Этюды к описанию природы, 1969- 1973

ЗИМА

                новизна в природе - первый снег;
                долгое время холода и белого снега

В ноябре

С темного утра неуютный ветер, порывистый, нес на себе сыплющийся вниз снег.
Поодаль перед темным фоном снег толщами мчался косо с однообразно серой верхней свободы, начинающейся сразу отовсюду...
Снег белеющим в сумерках крыл землю.
Холодно, идет зима.

*      *      *
…Непогода в появляющихся со всех сторон непривычных снежинках, вдруг в музыкально-тихом падении белых хлопьев снега... И чудится уже долгое метельное время, когда снежный вихрь оставляет тебе острия холодной влаги на лице, когда не видно ничего вокруг...
Ветер все неистовее, бежит грозным цветом молниеносно очерченная лужа, хмурится свет дня...

*      *      *
Идет зима - то застывшим морозным воздухом, резко и неумолимо охлаждающим тело, то медленно падающим легким снегом, то понизу суровым ветром со стайками снежинок при печальном свете сумерек...
В мыслях о долгой зиме всегда несем мы образы людей, какие-то смутные знания - все неосознанно, замедленно: память наша иногда нам течение... И хорошо нам.

*      *      *
На первый снег смотришь днем с почти не зависимой от тебя ненасытностью; сам для себя отстаешь, отпуская от себя отдельные мысли, и твое я открыто на них... Воздух едва заметно дрожит, уплотняется чем-то рыхлым, а на границах с предметами он редкий.

*      *      *
Поздним утром тихо. От выпавшего снега небо и горизонт закрыты светло-серым покрывалом. Снег белым только кажется, на пути ко взгляду он оттенял за себя черноту...

*      *      *

Белизна выпавшего снега осенью, четкие пятна и линии серого и бурого, темнеющие перед наступлением сумерек - одно из самых сильных состояний природы, где мысли наши всегда запаздывают, и по времени вперед уходит что-то иное... Но ясно мы чувствуем уходящее время... То вдруг мы догоняем привычное свое ощущение, мы уже над поверхностью белого, одновременно охватывая огромную плоскость, и наше я непонятно радостно...

*      *      *
Медленно опускаются пушистые отдельные пятна-снежинки: невесомое белое тихо проходит перед нами. Нет четких очертаний деревьев, домов, есть угадываемое окружение...
Чуть холодеют щеки; снежинки, касаясь лица, будят от мыслей.

*      *      *
Вчера был белый снег в сумерках: белый волшебный снег всюду. Он был такой чистый, что взглядом мы не находили его поверхность, взгляд терялся...
А сейчас в светлом дне редкие падающие снежинки, и как-то мглисто, огромно впереди, и ты просто смотришь на невесомую игру.

*      *      *
Мелкая метель пасмурным днем то безразлично перебирает низкие сугробы, то, колкая, теплая, бросает в лицо близкий шум, то обнажает странное освещение – светлое и ровное...

*      *      *
Утром в пасмурной оттепели все вокруг - летящие хлопья снега, бесшумные... Воздух вбирающе чист, прохладен, сумеречен.
В оттепель чувствуешь неустойчивость в душе, смятение.

*      *      *
Лунной ночью холод сбирается в мириады фиолетовых крупинок, рассыпается перед нами, перед странным светом. Я терялся в догадках: что было главным в это время? Освещение?
Сама луна, большая, беспристрастная, летела в темном небе сквозь редкий дым облаков, сквозь наше предчувствие. В мыслях луна была точкой, от которой отсчитывают начало, она довлела над всеми понятиями, определяла их, и был какой-то укор мне, немой, укор во мне, но такой силы, что я постоянно не забывал такое время...
О чем-то хотел догадаться, о неестественно правдоподобном, словно хотел видеть себя со стороны...

*      *      *
Время мягкой зимой кажется проходящим через нас: столько традиций и каждой из них можно следовать; мы не вне времени и бессильны в прямом понимании зимы... Я же хотел именно этого.

*      *      *
Падающий летящий снег - то мелодия невесомых снежинок - видимая тишина, то колючая ласка невидимого прикосновения, то серая толща движения, которая показывает нам огромный объем воздуха, но каждый раз снег нов, каждый раз удивителен.

*      *      *
Утренний свет зимой - свет нежный, облегающий тебя, свет тонко прохладный, голубой...

*      *      *
Открытое пространство блистающего снега, теплое и яркое солнце всюду, прохлада, висящая над снегом. Что может заставить отнять это счастье радости?

*      *      *
Вихрится метель в сумерках. Сдувается из-под ног неожиданно мелко пересыпающийся снег, и уже вьется остановившимся облачком снежная пыль в нескольких шагах...
Откуда-то сбоку осыпает все лицо вдруг тонко-жесткое и холодящее - снежинки, и через мгновение - только упругий ветер, чистый. А поодаль будто дикая пляска: так и несется снег в поднимающемся круговороте, незаметно растворяясь...
В лицо ветер вновь швыряет мельчайшие снежинки – они холодно тают. Теперь на долгие
мгновения вокруг тихо, замечаешь, что сумерки густеют.

*      *      *
Днем метельная дорога едва проступает в белой мгле; сам ты среди чистоты, движения, неуюта, сам ты будто растворен запахом снежной равнины. Ты в пути, ты - одно, только осознание.

*      *      *
С утра теплая вьюга рассыпает на тебя снег. Улица из седой мглы отдает домик за домиком и со светом, когда солнце издали золотит белую с серыми пятнами изб и деревьев землю, все вдруг видится как откровение, потому что мы не обнаруживаем тайн, или они отходят к предметам, уплотняясь и оставляя воздух прозрачным. И теряемся мы перед новизной белого...

*      *      *
Ясно освещенной мчалась через дымчатые облака подробная и тонкая в очертании луна. Тускло белевший снег на местности изредка светлел, светлело небо, обозначались тени от деревьев и изб. Странный свет! В нём все было видно, но видно едва. При этом свете мир больше в несколько раз, чем днем, и за привычно отдаленной луной еще виделось огромное пространство, более сжатое, более видное...
Хотелось лететь над землей, бесшумно, и почти верилось в сверхъестественное в этой ночи...
При взгляде на темноватый снег в объеме воздуха мерцали пятна.

*      *      *
В солнечный день казалось, что морозное растворялось в голубом, но еще оставались беспорядочно пересекающиеся следы его невидимых нитей, но растворялись и они, и весь объем уже чувствовался чистым...
Оставался иней, его сверкание гасло в себе самом. Иней всюду: на ветвях, стволах деревьев, на снегу, на домах, заборах.

*      *      *
Снаружи ветер будто пронизывает одежду, обнажая тело перед ледяной пустотой, а внутри будто тысячи точек холода... Неуют метели преодолеваешь вначале мысленно, лишь после на внешнее отвечаешь собранным теплом.
В этой белой мгле сотни снежных пылинок порывами ветра бросаются в лицо, вызывая колкое ощущение мельчайших капелек воды… С трудом преодолеваешь невидимую преграду, то ветер неожиданно мягко и сильно подталкивает вперед...
Стихает ветер к сумеркам. Краски снега, становясь теплее в оттенках, несли все заметнее печать неопределенного отдаления и морозной синевы...

*      *      *
В уюте или работе мы забываем, что есть снежное поле со стынущей от мороза землей, чистое, с таинственной далью, что в деревне зимние сумерки дымные, волшебные, то отдаляют от нас предметы прозрачной тенью, и предметы приходят к нам как память, то в сумерках кружит ветер звонкие льдинки и снег, колышет веточки деревьев, вызывая тихий порывистый перезвон...
Мы забываем днем медленно падающий снег, а он вдруг показывает, что воздух-то темный, цвета бесшумно тонкого...
И редкие-редкие снежинки летят вниз, вдали, кажется, они висят над землей.

*      *      *
Движущаяся медленно прохлада от снега доносит запах его, входя в тебя, запах тает: по прохладе чувствуешь ты даль, чувствуешь, что ты открыт, уязвим, и внутри у тебя все собирается в какие-то точки, чтобы спустя время мгновенно разлететься в радость, во внимание к событию.

*      *      *
Падающий снег в прохладе - явление радости, опережение своим я всего хаоса и космоса, радость в свободном воздухе: мы видим движение и игру...
И приходят редкие минуты счастливого самоутверждения, и ты знаешь, почему любил рассвет и лунную ночь, - потому что был чист и нов в состоянии своем, потому что каждую минуту чувствовалось стремление видеть еще и еще, ощущать огромную свободу воздуха, дышать.
И видишь все странно-цельным, в чудесной взаимосвязи, в значении для тебя...

*      *      *
С утра свободная прохлада давила светлой мглой; беспрерывно падал легкий мелкий снег, белела снежная неровная земля...
Белое снизу врывалось в нарушаемую прозрачность пространства и останавливалось черными и серыми силуэтами небольших деревьев, верхние ветви которых достигали неба.
Вся картина словно замещала мое внутреннее: оно было нигде и повсюду.

*      *      *
Вечером с метелью падал снег, быстро; в начале ночи под огромной и насквозь холодной темнотой, под прекрасно нерезкой и самостоятельно виднеющейся луной все вокруг уже держал спокойно светлеющий снег, легкий под ногами. Я ничего не мог противопоставить мгновенному морозному проникновению...

*      *      *
Луна светится, крутясь, отдаленно висит, тонко и независимо; вечное небо бесконечно подробно глубиной оттенков и расстояний, но небо — противопоставление всему, что есть на земле... Что луна? Почему мы придумываем что-то? Не потому ли, что богаты собственной историей?

*      *      *
Зима — это прежде всего падающий белый снег перед серой невесомой тяжестью стволов деревьев, перед стройной, тянущейся кверху густотой ветвей. И сухая холодная пустота воздуха, темнеющая даже днем, то ли от мелькания снежных пятен, то ли от низкого пасмурного неба, который вызывает всегда иллюзию какой-то темноты, — а сейчас будто плавает над белизной низкого снежного пространства, эта пустота воздуха и враждебна и небоязна одновременно.

*      *      *
Здесь лучшие минуты: перед вечером вдруг сыплется снег на фоне недосягаемых серых деревьев, сыплется, забиваясь в углубления на коре...
Какое время! В какое-то мгновенье (или мы только вспоминаем) в сознание входит настоящая зима...
С темнотой в освещенном городе валом валит снег: всюду внизу пелена снега...

*      *      *
В оттепель все деревья тонут в снегу, цвет предметов бежит по себе, цвет снега мокро и невидимо дрожит, и все пространство в прозрачно-вертикальных границах.

*      *      *
Месяц днем так и остался над городом. Воздух выморозился под радостной голубизной неба, да и каменные улицы с людьми и домами поднялись и летящими стали.

*      *      *
На долгие мгновения солнце холодной зимой теплится в ветвях огромных деревьев, все отдаленно для наблюдателя: я понял что-то общее, догадался? Ведь во всем, во всей чистоте природы искал всегда одухотворения (?), разумное, такое сильное, что ставил выше себя, глубже, и родное до такой степени, что свое Я исчезало (или оно... «отторгалось»?).
Как выразить, что мы всего лишь часть природы? великая, но все же часть?

*      *      *
Выпукло по земле ветер несёт снежную пыль, зимний день какой-то сжатый, серый…. В деревне за околицей висит солнце - зарево от костра... Через несколько минут и оно гаснет в белесой мгле

*      *      *
Ранней зимой всюду контраст между белым поднимающими вас вверх снежными полянами и новизной вашего состояния... Оттепель подчёркивает новизну... Сейчас за улицей сразу же сплошное и беловатое небо, ветер гонит внизу от неба липкий крупный снег

*      *      *
Лёгкий морозец  и тихо падающий снег - отрада души... Белое и коричневое – новое, оно поднимает тебя, увлекает, и ты забываешь о трудном пути

*      *      *
Холодно на улицах, пустынны они и скрыты тонким слоем мокрого снега, - лишь пробивается к ним сквозь волнистые облака луна... Неуютно на улице от колкого бросающегося в лицо дождя и снега, неуютно от ветра и грязи, от темноты

*      *      *
Какое же это долгое время - время наступления зимы! время ненастное, сумеречное... Солнечный день - подарок, неожиданное, игра светлого... на поверхности холода

*      *      *
Зимой после ясного морозного дня цвет начинающихся сумерек и заката солнца порождает звук - ровный, ограничивающий свободу неба... В сумерках... нам легче...
Тело - часть природы, а мысли - будто единственное неуничтожимое... Я - мысли... Я - вечен...
Как же прочесть себя? как прочесть связь свою с тем, что за порогом времени?

В декабре

То ли от ожидания, то ли от новизны знакомой природы, но все было таким сильным, что я мог утверждать: то, что видел, было абсолютной красотой.
...В зимней деревне темнеющая, но белая всегда местность, взвешенные в воздухе и ищущие направление полета снежинки перед серым забором, огромное окружение – его показывает давление тишины неба и будто застывший в отдалении холод...
Сейчас сумерки, надвигаясь, оставляют серые пятна изб, сараев, изгородей, и путь к строениям через опускающийся однообразно и тихо снег, и снежинки задевают лицо, они уязвимые - тают, и мы счастливы их касанием, их чистотой...
Увлеченные, мы забываем себя, вдруг воспринимаем все более темным, более нежным.
Какое чудо у нас есть - наше отношение!

*      *      *
Зима - то тихая чистота, и мы отдыхаем среди снегопада, то музыка цвета в ровных полях и холмах снега, музыка, искрящаяся оттенками голубого и желтого цвета, то зима всюду белая-белая мгла, ни дали, ничего не видно, лишь стынут ноги, руки, подбирается к тебе мороз...
Зимой ты в состоянии особом с миром: вокруг тебя стойкое напряжение холода.
*      *      *
Так давно я не видел рассвет, голубое-голубое небо ранним утром и голубеющую седину воздуха... Ведь утром всегда начало неизвестного пути, всегда возможность понять новое, мы словно в преддверии единственного храма, который строят зодчие всех времен и народов...
Я же с беспокойством: что оставили мы?

*      *      *
Вечер с сыплющимися мелкими пластинками снега сверху. Ты пришел от людей, ты с грузом человеческого: в тебе отношение к зиме предвзятое.
А зима была до нас, все было при Рождении нашем; что все вместе с нами?

*      *      *
Дремучий восход солнца в морозном воздухе наполняет зиму от неба до дымчатого цвета снежных полян прозрачным красноватым светом. Вся близкая деревня, окруженная вязким горизонтом, в инее, неправдоподобно вырастала в размерах, проходила вокруг тебя нежным цветом улиц и изб...
Клубился небесно-редкий дым и его замедленный вихрь сизых и розовых линий являл волшебную картину для взгляда, и будто видишь ты местность всю со всех сторон сразу.

*      *      *
Поздним утром при низком солнце моросит снег; изморозь белыми кристаллами покрыла деревья и снег, темнит воздух, солнце едва просвечивает – веяло проникающим холодом. Горизонт свешивался вблизи невидимым покрывалом, и даль скрывалась за ним.

*      *      *
Морозными днями в лесу покой покрытых инеем ветвей. В тончайших продолговатых льдинках переливается солнечный свет, гаснет в их скоплениях, и они пушисты, они остановили день - сделали его неподвижным.
Начинающимся днем струятся с неба мириады кристалликов льда, вспыхивая беспрерывно блесточками, и блестит голубоватый и желтый снег вокруг, и сверкают тысячами граней деревья-драгоценности, - блистающий мир при восходящем солнце!

*      *      *
Ледяные искорки, падающие с чистого неба, замечаются только при взгляде в солнечную сторону: они образуют искрящуюся кругами дорожку... К вечеру их уже нет, голубой воздух и легок и чист.

*      *      *
Из окна виден лес. Он начинается снизу за оврагом, по склону поднимается вверх, и вдали неожиданно отдавал место чистому горизонту, морозному и спускающему взор вниз, на лес. Я догадывался о влекущей красоте леса, но более хотел быть вместе с ним, и смотреть, ходить по лесу. Перед окном росло несколько акаций - деревья были в снегу; иногда на их ветви садились маленькие птицы, снег осыпался легко и понятно... Все-все свершалось без меня, и следы людей на снежной пороше, и постепенная смена освещения дня... А так хотелось быть в дне морозном, быть всюду в зиме...

*      *      *
В холодной и ветреной зиме полет больших птиц перед закатом - неосознаваемый отдых нам.

*      *      *
Позднее утро. Метель. Холмы и овраги в бело-коричневой мгле: заснеженное время.
...Ветер бьется с шумным давлением в окна, то вдали играет со снежинками, незаметно вырастая во вьюгу, и уже мчится снежная пыль за изгородью, за садом, и шумит разгулявшаяся непогода... Гонит ветер стужу между выставляющимися из-под снега стеблями трав, склоняя их к сумеречно покрытой снегом земле, перебирает ветер тонкие поникшие ветви большой березы, сурово ласкает их колючим морозом да шумом, и чудится звон колокольчиков – невидимая музыка за сугробами, - все в белой мгле, поди разберись – кто там! Будто злое веселье всюду, суровое, веселье рядом...
Это уже традиции людей, человеческое, и мы благодарны прошлому...
Как мы привязаны к человеческому!
*      *      *
Вновь иней покрыл деревья, дома, снег серебристым налетом, зима стала теснее, радостнее, затишье металось между неподвижным и роскошным.

*      *      *
После утренних сумерек мы всегда чувствуем новизну и радость, беззащитность, словно белое, вдруг не замечая преград, врывается в нас, устанавливая свой порядок в нашей душе, в наших мыслях.

*      *      *
В хрупком начале дня тишина. Замерли деревья, неподвижна белая-белая земля. В воздухе замер мороз.
Наконец, медленно с небесной мглы, редкими крупными снежинками начинает кружить снег... над садом, над полями, деревней.
Утренняя синева уже полностью растворилась. Взошло солнышко; сквозь ветви, покрытые торчащими кристалликами, сквозь акварель воздуха оно светило красно-теплым, еще необычным светом.

*      *      *
Иногда хочется кричать, плакать, чтоб вернуть время тихих сумерек, пепельный отблеск ненастного дня, … все для того, чтоб искать значение явлений для себя, чтоб в своих рассуждениях отталкиваться от верно найденных связей, которые в итоге верны лишь как путь, или просто видеть радость в своем мироощущении…
… нет, все-таки ты вооружен идеей, прежде чем видеть.

*      *      *
Перед наступающими зимними сумерками я всегда чувствовал себя благодарным учеником. Максимально выражались сумерки в деревне, где снежные холмы довлеют, где сохранена печать природы и трудностей, где родился человек...

*      *      *
Воздух под лунным светом тонко редеющий, поверхность снежная в бледной синеве. Под холодным и пронизывающим ветром прижимаются друг к другу ветви березы, всюду бегут, мчатся стайки снега, вихрем останавливаясь в облачко, и вот уже оседает оно под своей тенью...
Как дрожат тонкие ветви березы, шумит и свистит ветер, и ты один здесь, кто думает об уюте… А хоровод снежинок наметает сугроб: пляска – облачко, немеют щеки, руки – и ты бежишь от холода – тебя заставляют в природе играть.
Шумит и свистит ветер, светлым снегом наметая сугроб...

*      *      *
В метель в поле нетронутая чистота, белая, морозная, открытая до самого горизонта... Солнце скачет золотом по дали, тенью мчится под пыльными снежными стайками, и вдруг нежно и беспрерывно уходит в снег.

*      *      *
В сумерках в комнате и на улицах свет мерцающий и густой, в маленьких точках, висящих везде, в темном отдалении, находящемся за предметами. Свет рождает тишину на линиях, в комнате, в изгибах улиц, а сам - ровный шум. В сумерках наше я странно убыстряется и мысленно мы всюду: такое впечатление, что наше я расширилось...Странно.

*      *      *
Ясный день, солнечный. Солнце блистало впереди. Казалось, кроме белого пространства и солнца, не было ничего.
Небо же с разорванными облаками надвигалось снизу и быстро, в одно мгновение, от солнца уходило вверх, оставляя за собой чистый голубой след. Между солнцем и снегом проходил ветер, обнимая постоянным и неровным шумом и белый снег и большие деревья...

