Рута майя 2012, или конец света отменяется 52

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
КАЛАКМУЛЬ

После поворота на Калакмуль, уставшая от четырехчасовой дороги по темным трассам Томина милостиво соглашается передать руль Беловежскому для преодоления последнего, самого непростого, участка сегодняшнего пути. Съезд с трассы в дремучие дебри и петляние между корней по выложенной белыми камушками имитированной дорожке к кемпингу Яшче. С пассажирского сидения это воплощенное в реальность дежавю воспринимается ею несколько отстраненно.

Весь путь до Калакмуля они строили догадки, по какой причине не явился Рамирес, но так ни к чему и не пришли. Молодежь была настроена крайне враждебно к этому чиновнику от науки и уже полностью поверила в то, что он и есть главный злодей. Более опытные взрослые не спешили со столь скоропалительными выводами.
Быстров, наконец, дозвонился до Гарсии. Тот тоже недоумевал, что могло случиться с Рамиресом. Он принял решение немедленно присоединиться к российским коллегам, благо он по делам как раз оказался в Эскарсеге. В злой умысел со стороны Рамиреса он не верил и всецело ему доверял. Однако считал себя в какой-то мере ответственным за эту ситуацию и к тому же полагал, что во время поиска сосуда необходимо присутствие мексиканской стороны. В этом вопросе Быстров выразил свое единодушие  с ним.

Около десяти вечера замаячил мерцающий во тьме теплый огонек гостеприимного очага кемпинга Яшче. И вскоре, разместившись по палаткам, они собираются на вкусный ужин в главном павильоне. Снова ожившее дежавю. Марина хмыкнула про себя: их даже приютила та же палатка – «Чинче». Но ни она, ни Александр не возражают против заселения в одну палатку: сейчас не до выяснения отношений. Хозяин Хосе, извинившись, отвлекается на вновь прибывших постояльцев, выразив удивление по поводу небывалого наплыва посетителей этой ночью.

Вскоре в павильон входят трое и решительно направляются к длинному столу, за которым сидят русские.
– Леонардо! – вскочил Быстров и обнял мексиканского археолога.
Гарсия тепло здоровается со всеми и произносит:
– Позвольте представить вам сеньора Диего Бернардо Рамиреса. Как я понимаю, с Антонио Льосой вы уже знакомы.
Возникла неловкая пауза. Никто не бросился радостно жать руку новому знакомому. И даже друг «Пакаль» подпал теперь под подозрение русских. Однако элементарная вежливость потребовала хотя бы сухого приветствия, после чего мексиканцы устраиваются за столом.

– Понимаю, что обязан дать вам разъяснения, – говорит Рамирес.
Все молчат, напряженно ожидая продолжения.
– Ситуация довольно глупая. Из-за грозы мой рейс был задержан на два часа. Сообщить об этом я не смог, потому что телефон мой разрядился, а я впопыхах не захватил зарядное устройство.
– Узнав в аэропорту о задержке рейса, я пожалел, что мы с вами не обменялись телефонами, – добавляет «Пакаль», обращаясь к Саше.
– Как вы попали сюда? – немного натянутым голосом строго спрашивает он.
– Я встретил сеньора Рамиреса в аэропорту, мы ринулись к Плайя-Бонита и застали момент, когда вы выезжали, – рассказывает Льоса и, широко улыбнувшись, продолжает: – А в последние несколько дней я натренировался следовать за вами не замеченным.
– Только мы не единственные, кто следовал за вами. Причем они вели вас от самого пляжа, – серьезно замечает Рамирес.

– Синий шевроле? – ахнула Марина.
– Да нет, они меняют машины, – усмехнулся Льоса. – В темноте все кошки серы, но один и тот же номер мелькал перед нами, повторяя все ваши перемещения. А мы замыкали этот невольный кортеж.
– Где они теперь? – интересуется Саша.
– Как и в прошлый раз, довели вас до поворота на кемпинг, но сюда не сунулись.
– Так что здесь мы с ними не встретимся, зато здесь мы наткнулись на сеньора Гарсию, – кивает Рамирес в сторону Леонардо.
– И я очень рад, что, наконец, мы все в сборе, – добродушно подытожил тот.
–  «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», – в произнесенной Танеевым по-русски фразе сквозит неприкрытая ирония.

