» ! – Процедил сквозь зубы Вадим. – Мало того, что нашкодил, как теперь еще считаешь себя вправе поливать грязью всех подряд! Да, Славка! Не думал, я, признаться...
- Он не думал! – Фыркнул Угольников. – А о чем же ты думал, интересно, когда в два часа ночи к девушке в номер стучался? Что такое счастье – тебе одному, что ли?
Вадим с усилием выдохнул воздух.
- Лучше замолчи, Славка! – Медленно произнес он. – Честное слово, лучше молчи!
-- Какая гадость – обо всех судить по себе! - С негодованием сказала Света. – Лучик просто решил проверить, как Снежка себя чувствует. Хорошо, что вовремя успел! Мы же спали уже...
- А что, он каждую ночь просыпается, и делает обход этажа? Ну, надо же, какой бдительный!– Расхохотался Вячеслав. - Ты правда дура, или только прикидываешься? Какого бы черта он поперся сюда, через все здание, в такое время, если бы у них не было назначено свидание, а?
Снежка вспыхнула и закусила губы, чтобы не разрыдаться в голос. Она еще не совсем отошла от своего короткого обморока, и не все понимала в словах Угольникова, но его насмешливо-презрительный тон с лихвой восполнял недостаток смысла. Что он такое про нее говорит? Почему? Какой повод она дала? И почему ребята вдруг так резко замолчали, Гуриев прищурился, а Светка осторожно разжала обнимавшие Снежку руки и встала, не сводя глаз с Вадима?
- В самом деле, Вадим, как ты оказался здесь, если вы уже спали? - После паузы спросил Алексей.
- Я... – Растерялся вдруг Климов. – Просто... ну, проснулся... решил сходить.
- Ему позвонили! – Вдруг вспомнила Света.
- Кто?
- Не знаю, вроде, женский голос. Или мне показалось. Он поговорил минуту, потом сказал что-то вроде: «хорошо, я иду». Спросила, куда ты, а он ответил только «скоро вернусь».
- Интересно! – Хмыкнул Кирилл. – И что же за женщина позвонила тебе среди ночи?
- А сами не догадываетесь? – Хохотнул Угольников.
- Я не звонила ему! – Торопливо ответила Снежка, хотя ее никто ни о чем не спрашивал. – Я вообще никому не звонила, с самого вечера!
Она обращалась ко всем, но смотрела на Артема. Ей было важно, чтобы поверил именно он.
По лицу Гуриева нельзя было угадать, о чем думает. Маска ледяного спокойствия сковала это красивое лицо. С подчеркнутым равнодушием Гуриев спросил:
- Так кто же тебе звонил, Вадим?
- Этого я не скажу. – Неожиданно твердо ответил Климов.
- Не скажешь? Почему?
- Потому... потому, что это мое личное дело, и касается одного меня, а больше никого! Единственное, что могу сказать – это была не Снежка!
- Никого больще? И нас, твоих друзей? И даже твоей девушки?
Климов оглянулся на Светку и вздохнул.
- Да, и ее тоже!
Света обиженно охнула
- Лучик! Ты что?!
- Но именно этот звонок побудил тебя пойти сюда, так? Ведь до него ты даже не собирался покидать номер?
Вадим хмуро молчал.
Гуриев покачал головой.
- Воля твоя, здесь что-то странное! Не припомню, чтобы раньше у тебя были от нас секреты. Что происходит?
- Да то, что не надо было брать эту... в группу! – Резко ответил Угольников. – Разве я не говорил вам этого с самого начала? Где смазливая девчонка и куча молодых, здоровых мужиков – там всегда начинаются неприятности, не ясно разве? Мы жили как одна семья, каждый был горой друг за друга! Да нашей дружбе все коллективы завидовали! А теперь что? Да мы скоро все тут передеремся, и все из-за нее? Да кто она вообще такая?!
Все молчали, словно задумались над его словами. Только Кторову раздумывать было не над чем.
- Хватит стрелки переводить, то на Вадима, то на Снежку! Пора за свои поступки отвечать самому! Я немедленно звоню в полицию!
- Никаких звонков! – Резко оборвал его Артем. – Не хватало еще, чтобы вместо завтрашнего выступления мы все оказались в КПЗ! Снежка, а ведь Слава прав! – Он смотрел на девушку так, что ей захотелось провалиться сквозь землю. – До твоего появления у нас и впрямь все было нормально. Во всяком случае, никаких драк, выбитых дверей и вызовов полиции не наблюдалось! Я не знаю, и знать не хочу, кто конкретно виноват в этом безобразии, но скажу одно: ничего подобного в своей группе я впредь не желаю допускать.
Он перевел тяжелый взгляд со Снежки на Угольникова и обратно и твердо заявил:
– Один из вас должен покинуть коллектив. Причем немедленно и навсегда!
***
Все застыли, словно оцепенев. Гуриев встал.
- Кто именно уйдет, не мне решать. Для таких вопросов в группе есть директор.
С этими словами Артем твердой походкой направился к выходу. Михаил Кторов гордо выпрямился, расправив плечи, и, стряхнув руку Вадима, вышел на середину комнаты. Он так стремился придать лицу значительное выражение, что ребята поневоле начали улыбаться. Невысокий Миша презрительно смерил взглядом великана Вячеслава, с головы до ног, и с плохо скрываемым удовольствием произнес:
- Собирай вещи. И чтобы к утру я тебя не видел!
- Вы что?! – Растерянно возмутился Угольников. – Серьезно, что ли?! Ребята! Тёмыч!
Музыканты, все как один, отводили глаза. Гуриев, который несомненно все слышал, даже не оглянулся.
- Выгонять меня из-за какой-то... Ребята, да что с вами? Вы сколько ее знаете? А меня? Да мы всю жизнь с вами вместе! Разве я плохим товарищем был? Вадим, Кирилл, Лешка! Ну, скажите!
Алексей молча сопел. Кирилл Игнатенко взъерошил пятерней растрепанные кудри
- Чего уж там, Славка. Сам виноват!
- Ах, вот, значит, как, да? – В голосе Вячеслава слышались обида и отчаянье. – Я за каждого из вас жизнь отдать готов был, а вы вот так, запросто, от меня отмахнулись? Нет, я не верю! Мы все были как одна семья. До появления этих двоих! – Он указал на Снежку, потом на Кторова. – Какого черта Мишка притащил эту юную соблазнительницу, когда нам вообще танцовщица была не так уж и нужна, а? Какие цели они оба преследуют? Почему мы все уже начали из-за них ссориться между собой? Молчите? Но я не оставлю этого просто так! Я сам расследование проведу! Я их выведу на чистую воду!
- Хорош уже, уходи! – Устало оборвал его Климов.
- Ухожу. И последнее, что я скажу: ни на кого из вас я не сержусь. Ни на тебя, Вадик, ни на тебя, Игнатенко, ни тем более на Артема! Вы все словно под гипнозом: сами не знаете, что творите! До встречи!
С этими словами Вячеслав закрыл за собой дверь. Оставшиеся переглянулись и тоже потихоньку разошлись. После того, как вышли, не глядя друг на друга, Света и Вадим, в номере у Снежки остался только Кторов.
Пока Миша развивал бурную деятельность, вызывал откуда-то слесаря, который, откровенно ругая буйных московских гастролеров, торопливо прилаживал на место сорванную с петель входную дверь, она неподвижно стояла у открытого окна, прямо под потоком ночного ветра, кутаясь в кусачий свитер – первое, что она смогла поспешно набросить поверх разорванной футболки. Снежка не чувствовала ни холода, ни прикосновения грубой шерсти. Ей было все равно, о чем за ее спиной Кторов разговаривает со слесарем. Беспокоило только одно: не разрыдаться бы до того, как они уйдут. Давно уже у нее не было так скверно на душе, стыдно и обидно в одно и тоже время. Ведь если бы она, разобидевшись, как маленькая девочка, что ее не взяли погулять, не забыла бы запереть эту проклятую дверь, ровным счетом ничего бы не было! Она не оказалась бы в таком двусмысленном положении перед ребятами, и, особенно, перед Артемом. Артем! При одной мысли о нем Снежкин пульс учащался, а дыхание начинало пресекаться, словно от сильного испуга. Теперь он, должно быть, презирает ее, считает девицей легкого поведения. А если и нет – какая разница? Так, или иначе, он никогда не простит ей, что именно она заставила его поссориться с близким другом. Угольников – его бывший одноклассник, они столько лет делили вместе непростую эстрадную жизнь, а она? Таких, как она, наверное, сотни было в его жизни. Если не тысячи!
Углубившись в размышления, она даже не заметила, как ушел слесарь, все еще ворча. Она опомнилась и вздрогнула только тогда, когда Кторов мягким, успокаивающим жестом положил ей руку на плечо.
- Не переживай так! – Почти прошептал он просительно. – Это я во всем виноват.
- Почему –ты? – Удивилась Снежка.
- А кто же? Бросил тебя, умчался развлекаться. Но мне такое и в голову прийти не могло! Не волнуйся, теперь я никогда тебя не оставлю, всегда буду рядом.
- Это уже неважно...
Снежка с грустью покачала головой. Осторожно высвободившись от его руки, она медленно опустилась на краешек кровати и, не удержавшись, все-таки всхлипнула.
- Ну, что такое? – Кторов присел у кровати на корточки и взял бессильно повисшую руку девушки в свои ладони. – Прошу тебя, не молчи! Мы – друзья, и я имею право знать, если... Скажи, этот урод... он что, что-то с тобой сделал?!
В голосе Кторова слышалось столько отчаянного беспокойства, что Снежка поторопилась его разуверить:
- Нет, нет, ничего подобного. Просто теперь... теперь...
Она не смогла договорить. Слезы хлынули как-то сразу, сжимая горло. Почти бессознательно, она прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо. Ее трясло, как отбойный молоток, и, слыша, как Кторов что-то говорит, видимо, успокаивает, она не могла разобрать ни слова. Наконец, истерика пошла на убыль.
- Мишка, ты... ты такой хороший! – Говорила она сквозь всхлипывания. – Ты добрый, заботливый, прямо мягкий и пушистый, как тот медвежонок, которого ты мне подарил тогда, помнишь? Ты замечательный друг, но помочь ты мне не сможешь! И никто не сможет! – Она выпрямилась и резким жестом вытерла слезы. – Утром я пойду к Артему и скажу ему, что ухожу из группы!
Миша оторопел.
- Ты с ума сошла? Не делай этого!
- Нет, это именно то, что я должна сделать! – Решительно произнесла Снежка. – Я понимаю: ты за меня заступился. Решил меня отстаивать, но...
- Какие «но» еще?! Снежка, ты просто не в себе! Тебе нужно поспать! Посмотришь, утром все предстанет совершенно в другом свете!
- Нет, Миша, не все... Тебе самому хуже будет, если я останусь. Ты это потом поймешь. Тебя же все будут обвинять в увольнении Славы. Все, в том числе, и Артем. Угольников был в группе ни один год, он уже как родной стал всем, и особенно Гуриеву. Даже если из-за воспитанности никто ничего не скажет, все равно они все будут думать, что вот такого замечательного парня прогнали из-за меня! Из-за меня у них ссоры и скандал! И даже Светка косо смотрит на Вадима! И все в глубине души будут меня презирать. А Артем... Артем меня просто возненавидит!
- Что за бред?! Почему? Разве ты в чем-то виновата?
- А ты как думаешь? Я его, получается, с другом детства разлучила. Разве такое прощают?
- Зря ты так! – Покачал головой Кторов. – Тёмыч – парень справедливый, он все понимает. И даже если он и в самом деле будет к тебе холоднее, то никогда этого не покажет. Ты – хорошая танцовщица, ты нужна группе, и относиться он к тебе будет соответственно. Не обидит сам, и не позволит другим. Поверь, я его очень хорошо знаю. Кроме того, он сам меня назначил директором, и не станет спорить против моих решений. Работа всегда была для Артема прежде всего!
- Да причем тут работа?! – С неизвестно откуда взявшейся злостью выкрикнула Снежка. – Мне все равно, что он будет изображать, но если в глубине сердца... Если Артем меня возненавидит, я... я просто умру, и все!
Это было настолько неожиданно, что Кторов отшатнулся, и изумленно уставился на девушку. Снежка смотрела на него испуганными глазами, сама испугавшись собственных откровений.
- Вот оно что!
Михаил Кторов медленно встал. Прошелся по комнате. И вдруг, обернувшись, улыбнулся Снежке задумчивой, немного печальной улыбкой.
- Значит, это все-таки случилось. – Тихо констатировал он. – Ну, что ж, с другой стороны, разве могло быть иначе? Я ждал этого с самого первого дня. Ждал и боялся.
- Чего? – Еле решилась спросить она.
- Что ты в него влюбишься, чего же еще? Я столько раз тебя предупреждал. В первый раз еще в поезде, помнишь?
- Я? В Артема? Нет! Это неправда! – Она почти кричала. – Да, я к нему привыкла, я им восхищаюсь, как певцом, мне не безразлично его мнение! Но все это еще совсем не значит, что я...
- Значит! – Безжалостно перебил ее Кторов, и она умолкла, растерянно опустив плечи.
- Именно это и значит! И это очень грустно.
Снежка жалобно взглянула на него, и он прочел невысказанный вопрос.
- Потому, что все это уже было на моих глазах много раз. И я видел, как страдали неплохие, в общем, девушки. И я ни за что не хотел бы такой судьбы для тебя!
- Я не буду страдать! – Запальчиво возразила Снежка. – Я не знаю, прав ты, или нет, со мной никогда такого не было раньше, но, даже если прав, можешь не беспокоиться. Завтра я уеду домой!
- Никуда ты не уедешь! Хочешь нам гастроли сорвать? Люди в десятках городов и местечек ждут «Луч», и каждый человек в коллективе важен. И Артем тебя не отпустит. И я тебя не отпущу!
Он сказал это так твердо, что она не решилась возражать.
- Ложись спать, Снежка. Через несколько часов уже рассвет... Завтра мы обдумаем, что делать.
И, уже выходя, обернулся через плечо и добавил с усмешкой:
- Не волнуйся так! Любовь – это еще не смертельно!
***
После ухода Кторова Снежка долго раздумывала над его словами. Она поняла, что не знает, можно ли ее чувство к Артему назвать настоящей любовью – ей просто не с чем было сравнивать. Но ей все время хотелось быть с ним рядом, видеть его глаза, слышать его смех. И сама мысль, что Артем больше ни разу ей не улыбнется, была невыносимой. Она вспомнила, как он пришел в ту ночь, как доверительно рассказывал о себе, об Изольде.... Ей хотелось, чтобы это повторилось. Чтобы она стала ему по-настоящему близким человеком. В то же время, она с грустью подумала о том, что в ней нет ничего особенного, что могло бы привлечь избалованного вниманием эстрадного артиста. Вокруг Артема каждый вечер сотни молоденьких восторженных поклонниц, он на них даже не смотрит уже, так, небрежно улыбается иногда. Вот если бы она была сказочно красивая, как голливудская актриса, или, хотя бы, умела делать что-нибудь такое, чего больше никто не умеет... как Изольда, например, о которой она уже так много слышала! Правда, Мишка говорил, что у нее прирожденная пластика, и никто не танцует так здорово, как она. Но это же Мишка! Он вообще чудной, хотя и добрый! Как ребенок, обижается по малейшему поводу, а случись что – первым мчится на помощь. Мягкий, понимающий, а с ребятами часто не ладит. Она никак не могла понять – почему, стоит ей заговорить о Кторове с Кириллом, Светой, или, хоть, с Лешкой, все начинают многозначительно усмехаться, отводят глаза, и, в конечном счете, разговор не поддерживают. А с Мишкой так весело, словно действительно брата родного встретила, или друга детства, с которым когда-то в садик ходили. Он каждый день говорит ей что-то забавное... Например, что глаза у нее – как чистые горные озера, или что у нее в волосах солнышко по утрам путается... Снежка вздохнула. Если бы что-то подобное сказал Артем! Но разве он скажет, такой гордый? Хоть они и рядом, их все равно как будто разделяет громадное расстояние. Он так убийственно посмотрел на нее, когда уходил Славка. Господи, зачем только это все так нехорошо получилось?!
Помедлив, она встала и разыскала в рюкзаке свой блокнот и ручку. Дело в том, что когда переполняли эмоции, а выплеснуть их было некуда, особенно в вечерние и ночные часы, она любила писать стихи. Тонкие, рифмованные строчки, которые еще никто, кроме нее не видел. В этот раз слова потекли сразу, она едва успевала их записывать:
Сто шагов между нами
Между мной и тобой
Почему их назвали
Кратким словом "любовь"?...
- «Любовь»? – Переспросила она себя, мысленно улыбнувшись. – «А что такого, может, и любовь! Как не назови то, что я чувствую, оно все равно больше, чем любое слово»
... Это слишком неполно
Как в шесть буковок стих
Расстоянье огромно,
Разве хватит нам их?
Я стою одиноко
И по пальцам лишь дрожь
Жду, когда издалёка
Ты меня позовешь.
Вспыхнут звезды, играя,
И разгонят пургу
Сто шагов между нами
Я тогда пробегу
Все - и счастье и горе -
Я тебе расскажу
Чтобы ты меня понял,
Даже повесть сложу
И поймешь ты устало,
Что холодной зимой
Сто шагов между нами
Нам приснились с тобой.
Дописав, она бросила написанное тут же, на тумбочке, и быстро уснула, думая про Артем и про Мишу... Какие они разные... Даже Мишка, сам по себе, разный и противоречивый. Иногда кажется, что добрее его нет, а сегодня, когда Угольникова увольнял, его глаза были такими холодными и жесткими, что Снежка невольно испугалась. И это первый случай, пожалуй, когда никто с ним не заспорил, даже не возразил. Обычно любое Мишино распоряжение – а распоряжаться он очень любил, казалось, не было для него большего удовольствия, чем чувствовать себя начальником, главным – принималось в штыки, с протестами и жалобами Артему... Впрочем, последнее уже стало в группе редкостью, все знали, что Гуриеву на Кторова жаловаться бесполезно – он практически всегда принимал сторону Миши. Артема музыканты уважали и любили, но его тесной дружбы с Кторовым не понимали и не одобряли. Многие, в том числе ушедший Угольников, не без оснований полагали, что этой дружбой Кторов пользуется в личных интересах. Михаил часто подчеркнуто ставил себя выше остальных, не терпел неповиновения. Чувствительный к унижениям, даже тем, которые ему только казались, Кторов до мелочей запоминал все обиды и мог, затаившись, ждать месяцами, выбирая момент, чтобы колко и изобретательно отомстить обидчику. Все в группе это знали, чуть ли не каждый пострадал от него, в той или иной степени, кроме Артема, и, пожалуй, Снежки, которая искренне ничего не замечала. Она видела Кторова только нежным, предупредительным, с обаятельной улыбкой, вечными анекдотами и готовностью во всем помочь. И не замечала, как ребята за их спиной улыбаются и выразительно качают головами.
- Как по сценарию играет! – С насмешливым восхищением говорил иногда Кирилл. – Ходит, в глаза ей по-собачьи заглядывает. Не наорал ни разу даже, а? И вредности не сделал ни одной! Любопытно, насколько его хватит?
- А по-моему, не может человек так долго притворятся! – Возражала ему Света. – Может, Кторов действительно влюбился, вот и решил не показывать своих плохих сторон?
- А у него хорошие есть, что ли? Перестань, игра все это! Он же людей на две группы делит: тех, кто от него зависит, и тех, от кого зависит он. Первых топчет, перед вторыми хвостиком виляет. Только не пойму, как Снежка в этот круг вписывается?
- Тихо, ребята, это не наше дело! – Всегда перебивал такие опасные разговоры дипломатичный Вадим.
Ничего этого Снежка не знала, и не слышала. А скажи ей кто-то – все равно вряд ли поверила бы. Михаил для нее был самый близкий, почти родной человек. Она ему всецело доверяла, но никогда не испытывала к нему ничего похожего на свои чувства к Артему. Кторов – друг, лучший, близкий, но друг, А Артем – счастье. Сияющая вершина, к которой так манит, и до которой сложно, почти невозможно дотянуться.
Это и приснилось ей в ту ночь. Снежные вершины далеких гор. Глубокое синее озеро. Зеленые покатые берега, усыпанные огромными цветами, белыми, как снег. Высокий и стройный темноволосый человек стоит, опершись рукой о валун. Она подходит сзади, волнуясь, кладет руку на плечо, он с улыбкой оборачивается. Снежка узнает Артема. Он смотрит таким нежным и ласковым взглядом, какого она у него еще никогда не видела. Его рука невесомо скользит по ее руке. Снежкино сердце поднимается вместе с этой рукой, словно собираясь выскочить из груди. Глаза и губы все ближе. Снежка закрывает глаза. Вдруг порыв ветра врывается между ними. Опалив холодом, их разбрасывает в разные стороны, друг от друга, словно взрывом...
Над ухом послышался резкий хлопок. Снежка испуганно вскрикнула и проснулась.
***
Ледяной ветер заставил девушку съежиться под одеялом. Разбудивший ее звук повторился и Снежка окинула пространство комнаты настороженным взглядом. Первая мысль была о том, что дверь опять осталась незапертой и в номер кто-то вошел. Прошли секунды, прежде чем она четко припомнила, как поворачивала замок после ухода Мишки. Но, помня о двери, она не подумала об окне, и вот сейчас, хлопая рамой, в помещении гуляет холодный рассветный ветер. Снежка пошевелила руками и наткнулась на нечто прохладно-бархатистое. Сознание уловило смутно знакомый влажно-сладковатый цветочный аромат. Привстав, девушка с изумление увидела, что все ее одеяло плотно усыпано алыми розовыми лепестками. Те же лепестки роз чья-то рука щедро разбросала по подушкам, и даже на полу. Улыбаясь, Снежка прошлась по комнате и выглянула в окно. Розовые лучи рассвета ласкали южный город. В синем небе таяли легкие облака, обещая ясный, погожий день. Двор внизу в такой час, разумеется, был пустым. Пожарная лестница справа начиналась как раз под ее подоконником и заканчивалась в полуметре от земли. Между верхними ступеньками покачивалась на ветру привязанная плетеная корзина, очевидно, забытая второпях.. Высунувшись из окна почти до половины и все равно никого не увидев, девушка дотянулась до нее. Между прутьями виднелось несколько застрявших лепестков.
В радостном, лихорадочном возбуждении, она вернулась вглубь номера и поставила корзину на тумбочку, рядом с кроватью. Здесь со вчерашнего дня лежали ее ручка и открытый блокнот. Но никаких стихов, записанных вчера, Снежка не увидела! Не веря своим глазам, она схватила блокнот и перелистала его. Все страницы были чистыми, кроме последней, на котором крупным размашистым почерком, так не похожим на Снежкин, было написано одно лишь слово: «Люблю!». И, словно печать или подпись, под блокнотом лежала пышная роза.
«Неужели?!» - Сердце сладко ёкнуло. – «Неужели, Артем почувствовал что-то, и решил устроить такое волшебное утро? Не может быть! А с другой стороны... кто бы еще стал это делать? Кому бы такое вообще пришло такое в голову?».
Она вспомнила найденные на пороге туфли. Конечно, это Артем, он же так любит сюрпризы! А стихотворение? Страница с ним была вырвана аккуратно, по самой кромке. Значит, он читал... Все понял, и забрал с собой ее признание! Выходит, переживала она напрасно: как суждено, так и будет.
«Все-таки, кто-то там, наверху, нас направляет!» - Замирая от счастья, подумала Снежка. – «И, кажется, этот кто-то решил выполнять все мои желания, раньше, чем я попрошу! Это же просто сказка какая-то!».
Ей хотелось тут же побежать к Артему, поговорить с ним, но она решила, что это бессмысленно – после такой ночной вылазки он наверняка крепко спит. Но и оставаться в номере одной было невозможно. Чтобы как-то утихомирить собственные мысли, девушка решила отвлечься пробежкой по парку. Но едва она в футболке и шортах спустилась вниз, как буквально наткнулась на Светку, сидящую в холле со стаканом сока в руках.
- Ты тоже не спишь? – Удивилась Снежка. – Что-то случилось?
Светлана молча покачала головой. Вид у нее был расстроенный, и Снежка тут же присела рядом, забыв о беге.
- Это из-за Вадима, да?
- Даже поговорить не пришел, не захотел... – Вздохнула Света. – И к себе вернулся вот только недавно. Всю ночь бродил где-то, представляешь? Это Лучик-то! Никогда такого не было... Не знаю, что и думать!
- Ты думаешь, это из-за меня? Свет! Мне жаль, что вы поссорились, правда, но я не хотела...
Светлана перебила ее.
- Перестань извиняться, дело не в тебе! Неужели, ты думаешь, что я поверила этому придурку? Что вы с Вадимом договорились о встрече ночью?
- Мы не договаривались! Я не звонила ему, и он мне тоже! Если не веришь, могу список звонков в телефоне показать!
- Знаю, что не звонила! Но кто-то же ему звонил! И это была женщина. И, что самое интересное, он отказывается говорить об этом! Понимаешь, до этого мы ничего не скрывали друг от друга, совсем, а теперь я его не узнаю!
Она всхлипнула. Снежка торопливо обняла девушку за плечи.
- Свет, перестань! Вы с Вадиком так давно вместе и он тебя любит, это все знают, и ты лучше всех! Вот увидишь, все выяснится! Может, ему какая-нибудь родственница вообще звонила, и ему неудобно рассказывать, а ты тут напридумывала неизвестно что!
- Это не я!
- Чего – не ты?
- Ну, не я напридумывала...
- А кто же? – Удивилась Снежка.
Света поколебалась.
- А... ты никому не расскажешь? Не хочу, чтобы ребята смеялись!
- Нет, конечно! Ты же смолчала про мой неудачный «загар», помнишь?
Светлана улыбнулась.
- Помню... У тебя, Снежка, такие детские проблемы, завидую даже! Наверное, от того, что ты еще ни разу не любила. И у тебя не было угрозы потерять любимого человека.
- Неправда, я... Постой! Ты хочешь сказать, что у тебя такая угроза есть? Света, о чем ты?
- Понимаешь... – Света вздохнула, словно собираясь с мыслями. – Я вчера на улице цыганку встретила...
- Кого?! Светка, ты что, веришь цыганкам, да еще на улице? Ты с ума сошла?
- Не верю, но эта особенная была! Она мне все про прошлое верно сказала, правда-правда!
Снежка с сомнением покачала головой.
- Ну, а про будущее она тебе что-нибудь сказала?
- Сказала.... Что друга я потеряю, умрет он!
- Ужас какой-то... глупости! Ты что, про Вадима подумала?
- Лучик мне не друг, а любимый человек!
- Да, верно! Ну, значит, к нему это точно не относится.
- Это – нет. Но она еще другое сказала... Что, тот, кого я люблю, другую полюбит! И забудет обо мне! Вот так! Что он уже любит ее, но пока сам об этом не знает...
- Как же это может быть?
Светлана пожала плечами.
- А еще она сказала, что бороться с этой женщиной мне бесполезно, она намного сильнее меня. И что я тут ничего не сделаю, если только моя соперница сама не откажется от Вадима. Понимаешь? Сама!
- Ничего я тут не понимаю! - Раздраженно призналась Снежка. – Что, Вадим – вещь, чтобы от него отказываться? Он – человек, он тебя любит, а не какую-то другую! И решать он будет сам!
- Значит, ты думаешь, что все это неправда? И это гадание нужно выбросить из головы?
- Да это вообще не гадание, а бред какой-то! Сразу видно, что эта цыганка не знает Вадика и никогда не видела вас вместе!
Снежка говорила так уверенно, что Света успокоилась, и благодарно улыбнулась ей.
- Может, пойдешь со мной на пробежку? – Предложила Снежка.
- Что-то не хочется! – Света потянулась. – Знаешь, что? Давай лучше в бассейн прыгнем? Вместе!
- Что, прямо сейчас? Да мы же всех перебудим!
- Ерунда! – Глаза Светы горели. – Номера далеко, никто даже не услышит. Идем?
- Я купальник не взяла...
- Я тоже, ну и что? Прямо в одежде прыгнем, никого же нет!
Гигантский гейзер брызг рванулся им навстречу, когда, крепко взявший за руки, девушки с разбега разорвали водную гладь. Они прыгали, брызгались, ныряли и резко всплывали на поверхность, захлебываясь водой пополам со смехом. Снежка не знала, долго ли продолжалось это веселье, но внезапно, приподняв голову, она увидела над бассейном Артема Гуриева. Чуть прищурив зеленые глаза, он внимательно разглядывал купающихся девушек, и с его лица не сходила обаятельная, немного лукавая улыбка.
Снежка застыла под этим взглядом. Светка, проследив ее взгляд, тоже выпрямилась, и хотела что-то спросить у Артема, но не успела. За спиной Гуриева возник Вадим.
- Доброе утро! – Улыбнулся Климов им обоим. Потом повернулся к Свете.
- Я тебя искал...
В его голосе было столько извиняющей, робкой нежности, что Снежка торжествующе оглянулась на подругу: мол, что я тебе говорила?
Света молча улыбалась. Вадим сделал шаг вперед и подал ей руку.
- Может, хватит плескаться? Вода холодная! Давай, помогу.
Опираясь на его руку, Света вылезла из бассейна и Вадим торопливо укутал ее большим купальным полотенцем.
Пока они смотрели только друг на друга, Снежка не сразу поняла, что Артем тоже протягивает к ней руки. Их ладони соединились, и Снежке показалось, что она взлетает – настолько стремительно он выдернул ее на бортик. Шепнул на ухо:
- Привет! Ты потрясающе выглядишь!
Снежка поняла вдруг, что он видит ее почти голой – Намокшая до прозрачности футболка прилипла к телу. Она потянулась к вешалкам с полотенцами, но Гуриев остановил ее мягким жестом.
- Не торопись, Снежок! Я сам.
И медленно, не сводя с нее пристального взгляда, снял с крючка полотенце, набросил ей на плечи, и, помедлив, соединил концы на груди, на несколько секунд задержав руку. Снежка почувствовала, что краснеет. Климов и Света обнимались, не обращая внимания ни на что вокруг.
Артем скользнул губами по ее виску.
- Мне кажется, или от тебя пахнет цветами?
- Не кажется! – Многозначительно шепнула Снежка и он понимающе, как ей показалось, кивнул.
- В таком случае, вот такое добавление будет, по-моему, весьма кстати.
Он разжал руки и взял со столика у бассейна алую розу. Точно такую же, какую она нашла утром в своей комнате. Когда Артем, не переставая улыбаться, протянул ей цветок, у Снежки исчезли последние сомнения насчет ночного посещения.
- Ой, Лучик, смотри, какая роза! – Восторженно воскликнула Света. Эта радость, видимо, чем-то не понравилась Вадиму.
- Галантно! – Кивнул он, заметно нахмурившись. – Где взял такую красоту, Артем?
- А тебе какая разница? Купил, конечно. Не сам же вырастил!
- Где? – Снова спросил Вадим. – Ведь все киоски еще закрыты?
- Ах, вот в чем дело! Ничего, Вадик, день длинный, еще успеешь завалить Светку розами с головой! Тем более, что...
- Тем более, что ты так и не сказал, откуда ее взял!
Девушки с удивлением смотрели на Вадима, не понимая его настойчивого интереса. Гуриев нервно рассмеялся:
- Ничего от тебя не скроешь! Ну, допустим, нашел! На одном из подоконников, в коридоре второго этажа. Устраивает это тебя?
Вадим не ответил. Снежка, нюхая цветок, мысленно улыбалась.
«Все врет! Нашел он... Он просто не хочет рассказывать, как ко мне в окно лазил ночью! Никому не хочет рассказывать, даже Вадику. Потому, что это наша тайна!».
Она светло улыбнулась Артему, и он ответил ей такой же улыбкой, так, что даже Света удивленно оглянулась на них.
- Да, Вадик, насчет вчерашнего... Что это было?
- В каком смысле? – Сразу как-то смутился Вадим.
- Какого черта ты нам голову всем морочил? Не мог сразу сказать, что тебе звонила Изольда?
- Что?! – Ахнула Света. – Лучик, это правда?
- Изольда?! – Снежка тоже была потрясена.
- Да, ну и что тут такого? – С подчеркнутым равнодушием спросил Вадим. – Она и позвонила мне только потому, что твой телефон был выключен, а больше ничьих номеров из нашей группы у нее нет!
Артем кивнул
- И что же она тебе сказала?
- Да ничего особенного... Спросила, где ты, почему не отвечаешь на звонки.
- А потом?
- Ну, чего ты спрашиваешь Темыч, она же наверняка уже до тебя дозвонилась, и сама все сказала.
- Не все. Я не знаю, например, почему ты после этого разговора пошел к Снежке.
- Я пошел не к ней, я просто прошелся по этажу.
- И зачем?
- Ну... потому, что Изольда попросила проверить, все ли в порядке.
- Она сказала, чтобы ты пошел и посмотрел?
- Ну, да. Чтобы я проверил, все ли у всех благополучно. Вас не было, у Славки на стук никто не ответил, ну, и...
- Так. Интересно! Ну, а почему ты не рассказал этого вчера?
- Я не мог! – Пожал плечами Вадим. – Это же был личный разговор.
- Может быть, она просила тебя не говорить о звонке?
- Ничего она меня не просила! – Резко возразил Вадим. – Просто у меня такое правило: никому не показывать адресованные мне письма, и не говорить о звонках, если они касаются только меня, вот и все!
- Ясно! – Улыбнулся Артем. – Я всегда знал, что ты настоящий рыцарь, Вадик!
Постояв немного, словно в задумчивости, спросил:
- Так, а что там с Угольниковым? Его кто-нибудь видел?
- Я видел. – Ответил Вадим. – Славка уехал ночью.
- Вот как? Ну, что ж, думаю, это правильно. До конца гастролей обойдемся без него, а там посмотрим. Может быть, ты через свой спортклуб мне нового охранника поищещь?
- Могу! – Кивнул Вадим.
- Ладно, это потом видно будет. А пока слушайте программу действий. Как вы все знаете, если кто-то не забыл. Этот день для нас в городе – последний. Завтра на рассвете вылетаем в Краснодар, потом Пятигорск, еще с десяток городов – и можно думать о доме! – Он лукаво прищурился. – Устали шататься?
Девушки дружно помотали головами, а Вадим ответил с легкой улыбкой:
- Еще не успели... Только выспаться бы – целую ночь на ногах.
- Если хочещь – иди, отсыпайся! – Не стал спорить Гуриев. - Но учти. К трем часам мы все идем гулять по городу! И безо всяких возражений: кучу дней здесь живем, и даже пляжа при дневном свете не видели, об улицах и площадях уже не говорю! Короче, на сегодня мы – туристы. Ходим, фотографируемся, едим мороженое, покупаем сувениры! Ясно? Вот, так и передать остальным!
- Постой, постой Артем, притормози! Ты, вроде, говорил, что мы сегодня выступаем. Или мне что-то послышалось?
- Выступаем. Частный заказ. С девяти до полуночи нас ждут на белой-белой яхте, вам понравится! Мой знакомый из Москвы попросил спеть на дне рождения его друга!
- Нехилый друг – с собственной яхтой!
- Не понял, Вадик. Тебя что-то смущает?
- Мы же обычно не берем заказы!
- Ну, так получилось! Я ему обещал. Впрочем, если ты и остальные будут против, я могу отправиться туда один.
- Ну, да, Темыч! Никто тебя не пустит одного, не выдумывай. Ладно, порадуем твоего друга. То есть, друга твоего знакомого. Ты программу составил?
- Да какая программа – так, несколько номеров... – Туманно ответил Артем. – Вы не напрягайтесь! Считайте, мы туда не работать пойдем, а отдыхать! Заслужили мы отдых, а? Чего молчишь, мамонт?
Он весело подмигнул Вадиму, потом еще раз, незаметно, Снежке.
- Если увидите Кторова, скажите, что я его искал.
Снежка послушно кивнула. Но Мишка, очевидно, решил проспать всю первую половину дня, и увидеться до прогулки им так и не удалось.
***
Они шли все вместе приморской улицей, приближаясь к базарчику. Было душно, и все заметили, что Артем, покраснев, часто теребит ворот плотной и к тому же черной рубашки.
- Да сними ты ее совсем! - посоветовал Кторов. - Испаришься весь!
- Как же я пойду, голый? Меня же все знают. Я же Гуриев!
- Да не строй ты из себя короля Непала, Темыч! Оглянись: куча народу вокруг так ходит!
Артем еще немного, больше для вида, поупирался, и стал расстегивать пуговицы. Снежка смотрела на него во все глаза и даже не замечала, что приковывает этим всеобщее внимание. Парни постепенно начали ухмыляться.
- Ну, что довольны теперь? - Сказал Артем наконец. - Сделали из меня идиота? Вон, нашу Снежку совсем засмущали. Она, может, нас за приличных людей принимала, а тут... Может, она вообще такого не видела никогда!
Все захохотали. Сразу и хором. Снежка не знала, куда деться от этого беспощадного смеха. Она попыталась улыбнуться сама, что получилось не сразу, и сказала, стремясь исправить ситуацию:
- Да нет, я просто... просто задумалась.
- О! - Насмешливо сказал за спиной Вадим. - А о чем?
- Правда, Снежка, о чем? - Улыбаясь, спросил Кирилл. - Ну, мы же здесь все свои, скажи!
- Ну... так... вообще.
- О таком нельзя вслух, да? - Зазвенел голос Лешки и снова послышался смех.
- Я просто вспомнила, как в последний раз в музей ходила... в зал античной скульптуры. Ты... ты мог бы работать натурщиком, Артем. Для торса Зевса, или Аполлона!
- Круто! - Присвистнул кто-то рядом. - Комплимент - прямо как из книжки! Что же ты, Гуриев? На такие слова девушке нужно достойно ответить!
- И отвечу!
Артем резко повернулся к Снежке так, что их взгляды встретились. Выпрямился, картинно скрестив руки на груди, чуть прищурился и, помолчав, громко прочел нараспев:
Я давно хотел тебе сказать:
Хоть не знаю, что там, впереди.
Человеку свойственно мечтать.
И моя мечта сегодня - ты!
Снежка покраснела еще больше, до самых корней светлых волос.
Под непрекращающиеся смешки она слышала, как Кторов сказал:
- Ну, Темыч, это неоригинально! Если уж из песни слова брать, так хоть из своей!
Артем даже не посмотрел на Мишку, на ребят. Казалось, он видел одну только Снежку. Склонился к ее уху, щекоча кожу жарким дыханием, и негромко продолжил:
- Не обращай внимания на этих кретинов. Им все равно, над чем ржать. А я, между прочим, никогда не был так серьезен, как сейчас! Слушай меня, Снежка!
А она и так слушала. Все другие звуки словно растаяли, растворились в душном мареве дня. Насмешливые голоса ребят и галдение ворон на дереве, гул базара и далекий шум морских волн - все смолкло, словно по волшебству. Она ничего не слышала, кроме его голоса.
- Ты - необыкновенная. В тебе такая... первозданная... да, первозданная красота, такая чистота! Я даже и представить не мог, что когда-нибудь мне доведется наяву встретиться с таким чудом!
- Я... я тебе нравлюсь? - Нерешительно промямлила она.
- Ну, конечно! - Артем весело и энергично кивнул. - Безумно нравишься! И в честь этого я должен сейчас, немедленно купить тебе подарок! Побежали?
Он взял ее за руку и, дождавшись радостного кивка, обернулся к остальным:
- Ребята, мне ... В общем, нам с девушкой надо поговорить! – Артем прищурил глаза и значительно улыбнулся. – Может, разбежимся пока? Ну, погуляйте спокойно, купите сувениры. А мы вас потом в гостинице найдем, о’кэй?
- Нет проблем! – Понимающе улыбнулся в ответ Кирилл, а Вадим вдруг недовольно сдвинул брови:
- Сам говорил, что весь день вместе будем! И что за секреты у вас завелись от друзей в последний день?
- Да ты что, сам не понимаешь? – Со смехом спросил Кирилл. – Ты, Вадька, какой-то заторможенный сегодня! Что с тобой? Не выспался, что ли?
- Все со мной нормально! – Сказал Вадим таким звенящим от напряжения голосом, что в этом можно было усомниться. – Только нехорошо это все! Неправильно!
- Не понял, что неправильно? – С добродушной улыбкой уточнил Гуриев. – О чем ты говоришь?
- Ни о чем! Это он так, Артем. Так просто! – Света уже тянула Вадима за руку. – Лучик, пойдем, а? Ну, пойдем, чего ты? Здесь неподалеку такие зонтики продают, с китайскими пейзажами, в Москве в жизни не найдешь! Посмотрим, а?
Гуриев испытующе смотрел на Климова.
- Что-то не так, Вадим?
После паузы Климов молча мотнул головой. И, все еще хмурясь, обернулся к Свете.
- Ну, ладно, показывай свои зонтики! А потом... Я тут кафешку приметил, там мороженого сортов сто пятьдесят, даже с сырным вкусом есть...
- Со вкусом сыра?! – Света недоверчиво улыбалась. - Брось, Лучик, такого не бывает!
- Точно тебе говорю! Сходим?
- Конечно!
- Вот и прекрасно! Кого возьмем с собой? – Вадим обвел друзей взглядом, и неожиданно предложил:
- Мишка, пойдешь?
- Я?! – Кторов даже икнул от изумления. И сразу же резко буркнул:
- И чего я там не видел? Мороженого в стаканчиках? Или, может, ваших обжиманий? Да меня от них уже тошнит давно!
- Ну, чего ты сразу так? Я просто предложил! – Климов миролюбиво пожал плечами. – Пошли, Светка?
- Ага! – Девушка, уже уходя, смерила оставшихся настороженным взглядом. Без слов было понятно, что она изумлена неожиданным обращением Вадима к Кторову и больше всего боится, что тот передумает, и пойдет с ними. Но Мишка презрительно фыркнул им вслед, пальцами в перстнях поправил взъерошенные волосы и, кивнув Артему и Снежке, затерялся в толпе. Девушка смотрела ему вслед, и ей казалось, что даже спина Мишки, обтянутая пестрой рубашкой с южными пальмами, выражает обиду. Но на кого, и на что? Может быть, его чем-то задел Вадим?
Раздумывать над этим, правда, ей было некогда. Артем втянул девушку в тесный ряд парусиновых торговых палаток прежде, чем она успела помахать ребятам.
Кирилл и танцоры еще некоторое время не трогались с места, явно озабоченные произошедшим.
- А... Что такое это сейчас было? – Растерянно спросил Андрей Марецкий.
- Это? – Кирилл вопросительно указал в сторону, где скрылся Кторов. – Или это? А может, вот это? – Он поочередно очертил указательным пальцем направление пути Вадима и Светы и Снежки с Артемом.
- Ну, с этими все ясно! Темыч на нее с первого дня поглядывал, и чего тянул до последнего, не пойму! Наверное, после вчерашнего понял, что если тянуть дальше, могут и опередить! Да он ее для этого и в группу взял, понятно же было!
- Не он же, а Кторов! – Неуверенно возразил Андрей, и Леша с Кириллом хором расхохотались.
- Ну, без Артема ничего не вышло бы, так? «Луч»-то все равно его группа. Кторову придется уступить. Думаю, он и сам уже это понял, вот и ходит, злой, как черт, на всех кидается. У Темыча в таких делах проколов не бывает! – Последние слова Кирилл произнес с явным восхищением.
- Это уж точно! – Кивнул Алексей. – Чтобы кто-то перед ним устоял – таких примеров даже не помню. Харизма у него фантастическая, плюс репутация «звезды» - девчонки на это клюют только так!
- А мне казалось, что Снежка.... в общем, что ей Кторов нравится.
- Наивный ты, Андрюшка! Как нравился – так и разонравился. Стоило Гуриеву мигнуть! Да что там говорить – это столько раз уже у нас было, что даже неинтересно! Меня удивляет другое.
- И меня! – Поддержал Кирилла Леша. – Климов-то чего лезет? Чуть не грудью сейчас на Гуриева попер! Не с той ноги встал, что ли?
- Да просто рыцарь он у нас! Он же понимает, что романы Гуриева долго не длятся, вот и хочет девушку предостеречь. Только не видит, дурак, что это бесполезно! Снежка уже все... словом, готова уже. Кто бы что ей сейчас не говорил – не услышит. Влюбленные девочки глохнут и слепнут! И в таком состоянии летят на огонь, как бабочки. Когда человек добровольно бросается в пропасть, как его удержать? Да и зачем, спрашивается? Пусть будет, как будет! Вот только... к чему это Вадим Кторова в кафе позвал? Он же знает, что Кторов, мягко говоря, не дружит с его ненаглядной Светланой!
- Как будто с кем-то другим он дружит! – Фыркнул Андрей. – Мы все для него так... мусор под ногами. Ну, кроме Гуриева, ясное дело. Да еще почему-то со Снежкой он тоже как человек. А остальным с ним даже заговаривать не стоит.
- Вот именно! Но ведь и Климов это не хуже твоего знает! – Задумчиво произнес Кирилл. – А он его, как приятеля, с собой позвал. Причем по имени позвал! Вы видели, чтобы Вадим когда-нибудь до этого Кторова по имени называл? Ну, хоть раз?
- Э-э, да, мы все его по фамилии зовем, в общем-то! – Заметил Леша, потирая подбородок. – Ладно, пацаны, хватит! Все равно мы ничего не узнаем! Может, они успели подружиться где-то?
- Кто? Кторов с Вадиком?! Несерьезно! К тому же, когда? Нет, как хотите, не нравиться мне все это! – Вздохнул Кирилл. – Ну, ладно, чего мы тут застыли, как пальмы под солнцем? Айда к морю!
***
Розовые полуденные лучи щекотали висок. Не обращая внимания на жару, Снежка почти бежала по узкому длинному ряду, мимо бесконечных прилавков, ломящихся от самых разнообразных игрушек и сувениров. Ее ладонь была крепко зажата в руке Артема, и ей даже не в голову не приходило ее отнимать. А Артем искоса посматривал на нее лукавыми, смеющимися глазами, Снежка не знала, чего его больше хочется – взлететь под тающие легкой дымкой над горной цепью облака, или наоборот, провалиться сквозь землю от этого взгляда, обжигающего, почище солнца.
«Почему он молчит?!» - Смятенно плеснулось в мыслях.
- Артем.., а куда мы? – Наконец спросила она.
Гуриев остановился резко, словно на невидимую стену налетел. Уверенным жестом взял девушку за плечи и развернул к себе.
- Просто гуляем, а что? Тебя что-то беспокоит? – Спросил он с неподдельной заботой. – Извини, я так резко тебя дернул... Может, ты не хотела уходить от всех? Только со мной?
Он спрашивал так, словно был заранее уверен в ответе.
- Нет, я хотела. – Почти шепотом, словно сознаваясь в чем-то запретном, ответила Снежка, почему-то избегая встречаться с ним взглядом.
Он медленно кивнул, и непринужденным жестом взял ее под руку.
- Отлично! Понимаешь, я как раз хотел поговорить с тобой... Обсудить сегодняшний вечер. Знаешь ведь, у нас не совсем обычное выступление... Яхта – не концертный зал. Там будет гораздо меньше места... Вот я и решил... не брать танцоров.
- Как, совсем не брать?
- Ну, не совсем. За исключением тебя.
- Не поняла? – Настороженно уточнила Снежка. – Ты хочешь, чтобы я танцевала одна? Без Андрея?
- Вот именно! Ты смогла бы?
- Не знаю даже... Ну, в какие-то моменты... но не все выступление же!
- Тебя никто и не просит все. Время от времени твоим партнером буду я! Не возражаешь?
- Ты шутишь, что ли?
- Почему? Думаешь, я хуже Марецкого танцую?
- Ну...
- Ну, да, хуже. Но ведь не на много! – Он улыбнулся. – Помнишь, как перед отъездом, в клубе..?
- Помню. – Ответила Снежка и покраснела, хотя причин краснеть не было.
- Ну, так вот! А сегодня будем петь для моих старых друзей, по-домашнему, так что, много от нас не потребуется.
- А как же ты... ты же поешь! И у тебя гитара...
- Да не беру я сегодня гитару, под фанеру работаю. Да-да, иногда приходится! А микрофон одной рукой как-нибудь удержу. Короче, ты согласна?
- Да, конечно, только не знаю... как все получится?
- Прекрасно получится! – Успокаивал Артем. – Ты же у нас главный талант! Сейчас пойдем в гостиницу и порепетируем спокойно, пока все гуляют! Ах, да! – Вспомнил он. – Я же обещал тебе подарок!
- Если это за выступление, то лучше не надо! – Рассмеялась Снежка. – Я и без подарков тебе помогу, если смогу, конечно!
- Не обижай! – Неожиданно серьезно возразил он. - Я еще никого в жизни не подкупал и не покупал. Тем более, женщин!
- Прости... – Растерялась Снежка. – Я что-то не то сказала?
Но Гуриев тут же с удовольствием рассмеялся.
- Ты – прелесть! И как это я раньше не заметил?
Оглядел ее внимательно и быстро, словно фарфоровую чашку разглядывал перед покупкой – нет ли трещин? Улыбаясь, снял с волос запутавшийся листок. И, стремительно обняв за плечи, развернул девушку лицом к прилавкам.
- Выбирай, давай! Нужно же, чтобы что-то у нас осталось... На память об этом замечательном городе!
... Первое, что бросилось Снежке в глаза – небольшая самодельная кукла в розовом пышном платье и вязаных башмачках. Длинные светлые волосы из ниток, спускались почти до поверхности стола, а вышитые темными звездочками глаза на тряпичном лице смотрели весело и задорно. Невольно девушка протянула к ней руку, и тут же отдернула, испугавшись, что подумает Артем. С показным вниманием вертела в руках расписанные лаковые шкатулки и глиняных котят, пока Гуриев не спросил с нетерпением:
- Ну, что?
- Да я даже не знаю! – Она пожала плечами. – Может, вот это?
Она наугад показала на маленький яркий букетик незабудок из полимерной глины.
- Не согласен. – Покачал головой Артем. – Цветы должны быть живыми! Во всяком случае, те, что дарю я!
Она вспомнила пробуждение в розах и улыбнулась.
- Смотри, какая интересная работа! – Гуриев протянул руки и взял ту самую куклу, на которую она засматривалась. – Тебе нравится? Да? И мне нравится. А как ее зовут? – Спросил он у продавщицы. Та недоуменно улыбнулась.
- Э-э... Никак.
- Это непорядок! – Весело упрекнул Артем. – Каждую куклу должны как-нибудь звать!
- Вот как захотите, так и назовете! – Продавщица тоже так и лучилась улыбкой. Должно быть, узнала Артема. – А пока она просто снежка.
- Что-что? – Живо переспросил Артем. – Как вы сказали?
- Снежками их называют, таких куколок. Не слышали никогда? Русский ответ Тильде. Да вы интернет почитайте!
- Действительно? Никогда не встречал. Хм... «просто снежка». А, пожалуй, нам это подходит!
- Прекрасный подарок как для ребенка, так и в интерьер. Все материалы экологически чистые. И качественные, заметьте! Из этих волос любые прически можно делать.
- Ну, тогда точно берем! – Гуриев с улыбкой подал куклу оторопевшей Снежке. – Спасибо!
***
Тем же вечером они сидели, обнявшись, на узкой кровати в гостиничном номере, и в четыре руки, с двух сторон, заплетали кукольные косички. Смеялись, сбивались, и начинали сначала, соревнуясь в шутку: кто быстрее. И одновременно закончив, протянули руки поверх тряпичной головы, и длинные музыкальные пальцы Артема слились с ее кистью, подрагивающей от неведомого волнения.
- Ты так смотришь! - Весело заметил Гуриев.
- Кк-ак? - спросила она, заикаясь.
- Я думаю, ни один мужчина не смог бы устоять перед таким преданным взглядом. Что же ты ты со мной делаешь, а, Снежка?
- Я? С тобой?!
Она с усилием отвела глаза, и, чтобы переменить тему, спросила:
- А где ты так ловко научился плести косички?
- Не знаю. - он скучающе зевнул. - Да я не учился. Должно быть, это врожденное.
- Жаль, что у тебя нет дочери. Она ходила бы красавицей!
- Да, жаль, что нет... Пока...
- Пока?
- Ну, да. Жизнь ведь еще не кончилась, что дальше будет - никто не знает. Может быть, кто-то еще родит мне дочь. Может быть, даже ты, а?
Он говорил шутливо, почти с насмешкой, но сердце Снежки бешено заколотилось. Она впервые в жизни подумала, как это - родить ребенка мужчине, которого любишь. Какое это счастье, какое чудо - носить в себе, держать на руках нового человека, который бы объединил их с Артемом нерасторжимо и навсегда.
- А ты бы... хотел?
Артем мягко рассмеялся.
- Думаю, было бы интересно посмотреть. На девочку, которая у нас получилась. Но об этом говорить еще рано.
- Почему? - Обидчиво вскинулась она. - Почему - рано?!
- Да ты сама еще...
Он не договорил. Снежка резко отшвырнула куклу. Светлые глаза наполнились слезами.
- Ты... ты обо мне не думаешь серьезно, да? Совсем? Не воспринимаешь меня?
- Ну, что ты, Снежок! Хочешь, я заплету тебе косичку?
Она вскочила.
- Издеваешься?
- Нет. - Он с улыбкой покачал головой. - Тебе пойдет. Сядь.
Снежка послушно опустилась на сгруженное покрывало и подставила голову. Гуриев неторопливо погрузил руки в ее рассыпавшиеся волосы. Приблизился. Замер, щекоча макушку Снежки свои дыханием и внезапно, схватив за плечи, развернул к себе, так, что у Снежки на мгновение закружилась голова от резкого движения.
- Снежок... - Шептал он, заглядывая ей в глаза. - Мой снежочек! Ты как мороженое с кислинкой, от тебя в горле щекочет, знаешь?
Отвечать было нечего. Она застенчиво улыбалась, тая от непривычных сравнений и метафор, которых у него всегда находилось в изобилии, и для стихов, и для нее.
- Ты любишь зиму, Снежок?
Снежка растерялась. Не только потому, что никогда не задумывалась об этом. А потому, что боялась, что то, что она скажет, не совпадет с его мнением. Почему-то она ужасно этого боялась.
- Не знаю... Немножко...
- А я терпеть ее не мог, с детства. Эта вечная слякоть, холод, мрак... Даже Новый год меня не радовал, ведь этой тоскливой зимы за ним еще оставалось так много... Может быть, я слышал, на севере красивые зимы - солнечные и снежные, с приятным морозом, но у нас в Москве, они серые, как старое, застиранное одеяло... Но знаешь что, Снежок? Следующую зиму я жду. Да, жду с нетерпением. Потому, что теперь у меня есть ты... Ведь ты у меня есть?
Она смогла только несмело кивнуть, все слова словно застряли в горле.
- Мы с тобой будем гулять по зимнему парку, где с деревьев свисают настоящие снежные радуги. Мы слепим снеговика. Ты ведь лепила в детстве снеговиков? Но это будет такой снеговик, которого никогда еще не было нигде! Его голова будет вровень с верхушками деревьев, на шею мы повяжем мой шарф, а вместо носа твоей помадой нарисуем сердце! Как тебе идея? А потом будем сидеть в большой красивой комнате со старой мебелью, прямо на полу у камина. И будем писать новые песни...
- Но... я не умею...
- Не волнуйся! Я тебя научу. Мы напишем их вместе. Сточку - ты, строчку - я. Это будет самый лучший альбом. Мы назовем его... хм.. Ну, хоть "Снежные симфонии" Хочешь? Или лучше "Снежкины", а?
Тонкие пальцы Артема скользили по ее лицу. И от прикосновений этих, от мягкого, летящего голоса, Снежке грезилось, что ее сердце высвобождается из груди и летит, летит, под своды потолка,
- Я хочу! - шепнула она жарко. - Я с тобой все хочу! Только... не обращайся со мной как с ребенком, пожалуйста! Ведь я... я же женщина!
Последние слова она произнесла совсем тихо, чуть слышно. И тут же скорее почувствовала, чем услышала его смех.
- Да-а, неужели? Ну, хорошо, сейчас посмотрим!
Снежке казалось, что ее накрывает лавиной. В эту минуту она не задумываясь прыгнула бы в огонь даже не по приказу Артема, а по единственному движению его брови. Он целовал ее долго и неторопливо - сначала легко, едва прикасаясь, словно поддразнивал, под конец - жадно, как будто хотел выпить ее изнутри, вобрать в себя это невесть откуда взявшееся и наполнившее ее до краев ощущение счастья. И Снежка щедро делилась с ним всем, что чувствовала, позабыв о времени и об окружающем пространстве.
Стук двери прозвучал за спиной как выстрел. Снежка даже вскрикнула невольно. Вошедший Кторов смущенно попятился. А Артем, не разжимая объятий, лишь приподнял голову:
- Тебя что, стучаться не учили? - Спросил он неожиданно резким, неприятным голосом. Снежке на мгновение стало холодно, хотя она понимала, что недовольство адресовано не ей.
- Прости... Прости, Темыч, я думал, что ты один... Хотел один вопрос обсудить.
- На корабле обсудишь. Мы... мы немножко заняты. Правда ведь, Снежок?
- Да, вижу. Извините еще раз. Извини, Снежана.
И быстро вышел. Он в первый раз за все время их знакомства назвал Снежку полным именем, и это ее смутило.
- Миша обиделся, наверное! - вздохнула Снежка. - Неудобно как-то получилось.
- Ничего страшного. Он просто не привык еще. Привыкнет. Скоро все привыкнут, увидишь.
- К чему привыкнут?
- К нам. - Улыбнулся он. - К чему же еще?
С этого дня и последовавшей за ним ночи они действительно превратились в "мы". Так, по крайней мере, казалось Снежке.
VI
- Давай руку, Ну!
Снежка, смеясь, протянула ладонь и, опираясь на Кирилла, спрыгнула на низкий заасфальтированный перрон. Этот город был последней большой остановкой, за три часа до подмосковного городка, где должны были завершиться их гастроли. После двух концертов ребята отправятся в столицу, а она, наверное, поедет домой... Вот уже несколько месяцев Снежка не видела маму, на календаре – середина сентября. И сколько же это время изменилось в жизни! Растерянная, неуверенная в себе невзрачная серая мышка расцвела, раскрылась, как тугой бутон под лучами солнца. «Ты вся светишься!» - Сказал ей недавно Кторов, почему-то пряча грустную улыбку. Она и в самом деле сияла, искрилась небывалым счастьем, выплескивала его в каждом движении, слове, в каждом взгляде... И единственное, что ее сейчас огорчало – это то, что она не могла привезти и познакомить с мамой всех ребят, ставших ей родными за эти месяцы, тех, с которыми она объехала почти всю страну.... У них в Москве какие-то срочные дела, съемки клипа, запись новых песне, да и график выступлений очень плотный – зрители соскучились по любимой группе. Они и Снежку-то отпустили только на неделю. Домой, конечно, очень хочется, но жаль, что даже неделю рядом не будет их. И самого главного человека – Артема. Снежка знала: никого главнее в ее жизни никогда не будет. Да и не надо больше никого.
Каждый день ее первая и последняя мысли неизменно были о нем. Каждое утро, просыпаясь в гостиничном номере, или в купе поезда, она первым делом искала глазами зеркало и, с удовольствием разглядывая свое радостное лицо, невольно спрашивала себя: «Почему так случилось? Почему он меня полюбил?», и не находила ответа... Разве можно ответить, почему среди туч внезапно показывается солнце? Или почему в ту самую минуту, как ты подбегаешь к переходу, на светофоре вспыхивает зеленый свет? Было просто ощущение, что все происходит так, как и должно быть.
С того памятного дня, когда Артем впервые поцеловал Снежку в залитым солнечном светом номере, прошло уже больше двух месяцев. Многое изменилось за это время, но, в общем, дружественная атмосфера в группе не нарушилась. Ребята, как и предсказывал Гуриев, постепенно привыкли к новому положению Снежки и приняли его как должно. Уже никто не удивлялся, когда во время застолий она всегда садилась рядом с Артемом, как и тому, что по другую сторону, оттирая всех, железно усаживался Кторов. Старательно не обращали внимания, когда, прямо посреди оживленного разговора, Артем прерывался, чтобы поцеловать свою девушку. И если посреди прогулки они неожиданно уединялись, никто из музыкантов не искал их и не окликал. Даже насмешливый Кирилл перестал бросать им в спину многозначительные взгляды. Некоторое время, правда, всех удивлял Вадим Климов, как-то беспричинно резкий как с Артемом, так и со Снежкой, словно за что-то был обижен на них обоих. Артем, привыкший видеть в нем близкого друга, воспринимал это очень болезненно. Напротив, с Кторовым Вадим в то же время как-то сблизился, часто сам заводил с ним разговор, и строго пресекал любые попытки кого бы то ни было задеть Кторова, или посмеяться над ним. Кторов-то и обещал разобраться, когда Снежка, не выдержав, пожаловалась ему на Вадима. На следующее время Климов подошел к ней с прежней открытой улыбкой, извинился, правда, так и не объяснив, за что, и, вроде бы стал прежним. Однако в глубине глаз Вадима и Снежка, и Света часто ловили тихую, приглушенную грустинку, которой раньше не было. Прежний сияющий Лучик стал меньше улыбаться и больше задумываться, никому не рассказывая, о чем. И странная его дружба с Кторовым не только не прошла, но день ото дня укреплялась. Причем сближение происходило именно по инициативе Вадима, сам Мишка не очень-то к нему стремился, и, казалось, вначале был удивлен так же, как и все. Светка раньше других просекла, что ветер переменился, и в свою очередь, начала доброжелательнее контактировать с Кторовым. Вслед за ним Мишке стали улыбаться при встрече и остальные – поссориться с Вадимом не хотелось никому. Сам Кторов поначалу реагировал на все с осторожностью, словно подозревая ребят в том, что они задумали что-то против него и пытаются усыпить его бдительность, но постепенно привык, и сам стал меньше командовать и подкалывать всех вокруг – ведь теперь его слушались и без этого. Что касается Артема и Снежки, то они были очень рады, что группа больше не раскалывается на два лагеря и Кторов наконец-то становиться таким же равноправным членом коллектива, как и все. Уже и Вадик, и Кирилл с удовольствием смеялись над нескончаемым потоком Мишкиных шуток, уже Светка просила Мишу на полустанке починить ее каблук, и Кторов – удивительное дело! – не ерничая, сосредоточенно заколачивал разболтавшийся гвоздик тяжелой рукояткой штопора, уже... Впрочем, всего не перескажешь!
Узнав, что поезд стоит целых тридцать пять минут, Гуриев буквально силой заставил Снежку пойти прогуляться, поручив ее Кириллу. Сам Артем остался в душном купе, сказав, что на него внезапно накатили муки творчества. Все знали, что в такие моменты его действительно лучше не трогать. Под влиянием вдохновения, Артем лихорадочно записывал строчки на первом подвернувшемся обрывке бумаги – туалетной, или газетной, не важно. Перечитывал написанное, густо зачеркивал, ломал от досады карандаши и ручки и писал снова. Иногда после этого появлялись новые тексты песен, которые Гуриев с гордым удовольствием читал друзьям, особенно охотно – Снежке и Кторову, которые особенно бурно и искренне восхищались его творениями, иногда не получалось ничего, кроме бессмысленного набора фраз, но и их Гуриев заботливо сохранял, чтобы, как он говорил, попытаться доработать позднее.
Спустившись на перрон, девушка с удовольствием вдохнула свежий воздух и огляделась. Среди прохаживающихся пассажиров, у дальнего конца вагона, она увидела Мишку с Вадимом, с запотевшими пивными банками в руках. Они что-то напряженно обсуждали, И Снежка не решилась к ним подойти, хоть поговорить с Мишкой ей очень хотелось....
... Она вспомнила ту теплую ночь, когда Артем давал концерт на яхте , и мрачный, как никогда, взгляд Кторова, который почти пугал ее, тем более, что она почему-то чувствовала, что виновата перед ним, хоть и затруднилась бы сказать, в чем именно. Все выступление Мишка стоял у бортика, вот так же, с банкой пива с руках, и неотступно сверлил глазами ее и Артема, так, что Снежка несколько раз едва не сбилась с такта, несмотря на то, что танцевала самый желанный танец в своей жизни. Рука Артема лежала на ее талии, и Снежке казалось, что все песни о любви сегодня адресованы именно ей. Еще никогда движения маленькой танцовщицы не были такими стремительными и плавными в одно и то же время. Она вся напряглась, превратилась в натянутую донельзя раскаленную струну. И когда Артем отпустил ее, словно случайно разжав пальцы, она как будто взвилась в толпе зрителей сверкающей молнией. Огни цветомузыки, искрящиеся в волосах, соединились с блестками костюма. Все заворожено смотрели, как она крутилась маленьким золотым смерчем, как взлетала, широко раскинув руки, скользила по наклонной палубе, словно фигуристка на льду, и надо всем этим в густо-синем вечернем воздухе, смешиваясь с ароматом цветов, звучал обтекаемый музыкой бархатный голос Артема. При последних аккордах песни, Снежка устремилась к Гуриеву, и, словно умирающая птица, распростерлась у его ног, обвивая руками колено. Сердце замирало, это была импровизация, раньше с Андреем они так никогда не делали. Но Артем быстро соорентировался, и, двигаясь в том же ритме, простер руки навстречу девушке, словно хотел подхватить ее на лету, и принял бережно, как упавший в ладони цветок.
Музыка взревела и смолкла. И тут же палуба потонула в громе аплодисментов и восторженных восклицаний. Аплодировали гости, зрители, даже официанты. И сами музыканты, как будто видели Артема и Снежку в первый раз. Аплодировали и улыбались. Только два человека смотрели серьезно – Миша и Климов.
Вадим еще во время выступления не раз подходил к Мишке, намереваясь увести его с палубы, но Кторов лишь раздраженно отмахивался от него. Теперь он молча, не меняя сумрачного выражения лица, отошел к одному из столиков и сел там, вобрав голову в плечи. Пока Артем выбирался из толпы поздравлявших его поклонников, Снежка торопливо бросилась к нему.
- Мишка! – Тяжело дыша, она вытирала со лба градом катившийся пот. – Ты чего здесь? Тебе что, не понравилось?
- Понравилось! – Буркнул Кторов, не оборачиваясь.
- Я сяду здесь, рядом, да? Ох, ну и темп мы взяли! Думала – не дотяну... Даже волосы намокли, видишь?
Он демонстративно допивал пиво, не глядя на нее. Снежке было неловко.
- Ты сердишься на меня, да? Сердишься потому, что мы с Артемом... Миш, ну так получилось, прости! Мы не виноваты, правда! Это как... удар молнии. В общем, мы теперь вместе.
- Да я догадался! – Усмехнулся Кторов. – Только не понял, причем тут «прости»?
- Миша, ну... Ну, не сердись, пожалуйста!
Кторов резким движением отправил пустую банку за борт.
- Мишель, не засоряй акваторию! – Весело крикнул издали приближающийся к ним Артем.
- Да что с тобой? – Не выдержала Снежка. – Ты вообще не хочешь со мной разговаривать, что ли?
- Сдается мне, он просто ревнует! – Улыбающийся Артем, прищурившись, смотрел на Кторова. – Осталось только выяснить: тебя ко мне, или наоборот!
- Ага, как же, делать мне больше нечего! – Насмешливо возразил Миша. – Сдались вы мне... оба! Между прочим, в Москве меня такая девушка ждет, тебе, Гуриев, и не снилось!
- Так я и не претендую! – Добродушно рассмеялся Артем.- Я знаю, ты у нас и сам звезда, мы со Снежкой перед тобой меркнем просто!
Кторов невольно тоже улыбнулся. Артем придвинулся к нему.
- Ну, может, расскажешь, чего ты надулся? Чем недоволен?
- Я вам не шар воздушный, чтобы надуваться! И чем я могу быть недоволен, когда вы оба вон какие счастливые? Порадоваться за друзей – вот все, что осталось. Только... а как же я?
При последних словах он взглянул на них с видом обиженного ребенка.
- В каком смысле? – Растерялась Снежка.
- А в таком! С кем я, например, бегать буду по утрам? С кем – он перевел взгляд на Артема. – В барах вечерами зависать? С кем, наконец, я просто смогу поговорить по душам? Знаю я влюбленных! Очень хорошо знаю! Насмотрелся хотя бы на Климова с его любимой Светкой! Они же смотрят только друг на друга! - Он нарочито шмыгнул носом. - Им нет дела до бедных, покинутых друзей!...
Мишка говорил серьезно, но почему-то глядя на него неудержимо тянуло расхохотаться. Артем и Снежка переглянулись
- Та-ак, не понял, это что еще за странные намеки? – Весело уточнил Гуриев. – Между прочим, Вадим ни разу еще про друзей не забывал. А я тем более!
- Какой же ты дурак, Мишка! – Твердила, качая головой, Снежка. – Ой, какой дурак! Ты что же, правда подумал, что мы тебя бросим?
- Если бы еще найти, куда и на кого... – Давясь смехом, поддержал ее Артем, - То можно было бы еще подумать... но поскольку...
- У меня нет здесь человека, ближе тебя! И не будет! – Твердо сказала Снежка. – Артем, это Артем, но ты... это совсем, совсем не связанные вещи! Ты мне уже давно как родственник, ту лучше всех меня понимаешь, да что там, я вообще не знаю, как бы я жила без тебя! И ты мог подумать, что в наших отношениях что-то измениться? Ой, Миш, как тебе не стыдно только!
Кторов слушал все это со странным выражением лица, в котором было что-то от растерянности выпавшего из гнезда птенца.
- Мы с тобой всегда-всегда будем вместе, рядом! Артем... он поймет! Должен понять!
Она говорила так, словно Гуриев и не стоял рядом. Словно посреди воды и неба они вообще были одни. И, когда Кторов протянул ей руку, то ли поддерживая, то ли успокаивая, Снежка, порывисто всхлипнув, прижалась к его плечу.
- Как же я могу не понимать? – Кивнул Артем. – Если я знакомым с этим... хм... странным товарищем намного дольше, чем ты? И он давно уже мне как брат! Маленький, вредный, иногда до ужаса надоедливый родственник, которого никогда не прогонишь, потому, что без него – не жизнь?
- Прям так уж и не жизнь? – Прищурился Кторов. – Ну, тогда давайте поклянемся!
- В смысле?
- Ну, как тогда, на пляже, помните? Когда мы все обещали, что не будем расставаться? Так давайте теперь повторим это торжественное обещание для нас троих!
- Отличная мысль! – Кивнул Артем.
Снежка рассмеялась.
- Тогда давайте клясться над бегущей водой! – Предложила она. – Так рыцари в средневековье делали, когда братались между собой!
- Не возражаю! – Мишка кивнул на бортик. – Тем более, что вода у нас рядом, только руку протяни!
- Ну, если уж так все серьезно, - Артем оглянулся. – Надо увековечить этот исторический момент! У кого там у нас фотоаппарат? У Кирилла? Ну-ка, Кирик, давай сюда!...
А потом ... Потом три руки сплетались воедино над поверхностью мягких волн и щелчки объектива отмеряли самые счастливые секунды из всех возможных. Артем и Миша, сияя улыбками, позировали в обнимку на фоне ночного неба. Снежка, подпрыгивая, как дошкольница, от восторга, пыталась считать падающие звезды, которых в ту ночь было удивительно много. И почти до рассвета над морем слышался счастливый смех и только огромная серебряная луна взирала с высоты величаво и безучастно... Она, должно быть, за тысячелетия видала и не такое!...
Теперь пухлая пачка фотографий, отпечатанных после той ночи, покоилась в кармашке Снежкиного рюкзака. Иногда она вынимала снимки, чтобы еще раз полюбоваться открытыми, полными неподдельного счастья лицами, но нечасто, ведь эти лица и так были все время перед глазами!
«Увидите, я для вас все равно стану третьим лишним!» - Неоднократно говорил им Кторов, и Снежка неизменно обидчиво прикусывала губу, а Артем насмешливо хмыкал: «Не дождешься!». Они и впрямь поводили втроем массу времени, совершенно не надоедая друг другу. Вдвоем с Артемом Снежка теперь хохотала над Мишкиными анекдотами. И когда Кторов с неутомимой фантазией придумывал для Гуриева новые постановки номеров, Снежка всегда была и самым первым зрителем и самым неравнодушным критиком, тем более, что и сценарист, и главный герой одинаково прислушивались к ее мнению.
Если вдруг посреди тесного графика выпадало свободное погожее утро, Снежка, отправляясь на пробежку к ближайший парк, неизменно стучалась к Мише, зная, что у Артема привычка просыпаться поздно, а Кторов готов хоть вовсе не ложиться, если она его об этом попросит! И он, задыхаясь от непривычного темпа, терпеливо выслушивал ее бесконечный щебет, который, незаметно для самой Снежки, почти всегда сводился к разнообразному восхвалению Артема. Снежка перебирала каждый поступок, каждое слово Гуриева, изумлялась, восхищалась, и требовала, что Мишка восхищался вместе с ней. Он кивал в ответ с неизменной вежливой улыбкой и мягко уводил разговор в сторону, к работе, или к ребятам.
Втроем они засиживались в номере, или в купе вагона почти до рассвета, горячо обсуждая прошедшие номера, или планируя новые. Постепенно концерты Артема стали напоминать собрания моноспектаклей, каждая песня была отдельным миром, но в их головах крутилось столько идей, что их хватило бы, по меньшей мере, на десятки лет. Никогда еще Снежка не чувствовала себя такой важной, необходимой для кого-то. Артем полушутливо называл девушку своей музой, и она была готова вдохновлять его целую вечность.
«Артем-тем-тем!» - Распевали под окном утренние птицы, «Тем-тем-тем» - выстукивал паровоз, и в каждом мимолетном звуке с улицы слышалась то же самое вечное имя, словно все другое для нее перестало существовать....
- Снежка!
- Что?! – Она испуганно вздрогнула, оглядываясь на Кирилла, о котором успела забыть. – Извини, я задумалась.
- Ну, слава богу, а я уж подумал, что тебе от свежего воздуха поплохело!- Улыбнулся тот, резким движением ладони распрямляя свои спутанные есенинские кудри. – Имей в виду, если ты вдруг в обморок грохнешься, мне конец! Темыч меня в живых до Москвы не отставит, и моя смерть на чужбине будет на твоей совести!
- Не преувеличивай! – Возразила она со смехом. – Ну, где ты тут чужбину увидел?
- Ах, значит, тебя смущает только это?
- Кирик, прекрати, вредно столько смеяться! Лучше скажи... – Она слегка понизила голос. – Не знаешь, что там Миша с Вадимом так увлеченно обсуждают?
- Отсюда не слышно! – Резонно ответил Кирилл. – А тебе что? Можно подумать, Кторов потом не расскажет! Он же все тебе рассказывает!
- Может, все, а может, и нет! – Снежка пожала плечами. – Честно говоря, его дела с Вадимом для меня загадка.
- Так и нету никаких дел! Так, дружеский треп!
- Вот это-то и странно. Что они так вдруг сдружились. Они такие разные с Мишкой, и, кроме того...
Она замялась.
- Что?
- Не обижайся, но мне казалось... что вы все еще недавно как-то прохладно относились к Мише. И Вадим в том числе. Что же изменилось?
- А почему ты спрашиваешь об этом меня? Спросила бы их!
- Ну, Кирик, ты же все всегда знаешь!
Кирилл польщено улыбнулся.
- Не всегда, конечно, но... Тут и знать-то нечего! – Внезапно вырвалось у него. – Это же все началось после того, что вы с Гуриевым... Ну, когда у вас это все началось, Кторов же, вроде как, по тебе сох, ну, а Вадик у нас в душе волонтер! Жалость и сострадание – его конек, хоть по-моему, это между нами, Кторов их не очень-то заслуживал. Тем не менее, Вадим жалел его. И до сих пор еще жалеет. Он даже с Гуриевым тогда почти в открытую конфликтовал, помнишь? Все возмущался, как Темыч может так непорядочно поступать со своим другом, тем более, во второй раз!
- Погоди, погоди! – Остановила его Снежка. – У меня от тебя совсем голова закружилась. Давай разберемся. Ты вообще о чем? С каким другом Артем непорядочно поступил? И почему во второй раз?
- А ты что, разве не слышала эту историю? Ну, из их студенческих лет?
- Какую историю?
- Да ладно! Серьезно, не врубаешься? – Глаза Кирика загорелись, как всегда, когда он стремился первым сообщить что-то важное или интересное. – Ладно, слушай тогда!
Болтовня всегда была коньком и любимым занятием веселого звукооператора. Вадим часто говорил, что слушатели Кириллу нужны больше, чем банка пива в жаркий день, а Света, презрительно фыркая, отмечала, что мужчина не должен быть таким сплетником. Снежка, конечно, все это знала, как и то, что слова собеседника надо делить надвое, но что же делать, если в смысле осведомленности буквально обо всем «Есенину» группы не было равных!
Словно набирая воздуха перед тем, как очертя голову броситься в омут очередного рассказа, Кирилл медленным взглядом обвел перрон. Снежка оглянулась вместе с ним. Никто не обращал на них внимания. Климов с Мишей все еще разговаривали. На скамейке посреди перрона Света что-то оживленно втолковывала своему партнеру Алексею, и по бурной жестикуляции можно было догадаться, что она, как обычно, изыскивает недостатки их номера. Леша вежливо молчал, временами медленно кивая, но на его загорелом, утомленном жарой лице, все явственнее проступало страдание. В другое время, при виде этой сцены, Снежка не удержалась бы от смеха – слишком уж у него был уморительный вид, но сейчас девушке было явно не до Алексея.
- Эх, жаль парня! – Протянул Кирик. – Светка кого хочешь своими замечаниями уморит! Когда она у нас только появилась, очень я за Лешку переживал... то есть, что они станцуются, в смысле... ну, понимаешь! К счастью, она остановила выбор на Вадиме. А тот все, что хочешь, выдержит, и глазом не моргнет. Из себя его вывести практически нереально! Толстокожий, как слон! Правильно ты его «мамонтом» назвала!
- Да ты не про Вадика, ты про Артема рассказывай, и про Мишку! – Нетерпеливо перебила Снежка. – А то поезд уже вот-вот тронется!
- Ладно... О чем это я?... А, вот! Ты знаешь, что Кторов и Гуриев учились на одном курсе. Специальность их была далека от сцены, какой-то там бизнес, или менеджмент, не помню, но в те годы это был самый модный факультет. Артем тогда уже звенел своим голосом, на всех студвеснах, фестивалях, КВН-нах призовые места брал, девчонки кучами сохли по нему, а Мишка... Мишка был профоргом, у него же организационный талант в крови. Ну, они и сдружились чуть ли не с первого дня. Нигде поодиночке не появлялись, не разлей вода просто. Их иначе, как «друзья» уже и не звал тогда никто.
- А ты что, с ними учился? – Спросила Снежка, удивленная таким обилием подробностей.
- Нет, рассказывали! И ты не перебивай, пожалуйста! И вот тут, на втором курсе, появляется в группе новенькая... из Петербурга перевелась. Не девочка, а статуэтка, куколка! – Кирилл восхищенно цокнул языком. – Беленькая, голубоглазая, вроде тебя, только еще красивее. Короче, Барби! При этом, прикинь, отличница, светлая голова, прекрасно поет и танцует, и еще отец у нее кто-то из высокопоставленных! Словом, если бы точно не знал – не поверил бы, что в одной девчонке может быть столько достоинств.
- «Спортсменка, комсомолка, и просто красавица!»... – Иронически процитировала Снежка.
- Точно! Все парни учебу забросили, даже старшекурсники с ума посходили, а она... Гордая, как королева! На всех – ноль внимания, даже не взглянула. На первой же дискотеке пацаны из-за нее чуть не передрались, а она и не танцевала ни с кем! Честное слово! Полвечера у стенки с девчонками проболтала, а на белый танец вышла, и выбрала... Кторова! Все просто в осадок выпали, а он сам... Его с того с того дня как будто подменили! Раньше за Темычем, как собачка, бегал, в рот ему смотрел, а теперь как будто... ну, как будто у орла крылья расправились! С этого танца у них и закрутилось. Не поверишь, по-серьезному так! Она с ним на всех лекциях садилась, семинары с ним в библиотеке готовила, и даже танцевальный номер в самодеятельности уговорила поставить, хотя до этого Мишка никогда не выступал. Они вальс танцевали, красивее, чем вы с Марецким!
Снежка внезапно вспомнился вечер в квартире Кторова. Его гитара и старые фотографии, которые Мишка швырял в огонь. Белокурая девушка с маленькой родинкой на щеке...
«– Извини, мне не очень-то приятно все это вспоминать!» - Зазвучал в памяти напряженный голос Кторова.
«- Почему?
- Потому, что ничем хорошим у нас с ней не кончилось. Да и не могло кончиться, по правде говоря.
- Почему же не могло?
- Ну, хотя бы, потому, что она была самая красивая девчонка на курсе – это раз. Самая способная – это два. Ну, и из довольно состоятельной семьи – три. А чем мог похвастаться тогда я? Ничего удивительного, что она в конце концов предпочла мне другого, более достойного....»
- Что же произошло? – Невольно спросила Снежка вслух. – Ты говоришь, у них все было серьезно?
- Еще как! Он даже к родителям ее готовился знакомиться пойти!
- И что же, не пошел?
- А вот слушай! Все, конечно, ахали, изумлялись. Кое-кто и посмеивался, про себя, конечно. Кторов – маленький, невзрачный, и такая леди рядом! Завидовали, ясное дело.
- У меня впечатление, что ты завидуешь даже сейчас! – Рассмеялась Снежка.
- Я?! Ну, уж нет! Мне, слава богу, девушки никогда не отказывали, а с этой... с ней я и сам не стал бы! Потому, что на красоту издали любоваться хорошо, а рядом... Я не сказал; у нее, ко всему прочему, был стальной характер. Невзирая на трогательную внешность, она обожала управлять, причем железной рукой. Ее так на курсе и звали, «железной». А я для роли подкаблучника не создан! Впрочем, несмотря на это, всем парням было немного... обидно что ли. А Гуриеву обиднее всех. Мало, что друга терял – Кторов на него ноль внимания, так и ребята еще подкалывали, что, дескать, Мишка его обскакал. По-доброму, конечно, но у Темыча самолюбие, сама понимаешь! И вот однажды Гуриев поспорил на нее с однокурсниками... что за неделю ее завоюет.
- Подожди... Как это – поспорил на нее?! Она что – лошадь на скачках?!
- Да ладно, это же в шутку было!
- Ничего себе шутки! Нет, я не верю, что Артем мог так поступить! Это же унизительно для девушки. И обидно.
- Может... Но ведь она даже не узнала ничего. И, наверное, до сих пор не знает.
- И кто же выиграл спор? – Помедлив, спросила Снежка.
Кирилл лукаво усмехнулся:
- Что же спрашиваешь, если Артема знаешь? Ему только глазами раз блеснуть, бровью повести – и готово.
- Ты же не хочешь сказать, что Артем увел у Миши девушку?
- Почему? Именно это я и хочу сказать! Через пять дней она уже встречалась с Гуриевым. Кторов, конечно, переживал... Все ожидали, что между ними с Гуриевым черная кошка пробежит, однако этого не случилось. Да оно и правильно, если подумать: девчонок полно, а настоящего друга пойти поищи! Извини, я не хотел тебя обидеть!
Но Снежке было не до цепляния к словам.
- Нет... – Сказала она задумчиво. – Что-то тут не так... Или ты врешь, фантазер несчастный, или Артем эту девушку действительно любил.
- Так я и не говорю, что не любил. Даже скорее всего! Я же рассказывал, какая она была. Мечта поэта! А Темыч и есть поэт! Сначала, конечно, был спортивный интерес, ну, а потом... да, я думаю, что он любил.
- А она?
- Ну, как в него можно не влюбиться, в Гуриева? Сама понимаешь!
- Понимаю... – Вздохнула Снежка. – С любовью, конечно, бороться трудно... Хоть Мишу и жалко...
- Да уж. Хотя, может быть, эта история стала ему уроком. Что не стоит метить слишком высоко. Она же реально была для него слишком хороша, все это видели. И что не всегда стоит доверять людям.
- Может, он с тех пор и такой... недоверчивый, колючий, насмешливый! – Осенило Снежку. Кирилл кивнул.
- Очень возможно. Ну, а тут вроде как история повторилась. Только в другом варианте. С тобой.
- Со мной?!
- Сначала ты с ним была, теперь с Артемом.
- Я с ним никогда не была... в том смысле, какой ты вкладываешь в эти слова!
- А какой смысл в них вкладывает он, ты подумала? – Спросил Кирилл неожиданно серьезно.
Снежка растерялась.
- Ты глупости говоришь! – Раздраженно возразила она. – Артем не мог так с ним поступить. Я точно знаю, что не мог. Даже тогда.
- А сейчас?
- Да прекрати! – Снежка почти кричала. Кирилл заставлял ее задуматься над тем, что раньше никогда не приходило в голову. – У Мишки в Москве невеста, почти что жена, понял? Я ему никогда не нравилась, как девушка, он об этом даже не заговаривал, между нами ничего не было, так, что я ни в чем не виновата, а Артем тем более!
И, чтобы переменить ставший трудным разговор, спросила:
- А почему они, все-таки, расстались?
- Кто? – рассеянно переспросил Кирилл, уже думающий о другом.
- Та девушка с Артемом. Почему они расстались потом?
На лице Кирилла появилась растерянность. Он изумленно захлопал ресницами, и не сразу ответил:
- Как? А ты разве не знаешь...
- Что она должна знать, Кирик? – прозвучал резкий голос за спиной Снежки. Она оглянулась – рядом стояла Света, смотря на Кирилла почти с ненавистью.
- Так что она должна знать?! Сплетни со всей Москвы? Ты, в самом деле, хочешь знать, Снежка?
