Эскизы 2017-1

Говорят, что  «не надо изобретать велосипед».  Но такие изобретатели, по крайней мере, демонстрируют определенные способности и навыки, которые им могут пригодиться и не для «велосипедов»,  повышая общие возможности суверенности.
Те же, кто только копирует и подражает, не способны вообще ни к независимому мышлению, ни к самостоятельной жизни.

Год столетнего юбилея «Великой октябрьской социалистической революции»
*
Прошлое  тесно переплетается с актуальной повесткой дня, и порой трудно определить, где история, а где политика. Надо учитывать, что такое смешение проистекает из-за того, что «великий Октябрь» - для нашего общества не просто «страница истории» - пусть очень яркая, но уже перевернутая. Нет, события прошлого продолжают довлеть над нами не только в телевизоре или на страницах книг, а оказывают явное или подспудное влияние на текущее положение дел. Что поделать, если в ходе нашей трагической истории призраки революции всё время имеют шанс на новое воплощение. Советские стереотипы, стиль «социалистического реализма» (и «социалистический образ жизни»), коммунистическая мифология – продолжают в нашей стране довлеть над умами миллионов людей и оказывать влияние на их поступки. Если коммунистический эксперимент в СССР – это «аномалия», – то,  как вернуться к «норме»,  представление о которой было утрачено за пресловутые «семьдесят лет».  «Прийти в себя» и как следует «одуматься» никак не удается даже за целый исторический век.
Была ли революция осени Семнадцатого года ужасной неизбежностью или ее можно было избежать, направив события по другой траектории? Эти и подобные вопросы и сегодня, век спустя после произошедший катастрофы многим не дает покоя.  Мы полагаем, что сегодня прийти к согласованному ответу здесь совершенно невозможно.
*
Вследствие Революции не повезло и выжившим потомкам. Вековое пребывание в социальном аду,  в ненормальных, страшных и абсурдных -  «перевернутых»  обстоятельствах жизни не могло не пройти бесследно и как полагают некоторые авторы, вызвала «антропологическую катастрофу» (Пивоваров), ибо потомки спасшихся в череде революционных военных и последующих катастроф, настолько адаптировались к «постреволюционным» обстоятельствам, что в большинстве и не хотят их менять. Они боятся любых серьезных изменений (научены горьким опытом!),  и просто существуют, не видя реалий настоящего, закрывшись от будущего и спрятавшись от прошлого. По-видимому,  до  той поры, пока «неожиданно» не налетит новая Смута.
Это не просто «детская обида», но, скорее, констатация того факта, что в России отношения  «отцов и детей» давно исторически разладились, и «отцы» оставляют  в наследство потомкам  страну, плохо приспособленную для нормальной жизни, а дети, зачастую, еще и ухудшают доставшееся им положение. Можно спорить, как и почему это происходит, но русская Катастрофа вековой давности сыграла в этом огромную роль. Страну и население с многовековой историей и великой культурой продолжает затягивать в воронку деградации.
*
Если исходить из представлений об  историческом развитии (например, в эволюционистской, модернизационной или формационной парадигме), то «великие революции» скорее всего,  попадают мимо цели, причем с огромным «перелётом».
И здесь довлеющая до сих пор над отечественным обществоведением истматовская схема «общественно-экономических формаций» серьезно вводит в заблуждение. Никакого «перехода к социализму», как более прогрессивному строю, в истории не наблюдалось и не наблюдается.  Сталинизм и маоизм – это разновидности тоталитаризма. «Коммунистическая  формация» – это исторический тупик, в который иногда приходится ломиться отсталым и (полу)периферийным странам, в надежде на быстрый прогресс.
В революциях, которые при этом иногда происходят, главной социальной силой является отнюдь не пролетариат (как по марксистской догме), а крестьянство. В этих революциях проявляется коллапс государства, реализация настроений маргинальной элиты, вооруженной   безумными идеями, и все это сопровождается массовыми  крестьянскими волнениями, переходящими в восстания.
Начинается, настоящая гражданская война, солдат для которой опять-таки в массовом порядке поставляет деревня. Правда, аграрному населению приходится жестоко расплачиваться за участие в революции (взять пример погубленной в коллективизацию и вымирающей деревни в России).