*      *      *
В холоде ты долго беззащитен и в душе ищешь уют. Для внешнего мира ты слаб, его красота для тебя гибельна. И вдруг игра или что-то иное преображают твое тело, и оно открыто суровой природе, открыто холоду, и ты с радостью подставляешь лицо морозным струям воздуха... Ты также видишь мир прекрасным, но видишь силу себя.

*      *      *
Утром солнечные лучи золотят лес вдали, растворяют синеву воздуха. Воздух становится прозрачным-прозрачным, даже неожиданно: ясные линии стволов деревьев, чистый-чистый снег вдруг подле вас...
Ярким днем в глазах темнит, мелкий ветер срывает с голубого бездонного неба искрящиеся льдинки, застывший мороз соединяет нас с далью.

*      *      *
Снегопад, начинающаяся метель — одно из лучших состояний природы. Строения людей, силуэты деревьев — все серое; за быстротой белых снежинок серое кажется... единственной связью с теплом, несуществующим или только в тебе... Дыханием ты в объеме разреженного снежинками воздуха... После колкого прикосновения снежинок тебе тепло.
Небо мгновенно приближается к заснеженной земле, теряя свои границы и оставляя мглу бесконечно летящих вдали и падающих вблизи белых пятен...

*      *      *
Морозным днем, когда в воздухе сыплется снег сверху, главное — цвет воздуха, тянущий в себя, словно пространство в каждом маленьком объеме — больше себя в бесконечное число раз... А так легко уйти в эти волшебные смещения, и так интересно.

*      *      *
С утра, цвета разведенно-лилового, между больших деревьев и домов, в огромном, прячущемся всюду пространстве валит снег. И мир — открыт свежести, открыт движению, легко пересиливаемому тобой холоду.

*      *      *
Только воздух улицы возвращает к правильным соотношениям чувств и знаний: сейчас воздух темной улицы, с беспорядочными сгустками ветра и мелкими снежинками. Времена года необходимо долгие, верно долгие, так же, как и человеческая жизнь.

*      *      *
А есть еще сумерки, утренние, с силуэтами огромных деревьев: от мягкой зимы, от мгновенного снега, который показывает нам всю ту же тяжесть земли, от снующего по сторонам светло-лилового вязкого течения, взвешенного в воздухе, деревья кажутся организованными, недосягаемо-прекрасным воплощением легкости, единственно возможным отторжением пространства, где в самом отторжении видится нечто родственное или понятное — живое, и живое в неправильной сети ветвей, целостно, без анализа, застывает перед нашими глазами — понятно и странно.
И все расстояния между вещами мерцают… и сам ты велик, да тут же и забываешь об этом.

*      *      *
Утро нависало огромной разреженной морозом картиной над силуэтами города; красно-синие цвета картины притягивали пространство... из-под глаз, медленно и незаметно пропадали, отдавая и пространство и цвет предметов, и становилось необычно — утро рождалось видно, от этого словно звук возникал – музыка, и настоящие и будущие краски были в движении, прошлые — исчезали...
Вдруг я дошел до раскидистых деревьев, сквозь которые темнела коричневая церковь, высилась колокольня... Но голубое небо уже врывалось в чистоту проникновения ветвей, растворяя веточки, голубое вселяло простор между деревьями и церковью, да беспрерывно кверху поднимал морозный холод...
Голубое небо утончало восприятие города, все становилось одномерным, сжимаясь к себе, все летело вверх... А небо «держало» расстояние.

*      *      *
Вчера весь день невидимо осыпался сверху снег; а небо теснилось сразу от земли, теснилось едва заметными белесыми или мглистыми толщами, теснилось и опускалось сыплющимся снегом, и все окружалось каким-то изменением — скрывалось.
Понизу мгновенно разлеталось белое — зима; белое разбивалось о сереющие предметы, раздроблялось, белый снег не имел границ, или взгляд не находил их, натыкаясь на более глубокое (!) в самом снеге...
И — метель: резко отбрасывающая людей к себе, к собственным традициям, уюту...

*      *      *
Медленно наступает холод, земля скована морозом: снег лишь едва припорошил землю…всюду запах мёрзлой земли и мёрзлой пыли. Солнце низко и едва просвечивает сквозь иней в воздухе; после полудня оно на западе высвечивает красную полоску и уже вокруг вновь белёсые светлые и невидимые стены…
Скоро вокруг темнеет, отовсюду

*      *      *
Морозным ясным временем там, где зашло солнце – резкая оранжевая полоса , она далеко за холодом , низкой темнотой и морозным стонущим ветром. Это было время наступления спокойного глубокого освещения бледным светом ,  время наступления сумерек
И скоро уже воздух задерживает взгляд прозрачно–лиловыми двигающимися плоскостями… И скоро уже в огромном небе проглядывают острия звёзд…, но луна–светило, масляно крутясь вокруг себя, затмевает звёзды
Эта зимняя ночь будет долгой. Я всегда представлял в это время вдали от города и деревень поле чистое или лес, освещаемые луной, мне казалось, что это освещение – не должное быть.

*      *      *
При снегопаде зимним утром или днём – застывшие деревья с лёгкой тяжестью, белёсая пустота неба – основа, и ты: то ли во сне видишь это всеобщее чистое движение, то ли наяву

*      *      *
Спокойными морозными днями первые лучи солнца не достигают снежной земли ; красное, подёрнутое переливающимися оттенками , солнце видно как подробность дня … Позже оно светится дорогой к нему , и уже видны мои льдинки–кристаллы , падающие… Малейшее дуновение ветра меняет их направление , и они устремляются за неведомым желанием – но всё замедленно и легко…
Мир вокруг имел лёгкость и белую неподвижность ; вдали у горизонта он тонул в красновато – лиловом окружении

*      *      *
После морозных дней начинается пурга. В начале при ясном небе вьюжит ветер опадающий иней с деревьев и падающие кристаллы, и при ослепительном солнце это сверкание точек и линий – вокруг тебя

В январе

Открытым солнечным днем здесь веселая мозаика радости на полянах голубого снега дрожит ярким светом, невидимые взрывы настроения в игре с тобой.
Пасмурными метельными днями ты словно отрезан от желаний веселья, смотришь, смотришь на мелко сыплющийся снег, хорошо тебе, но отчего - неизвестно, то ли от движения всего, что видишь, то ли от шума ветра, всегда неровного.

*      *      *
Я уходил из деревни далеко в поле, и деревня становилась все меньше и меньше. Были уже едва различимы маленькие домики на снежных косогорах... Неужели это маленькое сероватое пятнышко, где прижимаются друг к другу деревенские избы, могло объединить в себе значения и дня и сумерек? И я вправе был ссылаться на весь мир?
Сейчас деревня далекая и незнакомая, вокруг ветер, леденящий лицо, ветер морозный, пересыпающий дорогу снегом...
Медленно привыкаю к холоду.

*      *      *
Сегодня утром здесь падает снег: как тихий сон весь лес. Воздух кажется огромной пустотой, которая невесома над белым с сединой снегом; белое я не вижу, взгляд не останавливается в нем, лишь серые извилистые контуры деревьев, вдали слитые в серо-коричневый фон, лишь стволы ближних деревьев показывают поверхность снега...
А снег медленно и бесшумно опускается на причудливые ветви, на белеющую поверхность с осветленного и резко обособленного неба.

*      *      *
Выпал снег всюду; поздним утром небо однородно пасмурно, неопределенной глубины, словно отходит сразу от земли. Поверхность снега белой плавающей неподвижностью вбирает в себя серые линии-веточки ближних деревьев...
По горизонту клубится, опережая себя, гул города, сам горизонт обозначен резкими линиями деревьев и строений, то сливается в одно с небом.
Виденное легко объясняется, но тебе хорошо... Боже мой, неужели красота придумана нами? Нет, мы назвали ее только...

*      *      *
Лунное небо над силуэтами деревьев - спокойное смешение зеленого и синего. Неостановимо небо тянет взгляд к себе, останавливая его там, растворяя в крутящихся линиях...
Струится свет бледный, а даль за небом и горизонтом светла. Мерцающий свет, сверху входя в лес, пронзает его... Первые минуты свет задерживает тебя тусклым, но после неожиданно видишь все резко, - ты видишь ночью, когда будто не положено тебе видеть...
А лес звенит под луной неподвижными ветвями, звон неслышный под глубоким небом, поднимающийся, да выдает его тонкий блеск темного снега.
Звенит лес, от стволов деревьев тени-плоскости. Странно, когда тени ночью, жутковато в огромном лесу при лунном освещении, потому что ты один, ты вынужден следовать предчувствию... Ты силен, для тебя предчувствие - игра, ловушка для раскрытия смысла... А странность остается, то ли как инерция, то ли мы чувствуем больше, чем знаем...
Взглядом ты опережаешь силуэты деревьев, ты переступаешь через тени - как светло! Тонкий звон ветвей, шептание снежных полян - все выдумано тобой?

*      *      *
В просветах утренней зари небо дня. Полоска-заря размывается по всему небу, блекнет, превращаясь в едва различимые белесые и черноватые пятна. Горизонт еще слоится грязно-сиреневыми оттенками, но и он вскоре растворяется в белых тонах. На месте всего этого взойдет солнце. В тихую зиму оно радостно. И днем солнечным ощущаешь себя как неожиданное, даже готовясь к такому дню, чувствуешь, будто ты в нем вдруг.

*      *      *
Если быть бы птицей в зимнем лесу, где всюду проникновение ветвей в прозрачный воздух, нежно-блестящее, отчего воздух издали то темнеющее пространство, то вдруг голубое обнажение, бескрайнее...

*      *      *
Лишь солнце заходит за тучи, наступает свет ровный. Снег бел, белое все вокруг. Белое проходит сквозь древесное сплетение, очерчивая стволы, ветви белеющим окружением: удивительное однообразие... Березы невесомы, прозрачны, ели глухие, остальные деревья - корявые, серо-изогнутые, загадочные.

*      *      *
Часто пасмурный день с привычным незаметным морозом к заходу солнца разрывает на западе небо и солнце садится в ореоле дневного света. Гонимые облака высвечиваются жарко-красным и льдинисто-белым, рваным полукольцом замыкают сверху далекую голубизну и солнце...
А здесь на земле сумрачно, мы придавлены грязно-синим и лишь смотрим. Шумит ветер, обозначая какое-то начало.
Сумерки незаметно приносят воздуху цвет, краски заката, напротив, затухают, и кусочек дня там, вдали, становится все меньше и пепельно-лиловым.

*      *      *
Самое первое впечатление от начинающихся сумерек - резкое проникновение взгляда ко всему - снегу, деревьям, и такое же резкое его возвращение. Предметы все проявляют на себе темные и фиолетовые оттенки. И белый снег будто скрыт отдалением, одновременно приближен, и уже не белый он, а неопределенный.
А в поле отблески заката еще ложатся на чистые синеющие овалы снега, и можно заблудиться взглядом в их бесконечной чистоте.

*      *      *
После ясного морозного дня цвет начинающихся сумерек и заката солнца порождает звук - ровный, направляющий...

*      *      *
Сквозь голые ветви дерева светит луна, ветви тянутся к свету, в них лунный свет замирает крохотными черточками.
Зимнее небо дальше от земли ночью, чем в это же время летом - все только при луне.

*      *      *
Ночью в поле буран. Отовсюду мрак, виднеется лишь едва заснеженная земля. В лицо бьется жесткий снег равнины, вокруг тела бесконечные вихри холода... Ты задыхаешься от ветра, кожа лица чужая...

*      *      *
Перед утренними сумерками выпал снег. Он был в удивительном теряюще-темном освещении, я не находил правильного расстояния до него, постоянно останавливаясь взглядом не в точке, а на небольшой смещающейся плоскости. Все освещение, казалось, имело прозрачно-фиолетовые наслоения, и взгляд терялся в них.

*      *      *
Веселье утром ложится на снег красным отблеском, в даль - долину льющимся светлым сиянием; в душе радость нашей силы, принятие светлого обнажения всех тайн: чистоты утреннего голубого снега, бесшумного касания солнца к снежным равнинам, к замерзшим окнам...
Морозное утро бросает вам стойкий холод тотчас же, когда вы выходите в утро, холод, который сильнее и сильнее схватывает лицо неподвижным...
А свет припадает к ногам как собачонка, ласкается, забираясь к лицу, зажмуривает глаза - так светло! Всюду свет: блестит дорожка снега грудой звезд - белое сиянье, обнажает свет стволы деревьев как теплое и знакомое, и вот через ветви осин и лип, нити берез мчится свет в голубом небе, и все нам видно, чудно, что видно...
И свет между деревьями - видимая свежесть, мгновенная радость приближения всех подробностей, и деревья огромные, и небо бездонное, и теряется в нем взгляд наш...
Странный свет, непонятный, странное солнце, и на снегу голубые тени: бродишь, бродишь по лесу, и все равно что-то главное ускользает.
Все равно мы только зачарованное отношение, не понявшее себя...

*      *      *
Поутру на сонные дома и редкий холмистый лес опустилась голубая оттепель; к снегу, стволам деревьев, ветвям отбрасывается красноватая нега далекого зарева, она в оттепель вносит тонкий контраст...
Днем среди ближних деревьев поднимающе тепло и прозрачный воздух: прохлада и чистый запах слетают с каждой веточки, запах чуть горьковатый, настоянный на свободе
И быстр день в чем-то своем над голубыми линиями и пятнами на снегу, и свободен запах леса, и низок снег сам, холодный-холодный...

*      *      *
Повалил снег... Какая радость, новая... Это прямой путь к самым лучшим минутам и словам.

*      *      *
Посреди зимы, посреди земли идти навстречу солнцу... Путь - белая дорога в поле, как застывшее море, в волнах-сугробах, поднимает вас выше и выше к солнцу, и вы чувствуете рождение тончайшей пленки тепла на лице...
Вокруг снег, морозный воздух, снег в сугробах, обозначенных только тенями, за вами – сиреневый оттенок синеющего воздуха, за вами – сумерки – ненасытная краса.

*      *      *
В оттепели белое следует неровности местности, становится четким, мчится в себе. Ветер кажется неподвижным, но проникает в тебя - так ясен шум тихой дали.
В пасмурную оттепель контраст белого и темного сумеречен даже в полдень.
Сейчас в отдалении сырой ветер, он на дороге, в верху старой рощи, в фиолетово-сером небе, он порывисто-сильный: на долгие мгновения застывают в полете птицы. От ветра потемнели избы, ветер приносит отовсюду холодно-прелый запах.
После полудня начинается белая липкая буря. Ветер беснуется, неся огромные снежинки, огромным кажется воздух, деревья шумят, вокруг гул и всеобщее белое движение...
А на горизонте верх уже пропускает сине-голубые краски чистого неба. Низко над землей из-за околицы вырывается взрыв солнца - яркий, умиротворяющий, и радостно тебе: много событий.

*      *      *
Солнечная оттепель - неожиданна добром и лаской, неожиданна желанием радости.
А в поле нет оттепели, лишь ясное небо да чистый горизонт, лишь держится прохлада над блистающей светом местностью да метелица под ярким солнцем бежит где-то.

*      *      *
Солнечным днем лес откровенно красив: холмы, поляны, теплые стволы деревьев, необычный свет, и всюду большая тишина, емкая, чистая, и все невидимо связано между собой: легкое дуновение ветра, пятна-тени, серые деревья, далекий писк птиц.

*      *      *
Рассвет начинался от моих ног; там, где поднималось солнце, там в свете-отблеске мельчайшая снежная пыль, ближе она переходила в иней на заборах, домах, деревьях,
Тишина, уходящая к горизонту плоскими растворяемыми пятнами.
В зрелом дне симфония солнечного света и голубизны неба, день не дает привязанности к месту. Перелетавшие с ветки на ветку птицы осыпают иней – тихо и радостно.
С заходом солнца холмистая равнина, дома и деревья становятся бледно-резкими, но вдруг мутно-синими, близкими...И уже высоко в небе луна, слабо очерченная в морозной тишине.

*      *      *
Ночью открыта перед нами бездна - звездное небо. Синяя чернота манит, и там звезды, бесконечно уделенные от нас, но видные - виднеющиеся как что-то постоянное, независимое ни от нас, ни от наших условий. Мы даже чувствуем, что они страшно удалены от нас…
А ты на земле, ты стремишься объединить землю в себе, ты хочешь вместить в себе целое.
А в роще от снега белеются ветви деревьев, ветви кажутся неподвижными и смешными чудовищами, и ты идешь, озабоченный или с вниманием, ты, осознанием опережающий лесной шум и бледный снег, проглядываемые из бесконечности звезды и свою память…

*      *      *
Неслышно падал снег крупный, задевал лицо, пушисто и невесомо скрывал привычное нам. В ряду высоких осин и лип замыкались в лесу звуки, сам лес кружил голову проникновенно-пятнистым запахом коры и ветвей.

*      *      *
В тишине морозной зашло солнце. В небе родились строгие краски, разводимые начинающимися сумерками, уже зарывалась в фиолетовую даль медная луна.
Внизу близ домов деревья стояли в инее, дома улицей спускались в долину. Выходили на дорогу из-за плетней сугробы, силуэты больших деревьев просвечивались вязко-цветным...
Само небо держалось на уходящих вверх столбах дыма.
Скоро луна вытянула сумерки, повсюду затемнели всегда странные тени...
*      *      *
К вечеру, когда солнце уже над околицей в теплом свете, в деревне огромные опрокинутые пирамиды теней, сине-неподвижные; с сумерками тени растают в границах, ты будешь видеть строения в отторгнутом от них темноватом окружении, и ты будешь словно ближе ко всему.

*      *      *
Утро зимнее тягучее в густом воздухе, медленное в ветвях деревьев, в деревне между клубящимися столбами дыма.
Поднимается солнце ослепительно красное и движется утро от скрипучего снега вверх, оставляя ночной иней на деревьях и строениях.
Вечером цвет горизонта - цвет меркнущий, уходящий цвет растерянности; мысли во множестве уносятся без ответа, не успеваешь за ними, что-то остается в долгу...
А что было утром?

*      *      *
В холмистой местности и деревне нетронутые поляны снега белого и тропинки, солнце светит низкое над дальним лесом. От изб длинные голубые тени, но на солнце и дома и снежные поляны в желтом прозрачном свете. Отовсюду чувствуется морозная даль, вся деревня открыта небу и дали, открыта холоду.
К большому миру здесь самая непосредственная близость.

*      *      *
Неужели я все выдумал? Неужели сомневаюсь в том, что все здесь на земле - и природа раннего утра с метелью, отдаленно-теплой, неожиданной всегда будто первым прикосновением, - родное какой-то глубинной моей сущности?

*      *      *
Воздух настолько тонок и чист, что кружит голову, удивляя сейчас пасмурной прозрачностью и спокойной явью.
Воздух - связь наша с природой, связь тончайшая и решающая, и мы ничего не придумываем.

*      *      *
В сумерках мы не живем действительным ходом времени, а словно берем порции недалекого будущего. Это создает обстановку необычности и таинственности. Освещение рождает какой-то ровный звук, а мы, будто отталкиваясь от серых завихрений видной темноты, опережаем момент, и мы будто на волне времени: боязно от этой свободы, мы свободны в неведомом ранее выборе..., а время бежит за нами, оно вплотную, и стоит замешкаться нам, как становимся мы в плену у традиций людей.

*      *      *
Жить в голубых днях зимы, где голубое - тень и прохлада, жить и сохранять в себе тепло-взгляд солнца... И помнить это.

*      *      *
В сумерках все предметы неслышно дрожат, меняя темные краски на мерцающие, частично-белые. Все пространство видится мгновенно и беспорядочно дробящимся.

*      *      *
Спокойное позднее утро нежится в пушистом снеге, рассеянный свет тихо мчит к небу, разбиваясь о прозрачные пузырьки еще пасмурной неподвижности...
Для тебя местность поднята, она близкая-близкая, одновременно все виденное тысячекратно входило в свои границы.

*      *      *
В поздних сумерках в объеме воздуха для взгляда существуют точки влечения, они висят вокруг, они за предметами, на которые мы смотрим... А предметы будто проницаемы для взгляда и одновременно удалены, оставляя на своем месте темное окружение. Все необычно: мы даже чувствуем, что позади своего взгляда.

