Катя - полностью

Катя проснулась рано. Раньше, чем обычно примерно на час. Досыпать уже поздно. Вставать рано.

Она нащупала пульт, включила телевизор и стала смотреть, нежась в тёплой постели, какое-то "Доброе утро". Новости сменялись полезными советами, но это ничуть не удерживало Катино внимание. Она думала о том, что сегодня ей предстоит серьёзный разговор с начальницей.

Разговор этот она наметила сама.  Работала Катя бухгалтером-кассиром в торговой фирме уже пятый год, и за всё это время ей ни разу не повысили зарплату, хотя всем вокруг уже давным-давно повысили, и не один раз.

Положение осложнялось ещё и тем, что Катя считала начальницу своей подругой, или начальница считала Катю своей подругой... Ну, как-то так.  Начальница, особенно в последнее время, очень сильно мешала Кате работать, отвлекая её в любой, приспичившей начальнице момент, разговорами "за жисть".

Разговоры "за жисть" были однообразны в своём основании, менялись лишь даты и лица.  Перечень традиционно был такой: муж-козёл, козлее не бывает, уже двадцатый год маюсь сердешная;  очередной любовник козёл - козлее не бывает, перевелись мужики на белом свете; продавцы - воры, как одна, и только её доброе сердце...; и, наконец, нет денег, ох, как не хватает денег, экономить нужно буквально на всём...

Как "экономила" начальница "буквально на всём" Катя могла вполне наблюдать. Помимо таких пустяков, как набор косметики за 64 тысячи рублей, начальница не брезговала двухэтажным особняком, двумя иномарками премиум класса, регулярными поездками в Европу и неограниченными расходами на двух баловней-детей.

За свою почти нищенскую зарплату Катя исправно тянула лямку, как всегда, стесняясь попросить у начальницы прибавку. Вроде, как та душу открывает... Нехорошо.

А вчера Катя случайно услышала разговор начальницы с шофёром-экспедитором Петькой, немного косоглазым, но добродушным парнем: "Знаешь, Петечка, муж  меня совершенно измучил. Не помогает, только водку жрёт. И бросила бы давно, дак, ведь, жалко его, козлину". Далее шёл очень знакомый перечень жалоб.

Сопоставив тоже давно не растущую Петькину зарплату со своей и с обстоятельствами, Катя вначале пришла в гнев, потом сменила его на обиду, потом снова на гнев, и решилась с начальницей твёрдо поговорить.

Это самое "твёрдо поговорить" было совершенно не в Катиной натуре. Каждое стояние за себя обходилось ей в океан нервов. Муж называл Катю лохушкой, дуррой. Она огорчалась и думала о том, за какого же черствого человека вышла замуж, что он понятия не имеет о чуткости и деликатности.

Муж, как Катю называл, так и считал на самом деле, и, без особого труда прикрываясь "проверками" и "производственной необходимостью" приходил домой пьяненький после вискарика-пивасика с друзьями и последующих девочек в сауне.

Катя поначалу отбивалась от звания"лохушки", пыталась доказать мужу, что мир наполнен не только подлецами и обманщиками, но муж, усмехаясь, махал на это рукой: "Лохушка, она лохушка и есть".

Пьяные поздние приходы мужа так сильно расстраивали её, что она предпочитала их не замечать. Свекровь и бабушка мужа, с которыми она жила "на всём готовом", в один голос твердили ей, что все семьи так живут, просто притворяются приличными.

- Ну, ведь он же к тебе, домой приходит, а не к кому-нибудь. Значит, любит, - и ещё многое в таком же роде утверждали две новородственные дамы, у которых, кстати, точно таким же образом складывалась семейная жизнь.

Сейчас муж был в очередной командировке, и Катя могла наедине с собой обдумать будущий неприятный разговор с начальницей. Перебрав с пяток вариантов, от "начать издалека" до "взять быка за рога", Катя вздохнула и подумала, что почти никакая беседа не получалась у неё так, как она планировала. Всё время что-то уводило в сторону, и разговор принимал непредсказуемый оборот. Да и результат бывал разный, от полностью провального до очень хорошего.

Перестав планировать, она легко вздохнула, и, нырнув в тапки, пошла в ванную.
На работу она пришла раньше на полчаса. Включила компьютер, решив отвлечься от волнения, вызванного мыслями о предстоящем разговоре.  Бросила привычный взгляд в окно на особняк начальницы, располагавшийся, аккурат, напротив офиса, и увидела мужа, выходящего из её дверей. Оглянувшись вначале по сторонам, не видит ли кто, он посмотрел в окно напротив и наткнулся взглядом на полные ужаса глаза жены.

Первый его порыв был совершенно правильный. Он вообще всё всегда делал правильно.
- Вот, незадача! Эта лохушка сумела его всё же засечь! Может , заложил кто? - он побежал в офис. Добежав до кабинета жены, принялся дёргать ручку запертой двери.
- Катя! Катя! Открой! Открой, говорю!
- Уходи! Уходи отсюда! И не нужно ничего объяснять!
Супруг ещё минут десять бесполезно подёргал дверь с уговорами. В офис начали собираться работники. Положение провинившегося супруга становилось нелепым, он плюнул и пошел к себе на работу.

То, что  Лохушка его простит, он ничуть не сомневался:" Этой дуре только скажи пару ласковых слов.  Надо бы после работы купить ещё букет цветов. Так, не очень дорогой, но приличный."

Он привык считать каждую копейку, всегда знал что почём,  и "впарить" ему что-нибудь не стоящее своей цены, было, практически, невозможно. Этим он очень гордился. Кроме того, считал, что именно это его качество даёт не только право, но и обязанность контролировать все расходы Лохушки.

- Я свою вот где держу, - показывал он сжатый кулак сослуживцам, когда они начинали заводить жалобы, что их несносные жены выносят им мозг. Правда, Толик, его сосед по кабинету, никогда не разделял этих разговоров.  А, как-то раз, даже прямо сказал, что он - животное.