- Сплетни – не хочу.
- Так он больше ничего не знает! Да-а, Кирилл, не ожидала, что у тебя такой длинный язык! А еще говорят, что женщины много болтают, кто бы на тебя сейчас посмотрел!
- Свет... ну... я только...
- Слышала я, что ты «только»! Стоишь, поливаешь грязью нашего друга! Тебе не стыдно, Кирилл?! Ведь на самом деле ты ничего не знаешь о личной жизни Артема! Подхватил какой-то слух, раздул его и рассказываешь сказки, а Снежка, наивная, всему верит!
- Ладно-ладно... – растерянно твердил Кирилл. – Я что? Я молчу! Я не знал же, что она не в курсе...
- Все! – Твердо резюмировала Света. – Закрыли тему!
И, взяв Снежку под руку, увлекла ее за собой к вагону, продолжая говорить:
- Не слушай ты этого болтуна! Он тебе что хочешь наврет, все, что под забором слышал, наизнанку вывернет!
-Значит, этой истории, о которой он рассказывал, ее не было? – С тайной надеждой спросила Снежка.
Света, словно в задумчивости отвернулась
- Куда-то Лучик запропастился? Уедем же сейчас!
- Свет!
- Чего? Не знаю я, не знаю!. Слухов ходит много, но, мне кажется, тебе лучше спросить у самого Артема.
- Хорошо. – Подумав, согласилась Снежка. – Я так и сделаю.
И первая шагнула в вагон, не обращая внимания, что Светка провожает ее долгим озабоченным взглядом.
Убедившись, что Снежка направилась к купе Гуриева, Света с тревожным вздохом покачала головой, и, оглянувшись, с силой впечатала ладонь в затылок подошедшего Кирилла.
- Ай! – Невольно вскрикнул тот. – За что?!
- Поспрашивай мне еще! – Гневно возразила она. – Кто тебя за язык тянул, скажи, пожалуйста?! Учти, если будет скандал, я первая ребятам расскажу, от кого пошла информация! И пусть тогда Артем с Кторовым вдвоем тебя убивают, а я с удовольствием на это посмотрю! Болтун!
- Извини... – Сокрушенно почесал затылок Кирилл. – Я правда не думал, что так получится. Не сообразил! Как думаешь, может, мне со Снежкой больше вообще не заговаривать? Ну, чтоб опять чего-нибудь не ляпнуть эдакого!
- Да, - Уже миролюбиво кивнула Света. – во всяком случае, в длинные разговоры с ней не вступай. Думаю, так действительно будет лучше для всех.
***
В перестук колес вливались звуки гитары, неуверенные, обрывистые, но удивительно органичные.
- Вадик, прекрати инструмент терзать – Сказал Гуриев, захлопывая крышку чемодана. – Девочки, гляньте, мы там не подъезжаем еще?
Стоящая напротив купе в коридоре Света обернулась на окно и отрицательно качнула головой.
- Минут пятнадцать есть, больше даже. Однако, пора собираться. Лучик, ты идешь?
Вадим со вздохом встал с полки и протянул гитару Артему.
- Сейчас, подожди минуту.
- Ладно, я пока косметичку соберу. Увидимся!
Энергично кивнув Снежке, Светлана удалилась в сторону своего купе. Вадим вышел в коридор и уставился в экран своего телефона, не обращая внимания на Гуриева и Снежку. Девушка сочла момент подходящим для разговора.
- Артем, - негромко спросила она. – Я хотела спросить, ты когда-нибудь... то есть... в общем, как ты расставался с девушками?
- С кем? – С неподдельным изумлением переспросил Гуриев.
Снежка покраснела.
- Я имею в виду... ты ведь встречался с кем-то... дружил... до того, как мы познакомились?
- Н-ну, пожалуй, да, даже много с кем! – Подумав, кивнул он. – А с чего это тебя вдруг заинтересовало мое темное прошлое?
- Извини, тебе, может быть неприятно говорить об этом, но я все же хочу знать.
- Все нормально, у меня от друзей нет секретов, а от тебя – тем более! – Артем широко улыбнулся. – Спрашивай, Снежок!
- Мне интересно: как и почему ваши отношения заканчивались? Почему ты их бросал, то есть... оставлял?
- А с чего ты взяла, что я кого-то бросал? – Он поднял брови. – Можешь спросить хоть вон у Вадика – я никогда не бросал женщин. Они меня бросали – это было. Впрочем, тоже нечасто... Обычно отношения просто... затухают.
- Как это? – Не поняла Снежка.
- Да просто. Постепенно надоедает все время быть рядом, у каждого появляется своя жизнь, пути расходятся, и все! Впрочем, я со всеми сохранил дружеские отношения. Перезваниваемся, иногда встречаемся на нейтральной почве, поздравляем друг друга с днями рождения.
- Надоедает? Это что же, и нам когда-то надоест, ты хочешь сказать?
- Все может быть... Да ладно, Снежок, не делай такие грустные глазки, я пошутил! Так хорошо, как с тобой рядом, мне не было еще ни с кем! И я не думаю, что эту гармонию что-нибудь способно нарушить!
- Это правда?
- Конечно. Я вообще не вру. Без особой необходимости. Вадик, подтверди!
Климов машинально кивнул, не поднимая головы. Вряд ли он вообще слышал, что ему нужно подтвердить. Снежка фыркнула. Артем лукаво подмигнул ей:
- Как расстаться с тобой, Снежок? Где я еще такую найду, сама подумай! Чтобы так меня понимала, так чувствовала, на одной волне была со мной. Чтобы ей все на свете рассказать можно было! Думаешь, много таких, а?
Девушка благодарно улыбнулась ему.
- Значит, ты никогда ни одну девушку не обманывал?
- Нет, а зачем? – Он пожал плечами.
- Ну, если она тебе уже не нравится, если тебе с ней скучно, тяжело, ты так ей прямо и говорил?
- Ну, быть может, не такими словами, но да. Я старался быть честным.
- И что же они?
- Они обычно только радовались, что я заговорил об этом первым, потому, что чувствовали то же, что и я. Так что, никто не обижался. Я же говорю – это происходит у обоих одновременно.
- А если... - Снежка помедлила, прежде, чем задать следующий вопрос. – Если девушка, за которой ты ухаживал, тебе с самого начала не очень нравилась?
Артем нахмурился.
- Не вижу логики! Если она мне не нравилась, зачем с ней вообще общаться?
- Ну, например, на спор. Допустим, ты поспорил с друзьями, что девушка, которая встречается с другим парнем, влюбится в тебя...
- А вот это уже просто подло. Разве ты сама не понимаешь?
Снежка покраснела.
- И ты меня считаешь способным на такое?!
- Нет-нет! – Торопливо возразила она, ругая мысленно и Кирилла, рассказавшего дикую историю, и себя, за то, что ей почти поверила. – Я просто так спросила, потому... потому, что слышала про похожий случай. Один парень увел девушку у своего лучшего друга потому, что поспорил на нее.
- Хорош «друг»! – Покачал головой Артем. – К счастью, мне подобные не попадались. Никого я не уводил, никто на меня не обижался. Со всеми было все легко, кроме... Пожалуй, только один случай и могу припомнить. Когда девушка, с которой я близко дружил, уехала безо всякого предупреждения. Скажу честно – непонятно и обидно до сих пор. Ну, она вообще была... не совсем понятной девушкой. Она была...
- Гаврош, да? – Вспомнила Снежка.
- Откуда знаешь? – Удивленно поднял брови Артем.
- Миша рассказывал. Давно-предавно.
- Болтун... – Тихо и добродушно засмеялся Гуриев, привлекая девушку к себе. – С такими друзьями не сохранишь никаких секретов.
- Так это секрет?
- Нет, что ты, это я так сказал, в общем.
- Почему ты ее так странно называл?
Артем сел и потянул ее за собой.
- Видишь ли... Гаврош – это мальчишка-революционер из романа Гюго. Быстрый, дерзкий, сообразительный сорванец. Она такая и была. Хотя внешне – даже очень симпатичная девочка. На тебя похожа, между прочим. Такие же волосы светлые, мягкие, как шелк под руками, такой же наивный взгляд... Но характер! Боже ты мой! Авантюристка!
В его голосе послышалось мечтательное восхищение.
- Знаешь, как она попала на эстраду? Прошла прослушивание в группу, состоящую из одних парней, переодевшись парнем! На спор с одним своим другом. И выиграла, представь себе! Никто даже не заподозрил, кто она, пока она сама не раскрыла карты. А зрители, я уверен, и не догадывались большей частью, что этот молодой гитарист – девушка. Впрочем, очень неплохо играла! Профессионально. Нас с ней судьба свела – я это так называю. Наши коллективы выступали встык на одном сборном концерте и, когда мы расставляли на сцене аппаратуру, а они, наоборот, сворачивались, она ко мне подошла и попросила автограф для своей мамы, сказав, что та обожает мою музыку. Я, разумеется, решил, что это лишь предлог, для знакомства, но оказалось – правда, представляешь? Как и то, что ей, оказывается, было очень трудно вот так подойти и обратиться к незнакомому человеку. При всех своих смелых поступках, она так трогательно, почти по-детски, смущалась... Натуральный Гаврош!
- Дал? – Тоже невольно улыбнулась Снежка.
- Автограф? Конечно! И попросил взамен помочь мне. Как она мне позже сказала, поставил ее в безвыходное положение, и она не смогла отказать!
- Что же ты такое попросил?!
- Ничего такого, о чем ты подумала, судя по выражению твоего лица! У меня в это время Климов лежал с гриппом, Пашка – это был у меня такой друг, вместе начинали выступать, я потом тебе расскажу о нем – так вот, Пашка совершенно некстати ударился в личную жизнь, так что, мне даже подыграть было некому, а на следующий день концерт, который отменить было невозможно. Вот я и попросил ее поработать на сцене со мной. Только один вечер. Она меня очень выручила, и с этого вечера мы подружились. Она мне помогала с текстами моих песен. Редактировала, рифмы сглаживала, иногда даже советовала что-то. Она же сама писала. Правда, я узнал об этом позже, поначалу она была угрюмой, сторонилась меня, как и вообще почти всех. Шаг за шагом завоевать ее доверие было совсем непросто, но в конце концов, мне это удалось. Сначала она мне стала отвечать – вначале и это было проблемой, потом – говорить сама, потом спорить, шутить и смеяться. И в конце концов, оттаяв, как заколдованная снежная королева, она прочитала мне свои стихи. Знаешь, я на всю жизнь запомнил. Это было что-то необычное, я бы сказал – неземное. Такая странная музыка.
- Как в твоих, да?
- Нет, своя музыка, совсем другая. Я как-нибудь дам тебе послушать записи... Я настоял, чтобы она читала на диктофон. Хотел после подобрать к этим стихам музыку, хотел, чтобы она пела. Она долго на это не решалась, но я уговаривал, и мы сделали несколько песен, но, к сожалению, они остались только на дисках. Я-то уже мечтал, что у нас будут совместные концерты, что мы будем стоять на сцене рядом... Уже ребята все мои ее полюбили... хоть поначалу относились настороженно к ее резковатым вспышкам. И тут это случилось...
- Что? – Шепотом уточнила Снежка, видя, что Артем замолчал. – Или ты не хочешь говорить?
- Нет, просто пытаюсь вспомнить, чтобы лучше объяснить. Когда это произошло, мы были на гастролях. После концерта вдвоем ужинали у меня в номере, засиделись за полночь. Обычные разговоры, даже тени ссор каких-то не было. Она ушла вполне веселой. А через два часа разбудила меня, чтобы сообщить, что нам надо расстаться. Совсем! Она все обдумала, и так решила. Что дороги у нас разные. Я, естественно, попросил объяснений... Пытался выяснить, что случилось, уговаривал успокоиться... даже физически задержать пытался. – Он потер переносицу. – Но она стала отбиваться от меня, как от разбойника! Толкнула, ударила, и просто выбежала, хлопнув дверью. Я был в шоке, мягко говоря.
- Но потом что-то выяснилось? Утром?
- Только то, что она на рассвете села в поезд, в гордом одиночестве, и отправилась в свой маленький родной город, затерянный на просторах России. Позвонила только через месяц. Сказать, что все у нее нормально, а я ни в чем не виноват, и она обязательно будет со мной поддерживать связь. И действительно, поддерживает. Раз в два месяца, примерно. Звонит, пишет. Рассказывает о своей работе в местном театре. Но лично мы с тех пор так и не встречались
- Странная история. Без причины ничего не бывает. Почему же она все-таки уехала?
- Говорю же: сам не понял. Спроси у Вадима, если интересно. Климов!
- Чего опять? – Вадим с недовольным видом спрятал телефон и застыл на пороге купе.
- Ты Гавроша помнишь?
- Олю? Ну!
- Ее. Почему она тогда уехала, не знаешь?
- А должен?
- Ну, она же больше всех из ребят с тобой общалась. Она тебе ничего не говорила такого?
- Нет, ничего. – Вадим сел напротив, скрестив на груди руки и взглянул на Артема с каким-то затаенным вызовом. – Да тут и не нужно было говорить!
- То есть?
- Все понятно было, без слов. Только ты один не видел.
- Интересно! – Поднял бровь Артем. – Чего же это я не видел?
- Как она за тобой бегала хвостиком, преданными глазами смотрела, все твои желания угадывала. О чем бы ее не спросили – вечно ссылалась на тебя. «Как решит Артем. Как считает Артем!» - только это от нее и слышно было. Долго такое не могло продолжаться.
- Мне кажется, она тебя любила... – Задумчиво сказала Снежка. – И тем более странно, что она так резко решила уехать.
- Она его любила! – Уверенно подтвердил Вадим. – И именно поэтому она и решила уехать!
- Не понимаю... – Снежка растерянно посмотрела на Артема. Тот молча сверлил взглядом Климова.
- Как бы это сказать... – Задумался Вадим. – Она поняла, что доверила ему слишком многое. Больше, чем обычно доверяют друзьям. Такое доверие делает человека очень уязвимым. Он пытался ею управлять... заставлять жить по своей программе. Ну, а у нее не было сил сопротивляться. Она поняла, наконец, что совсем раствориться в нем, исчезнет, как самостоятельная личность. Он ее подавит. Поэтому и решила все порвать разом.
- Ты это серьезно?! – Раскрыл рот Артем. – Вадик, да ты о чем вообще? Когда и кого я подавлял?! Кого и к чему принуждал?! Не слушай его, Снежка, я не знаю, что с ним такое в последнее время! Как будто он меня первый день знает! Тираном каким-то выставить меня решил!
- Темыч, не вскипай! – Дружелюбно улыбнулся Вадим. – Ты не тиран, конечно... Я, наверное, неправильно выразился. Знаешь ведь, я не мастер говорить. Я просто имел в виду, что ты с ней вел себя как учитель. Или как наставник. Направлял, указывал, выбирал за нее...
- Ну, а если и так, что в этом такого? – Раздраженно осведомился Гуриев. – Я хотел помочь талантливому человеку раскрыться – вот и все.
- Ничего, конечно, ничего! – Вадим успокаивающим жестом поднял руку. – Просто, когда за взрослого человека кто-то стремиться принять решение, это может быть не очень приятно... Я ведь тебя не виню, знаю, ты как лучше хотел. Просто ты так привык. На тебя давят – ну, и ты, соответственно.
- Что ты опять выдумываешь? Кто это на меня давит?
- Во-первых Железная Леди. Постоянно. Потом...
- Кто-кто? – С загоревшимся интересом переспросила Снежка, смутно припоминая, что где-то, причем совсем недавно, уже слышала это прозвище.
- Никто! – Резко ответил Артем. – Я свободный человек, все решения принимаю сам, и ни на кого не давлю, а пытаться помочь – это совершенно другое дело! Наконец, если ей не нравилось, что я за нее что-то решал, почему она мне об этом никогда не говорила?
- Потому, что любила. – Вадим пожал плечами. – Разве непонятно?
- Непонятно. По-моему, ты куда-то не туда зашел, Вадик! Правильно говорил, философские дебри – это не твой путь.
- Ну, а я о чем? Я – человек простой, сложностей не понимаю. – Климов продолжал улыбаться. – И ты на меня не сердись, Темыч, я по-дружески.
- На что это он сердится? – Раздался из коридора веселый Мишкин голос. – Вы что тут, поссорились уже?
- И не думали! – Отозвался Артем. – Так, поспорили немножко. Вадик говорит, что я сатрап, всех тут собой подавляю!
- Неправда, я ничего подобного...
- Ладно-ладно! – Прервал их Кторов. – Поезд встал, а вы и не заметили! Берите вещи, Артем, а то сейчас твои встречающие весь вагон разнесут!
***
После жаркого купе воздух прогретого полуденным солнцем Казанского вокзала показался свежее, чем в полях. Снежка с наслаждением вздохнула, цепляясь за ручку вагона.
- Прыгай, чего застряла? – Нетерпеливый Кирилл, стоя сзади стиснул пальцы на талии девушки. И тут же услышал:
- Ну, Игнатенко! Руки-то не распускай!
Кирилла дернуло, словно током.
- Ты чего, Темыч, какие руки? Она на проходе встала просто, я подвинуть хотел! Да что я, сумасшедший, что ли? Славку Угольникова помню еще!
- Да ладно, шуток не понимаешь?
Лукаво усмехнувшись, Артем ловко спрыгнул на перрон.
- Иди сюда, Снежок!
Подставив локоть, одной рукой он снял девушку со ступеньки и закружил в воздухе. Их смех смешался с маревом погожего дня.
- Зря ты про Угольникова напомнил. – Вполголоса заметил Вадим. – настроение только портить. Хорошо, что он внимания не обратил!
- Мальчики, выгружаемся! – Звеняще выкрикнула Света, толкая его в спину....
Возвращаться домой... В этих коротких словах необыкновенный диапазон чувств и эмоций, знакомый далеко не каждому. Только тот, кто несколько суток трясся в спальном вагоне, знает, как приятно очутиться наконец на твердой земле, когда под ногами уже ничего не гудит и не стучит, и только голова еще несколько часов обманывает, по привычке кружась время от времени.
Этим необычным летом Снежка настолько привыкла к бродячей жизни, что сейчас ей было даже немного не по себе: как будто жизнь, каруселью вращающаяся вокруг, внезапно остановила бег, и она из нее выпала. Об этом она шепнула Артему, и услышала в ответ его смех:
- Ты думаешь, все на этом закончится, да? Нет, Снежок, наша дорога еще в самом начале. А значит, и твоя тоже! Ты ведь с нами?
- Я... Я с тобой! – Произнесла она почти беззвучно, чувствуя, что краснеет. Но Гуриев понимающее кивнул и тоже негромко, серьезно заметил:
- Ну, вот и хорошо!
Узкое заасфальтированное пространство было заполнено людьми. В разноцветной толпе музыкантов сразу же обступили. У кого-то Гуриев уже расписывался на открытке, от кого-то принимал искрящиеся цветным целлофаном букеты цветов. Его товарищи тоже не остались без внимания поклонников. Молоденькая девушка в огромных солнцезащитных очках уговаривала Вадима, вкладывая ему в руку черный маркер:
- Ну, распишитесь у меня на майке, а? Вот здесь, на груди прямо! Пожалуйста!
Климов растерянно оглядывался на Свету и не произносил ни слова. Из затруднения друга вывел никогда не теряющийся Кирилл:
- Девушка! Вот, он вам распишется! – Крикнул он, подталкивая вперед Кторова. – Он у нас без комплексов!
Мишка в ответ усмехнулся, и хотел было произнести одну из своих всегдашних острот, но неожиданно смешался и опустил глаза. Сквозь толпу встречающих продвинулась высокая блондинка с классической фигурой манекенщицы. В руках хорошо одетая девушка держала кремовые розы.
- Привет, ребята, с возвращением! – Улыбнулась она, не снимая темных зеркальных очков. – Привет, Артем! Прости, но эти цветы – не для тебя!
- Да, я догадался! – Весело кивнул Гуриев, с удовольствием протягивая ей руку. – Как дела, Регина? Твой жених по тебе ужасно скучал, просто всех нас извел!
- А я-то как! – Девушка буквально выхватила из толпы Кторова и торопливо расцеловала его. Затараторила, смеясь:
– Топтыжка! Господи! Загорелый, прямо черный! А у меня – видишь? – весь курортный загар уже сошел! Ты что так смотришь, Миш? Ну? Ты не рад, что я приехала?
- Вообще-то рад! – улыбнулся Кторов. – Но ты, как всегда, слишком уж шумно. И цветы эти... к чему?
- Любимых артистов публика всегда встречает цветами! – Парировала Регина, ероша его волосы. – А ты у меня самый любимый, так что, не спорь!
- Ну, ладно, ладно! – Миша покорно принял букет. – Слушай, поехали куда-нибудь, посидим? Мне надо с тобой поговорить.
- Да неужели? Ой, а мне как надо! Тут без тебя столько всего напроисходило! Ребята... – Она обернулась к Гуриеву. – Я его заберу у вас! Ничего?
- Да нормально все, Регин! Все равно сейчас по домам располземся. Но завтра – Артем повысил голос, чтобы слышали все. – Репетиция, как всегда, в девять! И хореограф нас ждать будет, я ему уже звонил!
Миша и Регина ушли так стремительно, что Снежка даже не успела сказать ему «пока». Оглянувшись через минуту, она заметила, что они снова целуются. Гуриев проследил ее взгляд.
- Да-а, везет Кторову, завидно даже! – Шутливо заметил он.
- Тебе его девушка нравиться? – Насторожилась Снежка.
- Да что ты, нет, конечно! Цветы! – Хохотнул Артем. – Такие розочки – и не мне!
- Зато вот эти – тебе! – Прозвучал рядом веселый голос. Артем повернул голову... и бросился обнимать высокого плечистого парня с пышной рыжеватой шевелюрой. На плечах он держал симпатичного ясноглазого мальчика лет трех-четырех на вид . Пшеничные волосы ребенка вились колечками, а в руках малыш сжимал пестрый букетик полевых цветов, который с улыбкой протягивал Артему.
- Паша! – Просиял Гуриев. – Кравцов! Ну, ни фига себе! Вы откуда взялись?!
Он похлопал парня по плечу, осторожно принял на руки сияющего радостной улыбкой мальчика, взял у него цветы.
- Это он сам собирал утром в сквере! – Заметил Паша, тоже улыбаясь.
- Спасибо, Одуванчик! Не забыл, значит, своего крестного?
И в самом деле похожий на одуванчик с облаком светлых пушистых волос вокруг головы малыш отрицательно помотал головой и обеими руками обнял Артема за шею.
При виде этой умилительной картины Снежка подумала, что когда-нибудь, неважно, через сколько лет, у них будет такой же милый ясноглазый сынок, и Артем вот так же будет носить его на руках... а мальчик будет смеяться... и на щеках его будут играть ямочки...
- Снежка! – Оклик Гуриева вернул девушку в реальность. – Снежка, это Паша. Павел Кравцов, мой замечательный старинный друг. А это Снежка, а вот это – Андрей! Они теперь танцуют в нашей группе. Ну, остальных представлять не буду, ты их и сам еще всех помнишь, так ведь?
Паша кивнул. Остальные ребята тоже, видимо, узнали Кравцова, и тоже обрадовались. Вадим, Кирилл, Леша и Света, обступив его со всех сторон, возбужденно чем-то расспрашивали, рассказывали, перебивая друг друга.
- Да, вот это сюрприз, действительно! – Сказал Артем, когда гул немного рассеялся. – Как же ты тут оказался, друг? Да еще и с Одуванчиком вдвоем?
- Почему – вдвоем? С Алиской приехали коляску выбирать! Я тебе не говорил, разве – она опять в положении. Врачи говорят, на этот раз девочка должна быть!
- Да ты что?! Рад за вас обоих! Так Алиса что, тоже здесь?!
- Какое там! Не верти головой, Темыч, она в торговый центр поехала, потом куда-то еще на консультацию, к какому-то там знакомому врачу. У нашей мадам, как всегда, ни минуты свободной! Нас вот еле отпустила!
- А что же вы за коляской – в Москву-то? – Спросила Светлана. – Неужели, в Питере их мало?
- Полным-полно, Светик, но ты же знаешь Алису! Разве ей можно угодить? Более беспокойной женщины я в жизни не видел! Ей есть дело до каждой мелочи! Впрочем. – Признался он, улыбаясь. – Может, поэтому я в нее и влюбился!
Все вместе они медленно шли по перрону. Артем, Паша и Вадим стали дружно вспоминали что-то малопонятное Снежке. Белоголовый Одуванчик, кажется, задремал на руках Артема, прижавшись к его плечу. Взяв Свету под руку, Снежка отстала с ней на несколько шагов, чтобы спросить:
- Свет, а кто это? Он что, в группе раньше был, да?
- Конечно! – Кивнула Света. – «Луч» вообще начинался с объединения трех парней. Артем пел, Пашка и Вадим играли на гитарах. Потом, когда решили развиваться, взяли Лешу и Кирилла – следить за звуком. Лешка ведь танцором не был в начале, это уж потом!
- А ты?
- Что ты, меня в «Луче» вообще еще тогда не было. Они по всей стране катались, их уже знали все. И Алиска ездила с ними, как костюмер и как администратор. Такая хорошая девчонка, помню ее. Яркая, зажигательная. Она каждый раз ребятам костюмы разрабатывала, словно они не в провинции, а в Париже где-нибудь выступали. А выдумщица какая! Один раз ей показалось, что концерт скучновато проходит – зрители в зале чуть не засыпают. Так она попросила ребят песню подинамичнее сыграть, взяла Лешку, и вытащила его танцевать! Прямо на сцене, прикинь! Все чуть не упали!
- А зрители?
- Им понравилось. Никто же не ждал такого. Танцы под песни Артема вообще себе вообразить было сложно. Но после этого Гуриев решил ставить танцевальный номер. Нашел хореографа, но тут... Пашка начал придираться к Лешке. Он вообще неконфликтный, добрый, как Лучик, а тут... ну просто кошмар! Не сразу сообразили, что он просто ревнует. Потому, как по уши в Алиску влюблен!
- Ну, и что же дальше было? – Заинтересовалась Снежка.
- Да ничего. Раскрылся он. Алиса сказала, что, в общем, он тоже ей давно приглянулся, они между собой посоветовались, и решили... группу оставить. Ну, то есть с музыкой вообще завязать.
- Это почему? Разве они не могли как вы с Вадимом, например?
- Выходит, не могли! Гуриев тоже вне себя был, они же его подставляли! Надо было замену Пашке срочно искать. Но Кравцов даже подождать не соглашался, Алиса же только при условии ухода из «Луча» обещала с ним быть!
- Да почему же?
- Потому, что она считала: нормальной семьи при такой «бродячей жизни» не получиться. Хотела быть обыкновенной женой, вести дом, рожать детей и мужа вечером встречать с работы, и все тут! Я ее понимаю, между прочим! Когда-нибудь мы с Лучиком тоже...
- Не отвлекайся, рассказывай!
- Да я почти все уже и рассказала. Они ушли из группы, поженились. Артем вначале злился, конечно. Но потом все как-то уладилось. Алиска меня в танцовщицы порекомендовала, мы ведь с ней давно знакомы были. Дело пошло, решили вторую пару взять, ну, Андрея с Викой. Остальное ты знаешь.
- Артем и Паша помирились?
- А то не видишь? Конечно! Они друзьями были много лет, такое не забывается. Да и к Алисе Гуриев всегда очень тепло относился. Когда у Кравцовых сын родился, они Артема в крестные позвали, и даже назвали мальчика с честь него! Хотя по имени Темку мало кто называет. Он родился с мелкими такими светлыми волосиками, тонкими, они никак не лежали, так и вились в воздухе... С тех пор и пошло: Одуванчик, да Одуванчик.
Снежка слушала Свету и разглядывала Кравцовых. Мальчик ей очень понравился, да и Паша выглядел настолько добродушно и обаятельно, что, казалось, с ним готов был подружиться весь мир.
«Интересно, какая у него жена...» - Размышляла Снежка, дожидаясь, пока старые друзья закончат разговаривать. Наконец Паша, попрощавшись, ушел в метро, остальные тоже куда-то разбрелись, и Артем, наконец, обернулся к Снежке.
- Ну, что, идем? Провожу тебя, потом уже по своим делам отправлюсь!
Она радостно кивнула в ответ.
VII
- Как у нас все изменилось! – С изумлением восклицала Снежка. – Потолки стали выше, что ли?
Она плюхнулась на диван, разглядывая комнату с таким любопытством, словно видела ее впервые. Сейчас Снежка вновь напоминала маленькую девочку с пушистым светлым хвостиком на макушке, блистающими интересом глазами и приоткрытым ртом.
- Да нет, это я обои переклеила... Заняться-то было нечем! - Светлана Петровна присела рядом с дочерью и взглянула на нее с лукавой улыбкой. – Соскучилась?
Снежка кивнула, только сейчас осознав, насколько это правда.
- Мам, ты прости, что я... ну, что я так долго! – Виновато шепнула она на ухо. Мама мягко гладила ее по волосам.
- Ну, что ты, ладно тебе! Ты выросла, у тебя теперь своя жизнь... Я это понимаю. И принимаю. Вот только боюсь, не наломала бы ты дров, а? Или ты уже?
Снежка, улыбаясь, молчала. Светлана Петровна взяла дочь за плечи и отодвинула от себя, словно стремясь получше ее рассмотреть.
- Ну-ка, ну-ка! Какая же ты теперь? Нет больше моей Белоснежки!
- Ну, что ты, мам? Я – такая же. И я здесь!
- Ты ли? – мама с сомнением покачала головой. – Ты никогда не использовала такую яркую помаду... Куришь? – Вдруг резко осведомилась она.
- Нет!
- Только не надо врать! Взрослая уже, ни к лицу!
- Честное слово! Я пару раз тянулась к сигаретам Артема, но он мне по рукам, сразу! Сказал: «это не для тебя».
- Артем? Это кто?
- Это человек... Снежка помолчала, и добавила сквозь счастливую улыбку: - Мой человек, мама!
- Так... Подожди, это этот певец... Гуриев?!
- Ага!
- Я не сообразила сразу, слишком уж личным тоном ты произнесла его имя! Ну, и насколько он тебе близок, интересно знать?
- Ма-ам, ну, может, потом поговорим об этом?
- Когда? Когда ты опять умчишься на пару месяцев, да? А вернешься – беременной?! Тогда будем говорить?
- Мама!
- Я – врач, если ты еще не забыла, Белоснежка! Я говорю прямо, даже тогда, когда это выглядит цинично. И хватит делать большие глаза! Отвечай: что между вами было?
Снежка приложила ладони к запламеневшим щекам, и ответа не потребовалось.
- Так я и думала! – Вздохнула Светлана Петровна. – Как он мог? Ты же еще ребенок! Тебе даже нет восемнадцати!
- Скоро исполнится! И он не виноват... Я сама тоже... И вообще, тебе-то сколько было, когда ты папу встретила?!
- Когда встретила, или когда ты родилась? Это, знаешь ли, большая разница! Мы с твоим отцом по подворотням не шатались! Другое было время!
- А Артем – не первый встречный из подворотни, а мой любимый человек! Мама, мы любим друг друга, и возраст тут совсем ни при чем! Ну... просто нам повезло найти свою любовь немного раньше, чем большинству, вот и все!
- Ты думаешь, я не знаю, что такое первая любовь, да?
- Она не первая! То есть, наверное, первая. Но и последняя – тоже! Она у меня на всю жизнь, мамочка. И я точно знаю, что хоть сто лет проживу – такого, как он, больше не встречу. Он такой один... как самый настоящий сказочный принц! И когда ты его увидишь... Он приедет, посмотришь. К Новому году, или даже раньше. Ты поймешь, что такому человеку можно доверять!
- И даже доверить единственную дочь?
- Ну, конечно, мама!
Снежка воскликнула это так горячо, что Светлана Петровна невольно улыбнулась снова.
- Ты просто не знаешь...
- Вот как? Ну, что ж, расскажи!
Восторженный рассказ Снежки затянулся на несколько часов, так часто она увлекалась эмоциями и так старалась не упустить ни одной детали. Она сидела, поджав под себя ноги, как в детстве, помешивала ложечкой остывшее какао в любимой чашке с зайчиками, и говорила, говорила...
- Знаешь, мама, теперь я знаю, что такое счастье! – Задумчиво сказала она, когда за окнами уже упало беззвездное бархатное одеяло сентябрьской ночи. – Нет, правда! Это когда в животе щекотно так, а в висках как будто молоточки стучат... нет, не то! Как будто птица шевелит крылом – приятно и мягко. И сны снятся только хорошие! И даже если не высыпаешься – все равно поутру хочется летать! Вот так я теперь и живу. Знаешь, тут дело даже не в Артеме... не только в нем одном! Я всегда мечтала, чтобы у меня были друзья. Настоящие. Теперь они есть. И я скучаю по ним – по всем! Скучаю по Мишке – он смешной и очень, очень добрый... По Кирику – он такой веселый фантазер, если бы только знала! С ним никогда не будет скучно! Вадик надежный, как скала, с ним в любой обстановке ни капельки не страшно. Он никогда и ни на кого не сердиться – вообще. Не умеет, наверное! Его девушка, Света, она очень эмоциональная, даже резкая иногда, но она тоже очень хорошая. Настоящая подруга, которая всегда придет на помощь и никогда не выдаст твой секрет! А Андрей знает наизусть, наверное, тысячу стихов, а Лешка... В общем, они все замечательные. Это не просто коллеги по работе – они меня понимают. И любят!
- Почему ты так думаешь?
Снежка пожала плечами, словно ответ был очевиден.
- Потому, что я сама их всех люблю! У меня впечатление, что я нашла еще одну семью, и все ребята мне все равно, что братья.... Ты не сердишься на меня, что я так говорю?
- За что же? За счастье? Это было бы глупо! – Светлана Петровна осторожно взяла из рук дочери чашку. – Мне просто немного... грустно что ли.
- Это еще почему? – Встревожилась Снежка.
- Потому, что так, как ты рассказываешь, бывает очень редко. Так редко, что трудно поверить.
- Это я понимаю. Мне и самой трудно. До сих пор. Я часто себя спрашиваю: не сон ли все это?
- А еще мне грустно потому, что я понимаю: моя девочка выросла. И уже не девочка больше! А взрослая жизнь – это особые радости, но и страдания тоже особые...
- Страданий не будет! – Весело возразила Снежка, вскакивая с места. – Я в школе настрадалась достаточно... От того, что не такая, как все... серая мышь. Что на меня никто не смотрит. Что все компаниями, а я всегда одна. Но теперь с этим покончено! Я нашла СВОЮ компанию, и ни за что больше ее не потеряю.
Снежка порылась в рюкзаке, полистала какую-то тетрадь и вынула заложенную между страниц фотографию. Из ящика стола она взяла двухсторонний скотч и аккуратно прикрепила глянцевую картинку в простенке между своей кроватью и книжным шкафом. Тщательно пригладила поверхность, и, отойдя на несколько шагов, бросила на фото удовлетворенный взгляд. «Луч» в полном составе на фоне горного водопада. Счастливые лица у всех, не исключая меланхоличного обычно Марецкого. Кирилл прижал ладонью плечо присевшего на корточки в обнимку со своей гитарой Вадима. К другому плечу щекой прижималась Света. Прямо по центру Снежка, сияя улыбкой, положила руки на плечи Миши и Артема. Стоя между ними, она пыталась балансировать на высоком неудобном камне. Кторов и Гуриев, скрестив руки на талии девушки, с одинаковым усердием ее поддерживали.
- Это и есть твои ребята? – Спросила Светлана Петровна, становясь рядом с дочерью. – И впрямь производят впечатление порядочных людей, как не странно!
- Мама!
- Ну-ну, пошутила! Очень симпатичные молодые люди. Такие... полные жизни! И который же из них Артем?
- А ты сама как думаешь? – Лукаво поинтересовалась Снежка.
- По логике, это, должно быть, один из тех, с кем ты так радостно обнимаешься... – Рассуждала мама. – Но вот который? Лучше бы – этот.
- Почему? – Слегка обескуражено спросила Снежка, когда указательный палец коснулся Кторова.
- У него выражение лица попроще, добрее как-то. Что, не угадала?
- Мамочка, я тебе все диски с концертами Артема привезла! И музыку, и видео! Ты посмотришь, и будешь узнавать его из тысячи, как я!
- Спасибо, конечно, но я предпочитаю сюрпризы! Ведь человек на экране совсем иначе выглядит, чем в жизни. Не хочу создавать ложное впечатление. Лучше подожду, когда ты его привезешь ко мне в натуральном, так сказать, виде. Смотри только, не затягивай.
- Обещаю! – Снежка рассеянно переставляла на полке детские книги. – Мам, а помнишь, как ты мне читала на ночь?
Светлана Петровна не успела ответить. Лицо девушки внезапно помрачнело
Снежка взяла одну из книг, сдвинув брови, оглядела переплет, и резким движением убрала ее в закрытый ящик.
- Что ты, Белоснежка? Это же твоя любимая… Про принцессу Изольду.
Снежка тряхнула головой.
- Была любимая, мам! А теперь я выросла! И предпочитаю другие книги. Кстати, ты не выбросила мой учебник английского?
- Нет, конечно, в столе лежит. Зачем он тебе понадобился? В школу решила вернуться? Ой, Снежана! Я совсем забыла рассказать… Девочки, с которыми ты училась… Ну, Таня, Юля, другие еще, не помню, как зовут… Они здесь почти фан-клуб твой организовали. Скачивают из интернета твои выступления, собирают вырезки из газет, и даже фотографию твою у меня как-то просили, представляешь? Говорят, представить не могли, что их одноклассница будет танцевать в составе известной группы!
- Представляю… Так же хмуро ответила Снежка. – Одноклассница, с которой никто не хотел дружить… Серенькая мышка. Конечно, они удивляются.
- Как тебе не надоест эти глупости повторять? Никакая ты не мышка, а очень яркая и красивая девушка!
- Да, - Улыбнулась Снежка. – Теперь я это знаю!
И вдруг, плюхнувшись в кресло, расхохоталась так громко, что мама оглянулась на нее с тревогой.
- Извини, я просто представила, что будет, когда они увидят в газетах фотографии с нашей с Артемом свадьбы!..
***
Дни, проведенные дома, пролетели незаметно, как никогда. Только размещая в рюкзаке потрепанные учебники английского языка, Снежка рассказала маме, как Артем настаивает, чтобы она училась.
- Знаешь, он постоянно говорит, что сцена еще ни одного человека не сделала счастливым, что нужна профессия, чтобы твердо стоять на ногах. Он взял с меня честное слово, что я буду повторять школьный курс, и в следующем году хотя бы заочно поступлю на ИнЯз. Но ведь ему самому, или, например, Мишке, их образование не очень-то пригодилось в жизни, они же не по специальности работают! А Вадик и Кирилл и без образования великолепные музыканты, что же еще? Я не очень-то считаю, что мне это нужно, да и от учебы уже отвыкла, но спорить с ним я просто не могу! Если он непременно хочет, чтобы я стала переводчицей, я постараюсь его порадовать! Тем более, что язык мне всегда давался в школе легче остальных предметов!
Светлана Петровна кивнула.
- Знаешь, а мне начинает нравиться твой Артем!
Снежка улыбнулась.
- Я уверена, что, когда вы познакомитесь, он понравится тебе еще больше! У Артема дар производить на людей впечатление! Только не отказывай сразу, когда он будет просить моей руки!
При последних словах Снежка фыркнула от смеха.
- Хорошо! – Ответила Светлана Петровна, тоже улыбаясь. – Только после того, как как следует подумаю!
- Мамочка, ты у меня самая лучшая!
Подумав, Снежка вынула из кармашка рюкзака маленькую тряпичную куколку с парой смешных косичек.
- Это мне подарил Тема. – Доверительно сказала она. – И даже косички мы с ним вместе сами заплетали. Ее зовут так же, как меня, и я хочу, чтобы она была у тебя... пока мы с тобой не рядом.
- Нет, если ее подарил тебе твой Артем, я не могу ее взять!
- Мам, ну, пожалуйста! Она будет тебе напоминать обо мне, и о том, что я очень скоро приеду опять, вместе с Темой! А мне, чтобы его помнить, не нужны подарки, ведь мы с ним и так всегда будем вместе!
***
Уже оказавшись в вагоне, Снежка весело помахала застывшей на перроне маме, опустила занавеску и торопливо набрала знакомый номер.
- Артем, я уже еду! – Звенящим от восторга голосом сообщила она.
- Наконец-то! – С непритворной радостью в голосе отозвался Гуриев. – У нас без тебя все разваливается, не репетиции, а одно сплошное горе! Вообрази! Новую программу решили готовить, я Андрюшку пять минут со Светланой покружиться попросил. Ну, просто, чтобы посмотреть, как будут выглядеть танцоры! Так он нам скандал устроил, и хореографа Сергеича чуть ли не до истерики довел. Хоть зарежьте – говорит – танцую только со Снежкой!
- А помнишь, как он со мной в паре не хотел выступать? – Рассмеялась она.
- Вспомнила! Это сто лет назад было, а теперь... Словом, без тебя никак! Еще Вадик Светку ревнивыми взглядами закидывает. Стоит ей только Марецкому руку на плечо положить. Страсти, одним словом!
Голос Артема неожиданно отдалился, послышался шорох, какие-то стуки, и, наконец, веселый голос перехватившей трубку Светы:
- Снежка, алло! Ты там как? Не слушай его, он нарочно чушь несет! Хотя мы и правда ужасно соскучились!
- И я тоже. Ужасно!
- Когда тебя ждать?
- Сегодня в три.
- Здорово! Только мы встретить не сможем... – Голос слегка помрачнел. – К Артему в половине четвертого придут из «Комсомольской правды», неделю назад уже договорились! Мы-то их, конечно, мало интересуем, но не бросать же верного друга на растерзание журналистам одного! Так что, ты сама приезжай, ОК? Мы тут, в ДК на Русаковской, ну, где раньше репетировали, помнишь?
- Конечно, все помню, и приеду! Удачного вам всем интервью!
Отложив телефон, Снежка с наслаждением прислушалась к стуку колес под ногами. Еще совсем недавно она была маленькой, растерянной девочкой, с волнением и страхом отправляющейся в чужой город, а сейчас полное ощущение, что возвращается домой. Как все-таки много меняет в жизни тот маленький факт, что тебя любят и ждут!
Соскочив в Москве с подножки вагона, она почти сразу различила в толпе встречающих знакомую шевелюру.
- Мишка? – Обрадовалась она. – Миишка!
Кторов, сияя, как начищенный пятак, рванулся к ней, расталкивая встречных.
- Привет! – Он приподнял девушку, покружил в воздухе, словно разглядывая, и только после этого решился осторожно обнять. – Чертовски рад тебя видеть! Посвежела, похорошела!
- Да просто выспалась! – Отмахнулась она, целуя его щеку.
- А мы тут, знаешь ли, сутками пашем!
- Да, я слышала.
- Клип отсняли за три дня всего! Классный! Прямо хоть на кинофестиваль! – С удовольствием выкладывал новости Мишка. – Потом покажем тебе. Там молодой парень влюбляется в знаменитую танцовщицу-американку. Она приехала на гастроли, а он увидел и пропал! Начинает играть на гитаре и посвящать ей песни. Потом она, разумеется, уезжает...
- Парень – Артем, да?
- Конечно, кто же еще? А ты как? Соскучилась по дому?
- Я по маме соскучилась! – Снежка легонько улыбнулась. – Жаль, все-таки, что мы так далеко друг от друга.
- Понимаю. – Серьезно кивнул он. И добавил с грустинкой:
- Вы еще не так далеко. Моя мама на Украине. Я ее два года уже не видел.
И, словно опасаясь, что Снежка начнет сочувствовать, поспешно переменил тему:
Слушай, время почти обеденное. Может, в кафешку заглянем? Тут есть неподалеку одно неплохое местечко!
- Спасибо, Миш, я не голодная. Да и Артем, наверное, ждет.
- У него сейчас журналисты. – Возразил Кторов. – Мы там только мешать будем. Пойдем! Мороженого поедим – оно там обалденное! Помнишь, как в ГУМе, когда ты приехала?
- Помню... – Улыбнулась она.
- Мы с тобой так давно никуда не ходили... Все Темка, Темка, а на старого друга как будто и времени нет!
- Какой же ты старый? Ты – вечный друг! – Рассмеялась она. – Хорошо, если ты так хочешь, пойдем. Только ненадолго.
- Конечно, конечно. – Засуетился он. – Здесь всего два шага!
Кафе, о котором шла речь, оказалось маленьким, но очень уютным. Красно-коричневые стены и стулья с бежевой обивкой как будто излучали тепло, удачно контрастируя с пасмурным осенним днем за окнами. Снежка аккуратно устроила на вешалке короткую кожаную курточку и осталась в черных брюках-стрейч и светлой клетчатой рубашке с отложным воротником, которая ей очень шла. Кторов даже залюбовался на минуту ее светлой головкой, склонившейся над меню.
- Не заморачивайся! – Сказал он. – Я все закажу тебе сам. Доверься мне.
Шарики шоколадного и клубничного мороженого, принесенные улыбчивой официанткой, и впрямь оказались необыкновенно вкусными.
- С детства такого не ела! – Призналась Снежка, облизывая ложечку.
Кторов польщено усмехнулся.
- Места знать надо! Меня сюда привел Вадик, они со Светкой часто здесь бывают.
- Да, обстановка для свидания вполне подходящая. – Согласилась она. – А ты не приводил сюда Регину?
- Еще не успел.
До этого безоблачно веселый, Миша значительно посмурнел от этого невинного вопроса.
- Что-то не так? – Встревожено осведомилась Снежка.
- Да нет, не то, что бы... – Замялся Кторов. – Просто мне надо тебе кое-что сказать. Посоветоваться.
- Конечно, какие проблемы! – Весело кивнула она. – Мы же друзья! Я тебя каждый день вспоминала, Мишка, так соскучилась, если бы ты только знал!
- Да ладно! – Протянул он насмешливо. – По Гуриеву, небось, соскучилась, я-то причем?
- Ты опять?! Миш, ну, сколько раз повторять? Артем – само собой, но тебя я тоже очень сильно люблю, как друга, даже как родственника, наверное. И мне ты можешь сказать абсолютно все!
- Да? Хорошо, если так... В общем, речь пойдет как раз о Регине.
- А что с Региной?
- С ней-то как раз все в порядке! Просто... она хочет, чтобы мы поженились! – Торопливо выпалил он после паузы.
- Так правильно, давно пора!
Кторов нахмурился
- Ты в самом деле так думаешь?
- Конечно. Вы так давно живете вместе.
- Вот, и она так считает. Пристала с этой свадьбой, прямо как с ножом к горлу.
- А как считаешь ты? Ты что, вообще не собирался жениться? Может, ты ее разлюбил?
- Причем тут это? Просто я не думаю, что штамп в паспорте так уж важен.
- Для девушки – важен. Это ее статус, понимаешь? Не может же она вечно быть на положении любовницы?
- А ты с Артемом – можешь? – Спросил он неожиданно резко.
- Да причем тут это? - Мягко рассмеялась Снежка. – Мы познакомились-то совсем недавно. И вообще, не переводи стрелки! Речь не о нас, а о тебе!
- Да и... по правде говоря, я не чувствую себя пока готовым.
- По-моему, ты просто боишься ответственности. – Авторитетно заявила Снежка. – И совершенно зря! Регина – прекрасная девушка, и жена из нее получится замечательная. К тому же, она тебя так любит!
- Ты-то откуда знаешь? – С неожиданной злостью в голосе спросил он. – Ты ее один раз видела.
- Так это же видно сразу! Как она на тебя смотрела! – Вспомнила Снежка. – Брось, Мишка, соглашайся!
- И ты... не будешь возражать?
- А почему я должна возражать против твоего счастья? – Удивилась она. – Я уверена, Артем тоже обрадуется! На свадьбу чтоб пригласил, обязательно, слышишь?
- Значит, ты готова вот так легко взять отдать меня на всю жизнь в руки практически незнакомой девушки? Да-а,а я, дурак, надеялся, что хоть чуточку тебе дорог!
Снежка слегка растерялась. Кторов, вроде бы, шутил, но глаза его оставались серьезными, и даже слегка печальными.
- Миш, не надо драматизировать! Все семью создают, и тебе уже пора. А лучше нее вряд ли кого встретишь, согласись!
Но он, как будто не слушая, продолжал говорить сам.
- А вот я бы тебя никому не отдал. Любому бы морду набил!
И добавил, вздохнув.
- Кроме Гуриева, само собой. Он – другая тема.
- Почему – другая? – Уточнила Снежка.
Мишка взъерошил волосы – верный признак того, что тема разговора его порядком волновала.
- Знаешь, Гуриев много для меня сделал, он не раз буквально меня спасал, и я не такая свинья, чтобы забыть об этом и вставать у него на пути. В чем бы то ни было. Но дело даже не в этом. Дело в твоих глазах. Когда я увидел, как ты на него смотришь, мне все стало понятно. Сразу, прямо с вашей первой встречи. Я пытался себя обманывать, но в душе всегда понимал, что эту партию мне не выиграть.
- Странно… - задумчиво протянула Снежка…. – Ты говоришь так, словно я тебе нравилась… Ну, то есть, в смысле… Или ты опять прикалываешься? Не понимаю… Но, если это так, почему же ты никогда об этом не говорил?
Миша нахмурил брови.
- Потому и говорю, что не говорил. Да и о чем тут особенно разговаривать. Как говорят французы: «C'est La Vie»! Чему тут удивляться? Он и я... Нет, я себя не принижаю, есть моменты, где я Артему не уступлю, даже превзойду, он и сам это знает, но что касается, так сказать, экстерьера… - Он с грустной усмешкой развел руками. – То тут нас даже рядом поставить смешно.... Что ж, я не в обиде. Каждому – свое.
Снежка понимала, что нужно что-то сказать, заспорить, успокоить, но смутная неловкость не давала подобрать слова. Этот разговор начался так неожиданно, что тяжело было сориентироваться. Было еще ощущение, что она в чем-то виновата, но в чем именно – понять было сложно.
- Помнишь, как мы с тобой в первый раз встретились? В задымленном баре при вашей третьесортной гостинице. Когда среди алкашей и проституток я там увидел тебя, с твоими ангельскими глазами, со светлой улыбкой, с манерами невинной школьницы, я просто обалдел! Тебе.. такой, как ты там было совсем не место! И я подумал: «Чем черт не шутит? Может, судьба!». И пригласил тебя на танец. И ты согласилась, а я был счастлив! И нес чепуху про группу и всемирную славу, чтобы тебя заинтересовать. Я знал, понимал прекрасно, что вам с Гуриевым нельзя встречаться! Дорого я дал бы, чтобы не знакомить вас. Просто дал бы тебе руку, и мы бы убежали.. куда глаза глядят. Ради таких глаз, как твои, я все бы бросил, Снежка! Я и самого себя бы бросил – такого, каким я был тогда. И, если бы ты только захотела, я бы уронил небо в алмазах к твоим ногам! Я сделал бы из тебя звезду, рядом с которой Гуриев – просто пыль. Я бы смог. Я бы сам твоим продюсером стал, я же видел, как это делается! Но... мой треп на тебя не произвел впечатления, это было заметно. А я не мог допустить, чтобы ты просто повернулась и ушла, потому, что тогда ты бы снилась мне в мучительных снах до конца моей жизни, ведь найти тебя я бы уже не смог. И так получилось, что только он мог тебя удержать... О! Он всегда мог удержать, заинтересовать, обаять кого угодно, а уж молодую-то девушку – тем более. И я сам, сам отвел тебя к нему! Потому, что другого выхода у меня не было! И... случилось то, что просто не могло не случиться.
Он говорил взволнованно, горько, словно душу по капле выплескивал в каждом слове и, всматриваясь в его блестящие, ставшие вдруг бездонными глаза, Снежка едва не плакала. Он поняла, что Мишка совершенно не такой, каким она его всегда считала – беспечный, легкомысленный весельчак. Он умеет мыслить и чувствовать гораздо глубже и одухотвореннее, чем можно подумать. И, не помня себя, она придвинулась к нему, сочувственно смотрела в глаза, гладила волосы, скользила пальцами по лицу. И говорила – говорила торопливо, боясь, что ее могут перебить.
- Мишка... Как же так, Мишка?.. Ты прости меня, пожалуйста, что я ничего не знала, не замечала ничего! Ты мучился, а я... Прости, ладно? Но знаешь, что я хочу сказать? Все это к лучшему, Миш! Ты же все равно не мог бы на меня променять свою невесту, правда? Это было у тебя так, временное увлечение, туман, и к лучшему, что не зашло дальше! Это было бы несправедливо по отношению к Регине. И к нам с тобой тоже. Ведь это был бы обман. Ведь любовь, настоящую любовь, можно встретить только однажды, и поэтому позволить себе ошибиться в ней нельзя, понимаешь? Мы с Артемом друг другу НАЗНАЧЕНЫ. Как бы ты к этому не относился, как бы мы сами к этому не относились – это факт. Мы с ним на одной волне, мы чувствуем все вибрации друг друга. Мы даже разговаривать с ним можем без слов! Теперь ты понял? Так сложилось, так суждено было, должно быть, еще до нашего рождения! А вы с Региной, я уверена, будете счастливы! Ну, ты же сам так думаешь, правда?
Она нетерпеливо ждала положительного ответа, словно он должен был развеять то облачко неясной, тревожащей грусти, которое омрачало веселую беспечность маленькой девочки, в которой она привыкла жить.
В этот полуденный час в маленьком помещении не было других посетителей. Пока Кторов молчал, Снежка невольно вслушивалась в звуки радиоприемника из-за ширмы, где с хрипловатыми помехами звучала знакомая песня. Правда, где она ее слышала, девушка вспомнила намного позже. Тем светло-голубым погожим июнем, когда она окунулась в Москву, словно в прохладный упоительный водопад, Миша Кторов на собственной кухне под гитару напевал для Снежки эту грустноватую мелодию.
Я люблю, я люблю, я люблю, я люблю!
Вот сейчас, вот сейчас ты уйдешь
Но я люблю, я люблю, я люблю, я люблю...
Он действительно очень хорош...
Проходит жизнь, проходит жизнь
Как ветерок по полю ржи
Проходит явь, проходит сон,
Любовь проходит... Проходит все!
Любовь пройдет, мелькнет мечта
Как белый парус вдалеке.
Лишь пустота, лишь пустота
В твоем зажатом кулаке...
- Да! – Широкая улыбка словно смыла с Мишкиного лица все следы недавних переживаний. – Конечно, мы будет счастливы... если вообще возможно счастье в семейной жизни, в чем я пока что не уверен!
Он хохотнул, вызывая Снежку на ответную улыбку, и тут же бросил быстрый взгляд на часы.
- Давай-ка ускоримся! А то как бы нашей звезде нас искать не пришлось. Знаешь, нервы Гуриева – народное достояние, их порчи нам ни за что не простят!
Он подмигнул девушке, и она с удовольствием рассмеялась. Все-таки, таким – простым, юморным и понятным, Мишка был ей гораздо ближе. В такие разговоры были ему совершенно несвойственны и потому оставляли тяжелый осадок. Снежка тут же сочла за лучшее забыть об этом, тем более, что предвкушение встречи с Артемом без труда заслоняло все остальные мысли.
***
Кторов замешкался у машины, и Снежка в одиночестве вбежала на крыльцо Дома Культуры. Как давно она зашла сюда вместе с Вадимом, и с замиранием сердца слышала ликующий крик Светланы «Лучик приехал!», звенящий под сводами! Теперь здесь ждали ее. Во всяком случае, ей было приятно так думать.
У подножья широкой лестницы навстречу девушке, как бы преграждая путь, шагнул высокий, широкоплечий парень с добродушно-обаятельным лицом и теплыми карими глазами. Мощной фигурой, взглядом, и даже улыбкой он неуловимо напоминал Вадима, Снежка даже подумала на долю секунды, что это он.
- Здравствуйте! – Вежливо кивнул незнакомец не успевшей даже удивиться девушке. – Вы, наверное, Снежана?
- Ну... да. – Немного растерянно ответила Снежка. Звучание полного имени непривычно царапнуло.
- Рад знакомству. Меня зовут Валентином.
- Вы что, журналист? – Снежка вспомнила, что Света говорила ей о визите прессы.
- Нет, что вы! Просто я много о вас слышал. Я теперь работаю телохранителем Гуриева.
Она понимающе кивнула. На минуту вспомнился Угольников, его кривые ухмылки, мрачный взгляд из-под бровей... Хорошо, что этот парень на него ничуточки не похож!
- А где Артем вас нашел? Что-то ваше лицо мне не знакомо!
- Меня Вадик рекомендовал. Климов. – Уточнил он. – Мы с ним вместе на тренировки ходим.
- Ну, тогда я спокойна! – Засмеялась Снежка. – Жизнь Артема в надежных руках!
- Надеюсь.
- Снежка! – Миша, торопясь, едва не налетел на девушку. – Привет! – Быстро кивнул он Валентину. Тот ответил таким же кивком. – Сколько можно стоять здесь? Вадик звонил, говорит: Темыч про нас пятьдесят раз уже спрашивал.
- Значит, интервью у него закончилось? – Обрадовалась Снежка, и заторопилась наверх, крикнул новому знакомому уже с высоты пролета:
- Увидимся!
Воздух звенел от знакомой музыки. Снежка пробежала через пустой зал, едва не сбив с ног хореографа
- Простите, Филипп Сергевич! – Торопливо извинилась она. – Рада вас видеть!
- С приездом! – Хмуро, как всегда, кивнул он, но глаза при виде Снежки заметно потеплели. – Явилась, наконец!
- Да меня всего-то неделю не было! А... где все?
- Артем с журналистами беседует в репетиционной, третья дверь налево по коридору. Кирилл этот исторический процесс фиксирует на видео, а остальные просто топчутся там, как стало овец, вместо того, чтобы работать! – Хореограф развел руками.
Снежка рассмеялась.
- Что ж, пойду и я потопчусь!
- Иди-иди! – Крикнул он ей вслед. – Да скажи им там, чтобы поторопились!
В просторной светлой комнате, ослепившей Снежку на миг после полутьмы зрительного зала, действительно, собрались почти все. Стоящая у дверей Света едва не подпрыгнула от восторга.
- Приехала, ура! Ребята, Снежка!
- Как ты? – Шепнул на ухо Андрей, обнимая. – Знаешь, без тебя здесь черте что творилось!
- Вот именно! – Энергично кивнула Света. – Артему взбрело в голову нас поставить вместе! Знаешь, я только тогда поняла, какой мой Лешик потрясающий партнер! Без обид, Андрюш!
- Это ж стоило дождаться, чтобы ты уехала, чтоб такое от нее услышать! - Воскликнул подбежавший Лешка.
- Просто, любой паре нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу! – Снежка сияла улыбкой.- Господи, какие же вы все хорошие! И как я без вас столько дней жила – не верится даже!
- Похудела как! – Озабоченно покачал головой Климов, и, крепко стиснув, крутанул девушку сильными руками. – Будем откармливать, а то ты просто не выдержишь графика!
- Выдержу! А вот есть столько, сколько ты, я все равно не смогу. Это тоже талант, Вадик!
Ребята фыркнули. Вадим добродушно улыбнулся.
- Смейтесь, смейтесь! Просто я спортсмен, не то, что некоторые дистрофики!
Но Снежка уже его не слышала. Она смотрела на Гуриева, который, пристав из глубокого креста посреди комнаты, с улыбкой жал руку светловолосой девушке в голубой куртке.
- Большое спасибо! – Кивнула журналистка Артему. – Должна заметить, Артем Игоревич, что с вами очень приятно работать. Вы – воспитанный и вежливый человек. К сожалению, это можно сказать не обо всех ваших коллегах по сцене.
- А я никогда не говорю ни о ком из них плохо. И стараюсь не думать. Ситуации бывают разные, а специфика нашей работы все-таки очень нервная. И надо всегда пытаться понять человека.
- Я постараюсь! – Девушка улыбнулась. – Когда вам удобно передать материалы для согласования?
- А зачем мне их передавать? – Артем пожал плечами.
- Ну... так же принято.
- Не нужно. Я вам верю. Верю, что ничего, кроме того, что я говорил, вы не напечатаете. Ну, а за свои слова я всегда отвечаю! Покажите только фотографии, если можно. – Он усмехнулся и шутливо добавил:
- Вопросы моей фотогеничности меня всегда волновали!
- Конечно, еще раз спасибо! Валера, ты слышал? – Обернулась она к кудрявому парню с фотоаппаратом. – Сделай еще несколько снимков, портретного плана. Я подожду тебя в машине.
Вежливо попрощавшись со всеми, журналистка удалилась. Пока фотограф возился со своим инструментом, Артем торопливым взмахом руки подозвал Снежку. Девушка нырнула под руку не выпускающего своей камеры Кирилла, и присела на ручку кресла, с удовольствием обвивая руками Артема. Его задумчивые, сияющие мягким изумрудным светом глаза оказались совсем рядом. Одна рука придерживала талию девушки, вторая мягко скользила расставленными пальцами по ее лицу, как будто он хотел на ощупь вспомнить знакомые черты.
- Снежок, наконец-то! – Выдохнул он. – Что же так долго?
- С Мишкой мороженое ели! – Сияя от счастья, пояснила она.
- Вот как? – Протянул Гуриев, и, приподняв голову, огляделся. – Ну, и где же этот Ромео? Ему своей Джульетты уже мало, он стал смотреть на чужих?
- Что ты, как раз наоборот! – Снежка рассмеялась. – Он сказал мне, что скоро у него свадьба.
- Да? Ну, это меняет дело! – Голос Артема заметно повеселел. – Правда, что ли, Миш?
- Правда. – Не сразу, и словно бы нехотя, отозвался от двери Кторов.
По комнате пробежал изумленный гул.
- Молодец! – Опомнилась первой Светка. – Поздравляем!
- Вот уж не ожидал! – Протянул Лешка, и Вадим сразу же резко отреагировал:
- Почему это?
- Ну, во-первых, мне казалось, что я точно знаю, кто у нас создаст следующую ячейку общества! – Алексей стрельнул глазами поочередно на Светку и Вадима. - Во-вторых, я вообще полагал, что Кторов не из тех людей, которые женятся.
- Значит, ты неправильно полагал! – Еще с большим напряжением ответил Климов.
- Да не закипай, Вадик, никто твоего друга не обижает! – Примирительно улыбнулся Леша. – Я просто удивлен, вот и все! Темыч, а ты разве не удивлен?
- Удивлен! – Кивнул Артем. – Но это очень приятное удивление. Что тебе подарить на свадьбу, а, Миш? Может, белый рояль?
- Зачем? – Не поняла Снежка. – Он же не умеет играть!
- Зато это так романтично! – Артем чуть насмешливо, с улыбкой, щурился. – Но если он не хочет рояль, можно рассмотреть вариант с гитарой!
Кторов внезапно резко развернулся, и, не говоря ни слова, вышел.
- Что это с ним? – недоуменно спросил Артем. – Я же пошутил, не ясно, разве?
- Может, зря я об этом при всех заговорила? - Помрачнела Снежка. – Вдруг он пока хотел держать это в секрете.
- Ну, такой секрет недолго удержишь! – Вмешался Кирилл. – А вообще правильно, конечно. Сколько можно мозги Регинке крутить! Любит ведь она его, дурака!
- Сейчас вернется, не беспокойтесь. – Заверил всех Гуриев. И тут же обернулся к Кириллу.
- Выключи ты камеру, журналистка уже ушла!
- А я разве ее снимал? – С напористым веселым удивлением произнес тот. – Я тебя снимал! И, как мне кажется, интересное еще не закончилось!
- Ну-ну, давай Феллини! Думаешь, тебе за это «Оскар» дадут?
И, не обращая больше внимания на камеру, потянулся к Снежке. Они целовались забыв обо всем, наслаждаясь друг другом, растворяясь в самих себе, как это только было возможно после разлуки, показавшейся обоим вечностью. Внезапно Артем отстранился, и замер, словно прислушиваясь к чему-то.
- Ты чего? – Удивилась Снежка.
Он поднял палец, словно призывая ее молчать.
- Наконец-то спокойно сел! – Оживился фотограф, щелкая объективом. – Девушка, пригладьте ему волосы.
- Посмотри на меня! – Снежка легкими старательными движениями расправляла пряди, действуя пальцами, точно щеткой. Гуриев даже не повернул головы. Пробор не получался.
Не понимая странного состояния Артема, она в шутку взъерошила его макушку, собирая наверху «ежик». Светка рассмеялась. Стали хихикать и остальные.
- Тихо вы! – Недовольно бросил Гуриев.
- Темыч, она тебе ирокез сделала, как у панков! – Хохотнул Климов.
- Хулиганка... – Протянул Артем рассеянно, словно это его совершенно не волновало. Он несколько минут сосредоточенно смотрел прямо перед собой, пока на это не обратили внимание уже все.
- Темыч, отомри! – Весело крикнул Кирилл, наводя камеру на его лицо.
- Артем, что-то случилось?
- Тем, тебе нехорошо?
В комнате загудели взволнованные голоса.
- Тихо! – Перекрыл их Артем. – Слышите?
- Что? – Все растерянно переглядывались. Настала тишина, прерываемая только музыкой – в зале по-прежнему звучала никем не выключенная фонограмма.
- Вот, сейчас опять! Явно фальшивая нота.
- Так ты про запись, что ли?! – Первым догадался Вадим. - Ну, Темыч! Перепугал нас всех, нельзя же так!
- Мы думали, что-то серьезное!
- А разве может быть что-то, серьезнее музыки? – Строго сказал Артем. – Кирик, поработай над аранжировкой, ты слышишь?
- Да слышу, ладно тебе! Ты хоть о чем-то вообще способен думать, кроме своей музыки?
- Как сказать... – Артем перевел взгляд на Снежку и вновь заулыбался. – Пожалуй... способен.
Рука скользнула по вырезу блузки, переместившись за воротник. Снежка впервые со смущением подумала, что на них смотрят.
- Тема, не надо... – она нерешительным жестом отодвинула его руку, но Гуриев, лукаво улыбаясь, неторопливо расстегнул верхние пуговицы.
- Тебе так намного лучше!
В образовавшемся вырезе мелькнуло кружево бюстгальтера. Снежка поспешно стиснула воротник онемевшими пальцами.
Гуриев довольно расхохотался.
- Ты так забавно краснеешь! Нет, правда! Никто не смущается так очаровательно, как ты!
Где-то в глубине души этот смех почти обидел Снежку, но тут же Артем ласково шепнул:
- Ты у меня лучше всех!
И знакомое, теплое ощущение счастья снова затопило девушку.
Захлебываясь внезапно нахлынувшим смехом, Снежка уткнулась в плечо Артема и не могла оторваться от него больше минуты. Под конец нервы сдали даже у невозмутимого фотографа:
- Мы будем сегодня работать, или нет, Гуриев?
- Снежок, ты не уходи, дождись меня, хорошо? - Шепнул Артем, гладя девушку по волосам.
- Извините! - Смущенно сказала Снежка фотографу, поспешно отходя в сторону. Кирилл наконец-то выключил свою камеру, и девушка подошла к нему.
- Кирюш, ты никому не показывай эту запись, ладно?
- Почему? Ты стесняешься, потому, что вы там с Темычем?
- Да нет... - Возразила Снежка, чувствуя, как краска снова заливает лицо. - Просто не хочу, чтобы ее кто-нибудь увидел!
- А что такого? - Улыбнулся он. - Ладно тебе, ты очень корректно себя вела, не в чем упрекнуть! Лет этак через двадцать будем пересматривать и хохотать над нашими молодыми годами!
В этот момент Вадим, который до этого с равнодушным видом сидел на стуле у двери, поднялся и двинулся к ним.
- Ты слышал, что она сказала! - Негромко, но твердо, вмешался он. - Пожалуйста, скинь запись на флэшку и отдай сегодня же Артему или самой Снежке, а все возможные копии - уничтожь. Если же что... Кирик, мы очень хорошо друг друга знаем, и лучше меня послушай! Честное слово, так лучше!
В последних словах слышалась предупредительность, схожая с угрозой.
- Лучик прав! - Света встала рядом с Вадимом. - Этот не тот случай, когда можно выложить ролик на "Ютюб", тебе ясно?
- Да ясно... - Проворчал Кирилл. - Лучик твой всегда прав, кто бы сомневался!
- Не бурчи, Кирик! - Улыбнулась Света. - Тебе не идет!
- Да уж... Набросились на меня, как будто я не ваш друг, а какой-то там папарацци!
- Ты просто легкомысленный человек! - Добродушно объяснил Вадим. - Вот мы и пытаемся по-дружески предостеречь тебя от ошибок.
Кирилл досадливо покрутил головой, отступая к двери. Света и Вадим посмотрели друг на друга и одновременно улыбнулись.
Тем временем Артем посерьезнел и позировал с увлечением, послушно следуя указаниям фотографа. Минут через десять тот смог удовлетворенно застегнуть чехол фотоаппарата и подать певцу руку.
- Спасибо, с вами было приятно работать. Надеюсь, снимки получатся.
- Я тоже на это надеюсь. - Кивнул Артем. - Но все же, не могли бы вы показать их мне предварительно? Ну, до публикации!
- Конечно, это ваше право. - Пожал фотограф плечами. - Адрес вашей электронной почты у меня записан.
- Если возникнут проблемы - звоните!
Фотограф еще раз согласно кивнул, коротко попрощался и ушел. Артем сам проводил его до двери, дружески похлопал по плечу, и выразил надежду, что они еще встретятся в будущем.
Кирилл шагнул навстречу Гуриеву и несмело протянул руку с зажатой в ней флэшкой от видеокамеры.
- Возьми, Темыч.
Артем машинально взял флэшку, повертел ее в руках.
- А зачем мне? - Вдруг улыбнулся он. - На себя любимого я в зеркале всегда полюбоваться могу, да и Снежка, всегда будет рядом. Оставь себе!
- Но... - Растерялся Кирилл. - Ребята говорят, что...
- Ребята говорят, что ее никому не надо показывать. И правильно говорят: пока не надо. Будет лучше, если ты просто будешь хранить эту запись у себя. Когда я стану популярнее Майкла Джексона, сможешь продать ее и стать богатым человеком! Смотри только, не продешеви тогда!
Добродушно прищурившись, он решительно вложил квадратик флэшки в нагрудный карман рубашки Кирилла и мягким жестом похлопал его по плечу.
- Популярнее Джексона? Круто! - Со смешком повторила Света. - И что, ты думаешь, это действительно будет?
- Уверен! - Ответил Артем с непривычной серьезностью. - Я вчера видел сон. Множество людей... полная улица... Как будто на демонстрации в совковские времена. И все всюду говорят обо мне, называют мое имя! Перед палаткой, в которой торгуют моими дисками - очередь на километр. В киоске лежат газеты, и на каждой сверху - мой портрет.
Теперь смеялись уже все. Даже Снежка. Даже незаметно вернувшийся и застывший у двери Кторов.
- Ой, Темыч, от скромности ты не умрешь! - Выдавил сквозь безудержный хохот Вадим.
- Ну и что? - Не смутился Артем. - Я предпочитаю без нее жить, чем с ней умереть. Верно, Снежка? - уточнил он, лукаво подмигивая. И тут же опять стал серьезным, и в безоблачно-зеленых глазах мелькнула неясная печаль.
- Вот только одно меня напрягает... - Сказал он медленно. - Что в этом сне я не видел... себя. Понимаешь, вас видел, всех, а самого себя - нет. Словно меня там вообще не было. И в тоже время, я все видел и слышал. Странно, а?
- Ничего странного! - Пожала плечами Света. - Я лично тоже ни разу саму себя во сне не видела. А ты, Лучик?
- Нет. - Качнул головой Вадим.
- А ты, Снежка? Да я вообще слышала, что себя видеть, например, в зеркало во сне смотреться - плохая примета!
- Да нет, я не про то! - Досадливо поморщился Артем. - Я себя как бы не чувствовал, не ощущал. Это было как... Нет, я не могу объяснить!
- А не можешь, так, может, работать пойдем? - Мягко предложил Вадим - Там Сергеич исстрадался уже
Артем еще постоял несколько секунд, словно в задумчивости, потом решительно тряхнул головой и улыбнулся.
- Пошли!
***
Пока танцующие пары скользили по сцене под окрики хореографа, а Артем и Кирилл оживленно спорили о звукозаписи, Вадим, незаметно для всех, отвел Мишу в сторону.
- Слушай, а что происходит, я не пойму? – Слегка раздраженно осведомился он. – Зачем ты еще какую-то свадьбу выдумал? Это что – шутка такая?
- Почему же шутка? Все очень серьезно!
- Но тогда... тогда я ничего уже не понимаю! – Климов озабоченно нахмурился. – Как же Снежка?
- А ты сам не видишь? – Горько усмехнулся Кторов.
- Но ты хотя бы пытался с ней поговорить.
- Пытался. И даже говорил!
- Ну, и?
- Что, «ну, и»? Есть хорошая русская пословица: насильно мил не будешь. Вот, и все.
- Нет, не все! – Горячо возразил Вадим. – Ты ей рассказывал, как на гастролях в Сочи ночью забросал ее розами? А то она до сих пор, наверное, думает, что это – дело рук Гуриева. Ведь это он ей преподнес ту розу, что мы с тобой тогда в коридоре потеряли. А как ты всю ночь супермаркеты обшаривал – туфли для золушки искал, когда она ногу натерла, об этом ты рассказывал ей?
- Нет. Да это уже и ни к чему...
- Да почему же?! – Вадим почти кричал.
- Да потому, Вадик, что ничего уже не изменить. Она говорит – они с Гуриевым друг другу предназначены. Предназначены – понял ты?
- Да уж, для него...
- Да неважно, что для него! Для нее – это так. И ничего тут уже не изменишь. Хоть рассказывай, хоть пой, хоть пляши. Любит она его – и все.
- Нет, постой... Так этого оставлять нельзя! – Возразил Вадим. – Если ты не хочешь... не можешь... я сам поговорю с ней. Я ей объясню, что так нельзя!
Очевидно, в последних словах что-то очень задело Кторова.
- А ну-ка, замолчи! – Приказал он резко. – Только попробуй подойти к ней, хоть слово сказать. Только попробуй! Я тебе такое устрою! Тебя Артем вообще из группы выгонит!
- Да оставь ты свои угрозы! – Неожиданно улыбнулся Вадим. – Я тебя и без них не выдам. Кто же сдает друзей? Только... несправедливо все это. Тем более, Артем... Ты же знаешь!
- Все я знаю. И еще раз тебя прошу: молчи и не вмешивайся.
- Как скажешь. – Неохотно кивнул Климов.
И тут же раздался голос Гуриева, глухо отразившийся от высоких сводов зала:
- Вадик, Мишка, куда вы пропали?
***
На следующее утро за окнами шел серый осенний дождь, но, несмотря на это, Снежка проснулась с радостным предчувствием чего-то необыкновенного. Накануне, выходя на улицу после многочасовых репетиций, Артем с улыбкой спросил у нее:
- Какие планы на завтра?
- Да я только что приехала! Не успела еще составить! – Рассмеялась она. – У тебя какие-то идеи?
Он прищурился.
- В общем, да. Нас пригласили в гости.
- Нас с тобой?
- Да. И, может быть, кто-то еще захочет пойти?
- Куда? – С любопытством обернулся к ним Кирилл.
- К одной совершенно очаровательной женщине. Снежка, кажется, давно хотела познакомиться с ней.
Она не сразу сообразила, о чем речь. Зато Кирилл, видимо, оказался более догадливым.
- К Изольде?! Нет, Темыч, я не могу! Мне работать надо, ни часу нет. Ты уж извини!
- Понятно. Миш, а ты? – Больше для проформы поинтересовался он.
- Спасибо, нет!
- И даже отговорок выдумывать не будешь? – Усмехнулся Артем
- А зачем? Не пойду я к ней, вот и все. И Снежке не советую!
Гуриев покачал головой
- Ну, Снежка, наверное, сама решит! Впрочем, - Он огляделся. - Насильно я никого не тяну.
- Я пойду! – Поспешила отозваться Снежка. Артем тепло улыбнулся.
- Вот и хорошо, значит, я за тобой заеду в девять.
Он обвел глазами ребят.
- Так точно никто больше не хочет к нам присоединиться? Вадик?
Климов пожал плечами.
- Могу. Я ничем завтра не занят.
- Сразу видно настоящего друга!...
Эти слова и сопровождавшую их улыбку Снежка вспоминала, торопливо допивая утренний кофе. Накануне вечером к ней забежал Миша, но много разговаривать не стал, даже от чая с выпечкой отказался. Торопливо побросал в чемодан какие-то вещи, походил по комнатам, словно осматриваясь: не забыл ли чего. Под конец, насвистывая популярный мотивчик одной из песен Гуриева, потрепал по шерсти плюшевого медвежонка. Снежка, немного смущаясь, заговорила о том, не стоит ли ей теперь переменить квартиру: жить у Миши, встречаясь при этом с Артемом, казалось неудобным. Кторов, мгновенно вспылив, даже шутить ей так запретил.
- Чем тебе здесь плохо? Я почти не появляюсь – в месяц раз зашел. Тем более – Он усмехнулся. – Если я женюсь, эта квартира мне не скоро понадобится. Живи!
- Но... если здесь будет появляться Артем, тебе не будет неприятно?
- Это еще почему? Ты живешь здесь, и можешь приглашать в гости, кого захочешь. Тем более, если речь идет о моем лучшем друге!
Он подчеркнул голосом последние слова, и, подумав, тихо рассмеялся:
- Только об одном попрошу: не приглашай сюда Изольду. Если вы, чего доброго, тоже подружитесь! Знаешь, очень не хочется потом приводить священников и выкуривать запах серы ладаном!
От этого смеха стало легче, словно ушла с некоторых пор поселившаяся между ними неясная напряженность.
- Ты, правда, думаешь, что мне не стоит знакомиться с ней? - Сочла нужным уточнить Снежка.
- Да нет, Темыч прав: как я могу тебе что-то запрещать? Понимаю: ты – девчонка, а девчонок к таким таинственным штукам тянет, как бабочек на огонь. Иди, знакомься, общайся, но... не обольщайся. Будь осторожнее, поняла? И в глаза ей лучше не смотреть. Особенно – подолгу. А, впрочем, как знаешь!
- Спасибо, Миш, я обязательно учту твое предупреждение. – Заверила она и внезапно спросила, вскинув на Кторова быстрый взгляд:
- Ты не обижаешься на меня?
- За что?! – Изумился он.
- Ну, не знаю. Например, что я сказала Артему и ребятам о твоей грядущей свадьбе.
- Да нет. Это же не секрет!
- Ты будешь самым лучшим мужем, я уверена! – С воодушевлением произнесла она.
- Да? – Кторов усмехнулся. – Я вот пока что не уверен!
- Но, как бы там ни было, мы же с тобой всегда дружить будем, правда?
Он кивнул, улыбаясь.
- Правда. Если ты не вздумаешь отсюда съехать! Потому что – учти! – я это расценю, как предательство!
Повторно отказался от предложенной чашки чая, сославшись на то, что его ждут, почти по-родственному поцеловал ее в щеку и удалился. Милый Мишка! Добрый, понимающий, уютный. Всегда будет рядом, всегда подставит плечо. Как подаренный им медвежонок Снежок, что глядит на нее из глубины кресла стеклянными глазами-пуговицами. Но нет у него таких бездонных, сияющих загадочным светом глаз, какие грезятся Снежке ночами, в которых, как в тумане, можно заблудиться, утонуть без остатка. Мишка – весь, как на ладони, все видно, и нет ничего особенного. В Артема же, несмотря на его яркость, нужно вглядываться, чтобы рассмотреть. А, может быть, она и придумала все это. Просто, бывает так, что один человек лучше, чем все остальные, вместе взятые. И не надо спрашивать – почему. Потому, что это чудо, которое называют любовью. А для чуда объяснений нет.
Она ждала Артема у окна. Смотрела, как замирает у подъезда его машина, казавшаяся, несмотря на внушительные размеры, серебряной бабочкой. Пряталась за штору, когда он, слегка прищурившись, обводил глазами окна. И с замиранием сердца бежала к двери, откликаясь на звук звонка.
Он приехал не один, а с Валентином. Но это, пожалуй, было и хорошо. Потому, что можно было не отвлекаться на ведение машины, а просто сидеть рядом, чувствуя на своих волосах и шее его легкие, почти невесомые пальцы. Вполуха слушать его рассказы о противоречивом и резком характере Изольды, и думать о том, какое это счастье – видеть его рядом...
В уютном московском дворике Артем заметил знакомую машину.
- О, Климов уже здесь! Странно, а дверь-то почему открыта?
Дверь подъезда старого дома с выкрашенным в нежно-розовый цвет фасадом и впрямь была распахнула. Изнутри доносились взволнованные голоса и визгливый собачий лай.
- Что-то случилось! – Тревожно сказал Гуриев и, не выпуская руки Снежки, побежал, перепрыгивая на ходу через неглубокие лужи с плавающими темными листьями. Валентин остался в машине.
В маленьком пространстве подъезда молодая девушка в синей джинсовой куртке, сжав кулаки, наступала на растерянно пятившегося от нее охранника. Гладкая черная коса, свернутая на затылке кренделем, расправляясь, стучала по спине. Из гущи блестящих волос вылетел большой, прихотливо украшенный старомодный гребень. Стоящий практически вплотную позади девушки Вадим едва успел подхватить его на лету. Девушка что-то возбужденно говорила, почти кричала, мешая русские слова с незнакомыми, но так быстро и горячо, что уловить суть было непросто.
- Я не виноват! – Неуклюже оправдывался охранник. – У меня не было приказа вмешиваться, понимаешь? Изольда сказала четко: оставаться на месте. Ее не послушать – себе дороже.
- Ай, что ты говоришь, Руслан?! А если прямо здесь, на улице, ее зарежут? А? Или меня? Ты и тогда молча смотреть будешь, да? Потому, что приказа у тебя нет, да?!
У ее ног заливался яростным лаем маленький курчавый спаниель, стараясь дотянуться зубами до брючины Руслана.
Вадим успокаивающе положил руки на плечи девушки.
- Ну, все, все, хватит. Успокойся!
- Сати? – Изумился Артем, словно не веря собственным глазам. – Что произошло?
Девушка ему не ответила, даже не взглянула в его сторону. Она медленно обернулась к Вадиму и, спрятав голову у него на груди, разразилась вдруг короткими всхлипывающими рыданиями. Вадим мягко гладил ее по трясущимся плечам, повторяя:
- Ну, не надо, не надо, малыш, хватит!
- Да что у вас тут происходит, черт возьми? – Повысил голос Артем. – Сати, кто тебя обидел? И где Изольда?
Услыхав последний вопрос, девушка всхлипнула еще громче и резко умолкла.
- Возьми себя в руки, пожалуйста! – Просительно сказал Вадим. – Хорошо?
Она кивнула.
- Вот и отлично! Успокой собаку. А то сюда сейчас сбежится весь дом. И, вот что, давайте все поднимемся наверх, и там спокойно поговорим, не привлекая постороннего внимания, да?
Сати снова кивнула.
- Тихо, Рики! – Еще всхлипывая, она взяла на руки спаниеля. – Пойдем домой, мальчик. Домой!
Услышав знакомое слово, пес вывернулся из рук и бодро затрусил вверх по лестнице.
- Мы поднимемся? – Спросил Вадим охранника. Тот пожал плечами.
- Разумеется. Изольда же давала распоряжение. – Он осмотрел Гуриева и перевел взгляд на притихшую у двери Снежку.
- Эта девушка с вами?
- Со мной. – Коротко ответил Артем. Руслан удовлетворенно кивнул.
- Что ж, прошу!
У чернокосой Сатеник тряслись руки и ключи, звеня, никак не подали в замочную скважину.
- Дай-ка, я! – Протянул руку Артем.
- Спасибо. – Девушка глубоко вздохнула и вытерла ладонью заплаканные глаза. – Извините меня. – Добавила она нарочито твердым голосом. – Изольда меня всегда ругает за несдержанность.
- Кто бы говорил! – Хмыкнул Артем.
- Проходите на кухню. Я сейчас приготовлю чай.
- Может быть, ты сначала снимешь куртку? И, все-таки, расскажешь нам, что случилось?
- Я сам все расскажу! – Вмешался Вадим. – Ей надо отдохнуть. – Он озабоченно всмотрелся в лицо девушки. – Сати, у вас есть валерьянка?
- Не надо ничего, спасибо! – Девушка неторопливо повесила куртку на вешалку и, пропуская спутников, попыталась даже улыбнуться. Улыбка вышла явно невеселой.
В просторной светлой кухне они уселись на диване. Сати поставила на огонь прозрачный чайник с травами и ягодами на дне, включила небольшой телевизор и с жадностью уставилась на экран. Там мелькали всего-то кадры рекламы, но девушку никто не окликал, понимая, что ей необходимо отвлечься.
- Вадик! – Почти шепотом позвал Артем. – Ну, что же ты молчишь?
- Сейчас! – Заторопился Климов, взволнованно потирая руки. Слова, видимо, подбирались с трудом.
- Значит, так... Я приехал буквально минут пятнадцать назад. Изольда и Сати были снаружи, у подъезда. Она сказала, что девочка гуляла с собакой, а она, якобы, вышла ее встретить. Я не понял, зачем встречать. То есть, тогда не понял. Теперь-то уже...
- Что?
- Погоди, не сбивай меня, сейчас скажу... Подъехала машина. «Джип», громадный, как автобус, стекла тонированные. Я и внимания-то поначалу не обратил: к ней же уйма народа приезжает. Только Сати сразу как-то в лице переменилась. Я еще подумал: чего это она?
- Из тебя что, по чайной ложке все вытягивать надо? – Не выдержал Артем. – Говори толком: кто приехал, зачем, что говорили.