*      *      *
Теплой зимой в спокойном утре тончайшая серая мгла, невидимая пляска прохлады, седые космы пасмурного неба...
От тебя мгла бежит в близкую даль, оставляя свободу, прохлада растворяется в рассеянном ходе мыслей, а небо не отпускает от людей, от земли.

*      *      *
Голые деревья в начинающихся сумерках насквозь от основания до вершины свободны от тяжести, а ты, пораженный чистотой четких линий веточек, взглядом давно в густой светлоте неба, где плывут эти линии, а свобода — от тебя, от заснеженной земли, между ветвями.

*      *      *
Морозной зимой среди мягкого снега, среди падающих снежинок, среди спешащих людей вдруг раздвигается время, соединяя с прошлым, и что-то чисто человеческое, свойственное всем (ты чувствуешь это) наполняет тебя: ты не помнишь конкретного прошлого, но знаешь его, знаешь его правоту или традиции, и сейчас все действия твои — действия тысячи раз повторенные, тысячи раз повторяемые...

*      *      *
Днем в оттепели в близком отдалении затаилась темнота; тонкая и общая, она определяла принятие дня, да снег приподнято и в разные стороны мгновенно уходил из-под взгляда.

*      *      *
Зимой пасмурным днем, когда сырой ветер вот-вот принесет оттепель, в лесу, парке ты поражен не сколько свободой темных линий деревьев над быстрой неподвижностью снега, но своим состоянием: всегда вниманием ты словно — везде, ты на границах линий веточек и серой светлоты дня, тяжелой и текучей.

*      *      *
Среди белого снега — оттепель и солнечное время...
И мир — в ожидании!
Пространство дня вселяется в сознание, вытягивая ощущение радости невпопад, отставания от какого-то важного момента. Словно солнечный мир этот представлялся твоим внутренним миром, с ожидаемыми и понятными событиями, и день словно имел одно измерение — длину, а в небе, безбрежно-голубом, почти синем, как в памяти, бесконечно терялись все желания...
Небо начиналось свободой от тебя, от снежных полян и искрящихся дорог, кружилось пред тобою, пронизанное твоим взглядом, кружилось в недосягаемой выси.
И понизу — сразу твой взгляд доходил до дали, и опережали взгляд уносящиеся звуки и сырая прохлада: все видимое было быстрым и единым...

*      *      *
Лес зимой – одно из самых сильных явлений на земле : темнеющая масса резко–тонких и серых толстых ветвей, на снегу, в воздухе – льдинки , искрящиеся , тонкие , медленные … , день от них кажется пасмурным , с трудом пробивается солнце , превращаясь во всеобщее небесное сиянье, прохлада пронзает тебя тысячами плоскостей ; ты , сдвинувшись , боишься нарушить летящий льдинками день …
Дышится легко, дыханием ты связан с дальними деревьями, со всем хрустально–пасмурным окружением…

*      *      *
Морозной зимой перед закатом солнца неподвижен лес: неподвижны силуэты лип, застывшие стоят грациозно-полные берёзы, а внизу холод, взорвавшийся голубоватым снегом, а солнце ещё протягивает снегу розовые блики, солнце ещё очерчивает горизонт растворённым розовым светом, да синеет светло-коричневый лес, - скоро сумерки …

*      *      *
Ранним утром в оттепели небо приближено к земле. Низкая полная луна ещё сохраняет остаток ночи, но на дорогах города уже отражается сумеречно-голубой цвет неба…
Ночь сменилась днём на востоке: покраснели тёмные неровные полосы на далёких вереницах дымчатых облаков, резко очерченных от всего неба, проявилось чистое-чистое небо …
Но спустя время, небо, почти дневное, закрывается завесой сплошных облаков, и вновь пасмурный свет, уже который день
но … грузные тучи снизу уже окрашиваются ржавчиной, а лёгкие – светло-коричневыми оттенками, затем тучи … становятся белыми!
И вот уже лучи солнца прорезают светлое утро … лучи солнца заливают утро

*      *      *
Вышел в солнечный день: хоровод берёзок звенит распустившимися в голубом небе прозрачными голубыми нитями …, лучи солнца обнажили тёплые изгибы стволов

*      *      *
Ранним зимним утром ветер мчится из-за угла лёгким морозом, большой мир окружает лицо далью, запахом бесконечного и холодного воздуха … Заря разгорается розовыми проталинами на пасмурном небе, чтоб спустя какие-то мгновения осветить обрывистые границы вытянутых вдоль горизонта туч
И уже нежный и стыдливый цвет зари отражается едва заметными оттенками на снежных полянах …

*      *      *
Жёлтая, вся в кровоподтёках, луна медленно поднималась над небольшим скоплением седых туч… Жёсткий морозный ветер … Синяя темнота рядом. Ты задыхаешься от жгучего прикосновения

*      *      *
Утром в тишине на берёзе шелковистые нити, блёсточки на тонких ветвях, на блёсточках – отраженье-блеск неба, рассвета, белизны
И вдруг берёза и вся местность осветилась солнцем – тёплыми красноватыми оттенками и какими земными показались и берёза, и местность.

*      *      *
Ранним утром лес силуэтно-тёмный, близкий; воздух дрожит над ещё темнеющим снегом, но время растворяет темноту, приближая ясное окружение, прекрасное солнечным светом, выпуклостью голубых и жёлтых полян снега. Воздух будет мгновенно доставлять нам предметы мира, у нас будет ясность понимания пространства

*      *      *
 
утро и вечер долгие : день между ними незаметен , сумерки после вечера – долгие : краски горизонта приближаются медленно к деревне , навстречу им синеют снег и дома … Неповторимы на фоне заката силуэты деревьев : огромная , стонущая от мороза равнина простиралась вокруг

*      *      *
По деревне разметал ветер сугробы, и …наступила оттепель: будто зыбкое море застыло враз – мгновенье
 

В феврале

Наконец-то белая, воздушно разделенная кутерьма снежинок; снежинок так много, что кажется весь мир сошел с ума вечной и веселой беззаботностью...

*      *      *
Местность при тусклом свете луны простирается далеко - сколько хватает взору... Проходили чередой облака, закрывая луну тонкой волнистой пеленой, и все небо наполнялось чем-то, и местность темнела, то облака полностью прятали в себе луну, то вдруг выпуская, и она светилась бледной открытой улыбкой...
А пустынная местность все равно оставалась будто не должной быть, будто все подстроено нам, будто какое-то значение есть у лунной ночи, значение, которое мы еще не можем понять...

*      *      *
Ясным зимним утром прозрачная улица сквозь шла под голубым небом, задевая боками раскидистые голые ветви деревьев и темнеясь в них.

*      *      *
Синеву сумеречного времени наполнила морозная свежесть; от плетней, деревьев да изб темные тени: светила луна, низкая; острые звезды, знакомые с детства, покрывали остальное небо, но лунный свет светлил окружения звезд и замыкал собою бездну: мы видели далекую, но границу... Ночь влекла к себе, я не мог насмотреться, ночь, непонятная и влекущая …

*      *      *
День чист и голубой, ослепительный... Вдали от деревень равнины и овраги мягко скрыты снегом.
Здесь тепло близкой весны, солнечной, здесь запах степного простора и немногих деревьев, запах вольного света. Здесь с удивлением смотришь на жизнь дня: тихий солнечный шум над снежной поверхностью, на следы зайцев...

*      *      *
Солнечным днем тепло в тебе, тепло от света, и день замкнут теплом до недалеких теней и близкой голубизны неба...
А на белой поверхности снега ты не останавливаешься взглядом... Спустя время ты замечаешь, как хладит твое дыхание, твое тело снежная равнина, потому что ты уже впереди себя отдельными мыслями, неосознаваемыми...
День заканчивается однородно разбегающимся во все стороны светом, и местность раздвинута до далекого горизонта.

*      *      *
В оттепель снег рыхл, солнечное небо - синь, вокруг струйки ветра вдаль, внизу блистающая радость; блестит снег, блестит крупинками сырости, тонкими пластинками маленьких лужиц, и прохлада будто белая россыпь, пронизанная лучиками-отражениями близкого тепла...
Где-то все время движется к тебе шум, проходя сквозь тебя мгновенными тонкими линиями, он уже снова вдали...

*      *      *
В снежную оттепель зимой звуки спускаются и сильны окружением близкого эхо.
Белое снега проваливается, оставляя на своем месте темный теплый взрыв - неопределенную плоскость. Даль нам в это время - мчащиеся по себе следы линий, нерезкая и неглавная.
Ты и в мыслях словно кружишь по краям какого-то значения и никак не удается расчленить его, осознать...

*      *      *
Хоровод снежинок и снежных вихрей: тебе необычно, ибо метель и над тобой. Замирает дух от движения, снежинки тают на лице, тебе весело: ты сильнее.
Сверху пробивается солнце, снежные вихри затихают перед бело-голубым небом, поле сразу становится вдали бесконечным, ровным, без следов и тропинок, видным... Всюду с краев поля вырастают длинные тени от редких деревьев, в бегущие тени-пятна превращается поземка, освещенная солнцем и вскоре исчезает...
В близком потоке воздуха тишина и яркий свет.
*      *      *
Зимой перед рассветом небо оттянуто к себе, земля огромна и неподвижна, разлетается в стороны с центром - нами, оставляя лишь маленькое наше я, да и оно мечется перед виденным.
А в небе рождение утра: нежное и светлое многообразие на уплотненной в вышине границе; под небом синеватая и проникаемая пустота, под небом проплывают птицы...
Все утро - течение, а мы смотрим... Кто мы здесь?

*      *      *
В полдень залитая солнцем зима осыпала густой и темнеющий в воздухе снег. После полудня, когда снег прошел, все пространство с небом и солнцем казалось низким и ослепительным: свет тонул в снегу.
... Уже струится в комнату сумеречный свет, скрывая таинственным мраком дальние от окна стены, и внутри нас все ждет не столько объяснения, сколько будущего, близкого-близкого, словно его можно вот-вот взять рукой...

*      *      *
Метель островками бродит по городу днем, вдруг мгновенно и незаметно уходит вверх, то белым несется с толщи воздуха... Легкий морозец мчится внутри тебя и в точке взгляда...

*      *      *
Ранним утром сумеречно всюду, но небо неожиданно светлое; горизонт вязкий, безлюдный.
День слепит глаза ярким светом; свет знакомый, тонко осязаемый около теней теплом...
Ночью расстояние до предметов не видное, не заметное, в отличие от сумерек; предметы темнеющие.

*      *      *
С рассветом солнечные лучи теплят синеватое в морозной пыли утро.
Чувствуешь, как холодные искры-иглы прикасаются к тебе, то вдруг едва заметными порывами ветра прикладывается тихо просто морозное, но на солнце - только свет, холод рядом - поодаль.

*      *      *
Неподвижно блестят утром поляны снега под трудным и теплым светом солнца: голубое блестит желтым, разбегающе-белым, светлым.
Краски утра растворяются днем, остаются мельчайшие блесточки льдинок в небе да всегда неожиданные гроздья матово-белых кристаллов на деревьях...
И день уже светл воздухом, свободен под синью неба, убегающей от самого снега, и необычно зимой при низком солнце и небе, видным всюду...

*      *      *
Небо лунной ночью за луной, в седине, а все от луны до земли будто пусто совсем, но видно. Пусто… светлой темнотой. Мы в удивлении от того, что видим, от того, что можем видеть.

*      *      *
Первые лучи солнца в комнате слоистые, с ржавыми очертаниями, пятна света на стене повторяют форму оконных проемов. В жилище сразу все преображается, наполняется смыслом нового...
Как теплы и шумны эти солнечные зайчики...

*      *      *
Солнце ослепляет, нагревая лицо. Солнце спокойно радует изнутри, окрашивая радость в безмятежность первоздания: мысли непосредственны.

*      *      *
Вдруг зимний вечер радостный, солнечный, с голубым небом. На блестящих коричневых веточках деревьев всюду солнце и морозная тень. И на воздухе густом – видные полотнища света, развеваемые...
В сумерках горизонт заката занят коричневым красным, вокруг же нас - близкая синева от снега, поодаль - силуэты.
В сумерках краски далекого заката влекут взгляд и мысли, все неосознанное наше находит там очищение и исповедание.

*      *      *
Днем не утихала пурга, ветер пронизывал холодеющими иглами тело, не давал дышать, низко кружил снег, заметая дороги плотным настом, сравнивал сугробы с заборами...

*      *      *
Во дворе, на дороге свет вольный скрыт бураном. Вихрем летят мелкие снежинки, скрываясь в белом, залепляют хлопьями избы, заборы... Тело порывисто легкое, то непослушно тяжелое, на губах привкус дождевых капель...

*      *      *
Лунной ночью оцениваешь поверья и представленья. Неподвижная мерцающая местность с одинокими молчаливыми деревьями, уснувшая деревня, темная, - все кажется таинственным и вечным...
Долго-долго смотришь ты на ночь, и мысли не могут уйти от какой-то основы...

*      *      *
Днем пробилось солнце. И скоро в воздухе знакомые крохотные искорки; солнце становилось ярче: всё в небе вспыхивало и гасло над снегом и морозом, и небо уже серо-синее, проглядываемое, и солнце уже словно сноп желто-оранжевого света, да и скоро снова пасмурное время...
*      *      *
Спокойный яркий день в деревенской местности умирает морозным пылающим небом. Между холмами дымчатая синева сокращает путь, стоящие на пригорках деревья ощущаются в плоскости и резко обозначены до самых мелких ветвей.
Окрашенность неба сейчас была оттянута далеко к себе, становилась вязче.
Деревья зрительно смягчали мороз, но он понизу соединял всю местность, было холодно.
Наступает ночь: синева ее мешает краски и очертания предметов, движет в беспорядочных направлениях объем между предметами и человеком...
Небо не имеет плотной границы, как ранее, - оно просматривается насквозь.
Луна восходит поздно, с лунным светом холмистая равнина перед проникаемым верхом - застывшее противостояние, великое...
Дом насквозь пронизан ветром…
Стелется по низу дым в деревне в предсумеречное время, меняя непредугаданно быстро направление, неуютно: серый воздух, серый в себе, тяжелое небо, рядом снежная метель с теплотой тающих снежинок на лице...
Кажется, что избы и день этот - сон, и действия твои - опережают осознание; но хорошо тебе; ты в течении, даже работая ты отдыхаешь...
А дом пронизан ветром насквозь, и помогает вспоминать этот шум ветра - выражение непосредственного времени, и сколько грез с тобой, сколько представлений...
В просторном доме слышно, как гудит, хлопает и шумит ветер, то затихая, то усиливаясь ожидающимися порывами...

*      *      *
Солнце преображает, вносит радость, помогает верить, и ты помнишь лето, тепло воздуха и зелени, и к тебе приходят силы, радость, ты уже не только заодно с миром, но ты и сам могуч неукротимой в тебе жаждой жизни.
Зимой солнце показывает, что есть смена, что впереди время тепла...

*      *      *
Морозным вечером вдруг понял, что время это я уже жил, и совсем недавно, где-то зимой, и теперь только сравнивал предубеждение...
Но холодно, холодно! Холодно кругом, я не выдерживаю стужу, пересыпающийся на полянах снег...
Я поверил солнцу, морозной, но медленно теплеющей погоде, поверил и стал жить весной.

*      *      *
Стынет кожа лица от колких и мокрых снежинок , холодно в бесконечной метели , невидимо белой : ослепительно светлой , а в сумерках  уютно-безразличной или вдруг злой , но всегда великой ; метель можно понять только в деревне…

*      *      *
В светлом небе издали пробивается солнце ; всюду падают хлопья снега – необычное состояние дня, новое … Быстро-быстро пушистый снег покрывает улицы белым

*      *      *
На земле ещё сохранены зимние сказки – застывшие в инее деревья представляли взгляду щедрое множество быстро оканчивающихся белых и седых линий; утром беспрерывно падают с голубой дали неба льдинки, и солнце – подарок морозному небу: у тебя стынут руки и лицо, но ты заворожен вспыхивающими небесными блёсточками
И всюду контраст длинных теней, голубых от снега и света

*      *      *
Падающие блёсточки подобны на солнце мерцанию невидимых звёзд. В позднем утре солнце теплит лицо – и вся картина перед тобой словно необычный сон

*      *      *
Пасмурным чуть морозным утром в воздухе запах дальнего леса, запах тонкий, запах весны. Небо сплошное , мутно-белое , неопределённой высоты . С неба невидимо сыплются мелкие снежинки
Деревья – ещё в инее; иней – самое белое и чистое дня; иней слетает с ветвей к полудню: лёгкий тонко-хрустальный мороз спадает…
В деревенском дне тишина и покой

*      *      *
День чист и голубой: равнины и овраги вдали от прижавшейся к лесу деревни мягко скрыты снегом. Ослепительный день. В пути среди белоснежного безмолвного мира веяние снежной прохлады есть веяние времени … Здесь дышится полной грудью, здесь обостряется запах дали, немногих деревьев … Зимой !
День, время года – выше, чем мои представленья

*      *      *
Яркий морозный день. Ветер не нарушает голубизны неба и белизны снега, лишь кое-где по сугробам подхватывая горсти снега и в игре рассыпая …
Солнце неожиданно тёплое, голубизна – бесконечна. Холодно.

*      *      *
Метель … Суровая, обжигающая лицо крепким морозом, пронизывающая всё тело… Тёплая, тающая на лице, и упругая невидимым давлением …. Как я любил кружащуюся всюду снежную пыль! пересыпающийся снег, высокие сугробы …. Любил сопротивление своё, свою силу

*      *      *
В серо-синем горизонте сноп жёлто-оранжевого света – восход солнца…. На слегка синеватый снег падают тонко сверкающие синевой блёсточки …
Солнце становилось ярче – и всё в небе блистало от невесомых льдинок – кристаллов… Мы будто жили в мире осыпающихся драгоценностей

*      *      *
Сумерки зимою – время особо дорогое в деревне …. В это время очертания предметов тонут, белоснежные поляны видятся через вуаль лилово-сиреневого
Ещё проступает по всему серому небу свет, но мир – уже занят: взгляд отвлекается мириадами невидимых пятен

*      *      *
Морозным утром солнце восходит не привлекая внимания – резко очерченным, тёмно – красным.… Спустя время оно становится расплывчато-ярким – начинается настоящий день … Падающие льдинки бывают разными , то крупными , искрящимися , то как пылинки-звёздочки , а то – как мельчайшие реснички … Они наполняют морозную прохладу , собирая блеск солнца …

ВЕСНА

                ожидание тепла, солнце или растворяемая
                в днях пасмурность, требование тепла

В марте

Метель повсюду разметала белый снег, холодно-белый, и лишь солнце ясное укрепляло уверенность, что впереди чудо, впереди путь к теплу, открытому

*      *      *
В дне ветер и шум. Взглядом встречаем мы всюду солнечный свет, искрящийся на снегу, неподвижно-нежный в воздухе.
Первый день весны?

*      *      *
Цвет неба ранней весной - раскрытая дверь, но мы только стремимся к ней, всегда останавливаясь у входа: нас опережают иные представленья или самоохрана...
А цвет неба - свет бесконечности до нас, свет - условие, непременное условие уверенности нашего стремления...

*      *      *

Серый день, пасмурный, не охраняет нас, мы переходим границу-привычку, не ведя поиск в многообразии, идем вглубь, и само пасмурное время - предложение пути, оценка нас и природы, но для нас эта оценка только как возможность.
Быть в поле солнечной снежной весной - обладать богатством низко разлетевшегося  холода над белой гигантской поверхностью...

*      *      *

Быть в поле под солнцем и посреди снега - идти напрямик к самым лучшим словам.
Буквально остановлен ты движением холода от снега вверх, движением медленным, сильным. Сам ты чувствуешь себя над чем-то, над снегом, и ты - маленький - тоже в движении, ты и неподвижная земля...
А в сумерки был в роще, был с грузом уюта, между тем, здесь была разгадка, к которой стремился: можно было «отдать» мысли стволам и ветвям - знакомым по прежнему знанию, «отдать» мысли и заблудиться своим я в страшном чуде беспрерывного возвращения взора к себе от огромных силуэтов деревьев...
Как больно от того, что не готов я к красоте Земли: я останавливался собой...

