9. Жилья нет, с научной работой проблемы

Я думал, что Любочка не рискнёт приехать в Академгородок, пока я не получу жилья. Мы так намучались в Ленинграде, снимая комнаты, что одно только это воспоминание могло отвратить ее от приезда. В Батуми у её родителей была замечательная двухкомнатная квартира, там можно было жить, как у Христа за пазухой.

А с жильём у меня пока ничего не получалось. Приехало много крупных учёных – академиков и членов-корреспондентов, и им, конечно, давали жилье вне всякой очереди. Докторам наук тоже выделяли жилье практически сразу. Следующими были кандидаты наук.

Я же тогда был ещё даже и не младший научный сотрудник, а старший лаборант. По зарплате это не сильно отличалось. Я получал 980 руб. в месяц, а мэнээсы – минимум 1050 руб. (а теоретически могли получать и 1200, и 1350 руб.).

Но вот из-за того, что я не научный сотрудник, у меня в профбюро института даже не хотели заявление брать, чтобы поставить на очередь.

Григолюка не было, и я своё заявление попытался отдать Работнову, как заместителю директора, но он не захотел у меня его брать, начав занудно перечислять, кому из докторов и кандидатов и просто мэнээсам нужно дать в первую очередь, а такого количества квартир просто нет. Так что, он совершенно чётко дал мне понять, что я ещё даже не м.н.с. и, вообще, никто. Он сказал мне, что в очередном сдающемся доме №4 по Обводной ул. Все квартиры уже расписаны.

Когда приехал Григолюк, на моей памяти, во второй раз, я пошел с заявлением к нему. Это было, примерно, в первой половине июня. Но сначала я показал ему результаты моего труда: математическую постановку задачи, копии рефератов в РЖ «Механика» и письма, которые я написал за него и подготовил к отправке. В конце разговора я спросил, почему меня до сих пор не перевели на должность младшего научного сотрудника, хотя при приёме на работу и обещали, что через месяц переведут. И почему у меня не берут заявления на жилье.

Григолюк сам взял у меня мое заявление на квартиру. А 15 июня вышел приказ директора о моем назначении младшим научным сотрудником. Разумеется, на самую низшую ставку – 1050 руб. Но я и этому был рад, потому что мои шансы на получение жилья резко возросли. Мне сказали, что я включён в очередь на получение жилья, но даже номера не сказали.

Я оставался младшим научным сотрудником с минимальной ставкой, пока работал в Институте гидродинамики – до 1965 г. Я ничего не выдавал на-гора, кроме отчётов о проделанной работе: ни научных статей, ни докладов, не было даже выступлений на институтских семинарах, потому что у Григолюка не было семинаров.

А результаты у меня были. Только, кроме моих научных руководителей (вскоре моим вторым научным руководителем стал и профессор Г.С. Мигиренко), никто о них не знал. Теоретическую часть доложить было некому, а экспериментальная часть была засекречена.
 
Так что, были только ежегодные отчёты, которые более никто не читал. По крайней мере, я так думал тогда. Да и сейчас так думаю.

Так я понял, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих!»

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/01/20/235