Но в целом, такие революции подвергаются впоследствии мощному «торможению» и предпринимаются попытки возвратиться  и отыскать поворот, который «великие революционеры» проскочили в своей разрушительной борьбе.
Францию, пережившую «великую революцию» намного раньше лихорадило потом более столетия. И даже сейчас не исключено, что страна опять вернется к состоянию перманентного политического кризиса.
 Похоже, что в Китае, превратившегося в мировую экономику №2 выход нашелся: это удалось в экономической плоскости, с неопределенными пока политическими перспективами.
 А вот России найти для себя успешную экономическую модель так и не удалось (если не считать таковой роль поставщика нефтегазового сырья, которая обернулась очередным тупиком). И в политической плоскости, цели построения правового государства, конституционализма (без приставки «псевдо-«) и демократизации с достижением состояния консолидированного демократического режима оказались также не достигнутыми и сейчас даже не имеют видимых перспектив.


*
Почитал тут, что «народ» путает «брыльску» и «рыльску». Досмотрелись … старых комедий о главном. (Конечно, есть понятная ностальгия и кому-то нравится ретро, но чтобы вот так, десятками миллионов смотреть ограниченный набор лент из прошлых эпох – это явный признак массовой, хотя и «тихой» психопатологии, свидетельства серьезного социального неблагополучия, выражающегося в массовых настроениях). Но и агрессия тоже прёт под воздействием телепропаганды. Агрессивное обыдление – адский коктейль. Без просвета.
*
В недалеком уже будущем работать и «думать» будут в основном роботы и компьютеры.  Люди тоже будут нужны, но  только с развитыми способностями к мышлению и воображению. Те же, у кого «ни ума, ни фантазии» будут обречены убивать время своей жизни на виртуальные игры, тратить его на просмотр дебильных шоу и сериалов, наподобие тех, что демонстрируются по российским телеканалам. Вопрос: кто и за что будет им платить?! Не станет ли это основой для нового политического раскола?
*
В предвидении и анализе революций и других кризисных явлений, прежде всего,  наиболее актуальным продолжает оставаться неомальтузианство, конечно, в сочетании с другими подходами.
*
Трагическую гибель исторической России можно, конечно, объяснять множеством противоречий ее исторической траектории от политики последнего царя  до «неправильной» отмены  крепостного права, а также безумствами Петра, церковным расколом, игом, выбором веры князем Владимиром и т.д. и т.п. Но это не отменяет того простого факта, что историческая Россия, не потерпела решающего поражения в мировой войне, а была убита, убита врагами при одобрении или равнодушии как политизированного и образованного меньшинства, так и большинства малограмотного и инертного населения, не ведавшего, что оно творит.  Бессмысленно отрицать, что в стране  к Семнадцатому году накопилось очень много «революционной взрывчатки» (рвануло во всемирно-историческом масштабе»!), но почему, например, указание на деятельность  какого-нибудь Парвуса (блестяще описанного А.И.Солженицыным в соответствующих «узлах» «Красного колеса») должно считаться махровой конспиралогией? А ведь подобных фактов и фигур было множество.
*
Зачем народу рисковать «выйти на площадь», если видно, как  после Тахрира происходит лишь реконфигурация власти военных, а после майданных шабашей лишь смена у власти криминальных группировок. Если эти или подобные аргументы используют апологеты режима, вызывающего не лучшие чувства, то это не значит, что с этими аргументами не стоит считаться или отбрасывать их по соображениям «партийной» солидарности. Группам, претендующим на звание «оппозиции»  это, конечно, нравиться не может, но тем хуже для такой «оппозиции». Тем более, если говорить о значительной части «оппозиции» в Российской Федерации, бесконечно демонстрирующей неумеренное  «низкопоклонство перед Западом», с зашкаливающим градусом русофобии и презрения к «этой стране».
С точки зрения психологии такая оценка также выглядит несравненно более тяжелой. Ведь одно дело иметь дело со «своей» диктатурой, надеясь, что кто-то извне когда-то придет на помощь (мне почему-то запомнился момент из воспоминаний Димитрия Панина - «Сологдина», который писал, как советские зэки в годы войны мечтали о немецких десантах, их освобождающих), до морали анекдота, относящегося к «чёрному юмору»: «куда ты, милый, денешься с подводной лодки». Невыносимые условия жизни вполне могут смениться «помощью», при которой жизни у многих не будет вообще. И население нашего многострадального отечества неоднократно усваивало этот горький урок.