*      *      *

Самое солнечное утро в этой весне... Тихое и спокойное, радостное и яркое, заставляющее смотреть только на тени.
На солнце снег блестел ровно и морозно. Воздух свободный вился струйками шума.
Вливается постоянно солнечный свет к местности и как-то плоско уходит через даль.            
Днем сырой и голубой, близко от тебя голубой воздух; на плотных снежных дорогах лужи, а серые теплые предметы не являют контраст снегу, и тепло от шума, от всей сразу местности, но словно сбирается оно солнцем к себе, и солнце уже скоро заходит за горизонт... И вновь чуть морозный воздух, но какой-то редкий, низко соединяет местность...
На сегодня битва тепла и холода окончена, а что ждал ты? Нет, не победы, от любого события, явления ты ждешь иного...
В сумерках объем виденного становится больше в себе.

*      *      *
У весны запах, он редкий и до самой глубины предметов, линии запаха разбиваясь о воздух, короткие, приходят к нам отовсюду... Мы будто постоянно ими соединены с местностью.

*      *      *
Весна морозная и солнечная. Я устаю ждать привычных свободных действий в теплом воздухе улицы.
Сейчас от яркого света заснеженная местность ослепительна. В лесу в морозной свежести вокруг от белого вверх тянутся холодные серые стволы деревьев, за ними от тонких ветвей сразу бесконечная голубая синь неба – свобода.

*      *      *
В пасмурное или ненастное время мысль вольна с окружающим, свободна в парении над ним. В сером мы выше местности.
Солнечный же день двойственен, он или отрицает или утверждает, он тонок, и его тепло или прохлада нам шаг к себе, к своей цельности.

*      *      *
Поутру туман над отдельно холодным снегом. Туман окружает наше неясное желание влажным и вбирающе-шумным уютом. Невидная местность будто ближе и доступнее...
Вскоре туман рассеивается под солнцем и повисает белыми темнеющими кристаллами инея на деревьях, садится плотным сизым налетом на стены домов. Иней рождается на глазах, и воздух неожиданно пуст: нужно время, чтобы он стал ветром или негой...

*      *      *
Ближе к сумеркам бескрайняя степь холодит, отдает нежно-подробной синевой. В чистоте застывшего снега низкое солнце теряется, его лучи гаснут над плоским, уходящим вверх холодом.

*      *      *
Сиянье солнца в ветреном дне; снег будто заодно с землею, он тает; всюду голубые лужи воды. Сам день образует перед твоими глазами тончайшую пленку желтоватого тепла, но тебя влечет синий запах низкой прохлады, ты вбираешь шум дали - наступает весна, и ты боишься ступить на оттаявшую землю: как-то непривычно, боязно, неслышно...

*      *      *
Весной местность подробнее, в ней останавливается взгляд, зимой этого нет; зимой взглядом ты замыкаешься вблизи или устремлен сразу на все, не выделяя детали.

*      *      *
И … весна… сквозь сплетение ветвей берез и тотчас начинающаяся голубизна неба; весна сейчас - всюду-всюду растворенные синие пятна в текучей толще воздуха.

*      *      *
Тишина - это проносящееся во всех направлениях твое наполнение, это начало, где знание твое имеет рождение...
Тишина облегает, обнимает предметы, становится заодно с ними, выражает их значение.

*      *      *
Деревня вся открыта до снега, летом до горячей земли, мы сами будто на поверхности.

*      *      *
Ты - тишина, а вокруг ночь и завыванье ветра: низкий гул надвигается на тебя, внутри заставляя тебя вспоминать, неосознанно, немного тревожно, потому что была у тебя встреча... твоего сознания, неконтролируемого, с миром, но ты спохватился, и традиции, характер убили встречу..., ты сейчас вспомнил все: горько тебе, странно и хорошо...
Где-то рядом шум ветра затихает, так проходит сквозь тебя, и вновь он вдали, в темноте, под темно-синим небом без конца и края, и тебе не шум ветра нужен, тебе нужен груз прошлого, общая оценка ему в эти минуты, тебе нужно оправдание твоего человеческого, ты нужен себе как обладающий природой (прошлого?), как поиск необходимых ответов...
Ты тишина, ты затаил дыхание: ветер тобой одухотворяется, тебе нужна не только твоя память, но и самая простая связь с миром...

*      *      *
Тихая лунная ночь. На снегу тени. Небо грязно-голубое, у горизонта сливается неясным со снежной далью.
Лунная ночь - ночь-пустыня, холодная; тени на снегу резкие, сопровождающие тебя. Ночь прекрасна. Почему мы чувствуем красоту? Как мы хотим понять ее? Привносим ли мы сейчас в ночь с собой красоту или, точнее, берем ли частицу, нужную нам?
... Нет, нет, мы едины, и что-то одно и в природе и в нас...

*      *      *
Свет яркий солнечным днем - разовое прихождение к вам дали и близкого окружения, и всё, что происходит, тонко дрожит, в каждое мгновение входя и выходя через вас...
И все видное имеет бесконечные плоскости взлета, и радостно нам от объединения или всеприсутствия...

*      *      *
Иногда или часто день оканчивается налетом шумного тепла деревьев, а сам день долго стоит в сознании ярким светом, разреженным морозной прохладой, и ты помнишь, как на тихих солнечных местах проступали темные проталины...

*      *      *
В начале солнечного вечера ясна и приятна нетронутого снега: на открытой голове она - овевающий ветер. Даже зимой нельзя ощущать холод так явно и странно, как ранней весной. Он и принижен, и съедаемый солнцем, он общий, тянущийся вверх...
А солнце, освещая деревья, остается в них теплом, и легкое и стройное переплетение ветвей уже нам бесконечная картина для взгляда...

*      *      *
Со взглядом, переведенным с края неба, где уже пряталось в далекие облака солнце, взглядом, остановленным на близких домах и сыром синеватом снеге, не веришь в реальность состояния, и своего и природы: все кажется... вошедшим в тебя, и ты растерян. Закат, сверху желтовато-обнаженный, отодвинут, отталкивает тебе рыхло-близкое, все в фиолетовом цвете, и все видишь ты, неожиданно поднимающе, радостно, и странно тебе и сказочно..., да нет, ты силен земным...

*      *      *
И весною в чистом поле дует поземка, заметая следы сыпучим снегом... Издали шумит лес, шум и здесь, откуда-то сверху, из голубой близкой высоты этого ясного ветреного дня.

*      *      *
Вспомнил весну в деревне, когда всюду солнце и всюду тает снег; вспомнил, как тающий снег блестит крупинками веселья и движения, а само солнце садится на землю далеким шумом и низким теплом; я вспомнил открытую землю на пригорках...

*      *      *
Весною солнечным днем как бы держишь в себе затихшее снежное пространство, голубоватое и ясно очерченное; в это время ты - господин, ты выше почти неслышимого шума прохладно-белого снега, ты чувствуешь эхо в огромном солнечном небе, и будто кружится голова от внезапно нахлынувшего счастья...

*      *      *
Ярким днем в поле пурга. Путь твой - сквозь освещенную белую россыпь, движущуюся объемом. Необычно под ясным небом в поле: с ветром шум издали, плотный низкими тонами, будто кованый в синеве. Тепло и холод воссоединяют землю с небом, но холод-прохлада от снежного поля равномерен, это ставит тебя в центр, а тепло - струйчато, тепло – светящее солнце в лицо лишает тебя сиюминутной связи с памятью...
Пурга над снегом, прерывистая, ты часто идешь просто под солнцем.
К сумеркам пурга приходит и в деревню, закрывает белыми пятнами грязные дороги, серым большие деревья и избы.

*      *      *
Зима напоминает о себе выпавшим снегом и морозным ветром... Как несправедливо это повторение зимы; можно бояться, что холод будет вечно, и я боялся, хотя считал зиму влекущей к себе...
Ждал смены.

*      *      *
Весной мы сильнее своей связи с людьми. Наше наполнение и шум открытого мира — одно и то же... Наше наполнение «течет» от нас, нам интересно, нам хорошо, мы счастливы.

*      *      *
Время можно почувствовать ночью: рассвет рождает шум, широкий, медленный... Все касается сознания, и сознание мгновениями отстает, догоняет, чтобы отстать...

*      *      *
Март! Великий март — это начало тепла открытого, снега мокрого и крупно искрящегося везде; это время с шумом над притихшей местностью, которая... ждет будущего.
Мартовские сумерки ненасытны, все твое вытягивается взглядом, тебе необычно...
Воздух прозрачно темен и прозрачно светел.
*      *      *
По-прежнему считал пасмурную непогоду лучшим своим временем. В пасмурные дни внутри нас беспокойство: обстановка почти уравновешивает что-то личное, конкретное, и у нас незнакомый соперник (!): мы не одни — пасмурному большому воздуху улицы и серым строениям мы словно отдаем часть себя (или наоборот), и теперь свое Я уже огромное, и пугаемся мы этой огромности...
В пасмурное время возрастает значение поверхности — земли, снега. В пасмурное время поверхность — неожиданно сильное и конкретное...

*      *      *
А ведь весной, когда еще снег и ручьи, когда солнце, звуки всюду, звуки отражаются, мечутся, взрываются, разные звуки...
А весной-то прохлада до границ; тепло сохраняется, но прохлада, светлая прохлада.

*      *      *
Среди светлого мартовского дня над белым снегом синий холод с пустотами, холод простора, ветреный колкий холод.
Ощущение воздуха поутру весной, когда уже сошел снег — это ощущение прохлады самих предметов, самой земли: воздух проникает до земли и всего на земле, и словно пространство, в котором ты существуешь — до боли узнаваемо (!)... С теплом, привычкой — ощущение незаметно исчезает.

*      *      *
Весь день продолжалась метель, неся редкий снег … Ветер готов был унести все дома , шумел и гудел в высоком дереве , хлопал дверкой изгороди … так и стемнел день , незаметно , с ветром и непонятной для нас радостью

*      *      *
… тишина теньканьем синиц теряется среди огромных стволов деревьев, голубое небо свободно соединяется с мартовским снегом, да и весь лес, старый, неубранный, в оврагах и холмах, вместе со снегом и голубой прохладой, нетронутой в бесцветных объёмах, неподвижно тяжелел, одновременно невесомо растворялся и уходил теплом с каждой своей веточки, со всего своего серого и прохладного голубого, струился теплом вверх, к далёкому ослепительному солнцу …
И кружилась тишина , кружилась голова

*      *      *
Тепло ранней весны в деревне приносит овевающий тебя солнечный воздух, сырой слежавшийся снег придаёт ему низкую прохладу; в поле всё тепло и яркий свет солнца, и прохлада-шум вдали …Деревья – тёплые, гвалт грачей пронизывает голубое окружение

*      *      *
Весна шире – видимо быстрее зимы: зима мгновенна

*      *      *
Почудилась осень: серые и коричневые равнины и прохлада, приходящая беспрерывным прикосновением мелких снежинок на твоё лицо ; вдали белесый горизонт, бесконечный, вокруг – новизна белого налёта

*      *      *
Сумеречный оловянный свет после захода солнца ранней весной – самостоятельное время! Свет – словно выскочивший из каких-то тисков да и так остался самим собой.
И темнели городские бесснежные улицы, темнели дома, высилось недоступностью небо : всё на свете сжималось к себе , освобождая свет
Этот свет долго умирает внутренней темнотой, равномерной, будет закрываться это редкое пространство свежести, пространство ненасытных глаз, многомерное пространство, останавливающее тебя – многомерное замерзающимися плоскостями оттаявшего за день льда и снега …
И всё это огромное, хаотично и светло мерцающее, всё вместе враз и постоянно отлетало от земли,  от основы, от прохлады: ты же оставался – странно!
И уже прекрасный свет без возврата берёт что-то невысказываемое тобой, что-то бестелесное и огромное: вместе с удивлением это отдых твой, « лучший в мире » отдых
А свет прозрачный – цвет предметов вокруг
… Силуэтнее становятся деревья, дома, предметы, всё декоративнее и неправдоподобнее, и всё ярче светится словно вырезанная близкая и понятная луна: уходит пространство вверх
 
В  апреле

Весна идет теплом на лицо, ярким светом к темной земле, запахом пригретого воздуха, запахом разбуженных деревьев...
Когда сходит снег, шум приносит тебе даль, прохлада прикасается к пальцам, лицу, но прохлада легко пересиливаемая тобой. Небо становится выше, воздух вблизи и в отдалении тоньше...
Ты ближе ко всему, ближе сам себе.

*      *      *
Вот такая весна…. Сейчас, там, где я был - на опушке леса, - позванивает на солнце тающий снег, исчезает крупинками, блестящими и прозрачными.
Тепло от стволов деревьев, в случайных звуках.

*      *      *
После утра небо чистое, огромное, голубое и яркое, небо, останавливающее на себе взгляд, и быстро, в одно мгновение, по прохладе и желтому касанию лучей солнца, берущее все мысли твои, как единый дирижер твоего настроения, твоей радости.

*      *      *
Одно из самых сильных явлений на Земле – силуэты деревьев без листьев в сумерках, легко отторгающие от себя свободу всюду находящегося воздуха.

*      *      *
Весной сумерки еще долгие; ветер бросает в лицо серые сгустки темноты из отдаления, и ты рад ветру, для тебя он ненасытен, для тебя он твое необходимое продолжение, и ты спокоен прикосновением запаха земли, черной, еще не оттаявшей, прикосновением простора…

*      *      *
Давно мне нужен был такой день - дождливый и пасмурный, чтоб в серых тонах чувствовать радость свою как осознание своей силы...
Однообразна грязь под ногами - серая земля; слабый порывистый ветер сеет дождь, капли его падают на бесчисленные лужи, на пальто... лицо мокрое: дождевые капли оставляют на нем запах и вкус мира.
Прохлада несется бесконечно извне, касаясь тебя, прежде всего она превращается … в очерченное формой лица тепло.

*      *      *
Дождь знакомый, омывает избы, льется на глухую землю, грязные дороги... Он не типичен для этого времени, сейчас, в сумерках, как-то настораживал.
Весной тяжелая и широкая земля; ты раздвоен: тяжел и легок мыслями над собой.

*      *      *
Непогода ближе к какому-то значению, важному для нас, чем ясное время: то ли от видимого всюду движения и неуюта, то ли от освещения дня, но мы ясно чувствуем в это время беспокойство, мы слишком определенно требуем привычного тепла или занятия, забывая, однако, что именно такое время вызывает в душе смутные чувства, неясные оценки прошедшего, и нам важно не наше требование уюта, но наше состояние... исходной точки для развития?

*      *      *
Пасмурный день, ветер, шум ветра в глубине души любил я. Без всяких предварительных теорий - предубеждения - стремился как-то рядом быть с ними...
В освещении этом над землей, освещении вьющемся тончайшим шелком или показывающим свою материальность, рыхлость мерцающих пятен - видится своя причастность, зависимость, обнажается внутренняя защита себя, замечаешь налет неразглядываемого - домысливаешь, - значит с тобой тайна, таинственное, но которое ты легко пересиливаешь инерцией себя... А если и остаются объемные области, невидимые, незаполненные тобой, то ты все равно в движении, ты - "расширяющийся центр"...
Тебе это освещение какая-то общая тайна, в которую частью входишь и ты, но сейчас, уже осознающий себя, ты не можешь преодолеть свое невежество, усиленное традицией и довольством.
Ветер же - движение, летом вдруг упругость невидимого воздуха, мягкого или неуловимо тонкого; ветер изменяет направление дождя, приносит запах дали, развевает зной, дарит свежесть... Ветер рвет листья деревьев, твое платье... Ветер главное приносит - шум.

*      *      *
Если под вечер вдруг прекращается непогода, город, даль, озарены боковым освещением - непривычно, неестественно, словно перед нами пропасть, отгораживающая понятное нам от пути по чужому, но так же верному объяснению.

*      *      *
Весна снимает напряжение между воздухом и землей, между настроением и внешним; и затем все становится так же незамечаемо, но тоньше: границы явлений, радости...
Весной предметы для взгляда ближе проникаемы, что-то главное обнажается в тепле...

*      *      *
В солнечные дни мчал ветер синь по лужам и солнце застревало в них блистающим серебром... Сверху гудел ветер: весна шла давлением огромной дали, теплым светом солнца в прохладе, шумом, уходящим в землю...

*      *      *
Ранним солнечным утром весной, когда нет снега, горизонт и небо чем-то близки, может быть, близки солнечным светом, останавливаемым повсюду неподвижным воздухом...
Ты сам еще с внутренним теплом: и принимаешь день с радостью - неизбежной первоосновой своей.
Да тени еще от низкого солнца и сложно спокойное пространство запаха, прохладного в каждой точке, а вокруг - тепло, твое и утра.

*      *      *
Человеку так нужен теплый угол при холодных порывах ветра, нужно тепло, чтоб в уюте слушать открытое время... А в дне холодном стынет лоб, тело сопротивляется проносящемуся студеному воздуху... Странно, что нет снега, и странно в этом мире холодным вечером, когда небо приобрело оттенок разорванности, одиночества и внутреннего напряжения или страшного смысла...
Редкие облака - много темнее, они лишь близкое, не заслоняют какой-то единственной заведомо несуществующей точки притяжения... Нечто зловещее и откровенное до безразличия раскрывается перед глазами, одновременно картина была возвышенной...
Терялся в догадках перед неизвестным.

*      *      *
После дождя воздух течет простором, ощутимо расходится перед тобой, растекается смешанными струйками тепла и прохлады от висящих точек растворенного запаха земли, оставляя тебе их острые проникновения, да наполнен ты шумом земли, мчащимся отовсюду.

*      *      *
Вечер на местности. Огромное небо темнеющим окружением нависает над ней.
Будто умерли белые скопления в воздухе: хаотично возникая, мчатся от них линии - и мы словно видим их. Темнота вечера отбрасывается во все стороны прочь, пасмурность принижает тебя, мир весь больше, и природой окружения ты остановлен себе...

*      *      *
Дождь в пасмурном прохладном дне. Воздух серый с мириадами отверстий, соединяющих небо и наше окружение. По отверстиям струится свежесть, она кружит голову, оттягивает шум дождя в невидимый взрыв-облако... Он всюду, и наши мысли в нем, а мы - обнажение...
Этот воздух приближает дальние звуки, и вокруг нас звучные ясные пересечения.
Дождь смысл хранит в себе, показывая его контур как что-то близкое в нас, родное нам - но неизвестное.
*      *      *
Незадолго до наступления сумерек после пасмурного дня устанавливается необычное освещение. Оно странно для нас, будто освещение - не должное быть, будто светлой стала темнота. И видеть нам вдруг дано.

*      *      *
Уже давно грязь и сырой порывистый ветер, дождь. Сейчас не думается о дожде, но о бездорожье, непогоде, уюте. Я что-то забыл и не могу вспомнить.

*      *      *
День ветреный, холодный. В деревне и на сырой земле тепла нет, есть солнце и пронизывающий ветер...
Еще вчера мглистым вечером ветер шумом выражал течение времени, ветер в крыше, в ставнях окон, в деревьях... Ты, переживая свое, для себя был богат.
А сейчас солнце жмурило глаза, от света яркого виденное темнело...

*      *      *
День ясный и солнечный умер незаметно, даже луна взошла давно при солнце, с заходом его она только засветилась: и все небо на востоке быстро стало темнеть, исчезла фиолетовая полоса у горизонта, фиолетовое поселилось рядом с нами, небо проявилось однообразно синим...
А на западе небо белело еще зеленовато-водным оттенком, но с каждой минутой запад вбирал в себя тень остального неба...

*      *      *
При теплом ветре где-то в лесу бесшумно налет темноватого воздуха легко мчится на место солнечных пятен, проходит, растворяясь, и вновь проявляется в невидимых границах легковесное теплое освещение...
По верху - гул ветра, приближаясь, он дробится в едва слышимое окружение чистого неровного запаха стволов деревьев и веточек, прелых листьев…
Вокруг и далеко вдаль – так.

*      *      *
В солнечные весенние дни на мокрой земле, отражающей солнце, дрожат тысячи созвездий.
Лицо и одежда теплые, мир между сверкающей землей и солнцем темный, при взгляде назад - все голубое и радостное.

*      *      *
Синий воздух над черной землей проносит с далекого поля и сада морозную прохладу, она беззвучие застывает подле вас, наполняет хрупким и тонким весь мир, весь день. По прохладе, по тишине воздуха поднимается запах мерзлой земли, холодных листьев…
День этот подобен осеннему.

