Сокровище

Я хорошо помню тот день, когда мне подарили дракона. Мне тогда было шесть лет, ему всего шесть месяцев. Теперь я понимаю, что вовсе не факт, что подарили его – мне, а не наоборот… теперь уже и не поймешь. У меня тогда не было настоящих друзей ни в детском саду, который я, кстати, к тому времени закончил, ни во дворе. Сверстники постоянно носились с электронными гаджетами, кому-то звонили, переписывались с ребятами из других городов, а мне надо было носиться о двору, пускать с крыши гаража мыльные пузыри – так они дальше летели, и лазить по деревьям, с которых меня неоднократно снимал дворник-андроид. Довольно быстро я обследовал все мало-мальски безлюдные уголки двора, пока мои сверстники чинно сидели на лавочке, играли в на планшетах по сети, лазили в интернете и совершенно не разделяли мою жажду приключений. Нет, я честно пробовал. Даже приходил к Виталику из соседнего подъезда играть в компьютер. Но быстро бросил. Скучно стало. Играть дома одному, тупо глядя в монитор и нажимая клавиши, оказалось еще скучнее, даже по сети, вроде как с настоящими людьми... все равно скучно. Может потому, что я знал, что все это – компьютерная графика, очень реалистичная, но все-таки не настоящая. Не живая.
Когда папа привез из очередной командировки большую коробку и сказал, что это подарок мне, честно говоря, сначала я решил, что в коробке сидит щенок, уж очень характерный писк оттуда доносился. Когда оттуда показались крылья и змеиная голова, до меня уже начало что-то доходить. А потом счастью просто не было предела! Настоящий дракон, это надо же! Говорят, их в мире осталось совсем немного, да и те не спешат контактировать с людьми. Откуда нам досталось такое сокровище, отец рассказывать отказался. Только спустя девятнадцать лет я осмелился спросить у самого Батона, как было дело. Так и выяснилось, что из всей кладки он оказался самым слабым, но самым любопытным. И просто вывалился из гнезда, прямо под ноги моему отцу-альпинисту. А взлететь не смог. Драконы могут летать почти сразу же после вылупления, вы не знали? Потом и отец раскололся, что предпринимать восхождение до драконьего гнезда оказалось слишком опасным занятием, особенно, если у тебя запазухой безмятежно дрыхнет новорожденный дракончик, готовый в любой момент чихнуть огнем. Ни один дракон в здравом уме не станет устраивать гнездо там, куда возможно добраться. Конечно, можно было попытаться как-то прикрепить дитеныша снаружи, например, посадить в рюкзак для снаряжения. Но малыш мог замерзнуть во время восхождения, идею отвергли, как несостоятельную. Поэтому отец не придумал ничего лучше, как притащить его домой. Основная часть группы продолжила восхождение, а остальные трое решили проводить папу по пути назад, для них путешествие закончилось. Но папа говорит, что ни он сам, и никто из его друзей-альпинистов ни о чем не жалеет - спасение живой души намного ценнее личных амбиций. Кокетничает. Вообще я его понимаю, сам когда впервые посмотрел на эту умилительную морду, забыл обо всем на свете. Никогда бы не подумал, что желтопузый дракончик может быть симпатичнее пушистого котенка.
На самом деле дракона зовут… хотя нет, не буду говорить. Для дракона его Имя - штука очень личная. Скажу только, что звучит оно очень длинно и труднопроизносимо. Но красиво, чего уж. Для меня он так и останется Батоном.
Все-таки на обратном пути он слегка подморозил крылья. Как только пузатое чешуйчатое тельце вместо того, чтобы взлететь, неуклюже вывалилось из коробки на пол, тетя Маша, громко прыснув кулак, сообщила, что «это не дракон, это батон на ножках!». Я быстро сообразил, что между словами «дракон» и «батон» есть некое созвучие, и решил не заморачиваться с именем для нового питомца.
Сперва дракон Батон обитал на коврике под моей кроватью. Этот хитрый ход расставил все точки на i в моей многолетней войне с подкроватными чудовищами. Я здраво рассудил, что если уж где-то завелся дракон, то сами понимаете, никаким чудовищам там уже не место.