Русские не спешат оттаивать. И Рамирес берет инициативу в свои руки. Он еще раз извинился за дневную нестыковку, а затем с самого начала поведал свою версию истории с  Ветровым и его сосудом.
– Думаю, здесь сегодня собрались союзники, – начал он, – те, кто уже отбросил какие-либо предубеждения в отношении друг друга. Теперь мы можем доверять друг другу, и предлагаю нам всем говорить начистоту.
Беловежский поморщился. Эта тирада показалась ему лишь заговариванием зубов. Его захлестнула непреодолимая неприязнь к Рамиресу. Он не сдержался и заговорил дерзко, невзирая на личности:
– Начистоту, вы говорите? А почему вы решили, что мы вам верим? Может быть, именно вы и отдали приказ об убийстве Ветрова? Может быть, именно вам понадобился сосуд?
– Что вы такое говорите? – возмутился «Пакаль». – Сеньор Рамирес спас меня, единственного свидетеля убийства.

– Он тем самым просто приблизил вас к себе, нейтрализовал, так сказать, чтобы вывести себя из числа подозреваемых для вас, свидетеля убийства, – тут же парировал Александр и через секунду добавил: – Или же вы вообще заодно!
– Беловежский, не надо так резко! – попытался одернуть его Танеев.
Но Александр уже закусил удила:
– Начистоту, говорите? Я скажу вам начистоту, что именно я думаю, почему вы не явились сегодня в Кампече на встречу, которую сами же назначили.
Рамирес не перебивал Беловежского, не пытался возражать или оправдываться, прямо смотрел на него и слушал, лишь глаза блестели при  неясном мигании свечей.
– Так вот, зная, откуда мы поедем, вы отправились за нами, чтобы выведать у нас, где именно мы собираемся искать сосуд. Вы сомневались в том, что мы сами расскажем вам это, поэтому прибегли к такому способу. Что же, Калакмуль – огромное городище, ищите.

Рамирес невесело ухмыльнулся и сказал, глядя прямо Саше в глаза:
– Понимаю ваше недоверие, молодой человек, даже, вероятно, также не доверял бы кому бы то ни было на вашем месте. Но давайте все же поговорим для начала. Я открыт к любым вашим вопросам.
И Саша задал ему вопрос, все это время тревоживший его.
– Если бы я тогда стал кричать, что я не верю в официальную версию убийства русского и докопаюсь до истины, – отвечал Рамирес, – я бы заставил настоящих преступников, убийц и заказчиков, все время быть начеку, и более того, считать меня опасным для них человеком. Но я во всеуслышание заявил, что верю в ту версию, в которую они  хотели, чтобы все поверили, и тем самым усыпил их бдительность.
– Понятно, – кивнул Александр, но по его выражению лица казалось, что он вряд ли удовлетворен таким ответом, и он пробормотал: – Усыпить бдительность на десять лет…
– Увы, получилось, что на десять лет, – признал Рамирес.

Появился Хосе с блюдами для вновь прибывших. И на время воцарилась тишина. Она стала той необходимой паузой, давшей каждому возможность разобраться в своих мыслях и отношении к происходящему. Три свечи в бутылках смутно высвечивали место напряженного разговора. Трепетный танец язычков их пламени  создавал атмосферу нереальности.
– Вы предлагаете начистоту, – вдруг нарушил молчание Танеев. – Хорошо. Давайте определим задачи, стоящие перед вами и перед нами. Тогда станет понятно, какие мы имеем точки соприкосновения.
– Верно, – поддержал Гарсия. – Хотя, вероятно, уже ясно, что находясь в двух шагах от Калакмуля, мы все прибыли сюда искать сосуд.
– Полсотни километров – это совсем не в двух шагах, – хмуро съязвил Александр. – Мы переночуем здесь и изменим планы.

