Воспоминание о Грозном. Чтобы помнили

               

Неутихающая боль и горечь заставили меня заново вспомнить пережитое и написать о тех событиях, которые мне доподлинно известны  и очевидцем которых я была.

Впервые в Грозный я приехала в 1955 г. после окончания Артёмовской средней школы для поступления  в Грозненский нефтяной институт имени академика М.Д.Миллионщикова.  Названия Чечня тогда не было. Это была Грозненская область.
Грозный на меня произвёл неизгладимое впечатление: красивые здания, кинотеатры, зелёные парки и скверы и много цветов. И в то же время это был современный индустриальный центр с огромными заводами по переработке нефти и газа. Это был город химиков и нефтяников.
Вокруг Грозного в сельских местностях раскинулись виноградники, яблоневые и абрикосовые сады, орешники, куда мы, студенты, выезжали на уборку урожая. Всё это было достоянием Грозненской области. Жизнь была спокойной, люди по-доброму относились друг к другу.

И вдруг это мирное течение жизни нарушилось. В 1955 г. начали прибывать эшелоны с чеченцами, высланными в Казахстан во время Великой Отечественной войны. Они, естественно, стремились занять свои  бывшие дома, которые годами обустраивались русскими. В основном это были пожилые люди, очень мирные, они плакали, целовали родную землю, молились, никого не упрекали. Многие русские семьи помогали им благоустроиться.

Никита  Хрущёв принял решение вернуть чеченцев на родину, в верности которых  никто не сомневался, но не были для этого подготовлены жильё, медицинские центры для профилактики заразных заболеваний, не имелось хотя бы приблизительного представления о настроениях депортированных. Через несколько месяцев хлынула вторая волна депортированных и вот тут столкнулись с такой жестокостью, о которой раньше и слышать не могли. Была похищена молодая девушка армянка, очень красивая. Над ней издевались, насиловали и бросили в нашу реку, Сунжу. Убийцу так и не нашли, а скорее всего не захотели подмачивать репутацию Хрущёва. Если бы не замалчивание этого убийства и над убийцами состоялся показательный судебный процесс, может, наш Грозный в дальнейшем не дымился от взрывов.

Чеченцам были выданы приличные ссуды на строительство своих домов, введены льготы при поступлении в институты и техникумы для подготовки национальных кадров. Среди депортированных  чеченцев свирепствовали туберкулёз, дизентерия, трахома, чесотка, женские и детские заболевания. Заслуга русских врачей, что область не превратилась в сплошную карантинную зону. В дальнейшем стали выходить телевизионные передачи на чеченском языке, создан национальный театр с хорошей труппой, выученной в Москве. Среди чеченцев появилась интеллигенция: писатели, поэты, художники, композиторы. Надо отдать должное врачам-чеченцам. Многие из них были профессионалами своего дела.

В конце августа 1958 г., когда мы, студенты, возвращались с летних каникул, произошло ещё одно убийство. Убили парня-матроса, который только с месяц вернулся со службы, поступил работать на химзавод и возвращался с танцев. Он ещё не заработал на штатскую одежду и был в своей красивой матросской форме. Поднялся весь завод, весь посёлок Черноречье, где он жил, и весь город. Похороны матроса вылились в стихийную  демонстрацию против дикого насилия, против посягательства на нашу бывшую мирную жизнь. Гроб с телом  убитого несли на руках от проходной химзавода до центрального кладбища. К траурной процессии присоединялись новые люди, со всех заводов стекались рабочие. После кладбища толпа двинулась на площадь Ленина, к горкому партии, чтобы власть ответила, когда эти зверства прекратятся, требовали возмездия. На площади люди долго ждали, когда к ним выйдут руководители города, но никто не вышел. Атмосфера была накалена до предела, неуправляемая толпа была готова на всё. Ворвались в здание горкома партии, там было пусто, потайными путями сбежали от своего народа. К ночи узнали, что через Грозный должен проехать Никита Хрущёв, все ринулись на железнодорожный вокзал, чтобы лично доложить об этих зверствах, перекрыли железную дорогу. Хрущёв так перепугался разъярённой толпы, что трясся от страха и ничего внятного не мог сказать и покатил восвояси. Газета «Грозненский рабочий» на следующий день вышла с его перепуганной физиономией на первой полосе. Волнения продолжались больше недели.  Милиция никого из убийц не нашла, а тех, кто шёл за гробом первым, нашли и посадили, обвинив их в организации беспорядка. После этих событий  в Грозном было относительно спокойно.

Быстро пролетели незабываемые студенческие годы и мы, молодые специалисты, разлетелись по всей России. Нас по распределению направили в Башкирию в город Уфа на завод »Синтетического спирта»

Вернулись мы в Грозный в 1971г. Это была уже Чечено-Ингушская автономная Советская Социалистическая республика. Хороший климат,любимая работа, коллеги, друзья, бесплатные лечение и учёба детей в школе, а потом в институте. С соседями -чеченцами были в дружеских отношениях. Среди чеченцев у нас были друзья, как и у наших детей. Тёплые отношения сохранились и до сих пор. Что ещё надо было для нормальной жизни человеку? Много и трудно работали, особенно на пусках новых цехов и установок. Но умели хорошо повеселиться и отдохнуть.
 
Химкомбинат в горном селении Месхеты построил базу отдыха, куда мы коллективно выезжали отдыхать. Там был такой чистый воздух, вдыхая который, буквально пьянели. Горы, поросшие лесом, хрустальная вода родников, непередаваемый словами цвет неба, обвораживающий запах диких трав - всё это делало наши поездки желанными и неповторимыми. Выезжали с детьми  на базу отдыха в Лазаревском на берегу Чёрного моря практически бесплатно. Ежегодно проходили профилактику и лечение в лечебном профилактории, расположенном в посёлке Черноречье, окружённом лесом. Незабываемы праздничные демонстрации, где люди общались, танцевали под звуки духового оркестра. А чего стоили маёвки, проходившие 2 мая с выездом в весенний лес!

Это было время, когда уже воспиталось первое поколение послевоенных детей, бесстрашно смотрящих в своё будущее, которое всем казалось светлым. Но то, что было хорошо и светло для нас, было плохо по тем законам, по которым должны были жить чеченцы –по-шариатским. Авторитет муллы  упал и нужно было его поднимать любым способом. И вот в сёлах,где население было менее образованным, началось насаждение национальной розни. И главным мотивом антирусской пропаганды стала депортация чеченского народа во время Великой Отечественной войны, хотя истинных причин выселения мы не узнаем, пока не откроют архивы и не обнародуют их.
 Стало расти поколение, которому с молоком матери прививались идеи, схожие с фашистскими:«Мы, чеченцы, лучше всех мусульман, русские взяли нашу землю. Они -враги, едят свинину, пьют спиртное, женщины у них безнравственны, ходят в платьях без рукавов. Они нас выселяли, наш народ погибал тысячами и их надо убивать».

В конце 80-х годов (при Доку Завгаеве) началось вытеснение русских с руководящих постов. Постепенно насаждался ислам.
Общество разделилось на два лагеря. Один- это русские и часть чеченцев, лояльно относящаяся к русским. Мы вместе работали в нефтяной и химической промышленности, на фабриках, буровых и других производствах. Никакого различия по национальной принадлежности не наблюдалось. Другая – это часть чеченцев, которая постепенно и целенаправленно выдавливала русских из торговли, правоохранительных органов, судов, лёгкой и пищевой промышленности.
Тех, кто работал на нефтеперерабатывающих комплексах, эти изменения практически никого не касались.  Мы спокойно работали, получали неплохую зарплату. Магазины были заполнены разными продуктами, в то время,  как в городах России, особенно в приволжских, кроме рыбных консервов ничего не было. Были построены микрорайоны, очищена  река Сунжа от выбросов нефтепродуктов, благоустроены парки, построен по современному проекту цирк, открылись новые театры. В Грозный часто приезжали знаменитые артисты, певцы. Мы ходили в театры, на концерты. Излюбленным местом для нас был грозненский «бродвей» от улицы Мира до площади Ленина, который мы «утюжили» с 19 до 22 часов вечера. Это было место встреч, знакомств, свиданий.

Всё изменилось с началом перестройки. В различных республиках  СССР, том числе и в ЧИАССР, стали появляться различные националистические движения. Одной из подобных организаций стал созданный в 1990 г. в Чечне
Общественный конгресс чеченского народа, ставивший своей целью выход ЧИАССР из состава России и создание независимого чеченского государства.
В мае 1991 г. генерал  Военно-воздушных сил Джохар Дудаев, уволенный в запас, принимает предложение вернуться в Чечню и возглавляет ОКЧН. В Москве считали, что Дудаев, двадцать лет проживший среди русских и даже забывший чеченский язык, как-то наладит  цивилизованные  отношения с Россией, но не тут-то было. У него сразу же нашлись сотни родственников, которые требовали доходных мест, началась открытая война между тейпами на право называться дудаевскими.

