Пэн

Над холмом нависал туман, который подобно тьме был всепоглощающим. Радиус видимого сквозь эту пелену составлял буквально десяток метров, что не давало увидеть фактически ничего,кроме куска безжизненой почвы под ногами и голубовато-серого эфира, окружающего, казалось, весь мир.
Спустя мгновения, на вершине холма проявились, словно старые фотографии, два человекоподобных образа.
Охотник стоял напротив надгробного камня, держась за острый крюк, на месте которого некогда была рука. Его лицо прикрывал длинный шарф серого цвета, хотя, быть может серым он казался лишь из-за тумана. Шарф был обвит поверх ворота пальто с какими-то странными нашивками.
Он смотрел на имя, выбитое на камне неряшливым мастером, и его наполняло всепоглощающее чувство мрачной ностальгии. Воспоминания об охоте заполонили сознание героя, как пираньи, поедающие очередного бедолагу.
"Мертв", думал он, "В самом деле мертв".
Казалось, целую вечность он убил на свое дело. Он помнил, как смеющийся образ, источающий мрак, забрал его 12-тилетнюю дочь в свой мир и он дал себе клятву: уничтожить демона и он был далеко не одинок в своей охоте. Десятки мужей, дети которых были похищены, последовали за ним, дабы воплотить свою единственную цель- месть. Среди них были разные люди: разбойники, банкиры, художники, писатели, судостроители и другие представители разных классов и профессий. Они стали семьей, они стали командой.
Где-то в глубинах сознания Охотника до сих пор звучал этот отвратительный смех. Но как бы глубоко он не был, Охотник слышал его так отчетливо, будто его источник находился в непосредственной близости. Вирус, который не смогла искоренить даже уже свершившаяся месть, продолжал уничтожать его изнутри.
-Ты мертв!- издал он громкий вопль,- Прекрати! Я убил тебя!
Смех от этого стал лишь громче, все больше напоминая раскаты грома. Внезапно, он оборвался:
-Ты правда веришь в это?- эхом раздалось внутри него.
По коже охотника прокатились сильнешим цунами муражки. Внутри будто сдуло карточный домик. Он отшатнулся от могилы и чуть было не упал.
"Сколько сил было потрачено, сколько детей было убито... Ты..."
-Покажись!-крикнул он так, что шарф распутался, показав его бурую бороду.
Но ничего не произошло. Он все так же стоял напротив надгробия. Одинокий. Подавленный сильным горем. Демон был повержен. Но...
-Ниа... Прости меня... Прости меня, доченька...- по его лицу прокатилась слеза и, оставив след из мокрой пыли, рухнула на землю,- Я не успел, милая, прости меня...
В час последней битвы. В темноте мрачного гнезда в центре векового дуба он нашел ее среди полусотни таких детей. Она сидела молча. Улыбалась и что-то шептала.
-Люблю...- услышал тогда Охотник.
-Ниа!-воскрикнул он и сжал ее в крепких отцовских объятиях,- Ниа! Я здесь, все хорошо!
-Я люблю его, папа.
-Что? О чем ты, доченька?
-Где Питер? - по ее щеке прокатилась слеза.
-Его больше нет. Ты в безопасности. пошли домой,- он попытался приподнять ее, но вдруг заметил, что ее ноги плотно вросли в древо.
Раздался раскатистый детский смех и дерево начало стремительно сохнуть и разрушаться.
-Дочка, милая, вставай!
-Нет, папа, я буду ждать его, он обязательно вернется.
-Он мертв, Ниа, вставай быстрее!- крикнул он.
-Истории не умирают, папа, ты же знаешь это,- получил он спокойный ответ и увидел, как ее лицо вновь расплылось в улыбке безумного счастья.
Это лицо он видел перед глазами каждый раз, как их закрывал.
"Прибыл бы я чуть раньше, я ведь..."
Его самобичевание прервал своим громким голосом один из старших охотников:
-Джеймс, нам пора!
Он вздрогнул и обернулся.
-Да! - крикнул он,- Сейчас...
Он сунул крюк в пальто и подцепил цепочку карманных часов, которые звонко тикали, нарушая устоявшуюся в этом гиблом месте тишину. Они отворились с характерным щелчком. На внутренней стороне крышки красовалась надпись:
"С днем рождения,
От твоих любимых!".

***

-Капитан, он действительно мертв?-спросил Джеймса один из матросов.
-Истории не умирают, Юджин.
-Тогда что, получается, пора возвращаться?
-К сожалению, мы уже тоже лишь история...
Лицо капитана расплылось в той самой улыбке счастья, хотя из его глаз ручьем текли слезы.