– Не горячитесь, Александр,  – сказал Быстров. – Я предлагаю по очереди спросить каждого, что он ждет от этой встречи. Это позволит нам успокоиться и потом решить, каковы перспективы нашего взаимодействия. И я могу сам начать. У меня все просто. Погиб мой друг. В идеале я хотел бы вывести его убийц на чистую воду и узнать всю правду. А пока я намерен оберегать двух юных энтузиастов, которым, вероятно, угрожает опасность.

И он почему-то серьезно глянул именно на Рамиреса. Поймав этот немой укор и окинув всех по очереди пытливым взором, тот взял слово:
– Господа, уже десять лет я считал для себя одной из важнейших задач найти виновных в гибели вашего соотечественника. Я не чаял разыскать сосуд и даже не ставил перед собой такой задачи. Но заподозрив, что ребята ищут потерянную вазу, я возрадовался. Вдруг станет возможным найти убийц, или, во всяком случае, удостовериться в своих подозрениях, а также разыскать и сам артефакт, если имеется такой шанс?
– Я свидетель убийства, как вы знаете, – заговорил Льоса. – Эта история поломала мне жизнь. У меня есть свои подозрения и свои счеты. Я хочу наказать виновных и выйти из подполья.

Следующим отвечал Гарсия:
– Я подружился с Игорем Бетроу во время поездки. Я мечтаю о том, чтобы те, кто лишил его жизни, понесли заслуженную кару. Однако Игор приехал в Мексику по собственной инициативе, чтобы сделать принадлежавший ему артефакт достоянием науки, а, возможно, и вернуть его на землю, где он был создан. Пусть будет найден спрятанный Игорем сосуд, и пусть осуществится то, о чем Игор мечтал.
– Я хочу найти сосуд и найти убийц Игоря Ветрова, – пролепетала Марина.

Не то слова Рамиреса, не то вся обстановка позволили Беловежскому немного оттаять. Их окружала полная темнота, за пределами которой крылась безбрежная толща джунглей. И только этот длинный пластиковый стол, вырванный из тьмы тусклым горением свечей, напоминал утлое суденышко в некоем неведомом море. И они, те, кто сидел за этим столом, становились одной командой, чье спасение зависело только от их единства и слаженности их действий. И Саша заговорил с горячностью, но в ней сквозило уже не столько раздражение, сколько рвение исследователя. Он выпалил:
– Я майянист. Я видел этот сосуд на фотографии. Он очень важен для науки. Я сам решил попробовать разыскать его, ну, мы с Мариной это придумали. И мы найдем его, я надеюсь. И пусть эта находка поможет покарать убийц Ветрова!

– Я майянист. Я видел этот сосуд на фотографии, – усмехнулся Танеев. – Он важен для науки. И я верю, что для науки не столь важно, в какой стране он будет находиться…
Рамирес резко поднял голову и напряженно уставился на очертания говорившего, но терпеливо ждал, когда тот закончит мысль.
– И я хочу, чтобы он был найден, – продолжил Андрей Михайлович. – И, если не будут возражать официальные наследники сосуда, если таковые существуют, я уверен, что сосуд принадлежит этой земле, земле, где жили древние майя.

Рамирес просветлел. И начал подводить итоги, в чем сказалась его привычка как руководителя держать бразды правления в своих руках, словно и не обвиняли его сегодня во всех смертных грехах:
– Как видите, у всех практически одинаковые задачи: найти убийц и найти сосуд. Значит, мы можем и должны действовать заодно. Сеньор Гарсия прав, мы здесь в Калакмуле, где, очевидно, есть шанс найти сосуд. Но за нами идут по пятам те, кто тоже почему-то заинтересован в этом. И это, скорее всего, как раз те, кто виновен в смерти русского коллекционера.