- Я?! Животное?!

Драка была короткой, окончившейся явной и бесповоротной победой Толика. С тех пор он при Толике разговоров таких не заводил, и, хотя, совершенно не понимал, как можно так слюнтяисто относиться к бабью? Однако всё же стал Толика уважать и побаиваться.

Тем временем Катя, написав заявление об уходе, решительно зашла к начальнице в кабинет даже без стука.  Быстро подойдя к столу, без всякого "здрасьте", молча положила перед ней заявление.

Та быстро пробежала глазами листок: "Катя?! Ты что?!".
"Ничего. Пусть мой муж на Вас работает, - ледяным голосом произнесла Катя: Расчёт потрудитесь предоставить немедленно. Ни на минуту не хочу оставаться здесь".
- Катя, Катенька, да в чём дело? Что за глупости? Какой муж?
- С которым Вы спите, такой муж.
- Да ерунда это всё! Наговоры, сплетни.
- Не трудитесь. Я всё видела сама, - Катя развернулась и вышла из кабинета.

Сев за стол, она решила не тратить напрасно время, а, подключившись к интернету, стала искать съёмную квартиру. Присмотрев недорогую однушку на окраине, тут же созвонилась с риэлтором, попросила её отвезти посмотреть.  Однушка была скромной, но с необходимой мебелью и бытовой техникой. Тут же заключила договор и оплатила аванс, (благо удалось от мужа сделать заначку, которую она, как чувствовала, держала про запас). Затем она взяла такси, и, ничего не объясняя недоуменной бабуле, собрала вещи и документы и на этом же такси переехала на новое место жительства.

После обеда с той же решимостью Катя вернулась на работу, но начальницы там не застала. В конверте на рабочем столе лежали пятьдесят тысяч рублей. Ничуть не смущаясь, Катя взяла эти деньги и снова пошла к начальнице в кабинет.
Поймав на себе испуганный взгляд начальницы, Катя спокойно произнесла: "За деньги благодарю. Теперь трудовую книжку отдайте".

Начальница достала из стола трудовую книжку вместе с журналом, где уже стояла галочка, указывающая место, где Катя должна была расписаться. Она расписалась, взяла документ и молча вышла из кабинета.

По дороге на новую квартиру Катя купила бутылку коньяка, фрукты, колбасу и хлеб. На запыленной кухне, без всякой посуды, она пила коньяк прямо из горлышка, откусывая по очереди, то от яблока, то от колбасы и хлеба, заливалась слезами и смотрела на непрерывно-звонящий телефон.  На его экране менялись фотографии мужа, свекрови со свекром, бабушки - всех тех, кого она хотела как можно быстрее забыть, как хотят забыть страшный сон... Жизнь её была пуста, как бывает пуста комната, когда из неё вынесли всю мебель.
Коньяк её не брал, она не хмелела. Как ей жить дальше, она не знала, знала только одно, что к мужу не вернётся ни за что.

- Дура! Какая я была дура! - повторяла Катя, вспоминая очень ясно те случаи их совместной жизни, где было так очевидно, что муж её изменял. Изменял, практически не особенно таясь.
- А мне нельзя было задержаться с работы ни на минуту! - бушевала Катя, понимая, что все контролирующие звонки мужа:  Где она, что делает? - всего лишь болезненная ревность, а вовсе не любовь, как она раньше считала.

Тем временем, муж, вернувшийся с работы с букетом красных роз, не обнаруживший супруги, устраивал разнос бабуле: "Ты что, не могла остановить?! Надо было вцепиться и не пускать! Хотя бы адрес новый спросила! Эх...".

Бабушка слабо оправдывалась. Любимый внучек давно был смыслом её жизни. Невестку она сразу не приняла, но ради внука смирялась. Однако, к кухне её не допускала, сама готовила завтраки-обеды-ужины, отдавая  ей право закупать продукты, да наводить порядок в доме. И то, под зорким наблюдением и вечными «это не то, то не так».

- На всём готовом ведь живёт, на всём готовом, - сетовала она соседям, рассказывая, какая невестка дурёха и неумеха.

На самом деле, поначалу Катя очень рвалась готовить и во всём помогать, но встретив глухой отпор, смирилась, приняла свои обязанности смиренно вместе с упрёками, что мол, вот, я - старый человек должен вас тут обслуживать.
Не смотря на ворчание бабули, Катя её жалела. Однако в ней день ото дня росло чувство вины и уверенность в том, что она и на самом деле какая-то неумеха, раз опытный человек так говорит.

- Она не смеет так поступать со мной! Не смеет! Кто она такая, вообще, чтобы вот так убегать?!  Сука! Найду, убью! -  букет из роз был растерзан и разбросан по комнате.

Он на самом деле не понимал, как эта, ни к чему не способная дурочка, ничего не смыслящая ни в жизни, ни в людях, посмела бросить его. Его!  Классного парня, от которого тащились все местные красотки, и, который, кроме того, был потрясающе умён!  Произошедшее казалось ему такой дикостью, что ситуация требовала немедленного исправления, как очень опасная и ненормальная.
- В милицию заявлять нельзя, позора не оберешься, - думал он.

Утро выдалось очень разным для моих героев.

Катя встала с больной головой, кое-как привела себя в порядок. Сердце грызла тоска и странное чувство вины, будто она сделала что-то не то.
- Наверное, это я сама виновата, что всё так произошло. От хороших жен мужья не гуляют. Вон, поправилась, фигурка уже не та.  И он прав, наверное. Лохушка я, раз столько времени за копейки пахала и измен не замечала, ну, кто как не лохушка? Надо бы позвонить Наталье.