- Ну, я так и говорю. Два парня, южной внешности. Такие... как сказать... однотипные, что ли. Словно из инкубатора...
Зря Вадим жаловался, что не умеет рассказывать. Во всяком случае, Снежка, слушая сейчас его взволнованный, чуть сбивчивый голос, ясно представила себе все: И выбирающихся из черной машины парней и Изольду, которая, не обращая на них никого внимания, попыталась уйти в подъезд, увлекая за собой Вадима и Сати. Ей не дали этого сделать..
- Изольда Артуровна, есть разговор!
Говорили они с заметным акцентом.
Смотря сквозь них, словно на пустое место, Изольда снова окликнула Сати, и сделала шаг по направлению к подъезду.
- Эй, постой, да! - возмущенно крикнул один из приехавших и резким жестом перехватил локоть Изольды. Этого было достаточно, чтобы вырвавшийся из рук девушки щенок с рычанием вцепился в его брюки. Кавказец раздраженно тряхнул штаниной и поддал малыша носком ботинка, с такой силой, что бедный спаниельчик отлетел к стене дома и, шмякнувшись об нее, отчаянно завизжал. Сатеник испуганно охнула.
- Чем тебе собака помешала? - Спокойным укоризненным тоном спросила Изольда, складывая на груди руки. - Сати, возьми Рики! Что, силой померяться не с кем, да? Может, попробуешь со мной?!
Гордо выпрямившись, она наступала на него так уверенно, что парень на мгновение попятился.
- Э-э, зачем так? - Вмешался второй визитер, подчеркнуто стараясь говорить вежливо. - Изольда Артуровна, вы успокойтесь, да? Джамал песику зла не хотел, песик на него сам набросился. Откуда мы знаем, может он бешеный у вас?
- У моей собаки, в отличие от вас, все прививки сделаны! - Отчеканила Изольда. Тот, кого назвали Джамалом, дернулся от этих слов, но приятель удержал его за плечо, и растянул губы в улыбке.
- Ну, зачем нам ругаться? Погода какая хорошая, смотрите! Наш шеф вас в гости пригласить просил! Поедем, а?
- Нет. - Ответила Изольда, тоже улыбаясь. - Не поедем.
- Зря вы так... У нас приказ - вас доставить, и мы его выполним, хотите вы, или нет!
- Вот как? - Брови Изольды изогнулись в усмешке. - Может быть, поспорим? Скажем, на ваш годовой оклад у Гарена. А, Джамал? Что, слабо?
- Он Джамал! - Разговаривающий кивнул на напарника. - Я Аспар.
- Извини, я вас не различаю.
- Поехали, а?! - Зло выкрикнул потерявший терпение Джамал. - Сколько болтать можно?
- Изольда Артуровна, нам пора ехать!
- А я вас разве держу? - Изольда пожала плечами. - В добрый путь, мальчики. Шефу вашему я все по телефону сказала. Если у него остались неясности - пусть позвонит мне еще раз. А теперь, извините, меня ждут!
Парни переглянусь.
- А по-моему, Изольда Артуровна, это вам не все ясно. - Голос Аспара заметно напрягся. - Повторяю еще раз: вы едете с нами. Сами в машину сядете, или силу применить?
- А может, не будем применять, а? - Просительно сказала Изольда. - Вы же не знаете, на что идете. Если я разозлюсь - пол-Москвы в руинах ляжет! Зачем вам проблемы, ну? Уезжайте!
Парни переглянулись вновь и одновременно расхохотались.
- Ладно, хорош, поговорили! Бери ее, Аспар!
Дальше события полетели, словно в ускоренной кинопленке. Джамал схватил Изольду за плечо, она резко дернулась. Вадим, не сдержавшись, бросился на помощь, натолкнулся на плечо Аспара, отлетел на два шага, и вернулся вновь. Он не сразу заметил, что в руках одного из парней появился маленький черный пистолет.
- Не дергайся! - Прошипел тот, держа ствол нацеленным на Климова. Вадим впервые в жизни видел боевое оружие так близко - в том, что оно было боевым, он не сомневался. По спине пробежал холодок. За его спиной зарыдала перепуганная Сати. Одной рукой прижимая к себе нервно поскуливающую собаку, девушка плотно сжатым кулачком забарабанила по двери, громко выкрикивая:
- Руслан! Руслан!
После нескольких секунд, показавшихся вечностью, подъезд распахнулся.
- Что-то случилось, Изольда Артуровна? - Осведомился охранник.
- Ничего, Русик, иди на место! - Не оборачиваясь, бросила она.
Вадим сделал еще один шаг. Он не испугался бы пистолета, но в этот момент Изольда заглянула ему в глаза, и коротко, повелительно произнесла:
- Назад!
Он подчинился, сам не зная, зачем. Просто не мог сопротивляться силе этого магнетического взгляда.
- Все успокоились! - Призвала она демонстративно поднимая руки с растопыренными пальцами. - Сати, тише! А вы двое... Живо уберите эту гадость, не пугайте мне ребенка!
- Вы поедете? - Осведомился Джамал. И Изольда, помолчав, нехотя ответила:
- Да.
И, видя, что они все еще стоят в прежних позах, добавила уже с раздражением:
- Я же сказала: да!
Парни облегченно вздохнули. Аспар распахнул дверцу.
- Прошу!
- Одну минуту! - Произнесла Изольда. - Мне нужно успокоить девочку.
- Только не долго! - Проворчал Джамал. - И так сколько времени потеряли!
- Кто не слушает советов - тому не помочь! - Сквозь зубы буркнула Изольда, оборачиваясь к Сатеник.
- Ну-ну, малышка, успокойся! Ничего страшного не происходит. Сейчас подойдет Артем, проводишь гостей в дом и угостишь их чаем, хорошо? Будь умницей, я скоро вернусь!
- Как же, "скоро"! - Всхлипнула Сати. - А если тебя убьют?! Это же те... те самые! Ты же сама говорила, что боишься их!
- Когда? Не выдумывай, я не могла сказать такую глупость! - Изольда осторожно вытерла ладонями дорожки слез на щеках Сатеник и поцеловала ее в лоб.
- Никто никого не убьет, успокойся! Часы, которые я тебе подарила, сейчас у тебя?
Девушка с удивлением взглянула на Изольду, но кивнула.
- Покажи мне их!
Сатеник отогнула рукав куртки, обнажая тонкое запястье, украшенное серебристым циферблатом.
- Чудесно! - весело сказала Изольда. - Засекай время! Ровно через двадцать пять минут я приду.
- Неправда!
Изольда сурово сдвинула брови.
- Разве я хоть раз тебя обманывала?
- Нет, но...
- Никаких "но"! Просто поверь мне. И иди в дом, прошу тебя! Не мерзни.
И, уже садясь в джип, обернулась к Вадиму.
- Побудь с ней, хорошо? Я скоро.
Климов торопливо кивнул. Колеса взвизгнули, и машина умчалась прочь, с треском рассекая лужи....
***
Вадим кончил говорить. Снежка с тревогой посмотрела на Артема.
- Уже четырнадцать минут прошло... – Ни к кому не обращаясь, сказала в тишине Сатеник.
Гуриев встал, подошел к ней, и осторожно опустил руку на плечо девушки.
- Не надо, Сати! Лучше расскажи, что это за люди? Откуда они взялись, и что им нужно от вас с Изольдой? Ты знаешь?
Девушка несколько мгновений смотрела на него снизу вверх темными блестящими глазами. Затем не глядя протянула руку к столу и подала Артему плотный квадратик темно-серого картона.
Гуриев, бросив на визитку быстрый взгляд, показал написанное Вадиму и они так серьезно переглянулись, что Снежка, не сдержав любопытства, заглянула через плечо.
Наверху большими золотыми буквами стояло: «Омикробанк» и длинная незнакомая аббревиатура, по центру значилось: «Гарен Самвелович Каренян». Снежке это имя ни о чем не говорило, но Климов и Гуриев, видимо, знали большее нее.
- Нда... – Задумчиво протянул Артем, переворачивая визитку. На обороте от руки были выписаны непонятные значки, отдаленно напомнившие тайские иероглифы. Выписаны, словно выдавлены – писавший так давил на ручку, что надпись местами уродовала изящный глянцевый картон.
Гуриев поднял глаза на Сати. Та торопливо пояснила:
- Это по-армянски. Здесь написано: «Я искал тебя двадцать пять лет».
- Ничего себе! – Присвистнул Вадим. – Где же, интересно, она ему дорогу перешла, а?
- Понятия не имею! – Пожал плечами Артем. – Я, во всяком случае, ни о какой связи между ними никогда не слышал. Может, Сати что-то объяснит?
- Изольда говорила, что они вместе учились в школе... кажется.
- С Гареном?! – Артем изумленно хохотнул. – Вот это весело!
- Да кто он вообще? – Не выдержала Снежка. – Вы его знаете?
Вадим с Гуриевым снова переглянулись.
- Как бы тебе объяснить... – Начал Артем после паузы. – Лично мы с ним не знакомы... к счастью. Но Каранян – человек известный... в определенных кругах.
- Темыч, ты не пугай, давай! – Перебил его Вадим. – Просто он владелец частного банка, довольно известного. Состоятельный человек...
- Мягко говоря! – Вставил Артем.
- Ну, да... И, скажем так, о нем говорят, что свое состояние он наживал... не самыми честными путями. С другой стороны, так, конечно, много о ком говорят.
- Достаточно того, что он человек жесткий и достаточно беспринципный. – Артем выпрямился. – Я бы никому не советовал конфликтовать с ним.
- Изольду саму мягкой и пушистой назвать нельзя. – Справедливости ради заметил Вадим.
- Вот именно. Это меня и пугает. Сати, ты не знаешь, что ему все-таки понадобилось?
Девушка растерянно пожала плечами.
- Но он приходил сюда, так?
- Приходил. В первый раз – две недели назад. Позвонил Руслану, записался на прием. Но когда Изольда увидела в списке посетителей его фамилию, она велела его не пускать. Вообще никогда. Тогда он через Руслана передал ей это. – Сатеник указала на визитку, которую Вадим все еще вертел в руках. – Узнал наши телефоны, звонил, но Изольда не подходила... и мне не велела. Она же всегда знает, чувствует, кто звонит, так, что даже определителя не надо. Потом... не помню точно, в какой день... появились эти двое. Ничего не делали, не говорили. Только машина у подъезда и днем, и ночью стояла.
- Так, - Заинтересованно заметил Артем. – Ну, и что же Изольда?
- Смеялась. Шутила. Но тревога какая-то у нее была. Правда, она никак не показывала, но мне заметить не трудно... И курила она больше, чем обычно, и свет вечерами в кабинете не включала. Окна зашторит, встанет, и смотрит в щелочку. Целый час могла так. Я предлагала в полицию сообщить, но она...
- И мне ничего не сказала. – Нахмурился Артем. – Мы же каждый день почти созванивались. Ну, да тут удивляться нечему. Она свои проблемы всегда решала сама... Ну, так что же потом?
- Потом ей по почте пришло письмо с какими-то угрозами. Что конкретно – не знаю, она мне его не показывала. Просто сказала, чтобы я была осторожнее, потому, что речь идет о сумасшедших людях – так и сказала! – и что они могут сделать, не знает даже она. Еще как бы проговорилась, что этот Гарен еще в детстве мечтал ее убить, был одержим этой идеей, что она его боится... Потом, правда, все это отрицала, когда я стала расспрашивать. Только попросила меня домой уехать... на время, пока все не уляжется. Но я, конечно же, отказалась. Разве я могу ее в такой момент оставить?
На следующий день, когда я возвращалась из школы, один из этих, ну, которые у нашего подъезда дежурили, окликнул меня. Я перепугалась и быстренько прошмыгнула за дверь. Изольда после этого подошла к телефону, набрала номер, и сказала, даже не здороваясь: «Черт с тобой! Приезжай вечером!».
- Он приехал? Один? – Настороженно спросил Вадим.
- Да. Нет, не один. С ним трое были. В черных костюмах, одинаковые, как будто клоны! И молчали все время – слова не вытянешь. Изольда их на кухню отправила, и меня кофе послала варить... только они его все равно пить не стали. А сама с ним в кабинете закрылась, с Гареном этим. Долго разговаривали, целый час. Вначале спокойно, потом кричать начали друг на друга. Даже мне почти все слышно было. Правда, не все понятно.
Девушка умолкла, обернувшись к закипевшему чайнику. В это время Вадим незаметно подтолкнул Артема локтем, указывая взглядом на экран работающего телевизора. Реклама давно закончилась, сменившись кадрами местных новостей. Как раз в этот момент речь шла об уличной аварии. Огромный джип буквально протаранил бетонное ограждение, картина выглядела жутковато. Спереди от машины ничего не осталось, кроме груды бесформенного железа, но задняя часть, с номером, была хорошо видна. На этот-то номер и смотрел, не отрываясь, Вадим Климов.
- Изольда... – Сказал он чуть слышно.
- Что? – Не понял Гуриев.
- Номер тот самый. Это та машина. Изольда там!
- Что? – Сатеник услышала его шепот краем уха и заволновалась. – Вы сказали что-то про Изольду?
- Молчи! – Мгновенно сориентировался Артем и встал, намеренно заслоняя происходящее на экране от девушки.
- Так по какому же поводу они кричали, Сати? – Продолжил он разговор. – Ты смысл уловила?
- Думаю, да! – Кивнула девушка, разливая чай. – Он просил Изольду о чем-то... о какой-то помощи. Наверно, вылечить его от какой-то болезни, потому, что он говорил, что умирает. Что ему с каждым днем все хуже, а врачи не могут даже диагноз поставить, хотя он во многих зарубежных клиниках уже обследовался. Говорил, что она только может его спасти, а она отказывалась.
- Отказывалась?
- Да, меня это тоже удивило. Я еще ни разу не слышала, чтобы она так говорила... Что не знает, что делать. А он кричал, что все она знает, и что она сама наложила на него это заклятье, чтобы убить его так же, как много лет назад убила его отца...
- И что потом?
Сати улыбнулась.
- Потом она его выгнала. А он, уходя, сказал, что мы его еще вспомним. После этого Изольда запретила мне выходить из дома. Я даже в школу неделю не ходила. И с Рики мы ходили гулять вдвоем, и только недалеко от подъезда. Хотя раньше я водила его в сквер, и сама по утрам там бегала. Эти двое, как и раньше, день и ночь стояли у подъезда. Ничего не делали, но не уезжали, и Изольду это нервировало. Она ночами ходила из угла в угол. Я пыталась расспросить, в чем дело, и долго ли все это будет продолжаться. И не проще ли сделать то, о чем просил этот Гарен, раз уж он такой опасный человек. А Изольда сказала, что этот человек в своей болезни виноват сам, и помочь себе может только сам, а она тут бессильна. И опять сказала, что он сумасшедший. Причем ему самому сказала, когда он ей снова позвонил. Резко просила его оставить нас в покое, но непохоже, чтобы он собирался оставлять… Я хотела позвонить отцу в Ереван, посоветоваться с ним...Конечно, по секрету, она бы мне никогда не разрешила. Только не успела.... Артем! – Почти жалобно произнесла она. – С ней ведь... ничего не случиться?
Гуриев не ответил. Встревожено сдвинув брови, он достал телефон и принялся торопливо набирать номер.
- Зря стараешься! – Сати покачала головой. Тут же откуда-то из глубины огромной квартиры послышалась мелодия. Артем растерянно смотрел на аппарат.
- Тут ее сотовый! – Объяснила девушка. – Она его постоянно дома забывает.
- Может быть, действительно, в полицию? – Взволнованно предложил Вадим.
Ему никто не успел ответить. Заскрипела входная дверь и из коридора послышались чьи-то быстрые, уверенные шаги.
- Черт... Я же не запер! – Растерянно прошептал Артем. Сати покосилась на звук с явным испугом. Вадим Климов настороженно привстал с места, и Снежка увидела, как он сжал кулаки. За несколько мгновений, до того, как дверь в кухню распахнулась, сердце Снежки упало куда-то вниз.
- Привет!
На пороге, сияя торжествующей улыбкой, стояла Изольда. Ее темные глаза горели победным огнем, в руках покачивалась на ленте красиво перевязанная коробка.
- Прошу простить, я немного задержалась! Раз уж меня вытащили из дома, решила купить пирожных, а в кондитерской, как назло, очередь! Да еще пришлось парой слов успокоить Руслана, а то после кое-чьих истерик бедный мальчик решил, что его собираются увольнять!
Она легкими шагами приблизилась к столу.
- Надеюсь, чай готов?
Никто ничего не ответил. Все стояли оцепенев.
- Ты вернулась! – Радостно воскликнула наконец Сати.
- Конечно, я же русским языком тебе сказала....Привет, Артем, я с тобой, кажется, не поздоровалась. Ну, а это прелестное создание откуда?
Изольда, прищурившись, смотрела на Снежку.
- Это новая танцовщица нашей группы, Снежана. – Улыбнулся Артем. – Я как раз хотел вас познакомить!
- Танцовщица? Такая малышка? Когда же ты успел ее найти, ведь только что с гастролей вернулся?
- Еще до этого. Она ездила вместе с нами.
- Ты просто эксплуататор! – Возмутилась Изольда. – Она же не старше моей Сати! И ты заставляешь ее так работать?
- Никто меня не заставляет! – Вспыхнула Снежка. Изольда мгновенно разонравилась ей.
- С вами все в порядке? – Осторожно спросил Вадим.
Изольда обернулась к нему.
- А что такое? И, кстати, давай уже на «ты», не первый день знакомы, кажется.
- Те люди с которыми вы... с которыми ты уехала...
- А! На этот счет больше можно не беспокоиться. Слышишь, Сати? Больше ты их не увидишь.
Девушка на мгновение вспыхнула радостной улыбкой, но почти сразу же ее глаза наполнились новой тревогой
- С ними ведь ничего не случилось? – Полуутвердительно уточнила она.
- А тебе до этого есть дело? – Прищурившись, ответила вопросом на вопрос Изольда.
- Да нет, конечно, но...
- А мне есть! – Неожиданно резко сказал Артем. – Вначале тебя кто-то похищает, потом ты появляешься, как ни в чем ни бывало, еще эта авария...
- Какая авария?
- Такая. В новостях мелькнул сюжет. А у нашего Вадима, чтоб ты знала, отличная память на автомобильные номера!
- Да? И что же из этого? Он перепутал, вот и все!
- Он не перепутал, и ты это знаешь! Изольда, что, черт возьми, происходит? Там полмашины – всмятку!
Изольда усмехнулась.
- Ну, не будем преувеличивать!
- А может, не будем скрывать правду?
- Так, Гуриев, мне надоел твой допрос! – С легким раздражением ответила Изольда. – Отвечаю раз и навсегда: с этими людьми все в порядке. Они живы, здоровы, и, надеюсь, еще научаться вести себя повежливее, и, как минимум, слушать, что им говорят такие умудренные опытом люди, как я. И хватит обсуждать этот мелкий инцидент. Нам что, поговорить больше не о чем?
- Ну, все-таки, что ты сделала? Неужели, не можешь объяснить? И, если ты что-то могла с ними сделать, как-то воздействовать, почему не сделала сразу? Зачем ты с ними вообще поехала?
- Из-за нее. – Изольда коротко кивнула на Сатеник. – Решила не пугать девочку, она и так не нервах в последнее время.... Думала – отъедем немного и спокойно поговорим. А ты любопытный, Гуриев. И очень настырный. Хотя... за это я тебя и люблю!
- Какой есть! – Артем попытался спрятать улыбку. – Говори уж все до конца. Разговора не получилось, так?
- А как он мог получиться, если у Гарика работают дуболомы! – Изольда раздраженно поправила прическу и огляделась вокруг.
- Ну, хорошо, пойдемте в гостиную разговаривать, что ли? Сати, отнеси туда чашки, пожалуйста!
В просторной светлой комнате Изольда опустилась на диван, скрестив ноги.
- Боже, как же я устала! – Выдохнула она. – Ну, что вы встали, садитесь!
Артем и Вадим устроились в креслах рядом. Опустив поднос на столик, к ним присоединилась Сати. Снежка, на которую никто не обращал внимания, выбрала место в дальнем углу комнаты и оттуда осторожно изучала Изольду.
Это была яркая и уверенная в себе женщина, от которой веяло непоколебимой, слегка пугающей силой. Тяжелые темно-зеленые серьги, блестя среди свободно ниспадающей гривы густых черных волос, почти касались тонких плеч. Расклешенные брюки и простенькая облегающая кофточка подчеркивали необычайную гибкость фигуры, в которой, в то же время, не было ничего хрупкого, беззащитного. На бледном, окаймленном волосами лице прежде всего выделялись глаза. Ни до, ни после, Снежка не видела таких глаз – огромных, бездонно-темных, с чарующими огнями в бархатной глубине. Они смотрели из-под тонких стрелок темных бровей строго, насмешливо, и одновременно мягко, словно ласкали собеседника. Снежка внезапно поняла тех, кому Изольда внушала страх- с таким взглядом невозможно было спорить, невозможно было ему противостоять. Появлялось ощущение, что его обладательница имеет над тобой власть, неизвестно, откуда взявшуюся, и оттого еще более пугающую. Впрочем, ребят это, кажется, совершенно не смущало. Снежку даже раздражало, что Артем и Вадим смотрели на Изольду с почти детским восторгом, как будто откровенно ловили каждое ее слово.
- Меня ведь однажды уже похищали, ну, то есть, это, конечно, громко сказано... – Заговорила она, помолчав. – Просто один человек пригласил меня в свой загородный дом. Я приехала. Потом мы немного поспорили: он уговаривал меня сделать то, чего я не хотела. Когда я объяснила, что это невозможно, он не придумал ничего умнее, как приказать своим охранникам не отпускать меня. Я всю ночь просидела в комнате, не выходя. Несколько раз пыталась с ним поговорить, приводила разные аргументы, и – безуспешно. Глупая история, прямо, как сегодня.
- И ты ничего не могла сделать? – Недоверчиво спросил Артем.
- Ты знаешь, что могла. Безвыходных ситуаций в жизни очень мало, а тут вообще не ситуация, а так, смех один! Вопрос был в другом. Мы с этим человеком тогда дружили, и мне не хотел из-за одной его глупости разрушать эти отношения. Поэтому и пыталась воззвать к его здравому смыслу. Но он и утром мне вполне серьезно сказал, что я останусь в этом доме до тех пор, пока не соглашусь с его условиями. Сказал – и уехал. Что мне было делать?
- Ты их там всех убила? – Улыбнулся Артем
- Зачем же так кровожадно? Я просто ушла. Но после этого, разумеется, больше с ним не общалась.
- И охранники не видели, как ты уходила?
- Видели. Один даже открывал передо мной ворота. Просто они обо мне забыли.
- Это как? – Заинтересованно подался вперед Вадим.
- Элементарно. Есть очень простой и распространенный прием гипноза – отвлечение внимания. Они не думали обо мне, когда я мимо них проходила, поэтому как бы не видели меня.
- Ты владеешь гипнозом?
- Да нет, что вы! Просто по молодости много чем увлекалась. И знакомый один был... из госслужащих... много всего интересного показывал. Вот и пригодилось! Тогда все сошло, а сегодня – хуже. Хотела просто убрать из их голов мысль обо мне. На какое-то время. Но очевидно, кроме этой, там не было мыслей вообще!
Сати фыркнула. Ребята тоже улыбались.
- А что? Если бы они хоть о чем-нибудь думали, разве бы врезались? Между прочим, двери заклинило, я минут пять выбиралась. Еле успела до приезда ДПС!
- Вечно с тобой какие-то истории! – Покачал головой Артем. – Кареняну от тебя тоже что-то такое понадобилось, чего ты не хотела?
- Да нет... Здесь я просто бессильна.
- Бессильна? – Артем усмехнулся. – Кажется, я еще ни разу не слышал от тебя таких слов. Всегда был уверен, что ты все можешь!
- Я не Господь Бог!
- Допустим. А это правда, что Каренян – твой одноклассник?
- Почти. Он на два класса старше. Но какое-то время мы учились в одной гимназии, в Ереване. Вообще Гарик посещал другую школу, но когда погиб его отец.... Артем, Сурен при тебе же про него рассказывал, да? Этот человек пришел в Дом Творчества, где я занималась в танцевальном кружке, затащил меня на крышу, пытался сбросить оттуда, но упал сам. Потом полиция в этом разбиралась, сказали, что он был сумасшедшим. Так вот, Гарен – его единственный сын. Ему было тогда тринадцать. Через полгода после этой трагедии от перешел в другую школу. Все думали – мальчик стремиться к лучшему образованию. А он стремился ко мне! Не в том смысле, что я ему нравилась, скорее, уж наоборот... Он мечтал меня убить!
- В тринадцать лет?! – Не поверил Вадим.
- Рехнуться можно в любом возрасте! От отца ему передалась идея, что я – какое-то сверхъестественное, демоническое существо. Ведьма, проще говоря. Он действительно верил, что его отца убила я.
- А как было на самом деле?
- Гуриев, это дурацкий вопрос! Тем более... я и не помню почти ничего. Какие-то отрывки. Самвел, отец Гарика, был высокий, красивый... Он часто приходил в дом, где я воспитывалась.
- К твоим родителям?
- Нет, это были дедушка и бабушка Сати. Родных у меня не было. Эти люди ко мне хорошо относились, как могли, конечно. Они меня вырастили и, кроме хорошего, я ничего не могу о них вспомнить. А вот Самвел всегда смотрел на меня как-то странно, чуть ли не со страхом. В тот день он позвал меня на крышу, обещав рассказать о моих родителях... Я ведь о них ничего не знала. Кажется, он даже показывал мне какие-то фотографии, плохо помню. Говорил, что моих родителей убили, сразу после того, как я родилась. И, будто бы, это сделал человек, который потом заботился обо мне меня вместо отца. Мне было лет одиннадцать... или даже меньше. Я не знала: можно ли поверить в такое. И пошла за ним, в надежде, что он скажет что-то еще. А на крыше, едва мы туда пришли, он схватил меня за плечи и попытался толкнуть к краю. Вдруг поднялся ветер, такой сильный, какого я еще никогда не видела. Я испугалась до того, что закрыла глаза и вцепилась в какую-то железную скобу, а он упал! Я даже не видела, как это случилось. Поэтому и была уверена, что не виновата. Тогда была уверена.
- А сейчас?
- Не знаю. С тех пор много всего произошло, и я могу допустить, что у меня и тогда были некие силы, которые я еще не умела контролировать. Понимаешь, о чем я говорю?
- Кажется, да. – Медленно кивнул Артем. – Я еще не забыл, как ты меня отшвырнула. Счастье, что дело было не на крыше, а в комнате.
- У меня и с Гариком похожая история была. Мы с ним как-то остались в лаборатории физики, и он достал из портфеля кинжал. Настоящий, кавказский, остро заточенный – его отец при жизни коллекционировал старинное оружие. Не думаю, чтобы Гарик умел им пользоваться, но я опять порядком перепугалась, и он у меня так впечатался в стенку, что из шкафов все посыпалось! Столько пробирок переколотили – ужас. Мы с моей подругой Марой – твоей мамой, Сати! – успели сбежать до прихода учителей. Потом разбирались, конечно. Говорили, что у Гарика ожоги, как будто электрическим током. Меня тоже спрашивали – нас ведь видели вместе. Но я молчала, как рыба, и Мара меня не выдала, и даже сам Гарен особо не распространялся о случившемся, вот и решили, что мальчик по глупости пострадал из-за какого-то прибора, за который нечаянно схватился. Правда, после этого Гарик не делал попыток меня задевать, старался держаться подальше. Только совсем недавно мы с ним снова встретились.
- Сати рассказывала! – Кивнул Артем. – И о чем же он с тобой так настойчиво хотел поговорить? Снова о своем отце?
- Нет, на сей раз – о себе. Понимаешь, Гарен уже не молод. Да и жизнь у него была – не дай Бог. Потрепало порядком. Вот и начались проблемы со здоровьем: сердце слабеет, упадок сил, анализ крови неблагополучный... Гарик – человек нервный, побежал по врачам, а они диагноз поставить никак не могут, бросился к экстрасенсам, целителям, не знаю, к кому там. Короче, кто-то из любителей мошенничества дал ему потрясающий совет – найти ведьму, которая якобы много лет назад прокляла его страшным проклятьем, и уговорить ее это проклятье снять. Ну, и угадайте с тех раз, на ком Гарен остановился после долгих размышлений?
- История! – Выдохнул Вадим. – Роман какой-то просто!
- Может, и так. – Кивнула Изольда. – Но по мне, такие романы интереснее читать, чем самой в них участвовать! Я просто не знала, как с ним разговаривать, чтобы он мне поверил!
- А какая у него болезнь, ты знаешь? – Спросил Артем.
- В некотором роде. Это – старость, Гуриев. Общее увядание организма на фоне вконец расшатанной нервной системы. Есть одна мысль, навязчивая мысль, которая его мучает. Я поняла это почти сразу, как увидела его. Он чего-то боится.
- Ты умеешь читать мысли?
- Нет! – Ответила Изольда резко. – Я их не читаю, как книгу. Просто чувствую. И не сами мысли, а эмоции, вызываемые ими. Страх – самая сильная из эмоций. Когда человек чего-то боится, воздух вокруг него звенит. Тоненько, как струна. Вот послушай как-нибудь сам! А если страх сильный, он сгущает воздух. Достаточно провести рукой у лица такого человека. Вот так.
Изольда медленно скользнула расставленными пальцами в нескольких сантиметрах от Артема.
- И сразу почувствуешь, что консистенция воздуха не такая, как обычно. И еще: чем светлее мысли, которые явились причиной страха, тем этот воздух теплее. Впрочем, я вас, наверное, утомляю деталями.
- Нет, это очень интересно! – Возразил Вадим. – А ты можешь сказать, о чем сейчас думаю я?
- Даже заморачиваться на этом не буду! – Отрезала Изольда. – Достаточно того, что я сказала несколько слов Гарену. Теперь он меня никак в покое не оставляет: уверен, что я проникла в его великую тайну. А это не так! Единственное, что я знаю - когда-то давно он совершил преступление. Убил человека. Он его не любил, но убил случайно. И есть женщина, девушка, которая ему очень дорога. Думаю, это дочь Гарика, только дочь можно любить такой нежной и спокойной любовью. Она любила того, убитого. И с тех пор Гарен боится, что она узнает, что это сделал он. Не сейчас, так после его смерти. Это его мучает. Он думает, она его ненавидеть будет. Вот, в общем, и все.
- И ты ему все это сказала? – Уточнил Артем.
- Нет. Я просто сказала, что его мучает совесть, и если он хочет себе помочь, ему нужно все рассказать. Вроде исповеди. Рассказать именно ей. Тогда, возможно, и болезнь отступит. Но, как видите, этот простой совет его не удовлетворил! Впрочем, ерунда, хватит об этом... Холодная у нас осень. – Заметила Изольда рассеянно, словно только для того, чтобы чем-то сменить разговор. – Думала, что промокну в этих туфлях, но нет, обошлось. Что ж, теперь вы рассказывайте!
- О чем... рассказывать? – Неуверенно переспросил Климов.
- Столько месяцев не виделись – и не о чем?
Артем заговорил внезапно, сбивчиво, словно торопясь рассказать обо всем и сразу, и говорил долго, постепенно все больше увлекаясь собственным рассказом. Он говорил о южных звездах, о горных вершинах, на которых не тает снег, о причудливых кораллах на морском дне. Говорил так, словно ездил с друзьями в отпуск, всем успевал любоваться и все замечал. О музыке он упоминал только вскользь, как говорят о приятном хобби, а не о работе. Худенькая Сати смотрела на него расширенными от восторга глазами. Вадим молчал, изредка добавляя свои замечания. Изольда слушала внимательно, опираясь локтем на лежащую на коленях диванную подушку и слегка прищурив глаза, отчего ее ближняя к Снежке бровь легонько переламливалась, образуя треугольник.
Снежка от нечего делать разглядывала висящие на стенах картины, изображающее тонконогих голубых лошадей, горы странно четкой пирамидальной формы и портреты людей с нереально огромными печальными глазами. Если это были не выдуманные художником персонажи, а так сказать «работы с натуры», узнать их было все равно непросто, настолько своеобразной была манера рисования. Тем не менее, картины притягивали взгляд. В углу комнаты на треножники стояла еще одна, почему-то накрытая белым холстом. Именно то, что она была закрыта, подстегнуло любопытство Снежки. Она оглянулась и, убедившись, что все увлечены беседой, незаметно проскользнула к сооружению. Сама не зная до конца, зачем она это делает, девушка осторожно приподняла краешек белой материи и замерла: на нее добродушно-насмешливо и чуточку печально смотрел Артем Гуриев.
Четкость и реалистичность этого портрета емко отличали его от других работ. Артем был изображен сидящим верхом на простом деревянном стуле, на спинку которого он положил скрещенные руки. Чуть растрепанные волосы, легкая «небритость», обаятельная улыбка, делали его очень узнаваемым. Его гитара, также прорисованная весьма детально, почему-то была чуть в стороне и, при этом, в горизонтальном положении, словно висела в воздухе. Волосы были немного длиннее, чем в жизни, и может быть, из-за этого Артем с его добрым, теплым взглядом и легкой морщинкой на переносице напомнил ей вдруг Иисуса Христа, каким его рисуют на детских рождественских открытках. В целом увиденное было так неожиданно, что Снежка ойкнула и уронила ткань, с легким шелестом упавшую на пол.
Все обернулись.
- Простите... Я случайно задела... – Смущенно сказала Снежка. Она боялась даже посмотреть на Изольду, помня рассказы об ее резком характере. Но та лишь спокойно заметила:
- Совсем забыла! Это же я принесла из мастерской специально, чтобы вам показать. Неделю над ним трудилась, только вчера ночью закончила. Ну, как?
Артем медленно пожал плечами. Вадик восхищенно присвистнул.
- Вот это даа! Тем... Я бы сказал, что ты здесь лучше, чем в жизни! Не обижайся только.
- Глаза какие-то ненормальные! – Улыбнулся Артем. – Как будто я в трансе. А вообще ты молодец!
- Нравится? – С удовольствием переспросила Изольда. – Не зря, значит, я столько над ним сидела. Скучно было без тебя, Гуриев, вот и рисовала по памяти.
- Даже без фото? – Спросил Вадим недоверчиво.
- А зачем они мне? Я его лицо до последней черточки помню!
- Почему гитара-то отдельно? – Спросил наконец Артем.
- Потому, что, хоть без гитары тебя многие не представляют, главное, все же, не в ней. А в том, что у тебя чистая и светлая душа. Такие, как ты, приходят на землю с особой миссией. И, если бы даже ты не умел играть, все равно исполнил бы ее.
- И что же это за миссия, интересно?
- Этого мне не дано знать. – Покачала головой Изольда. – Скорее всего, твое предназначение людям откроется лишь после твоей смерти.
- Как долго ждать! – Рассмеялся он. - И, что всего обидней, я-то о нем уже не узнаю! Как же мне быть?
- Просто иди туда, куда тебя ведет судьба. Свет в тебе есть, много света. Все остальное станет ясно в свое время.
- Это потому над ним молния сверкает? – Осведомился Вадим. – От этого самого света?
- Где молния? – Неожиданно встревожилась Изольда. – Где, покажи мне?!
- Вот! – Пожал он плечами, указывая на нечто вроде светлой тонкой стрелки над головой нарисованного Артема, направленной острием прямо в центр темени. Если бы не Вадим, Снежка бы ее не заметила, да и Артем, наверное, тоже. Собственно, это могла быть простая игра света, или граница пластов краски. И непонятно, почему Изольда так резко отреагировала.
- Тебе показалось! – Твердо заявила она, вставая. – Никаких молний я не рисовала!
Потом взяла ткань из рук замершей Снежки и поспешно набросила ее на картину. Эта торопливость не была похожа на обычные движения Изольды, не вязалась с ними.
- А я еще хотела посмотреть... – Разочарованно произнесла Снежка.
- Потом, потом. Я еще поправлю кое-что. Сати! – Позвала Изольда. – Сходи, пожалуйста, наверх, дорогая, и принеси мою сумку.
- Хорошо! – С готовностью кивнула девушка. – А где она у тебя?
- Хороший вопрос! Знала – сама бы принесла.
- Ясно. – Улыбнулась Сати, уже направляясь к двери.
- Подожди! – Изольда коснулась Снежкиного плеча. – Возьми с собой девочку, а то ей, наверное, скучно с нами. Может быть, подружитесь, кто знает?
И добавила, обращаясь к ребятам:
- Я была бы рада, если бы она проводила больше времени со своими сверстницами, общение исключительно со мной на кого хочешь повлияет не в лучшую сторону!
Снежка совсем не собиралась подчиняться Изольде, и не хотела оставлять с ней Артема, но Сати неожиданно шагнула к ней, и, протягивая руку, открыто улыбнулась:
- Пойдем?
И Снежка, неожиданно для себя, послушно подала ей свою.
Они поднимались по узкой винтовой лестнице, и Сати беспокойно предупреждала Снежку, чтобы та не споткнулась. Голос у девушки был мягкий, певучий, с легкими приятным акцентом, совершенно не похожий на недавний, взволнованно-торопливый, которым Сатеник разговаривала с Артемом.
- Тебя Снежана зовут, да? Красивое имя какое! Почти как у Изольды. Тебе сколько лет? – Поинтересовалась она, открывая тяжелую дверь.
Темные глубокие глаза сияли доброжелательным лукавством.
- Семнадцать.
Снежка едва не добавила «пока».
- Как мне! – Энергично кивнула Сати. – А ты из какой школы?
Снежка усмехнулась с видимым превосходством.
- Я давно уже школу окончила! И я училась не здесь.
- Да? А потом куда поступила? Ах, да! – Вспомнила вдруг Сати. – Ты же с Артемом работаешь! Он хороший. Знаешь, он и меня к себе в группу звал.
- Кем? – Не поверила Снежка.
- Певицей. Говорил, что у меня красивый голос, и можно будет дуэт сделать. Я-то знаю, - Девушка доверительно улыбнулась. – Он не меня, он Изольду позвать хотел! Только она ни за что не согласится!
- А ты?
- Что – я? Я в медицинский готовлюсь! Там знаешь, как все серьезно? Не до пения будет! Ладно, проходи!
Сатеник повернула выключатель.
Они стояли в небольшом широком коридоре без окон, освещенном закрепленными на стенах светильниками в виде старинных канделябров. На фоне красноватых стен из искусственного камня они смотрелись романтично и немного таинственно, словно в средневековом замке.
- Вот Изольдина спальня! – Сати распахнула почти сливавшуюся со стенкой дверь и тут же другой рукой толкнула точно такую же створку напротив.
- А тут – моя. Зайди, посмотри, если хочешь.
Снежка бегло оглядела самую обычную с виду комнату, обставленную простой светлой мебелью. Письменный стол, шкаф, компьютер, заставленные книжные полки... С аккуратно застеленной кровати таращился плюшевый медведь, сразу же напомнивший ей Снежка. В простенке девушка увидела портрет, по размерам скорее годящийся для какого-нибудь большого зала. Из массивной позолоченной рамы на Снежку открыто и немного застенчиво смотрела Сатеник. На этом портрете она казалась еще моложе, чем на самом деле. Облегающий полосатый свитер подчеркивал хрупкую фигурку с выпирающими ключицами. Аккуратные, расчесанные на пробор косички симметрично лежали на плечах. Над ней, обвивая девушку руками, замерла Изольда. В ее слегка прищуренном взгляде горел огонь вызова. Словно она спорила с художником, пока он ее рисовал, или что-то ему доказывала.
- Эй, ты чего там?
Оклик Сати оторвал Снежку от картины. Она осторожно прикрыла дверь и перешла в соседнюю комнату. И прямо с порога изумленно открыла глаза: комната была точной копией спальни Сатеник, от цвета обоев и занавесок на окнах до компьютера и мягких стульев! Вся мебель на тех же местах. Только вместо большого портрета на стене были развешаны фотографии, да не хватало игрушки на покрывале. И еще, насколько у Сати все было аккуратно и упорядоченно, настолько здесь царил творческий хаос. Одеяло на кровати скомкано, пол усыпал скомканными бумажными листами, компьютерного стола из-за бумаг почти совсем не видно, а снятые с полок книги громоздятся прямо на стульях.
- Это она специально нам одинаково все устроила, когда мне комнату делала. – Объяснила Сатеник, глядя на ошеломленное лицо гостьи.
- Зачем? – Удивилась Снежка.
- Не знаю... – Задумчиво сказала Сати. – Когда я приехала, она очень обрадовалась, хоть и старалась не показывать вида. Думаю, ей очень хотелось кого-нибудь любить, заботиться... А никого не было. И она все хотела как у меня, потому, что сразу привязалась ко мне. Хоть это, в общем, глупо выглядело со стороны. Она ведь компьютер и включать раньше не умела, это я ее научила. Ей звездные карты секретарша распечатывала, Мариам. Теперь она уже не работает.
- А картины Изольда тоже здесь рисует? – Спросила Снежка, озираясь.
- Нет, у нее мастерская оборудована наверху. Она туда никого не пускает. Но меня иногда сама тащит. По ночам. Бывает у нее такое.
- Зачем?
Сати смущенно улыбнулась.
- Картины для нее – один из способов выплеснуть эмоции. Рисовать может всю ночь, а потом ей обязательно нужен зритель, причем немедленно. Она спускается сюда, будит меня, и мы идем смотреть новый шедевр.
- Будит?
- Ну, да. Я не жалуюсь, не подумай, я даже рада, что иногда могу ей помочь. Когда ей плохо, когда не спится, я ей нужна. И знаешь, что? Я это уже и сама научилась чувствовать. Она меня жалеет иногда будить, входит в комнату, молча сидит и смотрит. А я сама просыпаюсь от ее взгляда. Она может даже ничего не рассказывать, просто сказать «Посиди со мной рядом!» и все. Рядом – значит, так, чтобы она рукой могла до меня дотянуться. Говорит, что в такие моменты она у меня энергию занимает... Берет вместо утраченной своей.
- Звучит жутко... Какой-то энергетический вампиризм.
- Совсем нет! – Горячо возразила Сатеник. – Мне от этого – ничего плохого, а ей – легче. Разве мне трудно? – Девушка внимательно посмотрела на Снежку. – Представь, что у тебя много еды, больше, чем ты можешь съесть, а другой человек умирает от голода. Ты ему пожалеешь кусок хлеба?
- Нет конечно, но это ведь другое!
- То же самое! Вампиризм – это когда насильно забирают, а я... Я бы жизнь ей свою отдала, а не то, что...
Сати сверкнула глазами и оборвала себя на полуслове.
- Ладно, это неважно. Посиди здесь, я поищу сумку.
Снежка подумала, что в любви этой девушки к Изольде есть какой-то почти сектантский фанатизм.
- Правда, что она тебя вылечила? – Спросила она с любопытством.
- Правда. – Уже спокойно кивнула Сати. – Она меня спасла. И не только. Она мне многое открыла, о чем я раньше даже не задумывалась.
- Например?
- Например, что человек может гораздо больше, чем делает. И то, что мы считаем фантастикой – например, передвигать предметы взглядом, может практически любой человек.
- И ты?
- И я. И ты тоже. – Сатеник улыбнулась. – Только это не всегда получается. Изольда говорит - нужна сосредоточенность и при этом эмоциональный всплеск, довольно сильный. Его трудно вызвать по желанию. Но, например, когда чего-то испугаешься, можешь хоть чайник с водой взлететь к потолку заставить. Если при этом не потеряешь способности соображать. У меня такое один раз было...
Снежка не знала, верить этому, или нет. Но почему-то очень хотелось поверить. Наверное, те, кто называл ее ребенком, были в каком-то смысле правы – ей до сих пор хотелось верить в необычное. Правда, Изольда ее слегка пугала. Неизвестно – чем, но, скорее всего, своей загадочностью. Даже ее картины казались чем-то вроде шифра, изящным набором неясных символов
- Скажи, а этот ваш портрет, ну, тот, что в твоей комнате, его ведь не Изольда рисовала?
- Нет, конечно. Это художник один, известный, только я фамилию забыла... Он ее хороший знакомый и рисовал по фотографии. Я в Ереван на каникулы уезжала, а Изольда захотела сделать мне сюрприз. Приезжаю – висит. Прямо в холле, на первом этаже. Я в шоке была! – Она рассмеялась. – Представляешь, к Изольде каждый день десятки людей приходят. И все его видели, и все спрашивали, кто я... Ужас!
- Но ей, наверное, нравилось.
- О, да! Она вообще человек медийный, чего не скажешь обо мне.
- И как же ты уговорила ее убрать эту красоту?
- На хитрость пришлось пойти! – С улыбкой призналась Сати. – Когда Изольда сказала, что это ее подарок мне, я тут же уточнила: «Значит, он мой? И я могу с ним сделать все, что захочу?». А после утвердительного ответа заявила, что хочу повесить его у себя в комнате! Она, конечно, подулась, но отступать было некуда! А, вот и сумка!
Сати торжествующе извлекла из шкафа объемный ридикюль из белой кожи.
- Неизвестно куда запихнет, потом ищет! Никогда у нее порядка нет. Я бы давно тут прибралась, но она же ничего трогать не позволяет! Говорит, что этот беспорядок и есть для нее самый лучший порядок. – Сати со вздохом покачала головой. – Ну, что пойдем?
Но Снежке не хотелось так быстро покидать загадочную комнату. Она скользнула взглядом по переплетам книг, многие из которых были украшены надписями на непонятном ей языке, а другие, ветхие, с потемневшими застежками, имели вид музейных редкостей,
- Это старинные книги? – Спросила она почти шепотом.
- Всякие. Таких книг, как у Изольды, больше нет ни у кого. Здесь собраны все тайные древние искусства. На русском, немецком, армянском и даже арабском. И на тех языках, по которым уже не найдешь учебников. Здесь написано обо всем. Как разговаривать со звездами, и как лечить людей. Как читать знаки природы и видеть то, что скрыто от глаз... Большинство этих знаний теперь забыто, или считается утерянным.
- Ты их читала?
- Только те, которые она мне сама дает. Она говорит, что знания нужно приобретать тогда, когда ты к этому готов, иначе ничего хорошего не получится.
- А сама она читала все?
- Конечно, и не раз. Многое даже знает наизусть. У нее феноменальная память. Здесь же далеко не все книги, большая часть в кабинете, и в комнатах внизу.
Снежка ошарашено молчала. Сатеник протянула руку и сняла со стены небольшую черно-белую фотографию. Протянула Снежке.
- Посмотри. Это моя мама.
Две девочки в белых платьях сидели, обнявшись. На фото они казались похожими – обе худенькие, с острыми подбородками, густыми бровями и темными блестящими глазами. Только черные волосы одной уходили за спину парой тонких тугих кос, а у второй вились над ушами непослушными кудряшками.
- А с косичками – Изольда. – Сати произнесла это почти с гордостью – Они были лучшими подругами. С самого раннего детства! Изольда говорила как-то, что Мара – так она маму называет, ее имя Марина, что она была единственной, которая решалась садиться с ней рядом в классе. Остальные побаивались.
- Чего? – Уточнила Снежка.
- Ну... Так, вообще. Изольда всегда была особенной. Я думаю, с ней интересно было дружить. Мне мама много чего про них рассказывала...Когда я сюда поехала. А до того даже не упоминала ни разу! Как-то весной Изольда ее уговорила пойти на старый мост. У нас в городе был такой, наполовину разобранный. Им не пользовались, и детям, конечно, даже подходить к нему запрещалось. А им было лет по десять. Изольда была, по словам мамы, как мальчишка, и постоянно подбивала ее на разные проказы... Ну, вот. Они там лазали по стропилам, а у мамы соскользнула нога и она едва не свалилась в речку, но Изольда ее удержала. А потом она увидела, что в ногу вонзился большущий ржавый гвоздь, и кровь бежит ручьем. Мама заплакала от испуга и боли. Она боялась заражения крови, но еще больше – что теперь ее родители узнают, где они были. И тогда Изольда положила на рану руку и просто подержала некоторое время. А когда сняла ладонь – под ней ничего не было, кроме пятен засохшей крови на коже и разорванных колготок. Даже самого маленького шрама не осталось.
Снежке вспомнилась история о том, как Вадима ударило электротоком.
- Расскажи еще! – Попросила она.
- Еще... Ну, когда мама полюбила моего папу, первой, кому она об этом сказала, была Изольда. Маме было тогда всего четырнадцать лет, а папа был уже совсем взрослый, за двадцать. Высокий был, красивый, и на нее, девчонку, конечно, никакого внимания не обращал. Она очень боялась, что пока она вырастет, он уже женится на ком-нибудь постарше! А Изольда сразу назвала его имя, как только мама начала говорить, что влюблена. Мама спросила: откуда ты узнала? А Изольда сказала, что видела. Мама спросила, что она видела еще, и Изольда уверенно заявила: он будет твоим мужем! И мама успокоилась, поверила, потому, что знала – Изольда никогда не врет. В самом деле, как только мама окончила школу, папа тем же летом сделал ей предложение! Хоть до этого они не то, что не встречались – даже не разговаривали почти!
А когда они экзамены сдавали в восьмом классе... знаешь, были раньше такие экзамены, по билетам, мама просила Изольду указать ее билет, который она лучше всего выучила. Изольда долго отнекивалась, потому, что считала это нечестным, но все же потом показала потихоньку. А сама, как села перед учителем, сразу же объявила в каком билете какие вопросы. Просто рукой показала: вот это я знаю, а здесь хуже, а вот здесь для меня один вопрос сложный. И ни разу не ошиблась, как будто они открытые были! Преподаватель удивился очень, долго смотрел на эти билеты, потом на Изольду, и спросил ее:
- А кем вы хотите стать?
- Актрисой! – Улыбнулась Изольда.
- Кем?!
- Актрисой. В театре играть, или в кино сниматься.
Тогда он сказал:
- Да про вас саму кино надо снимать!...
Снежка рассмеялась, Сати – вместе с ней.
- Это правда, или она так пошутила?
- Кто ее знает? – Сати пожала плечами. – Может, и пошутила. Мама не помнит, чтобы она готовилась в театральный. Но с билетами здорово, да?
- Еще бы! Выходит, Изольда – экстрасенс? В самом деле?
- Она это категорически отрицает! Даже слова такого слышать не может. Говорит: «экстра» могут быть шелковые чулки. Ну, или коньяк. А к ней этого применять нельзя.
- Тогда как же сказать? Ясновидящая?
- Это ближе, наверное. – Кивнула Сати. – Хотя Изольда говорит, что все люди от природы видят одинаково. То, что может она – может любой. Просто надо больше упражняться. Конечно, у одни более талантливы, другие - менее, но в общем, это как с игрой на рояле. Человека, лишенного таланта тоже можно научить играть, если много лет заниматься с ним. Он не станет великим музыкантом, но слушать его будет вполне можно. Так что, нет ничего такого, чего нельзя было бы объяснить принадлежностью к науке, или искусству. Только не все знания человеку пока еще открыты. А из того, что было открыто еще в древности, люди многое умудрились забыть. Ладно, пойдем! – Заторопилась вдруг она. – Внизу нас наверняка уже хватились.
Никто их не хватился. Снежка поняла это сразу, как только вошла в гостиную. Изольда продолжала сидеть на диване, одной рукой слегка облокотившись на спинку, и скрестив поджатые ноги в позе лотоса. Гуриев оставил кресло и присоединяя к ней. На коленях у обоих в беспорядке лежали исписанные листы, в которых Снежка по прочерку узнала черновики песен Артема. Они , сблизившись головами, бурно обсуждали их содержимое, то принимаясь горячо спорить, то взрываясь внезапными приступами веселого смеха. Вадим Климов, стоя за диваном, перегибаясь через спинку, пытался разглядеть написанное.
- Нет, Иза, никаких возражений! – Возражал Артем, продолжая, видимо, начавшийся ранее разговор, - Если тебе не нравятся стихи, можешь предложить свои, я же не против! Время до зимы у нас есть.
- Как это, «не нравятся стихи»?! – Весело пугалась Изольда. – Ай, дурашка, что он говорит! Вадик, что он говорит?! Да ты же гений! Большой гений новой эры! Тебя Всевышний при рождении поцеловал! Вот так!
Она, поигрывая длинными пальцами, отодвинула со лба Артема прядь волос, и коснулась губами освободившегося пространства.
- Спасибо, конечно, но! Почему ты тогда с гением петь отказываешься? Отвечай!
- Да я уже три раза тебе ответила. Старовата я для дуэта с тобой, это будет выглядеть просто смешно. Позови вон хоть Сати, она тебе больше подходит!
- Будет нужна – позову! - Не отставал Гуриев. - Сейчас речь о тебе! Значит, так. Где-то через месяц выходит мой новый альбом и перед новым годом я устраиваю его презентацию. Возможно, в «России», возможно даже в Кремлевском, это пока продюсеры решают... Ясно одно: будет грандиозное шоу! И я приглашу выступить там всех артистов, с которыми дружу. Ясно? Всех!
- Да ради Бога! – Пожала плечами Изольда. – Я тут причем? Я что тебе – артистка?
- Ты мой близкий человек! Помнишь, как я на сольнике про тебя сказал?
- Такое забудешь! «А сейчас я приглашаю на сцену женщину, которую люблю»! Придумал же! Твои поклонницы-девчонки, заполнившие зал, на куски меня готовы были разорвать!
- Но я совсем не шутил! И не шучу сейчас. Что тебя смущает, Иза? Две песни со мной – вот все, что я у тебя прошу. Ты даже сама выберешь, какие именно!
- Да зачем тебе это надо? – Устало спросила она. – Мне-то уж точно ни к чему, достаточно заниматься тем, что я умею. Мне не нужно, чтобы ты наступал себе на горло, чтобы случайно не заглушить мой голос, как это было тогда!
- Ты выдумываешь!
- Ладно, хватит об этом! \- Она резким жестом сбросила на диван листы, и обернулась к девушкам.
- Вернулись, джан? – Ласково спросила у Сати. – Ну, иди сюда. Нашли, что искали?
Сатеник протянула сумочку. Изольда, порывшись в ней, извлекла пачку бумаг.
- Где же это... – Рассеянно бормотала она. – Ах, да! Вот!
Гуриев заглянул в протянутый листок.
- Не понял?! – Восхищенно воскликнул он через минуту. – Это чей телефон?
- Там написано. – Спокойно ответила Изольда. – Он ждет твоего звонка.
- Он?! Ты понимаешь вообще, о чем говоришь?! Это же один из величайших музыкантов современности! Во всем мире!
- Вот и отлично! Глядишь, замутите какой-нибудь совместный проект! Или ты не хочешь?
- Если честно, я всегда мечтал с ним встретиться. Но как ты... Как ты узнала, и вообще...
- Да ладно, чего там! Ты сам его фамилию назвал как-то и сказал, что он – твой кумир. А я потом вспомнила, что мы ведь с ним знакомились... давно уже, когда он в Москву приезжал. И обменялись контактами. Был свободный вечер – позвонила. Рассказала о тебе, и он ответил, что будет искренне рад познакомиться. Ну, чего ты на меня так смотришь?
Артем и впрямь смотрел с таким восхищением, словно перед ним было неземное существо. Снежку словно острой льдинкой царапнуло от этого взгляда.
- Изольда, ты... Ты просто космос! Я обожаю тебя!
Словечко «космос» всегда было у Артема средством выражения высшей степени восторга.
- Я просто эгоистка! – Возразила Изольда. – Сразу подумала: лучше уж ты с ним дуэтом будешь петь, чем меня опять мучить!
Сияя радостным взглядом, Артем вскочил с места, сгреб не успевшую увернуться Изольду в охапку, и закружился с ней по комнате. Изольда вскрикнула, роняя сумочку.
- Что, совсем с ума сошел, что ли?! Прекрати немедленно!
Сати, хохоча, хлопала в ладоши, Вадим широко улыбался. Одной только Снежке было не по себе. Казалось, она здесь лишняя.
- Ты... ты слишком много себе позволяешь, Гуриев! – Запыхавшись произнесла Изольда, устраиваясь в кресле. – Мы, конечно, друзья, но и только. Не забывай!
- Помню, знаю! – Смеясь, ответил Артем. – Ты же любовница Лепса, а я на чужое не претендую!
- Что?! Как ты смеешь?! Да я тебя сейчас! Вадик, дай мне подушку! Нет, что-нибудь потяжелее!
- Да ладно возмущаться, все свои! – Артем давился от смеха. – Весь шоу-бизнес в курсе давно! Ну, хочешь, позвоним сейчас ему самому и спросим? У меня есть его номер!
Артем картинным жестом достал телефон, но не успел нажать даже на одну из кнопок. С яростью брошенная Изольдой чашка полетела ему в голову. Гуриев еле успел закрыться рукой, и снаряд, срикошетив, ударился об стену, разбрызгивая вокруг остатки чая. Один из осколков едва не задел пригнувшуюся Снежку, второй чиркнул по запястью Вадима.
- Ненормальная! – Выдохнул Артем после паузы. – Никогда не угадаешь, что ты выкинешь!
- А чего же ты глупости несешь? – Уже беззлобно буркнула Изольда. – Нет у меня никаких любовников. Мне это ни к чему, ты знаешь.
- Ну, знаю. Ну, пошутил! Прикольнулся! За это голову сносить надо, да? Людей калечить?
- Кого это я покалечила?
- Вон, Вадька ранен, не видишь? Он-то здесь причем?
- Ерунда, царапина! – Поспешил вмешаться Климов. – Даже крови нет. Почти..
- Покажи мне! – Изольда требовательно протянула руку. Вадим замотал головой.
- Да не надо, пройдет само.
- Вот «само» действительно, не надо! – Изольда взяла его кисть в ладони, энергично поводила пальцами по запястью, словно массируя кожу, или пытаясь найти пульс.
- Извини, я не хотела. – Отрывисто бросила она, смотря в сторону.
- Все нормально.
- Да уж... – Она вздохнула, и с досадой уставилась на осколки. – Какой ужас!
- Я все уберу! – Торопливо заверила Сатеник. – И пятно на ковре замою, даже следа не останется.
- Спасибо, моя золотая девочка! Боже мой, Сати, что я буду делать, когда тебя не будет рядом со мной?
Она с грустью посмотрела на девушку. Сати протестующе тряхнула волосами.
- Почему это меня не должно быть?!
- Ну, начнешь же ты когда-нибудь свою жизнь. Личную, не зависимую от меня. Это ведь должно случиться. В индийской пословице говорится: «Ребенок – только гость в твоем доме. Вырасти, выучи и отпусти». Вот ты и выучишься скоро. А растила, и даже рожала тебя не я... Не я...
Она вновь вздохнула, задумчиво и горестно. Сатеник, присев на корточки, горячо прижалась к ней.
- Не надо, не говори так!
- Просто, знаешь, мне иногда немного обидно. – Призналась Изольда, ни на кого не глядя, Нет, я знаю, что на судьбу грех роптать, но как подумаешь, что все могло быть иначе! И сын мой был бы жив! И другие дети, может быть, тоже. И даже ты...
Она умолкла. Мягко отстранила руку Вадима, не обращая внимания на изумленный взгляд, которым он смотрел на гладкую, совершенно не поврежденную кожу. Словно никого не осталось в комнате, кроме нее и Сатеник, опустившейся на колени у ее ног. И разговаривала она только с ней.
- Твой сын? У тебя был сын? – Взволнованно спросила Сати.
- Я не рассказывала? Это было давно... Очень давно.
Она отстранила девочку и встала. Подошла к окну, и, застыв, заговорила вновь. С неясной горечью, сокрушенно, словно в этот момент ненавидела и жалела одновременно.
- Ты еще так молода, джан! Ты не знаешь, как сильно может измениться жизнь после одного-единственного предательства. Господи, как я просила его, умоляла, плакала! В тот день я выплакала все свои слезы, с тех пор их больше никто не видел. Я просила только, чтобы он позволил мне остаться с ним рядом, никому меня не отдавал! Разве много просила? А он меня предал. Среди яркого солнечного дня. Так просто и так жестоко. И даже глаза отвел, когда я пыталась посмотреть на него в последний раз, когда я кричала ему взглядом! За что? Столько лет прошло, а я не могу понять! За то, что верила ему больше всех, даже больше себя самой? За то, что по каждому слову... да нет, не слову даже – единственному жесту, движению, готова была хоть в огонь, не рассуждая?! За это он меня отдал, словно ненужную вещь, вышвырнул из своей жизни?! Мне много делали в жизни зла, и многих я прощала, но этого не простить, не забыть не могу! Потому, что до сих пор обидно! Все по-другому было бы, все, если бы он тогда не предал! Знаешь, Сати, я часто думаю: как хорошо, что глаза у тебя такие, как у Мары, твоей мамы. Потому, что если бы они были похожи на его глаза, то... я просто не знаю, как смогла бы каждый день смотреть в них!
- Так ты про... – Изумленно шепнула Сати, но Изольда, уже опомнившись, шагнула к ней, и закрыла губы ладонью.
- Тихо! Молчи!
И тут же улыбнулась прежней улыбкой.
- Извините, я некстати ударилась в воспоминания.
- Ничего. – Участливо кивнул Артем. – Только я не совсем понял... Кто тебя предал? У тебя что, жених был?
- Это неважно! – Твердо сказала Изольда. – Я думаю, почти у любой женщины в прошлом есть мужчина, который обманул ее доверие. Если у кого-то этого не было – значит, ей сильно повезло. Все мы когда-то и кем-то были преданы, вопрос лишь в том, насколько были тяжелы последствия. Мне, в общем, жаловаться не на что, я живу той жизнью, которую сама для себя выбрала. И я довольна ею. Просто иногда хочется порассуждать в сослагательном наклонении: «а что было бы, если бы?!». Не обращайте внимания, обычная женская глупость! Как твоя рука, Вадим?
- Никаких признаков! – Климов демонстративно помахал кистью.
- Вот и чудесно! Значит, склеилось.
- Что склеилось?!
- Да царапина твоя! Я сжала края, и они соединились!
- Так бывает? – Спросил он недоверчиво.
- Глупый вопрос, тем более, что ответ у тебя перед глазами.
- Но... – Вадим ошарашено крутил головой. – Ты на нее даже не смотрела.
- А зачем? Я ведь не глазами склеивала, а руками.
Все молчали, не зная, что сказать. Снежка, у которой голова уже шла кругом, решила, что с нее на сегодня достаточно чудес.
Артем! – Она осторожно тронула Гуриева за рукав. – Может, отвезешь меня домой? Уже поздно.
- В самом деле, завтра с утра репетиция. – Вспомнил Артем. – Иза, мы, наверное, пойдем. Спасибо тебе за все!
- Не за что, герой! – Изольда прощально чмокнула его в щеку и наклонилась за брошенной на ковер сумочкой. От удара баульчик расстегнулся, около него лежали выпавшие бумаги.
- Я тебе помогу! – Артем наклонился и тщательно собрал листочки, но прежде, чем вернуть их ожидающей Изольде, кинул на бумаги быстрый взгляд.
- Это что?
- Ничего особенного! Какой ты любопытный!
- Подожди... Ты что, едешь в Штаты?
- И не думала! – Возразила Изольда. – Это просто приглашение на конференцию пришло по почте. И я еще не решила, дам ли согласие!
- Что за конференция, где? Почему молчала?
- По проблемам биоэнергетики, всемирная, в Бостоне. Молчала, потому что вообще забыла об этом.
- Как же можно такое забывать? – Заспорил Артем. – По-моему, очень почетное мероприятие. Почему бы тебе не поехать?
- Ты же знаешь, как я отношусь к путешествиям. Я домоседка. А туда еще кучу документов для въезда оформлять надо.
- Я помогу! – Неожиданно сказал Вадим. Все обернулись на его голос.
- У меня знакомый в консульстве. - Слегка смущаясь, пояснил Климов. – Если вы хотите, я ему сегодня же позвоню и узнаю, что нужно.
- Вовсе не хочу! – Отрезала Изольда. – Чего я там не видела?
- Может быть, это им не мешало бы увидеть тебя? – Мягко спросил Артем. – В самом деле, Иза! Ты так обижаешься всегда, что тебя называют колдуньей, магом, экстрасенсом. Твердишь, что занимаешься наукой. А сама не хочешь поделиться с миром своими научными разработками. Ученые, знаешь ли, так не поступают.
- Может, ты и прав! – Сказала Изольда после паузы.
- Разумеется, прав! Когда нужно ехать?
- Не скоро еще. Больше месяца. Только боюсь, много времени уйдет на все это. Дорога, подготовка. А у меня его и так мало! Хотелось бы побольше побыть со своими друзьями. С тобой, например, Гуриев! Мы и так несколько месяцев не виделись!
- Ну, эта беда поправима! – Улыбнулся Артем. – Как ты смотришь на то, чтобы в следующие выходные всем вместе рвануть в Питер? Я давно уговариваю своих ребят на совместный пикник. Давай с нами, а?
Он задорно подмигнул. Изольда задумалась.
- Ну, что ж... А знаешь, может быть! Я не была там пятнадцать лет.
- Вот и отлично! Погуляем по моим любимым местам.
- Хорошо, попробую найти окно в своей графике, но точно не обещаю. И еще: на пикник не поеду, большие компании не для меня.
- Ну, какая у нас большая? Все свои.
Изольда сдвинула брови.
- Хорошо, хорошо, как скажешь. Я позвоню тебе через пару дней. Пошли, ребята! Пока! Пока, Сати, скоро привезу тебе новый диск. Жди!
- Изольда, можно, я останусь еще ненадолго? – Попросил вдруг Климов. – Я еще хотел бы поговорить... узнать кое о чем. Если, конечно, не затрудняю.
- Да нет, вообще-то, этот вечер у меня свободен. – Изольда с удивлением смотрела на Вадима. – А не боишься со мной наедине оставаться? Сати сейчас уроки делать пойдет, а я... Я ведь шальная! Скажешь что-нибудь, что мне не понравиться, могу твою голову разбить, как эту чашку. Не страшно?
Она говорила серьезно, но темные глаза, прищурившись, смеялись. Вадим улыбнулся.
- Не боюсь! – Пошутил он. – Ты же склеишь потом?
Изольда хмыкнула. Артем и Снежка вышли из квартиры. Вадим отправился их проводить.
- Было приятно познакомиться. – Сказала на прощание Снежка. Изольда в ответ лишь равнодушно кивнула и заботливо поправила Артему шарф.
- Не простудись, смотри!
Валентина в машине уже не было. На удивленный взгляд Снежки Артем пояснил:
- Я ему днем еще позвонил, отпустил. Видишь, как долго мы засиделись? К чему же заставлять человека ждать? Я и сам вожу неплохо.
В самом деле, стоял уже поздний вечер. Выходило, что они провели в квартире Изольды так много часов. И это тоже походило на волшебство.
Вадим был мрачен. Когда Артем, садясь в машину, напомнил ему, чтобы не засиживался в гостях допоздна, так как «Лучу» нужен музыкант со свежей головой, он неожиданно сказал:
- Я тут подумал, Гуриев... Ты стольким женщинам нравишься... Даже таким разным.
Артем недоуменно рассмеялся и похлопал друга по плечу.
- Вадик, зависть плохое чувство!
- Да не завидую я! – Отмахнулся Климов. – Просто интересно стало: что они в тебе находят?
- Что же, по твоему, меня не за что полюбить? – Улыбнулся Артем. – У меня что, совсем достоинств нет?
- Есть, и даже очень много. Но... Не обижайся, мне кажется, среди твоих достоинств и талантов не хватает одного. И, мне кажется, они должны были бы обращать на это внимание.
- Чего же?
Вадим помедлил, словно сомневался, что стоит говорить.
- По-моему ты... не умеешь любить.
- Что?! – Резко переспросил Артем.
- Только не обижайся! Я имел в виду...
- Ясно! – С раздраженной насмешкой прервал его Артем. – Вот оно что! Не умею любить! Ты тоже так думаешь, Снежка?
- Нет, что ты, нет! – Горячо принялась уверять она. – Ты не обращай внимания! Вадик пошутил! Ведь правда же?
- Нет. – Покачал головой Климов. – Я серьезно. Чтобы любить, надо жалеть. По-моему, так. А ты никого не жалеешь, мне кажется.
- Смелое заявление! – Артем задумчиво кивнул. – Если ты о ней – Он указал на подъезд, из которого они только что вышли. – То Изольда не нуждается в жалости.
- Так не бывает. – Коротко, но твердо ответил Вадим.
- Точно тебе говорю. Всяческих выражений сочувствия она терпеть не может. И не любит, когда ее расспрашивают о ее прошлом, учти. Все это, по ее мнению, угрожает имиджу сильной женщины. Так что, единственное, что можно сделать, если она загрустила – попытаться чем-то отвлечь ее от тяжелых мыслей. Что я только что и сделал.
Климов молчал.
- Ну, Вадик, ты же мой друг! Почему же ты так часто споришь со мной в последнее время? Я тебя просто не узнаю!
- Поэтому и спорю. Кто, кроме друга, скажет тебе правду о тебе самом? Ладно, до завтра.
- Он меняется на глазах! – Присвистнул Артем, глядя вслед Вадиму. С тех пор, как мы с гастролей вернулись, появилась какая-то смелость, уверенность. Как думаешь, что с ним?
- Может, взрослеет? – Предположила Снежка.
- Переходный возраст в тридцатник? Забавно!
Через несколько минут за окном машины уже мелькали кварталы.
- Правда, когда едешь по ночному городу, огни окошек кажутся светлячками, которые танцуют в воздухе? – Задумчиво спросила Снежка. Артем мягко рассмеялся в ответ.
- Ты все время думаешь о танцах, да?
- Нет. Во всяком случае, не сейчас. Сейчас я о другом думала. Сказать?
- Ну, скажи!
- Я думала о тебе. И о том, что я сейчас с тобой рядом.
- Тебе сейчас хорошо?
Она кивнула, не найдя слов для ответа
Налетевший ветерок развеял серые осенние тучи. Над подъездом дома, где жила Снежка, налились гроздьями звезды, их, кажется, было больше, чем на юге летом, и они, запрокинув головы, надолго замерли, очарованные этой холодной сверкающей красотой.
- Ты не мог бы не уезжать? – Шепотом, замирая, попросила Снежка.
- Как это? – Не понял он.
- До утра остаться со мной... Остаться моим.
- То есть?
- Ты не понимаешь? Сегодня такая удивительная ночь, что я хочу разделить ее с тобой. Чтобы мы растворились друг в друге. Я летать хочу, понимаешь?
Она мечтательно вскинула расставленные руки . В ледяном небе кружился звездный хоровод.
Прерывая тишину, заиграл звонок телефона. Артем медленно высвободил его из нагрудного кармана, взглянул на экран и снова на Снежку.
- Так ты хочешь, чтобы я остался?
И она коротко выдохнула:
- Да!
Он улыбнулся уголками губ.
- О'кэй. До утра я твой!
И демонстративно нажал на кнопку отключения аппарата.
***
«И на двоих была одна гитара,
Но как же это много – на двоих! ...»(С. Сеничев)
Все, что было дальше, запомнилось сплошным сонно-сладковатым туманом. Как она торопливо и неловко сооружала бутерброды, потому, что теплые руки Артема на талии мешали сосредоточиться. Потом Гуриев, посмеиваясь над собой, героически пытался доесть хлебно-сырно масленую гору. Они нашли в Мишкиных дисках старый добрый «Титаник» и смотрели его под зажженные свечи. Гуриев доверительным шепотом рассказывал о летних каникулах в деревне, о нереально огромных карпах, которых он мальчишкой ловил голыми руками, о том, как в первый раз вышел на школьном вечере на сцену и от волнения все слова забыл и только рот открывал, как тот карп, вытащенный из воды. Принес из машины гитару и долго и задушевно наигрывал свои новые песни и известные хиты российских бардов – Снежка даже не подозревала, что он их знает так много. Несколько раз она засыпала у него на плече, растекаясь по рукам, как тающее мороженое, и он мягко и осторожно будил ее, чтобы рассказать очередную историю. Они наперебой делились мыслями, мечтами, впечатлениями. Ни до, ни после, у них не было такой свободной во всех смыслах ночи, где нечего было скрывать и утаивать, где говорили обо всем, что только приходило на ум, страстно и торопливо, жадничая каждой секундой. Артем называл Снежку своим вдохновением, своей маленькой легкокрылой музой. Уговаривал самой что-нибудь спеть, она отмахивалась, потом все же, в шутку, вспомнила полузабытую детскую песенку.
- Потрясающий голос! – Сказал с удивленным восхищением Артем. – Может, нам и с тобой номер на концерте поставить?
- Ты это предлагаешь всем женщинам подряд? – Улыбнулась Снежка.
- Нет. Только своим. Ты же моя, правда?
- Твоя... Но я не певица, зачем же мне нужно...
- Это нужно всем! – Перебил он.- Песня – это тот ключик, который выпускает из клетки душу, понимаешь?
- Красиво сказано.
- Это правда! Когда человек поет, он как бы становится над миром. С его завистью, злостью, склоками. Ничего этого больше нет! Свобода, простор и ощущение полета. Ты поймешь, когда попробуешь сама. Подожди минуту... Помнишь, я рассказывал тебе про Гавроша? Ну, про Олю? – Он нашарил в кресле брошенную куртку. – Кажется, у меня в кармане был один ее текст. Ну, конечно, вот он. Специально для тебя взял.
- Почему ... для меня?
- Я к этим словам придумал музыку, но она уехала, и мы не успели подготовить выступление. Может быть, попробуем с тобой? Я бы тебе подыграл.
- Чтобы я пела чужую песню? Но это, наверное, нельзя.
- Почему? Она подарила этот текст мне, сказала, что написала его для меня. Значит, я могу сделать из него песню, и передать тому, кому сочту нужным. Хочешь, перед концертом позвоним Ольге? Но думаю, она не будет против. А насчет «чужой»... ты посмотри текст! Может, мне кажется, но по-моему, он тебе подходит.
Она разгладила смятый листок. Еще не успела дочитать до конца, а Артем уже взял первые аккорды.
Мне нравится быть струною,
Струной на твоей гитаре,
Мне нравится, обжигаясь,
Ловить твоих пальцев дрожь.
Мне нравится быть самой первой,
Мне нравится быть звенящей
И ты без меня не сможешь,
И песни своей не споешь.
Руки твоей прикосновенье
Я чувствую каждым нервом
Мне так нелегко быть первой
Гитарной струной твоей
Быть первой, но самой тонкой
Быть тонкой, но самой звонкой,
И ты доиграй свою песню,
Струны золотой не жалей.
Я в страшной тоске ожидаю
Последних аккордов песни
Когда ты небрежной рукою
Меня от себя оттолкнешь.
И радостно вскрикнут струны:
Им больше не будет тесно,
Ведь я их намного тоньше –
Ты первой меня порвешь.
(Примечание: текст песни Анастасии Минцковской «Струна»)
Снежка послушно пела, с каждым тактом все больше увлекаясь. Словно это и впрямь была ее песня, написанная специально для нее. При последних строках сердце сжалось, начало першить в горле, и, допев почти шепотом, она умолкла.
- Это превосходно! – Уверенно кивнул Гуриев. – Если с тем же нервом ты это исполнишь на сцене, поверь мне, это будет хит!
Она молчала. Он с беспокойством заглянул ей в лицо.
- Что такое, Снежок? Растрогалась, да? Или тебя что-то тревожит?
- Я.. я тут вспомнила, что сегодня Изольда говорила... Ну, о предательстве. И подумала...
- Что я могу предать? – Пошутил он.
- Нет, не совсем то... Она говорила, что ее предал человек, которому она очень верила. Я подумала, что тоже верю тебе больше, чем себе. И от этого страшно.
- Страшно? – Не понял он. - Почему?
- Ты же звезда. – Серьезно пояснила Снежка. – У тебя по всей стране сотни, тысячи юных поклонниц, и если разобраться, я ничем не лучше любой из них. И будет неудивительно, если в один момент я тебе наскучу, понадобиться новое вдохновение, и ты меня просто бросишь. И я... я совершенно не знаю, что будут делать тогда!
Ее голос прозвучал настолько по-детски жалобно, что Гуриев расхохотался.
- Какая ты, все-таки, глупая! Кажется, мы уже говорили на эту тему. Я никогда еще никого не бросал, с чего же ты взяла, что станешь первой? Почему бы не взглянуть на ситуацию с другой стороны? Ты – очень молодая и очень красивая девушка, а мои лучшие годы, наверное, уже позади.
- Что ты такое говоришь, Артем?!
- Подожди, не перебивай. Мне всегда казалось, что я должен умереть молодым, резко и внезапно. Ну, предчувствие, что ли, такое было. Поэтому каждый год, встречая День Рождения, я удивляюсь все больше и больше. Но, наверное, все-таки доживу до того досадного, постыдного мига, когда мой Снежочек отыщет какого-нибудь эстрадника помоложе меня, и будет его вот так же, с широко раскрытыми глазами, слушать и боготворить!
- Не смей так даже шутить! – На глазах у Снежки выступили слезы. – Это жестоко, Артем. У меня ближе тебя никогда никого не будет! Даже через тысячу лет!
- Можно подумать, ты, в твоем возрасте, знаешь, что значит тысяча лет! Ну, ладно, ладно, не плачь! Я же не всерьез, что ты!
Он брал ее лицо в свои ладони, тщательно зацеловывал выступавшие слезинки, и снова начинал рассказывать, теперь уже о будущем. О новых концертах, клипах, о песнях, которых у него еще на десять штук альбомов минимум наберется. О том, как недавно он дал известному режиссеру согласие на съемки в его сериале, которые начнутся уже в феврале. Как он в будущем году выиграет отборочный тур на «Евровидение», и тогда мир их обязательно запомнит.
- А к маме моей мы поедем? – Спрашивала Снежка. – Должна же я, в конце концов, вас познакомить.
- Что, официально просить твоей руки? – Артем смеялся, Снежка это видела, но сердце все же сладко замирало. – Хорошо, поедем. Только дела чуть-чуть разгребу. Я тоже с большим удовольствием познакомлюсь с твоей мамой. Она похожа на тебя?
- Скорее уж, я на нее! – Улыбнулась Снежка. – Мама у меня чудесная! Она тебя обязательно полюбит.
- С чего это ты так уверена? – Прищурился Артем. – Может быть...
- Не может! Тебя нельзя не любить!
Они наслаждались друг другом, каждым взглядом и каждым прикосновением, наслаждались целую ночь и наутро, подъехав к большому серому зданию ДК, долго, с упоением, целовались у машины, не обращая внимания на то, что проходящие мимо музыканты провожали их заинтересованными взглядами.
***
- Стоп! – Хореограф резким движением выключил музыку. Две пары на сцене замерли, словно наткнувшись на невидимую преграду.
- Что-то у нас сегодня не так! – С тревогой отметил он. – Кто-то из вас встал не с той ноги, и тянет назад остальных. Только я никак не пойму, кто именно, а? Может, сами признаетесь?
Молчание было ему ответом.
- Та-ак! – Задумчиво произнес хореограф. – Сознаваться не хотим. Что ж, тогда будем работать индивидуально. Алексей, отошли в тень. Андрей и Снежана на середину. С последнего куплета, пошли! Марецкий, пластичней, пластичней, можешь же! Снежана... Стоп! Снежана, ты понимаешь, что ты сейчас сделала?
- Да. На два оборота больше, чем нужно! – Смущенно улыбнулась Снежка. – Простите, Филипп Сергеевич!
- Ты считать не умеешь, что ли? И не два, а два с четвертью! Может быть, - Он сделал паузу и оглянулся. – Тебя кто-то смущает в зале?
В переднем ряду вольготно расположились рядом Миша и Артем. Оба не сводили со Снежки восторженных глаз, Кторов даже в ладоши машинально хлопал в такт музыке.
- Артем, я же русским языком сказал: полчаса репетируют только танцоры! Сходили бы вы, ребята, в буфет, что ли? Работать мешаете!
Миша, судя по его виду, хотел ответить чем-то резким и насмешливым, но Гуриев успокаивающе хлопнул его по плечу.
- Ладно, Сергеич лучше нас разбирается. Пошли, выйдем, не критично!
Дойдя почти до двери, Артем обернулся к сцене, и, прищурившись, послал Снежке воздушный поцелуй. Она нервно хихикнула, так, что Света с интересом на нее оглянулась. Кторов, светло улыбнувшись, помахал рукой.
- Давайте все сначала! – Хореограф повернулся к Андрею - А ты, дорогой, ушами не хлопай, а держи ее, чтобы она у тебя бабочкой из рук не вырывалась! Кто из вас ведет, в конце концов?
Со второго раза Снежка и Андрей одолели фрагмент танца, и Филипп Сергеевич удовлетворенно кивнул.
- Хорошо! Даже красиво, я бы сказал. Умеете, черти! Леш, теперь вы!
Светка в этот день была к своему партнеру внимательнее, чем обычно. Казалось, она не сводит с него глаз, полностью сосредоточившись на работе, но дело явно не ладилось.
- Вот кто у нас, все-таки, слабое звено! – С некоторым удовлетворением сделал вывод хореограф. – Светлана, подойди ко мне! Остальные на десять минут свободны.
Но, вместо того, чтобы подчиниться, Света отступила на несколько шагов назад и внезапно разрыдалась.
- Светик, ты чего?! – Перепугался Лешка. – На ногу встал, что ли? Не молчи ты, ну?!
- Простите... Филипп Сергеевич... – Всхлипнула девушка. – Я сегодня не могу. Понимаете, не могу совсем!
- Не понял? Ты что, заболела, что ли?
- Нет... То есть, да. Наверное. Можно, я сейчас уйду?
Хореограф растерянно пожал плечами.
- Ладно, отложим до завтра... Но если будет опять тоже самое!
- Не будет! – Торопливо заверила его Снежка.
- Ты то причем? К вашей паре у меня претензий нет!
- У Светки с Лешкой тоже все нормально будет!
- Точно! – Подтвердил Андрей.
- Ну, как знаете! Мне по большому счету все равно, а вот Гуриеву вы можете зарезать концерт!
- Не зарежем! – Снежка подошла к Свете, та все еще плакала. – Ну, что ты, ладно тебе! Хочешь, пойдем, поговорим! Да?
Не дождавшись ответа, она обняла девушку за плечи, увлекая за кулисы. На лестничной клетке их догнал встревоженный Кирилл.
- Светка, эй, брось! Хочешь, я ему морду набью, прямо сейчас?
- Кому? – Изумилась Снежка.
- Она знает, кому! А что? – Кирилл гордо выпрямился. – Мы – коллектив, а не сборная солянка. И, между прочим, никому не позволим обижать наших девушек. Даже друг другу. Да что там – даже самим себе!
Снежка невольно фыркнула, даже на Светином лице мелькнуло подобие улыбки – очень уж важный у «Есенина» был вид.
- А ведь Кирилл прав! – Снежка обернулась на голос. Следом за ними спускались танцовщики. – Свет, ты нам расскажи, что случилось? Можем и по-мужски поговорить... кое с кем.
- Не надо! – Светлана резким движением вытерла слезы. – Чего вы вообще все тут собрались?
- Волнуемся за тебя. – Пояснил Андрей. – Вадька тоже сейчас прибежит.
- Ну, да! – Хмыкнула она с досадой. – Только его и не хватало тут.
- Значит, все же, в нем дело! – Прищурился Лешка. – Ну, будешь рассказывать?
Светлана обвела их медленным взглядом и вздохнула:
- Как будто у меня есть выбор!
- Нет, и не предвидится! – Алексей забежал вперед, изящным жестом подавая партнерше руку.
Вместе они дошли до запасного выхода, свернули в темный коридор и, наконец, отыскали заваленный старой мебелью бесхозный зальчик. Девушки присели на покрытый полиэтиленом диван, парни застыли стоя.
- Только не думайте, что я жалуюсь! – Сразу предупредила Света. – Просто... такого раньше никогда... Я всю ночь не спала. – Она снова громко всхлипнула, и Алексей поспешно вложил в ее руку открытую бутылку с минеральной водой.
- Глотай, быстро! – Велел он тоном, не допускающим возражения. – И объясняй толком!
- Я вчера вечером должна была встретиться с Лучиком. – Пояснила девушка, успокоившись. – В назначенное время он не приехал, и телефон не отвечал. Первый раз на моей памяти такое. Дальше – больше. До трех часов ночи пыталась до него дозвониться, бесполезно! Дома не появлялся, соседи тоже не знали, где он. Я все, что можно, и что нельзя, передумала за это время! Я в полицию уже звонить хотела – пропал человек! Думала, невесть что с ним случилось, а он! А он появляется сегодня здесь, как ни в чем не бывало! Живой, здоровый и веселый!
- Вот девушки! – Улыбнулся Кирилл. – Пропал – плохо, нашелся здоровым – опять не так!
Света не реагировала на его иронию.
- Вот за что он со мной так? – Спросила она риторически. – Неужели, позвонить нельзя было? Где он вообще был в такое время, кто знает!
- Ну...
- Я! – Неожиданно сказала Снежка. – Я знаю. У Изольды он был. Мы вчера от нее в начале одиннадцатого уехали, а он сказал, что еще задержится.
- Во-он что! – Протянул Кирилл. – Ну, ее чарам, конечно, где ж ему сопротивляться.
- Это правда? – С удивлением переспросила Света.
- Да, конечно.
- Ну, я надеюсь, по этому поводу ты не станешь лить слезы и закатывать сцены ревности? – Рассудительно осведомился Леша. – Все знают, что Изольда в отношении мужчин как ежик колючая – никого к себе не подпускает. Не знаю уж, профессия не позволяет, или еще что. Я где-то читал, что в Средневековье все колдуньи были девственницами. А которые замуж выходили – тут же силу свою теряли.
Все негромко рассмеялись.
- Шучу, конечно. И все же, к ней ревновать не стоит.
- Я и не собираюсь. – Окончательно успокоилась Света. – Но что он мог делать там до трех часов ночи?