Он помолчал и кивнул Беловежскому:
– Я уже извинился перед Алехандро в том, что, вероятно, я же сам и наслал на них преследователей.
– Нет, это вряд ли, – перебил Льоса. – Они уже следили за ребятами к тому времени.
– И мне так кажется, – согласился Александр. – Мы анализировали нашу поездку и обнаружили некоторые подозрительные моменты. Похоже, нас преследуют чуть ли не с самого начала нашей поездки, когда мы еще даже не думали искать сосуд.

Он уже совсем успокоился и поддался заданному Рамиресом деловитому тону разговора, что вернуло ему способность мыслить.
– Странно, – протянул Рамирес. – Выходит, они узнали о цели вашей поездки откуда-то из других источников.
– Цели нашей поездки? – удивился Саша. – Так цель поездки была всего лишь посетить как можно больше городищ майя. Я даже не помню точно, когда мы задумали поиск сосуда.

– Вспоминайте, – подстегнул Танеев, – откуда о вас могли узнать.
– Не знаю, – пожал плечами Саша. – Историю Ветрова мне поведал Полонски.
– А мне Леонардо, – Марина подмигнула мексиканскому археологу, и тот ухмыльнулся:
– Вы же понимаете, я специально рассказал это хрупкой девушке, которую мне к тому же поручили оберегать, чтобы она кинулась разыскивать этот артефакт.  И я же наслал на нее преследователей.
– Тебя никто не подозревает, – отрезал Рамирес.
– Ну, спасибо,  – как-то даже обиделся Гарсия.
Марина вдруг встрепенулась:
– Саш, помнишь в Монте-Альбане?
– Что?
– Ты рассказывал мексиканскому семейству про письменность и упомянул сосуд…
– Да ладно! И что? Не может быть!

– Я запомнила этот момент, потому что это было первое упоминание тобой сосуда Ветрова при мне, – пояснила девушка. – А я тогда была под впечатлением от грустного рассказа Леонардо.
– Погодите, допустим, – прервал их Танеев. – И что за семейство?
– Ну…Мама, папа и три дочки разного возраста. Типичные мексиканцы, метисы или даже скорее больше индейцы, – вспомнил Саша.
Антонио Льоса хлопнул ладонью по столу так, что зазвенели стаканы.
– Что? – все уставились на «Пакаля».

– Тот главный, что распоряжался во время убийства, помните?..
– Да.
– Я точно знаю, что он тот же самый человек, который следил за ребятами, начиная от Чиканны. Я видел его везде, вплоть до Голубятни Ушмаля вчера.
– И? – поторопил Рамирес. – Ты знаешь, кто он?
– Да, я говорил вам, что имею подозрения. Но я не был уверен…
– И кто же?
– Я видел его однажды в нашей Лаборатории в Кампече. Он вошел в кабинет директора…
– Сеньора Буеналуса? – тихонько переспросила Томина.

– Именно. Я спросил тогда у кого-то из сотрудников, кто это. Мне ответили, что это добрый знакомый директора по имени Педро.. как-то типа… Педро Лопес. Он, дескать, иногда захаживает в лабораторию с поручениями. Я уточнил, ученый ли он. Мой собеседник точно не знал, сказал лишь, что тот вроде из Вильяэрмосы. Потом, когда жизнь моя круто изменилась, у меня было много времени, чтобы проанализировать то, что привело к этим изменениям. Я предположил, что Педро Лопес и есть тот главный из Ушмаля, и попытался навести справки. В Вильяэрмосе проживает Педро Мануэль Лопес. У него своя курьерская контора и фирма аренды машин. Это позволяет ему постоянно разъезжать по стране. Он прекрасный семьянин. У него симпатичная жена и три дочки от подросткового до юношеского возраста.
Повисла пауза.