Наталья была Катиной подругой ещё с института. Мать-одиночка она в последнее время находилась в активном поиске, недавно и навсегда порвав со своим гражданским мужем, который периодически попивал и навешивал своей возлюбленной фонари под глазами.
- Надо бы с ней посоветоваться. Ведь живёт она как-то одна…

Домой Кате было возвращаться страшно, она была уверена, что муж такого ухода ей ни за что не простит. А жить дальше было тоже страшно, потому что теперь у неё не было ни работы, ни своего крова над головой.
Она набрала номер подруги и приготовилась рассказать всё как на духу.

В это время невыспавшийся и  обозлённый муж решил обсудить проблему нет, не со своими закадычными сослуживцами, а, как ни странно, с Толиком.
- Слышь. Короче, вчера Катька ушла из дому.
- Давно было пора, - бесстрастно отозвался Толик.
- Слышь, я серьёзно. Короче, вчера застукала, как выходил утром от её начальницы. Пока на работе был, собрала манатки и куда-то сорвалась. Чё делать?
- А что ты хочешь делать?
- Как что? Вернуть конечно. Она у меня ещё попляшет! Лохушка!
- От меня-то что надо?
- Как что?  Посоветуй, как найти, как вернуть?
- Пожалел бы ты её, отпусти с миром. На что она тебе? Любить ты её не любишь, даже не уважаешь. Весь бабами оброс. Мало тебе их?
- Нет, ты не понял. Она же мне жена! А раз – жена, должна быть при муже! Понял ты?!
- Я тебе сейчас ещё раз в глаз пойму, и на этот раз покрепче. Лохушка она, это точно, что раньше от тебя ноги не сделала.

И на этот раз драка окончилась быстрой и окончательной победой Толика.

2.
- Гад! Чуть руку не вывернул!  - с досадой потирал плечо Катин муж.

Всё шло не так как он хотел. И что самое страшное, он ничего не мог с этим поделать. Всё предательски выходило из-под контроля. А в такой реальности он существовать совершенно не мог. Реальность должна быть понятной и контролируемой, и никак иначе. Он давно привык к тому, что все его тщательно-продуманные планы исполнялись, а если не исполнялись, то на это всегда находился ещё один план по исправлению первого плана.

Может быть некоторые удивятся, но Катин муж был глубоко-православным человеком.

Вера у него была правильная и логичная. Евангелие он понял и принял сразу.
- Короче, все мы - грешные. Главное - каяться. В храм нужно ходить, исповедываться, причащаться, понял? - вдалбливал он своему корешу Витальке, который понимать это никак не соглашался.

- "Выкинь ты эту дурь из головы, - отмахивался Виталька: Давай лучше сегодня Светку с Танькой позовём и согрешим!".

- Дурак ты, Виталька! Не понимаешь жизни, - недовольно отвечал он другу, но на Таньку со Светкой соглашался, зная о том, что и этот грех ему скостится исповедью и Великим постом.

Великий пост Катин муж держал неукоснительно и свято. Никакого вина и баб. В полной завязке. Пища только постная, особенно в первую и во вторую неделю поста. Это была его отмазка перед Богом за всё, что он считал грехом. Реальная, по сути, стоящая отмазка. Так уж он решил, и от решимости этой не отступал, хотя Лохушка эта всё пыталась сбить его с пути истинного, неся какую-то чушь, что не этого хочет Бог, что нужно быть милосердным и не огорчать людей. Достала. Он ей за это в глаз дал. Пусть не умничает и своё место знает. Жена да убоится мужа. Вот так!

В грехах Катин муж тоже разбирался отлично, всё знал наизусть, во-первых все заповеди, во-вторых - остальные, не указанные в заповедях, из книжки, что ему дал отец Олег, которому он обычно исповедывался. А исповедывался Катин муж всегда ответственно, не давая себе поблажки ни в чём. Всё, что за собой знал, сверял по заученному греховному списку, заранее готовился, записывал на бумажку и шпарил, не щадя себя. Ведь то, что на исповеди скажешь, всё прощает Бог.

"Хорошая штука - религия, - думал он: Всё сделано для человека. Только не ленись. Испачкался в грязи, иди умойся. Снова испачкался, снова умойся. Молодец этот отец Олег. Настоящий батюшка! Верно всё говорит, без всяких там нюнЕй. А Лохушка эта - снова не в своё дело, мол, грех это то, от чего душа болит, это не по списку болезней, как в журнале "Здоровье". Дура. Какой журнал... Всё же ясно, вот - грехи, а вот - твоё поведение, сверил, и вперёд! Нечего огород городить."

Тем временем Катя изливала подруге своё горе:

- Представляешь, он мне ещё и изменял! И с кем?! С начальницей! А я её за подругу считааалааа, - выла Катя, размазывая слёзы тыльной стороной ладони по щекам, как ребёнок. - Они вдвоём ещё, наверно, и насмехались надо мнооой... Я - лохушка! Точно лохушка!

- Ты это, Кать. Ну, кончай реветь-то, - неловко проявляла сочувствие подруга, хотя тоже считала подругу лохушкой, правда, лохушкой доброй, которая всегда выслушает и в беде поможет, чем Наталья по-дружески давно и успешно пользовалась.

«Полгорода знает, что этот козёл гуляет напропалую, да ещё и жену на привязи держит. Они тогда с девчонками ахали, пока Катька была с ними в парикмахерской, он раз девять позвонил: "Чё так долго? Ты там где?" Вместо того чтобы послать его, Катька виновато блеяла в трубку: "Скоро, скоро буду, не волнуйся, милый".

Не волнуйся, милый... Дать бы этому "милому" между рогов! Катьку последний раз так отходил, что в больницу попала с сотрясением, а синяки эти сколько раз замазывала - не счесть! Мы ей в один голос: "Уходи, дура! Прибьёт!" А она: "Да, как же, любит ведь, пропадёт без меня". Чтобы такой, да пропал... Скорее рак на горе утонет, тьфу, то есть свистнет! И надо же что помогло! Застукала с начальницей! Эх, знать бы нам раньше, мы бы ей столько фактиков подкинули! Нет же, всё жалели дурочку... А оно во как. Эх, раньше бы, пока не так извёл девку-то...»

