мои путешествия. электричками Питер-Уфа-Орск ч. 1

                МОИ ПУТЕШЕСТВИЯ
               
                ЭЛЕКТРИЧКАМИ ПИТЕР-УФА-ОРСК

                ЧАСТЬ 1


Сначала предыстория.

--Я родилась в городе Уфе Башкирской АССР, поселок Щелчки.
Там папа строил нефтеперерабатывающий завод.
Через полгода после моего рождения его перевели на новое место работы,
и я больше никогда не увидела этого места.
Там же случилось очень большое несчастье в нашей семье –
умер мой старший братик 2,5 лет.
Особенно тяжело это перенесла моя мама:
в тридцать лет с небольшим  она стала седой.

Потом началась война с Германией.
Она застала нашу семью в Люберцах (под Москвой).
Там мы узнали, что такое бомбежки.
Я, конечно, ничего не помню,
но рассказывали,
что, как только раздавался звук падающей бомбы,
я и собака забивались в самую-самую даль под кровать,
и было потом проблемой оттуда нас извлечь.

Из Люберец папу с семьей и производством эвакуировали  под Чкалов (Оренбург), поселок Бёрды.
Там родился ещё один мой брат.
А мое пребывание там запомнилось всей семье моими бесконечными восполениями легких (до 10-ти раз подряд).

После Оренбурга мы оказались в г. Орске Чкаловской области,
где папа с американцами строил тоже нефтеперерабатывающий  завод.
Город мне запомнился Аварийным поселком,
где мы жили после отъезда американцев в коттеджах,
построенных ими  для себя  же.
Там  я испытала процесс проверки,
что  будет,
если свой язык приложить к железной лестнице в мороз.
Описывать не буду,
ибо каждый  желающий поиметь острые ощущения
может  их поиметь вживую на себе.
Там ватагой из ребят
мы через  горы-небольшие возвышенности,
которые начинались
(или продолжались? Все это Южная часть  Уральских гор) 
прямо за коттеджами, 
доходили  до противоположных склонов. 
Оттуда был виден город  Троицк.
Еще помню, как каталась на коньках и санках по широкому тротуару,
идущему вдоль коттеджей, их было десять, под уклон.
Мама мне всегда подкладывала подушечку под мягкое место,
чтобы не больно было падать.
У меня есть фото тех лет на коньках.
Я на нем в шерстяном свитере с такими большими дырами,
что, вероятно, зашить их не представлялось возможным.
И я совсем недавно просто закрасила их на фотокарточке:
не все поймут,
почему такая одежда,
не все представляют,
что такое война и честные родители.

Потом мы из Орска уехали в Новокуйбышевск Куйбышевской (Самарской) области,
и я тоже больше этого города Орска не видела.--

Когда я стала иметь свободное время, перестав работать,
ранее брезжущее желание увидеть места,
где я жила раньше,
приобрело жгучую форму.
Возможности же материальной для осуществления этого не было.

Но  однажды я по радио услышала,
что кто-то на электричках совершил… ,
а дальше уже мне ничего говорить не надо было.

И вот однажды поздней весною,
но когда  ещё действовали скидки на проезд в пригородных электричках, 
я вышла  утром затемно из дома в Питере
и отправилась  на  Московский железнодорожный вокзал,
там села в электричку,
наиболее далеко уходившую от города в сторону Москвы,
и поехала.

До столицы от Санкт-Петербурга,
а в принципе по всей стране за небольшим исключением,
существовала непрерывная сеть пригородных сообщений,
чем я и собралась воспользоваться.

--Надо сказать,
что в общей сложности время в пути на электричках
не отличается от времени проезда на пассажирских (иногда и скорых) поездах. 
Некоторое же, мягко говоря, неудобство  составляло  расписание  электричек.
Оно было таким,
чтобы отсутствовали  удобные временные состыковки.
Кто-то очень постарался,
чтобы «сообразительному» человеку добираться из пункта А в пункт Б
электричками вместо поезда, там курсирующего,
больше не захотелось,
а заодно и предупредить об этом знакомых.
Состыковочные пункты обычно приходились
на разные  отделения министерства железных дорог,
которые «затруднялись» давать справки по движению соседних отделений.
Часто эти сведения приходилось узнавать у пассажиров или  местных жителей.
Нередко нужная тебе  электричка отправлялась
от  состыковочной станции  за 10 минут до твоего прибытия туда,
а следующая могла быть часов через двенадцать,
и ждать было негде,
так как зал ожидания или отсутствовал вовсе или закрывался на ночь.
Тогда приходилось выбирать  частичный проезд на поезде дальнего следования.
За всю поездку у меня дважды возникала такая ситуация.--

Возвращаюсь к началу моей поездки.
Теперь с трудом вспоминается,
но, кажется, первой остановкой была Окуловка.
Тут пришлось долго ждать очередной электрички,
правда, на мое счастье, здесь был музей,
а ещё памятник Миклухо-Маклаю.
В музее о нем тоже рассказывалось,
а также о строителях Николаевской (теперь Октябрьской) железной дороги.