– Понятно, – по слогам проговорил Рамирес. – Для меня лично все встало на свои места.  Пока мне не ясен лишь мотив. Но участники очевидны.
– То есть? – вскинулся Быстров. – Вы знаете, кто убийца?
– Да.
И Диего Бернардо Рамирес рассказал о своем списке подозреваемых, который постепенно сузился до одного человека.
– Буеналус? Симпатяга Буеналус! – поразилась Марина. – Так надо его срочно арестовать!
– Ну что вы! До этого еще очень далеко, – грустно усмехнулся Диего. – Надо узнать, кто еще за этим стоит, и надо найти доказательства. Это все не так просто.

– У меня есть несколько видео, как Педро и его сообщники не просто преследуют ребят, но и пытаются вскрыть их автомобиль, – сказал Антонио.
– Вот с этого можно и начать. Ничего, десять лет ждали, теперь, зная правду, легче раскрутить, – улыбнулся Рамирес. – Но у нас есть задача, которая пока в какой-то мере ближе…
– Сосуд! – обрадовался Беловежский и выдал себя с головой.
Диего Бернардо Рамирес пристально посмотрел на молодого человека и спросил:
– Вы знаете, где он?

***
Заметив, что объект преследования сворачивает на Калакмуль, Педро Мануэль Лопес глянул на телефон и удовлетворенно кивнул: связь на трассе еще сохранялась. Он набрал номер.
– Тата! Они едут в Калакмуль. Там зона джунглей, и связь скоро прервется.
– Значит, снова в Калакмуль, – задумчиво произнес Тата. – Зачем?
– Вероятно, они только нашли васиху, но не забрали ее, ждали приезда двух русских, – предположил Педро.
– Похоже на то. Вас не засекли?
– Нет.

Педро вспомнил, как несколько раз ему казалось, что за их автомобилем неотступно следует какая-то машина. Но потом она куда-нибудь сворачивала, и Педро облегченно вздыхал. Правда, ему было очень плохо, ведь Тата заставил его резко протрезветь. Голова раскалывалась, все плыло, и иногда он позволял себе полностью положиться на водителя-эхекутора и проваливался в короткий мучительный сон. По его наущению, водитель иногда гасил фары или съезжал на обочину, делая вид, что останавливается, дабы отвести возможные подозрения «птенчиков», на случай если таковые возникали. Но все же он был уверен, что их никто не видел, и преследуемые не подозревали об их существовании.

– Нет, – еще раз уверенно повторил он.
– Хорошо, – успокоился Тата. – Завтра в Калакмуле действуйте по своему усмотрению, но не упустите васиху.
– Теперь ни за что, Тата, не беспокойтесь.
Вскоре они повернули за белым доджем и, удостоверившись, что тот следует в кемпинг, просто проехали мимо. Через некоторое время они развернулись и направились в Конхуас на ночлег. Оказавшись снова в зоне доступа, Педро опять набрал номер. К этому моменту у него созрел план действий на завтра.

***
Следуя по стрелкам среднего по продолжительности маршрута осмотра археологической зоны Калакмуль, немногочисленный отряд нащупал кратчайший путь к Зданию Одиннадцать: так на схеме значилась площадка для игры в мяч. Уже на месте, в Большом Акрополе, Быстров извлек схему Ветрова, и русские приникли к этому пожелтевшему листку. Однако Рамирес почему-то начал медленно обходить стадион, немного постояв, он пошел на второй круг, беспокойно озираясь.

Беловежский тем временем переводил взгляд со схемы на местность и вдруг его осенило:
– Леонардо, вы же были здесь в тот момент, – обратился он к Гарсии. – Куда направился Ветров?
– И правда, – обрадовалась Марина. – С нами же живой свидетель.
Марина тут же стушевалась, испугавшись вылетевшего слова «живой». К счастью, никто не обратил внимания. Леонардо Гарсия, пытаясь восстановить в памяти события десятилетней давности, в глубокой задумчивости вглядывался в окружавшие поле для игры в мяч сооружения.