- И не реви, кому говорю! Давай, вон, лучше про работу подумаем. Павлик у меня говорил, что вроде их фирме нужен бухгалтер. Зарплата не очень, но прожить можно, - и Наталья назвала сумму, в два раза превышающую прежние Катины копейки.

Не сразу, но понемногу Катя успокоилась: "Думаешь, возьмут? А я - справлюсь?"

- Ты что, сдурела? Да лучше тебя на нашем курсе никто и не учился! У тебя же красный диплом!

- Диплом дипломом, а я уже столько времени на одном месте, может и квалификацию потеряла, мало ли что там у них требуется.

- Эх, Катька! Да у тебя голова всегда светлая была. Не дрейфь! Щас Павлику и позвоню, - Наталья пошла в прихожую вынуть телефон из кармана куртки. - Глянь, опять этот козлина обзвонился. Со вчерашнего дня наяривает, как часы. Я ему первый раз сказала, что не знаю, во второй, что пусть катится, а больше и трубку не беру.

- Переживает, - вздохнула Катя.- Как он там сейчас, интересно?

- Э-э-э, подруга, не вздумай жалеть! Ещё попробуй вернуться. Я вообще с тобой тогда разговаривать не буду!

Предположения Натальи были не беспочвенны.

Вытерев слёзы, Катя так явно представила, что супруг сейчас места себе не находит, волнуется, наверное, где она, что с ней? Представив себе горюющего мужа, Катино сердце наполнилось состраданием.

Она не могла причинять людям боль, даже присутствие при каких-либо разборках, пусть даже и посторонних людей, причиняло ей нешуточные страдания. Катя не замечала за собой, что готова была идти на многое, даже на ложь, лишь бы только избежать этих ужасных ситуаций, где люди теряли человеческий образ и опускались до безобразного поведения. Жестокое обращение с собой она уже научилась принимать как должное, но вот когда это происходило с другими - терпеть не могла.

Катя с неудовольствием посмотрела на Наталью: "Вот, что она на меня нажимает, мол, если вернусь, разговаривать не будет". Подругу ей терять очень не хотелось, между тем как чувство жалости к брошенному супругу росло с каждой секундой.

- Ну, что ты, Наташа, зачем так жестко? Может, он уже одумался? Теперь места себе не находит, волнуется...

- А ты трубку-то возьми и увидишь, как он волнуется, - язвительно кивнула Наталья, на вновь задребезжавший на столе Катин телефон.

Катя схватила телефон и безразличным голосом ответила: "Слушаю".

- Тварь! Слушает она! А ну, немедленно марш домой! - дальше в трубке шёл обычный для Катиного супруга ряд непечатных выражений, смысл которых сводился к тому, что она - последняя из гулящих женщин, что у неё, оказывается, давно есть любовник, с которым она наставляет ему рога, и что она - неблагодарный и падший человек.

Катя изменилась в лице: "Ну, что ты... Ты неправ! Всё совсем не так!"

Тут Наталья выхватила телефон из Катиных рук и, крикнув в него: "Пошёл на... Козёл!" – отключила телефон.

- Ты ему ещё ноги поцелуй, ну? С ума, что ли, сошла? Даже я слышала, как он тебя поливал, «страдалец»! Ах, тоскует... Ах, места не находит…Тьфу!

- Наташа, ну что ты? Это он переживает так. Он всегда, когда переживает, ругается. Это у него от нервов...

- От нервов?! Нервы у него как канаты! А у тебя какой диагноз? Ну, говори, какой?! Нервное истощение! Иммунитета ноль. Гормональная система вся разрушена! - перешла Наталья почти на крик, вворачивая медицинские термины, потому как работала главным бухгалтером в городской больнице, и, как говорится, нахваталась. Кроме того, когда Катя лежала у них в больнице после очередного рукоприкладства муженька, она с двумя врачихами все языки обтесали про то, что Катюха практически инвалид по нервам, что у неё начали трястись руки, что это - плохой знак, и что нужно было быть последней дурой, чтобы не бросить этого козла.

- Да ей хоть кол на голове теши! Мы с девчонками говорить устали. А она заладила: «он без меня пропадёт». Это же надо быть такой дурой!

- Точно, точно, - кивали головами врачихи и запивали горячим чаем дорогие дармовые конфеты, которыми по корпоративному расположению делились и с бухгалтерией.

Окончательно выйдя из себя, Наталья прошипела: "Короче, если сейчас к нему вернёшься, не будет у тебя подруг. Поняла?! И девчонкам скажу, чтобы никто с тобой не общался. Целуйся-милуйся и дальше со своим козлом!"

- Наташенька, что ты? - примирительно сказала Катя. - И не думаю я к нему возвращаться, жалко просто его.

- Жалко у пчёлки! Чтоб она его в ... укусила! То-то. Давай лучше Павлику позвоним. С работой решать надо. Окунёшься с головой, переживёшь, - и Наталья стала звонить Павлику. Через пять минут выяснилось, что Катя может подойти хоть сегодня, что место бухгалтера вакантно и начальник сейчас на месте.

- Давай, подруга, собирайся. Личико умоем, мордочку накрасим, и не грустить! Давай, давай, - и Наталья стала дружески подпихивать Катю по направлению к ванной.

Тем временем Катин супруг носился по кабинету, как бешеный тигр по клетке: "Сука! Сука! Сука! Найду, убью эту тварь!»

- Ты чо? - спросил просунувший голову в створку дверей, любопытствующий Виталик.

- Представляешь?! Она с этой сукой-Наташкой! Издевается! Послала меня!

- Кто?! Катька?! - изумился до крайности Виталик, даже не допускавший мысли о том, чтобы эта курица кого-то послала.

