Маркиз во фраке и жасмине эзотерический роман Гл3

Глава 3
Учитель
Разделавшись с трупом маркиза, тройка «дуэлянтов», привязав сзади его лошадь, села в карету. Когтиусак скомандовал кучеру трогать.
Карета была просторной. Собственно на этой карете все они и прибыли к месту дуэли, в то время как Маркиз прискакал верхом, чем всех изумил. Разве фрак подходящая одежда для верховой езды? На дуэль? Верхом? От такой езды и напряжения руки всегда трясутся. Впрочем, дуэль сама все и рассудила!
— Господа, — снова заныл Котбром, — мне как-то не по себе. Как-то мы неблагородно повели себя.
— А что, доктор, ты в своем благородстве возьмешься перезахоронить труп? Привезешь к себе домой и всем объявишь о дуэли? — осведомился Кот де Рыжак.
— Нет, конечно, это не мое дело. Мое дело удостоверить смерть. А впрочем, — доктор на минутку задумался, — я не уверен... была ли смерть? Живые глаза я точно помню. Как они на меня глядели! А вот грудная клетка не двигалась, и пульс остановился... По одним приметам Лякэт живой, а по другим — мертвый. Нет... тут что-то не так.
— Доктор, я не люблю мистики, — возмутился барон, — вы там у себя в анатомичке насмотрелись на трупы, вот и лезет вам в голову всякая ерунда. «Глаза... глаза...» — заладил как ненормальный! Тело не дышит и все! Если воздух не поступает в легкие, то человек умирает. А глаза... глаза сейчас снегом запорошит и все.
— С глазами все не просто, — упрямо забормотал доктор, — вот мы едем в карете и видим этот лес, эти черные деревья и заснеженные поляны. Для того, чтобы видеть нам даны глаза. Это понятно и без вопросов. Но... то, что я вижу, создает мне настроение, вызывает во мне мысли об увядании природы и смертности бытия...
— А у меня никаких мыслей и чувств эти пейзажи не вызывают. Впрочем, вру, мне хочется поскорей приехать домой и сесть у камина за бутылочкой красного вина. Наслаждение, доктор, вот что главное в жизни! — воскликнул Кот де Рыжак.
— В чем-то я с вами согласен, граф, — улыбнулся доктор, — мне тоже хочется вспомнить зеленые деревья, молодую травку, весеннюю свежесть... По всем земным законам я должен увидеть это. Всему свое время. Но я что-то уже знаю об этом мире и мои чувства созвучны ему... Тело, душа и дух меня ведут в мир природы.
— Жизнь — загадочная штука, — риторически бросил граф Кот де Рыжак, — тело, душа, дух... загадок много... но нам их лучше не разгадывать.
— Вся проблема в том, что не каждому дано понять, что такое дух, — сказал доктор, — когда я увидел глаза маркиза, я почувствовал, что прикоснулся к другим знаниям и законам, может быть законам звезд.
— Дух Киса де Лякэта, доктор, встретился с вашим духом, — весело хмыкнул Кот де Рыжак.
— Не смейтесь, граф, — важно возразил доктор, — через дух, я думаю, нам раскрывается тот мир, который выше нашего тела и нашей души.
— Я знаю одно — всех нас ждет тот свет, — решительно буркнул Кот де Рыжак.
— Никто не знает, что есть жизнь и что есть смерть, — сказал доктор, — потому что между жизнью и смертью всегда есть переход. Мгновение это для человека или вечность — никто не знает. А если начинаешь задумываться обо всем этом, то задумываешься и о Боге.
— Или о черте, — цинично выдавил граф.
— Ах, оставьте, господа! Наслаждайтесь жизнью этого мира и не задумывайтесь о другом, — посоветовал собеседникам молчавший до этого барон. Он отодвинул шторку окна кареты, приглашая посмотреть по сторонам, — вот мы едем домой, на улице легкий снежок. Маркиз лежит бревном там, где ему положено, а я хотел бы лежать в постели с Киси Лорэн. Да, это жизнь и мне она нравится. Ну и хватит говорить о неприятном и загробном.
Барон почувствовал, что слушатели недостойны его красноречия и про себя выругался: «Тоже мне, один — самоед, другой — говноед...» Поглядел на своих попутчиков и хохотнул от удачно придуманной фразы.
— Вам весело, барон? — спросил Кот де Рыжак.
— А я всегда старался не впадать в меланхолию, — ответил Когтиусак.
Колеса покачивались и скрипели по ровной дороге, лошади бойко тянули карету. И монотонность движения иногда нарушал свист кнута и крик кучера: «Э-ге-ге, а ну пошли милые, пошли хорошие по запорошенному, эге-ге...»