*
Таким образом, пока власть в РФ весьма  удачно использует «внешнюю угрозу цветных революций» для собственного укрепления. Трудно сказать, будет ли такой подход иметь успех и дальше. По контрасту, можно предположить, что именно вну8шние факторы и акторы будут иметь решающее значение в сохранении или падении существующего режима. (Это будет тогда соответствовать теориям, согласно которым распад государств происходит в силу геополитического напряжения и др.).
Однако предсказывать революцию в России (равно как и в других странах) дело не только неблагодарное, но, по сути, и невозможное. Вряд ли о революции где-либо можно со всей определенностью говорить: «она произойдет». Современная наука не располагает средствами для таких практических выводов. Это возможно сделать только в прошедшем времени: «революция в данной стране произошла» (соответственно, об исторической стране можно тогда говорить: «она утонула»).
Что касается факта российской революции в прошлом, то, на наш взгляд, здесь лучше всего сказать: «она не состоялась», так как не достигла своих целей.
*
Случай на станции …
Для того, чтобы выйти в лес на лыжах, людям нужно перейти ж/д пути по переходу – обратно, естественно, тоже. Формирующийся состав закрыл переход – «выпирали» мотовоз и полвагона. В таких случаях лыжники и другие, не желаю мерзнуть, обходили препятствие. Но тут полицай никого не пускал. Ждали почти полчаса. Какой-то мужчина в легком решил прорваться, но «страж» вызвал подмогу и они стали человека «винтить».  Его хотели «заарестовать» совсем, но он вырвался и сбежал. Женщины помешали полицаям его преследовать, да и те сообразили, что если они побегут за бунтарем, некому будет сдерживать толпу. Толпа увеличивалась, но прохода не было. Паровозник из окна лениво наблюдал за замерзающим народцем. Держиморда продолжал «поддерживать порядок», люди мерзли, переход оставался перекрытым…
В этом случае, как в капле отражается все море – наш «порядок» - это поддержание противоестественного беспорядка и  репрессии против тех, кто с этим не согласен.  И иначе здесь быть не может. Не надо спрашивать, отчего в стране дураков не могут сделать, к примеру. подземный переход, хотя рядом миллионы зарыты в землю в виде неработающий ветки, с которой уж давно растащены рельсы и шпалы. Про «заботу о людях» лучше и не заикаться. Что охраняют «стражи» - тоже ясно (точнее не ясно) – дурацкий порядок. Так все и будет. Упорядоченный бардак время от времени будет нарушаться, чтобы потом восстановиться в еще худшем виде.
История закончилась тем, что народ все же ломанулся в обход, несмотря на крики полицая. Когда замерзшие люди пролезли по рельсам и снегу на другую сторону, состав немного сдвинулся и освободил официальный переход, по которому уже некому было переходить.
*
Хорошая теория геополитического напряжения есть у Р.Коллинза. СССР надорвался от чрезмерного расширения. Но в совке это было понятно любому здравомыслящему человеку. Скажем, ответственный председатель колхоза предпочел бы, чтобы заасфальтировали дорогу к его деревне, а не разбрасывались бы миллиардами на Кубе, в Индокитае, Анголе, Афганистане и пр. Но коммунистические милитократы такой подход не принимали и ввязывались в одну внешнеполитическую авантюру за другой. Великий гражданин Александр Солженицын также неоднократно призывал к сбережению народа и отказу от вмешательства в чужие дела, но тоже, разумеется, не был услышан. Просчеты советской имперской политики воспроизводятся карикатурным образом.
*
Низкая вероятность новой социально-политической революции в отнюдь не обещает спокойной жизни. Небесполезно здесь будет выделить несколько позиций, на которые следовало бы обратить особое внимание.
«Злосчастность» российской истории (о которой писал Коллинз), к сожалению, имеет много шансов на продолжение.  К числу наиболее актуальных и возможных опасностей можно отнести:
- Продолжение распада единого государственного пространства (монополии на легитимное насилие на территории государства, что уже происходит де факто на Северном Кавказе и/или реализуется в форме «дани» из федерального бюджета в обмен на сдерживание террористических вылазок). По мере нарастания видимого политического и экономического неуспеха центральной власти всё сильнее будет расти окраинный этнонационализм, который до этого старательно «разгуливали». Рост этнонационализма налагается, как и в СССР,  на уже имеющиеся границы образований, выделенных по  этнотерриториальному признаку (республики). Привет от «ленинской национальной политики», оставившей эти мины на территории государства. Детонаторы к ним могут найтись в виде нарастания  экономических, социальных, религиозных и прочих проблем, дефицита которых не ожидается.
