Песок и кувшин

  Нахид вошел в скромный опрятный двор, когда солнце уже поднялось и вовсю жарило пески пустыни. В небольшой повозке позади себя он тащил труп, обмотанный грязными лохмотьями. Потрёпанного вида странник оставил свою ношу у калитки и медленно подошел ко входной двери. Из небольшого окошка раздался голос:
  — Заки, ты ли это, сын мой?
  — Да, мама, это я, Заки, сын твой, пришел к тебе по дороге из колючих песков.
Престарелая женщина отворила дверь и стала на пороге. Её глаза были полностью белыми, а тело немощным и слабым. Нахид вошел в маленький дом, взял прямо со стола кувшин с водой и почти все выпил за несколько глотков.
  — Заки, сын мой, почему ты не обнял мать свою старую?
Нахид посмотрел на свои вымазанные кровью руки и одежду.
  — Потому что пыль дорог на мне, грязный я, чтобы обнимать тебя.
Маленькими шагами женщина начала приближаться к пришельцу. Несмотря на слепоту, она двигалась в своем доме уверенно огибая препятствия.
  — Тебя не было долго, сын мой, на кого оставил меня? Слаб мой рассудок и дух, слабы мои глаза, слух и тело. Решил ли ты покинуть меня, Заки?
Нахид молча исследовал глазами помещение и взор его остановился на небольшой лопате в куче других инструментов. Лишить жизни эту женщину сразу ему не хватило духа, да и обещание было иным.
  — Я не покину тебя, мама. Я вновь с тобой.
  Пот стекал по густой бороде и длинных волосах, пропиталась выделениями бывшая некогда белой одежда. Тело Заки лежало рядом, Нахид уже закончил копать яму позади дома. Отсюда было видно небольшой ручеёк. Он бросил в песок лопату и поднял мужское тело. Заки безвольно скатился в яму, весь израненный и грязный. Уставший Нахид взял в руки кувшин с водой, на миг кинул взгляд на нечистого Заки. Сделал глоток. Самому бы не умереть вот так, чтобы не было кому и освежить лик. В яму он бросил и небольшой нож, отнявший жизнь этого мужчины. Золотые монеты пусть и не согревали, но были приятной добычей.
  Немощная мать Заки поняла, что не может найти вещи на своих местах. С тревогой в голосе, она позвала сына и спросила, почему он переложил серебренные кувшины, старую шкатулку и её любимую золотую брошь. Нахид ответил, что так надобно ему, так будет лучше для неё самой. Что предстоит путь. Трапеза происходила также в тишине, женщина будто осознавала что-то, но Нахид вскоре понял, что она забывает всё постоянно.
  — Мне нравится, как ты ешь, сын мой, как ты становишься сильнее и набираешься сил. Я рада, что ты у меня есть. А когда ты пришел?
  Нахид провел мать Заки к кровати и сам подготовился ко дневному сну в ложе убиенного мужчины. Как только жара спадет, нужно будет рыть ещё две ямы.
  Вторую яму было копать легче. Позади стояла престарелая мать.
  — Сын мой, Заки, ты ли это? Тебя не было так долго, покинуть ли ты меня решил, немощную? - спросила она и протянула костлявые руки вперед. Нахиду пришлось разбудить ее от дневного дрёма и вывести во двор, чтобы завершить начатое.
  — Нет, мама, не уходил я от тебя. Мы больше не уйдем никуда, ни ты, ни я, сын твой Заки. Я люблю тебя.
   Удушение женщины также не вызвало трудностей, ее тело упало в яму будто с облегчением. Он засыпал тела, лег на песок и не менял положения, пока солнце не зашло. А потом Нахид медленно поднялся и побрел к ручейку, что протекал недалеко от дома. Он наклонился и опустил голову в воду, чтобы умыться. В третьей яме покоились все пожитки Заки и его матери, все ценности их дома.
  Так было велено, так гласила воля покойного. "Нахид, - говорил он - мать моя доживает уже свой век и страдает сильно. Мы живем тяжело, ни вода, ни воздух не сладки для нас. Моё тело покрывает болезнь, я покину свет быстрее. Так сделай, друг мой Нахид - просил он - лиши нас страданий. И возьми вот эти золотые монеты в награду..."
  Очистив свои руки, лицо и глаза от скверны, Нахид ушел прочь.