Тебе, моя последняя любовь

- Месье Власов, месье Власов, Вам письмо заказное, - кричал мальчишка-разносчик, догоняя быстро шедшего из подъезда дома постояльца
- Мне? Ты не ошибся?
- Ведь это Вы живёте здесь на верхнем этаже, в мансарде под крышей? – спросил юный собеседник, растягивая слова, - Я вижу каждое утро, как Вы курите у открытого окна, пока все ещё спят. Я тоже встаю очень рано, и отношу свежие пирожки из булочной в кафе мадам Флобель, мне надо много работать, ведь папка умер, а мамка несколько месяцев больна, а нас пятеро ребятишек и я - самый старший.
Жалостливый голос мальчишки отозвался резкой болью в голове мужчины. Он перебил его:
- Понятно. Сколько я тебе должен?
- Ничего, Вам просто надо расписаться вот здесь, что Вы получили письмо…
- Ну, давай свою бумагу, - он резко махнул перьевой ручкой по бланку и секунду, порывшись в карманах, вернул её мальчишке вместе с двумя франками.
- Большое спасибо, месье, удачного рабочего дня, - крикнул юноша, убегая дальше по своим делам.
Евгений Власов, иначе Жан, как называли его только коллеги, а родственников и друзей у него не было, едва взглянул на полученное письмо и небрежно сунул его в карман.
«Что ж так голова раскалывается, переработал, видно, вчера, сегодня обязательно надо лечь пораньше. – Он озабоченно посмотрел на часы, - Опять опаздываю на планёрку, и книгу надо успеть сдать в издательство».
Мысли почему-то вновь откинули его к событию, которого он не мог забыть несколько месяцев. Может потому, что оно стало самым ярким за последние годы его серой жизни? А, может, просто осень?

Это случилось около полугода назад. В принципе, ничего особого не произошло. Просто они встретились. Жан, как всегда, спешил, опаздывал на работу, а она тоже, видимо, куда-то шла по своим делам. Случай, судьба, проведение …кто привёл их в одно время в одно и тоже место? Они столкнулись на одной из площадей Монмартра в толпе спешащих на службу парижан.
- Месье, осторожнее надо быть, куда Вы так спешите? – сказала она, глядя на него снизу вверх и придерживая правой рукой изящную фетровую шляпку с вуалью. – Вот, неуклюжий! (добавила она по-русски)
В левой у неё была небольшая сумочка из лаковой кожи бежевого цвета в тон к полусапожкам. Из серой обыденной массы её особенно выделяло бледно розовое лёгкое пальто длинною выше колен, из-под которого выглядывал бордовый подол юбки или платья.
- Пардон мадам, - выдохнул Жан, осматривая с ног до головы неожиданную знакомую, - Действительно, как я мог не заметить Вас! Вы говорите по-русски?
Чем дольше он всматривался в её лицо, глаза, тем отчётливее проступало ощущение, чего-то знакомого. Она тоже, молча и пристально, смотрела на него.
- Евгений? Женечка Власов! – так просто, по-русски его уже давно никто не называл. – Неужели ты не узнал меня?
- Анна! Белоусова!? – В его словах звучали и радость, и вопрос (вдруг ошибка). Уже её-то он меньше всего думал встретить здесь на чужой стороне, вдали от Родины, от России.
- Что ты тут делаешь? – спросила она.
- Я хочу задать тебе тот же вопрос? Как ты оказалась здесь, я слышал, после революции ваша семья эмигрировала в Италию…
- Ой, да где мы только не были, пока муж не устроился в австрийское консульство. Пять лет мы жили в Париже, а теперь его переводят в Мадрид. Через несколько дней и я перееду к нему, вот только улажу последние дела. А ты-то как? Семья, жена, дети?
