провокаторы гл 13

                Глава 13

    Лев Моисеевич вальяжно прошёлся по холлу и хотел что-то сказать Векслеру, как вдруг зазвонил его мобильный телефон – Алло, слушаю – ответил он и продолжая прижимать трубку телефона, согласно кивал головой – хорошо, я сейчас выйду и взглянув на Николая Мохова, сказал – звонит Владимир, мой сын, предлагает встретиться, он на машине стоит у ворот дома, я иду.
    Владимир Петров сидел за рулём в дорогом светло голубом Саабе и слушал музыку. Через несколько минут после звонка дверь машины открылась и оглядев салон, Лев Моисеевич уселся на переднее сидение.
   - Ты хотел со мной говорить? О чём? – глядя в упор на сына, спросил Лев Моисеевич.
  - Ты воображаешь себя моим отцом, так?
  - Так, ты мой сын – улыбнулся Лев Моисеевич.
  - Брось, никакой я тебе не сын, ты бросил мою мать в трудную минуту, она, чтобы не умереть с голоду, вынуждена была ублажать богатеньких самодуров, ты променял меня на сытую, обеспеченную жизнь и теперь вдруг заявляешь, что я твой сын. Мне противно глядеть на тебя, меня бесит тот факт, что в моём теле течёт твоя кровь, кровь предателя, кровь приспособленца и политического покойника, который пытается за счёт денег, удержаться на плаву. Предупреждаю тебя, если хоть одна живая душа узнает, что ты мой отец, я убью тебя, а потому немедленно убирайся из города.
    - Володя, послушай, всё было не так, всё было гораздо сложнее, в то время меня преследовало КГБ, меня в любую минуту могли объявить врагом народа, судить и сослать в Сибирь, но и это ещё не всё, меня предупредили, что, если я не расстанусь с твоей матерью, её обвинят в пособничестве врагу народа и вышлют на поселение в Магадан. Понимаешь ли ты моё положение? Мог ли я подвергать столь тяжёлому испытанию беременную женщину? Нет не мог, пришлось наступить на горло собственной песне и расстаться с любимой – с пафосом закончил свою речь Лев Моисеевич.
  - Да будет тебе врать, я наводил справки, никакого дела в КГБ на тебя не было, а вот то, что ты был их осведомителем доказано одним из бывших сотрудников конторы – помнишь капитана Богданова? А женили тебя твои родители, поставив условие, либо ты женишься на дочери зам министра, либо уходишь из дома и лишаешься их поддержки, а значит прощай сытая жизнь, прощай уют, прощай карьера. Так что не пудри мне мозги, ты как был подонком, так им и остался, думаю, что и сейчас ты играешь на два фронта – усмехнулся Владимир.
   - Это ложь, наглая ложь, я никогда не был стукачом, слышишь, никогда – взвился Лев Моисеевич и схватив сына за руку, добавил – я всегда боролся с режимом и сейчас мы проводим акцию, направленную не только на местную власть, но и против существующей московской камарильи. 
    - Убери руку, а то оторву – рявкнул Владимир и раздражённо добавил – никогда не смей прикасаться ко мне и с гордостью продолжал - Мы сторонники чистоты русской нации, мы за то, чтобы другие нации компактно проживали на своих территориях, не лезли к нам со своими уставами, и уважали наши традиции, мы за то, чтобы другие нации жили по своим средствам, а не за счет русских. Хватит кормить инородцев пусть они обеспечивают самих себя и живут в своих анклавах со своим укладом и традициями. Будь моя воля, я бы вообще ввёл для некоторых малых народов черту оседлости за которую они могли бы выходить по особым разрешениям, а что ты и твои приспешники предлагаете, а ничего, сплошное словоблудие о народном благе, которое скрывает жажду власти и непомерные амбиции выскочек.
    
