Эссе 2 Торговые войны, как причина и финал финансо

Торговые войны, как причина и финал финансовой системы глобализма


Эссе 2

Китай совместным Гением Мао Дзедуна и День Сяопина став мастерской мира вышел в статус одного из мировых лидеров. Но возрождение Китая прошло по либеральным лекалам работы на внешний рынок, выполняя здесь тогдашние цели глобалистов, или, как сейчас модно говорить нашим примитивным либералам западникам, «находиться в их тренде». И здесь, на этом фоне, Китай столкнулся с обилием нерешенных внутренних проблем, неумолимо сопровождающих его и любой иной могущественный рост. Первая и основная проблема это то, что подлинное могущество дает опора исключительно на внутренние ресурсы (до известной степени; здесь она может варьироваться в зависимости от обстоятельств и текущих задач) и природные расовые качества народа, которые здесь играют роль первой скрипки. Опора на внешний рынок подверженный колебаниям, на которые Ты повлиять достаточным образом не можешь, совершенно эфемерна, и руководство Китая прекрасно это видит. Экспорт достаточно надежен в областях, где ты технологически (менее надежно - тут конкурент в любой момент может обойти тебя технологически) и ресурсно (более надежно, но тоже проблемно, здесь прямая зависимость от логистики; например, затруднив или преградив путь китайскому экспорту через Суэц или Панамский пролив, и это сделает подобный экспорт нерентабельным; самое надежное здесь, когда в достаточной мере присутствует то и то)  монополист. А в области «тряпок», и любого технологически поточного производства, внешний рынок может погибнуть практически одномоментно и причин здесь множество, как внутренних технологических, так и внешней логистики. Вот этим и вызвана поддержка Китаем либеральной глобализации в Давосе, но только на данном этапе, пока он не в состоянии опираться на внутренний рынок в достаточной степени.


Замечу, что для России более тревожней, чем позиция Китая, звучат разногласия по сирийской проблеме в имперском треугольнике с шиитским Ираном и суннитской Турцией. Вот где надо стратегически добиваться компромисса и согласия на общей, не антагонистической стратегически, имперской почве сотрудничества (ранее России совместными усилиями все же удалось посадить антагонистов по многим вопросам, Индию и Китай, за один стол сотрудничества и объединить в БРИКС).


И здесь общая стратегия государства, и в первую очередь России, играет основополагающую роль во всех без исключения вопросах внешней политики, которая намертво пуповиной связана с политикой внутренней. Общая успешность государства возможна только в гармонии отношений внешних и внутренних, там, где власть обеспечивает гармонию внутренней жизни государства, не ущемляя ее внешней политикой, и наоборот. Периоды мобилизации общества должны быть четко очерчены задачами понятными движущим силам общества и только тогда можно достигнуть своей поставленной цели. Здесь, любая государственная власть, нарушающая этот принцип, обречена на стратегический провал своей деятельности, и подобная государственная власть всегда приносит только беды своему народу. И это также верно по отношению к государственной жизни России, и Мы с Вами обязательно еще вернемся к обсуждению этого вопроса.

Вот как видел обсуждаемые Нами современные процессы мира Освальд Шпенглер в работе «Годы решений»: -

  …«современные» политики, в силу происхождения и наклонностей мыслили, прежде всего экономически, и только затем, возможно, политически (то есть был потерян кардинальный смысл неразрывной связи всех социальных процессов общества В.М.). Прогрессирующее разложение государственного суверенитета средствами парламентаризма давало возможность использовать государственные органы в указанном направлении. Раньше всех это произошло в Англии, которая к середине XIX века действительно стала «нацией shopkeepers» («нация лавочников» - англ.) с принципом, где враждебное государство должно быть не побеждено военным путем, а устранено как экономический конкурент, оставаясь при этом потребителем английских товаров. Такова была цель «либерального» империализма свободной торговли (где иудохристианский дух Элиты западного общества уже окончательно, практически победил дух природной Империи и этим завершилась роковая трансформация становления современного Культурного иудохристианского Типа В.М.)
В 1916 году, наряду с обычной, началась планомерная экономическая война, которая должна была продолжиться, даже если бы закончилась первая. Это новая экономическая война, в которой мы сегодня находимся, и которая образует значительную часть современного «мирового экономического кризиса».

Невозможно предсказать, чем закончится эта экономическая война, но ясно то, что, в конце концов, государство как авторитет, опирающийся на добровольную и потому надежную, хорошо образованную и очень мобильную профессиональную армию, снова вступит в свои исторические права, а экономика будет отодвинута на вторую позицию, как это ей и подобает.

