Метаморфоза. Глава 1

МЕТАМОРФОЗА

         Зачем  же  гнаться  по  следам  того, что  уже  окончено.
                Михаил Булгаков
                Глава №1

        В природе царила поздняя, уже основательно отощавшая зеленью осень. Или ранняя зима, пока не набравшая для пробы даже щепотки первого снега. Окоченевшие деревья корчились от холода, скрючив жалкие в своей наготе ветки, лишённые одежды из родной листвы…
       Их несчастный вид провоцировал на сочувствие. Очень хотелось задрожать вместе с ними от мороза, тут же напялить на себя шубу, валенки и шапку-ушанку, и только после этого накрыть бедные растения тоже чем-нибудь тёплым...

…- « Какого чёрта?!. - навязанный пейзажем озноб стряхнул с Олега короткое оцепенение. - Какая зима?!. Август на дворе!!. Самый что ни наесть серединный август! »
       Солнце взошло полчаса назад, сонно и медленно всплывая над крышами далёких домов; свет его был ещё неполноценен, и оттого облезлые деревья на самом деле выглядели жертвами бесснежной зимы. Аллея тополей тянулась к центру города, и, насколько хватало его дальнозоркости, Олег не увидел на деревьях ни одного листочка.
       Ни единого!
       В этом было нечто противоестественное. Ни град, ни даже ураганный ветер не способны на столь высокую чистоту обработки природы. Прошедшей ночью кто-то лазал по веткам и усердно обрывал с них всю зелень? Листочек за листочком?..
       И трава на газонах сквера... Трава ли?.. Зелень её осталась почти прежней, но это уже было больше похоже на мох или плесень. Олег сошёл с дорожки на обочину, присел и, не рискнув своим пальцем, потрогал ЭТО сухой веточкой, которая тут же стала зелёной.
       Что-то сегодня тоже было не так с этой зеленью.
       Слизь… Зелёная слизь, кое-где уже основательно подсохшая, и ставшая таким же непонятным зелёным порошком.
       Олег встал и с интенсивно растущим интересом огляделся.

       …Родной город уже потихоньку впадал в зачаточную панику. Редкие ранние прохожие бродили по тротуарам и дороге, стараясь по возможности не прикасаться к пугающей жидкой зелени. На ближайшем перекрёстке стояли три яркие пожарные машины, две « скорые помощи », и тревожно мигающий синим огоньком одинокий полицейский УАЗ-ик. В одну из неотложек санитары поспешно засовывали носилки, на которых кто-то пугающе неподвижно лежал. Группа утренних зевак, ещё пока не превратившаяся в многолюдную толпу, провожала жадным вниманием...
       Кого она провожала?.. Жертву?.. Жертву чего?.. Испуга?.. Зелёной плесени?..

       …« Скорая », истерично гудя и добавляя тревоги в и без того ставшее слишком беспокойным утро, умчалась, разбудив новых свидетелей происходящего. Улица высасывала людей из переполненных дремотой домов, как мощный пылесос.

       …Взрёвывая могучими дизелями, из укромного переулка на широкий проспект медленно выползла колонна бронетехники. Олег не увидел в ней танков, и это его немного успокоило, если так можно было выразиться. Как он понял, серьёзных боевых действий здесь пока не предвиделось, а всё остальное без особых усилий относилось на счёт архаичных учений по гражданской обороне с ограниченным применением пестицидов, гербицидов, или как они там ещё называются... 
       Все эти абстрактные и весьма умозрительные выводы были сильнейшей натяжкой, и это сразу бросалось в глаза даже дилетанту. Какой смысл был в демонстративных отрыжках давно канувшей в бездонную Лету « холодной » войны?..
       Олег уже понял, что в городе сегодня произошло НЕЧТО, из ряда вон далеко выходящее. Поле пока глубоко скрытой от него, но уже косвенно проявлявшейся пугающей информации слегка задело его своим острым краем, выводя все человеческие органы чувств почти на природный предел их срабатываний.
       Он ВИДЕЛ...
       Он СЛЫШАЛ...
       Он ОБОНЯЛ...
       Он ОЩУЩАЛ...
       И всё это было ему НЕЗНАКОМО...
       И всё это было ему ЧУЖДО...

       …Перекликаясь сиренами и буквально распихивая уже разрастающуюся толпу зевак, пролетели сразу несколько перепуганных неотложек. Они останавливались, забирали кого-то на носилках, и тут же увозили, торопливо уступая место другим машинам. Бронетранспортёры, пока инертно пыхтевшие как-то особняком, точно сориентировавшись, наконец, в обстановке, или получив долгожданную нужную команду, стали целенаправленно расползаться по широкой улице, оттесняя людей от центральной аллеи к стенам ближайших жилых домов. В броне машин открылись люки, выпуская из их хорошо защищённых внутренностей вооружённых солдат в противогазах и костюмах высокой химической защиты. Народ нехотя потеснился, лениво смекая, чем тут может пахнуть дело, если не достаточно безобидным керосином, а солдаты быстро рассредоточились, и через минуту все сюрпризы утра были ими наглухо оцеплены.

