Очень странный посетитель

Приём  заканчивался.  Неожиданно в  дверях  врачебной кабинета  появился  старик,  держащий  в  руках  сумку  с  выглядывающим   гусем.   Он,  приблизившись  к  удивленной  врачихе  и  примостившись   рядом   на   стуле   для  пациентов,    спросил:

--   Что,  Аннушка,  не  узнаёшь  меня?

Врач   отрицательно  покачала  головой.   

--   Да   муж  я  твой.  Правда,  бывший...

--  Георгий  Николаевич,  это   вы  что  ли?  --  недоумевала женщина. -- Приключилось что-то?  Совсем худо выглядите.

--  Ах,  долгая  история. Я  вот  целое  лето  птицу   откармливал   в  подарок  детям.  Кукурузой. Смотри,  какой  тяжёлый?

--   Детям?  Шутите? Они   выросли  и  сами  нынче  родители.
 
--  Ну,  да, конечно, всё  в  движении. Аннушка,  я  пришёл  не  просто  так.  Хочу  повиниться.   Решил  вернуться  к  тебе.   

--   Ко  мне?  Как  вы  смеете  такое  предлагать?  Ты  же  посмотри, вернуться  ко мне.  Куда  ко  мне?  Выставил  меня  с  детьми  в  трущобы,  сам  жировал,  а  теперь,  через  двадцать  лет,  явился.  А  где   ваши  жена - дети?

--  Ох,  тварь  она   ещё   та.

***

Перед  Анной  Васильевной промелькнула  вся жизнь. Вспомнила юность - будучи   студенткой полюбила женатого доцента.

Как унижалась его тогдашняя  жена,  умоляя оставить в покое их семью --  во имя детей.

Та, несчастная, жаловалась, как   пришлось ей мыкаться, пока супруг  учился - защищался  в Москве, как  трудилась на двух работах с утра до позднего вечера без выходных, чтобы  дать возможность любимому сделать карьеру.

Нынче, когда самое тяжёлое преодолено,   всё рушится. Но Аннушка стойко  вынесла натиск брошенной женщины,  не  внимая её просьбам, грудью защитив  светлое будущее, представлявшееся   необыкновенно заманчивым  -  связать   жизнь не со студентом и перспективой  жить в деревне, а в одночасье превратиться в светскую даму с известной фамилией.

***

Аннушка вышла замуж. Да, жизнь её  протекала  ярко, легко, весело.
Первые десять лет для вновь  образованной семейной пары  оказались  бездетными.

Но позже родилась дочь, а через  шесть   лет вторая. К тому времени  муж  и  докторскую защитил, и профессором  стал.

***

Аннушке исполнилось сорок лет.  В  её  честь устроили грандиозный  банкет.   Именитые гости почтили своим  присутствием её величество! Какие речи  произносились! Муж сиял подле жены!  Уверял, что только с ней познал настоящее и человеческое, и мужское счастье.

Ему под  шестьдесят, но  молодился.   Всегда в  накрахмаленной белоснежной  рубашке, элегантном пиджаке с тёмным воротничком -- неизменно   приталенном. Верхнюю одежду предпочитал исключительно  светлых   тонов. Импозантный, с хорошими  манерами, он всех к себе в момент  располагал.
К знаменательной дате любящий  мужчина преподнёс очередную путёвку  за границу - на сей раз во  Францию. До  знакомства с ним она нигде и не бывала, впрочем, как и все её  односельчанки. Вспомнилось,  как она,  выйдя замуж, безжалостно разорвала  отношения с подружками.

Теперь они ей не подходили. Ну, о чём с ними можно говорить? О том, как  лучше  доить корову или огурцы солить?  У неё-то другие появились заботы. А о  деревенском происхождении зачем  вспоминать?
В один год - путешествие на комфортабельном лайнере по  Балтийскому морю, в следующий - по реке Нил, в третий - по Чёрному морю и т.д.
   
Каждый раз Аннушке на конкурсе  красоты присуждали звание "Мисс  круиза". Это происходило не без  активного вмешательства мужа,
способного договариваться со всеми  и  обо всём.  Ну, и что с того?  Если  её  внешность не отвечала бы запросам  жюри, то молодую женщину не  допустили бы к участию в кастинге.
   