Начинаются времена, когда «покой нам только снится». Мы были очевидцами всех событий, которые происходили в Грозном.

 В июне 1991 г. Дудаев на 2-м съезде ОКЧН провозгласил независимость ЧР. В республике сложилось двоевластие.

Во время «августовского путча» в Москве руководство ЧИАССР поддержало ГКЧП.  Дудаев объявил о роспуске государственных структур. Дудаевские боевики совместно с выпущенными из тюрьмы уголовниками захватили здание Верховного Совета, телецентр и Дом радио. Председателя грозненского горсовета Виталия Куценко выбросили из окна, в результате чего он погиб. Многие депутаты были ранены и избиты. После распада СССР Дудаев объявил  об окончательном выходе Чечни из состава РФ и провозгласил новое Чеченское государство-Ичкерия. Следом бывший генерал авиации  объявляет мобилизацию всех лиц мужского пола с 15 до 55 лет и приведение в боевую готовность Национальной гвардии. Издаёт указ о введении права граждан Ичкерии на приобретение и хранение огнестрельного оружия. В октябре  1991 г. под контролем сепаратистов состоялись выборы президента и парламента ЧР.   Русских принять участия в выборах не приглашали.  Дудаев стал президентом ЧР. Эти выборы были признаны РФ незаконными. В Грозном начались митинги противников Дудаева. В ноябре 1991 г. президент России Б.Ельцин  подписал указ о введении в ЧР режима чрезвычайного положения. Обстановка  в республике резко обострилась. Боевики окружили здание МВД и КГБ, военные городки МО, блокировали железную дорогу и аэропорт Ханкала. Введение чрезвычайного положения было сорвано. Из ЧР был начат вывод российских военных подразделений и частей МВД. Много оружия было захвачено боевиками силовым путём. Возникают бандитские группировки. Летом 1992г., не встречая организационного сопротивления, дудаевские боевики захватили оставшееся в Грозном вооружение российских военных частей. Трусливо покидая город, военные оставляют Дудаеву оружие и снаряды вплоть до десятка танков и самолётов. К складам с оружием устремляются жители со всей республики, приезжают на грузовиках, легковушках и ломятся в склады. Тащат всё, что попадается в руки: пистолеты, автоматы, пулемёты, гранатомёты. Мимо нашего дома по переулку Сквозному подростки перевозили на тачках автоматы, продукты, книги и даже солдатские матрасы. Город был переполнен оружием. Его носили все: от сопливых подростков до солидных мужиков.

Началось массовое гонение русского населения.  В почтовые ящики бросали анонимные угрозы с требованием убираться по-хорошему. Нашим друзьям,проживающим в центре Грозного в 3-х комнатной квартире, срок на выезд из Грозного дали 3 дня. Русские, кто был умнее и дальновиднее, стали уезжать, продавая дома и квартиры за бесценок, иногда исчезали бесследно вместе с деньгами. Некоторые, не выдержав нервных нагрузок, приехав на новое место жительства, умирали. Так случилось с одним из моих коллег по химкомбинату, заместителем начальника ремонтно-механического цеха.
Между тем, ген насилия и разрушения набирал обороты. По улицам с наступлением темноты страшно было ходить, могли просто так избить, изнасиловать. Милиция этими делами не занималась. Там работали на себя, а если пострадавший был русским, то нечего было добиваться расследования.

Это было мирное время, но это было время страха.

Люди  пропадали семьями. Если у русского был хороший дом, квартира или машина, он был обречён: русских убивали, брали в рабство, увозя в горы.Пропал наш сосед, судьба которого до сих пор не известна. Из кооперативных гаражей, расположенных возле нашего дом, прорубив отверстия в стенах, забрали запчасти и угнали автомобили.С верхних этажей многоэтажных домов часто открывали стрельбу по прохожим. В одну из таких перестрелок попал наш знакомый, подполковник КГБ в отставке, ранее служивший в КГБ Грозного.  На железнодорожном вокзале Грозного избили и ограбили нашего родственника -болгарина, который намеревался отвезти заработанные деньги семье. Среди бела дня стали исчезать русские девочки.
В Черноречье днём пропала молодая женщина, мать троих детей. Её насиловали и издевались недалеко от дома, в парке профилактория. Люди слышали её крики о помощи и боялись выйти, страх стал основой нашей жизни. Когда её нашли, она была настолько избита, что её тело напоминало студень. Милиция распустила слухи, что она была «гулящая».

Вооружённый разбой стал обыденным явлением. Гудермес, бывший тогда главным железнодорожным узлом, стал одной бандой, специализирующейся на грабеже пассажирских  и товарных поездов. Поздней осенью 1992 г. я провожала гостившую у нас родную тётю. Билетов в кассах как всегда не было, т. к. желающих уехать из Грозного было много. Получив информацию, что можно уехать из Гудермеса, мы поехали туда. Вокзал и перрон были заполнены до отказа русскими с чемоданами, узлами, ожидающими поезд. Здесь я встретила многих своих знакомых, которые не могли уехать несколько дней. Вокруг ходили чеченские боевики с автоматами и в масках. Картина - не из приятных! По прибытия поезда начался «штурм» вагонов (не побоюсь назвать это слово). Кому повезло, те уехали. Остальные стали ждать поезда до следующего дня. Даже уехать русские не могли спокойно. С большим трудом мне удалось впихнуть и тётю в вагон. Потом я увидела, как вооружённые бандиты остановили проходящий товарный поезд, вскрыли вагоны и начали грабёж. Толпа чеченских детей и стариков грузили на тележки мешки с сахаром и мукой, какие-то коробки с продуктами, обои, обвешивались магнитофонами и другой аппаратурой и спокойно отправлялись по домам.

Постоянное унижение человеческого достоинства, зверства, стрельба из автоматов, кровавые разборки между тейпами стали обыденным явлением. На этом фоне появились банды Басаева и  Радуева. Они чувствовали абсолютную безнаказанность. Их машины, оснащённые пулемётами, проезжали по городу, наводя ужас на жителей.

 Однажды в Грозный приехали артисты московского театра и давали оперу «Борис Годунов» в русском драматическом театре им. М.Ю. Лермонтова.
Желание попасть было огромным. Но то, что увидели, нас омрачило: зал был полупустым, красивая из красной кожи обивка кресел была порезана. Рядом сидевшие с нами иностранцы возмущались, не скрывая своих отрицательных эмоций. Несмотря на тревожную обстановку, в Грозный приезжали и певцы. Приехал и мой любимый певец Вахтанг Кикабидзе. Он давал концерт в цирке. В зале также были порезаны кресла, а чеченская молодёжь свистела, выкрикивала, топала ногами. Никто не мог их унять. Можно представить чего стоило Кикабидзе довести концерт до конца.

Грозный уже был не тот. Он стал городом «дикарей»: постепенно закрывались кафе, кинотеатры, танцевальных площадок уже давно не было, исчезали телефоны-автоматы, разбивались почтовые ящики, уничтожались скамейки в парках, вытаптывались газоны, разбивались витрины магазинов. В общественном транспорте опасно стало ездить: чеченские дети бросали камни в окна. Недалеко от нашего дома в Старопромысловском районе проходила узкоколейка, которая соединяла станцию «Грознефтяная» со Старыми промыслами. Стёкла в окнах вагонов были выбиты полностью, под рельсы подкладывали взрывные пакеты. Взрывали несколько раз памятник генералу Ермолову. Однако именно он взял на воспитание мальчика-чеченца, дал ему блестящее образование, из него потом получился замечательный художник Захаров.

Многие чеченцы переселились в Грозный из сёл. Это были настоящие варвары. Они разбойничали даже на садовых участках русских. Приезжали седобородые старцы с детьми и на повозках вывозили всё, начиная от старой телогрейки и кончая лопатами, граблями и оконными рамами. Было много случаев жестокого насилия и убийства.На садовом участке, расположенном недалеко от селения Гойты, одну старую женщину изнасиловали  пятеро подростков на глазах её деда, потом подожгли её вместе с будкой, привязав старика к дереву, чтобы он это видел.

 Наши «фазенды» находились за городком Иванова. Чтобы сохранить их от разбоя, коллективно решили установить поочерёдное дежурство. В результате – бандиты сожгли все будки, где хранился садовый инвентарь. Больше мы туда не ходили.