- В отсутствии единой «нации-государства» и подавлении национальных чувств большинства населения страны решение задачи «национализации элит» фактически невозможно. Это опять заставляет вспомнить ехидный вопрос антисоветчика-русофоба З.Бжезинского «чьи это элиты»? Если, к примеру, миллиардеры из списка «Форбс» нажили свое состояние на успешном грабеже разоренных предприятий, нефтепромыслов и рудников в пользу зарубежных компаний, то это лишает смысла «антибуржуазную революцию» в рамках одной страны. Естественно, здесь наблюдается многопорядковое неравенство сил между глобальным капиталом и транснациональными корпорациями с одной стороны и местными движением протеста «униженных и оскорбленных», с другой. В этом отношении, безусловно, правы сторонники мир-системного анализа, которые рассматривают капитализм, именно как мировую систему. Ирония в том, что аргументы против нового издания «социалистической революции» можно найти именно в мир-системной теории марксиствующего макросоциолога И.Валлерстайна. Впрочем, в отдельных случаях «социалистическую революцию» могут и позволить, с целью использования в чужих интересах людских, природных и военных ресурсов этого «лагеря» (как поступили с СССР), с последующей более эффективной его утилизацией (постсоветская «приватизация» и т.д.).
- Страна со слабой и несуверенной экономикой и политикой не сможет контролировать демографические процессы на своей территории и проводить более-менее эффективную социальную политику. У богатых и развитых государств, с укоренившимися институтами демократии,  даже в случае резкого изменения экономической структуры и системы социальной стратификации (размывания среднего класса в силу роста безработицы из-за широкого внедрения роботов и компьютеров) все же еще останутся возможности для поддержания новых бедных. Например, это выплата им минимальных пособий или перераспределения доходов от высокотехнологичных отраслей в имитацию занятости, как форму досуга).
К примеру, могут быть продолжены опыты с введением безусловно базового дохода. Швейцарский референдум по этому поводу провалился, но финны продолжают эксперимент. На идею введение ББД как хороший выход, в условиях, когда рынку работа большинства все равно не нужна, а потребительский спрос надо поддерживать. Фактическим препятствием для введения ББД могут стать не предубеждения против него, а неконтролируемые миграционные потоки, если от них не защититься. Пока нет удовлетворительного решения, как справиться с новым «великим переселением народов».
 Но – это проблема «первого мира»,  а бедные страны, лишившиеся, например, доходов от сырьевого экспорта и не имеющие ни технологий, ни людей, способных их создавать и внедрять (последствия «ухода» интеллектуалов и квалифицированных специалистов по Хиршману), не обладающими ни развитыми политическими институтами  и структурами гражданского общества, ни механизмами формирования ответственного правительства – просто обречены рухнуть в пропасть нищеты и деградации. И не так уж важно, будет ли это происходить в виде тихого, но достаточно быстрого угасания или же будет сопровождаться акциями отчаяния, войнами, бунтами и даже подобием революций.
Революционное движение умов, технологий и социальных изменений и т.д. -  бесконечно до тех пор, пока существует человеческая цивилизация. Но отдельным частям этой цивилизации в виде стран  и народов рано или поздно приходит конец.
*
Далеко не всегда крах того или иного политического режима вследствие поражения в войне и делегитимизации государственной власти выступает как закономерность. В первой мировой уничтожение монархий в Германии и Австро-Венгрии было вызвано поражением (а вот британская и бельгийская монархии остались, как победившие), но Российская империя ведь не терпела в начале 1917 года поражения. Значит – «помогли».
*
Технологии ведут к резкому изменению общества в виде его поляризации. Здесь нет никакой фантастики. Мы не ожидаем чудес и не рассматриваем запредельные возможности типа достижения бессмертия, всеобщего изобилия, сингулярности или появления искусственного разума, который во всем превзойдет человека. Как мудро замечает М.Форд: «Компьютеру вовсе не нужно воспроизводить весь спектр ваших интеллектуальных способностей, чтобы лишить вас работы; ему достаточно уметь делать те конкретные вещи, за которые вам платят деньги».
