Cмена школ, несчастная Му-му и географы

Сразу после первого переезда на новое место жительства я пошла в первый класс. В школу меня отводила мама. Во-первых, из-за возраста, а во-вторых, из-за лифта, который категорически отказывался признавать маленького худого ребенка за одушевленный объект и просто закрывал двери и гасил свет. На работу мама уходила очень рано и к дверям школы приводила меня тогда, когда охранник только-только просыпался после ночной смены. Ему-то меня и сдавали - присматривать за ребенком до начала занятий. После уроков меня ждала продленка, а потом я шла к брату в садик, где воспитательницы угощали запеканкой (а вы помните, что я за нее готова душу продать) и с радостью отдавали мне на попечение весь кагал детворы.
В то время как родители наши меняли квартиры, мы с братом переходили из одной школы в другую. Действо это не из приятных.

В начальных классах отчего-то дети терпеть не могли тех, кто уходит в другую школу и считали их предателями. С такими дезертирами полагалось впредь никогда не общаться. Повинуясь общим веяниям, я тоже поддерживала эти убеждения как могла. А потом родители сказали, что мы переезжаем… Попытки убедить друзей-одноклассников, что я ни в чем не виновата и вовсе не хочу никуда уходить, не увенчались успехом. С тех пор никто из них со мной не общался.

Переезд пришелся на начало пятого класса. Согласно школьной программе, на уроках литературы в этот момент изучали тургеневскую “Му-Му”. Мы проштудировали ее от корки до корки и чуть ли не до слез грустили о бедной собачке. В новой школе программа обучения немного отличалась, и туда я попала как раз к началу изучения той же самой “Му-Му”. Обрадовавшись, что я уже все знаю и быстренько нахватав пятерок, в том числе и по другим предметам, я заскучала и попросилась в другую школу - посложнее. И меня перевели. Но вот когда там в третий раз начали топить несчастную Му-Му, сердце ребенка не выдержало. Я умоляла учительницу не втягивать меня в это живодерство в третий раз, но ее сердце осталось глухо к моим мольбам.

Самыми колоритными учителями отчего-то в двух последних школах были именно географы. Первый - мужчина, старше среднего, бывший подводник с ужасно плохим зрением, за очки с толстенными стеклами и его прошлое прозванный батискафом. Но даже в таких окулярах он мог что-то разглядеть только приблизив лицо вплотную к изучаемому объекту. Дети замирали от ужаса, когда “батискаф” сначала утыкался носом в тетрадь, делал там пометки, ставил оценки, а потом и в ученика - изучая, какой именно оболтус так напортачил в домашнем задании. В этот момент ты понимал - отступать некуда.

Второй географ - женщина. Как-то к ней в квартиру решили пробраться воры. Взломали одну дверь - там, как полагается, вторая. Взломали вторую - а там третья! Плюнули они и ушли - мало ли что их за третьей дверью ждет. Она являлась женщиной темпераментной. Ее присказки наизусть знала вся школа. “Тормози, Вантё, лаптёй - твоя дерёвня близко!” - орала она, когда кто-то неверно отвечал на заданный по домашнему заданию вопрос. А иногда внезапно с такой силой лупила указкой по первой парте, что, мне кажется, тот кто там сидел, получил глубокую травму на всю жизнь, особенно когда указка разлетелась в щепки, чуть не убив его.

Еще чудесным учителем был Диван Диваныч (Иван Иваныч) - физрук - необъятных размеров мужчина с непробиваемой нервной системой. Он с первых же дней лихо отучал учеников бегать по коридорам - просто ловил за шкирку и приподнимал над полом. Молча. Эффект это производило неописуемый. Ходил он всегда исключительно по центру коридора. Тех же, кто случайно оказывался на его пути он так же молча брал под мышки и отставлял в сторону. Вот так.

Еще была учительница русского и литературы, которая вставляла в свою речь слово “пожалуйста” так часто и неуместно, что складывалось полное впечатление бранной лексики.

Вы, наверное тоже сейчас вспомнили своих школьных учителей. Улыбнулись или поворчали на них. Передайте им мысленный привет, ведь по-моему учителем можно было только имея железные нервы.