Спустя несколько дней новый приятель повадился по ночам залезать на мою кровать, потом научился проникать под одеяло, и надо ли говорить, что однажды кровать стала нашим общим ложем. Как-то все само собой получилось. До появления питомца спать меня уложить было для родителей сущим наказанием, у мамы в какой-то момент просто закончились идеи для сказок на ночь, без которых я наотрез отказывался засыпать! Но когда к боку прижималось гладкое и горячее пузо, накатывало такое умиротворение, что никакой сказки не надо. А какие мне начали сниться сны! По каждому из них можно было бы писать целую книжку. Может быть, поэтому я и стал детским писателем, не пропадать же такой красоте.
Если мы тоже чуть ли не из одной тарелки. Батон сначала ел на полу, как собака. Потом он, видимо, почувствовал себя обделенным. Попытки забраться на кухонный стол, в которых дракончик проявил завидное упорство, закончились его первым полетом. Вы бы видели, что это был за полет! Сначала Батон, который за пару месяцев уже успел вымахать до размеров небольшой собаки, осознал, что летит, офигел от такого счастья, и в порыве чувств дал победный залп в потолок. К счастью, ничего не загорелось, мы отделались закопченным пятном вокруг лопнувшей лампочки. Нагар, как выяснилось, довольно легко отмылся. Папа знал, что делал, когда предложил обшить кухню новомодными металлопластиковыми панелями, так вероятность пожара здорово уменьшалась. Мы уже давно перешли на беспроводное питание, но мало ли что! Как в воду глядел.
В кухню на грохот и мой торжествующий крик сбежались взрослые. Тетя Маша, редкостная паникерша, предположила, что под тяжестью огнеупорных панелей обвалился потолок. И даже была немного разочарована, когда вместо катастрофы вселенского масштаба на кухне обнаружился ошалевший батон Батон, восседающий прямо посередине пустого стола. Судя по всему, ему был важен сам факт освоения ранее недоступной поверхности, иначе что бы он там еще забыл? Прямо над ним на потолке красовалось черное пятно, лапочка треснула. Сильно ругать его не стали, настолько гордый и одновременно виноватый был у него вид. Мы уже и не знали, беспокоиться за незадачливого летуна, радоваться за него, ругаться или ржать. Остановились на последнем.
На этом приключения со столом не окончились. Батон научился забираться на стулья. Но как! Он со знанием дела умащивал пятую точку на сиденье, хвост свешивал на бок, а передние лапы чинно складывал на столешницу, совсем, как человек. И выжидающе заглядывал маме в глаза «нуу, где мой обед?». Мама сначала безуспешно пыталась спровадить его обратно на пол - ни в какую. Он просто. Оставался. На месте. И смотрел. Я не мог оставаться в стороне, и объявил, что буду есть только вместе с Батоном! Приходилось ставить его миску на стол, рядом с моей тарелкой. Дракон, не отягощенный правилами хорошего тона, чавкал и брызгался супом. Однажды маме это надоело, и она как бы в шутку сказала, что, находясь за столом, следует выучить правила этикета. И научиться пользоваться хотя бы ложкой. Иначе – марш на пол! Батон внимательно выслушал, подумал… и потянулся за моей ложкой. В четырехпалой лапе ложку удержать оказалось несложно, и я еще примерно полчаса я объяснял, как ей правильно пользоваться. Брызг стало заметно меньше. А через неделю, подглядывая за мной, дракон вполне освоил эту нехитрую науку. Мне все это вовсе не показалось удивительным – я воспринимал дракона уже не как питомца, а как товарища. Даже как младшего брата. Ну и что, что у него крылья и хвост? Быть человеком это ему совершенно не мешает!
Первая ссора у нас произошла из-за сокровищ. У каждого ребенка есть такие, были и у меня. Все они отлично помещались в большой картонной коробке. Несколько цветных стеклышек от светомузыки, в которые было очень здорово смотреть на просвет, смешивая цвета. Пять антикварных железных солдатиков, про которых папа говорил, что они вдвое старше меня, и я, прикасаясь а ним, приходил в священный трепет от осознания этого факта. Мамин красный шарф, раскрашенный Веселыми Роджерами, ставший пиратским платком, в котором я когда-то ходил на детский утренник. «Книжка про звезды», которая на самом деле была учебником по истории астрономии для второго класса. Читал я тогда не очень хорошо, но обожал смотреть картинки, под которыми были написаны названия всех созвездий, доступных человеческому глазу. Их-то я вполне мог прочитать. Диодный фонарик, выменянный у Славки на хорошую модель гравилета. У фонарика не было батареек, а у гравилета - повреждено крыло, так что торг у нас вышел вполне равноправный. Батарейки вставили, крыло склеили, каждый остался доволен. С этим фонариком я мечтал пойти в поход, в настоящий лес, когда вырасту. И это не считая пуговиц, монеток, «алмаза», выпавшего из маминой сережки, и старого папиного кошелька, привезенного из Непала, куда тот ездил покорять Эверест с научной экспедицией, в качестве инструктора. Мои сокровища. Даже хранились они в особом тайном месте, между столом и диваном.