Всего лишь спустя два месяца  после  юбилея, супруг  объявил о желании расторгнуть брак.
Не хотелось в это верить!   Благоверный, уже в прошлом,
и не скрывал -- его новая пассия   трудилась на одной с ним кафедре.
И той всего лишь двадцать пять.

Он рехнулся?
Двадцать пять и шестьдесят!
Идиот, дурак, чудовище, безмозглое  животное.  Как только ни обзывала его   раненая в сердце Анна Васильевна.  Этого не может быть, потому, что  между цифрами огромная пропасть.

Да он для Анны стар. А для  аспирантки и подавно - дедушка! Зачем  ей такой хрыч?

Отвергнутая жена ходила и ходила к   разлучнице, слёзно упрашивала забыть  мужа, взывала к совести, говорила о неминуемом возмездии, но всё  оказалось тщетно.

Друзья прежние, будто сговорившись,  поддержали не её, а супруга  - предателя. С ней никто не хотел обсуждать свалившееся на неё горе.  Старались избегать.
Отвергнутая и к проректору института,  где трудился муж, наведалась,прося   обуздать старого коня, возомнившего  себя жеребцом.

Чиновник, терпеливо выслушав  излияния  обиженной стороны, заметил: «К счастью  или к несчастью, но парткомы,  месткомы и  прочие рычаги воздействия на мораль и нравственность приказали долго жить. Я не обладаю  правом вмешиваться в личную жизнь
 сотрудников».

«Ну, тогда вышвырните эту проститутку  вон! Она не достойна учиться в аспирантуре!» - в сердцах воскликнула несчастная.

«Пожалуйста, без оскорблений. Мне думается, вашими методами не удастся вернуть мужа. А ведь он поступает как  порядочный человек. Не устроил адюльтер, не ждал, пока за руку будет пойман, а честно оборвал узы с нелюбимой».

«Все они, мужики, - кобели. Друг друга покрывают. У них на уме один блуд!  Влюбился, видите ли. Да ему эта сучка  мозги заморочила. Не решился он бы никогда в его годы развестись. А он ей нужен для протекции.

Недавно, совсем недавно клялся:

"Дорогая, вели жизнь отдать за тебя,   не колебался бы ни минуты!  Люблю тебя  сейчас так, как много лет назад, когда  впервые  увидел. С тех пор ты стала еще краше. Завитки, что на  затылке,  по-прежнему сводят с ума. Ты - смысл моей жизни! Готов днём и ночью работать - писать доклады, рефераты,  корректировать  диссертации, чтобы для тебя заработать побольше денег!"
 
Супруга верила словам и не представляла, что наступят день и час, когда этот, одержимый  чувствами,  спокойным голосом объявит  о   прекращения  отношений.

Как ни противилась она  разводу, тот  всё - таки  свершился.  Предстояло делить имущество и квартиру. Ей трижды предлагались различные варианты жилища, но она не хотела их даже  осматривать, наивно  полагая, что  коль муж явился инициатором разрыва, пусть сам и уматывает к подружке,  а  она  останется в старых апартаментах.

Не учла сердечная ни бульдожьей  хватки  профессора (не обладай  он этим   звериным  нравом, не видать  ему   высокого учёного звания во веки веков),  ни способности жестоко мстить  за публичное охаивание своей  персоны.

Не пощадил влюблённый ни бывшую  жену, ни детей. Отвергнутую женщину вызвали повесткой в учреждение, где  правит бал его величество закон. И там ей вручили страшный документ (решение суда) с предписанием в течение двух  недель освободить старую квартиру и  переселиться по указанному  адресу.

Неповиновение грозило  штрафом и  принудительным выдворением  из   обители, в которую Аннушка вцепилась  руками и ногами. Сопротивляться не имело смысла.

Будущий дом находился в промышленной зоне города. В часе езды от работы.

Самое неприятное в этой истории - старшую дочь пришлось из англо-французского лицея перевести в близлежащую школу, наводнённую  детьми из неблагополучных семей.

Мат, сигареты, выпивка, прогулы  уроков - для таких заведений  дело привычное. А младшую четырехлетнюю, с которой прежде сидела няня,  определили в садик. Там всем переболела малышка: педикулезом, чесоткой, кишечной инфекцией.