- Да она любого заболтать может, ничего удивительного.
- Неужели, можно разговаривать целую ночь.
- Еще как можно! – Вырвалось у Снежки. – Мы с Темой тоже...
Она посмотрела на ребят и замолчала на полуслове. Парни переглянулись.
- Хорошо, раз мы во всем разобрались, пойду, Климова поищу. – Сказал Алексей. – Пусть он тебе сам остальное объясняет. Ты уже упокоилась, все?
- Да, Леш, спасибо.
- Лады. Ты идешь, Андрей?
- Минутку. – Марецкий достал из нагрудного кармана упаковку влажных салфеток, и шепнул Свете на ухо:
- У тебя макияж потек чуть-чуть.
- Спасибо, Андрюшка! – Светка легонько коснулась губами его щеки. – Спасибо вам, ребята! Что бы я делала без вас?
- Боюсь, ты никогда этого не узнаешь. – Пошутил Алексей. – Мы же расставаться не собираемся, правда? Во всяком случае, ближайшие сто лет?
С этими словами танцовщик удалился. Андрей и Кирилл последовали за ним.
- Ох, ничего же себе «чуть-чуть»! – Ахнула Светлана, заглянув в зеркало на стене. – Снежка, подержи мою косметичку... Ребята, наверное, теперь решат, что я истеричка, да? – Уточнила она, растушевывая пудру.
- Нет, почему? Ты просто расстроилась, с каждым может быть.
- Да нет, у меня странные реакции в последнее время, повышенные, на все. К врачу, что ли, сходить, на гормоны провериться? Утром вообще тошнило, чуть наизнанку не вывернуло. Хотя, чему тут удивляться при таких нервах?
Снежка хотела что-то сказать, но Света ее перебила.
- Постой, а что, Гуриев правда сегодня у тебя ночевал? Я ничего не спутала?
- Нет! – Улыбнулась Снежка.
- Ну, вы даете, ребята!
- Что тебя удивляет, я не понимаю? Можно подумать, ты не знала о нас!
Света пожала плечами.
- Знать-то знала. Только не ожидала, что вы так быстро в открытую перейдете. А где он машину оставлял? Только не говори, что прямо у подъезда!
- Именно там, а что?
- «Что»?! – Светка возмущенно хлопнула ресницами. – А то, что автомобиль у него очень даже приметный. Не боишься, что вся Москва знать будет, что в этом доме живет любовница Артема Гуриева?
- Не-а, не боюсь! – Снежка, сияя улыбкой, глянула в зеркало через Светкино плечо и спокойным жестом поправила прическу. – Нам с ним скрывать нечего. И не любовница, а любимая женщина, между прочим!
- Неужели? Ну, у Артема и так репутация ловеласа. А что о тебе говорить будут, тебя совсем не волнует?
- Ни капельки! – Искренне и твердо ответила Снежка. – Чего мне стыдится? Что я была с мужчиной, которого люблю? Да пусть он каждую ночь приезжает, я только рада буду. А стыдно пусть будет тем, кто не знает, и не понимает, что это такое – любить и быть любимой!
Она подхватила с дивана забытую сумочку и, помахав на прощанье рукой, убежала вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Только тогда из-за колонны появился Кирилл.
- Напугал! – Выдохнула Света. – Ты чего с ребятами не ушел?
- Сейчас вместе пойдем. – Кирилл оглянулся на лестницу. – Ты это слышала?
Света молча вздохнула.
- Может, сказать ей? – Неуверенно предположил он.
- Только попробуй! Брякнешь, не подумав, а расхлебывать кто будет?
- Но как же быть? – Кирилл в задумчивости потирал подбородок. – Жалко ведь девчонку. Она вся светится аж! Слушай, Свет! А может, ты с ней поговоришь, а? Ну, мягко, тихо, по-женски. Мол, у него сто штук было и столько же еще будет. Чтобы не строила иллюзии.
- И это ты называешь «мягко»?! – Усмехнулась Света. – Да бесполезно, не поверит она. В худшем случае обвинит меня в клевете на светлый образ ее Ромео, и мы поссоримся, вот и все! Она же действительно влюбилась, понимаешь ты?
- Так в том и дело!
- По-моему, надо действовать наоборот. Возьми Лешку, Лучика... можно даже Мишку, хоть от него, наверное, толку мало. И все вместе, по-мужски, поговорите с Гуриевым. Объясните ему, что хороший человек пропадает. Он же не подлец какой-нибудь, наш Темыч, просто увлекающаяся натура! И, наверное, мало думает о последствиях своего легкомыслия. Скажите ему, пусть обороты сбавит!
- А если мы ошибаемся? – Вдруг сказал Кирилл. – Серьезно, если это, правда, любовь? И он решил с ней навсегда остаться, тогда как? Выходит, мы всей группой стоим на пути у большого светлого чувства?
Светлана не ответила. Она задумчиво, чуть прищурив глаза, смотрела в лестничный пролет, куда совсем недавно танцующей походкой ушла сияющая от счастья Снежка.
***
В буфете Снежка мужественно отказалась от шоколадного пирожного, хотя на обмен веществ никогда не жаловалась, и ограничилась стаканом персикового нектара. Сердце колотилось, как бешеное, хотя с репетиции прошло уже достаточно времени. Девушка чувствовала небывалый эмоциональный подъем, казалось, если взойти сейчас на сцену – не выдержит, полетит. При этом в глубине шевелился крохотный червячок тревоги, объяснить который было никак нельзя. «Все так хорошо, что даже страшно!» - Всплыла в памяти как-то сказанная Кторовым фраза. Снежка тихонько рассмеялась. Она не будет строить планов на будущее, ей все равно, что случится завтра. Главное – то, что сегодня она не раз еще, наверное, встретиться с Артемом и увидит в его глазах веселые, ласкающие чертики.
Гуриев не заставил себя ждать. Он подбежал так внезапно, что девушка едва не опрокинула стакан на себя.
- Осторожнее! – Радостно вскрикнула Снежка. – Чего ты как… как вихрь какой-то налетаешь?!
- Протестую! – Артем шутливо поднял руку. – Если я ветер, то только южный, мягкий, и ласковый! – И, оттирая Снежку от столика, вынул сок из пальцев. – Заканчивай обед! Я тебя повсюду ищу!
Они поцеловались. Щекоча ухо, он доверительно шепнул:
- Соскучился – ужас! Приеду вечером?
- Как хочешь. – Изо всех сил стараясь говорить спокойно, ответила Снежка.
- Снежочек, что ты со мной делаешь, а? – Гуриев положил локоть на стол и игриво улыбнулся. – Черт, никак на работе сосредоточиться сегодня не могу!
- Так может, пора отдохнуть? – Улыбнулась она.
- В точку! – Просиял Артем. – У меня как раз насчет этого есть новость.
- Хорошая?
- Еще бы. Бежим к ребятам!
И, буквально выволакивая девушку в коридор, внезапно спросил:
- Снежок, а ты в реинкарнацию веришь?
- Чего?!
- Что каждый из нас был до рождения каким-нибудь зверьком, или птичкой.
- Ах, это! – Расхохоталась Снежка. – Не знаю, но думаю, что это могло быть очень забавно.
- И кем ты была, как думаешь?
- Даже не знаю…
- Зато я знаю! – Заявил Гуриев. – Я это понял сегодня, пока наблюдал твой полет по сцене. Должен сказать, малыш, сегодня ты в ударе! Можно сказать, преодолела земное притяжение! Если так дальше пойдет, мы такой сольный номер тебе организуем – мир к ногам ляжет!
- Мне это Мишка еще в первый день знакомства обещал. – Хохотнула Снежка. – Вот только мне всемирная слава ни к чему. Достаточно, если она будет у тебя. А я буду твоей музой.
- Ты и есть моя муза! – Почти прокричал Артем, не останавливаясь, подхватил девушку на руки и закружил в воздухе.
- Ай, подожди! Что там ты говорил, кем я была?
- Бабочкой. – Серьезно сказал Артем. Ты была мотыльком с такими ма-аленькими изумрудными крылышками.
- Ну, да, конечно! Я – мотыльком, а ты, наверное, львом или гепардом?
- Почти угадала! - Артем игриво прищурился. – Мне кажется, я был котом.
- Каким еще котом?
- Обыкновенным, домашним. Но тем, который гуляет сам по себе. Помнишь, в сказке Киплинга?
- Там кошка была!
- Ну, это ошибка, я думаю. Кошечка от своего котика никуда гулять не должна.
- А мышей ты ловил? – Рассмеялась Снежка.
- Случается. Даже и сейчас. Но, главное, я обожаю, когда меня гладят и чешут за ушком. Я тогда сразу начинаю мурлыкать. Не веришь – попробуй.
Держась за руки и перешучиваясь, они добрались до рекреации, где проводили время музыканты. Света и Вадим, обнявшись, сидели на широком подоконнике, и Климов что-то говорил, равномерным успокаивающим голосом, похожим на урчание добродушного медведя. Светка с улыбкой положила голову на его плечо и удовлетворенно закрыла глаза. «Слава Богу!» подумала Снежка про себя. У соседнего окна, деликатно отвернувшись, о чем-то шушукались остальные.
- Все здесь? – С улыбкой оглядел пространство Гуриев. – Отлично! Друзья, у меня объявление. В следующую пятницу мы собираемся на вокзале, и едем...
- Опять! – С полуобморочным видом выдохнул Кирилл.
- Да уж! – Улыбнулся Вадим Климов. – Иногда я спрашиваю себя, а где я, собственно? В музыкальной группе, или в цыганском таборе?
- Спокойно! – Артем выдержал паузу. – Мы едем в Петербург. И это не рабочая поездка!
- А что же тогда? Корпоратив у кого-то из твоих бесчисленных друзей? И кто конкретно должен ехать, объясни.
- Объясняю. Никто не должен, но все обязаны. Да-да. Потому, что мы с вами – коллектив. И очень дружный. Работаем вместе, отдыхаем – тоже. Между прочим, я уже созвонился кое с кем. – Многозначительно прищурился он. – И нам обещали теплую встречу.
Последние слова, не совсем понятные Снежке, явно обрадовали остальных.
- Темыч, ну, что ты вечно загадками! Сказал бы сразу! Мы разве отказываемся?
- Кто ж откажется от такого?
- Надеюсь, что никто! – Кивнул Гуриев. – Вы все мои друзья. Питер – особенный для меня город. И я хотел бы, чтобы мы там были вместе. Кирилл, ты хочешь что-то сказать?
Игнатенко задумчиво потер виски.
- Я... ну, да... В общем... Ничего, если я с собой еще одного человека возьму? В смысле, девушку.
- Свою? – Удивился вслух Алексей.
- Да. А что?
- Вообще-то ничего. Не ты ли нам с Вадькой вчера на одиночество жаловался?
- Мало ли, что было вчера!
- Да нет проблем, бери кого хочешь! – Доброжелательно сказал Артем. – Если, конечно, не боишься, что уведет кто-нибудь. Вон, Мишка, например! В нем же море обаяния! – Он хохотнул. – Правда, может, он сам невесту возьмет, тогда можно не беспокоиться.
- Вот еще! – Улыбнулся Кторов. – У меня мальчишник!
Ребята присвистнули.
- Слышал, Кирик? Не боишься?
- Да чего там бояться! – Кирилл лениво, как кот, потянул спину.- Девчонок полно. Сегодня – одна, завтра – другая. А вот друзей настоящих – поди поищи!
- Так! Вот это правильно! – Раздались веселые голоса.
- Браво, Есенин!
- Правильно ли – не знаю. – Сдержанно произнес Вадим. – Но по-моему, не совсем красиво.
- Я бы сказала, вообще безобразно! – Строго кивнула Света. – И над чем вы смеетесь, не понимаю! Несерьезный ты человек, Кирилл. И девушку твою мне заранее жаль. Ты ничего не умеешь беречь, и это очень плохо!
- Да чего ты сразу набрасываешься? – Обиженно протянул «Есенин». – Это не я такой, это жизнь у меня такая! Ну, не встретил я большую, чистую любовь, как у вас с Климовым, или, вон у Снежки. Так что я, виноват в этом, что ли? Встречу – буду беречь. Пока-то чего?
- Ладно, хватит споров! – Остановил их Гуриев. – Я, кстати, тоже еду не один.
- Ну, это понятно. – Кирилл бросил взгляд на стоящую рядом с Артемом девушку
- Ничего тебе не понятно! Снежка – участница группы, она в любом случае – с нами! Я сейчас не о ней.
- О! А о ком?
- Правда, Темыч, о ком? Это уже интересно!
- Много будете знать – скоро состаритесь!
Гуриев многозначительно подмигнул, и повернулся к двери.
- Ну-ка, все в зал! Кроме танцоров, вы – свободны. А мы еще один прогон сделаем!
Оглядел музыкантов и весело уточнил:
- Девушки, разумеется, будут ждать?
- Разумеется! - Энергично кивнула Света.
***
Выбравшись на улицу, Снежка рассеянно мерила шагами парковочную площадку. Дело шло к вечеру: строй автомобилей стремительно редел. Она невольно вздрогнула от резкого гудка машины Кирилла, прощально помахала Вадиму, усаживающему в машину даму сердца, а тот, кого она ждала, все не появлялся.
- Подвезти? – Спустив стекло, осведомился Кторов. Она отрицательно покачала головой, но Миша не спешил уезжать.
- Садись. – Он распахнул дверцу. – Гуриева здесь давно нет.
- А ты откуда знаешь? – Прищурилась Снежка.
- Тоже мне, тайна! – Хмыкнул он. – Его тачку слепой, разве что, не заметит! Да ладно, не кисни! Мало ли, какие у него дела? Он что, обещал тебя ждать?
- Ничего он не обещал! - Возразила девушка и покраснела. Меньше всего ей хотелось признаваться в том, что она надеялась, что Артем не уйдет, не попрощавшись с ней.
- Ну, тогда поехали, а? Я замерз уже тут!
Это прозвучало так нарочито жалобно, что Снежка помимо воли улыбнулась.
- Слушай, а ты не знаешь, случаем, кого Темыч в Питер позвать собирается? – Непринужденно осведомился Кторов, когда машина вырулила на проспект.
- Думаю, что знаю. Изольду. Он ее звал уже, вчера. И, как мне кажется, она согласилась.
- Так я и думал! – Вздохнул Кторов. – Только ее там и хватало!
- Она так тебе неприятна?
- А тебе?
Снежка недоуменно улыбнулась.
- Я с ней только вчера познакомилась. Рано делать выводы.
- Но особой симпатии между вами ведь не возникло. Я прав?
- Прав. – Признала она, нахмурившись. – Я сама еще не поняла, как это объяснить, но я в ней разочарована, что ли. Понимаешь, я представляла себе такую необыкновенную волшебницу с доброй улыбкой, которая всем приходит на помощь, а увидела... снежную королеву. Очень гордую, заносчивую даже, которая на окружающих смотрит с каким-то презрительным снисхождением. Складывается впечатление, что она все время изображает то ли английскую герцогиню, то ли звезду сцены. Мне кажется, никакие сверхъестественные способность не дают права на такую... завышенную самооценку.. А чего ты смеешься?
- Не обижайся, это я так. Скажи, а самооценка Гуриева тебя не смущает?
- Что ты, как можно их сравнивать? Артем в общении всегда простой, открытый, доброжелательный, и намекать на свой талант может только в шутку. Он по-настоящему интеллигентный человек, а она... Она на меня смотрела, как будто я насекомое! И еще... Ты говорил, что она внушает страх, что с ней неуютно находиться рядом. Знаешь, я теперь тебя понимаю. От нее исходит одновременно ощущение холода и силы. И то, что эта сила необъяснимая, только еще больше пугает!
- Ну, не все с тобой в этом согласятся. Артем, например, вряд ли.
- Да, я это с ним и не собираюсь обсуждать. Они с Вадимом оба вчера зачарованным взглядом на нее смотрели. Хотя эта девушка, ну, ее родственница, тоже с восхищением таким о ней говорила! Я не знаю, может, я и пристрастна? Просто не мой человек, вот и всё!
- Я этому рад. – Просто и серьезно произнес Кторов. – По-моему, от нее лучше подальше... Я и Артему это все время говорю, но он...Он, как ты говоришь, зачарован. Боюсь, безнадежно.
- Да не расстраивайся уж так! – Улыбнулась Снежка. – Ему она ничего плохого не делает, а нам, если разобраться, чем мешает? Почему ты ее в Питере видеть не хочешь?
- Да не ее.... Просто, что это за отдых, если чувствуешь себя словно во вражеском окружении?
- Это Изольда, что ли, твой враг? А кто еще?
- Да все! Эта ведьма, Кравцовы, а, если шире посмотреть, то и все ребята, за исключением тебя и Артема! Не враги, конечно, это я загнул. Недоброжелатели, скажем так.
- Миш, по-моему, ты перегибаешь! Неужели, тебе до сих пор кажется, что в коллективе к тебе плохо относятся?
- Не кажется. Присмотришься – сама увидишь. – Кторов вздохнул. – Они все думают, что лучше бы меня с ними не было. Только наши культурные – не показывают вид. А вот Алиска...
- Это кто?
- Там увидишь. Так вот, она всегда говорила, причем открытым текстом, Что от меня в группе никакой пользы, а проблем вагон! Что я со всеми ссорюсь, скандалы на пустом месте затеваю, что из-за моих выходок куча народу с Гуриевым общаться перестали.
- Что – правда?
- Еще бы! – Кторов усмехнулся.
- Да ладно, может быть, она не серьезно! А что еще?
- Что я ничтожество, что Артем меня из жалости в группу взял, типа, как собак бездомных подбирают, когда никакой необходимости во мне не было, что он предыдущего директора из-за меня уволил...
- Как - из-за тебя?! Ты же говорил...
- Ну, всего сказать нельзя было.
- Почему?
- Мы с тобой тогда едва познакомились. Расскажи я все, как было, как я в «Луче» оказался, кто знает, как бы ты ко мне относиться стала? Может, как все, по общей системе?
Он с горькой усмешкой отвел глаза, помолчал и негромко добавил:
- Это было бы для меня уже слишком! Тогда я бы этого не выдержал.
- Ты меня заинтриговал! – Призналась Снежка. – Может быть, расскажешь все-таки? Ты же знаешь: что бы ни было, я на твоей стороне!
Он благодарно улыбнулся.
- Спасибо, Снежок! Наверное, вы - лучшее, что мне послано в этой жизни. После моих родителей. Ты и Артем. Ты сейчас никуда не торопишься? Может, в кафе заедем?
- Я – нет. Но тебя может искать твоя невеста.
- Не может. Регина уехала к родителям на дачу. До послезавтра я совершенно свободен. Ну, так как?
Снежка кивнула. И уже через четверть часа, поглощая салат за столиком, она узнала короткую Мишину историю. В общем, все оказалось обыкновенно, хотя и не очень весело.
- После получения дипломов мы с Артемом не виделись много лет. – Рассказывал Кторов, рассеянно ковыряя вилкой бифштекс. Он так и остался практически целым, Мише явно было не до еды. – Скажу честно: я сознательно пошел на этот разрыв. Не хотел всю жизнь быть тенью великого Гуриева, а что он прославится – было ясно сразу. Как и то, что мне при таком талантливом человеке быть хоть сколько-нибудь заметным не светит. Сейчас я понимаю, что все это – дым, но тогда молодой был, амбициозный. Вот и отстранился от друга, и следил за его головокружительным взлетом исключительно по СМИ. Самого меня жизнь порядком помотала, и, в конце концов, я оказался администратором так называемого Короля эстрады. Понятно, о ком я?
- Конечно. – Кивнула Снежка. – Ты рассказывал.
- А у Гуриева в то время был другой директор, они достаточно долго работали вместе. Мы все колесили по стране, и ничего удивительного, что в конце концов пересеклись. В Сочи, в разгар курортного сезона. Артем, готовясь к вечернему выступлению, неожиданно узнал, что этот... ну, король, находится буквально в соседней гримерке. Они хорошо общались, почти что дружили. У Гуриева практически со всеми хорошие отношения, и, конечно, Артем решил зайти поздороваться. Что я там, он понятия не имел.
- Так вы встретились? Как здорово!
- Да нет, это была не очень веселая встреча. Когда Артем вошел, вошел без разрешения, потому, что его стука никто не услышал, работодатель как раз обрушивал на меня свой королевский гнев пополам с королевским матом.
- Почему? Что произошло?
- О, это происходило постоянно, и не только со мной. Причины были не так уж важны: ему просто нравилось орать на подчиненных, буквально втаптывать в грязь, зная, что никто не решится ему ответить. Думаю, он так делал разрядку после выступления. Кто - алкоголем, а он – скандалом.
- Ужасно... Никогда бы не подумала, что он на такое способен! Моя мама до сих пор ходит на его концерты. Я не ходила, правда: его костюмы, все эти перья, мне такими смешными казались! Но что бы так!
- Я не вру. Зачем? – Грустно улыбнулся Кторов. – В тот вечер он обвинил меня в недогрузе зрительного зала: люди мало билетов купили на концерт.
- А причем здесь ты?
- Он заявил, что я, как администратор, организовал недостаточную рекламную компанию. Но клянусь тебе, весь город был заклеен его афишами, телевидение передавало объявления каждые полчаса! Вины я за собой не чувствовал, но состояние было скверное.
- Еще бы!
- Я слушал его визгливый голос, даже не вдумываясь в слова, и думал почему-то о том, что во всей этой огромной стране у меня нет ни одного друга, а моя мама слишком далеко, чтобы было с кем поделиться моими проблемами. Я никому, абсолютно никому не был нужен, мне не было места в жизни, и осознавать это было страшно. Я был обречен делать тяжелую и никому не приносящую радости работу, встречать хмурые взгляды, слушать все время эту ругань. Кажется, даже мысль о самоубийстве мелькала, не помню точно. И вот тут вошел Артем. Очень удивился, застав безобразную сцену. Он тоже от него такого не ожидал. И кинулся на мою защиту, даже еще не узнав меня. Да, вот такой он, Гуриев! – Произнес Миша с гордостью. – Когда унижают человека, он не может пройти мимо! Кстати, с этим «королем» они с тех пор не разговаривают.
- Артем забрал тебя к себе?
- Вот именно, что забрал. Я не знал, что у него директор есть, он мне сказал, что давно его уволил, и ему нужна моя помощь. Так все повернул, словно это для него неслыханная удача, что он меня встретил. Сказал: у нас тоже всякое бывает, но на одного человека все косяки никогда не вешаем, и вину, и удачу в «Луче» делят поровну. Это оказалось правдой...
Ты, думаю, уже заметила: «Луч» - в своем роде уникальная группа. Артем лично собирал ее, подбирал людей, как винтики в часовом механизме – чтобы работали слаженно и надежно. У нас нет проблем с пьянством, наркотиками или личной неприязнью. Все понимают друг друга с полуслова. Именно поэтому мы так легко и весело существуем. Ребята любят Артема и привыкли с уважением принимать любые его решения. Поэтому я и остался в коллективе, несмотря на то, что мне там ни с кем, в общем-то, не удалось сойтись. За глаза язвили, в глаза резали холодом, подставляли по-всякому. Ну, я тоже не ангел, начал отвечать потихоньку. Пакостил – стыдно вспомнить. Только когда ты появилась, отошел от этого. Мне вдруг стало на них как-то наплевать. А Алиса - бывшая костюмерша группы – задевала меня больше всех. Интриг, правда, не плела – не тот характер, но сразу же поставила Гуриеву жесткое условие: либо он меня выгоняет, либо она сама уходит. И, в конце концов, ушла!
- А за что она тебя так не любила? Вы были знакомы раньше? Ты ей что-нибудь сделал?
- И во сне она мне не снилась! – С возмущением возразил Миша. – Просто характер ей мой не нравился, манера работы, вот и все! Понимаешь, вокруг всегда народу много, и, как следствие, не обходится без конфликтов. Так вот, вкратце: она была за дипломатию, а я считал, и считаю, что если тебя бьют – не важно, в прямом, или в переносном смысле, необходимо отвечать ударом на удар, причем с такой силой, чтобы неповадно было. Если все время будешь соглашаться и уступать – мигом на голову сядут! Кстати, Артем со мной всегда в этом соглашался!
- И это все?! – Поразилась Снежка. – Ну, если из-за какой-то ерунды, что мнения не сошлись, эта Алиса способна требовать увольнения человека, значит у нее тоже... мягко говоря, не самый лучший характер. И, наверное, к лучшему, что она больше не работает в «Луче». Но ты, надеюсь, к ее уходу отношения не имеешь?
- Нет! Вот тут никто даже не сомневался в моей непричастности: Она замуж вышла, за нашего гитариста. Ну, и уехали в Питер вить гнездышко. Там ты их, наверное, увидишь: Артем непременно захочет встретиться со старыми друзьями.
КАКОГО ЦВЕТА СКАЗОЧНАЯ НОЧЬ?
Этот разговор невольно врезался Снежке в память, и по дороге в Петербург, одним ухом слушая восторженные рассказ Артема про галереи Эрмитажа, темные воды Грибоедовского канала и тонкие шпили, золотящиеся на фоне клубящихся жемчужно-серых туч, она все время искала взглядом серьезные глаза Кторова, из которых даже во время рассказывания анекдотов не уходила затаенная печаль. Может быть, у Миши был не самый легкий характер, может, он был порядком упрям, и даже задирист, но он был добрым и внимательным человеком, всегда готовым прийти на помощь другу. Кто знал это лучше нее?
- Мишка – отличный парень, правда? – Шепнула она Гуриеву, выбрав минуту. Тот ответил удивленным взглядом.
- Конечно! Разве, в этом кто-то сомневается?...
- Ну, ребята, вы даете! Хоть бы смс посылали со временем прибытия, если телефоны отключаете! Два поезда из Москвы мы сегодня встретили. Два! Сейчас вот приехали к третьему!
В голосе подбежавшего к вагону парня слышался веселый укор.
- Телефоны не ловят в пути, Паш! – Сияя улыбкой, оправдывался Гуриев. – Ну, что обнимемся, друг?
- Давай! Слава Богу, увиделись, наконец! Выгружайтесь! Кому помочь? Светик, кидай сумку!
Снежка тоже узнала Павла Кравцова. Это он вместе с забавным малышом Одуванчиком встречал их поезд в Москве, когда «Луч» возвращался с гастролей. Обаятельного добродушного богатыря невозможно было спутать ни с кем.
- Так, а почему это ты о себе одном говоришь во множественном числе? – Шутливо осведомился Артем, когда распаренные «лучисты» уже стояли на перроне. День, как нарочно, был не по-осеннему и даже не по-петербургски солнечный и ясный.
- Признавайся, где прячешь свое сокровище? А ну, давай ее сюда!
- Не прячу! – С улыбкой покачал головой Кравцов. – Сокровище машину паркует. Сейчас примчится. Ну, вот. Я же говорил!
Совсем рядом послышался быстрый веселый цокот, словно по асфальту резво стуча копытцами, бежал козленок. Мгновение спустя из-за колонны вынырнула девушка в зеркальных солнцезащитных очках. Снежка никогда до этого не видела, чтобы на тонких каблуках можно было передвигаться такой изящной грациозной рысью. Девушка сделала еще несколько торопливых шагов и замерла на месте, словно разглядывая музыкантов. Все молчали.
- Алис? – Неуверенно позвал Вадим Климов.
Девушка, смеясь, сняла очки и тряхнула пышными волосами.
- Не узнаете, да? Эх, вы!
Перед Снежкой всплыла картинка из далекого детства: мама вешает над ее кроватью календарь с фотографией мексиканской киноактрисы Вероники Кастро. У девушки, что стояла перед ними, были такие же огромные и сияющие, густо подведенные глаза, и такие же блестящие мокрым жемчугом зубы, мелькающие в солнечной улыбке. Каштановые густые волосы вспыхивали на солнце рыжеватыми искрами. Разве что, кожа Алисы Кравцовой была намного светлее. Гибкая фигурка и грациозные, стремительные движения, в сочетании со свободным, лишь слегка облегающим фигуру, длинным пуловером, делали ее похожей на маленькую белую бабочку. Даже наметившийся под одеждой выступающий животик не портил этого впечатления, а напротив, придавал облику девушки какую-то уютную завершенность.
- Не узнал! Да и немудрено! Ты, Алиссон, с каждым годом все хорошеешь! – Восхищенно присвистнул Гуриев. – Иди сюда! – Он приветственно раскинул руки – Такая красавица стала, что дотронуться боюсь. В щечку, хотя бы, поцеловать тебя можно? Разумеется, с разрешения супруга! – Спохватился он, подмигивая Кравцову. – Рискну, а?
- Рискни, рискни. – Улыбаясь, кивал Павел. – Только за последствия я, разумеется, не ручаюсь!
Каблуки туфель с резким звуком царапнули асфальт, и Алиса Кравцова мгновенно оказалась в гуще музыкантов. С тихим возгласом: «Артемка!» она бросилась обнимать Гуриева. Скользила пальцами по его лицу, словно узнавая на ощупь. Безо всякого смущения покрывала это лицо торопливыми поцелуями и тут же невесть откуда взявшейся влажной салфеткой очищала следы помады, гладила виски и волосы дрожащими от волнения пальцами. Потом так же горячо расцеловала остальных, радостно перечисляя знакомые имена, как будто тоже узнавала каждого только сейчас.
- Лешка!... Кирюша... Лучик.... Светка, ты совсем не изменилась! Нет, правда! Боже мой, когда же мы в последний раз...? Это же вечность! Как будто на необитаемый остров перебрались: ни одного родного лица рядом. Вечность без вас... Ребята! Вечность без НАС!
Она всхлипнула.
- Ладно, расчуствовалась! – Хмыкнул Кравцов. - Кто тебя на этот остров тащил, я, что ли? На Васильевский, я имею в виду! Сама же захотела, не так разве?
- Паша, да я же не о том! Впрочем, ладно. Я ужасно рада вас всех видеть!
- МЫ ужасно рады! – Шутливо поправил жену Павел. – Не будь, пожалуйста, эгоисткой!
Артем мягким жестом взял Снежку за плечо и повернул ее лицом к встречающим.
- Знакомьтесь, новый участник нашего коллектива. Снежка, а это Алиса! В прошлом – непревзойденная смесь завхоза со стилистом, теперь – образцовая жена и мама! Я прав?
- Ладно, оставь свои шутки... Мне Паша говорил, что вы новую танцовщицу взяли. Это, значит, ты?
Она смотрела на Снежку с несколько бесцеремонным, но абсолютно искренним восхищением.
- Красивая какая! Фигурка аж прозрачная, насквозь светишься! – Улыбалась она – И имя как у принцессы... Снежка, это от слова «снег», да?
- Это от прозвища «Белоснежка»! – Засмеялась девушка. – Меня так в детстве звали. Хотя и по паспорту я Снежана.
- Надо же! Принцесса, я же говорю! Будем дружить, Белоснежка?
Это прозвучало так открыто и обаятельно, что Снежка машинально кивнула. Но, дав опрометчивое согласие, никогда впоследствии не пожалела о нем. Было невесть откуда взявшееся, но абсолютно стойкое ощущение, что эту стремительную, порывистую девушку с такими веселыми и добрыми глазами, она знает и любит уже давным-давно. Не только любовь бывает с первого взгляда, дружба тоже случается иногда. С этой минуты и на долгие годы Алиса Кравцова действительно стала ее близкой подругой. Из тех, с кем можно поделиться как радостью, так и бедой, из тех, что всегда знают, что посоветовать и как развеселить загрустившую приятельницу. Они понимали друг друга, друг другу доверяли, и даже если судьба разводила их на годы, встречались каждый раз так весело и душевно, словно расстались вчера. А в тот солнечный и сверкающий день, когда Снежка впервые приехала в Петербург, Алиса просто подхватила ее под руку и увлекла вперед, непринужденно подцепив второй рукой локоть Светы.
У Светки явно накопилось много тем для разговора со старой знакомой. Они легко, со смехом, заговорили московских и питерских новостях, о старых концертах и гастролях. Радостно перебивали друга, взахлеб предаваясь воспоминаниям. Снежка с удовольствием слушала оживленный разговор, не участвуя в нем, и одновременно искала глазами Артема, чуть отставшего в окружении парней.
- А где же охранник твой новый? – Дружелюбно поинтересовался Паша. – Давай, представляй уж всех!
- Так Валентин в Москве остался. Он новенький еще у нас, не привык.
- И ты ему позволил?! – Кравцов ахнул в притворном ужасе. – Темыч, ты куда приехал? В 90-е Петербург криминальной столицей России называли. Как можно звезде – и без охраны?! Тем более, ты у нас мечтатель. Встанешь так на берегу Грибоедовского канала, задумаешься, а тебя со спины кто-нибудь раз – и готово! И концы, как говорится, в воду! Не узнаем даже, кто убил нашего знаменитого друга!
- Узнаете. – Неожиданно серьезно пообещал Артем. – Я к вам с того света приду, и расскажу. Клянусь.
Снежке показалось, что на мгновение подул холодный проносный ветер. Она даже передернула плечами.
- Да хватит вам! – Громким голосом вмешалась Алиса. – Нашли, понимаешь, тему для шуток!
- Андрюшки Марецкого тоже нет! - Вздохнул Артем. - В последний момент отказался ехать. Туманно сослался на какие-то дела, но подозреваю, что его просто родители не отпустили. Они с ним до сих пор как со школьником.
- А это что девчонка в джинсовом костюме? – Прищурился Павел, понижая голос. – Нового костюмера взяли?
- Что ты! Это – последняя любовь Игнатенко.
Кирилл услышал его слова, и отрываясь от пухленькой смешливой брюнетки Лоры, с которой почти непрерывно обнимался, обиженно переспросил:
- В смысле?! Я, вроде как, не умер еще!
- И замечательно, будь здоров! В смысле, последняя в этом месяце. Который сегодня заканчивается.
- Другой разговор! – Кирилл зевнул. – Что, в гостиницу поедем?
- Зачем? – Удивился Кравцов. – Давайте сразу к нам! Я все закупил уже. Посидим, попоем, старые времена вспомним. Вечером, если захотите, прогуляемся. А с утра – за город, на шашлыки. Договорились же!
- Само собой. Но у нас номер забронирован. Надо же хоть вещи забросить.
- Какой еще номер? Значит, вы у нас ночевать не собираетесь, что ли? Не, так не пойдет! Алис!
- Что еще?
- Артем в гостиницу поехать хочет! Как тебе?
- Гуриев! – С возмущением обернулась к нему Алиса. – Это что еще за дела?!
- Я не то, чтобы очень хочу. Но номер оплачен! И потом: у вас маленькая квартира, а нас много. Кроме того, у вас ребенок. Это просто неудобно.
- Мне не интересно, что у вас там оплачено! До завтра, по крайней мере, все остаются у нас, или мы смертельно обидимся. Да, Паш?
- Конечно! – Поддержал жену Кравцов. – Какого же лешего я тогда холодильник забивал? Между прочим, наполовину – любимой колбасой Климова? Насчет квартиры не переживайте: поместимся все!
- Зазнался ты просто, Артемка, вот что я скажу! – Алиса раздраженным жестом пригладила волосы. – Квартира наша тебе уже не по статусу, подавай номера люкс!
- Ну, что ты говоришь?!
- Стыдно, господин Гуриев! Про ребенка он вспомнил! Всю жизнь клянешься, что любишь Одуванчика, как родного, а теперь он тебе помешал?
- Алис, не говори глупости! Как мне мой крестник может помешать? Я ему полсумки игрушек привез, все магазины перед поездом объездил! Я сказал только в том смысле, что боюсь, мы вас стесним.
- А вот это уж действительно глупо! – Пожал плечами Паша. – Разве ты забыл, где мы с тобой ездили, и в каких условиях нам приходилось жить?
***
К обеду и впрямь небольшая, но очень уютная квартира Кравцовых наполнилась голосами, смехом, и звуками гитары. Артем с Вадимом тормошили веселого ясноглазого одуванчика, подбрасывали малыша к высокому сводчатому потолку, ловили, кружи и снов подбрасывали под счастливый визг и предупреждающие крики Кравцова, на которые, впрочем, мало кто обращал внимание.
- Алис, у него же голова закружится! – В конце концов сказала Света.
- Чепуха, он – мужчина, пусть привыкает к трудностям. – Возразила Алиса, но все же крикнула:
- Гуриев, эй! Поаккуратнее там!
От букета рябиновых веток и оранжевого физалиса на этажерке пахло осенней свежестью, на столе в беспорядке громоздилась посуда. Кторов деловито перекладывал в тарелку остатки салата, и Светка с насмешливым упреком в голосе, говорила ему:
- Оставь, ты же лопнешь! Даже Лучик столько не съел.
- Вкусно же! – С набитым ртом оправдывался Мишка.
- Возьми у Алиски рецепт для жены.
При этих словах Кторов поперхнулся, закашлялся, и был вынужден отодвинуть тарелку. Снежка похлопала его по спине.
- Что, пожадничал? Говорила же Света! Как, в порядке все?
- Нормально. – Просипел Кторов, и Паша, покачав головой, с улыбкой протянул ему стакан воды.
На диване грудой лежали фотоальбомы, которые ребята время от времени с энтузиазмом листали. Кирилл с пачкой старых фотографий забрался в угол и полушепотом рассказывал что-то прильнувшей к плечу Лоре, которая смотрела на него восхищенно-затуманенным взглядом и поминутно кивала.
Широкоплечий Алексей, отставляя рюмку с остатками коньяка, притянул к себе за руку проходившую мимо Алису, и, шепнул в ухо несколько слов, от которых девушка вначале недоуменно рассмеялась, а потом звонко щелкнула его лбу и резко высвободилась.
- Так, ребята, Лешику больше не наливать!
Они все были пьяны в тот вечер. Не столько от спиртного, сколько от ощущения крепкой дружбы, которое витало в воздухе. Они вспоминали, играли, пели хором, обнимая за плечи соседей, и снова вспоминали, делясь давно забытыми в глубине памяти впечатлениями. Протягивали через стол друг другу руки, сплетая их в горячем пожатии. Прыгали под собственную музыку, как тинейджеры на дискотеке – пол ходил ходуном. А потом, хохоча, падали на диван беспорядочной кучей мала и корчили рожицы в объектив фотоаппарата. И Снежке они все до одного казались добрыми, открытыми, чуточку смешными и донельзя близкими – эти ребята, объединенные когда-то студентом Артемом Гуриевым для создания музыкального коллектива под теплым названием «Луч». Они забыли о прошлой жизни, о своих делах и увлечениях, все зачеркнули, сожгли мосты, ссорились с близкими, мотались по стране, давая по 2-3 концерта в день, сутками обходясь практически без еды и сна. Но они пробились в конце концов, и заняли свою нишу в непостоянном и причудливом мире шоу-бизнеса. И пусть им было еще далеко до славы «Битлз», а стихи Артема еще не выходили собраниями сочинений и не изучались в школе, зато их песни пели у подъездов, а на концерты в маленьких городах не всегда можно было достать свободный билет, и толпы подростков ждали у служебного входа, чтобы получить их автограф. И, главное – все это им необыкновенно нравилось! Нравилось, что они вместе, и понимают друг друга даже не с полуслова – с полужеста.
Когда за шторами легкой дымкой наплыл синий вечер, разговоры стали реже и тише, словно выдохлись, угасли, вместе с осенним днем. Маленький Одуванчик уснул прямо на коленях у Артема, и Паша бережно переложил его на диван. Алиса торопливо подошла, с нежностью глядя на обоих, мягко отстранила мужа, поправила подушки, и, ласково раздвинув запутавшиеся белокурые кудряшки, поцеловала сына в лоб. Одуванчик, не открывая глаз, на ощупь обвил ее шею теплыми руками и что-то неразборчиво пробормотал.
- Иди, я посижу! – Шепнул Паша, осторожно раздвигая детские пальчики.
Алиса внезапно прижалась щекой к его лицу, так, что Кравцову, чтобы не чихнуть от щекочущих кончик носа волос, пришлось поморщиться. Потерлась, как кошка.
- Пашка... Знаешь...
- Все знаю. – Он погладил жену по руке. – Иди к гостям.
И добавил, почти шепотом. Но в комнате как раз стояла тишина, и было слышно каждое слово:
- Ты у меня самая лучшая. Лучшая на всем свете!
- А ты у меня.
Они поцеловались коротко и притягательно, словно магниты, которые нехотя отрывались друг от друга. И Снежка, которая видела в этой сцене больше, чем возможно описать, вдруг ненадолго позавидовала им. Их взглядам и улыбкам, в которых так ясно была видна не жаркая головокружительная влюбленность, но полная тихой нежности семейная любовь, постоянная и незыблемая, как исполинские фигуры сфинксов, которые она впервые увидела сегодня из окна машины.
- Не поможешь? – Алиса стояла перед ней с грудой тарелок. – Надо со стола убрать, а рук на все сразу не хватает!
Снежка с удовольствием сгребла посуду и следом за Алисой прошла на небольшую, отделанную синим кафелем кухню. Закрыв за собой дверь, девушка изумленно присвистнула: шестиметровое пространство было оформлено в морском стиле. Сияющие от лазурной синевы стены, сети-занавески с якорьками на окне, полотенца с рыбками, висящие на деревянном рулевом колесе, магнитики-дельфины на белой поверхности холодильника и подставка для столовых приборов в виде маяка с крючками.
- Нравится? – С удовольствием спросила Алиса. Дизайн – мой, идеи – Пашкины. Он у меня в детстве морями бредил. Капитаном дальнего плаванья, понимаешь, хотел стал!
- Я тоже. – Призналась Снежка. – Хоть мне и говорили, что девочек в капитаны не берут. С возрастом прошло, конечно. Но что я буду танцовщицей в музыкальной группе, такого я даже представить себе могла.
- А думаешь, я могла?! – Хмыкнула Алиса. С шумом выгрузила тарелки в мойку и обернулась к Снежке за стаканами.
- А что твои родители сказали, когда ты к Гуриеву подалась?
- Ничего... У меня только мама. Она ничего особенного не сказала.
- Повезло! Мои такой бенц устроили, отец особенно – до сих пор в кошмарах просыпаюсь! Твоя мама кем работает?
- Терапевтом в больнице
Глаза Алисы расширились.
- Правда?!
- Да, а что? Она очень хороший врач.
- Не сомневаюсь! – кивнула Алиса. – Ты про Соломатина Андрея Викторовича слышала что-нибудь?
- Конечно. Он же известный хирург. Мама говорила, у него громадная практика, люди со всей страны на операцию ложатся. При этом он находит время преподавать в университете, и даже монографии писать. Она мне и книгу его показывала. А почему ты о нем заговорила?
Алиса присела на краешек табуретки и тихо улыбнулась.
- Это мой отец.
- Соломатин?!
Снежка раскрыла рот и машинально плюхнулась на соседнюю табуретку.
- Вот именно. Он всю сознательную жизнь посвятил медицине. Даже маму мою – операционную медсестру – на работе встретил. И надеялся, конечно, что единственная дочь, по меньшей мере, попытается поддержать эту традицию. И меньше всего думал, что однажды она возьмет и сбежит с никому не известными музыкантами, чтобы гладить им рубашки и пришивать пуговицы!
- Это «Луч» - неизвестные?!
- А кто их знал тогда? Три парня с гитарами... Да в те годы при каждом сельском клубе такая группа была!
- И как же ты с ними познакомилась.
- Они к нам ужинать ходили. Ну, в кафе, где я работала.
- Кем... работала? – Не поняла Снежка.
Я училась на первом курсе мединститута... Собственно, первый курс стал для меня и последним, но тогда я этого еще не знала. И вечерами подрабатывала в кафе официанткой.
- Такой серьезный вуз – и еще работать? Сразу после школы, тяжело, наверное. Ты поэтому учиться бросила?
- Не-а, не поэтому. И не думай, что я, как ты, была юной девочкой. Я сначала медучилище окончила, потом год проработала медсестрой на «скорой». Отец считал, что начинать надо с практики и меня, в общем убедил. Знаешь, я не все умела, и порой было страшновато, потому что понимала: от меня, от моих правильных или неправильных действий зависит человеческая жизнь. Адски уставала, но в то же время... В жизни был смысл, осознание того, что нужна. Об институте уже мечтала, а как поступила... Такой облом! С теорией не ладилось, анатомию раз шесть заваливала, а главное – только и слышала: такого отца дочь, и такая ленивая, несобранная, рассеянная и т.д... Достало, понимаешь? А тут раз – и ребята! Как-то вовремя все получилось.
Все знали, что они поют, и отношение было соответствующее. Девчонки наперебой кидались их столик обслуживать, улыбками до ушей сверкали. Хотя, повторяю, в масштабах страны, да и Москвы даже, они еще никто были. По большому счету.
- И ты... кидалась? – Недоверчиво спросила Снежка.
- Счас! – Усмехнулась Алиса. – Вот делать нечего! Я их в упор не замечала. Только слышала, как другие шептались о божественной красоте Гуриева! И думала про себя: ну, чего особенного? При Пашке его даже не заметишь!
- Паша тебе сразу так понравился?
- Не знаю. Это слово, наверное, не подходит. Я просто сразу поняла, что это мой человек, что он для меня, а я для него. И порознь нам быть нельзя. Что, слабо верится, да?
- Нет, почему? Рассказывай дальше, пожалуйста!
- Да что там рассказывать! Они как-то решили отметить праздник... День рождения, что ли, чье-то... А, вспомнила! Как раз Артемкино! Ну, посидели, выпили. Стали официанток на танец приглашать. Так вообще не полагалось, но эти у всех были на особом положении. До сих пор не пойму, чем так всем нравились! – Алиса фыркнула, но тут же поправилась:
- Шучу, конечно. Гуриев – талант, просто я тогда об этом не знала. Видела просто парня с непомерно завышенной самооценкой. Который подошел именно ко мне только потому, что только в моем взгляде не увидел особого восхищения.
Заслушавшись, Снежка даже не заметила, как Алиса встала с места и принялась быстро и бесшумно перемывать посуду.
- Ты с ним танцевала?
- Еще чего! Конечно, отказалась.
- А он?
- Да говорю же, они были не совсем трезвые. Не то, чтобы сильно, но... Он стал настаивать, получился конфликт. Пашке с Вадиком Климовым пришлось вмешаться, чтобы он успокоился. Ребята горячо извинялись, и так уговаривали прийти на их завтрашний концерт, что мне пришлось согласиться, только, чтобы они не подумали, что я на них обижена. Прихожу, а там... Гуриев за гвоздь зацепился, и брюки свои на самом интересном месте порвал. До выхода – десять минут. Знаешь, я никогда шитьем не увлекалась, вообще думала, что у меня руки кривые, но тут просто выхода не было! Ребята были так рады, говорили, что я их буквально спасла. А мне после того, как с работы ушла, никто такого ни разу не говорил! Сразу предложили с ними с Кемерово ехать, сказали, что им костюмера не хватает. Я посмеялась только. Но на следующий день срезалась на очередном зачете, выслушала очередной выговор, поссорилась с преподом, и... внезапно решила: а на кой черт мне все это?! Призвания не чувствую, пользу никому не приношу, раздражаю всех только и свои нервы убиваю. Выдержала дома большой скандал, собрала вещи, и...
Алиса развела руками.
- Смело.
- Отец по сей день эту смелость самой большой глупостью в моей жизни называет. Я ведь домашняя девочка была, к гастрольной жизни с трудом привыкала. И переезды тоже непросто давались. В поездах меня тошнило, в самолетах вообще дикая истерика начиналась, всю трясло от страха. Успокоительным накачиваться приходилось. Но ребята мне помогли очень. Они хорошие ребята, понимающие. Ты не смотри, что Гуриев, бывает, строит из себя. Он друг надежный..
Она помолчала.
- Знаешь, Снежка, судьба знает лучше нас! Теперь я это понимаю. Куда я могла деться от Пашки? Он – мой самый большой повод. Для всего, что я делала и делаю до сих пор.
Слов в подтверждение Алисиных слов на пороге выросла массивная фигура Кравцова.
- Солнышко, куда вы подевались? Мы все скучаем уже! Там Темыч, кстати, поговорить с тобой хотел.
- Еще не наговорился? – Алиса вытерла полотенцем руки. – Ладно, пошли! Узнаем, что твоему Темычу нужно, а потом... Может, пройдемся по городу, пока еще не совсем стемнело? Приезжать в красивейший город мира, чтобы сидеть в стенах квартиры – глупо, мягко говоря.
В комнате царил полумрак, шторы были задернуты. Снежка успела разглядеть только Кторова, дремавшего в одном из больших кресел, да Светку с Вадимом, в обнимку сидящих неподалеку. Вслед за Кравцовым, девушки пересекли прихожую и вышли на лестничную клетку. Здесь, на широком подоконнике, с сигаретой в руке сидел Артем Гуриев.
- Идите сюда! – Призывно махнул он. – Фантастический вид!
Алиса подпрыгнула и, подтянувшись на руках села рядом с ним. Снежка стоя прижалась лбом к приоткрытой створке. Посмотреть и впрямь было на что.
Однако Алису золотящиеся купола и блестевшая вдали узкой полоской река оставили спокойной.
- Ты зачем нас позвал? – Нахмурив брови, деловито осведомилась она. – Чтобы травить? И мою дочь заодно?
- Прости! – Артем торопливо затушил сигарету. – Я просто хотел поговорить с тобой. Ты такая красивая, Алис! Говорят, женщины при беременности дурнеют, а у тебя все наоборот! И взгляд прежний – горящий.
- Сколько комплиментов сразу! – Покачала головой Алиса. – Даже боюсь предположить, к чему ты ведешь!
Гуриев протестующе замотал головой.
- Ни к чему, решительно! Просто сказал, что вижу. Скажи, а не скучно ли такой потрясающей, активной женщине быть домохозяйкой?
- Не знаю. Собственно, я пока еще не пробовала.
- Мне Паша рассказал тут, как ты курсы гримеров окончила. Ну, зачем тебе эти навыки дома, можешь сказать?
- А Паша не сказал, что он уже год как старший администратор в концертном зале? И что я работаю вместе с ним – тоже не сказал?
- Говорил. Но все равно... Алис, твои ли это масштабы?
- Гуриев, хватит кругами ходить! Что тебе от меня надо, а?
- Да я просто... В общем... Возвращайся, Алис!
- Не поняла?
- Возвращайтесь в группу. Нам остро не хватает личного консультанта по стилю. В особенности, на гастролях. И хороший гитарист «Лучу» не помешает. Будем снова все вместе.
- Ты это всерьез сейчас? – В голосе Алисы звенела ирония.
- Абсолютно! Слушай, я же про сейчас говорю! Вот дети у вас до яслей дорастут, тогда и...
- Ты что, до пенсии со сцены не уходить собрался?
- Про пенсию не знаю, а вот в ближайшие лет десять курс менять однозначно не собираюсь! Про новый альбом слышала? Так вот, на презентацию жду вас обоих в Москве! Это не обсуждается.
- Мы приедем. – Кивнула Алиса. – Паша даже раньше приедет, чтобы помочь вам с подготовкой. Он уже решил отпуск на это время взять, правда? – Она обернулась к мужу, и Кравцов согласно кивнул.
- Но помочь старым друзьям – это одно дело, а вернуться в «Луч» насовсем... Опять работать с твоим Кторовым.
- А что Мишка? – С подозрением прищурился Артем.
Паша сделал шаг вперед и осторожно накрыл огромной рукой тонкую кисть жены, словно предупреждая о чем-то. Алиса успокаивающе кивнула ему, а Артему сказала почти равнодушно:
- Не хочу развивать эту тему. Про наши терки ты в курсе. Наверное, мы просто слишком разные люди. Кроме того, никогда не могла понять, что он, собственно, вообще у тебя делает?
- Алис, давай не будем! – Примирительно поднял ладонь Артем. – Ты сама прекрасно знаешь то, о чем спрашиваешь. И знаешь, что с Мишкой мы дружим почти двадцать лет. Он буквально мне как брат. И он останется со мной.
- Да ради Бога! – Алиса дернула плечом. – Только о нашем возвращении речь не заводи тогда!
И, глядя в упор на озадаченное лицо Артема, расхохоталась.
- Господи, да шучу я! Ни причем тут любимый твой Кторов. Ты же сам понимаешь, Артемка, - прошлое не возвращается.
- Да. – Подтвердил Паша. – У нас жизнь теперь совсем другая.
- И не жалеете? – Резко спросил Артем. Кравцовы переглянулись.
- Если честно – еще как. – В бодром голосе послышалась горечь. - В каждой газете, в каждом выпуске интернет-новостей ищем что-то про «Луч», а когда находим – такая тоска, что мне по ночам гастроли снятся и я реву, просыпаясь. Потому, что и во сне понимаю: этого больше никогда не будет в нашей жизни. В подушку зарываюсь, чтобы Пашку не разбудить. Хоть он и сам плачет, когда уверен, что я не слышу. Так и прячемся друг от дружки. Смешно и грустно!
- Вот видишь!
- Что вижу? Да, это затягивает, я знаю. Слишком много сил мы отдали этой работе и слишком много души, чтобы забыть теперь все разом. Но знаю и другое: нам нужно было выбрать: группа или семья. И мы свой выбор сделали. Тем более, что группу ты и без нас сохранишь, Артемка. А наше можем сберечь только мы!
- Замечательно сказала. – Уверенно кивнул Кравцов. – Мне просто даже добавить нечего. Артем, назад дороги действительно нет. Но, знаешь, что я хочу сказать? Мы все равно всегда с тобой! И я, и она. – Он кивнул на Алису. – И если кажется, что нас нет рядом, знай: это только кажется. Достаточно снять трубку телефона, или кинуть сообщение в соцсеть, и мы откликнемся. Если тебе нужна помощь, ты можешь обращаться к нам. И так будет всегда.
Он закончил твердым энергичным кивком и зачарованно слушавшая его Алиса эхом отозвалась:
- Всегда...
- Да, я знаю. Спасибо! – Гуриев с улыбкой коснулся рукой Пашиного плеча. Помолчал, и вдруг взволнованно попросил:
- Ребят, а прогуляемся до сфинксов? А? Я тут не был уже год, наверное!
- Это другой разговор! – Закивал повеселевший Кравцов. – Давай, зови наших, и пошли. Благо, погода просто шепчет!
***
Распахнутые страницы каменной книги в осеннем полумраке казались порталом в другое измерение. Здесь время замедлялось и сыроватый речной ветер задумчиво умолкал, а шаги отражались от набережной особенно гулко и четко. Стояла такая тишина, что негромкий голос Гуриева разбивал на осколки шуршащий плеск волны.
- Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я приду умирать...
- Опять он о смерти! – Раздраженно фыркнула Алиса. – Надоело, в конце концов!
- Это не он, это Бродский. – Тихо возразила Снежка.
- Знаю. Но Бродский, насколько мне помнится, завещал похоронить себя в Италии.
- Говорят, Петербург и Венеция похожи.
- Не думаю. – Вмешался Артем. – Такого больше нет на свете нигде!
Он обвел широко расставленными руками пространство двух парящих над акваторией Невы мостов с далеким куполом Адмиралтейства, едва заметным вдали.
Никто не стал с ним спорить.
- Я слышала, что на закате у сфинксов меняется выражение лица. – Задумчиво сказала Света.
- Это правда. – Кивнул Артем. – Но это лучше наблюдать с той стороны. Да и закат уже прошел. Хотя ночи тут определенно светлее наших. Не белые, конечно, уже, но...
- Синие. Как цветы.
- Какие цветы, Снежка?
Девушка мечтательно вздохнула.
- Ирисы. Нет, скорее, фиалки.
- Тебе нравится? – Спросил Гуриев быстрым полушепотом около уха. Она рассмеялась.
- Конечно! Как же сказка может не нравится?
Он кивнул с удовлетворенным видом, словно ожидал именно такого ответа, и собирался было сказать что-то еще, но невесть откуда выпорхнувшая компания молодых людей узнала певца. Гуриева оттеснили от друзей, тесно обступили, он с улыбкой пожимал чьи-то руки, где-то расписывался, непринужденно шутил.
- Это надолго! – Шепнула Алиса, подхватывая Снежку под руку. Остальные, оглядываясь, двинулись за ними.
Пройдя медленным шагом сотню метров вдоль набережной, Алиса подмигнула спутникам, и неожиданно вскочила на узкое метровое ограждение. Снежка чуть не вскрикнула, хотя Алиса успела заменить прежние туфли на тонких каблуках вполне устойчивыми балетками. Распахнула руки, как крылья, на фоне густо-синего неба.
- Класс! Снежка, иди сюда!
- Кто, я?!
- Вы с ума сошли? – Торопливо заговорил Кравцов. – Хотите, чтобы вас оттуда полиция снимала?
- Нет, лучше ты! – Поддразнила Алиса, одновременно протягивая Снежке руку.
Высоты Снежка не боялась, но волна за бортиком слегка беспокоила. Утонуть вряд ли можно, а вот вымокнуть при таком ветре точно грозит простудой. Но Кравцова призывно улыбнулась, и Снежка поняла, что не простит себе, если упустит шанс.
Они шли боком, держась за руки и растягивая шаг для лучшего баланса, и невский ветер шутя перемешивал светлые пряди волос Снежки с темными и густыми Алисиными волосами. Ветер был упругий, холодный, но не обжигающий, он как будто поддерживал девушек и создавал ощущение свободного полета.
Вдруг Снежка оступилась. Правая нога соскользнула вниз. И прежде, чем она успела выпрямиться, взмахнув руками, Алиса крепко вцепилась в ее локоть, не давая упасть. Кравцов, Вадим и Кторов одновременно вытянули руки. Даже Кирилл, стряхнув со своего воротника руку Лоры, рванулся на помощь. Возвращавшийся к друзьям Гуриев прибавил шаг и буквально через две секунды оказался рядом.
- Все нормально, я стою. – Поспешила успокоить всех Снежка, но лес протянутых рук упрямо не хотел редеть.
- Рыцари они у нас! – Подмигнула Снежке Алиса. – Верно? Настоящие, классические рыцари. Здорово, а?
Снежка с радостью кивнула.
- Может, спустимся уже? – Предложила Алиса. – Не будем наших рыцарей доводить до инфаркта. Неизвестно, с какими драконами им еще предстоит за нас сражаться!
Снежка рассмеялась. Посмотрела сверху вниз на Артема и Мишу, и в который уже раз протянула по руке каждому, чтобы ни одного не обидеть. Опираясь на обоих, спрыгнула вниз. Кравцов сомкнул руки на талии жены и осторожно поставил оттолкнувшуюся ногами от ограждения Алису на землю. Глядя на Снежку, Алиса серьезно сказала:
- А вот зря смеешься, между прочим! Разве зависть, интриги, подлость и глупость человеческая не похожи на драконов? И неизвестно еще, какие опаснее – эти, или огнедышащие твари из средневековья. Правда, Паш?
- Одолеем! – Шепнул Кравцов, целуя жену в висок. Перед глазами вспыхнула молния и Снежка не сразу догадалась, что это Кирилл воспользовался случаем сделать снимок.
- Ты что творишь? – Возмутилась Алиса. – Предупреждать же надо!
- Самые гениальные фото – сделанные врасплох! – Возразил Кирик, цветя самодовольной улыбкой. – Не волнуйся, вы идеально получились! Кстати, Алис... Можно, я задам тебе вопрос?
- Раз спрашивает, значит, сейчас скажет какую-нибудь непристойность! – Вполголоса заметил Паша
- Протестую! – с нарочитым возмущением в голосе улыбнулся Кирилл. – Я вообще очень пристойный, непристойностей никогда не говорю! Алис, вот серьезно, я все смотрю на вас...Скажи, почему ты его выбрала? Ну, вот что в нем было особенного, за что его можно так полюбить? Интересно просто! Почему он, а не... ну...
- Не ты? – Насмешливо сузила глаза Алиса.
- Заметь, ты сама это сказала! К примеру, допустим. Не я. Хотя столько красавцев вокруг!
- Честно?
- Конечно!
- Потому, что тебе до Пашки – как до неба. И заметь: ты сам задал такой вопрос и напросился на такой ответ!
Все засмеялись, и громче всех – сам Кирилл. Им просто было весело. От того, что над прекрасным городом стояла дивная ночь, совсем не похожая на все хмурые осенние ночи. Им никуда не надо было спешить. Им было, что вспомнить, и они вспоминали. Шли по притихшим улицам длинной лентой, положив руки на плечи друг друга. Грели озябшие пальцы в соседних карманах. Вполголоса, чтобы не разбудить спящий год, пели сблизившие их когда-то песни. Спорили, кто первым разглядит в небе очередную звезду и загадает желание. Заглядывали во дворы-колодцы, принимавшие ночных гостей дружелюбным эхом их шагов. Кравцовы поочередно забегали домой, проверить покой Одуванчика. Потом все, обжигаясь, жевали в круглосуточной закусочной горячие гамбургеры, запивали их ароматным кофе, сгрудившись в кружок за маленьким столиком и, от полноты чувств, «передавали объятье» - каждый по кругу должен был обняться с соседом справа. Все смеялись, когда Алиса фыркнула в сторону оказавшегося справа от нее Кторова, и, перегнувшись через стол, вне очереди обняла Снежку. Снежка решила, что обязательно спросит у Алисы при случае, почему она так относится к Мишке. Но сам Миша, кажется, не чувствовал себя задетым, юморил и смеялся даже больше обычного.
Близилось утро, но спать никому не хотелось, несмотря на предстоящий трудный день. В это время года ясные дни в Петербурге – большая редкость. Но эти десять человек были твердо уверены – их рассвет будет безоблачным. И природа была не в силах обмануть их ожидания.
***
Утреннее солнце уже золотило бесконечность крыш, когда, поеживаясь от утренней прохлады, Снежка стояла между Алисой и Светкой у окна отъезжающей электрички. Ребята предпочли добираться до места на машине. Только Кирилл и его Лора тоже сели в поезд, но они были так увлечены друг другом, что девушки всю дорогу их просто не замечали. Снежка поначалу чувствовала себя неуютно, привыкнув, что рядом всегда Артем, или Мишка, а то и оба сразу. Но солнечные лучи и пейзажи за окном мигом поладили с настроением, и вскоре она уже с улыбкой слушала, как Алиса возмущалась желанием Одуванчика поехать не с ней, а с отцом и крестным. Перед тем, как отправится на вокзал, они устроили полусонного малыша в детском кресле на заднем сиденье.
- Не гони только! – Строго сдвинув брови, повторяла Алиса Паше. – И посматривай хоть иногда, как там ребенок! А то я вас знаю!
- Ладно, не беспокойся! Проследим.
- Кто бы за вами самими проследил! И почему со мной не хочет, а, Пашка? И ведь не в первый раз!
- Он же мужчина! – Ответил за Пашу Артем.
- Да, но он маленький! И вообще, если наш семейный альбом посмотреть, складывается впечатление, что у Одуванчика только папа есть!
- Ладно тебе! – Доброжелательно улыбался Кравцов. – Это потому, что ты все время фотографируешь!...
- Можно подумать, я сына рожала исключительно для него! – Шутливо жаловалась Алиса подругам, одновременно пересчитывая сумки – не забыли ли чего. И Снежка, глядя на эту веселую сосредоточенность, уже не в первый раз позавидовала Кравцовой. Ее быстрой реакции, солнечной улыбке, искрометному обаянию, а главное, тому, с какой смелой решительностью Алиса расправлялась с любыми вставшими на пути проблемами.
- Ну, ничего, с дочкой у него этот номер не пройдет! Пусть только попробует!
- Твоя дочка на тебя будет похожа, наверное? – Улыбнулась Снежка.
- Ну, а на кого еще?
Света покачала головой.
- От такого вулкана энергии, как наша Алиска, должна родиться, по крайней мере, чемпионка мира по какому-нибудь активному виду спорта.
- Зачем – активному? Лишь бы удовольствие приносило! – Возражала Алиса. – Я ее на фигурное катание отдам. Или в балет. Чтоб была грациозная и красивая, как вы со Снежкой.
- Брось, ты гораздо красивее! В миллион раз!
- Прямо уж, в миллион? Подруга, ты замахнулась!
И, улыбнувшись, полезла в сумку.
- Девочки, держите бутерброды! Иначе до обеда рискуем не дотерпеть. Кто-то, а мы-то в курсе, сколько времени нужно нашим ребятам, чтобы расположится на пикник. Столько нормальные люди не живут вообще!
Они шутили, смеялись, жевали на ходу, и все время бегали к окнам, любоваться пригородными лесами. Пронизанные солнцем сосны упирались в синеву небес. А наверху мелькали белые облака, причудливо изогнутые, словно морские коньки, и от их забавного вида моментально становилось хорошо и весело. Время от времени узкой серебристой полоской мелькала вдали река, или змеились меж желтеющей травы узкие асфальтовые тропинки, на которых время от времени выплывали из сияния утра фигуры дачников. А когда они сошли на крохотном полустанке и вагоны, грохоча унеслись прочь, обдавая путешественников теплым ветром, Снежка подумала, что этот воздух можно пить, настолько он чистый и плотный, обрамленный сотнями тревожащих воображение запахов.
***
- Такой смешной! Погляди, лапки крошечные! На танк игрушечный похож, правда?
- Какой еще танк? Он на шишку еловую похож!
- А иголки какие мягкие, ты чувствуешь? Не боится совсем!
- Может, возьмем его с собой в Москву?
Светлана, сдвинув брови, озабоченно разглядывала устроившегося на ее колене ежика. Пару минут назад юркий зверек буквально кинулся им под ноги посреди неприметной лесной дорожки.
- У тебя животные есть какие-нибудь? Не завела еще?
- Нет. А у тебя?
- Тоже нет. Только Лучик иногда ночует, бывает. Ну, он сам заводится!
Они одновременно захлебнулись бесшумным смехом, и зверек, спохватившись, завозился в дрожащих от смеха ладонях.
- Как маленькие, честное слово! – Покачала головой Кравцова, и еще раз щелкнула фотокамерой. – Вы что, никогда ежа не видели?
- Я видела. – Кивнула Снежка. – На даче. Только очень давно.
- Отпустите, пусть бежит к своим детям!
Шум мотора заставил их обернуться.
- Наши! - Света разжала руки, и ежик серой тенью мелькнул меж травы.
- Ну, куда? – Снежка разочарованно вздохнула. – Одуванчику бы показали!
- Одуванчик! – Вспомнила Алиса, бросаясь навстречу машине.
Пока она придирчиво разглядывала улыбающегося во весь рот на руках у Артема малыша и о чем-то вполголоса расспрашивала Пашу, время от времени возмущенно вздергивая брови, Кторов пригладил волосы перед зеркалом заднего вида и подошел к Снежке.
- Как ты? – Спросил негромко. – Не обиделась, что меня не было?
- Ну, что ты! Это же ненадолго совсем!
- Мы давно приехали бы, только пришлось на телевидение заехать.
- Куда?!
- Да в студию. – Он пожал плечами. – Тут один кабельный канал второй год интервью выпрашивает. А вчера нас в городе многие видели, и до них дошло, что мы здесь. Вот и позвонили. А Темыч, знаешь, у нас такой – он никому отказать не может!
- Ты о чем? – Вмешался Гуриев, услыхав последнюю фразу, которую Миша произнес с явным сожалением.
- Да о телевизионщиках.
- А! Ну, там всех делов минут на десять было, от силы! Миш, ну, чего ты скис! Общение с журналистами – часть нашей работы.
- А я думал, что здесь мы на отдыхе.
- Так-то оно так! – Прищурился Артем. – А с другой стороны... Сам про себя не расскажешь, другие наболтают. И побольше!
- И все же, Темыч, Мишка в чем-то прав. – Сказал подошедший Вадим. - Ты же на все вопросы отвечаешь, которые тебе задают.
- А как же иначе? У меня нет секретов от общественности!
- А должна быть! – Настаивал Климов. – Любая откровенность имеет границы и понятие «личная жизнь» никто еще не отменял.
- Я вам много раз повторял, Вадик: у человека публичного личной жизни не может быть априори. Все равно, рано или поздно, выплывет наружу именно то, что ты больше всего хотел бы скрыть. Так что, если не хочешь стать объектом нелепых сплетен, делай так, чтобы вся информация шла непосредственно от тебя самого.
- Правильно! – Согласно кивнула Снежка. – Ты молодец!
- Все равно присочинят, что кому нужно! – Нетерпеливо вмешалась Алиса. – Журналисты то о себе всегда позаботятся, а вот ребенка уже комары заели. Мы будем палатку ставить, или болтать?
Изо всех прожитых Снежкой дней этот, безусловно был самым чудесным. Из распахнутой дверцы автомобиля играла музыка, ребята танцевали, пока Паша решительно все не выключил, отрезав: «приехали на природу – природу и слушайте!». Но и без того развлечений оставалось предостаточно. Много гуляли, вспоминали, фотографировались. Миша с Артемом обсуждали возможности рыбалки. Вадим с Одуванчиком даже грибы между елок поискать пробовали, впрочем, безрезультатно. Прелестный малыш, переваливающийся при ходьбе как медвежонок, очень занимал девушек, они наперебой пытались играть с ним во все подряд и так часто брали на руки, что Паша не выдержал, и увел сына.
Светка, с помощью Алексея попыталась влезть на раскидистую сосну. Это не сразу заметили. Первым вскрикнул Вадим, уже подбегая:
- Осторожнее!
- Какого черта? Дерево сломаете, лошади!
- Это ты, Кирюшка, может, лошадь, а я как пушинка! – Возразила Света, усаживаясь на толстую ветку. – Просто хотела посмотреть вид сверху!
- И как? – Поинтересовался Артем.
- Ни фига! – Вздохнула девушка. – Выше лезть надо!
- Выше – не надо! – Гуриев предупреждающе поднял ладони. – Кувыркнешься оттуда – костей не соберешь. О выступлениях подумай!
- Что там думать? Все равно говорят, что ты скоро нас всех уволишь за ненадобностью. Кроме Снежки. Она будет единственная звезда!
- Так, и кто же это говорит?
Артем с подозрением огляделся вокруг и задержал взгляд на Кторове.
- Чего сразу я? – Улыбнулся тот. – А если даже и я... Может, я вообще пошутил!
- Клоун, тоже мне! – Тихо фыркнула рядом Алиса.
- Да мы тоже пошутили! – Поспешно заговорил Леша. – Мы наоборот, новый номер готовим. С акробатикой! Покажем, Свет?
- Можно. Пока не наелись. – Кивнула девушка.
Алексей протянул руки, и она, ловко оттолкнувшись ногами от ствола, застыла в воздухе, стоя на вытянутых руках, опиравшихся о его ладони. Это выглядело настолько эффектно, но все безмолвно замерли. Только Вадим обеспокоенно суетился вокруг, пытаясь подставить руки так, чтобы подхватить Свету, если она вдруг упадет.
Но ничего плохого не случилось. Девушка ловко перегнулась пополам, так, что Снежке на мгновение показалось, что она сейчас завяжется в узел, точкой солнечного сплетения легла на руку партнера, выпрямила ноги, и застыла, распахнув руки, словно крылья. Потом, с Лешиной помощью, медленно и плавно соскользнула на землю.
Все восторженно зааплодировали. Снежка подумала, что она бы так точно не смогла.
- Молодцы! – Кивнул Гуриев. – Очень красиво. Но рискованно.
- Ничего, мы еще потренируемся!
- Только пробуй! – С тревожной угрозой предупредил Лешу Вадим. – Имей в виду, если ты ее уронишь...
- В живых точно не останусь, понял, да!
- Ладно тебе, Лучик! – Улыбнулась Света, целуя Вадима. – Я же у тебя не хрустальная все-таки!
- Ну, знаешь...
Пока все остальные смотрели на них, Артем незаметно тронул Снежку за руку и прошептал на ухо:
- Пойдем, прогуляемся?
Между темными игольчатыми ветками отчаянно пробивалось солнце. Снежка не знала, сколько времени они шли, но голоса ребят вскоре затихли. Стояла мягкая тишина, пахнущая светом и хвоей, и та же хвоя, порыжевшая от времени, устилала землю так, что ноги тонули в ней, словно в пушистом ковре и шаги тоже были бесшумными. Снежка доверчиво прильнула к плечу Артема. Ей давно хотелось это сделать, но в последнее время они редко оставались наедине. Наверное, Гуриев тоже подумал об этом, потому, что крепко обнял девушку за плечи и радостно сказал:
- Когда ты вот так, рядом, в меня как будто вливаются новые силы!
- Ага! И у меня – то же самое! – Счастливо кивнула Снежка. – Скажи, Артем... А почему Алиса плохо относится к Мише? Есть какие-то причины?
- Вот еще, выдумала! Ничего там такого нет. Просто мелкие трения на почве несовпадения темпераментов. Алиска – спокойная, дипломатичная, предпочитает решать разногласия путем анализа и рассуждения. Мишка, напротив, взрывной, как Везувий, и сначала бросается на амбразуру, а потом уже думает – стоило ли. Но они оба мои друзья, и я их очень ценю.
- Мне кажется, она очень хорошая. – Медленно сказала Снежка. – И Паша твой – тоже. Главное, в них есть такая солнечная открытость. Они никогда не схитрят.
- И не предадут. – Уверенно добавил Артем. – Да, если я кому-то действительно и стопроцентно доверяю, то это Кравцовым! Что бы со мной не случилось – они не отвернутся.
- А я, думаешь, отвернусь? – С легкой обидой спросила она.
- Ну, что ты, Снежок! – Смеющиеся зеленые глаза оказались прямо перед ее лицом. – Ничего я такого не думаю...
«Как чудесно!» - В который раз промелькнуло в голове у Снежки. – «Как здорово, что он со мной, что он мой! Разве, еще что то надо?»
Они потерялись во времени и, в конце, концов, ребятам пришлось бродить по лесу в их поисках, громко окликая.
***
Ну-ка, посмотрите на нас! - Сияя гордой улыбкой, Паша демонстрировал пышный букет из разноцветных кленовых листьев. - Наследник собирал. Сам!
- Кудесники! - Восхищенно выдохнул Климов. - Откуда взяли чудо такое? Здесь же вокруг одни сосны!
- Это здесь, а за пригорком - кленовая полоска! - Пашка аккуратно поправил листья и передал букет сыну.
- Ну, что? Осталось вручить презент самой красивой даме! Одуванчик, вперед!
- Не рано приучаешь его быть кавалером? - Засмеялась Светка.
- В самый раз! Ну, давай сынок, говори: кто здесь самый красивый? Ты же знаешь!
Мальчик немного потоптался на месте, видимо, смущенный пристальным вниманием, и, наморщив нос, уверенно двинулся к ручью.
- Ну, я так и думал! - С явным удовольствием сказал ему вслед Кравцов. - А вот так я совсем не думал... - Добавил он с веселой растерянностью, когда Одуванчик, обойдя стороной Алису, положил рассыпавшийся букет на колени Снежки.
Все захлопали, как на концерте. Смутившийся окончательно мальчик поспешил уткнуться носом в мамин свитер.
- Вот это номер! - Паша пожал плечами. - Мне-то казалось, что самая красивая здесь - наша мама, а, Одуванчик?
- У твоего сына вкус, безусловно, лучше, чем у тебя!- Пошутил Гуриев. И тут же едва уклонился от молниеносного замаха Алисиной руки.
- Спасибо! - Снежка дотянулась до Одуванчика, поцеловала его, потом сложила приятно шуршащие листья и встала.
- Тебе помочь? - Весело поинтересовалась она у нарезающей помидоры на дощечке Алисы.
- Сделай одолжение! Вот только с салатом мы сами управимся, а ты, если хочешь помочь, займи малыша! Одуванчик, иди, погуляй с тетей Снежкой! Ты же не против, да?
- Наоборот, с удовольствием. - Кивнула она. - Я в восторге от вашего сына.И очень бы хотела, чтобы когда-нибудь у меня родился ребенок, похожий на Одуванчика.
Алиса улыбнулась.
- Комплиментщица! Ладно, иди, тренируйся! Хотя... постой минутку! - Она незаметно провела рукой по ее куртке и, оглянувшись, шепнула: - С ума вы, что ли, сошли с Гуриевым? У тебя вся спина была в сосновых иголках! Соображать же надо! Октябрь на дворе - не июль! Или ты хочешь простудиться насмерть?
- Спасибо, Алис! - Сконфуженно ответила Снежка, торопливо уводя доверчиво тянувшегося к ней мальчика на высокий, покатистый берег.
- Подожди! - окрик заставил Снежку оглянуться. Их догонял Кторов, размахивая телефоном.
- Слушай, ты с этими листьями такая красивая. Дай сфоткаю,а? На фоне реки!
- Будем фотографироваться? - Снежка вопросительно взглянула на Одуванчика, тот радостно кивнул...
Дальше было все, чего не расскажешь и за десять дней. Треск костра, плясавшего рябиновым пламенем на вечерней поляне и голос Артема, ненавязчиво вплетающийся в звуки его же гитары. Она сидела на привычном месте, между Мишей и Артемом, грелась, как кошка у камина, со всех сторон ощущая тепло и слушая неиссякаемый поток Мишкиных веселых историй и песни Гуриева. Артем пел сейчас совсем иначе, чем со сцены, тихо и доверительно, словно каждая строчка поднималась из глубин души. Он открывал сердце, делился с друзьями самым сокровенным, Красноватые отблески скользили по лицам, причудливо меняя знакомые черты. Выглядывая из-за обтянутого кожанкой плеча, Снежка весело махала рукой скользящему по кругу со своей неизменной видеокамерой Кириллу. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы вечер вообще не заканчивался, и они, глядя с берега в темную воду, загадывали бы желания, отыскивая в отражении водной глади первые звезды, под уверения Кирилла, что у реки можно загадывать в два раза больше желаний – на саму звезду, и на ее отражение....
Приветливо шумящий на ветру лес с уютной поляной они оставили только поздним вечером. В дальнейшем этот лес, таинственно-синий от зыбкого вечернего тумана, с уханьем сов, шуршанием хвои, гаснущими в полете искрами костра и дружеским плечом рядом часто вспоминался Снежке. А может быть, не только ей?
***
Окна окрестных домов светились ровным желтым светом, когда они подъехали к зданию гостиницы. Пока музыканты что-то оживленно обсуждали с Пашей, Снежка отошла с Алисой в сторону.
- Так здорово сегодня было, правда? Мне даже интересно, куда мы отправимся завтра?
- Мы, в смысле, мы с Пашкой завтра на работу выходим. – Улыбнулась Алиса. – Выходные-то закончились.
- Как?! Значит, завтра вас с нами не будет? – Растерялась Снежка.
- Ну, а зачем мы нужны? Про достопримечательности я тебе сегодня достаточно рассказала. Да и Артемка этот город получше любого местного знает. Думаю, скучать вам не придется.
- Да при чем тут это! Просто... Я как-то привыкла уже к тебе.
Алиса рассмеялась.
- Да ты же меня второй день знаешь!
- Ну, и что? Бывает, пяти минут хватает, чтобы привязаться к кому-то сердцем. Прости, я, наверное, не то говорю.
- Нет, мне очень приятно. Я бы сама с удовольствием провела еще денек с вами, но увы! Работа не ждет.
- А ты... Прости, но ты разве не в декретном?
- Как бы да, и как бы нет! – Смеясь, сказала Алиса. – Я работаю неофициально. Заменяю заболевших гримеров, костюмеров, администраторов, короче, всех, кто понадобится. Ну, не могу сидеть дома и ждать мужа с работы, я так от скуки умру, понимаешь?
- Понимаю. Я очень рада, что с тобой познакомилась.
- Взаимно.
- Давай хоть номерами телефонов обменяемся с тобой. – Предложила Снежка. - А то неизвестно, когда еще встретимся.
- Скоро, не переживай.
- Артем сам говорил, что больше года тут не был. И снова соберется не раньше, чем через год.
- Ты так думаешь? – Прищурилась Алиса. – А через месяц – не хочешь?
- Шутишь. – Снежка покачала головой. – Я видела у Мишки квартальный график выступлений Артема. Никаким Петербургом даже не пахнет!
- Что ж, это неудивительно. Список выступающих ведь еще не утвержден. Но я уверена, Артем будет выступать в «Звездном».
- Где? – Удивилась Снежка.
Алиса пояснила:
- Так называется зал, где мы работаем с Пашкой. Именно там ровно через месяц состоится концерт, на котором, скорее всего, выберут того, что будет представлять в мае Россию на «Евровидении».
- Что?!
- Только не говори, что ты не в курсе! Артемка про свою мечту уже всем уши прожужжал!
- Нет, я знала... Артем говорил, что хотел бы туда. Правда, я не думала, что он это серьезно. Этот конкурс – совсем не его формат.
-Там и нет определенных форматов. А Гуриев, кстати, под любые форматы подстраивается с легкостью. У него прекрасные актерские данные.
- Да, но...
- Впрочем, я ему тоже сто раз говорила, что ему это не надо. Но что поделаешь? Для кого-то «Евровидение» - дурацкий, насквозь политизированный конкурс, а для кого-то – высший смотр достижений, вроде олимпийских игр. Гуриев мечтает таким образом прорубить окно в Европу.
- И как же на этом концерте будут выбирать, кто поедет? – Заинтересовалась Снежка.
- Ну, формально концерт вообще не имеет к этому отношения, Просто владеющая «Звездным» продюсерская компания празднует свой юбилей, и по этому поводу собирает молодых, но ярких звезд отечественной эстрады. А фактически на концерте будет федеральное телевидение, а в зале, среди зрителей – члены жюри, которые незаметно оценят участников и придут к определенным выводам. Впрочем, я уже слышала из надежных источников, что лучше Артема там едва ли кто-то найдется.
- Это я и без всяких источников знаю! – Горячо воскликнула Снежка, и Алиса на несколько секунд отвернулась, чтобы скрыть невольную улыбку.
- Вот я и говорю, что скоро увидимся. Ты же приедешь с Артемом?
- Наверное. А знаешь, так интересно... Первый альбом Артема, который мне Миша когда-то дал послушать, назывался «Звездная пыль». И теперь «Звездный». Тебе это не кажется необычным совпадением?
- Бывает. – Алиса пожала плечами. – Кстати, если это не чересчур личный вопрос... Что тебя связывает с Кторовым?
- С Мишей? Дружба. Больше ничего, честное слово!
- Но мне рассказывали, что это он тебя привел в коллектив. – Алиса смотрела сосредоточенно и серьезно. – Ты давно его знаешь?
- С того самого дня, как он меня привел! – Снежка рассмеялась, и рассказала Алисе о первой встрече с Кторовым, и о том, как Мишка заботился о ней все эти месяцы.
- Более доброго и чуткого человека, чем он, я, наверное, не встречала. – Закончила она. – Алис... Можно, я тоже спрошу?
- Валяй.
- Он тебе не нравится, да?
- Ну, не все же всем обязаны нравится. Пойми правильно: конкретно мне Кторов ничего не сделал, я ничего против него не имею. Но как человек, в целом, он мне антипатичен. Скользкий, хамоватый тип, к тому же, злопамятный, обожающий мстить по мелочам и провоцировать скандалы.
- Мишка?! – Снежка была поражена, и не скрывала этого. – Не может быть! Ты, наверное, говоришь о ком-то другом!
- Слушая тебя, я понимаю, что с тобой он с себя вел совершенно иначе, с самого начала. Не знаю, чем это объяснить. Может, решил себе создать новую репутацию с нуля, а может, просто влюбился. Всякое бывает!
- Но...
- Возможно, так же, что ты права, а я ошибаюсь. – Прервала ее Алиса. – Я ведь очень недолго общалась с ним. Ладно, пора прощаться, наверное? Меня Пашка ждет в машине уже минут пять.
Только сейчас Снежка ощутила, как она продрогла. В вечернем воздухе явно холодало. Ребята уже прошли в помещение, и только Кторов тактично переминался у дверей. Он явно ждал Снежку, но близко к девушкам не подходил и в разговор не вмешивался.
Снежка обняла Алису, крикнула уже на ходу: «До встречи»!, и торопливо подошла к нему.
- Ты чего, Миш?
- Ничего, просто, хотел спросить, не устала ли ты. Сегодня был длинный день. А ты еще так легко одета.
На Снежке была ветровка и летние джинсы.
- Все было супер! И ни капельки даже не холодно! – Снежка, пританцовывая на месте от избытка энергии, подхватила Кторова под локоть. – Пошли?
- Между прочим, Алиса – классная. – Добавила Снежка, когда они уже стояли в просторном вестибюле. – Я не понимаю, что вам мешает дружить.
- Я так и думал, что ты так скажешь. – Добродушно улыбнулся Миша. – У тебя все классные, потому, что сама ты – как солнечный лучик. Именно тебя нам в «Луче» и не хватало. Я серьезно. Пришла – и сразу всех осветила, согрела, всех сдружила, все наполнила смыслом. И мою жизнь, в том числе.
- Ой, да ладно! Я думаю, вы и без меня достаточно дружные были! – Ответила она, намеренно игнорируя последнюю его фразу.
- Господи Боже! – Громко вздохнул появившийся на лестнице Кирилл. – Все по номерам расселились, а вы все решаете мировые проблемы! Спать-то собираетесь вообще?
***
На следующее утро Снежку разбудил Кторов, громко постучавший в дверь ее номера. По карнизу барабанил дождь, а небо за окном было свинцово-серым. Девушка с трудом оторвала от подушки необычно тяжелую голову и решила, что накануне, она все же сильно устала. Во всем теле ощущалась разбитость, в горле першило. Но это, конечно, был совершенно не повод валятся в постели в свой последний день в Петербурге.
Она умылась холодной водой, торопливо оделась. Впустила терпеливо ожидающего в коридоре Мишу, выпила вместе с ним отвратительный растворимый кофе, решив позавтракать где-нибудь в более приятном месте.
Кторов, зевая, напомнил, что приезжает Изольда. Вот о чьем существовании Снежка напрочь забыла за эти дни!
- Сначала ее на вокзале встречаем, потом идет бродить по историческому центру города.