- Ну, что ты, я всегда был чужд этих предрассудков. В 1918-м, когда отец спешно свернул все дела, мы бежали сначала в Польшу, затем Германию. Последние 10 лет живу здесь в Париже, работаю в газете, пишу для издательства, время от времени публикую книги. Доходы небольшие, но мне одному на жизнь хватает. Снимаю небольшую студию под крышей. Да я тут совсем рядом живу! Идём ко мне в гости!
- А разве тебе не на работу? – спросила она, радостно улыбаясь, и её глаза сияли мягкой нежностью в ярких лучах весеннего солнца.
Он на секунды залюбовался ею. Воспоминания далёкой юности всплыли так ясно, что ему захотелось продлить это мгновение.
- Только позвоню редактору, скажу, что нашёл интересный материал. Ты не очень спешишь?
- Думаю, ради общения со старым добрым …. другом я смогу немного отложить свои дела! – Она слегка замешкалась и засмущалась, выступивший румянец и не сходящая в лица, и, как ей самой казалась, идиотская улыбка выдавала её состояние.

- Заходи, - Евгений распахнул дверь своего жилища, гостеприимно пропуская гостью вперёд, - это моё скромное, холостяцкое прибежище. На беспорядок не обращай внимания. Гости ко мне приходят редко, зато я знаю, где что лежит.
Анна окинула взглядом небольшую квартиру- студию, которая представляла собой одну просторную комнату, разделённую на функциональные зоны.
Небольшая кухонька со шкафчиками, стол с печатной машинкой, несколько стульев. В углу близ огромного в половину стены окна расположилась большая полукруглая кровать. Потолком здесь была крыша здания, отделанная под светлое дерево. На его поверхности мерцали мелкими точками серебристые звёзды.
- До меня здесь жил художник, он и разрисовал потолок, - пояснил хозяин, проследив за любопытным взглядом гостьи, - Видимо, когда-то его посетило вдохновение. Там в тёмном углу под тряпьём ещё остался его мольберт.
- Ты раньше тоже увлекался рисованием, я думала, что это полёт твоей фантазии, - женский смех разлился по комнате звонким серебряным колокольчиком.
- Проходи, присаживайся, где желаешь. Сейчас сделаю нам кофе, - улыбнулся Евгений.
- Спасибо.
- Живописью я не увлекался, а баловался. Когда нам пришлось покинуть Россию, я ведь ничего не умел. Чему нас учили дворянских детей, избалованных вниманием родителей, папок да нянек? Точные науки? Да здесь и своих учёных и лоботрясов хватает. В Европе ценятся люди с руками, смекалкой и головой. Никто никого просто так кормить не будет. Я пробовал зарабатывать рисованием, но холсты и краски обходятся дорого, а я далеко не Врубель, и не Левитан.
Знакомые посоветовали обратиться в одну из газет, где требовался репортёр. Я показал редактору кое-что из старого, и меня приняли на работу. Я продолжал писать рассказы, однажды они приглянулись владельцу одного из небольших издательств, тех, что делают ставки на начинающих авторов. Так у меня появились заработок и приработок. Так это, кажется, называется?
С семьёй не сложилось. У меня были женщины, много женщин, но… - Евгений на секунду задумался, - Это… только встречи, влюблённость, а дальше ..ничего. Вместе с чувствами исчезало влечение, и я вновь устремлялся на поиски нового увлечения. Наверно, я так и не встретил её, ту самую единственную..
- А ты её искал? – задумчиво спросила Анна.
- Честно говоря, нет, - засмеялся Евгений. – Женщин я вообще в серьёз не воспринимаю. Они нужны для красоты, для наслаждения. Это как для девушек наряды, вроде бы и достаточно, но всегда чего-то не хватает…
Он весело засмеялся, пытаясь развеять грустное настроение своей гостьи.
- Твоё незамысловатое отношение к жизни всегда удивляло меня…
- Просто я живу одним днём, радуюсь тому, что есть, не вспоминаю плохое из прошлого и не обольщаюсь по поводу будущего. Так проще …для меня.