В республике была настоящая анархия. А жена Дудаева пишет стихи в честь бандитов Басаева и Радуева. Теперь они окрылённые борцы за свободу.

Дудаев принимает такие законы, которые вообще не вязались  со здравым смыслом, а о юридическом и правовом аспектах и говорить нечего. Одним из таких законов был закон о возврате собственности. Страдали от этого закона и работники химкомбината, проживающие в посёлке Черноречье. К ним приходили бандиты с автоматами и требовали покинуть квартиры.  Пригласили на завод Дудаева, чтобы прекратить этот произвол. В актовом зале собрались рабочие со всех цехов. Дудаев приехал с опозданием на три часа. Выслушав всех, он сказал: « А что вы хотите? Это наша земля»,-и уехал.

12 марта 1992г. вступает в силу Конституция Чеченской Республики, в которой она признаётся суверенным и независимым исламским государством. Начинаются  первые столкновения сепаратистов с оппозицией-представителями старых тейпов, поддерживающих прежнее партийное руководство. Оппозиция предпринимает попытку вооружённым путём захватить телевидение и радио с целью отставки Дудаева и назначения новых выборов. Попытка сорвана  Национальной гвардией  Чечни. Десятки погибших.  В республике начинаются многодневные митинги.

 Наблюдается резкий рост преступности - волна бандитизма, грабежей, убийств, насильственное выселение из квартир. Власти Ичкерии не только отказываются сотрудничать в борьбе с преступностью, а, наоборот, поощряют такие действия.

В 1993 г. началось массовое бегство русских из республики. Дома и квартиры уже и за бесценок никто не покупает. Уезжают в никуда,чтобы сохранить себе и своей семье жизнь.  Кого «не доставали», те оставались в Грозном. Отъезжающие говорили: « Мы уезжаем так, а вы будете убегать с узелками или погибнете». Их слова оказались пророческими.

Во время правления Дудаева весь нефтеперерабатывающий комплекс был взят под его личный контроль. Российская нефть перекачивалась в Чечню. При этом она не оплачивалась и перепродавалась за рубеж. Нефть перерабатывали и получали нефтепродукты: авиабензин, осветительный керосин, дизельное топливо, мазут и др., которые также  вывозились за границу. Реализация приносила большие доходы. Но уровень жизни в объявившей себя независимой республике продолжал снижаться

 В Грозном появились шикарные иномарки. Дворцы росли, как грибы после дождя. А рабочим не платили зарплату, пенсии исчезали, не дойдя до республики. И люди, чтобы прокормиться, вынуждены были идти в услужение к новоявленным богатеям. Появился рынок рабочей силы, русской рабочей силы, где русских нанимали по дешёвке  и иногда они пропадали навсегда. Такая же история произошла и с моим мужем. Из-за отсутствия денег со своим бывшим коллегой нанялись провести водопровод и канализацию одному богатому чеченцу, который проживал  в одном из сёл по пути в Урус-Мартан и обещал хорошо заплатить. Володя не появлялся пять дней. Явились они с коллегой на шестой день обросшие, голодные и без денег. Кроме основной работы, их заставили накосить скотине сена на зиму и в коровнике навести порядок. Денег хозяин не дал, заявив, что ему « не понравилось качество выполненной работы». «Собирайте свои манатки и уезжайте», - сказал он. Довёз на машине до автотрассы, высадил их и уехал. Хорошо, что вернулись домой живыми.

А что делалось на химкомбинате?
Были похищены директор Жилин и главный бухгалтер Казимирова. Благодаря начальнику цеха полиэтилена Чингариеву их отпустили, на следующий день они покинули Грозный. После этого многие уволились. Я перешла работать на завод «Красный молот».
На химкомбинате начался беспредел. Руководство поменялось. Рабочих не хватало. Кто жил в Черноречье и не уволился (а уволиться было невозможно, т.к. не отдавали
трудовые книжки), как рабов увозили на сутки на завод, хотя из-за вредности там
нельзя было работать больше восьми  часов. Производили национальный продукт: бензин, масла, спирт, фенол, ацетон, бензол, полиэтилен. Продукцию продавали, деньги шли в карман Дудаеву и его приближённым.

На заводе «Красный молот»,  одном из крупнейших заводов по изготовлению оборудования для нефтехимической и нефтеперерабатывающей промышленностей, из 5000 работающих осталось около пятисот. Руководство тоже поменялось. Многие цеха были закрыты. Ходили слухи, что на заводе изготавливалось оружие. Как-то ранней весной, придя на работу, я услышала раздирающийся крик. Выглянув в окно из кабинета, увидела на дороге, разделяющей завод от парка,  три чёрных лимузина, в один изкоторых двое верзил вталкивали девушку. Крикнула: «Не троньте девушку!» На какой-то миг бандиты растерялись. С другой машины ещё вышли двое, как мне показалось, что они что-то сделали с девушкой, т.к. она перестала кричать, и  уехали. Записав номер одной из машин, сообщила директору о случившемся и попросила уведомить об этом милицию, на что он ответил: «Никто искать не будет. Хорошо, что вас не подстрелили». Молодая белокурая девушка в зелёной кофточке!

После отъезда русских начинается полнейший развал городского коммунального хозяйства и экономики. Дудаев меняет мэров, не понимая, что если кто-то не починит насос, качающий воду, она не пойдёт из кранов и не поднимется до девятого этажа. И вот с этих этажей начинается бомбёжка пакетами с дерьмом, мусором, забивается канализация и всё течёт по улицам. Горы мусора убирать и вывозить некому, работать в больницах некому. Заводы, полностью разграбленные, стоят и представляют уже экологическую угрозу.

По статистике за время управления Дудаева было убито свыше 21тысяч русских (не считая погибших в ходе военных действий), захвачено более 100 тыс. квартир и домов, более 40 тыс. человек были практически превращены в рабов. Убивали чеченцев, которые противодействовали режиму Дудаева. Осквернялись русские кладбища.

Весной 1993 г. в республике резко обострилось противоречие между президентом Дудаевым и парламентом. Дудаев объявляет о роспуске парламента, Конституционного суда и МВД. Вооружённые дудаевцы захватили здание грозненского городского совета, где проходили заседания парламента и конституционного суда. В Чечне произошёл государственный переворот. В Конституции, принятой ранее, были внесены изменения: устанавливался режим личной власти Дудаева.

После переворота в северных районах Чечни оппозицией формируется Временный совет ЧР, начавший вооружённую борьбу с режимом Дудаева.

Я хорошо помню день 15 апреля 1993 г., когда во главе с оппозицией начался митинг в Грозном с призывом к гражданам восстановить в республике законную власть. В это время за отставку Дудаева высказался и совет старейшин. Большинство мирных жителей русских и чеченцев были против Дудаева. Митинг был разогнан сепаратистами. По улицам было небезопасно ходить. После этого многие люди, проживающие в центре города, временно переселялись в дальние районы города к своим родственникам или знакомым.

Летом 1994 г. режим Дудаева начинает ослабевать внутренними противоречиями и распадом всех структур правления. В Чечне начинается гражданская война между сторонниками Дудаева и оппозицией.  В августе 1994 г. силы Временного Совета пытались взять Грозный. В город прорывался отряд Гантамирова, но был остановлен боевиками в районе Черноречья, в сентябре был разбит в Аргуне отряд Лабазанова. В октябре отряды оппозиции вошли в Грозный, но вынуждены были  снова отступить. Дудаев проводит наступление на Урус-Мартан, который контролировался оппозицией, где беспощадно  расправляется с мальчишками, загнанными  на мусульманское кладбище. Его не смущают арабские надписи на надгробных плитах. Он просто любит воевать, всё равно с кем, и очень жаждет славы, этот будущий национальный герой, а потом, на всякий случай, танки сносят половину Урус-Мартана с лица земли, чтобы другим неповадно было. Зверски были убиты многие чеченцы-оппозиционеры.

В ноябре 1994 г. оппозиционеры в 3-й раз пытались взять Грозный.  Но и эта операция закончилась полным провалом. Я тогда работала на заводе «Красный молот» и была очевидцем тех событий. В 2-х этажных домах на въезде на Старопромысловское шоссе засели боевики Дудаева.  Они позволили танкам войти на Старопромысловское шоссе без сопротивления, потом сожгли большую часть машин из гранатомётов. Танкисты попали в плен. Среди местного населения ходили слухи, что танкистов отвезли в бункер дудаевского дворца. Приезжал правозащитник С.Ковалёв.   Потом, измученных, танкистов показывали по грозненскому телевидению. Подбитые танки ремонтировались  на заводе « Красный молот». В этой перестрелке погибли и мирные жители. Гробы с погибшим мы видели в одном из дворов, когда возвращались домой с работы.

