Заговоры

 Я студентка 1-го курса и нахожусь летом у мамы. Приходит соседка из другой деревни и просит, чтобы я пошла к ней домой, там умирает её муж от рака, очень мучается, никак не может умереть. Он был известный знахарь на всю округу и, якобы, пока свой дар не передаст кому-нибудь, не примет бог его душу. Я наотрез идти отказалась. Мама предлагает:

 - Давай, пусть мне передаст.

 - Нет, тебе и мне нельзя, так как мы старше его, можно передать только младшему.
Я всё равно не соглашаюсь. Тогда Татьяна Скробова записала его заговоры в тетрадь и принесла мне. Я тетрадь приняла.

 Первый раз мне пришлось применить свои заговоры при следующих обстоятельствах. Глаша Разумовская попала в роддом. Её свекровь, очень властная натура, преподавала в нашей школе математику, всё говорила, глядя на живот Глафиры Павловны:
 -  Ничего не хочу, только бы невестка кормила грудью малыша и как можно дольше.

 И вот у Глаши родился малыш. В 11 часов вечера раздается звонок на стационарный телефон (мобильных тогда не было):

 - Аня, приди ко мне в роддом, прошу приди.

 - Что случилось?

 - Я не могу сказать по телефону, рядом сестрички, - шепчет.

 Разбудила 6-летнего сына Олега (видимо, это были выходные дни: Янка, как всегда, был у своей мамы в деревне). Я страшная трусиха, идти одной по ночному городу страшно. Мы жили тогда возле «Черёмушек», это было не так далеко от больницы. Через дверь Глаша мне сказала, что у неё было много молока в груди, она отдаивалась, а днём выписалась деревенская женщина, и Глаша отдала своё молоко. После этого молоко пропало, грудь висит как тряпочка и молока нет. Я уже уходила, она прокричала тихо:

 - И ещё Надя.

 Прибежали домой с Олегом, я налила воды из чайника, пошептала и, оставив Олега дома, побежала в роддом. Стучу в 12 часов ночи, нянечка подходит, открывает дверь:

 - Вот тут для Разумовской компотик, - говорю я.

 - Совсем с ума сошли, бурчала санитарка.

 Глаша тоже подбежала к двери:

 - Надя здесь тоже, твоя выпускница из первого выпуска в Эзерсале.

 - Ах, вот какая Надя.

 - Знаешь, Глаша, там при заговоре надо имя говорить, я называла только тебя.

 - Ну ладно.

 На следующий день молоко в груди появилось, и она ещё долго кормила малыша. Мы с ней удивлялись всему случившемуся, но никому ничего не говорили. Засмеяли бы, да и комсомолками были. Встретив через месяц Надю на автобусной остановке, Глаша узнала, что её мальчик полностью искусственник, так как у неё молоко как пропало, так пропало.

 Я никому не рассказывала о своей тетради с заговорами, но сёстры, конечно, узнали. Я пришла к сестре Янине, она сообщает, что у Чистяковых у Карины, наверное, рожа на ноге. Тут же явилась Ольга Чистякова (она жила на одной лестничной площадке с моей сестрой) и стала уговаривать меня заговорить ножку девочке. Я отказывалась, т.к. солнце уже село, не пошла. Пообещала прийти завтра утром. Когда же я пришла на другой день, краснота поднялась выше колена. Я сама как-то испугалась и с большим желанием прочитала все заговоры, даже заговор от испуга. Сидим у сестры в комнате, вдруг приходит Ольга и говорит:

 - Идите сюда, идите посмотрите.

 Мы приходим, смотрим на ногу, и я не верю своим глазам. Краснота реально сползает к колену. Оказывается, Карину мама отправила в подвал за картошкой, там темно и вдруг девочке под ноги бросилась соседская собачка.

 - Гав, гав, - и, хотя они были знакомы, от неожиданности Кристина испугалась. А я ей помогла. Ольга принесла в знак благодарности мне банки компотов, коробку конфет. Я уже начала получать вознаграждения.

 Ещё один случай. Лежу в гинекологическом отделении с воспалением придатков, а рядом на кровати лежит Шура Фекель из Рундан. Она лежит уже 6 месяцев после операции. Никак не заживает шов, выпустят домой на несколько дней и опять в больницу. Она говорила:

 - Это я, наверное, себя сглазила, т.к. шла на операцию как герой, сама удивлялась. Я поругалась с мужем и назло ему поехала на операцию.

 Я жила очень близко на Зайцева, 16, и даже в туалет иногда ходила домой через дырку в заборе прямо к дому.

 Я предлагаю Шуре пойти ко мне домой, и я ей пошепчу этот шов. Она повернулась ко мне, остолбенела, долго глядела на меня… Мы, вместо прогулки вокруг больницы, пошли ко мне.

 Через неделю она была дома насовсем, хотя однажды прибежала из туалета, грохнулась на кровать и заплакала в подушку:

 - Опять, опять нарывает.

 - Всё будет хорошо, - успокаиваю я.

  Однажды к дому подъехал сельский «бобик». Смотрю, из окошка своего четвертого этажа, вылезает из машины Шура с огромным букетом пионов и бидоном сметаны – привезла благодарность за выздоровление. Больше мы с ней никогда не встречались.
Крайне редко пользовалась своим даром, только по просьбе родственников и очень хороших знакомых. Людям помогало, а я удивлялась этому не меньше, чем сами больные.

 А Фаину Ершову научила саму как бороться со сглазом. Она всё придумывала, что её сглазили и являлась ко мне с конфетами. Я записала ей заговор (она же меня моложе). Потом звонила и говорила, что у неё получается.

 Вот ещё интересный случай. Польское общество едет в поломническую поездку в Италию и я с ними. У меня на правой ноге, даже после операции по поводу варикоза, были небольшие трофические язвочки. Мою ногу увидела Ванда Крюковская из Резекне:

 - Ой, я тоже так мучилась с ногами, а однажды пришла к маме на кладбище и попросила её о «цудовном избавлении», – так сказала она, -  и у меня всё прошло, не заметила даже когда.

 Приехав домой, я повторила её опыт. У меня тоже произошло «цудовно избавление».