- Попробовала бы она! Нет, Наташка эта. Тварь! Тварь! Обе они твари! - не унимался "тигр".

- А... Так и Наташка у неё? Или она у Наташки?

Тут Катин супруг остановился как вкопанный:
- Точно! Это мысль! Мы выследим её через Наташку! Где она живёт - знаем, машину её знаем. Наташка нас к Катьке и приведёт!

- Мысль! - радостно согласился Виталик, предчувствуя новое необычное приключение. - На меня можешь положиться, брат!

3.

Тем временем Катя с Натальей подъехали к скромному двухэтажному зданию в промзоне, где были припаркованы абсолютно не гармонирующие с ним дорогие иномарки.

Внутри здание было отделано дорого и добротно, без лишней мишуры и пластика.

«Интересная концепция», - подумала Катя.

Навстречу вышел мужчина средних лет с длинными антрацитовыми волосами, убранными сзади в хвост, и с синими-пресиними глазами. Одет он был, вопреки солидной обстановке, в обычные джинсы и клетчатую рубашку.

- Павлик, - отрекомендовался он, щелкнув кроссовками и по-гусарски склонив почтительно голову набок.

«Этот Павлик не вяжется с обстановкой, и его одежда с его же манерами... Как-то всё странно», - подумала Катя, но вслух произнесла:
- Очень приятно. Катя.

- Побудьте пока у меня в кабинете, я узнаю у секретаря, что там у начальства.

Они прошли в просторный кабинет, заставленный компьютерами и системными блоками.

«Понятно. Наверное, системный администратор», - подумала Катя и присела на дорогой стул, который тоже выделялся на фоне окружающей обстановки. У неё начались странные предчувствия, которые она никак не могла оформить в мысли. Этот процесс был прерван Павликом, с радостной улыбкой сообщившим, что шеф на месте, свободен и примет прямо сейчас.

В сопровождении Павлика Катя отправилась к начальству, оставив уже звонящую кому-то Наталью в компьютерном кабинете.

Стены в коридоре манили светло-салатовым оттенком с лёгкой позолотой рисунка поверху. В коридор выходили дорогие дубовые двери без табличек. Открыв одну из них, Павлик пропустил Катю вперёд. Не успела она изумиться коридору, как её настигло второе изумление: за столом секретаря сидел молодой мужчина, её ровесник, с серыми умными глазами, которые буквально просветили Катю как рентгеном, оценив как внешний вид, так и то, что под ним скрывалось.

Потом эти глаза подобрели, и секретарь произнёс:
- Пожалуйте, сударыня.

«Боже! Куда я попала?» - только и успела подумать Катя, входя в открываемые перед ней очередные двери.

В кабинете среднего размера мебели было мало, но она выглядела так, как будто лучше не бывает.

Ей навстречу поднялся сухощавый, жилистый, в чёрной кожаной куртке, какие носят, может быть, только реликтовые опера в угрозыске, и в несуразно дорогой оправе, начальник, мужчина лет пятидесяти, не больше. Она-то ожидала увидеть солидного мужчину в классическом костюме, а тут совсем иной типаж.
«Господи! Куда я попала?!» - второй раз подумала Катя, проходя к стулу, на который ей указали уверенным жестом.

- Здравствуйте, - произнесла она в ответ на широкую улыбку начальника.

- Здравствуйте, здравствуйте. Значит, находитесь в поисках работы? - голос у начальника был очень приятный, обволакивал и умиротворял.

- Нахожусь, - улыбнулась в ответ мгновенно успокоившаяся Катя, внезапно почувствовав уверенность том, что всё будет хорошо.

- Вы приняты на должность главного бухгалтера с заработной платой в сто тысяч рублей. Приступать к работе можете немедленно.

- Как?! Вот так? Не приглядевшись?

- Не приглядевшись, говорите? Казанкина Екатерина Евгеньевна, в девичестве Соколова. Отец - Соколов Евгений Николаевич, бизнесмен, 1956 года рождения, образование высшее, окончил Лениградский горный институт, затем Высшую партийную школу... Дальше продолжать?

- Ой. Можно не продолжать.

- Ну, тогда приступайте к работе, Екатерина Евгеньевна. Да, и не вздумайте возвращаться к мужу, - уже вслед изумлённой Кате добавил начальник весёлым тоном.

В приёмной её «принял с рук на руки» секретарь и проводил по-прежнему пребывавшую в приятном шоке Катю в кабинет без таблички.

Дорогая обстановка кабинета соответствовала самому изысканному вкусу. Шкафы были в неисчислимых закрытых полках. Стол был чист, на нём стоял компьютер и лежал листочек бумаги.

- Есть одно условие. Вы должны подписать обязательство о неразглашении всего, что Вы здесь увидите и услышите, и даже того, о чём Вы здесь подумаете. Всем будете говорить, что работаете в мелкой фирме по продаже компьютеров с зарплатой в 25 тысяч рублей. Ваш компьютер запаролен. Потрудитесь выучить пароль наизусть.

Секретарь произнёс пароль, который был мгновенно усвоен прекрасной Катиной памятью.

Катя механически подписала бумагу, даже не читая. Потом включила компьютер, повинуясь молчаливому приглашению этого странного секретаря. Она быстро ввела пароль.

- Теперь найдите на "Рабочем столе" папку с названием "шкаф". И откройте её. Потом нажмите на любой документ.

Катя открыла папку, бегло пробежала список и открыла документ с названием "акты сверок". Вдруг от шкафа слева раздалось движение и самопроизвольно выдвинулся какой-то ящик с бумагами.

- Теперь подойдите, проверьте, что в нём, - с нескрываемым удовольствием от произведённого эффекта посторонился секретарь, давая Кате больше простора, чтобы подойти.

В ящике, и впрямь, лежали акты сверок с какими-то организациями.