Вдоль ж/д полотна,
на противоположной стороне от вокзала,
стояла церковь-собор,
в полуразрушенном состоянии, без куполов.
На табличке рассказывалось,
что в ней были расстрелы,
а кого точно,
сейчас не могу вспомнить. 
Нынешние справочные данные говорят,
что это церковь Александра Невского,
в которой поочередно после насильственного её закрытия
располагались кинотеатр,тюрьма НКВД, спортшкола.

После всех осмотров в Окуловке
все равно оставалось долго ждать,
а где-то присесть было проблемой,
так как там ещё и шел ремонт путей.

Потом была ещё пара пересадок,
до Клина,
где я побывала в музее Чайковского,
ну а потом от Твери до Москвы меня несла полупустая электричка,
почти без остановок, со скоростью скорого поезда.
Попутчик напротив,
назвавшись родственником нашего главнокомандующего,
всю дорогу сокрушался,
рассказывая об отсутствии помощи со стороны того.

В итоге,
в двенадцать часов ночи я стояла в дверях квартиры моего двоюродного брата,
в Мытищах (Москва).

Нику, моему двоюродному брату, и его семье
с точки зрения настоящих нравов очень не повезло:
я говорю о приеме родственников для кратковременных остановок у него в доме.

--Всё заключается в тех нравах, при которых он вырос.
Его мама и моя были родными сестрами, очень близко общавшимися.
Тетя Ната  часто у нас гостевала.
Выросшая на этом,
я потом всегда, как должное, останавливалась  у Ника.
Останавливалась в разных его местах проживания в Мытищах,
а они были неодинаковыми,
были и такими,
что в одной комнате  ночевали и хозяева с детьми и родителями  и гости. 
Нике приходилось,
чтобы поговорить о чем-то своем со своей женой, 
уходить на коммунальную кухню, если там никого не было.

Надо сказать,
это не было особенностью наших с ним отношений,
это было особенностью всеобщих отношений тогда.
Я помню,
как всё наше семейство – мама, папа и дети –
всегда,
делая пересадку в Москве,
останавливались у маминого брата д. Гриши,
который проживал недалеко от Киевского вокзала 
в одной комнате двухкомнатной коммунальной квартиры.
Приезжая в Минеральные Воды,
родину моих мамы и папы,
мы всегда останавливались в доме маминых родителей,
в котором проживал мамин младший брат д. Жора с семьей.
Дом был небольшой,
состоял из двух-трех  комнат, в разное время,
дети всех спали на полу вместе.
Так было и в Никино детство,
когда в этот же дом с бабушкой и дедушкой съезжались их дети со своими детьми.

Потом мир начал меняться,
хозяева начали постепенно избавляться от  непрошенных надоедающих гостей.
Порой  для этого сами останавливались в гостиницах городов,
где проживали их родственники.
Так мир подошел к существующим порядкам. 
Началось все, я думаю, с Москвы.--

Те же,
у кого заложены старые устои,
со своими близкими людьми продолжают себя вести прежним образом.
Вот и Ника со своей женой не  отказывали в приеме приезжающим,
им было неудобно это делать,
а некоторые из гостей беспардонным образом даже не предупреждали о своем приезде.


Время в Москве я использовала для того,
чтобы съездить в Новый Иерусалим.
О нем я как-то случайно посмотрела фильм по ТВ и загорелась.
-- Вообще, это был не первый случай  подобного знакомства с  историческими  достопримечательностями по ТВ.
Обычно это происходило случайно поздней ночью,
когда перелистываешь программы в поисках интересненького
и вдруг наталкиваешься на захватывающий рассказ…
Потом,
в действительности,
это бывает не так красиво зрительно,
но первым впечатлением по ТВ ты уже подсажен на желание увидеть это собственными глазами. -–

Чтобы попасть в Новый Иерусалим, надо было доехать электричкой до Истры,
которая сама по себе представляет заповедник  достопримечательностей построек русской старины.
Там я даже наткнулась на нашу «Пизанскую башню»,
но об этом никто ничего не говорит.
Добираться от ж/д станции Истры до Н.Иерусалима было непросто,
в результате я туда всё же попала.
 
Там шло его восстановление, 
ещё аж после разрушения в отечественную войну:
он побывал в руках у немцев.
Там же находится и дом, где отбывал наказание Никон.

Была весна, распускалась зелень, и общий вид был очень красив.

Следующим пунктом моей поездки была Рязань,
куда я отправилась из Москвы скоростным междугородним электропоездом,
который, по-моему, шел туда часа три.

В Рязани я была не первый раз.
Там живет моя приятельница  Фая,
с которой меня связывает Новокуйбышевск и долгая дружба, начавшаяся в нем.
Пробыв у нее пару дней,
я на электропоезде отправилась до станции Сасово.

Я уже не помню,
в этот ли раз была в Есенинских местах или в другие приезды в Рязань.

Сасово – ж/д узел,
но без достопримечательностей.
Там мне пришлось долго ждать поезда.
До Уфы.
Здесь был тот самый случай, когда мне посоветовали не ехать дальше электричкой, потому что на предстоящей состыковочной станции нужно было ждать ночью электричку,
а ж/д станция на ночь закрывалась.
В Сасово ж/д  вокзал тоже был небольшой,
вечером набралось бомжей на ночевку,
так что скучать мне не пришлось.

Сев ночью на поезд, я утром  приехала в Уфу.

                ***