И все в этой жизни было ясно и просто. Дорога, снег, деревья. Целый мир своей явью окружал человека. Этот мир можно было видеть, щупать, пробовать на вкус. Вот холм, у подножья которого лежат неподвижные камни. Они будут здесь лежать еще тысячи лет. Вот деревья, которые живут своей растительной жизнью, и они покроются, когда придет время, почками и зацветут. Вот каркают вороны, выискивая добычу, а, может быть, они каркают оттого, что видят с высоты птичьего полета голодных псов или волков, рыскающих по лесу. Минеральный, растительный, животный мир будоражит своей жизнью человека. А человек... он ищет смысла в жизни, вмещая в себя целый космос.
Внезапно, лошади резко остановились. От резкой остановки «дуэлянты» слетели в кучу и, чертыхаясь, вышли из кареты поинтересоваться, что случилось, а заодно и размять ноги.
Перед лошадьми стоял старик очень странного вида.
Он был одет в белую рубашку, и такого же цвета штаны. Босые ноги его сливались со снегом. Вообще вся фигура старика как бы вырастала из снега. Интересно было и то, что никаких следов от голых подошв старика на заснеженной земле не отпечаталось. Вокруг него был абсолютно чистый и непримятый снег. Сам старик был высокого роста, редко встречающегося у людей, седые длинные волосы доходили до плеч, и такая же длинная борода закрывала вырез на рубашке. Глаза у старика были как черные буравчики, своей бездонностью они напоминали наставленное в упор дуло пистолета. Щеки и нос были без старческих прожилок и морщин. Громадные руки незнакомец вытянул вперед и ладонями как бы запрещал лошадям двигаться дальше. К общему изумлению лошади действительно стали даже сдавать назад, напуганные стариком.
— Господа коты, — обратился к ним старик мягким, но могучим голосом, — хочу вас предупредить, что душа маркиза Кис де Лякэт все-таки прилепилась к вам.
Воцарилось напряженное молчание, которое прервал доктор.
— Его душа отошла в мир иной!
— Вы сами, доктор, не верите в то, что говорите. Из всей компании вы один правильно смотрели в глаза.
— Послушай, старичок, — опомнился Когтиусак, — ты что, подсматривал за нами в лесу? Но, я надеюсь, ты не собираешься нас шантажировать? А то придется тебя убить.
— Я давно, очень давно ни за кем не смотрю. Внешний и внутренний мир для меня не имеет смысла, ибо человек присутствует в Боге, как и Бог в человеке. Я уже не учусь, ибо я сам Учитель. И я снова обращаю ваше внимание на то, что душа маркиза прилепилась к вам...
— Старик, — продолжил торговаться барон, — ты молчи о том, что видел, а я тебе дам денег за твое молчание. Много денег!
— Давай, старик разойдемся по любовному, — внес предложение Кот де Рыжак.
— Мне деньги не нужны, мы у себя, там, в КОФТе, уже подготовили тела четырех котов и одной кошки, — сказал старик, — извините, но так легли карты...
— У деда не все дома... — пробормотал Когтиусак, скорее самому себе. И все подумали то же самое.
— Давай, старик прощаться и обо всем забудем, — предложил Кот де Рыжак.
— До встречи в КОФТе, — ответил старик, — и когда будете проезжать мимо дома моей старой знакомой Ленорман, и у колеса лопнет обод, не огорчайтесь, вам его заменят. Я вам советую попросить госпожу Ленорман погадать. Она это прекрасно делает в ФУЖЕРе.
— В фужере? — переспросил Бромкот.
— Да, там она часто раскладывает Таро вокруг черепахи. И верить надо тому, кто понимает, что от Истины рождается Один, от Одного является Два, из Двух образовывается Три, из Трех — все множество вещей.
— Иными словами, истина порождает хаос, — уточнил умный доктор.
Но старик ничего не сказал, потому что так же мгновенно исчез, как и появился.
— Все равно, согласитесь господа, сегодня происходят какие-то странные события, — пробормотал Котбром.
— Господин Когтиусак, — обратился Кот де Рыжак к барону, — вы что-нибудь поняли? Какие четыре кота и одна кошка в кофте? Чьей кофте? Я слышал, что на котов больных чумкой или другой болезнью, набрасывают грубую мешковину или толстую кофту, чтобы не оцарапаться, закутывают их и ...уже распоряжаются по-своему.
— Охота вам слушать бред старого маразматика, «кофты»... «фужеры»... поехали, и так на месте топчемся.