Анна Васильевна после развода  ощутила себя  нищей. Совсем недавно она не знала счета деньгам  -- бывший супруг  правдами - неправдами зарабатывал  предостаточно. И она могла себе  раньше позволить не трудиться на благо общества. Но дома скучно и женщина работала.

А там  блистала  нарядами, стильной  обувью, украшениями. Получаемый  во  времена  замужества  оклад  являлся, по сути, её карманной мелочью. Она никогда не задумывалась о жизни библиотекарей, медсестер, продавцов, учителей, живущих на гроши...  Теперь сама с мизерной зарплатой врача  оказалась в стане малоимущих.

Алименты начислялись исходя из официального заработка бывшего супруга,  и оказались  весьма скромны, так как  гонорары великий махинатор ловко скрывал от налоговой службы.

***

Молочно - соевые  каши,  варёная картошка, свекла и капуста,   дешёвые сосиски, пряники с кефиром -  неизменный ассортимент, вошедший  в  жизнь порушенной семьи.

Нет, нет, Анна Васильевна,  оказавшаяся так неожиданно в  бедственном положении, не  раз порывалась его исправить.

Собрав золотые украшения, отправилась в ювелирную лавку. Оценщик посоветовал их сдать как лом и не пытаться сбыть через  магазин, потому как нынче мечтающих избавиться  от ценностей превосходит  по численности желающих  приобрести. Она так и сделала, выручив  сумму, гораздо меньше  ожидаемой.

Наступили времена, когда покупательский спрос населения упал. То же самое ей твердили в комиссионном магазине. Норковую шубу, головные уборы из куницы и горностая, боа из чернобурки состоятельные люди приобретают в специализированных магазинах, а не в  павильонах, где вещи с разной  степенью изношенности навалены  кучами.
   
-- Я из Греции всё привезла три года назад. Обошлось мне в пять тысяч долларов! Даже не успела  ими  попользоваться, -- истерично заявляла  докторица в ответ на предложение  товароведа согласиться на 400 долларов,  из которых будет выплачено, с учетом издержек, 300.

-- Хозяин - барин,-- отстаивая позицию,  вещала несговорчивая  приёмщица.-- Да можно хоть в  миллион оценить! Но не продастся! А потом вам придётся за хранение  платить.

-- За такие копейки сама буду в них щеголять...

Да, стала их носить. С транспортом случался напряг, путь на работу  оказывался  героическим.  Утром троллейбус приходилось брать штурмом. Пуговицы из шубы периодически  вырывались и не раз, что говорится,   «с мясом». На рукавах мех благородных  зверьков достаточно пообтерся.   

Головные уборы тоже довольно скоро  утратили привлекательность, ибо неоднократно из-за толчков при  внезапном торможении безрельсового  трамвая улетали вниз под чьи-то ноги.  Явно ощущалось, что мир отвернулся от неё. При разделе имущества  Аннушке достался весь её гардероб - с  бесчисленными нарядами.

Не дарить же всё очередной  возлюбленной бывшего муженька! Он  же  её, наверняка, как и Аннушку, будет  выводить в "свет". Пусть она  и  побегает по магазинам.

Бывая за границей, Анна  Васильевна,  обходила с десяток бутиков  за  день,  то  раздеваясь, то одеваясь, подбирая  наряд к цвету глаз, волос, лица. Это  -  не меньший труд, чем работа. Но более ответственный, так  как на кону сотни долларов.

И всё это вместо посещений музеев и  достопримечательностей. Ни Версаля, ни Дрезденской галереи, ни Капитолия Аннушке не пришлось увидеть, но зато  нескончаемый ряд вешалок, запах  кожи, меха, ткани запомнился навсегда...   

"Ты обязана быть лучше всех! " -   восклицал профессор,

Он радовался, когда Аннушка,  запыхавшись, появлялась  в  дверном  проёме гостиничного номера  с  дюжиной  пакетов, и требовал, невзирая на её усталый вид, тотчас продемонстрировать   новое одеяние.

Капризный супруг признавал  лишь  креативные и экстравагантные  вещи.  Спину обнажи - и  чем ниже, тем лучше, тем волнующе; грудь - ну,  едва прикрытой,  желательно  полупросвечивающейся тканью  -   чтобы на грани приличного - неприличного.