- Тебе легко так говорить, у тебя нет ответственности перед семьёй, детьми... А что твои родители, они живы?
- Несколько лет назад они переехали в Аргентину, как многие из наших бывших соотечественников. Отец пытался и там открыть своё дело, но начинать сначала в его возрасте непросто. Пей кофе и не забивай голову. Лучше про себя расскажи.
- А что у меня? Муж, дети, обычные семейные хлопоты. Ничего интересного. Никакой романтики, сплошная бытовуха. Совсем не то, о чём мы мечтали в юности, когда собирались в литературных салонах. Муж говорит, обстановка в Европе всё сложнее, возможно скоро начнётся война.
- Слышал, в политических кругах об этом говорят. Может по коньячку?
- Нет, спасибо.
- А я буду. Извини, всегда хотел задать тебе вопрос: (она вопросительно смотрела на старого знакомого) почему ты так поспешно вышла замуж?
- Когда родители узнали про нас, наши отношения… отец сказал, что это большой позор, и надо срочно исправлять ситуацию. Сам выбрал мне мужа.
- Почему ты мне ничего не сказала? – перебил он её.
- Что сказать? На тот момент ты был влюблён уже в другую, потом была ещё одна и так далее. Я знала, что у тебя по отношению ко мне никогда не было серьёзных намерений, не было любви. Разве только лёгкое увлечение, которое, впрочем, быстро закончилось. Зачем же мне было навязываться? Мои чувства – это только мои чувства. Ты был острословом, интеллектуалом, любимцем женщин, да и свободная любовь была в моде. Но только не для моей семьи. Нас всегда воспитывали в строгости. Поэтому так быстро ты поспешил со мной расстаться? Опасался последствий?
- Просто я всегда видел, что ты другая, не такая, как остальные в этом салоне. Не испачкавшаяся в отбросах новых литературных веяний. Твои стихи отличались чистотой, романтизмом. Это было и смешно, и забавно, и по-детски наивно.
- А тебе хотелось скорее повзрослеть, поэтому ты выбирал женщин постарше?
- Ты как будто до сих пор ревнуешь?
- Поздно уже для ревности. Слишком много времени прошло.
- Знаешь, я часто вспоминаю, как мы пили с тобой абсент. Помнишь? – Евгений засмеялся.
- Да, я впервые пробовала алкоголь. - Анна задумалась – Никто не предупредил, что горло будет так сильно жечь, думала, что умру, - улыбка появилась на лице гостьи.
- Запах твоих пшеничных, шелковистых волос, пахнущих полынью…О! Я помню его до сих пор! Мы не спали всю ночь, и целовались, целовались…
Евгений подошёл к собеседнице вплотную, их взгляды встретились.
Возникла неловкая пауза. Анна опустила глаза первая.
- Зачем ты мне всё это напоминаешь, сейчас? Проверяешь, остались ли у меня к тебе чувства? – Произнесла она дрожащим от волнения голосом. Резко поднялась и направилась к двери.
- Не уходи. Молю. Хочешь, я на колени встану. Не буду больше говорить ничего, не станем трогать прошлое. Пожалуйста, извини.
Анна остановилась.
- Позёр!
- Обижаешь, - он попытался изобразить обиду, но довольная улыбка предательски выдавала его несерьёзный настрой.
- Пардон, дамский обольститель со стажем. Только это всё уже не для меня!
- Если серьёзно, то эта встреча стала большой неожиданностью для меня, прошлое всплыло в памяти, будто и не было этих 20 лет. Помнишь, я всегда шутил, подтрунивал, а ты обычно смеялась. Но слишком много времени прошло. Мы стали другими…
- Жизнь меняет людей: обстоятельства, трагедии, переживания, - Анна вернулась в комнату и села на стул, - Я не обижаюсь на тебя, никогда не обижалась. Просто не хотела тебе мешать строить счастье так, как ты сам этого хотел.