– Когда вы решили разделиться, куда кто пошел? – попробовал натолкнуть его на мысль Танеев. – Или вы ушли раньше и не заметили, куда направился Ветров?
Гарсия медленно покачал головой и оживился. Рамирес продолжал совершать свой странный, будто ритуальный обход стадиона. Его удаляющаяся фигура попалась вдруг на глаза Леонардо, и тот вскричал:
– Нет, Игор уходил первым. Он шел в ту же сторону, куда движется сеньор Рамирес.
Все инстинктивно шагнули за Рамиресом.
– Что-то случилось? – встревоженно спросил его Льоса.
– Мы договорились встретиться здесь на этой площади с человеком, который должен был нас сопровождать по зоне, – сказал Диего. – Но он либо не смог, либо запаздывает.

– Кто это еще? – вскинулся Беловежский.
– Это археолог из команды Рамона Карраско, из тех, кто официально работает в Калакмуле, – отвечал Рамирес спокойно, улыбнулся и пожурил: – Пора бы вам уже начать доверять мне, дерзкий юноша.
Александр немного смутился, но промолчал.
– Куда дальше? – поинтересовался Быстров.
– Думаю, эта длинная линия означает крепостную стену, – рассуждал Танеев, вглядываясь в смутную примитивную схему Ветрова.
– Точно, – признал Саша. – Тогда это где-то в западном комплексе с жилыми помещениями.

И вновь материализовавшееся дежавю охватило Марину. Здесь, по этим тропкам они бродили и карабкались буквально неделю назад. Теперь их маленький отряд выбрался за пределы крепостной стены и нырнул в ближайший комплекс, со стороны походивший на небольшой по площади каменный лабиринт. Они очутились в центре патио. По его периметру, прячась за невысокой каменной кладкой, размещались бывшие комнатки с широкими подиумами, наподобие каменных лавок.

– Здесь были явно жилые помещения, – констатировал Танеев. – Точно неизвестно, кто мог здесь проживать. Но весь этот западный комплекс считается царским, скажем так, дворцом, поэтому существует версия, что эти отсеки могли служить для размещения высокопоставленных гостей.
– Давайте начнем осмотр отсюда, – внес предложение Гарсия. – Нас много. Разделимся и будем внимательно пядь за пядью осматривать этот жилой комплекс.
– А что это за комплекс? – спросила Марина.

– Это, похоже, Каса дель Дуэньо дель Сьело, – предположил Танеев. – Рядом, вероятно, Каса дель 6 Ахав.
– Каса дель 6 Ахав, – как зачарованная, прошептала девушка, благодарно кивнув.
Беловежский бросил на нее странный взгляд, но сразу отвернулся. Начался подробный осмотр. Подобно поисковой бригаде, они скрупулезно исследовали каждый уголок пространства.

Александр пытается включить интуицию, представить сосуд, но нет-нет да и посматривает на Марину и почему-то то и дело обращается к невеселым думам об их запутанных отношениях. «Сосуд», – заставляет он себя изменить направление мыслей. Но вновь и вновь озирается, ища глазами девушку. Вот где бы сейчас пригодились ее видения! Он даже застыл на какое-то время, наблюдая за ее действиями. «Что ж она не использует свое воображение? Сейчас самое время!» – мысленно огрызается он. И вдруг вспоминаются ее бредни, теория знаков, которую она так сбивчиво пыталась изложить научнику и Быстрову: четыре царя в Баламку, восемь глаз в Бекане, шесть маскаронов в Кохунличе. Стоп! Каса дель 6 Ахав! А что? Он как раз приблизился к боковому выходу из этого комплекса и незаметно нырнул в небольшую рощицу.

Томина включила все свое внимание, обследуя вверенный себе самой участок. Поиски не дали результатов. Она встала в полный рост, потянулась, растерла затекшие мышцы и огляделась. Куда-то запропастился Сашка. Наверно, ползает за каким-нибудь из каменный строений. Внезапно вскрикнул Антонио Льоса. Все отвлеклись.
– Нашел! – И он извлек из-за куста какой-то сверток.