Над Грозным начали «сгущаться тучи». Где-то за неделю до начала войны, идя с работы, мы обратили внимание, что в нашем районе улицы пусты, не слышался во дворах смех детворы. Город вымер. Оказывается, боевики вывезли в сёла всех чеченских женщин и детей. Увозили мебель, скотину, птицу. Мы были очевидцами, как с верхних этажей через балконы сбрасывали  ковры, одежду, посуду. Грузили на машины и вывозили. О русских никто не заботился. Нас готовили как живой щит. Федеральные власти не защищали русское население от бандитизма и произвола. Им было наплевать на нас. Они делали «своё дело».

По городу передвигались машины с вооружёнными людьми. Конечно, было страшно. Велась активная подготовка к обороне: на улицах сооружались баррикады, завалы, минировались подходы к особо важным объектам, вокруг президентского дворца делались укрепления. Кроме того, у Дудаева к началу войны была хорошо укомплектованная и вооружённая армия.

Как были подготовлены к войне российские войска, показал  «новогодний» штурм Грозного.

Войны мирные жители е хотели. В коллективах подписывали петиции против войны. На автотрассе Ростов-Баку и русские, и чеченцы выходили с лозунгами протеста ввода войск в Чечню. Но…»костёр уже разгорелся». Нашлись силы и в Чечне, и в России, которые были заинтересованы, чтобы шла война. И произошло то, что произошло.

Ранним утром 11 декабря 1994 г. начался ввод войск РФ на территорию Чечни. В районах, контролируемых оппозицией, население приветствовало российских солдат как освободителей, а в остальной части население сплотилось вокруг Дудаева против «агрессии России». В этих районах российские войсковые группировки блокировались местными жителями и попадали под обстрел. Выставлялись живые щиты из женщин и детей, которыми руководили местные вооружённые  милиционеры.  И только к середине декабря блокировали  Грозный. Начался артиллерийский обстрел пригородов города. 19 декабря 1994 г. по центру Грозного был нанесён 1-й бомбовый удар.

26.12.1994 г. на заседании Совета безопасности РФ было принято решение о штурме Грозного  в ночь на 1-е января 1995 г

Бывший министр обороны Павел Грачёв и главнокомандующий Борис Ельцин решили взять Грозный штурмом за 2 часа.

31 декабря 1994 г.

ШТУРМ ГРОЗНОГО.

31 декабря ранним утром я услышала гул самолётов  пролетающих через наш район. Были слышны отдалённые раскаты, похожие на гром. Как обычно перед праздником, поставила опару из теста для новогодних пирогов и пошла на работу. Центральная проходная   была закрыта. Собравшиеся сотрудники направились на северную проходную. Через  углубление под воротами вползли на территорию завода и увидели, что некоторые цеха разрушены. Нам сообщили, чтобы все расходились по домам, на заводе оставлены только дежурные. Вокруг стреляли. Вдали какой-то взрыв, потом ещё… Горел хлебозавод. С перебежками с соседкой  добралась домой. Понятно было, что начинается война. Забрав соседей-стариков,  побежали в бомбоубежище, но там засели боевики и нас туда не пустили. Было очень холодно и скользко. Бабушки падали,мы их поднимали и бежали дальше. Вдруг яркая вспышка осветила ещё светлое небо. Взрыв! Осколки от взрывов разлетались во все стороны. Осколок попал в руку Володе.  Добрались в подвал ближайшего детского сада, там уже человек 50. Набились как селедка в бочке. Обстановка была не очень обнадёживающей. Реальная опасность нам угрожала при прямом попадании бомбы или снаряда в здание детского сада. Но другого пути не было. Я выглянула из подвала: далеко-далеко видно было, как надвигалась на Грозный стая «волков», у которых «горели ярко-ярко глаза». Это были танки, которые рушили Грозный. Раздавались орудийные залпы. Нервы не выдерживали. Этот кошмар продолжался всю ночь: было «жарко» и не до пирогов (хотя в дальнейшем  тесто нам очень пригодилось, т.к. хлеба не было и мы какое-то время на небольшом костре пекли лепёшки, выбегая на улицу под обстрелами). Так мы встретили Новый 1995 год: вместо встречи Нового года в кругу семьи, около ёлки, с бокалами шампанского приняли первое боевое «крещение». Утром все разошлись по домам.  К счастью, за исключением выбитых окон и дверей, квартиры в нашем доме не пострадали. Стены и мебель были изрешечены пулями. Я храню несколько тех пуль как реликвию. Был частично разрушен соседний 5-ти этажный дом (там проживали работники ГМУС треста №7) . Несколько человек погибло. Похоронили их во дворе.
 
Наступило то, что на всю жизнь запомнил каждый оставшийся в Грозном. Ночью в небе осветительные ракеты, круглосуточные бомбёжки, артиллерийские обстрелы, орудийные канонады, обстрелы установками «Град».  Чтобы защититься от гибели, ночами сидели в подвале или, подавляя в себе страх, садились с мужем в прихожую и думали, что это нас спасёт.  Земля дрожала, казалось,что дом вот-вот развалится.

За Карпинским курганом в Заводском районе горели заводы и нефтебаза. Огонь настолько был сильным, что виден был из нашего района. Чёрный дым стоял над городом. Трудно было дышать.

Это был штурм Грозного российскими  войсками, в ходе которого разгорелись ожесточённые бои за столицу Чечни город Грозный.

 Группировки российских войск стали входить в город группами в трёх направлениях: с запада, востока и севера. Западная группировка была атакована и отступила. Восточная группировка не стала двигаться к центру города. На северном направлении бойцы  Майкопской  мотострелковой бригады, не встречая сопротивления, входили в город. Боевики открывать огонь не спешили. Они намеренно пропустили российские танки в центр города, чтобы войска поглубже вошли в городские кварталы. Там они попали в заранее подготовленную ловушку. С наступлением темноты чеченские боевики подбили первые и последние машины в эшелоне, отрезав остальным все пути к отступлению. Затем с верхних этажей домов расстреливали танки. Атакованные превосходящими силами боевиков, солдаты и офицеры отходили к железнодорожному вокзалу, где попали в окружение.  Всю ночь шёл тяжёлый кровавый бой. Судьба Майкопской бригады оказалась трагической. Почти вся техника была потеряна. В эту ночь российская армия понесла самые большие потери. Многие бойцы погибли и пропали без вести. Погиб командир бригады полковник И.Савин. Попавшие в плен подвергались нечеловеческим пыткам: им выкалывали глаза, вешали, резали на куски, вспарывали животы и набивали их соломой, отрезали уши, конечности, раненых пристреливали в голову. Врачи, обследовавшие позже трупы, подтверждали, что издевались над ещё живыми людьми.  Оставшиеся в живых бойцы пытались прорваться из огневого кольца. Они покидали Грозный небольшими группами и поодиночке.
 
 Первая попытка штурма Грозного была провалена.
 
В результате штурма Грозный был фактически уничтожен и превращён в руины.

Этот день стал трагическим для многих матерей, вдов и детей, потерявших сыновей, мужей, отцов и братьев.

Говорят, что время лечит,          
Что затягивает раны.
Почему тогда на сердце
Не рассасываются раны?
Не проходит боль бесследно,
Никуда не исчезает.
Просто сердце постепенно
К этой боли привыкает.

Знаменитая фраза Павла Грачёва «Грозный возьмём за два часа одним парашютно-десантным полком» не оправдалась. В итоге тяжелейшие бои за Грозный продолжались более 2-х месяцев.
 
Военные брали город поквартально, отвоёвывая дом за домом, боевики отступали. Город бомбили. Мы думали, что этому ужасу не будет конца. Порой психика начинала «сдавать». Ожесточённые бои шли за взятие Совмина.19 января 1995 г. после бомбёжки  и артиллерийского огня пал дворец Дудаева (символ непобедимости боевиков). Чеченские отряды покинули дворец. Потом шли бои за взятие  площади «Минутка». Уличные бои продолжались до конца февраля. Чеченские отряды отступили от города в пригородные районы Новые промысла, Алды и Черноречье, где они были окружены и разбиты.  6 марта 1995 г. последний удерживаемый чеченскими отрядами южный район города Черноречье перешёл под контроль федеральных войск. В результате ожесточённых боёв город лежал в руинах, как Сталинград.
Часто нас, оставшихся в черте города во время войны, спрашивают, как мы выжили?  С первого дня войны  город оказался на грани гуманитарной катастрофы: не было электричества, газа и воды. Постоянные обстрелы и бомбёжки. Приходилось прятаться по подвалам, есть от случая к случаю. Полуразрушенное жильё. Постоянный страх за свою жизнь и жизнь близких людей. Как никогда, выдалась суровая снежная зима. Особенно мы почему-то боялись, когда «ходила» ракетная артиллерийская установка « Град».

