В гостях у Повелителя грез

Чтобы зайти в гости к таинственному "Повелителю", мне пришлось вынуть из бумажника сумму, эквивалентную 50 долларам, о чем я, покоренный  молодым энтузиазмом артистов, поселившихся под крышей "Ленинград - центра", не пожалел нисколько.
О чем, собственно, жалеть? Ни одного мгновения я не скучал, хотя меня, как пишут в иных романах, "переполняли смешанные чувства".
Проследим же вместе со мной за всей феерией эпизодов этого, если верить афишке, "музыкального фарса и психологичесой драмы", заявленных вниманию избалованной зрелищами публике Северной столицы.
Для началв, катализируя будущий, захватывающий воображение экшен, по центру сцены материализовалась суровая металлическая, не из психушки ли, кровать, на которою копчиком уперся мятущийся в сомнениях молодой "режиссер", бешено стучащий по клавишам своей авторской пишущей  машинки, картинно переживая, как утверждала все та же афишка, "кризис жанра".
Остроте его переживаний, на тот момент, как могли, способствовала тройка музыкантов, виртуозно ведущих свою взволнованную звуковую линию. В конце концов, не выдержав  бесплодных творческих потуг героя, пианист, совершив из низов партера решительный бросок, рванул из раскаленной вдохновением машинки всю эту бездарную, по замыслу сюжета, бумажную хрень. Накала страстям добавила и материлизовавшаяся из воздуха юная группа неистовых полуобнаженных фурий, вдоволь, кривляньями и насмешками наизгалявшихся над бедным автором. К развивающемуся на наших глазах безумному действию присоединился всплывший из недр партера сильно косматый седой фавн, украшенный холено-бритой бородой в тренде незабвенной Кончиты Вурст.
Дирижируя сам себе свирелью, фавн, в лице ( заглядываем в афишку ) Руслана Ивакина не молчал, а, напротив, активно исполнял, вибрируя странным голосом, приличиствующую месту арию "Эта белая, белая дверь", после чего в эту самую дверь, во мгновение рухнувшую нам с небес, наглые девки, эффектно олицетворяющие все грехи и соблазны мира, нашего "режиссера" и уволокли.
И это стало началом последующей дикой вакханалии, ибо в общую динамику сразу включились бравые, на все способные ребята-матросы, налетевшие на сцену с левой двери зала. А потом эта брутальная матросня, слегка почистив кулаками друг другу рожи, помчалась  наверх разбирать себе ветреных подружек, которые, впечатляюще покачивая горячими стройными попами ( спасибо кастингу! ) были, естественно, тут как тут.
Сексуально-брутальный мотив, следуя трудноуловимой логике, внезапно сменила махровая "русская тема" с классическим кичевым набором, энергично замешанном на лихих балалаечниках, безумных жонглерах и гуттаперчивых плясунах-акробатах.
Ярмарочную тему, под очередной песенный выход космато-бородатого фавна, вытеснил мускулистый юноша с обнаженным торсом, тотчас же отправившийся на кожаном ремне, обнимая свою изящную партнершу, в бесстраховочный  полет под крутые своды сценического потолка.
Эти рискованные, нахально выдернутые из цирка, полеты завершились очередным явлением творческих мук неведомо где растерявшего талант, но, тем не менее, увенчанного  венком злосчастного автора, лихорадочно строчащего на растрепанных бумажных листах свои очевидно сомнительные шедевры. Вполне закономерно, что, по итогу его творческих усилий, пред ним, сдвоенной силой сценических подъемных механизмов и авторского демонического таланта, явилась некая романтическая Дева, она же Муза. Впрочем, не успели зрители, наконец, порадоваться такому позитивному исходу, как Музу, с гиканьем и хохотом утащила в преисподнюю нечистая сила. Не удивительно, что, после такого справедливого, но горького, - знаю по себе - поворота, лишенный вдохновения автор, сидя на той же сиротской кровати, порвал на фиг в клочья все свои сценарные, безнадежно бесплодные идеи.
Однако же, не тут то было - откуда не возьмись, буквально из воздуха явились некие обнаженные "М"и "Ж" ангелы, замелькавшие по сцене, чуть прикрываясь  аспидно-черными, с празднично сияющими медными пуговицами, морскими шинелями.
 Они то, наши добрые  ангелы, и поправили, ко всеобщему удовольствию, дело, вознеся украшенную алыми шелками, неведомо откуда явившуюся вторую - правильную - Музу на крепких кожаных ремнях в победные небеса.
Впрочем, досужим моралистам не стоило прежде времени радоваться - ангелы во мгновение скинули свои маскирующие телесные прелести суровые шинели и, наконец, упали - прямо в одинокую кровать к их породившему безбашенному автору .
И тут, твою мать, все и началось - туши свет!
"Неужели вы хотите видеть столько секса?" - вырвавшись из жаркой любовной схватки, вдруг обратился к зрительской аудитории наш наивный и простой горе-режиссер.
"Да, да"... - прозвучало неуверенное в ответ, после чего на кровати возникло заметное молодое оживление, а через паузу недотраханный автор, почти без сил вылезая из оркестровой ямы, куда невесть как успел выпасть, опять потянулся к зрителям:
" А, а, а, а... - Захрипел он в агонии , - а-а-антракт!"