Конкуренция с умными машинами заставляет не только усомниться в «нужности» огромного количества людей, но и серьезно пересмотреть критерии культурного отбора и оценки успеха множества тех или иных индивидов. Разве не смешно сегодня восхищаться фриками, которые умеют хорошо двигать шахматные фигуры или демонстрируют эрудицию на телевикторинах – компьютерные программы делают это намного лучше и быстрее. Как формы досуга подобные занятия выглядят вполне мило, но зачем за это платить? Потрясающие успехи машинных алгоритмов в «музыке», «живописи» или генерировании журналистских текстов заставляют по-новому и без всякого восторга оценить «успехи» модных колумнистов или «композиторов»-модернистов (то, что может сочинить компьютерная программа звучит ничуть не хуже, правда, исполняется эта музыка пока оркестром, состоящем из  людей, а не роботов), а также всякого рода авангардных «художников» (хотя способности к «абстракционизму» задолго до компьютера были и у шимпанзе Конго, и у морских млекопитающих, выступающих в дельфинариях). Серьезные вопросы вызывает также развитие современной науки в виде увлечения сложными математическими моделями, особенно в обществоведении. Эта дегуманизация не просто превращает исследователей в придаток компьютеров и ПО, но и ведет к профессиональной легитимации абсурдных выводов, с которыми никак не согласиться носитель здравого смысла и жизненного опыта, умеющий жить и думать по-человечески.
И огромные возможности по вытеснению хомо сапиенсов из сферы труда (большинство работ – это рутина, вполне поддающаяся компьютеризации и роботизации) будут также иметь социально-политические последствия и, среди них, возможно, новые революции.
Здесь вполне можно воспользоваться уже имеющимися теориями для примерных прикидок того, как это может быть (разумеется, не претендуя на точность прогноза).
Распад государства явля¬ется результатом сочетания (а) государственного фискального напряжения, (б) внутриэлитного конфликта, который парализует правительство, и (с) на¬родного восстания  246
Массовая безработица, бедность, схлопывание целых отраслей могут спровоцировать фискальный кризис ничуть не хуже, чем участие в военном конфликте. Борьба  между группами элит, которым очень выгодны технологические новации (условные «гугли»),  и теми, кто свои позиции теряют (например, те, кто связан с производством и эксплуатацией автомобилей) может достичь большой остроты. Люди, массово теряющие работу и выпадающие из среднего класса в ряды бедняков, могут активно с этим не согласиться. Разумеется, знать, как оно будет, сегодня невозможно, конфигурации могут быть различны (некоторые аналогии можно увидеть в истории перехода к промышленному капитализму – Б.Мур), но то, что здесь возможны революции, в том числе и «великие» - это предположение кажется вполне логичным.
*
Потрясающая нищета массы русского населения связана не только с очень низкими доходами на сегодняшний день, но и типичным отсутствием наследств. Наших людей эксплуатировали и обирали, не давая ничего оставить потомкам. Даже после «благополучия» «нулевых» что может завещать детям типичный житель нашей страны: малогабаритную квартиру, «дачу» на шести сотках, подержанную машину и шкаф имущества. Это все очень быстро превращается в ничто.
И – как подло воспевать прошлое состояние, от которого нынешнему ничего не достается,  кроме нищеты.
*
Множество людей на работе заняты выполнением примитивных операций, которые, говоря «высоким штилем» вряд ли «достойны звания Человека», но при этом данная неисчислимая масса охвачена неутолимой потребительской жаждой, покончить с которой может лишь кризис, беспрецедентный по своим масштабам
*
Когда Империя сильна, большинство хочет быть «римлянами». Но стоит «Риму» ослабеть и начать терять свои позиции, как этот процесс распада тут же получает ускорение. Бывшие сателлиты и союзники предают, «братья» забывают о  родстве и начинают искать свои родовые корни, выдумываются и  конструируются местные истории, реконструируются наречия и языки, выстраивается мифология, для оправдания сепаратизм и этнических чисток, бывших «старших братьев» начинают обвинять во всех бедах. Этот процесс выглядит совершенно закономерным и никакому Риму – даже и Четвертому – его не избежать.