       …- ВНИМАНИЕ!!! ...НИМАНИЕ!!! ...ИМАНИЕ!!! ...МАНИЕ!!! ...АНИЕ!!! ...НИЕ!!! ...ИЕ!!! ...Е!!!  - Мегафоны, по-видимому, были установлены на всех бронетранспортёрах, и близкие звуки, смешиваясь с опаздывавшими дальними, создавали мощнейший эхо-эффект. …- ПРОСЬБА   КО  ВСЕМ  СОХРАНЯТЬ  СПОКОЙСТВИЕ!!!  РАСХОДИТЕСЬ  ПО  СВОИМ  ДЕЛАМ!!!  ВСЁ  НОРМАЛЬНО!!!
       Эхо ещё усердно повторяло концы громогласных фраз, а Олег уже понял, что военные вряд ли добьются чего-то путного такими смехотворными заявлениями. Всё было ими наскоро шито гнилыми белыми нитками. Народ уже успел усвоить слишком много информации, несущей в себе явную угрозу, чтобы поверить в этот младенческий лепет наивных в своей уверенности генералов. Он уже увидел и пожарные машины, и полицию, и суетливых врачей над неподвижными телами. Армия была всего лишь последней каплей в переполненную чашу, и этот невразумительный крик над просыпающимся городом больше походил на тревожный вой сирены…
       Трудно предсказать сиюминутную реакцию толпы. Мегафоны, призывавшие к порядку, добились, по сути, обратного, спровоцировав лишь ждавшую подходящего повода зародышевую панику. Люди, с раннего детства приученные в этой стране к тому, что военные появляются на сцене только в самых критических ситуациях, мгновенно оценили степень опасности обстоятельств. Достаточно было одному человеку чуть дёрнуться, как началась цепная реакция…
       Олег тоже был живым человеком и, как и все прочие, ему подобные, также располагал слишком ничтожной по своему объёму информацией, чтобы не поддаться на невольную провокацию недальновидных военных.

       …Его толкнули: раз, другой, третий... Четвёртого раза не было, потому что Олег уже сам кого-то толкал и отпихивал в стороны, освобождая  дорогу для своей личной паники.
       Родной дом был совсем рядом, и он с некоторым облегчением влетел в свой подъезд.
       Лифт почему-то не захотел работать. После нажатия на кнопку он лишь всхрапнул где-то в поднебесье коротко и тихо, после чего тут же сработала блокировка, включившая на пульте управления не гаснущую красную лампочку запрета всему.
       - « И этот туда же! Ну и утро! » - Прыгая через ступени, запыхавшийся Олег взлетел на свой этаж. Ключ в нервно дрожащей руке долго не хотел попадать в замочную скважину; вторая рука, пришедшая на помощь, не скоро изменила ситуацию к лучшему. Потом взбрыкнулся сам замок, не желавший подчиняться хозяину квартиры.
       И входная дверь... Всего час назад она открывалась и закрывалась достаточно легко, а сейчас её точно перекосило. Олег буквально выбил её, серьёзно отшибив себе правое плечо, но закрыть обратно уже не смог, так и оставив чуть приоткрытой.
       Мир откровенно и неуклонно сходил с ума прямо на глазах. В нём что-то происходило, пока неясное и не осознанное, но на инфра или ультра-уровне в ждущий мозг уже приходили первые сигналы SOS. Ещё трудно было понять их источник и главную суть, но травмированная уже виденным психика, упреждая возможные события, реагировала на них раньше слишком уж медлительного сознания.
       Олег прошёл к себе в кухню, сел на стул и сжал руками взмокшую от волнения и пробежки голову. Кровь торопливо колотилась в виски, сбивая с ног суматошные мысли.
       ЧТО-ТО ПРОИЗОШЛО... Олег вполне явственно чувствовал это, но не мог пока отождествить увиденное и понятое ни с чем из привычного ему и известного.
       Кислотный дождь? Но ночью не было осадков, а о кислотной росе перед хорошей погодой ему пока слышать не приходилось.
       Что-то по ошибке нахимичили ночью сами военные? Но, насколько Олегу было известно, ни одна из квартировавших в городе войсковых частей не располагала химическим оружием, и даже не занималась его теоретической разработкой.
       Утечка с химического склада? Скорее всего. И такое уже однажды случалось. Других идей в голову не приходило, поэтому Олег взял единственную за основу.
       Что же будет дальше? Военные в респираторах, значит, в принципе возможен новый сброс. Или вероятны остаточные явления уже свершившегося события.
       Что остаётся делать? Если ядовитый газ тяжёлый, можно отсидеться дома - так высоко ему не подняться. Если газ лёгкий и его много - шансов на спасение гораздо меньше. Разве что частично обезопаситься от него, наглухо закрыв форточки и двери квартиры.
       Дублирующих вариантов самозащиты не было, поэтому Олег поспешно вскочил со стула и нервно шагнул к окну.
       Форточка упорно не закрывалась. Он почти истерично оглянулся на незапертую входную дверь, и вдруг услышал... скрип... Скрипело окно, скрипела непослушная дверь, жалобно скрипели сами стены... По полу застучали крошки бетона, падавшие с потолка…
       Землетрясение!!! Землетрясение?!! Где, на равнинной России?!. Повинуясь древнему и мудрому инстинкту, гнавшему его под открытое небо, Олег невольно качнулся к выходу, и тут его взгляд случайно нырнул сквозь стёкла кухонного окна…