В эту переломную эпоху, эпоху «межвременья» и бесформенности, когда одни хаотические состояния еще долго будут сменяться другими, постепенно вырисовываются новые тенденции, указывающие путь в будущее. Начинают формироваться силы, по своей форме и положению призванные вступить в решающую борьбу за господство на нашей планете, лишь одна из них сможет дать имя Imperium mundi (ключевое пророчество Шпенглера; то есть природному имперскому типу, о котором я и говорю сейчас В.М.) и даст его, если чудовищный рок не уничтожит ее до того, как она успеет возникнуть.

Что такое сегодня держава большого стиля?

Это, прежде всего, «Москва» — таинственная и совершенно непредсказуемая для европейского мышления и чувствования, ставшая после 1812 года решающим фактором для Европы (когда она еще политически к ней относилась), а начиная с 1917 года — и для всего мира.

Пытаться определить, задать будущее, представить его в виде программы, означает смешивать жизнь с риторикой, как это делает господствующий большевизм, неточно осознающий свое западноевропейское, рационалистическое и городское происхождение (!!! В.М.).

Правление большевиков не является государством в нашем смысле, каковым была Россия. Оно состоит из господствующей орды — называемой коммунистической партией — с вождями и всемогущим ханом, и из подавленной и беззащитной массы, большей по численности примерно в сто раз.
Ясно то, что фактически немногое бы изменилось, если бы однажды коммунистический принцип был отброшен но причинам стратегической целесообразности. Поменялись бы только названия; отрасли хозяйства назывались бы концернами, комиссии — советами директоров, а сами коммунисты — акционерами (что роковым образом и произошло одномоментно В.М.). В остальном мы давно наблюдаем здесь западную форму капитализма, подобная система с ее западноевропейскими, рационалистическими признаками, которые происходят из литературного подполья Петербурга (религиозных «исканий» «софианцев» и «имясловцев» и апогея «культуры серебренного века» В.М.), слишком искусственна.
 (еще одно пророчество Шпенглера, наглядно характеризующее наше нынешнее состояние России, которое гораздо хуже его предположения, по многим также наглядным причинам; причинам упорно не замечаемым только «патриотическими» русскими слепцами из лагеря всевозможных «социалистов», трусливо по страусинному «прячущих голову в песок», перед лицом вызовов жизни В.М.).

Являются ли Соединенные Штаты державой будущего? До 1914 года поверхностные наблюдатели разглагольствовали об их безграничных возможностях после того, как провели там пару недель, а после 1918 года новое «общество» Западной Европы, состоящее из снобов и сброда, восторгается молодым, сильным, далеко нас превосходящим и просто идеальным американизмом. Но они путают рекорды и доллары с духовной силой и глубиной народа, которые необходимы, когда речь идет о долговременной силе; они путают спорт со здоровьем расы, а деловую смекалку с душой. Что такое «стопроцентный» американизм? Усредненное и нормированное существование масс, примитивная поза или обещание будущего?
Верно лишь то, что здесь до сих пор нет ни настоящего народа, ни настоящего государства. Американцы, как и англичане, говорят не о государстве или Родине, но используют выражение this country («эта страна» - англ.). Речь идет о необъятной стране, о блуждающем из города в город населении, вольно и бесцеремонно охотящемся за долларами, ибо закон писан только для тех, кто недостаточно хитер и влиятелен, чтобы его презирать.

Таким образом, государство становится ненужным, но вследствие этого становится невозможным и подлинно политическое мышление. Жизнь организована чисто экономически, что исключает глубину великой судьбы народов. Религия, первоначально — строгий пуританизм, превратилась в способ обязательного развлечения, а война стала новой разновидностью спорта. Еще одно сходство — диктатура общественного мнения: флирт и посещение церкви, обувь и косметику, модные танцы и романы, мышление, питание и удовольствия. Все одинаково для всех. Существует некий нормированный тип американца — и, прежде всего, американки — с определенным телосложением, одеждой и душой, и тот, кто осмеливается выступать против него, кто открыто его критикует, тот подвергается всеобщему презрению, как в Нью-Йорке, так и в Москве. И, наконец, в Соединенных Штатах Америки существует почти русская форма государственного социализма или государственного капитализма, представленная массой трестов, которые подобно русским хозяйственным управлениям вплоть до деталей планируют и руководят производством и сбытом продукции (под руководством теоретических «экономистов», подобным нашим «плановикам экономики» этим «пророкам» социалистического планирования «глазьево, казино, хазиным» В.М.). Они являются подлинными хозяевами страны как здесь, так и там».

Конечно «русские патриоты, не националисты» «социалистического разлива» никогда не слышали о подобной характеристике, да и если услышат то, это ничего не изменит в сознании людей, раз и навсегда отравленном «марксизмом».

До встречи в следующей части.