*      *      *
Льет дождь. Серая земля кажется поникшей. В деревне грязь, в грязных лужах бесчисленные всплески дождевых капель. Ровный шум.
В избе удары дождевых капель об оконное стекло вызывают мысли о тепле, и нам тепло, уютно.

*      *      *
В лесу, на равнине, в деревне воздух летний, вольный. Слоистый запах пробуждающихся почек, желтеющей земли на пригорках придавал местности свежесть.
Я всегда поражался большому пространству земли: оно уходило далеко за горизонт, и так же откуда-то издали светило солнце. Я чувствовал себя маленьким и искал защиты у ветра и солнца...
День долгий-долгий. Он закончился широким безоблачным закатом. Емкое синее небо со вспыхивающимися звездочками не выделялось из-за силуэтов изб и леса.
С сумерками стало прохладно.

*      *      *
Земля, оттаявшая, заглушает звуки, глухо берет в себя все мчащееся в воздухе...
Пение птиц. Вдруг мы чувствуем, что живем в мире птиц.

*      *      *
Ночь чиста, так же чисто и незаметно мы стремимся ее населить нашим проникновением. Ночью первозданная тишина, ты удивлен и небом и землей...

*      *      *
Сушит землю солнечный спокойный день с чередой облаков; земля черная, деревня серая, небо зябкое и непривычное. Еще повсюду запрятавшиеся плоскости утреннего морозца. Прохладный и ясный день где-то скрывал тепло, может быть, в солнечном освещении, которое пронзало прохладу радужными линиями, делало ее редкой.

*      *      *
Весной, когда приходит тепло, между тобой и солнцем нет ничего: пустота, или вы рядом; ты хочешь дотронуться рукой до солнца, машинально, ведь между тобой и ним есть связь, сейчас она - мимолетная тайна, ты почти понял ее, но забылся...
Часто ты не осознаешь выставляющиеся неожиданностью факты, твое внимание - тонкая оболочка, внутри же - ты, ты отдыхаешь.

*      *      *
Серая земля; грязь, пасмурное небо. Ты входишь в большой мир: теплый ветер касается головы, ветер откуда-то издали, с запахом мокрых веток...
Вновь я убеждался, что вдох этого воздуха ненасытен, воздух был чем-то нашим внутренним или нашей связью - жизнью.
Не было ничего необходимее и прекраснее. С каждым вдохом приходит в нас необъятный свободный мир...
*      *      *
Ранней весной, когда и снег и земля, иногда день замирает перед уходящим солнцем повсюду рожденными морозными пустотами.
И красно льется солнце, морозно застывает земля...

*      *      *
Весна всегда просторнее зимы: это необычно, это зовет нас, влечет от некоего центра. Весной пространство едино вместе с нашим Я.

*      *      *
   … Какую силу имеет земля … К ней влечёт ото всех понятий твоих сразу, будто ты только-только просыпаешься , будто для тебя вдруг открывается единственное значение – значение жить на земле , вдыхая её запах весной, прикасаясь к ней , знакомой и … странной летом … у тебя сохранено вечное удивление , что на земле всё имеет жизнь , и что тебе самому дана жизнь …
Земля … грязная, чёрная, ещё кое-где покрытая снегом, холодная, с теплом преображается

*      *      *
Удивительна эта наша Земля. Она может обнажить при всех случаях жизни безоблачное существование , или, наоборот , может всегда нам причинять боль при любой встрече с человеком , явлением
Я переживал каждый день так, как будто он был последним
… брать мир нужно было без рецептов, без многочисленных советов

*      *      *
Небо … светлое , залитое лучами солнца, нужно нам голубым простором и нежной лаской . Небо дарит тепло , радость жизни … Небо окружает землю , полную тайн , определяет эти тайны силой освещения , цветом… А пасмурное , оно необходимо боязной прохладой и чужим тонким прикосновением

*      *      *
В тёмном поле под тусклой луной меркнущий свет сумерек виднелся как брызги паутин. Тёмное внизу несёт быстро, а вольный ветер прижимается к голове …. Едва виднеющаяся даль уходит вверх тёмной синевой и бесконечной свободой смыкалась где-то вверху.

*      *      *
Ночь и раннее утро могут подарить нам открытие, ибо мы – впечатление, а дело все в новом для нас состоянии, дело все в детских глазах наших, где нет привычек, согласия, уже независимых от нас…

В мае

Такое состояние наступает с шумом холодного ветра в деревьях и дождем, то накрапывающим, то сильным.
Обстановка холодного однообразия замыкает мысли в себе, растворяет... Для себя я всегда знал, что это время, не выраженное мною в словах, не понятое, время это скрывает собой огромное значение.
В поле суровый ветер с редким дождем, пронизывающий… Низкие серые тучи, обгоняя друг друга, весь день шли над местностью; к сумеркам небо казалось неестественно холодным, с фантастическим расположением и освещением облаков… а до них от земли словно была пустота… виденное мне так и хотелось объявить проявлением какого-то разума…

*      *      *
Ветер холодный и сильный, с редким дождем. На грязных дорогах множество следов. Время от времени по дороге проходят одетые люди, и я долго-долго смотрел на них из-за запотевшего окна.
В дне ненастном влажное освещение, свет сам вьется водянисто-пленчатыми лентами, то бросает ветер в них разбитые капли дождя...

*      *      *
Пасмурными ветреными днями теплое где-то сохраняется в движении воздуха... Но главное — в общей обстановке освещения — огромном, но... близким от нас, с границей... Замкнутый освещением мир словно... имел оптимальную для нас величину: мы справляемся с каким-то анализом, и видимое, и ощущаемое нам помощь, и перерастаем (!) сознанием мы сильное окружение, и наши мысли — словно отражение природы всей... И главное — освещение? что главное?

*      *      *
В свободе пространства, среди зелени, в свободе проносящегося тепла и дальнего шума, ты, окруженный светло-голубым ярким утренним небом, так и не находишь нужных слов выразить глубину красоты природы, значения жизни.
...все уже есть, но тебе надо понять, почему тебе сейчас хорошо, почему ты хочешь наполнить видимое чем-то единым, включающего и тебя?

*      *      *
Поздним утром после ночного дождя чёрная лёгкая грязь под ясным солнцем. Парящий воздух ласкает свежей сыростью земли

*      *      *
В сумерках прохлада. Огромное небо обнимает чистым сочетанием красок затихающую землю. За близкой тучей прячется луна, выдавая себя неожиданно золотистыми краями тучи: ночь будет иметь свои глаза.… Ещё не темно. Из далека из деревни доносится шум, но в низинах , перекрывая все звуки, раздаётся громкое соловьиное пение …
В этой ночи будет лунный свет, будет холодно, тихо, и будет оглушительное пение соловья

*      *      *
Низкие ползущие облака , разрывающиеся , моросящий дождь, запах сырой земли на местности, холодно-свежие краски зелени – одно из лучших состояний природы , одно из откровенных …
В тихих пасмурных сумерках само мгновение долго, оно – покой …

*      *      *
Странно, молчаливая луна почти не освещает тёмную землю – лишь небеса вокруг…. А на земле едва заметный бледный отблеск да чуть приметные тени …
Но всё как-то объёмно, всё богато тайнами …
Звонко лают собаки, доносится пение лягушек из пруда, слышны далёкие голоса людей

*      *      *
В тихое сумеречное время силуэты деревьев являют нам близкое, тёплое и таинственно-сказочное; а за ними фиолетово-голубое светлое вдали небо с оранжевой луной

*      *      *
Теперь я знал, почему лунная ночь или раннее утро казались прекрасными, но тревожно-непонятными: не было привычки к ним, всегда они воспринимались как чудо, как откровение …

*      *      *
Майская гроза : вдруг иная освещённость – почти темно!, порывисто-сильный ветер, вспышки изгибов молний, гроздья воды с неба, раскаты грома, мокрое лицо, одежда, веселье в холодно-тёплом окружении …
В разорванных тучах ровный тёплый свет дня врывается как в колодец со сплошными иссиня-грязными стенами…, в уходящей грозовой туче рождает свет огромной высоты радугу
и уже запах напоённой земли, сорванный аромат цветущих садов, и уже свет солнечный свежий-свежий, жёлтый, радостный: струится тепло, сверкают бегущие по земле ручьи , соединяет землю радуга, сам воздух наполняется жёлтой солнечной мозаикой

*      *      *
Я приехал в деревню: неожиданен волнистый запах зелёных косогоров, острый запах, ... он свеж, несёт приятную холодень низин, и сама зелень будто растворяется в воздухе, в земле, в исчезающих лучах вечернего солнца … Запах слоистый
Крики грачей.
*      *      *
К вечеру с зелёными деревьями – тёмные тени, необычные: среди них мы оказывались внизу, спрятанными. К сумеркам и тени и сам ты вместе с прохладой обращён к бесконечному свету неба
и тонут в нём устремляющиеся кверху деревья

*      *      *
Ветер струится, течёт, рвётся над землёй …
Невидимое тепло летело от яркого солнца из огромного голубого неба, тончайшими нитями растворяясь в ветре

*      *      *
В начале лета утром длинные тени, прохлада, которую ты ощущаешь всегда, пустынно, свежо …Кажется тебе утром, что какое-то одухотворение, обожествление природы уже произошло, тебе кажется , что то немногое время с того мгновения ещё несёт тайны … И в серебристом налёте теней , в залитой солнцем дали ты всё ищешь их

*      *      *
Широкий летний вечер струился в небо тишиной, уже над землёй рождалась прохлада противостояния, утяжеляя землю и угасая в необъятном небе.… И темнела чем-то понятная зелень, привнося чистоту и свежесть, и всё неподвижнее становилась мгновенная прохлада воздуха

*      *      *
И в лесу ты так рад шуму листьев на ветру или дальнему гулу, ты так рад отдельным движениям листьев, сливающимся в резко-неровный, но постоянный шум-глубину … Он вызывает в тебе странное состояние отдыха, когда будто к тебе прикасается что-то родное и единственное возможное, что-то значительное и лёгкое
Этот шум – отовсюду, заполняет все уголки твоей памяти, твоей задумчивости, он и сопровождение и сам начало-условие… При шуме ветра мы в пути всегда, подбирая на ходу драгоценные минуты и дни нашей прошлой жизни, нет, объявляя их драгоценностями
А шум не мешает – он наш, земной, он не создан нами – был он …
Шум ветра, прекрасный и удивительный шум ветра,
поклонялся ему

ЛЕТО

                первая зелень, чудо дня и ночи,
                чудо открытого тепла

В мае

Зеленый лужок вызывает удивление, неверие... Он низкий-низкий.
В ту пору, когда зимой наступает ночь, летом после ясного солнечного дня стоит спокойное время захода солнца.
… Поздно-поздно большое красное солнце садится за горизонт в мутную синеватую мглу, и быстро идут сумерки.

*      *      *
С зеленью непривычно ощущение холода, непривычен холод при ярком солнце над раскинувшимся устойчивым пространством, подробным и темным. Словно местность и солнце сами по себе. А даль ясна, воздух чистый сам удлинял взгляд.
Перед заходом солнца, когда всюду от изб и деревьев длинные тени, так светло - как в полдень. Сумерки после солнечно-ветреного дня - движение медленное и ровное. Силуэты деревьев ближе и мягче: распускаются листья.
… Уже низко светила луна, обозначая льдинисто края туч; по ручьям и лощинам собирается холод в заморозки... Где-то в низине в садах пел соловей.

*      *      *
Утреннее время в деревне подробное, с туманом в низинах и гулкими звуками из леса; прохлада разнообразна, воздух водянисто-прозрачен...
Где-то за криком птиц, за далью леса восходит красное солнышко.

*      *      *
В предсумеречное странно-светлое время, которое держится отдельными мгновениями, влечет пруд-зеркало с отражением низких зеленых берегов. В поздних сумерках в пруду перекрывающее друг друга близкое и отдаленное пение лягушек...
В лицо из темноты мягко и порывисто дует, затихая, ветер... Время идет через прохладу и темноту ночи, повсюду и в своем направлении... Уже первые петухи. Стекается по земле прохлада, виднеющаяся сизым...
Я хотел быть в рассвете, хотел быть всюду на земле.

*      *      *
Позднее утро залито солнцем. В отдалении солнечный свет рыхло-желт, под солнцем - гладкая плоскость света, объяснимая - с водно-блестящей поверхностью: удивительная.
Летом воздух наполнен звуками от сознания до самого дальнего леса. Спокойный солнечный день лета после полудня - и воздух в парящем состоянии, где яркий свет не слепит глаза как зимой, но нагревает голову, где пенье жаворонков в поле перекликается с давящей тишиной пространства, останавливающей всюду солнечные лучи.

*      *      *
Летом объем воздуха тянущий в себя, мы легко ощущаем близкое: землю, деревья...

*      *      *
Руки, ноги, шею ласкает мягкий ветер в поле, тепло обнимает голову...
На месте захода солнца остались мутные сиреневые краски неба да пепельно-синие туч, чуть выше - светлая голубизна.
В холмистой местности наступают сумерки - богатое время. Мчится мягкая и теплая громада застывших в тишине деревьев из зеленого сумрачного сада, переливается еле слышно невидимый ручей, очерчивает изгибы местности пение лягушек. Теплый воздух смешивается заметно струйками прохлады...
Прекрасное время.

*      *      *
Поздним утром звонко парящий воздух, вдали, в низинах, он кажется туманной дымкой; утро только-только заливается солнцем и сохраняет запахи и прохладу своего рождения.

*      *      *
Вначале было солнце, прохлада, ветер; от солнца голубое казалось синим, темным, земля неестественно светлой. Небо - приближенная граница, подле тебя и вдали оно рождало голубую прохладу и ветер.
Неистовый ветер, чистота, синь воды, беспредельная глубиной - все кажется тебе началом, потому что оставляют тебе ощущение открытого пространства, а там, где ты на виду, где ты не стеснен близким, ты без пристрастия внимаешь мировому течению. Оно дорого нам, людям, вдохом, любовью…

*      *      *
Дождь ночной шумит по земле, беспрерывно смещая наше внимание то в одну, то в другую сторону... Долгий дождь имеет какое-то преимущество перед коротким - в однообразии успеваешь прикоснуться к смыслу, неизвестному, но неотделимому от красоты и жизненного условия.

*      *      *
Вечером перед сумерками воздух отовсюду податлив, необходимо наполняет нас, и с каждым вдохом мы берем мир, взвешивая его ценность сиюминутной жизнью...
Овевает лицо светлый шелковистый ветерок, овевает ласково, легко...

*      *      *
Шум деревьев... Как много он может сказать: всегда несет легкую боязную тревогу: возможность, отдаленную иной нашей оценки.
Светлое освещение при ветре и шуме странность еще обнаженная.
Но ветер - земное, он игра, как и зимой, неистовая. Освещение дарит нам тени, мягкие или ясные, и для нас видимое - удивительно правдивое, радостно-тревожное...

*      *      *
Холмистая местность, выигрывая в многообразии отвлечений вначале, равна ровной местности в финале: все здесь на земле может подарить конечный смысл: найти что-то ведущее в нашем Рождении, найти наших сильнейших союзников вне нас…

*      *      *
Летом в холодных ярко освещенных днях кажется, что в углах города, деревни - темнота, темнота притаившаяся, не видимая.

*      *      *
К вечеру я на высоком берегу. Передо мною пруд в мелких волнах. Мой берег полуобвалившийся, покрыт сухой кочковатой землей, кое-где с жесткой чистой травой. Бесконечно далеко солнце, все небо далеко, под ним мелкие волны темные, вдали - светлые. На гребнях идущих волн блестит солнечная дорожка.

*      *      *
В прудах до глубокой ночи пение лягушек, спокойное, окруженное мгновенным резонансом в нашем сознании... Земля мягкая еще прохладна, но долгожданная.
Днем нежные зеленые краски всюду, легко одетые, мы немного не верим в тепло.
Удивительно, удивительно, что мы на земле.

*      *      *

Когда ты идешь под небом к солнцу, ты полон тайн, эти тайны - твое богатство, ты во главе, а они - пути ко всему: к большому воздуху, к бездонному небу, они - тепло лица и ласка ветра...
Тайны мчатся среди забот и радости, рождаясь и угасая как  языки пламени. Тайны мы часто не замечаем, считая их естественным проявлением.

*      *      *
Какой полный мир на рассвете! Свет распылен над огромной местностью, земля вся дышит прохладой, шумом жизни, небо близкое... Ты сам удивителен, ты без груза суеты, ты нов для зари, для восхода солнца...
Водная гладь поутру отражает все богатство мгновенно-ровной поверхностью.
Утро – осветление, и каждое изменение, вдруг понятное, мы пытаемся наделить чем-то своим.

*      *      *
Равнина вечером, когда солнце еще высоко над землей, отдает низким теплом; к теплому покою приходят длинные тени, тепло становится призрачным, оно лишь на теплой коже лица...

*      *      *
Ненастная погода утром. Как темно... Сверху резкое серое небо, ты будто больше сам, охватывая глазами силуэтные дали, ты приближен к ним, а небо за ними - декорации...
Прозрачный воздух перед землей темно-чист, мысли среди него невесомы; мир сжат в тепло тебя.
Был дождь, но ты замечаешь его следы лишь после.

*      *      *
Медленно трогает ветер верхушки берез, осин, лип, сосен. Из покрытых сумраком низин до тебя доносит он острое проникновение хвои, прелую теплоту древесины, листьев, - пьянеешь от запаха лесного, чистого, земного, теплого…
Каждый лист на деревьях медленно колышется, каждый лист сам прозрачно-зелен, темно-зелен. Каждый лист в недвижном лесу несет свое.

*      *      *
В лесу темнота мягкая до самого близкого верха, серые гладкие стволы. Необычно: светло-серый воздух подхватывает взор, оставляет его на стволах деревьев, спускает вниз и... растворяет в видимой чистоте темного в себе воздуха... необычно.

*      *      *
Время летом перед восходом солнца тревожно: вокруг пустынно. Но - пение птиц, однообразный воздух, дышится ровно, с запахом утра. В низинах мокрая трава и чуть тянущаяся вверх прохлада и сырость.
Привыкнув к рассвету, мы встречаем уже солнечное время как чужое, для нас самое лучшее уже было... Когда мы едва проглядывали местность, всю в сером, растворенном в воздухе, когда мы видели смену окраски облаков на востоке... Днем слишком ярко, чтоб все это заметить.

*      *      *
Поутру на большой реке тяжелая и шершавая издали вода резко ровно уходит под едва видимые дальние берега. Светлый небосвод был широким и плоским. Между ним и рекой - чисто и легкая, серая пустота.

*      *      *
В спокойные сумерки словно отбрасываешься силой освещения в одно мгновение тысячи раз. Впереди пляска невидимых стен-пятен, которые то обступают свободой тебя, то вырастают в твоих глазах в преграду.

*      *      *
Над рекой огромный мир с голубой выси растворял и начинал низкую даль близко от нас. В теряюще-светлой глубине она несла яркое с отражением на воде солнце. Свет солнца от колыхания глади мерцал, неравно лился над водой, и сама водная гладь где-то в отдалении приподнято срезала блистающий мир и позади нас уже держала на себе крупинчатую синеву наступающего вечера.
Резко объединяла мир свежесть: объемно-тянуще неподвижный воздух отовсюду - с огромной высоты, с отдаленных берегов и впереди с яркого света без края... К вечеру солнце там теплеет, теряет лучи свои близко от себя, лучи, достигая гористого далекого берега и ровной воды, разлетались низко и недалеко. И после захода солнца на воде отражалось розовое и зеленое заката, прерываясь темными островками мелких волн. Ближе все переходило, по-прежнему, в светлую и мягкую гладь воды.

*      *      *
На берегу большой реки с ветром только мерный шум волн, шум над тобой, и вода в волнах под солнцем и отдаленная под остальным небом - нам какая-то сильная первооснова, проходящая мимо, но которую мы чувствуем понятно-понятно, словно она была ожидаемой.
Шум волн мгновенно нарастающий, повторяемый, шум волн пронизывает свет яркий солнца, наши мысли, шум воды на берегу...