С  соседями по дому, русскими и чеченцами, мы стали одной семьёй. Делили последний кусок хлеба. Мы были заложниками одной большой беды, одной войны. В подъезде нашего дома из шестнадцати ранее проживающих семей на начало войны осталось две: мы и семья офицера в отставке.  У них сохранился старинный самовар, на котором мы растапливали снег и  выпивали по чашке горячей воды. Но какое счастье было, когда в одной из квартир  обнаружили воду в ванной (она была покрыта слоем льда, т.к. в квартирах была минусовая температура). Видимо, выезжая, жильцы наполнили ванну водой на всякий случай. Позднее во дворе дома нашли пожарный водоём, откуда черпали воду ведрами. К сожалению, колодец быстро опорожнили, т. к. приходили за водой и  из других дворов.

Хлебозаводы не работали. Сосед-чеченец где-то доставал хлеб и торговал им. Из-за безденежья мы его не «выручали». Ребята-чеченцы принесли пол мешка муки. Смешивали её с рассолом из консервированных огурцов и пекли лепёшки на «печке» из двух кирпичей у подъезда
. 
Правда, пришло время, когда с дровишками начались проблемы.  Все заборчики пошли в дело. Рядом был полуразрушенный детский сад. Были собраны все оконные рамы, паркет, двери и всё, что горит. Когда стрельба на время прекращалась, выбегали к своей печке. Вечером и ночью начинались бомбёжки, и мы прятались в подвале детского сада.

Такого холода я ещё никогда не испытывала. Из выварки  сделали «печку-буржуйку»: сбоку вырезали отверстие для дров, снизу поддувало, трубу вывели  в вентиляционный канал. Чтобы дольше сохранялось тепло, обложили кирпичом. Дров было мало, поэтому экономили. Вся квартира покрылась копотью, и мы ходили все чёрные. Но зато иногда грелись.

В первых числах января к нам в подъезд забежала молодая женщина с новорожденным ребёнком. Поведала, что в Заводском районе роддом частично разрушен.  Рискуя жизнью,  добралась до  нашего дома. Пробыла с нами  три дня. Не зная ничего о своей семье, решила добраться до своего дома и ушла.О дальнейшей её судьбе мы не знаем.

В ночь с 31 декабря на 1 января 1995 г. во время  штурма Грозного военные Майкопской мотострелковой бригады (об этом я писала ранее) попали в окружение и многие погибли. Немногим повезло выйти из окружения. Мы спасли жизнь одному из них. В одном из подъездов нашего дома увидели прячущегося обросшего с раненной рукой солдата. Показал документы.  Перевязали руку и перебежками отвели в частный дом наших приятелей. Его прятали в подвале дома до прихода федеральных подразделений  в Грозный.

Местные жители, покинувшие Грозный до начало войны, увозили с собой в районы своё имущество, в том числе  скот, птицу. Но… Как-то у нас в подъезде появилась курица. Видимо, её не увезли хозяева, и она заблудилась. Испытывая к ней жалость, решили всё же сварить бульон. Курица оказалась настолько худой, что навар от неё был синий. Однако мы его съели с большим удовольствием.

Во дворе нашего дома долгое время жила обыкновенная дворняжка, любимица всех проживающих, Пальма. И так случилось, что она ощетинилась в начале войны. В подъезде дома сделали для неё будку из ящиков, она была полноправным членом среди нас. Но как она охраняла своих щенят во время бомбёжек, укрывая их своим телом! Это надо было только видеть! Погибла она, попав под колёса танка.
 
В начале января  со стороны старого аэродрома на Старопромысловское шоссе в районе Нефтянки, где мы жили, начали входить российские танки. Всё происходило на наших глазах, т.к. мы жили в 300 м от этого места. Как только первые танки вошли  на Старопромысловское шоссе, боевики подожгли их гранатомётами. Остальные  развернулись и уехали. Когда всё закончилось, преодолевая страх, с соседями пошли на место происшедшего. Три танка почти сгорели. На земле лежали сгоревшие трупы молодых ребят. Один из танкистов с открытыми глазами смотрел в небо и как будто просил о помощи. Решили их захоронить, но пришли боевики и сказали: «Если тронете их, расстреляем вас. Пусть собаки растащат их кости». Было горько, больно и страшно.

Моментами я считала, что мы уже покойники. Но, вспомнив мудрые слова одного из писателей (трус умирает каждую минуту, каждую секунду и всё время трясётся и с мукой ждёт этого момента, а храбрый человек умирает только один раз и то неожиданно и сразу), брала себя в руки. С мужем Володей было посложнее, нервы его сдавали: он хватал меня, когда я выбегала к нашей печке, и тянул в подъезд
В конце феврале 1995 г. в нашем районе впервые появились офицеры российских войск.  В бронежилетах и с автоматами группами с осторожностью прочёсывали дворы, квартиры, гаражи, подвалы. Мы вздохнули с облегчением. Жива была надежда, что война скоро закончится. Но, как оказалось в дальнейшем, что оптимизм наш был преждевременным (о чём расскажу позже).

Обстановка в Старопромысловском районе стабилизировалась: нас не бомбили и днём практически перестрелок не было. Скинув с себя ярмо страха, в первую очередь все кинулось на поиски воды. В районе ремонтно-механического завода был пробит водопровод, из которого тонкой струйкой текла вода. Старопромысловское шоссе от автобазы до «Берёзки»  превратилось в оживлённое место: люди с тачками, вёдрами, канистрами, бутылями передвигались по шоссе. Тары было мало и приходилось ходить за водой несколько раз в день. Очереди были огромные. После 18-00  передвижение транспорта запрещалось, а на скопление мирных людей выпускали  пулемётную очередь, оставив на земле трупы. Так что путь набрать воды после 18-00 был заказан. Но были среди населения и «смельчаки». Так случилось с молодым парнем Сергеем Стадницким, сыном моей подруги. Но ему повезло: истекающего кровью его подобрали танкисты, отвезли на Ханкалу, оттуда через Моздок отправили в больницу Железноводска. Никаких сведений о нём не было. И только в сентябре он вернулся инвалидом.

Не могу не рассказать ещё об одном эпизоде, благодаря которому была спасена наша жизнь. Недалеко от нашего дома, вблизи бывшей материально-технической базы за высоким забором метров в 60-ти от дороги расположилась одна из воинских частей. Когда Володя в очередной раз возвращался  с водой, его, выйдя на дорогу, остановил солдат, попросил принести что-нибудь из продуктов. Кроме овощных заготовок   у нас ничего не было. Я упаковала продукты, которые были доставлены из рук в руки. Солдат был очень молод, лет девятнадцати. Сам был с Урала. Дал свой домашний адрес. Уже, живя в Ессентуках, мы написали ему письмо. Он оказался жив.   Дал Володе лимонку для самозащиты, за что Володя получил от меня целую плеяду слов и моё требование немедленно отнести её назад или выбросить. Хранить оружие в домах запрещалось, о чём нам оповещали листовки, сброшенные с самолётов. Как в басне Крылова: «А Васька слушает да ест». Так и мой Володя, пообещав выполнить мой «приказ», сделал всё по своему: спрятал лимонку в шкафу спальни.

 Благоустраивали свой быт: если раньше использовали для освещения ватные фитили, вставленные в банку с подсолнечным маслом или  в лучшем случае керосиновые лампы при наличии керосина, то теперь «настоящее» освещение. На свалке нашли аккумулятор от машины, к которому подключили 12-ти вольт лампочку, прикрепив её к потолку. Никакой связи с окружающим миром не было.О новостях в стране  узнавали  по  передачам из Москвы по радиоприёмнику, подключенному  также к аккумулятору. Как молодогвардейцы, садились с соседями возле приёмника и слушали передачи.

Продолжали пользоваться «печками» у подъезда, в поисках дровишек похаживали в тот же детский сад. Однажды пошли с соседом Аполлоном Павловичем.  Были на втором этаже, как появились солдаты на первом. Услышав шорох, они навели на нас автоматы. «Мы свои, мы русские! Не стреляйте!»,- крикнули. Убедившись, что мы мирные люди, опустили автоматы.