- Закрывать можно как из компьютера, так и вручную. Но без компьютера открыть ящики невозможно. - И, предвосхищая вопрос Кати, продолжил: - У компьютера есть резервное питание. И ещё. Ваша подруга Наталья полностью не в курсе. Она уверена, что это - мелкая фирма по продаже компьютеров.

- Так видно же, что это не так, - изумилась Катя.

- Ей не видно, - улыбнулся секретарь. - Меня, кстати, зовут Николай.

- А меня - Катя.

- Я знаю,- улыбнулся Николай. - И ещё. Первый месяц будете работать с 13 часов. С 8 до 12 часов Вам предстоит посещать врача по определённому адресу. Ваше здоровье расстроено, а нам больные сотрудники не нужны. Будут вопросы, я всегда к Вашим услугам. Запомните также мой сотовый телефон.

Николай назвал телефон, который Катя тут же запомнила.

- Ну, входите в курс дела. Рабочий день до 17 часов. В конце коридора дверь направо – там всегда кофе и печенюшки.

- А Наталья?

- Наталью мы проводим, не волнуйтесь. - И Николай тихо вышел из кабинета.

«Боже! Куда я попала? Может быть, я сплю? Точно сплю. - Катя ущипнула себя за руку. Боль была очень ощутимой. - Нет. Не сплю. Неужели Бог смилостивился надо мной?»

И Катя заплакала.

Весь остаток дня Катя занималась тем, что осваивала шкаф и знакомилась с документами.

Ничего особенно секретного в документах не было. На самом деле поступала компьютерная техника и запчасти к ней от ряда иностранных поставщиков, присутствовала оплата услуг по таможне, накладные прихода на склад и отпуска со склада, документы по реализации.  Фирма работала стабильно, прибыльно, зарплаты были высокими, выплачивались регулярно.

- Какой во всём порядок! Хоть сейчас налоговую проверку проводи. Надо бы мне тоже не упасть в грязь лицом, - на Катю навалилась ответственность. Хотя особенности ведения бухгалтерского учёта по розничной торговле ей были знакомы досконально, всё же она разволновалась.

По дороге с новой работы она зашла в магазин, купила необходимую посуду и продукты. Не поленилась пожарить рыбу и сделать салат. Поужинала, включила телевизор, но всё, о чём вещал ей какой-то канал, проходило мимо её сознания.

Она думала о том, что её супруг, конечно, сбился с ног в поисках. На телефоне высветилось 25 пропущенных вызовов. Телефон на работе она отключила, потому что он очень мешал, к тому же она не знала, что ответить. Вот и сейчас пошёл вызов от мужа. Дрожащей рукой Катя нажала на клавишу ответа.

- Катя, Катенька! – раздалось в телефонной трубке. Она промолчала.
- Катя! Не клади трубку! Давай встретимся, поговорим. Давай всё обсудим. Ну, пожалуйста. Да, я был не прав. Признаю. Очень не прав. Но зачем же так сразу? Ну, приходи домой, поговорим. Или скажи, где ты сейчас, я подъеду.

- О чём нам говорить? Разве этим что-то поправишь? Я устала жить с тобой, я заболела от жизни с тобой. Поздно уже что-то исправлять. Давай, расстанемся. И не звони мне больше, - Катя зарыдала.

- Как расстанемся? Как это, расстанемся, тварь! Ты не смеешь! – терпения у Катиного мужа хватило ненадолго.

С Катей он привык вести себя свободно, говорить, что думает. Его совершенно не заботило, что жена при этом чувствует и думает. Куда эта курица денется? Он всегда искренне считал, что осчастливил её тем, что выбрал себе в жёны. А ведь какой у него был выбор!

Катя бросила трубку, сердце её разрывалось от обиды и сострадания одновременно.

Нарыдавшись вволю, она так и уснула прямо в одежде на диване. Проснулась среди ночи, разделась, завела будильник на 7 утра, чтобы успеть к врачу, как ей было предписано.

Утром она встала совершенно разбитая, нехотя умылась, через силу выпила чашку сладкого чая, оделась и отправилась по указанному адресу.


Это была ничем не примечательная пятиэтажка с пристроенным крылечком с торца. На двери не было никаких опознавательных знаков, но Катя почувствовала, что идти нужно именно сюда. Поднявшись, она позвонила в дверь. Ей открыла женщина лет пятидесяти в классическом сером костюме и приглаженными волосами, убранными на затылке в красивый «кукиш».
- Здравствуйте, Катя. – женщина пригласила её жестом войти.
- И здесь всё знают. – вздохнула Катя про себя, но вслух ответно поздоровалась.

Из маленькой прихожей почти сразу начинался просторный кабинет, который поразил Катю своим аскетизмом. Белые жалюзи на окнах, строгий белый диван, два белых кресла  у стола с прозрачной стеклянной столешницей. Белого цвета вообще было так много, что на его фоне особенно выделялись, как сама хозяйка кабинета, так и её пациентка.

- Садитесь в кресло. Меня зовут Анна Петровна. И рассказывайте.

- Что рассказывать? – спросила Катя, вешая куртку на белую вешалку в углу кабинета.

- Рассказывайте о ваших семейных отношениях.

Катя уселась в кресло, вздохнула, и, поняв, что вольна повествовать откуда угодно и что будет даже лучше, если она расскажет откуда ей желается, принялась изливать душу, да так безыскусно, ничего не приукрашивая, как перед Богом.

Она рассказывала и о том, как ещё, будучи не женатыми, он оставил её одну и пошёл куда-то с девчонками, которые вовсю кокетничали с ним. Она этот момент ревностно переживала, но вслух упрёка не высказала, продемонстрировав, однако, своё плохое настроение. Как он выговаривал ей, что нечего сцены закатывать, что ничего же не было. Что он всё же на ней остановил свой выбор. Потом вспомнила, как он первый раз ударил её, вернувшись, как обычно, пьяный с работы. Как было бурное примирение, букет роз и золотое колечко. Завершила Катя свой долгий, мучительный рассказ последней историей с изменой с начальницей.