И вот однажды настал день, когда я решил посвятить Батона в свою великую тайну. Торжественно закрыл дверь на магнитный замок, что проделывал довольно редко, и с загадочным видом достал из тайника заветную коробку. Батон проявил к сокровищам немалый интерес, у него даже пар из ноздрей пошел, что тут же было расценено мной, как крайняя заинтересованность. Как же мне это тогда польстило. И как я ошибался!
С замиранием сердца я разложил содержимое коробки на полу, увлеченно рассказывая о каждом из сокровищ, что с ними можно делать и почему они для меня так дороги. Батон слушал крайне заинтересованно, крутил змеиной головой и пускал струйки пара. Старательно обнюхал кошелек, попытался пожевать стеклышко, само собой, ничего не вышло. Покатал лапой пуговицы, мамин «алмаз» загнал под кровать, и мне пришлось его доставать. Ну, ничего, думал я, теперь у нас есть общая Тайна! Одна эта мысль будоражила не хуже, чем открытые когда-то безлюдные закоулки двора, не известные и не нужные другим ребятам.
Стоило мне сложить все обратно в коробку, Батон тут же запрыгнул в нее и удобно устроился, всем своим видом показывая, что вылезать оттуда он не собирается. Сначала уговаривал. Не получилось. Потом попытался вытащить глупого зверя – он начал сопротивляться и даже слегка меня укусил. Не сильно, но довольно обидно. Тогда до меня дошла вся тщетность моих попыток, и я с ревом побежал к папе в кабинет. Папе как-то удавалось всегда решать мои проблемы, к кому же еще идти с такой бедой? В одночасье я лишился и лучшего друга, и всех своих сокровищ! Сильнее слез душило непонимание, почему так получилось? Может, Батон обиделся на что-то? Я же не сделал ничего плохого, наоборот, поделился самым драгоценным!
Папа внимательно выслушал мои сбивчивые объяснения, взял на руки и мы вместе вернулись в комнату. Батон все так же лежал в коробке с МОИМИ сокровищами, и все так же не собирался оттуда вылезать. «Да, дела…», сказал папа. И предположил, что дракон сам покинет коробку, как только нас позовут обедать. До обеда оставалось полтора часа, которые показались мне вечностью. Наконец, в динамике над дверью послышался мамин голос «К столуу!». Я опрометью росился на кухню… но Батона там не оказалось.
За обедом кусок в горло не лез. Мама, которая уже была в курсе событий, посоветовала мне пойти погулять во двор. Это была неплохая идея, обида была так велика, что даже в свою комнату заходить не хотелось. Поэтому я пошел во двор. Но и там ничто не смогло меня утешить. Даже ребята, которые в кои веки отвлеклись от планшетов, решив немного подразнить дворника - андроида. Механизм бедного дворника не был рассчитан на погоню за шустрой ребятней, он смешно ковылял по двору, монотонно вещая «Де-ти! Ваше поведение травмоопас-но!». В другое время я был бы счастлив, но не теперь. Где-то через полчаса бессмысленных погонь в устаревшем электронном мозгу что-то перезагрузилось, и дворник просто перестал обращать на нас внимание. Мы тоже быстро утратили к нему интерес. Анька Крамская, дочка программиста, уважительно протянула «обучиился!»
Тем все и закончилось.
Ближе к вечеру Виталик вынес модель настоящего управляемого космолета. Этой игры мне хватило минут на десять. Ну, железка, ну, летает, чего я там не видел… Батон летает куда лучше. Подумалось, что ребята ведь все еще не знают, что у меня есть настоящий дракон. Ну а теперь-то толку рассказывать… Снова стало грустно.
