Мальчик девочку любил. Глава 2

 
Глава 2

В повседневных заботах пролетела неделя. Лето закончилось, надо было готовится к школе — последний десятый класс. Кешка шел по направлению к универмагу. Нужно было прикупить кое что из одежды. Прошедшая история с незнакомой девушкой не выходила у него из головы. Был воскресный день. Завтра начинались школьные будни. Проходя мимо отдела женского трикотажа, он неожиданно за стеклом увидел ее. Кстати, сахалинские магазины славились дефицитными японскими шмотками, которые на «материке» можно было достать только по блату. Незнакомка вдвоем с подругой что-то примеряли. Потом, весело смеясь покинули отдел и влились в толпу покупателей. Проходя мимо Кешки, незнакомка скользнула по нему не узнавая равнодушным взглядом.
Последние летние деньки выдались солнечными и теплыми. Она была совершенно другая, совсем не похожая на мальчишку, в короткой юбке и белых босоножках. Кеха почему-то с удовлетворением заметил уже зажившую, замазанную косметикой, ссадину на правом колене.
Девчонки вышли из магазина, и Кешка не отдавая себе отчета, прячась как шпион, пошел следом. Они шли по пешеходной дорожке, покрытой утрамбованным мелким гравием. Это была единственная в городке аллея, вдоль которой росли лиственницы, уже начинавшие скидывать свои иголки. Незнакомка, запрыгав на одной ноге остановилась и опершись о плечо подруги, сняла туфельку, стряхнула ее и снова водрузила на место. Девчонки чему-то засмеялись и скорым шагом свернули, перейдя проезжую часть, к уже знакомому дому с лепниной. Они зашли под арку, во двор. Кеха, как зомби последовал за ними. Остановившись в глубине арки, он увидел обитателей этого двора. Посредине,на площадке стоял теннисный стол, за которым долговязый патлатый парень, играл с девушкой в теннис. Вокруг на скамейках сидели ребята и девчонки, они непринужденно и  весело болтали, смеялись. Это была местная «золотая» молодежь, дети управленцев бумкомбината и рыбзавода. Кеха всех их знал отлично. Две подруги подошли к компании. Игравший в теннис красавчик, обернулся и положив на стол ракетку, уверенно приобняв Кешину пассажирку, отвел ее в сторону, что-то шепча на ухо. Долговязый красавец Роман — сын главного технолога, на три года старше Кешки, чемпион области по боксу, отличник и медалист местной школы, сейчас учился в каком-то престижном ВУЗе в Москве. Конечно, он был гордостью и даже достопримечательностью городка. Это был уверенный в себе и, кажется, совсем неплохой парень. Но были все эти ребята и девушки представителями какого-то другого мира, в котором не было места обитателям «рыбачьей слободки».
Вздохнув, Кешка развернулся и опустив голову поплелся домой, через весь город, через речку с деревянным мостом, в свой барак. На широком крыльце длинного барака, стоящего буквой «П», сидела небольшая компания мелких пацанов и девчонок. Патлатый мальчуган с серьезным видом играл на гитаре. Все окружение внимательно слушало, следя за руками маленького гитариста, который на трех блатных аккордах таким же блатным боем «восьмерка», бил по струнам. Пел мальчишка прилично, задушевно:
Как-то луна озарила
Старый кладбищенский двор,
И над сырою могилкой    
Плакал молоденький вор.
Кешка на минуту остановился, прислушиваясь к знакомой мелодии. Так же, совсем недавно и он терзал гитару под этот блатняк, стараясь попасть в такт, зажимая распухшими кончиками пальцев струны на ладах раздолбанной, ненастроенной гитары. «Да, ничего не меняется, репертуар все тот же»,  - подумал Кеха.
  - Зойка, отец дома? - спросил он у светлоголовой девчонки с острыми скулами, с таким же острым взглядом светло-голубых глаз. «Прям как у незнакомки», - промелькнуло у него в голове. Та молча кивнула, внимательно посмотрев в грустное лицо Кешки. Зойка ему была как младшая сестра. Их комнаты находились напротив друг друга в длинном барачном коридоре, и Кеха, когда остался один, первое время жил у них, побаиваясь оставаться в своей осиротевшей комнате. Ее мать — тетя Тоня, с детства привечавшая мальчишку, была ему как родная. Отец Зойки огромный мужик, немногословный, по-медвежьи невероятно сильный, мог один вытягивать на берег сеть с мелкой серебристой, пахнувшей свежем огурцом, корюшкой. Так же, как и Кешкин отец, хлебнувший лагерной баланды, он по своему любил сироту. Как и большинство мужского населения «рыбачьей слободки», он был весь синий от татуировок, и Кешка с интересом разглядывал в бане спину дяди Феди, расписанную куполами и профилем Сталина на левой груди. После смерти Кешкиного отца тот стал бригадиром артели. Сейчас он был нужен Кехе по поводу баркаса, который разрешал юноше выводить далеко в море.
        -Кеха, дай закурить, - писклявый голос вывел его из задумчивости. На него снизу смотрел худенький подросток с косой челкой,  по блатному налезающей на глаза.
         -Ты чего, салабон, забыл, что я бросил. Не курю и тебе не советую. Лучше иди в спортзал и набирай вес, а то дохлый, как отметавшая икру горбуша.
Вокруг сдержанно рассмеялись, хотя эта дворовая бражка не любила нотаций, но уважала независимый и свободолюбивый характер Кешки. Пацан обиженно засопел, сверкнув на окружающих его девчонок злым взглядом.
Кеха прошел по длинному коридору до своей комнаты и постучал в дверь напротив. Открыла тетя Тоня.
       -Кешенька, батя спит, не буди его.
Дядя Федя был мужчина с гонором, особенно когда выпьет. А когда он превышал норму, а это где-то более полутора литров, шел вразнос. Тетя Тоня прятала ружье, висевшее на стене, топор в прихожей и звала на помощь соседей, тоже здоровых мужиков, которые налетали на него со всех сторон валили, вязали, несмотря на страшные угрозы и проклятия. Успокаивающе на него действовал только Кешкин отец, и как ни странно Зойка. Она бесстрашно подходила, ныряла ему куда-то подмышку, гладила по голове и детским картавым языком, копируя местных баб, выговаривала ему: - «Ну сто ты папа, ты зе муссина, насяльник, рази так мозьно себя вести». Она ворковала возле него, и тот глядя на нее сверху вниз осоловелыми, ничего не понимающими глазами успокаивался, и держа в своей огромной лапе худенькую ручку пятилетней девочки, укладывался на кушетку, а та как заботливая мать накрывала его пледом, подтыкая со всех сторон от сквозняков.