- В такую погоду? – Изумилась Снежка.
- Да какая там особо погода? Обычная питерская. Дождик, скорее всего, скоро закончится.
Снежка с сомнением посмотрела на оконное стекло, по которому бежали частые струйки воды.
- А почему, собственно, нам надо идти с Изольдой? Пусть Артем ее сам встречает. Давайте разделимся.
- Можешь ему это предложить. – Кивнул Кторов. – Только не советую!
- Почему?
- Темыч еще вчера категорически заявил: на вокзал едем все вместе. Наверное, Изольду боится обидеть, или... нет, не знаю! Его иногда не понять.
- Не хочу я туда ехать. – Покачала головой Снежка.
С другой стороны, оставлять Артема с Изольдой ей тоже почему-то не очень хотелось.
- Можно подумать, я об этом мечтал! – Иронически фыркнул Кторов.
Из номера они вышли вместе.
***
На перроне Снежка скромно держалась за плечом Кторова. К Изольде у нее до сих пор было смешанное чувство. В какой-то степени эта женщина интересовала ее, в какой-то – пугала. У Снежки не было сомнений, что Изольда знает многое, о чем другим неизвестно, вполне возможно, что и впрямь предсказывает будущее. Если бы она не выглядела такой величественно-отстраненной, Снежка, может быть, спросила бы ее о многом, а так – не решалась. Кроме того, девушка не понимала, почему так увлечен Изольдой Артем, и эта увлеченность слегка раздражала. Снежка давно решила, что никогда ни с кем не будет себя сравнивать, так как это глупо: у всех есть свои плохи и хорошие качества, но с Изольдой невольно сравнивала, и это мысленное сравнение всегда было не в ее пользу. Каждое движение, каждый жест Изольды был настолько продуманным и красивым, словно репетировался специально. Вот и сейчас она вышла из вагона уверенной походкой, одной рукой застегивая светлый плащ, другую протянула Артему, потрепала его по волосам.
- Совсем зарос, Гуриев.
- Это вместо «Добрый день»? – Усмехнулся Артем. – Все недосуг постричься. Работа!
- И не смей! – Решительно сказала Изольда. – Ты с ними на принца похож из сказочного королевства! Сразу такое доброе, наивное впечатление. Привет!
Она дружески кивнула Вадиму, остальных словно бы и не заметила. Как когда-то на Арбате, взяла Артема под руку и зашагала с ним по брусчатке, ни на кого не равняясь и не оглядываясь.
- Я уже и не надеялся! – Весело говорил он. – На звонки вчера весь день не отвечала.
- Занята была.
- Думал – забыла.
- Я никогда ничего не забываю Тебе же это известно.
Говорила твердо, даже жестко, словно гвоздями приколачивала каждое слово
Кторов отступил, и Снежка ненамеренно оказалась сразу за их спиной. Поэтому услышала, как Изольда призналась негромко, словно вырвалось:
- Скучала так!
И по-кошачьи потерлась головой о плечо Гуриева. Артем понимающе кивнул и незаметно пожал ее руку.
- Ты без багажа?
- Я даже не знаю, что это такое! – Улыбнулась Изольда. - Тем более, я приехала всего на сутки.
- Как же девочку свою одну оставила?
- Сати уехала в Ереван.
Это снова прозвучало холодно и жестко. Артем поднял брови.
- Отправилась навестить родителей?
- Нет. Уехала насовсем.
- Как? – Вмешался подошедший Климов. – Ты серьезно?
- Она же в институт поступать собиралась...
- Что же вы думаете, в Армении институтов нет?
Изольда шутила, но Гуриев остался серьезным.
- Что у вас произошло?
- Ничего!
- Иза!
- Ладно. Я ее выгнала.
- Почему?!
- Просто так. Такое было настроение. Сказала, что не хочу ее больше видеть. Что мне вообще невыносимо, когда в моем доме живет еще кто-то.
- Сатеник любит тебя. – Сказал Артем. - Она ни за что бы не уехала, если бы ты ее не заставила.
- Да. Так оно и было. Ты прав!
- Изольда, я не верю! Ты же сама к ней привязалась, я знаю. И так неожиданно... Что-то случилось, верно?
- Ровным счетом ничего! – В голосе Изольды послышалось раздражение. – Разве ты еще не привык, что я частенько поступаю неадекватно, и безо всякой логики?
- А вот это неправда! Логика в твоих поступках есть всегда, только это особая логика. Она непонятна до тех пор, пока ты сама не объяснишь.
Изольда молчала, и чувствовалось, что говорить она не хочет.
- Иза, ну? Еще чуть-чуть, и я решу, что ты мне не доверяешь!
- Ну, зачем тебе это, Гуриев, а?
- Надо, раз спрашиваю. Сати в чем-то провинилась перед тобой?
- Бог с тобой, нет, конечно! Дело не в ней. Просто на днях я увидела сон. Знаешь, я привыкла верить своим снам.
- Сон про Сати?
- Да нет же, Господи! Ты... ты ее отца помнишь?
- Сурена? Ну, видел один раз. Такое не забывается.
- Так вот. Я поняла, что ему она сейчас намного нужнее, чем мне. Времени осталось мало.
- Не понял? Он что, болен, этот Сурен? Ему плохо.
- Нет, сейчас хорошо. Но его болезнь – такая коварная штука, что можно просто выйти утром из дома, и... не дойти до гаража. Упасть на асфальтовой дорожке – и все. Мгновенная остановка сердца.
- Ты... это видела? – Понизил голос Артем и Изольда неохотно ответила:
- Да.
Помолчала и добавила.
- Поэтому решила: пусть Сати побудет с отцом. Раз уж ничего другого я не могу для него сделать. Конечно, я не смогла сказать этого девочке... Пришлось устроить скандал на пустом месте. Ну, это то я умею!
Снежка слышала, как Артем вздохнул.
- Может быть, тебе надо было поехать с ней?
Изольда покачала головой.
- Когда-то давно я поклялась: не появляться в этом городе, городе, в котором я росла, до тех пор, пока он жив. Я тогда была очень сильно обижена на Сурена. Очень.
- А теперь?
- Ну, теперь...
- Вижу, и сейчас обижена. На что – расспрашивать не буду. Просто скажи: если бы его жизнь зависела от тебя, ты бы...
- Ну, о чем ты говоришь?! – С возмущением перебила его Изольда. – Да я бы куда угодно приехала и что угодно бы сделала! Жизнь, это... Это превыше всего! Я всю жизнь мечтаю, как ее продлить, ну, если не навечно, так хотя бы лет на двести-триста!
- Ого! Есть способы?
- Есть! И не улыбайся скептически, если не знаешь! – Она помолчала, и продолжила уже более спокойно.
- Знал бы ты, сколько раз мне приходилось спасать людей, которые меня ненавидели! И даже тех, кого ненавидела я! Но в этом случае поделать ничего нельзя, к сожалению.
Знаешь, меня однажды спросили на телевидении: что у меня самое плохое в жизни. Я ответила, что люблю жизнь во всех ее проявлениях, и что плохого в ней не может быть по определению. Что бы ни было – все к лучшему, только мы иногда не сразу это понимаем. Теперь знаю: я была неправа. Самое плохое в жизни – вот это. Когда знаешь, чувствуешь, догадываешься, что должно произойти, а помешать этому не можешь! Просто сиди, и жди неотвратимого. Это кошмар, понимаешь?...
... Они шли по городу, спускались в метро, снова поднимались к свету, и шли. Снежка время от времени поглядывала в Мишину сторону. Она была уверена, что они выберут момент и незаметно уйдут.
На Адмиралтейской набережной Изольда замедлила шаг. С реки дул промозглый сырой ветер, а она спокойно присела на гранитную ступеньку, расправила плащ и долго смотрела на далекие башни крепости. Бесшумная волна мягко приливала к ее ногам в аккуратных черных туфельках, и, в метре от них резко поворачивала, словно столкнувшись с невидимой преградой.
- Встань! – Попросил Артем. – Ты же простудишься.
- Я никогда не простужаюсь. – Это прозвучало спокойно, безо всякой надменности. Она просто сообщала информацию.
- Здесь так красиво, так свободно. Слышится дыхание веков!
Над акваторией Невы с криком кружились чайки.
- А часто тебе приходилось ждать неотвратимого? – Вдруг спросил Артем.
Изольда спокойно кивнула.
- Бывало. В первый раз еще в детстве, с отцом. Потом... У меня был знакомый, министр. Очень хороший человек... насколько это возможно при его должности. Там еще, в Ереване. Тигран нас познакомил с ним... он работал в его ведомстве.
- Какой Тигран?
- А, никакой! – Изольда махнула рукой, и медленно встала. – Просто знакомый. К слову пришелся. А вот с министром этим мы почти дружили. И я его тоже спасала. Причем не один раз. Ему, понимаешь, с машинами не везло. То у водителя обе руки левые, то сам за рулем разгонится... он любил скорость. Я его предупреждала иногда: сюда не езди сегодня, или вот тут осторожнее. Он на меня как на ангела смотрел... – Изольда фыркнула. – Даже жена ревновать начала, представляешь?
- А что тут смешного?
- Смешно, что она была моей подругой. Да, да! И знала прекрасно, что никакие мужчины мне не нужны, я ей сто раз говорила об этом! Ну, да ни в том дело. Однажды... как раз перед его днем рождения, вижу я сон. Будто мы с ним идем по яблоневому саду. День такой солнечный и яблоки на всех ветках крупные такие, наливные. Такая красота кругом! Вдруг я оборачиваюсь, и вижу: позади стоит человек в дорогом костюме и целится из пистолета в моего друга. Я кричу, а голоса своего не слышу. Знаешь, так бывает во сне. И мой друг уходит все дальше, дальше. Я понимаю, что его сейчас убьют, выстрелят в спину. И я становлюсь между ними, чтобы его собой закрыть Тогда этот человек поднимает руку с пистолетом и стреляет куда-то поверх моей головы. У меня облегчение – он его не задел. Но улыбается так нехорошо, понимаешь? И я вижу: ветки деревьев от выстрела ломаются и яблоки дождем падают вниз. Прямо на моего друга. Их так много, что он оказывается погребен под ними. Я понимаю: его больше нет. Его убили! И просыпаюсь с этой мыслью.
Конечно, я сразу же все ему рассказала, и попросила быть осторожнее, так как, по моему, ему угрожает опасность. Он не отнесся всерьез к моему предупреждению, да и неудивительно... Он сказал: если бы были у нас такие сады, чтобы одним выстрелом можно было сбить столько яблок, чтобы человека с головой завалить, Армения быстро стала бы одной из богатейших стран мира, а за такое ему не жалко и умереть! Пошутил так, представляешь? Что же делать... Я и сама не могла ему всего объяснить. Через два года... я в Москве уже была... узнала из газет, что он погиб в автокатастрофе.
- Ну, вот видишь! – Артем облегченно вздохнул. – Причем же здесь яблоки?
- На рассвете, на абсолютно пустой дороге, в его машину врезалась фура. Как думаешь, чем она была нагружена?
- Неужели?!
- Двенадцать тонн яблок на консервный завод везли! И все они на него высыпались. Теперь понимаешь?
- Невероятная история. Слушай, а тот человек, ну, из твоего сна, в костюме... Ты его знала, или это было просто незнакомое лицо?
- Почему же незнакомое? – Возразила Изольда. – Это был его друг, коллега и конкурент. Они оба любили власть, и всегда за нее соперничали. В народе сразу поползли слухи о его причастности к этой смерти, но доказательств ни у кого не было. А еще через год он на его жене, вдове, то есть, захотел жениться. Она ко мне, в Москву тогда приезжала. Умоляла сказать, он убил ее мужа, или нет.
- А ты?
- Сказала, что он тут нипричем. Даже поклялась, когда она попросила. А зачем женщине жизнь портить? Она любила его!
- Так ты что... соврала?
- А я не судья, чтобы судить! Да и какие у меня основания подозревать его? Сон? Это же несерьезно. Но я не об этом хотела сказать вообще-то. Я хотела сказать, что очень больно терять друга, и знать заранее, что ты его потеряешь. Такое было в моей жизни не раз, но всегда настолько тяжело, что мне кажется – еще одной потери я не выдержу. Пожалуйста, Артем береги себя!
В последней фразе слышалось столько искреннего волнения, что Снежка невольно подалась вперед и заметила, как вздрогнул Артем. Вадим метнул на них быстрый взгляд. Даже Кторов подозрительно нахмурился.
Гуриев взял руки Изольды в свои.
- Так! Вот, значит, к чему были все эти прелюдии! Про меня ты тоже сон видела?
Она отрицательно покачала головой.
- Видела бы – я бы с тобой не так говорила. Но твоя звездная карта... Гороскоп на этот год. Помнишь, я в январе еще тебе говорила, что этот год для тебя очень опасен. Смертельно опасен! У
- Помню. Но от года уже три месяца осталось, но, как видишь, все нормально. Может, ты преувеличиваешь?
- Нет. У тебя критический возраст.
- Почему? Тридцать четыре года!
- Не ври! Нет тебе тридцати четырех. Тридцать три. Возраст Христа.
- Ну, так будет! Полтора месяца до дня рождения осталось!
- Будем надеяться. – Кивнула Изольда. - Но твой гороскоп внушает опасения. Недавно я опять его проверяла.
- Какие? Ну, говори, раз начала! У меня признаки смертельной болезни? Онкология? Опухоль мозга?
- Ум у тебя опух! – Разозлилась вдруг Изольда. – Еще острит!
- Где ты видишь, чтобы я смеялся? - Возразил Артем. – Говори все! Понимаешь, мне надо знать. Я не испугаюсь, правда. Ты можешь сказать мне.
- Это я знаю. Ты смерти не боишься, часто о ней думаешь, даже мечтаешь в глубине души, зовешь ее.
- Нет!
- Не спорь. Думаешь, ты один на свете такой? Кто хотел бы умереть молодым, красивым и знаменитым? Уйти на пике славы? Поэтому ты и идешь по жизни так неосторожно, словно в компьютерной игре, где сто раз воскресать можно! Пойми, Артем: твой главный враг – ты сам. Береги себя. Голову береги. Лучше обдумывай каждый шаг – и все будет в порядке.
- Да не собираюсь я умирать, с чего ты взяла?! – Облегченно вздохнул Артем.- Я еще ничего в жизни такого не сделал, чтобы в истории остаться. У меня еще все впереди!
- А вот это правильно! Ты талантливый. И все же, обещай мне.
- Беречь себя? Я постараюсь. Честное слово!
- Спасибо. Теперь мне будет легче. Правда, судьба такая штука, что самая большая осторожность иногда не спасает. Пойдем, расскажу!
Они поднялись по каменной лестнице и двинулись через дорогу к Медному Всаднику. Снежка окликнула Кторова.
- Миш, пойдем, а? Ну, чего мы всей толпой за ними ходим? Этой Изольде все равно, она нас и не замечает, и Артем ни на кого, кроме нее не смотрит.
- Иди, если хочешь. Я останусь.
Снежка остолбенела от неожиданности.
- Что? Ты же сам говорил, что тебе не нравится быть с ней рядом.
- Да. Но знаешь, я потерплю. Мне интересно, что она еще скажет. А ты иди, не жди нас. В гостинице встретимся, если что.
Снежка пожала плечами, и ушла по направлению к Эрмитажу. Она все время ждала, что ее кто-нибудь окликнет, но этого не случилось. Ощущение обиды отравляло всю многочасовую прогулку по прекрасному городу. Снежка любовалась мостами, заходила в музеи, покупала сувениры, наслаждалась ароматным кофе в уютной кофейне. Но рука периодически тянулась к телефону – нет ли пропущенных вызовов. Но никто ее не искал, никого, видимо, не интересовало ее отсутствие.
В конце концов, дико разболелась голова. Все тело тоже отзывалось тупой болью, становилось то жарко, то холодно, а в висках как будто шумел прибой. Потом нахлынула слабость: при малейшем резком движении лоб покрывался испариной. Снежка поняла, что, наверное, простудилась накануне в лесу, а серый день с постоянным холодным дождем довершил дело, так как зонтик она умудрилась оставить в номере. Болезненное состояние нахлынуло внезапно, и с каждым часом становилось все хуже. Был момент, когда Снежка была не уверена, что хватит сил добраться до гостиницы, и только гордость не позволила ей позвонить Мише или Артему. Однако знакомый подъезд вернул девушке силы, и в вестибюль она вошла вполне бодрым шагом.
Вдоль улицы уже зажигались фонари. Размахивая пакетами, она бежала наверх по лестнице, радостно думая, что сейчас увидит ребят, и, главное, Артема. Они поделятся впечатлениями дня... Этого первого и единственного дня, который они провели порознь, и Снежка попросит его больше никогда и нигде ее не оставлять, потому, что без его глаз, рук, без его улыбки, ей холодно и очень-очень скучно, даже и в самом красивом городе мира!
Однако на этаже ее шаги невольно замедлились. Смех и веселые голоса доносились из открытого настежь номера Артема. Осторожно приблизившись к двери, Снежка увидела Гуриева сидящим на диване всего в нескольких десятках шагов. Он счастливо улыбался и тихим, почти восторженным голосом, говорил что-то прильнувшей к нему женщине. И этой женщиной была Изольда.
Не в силах сделать еще хоть шаг, Снежка слилась с дверным косяком. Отсюда ее никто не мог увидеть, а у нее самой вся комната была как на ладони, особенно этот самый, стоящий у противоположной стены диван. Голова Изольды лежала на плече Гуриева, его музыкальные пальцы играли ее волосами, почти так же вдохновенно, как гитарными струнами
- Изольда... - Негромко говорил Артем, перебирая темные вьющиеся пряди. Снежка с грустью подумала, что никогда еще не слышала столько грустной нежности в его голосе. Он как будто говорил с родным, любимым ребенком. - Отчего ты Изольда? Сама, что ли, выбрала такое неподходящее имя?
- Зачем? - Изольда шевельнула плечом. - Назвали!
- Папа с мамой?
Она неожиданно выпрямилась и посмотрела на Гуриева тяжелым сумрачным взглядом. Снежке показалось, что при электрическом свете ее глаза сверкают так же ярко, как зеленые мерцающие камни в танцующих сережках. Помолчав, сказала устало, как о чем-то обычном и давно известном:
- Нет. У меня их не было. Я родилась от света, на далекой звезде. Разве я не говорила тебе?
Снежке показалось, что Артем слегка улыбнулся.
- От света? От солнечного света, да? Ну, что ж, это многое объясняет!
- Что же такое это тебе объясняет? И почему имя мое тебе не нравится? Ну, говори! - При последних словах она повысила голос, мелькнули нотки повелительного раздражения.
- Очень просто. Ты - не лед, ты пламя. Ты жестоко, больно обжигаешь, и, наверное, сжечь тоже можешь, но без тебя, без твоего тепла нет жизни. Люди в жарких странах живут без льда и снега, но без огня не проживет никто! Огонь - дар Бога. Недаром он приходит с неба, от солнца. Ты - мое солнце, Изольда!
Каждая фраза колола Снежку, словно булавкой. Она не помнила, чтобы когда-то раньше испытывала такую резкую, болезненную ярость, но теперь была готова, кажется, даже убить Изольду, как только та выйдет из номера. Ей казалось, что разговоры про огонь и лед - метафорическое сравнение ее с Изольдой. Это без Изольды он не мог жить, а Снежка... нет, она ему, наверное, нравилась... Неслучайно, там, на жарком юге, он в шутку называл ее "своим любимым мороженым". Мороженое - вещь приятная, кто спорит, но далеко не первой необходимости.
Артем поднял голову и, наконец, заметил девушку.
- Вернулась? – Сказал он радостно. – Наконец-то. Иди к нам!
Она не пошевелилась, и Кторов с беспокойством привстал с места.
- Снежка, ты чего такая бледная? Тебе нехорошо?
- Что-то не очень... – С извиняющей улыбкой призналась девушка, чувствуя, как начинает кружиться голова. Ей казалось – это от взгляда Изольды, которая, обернувшись, смотрела на нее, не отрываясь.
- Проводить тебя в номер? – С тревогой спросил Миша.
- Да, пожалуйста.
Кторов сделал шаг, но приблизиться не успел. Ноги девушки подкосились, и Снежка начала медленно сползать то стенке. Артем вскочил, и, оттолкнув Кторова, подхватил ее.
- Снежок! Ты меня слышишь? Иза, что с ней?
- Пусти, я посмотрю!
- Не надо! – Снежка с трудом выговаривала слова, язык как будто онемел, и хотелось плакать от бессилия. Совсем рядом она видела расширенные от испуга глаза Артема.
- Со мной все в порядке, правда! – Слабо уверяла она. – Я полежу, и пройдет.
Артем на руках вынес девушку в соседнюю комнату, положил на кровать. Над головой щелкнул выключатель. Снежка невольно зажмурилась и услышала над собой голос Изольды.
- В такой холод столько ходить! Да еще под дождем! Как бы пневмонией не кончилось. Девочка-то слабенькая!
- Ты сможешь что-нибудь сделать?
- Попробую.
Снежка почувствовала, как Изольда наклонилась над ней, и поспешила отодвинуться.
- Спокойно!
- Артем, не надо! – Умоляюще прошептала Снежка. – Пожалуйста, не пускай ее ко мне! Пожалуйста! Пусть она уйдет!
Сознание странно путалось. В тот момент Снежке действительно казалось, что именно Изольда делает что-то, что вызывает ее состояние. Страх буквально сковывал ее.
Гуриев молчал. Снежка ощутила на лбу прохладную ладонь.
- Так. Полежи минутку спокойнее.
- Иза, что там? – Нетерпеливым шепотом спросил Гуриев.
- Температура. Но, кажется, ничего серьезного. – Изольда с облегчением вздохнула. – Переохладился организм. Я могла бы тут поработать, но ребенок меня явно боится, так что, не стоит ее нервировать. Полагаю, обойдется и так. Пусть поспит. Если что, дадите жаропонижающее на ночь.
- Ты не бери в голову, по-моему, она не в себе просто.
- А, по-моему, это вы все тут не в себе! – Яростным шепотом возразила Изольда. – Дело ведь не в этой простуде, а в том, что организм устал и не сопротивляется даже самой простой инфекции. Вымотан до предела. Ладно, пошли!
Снежка слышала голоса, но ей было так плохо, что она не могла даже разобрать, где говорят - в этой комнате, или в соседней. В висках как будто снова стучался морской прибой, удушающий жар полз по щекам и шее, а глаза нестерпимо резало от электрического света
- Слушай, Артем! - Повелительно начала после паузы Изольда. - Ты бы дал Кторову выходной,а? Лучше прямо завтра.
- Пожалуйста. - Снежка представила, как Артем на этом месте пожал плечами. - Зачем он тебе понадобился?
- Мне?! - Возмутилась Изольда. - Да мне он сто лет не нужен!
- Пауков сухих, наверное, толочь стало некому! - Пробормотал Мишкин голос.
- Ты сейчас дошутишься! - В голосе появились угрожающие нотки. - Тема, он сейчас дошутится! Ты знаешь, что, если я захочу, ты вообще с этого дивана не встанешь, а? Вот, прямо сейчас! У тебя сердце раз - и остановится!
Хохот Гуриева перекрыл последние слова.
- Иза, ну, ты чего? - Выдавил он, захлебываясь веселым смехом. - Как тебе не... не стыдно только! Он же поверил! Ой, не могу! Он же позеленел аж весь! Ми..Мишка! Да не трясись ты, она прикалывается! Не умеет она этого!
И добавил, уже серьезно:
- Вот запустить сердце, это она может. Сам видел однажды. А наоборот - вряд ли. Так, Изольда?
- Откуда тебе знать, что я могу, а чего не могу? Я сама-то этого не знаю толком. Кто вообще может знать, на что человек способен, пока он не попробует? Ведь возможности каждого неизвестны пока даже на тысячную долю!
- Ладно, Иза, оставь свои лекции до другого случая. - Примиряюще сказал Артем. - Лучше объясни, зачем это Мишке нужен выходной?
- А пусть девочку отвезет обратно, откуда взял!
- Изольда!
- Я тридцать пять лет уже Изольда! А может, и пару сотен, откуда я знаю? А девочке вы испортите жизнь, вот и все! Она - ребенок, ей нужно взрослеть, учиться, а вы ее увезли из дома! Уболтали, заманили. Да, да, не спорь со мной!
Снежка хотела что-то крикнуть, возразить, но голос ей не повиновался.
- А что вы можете ей дать? - Продолжала Изольда. - Ваши пьянки бесконечные? Скоротечные романы? Очень нужно ей это все!
- Какие пьянки, Изольда, перестань... - Начал растерянно Гуриев, но тут же был резко перебит.
- Молчи лучше! Видишь, до чего вы ее довели? На ней же буквально лица нет! И это только начало! Не подходит она для такой вашей жизни, не вынесет она ее, неужели, не ясно?! По-хорошему говорю, отправьте ее назад, пока не поздно!
В воздухе повисла пауза.
- Или... поздно? У тебя с ней что, что-то уже было?! Отвечай!
- Чего я-то сразу?! - С какой-то обидчивой яростью выкрикнул Кторов. - Между прочим, я здесь не один!
- Что ты хочешь сказать? Артем, что он хочет сказать, а?! Я не понимаю!
- Иза, спокойно. Я сейчас все тебе объясню!
- Ладно, ребята, поговорите, а я пойду! Спокойной ночи, Артем!
Снежка поняла, что Кторов ушел. Гуриев перешел на быстрый шепот и разобрать слова она уже не могла. Она только слышала, как через какое-то время Изольда сказала каким-то странным, растерянным голосом, не похожим на ее обычный тон:
- Ну, Гуриев, знаешь... От кого другого, но от тебя я точно этого не ожидала!
- Да чего? - С возмущением спросил Артем. - Что я такого сделал?!
- А сам ты не понимаешь?! - Она снова понизила голос до яростного шепота. Через некоторое время до Снежкиных ушей донеслось, словно издалека, негодующее восклицание Артема:
- Да не собираюсь я ее бросать! И вообще... какое тебе дело?!
- Вот ты, значит, как заговорил? - Холодно подытожила Изольда. - Ну, так вот, Гуриев! Конечно, твоя личная жизнь - это твое дело...
- Вот именно! - Перебил Артем.
- Но ко мне, пока не разберешься с этой историей, можешь не показываться. Понял? На порог не пущу тебя. Я не шучу!
- Ну, что ты, Иза? Неужели, из-за такой мелочи ты хочешь поссорится со мной?
- Ты считаешь "мелочью" искалеченную жизнь молодой девушки? Если так, нам действительно не о чем разговаривать!
- Подожди! Ну, не надо так. Постой, Иза! Куда ты?
- На вокзал.
- Ночью? Можно дождаться утра, если уж ты решила уехать. Давай успокоимся!
- А я спокойна. И я уезжаю сейчас!
- Изольда!
Вместо ответа хлопнула дверь.
Снежка слышала , как Артем взволнованными шагами мерил номер. Потом дверь скрипнула.
- Темыч, что у вас произошло? - Раздался голос Вадима. - Изольда там такси вызывает. Что вы ей сказали такого?
- Ничего. Просто мы поспорили немного. Ты же знаешь ее характер!
- Ну, это не повод женщину среди ночи в чужом городе на улицу выбрасывать!
- Я? Я ее выбрасываю?! Издеваешься?!
- Я провожу ее до поезда. - После паузы сказал Вадим.
- Да на здоровье! Если не боишься оказаться в эпицентре урагана - вперед!
Артем говорил с раздражением и обидой.
- Не надо меня провожать! - Послышался из коридора голос Изольды. - Все нормально у меня, занимайтесь лучше своими делами! Нечего в мои нос совать!
- И все-таки, я пойду! - Решительно ответил Вадим.
- Климов! Я что, непонятно сказала?! Катись!
- Я поеду с тобой на вокзал.
- Не поняла. Ты что, меня нарочно злишь? Да ты знаешь, что я могу сделать, если разозлюсь? Я же сама потом жалеть буду!
- Знаю. - Голос Вадима звучал с удивительным спокойствием. - Ты можешь делать, что хочешь. Только одну я тебя в таком состоянии все равно не оставлю.
С минуту стояла тишина. Потом Изольда сказала уже совсем другим тоном.
- Вот ты какой, оказывается! Не знала... ну, что же, пошли, раз так!
Послушался звук удаляющих шагов. И тишина. Снежка не знала, сколько прошло времени, прежде чем она почувствовала рядом с собой присутствие Артема. Мягкая рука легла на ее волосы, ласково ероша их.
Электрический свет резал глаза, на них поминутно набегали слезы. Снежка с трудом приподняла голову и шепнула:
- Прости меня, Артем!
- Ну, что ты, малыш? Что ты? - Он забрался к ней под одеяло, целовал шею, волосы, горящие щеки. - Все нормально будет, слышишь? Это же просто жар! К утру ты обязательно поправишься!
- Я не об этом, Тем! Ты поссорился со Славкой, теперь - с Изольдой. И все это из-за меня!
- Почему это из-за тебя? Угольников просто оказался... не таким, как я о нем думал, а об Изольде и говорить нечего! Она со всеми ругается, дерется и мирится по сто раз на дню. Такая уж она, что поделать? Завтра сама звонить будет, извинятся. Так что, не бери в голову, Снежочек. Спи давай! Все болезни проходят сном.
- Ты со мной будешь? Не уйдешь?
- Нет. Я от тебя никогда теперь никуда не уйду. Спи спокойно. Я - рядом!
Снежке стало тепло и спокойно от его рук и от его голоса. Она счастливо вздохнула и уснула быстро и сладко, как ребенок на коленях матери. Сквозь полусон она слышала, как Артем невнятно шептал:
- Снежочек мой! Мое зимне-летнее счастье! Ну, почему, почему, когда двое людей счастливы, другим обязательно надо вмешиваться? Спорить, мешать, напоминать о чем-то! Мы ничего с тобой не хотим слышать, правда? Какое нам дело, что было вчера, и что будет завтра? Мы хотим быть вместе сейчас! Хотим - и будем! Так ведь? Кто нам запретит?
Снежка не ответила на это. Она уже спала.
***
Как и предсказывала Изольда, болезнь Снежки оказалась недолгой. Она почти не запомнила возвращения в Москву, так как всю дорогу лежала в купе, отвернувшись к стенке. Заходил Артем, подсовывал очищенные мандарины и кисловатый морс из купленной на станции упаковки, щекотно целовал виски и лоб, что-то успокаивающе мурлыкал на ухо. Он исчезал так же стремительно, как и появлялся, и его сменял Мишка, готовый сидеть часами. Гладил ее по волосам, озабоченно вздыхая, заставлял пить какие-то таблетки и горьковатые травяные отвары. Она в полусне понимала, что уже не в поезде, а дома, в постели, а Мишка все сидел рядом, все время, когда она засыпала, и когда просыпалась, и было непонятно, когда он уходит, и когда вообще спит. Когда девушке стало легче и проснулся внезапный аппетит, Мишка варил для нее какой-то кисель, поминутно заглядывая в кулинарную книгу, обжигался, чертыхался, и поминутно ронял что-то на пол. Снежка смотрела на него с кровати через приоткрытую дверь кухни, смеялась от души, и, в конце концов, заснула не дождавшись. Но это был уже спокойный, здоровый сон.
Кисель, уже остывший, она ела большими ложками на следующее утро, сидя в кровати, а Миша сидел рядом, искоса наблюдал за ней и рассказывал новости. Что за эти четыре дня, что она здесь лежит, «Луч» уже два раза выступал в клубах. Что Светка с Лешкой решили все-таки показать свой суперномер, чуть не грохнулись, и Артем после этого орал на Лешку так, что чуть стекла не посыпались. Что Вадик притащил ящик фруктов, в три пуда весом, все рынки, наверное, обобрал, и Снежке теперь минимум неделю на этой фруктовой диете сидеть. И все спрашивают про Снежку, и ждут, когда она поправится.
- А ты все время был здесь, со мной? Я ничего не помню! Тебе не страшно было?
- Только один раз. Ну, в первую ночь, как приехали. Даже «скорую» хотел вызывать, но, слава богу, упала температура. Ты металась, плакала, Гуриева своего все время звала... Бредила, наверное!
- Не помню... Артем приходил?
- Один раз. Сказал, что не может подвергать себя риску подцепить какой-нибудь вирус.
Снежка расхохоталась.
- Нет, Мишка! Артем так сказать не мог. Ты врешь, наверное!
- Ну, пускай вру! – Беззлобно согласился Кторов. – А забегал он и вправду только раз, позавчера. Швырнул веник на тумбочку, и укатил по своим делам!
- Какой веник? – Снежка повернула голову. – Ой, какие розы! Мне таких еще никто не дарил! Никогда!
- Ну, ему на концерты еще не такое носят. А потом надо же их куда-то девать. Там еще лилий охапка была, но я их в мусоропровод выкинул!
- Зачем же? – Улыбнулась Снежка. Вид у Кторова был до забавного гордый.
- От такого запаха у здорового голова заболит, а тебя беречь надо!
- Как же приятно слушать твое ворчание! – Снежка поставила на тумбочку опустевшую тарелку, зевнула, и обняла Кторова. – Мишка! Ну, почему, ты не мой брат, а? Мне бы так хотелось! Чтобы ты всегда был рядом!
- Я и так буду. Ну, если не прогонишь, конечно. Но вот сейчас, если тебе лучше, мне бы очень хотелось съездить по своим делам.
- Конечно! Тебя невеста ждет, наверное!
- Наверное… - протянул он, как-то разом нахмурившись. Снежка по-своему поняла это изменение в настроении.
- Миш… а у тебя не будет из-за меня неприятностей с Региной? Мне бы не хотелось, чтобы она начала ревновать тебя ко мне.
- Забудь! – Кторов, насвистывая, завязывал перед зеркалом галстук. – К сестрам не ревнуют.
- Чего?!
- Ну, сама же сказала, что я тебе как брат. И, поскольку я старший – по годам, и по личному опыту – ответственно заявляю: из квартиры ни сегодня, ни завтра нем выходить, по возможности – не вставать. Я вечером опять заеду.
- Не стоит. Мне действительно намного лучше. Думаю, завтра выйти на репетицию.
- Даже не думай! Обойдутся они пока что без тебя. На улице льет, как из ведра. Не хватало заболеть по новой!
- Может, ты и прав… Но что делать, если ребята позвонят. Я же не могу…
- Чего ты там не можешь? – Мишка прищурился. – Гуриеву отказать не можешь? Брось! Шли их всех к чертовой бабушке, а еще лучше – ко мне. Я все им популярно разъясню. Так, значит… Компот на кухне, суп в кастрюле… Ну, «суп» это громко сказано, конечно. Ну, уж что получилось. В первый раз в жизни куриный бульон варил! Таблетки на холодильнике, но ты их лучше не трогай. Только если крайний случай. Впрочем, и тогда не трогай, а лучше мне звони!
Он торопливо захлопнул дверь, и Снежка тихо улыбнулась ему вслед. Какие у него сейчас были глаза! Взволнованные, простодушные, наполненные наивным страхом за нее. Она вспомнила, как увидела его в первый раз – маленького, суетливого, немного смешного человека, по-детски играющего в крутого рокового героя, и невольно рассмеялась. Как о нем вообще можно думать плохо, в каких-то интригах подозревать…. Да это значит не знать его совсем! Из Мишки наверняка выйдет замечательный муж и, может быть, отец – заботливый, верный, ответственный. Правда, вспыхивает он от малейшей искры, но ведь это только добавочное доказательство искренности. Снежка вспомнила, как однажды на гастролях музыканты осуждали его за горячность, что-то он там натворил, невольно спровоцировал ссору с кем-то, и Артем сказал тогда: лучше пусть человек лишний раз, не разобравшись, ударит в лицо, чем хладнокровно, и подумав, вонзит нож в спину. Снежка была с ним полностью согласна, и как друг ей Миша очень нравился, но вот представить себе, хоть в шутку, что между ними может быть что-то большее, она не могла. Как не могла даже в воображении сравнивать Мишу с Артемом.
Артем! Сияющие вдохновением глубокие глаза, кроме которых она часто ничего не видела, когда говорила с ним, и даже в смысл речей не очень-то вдумывалась, наслаждаясь самим звуком его голоса и этой завораживающей зеленью, в которую хотел шагнуть, словно в двери иного мира, а там – хоть утонуть, как в изумрудном море, хоть заблудиться навсегда.
***
Снежка провела дома еще три дня – больше вся воля Кторова не смогла бы ее удержать. Основательно выспалась, только теперь понимая, что жизнь, которую она вела и впрямь порядком вымотала домашнюю девочку, только раньше, увлеченная своей необыкновенной работой, она совершенно не замечала усталости.
Опять начались многочасовые репетиции, споры о технических моментах, утренние записи на радиостанциях и поздние выступления в ночных клубах. И опять окрыленной сценой Снежке нравилось буквально все: и танцевать под песни Артема, и сидеть в первом ряду в затемненном зале, и, затаив дыхание, смотреть сольные выступления Гуриева. Артем часто выступал один, бег музыкантов, иногда брал с собой Климова, и почти каждый раз- Мишу и Снежку, чтобы посмотрели со стороны. Артем уверял, что ждет от друзей конструктивной критики, но даже привыкшая верить ему безоговорочно Снежка понимала, что он прекрасно знает: кроме комплиментов и восхищения от ничего не дождется, и его это вполне устраивает.
Как-то раз за кулисами маленького концертного зала в Подмосковье Гуриева остановили журналисты с телекамерами. После стандартных вопросов о впечатлениях и творческих планах молодой человек в яркой футболке с микрофоном в руках неожиданно спросил:
- У вас есть друзья среди участников вашей группы?
Гуриев пожал плечами.
- Они все мои друзья. Как бы иначе я смог с ними работать?
- То есть, вам важен микроклимат в коллективе?
- Думаю, он важен любому человеку.
- Хорошие, приятельские отношения, это, конечно, замечательно, но я спрашивал о другом. Есть ли у вас друзья схожих интересов, жизненных позиций? С которыми вам было бы комфортно вне рабочего времени?
- Да – Просто ответил Артем. – Есть. Хотите, покажу?
И, протягивая руки вперед призывно щелкнул пальцами, кивая Кторову, потом Снежке. Они подошли, и Артем демонстративно обнял их за плечи и развернулся к объективу камеры
- Вот. Снежка и Миша. Самые близкие мне в коллективе люди, самые надежные друзья. Стали практически родными. Мишка мне давно как брат, Снежка... Снежка тоже не чужая. Я знаю, что на них я точно всегда могу положиться.
И с улыбкой шепнул на ухо смущенной донельзя девушке:
- Отклонись от камеры немного, а то нос будет на экране казаться плоским. Да, и улыбаться, когда тебя снимают, лучше с закрытым ртом!
- У нее одни глаза чего стоят! Нам с тобой и не снилось.- Почти не разжимая губ шепнул Кторов.- Ни на что другое никто смотреть уже не будет.
После этого, задержавшись в гримерке, Снежка некоторое время придирчиво рассматривала себя в зеркале, и решила, улыбнувшись про себя, что Мишка все-таки жуткий врун . Все осталось, как было – и глубокая посадка, и цвет неопределенный, то ли серый, то ли синий. Девушка вздохнула. Хорошо бы, все-таки и впрямь иметь красивые, глубокие, выразительные глаза. Ну, хотя бы, как у Артема! Этот Артем приходил теперь на мысль всегда - к месту и ни к месту. Впрочем, так наверное, и должно быть, если любишь?
***
- Камень!
- Бумага. Нет, погоди! Ножницы!
- Я выиграла!
- Как скажешь! – Миша откинулся на сиденье, заливаясь смехом. – Поехали, что ли? Гуриева ждать не будем?
Снежка помотала головой.
- Артем в студию звукозаписи поедет.
Кторов кивнул и завел мотор.
Густые потоки дождя омывали снаружи боковое стекло. Сквозь них едва был виден размытый силуэт Валентина, поднимавшегося по ступеням крыльца. Он проводил ее до автомобиля Кторова, галантно удерживая над головой зонтик, после того, как девушка призналась, что оставила свой дома. После той, последней болезни, прошло уже почти две недели, но к Снежке в группе все еще продолжали относиться с особенной заботой. Иногда это даже раздражало. Например, она никак не могла подкараулить неизвестного доброжелателя, ежедневно подсовывающего ей в гримерную во время репетиций творожок с биодобавками, как ни следила. Снежка бегала к своим вещам после прогона каждого эпизода, зорко следила за музыкантами, никого стараясь не выпускать из поля зрения, но емкость с логотипом «Даниссимо» появлялась, словно из воздуха. В глубине души она подозревала Мишку, но поймать за руку не удавалось, а в разговоре Кторов все с возмущением отрицал, не забывая, впрочем, добавлять, что кисломолочные продукты – вещь исключительно полезная.
- Ну, вот, улыбнулась, наконец! – Удовлетворенно отметил Кторов.- А была смурная, как этот дождик! Не с Гуриевым поцапалась?
- Не-а! – Снежка вздохнула. – Со Светкой.
- А с ней-то чего? Партнеров не поделили?
- Тут у нас давно все поделено. Просто она в последнее время вообще нервная, прямо ничего не скажи. А тут заявила, что на выставку идти не хочет.
- На субботнюю?
-Какую же еще?
На персональную выставку одного из самых модных художников Москвы «лучистов» пригласили всем коллективом. Собственно, это Кторов с Артемом достали приглашения, использовав свои многочисленные знакомства. На мероприятии собирались многие известные люди, в том числе из верхушки шоу-бизнеса, так что туда шли не столько любоваться живописью, сколько для встреч и налаживания связей.
- А чего не хочет-то?
- В общем, об этом я ее и спросила. А она... сказала, причем довольно резко, что это не мое дело.
- Дела-а... Слушай, а может, у нее просто платья подходящего нет? Вы же такие, девчонки... Ресница отклеилась – истерика, ноготь сломался – депрессия. Перед набитым шкафом стоите, и твердите, что надеть вам нечего! Вот тебе и плохое настроение, и раздражительность. Очень даже просто!
- Это, может, у твоей Регины так бывает, а нам со Светкой и кроме этого есть о чем подумать! – С легкой обидой возразила Снежка. - И вообще: платья нет у меня! Потому, что купить его некогда...и магазинов я здесь до сих пор не знаю.
- Так... работа у нас такая, тебя же предупреждали. Впрочем, могу помочь!
- Не надо. Артем уже обещал отвезти меня завтра в одно место. Сказал, что у его знакомой отличный магазин, она сама модельер.
- Даже так? – Поднял брови Кторов.- Смело!
- В каком смысле? – Насторожилась Снежка. – Ты... знаешь, о ком речь?
Он кивнул.
- Догадываюсь!
- Знаком с ней?
- С ней все знакомы. – Пожал плечами Кторов. – Она Артему все сценические костюмы придумывала, и ребятам нашим тоже. Да и по телеку постоянно мелькает.
- Она правда такой хороший модельер?
- В своем деле профессионал, да. Однако, характер!
- А что с характером?
- Нет, ты не думай, я плохого ничего сказать не хочу. Жесткая она очень, волевая. И упорная: любую стенку лбом пробьет. Впрочем, в бизнесе, в любом, наверное, и нужно так. Не ходила бы ты в этот магазин! – Неожиданно вырвалось у него. – Мало ли их в Москве? Почему именно к ней?
- Потому, что она профессионал, ты сам сказал. А я, пожалуй, наоборот, дилетант пока что. В области вечерних платьев.
- Ну, если...
- Миш, ну, что такое? Я заметила: ты прямо бережешь меня от любых новых знакомств! Вспомни, что ты про Алису говорил.. А она – чудесный человек, между прочим! А с модельершей этой мне даже не общаться. Скорее всего, ее там завтра вообще не будет даже. И, знаешь, мы не о том говорим! Мне интересно все-таки: что со Светланкой нашей происходит? Вадик расстраивается, наверное. Ему же без нее тоже неинтересно туда идти!
- Что-что! – Вздохнул Кторов. – Да гуляет от нее ее Вадик, наверное. Что так смотришь?
- Мишка! Ну, как ты можешь, а? На такие темы и так глупо шутить?!
- А что, не бывает, что ли? Обычное дело!
- Может и обычное где-то, но не в нашем коллективе точно! – Отрезала Снежка. – И Вадим совершенно не такой! Он Светку любит, они давно вместе. А ты... Ну тебя! Ты так легко об этом рассуждаешь, что я даже твоей Регине уже сочувствую!
- Ладно, развоевалась! – Примирительно сказал Миша. – Ну, ляпнул, подумаешь. Идеальный твой Вадим. И твой Артем. И вообще все, кроме меня.
- А вот этого я не говорила.
- Сам знаю. Мне до идеалов – как до космоса. Что поделаешь – не Гуриев! Ну, и ладно... – Он вдруг загадочно улыбнулся и попросил:
- Закрой глаза.
- Это еще зачем?
- Закрой, закрой!
Снежка возмущенно фыркнула, но зажмурилась. И даже не сразу поняла, что изменилось. Тихая скрипучая музыка вплелась в струйный мотив осеннего московского дождя, слилась с ним, закружилась в неизведанном танце. Миша нетерпеливо дышал в ухо, дергал за руку: можно уже, открывай! А она все медлила, чтобы казавшиеся волшебными звуки не потускнели, не развенчались от будничного объяснения.
- Медитируешь? – Шепнул Кторов. – Ну, глянь! Сейчас завод кончится – и пропадет весь сюрприз.
Снежка увидела совсем рядом хрупкую фигурку фарфоровой плясуньи, кружившуюся под музыку на отделанной кружевом бархатной подставке. Вытянутая лебединая шея, вскинутые над головой тонкие руки, балетное платье из накрахмаленной белоснежной ткани, с серебряной брошкой-сердечком на пышном банте у пояса, белые туфельки, серебряная диадема в светло-русых волосах и запрокинутый подбородок. Казалось, взгляд девушки прикован к невидимому дирижеру, откуда-то с высоты управляющему ее танцем.
- Нравится? – С удовольствием спросил Миша у приоткрывшей в изумлении рот девушки. - В антикварном случайно нашел, в Питере еще. Хотел тебя порадовать, а тут твоя простуда, и у меня все из головы вон! А похожа, правда?
- На кого... похожа?
- Чудачка! На тебя, конечно. И белая вся, светлая!
Девушка молчала. Кторов помедлил, и со вздохом опустил крышку притихшей шкатулки.
- Ну..ладно. – Сказал он смущенно. – Извини, если не угодил.
- Угодил! – Горячо возразила Снежка. – Ты что?! Это же такое чудо, такое!
- А знаешь, что я подумал? – Спросил Кторов. – Ты только не обижайся! И не подумай, что опять шучу! Я подумал, что твоя улыбка – это самое большое чудо. Какое только может быть.
На шутку это и впрямь похоже не было, но Снежка прыснула: придумает же!
- Ты бы для Регины лучше красивые слова оставил.
- У меня на всех хватит! – Подмигнул Кторов уже в привычной шутливой манере.
Всю оставшуюся дорогу он просто и весело рассказывал про художника с незнакомым красивым именем Аурел, и его трагическую любовь к... (Снежка удивилась, как все в мире тесно связано), к Изольде.
- Он ее пажом три года был. Ну, то есть, так про них говорили. Вот, все у человека было! Талант, признание... Его же гением считали, говорили у него какая-то там своя манера в живописи. Жена была, между прочим. А он на телешоу про экстрасенсов пошел, дурак! Как думаешь, зачем? Наброски хотел сделать, интересных, видите ли, лиц! Там эту ведьму встретил. И пропал. Никто с тех пор его узнать не мог. От жены ушел, мастерскую свою забросил. День и ночь пропадал у Изольды. У нее и ел, и спал, и рисовал... Ее в основном, понятное дело. Был по мере надобности секретарем, фотографом, просто сопровождающим лицом. Сумочку за ней носил, на конференции там всякие ездил. И ни о чем, кроме нее, не мог даже говорить. А в один обыкновенный день она его... просто выгнала. Дверь перед ним заперла, и все общение оборвала разом!
Снежка возразила, что едва ли Изольда стала прерывать дружбу без веской причины. Наверняка, этот Аурел сказал или сделал что-то, что ей очень не понравилось.
- Он? – Присвистнул Миша. – Ты его просто не видела! Он ей ни словом, ни взглядом наперекор никогда не пошел бы, он молился на нее, бедный парень. Она просто его выкинула, как отработанный материал. Все жизненные силы забрала, или что там им еще нужно, и избавилась, как от выжатого досуха лимона. Между прочим, он вены на следующий день вскрыл, едва откачали! Жена его нашла... выходила, на ноги поставила, жить дальше уговорила как-то. Молодец женщина, если б не она...
- Ты ужасы какие-то говоришь! – Не выдержала Снежка.
- Не веришь, да? Думаешь, кино тебе пересказываю? А я вот что еще скажу: таких, как он, может быть очень много. Этот Аурел Юсупов просто известный человек, вот мы о нем и знаем. Его спасли, а скольких, может быть, нет?
- Ну, это уж слишком! Не стоит из Изольды графиню Батори делать!
- Я никого из нее не делаю. Но ее дружбы с Артемом – опасаюсь. И теперь ты знаешь, почему. А выводы сама делай.
Она покачала головой. Она давно заметила, что Миша любит преувеличивать, и все его «сказки» надо надвое делить, по меньшей мере.
- Приехали, кстати... А дождь какой! Стеной, тропический ливень просто, как будто и не осень. Бегом придется!
И они бежали до подъезда, взявшись за руки, и Мишка старательно укрывал ее голову и плечи своей курткой, а Снежка прижимала к себе коробочку с музыкальной шкатулкой. И только за дверью, облегченно выдохнув, она, смеясь, воскликнула:
- Мишка! Да ты же мокрый весь, с тебя ручьи бегут! Пошли быстрее, полотенце дам.
Он улыбался и мотал головой, отчего мелкие брызги веером разлетались по стенам подъезда, словно щенок после купания отряхивался. И все пытался что-то сказать дрожащими от холода губами.
- Снежка, я... Я хотел...
- Ну? Подниматься не будешь, что ли?
- Нет, я...
- Говори быстрее уже.
- А... пойдем в цирк! – Неожиданно воскликнул Кторов.
- Какой еще цирк? – Недоуменно переспросила Снежка.
- Обыкновенный, с дрессированными слонами! Сам сегодня афишу видел. Пошли, а?
Снежка покачала головой.
- Ну, ты сумасшедший! Слонов приплел каких-то! Как бы там ни было, этот вечер у меня занят. К сожалению.
Что-то изменилось в его лице при этих словах. Губы распрямились, из глаз пропали веселые искорки.
- Я понял. – Сказал он сдержанно и отчужденно. – До встречи.
- До встречи...
Она долго смотрела ему вслед через оконное стекло. Маленькому человеку, который шел под дождем, не сгибаясь, словно совсем его не замечал. Потом вздохнула и поднялась вверх по лестнице.
***
Солнце искрило во вчерашних лужах: капризная погода перестраивалась в очередной раз. Когда Артем с мелодичным звоном распахнул перед ней магазинную дверь, Снежка невольно вздрогнула от резкого звука, потому, что думала о Мише, который вчера не ответил на ее звонок, а утром, при встрече, лишь коротко кивнул в ответ на приветствие и сделал вид, будто весьма увлечен разговором по телефону. Он не могла понять, на что он мог обидеться, и неясное чувство вины непонятно за что омрачало утреннее настроение. Однако ободряющий шепот Гуриева Вернул Снежку к действительности.
- Входи, не стесняйся. Меня здесь хорошо знают.
Видимо, это было правдой. Потому, что стоило им войти, как обе находящиеся в зале продавщицы застыли около них в доброжелательно-выжидательных позах.
- Артем Игоревич? Какой сюрприз... – Протянула голубоглазая девушка с бейджиком «Татьяна». По ее тону было непонятно, считает ли она приезд музыканта приятным сюрпризом, или же наоборот.
Ее напарница лучилась более уверенной улыбкой
- Рады видеть вас снова! Чем мы можем вам помочь?
- Доброе утро, Наташа, Танечка! Помощь нужна не мне. – Доброжелательно улыбаясь, Артем положил руку Снежке на плечо и подтолкнул слегка оробевшую девушку вперед. – Вот из этой красавицы нужно сделать королеву званого вечера. Как, справитесь?
- Мы постараемся... – Так же неуверенно произнесла Таня. Впрочем, может быть, это была просто ее манера говорить.
Наташа жизнерадостно кивнула.
- Думаю, нам для этого не потребуется много усилий!...
Прошло с четверть часа. Снежка все еще стояла в центре зала, разглядывая многообразие выставленных моделей, и не решаясь остановится на чем-либо. Артем, сидя в глубоком кресле, мелкими глоточками потягивал принесенный продавщицами кофе, и в процесс не вмешивался.
- Обратите внимание на это! – Щебетала девушка, подавая Снежке узкое коктейльное платье из сиреневой жатой ткани. – Из последней коллекции. Очень зрительно формирует образ.
Даже со стороны было видно, что наряд облипает, как вторая кожа. Длина же платья была настолько смелой, что Снежка подумала, что отстала от современной моды.
- Хотите скромнее и элегантнее? – Вторая продавщица отодвинула несколько вешалок и извлекла из ряда ярко-красный наряд из материи, напоминающей бархат с блестками.
- Очень неплохо! Не берусь советовать, но скажу: в таком платье любая будет чувствовать себя на высоте.
- Оно, наверное, дорогое? – Несмело осведомилась Снежка. И тут же услышала голос Гуриева:
- Это пускай тебя не заботит. Нравится? Меряй!
Девушка шагнула в кабинку. Платье оказалось почти без рукавов и с открытой спиной, которая украшалась извилистой шнуровкой. Длина и впрямь была более чем приличная, зато по бокам красовались экстравагантные разрезы.
- Ну, как? – Немного растерянно спросила девушка Артема, раздвигая занавески.
- По-моему, интересная модель. – Кивнул Гуриев. – Впрочем, тебе идет абсолютно все.
- Такую фигуру трудно испортить. – Поддакнула улыбчивая продавщица.
- Тебе самой-то нравится?
- Даже не знаю, что сказать. Оно, конечно, шикарное. Я раньше таких вообще не видела, не то, что носить. Но что-то сомневаюсь...
- Не вижу повода для сомнения. Однозначно – ужасно!
Все вздрогнули от этого резкого металлического голоса, прозвучавшего настолько внезапно и безапелляционно, что казалось – заговорил робот.
Снежка оглянулась с испугом и увидела высокую, статную женщину в светлом деловом костюме. Она стояла у самой двери, светловолосая, со строгой элегантной стрижкой, и блестящими солнцезащитными очками, закрывавшими добрую половину лица. На ее безупречной одежде не было ни единой лишней складки, словно костюм носил не человек, а манекен. Холодной, деловой уверенностью был наполнен этот образ, и при виде его, продавщицы одновременно отступили на шаг, а Артем поперхнулся и закашлялся.
- По спине постучать? – Ледяным голосом осведомилась она. Гуриев поспешно покачал головой и подавил кашель.
- Вы вернулись, Анжелика Анатольевна? – Вежливо спросила одна из продавщиц. Женщина как будто не услышала ее. Она в упор смотрела на Артема.
- Ты... ты здесь откуда?! – Почти прошептал он, справившись с изумлением.
- Между прочим, это мой магазин, Гуриев. Если ты забыл.
- Прости, но... я думал, ты сегодня на складах.
- Я была на складах. – Кивнула она, делая ударение на слове «была». – До тех пор, пока не поняла, что не могу дозвониться до тебя. Что с твоим телефоном, кстати?
Артем пожал плечами.
- Батарейка села, наверное. А кто тебе сказал, что мы здесь?
- Вадик. – Спокойно ответила она. – Я очень хотела с тобой поговорить, и разыскала твоих ребят. Климов сказал, что ты оправился сюда за платьем для танцовщицы. Правда?
- Да... Собственно... Нам завтра надо быть у Юсупова, а Снежка... пока не очень хорошо ориентируется в московских магазинах. Я... решил помочь.
- Похвально. А мне почему не сообщил? Я бы сама занялась этим вопросом. Как-никак я всех твоих ребят одеваю не первый год.
- У тебя столько дел, Лика. – Улыбнулся Артем. – Как же я мог загружать тебя еще и мелочами?
- Похвально вдвойне.
- Мы сами прекрасно справимся, правда.
- Не справитесь. – Она не спорила, просто уверенно изрекала истину. Резким жестом сдвинула очки на лоб и перед Снежкой мелькнули красивые, но удивительно жесткие, без признаков нежности, ярко-голубые глаза в обрамлении пышных ресниц.
Невозможно было определить с первого взгляда, сколько Анжелике лет. Несмотря на полное отсутствие даже признаков морщин и свежесть кожи в ней угадывалась глубокая затаенная мудрость, которая приобретается только вместе с обширным жизненным опытом, порой весьма горьким.
С брезгливым выражением на лице, она перебрала разложенные наряды.
- Девочки, неужели, мы таким торгуем? Кошмар! Откуда это все вообще взялось?
- Олег привез... Вчера. – Робко ответила Наташа. – Сказал, ему рекомендовали как эксклюзив.
- С этим даже не поспоришь. – Кивнула Лика. – Эксклюзивная дрянь. Убрать! А с Олегом я разберусь. Хотя... что поделать, если у человека нет вкуса?
- Вы же не выгоните его, Анжелика Анатольевна?
- Разумеется, выгоню! И двоек в дневник наставлю! – Легкая, словно заржавевшая от редкого употребления улыбка коснулась строго лица, и стало понятно, что Анжелика тоже способна шутить. – Наташа, не надо из меня делать монстра, договорились? Особенно при людях. – Она повела плечом в сторону Артема и продавщица торопливо кивнула.
- Лучше идите в пятую секцию, и принесите мне... – Она задумчиво смерила взглядом застывшую перед ней Снежку. – десятую, семнадцатую и, пожалуй, двадцать вторую модель. Да. – Она задумчиво кивнула в такт собственным мыслям. – Так будет лучше всего. Таня, а вы, пожалуйста, помогите девочке скорее снять весь этот... кхм... вульгаризм. А то она, чего доброго, мне приснится в нем!
И, вновь оборачиваясь к Артему, добавила:
- Ну, познакомь нас уже, в конце концов.
***
- Тебе яркие, кричащие цвета не нужны. – Задумчиво говорила Анжелика. – И зеленый не подойдет: слишком бледная кожа. В общем-то это, конечно, признак аристократизма, но учитывать необходимо. Вот это, думаю, будет ближе. Смотри!
Шелковое платье нежно-голубого оттенка переливалось при свете ламп. Никаких особенных украшений и нашивок не было, окантовку из рельефно выделяющихся колокольчиков можно было заметить лишь при самом пристальном взгляде, но в целом наряд излучал неизъяснимую пленительную хрупкость, как неброский, но ароматный весенний цветок. Шея девушки казалась в нем еще длиннее и тоньше, а глаза, наоборот, расширились и вспыхнули лазурью.
- Достаточно скромно, чтобы не выглядеть простым, а? - Анжелика усмехнулась. – Платье должно идти к фигуре, глазам и душе – три составляющие успеха. Это запомни.
Снежка кивнула, глядя на собеседницу с явным восхищением. В Анжелике все казалось стильным и продуманным: от царственной осанки до кончиков холеных ногтей, от нарочито небрежного завитка золотистых волос на виске до темной родинки под ним.
- Прическу лучше сделай высокую, но вавилонов не накручивать. Что-нибудь в стиле 50-х... Погоди минутку. – Она протянула руку к светлой маленькой сумочке с лакированной застежкой цвета слоновой кости. – Вот тебе визитка салона, на всякий случай. Здесь почти рядом, на углу. Там хорошие девочки работают. Сошлешься на меня – сделают в лучшем виде. Твой козырь сейчас – естественность. К ярким платьям и броскому макияжу вернешься через четверть века, быть может. Ясно?
- Да-а.
Хозяйка магазина говорила уверенно и веско, как человек, с которым редко осмеливаются спорить. Ее советы звучали наставительно, но при этом совершенно не обидно. Была в ней затаенная, не различимая на первый взгляд мягкость. И почему-то Снежка вспомнила свою маму, в те редкие моменты, когда у нее бывал притворно-строгий взгляд, сквозь который все равно светилась любовь к своей маленькой хрупкой Белоснежке. Хотя в целом Светлана Петровна ничем не напоминала эту московскую леди.
- Берешь?
Снежка кивнула.
- Спасибо, Анжелика Анатольевна!
- Не стоит благодарности, это моя работа. – Короткое оживление прошло, и Анжелика вновь походила на гордую снежную королеву. – В следующий раз, если что-то понадобится, пусть Артем звонит мне. Слышишь, Гуриев? Твои параметры я теперь запомнила. Да, и называй меня просто Лика. Все друзья Артема зовут меня так.
Твердой рукой пригладила рукав платья, словно невидимые складки расправляла, и, сухо стуча каблуками, отошла к Артему. Тот при ее приближении поднялся из кресла и теперь стоял, прислонившись к стене. На Снежку он почему-то не смотрел.
Пока девушка переодевалась, Лика стояла с ним рядом. Выпрямившаяся, с высоко поднятыми плечами и скрещенными руками она казалась бесстрастной статуей. Снежка поймала себя на мысли, что за этой женщиной интересно наблюдать. И, пожалуй, немного страшновато. Возможно, девушке передавалось волнение Артема: в коротких взглядах, которые он искоса бросал в сторону Лики была какая-то нехарактерная для Гуриева растерянность, граничащая с испугом.
- Кстати, ты знаешь, с кем я сегодня обедала? - Холодно оповестила Лика. - С твоим другом, Угольниковым.
- Славкой?! - Артем удивленно шевельнул бровью - Зачем ты с ним встречалась?
- Не могу же я отказать хорошо знакомому человеку во встрече, если он так об этом просит! - Она пожала плечами. - Правда, так и не поняла до конца, что у вас случилось. Ты в самом деле выгнал его из группы?
- Не я! - Возразил Артем. - Так решил коллектив. И, поверь мне, не без причины!
- Причина в этой новенькой?
- Да какая разница?! - Голос Артема заметно напрягся.
- Не нервничай. Я просто хочу знать, много ли правды в том, что он мне рассказал.
- И что же?
- Если отбросить скверную привычку ругаться через слово, и поток эмоций, дело, приблизительно, в следующем. Якобы, на гастролях Миша Кторов подмешал тебе в чай... или в вино, я не поняла... какие-то наркотики...
- Что?! - Артем даже икнул. Снежка за занавеской в изумлении замерла на месте. Лика спокойно продолжала:
- Доведя тебя до невменяемого состояния, он подсунул тебе свою любовницу, молодую, но совершенно безнравственную блондинку. С той целью, разумеется, чтобы она тебя соблазнила, ты потерял бы голову, и тогда Кторов смог бы всецело контролировать тебя с ее помощью.
- Весело! – Хмыкнул Артем после паузы. – А Славке бы боевики писать! Вот не замечал за ним раньше таких талантов!
- Было бы весело, если бы не так грустно! – Поправила его Лика. – Дело ведь не в чепухе, которую он нес, а в том, что он очень обижен. На Кторова, на девочку эту. И на тебя Артем. А следовало ли его обижать? Он с тобой рядом полжизни провел, и столько для тебя сделал!
- Ну, об этом мне можешь не рассказывать. – Артем поморщился. – Поверь, в том, что случилось, виноват только сам Угольников. А вот как он ведет себя теперь, мне совершенно не нравится! Мой друг, пусть бывший, но все же, позорит меня на весь мир, рассказывая, что я наркоман! Хорошенькое дело!
- Не злись. Он не это имел в виду. Славка, наоборот, за тебя беспокоится. И за меня заодно. Уговаривал начать компанию по твоему срочному спасению.
- Да? И что ты ему ответила?
- Сказала, чтобы занимался своей жизнью, а ты как-нибудь разберешься сам, с кем тебе дружить. Большой мальчик, Слава Богу!
- Ты всегда была мудрой. – Благодарно кивнул Артем.
- Не всегда. Но с таким безответственным человеком, как ты, это порой просто необходимо.
- В общем, хорошо, что ты мне это сейчас рассказала. – Решил, помолчав, Артем.- По крайней мере, меня больше не терзают сомнения: прав ли я был, отдалившись от Славы из-за одного-единственного инцидента.
Анжелика вздохнула.
- Потерять друга легко, вот обрести...
- Без такого – обойдусь! – Возразил он резко. – Есть у меня друзья. К счастью, настоящие. Мишка, Вадик, Снежка вон! Это все, о чем ты хотела поговорить.
- Не совсем. – Анжелика бросил короткий взгляд на выходившую из кабинки Снежку. – Еще о твоей любимой Изольде!
- А с ней-то что?
- Я прислала ей в подарок костюм из своей последней коллекции. Под нее лично делала эскиз. А он вернулся обратно, с запиской, что «такое она не носит»!
- Может быть, размер не подошел? – Предположил Артем.
- Не поняла? Ты что, хочешь меня обидеть? Я в этом бизнесе почти пятнадцать лет и параметры человека раз и навсегда на глаз определяю!
- Знаю, ты – профи! – Примирительно кивнул он. – Но выбор одежды – дело тонкое, а Изольда очень капризная дама. Не можешь же ты знать, что ей идет?
- Я? Не могу знать?! Нет, ты точно решил сегодня меня оскорбить!
- Лика! Милая, ну, как ты могла такое подумать? Ты лучший модельер всех времен и народов, и твои работы я просто обожаю! Честно.
Легкая улыбка скользнула по ее лицу.
- Ладно уж, иди! Тебя девушка ждет, у вас репетиция, наверное!
- Да, время! – Артем взглянул на часы и наскоро коснулся губами виска Анжелики. – Мы полетели, дорогая! Бесценное тебе спасибо!
Уже в машине Снежка решилась спросить:
- Артем, а она тебе кто? Родственница?
- Лика? – Он рассмеялся, но, как ей показалось, слегка неестественным смехом. – Ты с чего взяла?
- Мне так показалось. Словно вы похожи даже чем-то.
- Впервые такое слышу!
- Мне кажется, она очень хорошая... – Сказала Снежка задумчиво. – Сильная, но добрая!
- Вот со второй характеристикой не все бы согласились. Хотя ты права – к своим друзьям Анжелика относится очень по-доброму и всегда рада прийти им на помощь. А вот врагов может раздавить, как танк!
- А я ее где-то видела... Или не ее, может быть, похожего кого-то...
- Почему? Может, и ее. В какой-нибудь телепередаче, или в журналах. Запросто!
- Ты ее давно знаешь?
- С института еще. – Кивнул Артем. – И я никогда не встречал более прекрасного, достойного человека. Ведь все, что ты видела – это внешний антураж. Знала бы, какая у нее широкая душа!
- Она неординарная личность, это видно. Пожалуй, я завидую ее друзьям. – Снежка вновь наморщила лоб. – Не могу вспомнить: где я все-таки видела это лицо? Светлые волосы, родинка на правой щеке...
- Не у нашего Кирилла, часом? – Подмигнул Артем.
- Да, ты прав. Наверное, это встречается у многих.
***
Выставка, на которую они отправились в субботу, мало понравилась Снежке. Разнаряженные люди с картонными, фальшивыми улыбками, пили шампанское из узких запотевших бокалов, прогуливались по освещенным залам и коридорам, сходились и расходились, здоровались и, сблизив головы, шептались, как гуси в камышах. Изредка бросали критические взгляды на развешанные по стенам картины.
Все были здесь, не хватало лишь Светы и Вадима, который, как все решили, без подруги тоже решился не идти. Миша то и дело брал под руку Артема, куда-то его уводил и с кем-то знакомил. Несмотря на мелькание множества лиц, знакомых лишь по телевизору и обилие журналистов, было скучно и как-то однообразно. Судя по лицам, музыканты чувствовали примерно то же, что и Снежка. Однако уходить никто не спешил.
Симпатичным показался сам художник, Аурел Юсупов, которого большинство присутствующих запросто звало Ариком. Снежка представляла его чопорным, надутым от сознания собственной гениальности и с приятным удивлением увидела довольно скромного бледного молодого человека с длинными блестящими смоляными кудрями, зачесанными назад, и грустным взором бархатных южных глаз. Хотелось посмотреть на его жену, но ее не было видно по близости, они она себя не показывала. Очень молодой (ему было не больше двадцати пяти), Аурел казался уже пережившим не одно глубоко разочарование, и от этого по-житейски мудрым. Он вызывал откровенность, с ним хотелось общаться, но вокруг толпилось столько газетчиков, что Снежка и видела-то его не долго. В его картинах не все было ясно на первый взгляд, но явно преобладали философско-мировоззренческие мотивы в стиле живописи Николая Рериха. Другим цветам молодой художник явственно предпочитал все оттенки синего и голубого, а женщины, изображенные чаще всего на фоне далекого леса или покрытых снегом гор, обнаженные и длинноволосые, с неестественно удлиненным телом, все как одна были похожи на Изольду. Или, может, так казалось, из-за впечатляющего Мишиного рассказа?
Изольда появилась позже всех, когда ее уже почти перестали ждать. Кивая направо и налево встречным, она подошла прямо к Аурелу, в то время, как перед ней все расступались, протянула ему букет неизвестных ярко-голубых цветов и, прижавшись щекой к его плечу, обняла и застыла так на несколько секунд. Словно никого, кроме них двоих, в здании не было. Художник осторожным движением погладил ее по волосам, и Снежке показалось что в его глазах на миг блеснули слезы.
Тем временем, взгляды спутников Снежки были прикованы совершенно к другому За плечом Изольды, старательно удерживаясь на шаг позади нее, шел... Вадим Климов.
- Вот это номер! – Удивленно присвистнул Кирилл Игнатенко. На нового спутника Изольды обратил внимание не только он. Кругом послышался быстрый шепот, а незнакомый Снежке молодой франт в блестящем пиджаке, проходя, снисходительно похлопал Гуриева по плечу, негромко шепнув:
- Что? Незаменимых людей, как известно, нет?
Артем остался совершенно равнодушным к насмешкам, а Изольде и подавно было безразлично, что о ней говорят. Вежливо побеседовав с художником, она отыскала взглядом самую отдаленную нишу и увлекла туда спутника. Там они и стояли, негромко переговариваясь. Вадим даже к друзьям не подошел, хоть, несомненно, их видел. Выждав немного, Снежка решила подойти сама.
- Вадик! А мы голову ломали, куда ты подевался!
- Я здесь. – Просто ответил Климов. В нем явно что-то изменилось. Взгляд наполнился уверенностью, появилась даже какая-то жесткость, абсолютно ему не свойственная. Словно, Вадим ожидал, что на него будут нападать, и заранее приготовился давать отпор. Или даже не на него, а на очень близкого ему человека.
- А Света знает, что ты тут... не один? – Решилась спросить Снежка. Изольда усмехнулась и бросила на Вадима быстрый взгляд.
- А какая разница? – Вопросом на вопрос ответил он. - Здесь все не одни, это же открытое мероприятие. Ну, и я.. со всеми. Просто, так вышло, что мы с Изой встретились.
Снежка про себя отметила это домашнее «с Изой»
В этот момент в сопровождении двух охранников в зале появился представительный мужчина южной внешности с начинающими седеть висками. Все головы поворачивались в его сторону, мелькали благосклонные улыбки. Очевидно, это был известный человек.
Острым, колючим взглядом он ощупывал гостей и стены, словно кого-то искал. И Снежка физически почувствовала, как напрягся Климов.
- А он-то что здесь делает? – Пробурчал он едва слышно. И Изольда с улыбкой ответила:
- А что ты хочешь? Гарен – известный меценат. – Она тряхнула волосами, словно лошадиной гривой. – Что ж, надо подойти.
- Не надо! - Просительно сказал Вадим, но Каренян уже смотрел на Изольду. Кивнул чуть заметно и взмахнул рукой. Изольда улыбнулась и ободряюще похлопала Вадима по плечу.
- Да не переживай, все наши мелкие разногласия мы с ним давно решили!
И, цветя улыбкой, двинулась навстречу.
- Гарик!
- Из-за тебя пришел! – Отметил мужчина с легким акцентом, коротко обнимая ее.
- Сюда? Ну, от человека с таким художественным вкусом это даже странно слышать!
Снежка и Вадим стояли рядом. Почему-то ни один из них даже не подумал уйти.
- Хотел спросить.
- Спроси.
- Ребят моих за что? Из-за тебя ведь они.
Изольда покачала головой.
- Тебя послушать, так я во всем на свете виновата. За дорогой твоим ребятам следить надо было – и никаких бы аварий. Пусть скажут спасибо, что живы остались!
- Кто тебе сказал, что остались?
Рука с длинными темными ногтями, все еще лежащая на плече Кареняна дрогнула.
- Что ты хочешь этим сказать?
Он с показным спокойствием пожал плечами.
- Был приказ. Они его не выполнили. Зачем мне люди, которые не могут выполнить простого распоряжения?
Несколько секунд Изольда пристально смотрела ему в глаза, словно пытаясь что-то разглядеть. Потом облегченно рассмеялась.
- Ну, и шутки у тебя! Не захочешь – поверишь.
- Ты же не поверила! – Отметил он. – Считай, я тебя поймал. Мысли читаешь, все-таки, да?
- Я тебя, Гарик, читаю! – Горячо возразила Изольда. – Я тебя с детства знаю, вот и читаю, словно книгу. На сегодня я наслушалась твоих глупостей, и если тебе больше нечего мне сказать...
- Подожди! – Просительно прервал ее Гарен. – Я совсем про другое хотел.
Что-то теплое и живое проявилось в его каменном взгляде, словно треснула сковывающая лицо маска.
- Я к дочери ездил. Понимаешь? Помирились мы с ней! Я все рассказал, как ты хотела.
Радостное удивление плеснулось в глазах Изольды.
- Гарик! Неужели?!
Он кивнул.
- Мы помирились, она простила меня. Теперь, наверное, можно спокойно умереть...
- Нет! Теперь, наоборот, можно начинать жить! Нормальной, человеческой жизнью Тебе давно пора!
- Рад бы в рай, но грехи, кажется, не пускают. Все равно – спасибо тебе. Мне легче стало, правда. Хорошо, что я встретил тебя в жизни, Изольда.
Она улыбнулась.
- Конечно, было бы намного лучше, если бы тогда, много лет назад, я повел себя иначе. Но что теперь об этом говорить?
- А это не ты. – Вдруг сказала Изольда.
- Что? Ты о чем?
- В тот вечер в ресторане с вами был человек. Широкоплечий, полноватый. Темные пышные усы и сам весь в наколках. Неприятный тип! Его в живых уже нет.
- Да... Постой, а откуда ты знаешь?!
Изольда как будто не слышала этого вопроса.
- Этого парня, жениха твоей дочери, убил он. Стреляли все сразу, поэтому трудно было потом определить, но попал в него именно он. Я видела это.
- Как ты могла видеть? Тебя же там не было!
Она молча пожала плечами.
- И рассказать тебе никто не мог... Постой... Но, если это так, и если ты все знала, почему не сказала сразу? Когда я к тебе приходил?
- Тогда я еще не знала. Да если бы и знала, не стала говорить.
- Почему? Выходит, все эти годы я мучился сожалениями напрасно? И хотела, чтобы мучился и дальше, да?
- Дурак ты, Гарик! Нужно было, чтобы ты с дочерью поговорил. Не мне, тебе нужно было. Ты оттого мучился, что понимания между вами не было. Ладно, это все в прошлом.
И, ничего не добавляя, сделала пальцами левой руки прощальный жест.
- Пойдемте.
Снежка не сразу поняла, что она зовет не только Климова, но и ее. Каренян так и остался стоять на дороге, словно остолбенев. Люди старательно обходили его.
- Ты потрясающая! - Выдохнул Вадим, не сводя с Изольды восхищенного взгляда. Она расхохоталась.
- Да ладно!
- К Гуриеву не подойдешь?
- Вот еще! – Изольда фыркнула. – Надо ему – пусть сам подходит.
- Он первым не подойдет. Так ведь? – Вадим обернулся, словно за подтверждением, к Снежке. - Он же гордый.
- А я, думаешь, нет? Смотрите, смотрите!
Снежка обернулась и увидела, как рядом с Артемом появилась Лика. Безупречно красивая, как всегда, она с улыбкой поздоровалась со всеми музыкантами, оглядела зал, кивнула Изольде, как знакомой, с удовольствием смерила взглядом фигурку Снежки в голубом платье и одобрительно прищурилась. Снежка хотела подойти к ней и еще раз поблагодарить, но Анжелика уже затерялась в толпе гостей.
- Королева! – С удовлетворением в голосе сказала Изольда. – Так подумаешь: и чего мужчинам надо, а? Да за такую красоту в прежнее время на дуэль выходили!
- Я бы не стал выходить. – Возразил Вадим. – Слишком уж она... несгибаемая, что ли.
- Просто сильная женщина. – Изольда вздохнула. – Естественно, современных мужчин такие пугают. Зато с ней – как за каменной стеной. Из любого болота зубами вытащит. Уф, что-то жарко стало. Ты не принесешь воды?
Вадим отошел, и Снежка осталась с Изольдой вдвоем. Она не знала, о чем с ней разговаривать, но та неожиданно заговорила сама.
- Почему ты так враждебно ко мне настроена? - Изольда спрашивала без всякой обиды, с холодным любопытством в голосе.
Снежка поискала глазами Артема, но тот, как назло, куда-то исчез.
- Вы.. вы ошибаетесь. - Неуверенно пробормотала она. - Я вас и не знаю почти.
- Не знаешь, и боишься! - Настойчиво констатировала Изольда, в упор глядя на собеседницу. Снежка хотела уйти, но почувствовала, что под этим гипнотическим взглядом не может даже пошевелится. Она оцепенела, как кролик перед удавом.
- То, что неизвестно, часто пугает. - Понимающе кивнула Изольда. - Но в данном случае твой страх напрасен. Я не причиню тебе вреда. Боятся тебе нужно не меня.
- А... кого же? - Рискнула спросить Снежка, почувствовав ударение на последней фразе.
- В первую очередь - саму себя. Да, да. Больше всего люди вредят самим себе. К сожалению, так было всегда. Потом - Гуриева.
- Почему его?
- Нет, ничего плохого Артем тебе не сделает, специально, во всяком случае. Я не это имела ввиду. Просто у вас двоих нет общего будущего.
Злость придала силы. Снежка встряхнула головой, чтобы сбросить наваждение и ее голос напряженно зазвенел.
- Потому, что вы решили, будто он должен принадлежать вам?
- Мне?! - Брови Изольды изумленно взметнулись кверху а из горла вырвался хрипловатый, булькающий смех. - Мне! Ну, девочка, у тебя и фантазии! Нет уж, я здесь совершенно нипричем! Просто у вас разные дороги в жизни, и это нельзя изменить. Это судьба. И чем раньше вы отдалитесь друг от друга, тем меньше будете друг другу мешать!
- Я думаю, мы сами разберемся. - Произнесла Снежка, стараясь говорить как можно сдержаннее, и сделала шаг в сторону - Простите, мне надо идти. Было приятно с вами увидеться, всего доброго.
- Кто не слушает советов, тому не помочь! - Вздохнула Изольда, качая головой ей вслед.
***
Выставка закрылась поздно. Гости разъехались.
- О чем задумалась? - Спросил Изольду Вадим, заводя машину. - О Снежке опять?
- Нехорошо это, понимаешь? Все такие благородные с виду! Друзья покрывают Артема, даже жена покрывает Артема, а девочка действительно по уши влюбилась, и обманывать ее в таком состоянии еще более непорядочно, чем соблазнять! Артем должен ей сказать о Лике.
- Зачем? - Пожал Вадим плечами. - Ну, кому от этого будет лучше? Ты глянь, какие счастливые они оба! И никто никого, на самом деле, не обманывает. Да, Темыч не говорил ей, что он женат, но ведь она его об этом и не спрашивала!
- Все равно - непорядочно. Что будет с ней, когда она узнает?
- А что будет с Артемом, если разрушить эту сказку, в которой он живет последнее время? Кто тебе ближе, Изольда? Гуриев, или эта, практически незнакомая, девушка?
- Конечно, я переживаю за Гуриева. Я люблю его, как брата. То есть, как любила бы брата, если бы он у меня был.
- А не было? - Вдруг спросил Климов.
- Чего?
- Ну, брата не было?
- Нет. Никого у меня не было. Никогда. Ни одного близкого человека на свете. А почему ты спросил?
- Слушай, Изольда, ты никогда о себе ничего не рассказываешь. Ни друзьям, ни журналистам. Просто какая-то загадка века!
- Глупости. Журналистам-то как раз давно все известно. И никаких загадок в моей жизни нет!
- Не знаю. - Покачал головой Вадим. - Лично я, хоть давно с тобой общаюсь, не знал, даже, имя твое Изольда, или псевдоним. Пока ты ксерокопию паспорта для американской визы меня не попросила сделать.
- Ну, вот, теперь же ты знаешь!
- Знаю, но что? Что ты - Изольда Артуровна Газарян, родилась в Армении, в Ереване, воспитывалась в семье государственного чиновника Артура Суреновича Газаряна, который с советских времен занимал в правительстве Армении немаленькую должность, а позже даже баллотировался в президенты этой Республики, но немного не хватило голосов. Что он был хороший политик и прекрасный семьянин, и даже удочерил однажды оставшуюся без родителей маленькую девочку, дал ей свою фамилию и свое отчество, и воспитывал ее, как собственного ребенка. Вот и все, в общем.
- А ты немало знаешь, оказывается! - Усмехнулась Изольда. - Вот кто у нас экстрасенс! Только не говори, что все это ты прочел по моему паспорту!
- Покопался в старых газетах.
- Зачем?
Вадим пожал плечами.
- Потому, что мне интересно все, что связано с тобой!
- Да-а? - Темная бровь изогнулась, как знак вопроса. - И давно?
- Какая разница? Если можешь рассказать - расскажи, пожалуйста. Конечно, я не могу тебя заставлять. Может быть, есть вещи, которые тебе вспоминать непросто. Даже с родными людьми иногда бывает тяжело.
- Нет, они были хорошие люди! - Сказала она, подумав. - Да и мой муж, если разобраться, был совсем неплохой человек. Просто ему досталась не та жена! При его положении, ему была нужна красивая и мудрая женщина, которая вела бы дом, растила детей и пекла лепешки, а я!
Она махнула рукой.
- Ты выходила замуж? - Изумился Вадим. - Серьезно?!
- Не выходила. Меня Сурен выдавал замуж. Его отец просил перед смертью, как старшего брата, позаботиться обо мне. Ну, вот, видимо, так он понимал заботу!
Горькая насмешка прозвучала в последних словах Изольды. Вадим смотрел на нее с изумлением: в первый раз он стал свидетелем таких откровений.
- А говорила, нет у тебя братьев.
- Так Сурен не родной мне! Как и другие дети Газаряна. У них с женой трое детей было. А меня, как ты уже знаешь, взяли из детского дома. Мне уже шесть лет было тогда - не такой возраст, чтобы не помнить!
- А чего им понадобилось чужого ребенка брать? Я так понимаю, они были уже не молодые тогда?
- Это жена Газаряна настояла, сам Артур Суренович не хотел. Дети были уже взрослые, сам он - преклонного возраста. А почему? Тут, видишь ли, долго рассказывать.
- А у нас долгая дорога. На твой Арбат через все возможные вечерние пробки пилить! Так что, можешь начинать.
- Ну, что же. Устанешь слушать - скажешь. Ничего особенно интересного в этой истории нет. Когда-то в молодости она, жена Артура Суреновича, ждала ребенка. Ей мечталось, что будет девочка, она даже имя приготовила для нее - яркое, необычное: Изольда. Но муж решил, что для ребенка время неподходящее. И так жестко поставил, знаешь: либо она прерывает беременность, либо он прерывает их брак. Что было делать? Она безумно любила его! Потом у них все было хорошо. Родился мальчик, в честь деда названный Суреном, потом еще мальчик, потом девочка. Но Сусанна Газарян все время тосковала о той, неродившейся, дочери. Чувствовала вину перед ней все эти годы. И вот однажды, ей гадалка, известная в Ереване, сказала, что ее девочка на самом деле не умерла. Будто бы, она много лет жила на какой-то другой планете, а потом заново родилась здесь, на Земле. И если она поедет в такой-то детский дом и отыщет там девочку по имени Изольда...
- Я так понимаю, она отыскала тебя?
-... То эта девочка и есть ее дочь. Артур Суренович, человек трезвых взглядов, едва к врачу жену не отвел, когда услышал про все это. Но подумал и решил, что удочерение сироты не повредит его репутации, возможно, даже наоборот. А если этот приемыш сделает его жену счастливой... словом, почему нет? Я узнала про все это лет в десять. Тогда мне начала сниться девочка в белом, похожая лицом на меня. Она говорила мне: "Береги маму! Ты у нее вместо меня!". Тогда я стала расспрашивать, и мне все это рассказали.
- А своих настоящих родителей ты помнишь?
- Откуда? Я подкидышем была. Только полоска бумаги с именем - и все! Может и впрямь инопланетянка, кто знает? - Изольда усмехнулась. - Газаряны очень хорошо ко мне относились и я скоро привыкла называть Сусанну - мамой, а Артура Суреновича - отцом. Она, как мне иногда кажется, любила меня даже больше родных детей, была привязана ко мне. Отца мне тоже не в чем упрекнуть - он дал мне все. У меня было столько праздничных платьев, с ленточками и кружевами, сколько у моих сверстниц не было будничных. Мои заграничные игрушки, как сейчас помню, не помещались на полках. Отец привозил из командировок, а я их дарила подружкам, потому, что никогда не любила играть в них. От конфет, бывало, аллергия разыгрывалась. Что еще? Лучшая в стране гимназия, бассейн, секция конного спорта, кружок народных танцев. Как я танцевала, Боже мой! Куда там вашим Светкам, Снежкам! Правда, всего этого все равно не хватало, чтобы купировать мою энергию. Сколько неприятностей я причиняла своим характером, и родителям, и учителям! Мама то и дело плакала от моих проделок, а отец... знаешь, он меня даже побаивался. Серьезно! Я же странная была всегда. И сны у меня про будущее были, и так, вообще. Вслух отец смеялся: "Дожили, своя провидица растет в доме! Не лишнее в наше непредсказуемое время!". Но я-то видела: я его пугаю. И старалась поменьше говорить об этом. Мне мама говорила, что свои сны и видения надо хранить при себе, не надо всем про них рассказывать. И, хоть в душе я не была с ней согласна - по мне, если что-то человеку дается, он должен идти с этим к людям, а не прятать это от них! - Но я слушалась маму.