- Если бы я знал точно, чего я хотел. Я хотел вдыхать жизнь полной грудью, наслаждаться её прелестями и не забивать голову всякими глупостями.
- Получилось?
- Отчасти…В моей жизни было многое, кроме настоящей, большой и светлой любви!
- Ты всё такой же мечтатель – идеалист!
- А ты нет? Больше не пишешь стихи? Почему? Может некому писать? Ты любишь своего мужа? У тебя с ним, как было у нас – до боли, до грани, до надрыва?
- Ты, прям, засыпал меня вопросами, - Анна рассмеялась искренне и громко.
- И всё же, мне интересно…У тебя были другие мужчины, кроме него, постоянный любовник? Я не зря спрашиваю. Ты такая яркая, эффектная, необыкновенно красивая. Я бы такую женщину ни за что бы в другой стране не оставил.
- Вот пустослов! Оставил, уже оставил, много лет назад. С мужем у нас добрые доверительные отношения!
- Ты о ком говоришь? О друге или о брате?
- Перестань пить, коньяк не идёт тебе на пользу. – Гостья опять нервно засмеялась. Она подошла к Евгению и взяла из его рук пустой бокал. Он перехватил её ладонь, поцеловал, и страстным порывом прижал к себе.
- Останься со мной, хотя бы на эту ночь. Я не шучу. Обещаю, ничего не будет, если сама не захочешь.
От такой внезапности Анна отпрянула. Хотя внутри заныло что-то старое, казалось, давно умершее.
- Зачем? Слишком поздно.
Она попыталась освободиться от объятий, но Евгений не отпускал её.
- Пока мы живы, ничего не поздно. Мы ещё можем чувствовать, любить, переживать. Твои волосы, всё такие же длинные и мягкие. Хочу рассыпать их по твоим плечам..
- Перестань! А что дальше? Ты же не умеешь строить отношения с женщинами. Тебе не нужна семья. А для женщины – это главное.
- Я одиночка по жизни, но ничто человеческое мне не чуждо. Просто мне хочется, чтобы меня поняли и приняли таким, как я есть. К тому же мы не знаем, сколько нам осталось. Может, завтра начнётся война, я поеду на фронт, где меня убьют. Пойми, жизнь слишком скоротечна, чтобы тратить её на нелюбимых людей.
- Я люблю свою семью, детей, мужа. А что есть у тебя?
- Мечта. Я хочу купить домик на берегу Средиземного моря. У меня будет свой кабинет, где стану писать свои книги. А вечера проводить с любимой женщиной и детьми на побережье, любуясь на прибой. Мы будем жечь костёр, смотреть на звёзды.
- Прекрасная мечта! – Анна освободилась от крепких мужских объятий, отошла на другой конец комнаты, и, глядя в окно, продолжила. - Только мне в ней нет места. Как никогда и не было в твоей жизни. Ты всегда всё решаешь сам, не считаясь с чувствами других, а мне важно, что подумает обо мне муж, будут ли переживать мои дети. Пойми, нельзя жить только ради и для себя!
- Давай, не станем учить друг друга жизни. Не порть эту замечательную встречу. Скажем так, если ты захочешь всё бросить и быть со мной, - он опять обольстительно заулыбался, и сумасшедшие искорки забегали в его глазах. – Я буду ждать. Слышишь?
Он посмотрел в глаза Анне, ожидая, что она ответит.
- Сколько ты будешь ждать? Пару недель выдержишь … без женщины?
- При чём здесь удовлетворение физических потребностей и душевная близость? Мне хочется человека для души, а для тела их и так много, только пальцем помани! – он опять заманчиво заулыбался.
- Желаю тебе найти такую, которая будет радостно ждать тебя дома, пока ты шатаешься по чужим постелям в поисках новых ощущений и впечатлений. Только кто на такое согласится? Разве только мать или сестра? Идея! А заведи себе служанку с интим услугами, чтобы всегда была под рукой, - она ехидно улыбнулась своим словам.