И всё же тревога не покидала нас, т.к. в городе оставались боевики, среди которых были и снайперы. Угодить под шальную пулю было просто.

Велась проверка местного чеченского населения. Если находили оружие, расстреливали на месте.
В соседнем подъезде проживала чеченская семья: женщина и пятеро детей. Семья очень дружная и трудолюбивая. Перед войной выехали, остался старший сын Шамиль «охранять» квартиру. И вот в подъезд вошли солдаты с проверкой. Шамиль был дома и показался солдатам подозрительным, тем более  был обросший и походил на боевика. Поставив к стене, навели на него автомат. Моя мама Сергиенко Лидия Гавриловна (ей было тогда 80 лет), проживавшая этажом выше, всё видела. Став на колени, она взмолилась: «Расстреляйте меня, а Шамиля не трогайте. Я знаю эту семью 20 лет. Ничего плохого о них не могу сказать»,- и заплакала. Солдаты ушли. А в другой раз Шамиля так избили, что с трудом добрался домой (ходил менять у солдат вино на продукты). Отвели его в больницу, затем он уехал к матери в село.

В нашем доме к началу войны остались несколько одиноких старых бабушек, которым некуда было уехать и не за что. Проживали они  на верхних этажах и «таскать» их во время бомбёжек в подвал детского сада было тяжело. Шамиль предложил свою квартиру (1-й этаж) оборудовать для них: окно плотно завесили тёплым одеялом, чтобы меньшая была слышимость, сделали «печку-буржуйку». Заботился о них в основном  Шамиль.

После войны и восстановления полуразрушенного дома эта семья проживает в нём и в настоящее время.

Встречаясь случайно со знакомыми, мы не узнавали друг друга. Так изменила наш облик война. Однажды меня окликнул мужчина. Я не знала кто он, пока не назвал своё имя. Это был Виктор, один из опытнейших механиков завода «Красный молот». Он погиб от пули снайпера. Слёзы на глазах при воспоминании о моих коллегах, друзьях. Ах, война, что ты сделала с нами? Кто за это ответит? Нет ответа.

Хорошим подспорьем для нас была гуманитарная помощь: мука, крупы и мыло, которую выдавали в районе консервного завода. Но очереди были громаднейшие, т.к. приходили со всего города. Миссия получать пайки возлагалась на Володю. Он собирал паспорта (не все в состоянии были идти так далеко) и шёл на консервный завод. Однажды он пришёл домой после 18-00 еле живой и без пайков. Выдать всем пайки до 18-00 не успели. Скопление людей - началась стрельба. Для некоторых этот день стал последним в жизни.  Погиб 19-ти летний внук приятельницы моей мамы, надежда и опора пожилой женщины.

Наступила весна. Разбивали участки между домами и узкоколейкой, ведущей на Старые промысла. Делали грядки, сажали овощи. Для полива использовали дождевую воду, собирая её в лужах. С Аполлоном Павловичем придумали привозить воду на дрезине, которая каким-то образом оказалась на рельсах. Особого труда не составляло её толкать по рельсам.

Мысли о заводе меня никогда не покидали.  В начале марта я пошла на завод.  Северная проходная и забор  были разрушены.  Вокруг валялось много мин. Переступая их, я прошла к зданию, где располагался наш отдел. По пути  никого не встретила. Передо мною открылась такая картина: перекрытие и лестница между этажами сохранились, были выбиты окна и двери, в кабинете главного механика и в конструкторском бюро зияли огромные дыры, на полу валялись документация, осколки и пули. Первым делом я начала приводить в порядок кабинет, где мы работали. На другой день принесла полиэтиленовую плёнку, гвозди и молоток, занавесив окна, чтобы было теплее. А потом взялась за разборку документации.

И вот наступил международный женский день 8-е марта. Этот день остался в памяти на всю оставшуюся жизнь. Из сотрудников отдела  ещё никто не вышел на работу и не известно было где они  и живы ли. До войны этот праздник отмечали ежегодно, но в этот раз отмечать было не с кем. И неожиданно в отделе появляется главный инженер завода Аркадий Петрович Кузнецов. Коллеги называли его молодым гусаром, т.к. он был молод и носил чёрные усы. Это был удивительный и замечательный человек. Воспитанник детского дома, получив высшее образование, он быстро продвинулся по службе. Узнав, что я вышла на работу, пришёл в отдел поздравить с праздников с бутылкой водки, банкой консервов «Килька в томате» и куском хлеба. Больше у нас ничего не было. Выпили, закусили килечкой и вспоминали коллег. Его несколько раз избивали, угрожали убить, если он не покинет Грозный. Семью он вывез на дачу друга в Георгиевск, а сам остался восстанавливать завод. В настоящее время завода «Красный молот» нет. На этом месте рынок «Беркат».

В один из осенних дней молодые парень с девушкой принесли нам письмо (треугольный конвертик) от Аркадия Петровича. Он писал о заводе, интересовался, как мы устроились в Ессентуках. Передать ответ невозможно было: парень с девушкой в Грозный не возвращались, т.к. там шла вторая, более жестокая война. Встречались мы с Аркадием Петровичем ещё один раз в мае 1997, когда ездила в Грозный на могилку внука Владислава. Собрав огромную сумку продуктов, на нескольких видах транспорта добралась до Грозного. Было опасно, но желание увидеть родной город было  несравнимо с никакой опасностью. Сразу пошла на завод. Узнав, что я приехала, пришли в отдел все работающие в то время на заводе мои коллеги. Накрыли стол, вспоминали погибших. Своим приездом я внушила им надежду на лучшее. Ах, как я их понимала! Мне запомнились их глаза:  радость встречи и в то же время печаль, тоска и отчаяние.

Инициативу дать в квартиры домов газ  взяла на себя главный инженер горгаза (не помню фамилию), оставшаяся в Грозном. Специалист высокой квалификации, эрудированная, бесстрашная, она собрала бригаду слесарей и сварщиков. Пригласила и Володю. Раздобыв где-то сварочный агрегат, машину для перевозки материалов, с утра до темноты (часто под обстрелами, бескорыстно) «латали» газопроводы, где это было возможно. Появился голубой огонёк в некоторых домах, в том числе и в нашем.

Отопления в доме не было. Использовали газовые горелки инфракрасного  излучения, подсоединив их шлангами к горелкам газовых плит.

У соседей на первом этаже хорошо работала духовка газовой плиты. Получив муку, решили спечь хлеб. В кухне был подвальчик, в котором хранилось охотничье ружьё, о чём нам было известно. Вдруг заходят солдаты с проверкой (возможно, их привлёк запах свежевыпеченного хлеба). Произведя обыск в комнатах, зашли в кухню и их взор пал на крышку подвала. Что нас ожидало? Расстрел за хранение оружия. Не растерявшись, я предложила им буханку хлеба, за что они искренне поблагодарили и ушли.

В комендатуре узнали о бригаде добровольцев по ремонту газовых сетей. Надо было отремонтировать газопровод на коньячном заводе. Завод был частично разрушен, но остались не повреждёнными несколько цистерн с коньяком. Разрешили набрать по канистре, но тары не было. На следующий день Володя выпросил у соседа две канистры с условием, что одну отдаст ему. Под вечер наполнили канистры коньяком. И вдруг на первом этаже появились солдаты и офицеры.  Междуэтажное перекрытие было из рифлёной стали, всё просматривалось. Майор крикнул: «Отец, отдай канистры!» Володя объяснил, что канистры не его, должен отдать соседу. Последовало: «Отдай! Ты ещё наберёшь себе, а мы уходим» и навёл автомат на Володю. Пришлось коньяк отдать, а от соседа получить «благодарность».

Бывали случаи, когда им везло. Восстанавливали газопровод в районе  Катаямы.  Там находился дом родственника Дудаева («президента» Чечни). К удивлению дом не был повреждён и охранялся.  Разрешили зайти в подвал: бочки с маслом, осетрина, красная и чёрная икра и т.п. Вначале наелись досыта, но взять с собою разрешили только по куску солёной осетрины и масла. Поделившись с соседями, блаженствовали.

Постепенно жизнь налаживалась: работали, изредка получали зарплату, вместо зарплаты выдавали продукты, на грядках созревали овощи.