*      *      *
Сумерки в деревне долгие, можно наблюдать их всю жизнь - настолько много в них тайн и соответствия нашего отдыха серому спокойствию природы.
Серое - притаенные краски земли. В серых сумерках скрыты звуки дали, неожиданно прикасание прохладной темноты, едва различимо озеро и отражающееся от него небо...
А тайны? Тайны в нашем мысленном движении, в пути, или в желании увидеть их...
А часто мы просто радуемся нашему согласию со временем дня, не задумываясь.

*      *      *
Дождь…
Ливень или моросящий дождь приносит едва ли не лучшее наслаждение; день богат в дожде, дождь всегда дает многое мыслям...
Вдруг вечером между нависшими тучами проглянуло солнце, и светлым окрасился мир, появилась радуга – хорошо нам: мы жили внизу, на умытой зелени, а поодаль – сплошная стена свинцовых туч.

*      *      *
Не готов и к лету я...
Нельзя быть равным в природе ко всем ее временам года, как-то близко побывав в одном из них.
Сегодня недвижный знойный пруд и пот на лице, тепло открытых дверей и окон, жаркое солнце и небо, соленый вкус губ и низкая-низкая прохлада болотистой низины.
Сегодня открытое чистое поле и роща с большими деревьями - липами с запахом...

В июне

После дождливого и ветреного дня к вечеру проглядывает солнце, ветер стихает, и долго-долго длятся эти мгновения спокойствия.
До тебя доносится далекое из-за тишины пенье жаворонка, а тишина пришла с голубого неба, пришла и стала давить на гладкую воду, на теплую грязь земли, холодно-мокрую зелень.
Ты радуешься беззвучному шелесту листьев перед голубым устремляющимся к себе небом, теплому, даже жаркому касанию желтых и ясных лучей солнца.

*      *      *
Местность до восхода солнца воспринимается нами как бы с двух точек одновременно: в этом необычность вообще сумеречного освещения.

*      *      *
Невзирая на незыблемость хода времени от рассвета к восходу солнца и далее ко дню, лишь первый луч солнца возвещает начало полной уверенности, что будет привычная нам обстановка.
Видеть солнце на горизонте странно...

*      *      *

Пасмурным утром с открытым горизонтом редкое в себе освещение замыкает местность и деревню; еще мягкие и легко проникающие с расстояния звуки наполняют воздух, и воздух кажется нежно-теплым от земли...
Вновь день начинается ветреной ясной погодой, и от дали здесь свежесть и запах леса. Ветер рассеивает свет солнца, безоблачное голубое небо ясно, лишенное зноя. А на земле - тепло.
В озере вода отражает звуки, они несут в себе растворенность водных брызг и воздуха.
Вечером солнце долго отдает тепло - теплые лучи; все стихает, недвижимо озеро, отражая неопределенно-белым небо и берега. Гладь воды в сумерках - сочетание блестящей поверхности и глубокого объемного отражения еще светлого неба. При переходе сумерек в ночь озеро - только плоскость, светлая, летящая ввысь, которая сбирается быстро с близкой темноты, сбирается и тотчас летит...
Все, что видишь ты, ты опережаешь своими мыслями, значение виденного будто постоянно позади, ты никак не можешь подтянуть к осознанию догадку о природе этой красоты, не можешь выразить...

*      *      *
Зеленый лес: нежная граница между прозрачными зелеными листьями и голубым небом всегда дарит отдых, В лесу теряется взгляд на пути к тонко-белым, темно-серым, песчаного цвета деревьям.
*      *      *
Тишину от земли знойным днем обнимает сверху оттянутое к себе небо, где-то далеко - огромное. Тишина очерчивает местность. Пение птиц сразу замкнуто к себе зноем. На открытом месте ты - центр мира.

*      *      *
Большая река... Вечная прохлада над ней, а ты, солнце ли делает водную гладь блистающе-золотой, или она мелко колышется спокойствием мягкого таинственно-зеленоватого цвета вечером, ты стремишься быть с водой чуть боязно...

*      *      *
Удивительное это время – лето! За час до полуночи светло, но земля давно уже темнеющаяся – сумерки… Зыбкая прохлада вместе с таинственным небом обнимают тебя: воздух – холодный изумруд, доносит звуки местности, оставляя их подле тебя

*      *      *
Перед рассветом безоблачное небо далекое, рыхло-светло-синее, на востоке переходит в тонко-голубое и фиолетово-красное. Земля, темнеюще-силуэтная, становится серой, видной отдельными деревьями, домами, заборами...
Озеро светлее неба, зеленоватое, вбирающе ровное, с темными берегами. Яркая луна, но на местности ни единой тени
В деревне для взгляда пустынно.
Пронизан мир шумом и звуками дали - и все будто в тишине, наполнен мир свежестью, запахом воды и леса. Ты ждешь наступления времени, и ты сам время, ты открыт всему, что окружает тебя, правильно угадывая направления и значение событий...
Утром местность кажется ясно-зеленой, ярко-свежей. Утро дарит тебе прохладный хор растаявшей под солнцем тишины, ты в объятии жизни, строгой, чудесной, радостной, и всюду тепло: в движении волн, бесследно исчезающих на берегу, в касании ветра твоего лица, рук...

*      *      *
Теплым вечером спокойная вода в реке движется, бежит плоским цветом неба; небо, ушедшее от горизонта вверх, со всех сторон окружает приподнимающую взгляд водную поверхность... Вблизи вода мелко струится от берега, течет быстро...
Чуть поодаль от берега лишь шум прибоя, шум отовсюду...
Наступают сумерки: огромные валуны на берегу, светло-серые, близко от глаз бросаются в глаза молчаливым и мерцающим однообразием, угасают над собой в темном воздухе...

*      *      *

Под утром, под солнцем - быстро идущая волнами вода цвета берега, неба, бесшумного события, цвета жизни со стороны, необыкновенно глубокого цвета...


*      *      *
Солнце теплое на голубом далеком небе льет с теплого берега теплый воздух на беспорядочно колеблющуюся воду; у воды берег уже темный, темны стороны волн, обращенные к нам.

*      *      *
В начале сумерек неподвижная вода в озере внутри цвета солнечного, гладь воды ровная-ровная, словно была выше воды, а в глубь принимала цвет солнца, неба, берегов...

*      *      *
После утомительного времени дня появляется низкая полная пуна. Долгое время она лишь дополняет пейзаж подробностью: резко очерченным оранжевым кругом, отдельно видным. Но за темными силуэтами, еще пыльной дорогой, серой теплотой местности она начинает светиться рыхлым и нежно-оранжевым касанием к тихим сумеркам...
И уже мягкий свет собран в одно яркое кострище, довлеющим в грязно-синем окружении...

*      *      *
Перед сумерками природа спокойна, слабо нежна, прохлада в ней таится на пути к предметам. На местности солнце еще набрасывает теплые мозаичные пятна света.
Начинаются сумерки: воздух свободно проникает в лабиринты деревни, и вся деревня и вся местность, понятно-неподвижные, словно освещены самим воздухом...
А небо – удивительно дневное, беззащитное, с плотным веером облаков – льдинок.

*      *      *
За день мир изменяется несколько раз; изменяется глубина света, краски и оттенки неба и зеленой земли... С рассветом рождается и умирает поздним утром мглистая даль и позже влажная дымка, окутывающая опушки леса, околицы деревень, близкий горизонт... Яркая освещенность зрелого дня идет на смену залитому солнцем позднему утру и сменяется прохладой гаснущих сумерек, гаснущих теплых лучей солнца, рождаются в воздухе меркнущие точки темноты, резко возрастает глубина образов мира, глубина, которая в детстве так помогает воображению... День умирает.
Изменяется утренняя гулкость звуков на дневной обычный шум порывов ветра и торопливое пение птиц, понятные звуки деревни, сменяется тонкая ограниченность звука днем на вечерний стелющийся в полях по земле шум дальних селений и ночного леса...
И сам ветер то тепло овевающий разгоряченной землей на опушке сада, то шумно и ненасытно вьющийся вокруг головы и тела, вольный, то свежий и бесконечно легкий на улице, то вдруг беспрерывно рождающий упругость встречного движения, то, наконец, остановившийся во всюду присутствуемый объем - в сумерках или ночью...

*      *      *
В этой незнакомой местности после ливня к вечеру - устойчивый запах дали. Сейчас темно. Темнота тоньше сумерек, светлее в середине взгляда, чернее в отдалении.

*      *      *
Днем ясным ветер был: из близкой дали, широкий, чистый. Яркое солнце вплетало в него тончайшую ткань, а ветер пронзал ее, уходил, обретая прозрачную выпуклость; струйчато меняющуюся. И движение ветра видели мы.

*      *      *
Задолго до позднего утра, когда еще всюду длинные тени - в них прохлада росы да освещение рассвета - солнце доносит в ласке тепло деревенским улицам, дарит его.
Ты встал с ощущением, что таинство рождения дня осталось в природе, но замечаешь крупинки чуда, рассеянные по оврагам, озеру, дали, и с каждой минутой утрачивающих свое значение. Смена утра днем вступила в решающую фазу, после которой все будет объясняться днем. Ты счастлив – удивлен тому, что видишь - солнечным, ты рад теплу на земле, и удивление твое - вступление в день.
*      *      *
Летом в сумерках зелень словно отторгнута от себя и застывшая так; успокоившееся небо бледно-бледно все до пыльных дорог. Озеро гладко-светло, взгляд разлетается по его поверхности; уже закручивается чувствуемо в рыхлые пятна воздух... Небо держит полную луну, она спокойна, ждет своего времени, когда переливаясь медным отливом, будет с пением соловьев выражать ночь...
И ночь свежа иссиня светлым горизонтом на месте захода солнца, прибегающими к нам всеми линиями сразу силуэтами деревьев, чудной тишиной, шумно отходящей от тебя до самого дальнего леса; ночь свежа рождающейся отовсюду прохладой, которая проталкивает тебе то запах росы и зелени с низин, низкий и медленный в движении, то прохлада – свобода необъятного и волшебного неба, всего в голубых лунных сумерках, и мчится пространство, схватывая мысли, и теряешься ты: все твои теории обесцвечены прикосновением ночи... Сама луна далеко, где-то за темными садами, отдельно яркая, но бессильная перед темной деревней... все-все слышно сейчас. Время какое: ты сбираешь его в единое, а оно расходится с каждой подмеченной подробностью... И воздух - отторжение всего.

*      *      *
День ветреный, без края, без солнца: какой-то вытянутый по ветру, светлеюще-серый. Понизу, во все стороны - местность, неровность ее спокойна и медленна, даль ближе, но горизонт – дальше.
Входит день весь в твое сознание, и мысль, кажется, подхватываешь ты повсюду вне себя, и ищешь в дне что-то свое, пересиливая независимость каждого факта.

*      *      *
Когда светает - серебряная прохлада в траве, в пути к дальним улицам, узкой полоске зари, прохлада-запах, прохлада-шум...
Безветрие нежится в светло-розовом озере, мчится цветом по линиям силуэтов домов и деревьев, и вся местность, застывшая, бледно поднимается к небу, застывшая неподвижными ветвями деревьев, тонкой травой, тяжелым воздухом.
Утром солнечным горизонт - голубая стена, необычно: словно мы в замкнутом освещенном месте, словно мы движемся в тепле вверх, оторвано от дали; огромное небо продолжается у горизонта книзу, уходит вниз; мы на виду, мы и недалекое окружение.

*      *      *
В конце знойного дня дождь намочил редкими каплями дороги, омыл пыльную траву, и все, что было перед глазами, - преобразилось под низким грозовым небом. Стало темно: воздух смещал взгляд прозрачными наслоениями, воздух окруженный; родился тотчас запах как долгожданная прохлада, встал, соединяя дождевым привкусом и привкусом острого разнотравья небо, землю, лес, озеро, деревню...
Перед сумерками снова взошло солнце, темнота отодвинулась, и деревня открылась такой чистой, пустынной еще, резко-подробной. Ее светло-зеленые косогоры летели к тебе, оставляя избы, изгороди, а пруд убегал, унося теплое отраженье берегов, близкая дорога дрожала…

*      *      *
Лето жаркое возвращает нас к памяти прохлады – ее ровной тяжести, но сейчас вокруг и впереди - мягкое тепло, влекущее к себе, покрывающее тебя. Взглядом держишься за объем: в светлом воздухе светлое сквозь темный налет где-то в середине...

*      *      *
Перед рассветом синее вдали небо проявляет белые тучи, к западу бегуще-зеленоватые. Горизонт - переход, лилово-красный, он нес к себе землю в сумеречном освещении, и все словно двигалось к востоку, и наше внимание.
За нами внизу неба лежит луна, полная, за силуэтами деревьев, домов. Луна поодаль от себя в ярко-желтом мерцании прятала последние остатки летней ночи, в седине зелени - тайну звуков.
Ветер ровный, спокойный, запах сильный, плоский. Проступающая серым местность держит мысли как на весу, а бледное озеро с отраженьем зари у дальнего берега беспрерывно захватывает их в неясные собрания... Столько непосредственного у нас...
Запах сильный, над землей, и льется прохладный ветер, и опережают все незнакомые звуки...

*      *      *
Сумерки вообще великое состояние дня, они и серые и разноцветные одновременно, я мог видеть их только в деревне: воздух в серых пятнах, рыхлых и маленьких, висящих везде; небо на месте захода солнца отодвинуто далеко вдаль, разное, то густое оранжево-красное, в каждой точке крутящееся в себе, или зелено-голубое, странное..., то скрытое темными тучами, - и сумерки мягкие, замкнутые... Главное в сумерках, конечно, наше состояние: мы, проходя сквозь сумеречное освещение, повисаем взглядом в этих рыхлых пятнах, отталкиваемся от них. Каждый холм, каждый дом, каждое дерево бегут в линиях, и мы то приближены к предметам до их линий, то далеко от всего: мы везде...

*      *      *
У дня жаркого и солнечного и нас граница есть: она в синем небе, начинающемся сразу от земли, она в серых, темных для нас, тенях от домов и предметов, она в россыпи жарких лучей солнца вечером и общем давлении жаркого тепла днем, она в мыслях, окруженных защитой от жары, мыслях, суженных понятно-близким - все граница...


Жаркий день — день без завтра, день, имеющий границы в себе, день минуты, где настоящее не осознается. В жаркий день нас ведут за руку.

*      *      *
Ранним утром при ярко светящем солнце темнота еще прячется всюду в предметах и тенях: видно растворяется, и воздух прозрачен вдруг, а зелень изумрудна... Ранним утром звуки чисты и быстры над землей, утром небо дня открыто...

*      *      *
Прохладный ясный день с облаками, голубым далеким небом, с желтым невесомым и быстро проходящим теплом, с постоянным давлением ветреной прохлады. Этот солнечный день с неверием в зелень.

*      *      *
После дождливого и затем ветреного дня к вечеру на холмистой местности установилось спокойное время Великого ожидания, ожидания сумерек, ожидания повторения.
А в низинах уже сумерки, и перед глазами в них — едва видимая серебряная прохлада.

*      *      *
Несколько дней низкие водянисто-серые облака …
Ненастная погода богата звуками, они все – общий шум, но где-то близко разъединяющийся на шелест листвы, струйки-звуки ветра , крик одиночных птиц, какие-то далёкие и глухие удары … Иногда к позднему вечеру небо становится ясным , и сероватый ветер стихает
Ночью – всё неподвижно.
Перед рассветом клубится туманом утро, а с бледно-синего неба ещё смотрит бледно-жёлтая   луна …
Перед восходом солнца вновь наползает мгла, и незаметно рождается новый серый день

*      *      *
Водная поверхность в озере, реке, море или в мелких свинцовых волнах, ровная до предела, противопоставляется огромной тяжестью свободе вечернего воздуха, лёгкого, темнеющегося,
грозного …,
или гладкая, отражающая и небо и берег – тёплая в свете, незаметная в точных границах, но поднимающая и отражение и взгляд наш …

*      *      *
Странная эта деревня. Сейчас я был посреди её . После душного долгого дня к сумеркам вдали небо стало пасмурным : там шёл дождь …
Всё небо – тихая картина огромных размеров, а вокруг до силуэтов изб пространство заполнялось мягким невидимым светом, и будто небо над головой отталкивается от пасмурного горизонта, и будто взгляд твой останавливается сразу в нескольких точках холмов и улиц …

*      *      *
Летом местность подробна даже в воздухе над землёй, в воздухе-движении … Воздух – цвета предмета за ними

*      *      *
Шум деревьев, травы во время мелкого дождя, сильный порывистый шум … Он зелен, ненасытен, боязен, рождает образы …
Шум – близкое от жизни, неотделимое, а при ярком солнце, тепле, он какое-то значение, словно мчащееся в разных направлениях, сильное значение …

*      *      *
На этот пруд в спокойные сумерки я не смотрел огромное время. Его можно было описывать множество раз: тонкий изгиб близкого берега и глубокое, протягивающееся к нам отраженье дальнего берега , цвет пруда белый, с чуть заметным сиренево-голубым оттенком, цвет куда-то вдаль … Нет , я боялся описывать, засматриваясь этим земным чудом …

*      *      *
Степь, поле вечером, когда солнце высоко над землёй, отдают низким теплом, к тёплому покою приходят длинные тени … тепло становится призрачным,  оно лишь на тёплой коже лица , на тёплом освещении
*      *      *
Летом луна низка над тёмной землёй и тёмными силуэтами деревьев, над далью. И спешит уже сменить короткую ночь низкая слабо-фиолетовая красноватая заря …

*      *      *
На мгновение к вечеру стихает тихий ветер, и гладь воды в небольшом озере мягко и приподнято – плоско отражает небо и берега … Лёгкая духота воздуха, но уже устанавливается в деревне резонанс звуков.
А солнце зайдёт ещё не скоро, солнечное время летом долгое …

*      *      *
В том, что больше всего я любил лето, я боялся признаться себе, и лето проходило так быстро…, я стыдился своей любви

*      *      *
Туман и дождь были видимой границей мира, а неожиданным срезом его – мокрый асфальт …. На асфальте – вода, она легко заставляла верить, что все звуки города были в ней

*      *      *
Перед заходом солнца воздух пыльный, наполненный теплом; солнце ослепительно…
в знойное время прохлада приходит лишь с наступлением ночи – тонким и успокаивающим прикосновением

*      *      *
Летние сумерки спокойны и долги; спокойны водной гладью и неподвижными листьями, долги своим незаметным переходом к растворённой всюду темноте : и всё ближе становится невидимая тебе даль, и всё более странным – отлетающее даже от твоего взгляда небо; озеро на земле – часть его

*      *      *
Жарким днём голубое небо незаметно переросло в серое облачное, издали пришла тучка, разрослась, и … метнулся по высокой траве в разные стороны ветер, и сменился далёкий шум близким низким шелестом, быстро и беспрерывно разбегающимся …
Бесшумно сверкнула молния: упали на землю первые капли дождя

*      *      *
К вечеру после знойного дня низкое солнце всё в своих лучах, и они льются на степные склоны беззвучно, обнажая рельеф местности и нашу занятость …

В июле

Я в низкой деревне, приехал к тихому течению утра, к теплой пыльной земле, выжженной солнцем...
Зной висит над жесткой желто-зеленой травой, тонко покрывающей ребристые тропками овраги да выпуклые равнины. Сверху зной растворялся в голубизне огромного неба, а внизу смешивался с запахом нагретой земли или сена, запахом, расходящимся контрастными линиями.
Солнечные лучи вокруг плотнили воздух ярким.

*      *      *
Темными летними ночами, когда тихо, местность пронизана звуками; воздух застывший, звуки отталкиваются от него, от темноты, от запаха-течения земли, звуки-тайны... Они окружены эхом, мгновенно приходящим к нам. Воздух сам нетронут до небес, мы в нем как растворенное тепло, мы полностью во времени: противопоставлении земли и неба.
Пустынны улицы, спит земля, лишь где-то месяц льет тусклый серебряный свет да шумно биение сердца...

*      *      *
Поздним утром поле звенит мелко перебрасывающимся звоном; с неба голубого приходит тепло да струйчато уносит ветер прохладу со всех сторон.

*      *      *
Низкое солнце утром освещает небо, небо бездонное, темнее чем днем, но голубое, теряюще голубое...
Странно видеть небо без солнца; вокруг тебя течет свежесть... Придирчиво принимаешь ты неровность зеленой местности.