Я дорожила своим счастливым детством, в котором меня все баловали и никто мне ничего не запрещал. Даже когда я решила бросить школу. Почему-то вдруг захотелось работать, приносить пользу, не знаю...Закончила девять классов, и сбежала в профессиональное училище, на парикмахера учится. Вот тут конечно, мама... Это уже было за гранью для нее. Она со слезами просила меня вернутся в гимназию, призывала подумать, наконец об отце, он известный в стране человек. Дочь Газаряна стоит за креслом в парикмахерской! Что люди скажут?! В общем, это был шум на весь дом, светопредставление! Но меня отец поддержал, он сказал тогда: "Оставь Изольду! Это ее жизнь, и пусть она поступает в ней так, как сама считает нужным". Потом улыбнулся мне и добавил: "Если моя дочь будет работать честно, не важно, где и кем, то никто ничего плохого не скажет, ни о ней, ни обо мне!" Вот так! Он был хорошим человеком, мой отец. Настоящим! И через год я уже работала.
- Парикмахером?!
- Да, в мужском зале! А что тебя так удивляет? Между прочим, мне там ужасно нравилось. Все любили меня, считались со мной. И, главное, совсем не потому, что мой отец в правительстве заседает, а брат - в Комитете госбезопасности. Людям, которые приходили ко мне стричься, плевать было на это! Как и тем, кто работали со мной. Меня любили просто за то, что я такая, какая я есть. И я была счастлива от этого... Да... Жаль, что счастье не может длиться вечно! Когда родители умерли, все разом изменилось.
- Они... умерли одновременно? Какая-то катастрофа? Извини, ты можешь не отвечать, если тебе тяжело.
- Чего уж там! Рассказывать, так рассказывать. Я ничего не делаю наполовину. Нет, отец умер от сердечного приступа. У него были неприятности на работе. Я знала, в чем дело, хотя он никому не рассказывал. Я вообще многое знала и знаю, и объяснить, откуда, - не могу... Я хотела помочь ему. Не сумела... Не хотел он моей помощи, понимаешь? Даже наоборот, может, я и ускорила его смерть...
- В каком смысле - ускорила? - Удивился Вадим. - Ты что такое говоришь?! Ты же любила его!
Изольда покачала головой.
- Вот именно, что любила! Я всегда приношу несчастье тем, кого люблю. И тем, кто любит меня...
Вадим осторожно положил руку на плечо Изольды. Она не заметила этого.
- Когда он умирал... Когда ему было плохо, и "скорая" все не ехала, я хотела... я пыталась что-то сделать... Хоть что-нибудь! А он... он меня отталкивал. Из последних сил, пока они еще были, он отстранял мои руки, и говорил... Боже, что он говорил! Что я не дочь ему, и вообще не человек! Что я вошла в его дом, как зло и все вокруг меня непонятно и страшно... Я слушала и вздрагивала от каждого слова, как от удара! Потом одумался, когда врач приехал. Сказал: "Прости, Изольда, ты ни в чем не виновата. Просто я всегда хотел, чтобы ты наша была, совсем. Но не получилось. Столько лет прошло, а ты все равно другая, чужая ты!". Грустно так сказал. А потом позвал Сурена, своего старшего сына. Сурен у нас был парень что надо! Блестящий офицер, твердый, решительный! Подростком я его обожала, потом мы отдалились друг от друга, но все же, я не ожидала, что он поступит со мной так!
Несколько секунд она молчала. Вадим встревожился:
- Иза!
- Нет, ничего, все нормально. Только курить хочется ужасно! Я окно открою?
- Открой. Но рассказывай, пожалуйста, дальше!
- А не врежешься никуда? Ты же такой впечатлительный!
- Что - я? Для меня это только история, а для тебя - жизнь!
- Да. И эта жизнь переменилась в одночастье. Отца похоронили, мама пережила его всего на месяц. Не помню, что там говорили по этому поводу врачи, но знаю: она умерла оттого, что не смогла без него жить. Она его безумно любила! До последней минуты она держала меня за руку, словно боялась оставлять. Наверное, я еще казалась ей ее маленькой девочкой, которую она когда-то потеряла и так хотела найти. Я знала, что она любила меня, и чувствовала, как эта любовь уходит вместе с ней... С кладбища я убежала - не было сил возвращаться в разом опустевший наш дом. Был у меня мальчик. Скромный такой, застенчивый. В любви мне признавался, говорил, что жить без меня не сможет. Убежала к нему. Всю ночь - хорошую, летнюю Ереванскую ночь, мы с ним гуляли. Бродили по набережной, по улицам. Я плакала - он терпеливо успокаивал меня. Я говорила - он слушал. В это время по всему городу нас искали. Его - родители, меня - Сурен. Нам ни до кого не было дела. Мы встретили у реки рассвет и он, краснея, спросил разрешения меня поцеловать. Я разрешила. Этот первый поцелуй с запахом рассвета и слез, я не забуду всю жизнь.
Утром я пришла в свою комнату, легла спать. Когда проснулась - обнаружила, что дверь заперта. При жизни родителей меня ни разу не закрывали. Я даже не знала, что моя комната запирается в принципе, а тут! Я начала стучать, кричать, подняла ужасный шум, который и мертвого разбудил бы, но никто даже не ответил. Сурен пришел только вечером, и твердым тоном человека, который все давно обдумал и решил, объявил мне, что устал за мной бегать, устал от моих выходок, которыми я рискую опозорить всю семью, что он, как старший брат, не может больше этого терпеть, должен на кого-то переложить эту ответственность, в общем, что до послезавтра я из этой комнаты не выйду.
- А что должно было быть послезавтра? - Спросил Климов с невольным волнением.
- Не догадался? - Покосилась на него Изольда
Он покачал головой.
- Моя свадьба. Сурен нашел мне жениха, и какого! Не беда, что я не видела его ни разу до этого дня! А может, видела, но не обращала внимания? Ведь наши отцы, как оказалось, работали вместе. Он был из хорошей семьи, состоятельный, красивый. Да, очень красивый! Приедем - я покажу тебе фотографии, у меня остались, кажется. Я ведь никогда не выбрасываю старые, ненужные вещи...
И с горечью добавила, взглянув на Вадима.
- Ты, наверное, сейчас подумал, "Что же еще ей было надо?", да?
Климов помотал головой.
- Нет. Я подумал, что, наверное, убил бы твоего Сурена! - Сказал он неожиданно резко. Изольда удивленно рассмеялась.
- Да за что? С его точки зрения, он все делал правильно. Устраивал судьбу сестры, как ему завещал отец. В нашем кругу это было обычное дело! Вот только сестра была странная, не ценила его благодеяний! Знаешь, что страшнее всего в жизни, Вадим? Ощущение собственной беспомощности! Когда кто-то, или что-то, решает твою судьбу за тебя. С кем тебе быть, кого любить, что делать. Не помню, что я говорила Сурену. Кажется, о чем-то умоляла, кажется, плакала... Я никогда не плакала так часто, как в эти дни! Все было бесполезно, он даже меня не слушал. Что я могла? Мне было семнадцать лет! И Сурен хорошо меня знал. Настолько хорошо, что вскоре я обнаружила в комнате пропажу всех острых предметов, включая маникюрные ножницы и иголки из моего набора для вышивания. А еще на следующее утро пришли рабочие и снаружи досками заколотили оба окна, хотя у нас был второй этаж, довольно высокий. Сурен не хотел рисковать, если мне вдруг придет в голову мысль о побеге! Я слушала, как стучат молотки, и у меня было ощущение, что меня живой положили в могилу, и эти гвозди заколачиваются в крышку гроба. И я ничего не могу с этим поделать...
Рука Вадима на руле напряглась так, что вздулись вены. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться там, где сидела на кровати заплаканная, беспомощная темноволосая девочка с глазами, увеличенными от испуга. Войти, распахнуть все двери, освободить, успокоить. Но он понимал, что девочка со своим испугом осталась в далеком прошлом. И помочь ей было уже нельзя никак.
- А что же твой мальчик? - Закипая от внутреннего возмущения, спросил Климов. - Тот мальчик, который тебе признавался в любви? Почему он тебя не защитил?!
- Он приходил. Сурен его выгнал. Сказал, что я выхожу замуж. Он не поверил вначале. Не хотел верить. Пытался звонить - меня не подзывали к телефону. Ну, а когда пришел день свадьбы... Она с размахом праздновалась, знаешь ли! Сотни гостей, фейерверки, розовые лепестки под ногами. Тут уж нельзя было не поверить, хотя бы собственным глазам!
- И он... смирился? - Спросил Вадим почти с презрением.
- Как раз наоборот. Он умер. Покончил с собой как раз в этот день, хоть я узнала об этом намного позже. Он был очень хороший мальчик, добрый, светлый. У него могла бы быть счастливая жизнь, счастливая семья, если бы, к несчастью, он не встретил меня!
- Я не считаю, что ты в чем-то виновата! - Возразил Вадим, но Изольда твердо ответила:
- Считать можно по-разному. Я знаю, что это так.
- Ты не про него, ты про себя рассказывай. И про мужа. Он был армянин?
- Естественно. Что про него рассказывать? Что я его на свадьбе в первый раз увидела? Так это неправда! Я увидела его только потом. За весь день я ни разу не подняла глаза, не посмотрела на его лицо, не запомнила, какой он из себя. Я вообще ни на кого не смотрела, ни с кем не говорила. От слез перед глазами как будто радуга стояла весь день. Радуга из слез! Смешно, правда?
Вадиму было совсем не смешно.
- Извини, но я, все же, не понимаю! У меня в голове не укладывается, что тебя можно выдать замуж насильно! Кого угодно, только не тебя! Ты не постеснялась бы прямо у алтаря бросить в лицо нелюбимому жениху букет и сбежать на глазах у всех, раз не получилось сделать это дома. И никто бы не смог тебя остановить!
- Не убежала вот!
- Вот это мне и неясно. Впрочем, я вижу, что объяснять ты не будешь. Продолжай!
- Все было, словно во сне. Все происходило помимо меня. Позже оказалось, что я даже танцевала. Даже улыбалась в ответ на поздравления гостей, но сама я ничего этого не помню. Помню только, как сижу на широкой кровати в незнакомой комнате, на мне пышное свадебное платье и даже фата не отстегнута. А со мной рядом сидит какой-то человек, держит меня за руку обоими руками и говорит, что-то такое долгое мне говорит. Помню, я еще вяло так подумала: это мой муж, или нет? Я же ни лица, ни голоса его не знаю. Оказалось, все же, он. Тигран.
- Его так звали?
- Да.
- Понятно. И что же он тебе говорил?
- Все, что обычно говорят в таких случаях. - Изольда пожала плечами. - Чтобы я ни в коем случае не боялась. Что он меня очень любит. Что увидел меня в первый раз еще тогда, когда я училась в гимназии, и с тех пор думать не мог ни о ком, кроме меня. Что он говорил обо мне еще с моим отцом, но тот сказал, что мне рано думать о замужестве. Что теперь он счастлив, и сделает счастливой и меня. Что все будет хорошо. Ну, и разное другое вранье, в таком же роде.
- Почему же? Может быть, он говорил правду?
- Правду?! - Она вскинула глаза, в которых на минуту вспыхнули злые огоньки. - Запомни, Вадик, если мужчина любит женщину, он никогда не обращается с ней, как с бездушной куклой! Он завоевывает ее, но не покупает! Не выпрашивает у родственников, и не берет в собственность! Потому, что для него важны ее чувства, в первую очередь, ее отношение к нему!
- Может быть, в вашей стране...
- Ни в одной стране мира не должно быть такого! Запомни это, раз и навсегда! А бояться я не боялась. Я вообще никогда ничего не боюсь, ты знаешь. Мне просто противно было на него смотреть. Я слушала и молчала. А когда он попытался меня обнять, я его оттолкнула, резко. Может быть, даже ударила, не помню. Встала, и пошла искать входную дверь. А она, разумеется, была заперта. Все двери в моей жизни вдруг оказались запертыми!
Тигран сказал что-то вроде: «Ты – моя жена. Ты никуда отсюда не уйдешь!». Он вообще был человек мягкий, как я потом узнала, а тогда ну просто металл был в голосе. Только этим металлом он меня не напугал. Я посмотрела на него, как на пустое место. Увидела балконную дверь и вышла на балкон. Просторный балкон такой был, квартира в элитном доме. Я села на пол, прямо в платье этом белом, спиной к двери прислонилась, и думаю: «если он попытается войти сюда, просто попытается, я брошусь вниз. Шестой этаж, вполне достаточно». Ты знаешь меня. Я так бы и сделала. Но он не пытался. За всю ночь ни разу не дотронулся даже до двери, хотя спать не лег. Я слышала его шаги, его дыхание с той стороны. Однажды он меня окликнул по имени. Я не ответила, и тогда он мне через какую-то отдушину сверху перебросил вязаную кофту. Ночь была прохладная. Я легла, калачиком свернулась, кофтой этой накрылась сверху и заснула. Проснулась от телефонного звонка. Было уже светло, и я слышала, как Тигран разговаривает с Суреном. Говорит ему, что у нас все в порядке и все отлично. Тогда я вошла в комнату и предложила: «Давай поговорим!».
- Значит, если бы он...
- Да, если бы он себя повел иначе, я не стала бы с ним разговаривать. И, скорее всего, не сидела бы перед тобой сейчас. А тогда я ему сказала: «Знаешь, я не люблю тебя. И, наверное, не полюблю никогда. Но, если ты хочешь, мы могли бы попробовать стать друзьями. Тогда наши отношения будут честными и не обидными ни для кого». Он выслушал и кивнул серьезно: «Я согласен». Вот так и стали жить.
- И... как жили?
- Нормально жили. Начали с того, что он тоже пытался меня запирать. Хотел, чтобы я с работы ушла. Ну, а я не хотела. Пришлось через тот же балкон действовать.
- С шестого этажа?!
- Так я же не прыгала, а слезала. По пожарной лестнице, водосточной трубе, потом по стволу дерева, очень даже просто!
- Ты просто сумасшедшая!
- Вот-вот, и Тигран то же самое сказал. Слово в слово! Но больше он мне никогда не препятствовал заниматься тем, чем я хочу.
- И вы никогда не ругались?
- Ну, что ты! Постоянно! Еще и как! Его, как и всех остальных, ужасно раздражало, что я не такая, как все! Он кричал: «В кого ты только такая?! У Газарянов – прекрасная семья, одна ты чокнутая!». Он даже не знал, что я приемная дочь, представляешь?
- Да уж...
- Ему не повезло со мной. Помню, однажды его начальник устраивал большой прием, по поводу вступления в новую должность. И вот, посреди этого приема он выносит какую-то круглую коробку на подносе и говорит: угадайте, что там. Все молчали, или смеялись. Кроме меня.
- А что сказала ты?
- Я сказала: «Там то, что принесет вам несчастье. И лучше бы вам отказаться от этого прямо сейчас!».
- Вот это да! А он?
- Нахмурился. Закричал: «Кто это сказал?!». Тигран меня за руку держал, чтобы я не отзывалась. А я вырвалась и вышла все равно!
- А что в коробке-то было все-таки?
- Значок депутата. – Улыбнулась Изольда. – Он очень гордился, что получил его. А тут я. Подхожу и говорю: «А я сон видела. Про вас. Вам сейчас на новою дорогу нельзя, знакомые пути лучше выбирать. А то кто знает, что может случиться? И этой должности вы зря так радуетесь! Ничего хорошего из-за нее для вас не выйдет»
- Ну... – Вадим положительно не знал, что на это сказать.
- На следующий день... – Продолжала Изольда. - Я потом узнала. На следующий день вызывает этот начальник моего мужа и говорит: я не знаю, кто такая там твоя Изольда, но она мне жизнь спасла! Оказалось, ему в этот день машину служебную дали, депутатскую, с шофером. И этот шофер, конечно, хотел его не той дорогой повезти, какой он сам обычной ездил.
- Дорогой? - Переспросил Вадим. - Ты ему говорила про дорогу, но я думал, что это фигурально. В смысле жизненного пути
- Что значит "фигурально"?! Я же сказала, что видела сон. Вполне конкретный!
- Не сердись, Иза, я верю тебе. Пожалуйста, продолжай. Что-то случилось с его новой машиной?
- Нет, к счастью, с ней ничего не случилось. Он настоял-таки на том, чтобы ехать знакомой дорогой. А вот по тому, новому пути, на самом деле произошла жуткая авария. Четыре машины столкнулись на перекрестке, были погибшие. И как раз в это время, примерно, когда туда подъехал бы он. Поэтому он и сказал, что я спасла ему жизнь.
- Интересная история. Ну, а ты?
- А я... выхожу после смены и вижу: стоит мой Тигран возле своей шикарной машины и держит громадный розовый букет - аж самого не видно за ним. А девочки, ну, те, что со мной работали, ахают восторженно: Изольда! Вот если бы нас муж после стольких лет брака (у нас два года было уже, больше даже) так после работы встречал!
Изольда расхохоталась.
- Я им: вы что, ослепли, что ли? Вы не на букет - на лицо его смотрите. Он же меня убивать приехал, а цветы на могильный памятник привез. И еще наверняка кинжал отравленный в них спрятал, для верности. Видел бы ты, что с его лицом было, когда он это услышал!
- Да уж, представляю! Зачем ты так сказала? Поиздеваться захотела? Типа, зря он не верил в твои способности?
- Нет, просто так оно и было. Когда я села в машину, Тигран мне все высказал! Я наслушалась больше, чем за все время брака!
- Что же тут можно "высказать"? Не пониманию!
- О, многое! Что он живет с ведьмой, и об этом знает весь Ереван, а теперь еще и его начальство. Что все только и делают, что смеются над ним! Что ему, наконец, надоели мои идиотские фокусы! И, знаешь, вот никогда, ни разу, я не обижалась на него, а тут такая досада взяла вдруг! Я же хотела просто помочь человеку, спасти его, а он: "фокусы"! Ну, я и хлопнула дверью. Пока - только машины. И пошла себе, как королева. Он мне вслед кричал: куда?! Когда вернешься?! А я ему: вечером жди. Или вообще к утру, откуда я знаю?... Горячая была! - Усмехнулась она. - Даже не помню, где потом бродила остаток дня. Как в тумане все было.
- А как же цветы? - Спросил Вадим.
- Розы в ближайший мусорный бак швырнула. Специально у него на глазах!
- Напрасно. Если он купил цветы, значит...
- А он не покупал! - Резко прервала его Изольда. - Этот букет ему начальник дал, для меня. Вот так! Начальник оказался более благодарным! Я ведь Тиграну столько раз пыталась давать советы, предупреждать о чем-то. И всегда получала в ответ только упреки и скандалы! Впрочем, когда в тот вечер я пришла домой, он передо мной чуть ли не на коленях стоял. Со слезами просил прощения. Говорил, что любит меня, что боялся, что я не вернусь...
- Ты простила?
- Не знаю. Во всяком случае, мы с ним никогда так хорошо не жили, как следующие несколько месяцев.
- Месяцев? А потом?
- Потом родился мой сын. - Вздохнула Изольда. - Родился, и умер прежде, чем я успела подержать его на руках, дать ему имя...
- Ничего себе! А от чего он?
- Врачи наговорили много умных слов. И «недостаток витаминов», и «внутриутробная патология». Но я знала: это случилось от того, что я его не хотела! Я не любила его отца, я не хотела, чтобы у нас был ребенок. Потому, что ребенок – это уже связь навсегда. Он посмотрел на меня, серьезно, как взрослый, вздохнул – и ушел. И тогда я поняла, что больше не могу оставаться женой Тиграна. И вообще, нельзя выходить замуж без любви, это преступно. Словно судьбу пытаешься обмануть. И жертвой этого обмана стал мой ребенок!
- Как же Тигран отпустил тебя?
- А ты думаешь, я у него спрашивала? Просто села на поезд, с одной маленькой сумочкой, и приехала сюда. Поступила в медицинский институт, потому, что знала уже: в моей жизни главное – помогать людям. Любыми способами, как обычными, так и не очень. Хотя, что считать необычным? То, что пока нельзя объяснить? Но это ведь только пока! Наука не стоит на месте, и человек, его возможности – самый интересный для нее объект.
- Это я уже знаю. Расскажи лучше еще про Тиграна.
- Так нечего рассказывать! Живет себе где-то. Надеюсь, женился и забыл обо мне!
- Он не разыскивал тебя? Не приезжал?
- Приезжал. Ну, и что? Я сказала: «Кто вы? Я вас не знаю!».
- Жестоко.
- Да не причем тут жестокость. Просто он мне, правда, чужим показался. Совсем посторонний человек! Странно даже.
- Ты ему изменяла? – Вдруг спросил Вадим.
- С чего бы это? Я его считала другом, а друзьям не изменяют! Если бы мне вдруг понравился кто-то – я тут же бы ему об этом сказала. Но этого не было. Ни разу. Вот с ним рядом мелькали какие-то девицы. Но меня это не трогало. Друзей не ревнуют.
И добавила, помолчав:
- Такой странный был! Еще два года не могла с ним развестись, представляешь? Как только он не пытался меня вернуть! И уговаривал, и угрожал. Даже Сурена привлек. Тот мне кричал в телефонную трубку, что я опозорила семью, что я ему больше не сестра! И был так горд собой при этом, что я не захотела огорчать его, и не сказала, что я-то не считаю его братом еще со дня моей свадьбы. А Тигран – мне подруги ереванские рассказывали – все фотографии мои увеличить отдал и свою спальню ими обклеил, как обоями! С пола до потолка!
- Мне кажется, он тебя все-таки любил.
- Не знаю я, что это было. Любовь, или чувство оскорбленного собственника. Он хотел держать меня в клетке, а когда не вышло, запер в этой клетке мой призрак. Вот так. И сам уселся его стеречь.
- Ну, ты уж скажешь! И что же? С тех пор ты больше...
- Никогда! – Отрезала Изольда. – Зачем мне это нужно?
- Неужели, никто ни разу не признавался тебе в любви? Не делал предложения? Вокруг тебя столько мужчин!
- Ну, да, находились такие сумасшедшие. Нечасто, но были.
- И как ты реагировала?
- Честно? Мне было смешно! Я не понимала, зачем им это надо? Неужели, по мне не видно, что я не гожусь ни для семьи, ни для романов? Дружить – да. Дружить я буду. Если, конечно, мою дружбу сумеют выдержать. У меня ведь характер не сахар, ты знаешь. Но для друга все сделаю, что смогу. И даже больше сделаю. Я – такая! Но вот то, другое – ни за что!
- Но ведь можно было хотя бы попробовать?
- Ну, нет! Что такое, жить с человеком, которого не любишь, я уже знаю. Поверь, это неприятно.
- Но ты когда-нибудь любила? - Настойчиво спросил Климов. - Хотя бы раз, любила ты?
На мгновение словно тень легла на лицо Изольды. Вадиму показалось, что она вдруг стала похожа на беззащитного, обиженного ребенка. Но почти сразу же во взгляд вернулась строгая уверенность, и он услышал твердый ответ:
- Нет. Никогда!
Климов не стал спорить, но в глубине души не поверил.
- Как же так? Нельзя же все время быть одной!
- А я и не бываю одна! Со мной мои друзья, коллеги, клиенты. Даже ночью я всегда с людьми!
- Да. – Кивнул Вадим. – Я слышал, что у тебя гости, бывает, засиживаются до утра. Давно хотел спросить: когда же ты спишь?
- А я вообще могу не спать. Если разговор какой, или дело интересное. Неделю не спать могу. Потом, правда, могу отключиться там, где сижу. И сутки меня бесполезно трогать.
- Интересный ты человек, Изольда.
- Обыкновенный человек! Такой, как ты, как все! – Вдруг недовольно фыркнула она. – Зря я тебе все это рассказала! Теперь будешь думать, придумывать! Еще, чего доброго жалеть меня начнешь!
- А этого нельзя?
- Нельзя! - Отрезала Изольда.
- Почему? Разве сочувствие друга может быть неприятно? Или ты не считаешь меня своим другом?
- Считаю. Просто к чему меня жалеть, если сама я ни о чем не жалею? Я, Вадик, жизнь свою сама выбрала. И так ее устроила, чтобы не зависеть ни от кого и ничего не бояться. Знаю, вы про меня говорите, что Изольда - эгоистка! Злая ведьма! Никого не любит, ни к чему не привязана. Только я весь мир люблю, понял ты? Всех людей!
Вадим подумал, что любить весь мир легче, конечно, чем одного конкретного человека. Но оставил свои мысли при себе.
Голос Изольды звенел гордой силой.
- Я просто жадная к жизни. Всего хочу по полной тарелке - и счастья, и приключений, и волнения. И знать хочу все на свете, даже то, что скрыто от других! Но я и щедрая. Все могу отдать, всю себя, если кому-то рядом нужна моя помощь.
- Приехали! – Объявил Вадим. – Приглашаешь меня, или раздумала?
Она с улыбкой пожала плечами.
- Что с тобой поделаешь? Пошли! Только, уговор – ни о чем меня больше не расспрашивай! Хорошо?
Он, соглашаясь, кивнул.
***
Весь месяц, последующий за этим, запомнился Снежке как один день. Они работали честно - и с хореографом, и в тесной студии звукозаписи. До предела оттачивали каждую строчку в каждой песне: интонацию, звучание, движения танцоров и музыкантов. Через 6-8 часов непрерывного повтора, когда в глазах темнело, а музыка всех номеров сливалась в ушах в одну перепутанную мелодию, гурьбой бежали в какое-нибудь недорогое кафе и жевали там зачерствевшие сандвичи, запивая холодным кофе. Иногда выступали в клубах, спорткомплексах, маленьких, районных концертных залах. Все это было утомительно, однообразно, но при этом необыкновенно приятно. Приятно скользить часами по сцене, держась за руки Андрея и чувствовать на себе восхищенные взгляды со стороны. Приятно в конце репетиции нечаянно задремать на плече кого-нибудь из ребят. Приятно хмурым осенним утром, ежась от ранней прохлады, рассказать друзьям приснившийся ночью сон, неразрывно связанный с группой и музыкой, и услышать в ответ, что всем им периодически снится нечто похожее.
Иногда Артем или Вадик, озабоченно разглядывая осунувшиеся от усталости лица коллег, предлагали объявить большую перемену - и они все вместе шли на набережную, кататься на речном трамвайчике, или отправлялись в парк, осенний, но в хорошую погоду все еще прекрасный. Они резвились как вырвавшиеся на свободу дети. У не расстававшегося со своей видеокамерой Кирилла скопились уже гигабайты веселых кадров и по вечерам, забившись в какой-нибудь уголок они с удовольствием смотрели его импровизированные фильмы.
В одно погожее воскресенье музыканты собрались в своем любимом сквере. Солнце сияло, как в последний раз и ни одно крохотное облачко не нарушало ослепительную красоту небесной лазури. Спортивного вида подросток выгуливал на дорожке огромную лохматую собаку, бегал с ней наперегонки. Давно интересовавшейся «собачьей» темой Климов поспешил завязать знакомство с единомышленником и сейчас они взахлеб что-то обсуждали, с удовольствием поглядывая на заливавшегося звонким лаем пса.
Со скамейки Снежке было видно и их, и Лешу со Светой, перебрасывающихся мячом на волейбольной площадке. Светка от избытка энергии раскраснелась, носилась по всему пространству вприпрыжку, изматывая партнера, и задорно потряхивала спутанными от ветра волосами.
- Все равно принимать не умеет! – Заметил присевший рядом с открытой жестяной банкой в руках Кторов. – Лупит по мячу, а все бестолку.
- А у нас не спартакиада, а выходной! – Весело возразил ему подошедший Артем. – Главное – хорошее настроение и установка на спортивный образ жизни. На спортивный, я сказал!
С последними словами он внезапно вырвал жестянку из рук Кторова, и, расплескивая жидкость, отправил ее в урну.
- Ты чего? Совсем?! – Завопил ошеломленный Мишка. – Это квас был, между прочим!
- Извини, друг! Не посмотрел.
- Читать сначала научись! – Проворчал Миша, вытирая платком забрызганные пальцы. – И, кстати, бросай курить! Покажи пример здорового образа жизни!
- Удар ниже пояса. – Поморщился Артем. – Ладно, Мишка, не кисни! Пошли на роликах погоняем.
- На чем?! Не, Темыч, ты сегодня однозначно не в себе!
- Почему? Рядом пункт по прокату. Вы вообще на роликах когда-нибудь катались?
- В детстве. – Засмеялась Снежка.
- Ну, для тебя это почти что вчера! А ты, Миш?
- Никогда! – Отрезал Кторов. – И начинать уже поздно. В моем возрасте после перелома кости могут и вообще не срастись правильно!
- В каком таком возрасте, паникер? – Рассмеялся Гуриев. – Ну, если так, ладно. Сиди здесь, дыши свежим воздухом и смотри на молодежь. А мы пошли.
Несмотря на умоляющий взгляд Кторова Снежка с готовностью встала. Она поддержала бы любое предложение Артема, а роликовые коньки ей давно нравились.
Ветер свистел в лицо, и девушке казалось, что она летит по воздуху, не выпуская руки Артема.
- Классно! - Восторженно выдохнула она, тогда они вновь оказались у скамьи. – И зря ты, Мишка! Между прочим это... это как танцевать! Победа над земным притяжением.
- Кому ты это говоришь? - Улыбнулся Артем. – Он даже не представляет, что это такое.
- Куда уж мне! – Буркнул Кторов, но Артем уже был далеко, и его не услышал. Запыхавшаяся от скорости и восторга Снежка присела рядом с ним.
- Он пошутил, Миш, не обижайся! – Она достала телефон. – Посмотри, какие мне Алиса фотографии прислала! Вчера у Одуванчика день рождения было. Глянь, какой торт, больше него самого. – Она невольно вздохнула. – Пишет, жаль, что Артем не смог приехать.
- Он же сказал, что приедет позже. И подарков в интернете назаказывал на целый детский сад – сам видел. Отпразднуют еще раз.
- Ну, это уже не то! А красивый он мальчик, правда?
Кторов нехотя скосил глаза на экран.
- Да, пацан у них ничего получился! – Согласился он, словно хотел сказать, что что-то другое получилось значительно хуже. – А тебе то что?
- Любуюсь! Это же Темин крестник. – Она мечтательно улыбнулась. – Эх, вот бы и мне такое чудо!
- Чего?! Да ты сама еще... словом, рано тебе о детях думать. Это не игрушка же. За жизнь человека, считай, отвечаешь.
- А я что, ответить не способна, по-твоему? – В голосе девушки послышалась обида.
- Способна, конечно! Просто сейчас, по-моему, еще не время.
Она не успела возразить. Подкатил Гуриев, протянул руки, и, буквально выдернув девушку со скамейки, закружил в бешеном ритме.
- Какой кайф! – Выкрикивал он между делом. – Наконец я вижу небо! Потолки эти низкие до чертиков надоели! И музыки нет. Я ее уже тихонько ненавидеть начинаю.
- Ты? Музыку?! – Не поверила Снежка.
- От всего отдыхать надо, Снежок! Душа просит праздника, а, Миш? Когда уже на свадьбе твоей погуляем?
- Не знаю.
- Долго тянете!
- Не так-то это просто. – Зевнул Кторов. - Все подготовить надо, заказать. Может быть, через месяц...
- Ну-ну, давайте, определяйтесь! А то боюсь, не доживу!
Он сказал это весело, самым шутливым тоном, но в сознании Снежки вдруг метнулся жаркий испуг. В глазах потемнело, все стало куда-то уплывать, словно на быстрой карусели. К горлу подступила тошнота.
- Темыч, пусти ее! – Крикнул Кторов. – Она же позеленела вся! Доигрались!
Артем бережно подхватил обмякшую девушку на руки, помог сесть.
- Что такое, Снежок?
- Ничего! – Она изо всех сил улыбнулась, глядя в его встревоженные глаза. – Голова немного закружилась, сейчас пройдет.
Он понаблюдал за ней еще минуту, и успокоился. Отъехал в сторону, покружился на детской площадке.
- Тоже мне, фигурист! – Хмыкнул Кторов. – Ты как?
- В порядке уже.
- Точно? Осторожнее, смотри. Больше я тебя туда не пущу, как хочешь! Отстегивай коньки!
Снежка рассмеялась его суровой решимости.
- Снимай, снимай! Я серьезно!
- Ты как моя мама, Миш! – Расслабленно улыбнулась Снежка и тут же охнула:
- Артем!
Гуриев не рассчитал очередного поворота и съехал с асфальта. Запрыгав по кочкам изумрудно-зеленого газона, он не смог затормозить, и с размаха ударившись головой о ствол дерева, едва не упал. Кторов и Снежка, вскочив, бросились к нему. Привлеченный Снежкиным криком, подбежал Вадим Климов, минуту спустя появились и Леша со Светкой. Вскоре Артем уже сидел на скамейке, а Снежка осторожно промокала проспиртованной салфеткой ссадину на его виске.
- Тебе больно? – Спрашивала она, чуть не плача.
- Порядок! – Улыбался он. – Боевые шрамы украшают мужчин!
- Может, в больницу? – Неуверенно предложил Климов. – Ты так треснулся! Вдруг сотрясение мозга?
- Не-а! – Гуриев негромко рассмеялся. – Нечему там сотрясаться.
- Острит, значит, не умирает! – Хмыкнул Леша.
- И то верно! – Произнес Климов. – Хоть бы сообразил: тебя Изольда при нас предупреждала: береги голову! А ты?
- Да! – Подхватил Миша. – Что же ты, даже предостережениям персональной своей ведьмы не веришь, а?
- Мишка!
- Хорошо, хорошо. Своего персонального ангела.
- Да ладно вам, ребята. – Артем отстранил Снежкину руку и встал. – Все у меня нормально. Кто царапин не получал?
- Тебе завтра на сцену выходить. – Покачала головой Света.
- Ну, и что? Волосами прикрою, не вижу проблемы! И дай Бог, чтобы это и впрямь оказалась та опасность, от которой меня предостерегала Изольда. И чтобы ничего плохого больше ни со мной, ни с нами не произошло!
***
Незаметно прошел месяц. Как-то, после очередной репетиции, Гуриев попросил Мишу, Вадима, хореографа и Снежку задержаться в зале.
- Друзья, я хочу вам кое-что сообщить! - Начал он с торжествующей улыбкой. - Сегодня ночью я получил официально приглашение участвовать в концерте, который состоится в "Звездном" в это воскресенье!
Он обвел собеседников радостным взглядом.
- Пояснения, надеюсь, не нужны?
Пояснения и впрямь были ни к чему - все присутствующие были в курсе мечты Артема. Воздух восторженно загудел от голосов.
- А чему это вы так радуетесь? - Поинтересовался хореограф. - Насколько я понимаю, туда нужен хороший новый номер?
- И не просто хороший! Отличный!
- И как же ты собираешься подготовить его за пять дней, интересно знать?
- А я надеюсь на тебя. И на вас всех. - Артем широко улыбнулся. - Ведь вы еще ни разу меня не подводили!
- Но почему приглашение пришло так поздно?
Артем пожал плечами.
- Это дело устроителей. Ну, так как?
- Сложная задача! Мы, конечно, будем работать сутками, однако...А ты песню хотя бы выбрал?
- Я думал всю ночь. - Гуриев достал из кармана куртки сложенный бумажный листок. - И пришел к выводу, что лучше этого ничто не выстрелит.
Над упавшим на стол листочком склонились головы. Снежка узнала текст с первых же строк. Это была одна из новых песен Артема, ставшая основой для его последнего клипа. О парне, который увидел танцовщицу из далекой страны и с первого взгляда влюбился в нее и ее движения. Песня о любви, тем более яркой, что она была наполнена предчувствием неизбежной разлуки и расставание героев было предопределено.
- Вы это помните? - Нетерпеливо спросил Артем.
- Я клип помню. - Отозвалась Снежка. - "Танцуешь, соткана из света, на самом краешке луны...". В конце просто невозможно было не заплакать.
- Вот именно! - Артем поднял указательный палец. - Песня отличная, но без хорошего зрительного образа она мало что может. Конечно, мы с Кириллом доведем звук до совершенства, но главное все равно будет зависеть от хореографии. И, знаете, - Он многозначительно прищурился. - Я уже придумал номер.
- Очень интересно! - Хмыкнул хореограф. - А тебе не кажется, что это, на минуточку, моя работа?
- Прости, друг! Нет, если тебе что-то не понравится, можешь предложить свою версию. Но хотя бы выслушать ты можешь?
- Ну, валяй!
Гуриев начал торопливо рассказывать, все больше воодушевляясь с каждой минутой.
- Все просто. Главное - это свет. Потоки расплавленного серебра, как лунные лучи, стекают по плечам и рукам танцоров. Сцена затемнена, только один-единственный луч высвечивает меня и эти серебряные брызги - вас. Понятно говорю?
- Пока да. - Кивнула Снежка.
- Хорошо. Вы медленно сливаетесь в танце, но в какой-то момент ты выскальзываешь из рук партнера и начинаешь кружиться, так быстро, что он застывает на месте, понимая, что за тобой ему не угнаться. Можно взять за основу фламенко.
- Что ты несешь? - Устало вздохнул хореограф. - Ну, причем здесь фламенко? Тут же совершенно другой ритм!
- Я сказал - за основу. Ты же у нас гений, ты изобретешь что-нибудь, правда? Продолжаю. Партнер скользит вокруг тебя, потом, в финале, опускается на колено и протягивает к тебе руки, как будто стремясь удержать. Но ты исчезаешь.
- Как это "исчезаю"?! Куда?
- Мы пустим локальное задымление, имитацию тумана. Ты незаметно скроешься за кулисами. А когда все рассеется, зрители увидят только его с расставленными руками. Как будто ты растворилась в воздухе. Как вам концепция?
- Звучит привлекательно. - Кивнул Климов. - Но даже я понимаю, что тут работать и работать. А времени у нас мало.
- Зато если все получится, о нашем номере заговорит вся страна! - Артем обернулся к девушке, и доверительно спросил:
- Справишься, Снежок?
- Да. - Выдохнула она, почувствовав, что никакого другого ответа Артем не ждет и не примет. И тут же услышала голос хореографа.
- Она-то справится. Вот в Марецком я полностью не уверен.
Артем понимающе кивнул.
- Вот об этом я и хотел поговорить отдельно. Снежка, может быть, ты порепетируешь с Лешкой? Только один этот номер?
- Нет. - Твердо ответила она.
- Подожди. - Посоветовал хореограф. - не горячись. Артем ведь прав: у Алексея и опыта больше, и уровень совсем другой. Но в тоже время смена партнера в танце - всегда риск. Тут есть, над чем подумать.
- Я уже подумала. Я отказываюсь.
- Почему? - Нахмурился Артем. - Может, ты переживаешь, что Света обидится? Но это же на пользу делу! Думаю, Вадим сумеет ее убедить, что это необходимо. Всего лишь до питерского концерта. А, Вадим?
- Сделаем. - Кивнул Климов.
- Нет, дело не в этом. Я привыкла работать с Андреем...
- Перестроишься. С твоим талантом, для тебя это - пара пустяков.
- Но главное, я думаю, что Андрей объективно лучше подойдет для этого номера.
Ребята с изумлением переглянулись.
- Шутишь?
- Отнюдь! - Голос Снежки звучал уверенно и твердо. - У Андрея удивительная пластика, в то время, как Леша упрямо стремится к резким движениям. Он спортивный и ритмичный, это да, но здесь нужнее мягкость и легкость движений, наподобие, как в балете. Если, конечно, я верно поняла твою задумку.
- Ну, ты даешь! - После паузы восхищенно присвистнул Артем. - Еще чуть-чуть и ты начнешь мне номера сама ставить! Допустим, здесь ты права. Но Марецкий эмоционально неустойчив, а тут такая ответственность. Ты уверена, что он потянет?
Снежка подумала и ответила просто:
- Мы будем работать.
- Хорошо. - Улыбнулся Артем. - Я тебе доверяю. Попробуем, а?
Хореограф пожал плечами.
- Почему бы и нет? Думаю, если ты решила как следует взяться, то дело у нас пойдет!
***
Дело шло настолько хорошо, что некогда было даже следить за календарем. Если бы не Кторов, попросивший отдать ему паспорт, Снежке в голову бы не пришло, что пора брать билеты в Питер. Когда долго к чему-то готовишься, боишься не успеть, и внезапно понимаешь, что вот оно, уже рядом, охватывает такое волнение, что сумасшедшие мурашки бегают по всему телу.
Подгоняемая этими мурашками, девушка не давала покоя ни себе, ни другим. И постепенно подчиняла своему ритму даже Андрея, который поначалу явно отставал.
- За такой короткий срок никто не смог бы это сделать! – Глядя на девушку восторженными глазами, говорил Гуриев, когда они оставались одни. – Иногда я ловлю себя на мысли, что хотел бы быть твоим партнером вместо Марецкого.
- Это ревность, Артем? – Смеялась она.
- Это просто белая зависть, Снежок. – Отвечал мягкой улыбкой Гуриев. – К человеку, с которым ты проводишь столько времени.
- Ну, и глупо! Как будто я с тобой его провожу меньше. Хотя... да, меньше! Ты все время то на студии, то у продюсера... Даже по вечерам перестал заезжать.
- Я до рассвета над аранжировками сижу, хоть у ребят спроси!
- Да знаю. Ты не волнуйся так. – Глаза Снежки стали серьезными. – Ты – гений, и это все знают.
- Ты знаешь, что эту песню я посвятил тебе? – Внезапно сказал Артем.
- Мне?!
- А что такое? Я давно собирался о тебе написать.
- Но не такое же? Это слишком!
- Не нравится? – Улыбнулся Артем.
- Не в этом дело! Просто... очень уж неземной получается образ. И, если это правда, то... Спасибо тебе, конечно. Но, знаешь, лучше бы ты мне это потом рассказал. Ну, после концерта.
- А какая разница?
Снежка пожала плечами.
- Я теперь, наверное, еще больше буду бояться за свой танец. Вдруг не вытяну на воспетый тобой идеал?
Гуриев рассмеялся так удивленно, что стало понятно: он даже не допускает возможности такого исхода.
- Ты еще не на такое вытянешь! Серьезно, может, тебе в академию балета поступить на следующий год? Ты же талантливая! Представляешь, та через три-четыре года приходим в Большой Театр с ребятами. Красный бархатный занавес, оркестр, скрипки, все дела... А на сцене – наша Снежка, а? Что скажешь?
- Скажу, что... Что дурак ты! – Расхохоталась Снежка. – Балету с детства учатся. Да и не нужен он мне даром, тот балет.
- А что тебе нужно?
Они стояли на краю старой дощатой сцены. Все уже разошлись по домам, и только узкий лучик розового заката, наискось падающий из окна под самым потолком, да танцующие в нем солнечные пылинки были безмолвными свидетелями этого разговора.
- Ты. – Выдохнула Снежка и порывисто прижалась к его плечу. – Чтобы ты был рядом. Чтобы был счастливый. Чтоб все конкурсы на свете выиграл!
- И это все, что ты хочешь от жизни? – Он улыбался с легкой насмешкой. – Так мало, Снежок?
- Не все. – Ответила она, немного подумав. – Еще чтобы был Мишка. И Вадик, и Светка, и Андрюшка! Чтобы мы всегда были вместе.
- Я помню, это твое желание. Тогда, на море...
- Вот с тех пор это для меня и есть самое главное. И не думай, пожалуйста, про Андрея. Он мой партнер по танцам, а ты по жизни.
- О, даже так?
- Ты не смейся. Мне бы хотелось, во всяком случае.
Гуриев с шумом прыгнул с края сцены и подал девушке руку. Но Снежка покачала головой и вышла на середину, встав так, чтобы солнечный луч слился с ее золотистыми волосами. Покружилась на месте, раскинув руки.
- Такой старый этот дом культуры... – Сказала она задумчиво. – В таком еще моя мама пела, наверное.
- У тебя и мама – суперзвезда?
Снежка улыбнулась.
- Ага, почти! Знаешь, а мне Мишка музыкальную балерину подарил. Помоги мне.
Она дошла до края и протянула руки.
- Как только некоторые исполнители в зрительный зал со сцены прыгают! Высоко ведь.
- Они доверяют своим зрителям! – Артем осторожно поставил девушку на пол. – Может быть, пойдем? Скоро сторож здание запирать будет!
***
Накануне отъезда Снежка репетировала так энергично, что Филипп Сергеевич отправил ее домой раньше времени, сказав, что ему еще надо побеседовать с Андреем, настроить его. Из ДК они вышли вместе со Светой. Та тоже не пропускала ни одной репетиции, хоть и не была в них занята. Смотрела на Вадима, и переживала за всех.
- Пойдем в кафешку? – Предложила она, когда девушки вышли к остановке автобуса. – Мороженым побалуемся.
- Ой, Свет, давай не сегодня только! Завтра ехать, не хочу простудиться. Алиса вон пишет, что у них дожди и холод!
- Ну, и у нас не лето! – Возразила Света. – Лучик у меня никакого мороженого не ел, а насморк подхватил где-то! Не дай Бог, разболеется... Артем не простит. Он всю жизнь шел к этому.
- Вот видишь! А ты меня тянешь! Нарочно, что ли? – Снежка засмеялась, шутливо погрозив пальцем. – Хочешь, чтобы я объелась, заболела, и Артем взял в Питер тебя вместо меня? Чтобы поближе к Вадиму быть. Так, да? Ничего у тебя не выйдет!
- Да я же репетировала, ты что! – Рассмеялась в ответ Света.
- Тебе и репетировать не нужно. Ты в танцах просто гений. – Серьезно сказала Снежка. – Я до сих пор вашего с Лешиком «сальто-мортале» забыть не могу!
- Да уж! Как Гуриев разозлился тогда!
- У меня, конечно, таких способностей нет. Но ничего, будем брать упорством!
- Ты максималистка, Снежка! – Покачала головой Света. – Ты работаешь отлично, но никогда не будешь удовлетворена. Кто угодно – только не ты. Знаешь, пойдем все же, а? У меня с утра аппетита нет, и спала плохо. Может, мороженое поможет? А тебе сок с пирожными закажем, и попросим подогреть!
- Ты мертвого уговоришь! – Кивнула Снежка. – А что такое, Свет? Может, ты за нас переживаешь? Не волнуйся, наши ребята – самые лучшие. Они фурор произведут!
- Как будто я не знаю. – Хмыкнула Света. – У меня другие поводы для переживаний!
- Какие поводы? – Спросила Снежка, когда они уже устраивались за столиком в полутемном зале.
- Ты цыганку помнишь?
- Нет. Какую цыганку?
- Ну, в Сочи же! Помнишь, она сказала, что Лучик бросит меня, другую себе найдет.
- Не помню! И тебе не советую помнить всякую чушь!
- Это правда. – С грустной улыбкой возразила Света. – Теперь уж точно. Я их видела вместе. Он так на нее смотрит... Мне кажется, на меня он такими глазами вообще никогда не смотрел.
- На кого, Свет? – Почти шепотом спросила Снежка.
- Не догадываешься? На эту Изольду!
- Ой...
Снежка не знала, что сказать. Нечто подобное ей и раньше приходило в голову, но она гнала эти мысли от себя, как могла.
- Цыганка говорила, что бороться с ней бесполезно. Ну, это мы еще посмотрим!
- Светочка, а ты, случаем, не накручиваешь себя? Вадим тебя любит, это же все знают! Вы столько с ним вместе! А Изольда говорила, что ей мужчины вообще не нужны.
Света вылавливала из вазочки заледеневший цукат.
- Не нужны, верю! Однако зачем-то она его приворожила. Может, играет так просто, откуда мне знать? Но так просто я ей Лучика не отдам!
- Вот это правильно! За любовь надо бороться. Поговори с Вадимом! Не может быть, чтобы он...
- С ним-то чего разговаривать? Не своей волей живет! – Света усмехнулась. – Нет, я к ней пойду. К этой ведьме. Как только Лучик с вами уедет, так и пойду! Пусть знает, что не на ту напала!
- Так она, вроде как, в Америку сегодня уезжает. Артем к ней прощаться вчера ездил.
- Ну, что ж, подожду, пока вернется. Понадобится – тоже колдунью найду, чтобы мне Лучика вернула!
- Ну, это уж глупости! – Рассудительно сказала Снежка. – Ты вот что... ты сейчас успокойся, а приедем из Петербурга – придумаем что-нибудь, хорошо?
- Хорошо. – Кивнула Света, словно и сама искала повода закрыть больную тему. -
- И не переживай, ты не одна! Наша группа – как семья. Никто тебя не бросит на произвол судьбы, и Вадику ошибку совершить тоже не позволим!
- Спасибо... Ты добрая, Снежка. Я как раз хотела сказать тебе спасибо за Андрея. Ну, что ты настояла, что с ним танцевать будешь.
- Ну, да, а что? Тебе было бы неприятно, если Леша...?
- Господи, да Лешик здесь совсем нипричем! Просто, если бы ты сменила партнера, Марецкий решил бы, что ему не доверяют. И не знаю, как бы он это пережил. Для него это – самое страшное.
- Знаю. Если бы согласилась, это значило бы его предать. Но я бы ни за что на это не пошла. Я еще не забыла, как много для меня сделали и он, и вы с Лешей, когда я к вам приехала. Помогали мне, показывали, учили. Вы же профессиональные танцоры были, а я? Меня в школе-то не особенно хвалили, а тут... Да еще место вашей подруги заняла.
- «Подруги!» - Повторила Света. – Да Вика никому из нас за эти месяцы даже не позвонила! Ты отлично вписалась в коллектив, я даже удивлялась сначала. Со всеми так быстро подружилась, словно всю жизнь была с нами. Ты даже Кторова в нашу компанию каким-то чудом втянуть умудрилась. Мы его вредности уже не замечаем. Да и вредничать он как-то перестал. Нет, Снежка. Я не знаю, что было бы без тебя с «Лучом». И с Артемом.
- А ты изменилась! – Добавила она, немного помолчав. – Вся твоя провинциальность куда-то исчезла, появился новый стиль. Даже волосы по-другому зачесываешь.
- Да, Лика сказала, что мне так больше идет. Ой, это же она!
Бросив случайный взгляд на экран работающего телевизора, Снежка внезапно увидела ту, о которой только что говорила.
- Сегодня мы знакомимся с женщиной, эскизы которой называют образцом современного моделирования одежды в России. – Вещал за кадром голос диктора. - Настоящий художник, прекрасный организатор, человек с безупречным вкусом и, как говорят друзья, дама с железным характером – это все она, Анжелика Анатольевна Гуриева. Скажите, это правда, что за глаза вас называют «Железная леди»?
Снежка не слышала ответа. Она повернулась к Свете.
- Гуриева? Они сказали... ее фамилия такая же, как у Артема! Надо же! Светка, представляешь! Ну, конечно, я так сразу и подумала. Разумеется, он ее брат!
- Кто, чей брат? – Рассеянно спросила Светлана, словно думала совершенно о другом.
- Артем брат Лики! Я еще тогда, в магазине, обратила внимание. Она и разговаривает с ним, как будто с младшим братом. Ну, как будто воспитывает, понимаешь? И похожи они чем-то... Я так Артему и сказала. Почему же он отрицал? Вот глупость! Да я только рада, что у него такая замечательная сестра! Свет... Свет, а что с тобой?!
- Извини! – Прошептала побледневшая Света. – Мне... мне что-то нехорошо.
И, зажимая ладонью рот, исчезла за дверью туалета.
Несколько минут спустя Света снова сидела напротив Снежки. Про Лику они забыли напрочь – были проблемы посерьезнее.
- Может, ты отравилась? – Испуганно спрашивала Снежка, глядя, как та отирает платком испарину со лба.
- Чем? Мороженым? – Усмехнулась Света.
- Все может быть!
- Да нет, у меня это давно уже... Наверное, с неделю. Тошнит то ли дело, пот прошибает. Вчера даже температура поднялась, а ни насморка, ничего такого. И не болит ничего, но при этом такая слабость во всем теле, разбитость.
- Тебе надо к врачу.
- Да чепуха, переутомление, наверное. Знаешь сама, какие у нас нагрузки. А тут еще переживания эти. Злая хожу, раздражает каждая мелочь. Даже месячные попали, представляешь? Никогда не было такого. У тебя как, кстати, нормально?
- У меня нормально. Хоть часы проверяй. По графику, как раз на прошлой неделе. Хоть нагрузок было побольше, чем у тебя!
- Да. Ну, и чему ты улыбаешься? Может, я все же инфекцию какую-то подхватила?
- А мне как раз наоборот кажется! Знаешь ведь, мама моя врач.
- Да, ну и что?
- У нее книг медицинских шкаф целый! Она мне в детстве запрещала их трогать. И поэтому, конечно, я смотрела все. А особенно внимательно – «Акушерию». Так что, симптомы беременности я хорошо помню!
- Ты хочешь сказать...
- Я ничего не утверждаю, но признаки налицо! Сходи к врачу, Свет. Хочешь, вместе сходим?
- Только этого не хватало! – Полуобморочно выдохнула Света...
- Ты зачем два теста взяла? – Спросила Снежка, когда они выходили из аптеки. – Одного не достаточно?
- Потому, что боюсь! – Призналась Света. – Поэтому будем проходить вместе.
- Мне-то зачем? – Рассмеялась Снежка.
- Затем, что ты моя подруга! Или нет?
- Конечно. Хорошо, если ты хочешь... Поехали ко мне, там все и сделаем. Ну, Светка! Говоря по правде, не ожидала даже, что ты так разволнуешься. Что здесь особенного? Будет у вас с Вадиком маленький! Это же радость! Надо молиться, чтоб результат положительный был, а ты?
- Что ты такое говоришь! В такой момент! У нас сольный концерт через месяц, потом гастроли... Как же я буду танцевать?
- Это ты не то говоришь! Причем тут танцы? Ты не поняла еще, что ли? Речь о вашем ребенке – твоем, и Вадика. Представляешь, как обрадуется наш Мамонт?! Да он ни про какую Изольду больше вообще не вспомнит!
- Лучик... а вдруг он подумает, что я специально? Ну, чтобы его удержать!
- Глупая ты, Светка! Детей Бог дает. Как это может быть специально, или случайно? Это просто суждено. Ой, я за вас так рада! Будет у нас еще одна ячейка общества, как Кирилл говорит! Будете деток воспитывать, как Алиса с Пашей. Посмотри, какие они счастливые! И у вас не хуже получится. А мы все будем к вам в гости приезжать по выходным! Здорово будет, сама увидишь!
***
- Отрицательный... – Констатировала Света, изучая полоску. – А знаешь, я почти уже поверила! Не знаю, плакать теперь, или радоваться.
- Принять. – Твердо сказала Снежка. – Я же говорила, что это судьба. Значит, ваше счастье еще впереди.
Света грустно улыбнулась.
- Ты думаешь, оно будет?
- Уверена!
- Ну, спасибо. А твой тест где?
- Вон, на тумбочке валяется. Надо выбросить. Зря только испортили хорошую вещь.
- Не зря. Ты же меня поддержала. Спасибо тебе!
- Что смотришь? Думаешь, там что-то другое?
Света разглядывала полоску так долго, что это начинало пугать.
- Алло, Свет!
Девушка подняла голову и медленно выдавила из себя:
- Другое....
Снежка посмотрела сама и рассмеялась.
- Значит, они все наоборот показывают!
- Не знаю...
- Чего? Я же тебе говорила: в моем случае сомнений быть не может!
- Да, я помню. И все же... Давай в одно место съездим, а? У меня там врач знакомый.
Снежка согласилась. Естественно, только затем, чтобы не нервировать подругу еще больше....
... Есть беременность. – Спокойно и устало сказала женщина в голубом халате, чем-то похожая на Анжелику. – Примерный срок – от четырех до восьми недель. Большего без полного обследования сказать не могу.
- Но... Простите, это невозможно! – Растерянно возражала Снежка. – У меня... все в порядке.
- А я и не говорила, что вы чем-то больны.
- Да, но... никаких признаков, абсолютно.
- Бывает, что признаки проявляются потом. А бывает, не проявляются вообще. Токсикоз ведь, в принципе, признак определенных неполадок в организме. Здоровая женщина может и не знать, что это такое.
- Но никаких задержек тоже не было.
- Случается, что первые месяцы цикла проходит без нарушений.
Если бы не Света, Снежка, наверное, просто не добралась бы домой: настолько она была растеряна и дезориентирована свалившимися на голову новостями. Теперь они поменялись ролями. Светлана успокаивала, уговаривала, рассуждала. Снежка качала головой и повторяла шепотом:
- Нет! Этого не может быть! Потому, что... потому, что так вообще не бывает!
- Только так и бывает! – Спорила с ней Света. - Надеюсь, ты в курсе, отчего появляются дети. Или у вас с Артемом что-то другое было?
- Артем! Господи! – Снежка со стоном схватилась за виски. – Что будет, когда он узнает?
- Ну, что... радоваться будет. Ты же совсем недавно говорила, что это – очень большое счастье.
- Это совсем другое... ты не понимаешь! То, что я говорила, сюда не подходит.
- Почему? Ко мне и Лучику, значит, подходило, а вы особенные? Так, что ли?
- Потому, что у Артема большие планы, он же сейчас... Я не могу добавлять ему проблем, когда он так занят.
- Счастье становится проблемой? – Света прищурилась. – Ладно, не трусь ты! В любом случае, сказать ему надо. Ну, а потом... потом оба решите, что делать.
- Ой... Боюсь, что я не смогу. Мне так неловко... даже стыдно почему-то.
- Глупости! Ты ничего не украла, чего же стыдится?
- Все равно... Ощущение, как будто я в чем-то виновата.
- Глупое и в корне неправильное ощущение! – Отрезала Света. – Поверь, я сама бы предложила с ним поговорить, но это же ваше личное. Никто не может вмешиваться, даже я! Ладно. – Вдруг спохватилась она. – Думаю, тебе просто надо это все осознать. Я пойду, а ты все обдумай спокойно, а потом звони Гуриеву.
- По телефону – такое? Нет, ты что?!
- Может и правильно. – Согласилась Света. – Такие вещи лучше сообщать лично. Поезжай в Петербург, там дождись удобного момента, когда вы останетесь наедине... в гостинице, где-нибудь.
- Хорошо, попробую. – Снежка вздохнула. – Свет, ты ведь никому не скажешь?
- Я не сумасшедшая. – Покачала головой Света. – И не болтливая.
- Даже Вадиму?
- Я же сказала – нет. Но обещай, если тебе будет трудно – ты сразу же позвонишь!
Снежка обещала. И почти час после Светиного ухода просидела на месте, глядя в одну точку. Все это было слишком внезапно и потому казалось ненастоящим, нереальным. У нее будет ребенок? Ребенок Артема? Такой же малыш, как Одуванчик Кравцов, но с большими зелеными глазами, такими, как море на картинах Айвазовского? И он соединит ее с Артемом навсегда, на всю-всю жизнь. Разве не этого она хотела? Больше всего на свете! Но... даже Мишка говорил, что она не готова воспитывать ребенка. Привести в мир нового маленького человечка, всегда заботиться о нем, отвечать за него... А если что-то вдруг пойдет не так, если она не сумеет? И рожать... это ведь, наверное, очень больно. А она до сих пор не удерживается от вскрика, если слишком сильно дернет щеткой собственные волосы...
Снежка понимала, что мысли ее как-то не те, не о том, о чем должно быть, но они все равно крутились, словно лошадки на карусели, возвращаясь к одному и тому же пункту. Артем! Что скажет на это Артем? И этот вопрос, этот страх, был самым главным из всех.
Успокоение пришло мгновенно. От Мишкиного звонка. Кторов предложил заехать за ней завтра, по дороге на вокзал, рассказал о последних приготовлениях Артема, спросил, почему у нее такой грустный голос и тут же рассказал несколько любимых одесских анекдотов, мастерски изображая еврейский акцент. И ей вдруг стало не то, чтобы спокойно, но как-то волнительно-радостно. Теперь она уже знала: то, что с ней случилось – хорошо. Об этом она мечтала, этого хотела. Да, теперь ее жизнь, наверное, изменится. А перемены всегда сопряжены с определенными трудностями. Но у нее есть Артем, есть мама. Есть друзья, которые ее не оставят. Значит, все должно быть хорошо!
***
Следующий день выдался относительно погожим и ясным. В воздухе уже ощущалось предзимье, и веяло новогодней свежестью. С деревьев тихо, не торопясь, облетали последние листья. Первый снег выпал давно, но был маленький и быстро растаял, а теперь на пороге стоял декабрь и дышал зимним холодом в лица прохожих.
Женщина с красивым именем Анжелика припарковала во дворе московской многоэтажки машину, похожую на серебряную стрекозу. С легкой выразительной улыбкой покосилась на соседний автомобиль, тоже серебристого цвета, но таких внушительных размеров, что Ликин автомобильчик казался карликовым по сравнению с ним. Тяжело ступая, поднялась по лестнице и своими ключами отперла дверь квартиры. Сбросив в просторной прихожей туфли и сменив их на домашние, она прошла на кухню. Здесь царил хаос, и не было ни души. На столешнице выстроились в ряд сразу четыре чашки со следами недопитого кофе, в пепельнице гнездились окурки, а неровные клочки бумаги, самых разных размеров, исписанные изящным, с завитушками, почерком, теснились повсюду, и даже падали на безукоризненно чистый пол.
Из кухни Анжелика прошла в гостиную. В обставленной дорогой мебелью большой комнате тоже не было признаков чьего-либо присутствия. На полу лежал раскрытый чемодан, в котором вперемешку, как попало, валялись рубашки, галстуки, блокноты, нотная тетрадь и даже зубная щетка в футляре. Она присела на корточки, осматривая багаж, и коротко усмехнулась.
- Артем! – Позвала она, обращаясь в глубину квартиры. – Тема!
- Я в кабинете! – Ответил далекий голос.
Лика выпрямилась. Минуту спустя Артем Гуриев в незавязаном галстуке показался на пороге.
- Ты уже дома? Так рано?
- Мой любимый муж сегодня уезжает в Петербург. – Сообщила она с легкой улыбкой. – Могу я его, то есть, тебя, проводить?
- Ну, конечно. – Оживленно кивнул он. – Я очень рад!
- Ты обедал? – Осведомилась Лика, ловко приводя содержимое чемодана в порядок.
- Да, не беспокойся.
- Почему не те рубашки берешь? Я же тебе отложила специально! Ладно, сама сейчас принесу.
Она прошла по квартире, задерживаясь взглядом на развешанных по стенам фотографиях. Одну из них Лика даже не поленилась снять и принести вместе с рубашками.
- Где твой свитер?
- В шкафу. Я решил, что не стоит его тащить. Мне там гулять будет особенно некогда.
- Артем, в Питере сыро. – Сказала она мягко, словно убеждала ребенка. – Только пневмонии нам не хватало.
- Не преувеличивай!
- Возьми, прошу тебя.
- Ладно, давай. – Он примирительно улыбнулся. – Ты ноты мои не видела?
- Эти?
- Нет, еще одни были.
- Боже мой, ты рассеян, как все творческие люди. Погоди! Да ты сидишь на них!
Артем вскочил с дивана.
- В самом деле?
Она протянула фотографию.
- Смотри, столько лет прошло, а ты совсем не изменился.
- Надо же! – Улыбнулся Артем. – Это мы на четвертом курсе... И где-то рядом должен быть еще Мишка Кторов. Помнишь, он так забавно был влюблен в тебя когда-то?
Лика молчала. Нельзя было определить, какие чувства у нее вызывают эти воспоминания.
- Да, вот такие коленца выкидывает жизнь! – С философской улыбкой закончил Артем. – У нас семья, Мишка тоже скоро женится... Как будто и не было всех этих лет.
- Контейнер с бутербродами я тебе положу в боковое отделение. – Помолчав, заговорила Лика. – Постарайся в этот раз съесть хотя бы половину. Вы всей группой едете?
- Почти. Кроме нескольких танцоров.
- Вот и поделись с ребятами. Жаль будет, если пропадут.
- Не пропадут! Наш Вадик их поедает тоннами!
Она не улыбнулась.
- Скажи... а эта девочка ваша, новенькая. Снежана, кажется? Она тоже едет?
- Да. На Снежке у меня практически весь номер построен. Знаешь, она молодец! – Артем заметно воодушевился. – Совсем девчонка, а как умеет работать! Фантастика!
- Вы... близко общаетесь? – С трудом сформулировала Лика следующий вопрос.
- У нас большая прекрасная дружба. А что?
- Это ведь о ней говорил Угольников?
- Да что теперь, слушать все, что он говорит? – Пренебрежительная улыбка тронула его губы. – Не сходи с ума!
- Я не схожу. – Анжелика аккуратно захлопнула уложенный чемодан и опустилась в кресло. Жестом предложила присесть и Артему.
- Поговорим?
- Ну... давай! – Он пожал плечами. – Что тебя интересует? Снежка?
Лика медленно, словно в задумчивости, кивнула.
- Обычная милая девочка. Ты же видела ее!
- Видела. И удивилась. Она очень похожа на меня. Да-да, я как будто посмотрелась в зеркало. Лет пятнадцать назад.
- Ты преувеличиваешь. – Мягко возразил он. – Ты всегда была королева. Такой по желанию не станешь – нужен характер. Она же – просто девочка. Обыкновенная провинциальная девчонка.
- Твоя очередная муза?
- Ну... в каком-то смысле... Да, может быть. Каждый поэт черпает вдохновение в жизни, что же здесь особенного?
- Она знает про меня?
- Нет. - Быстро ответил Артем.
- Так. Столько времени - и не знает? Неужели, никто из твоих ребят не проболтался? Хотя... чему я удивляюсь? Твои "лучисты" всегда горой за тебя. Повезло тебе с друзьями, Гуриев!
- Извини, я не хотел никого обманывать... Просто боялся, что она закроется... Перестанет мне доверять.
- То есть, ты хочешь сказать, у тебя с ней ничего не было? - Как всегда, в упор, спросила она.
Артем отвел взгляд и пожал плечами.
- Ничего... такого, о чем тебе следовало бы переживать.
- А я и не переживаю... не в первый же раз. И, скорее всего, не в последний. Иногда мне кажется, что я виновата больше тебя! Да, да... Если бы у нас был ребенок, все было бы совершенно иначе. А так, конечно, ты не знаешь, куда деть свой талант воспитателя. Не знаю даже, почему я тогда тебя послушала... Надо было лечиться, на операцию лечь, делать что-то, а я... Я приняла за правду твои уверения, что бесплодие - не болезнь, что можно быть счастливыми и без детей, что мы пока не готовы, что это никогда не поздно...
- Лика... - Артем протянул руку, но Лика вырвала свою ладонь.
- Только не надо извинений! Тем более, что ты совершенно не виноват. Ты и впрямь просто боялся стать отцом, как многие молодые мужчины. А вот я... я этим воспользовалась, чтобы спокойно заниматься своей карьерой! И совершила ошибку, Артем, и мы вместе за нее расплачиваемся!
- Почему? - Горячо возразил Артем. - Ты чересчур самокритична! Просто...
- Просто у тебя самого недовес самокритики, Гуриев! - Грустно пошутила Анжелика. - Мне кажется, ты слишком самоуверен для такого большого мальчика. Ты не подумал, например, что будет дальше. Ведь девочка не знает, что ты в педагогическом поиске. Она наверняка влюбилась. И будет страдать.
- Нет, не будет! - Он с улыбкой покачал головой. - Во-первых, в ее возрасте не влюбляются на всю жизнь, это только так кажется. А во-вторых... Я, видишь ли, неплохой психолог! Еще немножко подожду, месяц, или два... чтобы она совсем, окончательно раскрылась, чтобы в собственные силы поверила! Что она красивая, талантливая, счастливая! Когда я почувствую, что она стала уверенной в себе, я постепенно, очень мягко, сведу нашу тесную дружбу на нет. Причем так, что она этого даже не заметит.
Анжелика с сомнением покачала головой.
- Увидишь! - Настаивал Артем. - Я не раз проходил через это. Просто люди начинаются отдаляться друг от друга, у каждого появляются свои интересы и занятия, новые знакомства... И очень скоро она мне сама, первая скажет, что дружба осталась, а то, что казалось любовью, перегорело и испарилось! Я приведу ее к этой мысли!
- Если бы я так хорошо не знала тебя, Артем, подумала бы, что ты психологический маньяк! - Расхохоталась Лика. - Ты рассказываешь об этом прямо-таки с упоением!
- А разве я делаю что-то плохое? Я считаю - наоборот. Зла в мире и так хватает - к чему умножать? - А вот если чувствуешь, что можешь сделать что-то хорошее, помочь кому-нибудь, придать уверенности, то почему бы этого не сделать? Если бы ты видела Снежку, какой она была раньше, ты бы сейчас ее просто не узнала! Серая летучая мышь с растерянно бегающими глазами.
- Почему летучая?
- Потому, что боится света, норовит забиться в темный уголок! А ведь у нее практически модельная внешность, прекрасная пластика, и вообще... ты сама все видела. А если бы не я... не исключено, что никто никогда не увидел бы этого. Судить можно по-разному, но я знаю точно: если бы я прошел мимо этого солнечного лучика и не попытался сбросить паутину комплексов, которой она сама себя накрыла, я бы... меня бы совесть мучила! Честно!
- Как будто, кроме тебя комплексы снимать некому! Эх, Темка, Темка! В который раз ты их подбираешь, как под копирку - молодых, зажатых, наивных... Даже внешне в чем-то похожих. И с усердием занимаешься отделкой алмазов под бриллианты.
- Со мной Изольда почти не разговаривает, с тех пор, как узнала про Снежку. - Неожиданно сказал Артем. - Наверное, считает меня последним негодяем! И Вадик косится, и даже Кторов. А разве я в чем-то виноват? Скажи, Лика!... Ты же понимаешь меня, правда? Так, как ты, меня никто не понимает.
- Еще бы. Что тут непонятного? Я и сама знаю, что слишком строго тебя держу. Иначе просто не умею. Я принимаю за тебя решения, опекаю, защищаю... И очень может быть, что в этом тоже кроется мой нереализованный материнский инстинкт. А тебе ведь, как каждому, чтобы чувствовать себя мужчиной, самому нужно, чтобы тебя принимали как защитника. Наставника. Героя! Вот и все... Ты их развиваешь, раскрываешь таланты, формируешь имидж и не только... Если бы у тебя была дочь, ты мог бы заниматься ее воспитанием, а так... Да, я понимаю, зачем тебе нужны эти девочки. Я не спорю с тобой, не устраиваю скандалов. Я только прошу тебя: будь осторожен. Причинить боль, тому, кто рядом, проще, чем кажется. А то, что раны от любимой руки заживают легче - миф, не выдержавший критики жизни. Скорее уж - наоборот.
Артем поцеловал жену.
- Все будет хорошо! Ты просто верь мне. А хочешь, вместе на вокзал поедем? И вообще, поехали с нами! А? Познакомлю тебя со Снежкой! Да, прямо так и скажу: вот это – моя жена!
- Ты нас уже знакомил, не помнишь? - Покачала головой Лика. - Сейчас неподходящий момент шокировать девочку, ведь впереди важный концерт. Если хочешь сказать ей - выбери момент поудобнее. Лучше - когда она, как ты говоришь, к тебе охладеет. В общем, решай сам. Только думай хорошо, я прошу тебя!
- Ты - ангел! - Восторженно улыбнулся Артем. - Я не стою такой жены. И такого друга!
- А ты - гений! - Серьезно ответила она. - Могу ошибаться, но мне кажется - мы неплохая пара.
- Самая лучшая! - Он, скользнув пальцами, погладил ее по щеке. - Вот увидишь, все изменится! Осенние концерты отыграю, весной на Евровидение поеду, если меня выберут, а нет - не велика беда! Совсем новую жизнь начнем, клянусь тебе!
- Свежо преданье... Сколько раз я это уже слышала! Когда же ты поймешь, что во всем должна быть мера? Посмотри, сколько твоих товарищей по сцене лет двадцать назад стадионы собирали, а теперь раз год на корпоративе спеть - за счастье. И при этом - ни семьи нормальной, не профессии! Ничего!
- А у меня - ты! - Шепнул он, улыбаясь. - Ты не думай, я все это понимаю. Только поделать пока ничего не могу... Я должен этим заниматься, понимаешь? Я должен успеть спеть все, что я написал. Мир должен услышать эти песни.
- Ты говоришь так, словно отмерил себе какой-то срок.
- Сроки отмеряем не мы... И надо всегда быть готовым к неожиданному финишу... Прости, я некстати ударился в философию! Ты не поможешь мне сложить ноты? Скоро уже нужно будет вызывать такси.
Она покачала головой.
- Артем, Артем... Иногда мне кажется, что ты устал от моих бесконечных поучений. Так вот уедешь в очередной раз, и не вернешься...
Тихая усталая грусть звучала в голосе сильной женщины, и эта грусть заставила Артема сделать шаг вперед. Что-то дрогнуло в его плакатно-красивом лице, и он порывисто обнял жену за плечи, прижимая к себе.
- Не говори так! Пожалуйста, милая, не говори! Ты со мной жизнь прошла, а не какие-то там гастроли. Ты все видела – и как я падал, и как поднимался. Ты меня спасла в самую страшную ночь, когда я был уверен, что жизнь закончилась. Дала мне крылья и показала, куда надо лететь. И теперь, где бы я ни оказался, я всегда буду возвращаться к тебе, обещаю. Потому, что мой дом там, где ты. Веришь?
- Да, Гуриев. Верю. Что мне еще остается? – Она усмехнулась. – Ты, наверное, прав, у меня есть характер. Неизвестно, правда, к лучшему ли это. Я все пережила, и твои депрессии, и твоих муз. Потому, что люблю тебя. Да, хоть это звучит банально и странно.
- Это звучит замечательно! – Улыбнулся Артем. – И, мне кажется, что эти сутки без тебя я буду очень скучать. Так, как не скучал за все полжизни, проведенные на концертах. Не знаю, почему, но мне ужасно не хочется уезжать!
Они еще долго стояли, обнимаясь, у стола, словно не могли оторваться друг от друга. В распахнутую форточку врывался холодный ветер, шевелил занавески, перебирал нотные листы и тихий неприметным шорохом заполнял уголки комнат, словно пытался на своем языке предупредить о чем-то важном.
***
В это же время у стойки паспортного контроля в международном аэропорту "Шереметьево" стояла совсем другая пара. Но, судя по всему, настроение у них оставляло желать лучшего.
- Я не понимаю, чего ты дергаешься? - С непривычным для него раздражением в голосе спрашивал Вадим Изольду - Все нормально будет! Или, думаешь, Москва без тебя недели не простоит?
- Меня не Москва беспокоит, а Артем. - Заметила она хмуро. - Ты же читал его гороскоп? Я же показывала тебе?
- Читал. Но ни черта не понял. - С улыбкой признался Климов. - Ему угрожает опасность?
- Возможно.
- А поконкретнее нельзя?
- Это тебе не прогноз погоды. Но лучше воздержаться от путешествий. У таких людей, как Артем, очень сильная связь с домом, со знакомыми местами. «Дома стены помогают» - это про них.
- Каких путешествий? Иза, ты что-то путаешь. Это ты в Америку летишь, а мы наоборот, только что с гастролей вернулись. Три месяца по стране мотались, удовольствие так себе. Думаю, до весны Гуриев вряд ли куда запросится.
- Не до весны. - Попросила Изольда. - Только эту неделю. Хорошо? Пусть не выезжает из города! Пока меня нет с ним рядом!
- Ну, это точно - нет. У него график работы по местным клубам расписан на ближайшие десять дней. Ни единого "окна" нет. Кирик звал на шашлыки к себе на дачу, но увы...
- На дачу-то можно... - Задумчиво протянула Изольда. - Только бы не в другие города. Ты же будешь рядом, Вадик, правда? Ты же ему не позволишь?
- Интересно, как я могу не позволить, если он и впрямь захочет куда-то ехать? Предъявить приказ с твоей подписью, что ли?
Она пожала плечами.
Ну... задержи его как-нибудь! Отговори, убеди, напои снотворным и свяжи, в конце концов!
- Ты это всерьез? - Усмехнулся Вадим.
- А мне не до шуток....- Она потерла виски кончиками пальцев, поморщившись, словно от внезапной головной боли. – Может, не ехать, а?
- Извини меня, но это, мягко говоря, непонятно. Если не смешно. – Тактично заметил Вадим. – Ты не отдых отправляешься, тебя люди ждут!
- Ты прав, как всегда. Просто мне почему-то страшно.
- Страшно? Тебе?! – Вадиму явно было сложно в это поверить.
- Представь себе, я тоже не железная. И, в отличие от Гуриевой, меня так даже не называли никогда! Но ты, же всегда будешь с ним, правда? Ты будешь его защищать?
- Конечно, куда же я денусь?
Изольда кивнула и попрощалась с ним. Она как будто не заметила, что Вадим старательно отводил глаза в сторону. Врать он не любил, и старался не делать этого без особой причины. Но просьба друга – причина веская. Да и вранья, как такового, не было. Между Москвой и Петербургом такое маленькое расстояние, что вполне можно посчитать эту территорию за один регион. И едут они всего на сутки. Что может случиться?
Так Климов уговаривал сам себя. Но на сердце все равно было тяжело.
***
Вокзал шумел по-прежнему, жизнь здесь никогда не заканчивалась. Каждый раз, оказываясь здесь, Снежка вспоминала вокзал в своем городе – маленькое здание из красного кирпича, с которого началась ее дорога в большую жизнь. Как она только решилась тогда на смелый, не свойственный ее робкой натуре поступок – уехать из дома? Конечно, рядом были Миша и Артем, но все-таки. Подумать только... Всего несколько шагов от вокзала до перрона. Но, если бы она их не сделала, то и сейчас еще жила бы в своей квартире, может быть, ходила бы на лекции... И точно не была бы такой счастливой, как сейчас.
Пока Кторов вытаскивал из багажника свою сумку и ее туго набитый рюкзак, Снежка застегивала кожаную куртку: на улице гулял проносный ветер. Телефон выпал из неглубокого кармана и беззвучно скользнул под сиденье. Мысленно ругнувшись, девушка наклонилась за ним, и... увидела прямо перед собой фотографию. Потрепанная, со следами ботинок, она, наверное, долго лежала здесь, незамеченная владельцем.
Снежка узнала снимок сразу. Он был из той же серии, что Миша показывал ей на кухне в ее первый московский вечер, а потом жег над раковиной. Девушка с родинкой... Его первая любовь... И буквы «М+Л» на сердечке из мела... Внезапно в голове что-то щелкнуло, словно сложился узор калейдоскопа, и Снежка узнала Лику.
Конечно! Лика была той самой девушкой, которую любил студент Михаил Кторов. Это она ушла к другому, а он до сих пор не может этого простить. Не ей – себе. И мучается, отыскивая в себе все новые недостатки, чтобы как-то объяснить ее поступок. Кажется, он говорил, что Снежка на нее похожа... Ну, это едва ли! Кроме светлых волос и роста у них нет ничего общего. А еще у Лики «железный», как говорят, характер. Так что, может, и к лучшему, что у них с Мишкой не сложилось. Хотя Лика была уже практически Снежкиным кумиром и девушка очень надеялась встретиться с ней в будущем, но она еще помнила, с какой болью реагировал Кторов на вопросы о тех временах, поэтому спрятала найденное фото, ничего ему не сказав. В глубине сознания даже оформилась мысль когда-нибудь устроить Мише и Анжелике встречу. Может быть, они сумеют как-то объясниться, и Миша будет меньше переживать о прошлом. Снежка решила, что обдумает этот план, как только вернется в Москву.
Ничего не подозревающий Кторов протянул ей вторую руку, ухитрившись собрать вещи в одной.
- Что, побежали? Поезд уже стоит.
Необходимости бежать не было: времени оставалось достаточно. Но в тот день они все делали весело и бегом. Звучали оживленные голоса, посреди перрона громоздились горой сумки, чемоданы, футляры с инструментами – словно багаж детей, отправляющихся в пионерлагерь. И, как детям, им всем было беспричинно весело, словно впереди ждал большой праздник.
- Снежок! – Артем протянул навстречу руки, подхватил ее, закружил. – Наконец-то!
Положив подбородок ему на плечо, Снежка увидела за спиной Артема Свету, которая поощрительно ей кивала. Снежка понимала, что она имеет в виду. По сердцу опять на мгновение прошел холодок.
Пока Леша что-то наставительно советовал Марецкому, похлопывая Андрея по плечу, Светлана пыталась завязать на шее Вадима клетчатый шарф. Климов отстранял ее руки, смущенно озираясь по сторонам.
- Ну, не надо! Зачем? – Слабо протестовал он.
- Не спорь, Лучик! У тебя температура же!
- Как будто у тебя ее не было буквально сегодня утром!
- Я тут остаюсь. В Москве тепло по прогнозу. И вообще, врач сказал, что я просто чем-то отравилась. Видишь, как бывает... И тебя перепугала, и Снежку.
- Ты с ней вчера была? – Вполголоса уточнил Вадим, подавляя приступ кашля.
- Ага. – Света на мгновение прижалась носом к его щеке. – Лучик, вы там приглядывайте за ней, хорошо?
- Что-то случилось? – Нахмурился Вадим.
Света затрясла головой.
- Нет, нет. Просто после болезни она еще слабенькая. Что за осень такая! То дожди, то ветер...
- Ну, за Снежку не беспокойся. – Рассудительно заметил Вадим. – Думаю, ее не оставят в одиночестве.
Снежка оглянулась на Мишу – тот с сияющим видом о чем-то перешептывался с Кириллом.
- Откуда ты взялась? – Радостно спрашивал Артем. – Я все время на двери метро смотрел! Или ты на такси?
- Я за ней заехал. – Сказал Кторов прежде, чем она успела ответить
- Да? – Артем медленно разжал объятья и отстранил девушку. В его голосе появилось напряжение. – А кто тебя просил?
- Никто.
- Я и сам мог это сделать.
- Мог. Но ведь не сделал! – Улыбнулся Кторов. – А если бы она тебя ждала, на поезд опоздала бы точно.
- И все-таки, тебе следовало меня предупредить.
- Сцена ревности, акт предпоследний! – Хихикнув, шепнул Кирилл на ухо Вадиму. Тот повернулся к нему.
- Почему предпоследний?
- А ты что, пьесы никогда не читал? Сцены ревности всегда бывают в предпоследнем акте. Потому, что в последнем из ревности убивают!
- Тихо ты, шутник!
- Что вы? – С беспокойством спросила Снежка, переводя взгляд с Артема на Мишу, и обратно.
- Что? – Хором отозвались они, оборачиваясь.
- Просто мне вдруг показалось... что вы сейчас поссоритесь
Снежка смущенно улыбнулась.
- Мы?! – Изумленно улыбнулся Кторов.
- Поссоримся? С чего ты взяла?
Недовольство пропало с лица Артема мгновенно, словно его стерли. Он уже улыбался, а глаза сияли прежней, лучистой добротой.
- Чудная ты, Снежок! Как же мы можем поссориться, если мы друзья? Миша, скажи!
- Точно! – Кторов, невероятно вывернув руку, обнял Артема за плечи. – Самые лучшие друзья, буквально на всю жизнь.
- Тогда хорошо! – Снежка надела рюкзак и протянула руки. Правую – Артему, левую – Мише. – Пойдем, может быть?
Провожающие зашумели еще больше, радостно и торопливо договаривая последние перед прощанием слова.
- Вернитесь с победой! – Говорила Света, обнимая Климова, и Кирилл Игнатенко насмешливо улыбался:
- Как будто на фронт.
- А у меня впечатление, что это мой последний бой! – Улыбался Гуриев. – В том смысле, что от его исхода зависит все, что будет дальше.
- Ты слишком уж эмоциональный, Темыч! – Покачал головой Алексей. – Можно подумать, у тебя на этом конкурсе свет клином сошелся, и кроме него ничего и нет! Допустим, не выберут тебя, и что? Топиться побежим, всей группой?
- Нет, ну, так бы я, конечно, не сказал. Но, если ты уж где-то участвуешь, надо побеждать. Иначе, какой в этом смысл?
Он подмигнул Снежке, и, посмотрев на часы, бодро скомандовал:
- Ладно, грузимся!
***
Света и Алексей еще долго махали руками вслед тронувшемуся вагону. Света до последней минуты делала Снежке знаки, и та согласно кивала. Она и в самом деле собиралась поговорить с Артемом в гостинице, лучше вечером, после концерта, чтобы не добавлять ему лишних волнений. С другой стороны, она прекрасно понимала, что до этого разговора будет как на иголках и ни на чем не сможет сосредоточиться.
Не успели отъехать – стали приходить СМС. Света писала Снежке, чтобы звонила, и не забыла передать привет Алисе, писал Алексей Андрею, желая, чтобы постарался там за них двоих, Артему и Мише вообще кто-то постоянно писал – звуковые сигналы не умолкали.
Кторов отвел девушку в сторону и смотрел на нее с явным беспокойством, но вопросов не задавал. Только болтал как можно бодрее и беспечнее обо всякой ерунде. В другое время Снежка хотя бы через силу улыбнулась его попыткам ее поддержать, даже не зная, в чем дело, но сейчас ей было не до Миши.