- И что Вы сейчас чувствуете? – спокойно спросила Анна Петровна.

- Я чувствую неодолимую тягу вернуться.

- Почему?

- Мне жалко его, он же страдает. Вон, телефон обрывает.

- Вы не испытываете к нему ненависти?

- Нет, не испытываю. И ещё мне кажется, что в его присутствии я как бы лишаюсь воли.

- Катя, в Вашей ситуации здоровый человек должен был быть оскорблён в своём достоинстве, испытывать боль. Вы испытываете боль?

- Испытываю боль
.
- Какого рода эта боль?

- Боль от жалости к нему.

- Знаете, Катя, есть одно стихотворение. К сожалению, не знаю автора:

Стояли звери
Около двери.
В них стреляли,
Они умирали.

Но нашлись те, кто их пожалели,
Те, кто открыл зверям эти двери.
Зверей встретили песни и добрый смех.
Звери вошли и убили всех.

- Я поняла, - сказала Катя.

"Вот и хорошо, - ответила Анна Петровна, -  Завтра мы встречаемся в это же время. Теперь Вам нужно идти к другому доктору, который будет приводить в порядок Вашу нервную систему, пожалуйте в другой кабинет. Я Вас провожу. Не нужно одеваться, - заметила она, увидев, что Катя пошла в угол за курткой:  Кабинет находится тут же."

Оказывается, из прихожей вела ещё одна дверь, которую Катя не заметила.
Пожилой врач в белом халате взял у неё кровь на анализ, прослушал, осмотрел, проверил рефлексы, при этом всё время что-то бубнил себе под нос, сказал, чтобы после сеанса у психолога непременно завтра к нему зашла.

Катино состояние после всех этих бесед и осмотров было трудно описать. Было такое ощущение, что это всё происходит не с ней, что всё это – какое-то наваждение и протяжный сон.

Чувство голода привело её немного в чувство. До явки на работу ещё оставалось время и она решила перекусить в кафешке, в которой давно хотела побывать, но не получалось из-за боязни получить выволочку от мужа.

- Что происходит в моей жизни? Нет, так не бывает. Что-то очень не то, - думала Катя, поглощая вкусную солянку и, наполняясь изнутри приятным теплом.

- Ладно, со временем прояснится. А пока пусть всё идёт как идёт.

4.

Виталик по договоренности с Катиным мужем на своей тойоте дежурил у Натальиного подъезда. Судя по всему, Натальи не было дома. Её серебристая десятка была припаркована у подъезда. Слежка Виталику нравилась.

- Тепло, светло и мухи не кусают, - думал он в расслабленном азарте, наслаждаясь любимым с детства шансоном.

- Блин! Хорошо, что посмотрел! - из-за угла дома с сумками в руках к своему подъезду направлялась Наталья.

- Машина у неё что ли сломалась? - Виталик пригнулся, чтобы быть незаметным.
Наталья вошла в подъезд, но через пять минут вышла и села в машину. Виталик тронулся за ней. Потом до вечера долго ждал её у работы. Благо у больницы было навалом машин, которые приезжали и уезжали, можно было долго оставаться незамеченным.

- Ну, наконец-то! - Наталья, у которой окончился рабочий день, быстро прошла к машине и рванула с места. Виталик едва за ней поспевал, при этом он ещё умудрился позвонить Катькиному мужу, чтобы тот подтягивался. Скорее всего, Наталья едет именно к Катьке.

Наконец, минут через десять они приехали в спальный район, где Наталья припарковалась у стандартной пятиэтажки. В бинокль Виталик умудрился подсмотреть код квартиры, какой она набирала на замковой панели.

- А он ещё смеялся, мол, ты с собой ещё телескоп возьми... Правильно бинокль-то взял! - победоносно думал Виталька, глядя на то, как его подтянувшийся кореш тщательно ищет место для парковки.

- Ну, щас мы её накроем. Ты, Виталя, прикинься газовиком. Мол, осмотр. Но не её квартиру набирай.

План приятелям вполне удался, в подъезд они проникли без всякого труда. Искомая квартира находилась на третьем этаже. Катин муж, успевший как следует завестись, позвонил в дверь. На женский голос, тревожно спросивший: "Кто там?"- он привычно заорал: "Открывай, тварь! Никуда ты от меня не денешься! Наташка, скажи ей, пусть лучше сразу открывает!"

Дверь открылась подозрительно быстро. Первое и последнее, что успел увидеть Катькин муж, это - здорового мужика с профессиональным замахом.

Уже на улице, прийдя в себя и пригоршнями прикладывая снег к разбитым носам, приятели обсуждали провалившийся план.

- Дурак ты, Виталька, это же - Наташкин хахаль, десантник!

- А я откуда знал? Откуда знал?! - оправдывался Виталька, пробуя рукой подвигать собственную челюсть.

- Ладно! Попадёшься ещё! - неизвестно кому высказал угрозу Катькин муж и сплюнул кровью.

Тем временем Катя разговаривала по телефону с объявившейся Натальей.

- Представляешь, эти два козла, твой и Виталька, устроили за мной слежку! А у меня сегодня с Петькой секс по расписанию на съёмной. Я-то к себе не привожу. Ребёнок, сама понимаешь. Я - женщина нормальная, здоровая. Мне нужно, ну и Петьке. Мы только-только хотели... Ну, сама понимаешь. А тут эти два нарисовались. Петька-то не особенно любит думать, с ходу завёлся, приревновал. А ещё этот твой: "Открой, тварь!" Ну, попросил, короче. Как их Петька уделал! Ты бы видела!

- Хоть не изуродовал моего-то?