*      *      *
На земле удивителен воздух, чудо, что мы видим, что мы знаем о том, что видим...
Летом днем солнечным в воздухе путь от зелени, стволов деревьев - отдых, согласие, но и требование, удивительное требование жить, понять, прежде всего понять себя, понять чудо воздуха...

*      *      *
В знойном дне ты чувствуешь как окружен теплом, и близкое окружение не разгоняет даже медленный ветер.
К вечеру после такого дня низкое солнце все в своих лучах, они красно льются к желтым пятнам света на земле. А под снопами лучей уже тени.
Когда я пришел в деревню, в освещении сумерек темнелись избы, и крыши их на фоне голубого светлого неба – с мчащимися в себе очертаниями.

*      *      *
Расстилается по дорогам и равнинам лунный свет, темны сады и овраги, уносится ввысь недоступностью бледное озеро, и словно сам растекаешься под лунными брызгами, - ты всюду: над темнотой тайн, над виднеющейся дорогой, голубовато-серебристым инеем росы в низинах, ты, неуловимое тепло и неожиданное обнажение, принимающий разум и предельно конкретные ответы...

*      *      *
Лунной ночью тишина широкая, а звуки случайны. Тишина, вертясь, мгновенно и беспрерывно уходит в небо.

*      *      *
Лунной ночью в поле от тебя все серо и тишина, большая... Низкая даль сочно-темная, небо с неопределенно-низкой границей. Все низко, все плывет в неслышных и невидимых струйках прохлады. Взгляд твой разбивается о сумеречное освещение, да и оно кажется новым-новым, будто совсем недавно до него были цветные огоньки, и вдруг огоньки убежали от теплой земли, оставив нам недоумение от сиюминутного состояния мыслей...

*      *      *
Знойным вечером вода мягкая, отражая ослепительное золото дня, вдали - темная с берегом; теплая и спокойная темнота зыбкими волнами протягивается к нам, ласкаясь поднимающему взгляд отраженьем озера и замирая запахом нагретого берега и теплой воды.

*      *      *
Ветер и солнце, зной и озеро, зима и ожидание тепла, если бы вы знали, как необходимы, как нужны и как любимы... Я верю в вас, вы - чудо, вы - бог мой, и вы обычны, вы - единственное условие жизни, вечное...

*      *      *
Ночь темная, ветреная. Странно, что время ночью идет так же как днем. Порывистый ветер с дождем сливающе хлопает листьями деревьев, стонущей линией обнаруживает себя в телеграфных проводах... Дождь обнажает напряженную и беспокойную свежесть; чувствовалось, что свежесть была от земли до неба.

*      *      *
Смена теплых ночей холодными вызвала в душе какое-то новое обращение всего себя к природе...
Прохладное голубое мерцание низин и холмов, сонные крики галок и говор гусей, бегущая в лунной дорожке вода, и ты, вбирая запах и цвет темной земли, - будто хранитель тайн, с каждым мгновением уходящих в память... И тайны повторяются, и какая сила во внимании к ним! Ты рад всем существом своим...
Ночное время поразительно, подарок, освобождение от ненужных подробностей...

*      *      *

Перед заходом солнца воздух пыльный, наполненный теплом; в тонко-серой тени уже прохлада..., полая...

*      *      *
Слитый шум ветра в деревьях, темно-синяя река под нависшими серыми облаками, пробивающийся свет солнца в воздухе, и ты, идущий по неподвижной земле с неуловимо быстро проходимыми состояниями освещения, ты, со своими знаниями иных дней, ты сам себе кажешься словно со стороны, но и ты, и дни, все должно иметь что-то общее, немногое, которое и позволяет вести тебе поиск...
В который раз: кто мы? Что природа нам сейчас?

*      *      *
Вдали от деревень мир иной; в низинах, сумерках он нетронут человеком, целиком заполнен своим. Объемный воздух звенит линиями: стрекот кузнечиков пронизывает сырой дол протягивающей мелодией Генделя, объемный стрекот. Воздух неподвижен запахом ручья и мяты... А местность в незнакомых изгибах, любопытно нам.

*      *      *
Роса выпадает в низинах незадолго до полуночи; чуть выше низин над островками высокой травы - комариный стон, сейчас он незаметно пропадет... Темноту ночи стягивает к себе озеро и отбрасывает вверх... Ты один.
*      *      *
Перед заходом солнца от спокойной глади воды отдает теплом; звуки, прикасаясь к воде, мгновенно отлетают в разные стороны. Небо и берега в своем отражении мягче и теплее.
Иногда кажется, что озеро - бесконечная пропасть дня, тонко-плоскостно начинающаяся посреди этой холмистой деревни. ...Едва заметно колебание воды, как будто она бежит неподвижно куда-то. Пруд, озеро - лицо мира, его настроение полностью отражено в водной глади.
С сумерками водная гладь будет летящей ввысь пленчатой поверхностью, теплой по-прежнему, легко перебрасывающей звуки и расчленяющей шум... И странно перед поверхностью воды: одухотворить виденное ты не вправе – будешь смешон, сознанием наделен только ты, но поражен всегда ты каким-то совпадением, словно природа имела выходы в такие направления, о которых ты только догадываешься, что они имеют огромный смысл, и ты только готовишься понять их...
И застываешь ты в преклонении перед временем дня, и упрямо пытаешься охватить в мыслях его как целое - мир...

*      *      *
Рано поутру безмолвие; под облачным небом долго сохраняется тонко-темное освещение воздуха, но видно все хорошо. Улицы в деревне пустынные, окна в избах темные – всё неестественно для тебя: рождение дня ты подсматриваешь.
Поздним утром ветрено и ярко от солнца.
После полудня всюду тепло, шум и звуки деревни оканчиваются близко от тебя.
К вечеру общий шум, стоящий над теплом, и все слышно; повсюду в воздухе рождаются струйки прохлады.
Скоро ночь, а сейчас на западе открылось небо картиной заката - явление...

*      *      *
Время дня покрыто голубым небосводом, и мчится, летит светлой землей в нашем сознании и кружится голова от внезапно нахлынувшего безумия и будто счастье в твоем полете, голубом, свободном, будто счастье в твоем всеобъемлии Земли, во всеобъятии... Да забылся ты.
Сдержаннее надо быть тебе, упрямее, и верить в свое объяснение.

*      *      *
Великолепное небо перед закатом всегда. Небо — свобода, чистое, облачное, небо — всегда бесконечный объем и бесконечно разнообразная картина. Я любил небо. Оно — бездонное... оставляет нам только человеческое; низкое, пасмурное — замыкает в нас что-то первичное...
Небо перед закатом, с разноосвещенными тучами — нам отдых и свобода.

*      *      *
В поздние сумерки по низинам уже собирается прохладный запах зелени и воды, а с равнин,  бугров, деревенских улиц ласково стекает ещё оставшееся тепло дня

*      *      *
Рано утром пруд – светлое с неровными краями зеркало. Повсюду от берегов – зелень, ещё сизая от росы …
Ещё не так ярко, как поздним утром, свет солнечный уходит на преодоление звучности воздуха , а звуки всюду в деревне с прудами и оврагами имеют цвет и запах …
Прохладно; над дальним лесом стоит низкий туман.
Близкая тень серая и мертвенно застылая от однообразно рассеянного света. Под солнцем тень скрыта блистающим воздухом – хрустальным пузырём; а далее , воздух до горизонта пронизан тончайшими также блистающими линиями … Лучи солнца , касаясь каждой, словно рождали утренний звук и запах
Скоро-скоро и незаметно искрящееся свежестью утро сменится мягкостью шёлковых тонов настоящего дня, растворится звучность…
Начало ветреного дня предстаёт свободой в смене резкости близких и отдалённых предметов. Пруд – замкнут в себе волнами …
После полудня зной: волнистыми движениями смывается горизонт, яркое небо принижает взгляд…
К вечеру – тепло ещё висит над землёй, но даль уже резкая. Вечер до сумерек – долгий. Тепло дня на освещённых местах, на пыльной дороге, но более сохраняет тепло пруд. В его недвижной воде – отраженье зелёных берегов и последних лучей солнца , отраженье тёплого неба …
Долгие летние сумерки незаметно переходят в ночь, и тонко мчится прохлада над темнеющейся землёй, и утверждается тишина, мгновенно доставляющая нам любой случай… Великое время ! великое время – день и ночь на земле

*      *      *
Сильный ветер тёплым солнечным днём событие ; воздух – свеж , шум листьев на деревьях – мягок и порывист , дорога – пыльна … И всё – ясно-ясно освещено , будто время – проходит мимо , и оно само по себе , оно – вне природы

*      *      *
Таинственная лунная ночь в деревне или раннее звучное утро , неожиданное солнцем и теплом, - всё бесконечное открытие каждой подробности , где в ходе открытия можно представить многие стороны своей тайны и тайны красоты земли
Летом даль и близкое до полудня наполнены радостным воздухом, тёплым и голубоватым, пронизанным солнечными лучами , и свободным , парящим … Ты так рад миру своему

*      *      *
И сейчас я боготворил освещение лунной ночи, когда местность стала видимой таинственно, когда освещенно-синее небо огромно прохладой, редкими далёкими звёздами…, и под луною небо бесконечно близкое, льюще-зеленоватое, под луною земля большая, силуэтно-волшебная , тёмная…

*      *      *
После дождя светлое рождается в воздухе, отбрасываясь к мокрой земле и листве деревьев, и воздух становится пустым и тёплым, лёгким, и подробности земли – как бы видные со стороны

*      *      *
Есть какая-то торжественность в лунной ночи : сквозь серое темнеет земля, запах низин окутывает холмы, а льющийся бледно-синий цвет от луны в мириадах точек молчаливо прикасается к серому …
А земля спит.

*      *      *
Прохладное пасмурное время. Ненастье в слабом дожде ,  в сером освещении дня . Свежий ветер порывами сменял дождь , но было однообразно , лишь мир звуков был богат в такую погоду . В сером однообразии сознание тщетно старалось найти какое-то важное значение … Я не мог догадаться … , но чувствовал…

*      *      *

В самом конце долгого дня в последних лучах солнца вдруг освещается мир – дальний лес, луга, деревня и облака … Но поздно : день заметно уходит вверх, в облака, а вокруг всё приобретает ровное серое освещение – родились сумерки …. В этом освещении странная чуть серебристая вуаль… В это время взгляд помимо нашей воли устремлён на пространство … впереди предмета, а не на сам предмет … кажется, взгляд ловит ничто перед сумеречным предметом

*      *      *
Иногда клубящееся туманом утро – подаренная сказка природы; мы так рады ей …
Да, мы рады всему, что чисто: игре золотистых пятен солнца на озере с бледно-голубым отражением, серым, с мельчайшим налётом сизой нетронутой прохлады, пустынным улицам рано поутру, таинственным – зелёным и гулким низинам под лесом …
Мы рады природе Земли, сейчас отдохнувшей после знойного дня

*      *      *
Вдруг июльский день напоминает осень запахом и грустью: за зеленью скрывалось жёлтое … Поле и деревня, лес и озеро вносили неподвижный запах самих себя, но этот запах чувствовался в любой точке местности: глубинный запах сухой земли, мыльный тёплых берегов, невесомо устойчивый леса …

В августе

Жаркий спокойной день гасит душным воздухом солнце, оно в ореоле тонкой пелены облаков, но вырывается костром и так незаметно увлекает за собой время дня.

*      *      *
Утро нам нужно возвращением дневного света, рождением тепла, день нам нужен как избавление от фантазий и заблуждений, сумерки и ночь как приглашение осознать природу своей связи с миром... И так нужна эта смена дня и ночи: тайна существования нам преподносится, но не открывается...

*      *      *
Поутру здесь прохладные тени повсюду: в деревьях, за улицей, садами, тропинками на дороге. Поутру еще не пыльно, еще свежесть доносит подробности леса дальнего, обнажает неровность дороги, подчеркивает холмистость местности.
Удивительна эта тень: темная-темная, будто и нет яркого солнца и голубого, струящегося с неба воздуха. В тени свое пространство, и странно нам из тепла смотреть на тень.

*      *      *
Утром свет солнца мельчайше рассыпается всюду в воздухе, останавливается в нем, достигает земли... Солнце близкое, свет в касании вас теплый...

*      *      *
В поле света меньше вдали, солнечный день, кажется, теплится около тебя ярким оттягивающим светом. В поле пространство глухо и давит, пронизывает тебя твоим же наполнением. И мысли и ощущения словно замкнуты невидимой границей.

*      *      *
Ночью принимаем мы мир свежо и сразу отовсюду.
Сейчас бледное с зеленоватым отливом освещение сверху - луна. Тревожится сердце, предчувствуя что-то иное, чем красоту... Притихшая земля безлюдна, тени в ночи всегда необычны, виднеющая до горизонта местность - будто не должная быть видимой... Весь мир тих, словно всего касается единое.
После ночи мы мудрее для дня.
*      *      *
Солнечная мозаика на земле, сердитое удаление грома, общее напряжение дождя - вот день... Дождь дает что-то скрытое, кроме подробностей в виде однообразного шума, мокрой земли.

*      *      *
К вечеру холодный пасмурный день словно полый в себе: стягивается темным в невидимые пустоты.
Шел редкий дождь. К началу сумерек дождь стал сильнее; вдруг всюду по дорогам города - беспрерывные треугольники - взрывы от дождевых капель, и при желании я легко подчинял их музыке: поднимались тысячи подтверждений каждому ее такту...

*      *      *
В сумерках все сдвинуто, все летит к себе, близкое уходит ввысь, небо далекое... Предметы мира являются зрению в неприкосновенной целостности.

*      *      *
Пасмурными днями, когда с раннего утра дождь, временами наступает затишье: и тогда на местности необычно, тогда горизонт теряется тотчас за улицей в низких прозрачно-серых облаках, гонимых ветром, а грязь нетронута, неслышны заметные ручьи, пустынны улицы с почерневшими от дождя домами, и мрачно, и быстро вокруг все… День ничего не брал от прошлых жарких дней, в нем все только свое, объяснялось только окружающим...

*      *      *
С рассвета до позднего утра дождь и ветер; ветер мчался темными стайками по озеру, шумел в ставнях избы, гудел и выл в проводах... А как тени туч летели по земле - неуловимо. Холодное лето. Холодно то, что вокруг, перед изгибами и зелено-стальными пятнами холмистой местности.
К этим грязным дорогам, к деревням, окруженным низкими темными облаками, сколько запаха идет, сильного, свежего... Сколько ветру остается здесь в деревьях, вокруг... Только такая земля, суровая, с бегущей под ветром водой, могла родить людей...
Ветер мчится темными стайками по озеру, шумит в ставнях избы, ветер шумно проходит сквозь старый сад, затихая и нарастая до беспрерывной заполненности, так что шум в зелени являл как бы начало и конец всего, что знали мы о мире окружения.
Сегодня гулкая ночь темна, с редким дождем она сходна с осенним запахом мокрой побуревшей травы да всплеском воды.
Небеса и еле проглядываемая местность сейчас бегут сюда, мчатся прочь… и плавают вдали единым проникновением запаха живой земли… и заодно с ними - ты.

*      *      *
Холодно. Ветер с дождем. В деревне всюду грязь. Хочется бродить по улицам, за деревней по низкой жесткой траве.
В порывисто-тянущем шуме ветра будто обнажается строение - связь наша с природой: неуют заставляет тебя смотреть из своего я, из самой глубины, где и шум и мысли будто заодно, где рождается само согласие с виденным, радость от какого-то родства, не радость - почти безумие...
Но - ветер, ветер - необходимая нашему неосознанному влечению музыка, ветер мысли лишает контроля со стороны осознания, и мысли уходят далеко-далеко, они без боли и несут лучшие образы, но бегут вперед, и будто неосознанно, и будто именно туда, куда хотелось бы...
Ветер забывается, ветер лишь условие нашего внутреннего требования.

*      *      *
Дешевые подробности дневного ясного освещения ночью заменяются глубинными оттенками объема, вдруг резко очерченные луною или оконным светом. Малооблачное небо выделяется светло-синим, на котором мерцающие пылинки звезд. Ночью светлит озеро, отовсюду поднимая взгляд в теряющиеся завихрения темноты...
С озера доносится частый говор гусей - признак осени.

*      *      *
После дождливого времени наступают сумерки – бледное освещение, оно невесомо под низким облачным небом и над светло-зеркальными отражениями луж. Их много до горизонта, они ровные, и взглядом мы пробегаем по ним до дали, неожиданно отвлекаясь о близкие преграды.
Само освещение - словно срезается внизу поверхностью луж.

*      *      *
Перед восходом солнца, когда краски однообразны серостью и свежестью, вода в небольшом озере струится широкой гладью, бежит, обгоняя взгляд. Подробную в движении воду не нарушает даже ветер, но трогает деревья, лицо серыми рыхлыми порывами.
Днем из-за синевы неба солнце слепило глаза. На реке ветер дробил плоскость воды на тысячи мелких волн и тысячи оттенков синего и голубого отражения...
Зрелым днем в поле открытом свежесть открытого воздуха и знойное касание солнца. Ярко, но краски дня залиты теплом, дальше, у горизонта - тепло замыкает местность. И так всегда в поле: и зной и свежесть.
В преддверии осени и жаркие дни пронизаны прохладой, прохладой до земли, прохладой, влекущей к простору, открыто уносящей твои мысли вместе с запахом прогретой земли...

*      *      *
Самая нежная ласка - ласка ветра; на лугу – порывистой свежестью с дальним запахом, в деревне знойным днем - приносимыми линиями уюта, у озера - несущим запахом пенистой воды... Вдруг снова вьется в поле вокруг тела, головы шумный ветер, шумный объемными полыми звуками, или ласкают сумерки ветреные глаза нежным серым объятием, и все твое в ожидании...

*      *      *
Я представил осень: осенний запах и краски дней дают нам взгляд назад, дают ощущениям какую-то взвешенность, и мы проходим и в действительности и мысленно через полную чистоту.
*      *      *
Перед осенью раннее утро контрастно в освещении, в запахе, в тепле. В воздухе легко... уходящий звук, внутренняя прохлада, на земле - сизый налет капелек росы да поверхностного тепла под солнечными лучами...

*      *      *
Вечер на равнине - отлетание взора в некое пятно, слишком быстрое... Свет над землей - невидимое пламя, даль в голубом тумане, над далью серо-голубое и низкое, а над головой - голубое и высокое небо.

*      *      *
Прохладный солнечный день в преддверии осени - и земля до дали соединена с голубой теплотой неба... При ярком свете в прохладном воздухе даже в близком что-то бесконечное - что-то главное, чувствуемое...

*      *      *
Теплые дни в преддверии осени где-то в середине многообразия оставляют место пустоте; запах и прохлада стягиваются к ней, да и мы в движении, беспокойно ищем... пустоту или она просто у нас в глубине (?), она — причина нашего беспокойства, поиска, и природа — «лишь» окраина нашего поиска...
и уже все смешано, все — едино.

*      *      *
Холодными вечерами небо – отдалённое, желтоватое, грязной голубизны … Раскиданы повсюду облака : пепельно-седые, желтовато-чёрные, бордово косматые , тёплые светлые …
Гася краски, проявляются сумерки . На холодном небе облака становятся однородно серыми с серебристыми неровными краями – за ними луна . В просветах мы замечаем её как нечаянный взгляд, печальный

*      *      *
Ночью начинается ветер. Он начинается шумом дальних деревьев , вдруг несёт растворённую в себе печать запахов прохладной земли – поля , пруда , леса , несёт быстро …
Всюду темнота и летящий запах
Тревожно.

*      *      *
В начале тёплой осени солнечный воздух поздним утром запаха нагретых крупинок земли … Главное – запах земли, объединяющий с далью, тонкий и неуловимый запах

*      *      *
К вечеру при ясном небе идти к солнцу , чувствовать в пути, как холодно окружение, как горит лицо… Оправдание этого символического пути – в красоте его, в исповедании единственному богу – природе … И я нёс свои обиды , рождённые как своё бессилие перед красотой родины

*      *      *
Ночью вообще мы принимаем мир свежо и сразу отовсюду; лунной ночью небо зеленоватое: льётся бледное освещение луны
земля безлюдна, тени необычные, сама местность, виднеющаяся до горизонта, словно не должная быть видимой
тишина : не шелохнётся листочек , слышна даль
А у меня же тревожилось сердце , предчувствуя что-то иное , чем красоту
Что?