К ужину он тоже не вышел. А мне вовсе не хотелось к нему заходить. Мысль о том, что скоро пора спать, всколыхнула внутри давно забытое чувство, когда кровать казалась чем-то вроде тюрьмы. Может, попросить у папы разрешения сегодня поспать в его кабинете? Я уже большой, чтобы спать с родителями, но кабинет-то всю ночь будет свободен. А в кабинете есть удобный диван, на нем даже иногда спят гости, по идее, и мне можно. К тому же мысль о сне в другом, непривычном, взрослом месте, чем-то смахивала на приключение. С этой мыслью я направился в отцовский кабинет, по дороге соображая, как бы так сказать, чтобы точно разрешили. Папа говорил по телефону, вышагивал от стены к стене, возбужденно размахивал руками. Увидев меня, он подмигнул и сказал в гарнитуру - «Кстати, а вот и сын. Не желаешь с ним поговорить?». Пока я хлопал глазами и соображал, кто это хочет со мной поговорить, отец объяснил шепотом, что «на проводе» его старый друг, маг из научной лаборатории, который неплохо разбирается драконах. У меня аж мурашки по спине побежали, все стеснение было напрочь забыто. Уж этот дядя точно найдет выход! Он же маг, и не откуда-нибудь – из лаборатории! Из настоящей, научной! Вроде той, где раньше работала мама, до того, как появился я.
«Алло, прием! Здравствуйте ! Меня Леша зовут!» - зачем-то заорал я в гарнитуру. Из наушника донесся смех и веселый голос - «Чего ты так кричишь, парень, тебя отлично слышно». «Простите…» - промямлил я. Из головы как-то резко испарились все мысли разом, снова захотелось зареветь от досады, в этот раз на самого себя. Но маг-из-лаборатории оказался вполне добрым дядькой. Он сам начал задавать вопросы, на которые мне было довольно просто ответить. Не менял ли дракон цвет, не пускал ли дым из ноздрей, пытался ли играть с вещами? Это было просто. Я даже забыл, что разговариваю со взрослым, и как-то незаметно перешел на «ты». Когда вопросы закончились, мой собеседник ненадолго замолчал. Наверное, обдумывал что-то. Когда он снова заговорил, его голос стал серьезнее.
«А вот теперь слушай меня внимательно. Твой дракон сам еще ребенок. Мальчик, вроде тебя. То, что его мама поручила своего ребенка твоему папе - огромная удача. Видимо, она решила, что так будет лучше. И, то, что вы смогли подружиться – тоже здорово. Думаю, у тебя есть талант к магии… Но сейчас речь не об этом. Видишь ли, драконы думают совсем не так, как люди. Но в них, как и в нас есть что-то от зверей. Ты видел когда-нибудь зверей?»
Я кивнул, забыв, что говорю по телефону. Потом опомнился и ответил «У Аньки была собака, ее звали Джек. Он умел лапу подавать и гавкал на чужих. Они Аньке ничего не делали, но он все равно гавкал. Потом его на дачу увезли».
«Хорошо», - ответил маг-из-лаборатории, - «Очень хорошо. Он гавкал потому, что…ну... как объяснить-то... думал, что так надо. Не почему-то, а просто – надо. И все. Это называется «инстинкт». Вот и у твоего дракона есть инстинкт. Все драконы собирают сокровища. Обычно это драгоценные камни, которые они находят в горах, откалывают ультразвуком куски скал и приносят в гнездо самые красивые. Отсюда пошли легенды о драконах и их сокровищах. Правда, не все камни оказывались драгоценными. Но красивыми были все до единого».
«Почему они так делают?» - спросил я.
«Они очень любят… все красивое. Наверное. А по правде - никто не знает, почему. Но они хорошо чувствуют эмоции. Ты так восхищался своими игрушками, что дракон сразу понял - это сокровище. То, что надо. Живи он в родном гнезде, он начал бы собирать в него красивые камушки сам, потом перенес бы их в свою пещеру. Но в городской квартире какие самоцветы, разве что пластмасовые. Вот он и решил позаимствовать твое сокровище, ты же себе еще найдешь – так он, видимо, подумал».
«Но ведь мои сокровища – не камни, там разве что "алмаз" был, из маминой сережки. Но ведь он тоже не настоящий, а стеклянный. Хотя блестит красиво. Может он перепутал? Ну тогда взял бы его себе – мне не жалко, я подарил бы. А он… он ведь даже читать не умеет!» - снова защипало в носу. Больше всего было жалко книжку про звезды. Я бы ее с удовольствием полистал перед сном.