- Тьфу ты! Вот, курица! Да не знаю я, изуродовал или нет, экспертизу не делала, но вломил он обоим крепко. А ты всё жалеешь своего садюгу? Смотри, если бы не случай, быть бы тебе отделанной.

Тут Катя вспомнила рассказанный психологом стишок, и осадила жалость, которая упрямо расталкивала себе место в сердце.

Весь вечер Катя не находила себе места, инстинкт самосохранения и остатки здравого смысла боролись в ней с жалостью и ещё чем-то гнетущим, не дающим покоя.

- Хорошо, что завтра к психологу. Нужно как-то до него дотянуть, не брать телефон.

А ответить на звонок мужа ей очень хотелось. Но как только она представляла себе, что сейчас начнётся или слащавое притворство или угрозы, то вновь и вновь подавляла в себе чувство жалости и беспокойства.

Утренняя встреча с психологом началась с вопроса о том, беседовала Катя с мужем или нет? Узнав о том, что Кате удалось себя удержать, хотя она чуть не сорвалась, Анна Петровна Катю похвалила: "Вам ещё повезло, что ещё не всё выжжено, остался маленький островок собственного достоинства. Вот его мы и будем наращивать, окружать правильными нейронными связями".

В кабинете врача Катю ждали заранее приготовленные лекарства и рекомендации по их приёму. Также для неё был расписан комплекс физических упражнений, которые предстояло выполнять.

Прошёл месяц. Катя прилежно, как завзятая пятерочница выполняла все предписания. Муж давно и внезапно почему-то перестал ей звонить. Физически она окрепла, подтянулась, однако эта странная тоска и опустошенность не вполне ушли из её сердца. Как ни улыбался ей Николай, секретарь шефа, сколько ни оставлял на столе цветочки и конфетки-сердечки, Катино сердце оставалось глухим к мужскому вниманию. Да и психолог говорила, что для того, чтобы устранить последствия психологической травмы, нанесённой совместной жизнью с бывшим мужем, потребуется минимум полтора года.

Понимая, что в странной организации, где она работает, существует табу на некоторые вопросы, она всё же решилась откровенно поговорить с шефом о том, почему он остановил выбор именно на ней и чем всё же на самом деле занимается эта фирма?

Катя зашла в приёмную, где её встретил обрадованный Николай.

- Николай, мне с шефом нужно поговорить, запишешь?

Николай в ответ улыбнулся: "Ну, примерно он так и предполагал по сроку. Небось хочешь выяснить, чем занимается фирма и почему - ты?"

- Да... - растерянно ответила Катя. - А откуда знаешь? Мысли читаешь?

- О, как предсказуем человек! - шутливо воздел руки Николай.- Если хочешь, я могу тебе в точности пересказать ответы, а не хочешь, их тебе сообщит сам шеф.

- Ну..., уж лучше пусть сам шеф, а то я ещё засомневаюсь в правильности...

- Так я и знал! Впрочем, шеф - тоже. Ладно, иди, позову, когда будет на месте.

- Нет, всё же скажи ответы, но у шефа я тоже спрошу, - улыбнулась Катя.

- Ну, слушай. На первый вопрос он ответит: "Мы просто продаём компьютеры".

- А на второй?

- На второй: "Потому что, изучив множество кандидатур, мы сочли, что по своим качествам Вы лучше всего подходите для этой работы".

- Ясно, - рассердилась Катя. - Поняла. Но всё равно позови, как только он сможет меня принять.

- Упрямая, - тепло улыбнулся ей вслед Николай.

Шеф принял Катю сразу как только приехал в офис:

- Ну, Катя-Катерина, вещай, что хотела, дщерь моя! - совершенно серьёзно произнёс шеф вместо приветствия, вешая знакомую кожаную куртку на спинку кресла.

- Здравствуйте. Я хотела спросить, можно ли мне узнать, чем на самом деле занимается наша фирма и почему Вы остановили свой выбор именно на мне? - набрав побольше воздуха в лёгкие для решимости и для того, чтобы хватило дыхания на фразу, выпалила Катя.

- Первое, - с деланой важностью произнёс шеф, - мне очень понравилось, как Вы сказали "наша фирма", второе - всё очень просто, наша фирма продаёт компьютеры, и третье...

- Рассмотрев все кандидатуры, Вы сочли, что я - наиболее подходящая, - обречённо закончила Катя.

- Именно! Приятно иметь дело со смышлёной и симпатичной молодой женщиной!

Вот.

Я не умею оканчивать свои произведения. Но, чтобы на меня не очень сердились, вкратце сообщу пытливому читателю дальнейшие судьбы героев этой истории.

Катя через год вышла замуж за Николая, у неё родилась дочь Евгения. Спокойная, немного скучная для обывателя, счастливая семья.

Наталья сумела окрутить и женить на себе Петра, о чём впоследствии пожалела, поскольку он начал пить и бить. Зато она смогла вполне понять свою подругу Катю. Впрочем, в этом несчастном браке она прожила пять лет, пока Петра не убило на службе. Новичок плохо обошелся с гранатой, погиб сам и прихватил с собой спивавшегося Петра.

Катин муж женился на бывшей Катиной начальнице, уведя её от мужа. Они финансово сильно поднялись, поскольку оба смотрели в одну и ту же расчетливо-экономическую сторону. Детей у них не было, но они их и не хотели иметь.

Виталька через семь лет спился гулящим холостяком и умер почти что бомжом.

Ах, да. Чуть не забыла про Толика. Помните Толика? Того самого, который заступался за Катю на работе у Катиного мужа? У него всё хорошо. Начальство продвинуло его далеко вперёд по служебной лестнице. Он четыре года назад женился на хорошей девчонке. Живут прекрасно, каждый год ездят в Турцию с двумя мальчишками-близнецами.

В общем, автор от всей души желает счастья каждому, верит в чудеса и точно знает, что они происходят на этой земле гораздо чаще, чем мы предполагаем.