Акт 2

Несмотря на все многочисленные приключения тела и духа, авторский поиск своего истинного пути далеко не завершился, в доказательство чего в начале второго акта по сюжету сценария мы имели удовольствие лицезреть следующих замечательных, почти фантастических, персонажей: эстафету соблазнов молодого автора подхватила некая, обсыпанная блестками женщина-вамп с густым чувственным блюзом на пухлых устах. Однако, нашему, уже вполне закаленному в сексуальных сражениях, герою мелькание одной, хоть и стройной пары ног, было совсем нипочем - он, как ни в чем ни бывало, продолжал ожесточенно долбить стальными пальцами свою раритетную машинку. Не помогло и присоединение еще нескольких пышущих роскошными формами, голосящих в блюзе вумен, одна из которых, крепко задружившаяся с целлюлитом, была и вовсе на любителя.
И только включение незабвенного, полунинского еще хита "По утрам, надев трусы, не забудьте про часы" сумело оторвать автора от захватившего его с головой творческого процесса. Под эту бодрящую музыку, уже в забавном клоунском полосатом костюме, он, вместе с кучей шустрой спортивной молодежи, включился в освоение мгновенно свалившихся с небес беговых дорожек, а чтобы лихое движение его мальчуковых бедер не осталось обидно скрытым от зрительской аудитории, небесами в реал было заявлено и трехметровое зеркало.
Из последующих фрагментов нельзя не отметить комическое явление губастой поролоновой куклы, выведенной из вместительной алюминиевой кастрюли, попытавшейся, с помощью шести дружных сопровождающих лиц, путем откровенных сексуальных движений, соблазнить поднаторевшего в любовных утехах ко второму акту автора.
"Нет, нет и нет!"- твердо заявил он на ее страстное "кам хиа", после чего это поролоновое чудовище якобы смешно распалось на жалкие сотавные части.
"Не то, не то, не то, не то!" - застонал, смываемый нарисованной на картоне волной, разочарованный в сексе и в себе-дураке наш незадачливый автор.
Впрочем, как оказалось, следующая сцена смогла все к лучшему изменить: световая проекция подарила нашим взглядам массу поэтических, нежностью выписаных строчек чьих то безвестных писем, а на их волшебном фоне стройная женская фигура исполнила печальную песню с призывной вечнозеленой  песней "Я стою одна".
После прогона проекций наших замечательных петербургских мостов и фасадов, чудные строчки любовных посланий символически залились адскими чернилами, все мелькающие там и сям поэтические персонажи застыли и вот тут то  и наступил, наконец,  "момент истины".
С воплем "Все! Читайте!" на переднюю сцену вылетел абсолютно довольный, на уровне оргазма, автор.
Естественно, со всех сторон зазвучал счастливый смех и послышались дружные аплодисменты всех участвующих в этом замечательном безобразии актеров.
Небо, состоящее из тысяч сияющих звезд, резко упало со своих недосягаемых высот, после чего дежурные бесы вынесли на сцену колоритную фигуру некой рок-звезды, которая, ставя жирную точку, окончательно и бесповоротно порвала в клочья авторскую рукопись.
"Это начало новой игры, мы проникаем в ваши миры!" - под этот жесткий, бессмысленный и беспощадный рок, некие суровые "мачо" и невыносимо соблазнительные девы короновали ту самую наглую рок-звезду, решившуюся поучить уму-разуму вальяжно развалившуюся в мягких креслах разомлевшую публику.
"Вам нужны острые ощущения? - спросило строго зал рок-чудовище. - И вы хотите смотреть про секс?"
Зал заинтригованно притих.
"Но что в жизни - главное? - прозвучал, наконец вопрос, над котором безнадежно столетиями бьется все прогрессивное человечество. - Главное в жизни - осуществление мечты!"
Открыв нам главное, коронованный рокер доверительно продолжил:
"Я знаю одного человека, к сожалению, он лишен слуха, но, как и все, мечтает танцевать. Андрюха, выходи на сцену!"
"Лично мне не не жалко, - подумал я, - ради осуществления отдельно взятой человеческой мечты, пусть в нашем роскошно-праздничном эстрадном букете будет и эксклюзивная благотворительность, тем более, что с генеральной идеей вымученного сценария, плохо ли, хорошо, но покончено".
 Андрюха - щуплый молодой человек из привычного глазу уличного планктона уже стыдливо присаживался на белый венский стул и, после некоторого замешательства, начал сучить ручками-ножками.
Я не поленился, заглянув в афишку: сегодняшним "специальным гостем шоу" был человек с фамилией Драгунов.
Специальный гость, под пристальным взглядом сочувствующего зала постепенно под музыку разошелся, стал изображать руками некие фигуры и даже, привстав, в конце концов, со стула, развратно подвигал попой.
Естественно, жиденькие аплодисменты.
Завершала все, перед массовым выходом труппы на прощальный поцелуй, птичка-невеличка Мария Кирпичева, под занавес спевшая нам, не шелохнувшись ни одной частью тела, пронзающую душу песнь "Ветер за окном".