Живой уголок. Глава 8 - Последний уж

- Осторожно! – закричал он, но увидев Кононенко, добавил уже спокойней: - Лешка, ты? Ключи принес?
 - Дядь Ген, - пятиклассник торопливо заговорил, глотая гласные, - что вы там про змей говорили?
 - Тс-с, - дворник прижал палец к губам, - а то и тебя психом считать станут. – он оглянулся по сторонам: - Миграция идет, с жаб началось, а теперь и змеи следом поползли.


 - Это не миграция, - сказал Леша, и немного поколебавшись выложил все начистоту.
 - Я ж говорю – питоны! – обрадовался дядя Гена. -  А Шурка меня за идиота держит, - но тут-же посмотрел на ситуацию по-другому: - Как тебе, Алексей, в голову такая дурня взбрела, змеев в школу приволочь?


    Леша лишь руками развел, оправдываться и перекладывать вину на друзей не хотелось, тем более, что он тоже виноват, не хватило духу выступить против коллектива. – «Но как ужи из террариума смогли удрать»? - И тут же сам ответил на свой вопрос: - «они просто замерзли, ведь в подвале холодно, вот они и стали теплое место искать, а под паровой трубой жара, как в Африке».


 - Да не подумали, - развел руками Леша, - вы не выдадите дядь Ген?
 - Ты за кого меня принимаешь? – обиделся дворник. – Мы же друзья, только Христом-Богом прошу, забери своих питонов из подвала, я в каптерку попасть не могу, не чаю попить, ни оправиться. Змеев этих, я страсть как боюсь!
 - Конечно-конечно, - обрадовался Леша, - сейчас заберем, а там, гляди и дед Качура приедет… и этот кошмар закончится.


  События опять понеслись, как перешедшие в аллюр кони. Кононенко бросился в бывшую подсобку, где сияющий Цуканов объявил Леша, что двух «притворях» таки нашли. Спрятались беглецы за постом №1, который представлял из себя фанерный «гробик», плотно обтянутый кумачом и с бюстом Ильича на вершине. Тут-же покоилось знамя пролетариата, небрежно придвинутое к стене. По идее на посту должен был дежурить какой-нибудь пионер, но юные ленинцы относились к этой синекуре наплевательски, а учителя не настаивали на вахтах, вот и коротал вождь дни и ночи в гордом одиночестве. Ужи решили скрасить тоскливое бытие «лучшего из людей» и забрались под тумбу, где их и обнаружил Кочурский.


   Теперь беглецы сидели в одном из террариумов и грустно смотрели на ребят. Жить под бюстом Ленина им нравилось больше. Друзья отправились в подвал и некоторое время созерцали висящих на паровой трубе змей, словно та была лианой в джунглях. От жары пресмыкающиеся обалдели и не сопротивлялись, когда Цуканов с Андрюхой укладывали их в стеклянную трубу. К слову ребята пообвыкли и уже брали пресмыкающихся голыми руками. Террариум надежно придавили приличной доской и накинули сверху старый ватник дяди Гены. Оставалось только надеяться, что змеи не задохнуться до приезда деда Степана.


   Не успели ребята выдохнуть, как после четвертого урока в подсобку заявилась целая депутация учителей во главе с завучем. По школе гуляли дикие слухи о том, что пятиклассники завели кучу ядовитых змей, огромную игуану и карликового крокодила. А для пропитания оных земноводных Кочурский с Цукановым притащили кучу хомяков, те разбежались по школе, и Андрюха с Иваном отлавливают дезертиров по коридорам.  Сказывалась «легенда», которую змееловы рассказывали в ответ на вопросы праздношатающихся учеников, чего ради, они бродят по школе в строительных рукавицах. Кто-то из «стукачей» донес завучу, и она решила поймать пятиклассников с поличным.


   Проверяющих ждало горькое разочарование. В бывшей подсобке царила медицинская чистота и порядок, а из живых существ присутствовали только вконец измученный Кононенко и бледный Кочурский.


 - Где они? – строго спросила завуч.
 - Кто? – «включил дурака» Леша.
 - Змеи? – учительница чуть помедлила, и неуверенно добавила: - И крокодил с игуаной?
 - И хомяки, хомяки, – заверещала донельзя взвинченная биологичка. – Куда вы их запрятали?


 - Я вас не понимаю, - сморщился Леша. – Лариса Львовна, вы уже искали хомяков, это просто глупая шутка Хоруженко. А по поводу крокодилов, - Кононенко повернулся к завучу, - тут уж, как говорят, комментарии излишни. Да и где нам их взять? Мы ведь не в Африке живем.


    Смущенные учителя еще немного постояли, переминаясь с ноги на ногу и тихонько оставили подсобку, бросая косые взгляды на пунцовую биологичку. Леша шумно выдохнул и вытер пот со лба, сохранять спокойствие ему становилось все сложней.