Все кинулись к «Пакалю». Марина в волнении тоже рванулась удовлетворить любопытство. Льосу окружили. Однако Саша не появился. Девушка забеспокоилась и даже подумала, не пойти ли на его поиски, но грубый окрик «Стоять!» заставил всех застыть в изумлении.
– Стоять! – снова резко крикнул кто-то.

Из-за крепостной стены в патио проникли несколько мексиканцев. Двое остались стоять у входа, чуть в тени. Трое, одетых в форму охранников, выдвинулись вперед, следуя за лидером. В нем Марина с удивлением узнала их обидчика их Чиканны. Именно он и заговорил первым.
– Я отвечаю за порядок в археологических комплексах этого района. Вы нарушили правила туристического осмотра. Немедленно отдайте охранникам комплекса то, что вы сейчас здесь нашли и пытались присвоить.

Все застыли. Ступор. Что происходит? Наконец, выдвинулся Рамирес, показал говорившему свое удостоверение Института истории и сказал:
– Вот мои документы. А теперь предъявите ваши.
– Здесь вы частное лицо, совершающее туристический осмотр, – начал было мексиканец, но был прервал Марининым воплем:
– Вы Энок Гутьеррес. Я вас знаю. Вы виновник аварии. Именно вы въехали в нашу машину и скрылись с места происшествия.

Гутьеррес метнул на нее уничтожающий взгляд, типа «Кто тут еще что-то вякает?», и, узнав ее, на секунду смутился, но тут же оправился:
– Мы не знакомы. Вы лжете.
И он сделал охранникам жест:
– Заберите сейчас же найденный предмет у этих лиц.

Антонио Льоса, державший пакет, добровольно подошел к охранникам и хладнокровно протянул им обретенный несколько минут назад сверток.
– Антонио! Что ты делаешь? – возмутился Рамирес. Но Льоса только развел руками.
– Вы ответите за свои действия, Гутьеррес! – рявкнул Рамирес. – И за аварию тоже! Я позабочусь об этом.

Один из стоявших у выхода мексиканцев нервно выхватил сверток из рук охранника. Льоса невразумительно фыркнул и, обращаясь к нему, невозмутимо спросил:
– Теперь, когда мы отдали вам это, сеньор Педро Мануэль Лопес, мы можем быть свободны? – В голосе «Пакаля»  звучала насмешка.
Ответил охранник:
– Нет, вы пойдете за нами и покинете археологический комплекс, заплатив штраф по закону.
– Нет гарантии, что вы не присвоите себе что-то еще из ценных древностей, – вставил Гутьеррес. – Следуйте за нами!

Он повернулся к выходу и буквально столкнулся с новым лицом, неожиданно возникшим на сцене происходящего. Это был молодой человек, светлокожий, довольно высокого роста и с доброжелательным выражением лица.
– Сеньор Рамирес, – радостно вскричал он. – Извините! Меня задержал Рамон. Рамон Карраско. Я опоздал и искал вас потом повсюду.
Он замолчал и с сомнением оглядел группу пришельцев.
– Что собственно здесь происходит? – удивился он.
– Да вот, Андрес, полюбуйтесь, охрана арестовывает нас за какие-то неведомые нам нарушения, – ухмыльнулся Рамирес.

– В чем дело? – повысил голос тот, кого Рамирес назвал Андресом, повернувшись к Гутьерресу и охранникам. – Эти люди находятся здесь по приглашению Рамона Карраско. Мне поручено показать им территорию.
– Они пытались присвоить себе находку, – оправдывался Гутьеррес.
– Где эта находка? Она принадлежит экспедиции. Отдайте ее мне! –  потребовал Андрес.

 Охранники переглянулись и уставились на Гутьерреса, признавая в нем главного. Тот пожал плечами и обернулся к Педро. Но Педро исчез вместе со своим напарником.
– Где они? – взвизгнул Гутьеррес.
– Немедленно за ними! – приказал Андрес охранникам.
– Не доверяйте им, Андрес! – брякнул Рамирес.
Танеев с Быстровым уже перемахнули через каменную кладку и выскочили за крепостную стену. За ними бежал Гарсия.
– Остановитесь! – смеясь, прокричал «Пакаль». – То, что они унесли не стоит погони.