*
У нас не принято называть вещи своими именами. Это представляется чем-то крамольном и неприличным. Если речь идет о воспитанности и этикете, это одно. Но когда дело доходит до областей, где «нужна наука» (речь об обществе, а не о физиологии) это становится просто катастрофой. Трусливое лицемерие и ханжеское заговаривание приводят к тому, что неправильно обозначенная «жизнь» в очередной раз дает в лоб тем, кто боится слов больше, чем реальных проблем. Смута как следствие заговора молчания.
*
Как утомительны конспиралогические изыскания наших недоделанных интеллектуалов – все эти «сборники монографий» о тайнах и заговорах, для пущей таинственности обозначенные на латыни. К слову сказать, «зловещее интеллектуальное превосходство» дает свободно развивающаяся рациональная наука, а не всякие закрытые спеццентры. Если люди (даже умные) не имеют доступа к информации и хорошему образованию, то, что они могут придумать в каких-нибудь «спец-ящиках», кроме очередного  бюрократического извращения и криминального интереса, маскируемого грифом секретности. «Тинк-тэнки» нужны для решения некоторого набора задач, но они должны подпитываться за счет развитой научно-образовательной системы. Последняя у нас давно находится в развале и в виде совершенно жалком. В общем-то, психологически понятно стремление отгородиться от всего этого «схоластического теоретизирования»  и умственного бесплодия подражательного «академизма». Но даже и тут возникают вопросы. Почему доморощенные  расследователи тайн «копают» столь узко. Ведь сколько бы ценных сведений «о заговоре» можно было бы узнать при изучении тайн большевистской коды, всех этих «красиных» и тех, кто дергал их за ниточки… Разве Тайна 17 года  и т.д., по-прежнему не интригует больше вопроса об архитекторе пирамид Гизы? Но нет, для леваков и марксоидов, поклонников иосифов грозных, опричнины и миллионов погибших, а также верящих в валерстайновские сказки о близком конце американского капитализма – здесь табу. Избирательность связана и определенной трусливой (даже в интеллектуальном смысле) позицией, прежде всего, о наших, отечественных проблемах. Бьются как ведьмаки на шабаше обличая «шестерок», но о «паханах» ни-ни.
Если куда-то намеренно не смотреть, то там ничего и не увидишь. Что можно встретить на дороге, по которой не собираешься идти. Тайна.
*
В своих постах о Пушкине ДЕГ «наехал» на Блока, ставя ему в укор работу в комиссии «временного правительства» и (со)участии в топтании исторической России. Да, тяжело обо всем этом читать. Но Поэт – это обитатель заоблачных далей, высот, где обитает душа.
Королевна жила на высокой горе,
И над башней дымились прозрачные сны облаков.
Вот и Блоку нужно было жить там.  Но в жизни это оказалось невозможным. Пришлось соприкасаться со всепроникающей пошлостью, глушить тоску пьянством (Страшноватый слепец Лосев не мог простить поэту этот порок. Впрочем, знаток мертвой философии, принадлежащий к странноватой секте, запрещающей продолжение жизни, довольно оригинально оценивал русских поэтов: охаивая Блока, Есенина, Пушкина, то есть тех, в ком пела русская душа и бродил ее хмель, отдавал предпочтение … Вячеславу Иванову. Ну, бог с ними, с эрудитами-извращенцами). Александр Блок спустился с высот и оказался на петроградской улице, под властью уголовников, в которых ему привиделось черт знает что. После «Двенадцати» душа его уже долго прожить не могла.
Может ли какой-то блоггер его за это упрекнуть.
*
Снова о революциях.
Нужно понимать революцию, как разрушение прежнего государства (как аппарата управления и легитимного  насилия), произведенного внутренними силами.  То есть, политический порядок рушится и распадается не в итоге, скажем, внешней интервенции, а под влиянием, прежде всего, внутренних противоречий, хотя граница здесь подвижна и иностранное вмешательство во внутренний суверенитет – это, скорее, правило, чем исключение. Такой политический переворот может вести к трансформации политического режима (например, к демократизация), сопровождаться глубокими социально экономическими преобразованиями («революционными реформами»),  или являться выражением более глубинных, фундаментальных изменений (например, в процессе перехода от аграрного, традиционного к индустриальному обществу модерна). Разнобой в понимании революции связан как раз с тем, что речь идет о различной «глубине» этих революционных преобразований как следствии глубины кризиса, им предшествующего.