Бесприютные мысли

Городской транспорт

Трамвай, мечтатель городских дорог. Плавность движения сродни полету или заплыву в бурлящей волне мегаполиса. Вневременной гость, неисправимый романтик, поющий тенором серенады любимому городу. Скрежет, лязг? Помилуйте, всего лишь напоминание о больших дорогах, о многоцветье лугов и полноводности рек. Кто еще может дарить атмосферность поезда, уносящего к новым впечатлениям?  Слышите ритмичность? Трамвай, городской поэт, влюбленный в эти улицы и площади, видящий в россыпи света фонарей звездное небо. Кружевная вуаль морозного дня - лихой тройкой с бубенцами. Радужные блики на омытых талой водой серебряных струнах. Доверчивость первых одуванчиков, стайка пушистых солнышек за шпальным ограждением? Замечали, что трамвайные пути немного напоминают сады? По ночам деревья из парков перебираются поближе к стальным стрелам городского Купидона. Осенняя неспешность, легкая стихотворная грусть осыпающейся позолоты. Обновление снежным вальсом, нескончаемость пути…

Троллейбус. Существо компромиссное, подагрический старец, робкий, неловкий, медленно передвигающийся в суетливом потоке. Знавал он и лучшие времена, когда не было этих выскочек – маршруток, легковушки не сливались в лавину пробок, а тротуары не прятались за изгородью парковок. Ах, каким красавцем мчался он по намеченному проводами, маршруту, каким желанным был для томных, не стряхнувших  сны, барышень, спешащих на работу из спальных районов. Какие студенточки,  запрыгивали в него на ходу. Вечерами он тонул в девичьем смехе, подвозя разодетые стайки юных красавиц к местам, где звучала музыка. «Все ушло, все ушло», - шипит мотор, проваливаясь в забытье.

Автобус, городской реалист. Поглядывает сверху на мятущийся хаос. Устал вздыхать и сокрушаться, просто делает свое дело, просто тянет ниточки реальности, доставляя пассажиров к тем, кто помнит лица и звуки речи. Многие уже заражены вирусом фантомного мира, им не до красот, проступающих сквозь сероватую запыленную мглу окон, их внимание приковано к крошечному прибору, сжимаемому в руках. Но пока зовет живой голос, он будет спешить.

Маршрутка, городская шпана - циничная, беспринципная, порождение времени всеобщей безответственности и безразличия. «Есть потребность? Удовлетворим, только, умоляю, выбросьте из головы все эти ваши штучки про качество. Вам кажется, что мысли мои заняты исключительно сшибанием ба.. денег? Ошибаетесь, у меня, может, мечта есть, идеал, так сказать, «гений чистой красоты», как говаривал Маяковский или Айвазовский. А впрочем, фиолетово. Мечтаю я встретить совершенного пассажира. Какой он? Да все очень просто, росточком чтобы до полутора метров, сами понимаете, у меня тут не дворцы, нечего шапками потолки обтирать. Бедренная кость не больше десяти дюймов (упрекаете в невежестве, а я и про дюймы знаю). Худой, но не анорексичный, мало ли что случиться при торможении может. Но главное – глаза, да-да, глаза. Цвет, разрез? Да мне по барабану. Расположение! Глаза должны находиться на подбородке, в крайнем случае, над верхней губой. Зачем? Да чтобы вопросы глупые не задавал – где едем».

Маршрутка будит в каждом раба, из ее окон не видно неба, только вздыбившийся грязный асфальт. И публика, замечали, что публика немного сродни транспорту? Будто, погружаясь в нутро, человек и сам становится частью этого механического мира. Если искать героев в лицах пассажиров, то в маршрутке ездят исключительно отрицательные персонажи. Хамоватый пенсионер, сползший на колени женщине, орущий ребенок, забравшийся в грязной обуви на сиденье, дама постбальзаковского возраста, громко обсуждающая по телефону свои интимные похождения. Будто, отключившись от внешнего мира, человек вдруг испытывает невыносимую тягу к самоутверждению.

Городской транспорт, последний воин с виртуальным миром…

***

Меня тут спросили о такси. Мне кажется, что такси это вовсе не общественный транспорт, скорее автомобиль легкого поведения.