Она почти не видела, как Климов, стоя в тамбуре перед распахнутым окном, торопливо комкая, стягивал с шеи клетчатый шарф и пытался неуклюже запихнуть его в нагрудный карман куртки. Шарф явно был больше кармана, поэтому получалось плохо.
- Назло бабушке отморожу уши? – Хихикнул рядом Кирилл. – Дурак, холодно же!
Вадим только раздраженно взмахнул рукой.
- Что, поцапались? – Не отставал Кирик. – Со Светкой? Достала она тебя все-таки? Да ладно, бывает, чего ты?
Климов хмуро молчал. Его мысли как будто были далеко и от шарфа, и от Кирилла.
- Оставь его! – Вмешался Артем. – Не видишь, человек не здоров? Ничего, Вадик! – Он ободряюще похлопал Климова по плечу. – Приедем на место – я тебя вылечу. Есть одно волшебное средство!
Он подмигнул Вадиму, взглядом нашел Снежку, которую Мишка тщетно пытался развеселить привычными анекдотами – ее лицо оставалось невозмутимым.
- Все в порядке? – Шепнул он, проходя мимо девушки. И, не дожидаясь ответа, повысил голос:
- Ребята, я сейчас распеваться буду, вы ко мне не заходите.
Помолчал, и лаконично добавил.
- Снежка со мной. Если захочет.
***
Вскоре после того, как они остались вдвоем с Артемом за дверями купе, где на столике густо пахли желтые розы в хрустальном кувшине – видно, проводники хорошо знали в этом купе поедет – она, краснея, как провинившаяся девчонка, прошептала ему свою тайну. Гуриев ответил такой изумленной улыбкой, словно пытался понять, не шутка ли все это.
- Я у врача была... как раз перед отъездом... – Лепетала Снежка. – Конечно, я понимаю, как это для тебя неожиданно, для меня тоже шок... Я просто не знаю, что мне.... Не думай, я не хочу создавать тебе проблемы. Просто давай вместе подумаем, что нам теперь делать. И если ты решишь, что мы не готовы, что ты сейчас не готов, я... Мне врач сказал, что на таком сроке можно прервать беременность почти без последствий.
- Что?! Господи, какая же ты глупая!
Он обнял ее, стиснув так крепко, как не делал еще никогда. На несколько секунд даже стало больно дышать.
- И думать о таком не смей, слышишь?! – Ввинтился в ухо яростный шепот.
- Прости.. Я просто не хотела, чтобы ты... чтобы у тебя...
Не одной фразы не получалось довести до конца, словно мысли рассыпались в воздухе.
- Будешь рожать! Слышала? Не обсуждается! Это приказ!
Потом Артем сидел напротив нее, опираясь подбородком на подставленные руки. Его устремленные вверх широко распахнутые глаза изумрудно блестели от прозрачных, как роса слез, губы, на которых застыла улыбка, беззвучно шевелились, словно творили молитву. В этот час Артем Гуриев был красив как никогда лучистой, светлой красотой. И Снежка молчала и не шевелилась, боясь нарушить удивительную картину.
- Теперь нам нужно будет поспешить со свадьбой. – Задумчиво вздохнула она.
- С чем? – Удивленно переспросил Артем.
- Ну, как же? Нужно успеть пожениться, пока еще не очень заметно. Разве ты так не думаешь?
- Думаю, конечно, думаю. Не беспокойся, мы все устроим, все будет, как надо. Только сейчас не говори ничего, я не в состоянии ни о чем рассуждать. Ты меня чересчур оглушила этой новостью. Мой ребенок... Господи, это подумать только: МОЙ! РЕБЕНОК! Новый человек, человек с моими генами, похожий на меня, но предназначенный жить в будущем! Мое продолжение, моя плоть. Правда, мне кажется, что это сон. Теперь ясно, что жизнь прошла не зря, что она не потеряна! Меня есть кому помнить и любить, даже после того, как меня не станет! Ты понимаешь вообще, что это значит? Я никогда, слышишь, никогда не умру до конца! Ты здесь и сейчас подарила мне бессмертие!
- А... разве ты и так себя не обессмертил? Твои песни, «Луч», все это...
- Молчи! Молчи, ты еще не поняла ничего! Я сам только сейчас, сию минуту только понял! Это совсем другое, абсолютно. Более настоящее, реальное! Знаешь, что у меня сейчас пронеслось в памяти? Наша первая встреча! Вечер в неуютной гостинице богом забытого городка, куда судьба забросила нас совершенно случайно – не было билетов на прямой поезд до Москвы. И ты – маленькая девочка, раскрашенная, точно на карнавал, с вот такими перепуганными глазами!
- Мы с одноклассниками в баре выпускной отмечали. – Вспомнила Снежка. – А Мишка меня почти силой к вам в номер затащил, Конечно, я боялась, я же не понимала ничего тогда.
- Мишка... Какой он молодец, этот Мишка!
- Да, это точно.
- А помнишь, как ты гордо хлопнула дверью, когда я вздумал прикольнуться по поводу твоих музыкальных способностей?
- А ты побежал за мной и попросил остаться! Сказал, что убежать я всегда успею... Я все помню, Артем.
- И я. В тот вечер внутренний голос сказал мне: не отпускай ее! Делай, что хочешь, но держи ее рядом! Потому, что именно эта девочка доставит тебе самую большую радость в твоей жизни. Я понятия не имел, о чем речь. Предчувствие – и все. Хорошо, что Изольда научила меня доверять своим предчувствиям. Когда ты сейчас сказала... я понял, что вот это оно и есть. И ЭТОГО я ждал много лет. Теперь у меня даже сердце бьется по-другому. Хочешь проверить?
Он взял ее руку и поднес к своей груди.
- Слушай. Вот это – сердцебиение счастливого человека. Потому, что никогда я не был еще так счастлив, как в эту минуту.
- Я тоже очень счастлива, Артем, только... только я почему-то боюсь. – Смущенно созналась Снежка.
- Я и сам безумно боюсь! Так долго об этом мечтал, а теперь растерялся... Смогу ли я быть хорошим отцом, таким, чтобы ребенок мог мной гордиться? Получится ли у меня? Нет, это, все же, невероятный поворот судьбы! Столько лет... столько женщин... они прошли вереницей, как скользящая за летом придорожная паутина... Ничего не осталось... А ребенка мне родишь ты! Ты! И знаешь, что? Я знаю, что я прямо сейчас сделаю для вас обоих!
Он потянулся к своей дорожной сумке, нашарил блокнот и ручку. Наискось, неровно вырвал лист и положил перед Снежкой, а сам принялся взволнованно мерить шагами крохотное пространство купе.
- Сверху поставь сегодняшнее число, внизу – свою подпись. Готово? А теперь пиши там, где середина: Я, Снежана Цветкова, торжественно клянусь... и не смейся, здесь дело серьезное! Написала? ... Так, значит... торжественно клянусь, что сегодня я в последний раз выхожу на сцену в качестве танцовщицы группы «Луч».... Написала, или повторить еще раз?
- Как – в последний?! Что это значит? Ты больше не хочешь, чтобы я с тобой танцевала?!
Снежка смотрела на него глазами несправедливо обиженного ребенка.
- Не говори глупости! Мы с тобой еще станцуем, и не раз! Мы выиграем все конкурсы, покорим все страны! Мы поднимемся с тобой на вершину самой высокой горы, и там, прямо посреди ледников, сбацаем такое, что все упадут с ног, а от нашего огня начнется глобальное потепление! Мы будем танцевать на глазах у всего мира, ты и я, и мир потеряет дар речи от восхищения! Но... все это только тогда, когда наш здоровый, крепкий, красивый малыш будет уже мирно спать в своей колыбельке. А до тех пор, - Он, улыбаясь, опустился на одно колено. – Я обязуюсь охранять тебя и беречь... как самый верный средневековый рыцарь!
Снежка рассмеялась.
- Да ведь еще не видно ничего! И я себя прекрасно чувствую!
- Т-с-с! – Гуриев шутливо прикрыл ладонью ее рот. – Не обсуждается!
Расправил исписанный листок, бережно сложил его и опустил в карман куртки.
- Помни: ты дала клятву! Сегодняшний концерт – последний.
Потом они стояли в коридоре у окна, где волосы ерошил прохладный встречный ветер, и Артем обнимал ее за плечи, набросив на Снежку свою куртку, и шептал прямо в ухо что-то волнительно-сладкое. Сказано было много, но в памяти осталось одно:
- Кто-нибудь знает, кроме нас?
- Только Светка. Но она обещала, что - никому. Даже своему Лучику!
- Хорошо! Как только вернемся в Москву, я сам скажу, кому надо. Сам! Ты пока молчи!
Он говорил радостно и гордо, так, словно речь шла о завоеванной высокой награде. И опять:
- Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете!
***
Из вагона Гуриев вышел первым.
- Паша встречать не будет? – Поинтересовался соскакивающий за ним на землю Климов. Артем покачал головой.
- У них дел сейчас полно, я время приезда не сообщал даже. В концертном зале увидимся! Там и Алиска должна быть.
Он протянул руки, и Снежка привычно скользнула в подставленные ладони. Бережно, как фарфоровую куклу, Артем поставил ее на перрон, и они вместе смотрели, как выбираются из вагона остальные. Кторов хотел взять тяжелый Снежкин рюкзак, но силач Вадим перехватил у него лямки и зашагал вперед. За ним торопливой походкой устремился Кторов. Гуриева на несколько минут задержали поджидающие репортеры, и Снежка, которую он держал за руку, незаметно высвободилась. Она стеснялась прессы, стеснялась совместных фотографий с Артемом, и поэтому сейчас поспешила догнать Мишу. Сделать это было несложно - Кторов прочно застрял возле привокзального киоска.
В крошечном ларечке, выкрашенном светло-голубой краской, помимо газет и журналов продавали всякую всячину - грошовые сувениры и зубные щетки, зажигалки и фонарики, жевательную резинку и минеральную воду. Кторов с торжеством вытащил из обширного ассортимента плоскую коробочку с шоколадным набором: на каждой плиточке - одна из петербургских достопримечательностей: Исаакий , Петропавловка, Эрмитаж, Дворцовый Мост, и так далее.
Снежке ужасно захотелось привезти маме вот такой же сувенирный шоколад, но Гуриев, распрощавшись с журналистами, уже догонял их короткими скачками и, судя по всему, не имел желания задерживаться.
- Ну, что тут такое? - Нетерпеливо спросил он у Снежки.
- Подожди минутку, я только шоколадку куплю. Смотри, какая!
- С ума сошла? - Резко спросил Артем. - Вон, нас телевизиощики снимают! Что люди потом скажут? Гуриев приехал в Петербург, чтобы сладости жевать на вокзале?
- Так это же сувенир! На память! - Попыталась объяснить Снежка.
- Так, дорогая, не позорь мою репутацию! - с шутливой сторогостью возразил он, настойчиво увлекая Снежку к автопарковке. Справа от них шел улыбающийся Кторов, слева, за Снежкиным плечом, невозмутимый Вадим нес футляр с гитарой Гуриева. Снежкин рюкзак болтался у него за спиной.
Девушка заметно погрустнела, и Артем счел нужным ее утешить.
- Ну, чего ты так пристала к этим шоколадкам? После концерта останется время - пойдем гулять по городу и я их тебе куплю! Не в одном же месте они продаются?
- Ты всегда так обещаешь. - Вздохнула Снежка. - Что останется время, что будем гулять... И ни разу еще...
- Да, ни разу! - со вздохом согласился он. - Все как-то дела появляются. Репетиции, зрители, ребята... Не бросить же их? Но в этот раз, может быть...
- Вот именно, что только "может быть". А вот Мишка взял, и купил! И ничего ему не помешало.
- Ну, брось! Он поделится с тобой. Поделишься ведь, Миш?
- Хоть всю отдам! - Великодушно заявил Кторов, протягивая за спиной Гуриева блестящую коробочку. Его глаза искрились весельем, и девушка невольно тоже заулыбалась. На ходу рассмотрела набор и, подумав, вернула его.
- Нет, так не честно! Эти пусть будут твои, но я обязательно куплю такие же!
- Нет-нет, возьми! Я ведь взял ее просто так, в гостинице до обеда продержаться!
- Для еды? Такую прелесть?! Тема, он с ума сошел!
- А кому мне дарить-то? - Вдруг с непонятной грустинкой спросил Кторов. И тут же снова расцвел улыбкой и мягким, но настойчивым жестом, запихнул коробку с шоколадом в незакрытую сумочку на Снежкином плече.
***
Все было гладко, как никогда. Даже приболевший Климов чудесным образом выздоровел, и клялся, что не подведет ребят. Сливочно-белый автомобиль, который прислали за Гуриевым в гостиницу, показался Снежке верхом элегантности, и наконец, в сгущающихся сумерках, они оказались у служебного входа в «Звездный».
Этот, сравнительно недавно построенный, концертный зал имел интересный дизайн, выбранный в соответствии с названием. Каменные звезды теснились на крыше и стенах, золотые и оранжевые неоновым огнем горели по всем помещениям и коридорам, заменяя лампы. Стены внутри были отделаны темно-синей краской, вспыхивающей на свету серебряными искрами.
- Красота? – Шепнул Снежке Артем, как только они вышли из машины. – Чувствую, здесь мне должно повезти, как никогда!
Светловолосая девушка в строгой блузке с бейджиком «Марина» и кипой бумаг в руках, подлетела к ним почти сразу, и оживлено затараторила:
- Ой, вы Гуриев? Мы так рады вас видеть! Вы у нас еще не были, кажется?
- Не приходилось. – С улыбкой подтвердил Артем.
- Мы надеемся, что выступление в нашем зале оставит у вас самые приятные впечатления! – Сияя улыбкой в тридцать два зуба, девушка зашелестела бумагой.
- Так... Прошу вас следовать за мной. Заявку на гримера делали?
- Делали? – Полуутвердительно оглянулся Артем.
- Делали! - Подтвердил Кторов.
- Где же она... А, вот! Все в порядке. Ваша гримерная под седьмым номером, отсюда четвертая дверь по коридору налево, с правой стороны. Ваш гример – Оксана Гаврилова.
- Подождите, Мариночка, не так быстро, пожалуйста! – Попросил Артем. – Я, простите, ничего не запомнил. Говорите, Оксана? А почему не Алиса Кравцова?
Улыбка пропала с Марининого лица. Она растерянно произнесла:
- Видите ли, Кравцова уже занята... Мне так жаль! Но Оксана одна из лучших наших специалистов. Конечно, если вы настаиваете, мы ее заменим, но я боюсь, что Кравцова...
- Успокойтесь. – С ласковой улыбкой кивнул Артем. – Я ровным счетом ни на чем не настаиваю. Оксана, так Оксана. Я и вообще могу без гримера обойтись, если они все заняты. Честное слово! Не под индейца же меня расписывать, в конце концов!
Марина улыбнулась его шутке.
- Нет, зачем же. Проходите, Оксана сейчас подойдет... А про вас не зря говорили, что у вас замечательный характер.
- Наверное, такой же, как у всех.
- Нет, что вы! У нас знаете, какие встречаются... – Девушка замялась на минуту и выпалила:
- А вы мне не дадите автограф? Пожалуйста! Для мамы!
Артем вытащил из нагрудного кармана куртки блокнот.
- Диктуйте, что надо писать.
Пока Гуриев старательно расчеркивался, Снежка спросила у Миши.
- А здесь всегда работают гримеры?
- Когда снимает телевиденье – да. Всегда. – Пояснил он быстрым шепотом. – Впрочем, добрая половина коллективов возит своих. Артем после Алисы никого не нашел, да и не искал. Он вообще гримироваться ненавидит, подолгу особенно. Считает, что мужчинам это ни к чему. Он и сегодня заявку делал только для того, чтобы с Алисой пообщаться. Тебе здесь нравится?
Снежке нравилось все. И блестящие стены, и веселые голоса кругом, и фотография Артема на афише, наклеенной на тумбу, среди снимков других участников концерта. Она бы с удовольствием сбегала посмотреть ее поближе, если бы не боялась отстать. Но все равно отстала. В нешироком коридоре была такая давка, все куда-то бежали, толкали друг друга и даже не извинялись. В какой-то момент толпа оттеснила Снежку от Артема и повлекла за собой. Выбравшись, девушка уже не увидела знакомых лиц, а обратиться с вопросом к кому-нибудь из пробегающих не решилась. Неподалеку от нее, прижавшись к стене, самозабвенно целовалась парочка. Девушка решилась подойти к ним, но заговорить смогла не сразу: слишком уж впечатляющей была сцена. Словно не из жизни, а из какого-нибудь крутого вестерна.
Накаченный, спортивный мужчина в белой рубашке, по габаритам раза в два превосходивший Климова, Угольникова и вообще всех известных Снежке великанов, вместе взятых, напоминал незыблемую каменную глыбу. Его массивные руки жадно шарили по телу стройной женщины или девушки – ее лица не было видно, только шапка огненно-рыжих волос. Чрезмерно узкое платье броской леопардовой расцветки облегало ее, точно вторая кожа. Женщина так тесно прижалась к кавалеру, буквально обвивая его всем телом, что Снежке на мгновение показалось, будто костей у нее нет совсем. Девушка считала себя довольно пластичной, но понимала, что так по-змеиному изогнуться не смогла бы ни за что.
Эти двое целовались с такой жадностью, словно пили воду в пустыне. Судя по всему, им было безразлично, где они находятся, и кто на них смотрит. Снежка кашлянула.
- Простите....
Мужчина вздрогнул и обернулся. Его партнерша недовольно, с шумом, вздохнула и тоже посмотрела на Снежку.
Она была молода, не старше Гуриева, но между выщипанных в ниточку бровей уже залегла капризная складка. Узкие, с восточным разрезом глаза сверкали, как у разозленной кошки, и такими же были по цвету – желтые, с зеленоватыми вкраплениями. Снежке бросились в глаза неестественно пухлые губы, выпяченные вперед – явно не обошлось без силикона, и длинные накладные ресницы. Если бы не они и слишком яркий слой макияжа, она казалась бы даже красивой, с тонкими чертами лица, но взгляд был неприятный, хищный. Впрочем, ее спутник производил не лучшее впечатление. Его крупное жесткое лицо с холодными и словно бы пустыми глазами, напоминало киношного бандита из 90-х. А еще почему-то медведя, виденного Снежкой как-то в зоопарке. Страшно было смотреть в такие глаза: в них не было ничего человеческого.
- Извините, пожалуйста! – Произнесла Снежка, уже жалея о том, что вообще заговорила. – Вы не подскажете, где тут седьмая гримерная?
Рыжая презрительно фыркнула, глядя на Снежку, как на ползучее гадкое насекомое, вроде таракана, с которым даже разговаривать нелепо. Без слов затащила спутника в приоткрытую рядом боковую дверь. И, послав вдогонку еще один убийственный взгляд, захлопнула эту дверь у девушки перед носом с такой силой, что волосы Снежки на мгновение встали дыбом, словно от урагана.
- Вежливо! – Вздохнула она, и отправилась на поиски самостоятельно. К счастью, долго искать не пришлось: на пороге нужной комнаты стоял Миша. Артем и другие уже вышли.
- Наконец-то! – Обрадовался Кторов. – Ты что, заблудилась? Иди, переодевайся, гримерша что-то задерживается.
- А вы куда?
- Кравцовых поищем. Время еще есть.
- И я с вами! – Решила Снежка. – На переодевание меньше минуты надо, успею. Не хочу одна здесь сидеть.
- Ну, как хочешь.
Пашу они отыскали недалеко от выхода на сцену. Он стоял, озабоченно перебирая бумаги, с табличкой «старший администратор» на груди. Ребятам очень обрадовался, и долго извинялся, что сам не смог к ним подойти.
- Ни секунды свободной, представляете? Все на мне, куда ни кинь!
- Список выступающих у тебя? – Осведомился Артем.
- Говорю же, все у меня!
- Дай-ка глянуть. Интересно, под каким я номером.
- Под тринадцатым. Я это и без списка помню.
- Ой, почему? - Разочарованно охнула Снежка.
- Потому, что это любимый номер Артема. – С улыбкой пояснил Вадим. – И Паша об этом прекрасно знает.
- Правда? – Снежка повернулась к Артему – Ты никогда не говорил. Для всех неудачный, а для тебя – любимый? Почему?
- Потому, что я не такой, как все! – Весело объяснил Артем и протянул руку.
- Список все равно дай. Посмотрю, после кого я выхожу.
- Держи! – Кивнул Кравцов. – Только на твоем месте, я бы посмотрел, кто выходит после тебя.
- А что такое? – Артем впился глазами в протянутую бумагу. – Карина?! Вот так сюрприз!
- Кто?!
- Однако!
- Откуда она взялась, ее же не было?
«Лучисты» говорили все и сразу.
- А кто это? – С любопытством спросила Снежка у Вадима, и тот нехотя ответил:
- Певица
- Это понятно. А что она поет?
- Ну, к примеру «Восточные ночи, жаркие очень», слышала? И вообще она вся такая... восточная.
Снежка без труда вспомнила звучавший из каждого радиоприемника хит и высокий голос, но лица исполнительницы припомнить не смогла.
- Странно, я ее в Москве пару дней назад встретил. – Сказал Артем. – И она не сказала, что собирается сюда.
- Да ее и должно было здесь быть! – Нахмурился Паша. – Список давно утвержден, все в порядке. Вдруг директору сегодня звонок... Понятно от кого, да? И готово дело, вписали карандашом! Я как увидел, сердце аж екнуло: будут проблемы!
Музыканты, как один, понимающе кивнули.
- Между прочим, говорят, она вторая после тебя претендентка, Темыч.
- Ну, это несерьезно! – Рядом со Снежкой пробурчал Климов, и Артем тут же возразил ему.
- Почему несерьезно? Она талантливая певица с достойным голосом. Я с большим уважением к ней отношусь.
- Ты ко всем с уважением относишься! – Махнул рукой Кравцов. – А вот нам она уже порядочно крови попортила. Звуковикам до сих пор диск с фонограммой своей не отдала, пришли попросить – нахамила по полной. Гримерше вообще скандал устроила – девчонка в слезах выбежала. Потом Алиса к ней пошла...
- Что?! Ты послал свою беременную жену к Карине?! – Изумленно воскликнул Кирилл. – Извини, конечно, но... у тебя с головой все в порядке?!
- Да кто ее посылал? Сама пошла! Ты же знаешь Алиску! Сказала, что не с такими справлялась.
Паша глубоко вздохнул.
- Два охранника с ней, по виду – конченые отморозки. Все от них шарахаются, того и гляди – какая-нибудь заварушка начнется. Нет, ну если у этого чеченца, ее сожителя, денег лом, покупал бы ей сольные концерты, а не совал в сборник, жизнь людям портить!
- Что ж, ей тоже на конкурс охота, не нам одним. – Протянул Вадим.
- Да какой там конкурс! Вы ее в Европе себе представляете, вообще?
Все дружно рассмеялись.
- Так, все, хватит! – Вмешался Артем. – В конце концов, это неприлично: о женщине в таком тоне. Я вам запрещаю. Между прочим, эта девочка со мной последним бутербродом поделилась, когда мы с ней весной в телешоу снимались, и мне, на минуточку, грозила голодная смерть!
- Это как? – Недоуменно подняла брови Снежка.
- Очень просто! Запись шла восемь часов, с короткими перерывами, и отлучаться из студии не позволялось. И эта милая девушка разделила со мной свой скромный обед. Сама предложила, между прочим.
- Милая девушка? – С сомнением повторил Кирилл. – Ты, наверное, с кем-то ее путаешь?
- Нет.
- Ты снимался с ней? Темыч! А что же мы не в курсе?
- А я один туда ездил. И давайте ее не задевать, хорошо?
- А там, на телевидении, пропуска по паспортам дают? – Вдруг спросил Кторов. – Интересно знать, что там у нее стоит. Наверняка не Карина, а Гюзель какая-нибудь. Она же из Дагестана. Или Ингушетии, не помню. Кавказ, одним словом.
- Да?! А я думал, на Кавказе женщин в строгости воспитывают, скромных и достойных! – Хмыкнул Кирилл. – Думал даже жену себе там найти! Хорошо, что только думал!
- По паспорту она Ибрагимова Карина Асметовна. – Холодно отрезал Гуриев. – И, между прочим, родилась и выросла в Казахстане. Так что, отстаньте с вашими сплетнями. Она уже здесь, кстати? Поздороваться хочу.
- Иди! – Пожал плечами Паша. – Она в баре. Вторая дверь направо.
В небольшом помещении было малолюдно. Артем уверенно подошел столику, за которым сидела уже знакомая Снежке рыжеволосая красавица. К ее недавнему спутнику добавился еще один – высокий и молчаливый парень в темных очках.
- Кариночка? Какая приятная встреча!
- О-о, Артем! – Карина взметнула воздух ресницами. – Как я тебе рада! Мне даже поговорить здесь не с кем, все либо хамят, либо завидуют. Присаживайся!
Грацией и ленивыми, слегка замедленными движениями она напоминала изнеженную породистую кошку. И только золоченый огонек ярости, время от времени вспыхивающий в глубине зрачков, наводил на мысль, что под этим обликом скрывается хищный зверь, выжидающий удобный момент для нападения. Но, стоило девушке моргнуть, пушистые длинные ресницы размывали огоньки, как щетки-дворники размазывают капли дождя на лобовом стекле автомобиля. Глаза моментально наполнялись до краев такой нежной, невинной зеленью, что собеседнику становилось стыдно, что он мог ее в чем-то подозревать. Глубоким зеленым озером становились тогда Каринины глаза, они завлекали и манили.
Артем усмехнулся.
- Спасибо, я на минуту.
- Да ладно! Костик, налей ему! – Она подтолкнула под локоть того, с кем Снежка видела ее в коридоре. Здоровяк с детским именем Костик потянулся к графину с коричневой жидкостью, Но Артем жестом остановил его.
- Я не пью коньяк перед выступлениями, Карина. И тебе не советую.
- Так разве я пью? – Возмущенно хмыкнула она. – Я в кофе добавляю. Замерзла – ужас просто. Водитель, болван, высадил меня прямо посреди лужи, представляешь? Посмотри, что стало с моими новыми туфельками! Нет, ты только посмотри!
Она демонстративно заложила ногу за ногу, отчего и без того короткое платье поехало вверх, а стройная ножка закачалась в воздухе. Пятнистые, в тон платью, лодочки на высоком каблуке и впрямь были забрызганы грязью.
- Между прочим, это «Виттон» - Капризно протянула Карина. – Вот теперь вообще не знаю, успею ли привести себя в порядок. Платье мне тоже до сих пор не погладили. Кошмар!
- Такую женщину, как ты, должны носить на руках, а не водить по лужам! – Любезно заметил Артем.
Карина растянула губы в жеманной улыбке.
- Ты рыцарь, Темочка, как всегда! А кто это с тобой?
Наманикюренный палец уперся в Снежку. Артем демонстративно обнял девушку за плечи.
- Это наша Снежка. Знакомься!
Каина прищурилась, отчего глаза сузились почти до конского волоса.
- Ваша, или твоя?
- Ну... Как сказать...
- Так я и думала! Сколько их у тебя, я просто со счета сбилась!
- Столько, сколько нужно. – Спокойно ответил Артем. – Ладно, Кариночка, нам пора.
- Погоди... Точно пить не будешь?
- Сказал же. Не перед работой. Вот если после – другое дело.
- Ты всегда только обещаешь! – Хмыкнула Карина и приподнялась на стуле, словно стекая с него. Острым ногтем скользнула по лицу Артема, потянула за галстук.
.- Нет, чтобы назначить девушке свидание, а? Который год жду.
- Не дождешься. – Негромко произнес Кторов, словно обращаясь к самому себе. – Ему столько не выпить!
- Миша! – Укоризненно произнес Артем. – Карина, не обращай внимания. Он глупо пошутил. Не обижайся.
В кошачьих глазах певицы вспыхнул гнев, но сомкнувшиеся на мгновение ресницы словно разлили во взгляде масло.
- Я ни на кого стараюсь не обижаться. Никогда. – Пропела она со вздохом. – Только не понимаю иногда: за что меня некоторые так не любят. Ну, что я им сделала?
И, поведя плечами, невинно добавила:
- Впрочем, не в моих привычках осуждать... Может, на Кторова так погода действует, откуда я знаю?
К столику приблизился Паша.
- Прошу прощения, Карина. – сказал он с видимой неохотой. – Вы так и передали диск нашему оператору.
- В самом деле? – Томно протянула она. – Костя, подай сумочку. Странно, его здесь нет... А! Наверное, я оставила в гримерке. Костя, сходи, поищи!
- Антон найдет! – Кивнул Костя в сторону второго охранника.
- А я тебя просила, а не Антона! – С внезапной злостью взвизгнула Карина.
Костя нахмурился. Казалось, сейчас он скажет что-то резкое, но Карина тут же, снова хлопая ресницами, прошептала:
- Ну, пожааалуйста!
Великан молча вылез из-за стола. Второй охранник, ни на кого не глядя, крутил в руках блестящую цепочку. Видно, она частенько служила тренажером для силовых упражнений - половина звеньев была растянула почти до разрыва.
- Артем, пошли отсюда! – Умоляюще шепнул Кторов. – Ну, правда, подготовиться же не успеем!
- Ладно. Пока, Кариночка! Увидимся!
Певица помахала кончиками пальцев. Оглянувшейся Снежке показалось, что сладкая улыбка как лягушка спрыгнула с ее лица как только они ушли.
- Ну, вот вам Карина! – Устало вздохнул Паша, как только они оказались в коридоре. – Зря ты, Мишка, на рожон полез. Я уже голову втянул в плечи, но что-то она сегодня добрая. Даже подозрительно.
- М-да... – Протянул Кирилл. – Кому я не завидую, так это ее мужу!
- Она замужем? – Удивилась Снежка.
- Гражданский брак. С одним кавказским криминальным авторитетом.
- Тише ты, что болтаешь? – Возмутился Кравцов.
- Да ладно, знают все!
- Странно... Я сегодня видела, как она целовалась с этим... Костиком.
- Ну, и что? – Улыбнулся Кирилл.
- Так все видели! А если ее муж узнает? Кавказцы, говорят, особенно ревнивые...
- Только не в этом случае! Для ее Зураба, Карина – бизнес-проект, он в нее деньги вкладывает и заодно известность наживает на близости к шоу-бизнесу. А с кем она там обжимается по углам – ему вообще безразлично, я думаю. Нет, если бы она решила открыто от него уйти, кинуть, тогда конечно... А так – наплевать и забыть!
Снежка покачала головой.
- Откуда ты все знаешь, Кирик?
Он польщено улыбнулся.
- Просто слышать умею, и слушать!
- Не нравится мне она сегодня! – Говорил в это время Кравцов. – Больно уж улыбочка лисья... И потом, подозрительно.... Переодеваться не спешит, полчаса уже сидит там. А ведь сама говорила, что не успевает.
- Так может, она прямо в этом на сцену пойдет? – Предположила Снежка.
- В таком платье? Да еще в грязных туфлях? Ты ее не знаешь! У нее блеск должен быть, золото и перья во всех местах. Любительница пошлой роскоши. Слышал, даже унитазы в квартиру золотые заказала. Извиняюсь, конечно, за подробность. Не-ет, меня терзают смутные сомненья.... Что, если она выступать вообще не собирается, а явилась, чтобы устроить здесь какой-нибудь скандал, а?
- Да ну! – Не поверил Климов. – Вряд ли. Зачем?
- А я согласен с Пашкой! – Заявил Кирилл – Такие люди больше на скандалах поднимаются, чем на таланте. А тут телевидение, журналисты...
- Опять начинаете? – Недовольно осведомился Гуриев.
- Мальчишки, вы фантазеры! – Неожиданно послышалось сзади. Алиса прижалась к спине мужа, стянула с его головы бейсболку, задом наперед надела ее на свои пышные волосы, обвила руками шею Паши и задорно подмигнула музыкантам из-за его плеча.
- Что скисли? Из-за этой Карины? Стоит ли? Взять ластик, и стереть ее, всего и дела!
- Как - стереть?! – Испугался Паша.
- Так она же карандашом вписана, нет?
- Наклейки на афишу заготовлены уже. И поклонники ее в зале.
- Да сколько там может быть поклонников ее визга? – Поморщилась Алиса. – Ну, скажи, пусть объявят, что она срочно улетела на гастроли. В Гонолулу!
- С ума сошла? Ты знаешь, что мне за это будет?!
Алиса расхохоталась. Общее напряжение сразу ушло и все с облегчением вздохнули.
- Простите... – Раздался рядом неуверенный голос. – Артем Гуриев здесь?
- Это я. – Улыбнулся незнакомой девушке Артем. – В чем дело?
- Я вас повсюду ищу на грим. Меня зовут Оксана.
- Отдыхай, Ксюш! – Доброжелательно улыбнулась Алиса. – Я своих ребят никому не отдам!
- А нам сказали, что ты занята! – Радостно воскликнул Гуриев.
- Да ну.... Олечку пришлось подменить, клиент сложный попался! – Алиса торжествующе улыбалась. – Но я уже разобралась!
Оксана пожала плечами и исчезла в глубинах коридора.
- Как ты ее гримировала? – Сочувственно спросил Климов.
- Карину? Элементарно. С такими, как она, главное – не дать сесть себе на шею!
Алиса оглянулась на музыкантов.
- Пошли?
И взяла Снежку за руку, увлекая ее за собой.
***
Протискиваясь сквозь людской поток и больше всего озабоченная тем, чтобы не потерять из виду Алису, Снежка воскликнула:
- Как только здесь вообще ориентируются?! Двери все одинаковые, коридоры узкие!
- Это – узкие? Ну, что ты, подруга! – Улыбнулась Кравцова. – Ты в «России» была? А в «Олимпийском»?
- Не приходилось пока.
- Оно и видно. Да, ты же только с лета в группе! – Вспомнила Алиса. – А кажется, будто всегда была! Ну, ничего, за зиму еще натаскаетесь по залам. Тошнить будет от сцен, кулис и гримерок, точно тебе говорю.
- Тебя тоже тошнило? – Улыбнулась Снежка.
- Меня? Нет. Я в этот шум, тесноту, запахи эти просто влюблена!
- Может, и я тоже!
- Ну, об этом можно через полгода судить, не раньше. Заходи. – Алиса распахнула одну из неприметных дверей.
В маленькой гримерной вспыхнул свет и какая-то тень метнулась от зеркала по стене. Снежка не успела даже испугаться, как Алиса возмущенно воскликнула:
- А это что еще такое?!
Снежка заглянула ей через плечо. В глубине комнаты с растерянным видом стояла девочка-подросток в джинсовой куртке. Сережки кольцами, помада морковного оттенка, светло-русые волосы закручены в высокие хвостики-метелочки.
- Вас кто сюда пустил, я спрашиваю?
- А мы сказали на входе, что у нас тут тетя работает. – Хитро улыбнулась девчонка.
- Ага! И нас пропустили! – прозвучал из угла второй точно такой же голос.
Алиса решительным шагом подошла к узкому занавешенному окну и отодвинула плотную штору. Вторая девочка приветственно помахала рукой. По виду она была точной копией первой – Снежке даже показалось, что у нее двоиться в глазах.
- И как же зовут вашу тетю? – С вызовом спросила Алиса.
- Алиса Андреевна Кравцова.
- Так я и думала! Слышала? – Алиса кивнула Снежке. – У меня племянники появились! Тань, что вам тут надо, а?
- Я Аня! – Возразила девочка.
- Таня – я! – Пояснила первая и тут же молитвенно сложила руки.
- Али-ис!
- Ну? – Сдвинула брови Кравцова. – Мне некогда!
- Гуриев сюда придет, да?
- Нам очень надо его увидеть! Очень-очень!
- Вы нормальные вообще?
- Ну, Алис!
- Так. – Кравцова отодвинула Снежку от двери и широко ее распахнула:
- Выметайтесь!
Девочки остались на месте и синхронно, жалобно моргали глазами. Немая сцена заняла несколько секунд.
- Да поймите вы! – Уже мягче заговорила Алиса. – Нам работать надо, а вы мешаете. У вашего любимого Гуриева сегодня очень важное выступление!
- Мы знаем. – Сказала первая девочка, и вторая эхом откликнулась:
- Знаем...
- Хотите все ему сорвать?
Девочки отчаянно замотали головами.
- Мы просто посмотреть хотели... Поговорить с ним... Тихо-онечко!
- Ну, что с вами делать! – Вздохнула Алиса. – Давайте так. Сейчас идете в зал и сидите там! Концерт закончится – идете домой.
- Ну-у!
- Подождите. Вечером... Ну, скажем, часов в девять, приходите в наш подъезд. Я вывожу вам вашего кумира на лестницу, и общайтесь на здоровье. Столько, сколько он сам захочет.
- Классно! Он выйдет?!
- А куда он денется? – Хмыкнула Алиса.
- Ты не врешь? – Недоверчиво спросила одна из девочек.
- Когда это я вам врала?
Такой ответ, очевидно, их успокоил. Девочки переглянулись и направились к двери. Уже почти в коридоре одна из них вдруг обернулась.
- Алис!
- Что еще?
- Можно мы не одни придем? Ну, с девчонками?
- Только не с целым классом! – Предупредила Алиса. – Имейте в виду: у нас соседи – пожилые люди, они спать рано ложатся. Так что, никакого шума и криков! Поняли меня?
- Ага! Спасибо!
Девчонки синхронно кивнули и умчались, восторженно взвизгнув на прощание. Алиса Покачала головой и крикнула кому-то в коридоре.
- Дима! Возьми этих вертихвосток, и посади на свободные места. Чтоб по закулисью не болтались!
- Двойняшки? – Понимающе спросила Снежка.
- Близнецы. В соседнем подъезде живут. – Алиса отошла к зеркалу и принялась протирать салфеткой узкие блестящие полочки. – Надоели до жути со своей любовью к Артему. Ну, пусть он сам с ними и объясняется. Ему не в первый раз! Переодевайся, давай.
- У Артема такие поклонницы разные. – Заметила Снежка, доставая из пакета блестящую комбинацию. – Эти совсем малышки, а сегодня администратор у него для мамы автограф просила!
- Любви все возрасты покорны! – Фыркнула Алиса. – Мы еще вместе ездили, ему знаешь, сколько записок после концертов приходило? От школьниц, и от солидных замужних дам. И чего в них только не было, боже мой! Все, от обещания развестись, до угрозы покончить жизнь самоубийством. И не только Гуриеву, между прочим, а и Вадику, и Пашке.
- Ты поэтому его уговорила из группы уйти? – Спросила Снежка.
- Отчасти... Что-то наши ребята не идут. Ну, садись пока. Сделаю из тебя королеву.
- Сильно не наворачивай, мне там почти вниз головой висеть!
- У меня лак замечательный. Удержит, не боись!
Музыканты появились в гримерной только спустя минут десять. Болтали они с Пашей, или еще кого встретили, Снежка не знала, но сама успела за это время надеть костюм и соорудить под Алисиным руководством прическу и макияж. Правда, несмотря на уверения Алисы, не была до конца убеждена, что причудливая лилия, сооруженная из ее волос заботливыми руками подруги не развалится в процессе номера, но выглядела прическа просто потрясающе. Видимо, Кравцова и впрямь знала и любила свое дело.
Напевая, Алиса переставляла перед зеркалом баночки и флакончики, искоса поглядывая на Снежку,
Неоновый лучик, проникнув за узкую штору, напомнил шаловливого светловолосого малыша и Снежка спросила:
- А где же Одуванчик?
- К родителям отвезла пока. Завтра заберем.
И с веселым удивлением улыбнулась:
- Что, соскучилась, что ли?
- Еще как. - Созналась Снежка. - Я вообще детей до этого не очень... ну, то есть, я боялась их... ну, там, на руки брать и вообще, а ваш сыночек - просто чудо, к нему, как к солнышку, тянешься.
- Не преувеличивай, обыкновенный маленький озорник! - Алиса прищурилась, и голос стал неторопливым и протяжным. - И, кажется мне, дело совсем в другом!
- В чем же? - Спросила Снежка, чувствуя, что краснеет под пристальным взглядом подруги.
- Природа веников не вяжет! - Авторитетно заявила Алиса. -Если потянуло к детишкам, значит, просыпается инстинкт.
- Какой еще инстинкт? - Испугалась Снежка. Сердце трепыхалось где-то в глубине, как пойманная бабочка.
- Ну, ясно, какой! Значит, скоро тебе уже!
«Неужели, догадалась?!» - Жарко мелькнуло в голове
- Ой, нет, нет! - Снежка вскочила, закрывая горящими ладонями пламенеющие щеки. - Не говори так, это невозможно!
- Почему же? Не хочешь?
- Знаешь, как хочу? - Шепотом призналась Снежка. - Больше всего на свете хочу! Я сон даже видела такой. У меня малыш, такой зеленоглазый ангелочек. И волосики мягкие, темные-темные...
- Короче, см. портрет Артема Гуриева! - Хмыкнула Алиса.
- Только мечтать даже боюсь об этом.
- И что же тебе запрещает мечтать?
- Ничего. Просто... ну, не время же сейчас!
- А для этого бывает время? - Удивилась Алиса. - Ну, ты даешь подруга! Да если бы я времени ждала, Одуванчика еще и в проекте бы не имелось, а так, видишь? Скоро сестренку ему подарим!
Снежка хотела сказать, что Алисе очень идет беременность, но в это время в комнату толпой ввалились музыканты, и Алиса сразу перевела на них профессиональный взгляд.
- Иди-ка сюда! - Махнула она рукой в сторону Кирилла и моментально, легкими жестами рук, взбила его светлые кудри так, что вокруг головы получилась сияющая шапка.
- Хм, неплохо! держи голову прямо и не забывай улыбаться! За твою родинку и ямочки на щеках поклонницы простят тебе все, даже нулевое попадание в ноты! Так, Вадик, а тебя, наоборот, нужно пригладить. Ты у нас брутальный мачо! Пуговицу верхнюю расстегни на рубашке. Или, знаешь, даже две!
- Зачем это? - С долей испуга переспросил Климов. Кирилл хихикнул:
- Он боится, его невеста заругает!
- Невеста? Это Светка, что ли? Ерунда! - Отрезала улыбающаяся Алиса. - В том, что зрители увидят твою мужественную шею, я не замечаю криминала! А если что, пусть она мне позвонит, заодно и пообщаемся, давно не болтали с ней!
Алиса сделала паузу, отряхнула воротник Вадима, смахнула с плеча Андрея Марецкого приставшую нитку, и облегченно вздохнула:
- Красавчики! Ну, все, идите в коридор, не мешайте мне сосредоточиться на главном герое вечера!
Снежка осталась, и смотрела, как Алиса стремительными движениями втирает в лицо Артема какой-то светлый гель.
- Это чтобы бликов от пота не было! – Пояснила она. – Лампы знаешь, как жарят! Ты в чем пойдешь то?
- Да я уже оделся, собственно. Чего там особенно наряжаться?
- Артем! Ну, эта рубашка тебе совсем не походит. Черная нужна, такая блестящая. Взял?
- Кажется... положил.
- Снежка, поищи в его чемодане. Господи, какой ужас!
- Что, змея влезла? – Осведомился Артем.
- Хуже! У нее весь воротник мятый! Ну, кто так вещи складывает, Гуриев?! – Воскликнула она с отчаяньем в голосе. – Снежка, слетай за утюгом!
- Хорошо, а куда?
- Под лестницей дверь. Скажешь, что Кравцова просила. Быстрее только, прошу.
Оказавшись в коридоре, Снежка снова растерялась. Яркий свет, масса людей и одинаковые двери. Как найти эту лестницу вообще?
- Если бы Гуриев так не выделывался! – Услышала она возле своего уха.
Снежка покрутила головой. Говорили явно не с ней. Почти сразу же прозвучал другой голос, мужской и девушка, наконец, поняла, что разговор слышен из-за неплотно закрытой двери одной из гримерных. Голоса показались знакомыми, и она не смогла уйти, услышав фамилию Артема.
- Все будет твое, звезда моя! – Произнес хрипловатый мужской голос.
- Ну, какая из него звезда, правда ведь? – Капризно протянула женщина. – Ему в подземном переходе с гитарой своей стоять, а он куда?!
- Укротим. – Пообещал мужчина. – Больше он на твоей дороге стоять не будет!
- Смотри, Костик, ты обещал! Ой, страшно мне что-то...
- Не переживай, все под контролем.
- А если кого-то заденет, поранит, тогда что?
- Тем лучше. Будет знать, что имеет дело с серьезными людьми.
- А если не будет? Если он вообще ничего не поймет и решит, что это просто случайность?
- Не поймет – объясним. Позвонят ему через пару дней, разъяснят все. И спросят, что ему дороже: этот конкурс, или его драгоценное здоровье? Потому, что случаи всякие бывают. Думаю, проблем не возникнет.
Зачарованная услышанным, Снежка почти вплотную приникла к двери и упустила момент, когда та предательски скрипнула.
На пороге стояла Карина. Длинные ресницы изумленно взметнулись.
- Ты?!
- Простите...
- Ничего страшного, заходи! – Она с улыбкой посторонилась. – Ты ведь у Гуриева танцуешь?
- Да... – Пролепетала Снежка.
Рядом с Кариной, положив ей руку на плечо, встал Костя.
- Давно выступаешь? – Лучилась благожелательностью Карина.
- Четыре месяца.
- А на сцену не страшно тебе выходить? Привыкла?
- Естественно.
- Мне вот до сих пор страшно, просто до истерики. – Пожаловалась Карина. – Спасибо Костику, успокаивает меня, поддерживает... А ты что-то хотела?
- Нет... то есть, да. Я лестницу ищу.
- Лестницу? Так это там. – Она взмахнула рукой куда-то вправо. – Костик, проводи.
- Можно...
- Не надо! - Поспешила сказать Снежка. – Я найду. Простите за беспокойство.
И почти побежала по коридору, физически ощущая нацеленные в спину взгляды.
Когда Снежка вошла с утюгом, Алиса приглаживала волосы Артема массажной щеткой.
- Куда ты пропала? – Удивилась она. – Я уже хотела идти тебя искать.
- Извините, я там... нечаянно подслушала Карину с ее охранником. Они... они говорили о тебе, Артем.
- Да? И, наверное, ничего хорошего не сказали? – Улыбнулся Гуриев.
- Нет. Даже наоборот.
- Только не надо мне пересказывать! – Он поморщился, как от зубной боли.
- Ты с ней так по дружески, а она!
- Да ладно, успокойся. Здесь у всех яд с языка капает, ты еще не привыкла просто. Если на каждого внимание обращать...
- Точно. Легче не жить. – Подтвердила Алиса. – Вставай, готов!
Снежка протянула ей утюг.
- Да поставь там. Некогда уже гладить. – Она в последний раз пристально оглядела Артема. – Пусть уж в этой.
И, словно в подтверждение ее слов, в дверь просунул голову Кторов.
- Артем, давай быстро! Выходим сейчас.
-Ну, пока!
Артем легонько обнял Алису, она размашисто его перекрестила.
- Удачи! Будем кулаки держать.
И стояла, глядя ему вслед блестящими от волнения глазами и все еще держа в стиснутых руках щетку для волос. Красивая, добрая, обеспокоенная.
Такой Алиса осталась в памяти Снежки навсегда
***
Они шли, обнявшись, по казавшемуся бесконечным коридору, и Снежка слышала как совсем рядом, рядом с ее сердцем, взволнованно стучит сердце Артема.
- Скажи! – Шепнула она, торопясь. – Я для тебя не фанатка, нет?
- Не понял? – Удивленно приподнял бровь Гуриев.
- По тебе и по песням твоим столько девчонок с ума сходят! Я видела сегодня... И не только сегодня. И ты же их всех любишь, Артем. Ты на сцену как на праздник всегда идешь... Сейчас вот тоже. Что, не так? Ты к ним выходишь, как к родным, как к близким друзьям. Вот и ответь: я значу для тебя хотя бы чуть больше, чем одна из них? Только правду ответь!
Голос предательски задрожал, а глаза наполнились слезами. Две одинаковые девочки с влюбленными глазами стояли перед ее внутренним взором. Эти девочки в джинсовых курточках были как символ многоликой толпы, тысяч подростов, девушек и женщин. Каждая из них была влюблена в Артема. Каждая считала его великим. И, если разобраться, чем Снежка отличалась от любой из них?
Он почувствовал ее состояние и крепче сжал руку.
- Ну, что ты, Снежок? Как же ты можешь спрашивать?
Она торопливо отвернулась, чтобы скрыть слезы, но горячая капля все равно не удержалась, скатившись прямо ему в ладонь.
- Эй, не реви! Весь макияж стечет, Алиска нам не простит потом!
- Нам? – Прошептала Снежка, боясь, что ей послышалось. – Ты сказал – нам?!
- Сказал. Мы же одно целое теперь. Верно? Мы трое! – Шептал он на ухо чуть слышно, хотя в таком шуме потонул бы любой голос.
- Все у нас будет хорошо, Снежок! Знаешь, я ведь ничего не боюсь. Никогда не боялся. Даже смерти – тут Изольда права. Только хотелось, чтобы не зря! Не нелепо, понимаешь? Оставить после себя что-то... Словно маленький шанс остаться, хоть в памяти чьей-то. И вернутся, продолжится! Пусть даже через сотни и тысячи лет! Я знаю, ты поймешь, и не будешь смеяться.
Она не все понимала, но слушала, боясь неосторожным вопросом перебить это откровение.
- Был мальчишкой – в военное училище попасть мечтал. Героически пасть на поле боя... Думал, лучшее, что можно оставить в подарок вечности – это подвиг. Воинский подвиг во имя Родины. Так я думал, когда мне было, как тебе сейчас. Потом решил, что остаться можно в своих песнях. Через сто, двести лет, когда и праха нашего не останется, представь, кто-нибудь поставит старый пыльный диск, услышит мой голос. И я снова буду там, живой буду! Так вот... Это все раньше, а сегодня я понял, что сохраниться в этом мире навсегда можно только одним, самым простым способом. И понял я это благодаря тебе!
- Мы тебя всегда будем любить! Я и наш маленький. Всегда-всегда! – Шепнула Снежка. Шепнула так тихо, что Артем, взволнованный собственными мыслями, ее не расслышал.
- Судьба – такая странная штука. – Продолжал он. – Это могло случиться со мной гораздо раньше... Много раз. Но случилось только сейчас, с тобой. Значит... Значит, все не случайно. Не случайно мы приехали в ваш город, не случайно в той самой гостинице ваш класс праздновал выпускной! Все... все правильно, понимаешь? Все должно было случиться именно так!
Она не успела найти ответ, как из-за поворота появился Кторов с отчаянно звонящим телефоном в руках.
- Тем, это твой!
- А, черт! - Досадливо махнул рукой Гуриев. - Ну, кто там еще?
- А сам не знаешь?
- Выключи ты его!
- В десятый раз уже звонит, неудобно как-то. Может быть, ответишь? Пара минут до выхода у нас еще есть.
- Н-ну... Хорошо. Давай!
- Не затягивай только! - Предупредил Миша, отходя в сторону.
Артем прижал трубку к уху.
- Да! Да, Изольда, добрый вечер! Все хорошо! Где я? В клубе, где же мне быть еще? К выступлению готовлюсь. Что? Что значит: «Хватит врать?!». Иза, ради Бога, не кричи ты так! Ты телефон сломаешь, и меня оглушишь, а мне еще в ноты надо попадать! С чего ты так завелась? Ну, да, я в Питере. Что такого? Захотел - и поехал. Иза, я в Питер поехал, ясно? А не в джунгли дикой Амазонки! Здесь меня ядовитые змеи не сожрут, и отравленным кинжалом не зарежут, чего же ты так волнуешься? Все у меня отлично, я же сказал! Да... Завтра же с утра - домой, в Москву. Конечно же, сразу тебе позвоню. Чего?! Какой душ? Какая горячая вода? Иза, я что-то ничего не понимаю. Ты вообще-то где? Добралась до Флориды? Нет? А в Сингапуре чего делаешь? Ах, пересадка! Ну, Иза, там гостиницы, наверно, так себе, чему же удивляться? Ну, вызови портье, жалобу напиши. Изольда, дорогая, мне сейчас на сцену бежать. Все, моя хорошая, целую тебя! Ни о чем не переживай, ложись спать!
Прервав разговор, Артем решительно выключил телефон и вернул его Кторову.
- Ну, дела! - Покрутил он головой. - Что-то с нашей Изольдой происходит! Не припомню, чтобы она так нервничала раньше! Вода у нее в душе, видите ли, слишком горячая!
- И она позвонила тебе из Сингапура, чтобы об этом сказать? - Поразилась Снежка.
- Так я же говорю: странно как-то. Ничего, приедем домой, во всем разберемся.
Стоя за кулисами, Снежка видела, как нервно пальцы Артема барабанят по краю гитары.
- Не волнуйся! – шепнула она. – Ты же лучший здесь.
Он благодарно улыбнулся и не глядя взял ее руку. Пожал, погладил и медленно соединил с рукой стоявшего рядом Кторова.
- Ты чего, Артем?
- Тьфу! – Чуть слышно засмеялся он. – Думал, это Марецкий! Андрей, где ты там?
И, пока танцор шел к ним, еще раз шепнул:
- Все будет хорошо, Снежок!
Она не сомневалась. Но с легким волнением оглядела ребят и всех, кто стоял позади. Держась за занавесь, на Артема пристально смотрела Карина. Снежка с удивлением заметила, что она так и не переоделась. Даже туфли те же, забрызганные грязью.
«Как же? Ей же после нас выходить!» - Мелькнуло в голове, но в это время со сцены раздалось громовое:
- Группа «Луч» и Арртем Гурриев!
Вадим и Кирик уже стояли на своих местах. Держа за руку Андрея, Снежка замерла ровно за два заученных шага от спины Гуриева. Артем вышел быстро и легко, остановился в глубине, как только зрители его увидели, и широко раскинул руки. Снежка не видела, но знала, что на его губах сейчас играет именно та приветливая, лучистая улыбка, которая делает Гуриева неотразимым и сводит с ума его юных поклонниц.
Зал взорвался аплодисментами. Снежка напряглась. Артем занес ногу для последнего шага, и вдруг...
Никто не понял сразу, что случилось. В воздухе как будто сверкнула молния, ударил гром. А потом Артем медленно, словно это было частью номера, упал навзничь. Как стоял, с раскинутыми руками. Снежка словно в замедленной киносъемке видела, как взметнулись его волосы, и сползла по виску крупная вишневая капля. И почему-то подумала о той ссадине, которую Артем получил на площадке.
Дальнейшее она помнила плохо, больше основываясь на том, что ей рассказали. Что на голову Артему, сорвавшись с потолка, обрушился тяжелый осветительный прибор, и, пробив висок, добрался до мозга – этого она не знала. Она помнила, как кто-то шипел: «Закройте занавес!» и чей-то истерический женский крик... может быть, ее собственный. И как стояла на коленях, и всхлипывая, тормошила Артема, и как он на мгновение сжал ее руку в своей. Легкую улыбку на побелевшем до синевы лице и медленный, медленный шепот, оборвавшийся на полузвуке:
- Прости, Снеж...
Она не видела, как подбежала, проталкиваясь сквозь толпу, Алиса, как упал в обморок Андрей. Видела валявшуюся на полу щетку для волос, но даже не подумала, что она выпала из Алисиных рук. Кто-то кричал, кто-то звонил в «скорую». Алиса мягко отстранила рыдающую Снежку, пощупала пульс Артема, прислушалась к сердцебиению. Заглянула в глаза, которые почему-то казались теперь до краев заполненными морской зеленью, даже без зрачков. Зеленые бездонные озера и над ними почему-то сплошная красная полоса. Снежка не видела, как Алиса переглянулась с мужем и отрицательно качнула головой в ответ на его отчаянно вопрошающий взгляд. Она была сосредоточена только на одном: ни на шаг не отходить от Артема, не отпускать его руку. Слышала чьи-то слова: «Он уходит, уходит...» и, не узнавая голоса, в мыслях спорила с ним: «не отпущу!»
Даже когда наконец появился врач, Снежка отказалась уйти. Вернее, просто сидела молча на корточках, так, что не было никакой возможности сдвинуть ее с места.
- Уберите девушку! – Попросил врач. – Она ему кто вообще?
- Я? – Впервые заговорила Снежка и собственный голос показался ей незнакомым и чужим. – Я его жена.
- Что, правда? – Врач быстрым взглядом окинул столпившихся музыкантов, и Кторов глухо ответил «Да». Никто не посмел возразить ему, даже принципиальная Алиса, даже правдолюбивый Вадим.
- Все равно, ей лучше уйти. Помогите, кто-нибудь.
Алиса опомнилась первой и осторожно подняла Снежку с пола. Девушка выпрямилась, и встретилась взглядом с Кариной. На лице певицы было холодное хитроватое любопытство. С таким смотрят случайные прохожие на пожар, или уличную аварию. Любопытство – и все. Не тени испуга, сочувствия, или удивления. Сама не зная толком, зачем это делает, Снежка отстранила руки Алисы, и сделала к ней шаг.
- Это ты, да? – Спросила она негромко.
- Что я? – Ресницы испуганно заметались, Карина вжалась в стенку, испугавшись непонятно чего.
- Паша был прав – ты не собиралась сегодня выходить на сцену. Ты знала, что так будет! Это все ты! Ты все это устроила.
Снежка не знала тогда, и не поняла потом, что было страшного в ее взгляде и словах, но Карина внезапно взвизгнула фальцетом:
- Уберите ее от меня! Уберите эту сумасшедшую! Кто-нибудь, пожалуйста!!!
Никто не двинулся с места. Карина сбежала сама, отчаянно всхлипнув.. Унеслась вглубь коридора, то и дело оступаясь, подворачивая ноги на тонких каблуках.
Ей вслед даже не смотрели. Было не до нее.
Они еще стояли, и ждали чего-то. А Артема уже не было. Вообще не было на Земле.
***
Не помня себя, Снежка бродила по номеру и время от времени жалобно звала:
- Артем! Артем!
Звала с тайной надеждой, что все случившееся еще обернется глупым розыгрышем, шуткой или вообще дурным сном наяву, что сейчас дверь, к примеру, ванной, откроется, и...
Артем. Неужели, так бывает, что еще утром, еще только что, человек был... шутил, смеялся, пел... И все это вот так сразу закончилось? Забытая на тумбочке щетка с остатками волос, смятый купальный халат на кровати, тексты, торопливо записанные на обрывках туалетной бумаги - это Артем! Солнце, утонувшее в морских волнах, далекий звон крошечной монетки на берегу великой русской реки, сильные и теплые руки на плечах - это Артем! Ее память, ее счастье... ведь не стереть же все это за одну минуту?!
Не было ночи, не было дня: все исчезло. Перепуганный Кирилл Игнатенко говорил, с тревогой следя глазами за Снежкой:
- Столько времени в одну точку смотрит! Как неживая, все равно. Зомби! Никогда такого не видел! Слушайте, может, она... Может, у нее того... крыша едет? Может быть, вызвать врача.
- Да уйди ты! – Устало отмахивалась Алиса. И, снова и снова принималась тормошить Снежку, умоляя совершенно не свойственным ей мягко-испуганным голосом:
- Снежечка! Милая, родная, посмотри на меня! Поговори со мной, а? Принести тебе чего-нибудь? Чего ты хочешь, скажи? Воды принести? Лекарство какое-нибудь? Милая, ну, ответь! Слышишь? Ну, поплачь хотя бы, что уж ты?
– А может, Кторова позвать? - Неуверенно предлагал Андрей Марецкий. - У них же дружба, может, он ее расшевелит как-то? Паш, где Кторов?
- Да здесь он. Только, боюсь, звать его бесполезно! – Вздыхал Кравцов. – Он сейчас не в лучшем состоянии, чем она...
Снежка слышала все эти голоса, но не понимала их. Пропускала слова мимо ушей, словно невнятный шум, вроде звуков ветра или льющейся из крана воды. Ей казалось – она где-то вне времени и пространства, без стен и крыши, в зыбком колышущемся тумане, ждет Артема. И он придет, обязательно. Он не может бросить своего первого и единственного ребенка, о котором он сам так мечтал... Не может бросить ее, Снежку, потому что – она сейчас это отчетливо поняла – без него она не сможет жить. Не может так быть, не бывает... Надо только подождать. И она дождется. А до тех пор нет никого и ничего. И время остановилось...
Ребята приходили, уходили. Кто-нибудь был со Снежкой постоянно, но она не замечала никого. Из ступора ее вывело только появление Анжелики.
Нельзя сказать, чтобы Лику в гостинице не ждали. Но появилась она внезапно. Внизу, у стойки регистратора, околачивался Кирилл. Заметив еще в дверях знакомую фигуру, он торопливо взбежал по лестнице на второй этаж, но предупредить других ребят не успел.
Она вошла как тайфун - все, оказавшие на пути, просто разбегались, а она ни на кого не глядела. Дежурному администратору походя бросила: "Я - Гуриева!" и беспрепятственно поднялась в номер. Шла, словно вколачивая гвозди каждым шагом, стремительно и энергично. Развевались полы короткого серого плаща, поднималась облаком растрепавшая укладка.
Дверь распахнулась со звуком, напоминающим выстрел. Все вздрогнули. Снежка судорожно вцепилась в руку Кторова, с которым сидела, обнявшись, на диване. Стоящий у окна Вадим сделал шаг вперед.
Сцена была немая. Сдвинув резким жестом на лоб солнцезащитные очки, Лика сурово стрельнула глазами: раз - в Мишку, два - в Вадима, и они оба тихонько двинулись к выходу, несмотря на умоляющий, наполняющийся слезами взгляд Снежки. Жену Артема Гуриева они хорошо знали, по какому поводу она пришла тоже догадывались, и никому не хотелось подставляться под извержение вулкана. Ибо когда Лика гневалась (а это случалось редко и запоминалось надолго), она гневалась всерьез.
Оставшись наедине со Снежкой, Анжелика рывком за плечо стащила девушку с дивана и некоторое время молча смотрела на нее.
- Ну, - Сказала она наконец обманчиво спокойным голосом. - Ты ничего мне сказать не хочешь?
Снежка молча глотала слезы, не осмеливаясь даже опустить глаза, или закрыть лицо руками.
- Я разговаривала с врачом. Между прочим, он очень удивился моему визиту, так как жена Артема Гуриева у него уже была! Ты не объяснишь мне, как это возможно?
Ответа не последовало, да Лика и не ждала ответа. В горле уже что-то клокотало, голос стал подрагивающе-хриплым.
- Я просто хочу знать, как тебе такое пришло в голову? Зачем?!
- Простите... - пролепетала Снежка, задыхась от страха и подступавших рыданий.- Я не хотела... Правда, не хотела!
Голос Лики сорвался на крик.
- Я не знаю, чего ты хотела, мне это не интересно абсолютно! Я спрашиваю, как ты посмела... как ты могла так поставить в дурацкое положение и меня, и Тему?! Кто ты... кто ты вообще такая?!
От каждой такой фразы Снежка вздрагивала, как от удара. Сейчас она не думала, что и впрямь поступила нехорошо, представившись женой Гуриева, как и о том, насколько все это тяжело для Анжелики. Снежка стояла на обломках счастья, в котором жила последние месяцы, с которым она сроднилась и с разрушением которого ее сознание все еще отказывалось смириться. Она знала, что надо как-то оправдаться, но не находила для этого слова, и отчаянно, срывающимся голосом, крикнула прямо в лицо Лики:
- Я люблю! Понимаете?! Люблю! Я не могла оставить его!
Это опоздавшее "люблю", которое она так ни разу и не решилась сказать вот так прямо самому Гуриеву, конечно, теперь было уже ни к чему и ничего не могло вызвать, кроме раздражения.
Снежка видела, как сверкнули глаза Анжелики, как взметнулась ее рука, и даже не подумала как-то отстраниться, отвернуться. Она только крепко зажмурила глаза и тут же услышала еще чьи-то очень знакомые торопливые шаги и протестующее:
- Лика, нет!
Снежка робко открыла глаза, почти уверенная, что звуки ей всего лишь померещились. Потому, что этого быть не могло. Но между ними действительно стояла Изольда в своей ярко-зеленой ветровке. И держала своими бледными длинными пальцами с покрытыми черным лаком ногтями занесенную для удара руку Анжелики Гуриевой, и одновременно оттирала Снежку плечом назад, под защиту своей спины.
- Не надо, Лика! - сказала она твердо.
- Вы?! Откуда вы взялись?
Гуриева тщетно пыталась высвободить запястье из плена стальной руки.
Изольда уверенным жестом увлекла ее обратно, к двери.
Снежка подумала: "Как же она сюда попала, если она в Америке? Как узнала, что случилось, и кто сказал ей, где нас искать?" Подумала вяло - ей было совсем не до того. В ушах стоял звон, голова кружилась. На ослабевших ногах она с трудом добралась до дивана, опустилась на него и словно провалилась куда-то. Последнее, что она услышала, был раздраженный голос Гуриевой:
- Послушайте, почему вы вмешиваетесь?
И спокойный, негромкий ответ:
- Потому, что мы с тобой - взрослые женщины, Лика. А она - ребенок. И если ты ее сейчас ударишь, то будешь жалеть об этом всю жизнь.
Сил, чтобы обидеться на то, что ее опять назвали ребенком, у Снежки уже не было...
Когда Снежка открыла глаза, Анжелики в комнате уже не было. Рядом неподвижным изваянием сидела Изольда и, кажется, совсем не смотрела на Снежку, но, стоило той пошевелиться, спросила:
- Ну, как ты, девочка?
Снежка села, пожав плечами. Разве могла она словами описать свое состояние? Но Изольда вроде и не ждала ответа. Медленным жестом достала сигареты, чиркнула зажигалкой. Спросила, кивая на дым:
- Не мешает?
Снежка качнула головой. Ей было все равно. Голова была как будто пустая и запахи вообще не ощущались. Изольда посмотрела на нее еще раз и загасила сигарету.
- Я же сказала, что мне не мешает! - Прошептала Снежка с легким раздражением.
- Тебе-то, может, и не мешает, - Согласилась Изольда и вдруг осторожно положила руку на Снежкин живот. - А ему?
Это было так внезапно, что Снежка испуганно дернулась всем телом, как будто от удара.
- Откуда... откуда вы узнали?!
- Да это в любом медицинском справочнике прочитать можно. Тоже мне, секрет!
- Что прочитать?!
- Что беременным женщинам курение противопоказано. Пассивное в том числе. Кстати, алкоголь тоже. Что ты пила?
Несмотря на то, что вопрос был задан самым простым и участливым тоном, к Снежке уже вернулись все связанные с Изольдой опасения и тревоги. Она перекатилась на другую сторону кровати, подальше от нее, и села.
Изольда не двинулась, только легкая, немного насмешливая улыбка тронула губы.
- Оставьте меня! - Резко выкрикнула Снежка. - Что вам нужно? Уходите!
- Я бы давно ушла. - С непривычной мягкостью ответила Изольда. - Да не могу оставить тебя в таком состоянии одну. А все ребята ваши, ваша "команда", разбежались как крысы от кошки. Не знаю уж, от Лики они так драпанули, или от меня!
- Простите... - Опомнилась Снежка. - Я не хотела грубить. Просто я... я не очень хорошо себя чувствую.
- Ничего, не смущайся. Сегодня такой день, что мы все себя ведем не адекватно. Так что же ты пила? Я же не просто из любопытства спрашиваю!
- Ну... - Снежка и в самом деле смутилась. - Я хорошо не помню, но кажется... Понимаете, после того, как Артем... после того, как все это случилось, я пришла к нам в номер, а там... открытая бутылка водки. Это Артем принес вчера, он Вадику какие-то растирания делал, потому, что Вадик простудился, а ему сегодня петь надо было. Ну, я ее взяла... не знаю, сколько там оставалось, но что меньше половины, это точно.
- Неплохо для одной! - С насмешливым одобрением прокомментировала Изольда. - И за какое же время ты с ней... разделалась?
- Ну, минут на пять, может. Я на часы не смотрела.
- Хм. Значит, залпом?
- Почти...
- Ну, знаешь... А о ребенке ты не думала в этот момент? Да нет, где там!
- Я думала о том, что, если Артема больше нет, то и меня не будет. Меня и его разделять нельзя. Ни на том свете, ни на этом... - Прошептала Снежка. - Я ему еще раньше говорила: если вдруг с собой что-нибудь случится, я покончу с собой. Я не смогу... Просто не смогу...
Шепот перешел в рыдание. Изольда терпеливо выжидала, пока Снежка успокоится, как выжидают ветер, или дождь.
- И что же он тебе на это ответил? - Поинтересовалась она потом.
- Он... он сказал, что, если я это сделаю, то там, за гранью, мы с ним никогда не встретимся, потому, что он самоубийство совершать точно не собирается! И еще сказал, что убивать самого себя зря - грех, с точки зрения практически любой морали и религии.
- Это верно. - Серьезно кивнула Изольда. - Скажи, а он любил тебя?
- Не знаю... - Покачала головой Снежка. - Он про это прямо никогда не говорил. Да я, в общем, и не просила. Для меня было достаточно знать, что люблю я.
- Если так, ты должна прислушиваться к его словам. Чего бы это не касалось.
- Вы не понимаете... У меня как будто просто закончилась жизнь. Все закончилось. Как будто я спрыгнула с поезда на полном ходу на незнакомом полустанке. И куда идти и что делать - понятия не имею!
- Все равно идти надо, хотя бы наудачу! - Посоветовала Изольда.
Снежка удрученно покачала головой.
- Нет. У меня больше нет сил.
- Ну, это мы исправим.
Изольда бесшумно встала, обошла кровать кругом и опустилась на покрывало за спиной Снежки. Это было похоже на полет. Или на телепортическое перемещение. Только что в одном месте и - раз! - уже в другом.
- Что... что вы собираетесь делать? - со страхом спросила Снежка.
- Не бойся! Тебе надо успокоиться.
- Я спокойна! - Закричала она срывающимся голосом.
- Оно и видно! - Усмехнулась Изольда
Снежка попыталась повернуть голову, но шейные позвонки отчего-то не повиновались.
- Меня нервирует, что вы стоите у меня за спиной!
- Положим, не стою, а сижу. - Промурлыкал голос Изольды. - А почему это тебя беспокоит? Я же к тебе даже не прикасаюсь!
Это было правдой. Снежка понимала, что руки Изольды двигаются, только по колебаниям воздуха. Вот только от этого было еще страшнее. И еще больше хотелось обернуться, как будто в районе затылка ее преследовал жгучий, острый взгляд, и не было сил даже головой помотать, чтобы отогнать его.
- Будут какие-то неприятные ощущения - скажешь, хорошо?
Ощущений не было. Вообще никаких. На Снежку наползала странная апатия, словно густым туманом заливая все чувства. Испуг, раздражение, горькая безнадежность, отчаянье - ничего этого уже не было. От затылка, пульсируя, расходились теплые волны. Заполняли мозг, словно освобождая его ото всех эмоций.
- Вам надо поспать! - Прошелестело над ухом. И это было последнее, что услышала Снежка перед тем, как густой туман накрыл ее с головой...
***
Пронзительный телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Снежка с изумлением разглядывала знакомые стены Кторовской квартиры. Она лежала на кровати одетая, поверх одеяла. За окном занимался серый осенний московский рассвет. "Я что, всю ночь так проспала?" - подумала Снежка. "А ведь думала, что уже никогда в жизни не смогу заснуть! Да нет, чепуха какая-то! Как я здесь оказалась?! Я же в гостинице, в Питере, с ребятами. Ну ,да, конечно. Это галлюцинация! У меня начинается бред!"
С кресла напротив доброжелательно таращился белый плюшевый медвежонок. Телефон все еще звонил, и отказать ему в реальности было никак нельзя. Пришлось вставать и искать трубку.
- Я слушаю! - Сказала Снежка, надеясь в глубине души, что все события последних дней - сплошной фантасмагорический кошмар. Она просто слишком переживала, получив известие о беременности, вот и наснилось глупостей! Ни в какой Петербург они не ездили, и Артем преспокойно ждет ее на репетиции в ДК.
- Ты там живая? - Спросил откуда-то издалека Вадим. - Я уже переживать начал. Два часа непрерывно набираю номер - никакой реакции.
- Извини... Я, кажется, спала... Вадик, сколько я спала?! - Решилась она спросить.
- А когда проснулась? Только что? Значит, двое суток. Сегодня похороны Артема.
Эти беспощадные слова, сказанные скорбно-спокойным тоном (видно, не раз уже приходилось Климову повторять эту горькую новость) заставили сердце сжаться.
- Значит, не сон! - Вздохнула она обреченно. - А когда же мы приехали в Москву? Я что-то совсем ничего не помню...
- Ну, где там помнить! - Вадим заговорил оживленнее. - Мы тебя везли в бессознательном состоянии. Это даже на сон не было похоже, больше на кому, как про нее пишут в романах. Ты ни на какие звуки и перемещения не реагировала напрочь! Хоть из пушек рядом пали! Как мы только не пытались тебя разбудить, Алиска даже водой холодной обливала! Все - бесполезно. У тебя даже руки холодели, словно кровообращение замедливалось! Если бы не дыхание, можно было бы подумать, что... Ребята испугались, хотели "скорую" вызывать, но Изольда сказала, чтобы тебя не трогали. Все, мол, нормально. Тебе просто надо отдохнуть, и через пару дней ты проснешься сама. Прикинь, "через пару дней"?! Мы все просто в осадок выпали!
Снежка слушала молча, не зная, что сказать. Раньше с ней никогда не было ничего подобного, и она не представляла, что такое возможно.
- Ты как себя сейчас чувствуешь? - С беспокойством спросил Вадим.
- Не знаю... Нормально, вроде.
- Поедешь?
- Куда? - Машинально спросила Снежка, и тут же опомнилась:
- Да, да, конечно!
- Я заеду за тобой минут через сорок.
***
Как в тумане помнила Снежка этот серый день. Колонны гудящих автомобилей, портрет непривычно серьезного Артема в обрамлении искусственных белых роз, плывущий где-то над головами, мокрый снег, похожий на дождь и дружеская рука Вадима, поддерживающая ее локоть.
Климов смотрел на бесконечный людской поток, который тек мимо них. Многие плакали
- Теперь они сделают из него легенду. - Сказал он со странным выражением в голосе.
Снежка обернулась, не зная, послышалось ей или вправду Вадим это сказал. Как человек простой, Климов не любил пышных фраз и философских размышлений. Но в последнее время они стали мелькать в его речи. Видимо, сказывалось общение с начитанной Изольдой.
Увидев взгляд Снежки, Вадим кратко пояснил:
- Я не знаю, хорошо это, или плохо.
Помолчал, словно раздумывал, стоит ли продолжать, но все же, заговорил снова.
- Ребята говорят, на Горбушке уже вчера наших дисков днем с огнем не достать было. Даже брак расхватали. Телевизионщики с газетчиками обрывают телефоны. Мы все звонки перевели на Лешку, он там отбивается как-то, не знаю, надолго ли его хватит! Всегда у нас так. Стоит исполнителю умереть, тем более, так неожиданно, ему тут же наклеивают ярлык «великий».
- А разве он не великий? – Резко возразила Снежка. – Безо всяких ярлыков! Мы же лучше всех это знаем!
- Великий – не великий, какая разница? – Вздохнул Климов. – Темыч НАШ – вот что важно. Что теперь будет – не знаю даже...
- Вадик! – Всхлипнула Снежка. – Почему, скажи, почему так получилось? Как вообще такое могло получиться?! Он не болел ничем, он работал, у него концерт сольный на днях!
У них обоих еще не получалось говорить об Артеме в прошедшем времени. Этому еще предстояло научиться.
У Дома Культуры – того самого, районного, который был раньше знаменит только своей раннесоветской модерновой архитектурой, и который арендовала для своих репетиций группа «Луч» теперь кишела толпа и дежурило несколько машин «скорой помощи». Экзальтированные поклонницы бились в истерике у гроба своего кумира, некоторых выносили на руках. Снежка не смогла заставить себя приблизиться – даже когда попрощаться пошел Вадим.
- Я здесь тебя подожду. – Сказала она непреклонно. И только издали, прячась за чужими спинами, видела горы цветов, белых и пурпурно-красных, и знакомые лица, словно присыпанные серой пылью. Она видела что-то возбужденно говорящего Андрею Кирика, видела, как Алиса поправляет траурные ленты на венке, и ее волосы отчаянно пробиваются на ветру из-под темной повязки. Все ребята, наверное, были там, рядом с Артемом. Только она, как отверженная, не могла стоять рядом с ними. Там, такая же элегантная, как всегда, разве чуть больше обычного бледная и отстраненная, стояла Лика. Время от времени Гуриева поднимала глаза, и из-под темных стекол очков оглядывалась вокруг, словно кого-то в толпе искала. И Снежка невольно вжимала голову в плечи, боясь оказаться замеченной.
Она не жалела, что не стоит там. Ведь Артема тоже там уже не было, и непонятно было, где он теперь? Превратился в воздух, в ветер, в пар? Оседает на лица прохожих мелкими каплями измороси, запутался в струнах своей любимой гитары, которую кто-то придумал поставить рядом с пустым стулом – как будто он сейчас выйдет, и возьмет? Ей остро, до ущемления в груди, вспомнилось, как он любил эту гитару, как ласкающими движениями скользили по лаковому корпусу тонкие, подрагивающие пальцы. Только на днях, когда на очередном концерте, уже не в первый раз, лопнула струна, Игнатенко сказал, не подумав:
- Менять пора твой антикварный инструмент, Темыч.
А Артем резко, почти зло, ответил:
- Может, и меня сразу заменишь?
Она и вправду была старой, эта итальянская гитара, но Гуриев ни за что не расстался бы с ней, и вышло так, что она пережила его, молодого и энергичного. Ее подарила Артему Изольда, и он воспринимал ее, как свой счастливый талисман. Почему же она не сохранила его в самый критический момент? Ведь, направляясь в последний раз к сцене, которой он отдал все свои силы, талант, и, как теперь ясно, всю свою жизнь, Артем держал ее в руках!
Рядом хлопнула дверца автомобиля, и Снежка увидела Изольду, одетую в темный плащ. Никаких признаков обычного яркого макияжа, спутавшиеся волосы небрежно стянуты на затылке. Только мрачно горящие на бледном лице глаза и легкая дрожь, от которой со звоном подпрыгивали в воздухе длинные сережки с темно-зелеными камнями.
- Русик, домой! – Коротко бросила она водителю.
- Как хотите, Изольда Артуровна, но одну я вас не оставлю.
- Уезжай. Нет у меня сил сейчас с тобой ругаться. – Вздохнула она. – Ну, где ты видишь, чтобы я была одна?
И, обводя широким жестом запруженную людьми улицу, повторила:
- Уезжай.
Стекло поднялось, машина, фыркнув, медленно, словно нехотя, тронулась с места. Изольда, пробираясь сквозь толпу, прошла рядом со Снежкой и даже тронула ее за плечо легким, приветственным жестом. Оставила на пустом стуле белые розы и уверенным шагом подошла к Анжелике. Протянула руки, намереваясь обнять, но Гуриева, суховато кивнув, повела плечом и мягко, но решительно отстранила ее. Даже Снежке было видно, как недовольно сверкнула глазами оскорбленная, видимо, в лучших чувствах Изольда. Отошла в сторону, туда, где стояли музыканты, и зашепталась с Вадимом, подкрепляя слова бурной жестикуляцией. На Лику она подчеркнуто старалась больше не смотреть.
Снежка невольно поймала себя на мысли, что тоже не стала бы с ней обниматься. Ни за что! Странная была эта Изольда, непонятная. Снежка не без страха вспомнила свой загадочный глубокий сон, наступивший по ее желанию. А если бы она вообще не проснулась? Нет, от таких лучше подальше. Кто знает, что у нее на уме? И Мишка был, наверное, прав, когда опасался, что ни к чему хорошему дружба с ней Артема не приведет. Так, в конечном счете, и получилось.
- Ты здесь? – Услышала девушка голос Климова. – Тебя там Анжелика искала.
- Меня?! - Не на шутку перепугалась Снежка. – Зачем?!
Вадим пожал плечами.
- Не знаю. Спрашивала, почему это все вы тут, весь «Луч», а Снежаны нет? Она ведь тоже работала с Артемом.
- Она хочет сказать, что я не имею права здесь быть?
- Да нет, по-моему, как раз наоборот. Хотела тебя увидеть.
- И зачем, интересно, я ей понадобилась? – Голос Снежки заметно напрягся. – Она что, хочет меня убить прямо здесь, чтобы стало легче?
- Не неси чушь! – Ответил Вадим неожиданно резко.
\- Ты бы ее глаза видел! Там, в Питере... Впрочем, за это сложно осуждать. Вадик, может, мне уйти, а?
- Брось, ей сейчас не до тебя. Да она и не такая совсем, Лика. Знала бы ты, сколько она с Артемом пережила. Они же пятнадцать лет вместе, с института еще. Всякое у него бывало за это время, только к ней он всегда возвращался. И, я считаю, правильно. Таких, как она, больше нет. Если бы не Лика, он и популярным не стал бы ни за что. Все разруливала – от сложностей с продажей альбомов до раскрутки и конфликтов с разными... гм... структурами. Не женщина – броня. Такая для любимого горы свернет и вверх тормашками поставит!
- Почему же никто не сказал мне, что у Артема такая замечательная жена? – С обидчивым раздражением спросила Снежка. – Даже ты... Ты же честный такой из себя, одну только правду всегда говоришь! Почему ты не сказал?!
В голосе уже звенели непролитые слезы. Климов торопливо привлек девушку к себе, погладил по волосам.
- Ну, тихо, тихо. Пустырника дать? Или просто воды, пока что?
- У тебя есть?
- У меня все есть. – Он похлопал по карманам. – Даже нашатырный спирт, на всякий случай.
- Предусмотрительно... Но почему же, все-таки, ты не сказал мне, что Артем женат? Ты же видел, как мы... Все вы видели! Вы нарочно, да? Чтобы я дурой выглядела, или гадиной?! Отвечай!
- Да нет... Ничего не нарочно. Я, кстати, не раз собирался сказать, да ребята отговаривали. Но я не врал, а просто не говорил. Это ведь разные вещи!
- Но почему?!
- А что бы изменилось? – Ответил он вопросом на вопрос. – Что, зная об этом, ты не полюбила бы его?
Снежка потрясенно молчала. Потому, что знала: любовь приходит внезапно. И никаких знаний и доводов рассудка не учитывает.
- Или, допустим, ты бы потом узнала. И что? Отказалась бы от Артема? Смогла бы?
- Нет... – Прошептала она. Потому, что это было равносильно тому, чтобы отказаться от самой себя. И от жизни.
- Вот видишь. – Констатировал Вадим. – Это было ваше личное дело, никто из нас не мог вмешиваться. Не имел права. Только сам Темыч мог тебе сказать, а мог и не сказать... И с кем он собирался остаться – тоже знал только он сам.
- Я знаю! – Громко возразила она. – Со мной! Он остался бы со мной!
- Не кричи, люди кругом! Разве ж я с тобой спорю? Все возможно.
- И он меня не обманывал, правда же, Вадик? Я просто старалась не спрашивать о его прошлом. Я думала, что это не имеет значения, что это не нужно! Есть только мы с ним, здесь и сейчас! Господи, какая же я была глупая! Да, я не знала просто потому, что не хотела знать!
- Я бы не назвал это глупостью.
- И все равно... Так суждено было, мы не случайно встретились. Артем сам мне это говорил. У нас ребенок будет, разве, это не доказательство, что он действительно любил меня?
- Ребенок? – Удивился Климов. – Вот так фортель! А Темыч... он знал?
- Да. Я в поезде, по дороге сказала. Видел бы ты, как он обрадовался!
- Ясное дело! У них с Ликой не случилось же... Не знаю уж, что там. Хотя он для Лики и был как ребенок, она о нем, как наседка, всегда заботилась.
В голосе Вадима появилась непритворная радость.
- Надо же! У Темыча ребеночек будет. Продолжение его, его кровь! Здорово как! Хотя Лике, пожалуй, не радостно будет узнать...
- А кто ей скажет? Ты меня, надеюсь, не выдашь?
- Нет но... Потом же все равно известно станет.
- Я к маме уеду. – Решила Снежка. – Там буду сына растить. И кто его отец – никому не скажу. Мое это дело!
- Откуда знаешь, что будет сын?
- Знаю. Он мне снился. Глаза, губы, волосы – все точно, как у Артема. Я больше всех на свете буду любить его! – Снежка помолчала, и добавила. - Может потом... когда он подрастет, я все ему расскажу. Чтобы знал, что он появился на свет от настоящей любви и что его отец был хорошим, светлым человеком.
Вадим молчал. И ей казалось, что есть в этом молчании какое-то безмолвное несогласие, даже осуждение.
- Что ты, Мамонт, а? О чем ты сейчас думаешь? Что я не права? И все это – неправильно? Что у порядочных девушек не бывает романов с женатыми мужчинами? Так ты, кажется, говорил когда-то Кирюшке, когда я вошла, не помнишь? Только мне в голову не пришло тогда, что вы обо мне! Со мной-то вы молчали. Смотрели, и все вас устраивало, все вас не касалось! Все нормально было, да? А теперь....
Она не могла договорить - Голос пресекся дыханием. Вадим поднял глаза, и Снежка невольно поразилась той тихой, затаенной боли, которой они вдруг наполнились.
- Да не сужу я никого, как я могу судить?! – Яростным шепотом воскликнул Климов. – Кто я такой, чтобы судить других? Если я в своей собственной жизни запутался, и что делать – понятия не имею!
- А... Света где? – Задала Снежка после паузы вроде бы неуместный вопрос, но Вадим ответил сразу.
- Дома... Сказала, что плохо себя чувствует.
- Вы снова поссорились?
- Она на меня опять обиделась. Что я у Изольды ночевал. Могла бы уж, в такой момент...
- У Изольды?!