Томина вскинула недобрый взгляд на Льосу, скользнула сверкающим взором по Рамиресу и двинулась за своими товарищами.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Рамирес Льосу.
– Там не то, что мы ищем. Я успел заглянуть в пакет, прежде чем расстаться с ним.
Марина застыла в проеме крепостной стены и громко позвала:
– Андрей Михайлович! Николай Андреевич! Леонардо!
Заметив, что они возвращаются, она закричала еще громче:
– Саша-а-а!!!


По кустам Беловежский пробрался в следующую жилую зону, Каса дель 6 Ахав. Конечно, он отдавал себе отчет, что ни о каких шести царях  здесь речи не идет. Этот комплекс получил свое название, потому что на одном из камней кладки была высечена календарная дата по Цолькину – 6 Ахав. Это никак не вязалось с Марининой теорией знаков. Однако сейчас это не имело для Саши никакого значения. Ноги сами принесли его сюда, и на душе почему-то было радостно и легко, и он словно слышал Маринин голос.

В целом комплекс походил на тот, который сейчас осматривали остальные. Правда, с одной из сторон сохранилось крытое пахнущее сухой знойной пылью помещение с манящими зайти внутрь дверными проемами. И Саша его методично обследовал. Выйдя на свет, он завис на ступеньке, не решаясь ступить в патио. Осторожно, как в замедленной съемке, он поворачивал голову по миллиметру, сканируя пространство с насупленной серьезностью, и вдруг расплылся в невольной улыбке. Неделю назад вон на том возвышении Марина выделывала балетные па. Да, именно на той самой «лавке». Улыбка сохранялась на его лице, когда он медленно двинулся с ту сторону, удерживая перед глазами воображаемый образ любимой.

Прямо под широким подиумом он заметил небольшое прямоугольное отверстие и присел на корточки. Минуту бездумно глазел он на этот темный прямоугольник, словно устанавливал с ним мысленную связь. Наконец, достав телефон, он вооружился фонариком и осветил его недра. Полость оказалась довольно глубокой. Сбоку в глубине покоился какой-то пыльный предмет.
Саша на мгновение застыл. Постепенно учащалось сердцебиение, точно он не сидел без движения, а бежал, все ускоряясь. Наконец, он вышел из оцепенения. Просунув телефон в отверстие, он сначала сфотографировал объект, затем саму полость. Встал, отошел к центру патио и заснял комнату с «лавкой», а также весь комплекс с разных ракурсов.

Только после этого своеобразного ритуала он позволил себе осторожно ощупать находку. Под пылью скрывался сверток. Под пальцами угадывался какой-то завернутый в мягкое твердый предмет цилиндрической формы. Вот оно! Сомнений не осталось. Здесь, в комплексе Каса дель 6 Ахав, Ветров спрятал свой сосуд.
Честь снова найти этот артефакт уже принадлежала ему, Александру Романовичу Беловежскому, затеявшему этот отложенный на десятилетие поиск. Оставив сверток на месте, Саша стал пробираться к товарищам.


Когда вернулись запыхавшиеся русские, Рамирес призвал всех продолжить поиск.
– А где Беловежский? – осознал вдруг Танеев отсутствие своего аспиранта.
– Да, его не было, когда пришла эта шайка, – подтвердил Быстров.
– Саша! – опять крикнула Марина.
– Беловежский! – позвал Андрей Михайлович.
– Здесь я, – откликнулся Александр, выходя из чащобы. Он как-то неестественно, даже немного глупо, улыбался: он пытался казаться серьезным, но губы сами упорно растягивались в улыбке, и ему никак не удавалось избавиться от нее.
– Пожалуйста, пойдемте за мной, – хриплым голосом сказал он.
– Куда? – спросил Танеев.
– В Каса дель 6 Ахав.
– 6 Ахав? – в изумлении повторила Марина и просияла.