В феврале-марте 1995г. тела погибших жителей, собранные на улицах и извлечённые из развалин, похоронные команды вывозили на центральное кладбище и хоронили в специально вырытых рвах. Были установлены трафареты с номерными знаками. Зловонный запах надолго сохранялся в воздухе. Как-то на кладбище, где был захоронен мой пятилетний  внук Владислав, ко мне подошла полуслепая старушка. Узнав в администрации, что её муж, погибший во время бомбёжки, захоронен под таким-то номером, попросила помочь найти его могилу. Я с ней долго ходила по кладбищу, чтобы не разочаровать её, чтобы она поверила, что нашла могилу дорогого  ей человека.

Город был полностью разрушен. Ориентироваться в нём было сложно. Нашего Грозного уже не стало. Мы ходили по городу и не плакали, а рыдали. Везде передвигались танки, бронетранспортёры и другая военная техника, к чему мы привыкли, не обращая на это внимание. Как-то остановился танк. Танкисты подозвали нас и из своих пайков дали нам консервы. У нас был такой убогий вид, что они, видимо, пожалели нас. Мы с удовольствием взяли и пожелали им удачи. Из нашей памяти не забываются такие моменты.

Кто остался жив и не уехал, вышли на работу.  Работали с энтузиазмом.
Несмотря на то, что к весне 1995 г. российская армия установила контроль над Грозным, боевые действия продолжались. Часть боевиков смогла вырваться из Грозного. Боевики перешли к партизанской войне. Шли бои за сёла, за маленькие посёлки и небольшие города.  В апреле российскими войсками была занята почти вся равнинная территория Чечни. Мы радовались, что война скоро закончится. Но события развивались в неблагоприятную для нас сторону. Российская сторона объявила о приостановке боевых действий со своей стороны с 28 апреля по 11 мая.
Наступление российских войск возобновилось только 12 мая. Боевики воспользовались «перемирием», перебросили значительную часть своих сил в горные районы, где хорошо ориентировались  и пользовались поддержкой значительной части местного населения. С каждым днём наше положение было всё тревожнее. Опять стали слышны орудийные выстрелы. 14 мая 1995г. Грозный обстреливали 14 раз. То, что восстанавливали на заводе днём, разрушалось ночью.

Потеряв веру в будущее, многие стали уезжать уже только с узелками.

 В августе 1995 года в Старопромысловском районе орудовала чеченская банда «Народные мстители». Вырезали в домах и квартирах мирное русское население. В районах «Нефтянки» и « Берёзки» за короткий период от рук палачей бесчеловечно погибло 15 семей. Очевидцами были и мы, когда по ул. Заветы Ильича (рядом с нашим домом) два дня не выходили на улицу соседи, а свет в квартире горел. Когда зашли, увидели такую картину: в гостиной сидел на диване с перерезанным горлом в луже крови хозяин, а в спальне его жена. Обратились в комендатуру. Приехали, отвезли трупы на кладбище. Сказали, чтобы мы сами защищались кто как может.  Помощи по защите населения никакой не было.
Мстили беспомощным и невинным, а не тем, кто развязал эту войну, хотя имена их были известны.

Вот и к нам пришла беда: в ночь на Рождество Христово (с 6-го на 7-е января 1996 г. ) к нам в квартиру ворвались два бандита ( оба молоды, красивы, элегантно одеты). Один- с двумя финками (видимо, наркоман), другой-с пистолетами.
На шум в прихожую выбежал Володя. Ему не удалось их выдворить. Порезали ему руки, текла кровь. Мне не дали перевязать раны и смыть кровь на полу. Володя  окоченел, стал как белое полотно. Я не из робкого десятка, старалась выиграть в беседе с бандитами время, чтобы принять решение как спасти нашу жизнь. Вот когда нам пригодилась лимонка, которую мужу дал солдат Игорь с Урала. Бандиты окружили нас, не давали шагу шагнуть в сторону. Я увидела, что Володя на что-то намекает глазами, а что  не понимала.  Надо вырваться из окружения  и звать на помощь - созрела мысль. Когда бандиты приказали садиться нам на диван, чтобы нас связать и резать горло, я резко вырвалась, чего бандиты не ожидали, и побежала на балкон. Бандиты растерялись: был момент действовать. Они бросились за мной на балкон, где я кричала, звала на помощь и отбивалась от них. Но…. В результате была выброшена из балкона на асфальт. Потеряла сознание. Результат,  как выяснилось в больнице, был таков: перелом тазобедренного сустава, правой руки и повреждение левой почки. Путь в спальню был открыт. Володя взял лимонку  и,  когда бандиты вернулись с балкона, он, держа её в руках, сказал: «Погибнем все». Бандиты испугались (не желали, сволочи, умирать), выбежали из квартиры. На улице поджидала их машина, на которой они уехали. Володя пытался догнать бандитов, чтобы бросить в них лимонку, но они быстро скрылись, и пошёл к своему товарищу  по работе  (жил в частном доме недалеко от нас), чтобы отвезти меня в больницу. Но т.к. после 18-00 запрещалось  передвижение  транспорта, отвезли меня в полуразрушенную больницу №9 только утром.

В эти дни бомбили сёла вокруг Грозного. Погибали и мирные жители, а раненых перевозили в грозненские больницы. Были и без рук,  и без ног. Страшная картина! Выжила я благодаря друзьям , которые оказывали мне посильную помощь, и врачу по имени Иса. Он был очень внимательным, переживал за нас. Никогда его не забуду. Ну, а я лежала как «оловянный солдатик», днём «бодрствовала», а по ночам плакала в подушку. Не оставляли меня без внимания коллеги по работе русские и чеченцы. Сидели возле меня часами. Но, как выяснилось позже, не надеялись, что я выживу.

А в это время в почтовый ящик нашей квартиры бросали угрожающие записки: уезжайте из Грозного.

В конце февраля врач Иса сказал, что скоро будет учить меня ходить с костылями. Но где их взять? Проблема. Клич по заводу. Костыли нашли. Превозмогая боль, слабость, головокружение, потихоньку делаю два первых шага. В это время заходит Иса  и с улыбкой мне говорит, что я  буду ходить. В этот момент я обожествляла его, но благодарить было нечем. Где вы сейчас, мой дорогой доктор? Выписалась я из больницы 3-го марта 1996года. Решили немедленно уезжать, т.к. оставаться в Грозном было опасно. И вот я с костылями, а Володя с двумя узелками 5 марта едем поездом Грозный-Москва  (поезда тогда ходили) в Ессентуки. Рано утром 6-го марта  в день своего рождения с железнодорожного вокзала Ессентуков по парку идём к знакомым, где тепло нас встречают и предоставляют возможность пожить у них сколько потребуется, хотя нас было шестеро в маленькой  2-х комнатной квартире.

Позже мы узнали, что 6 марта 1996 г. несколько отрядов боевиков атаковали с различных направлений  российские войска Грозного. Боевики захватили Старопромысловский район города (где мы жили), блокировали КПП и блокпосты. Движение поездов было прервано (мы вовремя уехали).
 А что нас ждало в России? Что пришлось нам пережить в своей стране?


ПЕРЕЕЗД В ЕССЕНТУКИ.

6 марта 1996 …..
Более 200 тысяч русских мирных жителей были изгнаны из городов и сёл Чечни. Они стали беженцами в своей стране, превратились в никому не нужный балласт. Пришлось оставить дома, квартиры и всё накопленное многолетним трудом имущество. К потере имущества мы относились философски, т.к. остались живы (жизнь дороже всего). Многие из нас потеряли близких людей, друзей, коллег по работе. Война разбросала нас по всей России. Беженцы были просто выброшены из жизни: у них не было крыши над головой, работы
 
До сих пор всё вспоминается как сумбурный и страшный сон.

Приехав в Ессентуки, мы оказались «чужими» среди «своих». Неравноправное положение беженцев ощущалось здесь сполна. Некоторые  местные жители не признавали нас, т.к. мы были из Чечни. Особенно предвзято к нам относились местные чиновники.
         
Но жизнь продолжалась. Надо было с чего-то начинать. Жилья не было, прописки не было, работы не было, денег не было. У меня было только два костыля, опираясь на которые я едва передвигалась по комнате. Обратившись в поликлинику продолжить лечение от полученных травм в Чечне, сразу получила отказ: нет местной прописки. Это бесчеловечье продолжалось несколько дней, пока я добивалась возможности попасть к врачу.

