Два Михаила

Было это или нет, сказать теперь трудно. В летописях жигулёвских не отражено, но в памяти народной хранится!
Жили в селе Моркваши два подростка, Фёдор и Михаил. Шибко подростки те дружили. Словно одна мать колыбельные песни им пела, кормила грудным молоком!
Приехали как-то в Моркваши коробейники, привезли с собой вещи, нужные многим на селе. Фарфоровую посуду, изготовленную на фабрике купца Смелякова, фабру для натирания усов, карамель… И вместе с этими вещами – заморскую игру «шахматы»!
Никто из сельчан игрою той не прельстился. Лишь Фёдор с Михаилом лапту да городки – в сторону, и давай слона и пешку переставлять. Даже ночью, при свете луны играли. Такой магнетизм шахматы имели, такой, видно, возраст был у друзей!
Наконец, и шахматы им надоели, решили малость передохнуть.
– Айда Ладоград, город на том свете искать, – предложил  Фёдор.
– Айда, – согласился Михаил.
– Ты в одну сторону иди, а я в другую, – посоветовал Фёдор. – Если земля и в самом деле круглая, встретимся когда-нибудь!
Попрощались друзья и разошлись.
Идёт Михаил по дороге просёлочной, на небо и не глядит. Поля и реки рассматривает, щурит, как приказчик, глаза. Ставит зарубки на деревьях, метит камнем свой путь.
Набрёл Михаил на колодец, заросший крапивой и лебедой. Глянул в него и Ладоград, куполами церквей на солнце играющий, увидел. Бросился на радостях в тот колодец и утонул.
А Фёдор идёт среди полей, шумящих спелой пшеницей. Под ноги себе и не глядит – всё на небо смотрит!
Увидел он как-то раз Ладоград, плывущий на облаке. Тикает, стрекочет в нём жизнь барскими настенными часами!
– Эй, ладоградцы, – крикнул Фёдор. – Позвольте на ваши апартаменты поглядеть!
Никто с облака ему не ответил. Прикинулся тогда Фёдор водовозом и снова кричит:
– Вода ключевая, студёная. Извольте, удовольствия ради, усы в неё обмакнуть!
На этот раз с облака откликнулись, спустили на верёвке бадью. Фёдор не стал воду наливать, сам в бадье схоронился. Подняли его ладоградцы на облако.
Ладоград – город особенный. Так все, кому побывать в нём посчастливилось, говорят. Улицы этого города от площади Солнца начинаются, носят непривычные для человека имена. Имеется улица Духовной Пищи, Большого Ума, Семи Ремёсел. Имеются и другие улицы, названия которых, как песня, звучат. По какой улице пойдёшь, такое твоё желание и сбудется. Фёдор пошёл по улице Верных Друзей. Встретился ему через пару кварталов Михаил, живой и невредимый. Вот радости-то было!
Прошло какое-то время, и Совет старейшин Ладограда издал Указ:
«Человек по имени Фёдор, обманным путём к нам проникший, способен с пути развития нас увести. Необходимо спустить его на землю, и как можно скорее…»
Что ж, указы надо слушаться!
Зовёт Фёдор с собой Михаила, земные блага перечисляет ему. А тот лишь грустно улыбается…
– Куда я без тела пойду? – спрашивает-отвечает. – Оно у тебя имеется, гибкое, как лоза. А моё тело в колодец упало, стало землёй, водой...
Вернулся Фёдор на землю, наполнил цветочными запахами свою грудь. Выпил молока, заел его хлебом, и вновь прекрасной показалась ему земная жизнь!
Вот одна неделя на бугор взобралась, с него спрыгнула, другая. Скучает Фёдор по другу своему. Сверстники его играми старинными развлекаются, не с кем Фёдору в шахматы сыграть!
Приснился как-то раз ему Михаил, одетый в новую рубаху, и говорит:
– Хочешь, чтоб я на землю спустился, в шахматы тебя обыграл? Езжай в таком случае в Самару. Купи у цыгана, у которого серьга на левом ухе висит, катушку ниток!
Ладно, так и быть. Взял Фёдор десять рублей – всё, что у него накоплено было. Добрался до Самары и встретил цыгана с серьгой. Держит тот катушку ниток, прячет улыбку в чёрные усы...
– Сколько за неё просишь?
– Десять рублей.
– Да она и пятиалтынного не стоит!
– Не хочешь, не покупай.
Вспомнил Фёдор наказ, что непременно у цыгана с серьгою купить нужно, и купил.
Идёт он на волжскую переправу, смотрит улыбчивым взглядом на людей. Скорую встречу со своим другом предвкушает!
Подходит к Фёдору городовой. Мундир на нём белый, штаны синие, обут в скрипучие сапоги. Крутится возле городового рыжая девка, словно юла.
– Покажи, что в кармане несёшь!
Фёдор показал.
– Твоя катушка? – спрашивает девку городовой.
– Моя!
Засвистел тут городовой в свисток, свидетелей призывая…
– А ну, следуй за мною, господин вор!
Провёл Фёдор очередную ночь в полицейском участке, под голову сапоги вместо подушки положив. Наутро рыжая девка является, горячие блины ему несёт.
– Портить судьбу тебе не стану, но на поруки возьму, – заявляет Фёдору девка. – Потолок в моём доме побелишь, покрасишь, как следует, полы!
Белит Фёдор потолок, а девка возле него платьем шуршит, как мышка. Пронесётся по комнате из угла в угол, оставив запах духов. То чай горячий принесёт, то конфету в карман Фёдору сунет!
День провёл Фёдор возле женского опасного огня, другой, на третий и сам загорелся. Обвенчались молодые в ближайшей церкви. Зажили, как две ласточки, дружно.
Родила ему супруга, когда срок этому пришёл, мальчишку. Фёдор его Михаилом в честь своего друга назвал.
Подрос немного Михаил и стал на своего тёзку, как два пшеничных зёрнышка, похож. Никто игре в шахматы его не учил: сам научился. Сядет, бывало, с отцом играть – раскалённой кочергой от доски не отгонишь!


Сказы и байки Жигулей