- Да. Она вчера позвонила, и сказала, как обычно: «Побудь рядом!». Не мог я ее одну оставить. – Вздохнул он. – Ты там хоть спала, а она всю ночь курила под открытым окном. Ветер ледяной, собака воет... ад кромешный. А внизу, во дворе, все время машины. Дорогие, огромные, как автобусы... Я и не видел таких! Все время кто-то сигналит, в домофон какие-то люди звонят, телефоны не умолкают. Многие в курсе, что значил для нее Артем. А ей плевать на них, словно и не слышит. Ушла в себя. Она даже меня не замечала, разговаривала сама с собой, Только на рассвете опомнилась. Ты не спал, говорит, я тебе на диване постелю... А смысл, если солнце встает уже?!
Снежка молча слушала.
- Может, от меня там и немного пользы было, я не знаю, но... не мог я уехать.
И добавил со вздохом:
- У каждого – свое горе. Вот и Кторов...
- Что? – Встрепенулась Снежка, - Где он?
- Да я даже не знаю. Сказал, не придет. Не могу, сказал, Артема мертвым видеть. Для меня, мол, он всегда живой.
- Бедный Мишка! Он любил его так....
- Мы все его любили.
- Надеюсь, хотя бы Регина сейчас с ним.
- Регина? – Нахмурился Вадим. – Причем здесь Регина?
- Причем? При нем. Она же его невеста.
- Спохватилась! – Климов усмехнулся. – Да он с ней расстался еще в тот день, когда мы с юга вернулись! Так и сказал: извини, дорогая, я встретил и полюбил другую девушку. Вот так, между прочим!
Он чеканил слова, словно бросал вызов. Снежка не могла прийти в себя от изумления.
- Ты шутишь?! Какую девушку?
Вадим хмыкнул.
- Поглупее чего спроси!
- Но как же...
- Ты действительно не знаешь ничего, чего не хочешь знать, Снежка. Я бы сказал – не видишь в упор!
- Но он же живет у нее, разве нет?
- У меня он живет. – Устало вздохнул Вадим. – С тех самых пор. Тебе просил не говорить, но теперь, думаю, уже все равно!
Снежке вдруг захотелось увидеть Кторова. Посмотреть в его добродушно-лукавые глаза с затаенной грустинкой. Спросить, для чего он играл всю эту комедию со свадьбой. В памяти всплыло:
«Ты готова вот так легко взять отдать меня на всю жизнь в руки практически незнакомой девушки?...А вот я бы тебя никому не отдал. Любому бы морду набил!»
Снежка вздохнула.
- Выходит, и перед ним я тоже виновата?
Вадим покачал головой.
- Я этого не сказал. Все люди не ангелы, по-моему. Все мы друг перед другом в чем-то виноваты. Только... Знаешь, есть старая песня с такими словами: «Кто любит – прав, и эта истина как мир стара, но не бессмысленна». Так вот, я с этим согласен. Ты любила Артема?
- Люблю.
- Тем более. Значит, по-своему ты права. И никто не должен тебя осуждать. Пойдем, все уже тронулись.
Каша из грязи и снега хлюпала под подошвами ботинок, при каждом шаге провоцируя фонтаны брызг. А серые капли все еще падали со свинцовых облаков, и казалось – природа плачет. О мертвом ли, о живых, или о собственном предзимнем умирании – этого не знал никто.
***
Они пришли на кладбище позже всех и остались, когда последний человек скрылся за воротами. Снежка просто стояла у могилы Артема, а Вадим ждал ее. Ждал так ненавязчиво и тихо, что она о нем почти забыла. Сидя на корточках, перебирала венчики цветов, не замечая пятен рыжей глины на джинсах и падающих с неба капель. Когда Вадим поверх куртки осторожно накрыл ее собственным плащом, она даже не пошевелилась.
Тут и нашла их Изольда. Подошла, махнув издали рукой. Плащ был распахнут и проносный ветер с глухим бряцаньем перебирал большие металлические пуговицы на нем.
- Наконец-то! Бегаю тут, понимаешь, ищу их! Ты что, окликнуть меня не мог?
Это уже относилось к Вадиму. Тот покачал головой и кивнул на Снежку.
- Не мог.
- Понятно. – Изольда подошла к девушке. – Ну, поднимайся. Ты еще вернешься сюда, а сейчас хватит. Слышишь?
Снежка знала, что вряд ли вернется, осмелится еще когда-нибудь подойти к могиле Артема, чтобы ее видели и перешептывались за ее спиной. Нет уж, она будет говорить с ним в мыслях где угодно, но только не здесь!
«Меня здесь нет, и я не прах». – Холодно процитировала Изольда строчку из шотландской легенды. Протянула руку, чтобы помочь подняться, но Снежка отстранила ее и встала сама. Протянула Вадиму его плащ.
- Спасибо, Вадик! Пока.
- Куда? – Протестующе окликнула Изольда.
Снежка пожала плечами. Она не хотела здесь оставаться. Особенно – с Изольдой. Но отделаться от нее было не так-то просто.
- Ну-ка, подожди!
От этого повелительного голоса Снежка замерла на месте, хотя делать этого совершенно не собиралась.
- Вместе выйдем. – Изольда встала за ее спиной. Медленно, почти не касаясь девушки широко расставленными пальцами, провела рукой по внешней стороне Снежкиной куртки, скользнув от ворота по груди и животу. Выразительно оглянулась на Вадима.
- Что-то не так? – Встревожился Климов.
Изольда озабоченно покачала головой, но ничего ему не ответила. А Снежку спросила, с явно фальшивой бодростью в голосе:
- Куда вы теперь?
- К Лике, наверное. – Неуверенно произнес Вадим, и Снежка отчаянно замотала головой.
– Не хочу!
- И я не хочу. – Кивнула Изольда. – Может быть, ко мне поедем? Мне кажется, тебе сегодня лучше ночевать у меня.
- Зачем это? – Дико взглянула на нее Снежка.
- Просто, чтобы не оставаться одной. Ни тебе, не мне.
Изольда сделала шаг и встала перед Снежкой, лицом к лицу, как будто закрывая ей пути отхода. Девушка не видела ничего, кроме огромных, притягательно сверкающих темных глаз. Голос Изольды снизился до ласкового въедливого полушепота.
- Поедем! – Мягко уговаривала Изольда. – Посидим, поболтаем, вспомним Артема. У меня хорошие травы есть, будем пить чай. Вам с малышом будет очень полезно. Помнишь, я портрет Артема рисовала? Тебе не дала тогда посмотреть, сказала, что не закончила еще. Вот и посмотришь его. И другие картины покажу. И не только картины. Ну, поедешь?
В ушах возник легкий мелодичный звон, заглушивший все звуки, кроме этого голоса. Голова слегка кружилась, а перед глазами стояли радужные круги. Почти автоматически, Снежка кивнула.
- Вот и умница! – Облегченно вздохнула Изольда. И, не давая ей опомниться, обняла за плечи, мягко, но настойчиво увлекая за собой.
- И я с вами, можно? – Спросил Вадим, но Изольда качнула головой.
- Ты поедешь с ребятами к Анжелике.
- Вот еще! Почему?
- Потому, что ей тоже сейчас нужна поддержка, а здесь я справлюсь сама.
- А мое мнение, что, уже не учитывается? – С легкой обидой спросил Климов.
- Сегодня – нет. – Твердо ответила Изольда. – Еще вопросы?
Вадим вздохнул и покорно поплелся к воротам.
За оградой их ждали Кравцовы с Кириллом. Алиса обеспокоенно заглянула Снежке в лицо.
- Как ты?
- Ничего... – Снежка поежилась от ветра. – А где Мишка?
Ребята переглянулись.
- К Карине поехал. – Ответил Кирилл с непривычной серьезностью. – У нее сегодня концерт... Телефон отключил. Боимся, не натворил бы чего... Он ведь поверил, что ты не придумала тогда, ну, про Карину. Что она виновата.
- Я не придумывала! – Возразила Снежка и, изо всех сил собираясь с мыслями, попыталась максимально подробно пересказать услышанный в коридоре разговор. Вадим с сомнением покачал головой.
- Ну, ты же не знаешь точно, о чем шла речь.
- Что мы думаем, если рядом с нами – провидица. – Вдруг сказала Алиса. – Изольда, скажите вы! Смерть нашего друга – несчастный случай, или... не совсем?
Изольда, не замедляя шага, покачала головой.
- Вся наша жизнь – сплошной несчастный случай. Так должно было случиться – и случилось. Кого теперь винить? Зачем? Я сама больше всех виновата. Если бы я не уехала, была рядом...
Она сокрушенно вздохнула и пошла быстрее.
Волей-неволей им пришлось удовлетвориться этим недосказанным ответом.
***
Была ли это сила гипноза, или просто в стрессовом состоянии ей было легко управлять – Снежка не знала. Она смертельно боялась Изольду, боялась оставаться с ней наедине, и, тем более, оставаться на ночь в ее доме. Изольда казалась ей опасной и для нее самой, и для ее ребенка. При этом Снежка покорно шла вслед за ней по заснеженной к вечеру улице. Проводила садящихся в автобус ребят долгим отчаянным взглядом, почему-то надеясь, что ее окликнут, не оставят здесь. Но все смотрели спокойно, даже Алиса.
Снежка ощущала себя бедной девочкой из сказки, которую злая колдунья чарами заманивает в свой замок. Только некоторое время спустя она робко спросила:
- Куда мы?
- В метро. - Пожала плечами Изольда.
- Вы пользуетесь метро?! - Удивилась Снежка и тут же испытала неловкость за свое удивление. - Простите, я просто подумала... мне казалось, что тут у всех машины...
- Ну, для кого-то метро все-таки построили! - Резонно ответила Изольда. - Да, пользуюсь. Очень редко. Только когда выхожу из дома. - Изольда оглянулась на Снежку и добавила с долей самоиронии в голосе. - Знаешь, я вообще домоседка. Двадцать лет в Москве живу - в трех улицах заблудиться могу! Правда, правда! Были уже такие случаи. К счастью, давно. Потому, что уже несколько лет я даже работаю дома. Вот как хорошо я устроилась!
Изольда подмигнула с довольным видом и Снежка невольно улыбнулась.
- Да, а машины есть, кстати. Целых две штуки. Только я водить не умею, и не люблю. Вот и ржавеют в гараже. Одну, большую, белую, забыла, как называется, мне еще в девяносто девятом подарил шведский посол... я лечила его дочь, а вторая... нет, не помню! Не запоминаю я глупостей!
- Лечили?
- Ну, да, а что?
- Ничего, просто... Я при каждой встрече о вас что-то новое узнаю. То вы астролог, то медиум, то гипнотизер. А теперь, оказывается, еще и целитель?
- Нет! Почему ты так решила?
- Ну, вы же сами сказали.
- Что я сказала? Лечить можно по-разному. Целители лечат травами. Или заговоренной водой. Или чем-то еще. А я думаю: человека может вылечить только человек. Так у нас запрограммировано где-то, что ни одна болезнь не дается нам отдельно от силы, позволяющей с ней справиться. Если ты рядом с человеком, которому плохо, и который любит тебя... Ты сидишь, гладишь его по голове, и ему становится легче, это - тоже лечение. Да, любовью можно вылечить! Это - не метафора. Я видела это множество раз.
- И вы лечите любовью? Вы что же – любите всех?
Изольда усмехнулась.
- Я что – святая? Нет, конечно! Как и у каждого человека, у меня свои пристрастия. Кто-то симпатичен, кто-то – наоборот. Но все это отходит на задний план, если знаешь, что можешь помочь человеку, спасти его! И, наоборот, горько, когда не можешь. Вот, как с Артемом.
- А что Артем?
- Не надо было мне в Америку лететь, вот что! Я бы его защитила.
- Но вы же сами говорили. – Возражала Снежка. - Там, в Петербурге. Говорили, что против судьбы не пойдешь.
- Мало ли, что я говорила!
- Вы знали, что это случится, да?
- Нет. Что именно это – не знала.
- Тогда... – Снежка грустно усмехнулась. – Зачем оно вообще, предвиденье ваше? Какой от него толк?
- Иногда я сама себе задаю этот вопрос. И до сих пор не знаю ответа. Мне часто сняться странные сны, Взрывы, пожары, бомбардировка мирно спящих городов... И я просыпаюсь, и не знаю, что это было, или что будет и когда это будет. Куда бежать, и кого предупреждать.
- Наверное, это очень страшно. – Сочувственно кивнула Снежка.
- Да нет. То есть, не очень. – Поправила себя Изольда. – К этому можно привыкнуть. Убедить себя, что это неправда, ошибка. Самый страшный сон я в детстве видела. Когда еще училась в школе. Я полночи от него плакала, вся подушка вымокла тогда!
- Что же это было? Смерть какого-то близкого вам человека? Да?
- Наоборот. Очень веселый праздник. Свадьба моей лучшей подруги, той, с которой мы с первого класса сидели за одной партой. Она выходила за человека, который был мне дороже всего на свете. Они были такие счастливые там, во сне, что я сразу поняла – так и будет. Это и было самое страшное.
- Вы любили его? – Осторожно уточнила Снежка. Изольда не ответила, словно не расслышала вопроса.
- Я так громко плакала, что разбудила его. Он пришел ко мне, присел на постель и стал расспрашивать, в чем дело и кто меня обидел. «Скажи!» - говорил. – «Я любого за тебя убью!» . А я молча обнимала его, потому, что не знала, что ответить.
- Подождите... Я не поняла. А как он оказался в вашей спальне?
- А его спальня была рядом с моей детской. Он проснулся и услышал, что я плачу.
- Вы в одном доме жили? – Удивилась Снежка.
- Ну, да. – Ответила Изольда так, словно ничего особенного в этом не было. – Я в ту ночь заставила его поклясться, что он всегда будет меня любить, и мы никогда не расстанемся. Он обещал. И не сдержал обещания. Конечно, это можно понять – он ведь обещал маленькой девочке, к которой, к тому же, относился, как к маленькой сестренке. Но предавать все равно было нельзя! Нельзя!
Изольда со вздохом вытерла со щеки мокрую каплю. Дождя уже не было. Видимо, растаяла случайная снежинка.
- Я говорила ему: не женись! Никогда! Он обещал.... Несерьезно, конечно.
- Он действительно женился на вашей подруге?
- Женился. Теперь у них уже взрослые дети.
- А вы?
- А я до сих пор не могу простить. Столько зла мне сделали... Ты не представляешь. Сколько раз меня хотели убить, уничтожить, сделать мою жизнь невыносимой. Обо всем забыла, всем простила, а ему... ему вот не могу!
- А вы говорили ему, что любите его? Ну, перед его свадьбой? Вы что-нибудь пытались сделать?
- Нет. А смысл? – Она пожала плечами. – Я сама тогда была уже замужем.
- Выходит, вы его уже не любили, раз вышли за другого? Или просто знали, что он вашим не будет?
- Знала. Но дело не в этом. Это он приказал мне выйти замуж. Если бы он приказал мне броситься живой к огонь – я бы тоже сделала это, не задумываясь.
Снежка не понимала, как такое можно приказать. Она вообще мало что понимала у Изольды, и, мало помалу, снова начала беспокоиться. Изольда словно бы не замечала ее состояния и болтала с ней, как с подругой. И это тоже было странно и совершенно не похоже на Изольду.
- Ты Арика помнишь? Ну, Юсупова! Ты же на выставку его картин ходила. Ну, вот, мы с ним дружили. И довольно долго. Это он мне как-то сказал, что прыгнуть в огонь по приказу любимых глаз - высшее счастье для любого человека. Такой романтик! Однажды за что-то на меня обиделся... я уже не помню, так чуть с моста головой вниз не сиганул. Представляешь? Очень хотел, чтобы я замуж за него вышла, чудак!
- А с вашим первым мужем что случилось?
- Не с первым, а с единственным. К счастью! Ничего особенного. Развелись, и все. Мы совершенно не подходили друг другу. А Арик... У него папа татарин был, а мать, кажется, молдаванка. Горячая южная кровь, в общем. Я сама, конечно, армянка. Понимаю, что это такое. Но временами с ним было сложно. Однажды мы с ним уехали на месяц на юг. Меня уговорили в кино сниматься... он же и уговаривал!
- И как фильм назывался?
- «Таинственная сила». Про девушку-экстрасенса. Ну, какая из меня девушка, в мои-то годы! Тем более, экстрасенс!
- Не помню такого фильма.
- Надеюсь, что он вообще не вышел. – Изольда неожиданно лукаво улыбнулась. – Тебе одной скажу: я им диски портила. С рабочим материалом.
- Как – портила? Зачем?
- Просто руку на контейнер клала – и ни один диск из него уже не работал. Они понять не могли, в чем дело, а я делала такие честные-честные глаза. – Она расхохоталась. – Потом перестала... Люди ведь не виноваты, что мне артисткой быть не хотелось, они работают! Да... о чем это я? А! Арик! Он там от меня не отходил, к любому на съемочной площадке дико ревновал, мне даже неудобно было. Там, во дворе дома, где мы жили, мальчишки по вечерам гоняли мяч. И однажды он у них застрял на дереве, высоко. А мы шли как раз мимо. Ну, я упала с этого дерева, и ногу вывихнуть умудрилась.
- Вы что, полезли за мячом?
- Конечно. Говорю же тебе – шла мимо. Арик меня на руках носил... в буквальном смысле слова. Врач местный сказал – неделю надо лежать. Какие-то там разрывы, кровотечения внутренние, не знаю... Ну, я столько себе позволить не могла: у нас же съемки. Сказала, что я завтра встану. Врач засмеялся, не поверил, ну, а Арик то знал меня! Знаешь, что он тогда сказал? Что лучше бы я месяц лежала, тогда он мог бы за мной ухаживать. Ну, не псих?
- По-моему, не псих... – Покачала головой Снежка. – Он просто хотел быть вам нужным, это нормально. За что вы все-таки его прогнали?
- Ты и об этом знаешь?
- Слышала.
- Он от жены ушел, она страдала. Наверное, винила в этом меня. А я и не знала ничего – мне чужого не надо! Когда мне про нее рассказали, решила – надо заканчивать. Нет, я не хотела так резко. Думала поговорить с ним, убедить как-то. По человечески, понимаешь? Не вышло! – Она вздохнула. – Пришлось просто запретить ему приходить, категорически, раз и навсегда.
Она помолчала.
- Как ребенок, плакал! А из-за чего? Я ведь дружить с ним не отказывалась! Только семью из-за этого зачем разрушать?
За разговорами Снежка не заметила, как они спустились в метро. Лишь когда в лицо дохнул теплый упругий ветер, она обернулась к Изольде.
- Отпустите меня. Пожалуйста.
- Я думала, ты все поняла. – Нахмурилась Изольда. – Так будет лучше.
- Зачем я вам? Я же помню, я с первого взгляда вам не понравилась.
- Кто тебе сказал? – Возразила Изольда. – Мне просто жаль тебя было. Я же видела, что такая жизнь – не для тебя. И сейчас я просто беспокоюсь за тебя. И за твоего ребенка.
- Я сама о нас позабочусь! – Решительно сказала Снежка. – Пожалуйста, можно я поеду домой? Я не хочу к вам, правда.
Изольда некоторое время молчала, словно колеблясь.
- Ну, что ж. – Наконец вздохнула она. – Насильно я никого не удерживаю. Если уверена – иди.
- До свидания! – Торопливо кивнула Снежка. – Спасибо вам за все!
- Подожди. Возьми хотя бы это. – Изольда держала в протянутой руке узкую полоску бумаги с написанным на ней телефонным номером. – У меня в доме восемь телефонов. Этот стоит там, где я сплю. Если что-то пойдет не так, если, скажем, ты себя плохо почувствуешь – позвони обязательно, в любое время. Зря ты отказалась провести эту ночь у меня, так мне было бы спокойнее. Но обещай хотя бы позвонить.
- Конечно, обещаю! – Торопливо закивала девушка. Ей казалось, что она чувствует – с каждым шагом, удаляющимся от Изольды, ей становится легче и дышится вольнее. Перед тем, как прыгнуть в поезд, она разорвала переданную ей записку на мелкие кусочки. И уже оборачиваясь, чтобы швырнуть их в урну, увидела, что Изольда стоит на платформе и смотрит ей вслед. Она наверняка видела то, что сделала Снежка, но ничего не сказала. Только тяжеловатый магнетический взгляд впился в спину и Снежка ощущала его почти до самого дома.
-
***
Она заснула, как убитая, но посреди ночи проснулась. Начались острые, тянущие боли и, теряя сознание, она еще смогла сама набрать «03», а вот дверь взламывали с помощью соседей. Проснувшись, она не сразу поняла, что находится в больнице, что бело-голубые гладкие стены – не болезненная галлюцинация, сочиненная воспаленным мозгом.
Снежка не знала, сколько времени она спала тяжелым, болезненным сном. Как в бреду, перед глазами сотнями проходили различные картины и лица. Она снова видела себя танцующей на сцене, и рядом был Артем, и Кторов простой и доброй улыбкой улыбался ей из зрительного зала. Потом они будто бы ходили с Алисой по магазинам, перебирали стопки детского белья и подруга говорила, улыбаясь, что у Снежки очень красивый и аккуратненький животик и сама она – просто красавица. Тут же ей грезилось, что она у зеркала примеряет свадебное платье, Артем накрывает ее голову пышной фатой, а она со смехом гонит его, напоминая, что видеть невесту до свадьбы – плохая примета. Маленький розовый носик выглядывал из кружевного конверта, и Снежка понимала, что это – их сын, что он уже родился.
Мальчик подрастал, все больше становясь похожим на Артема. Очаровательный крепыш с мягкими темными локонами гулял с мамой в парке, держась за ее руку и доверчиво смотрел на Снежку снизу вверх доверчивыми зелеными глазами. Потом к ним торопливо подбегал Артем, подхватывал смеющегося сына на руки и уносил. Снежка шла за ними, потом бежала, и все никак не могла догнать. Густой туман вставал между ними. Снежка кричала, звала, и, в конце концов, Артем обернулся. Не сбавляя шага, он помахал ей рукой, и, улыбаясь, сказал что-то. Голоса слышно не было, он тонул в вязком тумане, словно в одеяле. Снежка по губам разобрала: «Спа..си.. бо». «За что спасибо?! Куда вы уходите?!» - Хотела крикнуть она, но голоса не было, а ноги переставали слушаться. Она чувствовала, что теряет опору под ногами и падает, падает, так долго падает, словно летит в бесконечность.
Вся в поту, с затаенным ощущением страха, Снежка открыла глаза и увидела склонившееся над ней озабоченное лицо медсестры.
- Очнулась? Погляди сюда!
- Где я? Что со мной? – Слабо спросила девушка.
- Совсем не помнишь? Теперь то уже ничего, можно сказать. Все хорошо. Слава Богу в себя пришла. А то жених каждый день приходил, беспокоился. Посмотри, что оставил.
Снежка повернула голову, и увидела на тумбочке золотые, сияющие мандарины. Точно такие же Артем приносил ей в поезде, когда она болела. Сам чистил, и выжимал ей в рот сок из упругих пахучих долек.
- Артем! – Счастливо выдохнула она и тут же поняла, что он приходить никак не мог. Значит, Мишка?
- Как.. как он выглядел? – Спросила она у медсестры.
- Красивый парень! – Охотно ответила та. – Высокий, плечистый. Еще женщина с ним, родственница, наверное. Брюнетка со жгучими глазами.
- Вадик и Изольда! – Вздохнула Снежка разочарованно.
- Что, брат, наверное? – Понимающе кивнула медсестра. – А ты жениха ждала? Не переживай, придет и он. Может, ему сейчас тяжело тоже?
Снежка не поняла последнюю фразу, не обратила на нее внимания. Вспомнив, обеспокоенно спросила:
- А мальчик? Где мой мальчик?!
- Какой мальчик?! – Испугалась медсестра. – Ты что, бредишь опять? Сейчас врача позову!
- Не надо! – Снежка удержала ее за руку. – Я про ребенка своего спрашиваю, все ли с ним в порядке?
- А, про ребенка... – Протянула девушка, старательно отводя глаза. – А ты думаешь, это мальчик был?
- Был?! – Еле слышно прошептала Снежка. – Значит...
- Да не переживай так! Случается, что же делать? Ты молодая, здоровая... Вон, замуж даже выйти еще не успела.... Будут у тебя еще дети, как время придет, слышишь? Все будет у тебя. Бог лучше знает. Значит, рано тебе еще было мамой становиться...
Снежка и слышала, и не слышала, отвернувшись к стене. Одна мысль, не давая покоя, билась в подсознании: «Артем! Прости меня! Я ничего не сохранила! Ничего....»
***
- Пришли твои родственники. – Медсестра тормошила Снежку за плечо. – Иди, спустись к ним.
Девушка с трудом открыла глаза. Ничего не хотелось, даже вставать.
- У меня голова кружится... – Протянула она. – А им сюда нельзя?
- Им-то можно! Тебе нельзя. Еще день так пролежишь – совсем раскиснешь. Вставай, тебе давно пора ходить.
Спускаясь по широкой лестнице, Снежка издалека увидела на невысокой банкетке Вадима. Он был один. Рядом лежала сетка с мандаринами, как две капли воды похожи на те, что уже несколько дней тихо засыхали в Снежкиной палате.
Климов вскочил с таким испуганным лицом, будто ждал президента.
- Привет, жива? Господи, какая ты худая! В застой такие цыплята были – синие, с трясущимися лапками. Ну, вылитая ты сейчас! Прости, я, наверное, не то что-то говорю?
Он посмотрел на Снежку, и растерянно умолк. Потом заговорил снова, быстро, с преувеличенным оживлением, отводя глаза в сторону.
- Я тебе там котлеток принес, сырников... Тут диеты, наверное, а тебе сейчас.... Постой, где же они? А, вот! Остыло только все.
Он пытался не глядя вложить ей руки какие-то банки и контейнеры, но она отстранялась, и он со вздохом отложил их в сторону.
- Спасибо, Вадик. Ты один?
- Иза к врачу какому-то зашла. У нее же везде знакомых – как грязи. И ты не думай, что ребята за тебя не переживают! Просто Иза сказала, что нечего тут всем толкаться, а то бы они... Ты не думай!
Она ни о чем не думала, ей было все равно. К горлу подступил тяжелый комок и она, обняв Вадима, тихо и горько заплакала. Ноги подкосились от слабости, и Вадим осторожно опустился с ней на кожаную поверхность диванчика. Девушку трясло, как отбойный молоток, а Климов осторожно гладил ее волосы и плечи и его руки тоже дрожали. Он, конечно не мог знать, что это были первые слезы за несколько дней и именно те слезы, без которых просто нельзя было уже обойтись, но молчал, даже не пытаясь утешать. Просто ждал. Просто был рядом. Права была Изольда – Вадим умел быть рядом. Проявлять доброту, не навязываясь, и не раздражая. Это дано не каждому.
Снежка не знала, сколько прошло времени. Когда наконец она смогла отвести мокрое лицо от твердого плеча Климова, рядом сидела Изольда. Никто не слышал, как она подошла, и как давно сидела здесь, не сводя с них внимательного взгляда.
Снежка вытерла слезы, и отодвинулась от Вадима. Плакать при Изольде было неловко.
- Показатели в норме, так что, завтра тебя выпишут. – Даже не поздоровавшись, будничным тоном объявила Изольда. – Вадик тебя заберет, или еще кому сказать?
- Сама доберусь.
- Вот этого лучше не надо! – Испуганно возразил Вадим. – Тебе еще минимум неделю отлеживаться надо.
- Ничего. – Изольда протянула руку и коснулась Снежкиного плеча. – Все обойдется. Я буду рядом.
Снежка всхлипнула.
- Скажите... Если бы тогда... Если бы я вас послушалась, все было бы по-другому? И мой ребенок был бы жив?
Вадим поднялся и отошел к окну, нервными движениями одергивая рубашку. Прежде, чем он отвернулся, Снежка успела заметить на его лице гримасу боли.
Изольда грустно покачала головой:
- Не знаю. Теперь уж скажу: все было плохо, очень. Он слабенький был... Конечно, я бы сделала все возможное. Но гарантий не было.
- А шанс? Шанс был?!
- Возможно.
С запинкой, словно нехотя произнесла она это короткое слово.
- Но вы же ведьма! Вы маг! – Снежка говорила с обидой, не выбирая слов. – Мишка говорил... и все говорили – вы все можете! Почему же вы его не спасли? Ведь вы могли меня заставить с вами поехать, даже если я не хотела. Я знаю, что вы могли!
- Иза! Иза, она несерьезно! – Торопливо заговорил Вадим, видя, как брови Изольды постепенно поднимаются ко лбу. – Не обижайся.
- Не имею привычки обижаться на детей. – Сухо сказала Изольда, останавливая Климова успокаивающим жестом руки. – И стараюсь ни к чему никого не принуждать. У каждого человека должен быть выбор. Я не Бог, чтобы решать за всех, кому и как будет лучше! Я помогаю, где могу, но это не значит, что я могу все!
Она выдохнула воздух и повернулась к Вадиму.
- А что это за Мишка называет меня ведьмой?
- Кторов, наверное! – Улыбнулся Вадим. – Да ты сама себя так называла, чего же обижаться?
- Одно дело – сама, другое... Ладно, с ним я еще поговорю! Он у меня узнает, как пугать мною детей!
Она благодушно улыбнулась и, порывшись в сумке, присела на корточки перед Снежкой.
- Тебе нужно больше доверять людям. – Заговорила она мягко, взяв руки девушки в свои. – Понимаю, этому непросто научиться. Когда-то, очень давно, я тоже никому не доверяла. И один хороший человек дал мне это. Возьми, быть может, пригодится и тебе.
Снежка ощутила в ладони прохладную тяжесть и опустила глаза. При свете коридорных ламп блестел гладкий, шлифованный камень. Непрозрачный, светло-розовый. Снежка никогда не видела такого.
- Что это?
- Считай, что индикатор. Он помогает распознавать истинные намерения людей.
- Каким образом?
- Придет время – узнаешь.
- Что, снова магия? – Снежке захотелось отшвырнуть камень, но Изольда сжала ее пальцы.
- Понимай, как хочешь, только при себе держи.
Изольда встала.
- Ну, что, пора прощаться? Будь счастливой!
- Вы так говорите, словно мы больше не увидимся.
- Как чувствую, так и говорю.
- Вы же сами сказали, что будете рядом.
- Да, конечно. Если ты захочешь.
Она сказала это равнодушно, словно не сомневалась, что этого не будет.
Ушла, кивнув на прощание. Снежка долго смотрела ей вслед. В зажатом накрепко кулаке пульсировал теплом розовый камень. Может быть, он отражал удары Снежкиного сердца.
***
А Вадик Климов скоро помирился со Светланой. Снежка так и не узнала – почему. Ведь этого разговора она слышала.
За дверью больницы Изольда неожиданно остановилась.
- Подожди, Вадим! Я хочу тебе что-то сказать.
- Я тоже!
- Подожди!
- Нет! - Вадим широко улыбнулся. - Сначала я, хорошо? Потому, что мне это не так-то просто.
Он подошел к своей машине и, выхватив с сиденья букет пышных белых роз, протянул их Изольде.
- Это в честь чего, интересно? - Прищурилась она.
- Сейчас объясню!
- Не трудись. Знаю я, что ты хочешь сказать.
- Да? Что ж, очень хорошо!
- Чего уж лучше! - Она насмешливо вздохнула. - Еще один сумасшедший! Этого я и боялась!
- Боялась? - Удивился Вадим. - Чего?
- Того, что все вот этим кончится! Я же тебя предупреждала, помнишь? Не создана я для романов! А ты?
Он молча опустил голову.
- Ну, я, конечно, сама виновата. Не надо было мне так с тобой... Беседы вести за жизнь, в жилетку плакаться. Это ведь совсем не в моем стиле.
- Знаю. Но это судьба, Изольда!
- Судьба? Да что знаешь о судьбе? Глупый мальчик! Ты хотя бы знаешь, сколько мне на самом деле лет? Ты мог бы быть моим сыном!
- Ну, не надо преувеличивать!
- Я не преувеличиваю. Если бы мой сын остался жив, ему было бы примерно столько же, сколько тебе.
- Ну, и что? Изольда, я люблю тебя! Так, как в жизни раз только любят. Поверь, твои беседы нипричем вовсе! Знаешь, когда это началось? С того концерта, когда ты вместе с Артемом вышла на сцену. Ты была в тот вечер ослепительной, недосягаемой! Я подумал: вот, за таких женщин в прошлые века воевали! А потом мы поехали к тебе. И ты пела одна, для нас. Песни на собственные стихи. И одна песня была печальнее другой! И в каждой говорилось про одиночество сильной женщины!
"Ты в сердце у меня,
А сердце не обманет...!"
Вот, с того дня ты в сердце и у меня тоже!
- Теперь, кажется, ты преувеличиваешь.
- Подожди, Иза, не перебивай меня! Ты не представляешь, как долго я не мог решиться сказать тебе все это! Ты пела, и смотрела на Гуриева. А мне казалось, что ты поешь мне. Я понял: за такую женщину, за одну ее улыбку, не жалко и умереть!
- Дурак! - С горечью сказала Изольда. - Ищи ту, с которой жить захочется, а не умирать!
- А я искал. Я тогда уже встречался со Светкой. Она мне нравилась, она была понятная, своя, а ты... недосягаемая, как горная вершина! Волшебница с взглядом императрицы. Я подумал: кто я, а кто она? Нет, я ее не стою. Я ее даже понять, постигнуть, и то не могу! И я решил, что самое разумное - молчать.
- Теперь, выходит, что-то изменилось?
- Да. Теперь мне уже все равно. Ни о ком, кроме тебя, я не могу думать! Не думай, я все понимаю. Я не звезда, мне далеко до Гуриева. И до твоего любимого армянина, но.. Поверь, я для тебя... за тебя... Все, что ты хочешь!
- Армянина не трогай!
- Я так и знал, что мужа своего ты все-таки любила.
- А, ты про Тиграна? Да нет, успокойся, никого я не любила! Я уже говорила тебе об этом.
И добавила, помолчав.
- Ко мне твоя Светлана приходила! Ты знаешь, она на полном серьезе считает, что я тебя приворожила! Ворвалась, как в крепость! Сражаться за свою любовь со злой колдуньей!
- Вон в чем дело! Она... обидела тебя?
Изольда покачала головой.
- Меня обидеть трудно! Она просто очень волновалась, но я ее успокоила. Я сказала: "Ни о чем таком он со мной пока не говорил. Заговорит - выгоню!"
- Изольда!
- В общем, так, Вадим! Больше не приходи ко мне. Никогда. Не обижайся. Ты ни в чем не виноват. Ты очень хороший мальчик, и много помог мне в последние дни. Правда. Но губить тебе жизнь я не хочу. И не буду!
Он понял - его отвергают. И что возразить против этого ничего было нельзя. Изольда с минуту молча смотрела на него, потом положила цветы на крышу автомобиля. Словно точку поставила.
- Иза... Возьми хотя бы цветы!
- Зачем? - Она пожала плечами. - Мне каждый день присылают десятки букетов и корзин. С письмами, визитками, ярлыками. Хочешь, чтобы твои розы затерялись в этой общей куче?
- Нет...
- Тогда подари их Свете! - Посоветовала Изольда. - Для нее они будут самыми долгожданными и единственными!
Поколебавшись, она привстала на цыпочки и коснулась губами лба Вадима.
- Прощай, Вадик! Будь счастлив!
Она уходила, как сон, как несбывшаяся мечта. Растворялась в редких снежинках и длинные, тяжелые серьги скользили в зимнем воздухе. Видимо, Изольда очень любила эти серьги, раз надевала их буквально подо все. Уходила, как допетая песня, и Вадим понимал: это конец. Пытаться остановить - бесполезно.
...Ты, быть может, хороший,
Но не тот, кого жду.
Ворожи - не ворожи,
В небе звездочка погасла,
Что свела тебя с ума -
Зла на сердце не держи
Не ломай сирень в саду,
Не ищи меня напрасно.
Видно, не твоя судьба я,
Ворожи - не ворожи.
***
Белая пороша замела лужайки парков, и клумбы словно уснули летаргическим сном под этим равнодушным снегом. Пока Снежка лежала в постели, промозглая осень успела смениться зимой – на скамейках в аллеях даже встречались сугробы, пока еще небольшие и пушистые. Яркое зимнее солнце пучками бриллиантовых огней отражалось от заиндевевших веток. У корзин для мусора шумливо возились воробьи, откуда-то доносились детские голоса и смех.
Снежка шла знакомыми улицами и не узнавала их. Все эти звуки, огни, запахи были частью общей жизни, в которой ей места уже не было. Она не ежилась от обжигающего ветра, не вздрагивала, когда на лицо и шею, которую не могла защитить слишком легкая осенняя курточка, падали колкие снежинки. Ей было уже все равно.
В глубине души хотелось перемотать все последние события, словно кинопленку, и оказаться в своем родном маленьком городке. Снова стать маминой Белоснежкой, ждать ее после ночного дежурства дома, в маленькой комнате, где на полочках любимые книжки со стихами и фарфоровые статуэтки. Заваривать чай в пузатом фаянсовом чайнике, раскладывать по вазочкам густое вишневое варенье. Поступить после школы в медицинский институт и просиживать вечера над конспектами лекций. Зубрить с подругами латинские глаголы, бегать в киношку, и шоу-бизнес видеть исключительно на экране телевизора.
Если бы можно было стереть все тяжелые воспоминания, как неправильное уравнение со школьной доски! Вернуть все обратно, и отказаться идти в выпускную ночь в гостиничный ресторан! Только нет в жизни сослагательного наклонения. И никуда не денешь из памяти ощущение теплой и крепкой руки Артема, затягивающей ее на площадку вагона под изумленные вскрики бывших одноклассниц... И живое влажное дыхание моря... И тонкий запах розовых лепестков на подушке... Огонь жаркого танца, торжественное скрещение рук над волнами на палубе, вкус солнечного поцелуя, звуки гитары и добрые, с легким лукавым прищуром, зеленые глаза.
Все было и исчезло, пронеслось, как сон. Она снова была одна в пустом и холодном мире. Более одинокая, чем до встречи с Артемом. Хотя бы, потому, что теперь она знала, что могло быть по-другому. И забыть об этом уже не могла.
- Ты же обещал слепить мне снеговика! – Сквозь слезы шептала Снежка. – Обещал научить меня писать песни, и кататься на коньках! Теперь есть снег, есть зима... Где же ты, Артем?! Зачем ты заставил меня поверить в то, что я не такая, как все, что я что-то могу и что-то значу? Твои ребята переживут все это... У них есть привязанности, друзья... есть то, чем им нравиться заниматься... А у меня, кроме тебя, никого на свете нет, и совсем ничего не надо!
Она ушла из больницы рано утром, когда красный диск солнца еще не поднялся над безлистыми вершинами деревьев. Шла, не разбирая дороги: у нее больше не было цели. В Мишину квартиру возвращаться не хотелось. Еще меньше хотелось звонить маме, расстраивать ее, да это и трудно было бы сделать. Уходя, она оставила в тумбочке свой отключенный мобильный телефон. Оставила специально, предчувствуя, что музыканты будут ее искать. Ей никого больше не хотелось видеть, ни с кем не хотелось разговаривать. Не было даже слез. Как будто сердце превратилось в камень, от которого волнами расходился холод, и все внутри тоскливо сжималось.
Но ощущение чуда еще жило в глубине отрешенного сознания. Дважды за этот бесконечный день она догоняла незнакомых людей, которые издали казались ей похожими на Артема и дважды растерянно опускала глаза, увидев незнакомое равнодушное лицо.
Она шла мимо тумб, с которых еще не успели снять афиши, возвещающие о предстоящем концерте группы «Луч». Подходила к маленьким газетным киоскам и сквозь стекло смотрела на передовицы с фотографиями Артема – на этой неделе тема гибели популярного певца, поэта и композитора прямо на сцене была самой обсуждаемой для столичной прессы, затмив даже политику. Гуриев был прав – пришел день, когда его имя было буквально у всех на устах и порождало десятки самых невероятных версий. Снежке вспомнилось, как часто Артем в разговоре намекал, что скоро уйдет, а она сердилась на него за столь мрачные шутки. Но если Изольда, утверждавшая, что видит в нем особую силу, была права? Вдруг он действительно что-то предчувствовал? И ее, как мог, старался готовить? А она не хотела слушать и понимать. Да и как к такому можно быть готовой?
Зимние дни недолги. Хмурый сероватый вечер застал Снежку в парке. Она сама не понимала, как ноги принесли ее именно сюда – на место, которое они давно облюбовали с ребятами для своих прогулок. Получалось, она прошла пешком ни один район, но совершенно не чувствовала усталости. Чувств вообще не было, они атрофировались все, кроме щемящего, тоскливого холода в груди, с которым ничего нельзя было поделать.
Девушка пересекла детскую площадку, и без труда отыскала скамью, вокруг которой они в последний раз катались на роликах. Вот и дерево, о которое с разбега ударился головой Артем. Как она тогда перепугалась! Снежка погладила холодный шершавый ствол. и прикрыла глаза. Ей на миг показалось, что сейчас Артем положит ей руку на плечо, и, дождавшись, пока она обернется, с улыбкой разотрет пальцами тяжелую вишневую каплю на виске и, подмигнув, скажет: «Не о чем беспокоиться, Снежок! Это обыкновенная ссадина». Ей даже казалось, что она чувствует за спиной чье-то дыхание. Но проходили минуты, и ничего не случалось.
Усталость нахлынула внезапно, вместе с глубоким безразличием. Тело как будто потяжелело, и девушка медленно опустилась на запорошенную снегом скамью. Руки и ноги болезненно заныли, их сводило от усиливающегося к ночи холода. Но Снежка не шевелилась, и ее тело постепенно теряло чувствительность. На неприкрытые волосы падал снег, не торопясь таять. Она не знала, сколько прошло времени, но внезапно почувствовала, что погружается в сон, похожий на забытье. В глубине души она понимала, что, скорее всего, не проснется больше, но эта мысль совершенно не пугала, напротив, казалась привлекательной. Поэтому появившийся неизвестно откуда яркий, слепящий свет ее совершенно не испугал. Она приняла его как знак, что все заканчивается, и очень скоро, может быть, она опять увидит Артема, и их малыша, и они будут вместе теперь уже навсегда.
Серебристая автомашина затормозила посреди площадки. Движение транспорта здесь было запрещено, но водителя это, видимо, мало волновало. Высокая женская фигура бесшумно выскользнула из салона. Женщина приглушила слепящий свет фар, смотрясь в боковое зеркальце, поправила укутавший голову шарф, и решительным шагом приблизилась к скамейке.
- Наконец-то! – Сказала она, присаживаясь рядом со Снежкой. – Я тебя с самого утра ищу. Хорошо, вспомнила, наконец, где вы любили тусоваться, и заехала наудачу. Ты жива?
Снежка нехотя приподняла замерзшие ресницы, и невольно дернулась, отодвигаясь. Перед ней сидела Анжелика Гуриева.
***
Появление здесь именно Анжелики казалось настолько невероятным, что Снежка оторопела.
- Что смотришь, как на врага народа? – Как всегда, Лика говорила сухо, почти без эмоций. – Если все еще боишься меня... из-за той сцены, в гостинице. Так я скажу тебе: зря. В тот день я просто была не в себе, обычно мне такое несвойственно. Ну, хочешь, я даже извинюсь?
- Не стоит. – Наконец выговорила Снежка. – Наверное, вы вели себя тогда правильно, но мне все равно, поверьте. Я давно об этом забыла.
- Тем лучше. – Лика приподнялась с места. – Вставай, поехали!
- Куда?
- Хотя бы, ко мне. Ты же не собираешься здесь ночевать?
Снежка покачала головой.
- Я никуда с вами не поеду.
- Ты с ума сошла? – В голосе Анжелики послышалось раздражение. – Ты хоть в курсе, какой ночью мороз?
- Мне все равно. – Равнодушно ответила Снежка. – Оставьте меня в покое, пожалуйста. Вам-то что?
Гуриева не ответила. Молча опустилась обратно. Порылась в сумочке, разыскивая сигареты.
- Уходите. – Повторила Снежка. – Зачем вы здесь?
- Ну, это общественное место, кажется? – Лика чиркнула зажигалкой. – Да уйду я, не беспокойся. Две затяжки сделаю – и уйду.
- Можете сидеть, если хотите. Мне все равно.
Закончив разговор этой фразой, Снежка вновь замерла, глядя прямо перед собой. Она ни на что не хотела обращать внимания, но Лика все еще что-то говорила, и ухо невольно разбирало ее слова.
- Ну, ты подумай! Всю жизнь мужа за курение ругала, а теперь вот сама! – Она усмехнулась. – Да, у Артема, светлая ему память, все-таки, была масса недостатков. Курение – это еще ерунда. Гораздо важнее, что он совершенно не умел разбираться в людях. Да-да, приближал к себе, кого ни попадя.
- Не говорите так о нем! – Не смогла удержаться Снежка. – Вы меня имеете в виду, да?
- В том числе, и тебя. – Согласилась Лика. – Знаешь, что он о тебе рассказывал? Снежка такая талантливая, такая добрая, отзывчивая, всегда по первому зову на помощь придет. Короче, просто какой-то ангел!
В голосе слышалась пренебрежительная насмешка, и Снежка невольно поверила.
- Он вам рассказывал обо мне?
- Конечно. И не раз. Уговаривал познакомиться с тобой поближе. Говорил, что более надежного друга не существует! Теперь я вижу, как он заблуждался! Впрочем, ему-то ты, может, и помогала. А вот мне помочь не хочешь.
- Вам?! - Недоверчиво изумилась Снежка. Такого поворота она совершенно не ожидала – Вы шутите? Какая помощь от меня вам может быть нужна?
- Мне не до шуток, знаешь ли! Столько лет моя жизнь была размеренной и спокойной. Один день был похож на другой. После рабочего дня я спешила домой, и знала, что издали увижу наши теплые желтые окошки. Я знала, что Гуриев, как всегда, разбросал по комнате свои бумаги, что на столе немытые чашки из-под кофе, а пепельница на балконе полна окурков. Что он обязательно будет рассказывать, как у него прошел день, жаловаться на расстроенные инструменты и легкомыслие аранжировщика, который опять скачал не ту программу для обработки музыки. Будет вытаскивать меня, зевающую, еле живую от усталости, из постели, чтобы срочно, сию минуту прочесть, пропеть и проиграть мне все, что у него там нарождалось и требовать моего искреннего восхищения. И от всего этого я была счастливой, потому, что сама выбрала такую жизнь и такого мужа!
И вот сегодня мне впервые предстоит войти в пустую, темную квартиру, где я останусь абсолютно одна. И фотографии Артема со стен будут следить за мной пустыми, мертвыми глазами. И сквозняк из форточки будет шевелить шторы, и шуршать его нотами, пугая меня в темноте до дрожи. Знаю, многие думают, что я сделана из железа. Может быть, и ты тоже? Только я живая, я такая же, как все люди! И я боюсь этой пустой, звенящей ночной тишины. Да! Как это не странно!
Она говорила высоким звенящим шепотом, и Снежка чувствовала, как от этих слов что-то щечуще содрогается у нее внутри. Она уже не могла сказать, что ей все безразлично. Сочувствие к этой сильной женщине с холодными глазами и грустной иронической улыбкой рождалось в ней, помимо ее воли.
- Если бы кто-то еще был со мной. – Задумчиво вздохнула Лика. - Просто молча сидел бы рядом, больше ничего. Хотя бы, и ты. Хотя бы, сегодня. Возможно, мне не было бы так тяжело и одиноко на душе.
Она бросила недокуренную сигарету и каблуком растерла окурок. Потом щелкнула в морозном воздухе застежкой сумочки и медленно поднялась.
- Прости, я что-то разоткровенничалась. Не думай, я не в обиде. У каждого – свои проблемы. И ты, разумеется, вовсе не обязана обращать внимание на мои. Прощай, Снежка. Извини, что я тебя отвлекла.
Она кивнула на прощание, и пошла к своей машине, так же уверенно чеканя каждый шаг.
- Подождите! – Крикнула Снежка ей в спину. Лика замерла, не оборачиваясь, словно раздумывала, не почудился ли ей этот оклик.
Снежка встала.
- Вам действительно было бы легче, если бы я сейчас поехала с вами?
При свете фар Лика молча смерила девушку долгим взглядом.
- Хорошо... Если вам в самом деле нужен хоть кто-то, и больше никого нет... Если я могу помочь, хорошо. Я поеду с вами, куда вы скажете. В конце концов...мне же все равно, что делать!
По-прежнему не говоря ни слова, Лика распахнула дверцу и помогла девушке сесть. Словно невзначай, чтобы освободить место, кинула на колени Снежки теплый плед. Торопливо обходя автомобиль, чтобы занять водительское место, она намеренно отвернулась к деревьям, чтобы Снежка не смогла заметить торжествующую улыбку, мелькнувшую на ее лице.
***
Михаил со вздохом прикрыл стеклянную дверь, за которой прямо под афишей с портетом Артема (похожие были развешаны по всей квартире), на маленьком диване сидела Снежка, обнимая плюшевую медвежью голову и устремив в пространство пустой, невидящий взгляд.
- Как думаешь, пройдет у нее это?
- Думаю, должно пройти. - Сдержанно ответила Анжелика. - Просто она сейчас... как бы это сказать... заморожена, что ли?
- Как снежная королева? - Пошутил Михаил без улыбки.
- Скорее, как белоснежка после отравленного яблока. Она сейчас в оцепенении, словно спит наяву. Думаю, это защитная реакция организма. Сколько на нее свалилось за последние дни, подумай сам! Может психика этой девочки все это выдержать и не сломаться? Она же ребенок совсем - верно Изольда говорила!
- Я понимаю. То есть, не понимаю. Это все так, конечно, и ее очень жаль, но... все же, как ты смогла...
- Взять ее к себе? Тебе это кажется странным?
- Да. Честно говоря, очень.
- А мне, представь себе, кажется странным, как можно было бы в такой момент от нее отвернуться. Когда я узнала, что она в больнице, у меня проснулось что-то вроде материнского инстинкта. Да-да, представь себе! Все у меня было в жизни: блестящая карьера, отличная квартира, муж-красавец. Только одного не было, как не просила у Бога - ребенка. Ну, вот, теперь он у меня есть. Этой девочке нужна сейчас мама. Или кто-то, кто заботился бы о ней, вместо мамы. А мне нужен кто-то, о ком могла бы заботиться я. Так что, кто из нас больше нуждается в другом - это еще вопрос.
- Я ведь все-таки пришел - Напомнил он не смело.
- Да. - Кивнула Анжелика. - Но ты не слишком спешил, Миша.
Горькая насмешка прозвучала в последних словах.
- Я ее люблю. - Неожиданно для себя сознался он и только тогда понял, насколько это правда.
Анжелика только кивнула, и этот кивок тоже показался ему насмешливым
- Я люблю ее! - Звенящим голосом настойчиво повторил он.
Повторял, думая, что ему не верят. Не могут ему поверить. И Снежка не поверит. После всего... после того, как он спокойно, и даже с лукавым интересом наблюдал за тем, как Артем ее соблазняет,
Слезы отчаянья и досады набежали на глаза.
И тогда он почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. И не сразу понял, что это Лика, железная Лика, пытается его по-дружески обнять.
В ее глазах было что-то совершенно новое. Что-то от той, давней девочки, похожей на Снежку, которая переписывала для него конспекты институтских лекций, и садилась рядом на семинарах, чтобы отчаянным шепотом подсказывать ответы. Такую Лику он не знал, и не видел уже много лет.
- Не горюй! - Сказала она тихо. - Вытащим твою Снежку... Оттает, вот увидишь!
.... Лика Гуриева, действительно, вытащила Снежку, выцарапала ее из состояния глубокой, все заслоняющей апатии, в состоянии которой Снежка ни с кем не говорила, ни на что не реагировала, не узнавала знакомых и, кажется, даже не вполне понимала временами, где она находится. Много дней она провела с ней вместе, терпеливо уговаривая съесть обед, умыться, или привести в порядок прическу. Она заваривала травяные отвары, выжимала и смешивала соки, отыскивала адреса психотерапевтов. Приводила ученых профессоров, и неуклонно выполняла все их рекомендации. Ночи напролет без сна сидела на диване, чтобы стеречь Снежкины кошмары. Брала билеты в кинотеатр, и вставляла в видеоплейер диски с забавными комедиями и романтичными мелодрамами, хотя по безразличному лицу Снежки нельзя было определить, видит ли она хоть что-то на экране. И она же, представившись подругой, успокаивала по телефону Светлану Петровну, пока Снежка наконец не нашла в себе силы для разговора с мамой. Не успела девушка начать разговаривать, как Лика уже придумывала ей десятки интересных занятий. Она учила ее рисовать эскизы, подсовывала книги по оригами и экзотической кулинарии, тянула то на курсы по вождению автомобиля, то на подготовительное отделение факультета иностранных языков. Как ребенка, водила за руку по музеям, выставкам, океанариумам, цирковым представлениям, пользуясь любыми средствами, чтобы хоть немного расшевелить и обрадовать девушку.
Позже Снежка много раз пыталась понять, как удалось Лике вернуть ее к жизни, и никогда не могла постигнуть этого до конца. Она твердо знала лишь то, что если бы Гуриевой не оказалось рядом – она бы не жила. На долгие годы Анжелика стала для нее самой близкой подругой, потому, что знала и понимала ее подчас лучше матери. И еще долго по любому вопросу, от выбора платья до того, что говорить журналистам, расспрашивающим ее об отношениях с Артемом, Снежка неизменно хотела первым делом посоветоваться с ней.
***
- Наконец-то!
Эта короткая фраза с большим облегчением вырвалась из груди Анжелики Гуриевой, как только она кинула мимолетный взгляд на парковочную площадку. Праздник высокой моды заканчивался, блестящих иномарок с каждой минутой становилось все меньше. Администраторы убирали декорации с опустевшего подиума, модели, облегченно вздыхая, расставались с неимоверно высокими каблуками. Только журналисты с телекамерами все еще толпились на залитом солнцем крыльце.
- Олежек, замени меня! – Шепнула Лика молодому человеку во фраке, и незаметно отошла в сторону.
Здесь, в двух шагах от входа, шумела зеленая листва, и весенний щебет птиц заполнял небесную лазурь. Как красавицы в подвенечных уборах, застыли в аллее цветущие вишни.
- Погода просто райская! – Услышала она за своим плечом.
Мужчина внушительных габаритов, одетый в яркий малинный пиджак, подошел со спины, распространяя запах сладковатого парфюма и изящный жестом поднес ее руку к губам.
- С триумфом, царица! Впрочем, я в тебе никогда не сомневался! Затмила всех, как и положено королеве!
- Помилуй, Рудик! – Сдержанно ответила она. - От твоих комплиментов голова кружится!
- Обижаешь! Это чистая правда.
- На свой показ пригласишь?
- Само собой! Но, скажу честно, мои девочки с твоими рядом даже не стояли! Да ты и сама...
Лика поправила бретельку, скользнувшую с открытого плеча.
- Пойду, переоденусь.
- Что ты! Такую красоту снимать?! Думать не смей! Платье вечернее, а вечер только начинается.
Лика покачала головой.
- Жаль всех разочаровать, но для меня он окончен!
- Неужели, свидание? – Прищурился Рудик. – То-то я смотрю, ты в первом ряду незанятое место оставила... Просто всем в глаза бросалось. И про питерский поезд ты за кулисами спрашивала. Что, высокого гостя ждала.
- Почти угадал! И, кажется, я дождалась. Ну, скоро там?
В последней фразе явно слышалось нетерпение, и лощеный модельер проследил ее взгляд.
Огромный автомобиль долго и как будто неуверенно отыскивал место для парковки.
- Знакомая модель! – Присвистнул Рудик. – Погоди, это же...
- Да, это машина Артема. – Спокойно объяснила Анжелика. – Знал бы ты, какие мне за нее деньги предлагают на аукционах! Трехэтажный дом у моря купить можно, с бассейном вместе. Только не дождутся, чтобы я памятью торговала!
- Однако, ездить на ней ты все же кому-то доверяешь! – Прищурился Рудик.
- «Кому-то» - нет! Только подруге, причем лучшей!
- Что?! – Модельер отступил назад, с удивление разглядывая Анжелику, словно видел ее впервые. – Подруга – у тебя?! Не ослышался ли я?
- А что здесь такого? – Пожала плечами Лика.
- Я же знаю тебя... Ты и друзья... Это что-то несочетаемое!
- Значит, плохо ты меня знаешь! – Равнодушно констатировала Лика.
- Похоже на то. Ты и сама порядком переменилась за эту зиму. Ох, ну ничего себе!
Восклицание относилось к выпорхнувшей наконец из машины девушке. Пока она, помахав издали рукой, поднималась по лестнице, модельер успел промокнуть надушенным платком вспотевший лоб и шепнуть Анжелике:
- Твоя подруга мне телефончик не даст?
- Вряд ли, Рудик! – Добродушно усмехнулась Лика. – Ты не в ее вкусе!
- Жаль... Ах, как жаль!
Сожалеть было о чем. Девушка была настолько исполнена природной, тихой, солнечной красоты, которой не достигнешь никакими косметическими процедурами, что казалась частью прекрасной картины майской природы. Даже светло-розовые элегантные брюки и светлая кремовая блуза удачно гармонировали с вишневым цветом. Пышные, изящно подстриженные волосы золотисто-медового оттенка, падали на хрупкие плечи.
- Откуда такой дивный цвет лица? – Шепнул Рудик. – Как у коллекционной фарфоровой куклы! А глаза-то, глаза... Неземная синева просто!
- Она такая родилась! – Гуриева, сияя улыбкой, протянула руки навстречу девушке, обнимая ее.
- Снежка, я уже думала, ты решила меня здесь бросить! Знакомься, мой коллега по цеху, так сказать, Рудольф Лисицкий.
- Здравствуйте! – Девушка качнула шелковистыми ресницами, обнажая мелкие жемчужные зубы в очаровательной застенчивой улыбке.
- Как Питер, стоит? – Поинтересовалась Лика.
- Что ему сделается? – Рассмеялась Снежка. – Питер прекрасен! Нас Паша на катере катал!
- Ну, хорошо, потом расскажешь! Крестница растет?
- По-моему, все еще крохотная! А как на Алиску похожа, ты бы видела только! – Взахлеб рассказывала Снежка. – Просто живой портрет! Я так Пашке и сказала!
- И что он ответил?
- Ну... Сказал, что губки и глазки – это уж так и быть, но вот если, не дай боже, такой же характер! Впрочем, я думаю, он пошутил. Они так жалели, что ты не приехала!
- Да разве сейчас выберешься! – С досадой вздохнула Лика. – Так, а где пиджак? Я же, кажется, тебе костюм с пиджаком давала выгуливать?
Снежка стремительно покраснела.
- Ой, пиджак... Там пятно от мороженого... Пришлось в стирку отложить. Ты не сердишься?
- Из-за тряпки? Вот еще! Что, в кафе ходили?
- Нет, мы с Алисой дома пломбир шоколадный готовили!
- Как дети! – Покачала головой Лика.
- Ты что? Знаешь, как здорово? Одуванчик помогал. Он большой стал уже совсем, такой маленький рыцарь! Ты правда, не сердишься?
- Сержусь! – Лика старательно сдвинула брови, но в глазах по-прежнему скользила улыбка. – Поезд пять часов назад пришел! Где тебя носило до этих пор?
- Да я... домой заезжала. Пропылесосила, продукты завезла...
- Еще чего не хватало! Вечером бы все сделали.
- Да ладно, мне же не трудно. Шарлотку с яблоками испекла.
- Надеюсь, сюда ты ее не привезла?
- Только два кусочка! – Смущенно шепнула Снежка. – Ты же тут весь день! И не завтракала как следует, наверняка!
- С ума сошла! В этом платье даже чая глоток виден, а ты! Впрочем, все равно переодеваться сейчас. Рудик, нам пора! – Она помахала рукой малиновому пиджаку. – Идем, Олежка тебе вельветовый костюм даст.
- Зачем, я и в этом...
- Затем, что уже холодает, а ты без пиджака! – Возразила Лика. – На кладбище ветер гуляет!
- Где?!
- Анжелика Анатольевна, банкет начинается! – Окликнул их расторопный Олег. – Все ждут только вас.
- Прости, Олежек, не получится! – Покачала головой Лика. – Ты уж им объясни. У меня сегодня исполняется полгода со дня смерти мужа.
- Да... Простите...
- Ничего!
- Так мы что, к Артему? – Растерянно сказала Снежка. – Я не поеду!
- Это еще в честь чего? – Нахмурилась Лика. – Тебе тяжело, а мне, по-твоему, нет?
- Не в том дело, что тяжело. Просто ... там, может быть, будут фанаты... поклонники Артема.
- Может быть, и что же? Съедят они тебя?
- Я не о себе. Просто, может быть, неудобно будет, если мы там появимся с тобой вместе? Для тебя неудобно. Газеты осенью чего только про нас с Артемом не писали...
- Глупости! – Отрезала Лика. – Я сама решаю, куда и с кем мне ходить и с кем мне дружить, ясно? А что кто говорит... Знаешь, если бы я всерьез воспринимала чужое мнение, ни одна моя коллекция свет не увидела бы, так и знай!
Снежка согласилась с подругой.
***
В пропитанном цветочным ароматом воздухе уже сгущались синие сумерки, когда Снежка и Лика подошли к дому. У подъезда маячила знакомая фигура.
- Мишка! – Обрадовалась Снежка. И, выдернув руку из-под руки Гуриевой, побежала вперед. – Миш, ну, куда ты пропал? Почему не приходил?! Я... я даже спрашивать боялась, что с тобой.
- Я... я приходил! – Смущенно выдавил Кторов. – Ты больная лежала, не помнишь. Я блендер приносил, миксер... Хоть у Лики спроси!
- Как будто у нас бытовой техники мало! И вообще мы на Северном полюсе обитаем, где купить ничего нельзя! – Насмешливо хмыкнула Анжелика. И Снежка вдруг поняла, что отношения между ними не самые простые, и, может, поэтому Кторов и стеснялся приходить раньше.
- Я к Снежке.
- Да, я поняла. – Кивнула Лика. – Поднимемся?
- Я… я наедине хотел бы поговорить.
Снежка просительно оглянулась на Лику. Та покачала головой.
- Холодно. И поздно уже. Ты бы завтра пришел, Кторов.
- Завтра может и не получится… Я ведь скоро уезжаю…
- Куда это? - Поинтересовалась Гуриева.
- На Украину.
- В гости?
- Да нет… - Он помедлил. – Наверное, навсегда.
Снежка вздрогнула. Лика прищурилась.
- Ты серьезно?
Он кивнул.
- Мы со Снежкой прогуляемся, ладно?
- Вот это новости! – Вздохнула Лика, внимательно его разглядывая. – Ну, что с вами делать? Идите, только недолго! Не заморозь ее мне!
Они шли по звенящей ветром весенней аллее и шумно-зеленое море листвы, казалось, раздавалось на их пути.
Снежка сбивчиво рассказывала, как жила эти месяцы, как съездила домой, вернулась, и даже записалась на подготовительные курсы в университет. Как все время старалась чем-то занять себя, чтобы не думать о грустном. Миша слушал молча, даже вопросов не задавал.
- А ты так долго не приходил! – упрекнула его Снежка.
- Боялся…
- Лику, что ли? Брось, она прекрасный человек, только с виду иногда ворчит. Ты же знаешь это лучше меня!
- Дело не в Анжелике. Знаешь, я хотел тебе сказать…
- Миш, ну, как ты можешь? Исчез, теперь появился, и говоришь, что опять исчезнешь насовсем!
- А что? В меня в Мариуполе мама, она давно зовет меня к себе. Если хочешь знать, я бы давно уехал, но не мог оставить Артема. А теперь…
- А как же я? – растерянно спросила готовая заплакать Снежка. – Темы нет… Тебя не будет… А я?
Она только сейчас поняла, как не хватало ей Мишиных шуток, его темных лукавых глаз и добродушной улыбки.
- Ты что-то хотел сказать. - Напомнила Снежка после затянувшейся паузы.
- Да... Я хотел. Дело в том, что... в общем, я люблю тебя.
Он сказал это очень просто, почти без интонации, но необычно высоким голосом, словно пропел.
- Миш...
- Подожди, не перебивай, пожалуйста. Да, вот так получилось. Ты в этом совершенно не виновата, никакой реакции я от тебя не требую, да и не жду. Знаю: если с живым гением соперничать крайне сложно, то с мертвым вообще нереально. Артем останется в памяти, и твоей, и моей, абсолютно светлым и необыкновенно хорошим человеком. Каким он, конечно и был. Я не посягаю на то, что мне не принадлежит, понимаешь? Я просто хотел сообщить тебе, и все. Просто чтобы ты это знала.
Она хотела сказать, что знала давно, но он опять не позволил ей заговорить.
- Потерпи, я скоро закончу. Что-то я еще хотел... Ах, да. Вадик, ну, Климов, мамонт наш, он мне говорил как-то недавно, что очень поздно понял, что такое любовь. Когда все время необходимо видеть человека, слушать его голос. Дышать с ним одним воздухом. Когда на все, без исключения, готов, только бы тебя не прогоняли, позволили просто находиться рядом, слушать и смотреть. Он это все говорил, конечно, из личного опыта, но, знаешь, это был ЕГО опыт. Я теперь понимаю, должно быть, у каждого это происходит по-разному. Вот я сейчас чувствую, что мне почти все равно, рядом мы, или нет. Ты можешь уйти, или прогнать меня, можешь отправиться хоть на другой конец света, ничего не измениться! Я так же буду тебя любить. Это как... яд - если вошло в кровь, проникло в душу - то уже навсегда, навечно, пока человек жив. Только это не яд, совершенно наоборот! Это дает силу. Я чувствую
эту силу в себе, в каждой клетке. Я знаю, что ты где-то есть, что ты дышишь, ходишь, смеешься... Что ты счастлива. И все! Мне больше ничего не надо, чтобы самому быть счастливым.
Может быть, ты встретишь кого-то, кто хоть отчасти заменит тебе Артема, возможно - нет. Никому не дано знать, что будет. Но в одном будь уверена. Пока я жив - я тебя люблю и чувствую. На любом расстоянии. И если тебе когда-нибудь станет плохо, больно и страшно, я об этом обязательно узнаю. И приду, где бы я ни был. Приду к тебе и найду средство помочь. И ты снова будешь жить счастливо, даже если для этого мне самому придется...
Он не договорил. Снежка протестующее подняла руку… И уткнулась ему в плечо.
***
Они шли, держась за руки, и разговаривали сразу обо всем, перебивая друг друга. И оба удивлялись: как долго они шли к этому простому разговору.
- Не холодно? – Осторожно спрашивал Миша, прикоснувшись к ее груди. – Однако! Ты горячая даже. Температуры нет?
- У меня - нет! – Рассмеялась Снежка, доставая из нагрудного кармана теплый розовый камень. А он сам иногда нагревается и даже пульсирует. Не знаю, почему. Изольда говорила, что он помогает распознавать истинные намерения людей.
- Это ее камень?
- Она подарила. – Девушка вздохнула. – Где она сейчас, интересно. Давай потом сходим к ней?
- Соскучилась?
- Ужасно! И по квартире твоей тоже. Там балерина на полке. И Снежок. Если, конечно, ты их не выбросил.
- Что ты, как бы я мог? Я даже одежду твою не убирал, и коврик для тренировок. Хотел, чтобы все было, как при тебе.
Он улыбнулся.
- Если честно… это было безумие, но я всегда надеялся, что ты вернешься!
… Когда Снежка осторожно приоткрыла дверь в квартиру Лики, в комнатах было темно.
- Может, потом позвоним? – Неуверенно шепнул Миша.
- Нет, подожди!
Лампа вспыхнула внезапно. Анжелика поднялась с дивана.
- Пришли? Я уже думала, до рассвета не дождусь!
- Прости, Лика… Нам… мне надо кое-что тебе сказать.
- Не надо ничего говорить. – Гуриева шагнула вперед и обняла Снежку. – Все понятно и так. Я уже собрала твои вещи.
Снежка молчала, смущенно опустив глаза. Рядом сопел Кторов.
- Что-то я еще хотела... Да! Учебу бросать не смей, слышишь? Ты осенью должна поступить!
- Мне это и Артем говорил... Тогда еще.
- Тем более. – Гуриева прищурилась. - В гости, хотя бы, будешь приезжать?
- Конечно, Лика! Лика, спасибо тебе за все! Дороже тебя у меня никогда никого не будет!
-Ну, что же делать… А ты! – Лика обернулась к Мише и угрожающе сдвинула брови. – Имей в виду, Мишка, если ты ее обидишь… Если хотя бы раз она заплачет из-за тебя, и я об этом узнаю… а я узнаю! Так вот, не дай Бог мне после этого хоть раз увидеть твою хитрющую еврейскую морду!
- Пардон, мадам! – Дурачась, картавил Миша. – Ви таки антисемит?
Снежка прыснула. Миша покачал головой.
- Ай-ай, и с кем мой лучший друг связал свою жизнь? Как его угораздило?
Лика швырнула в него диванной подушкой. Но Кторов и Снежка так заразительно смеялись, что на ее строгом лице помимо воли тоже проступила улыбка.
***
Светлана Цветкова вздрогнула от неожиданности, когда Снежка и Кторов зашли в ее кабинет.
- Мама... я приехала. - Просто сказала Снежка.
- Ну, наконец-то! А это кто? Неужели, твой принц, Артем?
- Нет, я... - попытался смущенно объясниться Кторов, но Снежка решительно его перебила.
- Да, мамочка, это он! Просто по настоящему, его, оказывается, зовут Михаилом...
***
Белый цвет падал на могилы старого ереванского кладбища. Словно легким, пушистым снегом заметало потемневшие от времени каменные плиты. Женщина, одетая в черное, поправила темную вуаль и другой рукой осторожно положила к семейному надгробью алые, как кровь, цветы. Тонкие пальцы цеплялись за памятник, на котором еще можно было разобрать надпись, свидетельствующую о том, что именно здесь нашли свой последний приют армянский чиновник Артур Суренович Газарян и его жена, оставшаяся верной до последней минуты. Пальцы женщины ощупью пробежали по полустертым буквам, словно стремясь почувствовать знакомые черты родных лиц.
- Ты когда-нибудь любила? - Прозвучал в ушах голос Вадима. - Хотя бы раз, любила ты?
Голос убегал, растворялся за завесой памяти, словно за дымом. В розовом тумане ей виделся большой зал с высокими сводчатыми потолками и белыми колоннами. Девочка в национальном костюме с широкими рукавами кружилась по этому залу, ступая так мягко, что казалось - плывет белоснежным лебедем. С плеча на плечо скользила, струилась узкой черной лентой коса . Сотни зрителей не сводили с нее глаз. Сотни рук аплодировали в упоении. И парень в первом ряду, поигрывая сияющей улыбкой под черточкой усов, тоже поднимал ладони, и звонко хлопал. И из всего зала она слышала и видела его одного...
- Любила ли ты?...
На темные, горящие глаза пеленой набегали слезы. Женщина решительно выпрямилась, в последний раз погладила нагретый солнцем камень и отошла к соседней плите. Пожелтевшая, обветренная фотография усатого мужчины в военной форме... Годы жизни...Ему было не так уж много лет. Она подумала: как же странно, что говорят именно"лет". Как будто лето важнее всех других времен года!
... То лето пахло персиками из дачного сада. Она вдыхала этот знакомый сладкий запах, словно впитывая его всей душой, перебирая спелые фрукты на солнечной веранде. Рядом мать месила ароматное, пахнущее корицей, тесто. Где-то- внизу, под развесистой чинарой, курил трубку отец.
- Сынок! - Мать всплеснула руками и бросилась по ступенькам вниз, навстречу юноше в новеньком мундире. - Ты приехал?!
На широкую столешницу, звякнув, упали длинные, тяжелые серги с темно-зелеными, как трава, камнями. Мать ахнула.
- Сурен! Ну, это уж слишком!
- Прости, мама! - Весело произнес знакомый, всегда чуть насмешливый, голос. - Но на этот раз это не тебе. Это Изольде!...
Забыв поблагодарить, она дрожащими пальцами брала это маленькое, переливающееся чудо, разглядывала, примеряла Не желая идти в душные комнаты, смотрелась прямо в чан с дождевой водой у веранды. Гладь воды дрожала. От резкого движения, или, может, он нечаянно упавшей от восторга слезинки?
- Какой же ты молодец, Сурен, что привез ей такой подарок! - Говорила на веранде мать. - Может, теперь вспомнит, наконец, что она девушка! А то совсем сладу никого не стало! Целые дни пропадает с мальчишками на речке, да гоняет мяч! Бегает босиком, вся почернела от солнца! Ни дать, ни взять - дикарка! Знаешь, что еще придумала? Говорит - не будет она учиться больше!В гимназию не пойдет - вот тебе и весь сказ. Мы с отцом прямо извелись с ней!
- Ничего, мама, не волнуйся! Все образуется.
- Конечно, тебе легко говорить так! Посмотри ты на нее, Сурен! По годам - уже невеста. Но кто же на такой женится, Боже ты мой? Вот ты бы женился, скажи?
- Я? - Он мягко рассмеялся. - Я-то вряд ли, мам! Тут нужен талант укротителя диких кобылиц! А мне обычная девушка нужна, добропорядочная, тихая, послушная!
- Всем такая нужна, сынок. А что же будет с твоей сестрой?
- Ну, чего вы завели разговор не ко времени? - Вмешался густым басом Артур Суренович. - Хватит причитать над девушкой! Она молода, красива! Наконец, у нее есть семья, которая устроит ее судьбу. Так, Сурен?
- Конечно! Не беспокойся, мама. Мы не оставим Изольду без мужа. Найдем такого, который сумеет ее укротить.
- Не найдете! - Девушка сердито хлопнула ладонью по воде, разбивая импровизированное зеркало. - Не родился еще такой, ясно вам?!
- Изольда! - Ахнула мать. - Как ты разговариваешь?
- Молодая девушка должна уметь молчать, когда говорят старшие! - Назидательно поднял указательный палец Артур Суренович.
- Ну, как же! Вы будете меня обсуждать, как породистую лошадь, а я должна молча слушать?! Нет уж! Не надо мне вашей судьбы, а свою сама отыщу!
И, вонзившись острым взглядом в лицо Сурена, выкрикнула вдруг:
- Зачем ты приехал?! Придумать, как лучше от меня избавиться?! Не надо мне твоих сережек!
Трясущимися мокрыми руками она торопливо пыталась расстегнуть мелкие замочки, но те не поддавались.
Все остолбенели на мгновенье. Потом мать пробормотала:
- Как же мы ее избаловали, Боже мой!
Изольда передернула плечами и, не разбирая дороги, бросилась в глубину сада, с хрустом ломая по дороге тяжелые от спелых плодов ветки...
Это было так давно, а теперь могильная плита шуршала под рукой.Она знала наизусть все, что здесь написано, но, почему-то, все равно никак не могла прочитать. Из тумана с трудом, по одной, выплывали буквы. Газарян... Сурен... Артурович...
... В тот памятный день мама отыскала ее у ручья. Плечи девушки тряслись от еле сдерживаемых рыданий, она с досадой кусала губы. Истерзанные мочки ушей под новыми сережками покраснели и распухли.
- Успокойся, Изольда! Ну же, успокойся!
- Мама, ты не понимаешь... - Всхлипывала она.
- Все я понимаю, доченька, все. И давно. По тебе же все видно!
- Да? Тогда объясни мне, что со мной происходит? Мне плохо, мама! Все последние дни я как будто больна странной, непонятной болезнью. Мне жарко в холод, меня трясет в жару. Я не могу уснуть ночью. Мне всегда хочется его видеть, но когда он приезжает, мне почему-то страшно на него взглянуть. Я хочу говорить с ним, но, вместо этого, гоню его от себя. Что это такое, мамочка? Ты знаешь?
- Знаю, моя девочка. Это любовь.
- Любовь?! Разве такая любовь бывает? Я читала... я думала - это счастье. А то, что у меня...
- Это и есть счастье. Только непонятное еще тебе самой. Первая любовь, чаще всего, такой и бывает. Но не переживай так, Изольда! Это пройдет. Ты выйдешь замуж, и забудешь все свои страдания. Не плачь же теперь!
Девушка смотрела молча. В ней словно зрел какой-то, мучивший ее, вопрос.
- Мама, - Сказала она наконец. - А... за него я не могу выйти?
- Ты сама знаешь, что нет.
- Но почему?
- Потому, что это невозможно!
- Но... Ведь у нас разная кровь!
- Замуж не по крови выходят, дочка, а по документам. Особенно теперь. А по ним вы - родные. У вас один отец, одна мать. Кто вас женит?
Она вздохнула.
- Знаешь, что я скажу тебе, Изольда? Что не делает Бог - все к лучшему! Не была бы ты счастлива с Суреном, поверь мне. Жестокий он. В отца.
- Неправда! Будь отец жестоким, разве ты сама была бы с ним так счастлива?
- Ты - не я. У тебя другой характер. Ты не стерпишь, если тебя будут ломать.
- Если со мной рядом будет любимый, ему не придется "ломать" меня. Я с радостью сама изменюсь. Для него!
Мать печально покачала головой.
- Это тебе только так кажется, дочка...
Она медленно опустилась на колени перед каменной плитой, так, что ее лицо оказалось на одном уровне с выцветшей фотографией Сурена.
- Я хотела всего лишь жить рядом с тобой, ради тебя! - с горечью шепнули губы. - Я бы изменилась, правда. Я стала бы такой, какой ты хочешь. Я бы все бросила... все смогла... ради тебя! Зачем ты отдал меня, Сурен? Как же ты мог меня отдать?!
Белые лепестки падали на опущенные плечи. Прерывая сакральную тишину кладбища, где-то призывно загудел автомобиль.
- Изольда!
- Изольда Артуровна! - Настойчиво, перебивая друг друга, звали голоса, а она все стояла на коленях, рассеянно роясь в своей сумочке. Наконец, нашла то, что искала. Старая фотография беззвучно легла на теплый, замшелый камень. На ней худенькая девочка-подросток с блестящими темными глазами Обнимала за шею молодого, усатого военного, всем телом прижимаясь к нему. На лицах обоих застыла вечная улыбка.
- Звяк! - поверх картонного квадратика легли тяжелые серьги с темно-зелеными камнями.
- Ты когда-нибудь любила? - Спросил тогда Вадим. И теперь, вставая, она ответила почти равнодушно.
- Любила. Ну, и что? Это было - и прошло. Мама говорила верно - первая любовь всегда проходит. Возьми назад свой подарок! Больше я не вспомню тебя. Прощай, Сурен!
Женщина с гордо расправленными плечами ушла, не оглянувшись. В глубине кладбищенской аллеи стих перестук ее шагов. А белые лепестки все летели. И уголок фотографии, не придавленный тяжестью серег, трепал ветер.
Трудный путь тобой был смело пройден
Ты шагала по туманным росам,
Высшим силам, и самой природе
Не стесняясь задавать вопросы
Только об одном ты не спросила...
Видно, знать не все разрешено
Одиночество - проклятье сильных,
Или наказание оно?...
ЭПИЛОГ
Михаил и Снежка вскоре после свадьбы уехали за границу: Кторов очень хотел отвлечь свою любовь от грустных воспоминаний. Несколько лет, прожитых в Европе, сделали Снежку если не счастливой, то, по крайней мере, научили со светлой мудростью воспринимать все, что преподносит жизнь. По возращении в Москву она стала работать переводчиком в туристической фирме, параллельно оканчивая институт иностранных языков. Кторов стал таки продюсером, но работа в разных сферах абсолютно не мешает им быть счастливой семьей, в которой подрастает умная и обаятельная дочь Светланка.
Никто из участников «Луча» после распада группы не пожелал продолжить музыкальную карьеру. Танцор Алексей торгует автомобилями, пластичный и сентиментальный Андрей Марецкий выучился на компьютерщика, Вадим Климов директор одного из крупнейших в Москве частных спорткомплексов, Света, которая родила ему двоих детей, работает там же тренером. Кирилл Игнатенко тоже исполнил свою давнюю мечту – поступил на экономический факультет престижного Вуза, но, получив диплом, почти сразу же уехал в Штаты, и след его затерялся за океаном.
Смерть Артема Гуриева осталась загадочным происшествием, о котором и годы спустя говорят, то как о роковой случайности, то как о блестящей операции спецслужб, с неясной, однако же, целью. Полгода спустя после того, как его не стало, был арестован и обвинен в участии в организованной преступной группировке гражданский муж певицы Карины Ибрагимовой. Вместе с Зурабом были задержаны несколько человек, официально числившихся его охранниками. Констатина Миколайчука, однако, среди них не было. Судьба его осталась неизвестной. Сама Карина, несмотря на то, что попасть на «Евровидение» ей так и не удалось, с успехом продолжила сценическую карьеру. Она активно концертирует, записывает альбомы, и не любит вспоминать в интервью о своем прошлом....
***
Женщина остановила машину возле огромного, сияющего стеклом и никелем здания. Когда-то здесь был обычный районный Дом Культуры, где собиралась на репетиции популярная московская группа. Потом его отдали какому-то модерновому театру: стенд у входа был густо заклеен афишами спектаклей.
Медленно, словно все вокруг было всего лишь миражом, который она боялась спугнуть, женщина ступила на серую гладь асфальта. Кожаная куртка звякнула тяжелой молнией, ветер, тронув светлые пряди мягких волос, пытался размотать теплый пушистый шарф. Он был сильный, но мягкий и упругий, словно был хозяином этих мест и сейчас приветствовал ее. Серые ступени крыльца сами ложились под ноги - она почти не почувствовала подъема.
Она коснулась дверной ручки и темный металл приятной прохладой освежил пальцы. Ветер последовал за ней и как будто сам гостеприимно распахнул тяжелые двери и даже легонько толкнул в спину нерешительную гостью.
За дверью устремилась ввысь широкая мраморная лестница, и женщина застыла у ее подножья, прислушиваясь. Наверху слышались далекие звуки музыки, голоса, шарканье шагов. Женщина на минуту закрыла глаза...
- Снежка! Ребята, это же Снежка! - Ликующе прозвенел веселый голос. Она вздрогнула и посмотрела на верхнюю площадку: через перила свешивалась светловолосая головка. Девушка махнула рукой, крикнула со смехом:
- Иди сюда скорее!
И тут же исчезла.
- Света?! - Прошептала она, не веря собственному голосу.
"Так не бывает"! - Повторяла она, взбегая по знакомым ступенькам. В освещенном бледно-желтым коридорчике молодой парень, похожий на Сергея Есенина, сверкнул белозубой улыбкой.
- Снежка, наконец-то! Где ты ходишь?!
Высокий спортсмен со старомодными вихрами на висках дружелюбно кивнул ей из дверного проема.
- Знаешь, так и всю репетицию проспать можно! Темыч десять раз уже про тебя спрашивал.
Она машинально стянула куртку. Шарф выскользнул и упал на пол. Она не заметила этого.
- Артем? Вадик, Артем здесь?!
- Ну, а где ему быть еще? - Вадим с улыбкой пожал плечами, и посторонился, пропуская Снежку в зрительный зал.
Хрустальная люстра под потолком вспыхнула всеми бриллиантами огней, стоило ей ступить на порог. А впереди, на высоте сцены, придерживая одной рукой микрофон, стоял спиной человек в выцветших джинсах и короткой кожанке, щедро украшенной блестящими шипами. Отросшие темные волосы спускались почти до воротника. И все это было таким знакомым, что Снежка почувствовала, как земля уходит из-под ног.
- Артем! - Позвала она тихо, и тут же отчаянно крикнула, срывая голос:
- Артем!
Он медленно обернулся, и под легким прищуром вспыхнули изумрудным огнем ласковые глаза.
- Снежок? Ты приехала?
Так же неторопливо он отодвинул микрофон, снял и отложил в сторону гитару. Присел на корточки и с улыбкой протянул руки.
- Иди сюда!
Пальцы соприкоснулись, задрожав, словно от электрического разряда. Он резким движением втянул ее наверх и поставил рядом с собой.
- Знаешь... Я так долго тебя ждал!
Она уткнулась носом в его плечо и замерла, всем существом вдыхая запах кожи, смешанный со знакомым одеколоном. Теплая рука сверху гладила ее волосы.
- Ну, что ты, Снежка? Что с тобой?...
- Что с тобой?! Снежка, отвечай!
Она вздрогнула, словно проснувшись, и обнаружила себя сидящей на холодных плитах крыльца. Подбородок прижался к рукаву куртки. Снежка подняла голову. В тусклом свете пасмурного дня над ней стоял Миша.
- Все нормально? - Он шмыгнул носом. - Я тебя два часа ищу уже. Еле догадался, куда могла рвануть.
Он бросил взгляд на двери.
- Хочешь войти? Но там, наверное, все перестроили.
Она отрицательно покачала головой. Миша протянул руку.
- Тогда поехали, а? Простудишься тут. Сегодня не жарко.
Снежка послушно встала. На полпути к машине, она еще раз оглянулась.
- Миш... А как ты думаешь, если что-то было, оно же было? Я хочу сказать: ничего ведь не исчезает насовсем, бесследно?
- Нет, конечно. - Кторов задумчиво почесал в затылке. - Я думаю, прошлое есть до тех пор, пока мы его помним. Оно в нас самих. И, хотя нельзя жить только им, но и совсем выбрасывать его из жизни тоже неверно. Не было бы этого прошлого - и нас бы ведь не было. Или были бы, но совсем другие. Уже как бы и не мы вовсе.
Она, соглашаясь, кивнула.
КОНЕЦ
Снежка. Обыкновенная история
© Copyright: Светлана Ивина, 2017
Свидетельство о публикации №217011900943
Свидетельство о публикации №217011900943
Рецензии