Получить статус вынужденного переселенца  было непросто. В Миграционной службе Ессентуков работали тогда чиновники, которые чинили всякие препятствия, чтобы меньше было беженцев из Чечни. Чтобы попасть на приём, люди, перенёсшие горе в Чечне, простаивали по несколько дней. Многие не выдерживали: падали в обморок. Кроме того, некоторые документы, объясняющие права вынужденных переселенцев, чиновники прятали «под сукно». На этой почве возникали конфликты с работниками миграционной службы. Иногда люди доходили до отчаяния. Однажды даже хотели спустить вместе с креслом с 3-го этажа руководителя службы. Удостоверение вынужденного переселенца давало право беженцам, безвозвратно покинувшим ЧР, получить по 120 тыс. рублей на семью за утраченное жильё согласно постановлению правительства РФ от 30.04. 1997 г. №510. Стоимость квартир в России возросла в несколько раз и купить за эти деньги, если бы они были получены вовремя, можно было только сарай.
 
Сам процесс получения компенсации был не простым и долгим. Документы сдавали в миграционную службу Ессентуков и согласно очереди отправляли в Ставрополь, а затем в Москву. И здесь случались изъяны: документы в Ессентуках «терялись» и люди в конце концов оставались ни с чем. По неизвестным нам причинам некоторые документы отправляли в Ставрополь вне очереди. Поэтому многие вынуждены были отвозить их в Ставрополь самостоятельно, в т.ч. и я. Из-за больших очередей в миграционной службе Ставрополя мне пришлось ездить туда четыре раза. А для меня это было сложно как материально, так и физически. Документы сданы! Осталось только ждать, а ждать  пришлось 4 года. Компенсационных денег хватало только на приобретение небольшой комнаты без удобств  (в Грозном у нас была благоустроенная 3-х комнатная квартира). Купить жильё администрация города нам не разрешила, ссылаясь на то, что у нас нет местной прописки. Пришлось квартиру оформить на племянницу, которая была прописана в Ессентуках, а потом перекупать у неё. И здесь не обошлось без дополнительных затрат и переживаний.
 
 А для прописки в собственное жильё паспортный стол потребовал ехать в Грозный выписываться. Я просила начальника паспортного стала выписать меня заочно, т.к. ещё плохо себя чувствовала после полученных травм в Чечне. И только через месяц он отреагировал на мою просьбу. Мужа выписать заочно категорически отказались. После поездки в Грозный Володя впал ещё в большую депрессию: на ночь в прихожей клал топор возле входной двери, объясняя это тем, что к нам придут и убьют.
Мы не жили, а выживали. С переводом пенсии в Ессентуки также были проблемы. В Грозном мы её не получали более 2-х лет по неизвестным нам причинам, также как и зарплату. И хотя я пробыла на бюллетене около 7 месяцев, я не получила ни копейки. Никакой помощи от государства не было. Полученное тяжёлое увечье во время войны в Грозном  давало право получить 1000 руб. Но получить эти деньги можно было только через суд.  Ждала судебное заседание месяц. И стояла перед судом как  «попрошайка» (очень унизительно).
 
 Но мир не без добрых людей: проходя мимо ВДПО, заключила временный договор на выполнение ряда работ с директором этой организации Карельской Раисой Ивановной.

Муж так и не смог найти работу, несмотря на огромный опыт работы в Уфе на заводе «Синтезспирт» и в дальнейшем в Грозном на химкомбинате.

И я начала  искать работу ему и себе. Один молодой человек, увидев меня на улице, и не знаю, чем я привлекла его внимание, посоветовал мне походить по санаториям для поиска работы мужу, а для меня поискать работу в кафе (как он мне сказал, что там не будешь голодным). Приняв его советы,  я так и сделала. Решив, что военные люди меня поймут, обратилась в военный санаторий МО. Зашла к заместителю начальника санатория по материально-техническому снабжению Сергею Николаевичу Локтеву. Обаятельный и очень простой в общении, он сразу мне понравился. Я объяснила цель моего прихода, что мы из Грозного, прошли войну. Разговорились. Оказалось, что он тоже воевал. Мы понимали друг друга с полуслова. Спросил, а где же сам муж. Я объяснила, что он в депрессии, валяется в постели. Он рассмеялся и сказал, чтобы на следующий день пришёл Володя для оформления его на работу в котельную по обслуживанию коммуникаций и газопроводов. Сразу позвонил начальнику теплового хозяйства санатория Александру Константиновичу Федулову (ему особая благодарность за чуткость и внимание к нам) и в отдел кадров.  Коллектив оказался очень дружным. Работу, доверенную ему, Володя знал хорошо, пользовался авторитетом среди сотрудников. Проработал там 16 лет. Уволился по состоянию здоровья: инсульт, потом серьёзная операция. Но до настоящего времени связь с сотрудниками продолжается. Я очень благодарна этому коллективу за тёплые дружеские отношения.

Мужу работу нашла. А как мне быть? Без работы я не представляла себя. Зашла в одно из кафе в курортной зоне (сейчас там ресторан). Заведующей оказалась молодая женщина. Она приняла меня на работу без оформления в трудовой книжке. Оклад в месяц 200 руб., работа без выходных. С 6 часов утра до 11 часов -уборка помещения,  с 17-00 до 24-00 работа в раздевалке и по необходимости (как поведут себя гости) уборка. В 24-00 нас развозили по домам. Но иногда машины не было и приходилось идти ночью пешком через весь парк. Было страшновато, но…. Как мне говорил встретившийся ранее молодой мужчина, что в кафе не будешь голодным. Но т.к. мне никогда не приходилось ранее работать в сфере обслуживания, тем более с продуктами, я стеснялась пользоваться этими благами, с собою брала термос с чаем и кусок хлеба. Увидев меня за этой трапезой, повар пригласил меня на кухню и угостил ухой из осетрины, отбивной и пирожным. Эти деликатесы я давно не ела. К тому же повар сказал, чтобы я заходила в кухню кушать. Но совесть не позволяла мне это делать.

Конечно, это была не моя работа. Ведь мы «технари», я инженер-механик  нефтехимического оборудования. Заводов в Ессентуках нет. Из предприятий более подходящим для моей профессии было предприятие ОАО «Ессентукигоргаз».  Директором  был тогда Истомин Виталий Ильич (закончил тоже наш ГНИ), которому было поручено возглавить в 1960 г. это предприятие и дать газ городу. В Ессентуках ОАО «Ессентукигоргаз» считали самым престижным предприятием (в Грозном престижны были нефтеперерабатывающие и нефтехимические заводы).  Опыт работы и знания у меня были, но без протеже устроиться на работу в горгаз было сложно.

Но мне повезло.  Я часто проходила мимо горгаза, даже заходила в отдел кадров. Но мне отказывали в приёме, ссылаясь на то, что нет вакансий. Но однажды уже поздней осенью возле здания горгаза обратила внимание на высокого стройного человека. Разговорились. Это был начальник аварийно-диспетчерской службы, Юрий Васильевич Ермоленко. Он спросил меня кто я по специальности, что умею делать. Как он выразился,  ему требовался такой специалист в отдел. По всей вероятности здесь сыграла и его человечность. Это был специалист высокой категории, большую лепту внёс в работу горгаза и в то же время  справедливо и  с душевной теплотой относился к своим подчинённым. Такое сочетание в одном человеке редко встречается. Юрий Васильевич сейчас не работает в связи с состоянием здоровья. Но я всегда его помню.Он помог мне открыть дорогу в новую жизнь.  С 15 октября 1996 г. я приступила к своим служебным обязанностям.

Постепенно всё уладилось. Жизнь набрала свои обороты и продолжается.
Мы перенесли страдания, боль. Но мы выжили. Вечный покой и память о погибших!

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Прошло уже столько лет, а я не могу забыть и простить.

О войне в Чечне уже столько сказано, что всей жизни не хватит докопаться до истины. Это маскировалось  под «наведением конституционного порядка». Но уже тот факт, что солдат твоей страны пришёл убивать тебя в собственном доме, вызывает ужас и омерзение. На нас направляли танки, бомбили, расстреливали многоэтажки из вертолётов, травили газом, испытывали какие-то гранаты. Всё это называлось  «точечными ударами», как будто ракета может отличить боевика от мирного жителя. Кто понёс за это наказание? Кто ответил за загубленные жизни, за поруганные могилы, за голодное существование, за детство в обносках сирот и за скитание сотен тысяч людей, потерявших веру в справедливость и даже в Бога?

P.S.  После событий в Чечне я долго собирала информацию об однокурсниках, разбежавшихся по стране. Многих нашла. Оказалось, что я единственная из нашего курса, кто находился в Грозном во время войны. В своё время нашими однокурсниками были написаны книги о студенческих годах и событиях 1956-1958 г. в Грозном. Мне посоветовали продолжить эту тему, рассказать о последних днях нашего Грозного, которого уже никогда не будет. Нашим детям и внукам это будет интересно. Мы не вечные, но наша история сохранится в них.

                В.И. Белоусоа