   Под вечер приехал дед Степан. Андрюхе еще дважды пришлось звонить соседям бывшего партизана, прежде чем его смогли отыскать. Мотивировал Кочурского регулярно бегать на угол к телефонной будке дядя Гена. Несмотря на тяжелую доску и накинутую телогрейку старенький дворник никак не мог отважиться спуститься в подвал.


   Дед Качура, не глядя на ребят сложил змей в широкую корзину и молча отнес горемычных гадов в свой «Запорожец». Десяток пятиклассников внимательно рассматривали носки своих туфель, всем было очень стыдно. «Инвалидка» резко выстрелила и увезла змей из неласково встретившей их школы. Почти всех… Один уж все еще находился здесь. К счастью дед Степан не стал пересчитывать гадов, чего больше всего опасался Кононенко. Ребята перерыли всю школу, заглянули в такие места, о которых остальные даже не догадывались, но все было тщетно. Последний уж как сквозь землю провалился.


    Существовала небольшая вероятность того, что он все-же, каким-то образом смог выбраться на улицу и разгуливает сейчас по Шевченковскому району столицы, пугая местных жителей. Так это было или нет, ребята в этот день не узнали. Качур, Цуканов, Хоруженко и Леша, намотали с десяток километров, в поисках последней змеи. Она, к слову, была той самой, которую Кононенко считал гадюкой Новинского.


    Чуть живой Леша машинально поужинал и пораньше лег спать. Ночью он проснулся и с бешено стучащим сердцем бросился к шкафу, ему пригрезилось, что змея находится именно там. Желтоспиного ужика там, понятно, не оказался. Леша выпил стакан тепловатой воды и облегченно свалился на кровать, змеи не оставляли его даже во сне.


    Утро принесло облегчение. Кононенко с аппетитом позавтракал яичницей-глазуньей, запил ее горячим чаем с тремя ложками сахара, и вконец удовлетворенный, бодро зашагал в школу. Судя по измученным лицам приятелей, ночью они тоже плохо спали. Но все плохое, казалось, закончилось. Вышло рассеянное солнце, прохладный ветерок сбрасывал колючие каштаны, гудел плотный поток автотранспорта по улице Горького, а дядя Гена уже вступил в свою каждодневную борьбу с палыми листьями.


   Змеи вернулись на базу, а дед Степан, наверное, уже перестал сердиться. О вчерашних гадах остались лишь грустные воспоминания, пустые террариумы, да резкий запах в маленькой подсобке. Где-то, правда, находился последний уж, но мысли о нем постепенно отступали на второй план, скрытые новым днем и свежими заботами.


    Леша с удовольствием написал контрольную по украинскому и приготовился получить пятерку за ландшафт Южной Америки, следующим уроком шла география. Учиться оказалось гораздо приятнее, чем возиться со змеями, ожидая, что в любой миг грянет скандал. Но пятиклассник не знал, что до педсовета остается всего лишь пятнадцать минут и желтоспинный уж, который все это время сидела в шкафу вместе с классными журналами прошлых лет, уже выбрался на волю в поисках воды.


    Через четверть часа школу прорезал дикий крик, он разорвал тишину и удесятереным эхом полетел мимо мраморных лестниц к четвертому этажу. На секунду он смолк, а затем вновь леденящим ветром разнесся гулкими коридорами, к нему присоединились другие отчаянные вопли, с грохотом свалился стул, а затем в раскрытую настежь дверь послышался цокот женских каблучков. Педсовету сегодня явно не суждено было состояться.


     Услышав эту дикую какофонию Леша одеревенел и судорожно вцепился в парту, по всему выходило, что последний уж все-таки нашелся. Сбылись самые мрачные прогнозы…


    В тот же день старый живой уголок пополнился еще одним постояльцем. Им стал ужик по имени Гадюка. Цуканов с Кочурским усадили его в самый маленький террариум и отнесли к Гоше и «бессмертным» рыбкам. Змейка спокойно перезимовала и весной отправилась в Пущу-Озерную, увеличивать генофонд пресмыкающихся в местных лесах.


   Судьба Гадюки сложилась таким образом довольно неплохо. Ученики 5-б класса про себя такого-же сказать не могли. Скандал был еще тот. Поодиночке и группами ребят водили попеременно то к завучу, то к директору. Девчонки плакали, пацаны хмуро отмалчивались, изредка отвечая невпопад. Учителя пили валокордин с валерьянкой и грозили самыми изощренными карами, начиная от неуда в четверти по поведению, и заканчивая неминуемым отчислением из школы, вкупе с «волчьим билетом».


   Едва стихнув, скандал начался по новой, с возвращением Татьяны Васильевны из Риги. Но все рано или поздно заканчивается. В сухом остатке ребята получили снижение общего балла по поведению, карикатуру в стенгазете, закрытие нового живого уголка, выговор классной руководительнице и… бессмертную славу. А это, согласитесь, что-нибудь да значит.


   Зимние каникулы ребята провели дома…