"Ты должна всех сводить с ума! И  меня в том числе! Сколько  энергии,  сил, какой величины заряд я получаю,  когда вижу лица своих коллег!

Они и восхищены, и поражены!  А  сколько досады в них! Ведь я, именно  я, а не они, обладаю этой красотой,  молодостью, изяществом!
А рядом с ними стоят их не первой  свежести жёны!"

Аннушка покорно выполняла заморочки   пожилого супруга. Каждую субботу их   приглашали - то на празднование юбилея, дня рождения, годовщины  свадьбы и т.п.
 
Профессорская жена обычно всех  удивляла. То непомерно высокими  каблуками, то платьем с опушкой из  лебяжьего пуха по краю глубокого  декольте, то велюровым коротким  сарафанчиком, настолько приталенным,  что походила более на  14-летнего  подростка, чем на врача со стажем и   женщину, имеющую детей. А  сопровождающий  её муж явно годился  ей в отцы...

Она жила от субботы до  субботы.  Все остальные дни пролетали в незаметной  суете. Младшей дочкой занималась  приходящая няня, старшая посещала  школу. В доме готовила и убирала  прислуга.

"У нас в  квартире не должно быть  запахов  еды - типа квашеной капусты или  брынзы. Поэтому никаких запасов!  Пусть  тётя  Маня (домработница) каждый день закупается свежим!" - восклицал глава семейства.

"Вот оно, истинное счастье, о котором  все мечтают - отсутствие забот и  проблем!" - думала Аннушка.

***

"Книги  ты  возьмешь?" - с  нотками  сердечности в голосе поинтересовался   бывший супруг в момент дележа  имущества.

"Книги?" - не "врубалась",  будто в нокауте, Аннушка.

"Книги - книги. Девочкам же учиться  и учиться. Пригодятся".

"Да,  да, библиотеку оставь нам", -  соглашалась женщина, не ведая, что скоро наступит эра интернета, и все  произведения можно будет считывать с тоненькой панельки компьютера.

"А  посуда? Фужеры? Рюмки? " -  продолжал вкрадчиво спрашивать   уже  не принадлежащий Аннушке   муж.

"Девчонкам пригодится всё. Они же  -  будущие невесты", - стягивала всё туже  на  своей шее удавку блестяще  проведенной операции по оставлению  жены с "голым задом» бесхитростная    женщина.

Потом, когда  будет, согласно   желанию Аннушки, заверен список  вещей,  предусмотрительный во всём  Георгий  Николаевич предъявит целый  чемодан(!) квитанций к этим  предметам. Окажетется, за все  совместно прожитые годы он не  выбросил ни одного чека!

И, в итоге, с чем осталась наивная  дама?

Маркс, Энгельс, Ленин, Достоевский,  Толстой, Маяковский и много других  гениев мировой классики теперь  украшали скромную двушку в панельной  хрущёвке.
Тарелкам и чашкам времён моей  бабушки вкупе с вазами, конфетницами, фруктовницами, шоколадницами уготовлена роль терпеливого ожидания своего часа в коробках на балконе.

На почти новый автомобиль "Волгу 24"  вместе с гаражом в суде Георгий  Николаевич предъявил документы,  из  которых, к немалому удивлению  Аннушки, следовало, что истинным  хозяином добра является один  из  родственников, а муж пользовался  по  доверенности.

Ещё ему, прохвосту, досталась вся  техника: от утюга с паром до  телевизора, холодильника и стиральной  машины.  Что это в сравнении с  золотыми украшениями, платьями,  шубами и прочими атрибутами женской  роскоши, милостиво оставленных  бывшей  супруге?

А заодно новоиспеченный жених  прихватил импортную мебель, старинное  пианино  цвета  топлёного  молока с  инкрустированным фасадом, купленное  по случаю за бесценок.
Забыл, наверняка, старый   пройдоха,   как он с Аннушкой предавался  мечте  о светлом будущем, в котором подросшие дочки, уже постигшие  музыкальное искусство, по вечерам в  четыре  руки  будут  играть, а  рядом  стоящие  родители  петь...
Продолжение следует http://proza.ru/2020/10/04/961