       В это время черный Гранд Чероки остановился в нескольких метрах от Сааба, из него вышла Марина и подойдя к машине сына, заглянула в открытое окно – Володя, ты закончил разговор с Львом Моисеевичем? Если закончил я забираю его, не возражаешь?
   - Забирай, я ему всё сказал, всё, что я о нем думаю, только ответь мне, мама, на один вопрос – зачем он тебе нужен? Что ты с ним возишься?
  - Сынок, в своё время ты всё узнаешь – улыбнулась Марина – а теперь, Лёвушка, едем со мной, нас ждёт роскошный обед.
        Ресторан, куда они подъехали располагался на первом этаже гостиницы «Центральная» и представлял собой сов деповский общепит, но с хорошей кухней. И действительно обед был хорош, завершился клубничным мороженным.
       - А теперь у меня для тебя сюрприз, я сняла на втором этаже люкс, догадайся для чего? – рассмеялась Марина.
       - Для исполнения моей мечты?
       - Да, я решила исполнить твоё желание – продолжала смеяться Марина – идем, нас ждут незабываемые мгновения.
         В номере всё было готово к приёму гостей – на прикроватном столике стояла бутылка французского шампанского, ваза с виноградом и два хрустальных фужера.
       - Лёвушка, иди и прими душ, а я пока разберу постель.
       Когда Лев Моисеевич вернулся, Марина протянула ему бокал с шампанским и предложила тост – Лёва, предлагаю забыть всё прошлое и начать новую, прекрасную жизнь, жизнь свободную от мрачных воспоминаний и предрассудков, за новую жизнь!
      Лев Моисеевич залпом выпил шампанское и схватив в объятия Марину, уложил её на кровать. Затем, рывком скинул халат, лёг рядом с ней.
            - Лёвушка, не спеши у нас впереди много времени для безумств – гладя его грудь, прошептала Марина – я отвыкла от мужской ласки, я должна почувствовать тебя.
           - Хорошо, я подожду – засыпая, прошептал Лев Моисеевич.
          Марина встала с постели, оправила сбившийся халат и потрепав своего Лёвушку по щеке – усмехнулась – тебя, милый, действительно впереди ждёт новая жизнь.
         С этими словами она достала из сумки шнурок, откинула одеяла и стянув с Льва Моисеевича трусы, уверенными движениями стянула шнурком мошонку и, завязав на несколько узелков, удовлетворенно вздохнула – а теперь обезболим, вколем морфинчику и до свидания, до новых встреч, спи спокойно через 8 часов тебя разбудит коридорная – с этими словами Марина оделась и вышла из номера.
        Прошло уже шесть часов с тех пор, как Лев Моисеевич покинул особняк Векслера. Николай Мохов забеспокоился, спустился на первый этаж особняка и увидев Векслера, спросил – Леонид Иванович, вы не знаете, когда вернётся мой шеф? Как вы думаете, где он может быть?
      - А вы ему звонили?
     - Звонил, он не отвечает, мы не знаем с кем он, где он и что в этом случае делать?
     - Он ушёл на встречу с Владимиром Петровым.
    - Так позвоните ему.
   - Звонил, его пригласила на обед Марина, думаю они где-то задержались, так, что беспокоиться не о чем – усмехнулся Векслер.
   - Ладно, подождём ещё, может появиться – согласился Николай.
   Прошло ещё три часа, наконец Николай не выдержал и позвонил Марине – Марина, это Николай, мой шеф не свами?
   - Нет, я в Москве, а твой шеф остался в гостинице «Центральная», ищи его там, чао.
   Николай уже собирался звонить в гостиницу, как в эту минуту зазвонил его телефон и не знакомый женский голос спросил – Николай Мохов?
  - Да, это я.
      - Березуцкий Лев Моисеевич находиться в хирургическом отделении городской больницы №3.
     - Что с ним?
    - Ему сделали операцию и сейчас он в палате отходит от наркоза.
   - Послушайте, что это за операция, ещё несколько часов назад он был совершенно здоров и вдруг операция! У него аппендицит?
   - Нет, об операции вы сможете узнать у хирурга.
     Когда я смогу его увидеть?
   - Через час, он ждёт вас.
   Сообщив Векслеру о том, что его шеф попал в больницу, Николай вызвал такси поехал проведать Льва Моисеевича, которого нашел на больничной койке, после перенесённой операции и наркоза вполне адекватным, но каким – то рассеянным, погружённом в свои невесёлые думы.
   - Лев Моисеевич, что случилось, почему вас оперировали? – с места в карьер начал Николай – так нельзя, я не знал, где вас искать, поймите, вы не принадлежите себе, вы лидер партии, за вами люди!
  - Всё, всё, успокойся, ничего страшного, как видишь жив, а это главное – слабым голосом ответил Лев Моисеевич.
  - Так, что же всё-таки случилось?
  - Меня кастрировали – равнодушно, как будто это случилось не с ним, ответил Лев Моисеевич – но предупреждаю, об этом знаешь только ты, понял?
   - Господи, как же это случилось?
  - Очень просто, Марина подсыпала мне в шампанское какой-то дряни, я потерял сознание, она перевязала мне мошонку и всё.
  - Но это нанесение тяжких телесных повреждений, это уголовщина, её судить надо – воскликнул Николай.
  - Как ты себе всё это представляешь? Я, политический деятель, подаю в суд на женщину, которая лишила меня мужской силы, сделала меня евнухом, ты подумал о том, как это отразится на моём авторитете, представляю заголовки газет – лидер партии кастрат и далее может быть и вся партия состоит из политических евнухов? А ты уголовщина, суд, шумиха, которая поднимется вокруг этого дела принесёт огромный вред нашему делу, а этого допустить никак нельзя.
  - Вы, что же простите её? – недоверчиво спросил Николай.
    - Я не простил, но и шуметь не собираюсь. Официально в истории болезни записано паховая грыжа, понятно?
   - Но ведь о таких травмах врачи обязаны сообщать в полицию.
   - Не всегда, особенно когда между страниц журнала врач обнаруживает много зелени, понял – усмехнулся Лев Моисеевич и похлопав Николая по руке, добавил – собственно мы выполнили свою миссию, взбудоражили регион, дали лишний повод нашим друзьям в Кремле для укрепления вертикали власти и борьбе с сепаратизмом. Местная верхушка во главе с губернатором спят и видя, как бы отделиться от центра, самостийности им захотелось, но ничего очень скоро их мечтам придёт конец.
   - Лев Моисеевич, что значит – помогли друзьям в Кремле, это что же всё это время мы, как провокаторы, работали на власть? – недоверчиво воскликнул Николай – а как же наши идеи народовластия?
  - Коля, не как провокаторы, а как катализатор народного недовольства, а идеи идеями, но с существующей властью надо жить в мире, знаешь же, что плохой мир лучше хорошей войны, а теперь иди с Богом, собери вещи, завтра мы улетаем в Москву.
  - Это, это, это, мерзко – заикаясь, крикнул Николай и быстро вышел из палаты.