« Успокойся, все поправимо, малыш. Тебе просто нужно немного подождать. Дай ему время понять, что ты лучше любого сокровища. Он соскучится и придет сам.»
Все поправимо! За такую новость я даже на «малыша» не обиделся. Просто сказал «спасибо» и протянул отцу гарнитуру. Они еще о чем-то говорили, но из-за двери было плохо слышно. Подождать - значит подождать. Батон подумает, и все поймет.
На следующий день во время завтрака нас ждал сюрприз. Батон все-таки объявился. Но коробку с сокровищами он волочил за собой, поэтому появился на кухне хвостом вперед. Все ждали, что будет дальше. Батон задвинул коробку под стул, и сел, обвив ее хвостом. Я не выдержал и попытался дотянуться до коробки носком тапочка. Батон тут же это заметил и пустил из ноздрей струйку пара. И очень недобро на меня посмотрел. Раньше он так никогда не смотрел.
«Ну и ладно, не очень надо», - ответил я и принялся за еду.
Так продолжалось еще два дня. Я не находил себе места, заняться было особо нечем. Ну так, ходил во двор, играл в компьютер в папином кабинете, в свою комнату не заходил, надеясь, что Батон так быстрее соскучился. Папа поддержал идею и все-таки разрешил ночевать в его кабинете и дал свою электронную книжку. Она, конечно, не старинная, бумажная, зато на нее можно начать из интернета все, что угодно. Я накачал сказок о драконах.
Мы не ошиблись.
На третий день, когда я уже немного успокоился, Батон появился на кухне к обеду, но уже без сокровищ. Мне так хотелось его обнять, поговорить с ним, но я не решился, вдруг он еще недостаточно соскучился? Вдруг передумает? Папин друг сказал «надо дать время, пусть сам решает». И я давал ему время.
Этой же ночью я проснулся от шороха за дверью. Там стоял хмурый Батон. И как это я понял, что он именно хмурый ? Выражение его змеиной морды никогда не менялось. Но глаза были такие.. что всколыхнувшаяся было злорадная досада «Ааа, пришел-таки. А если не пущу? Будешь знать, как брать чужое» - тут же исчезла. За несколько дней он подрос еще больше, стал ростом с анькиного Джека. Даже чуть побольше. Родители говорили, что он быстро растет, но я как-то не особо замечал, потому что мы сутки напролет проводили вместе.
Батон молча протопал к дивану и улегся с краю. Я его понял, лег рядом, накрыл нас обоих одеялом. И нам обоим стало так хорошо… почему-то я знал, что моему дракону тоже хорошо.
Уже засыпая, я услышал в голове.. нет не голос. Мысль. «Ты на меня не злишься?»
«Нет, не злюсь», - ответил я. И заснул.
Утром я обнаружил, что Батон уже проснулся. Но с дивана не ушел. Лежал рядом, внимательно на меня смотрел. Видимо, от этого взгляда я проснулся. «Представляешь», - сказа я, обнимая его шею, - «Мне приснилось, что ты разговариваешь». И чуть не упал с дивана, когда в голове снова четко прозвучали не-мои мысли - «Не приснилось».
Мы еще о многом говорили. О том, что Батона вряд ли разрешать взять с собой в школу, что мой папа - очень хороший человек, и что мама-дракон передает ему привет. Оказывается, все это время Батон мог разговаривать со своей мамой, оставшихся в далеких Гималаях. Но и это не казалось удивительным, у нас же есть телефоны? Почему бы драконам не делать то же самое, но без телефонов? А человеческую речь начал понимать не сразу, но внимательно слушал все наши разговоры - так и научился.
Теперь Батон не живет с нами. Когда мне исполнилось двадцать, но просто перестал помещаться в квартире. Мы переехали за город, в частный дом с участком, через пару лет дракон перестал помещаться и там. В итоге он улетел, так и не сказав, куда. Теперь он считает меня свои младшим братом, и мы часто разговариваем без слов, поэтому какая разница, где он поселился, в родных Гималаях или на Луне? Мне даже не хочется об этом знать. Размаха его крыльев все еще не хватает, чтобы поднять меня в воздух. Но мы договорились, что однажды обязательно полетаем.
Обязательно.