ОСЕНЬ

                ясные дни или серые; чистота запаха
                и красок; скоро событие – зима.

В сентябре

В тепле, в освещении всюду контраст, но еще преодолеваемый ожиданием или требованием лета.
Озеро захватывается ветром, и оно темнее неба, синее, и являет самое свежее из всего дня.
Медленно нарастающий и утихающий шум зеленых деревьев несет неясное счастливое душе.
Даль нерезкая, небо ясное, день солнечный светлят сердце, оставляя его чистым для побуждений.

*      *      *
Открытыми солнечными днями в начале осени уже держится заметная прохлада, тысячами нитей соединяясь с застывшим серебром теней, невидимая связь хрупка, ее словно боится нарушить ветер, и ты сам застываешь в изумлении.
Небо открыто бесконечным воздухом, воздух обтекает тебя, ненасытен, огромен, где-то вверху теряюще-голубой, а внизу и окрест - земля: желтая, зеленая, черная.

*      *      *
Самое главное осенью - запах, конечно, запах неба, дали, сухой земли. Самое необычное - раздельно-объемная прохлада, на солнце она низкая. А вверху в небе – свешены невидимые звонкие кристаллы…
Спокойными днями утром прохлада-пустота, окружаемая дальним шумом, прохлада пронзительно-застывшая, мгновенно-быстрая; мы в растерянности от противопоставления себя и природы, ибо мы замкнуты своим знанием, а природа открыта, то серая, и мы вынуждены заменять неуют чем-то дальним, но все же своим, то голубая неба и холодно-теплая касанием солнца, и мы мчимся мысленно по поверхности к многообразию, забывая неуют, в пути подаренное объявляя чудом…

*      *      *
В сумеречном запахе веет прохлада чистые струйки темноты, в сумерках теряется взгляд наш, в темноте мир неожиданно объемный, в прохладе мир богат приближением звуков: все вновь дорога, путь к наслаждению… А в пути разве мы не счастливы?

*      *      *
Один закат солнца иногда может стоить всех прожитых дней, ибо видишь землю всю в оттенках разного цвета, видишь край земли, так необходимый рождению чувства тайны.
А тайны во всем - и в медленном движении смелых красок, в огромном их удалении от тебя, заполненном туманом с низин и светом солнца, гаснущем в видимых россыпях воздуха... Тайны и в новом противостоянии тебя и земли, так как видишь ты то, что ранее никогда не мог видеть из-за привычки.

*      *      *
У тебя радость: яркое солнце и опьяняющая осенняя прохлада между вольным голубым небом и зеленью; ты силен светлым окружением утреннего света и ощущением одежды, мир - видимым отходом тайн к тонкому касанию прохлады твоих рук, лица, да шумом ветра вдали...

*      *      *
В начале сумерек силуэты приближают зримый путь к ним, мы теряемся в смещении расстояний.

*      *      *
Ранней осенью с утра даль залита солнцем, а вокруг - редкий туман, он несет запах... сухой земли и спелой травы, несет вытягиваемую от теней прохладу разнотравья.
А тепло и свет уже вокруг нас, вьющимися невидимыми ниточками они поднимают к ослепительному небу, и всюду свобода, нежная и светлая, ненасытная: синяя...

*      *      *
В сумерках и перед восходом солнца воздух ровно прохладен, переполнен запахом земли и соломы с поля, запахом мокрых листьев из леса.
Течение дня несет богатство синей дали, богатство застывшего воздуха с запахом спелых трав.
*      *      *
Утром даль солнечная залита светом; взгляд словно растворяется в ней. За спиной и подле - светлое с голубыми оттенками. На поверхности предметов, на их линиях - прохлада. Светлое соединяет расплывчато-тонкий холод на границах в ясный простор, а тепло гаснет в пути...

*      *      *
В конце дня ты всегда отдыхаешь в серых тонах – времени рождения сумерек. Воздух еще отчетливее оставляет предметы на своем месте, но незаметно со временем дома кажутся выше, близкие предметы ближе, в рыхлом и темнеющем воздухе взглядом мы беспокойно нащупываем объемные препятствия...
Резко окружает нас шум людей и автомобилей, но тут же растворяется в огромном воздухе.
При взгляде вниз на землю уже фиксируем и точку и расходящуюся во все стороны плоскость или окружность без центра.
*      *      *
После заката солнца пронизанный холодом город открыт светом неба. Странно, внизу уже сумерки, а легкие облака, в дневном свете. Хрупкое равновесие: мы еще видим предметы на местности в тонких разнообразных оттенках, и в то же время боимся отвлечься, ибо после перед нами будет совсем иной мир, темный, неожиданно сказочный...

*      *      *
Поутру под светом солнца прохлада блестит, в тени она невидима в однородно объемном пространстве. От светлых мест и теней на земле отходит вверх небо, где-то нависающее голубизной.

*      *      *
Коснулся сумеречного дождя, редкого, холодного, коснулся и оставил себе боль...
А что я этому времени? Если бы и обрел свободу - был с летом, воздухом, ночью, - смог найти я нужные слова, которые раскрывали смысл действия условий земли на мои чувства?
Но был бы счастлив...
*      *      *
Вероятно, лучшее наслаждение человек получает, принимая день как участник течения жизни, вдыхая воздух поля или леса, и он - одно с природой, он - пространство, вмещающее в себе чудо-жизнь и все внешнее. Вдыхая воздух – мы неразрывно целое...
И мысли над всем.

*      *      *
Холодным поздним вечером, когда на темном небе еще различимы отблески заката солнца, и когда ясный месяц спешит желтым сияньем между резко темных облаков, на помощь вам необычная земля в фиолетово-сером освещении - еще светлая...

*      *      *
Пасмурный холодный день с редким дождем дал понять, что мы в развитии проходим какие-то ступени, где время имеет свою окраску и свою быстроту, где разнообразие мира представляется то независимым от нас течением, то нашим внутренним состоянием, что свое я незаметно переходит к природе, к другим людям...
Нас окликают, мгновение мы - обнажение...
Пасмурный день - наше ожидание, тревожное ожидание нашей души, но не событий, а... правильного размещения их в нашем сознании.
В пасмурный день у нас нет соответствий радости синему небу, солнцу. Мы свободны, открыты, мыслями мы перед настежь распахнутой дверью... перед истиной. Какое состояние!
Но все неосознанно... Как прочесть себя?

*      *      *
Голубой и холодной осенью по утрам желтый и тяжелый свет солнца. Холодная осень всегда неожиданна.

*      *      *
В деревне ближе к сумеркам воздух прозрачен от цвета грязной и темной земли, а небо - убежавшая зелено-голубая даль, ровная...
Воздух чистый, мы идем сквозь воздух, задевая запах побуревшей травы, коры деревьев, листьев, задевая притаившуюся всюду свежесть.
Мы идем по лучшей в мире местности, и осенняя деревня, грязная, пустынная, дарит себя.

*      *      *
Осеннее проникновение застывшей прохладой кружило голову. Казалось, что и в пасмурное время и в ясное воздух увлекал ко всем предметам, к их цвету, увлекал во все стороны, а мы останавливались перед многозначностью... Кружилась голова...
*      *      *
Ветер рождает шум при встрече, шум позади. Ветер быстр тончайшим течением, он всюду, он нежен отдалением, тянущим к себе, и ветер смещает ощущение объема...

*      *      *
Солнечными холодными днями будто взрыв света обнажает все предметы до тонкой поверхности, и свет, наполнив все извне, блестит прохладными паутинками, спустя время, он прозрачен или клубится теплом вдали, а здесь разбегается холодным запахом, и мы остаемся одни - или впереди или запаздываем...

*      *      *
Закрытая облаками равнина осенью перед сумерками — сильное условие наше. Мы видим громаду легкого пространства, вдыхаем его и видим раскинувшуюся землю, зеленую, золотую, черную, тяжелую... При таком освещении кажется, что ты обнимаешь все, что перед тобой и вокруг.

*      *      *
Время — тепло, время — ветер, время — освещение, время — все? Мы забываем время, мы его лишь момент, мы все из логики непосредственного шага, все мы — из непосредственного окружения.
Время — вне всякой логики...

*      *      *
Ночью полная луна на живописном своде — тонком, безразлично проходила разорванные темные облака: местность то светлела, обнажаясь строениями, то незаметно и сразу темнела...

*      *      *
К сумеркам низкая тишина дождя да круглый белесый горизонт до неба, близко начинающийся сразу за деревней, неподвижная глухая земля с блестящими неровностями тропинок да темный прозрачный воздух...
В сумерках земных ненастье дня да мысль...
И мчатся неразличимые облака над головою, задевая редким дождем, и рождается прохлада в тепле красок, прохлада безветрия, да быстро и неостановимо все темнеет...

*      *      *
Из-за поля неподвижно мчалась череда скульптурных облаков, скрывая за собой светлую голубизну неба. Проходил ветер над коричневым полем, близко шумел в ушах и исчезал в свободе.

*      *      *
К вечеру теплой осенью в поле тишина объединяет с далью. Свет угасает в тишине.

*      *      *
В сумерках небо поднимало землю и держало ее, небо дня. А внизу уже метался цветной объем, исчезая каждое мгновенье, и до всего было прозрачно, видно, что прозрачно.

*      *      *
Небо дарило голубизну в ближний воздух; осень стояла контрастом между теплом и остриями прохлады.

*      *      *
Вода в озере поутру неподвижно поверхностью исчезает, все лесное озеро тонет во влажной прохладе.

*      *      *
К вечеру проглянуло солнце и пошел дождь. Сумеречная темнота словно висела над опушками леса, в то же время подпиралась боковым светом. От этого пестрые листья на траве казались неопределенно большими, а сама зеленая земля таинственно тихой. Длинное озеро перед нашим домиком приподнято светлело, да по застывшей глади воды позванивали капельки дождя.

*      *      *
Длинен день, сейчас в давлении света — теплой радости под прохладой неба, сейчас в прозрачном свете тепла, сейчас в разорванном прохладой тепле... Тепло понизу, на камнях, а ввысь — синяя свобода.
*      *      *
...Желтый свет солнца чист и прохладен, объемно прохладен. Осень на всем зеленом сухая, блестит на желтых листьях. Осень — под голубым уносящимся небом, небом, которое все свое тепло прижало к земле.

*      *      *
Сумерки сейчас — это всеобщее цветное движение, быстрое-быстрое, движение акварельное, движение и мысленное — опьянение; это поглощение еще светлым, неопределенно-голубым небом пространства над землей, это вытягивание света — великое время!

*      *      *
Море света, земного простора, ветра, брызги волн, лёгкое тепло – вот что нужно человеку, чтоб находить счастье …. И ты будешь идти к заходящему солнцу, чувствуя на лице его тепло, чувствуя усталость, но шум жизни внутри тебя соединит с шумом жизни извне …

*      *      *
Вдали от селений тишина, отлетая от тебя, обнажает пространство: бесконечным оно чувствуется

*      *      *
Идти навстречу солнцу – чувствовать в шуме дальнем себя, чувствовать рядом … себя, свою жизнь в высшей степени остро и близко людям и природе

*      *      *
Идти навстречу утреннему солнцу – чувствовать тонкое давление дальнего тепла, видеть близкую даль земли, почти скрытую под солнцем ярким и тонким завесом … Идти навстречу солнцу утреннему в ранней осени – чувствовать голубую прохладу начинающегося дня всем телом и нежную ласку касания яркого и тёплого лицом … Идти навстречу солнцу – легко оставлять за собой тени домов, своё окружение, идти по земле

*      *      *
Редкие минуты осеннего безмолвия …. На старом дереве едва колышатся прозрачно-зелёные и жёлтые листья … Между листьями – неподвижный объём хрустально чистого воздуха … Ты боишься взглядом задеть невидимые нити, бесконечно соединяющие прозрачный воздух древесного объёма и голубой и тёмный воздух вокруг…
Боже мой, отчего мир наш так прекрасен?

В октябре

Холодными днями и вечерами ветер звучит в большом доме. Мы слушаем ветер, о чем-то начиная думать, мысленно забываемся, что-то общее направляет нас…
Разнообразие шума ветра предстает нам как некое сильное условие мира, родившего нас.
*      *      *
День солнца, ветра, тепла. День запаха земли, желтых листьев. День всеобщего шума деревьев. Простор касается тебя, голубой простор бесконечной дали, простор ветра...

*      *      *
Всегда поражала ночью пустынность улиц города или деревни. Пустынность гнетет, никак не заполнишь улицы обычным... И, главное, дело было не в самой пустынности, но в том, что мысли получали свободу от человеческой основы, мысли были связаны с нею, получали от нее толчок, давний, а сейчас чистое пространство я должен заполнить, чем?
Лишь кажется, что пустынная ночь имеет значение той же глубины, что и тишина, освещение... Значение для нас.

*      *      *
Слушал, как хор исполнял песню ночи и природы, темной ночи. В песне слова о долине, кострах. Мне казалось, что в этом случае ночь полностью заполнена людьми: долины и холмы не страшны для мыслей, ко всему наступлению общее...
Без людей все теряет смысл.
Ночь - традиции людей, легенды... Песнь изумительна: прохлада от синеватого неба являла невидимые кристаллы, которые ты боишься задеть, но которые всюду растворялись теплым разговором людей, кострами... Я будто и видел силуэты людей, просто одетых, спокойных...
*      *      *
С раннего утра дождь. Он ровно прохладен.
Быть в дожде - ощущать водянистую пыль, чувствовать беспрерывные его капли на лице при ходьбе – привычно разгоряченное тело и под ногами поддающуюся мягко землю или скользко-жидкую грязь... Быть в дожде в деревне – видеть потемневшие заборы или изгороди, дома, спустившуюся темноту, странно-теплую... Быть в дожде - видеть мир меньшим, а себя почти без границы с природой...

*      *      *
Так много от нас может уйти и потерять ценность, как вдруг осенняя тишина на редких листьях да налет желтого тепла на них заставляют забыть прежнее состояние, и мы в изумлении перед осенью.

*      *      *
День голубой, быстр; всюду свободное проникновение светлым ветром, всюду легкость освещения местности солнцем.

*      *      *
Прохладный ветер ласкает лицо. В ласке он, то мягко настойчив, растекаясь на тысячи нежных линий, то упруго податлив как игра, то ненасытен в страстном порыве, долгом, то, ослабевший, удовлетворенный лаской...
Сейчас ветер порывисто шелестит листьями деревьев, шумит в старом доме, и безотчетно мы сбираем мир внешний, и наше я неуловимо: мысли пронзают все. Никак не замечаешь момент осознания, вдруг его ловишь - и теряешь союзника, теряешь внешнее...

*      *      *
Осенью небо за луной - пространство с бесконечно удаленной, но видной границей, явно освещенное луной. А здесь на земле - темно и сыро, здесь мы вмещаем ночь низкую в наше сознание...

*      *      *
Тебе так помогает солнечный вечер с голубым воздухом сверху. Вдали местность еще под солнечным светом, мысленно ты там, над теплым лесом, теплым освещением..., вдруг ты чувствуешь прохладу, близкое...
Тебе помогают и сумерки, они общо влекут к себе, оставляя, однако, свой ход времени в себе.

*      *      *
Осенью с серым широким небом и близким ветром, побуревшими травами и листьями и ждущими чего-то сверху силуэтами деревьев, воздух прозрачно сер, а мысли быстры.

*      *      *
Осенним днем прохлада в невообразимой толще воздуха, а гул ветра в отдалении представляются течением времени; торжество с тобой: будь с природой и ты выиграешь свою жизнь...

*      *      *
Если быть бы с осенью близко... Осень наиболее чистая и напряженная, осенью темное ты видишь обнаженным, и поэтому теплым, синее ты видишь беспредельным - зовущим, поэтому кружит голову от счастья... И в любом дне, ненастном или ясном, запах земли, листьев приближен и является для тебя неотъемлемым; сам ты, то поднят освещением и радость с тобой, то растворен днем и богат всеприсутствием.

*      *      *
В лесу, где всюду желтые и багряные листья и запах коры, виденное есть путь в тебя множества точек, путь пестроты, но с опережением низкой земли, мгновенно уходящей во все стороны. Ты - словно перекресток, и резкое и необычно сильное проходит перед тобой, через тебя. Настолько все необычно, что твое я кажется даже подвешенным среди всего...

*      *      *
Дни поздней осенью сумрачные, с холодным серым светом и мелким дождем... Запах желтых листьев и побуревшей травы неподвижен под ветром. Весь мир низок, а в душе одновременно наслаждение и ожидание.

*      *      *
С утра туман: день богат и таинственен; иногда видно как пробивается светло-оранжевым солнце, да гаснут его лучи. Видно только вокруг; вдыхая, мы чувствуем, что воздух в середине разрежен, пуст... Близкое эхо.

*      *      *
Днем всюду бледный свет. Являясь обстановкой, гудит ветер. Суровая природа дает значение сдержанности и уюта. В серых красках видишь глубину мира.

*      *      *
Луна ослепительна, ясно освещает небо до темного свода, на земле все видно единым, которое разрывает и не может разорвать ветер. На озере в лунной дорожке огненные вихри постоянно разбегаются, отклоняясь от начального центра.

*      *      *
Поздней осенью солнечные дни трудно объяснимы чистотой неброских красок, необыкновенной прозрачностью воздуха. И освещение ясное будто наступает в том мире, которому ранее неведомо было солнце. Воздух настолько чист, что подхватывает взгляд, удлиняет, и мы легко-легко следуем изгибам местности, все предметы с нами, и легко нам.

*      *      *
С утра седой иней покрывает землю, дома. В голубом до нас небе солнце низко. Звонкая тишина. Слабый ветер колет прохладой тело, отступая, ветер оставляет тепло солнечных лучей.
Контраст света и тени, холода и тепла.

*      *      *
Безоружен я при прямом пути к природе, но все, что видел, обладало огромной объединяющей силой, оказывало такое чудодейственное влияние, как отношение к любимой. Часто чувствовал я неостановимое желание найти главное, но маленький кусочек земли оставался недосягаемым, казался чудом...
К миру природы я был вечный путь.

*      *      *
Тёплая осень, тёплое солнце, море прохлады, низкой и нежной, тихо ласкает ветер прозрачный жёлтые листья …. Над чистым миром быстрая радость, над нашим счастьем небо безбрежное, синее небо, яркое солнце …

*      *      *
Был моросящий дождь … лес на круто поднимающемся берегу реки ронял жёлтые листья, и сам он был чистым, замкнутым под серым небом .... Спокойными холодными сумерками бесконечная гладь воды отдавала теплом ….;  водная гладь приподнято уходила к горизонту , и от всего виденного веяло суровой покорностью

*      *      *
Ветер и дождь – сильное время, они означали нечто большее, чем действительное состояние природы, они указывали, что мир более богат, чем суровый ход этих прекрасных и тревожных мгновений … пасмурное время уменьшало простор … Ещё кое-где на ветвях висели грязно-бурые листья, на них и на ветвях холодный дождь висел крупными каплями . Между деревьев стояла ощутимая прозрачная свежесть

*      *      *
Пасмурной погоде, дождю я отдавал не просто дань уважения, я считал это время великим; это был прямой путь к откровению – лёгкое чувство твоего тепла, прохлада, доносящая беспрерывно вкус дождя, воздух, почти неподвижный, слитый с землёй и пронизанный ровным тихим шумом…
Ты окружён бледным озарением, видимый мир непрерывно сжимается, заставляя и тебя вести мысленные сравнения…
В лужицах мечутся, оставаясь на одном месте, тени. Растворённое в сером небо опускает взгляд сверху на мокрые крыши, дома, на мокрую землю …

*      *      *
Иногда после сумерек поздней осенью появившаяся луна долго-долго ничего не освещает, много позже, когда уже местность вокруг – притихшая под луной и объединённая её светом, сама луна – главное событие, и мы ждём чего-то…
Неужели мы придумываем миру нечто своё, а потом верим придуманному?

*      *      *
Освещение касается ветреной земли, пасмурное, касается всей земли, и мгновенны мысли, независимые от тебя, образуя круг, и пронзаешь осознанием виденное: моя земля, я – необходим, я соединю всё в тебе, и только в мыслях …   

...