- Дура! – резко выдохнул Евгений, - Мне не нужна продажная любовь!
- А ты сам хоть кого-то любил в этой жизни? Ответь честно? Хотя бы себе…
Собеседник замолчал. Он тоже тихо подошёл к окну, встал рядом с Анной и устремил взгляд куда-то далеко за пределы этой комнаты.
- Честно, говоришь? – произнёс он шёпотом, - Честно … не знаю. Не знаю, что такое любовь, и была ли она в моей жизни,…любил ли кто меня, кроме матери, по-настоящему… просто за то, что я есть…
- Хочешь, чтобы я тебя пожалела?
- Не надо меня жалеть. Я – счастливый человек, у меня есть всё, что мне требуется. Редко, кто может так сказать про себя. Разве нет? Вот ты счастлива в своей семье с детьми и нелюбимым мужем?
- У каждого свои представления о счастье. Ты наслаждаешься одиночеством, а я люблю семью, тихие вечера у камина, весёлые дни рождения и Рождество, и многое другое. Ладно, надо заканчивать этот пустой разговор. Мне пора идти. Спасибо за кофе и тёплый приём.
- Не уходи так быстро, - произнёс Евгений в спину уходящей гостьи. – Напиши мне хотя бы письмо. У меня же нет твоего адреса.
- Можешь узнать в австрийском посольстве в Париже, aurevoir.
- Нет, скажи по-русски. Я так скучаю по родному языку.
- Прощай.- Анна грустно улыбнулась и исчезла в темноте.
«Нет. До свидания. Спасибо тебе», - услышала она за спиной.

C тех пор прошло несколько месяцев. В жизни Жана ничего не изменилось, правда, иногда он вспоминал тот разговор, свою доэмигрантскую юность, и в это время радостная улыбка озаряло его лицо.

Через пару дней Жан вспомнил о полученном письме, оно само выпало из кармана, когда он доставал сигареты. Необычный штемпель привлёк его внимание. Жан открыл конверт и достал небольшой листок исписанный знакомым почерком.
«Дорогой, друг!
Позволь мне так тебя называть. Хотя начать мне хотелось бы совсем другими словами, на которые я даже в мыслях не имею право. Ты всегда знал о моих чувствах к тебе. Они не угасли даже через столько лет, хотя я очень хотела забыть тебя. Ты, как всегда, оказался прав, я не люблю мужа, с такой силой и страстью с какой когда-то полюбила тебя. В моём сердце нет места для двух мужчин. Но уважения и привязанности достаточно, чтобы сохранить семью.
Много лет я скрывала свои чувства даже от самой себя, но та встреча, открыла мне глаза на правду. Но не это главное.
Война уже неизбежна, боюсь, что тебя отправят на фронт. К письму я прилагаю чек. Здесь все мои сбережения. Думаю, этого хватит на небольшой домик на берегу моря. Прошу уезжай из Парижа. Ты должен жить. Это всё, что я могу сделать для тебя. Навсегда твоя. Анна».

Ком подступил к горлу. Шквал эмоций вспыхнул внутри. Хотелось, и заплакать, и выругаться матом. Евгений не знал, куда себя деть. Выпив пару бокалов конька, он закурил и задумался. Разные мысли крутились в голове, но главное, возникло ощущение, что он упустил что-то важное в этой жизни. Что-то очень ценное прошло мимо, а он не заметил, не удержал.
Евгений достал из конверта небольшой серый клочок бумаги – чек. На обратной стороне было написано. «Пожалуйста, не рви.
Тебе, моя последняя любовь
Прости, что не смогла тебя забыть.
Моя любовь тебя не потревожит,
Меня забыл давно, быть может,
Мне без тебя придётся дальше жить».
Испания, Мадрид 1938 год.