       …Городской пейзаж за ним, уставленный высотными домами, плавно елозил... Вправо... Влево... Вверх... Вниз... Было такое впечатление, будто дом качается на мелких волнах.
       И стёкла в окне... Они пучились, они впадали, они мутнели буквально на глазах...
       Землетрясение!!! В равнинной части России!!! Думать об абсурдности такой вещи было уже некогда, нужно было как можно быстрее активно действовать.
 Олег шарахнулся из квартиры, почувствовав, что в ближайшее время  находиться здесь будет гораздо опаснее, чем на отравленной загадочной зеленью улице.
       Полу-прикрытую входную дверь заклинило окончательно. Он упёрся ногами в дверной косяк и обеими руками с несвойственной ему, почти озверевшей природной силой, рванул очумевшую дверь на себя.

       …С треском дерево неожиданно легко уступило, и он весьма болезненно рухнул на пол, стискивая в окостеневших пальцах кусок доски. Олег лежал и растерянно смотрел на её жёлтый излом, на котором медленно выступали зелёные капли...
       Забыв о боли от ушибов, Олег далеко отшвырнул от себя это непонятное и пугающее, на четвереньках выполз в сотворённый им только что пролом, и только на лестничной площадке смог обрести, наконец, почти вертикальное положение.
       В подъезде оказалось ещё беспокойнее, чем в покинутой квартире. Лифт всё так же не работал, поэтому по качающимся, жутко скрипящим, крошащимся лестницам, спотыкаясь, часто падая и безжалостно ступая по лежащим, обезумевшие от страха люди сбегали вниз своим ходом. Они проползали через узкие щели непослушных дверей; кто-то безуспешно бился о них изнутри, оказавшись в западне собственной квартиры, своими воплями лишая других остатков разума.

       …Где-то, почти у самой земли, когда сознание близкой свободы чуть ослабило инстинкт самосохранения, Олега окончательно привёл в чувство отчаянный крик.
       Кричала женщина. Судя по голосу, молодая. Она билась телом о капкан закрытой двери и звала кого-нибудь на помощь.
       Олег окончательно отрезвел от всеобщего сумасшествия.
       - Отойдите!!! - крикнул он, стукнув кулаком в нужную дверь. - Я её сейчас вышибу!!!
       Женщина замолчала. Олег не стал терять время на выяснение того, выполнила ли она его команду. Он не был уверен, есть ли у них на это хотя бы минута; он инстинктивно чувствовал, что уже и без того слегка подзадержался со своими обязательными действиями. Выждав, когда лестничная площадка опустеет, он разбежался на её крохотной территории, и врезался во вросшую в косяки дверь чужой квартиры плечом.

       …То ли изменилась сама структура дерева, то ли сил с перепугу у Олега стало с избытком, но дверь вылетела целиком. Он упал вместе с ней на пол, покрытый цветастым линолеумом, и тут же по его спине к выходу болезненно промчались чьи-то ноги в туфлях.
       Он поднялся с побеждённой двери. Квартира была пуста - спасённая им сбежала, не сказав ему на прощание даже обязательное спасибо. О, эти коварные женщины!
       На лестничной площадке уже почти не было людей, но крики о помощи не стихали. Кто-то всё ещё сидел в западне.
       Впитанный с молоком матери или даже наследственный коллективизм погнал на спасение других людей, но тут с потолка упал огромный кусок бетона, чуть не угодив в преступно расслабившегося Олега. Дом жутко раскачивался, грозя рассыпаться и похоронить под своими обломками всех, слишком нерасторопных. Это был уже не третий, а четвёртый или даже пятый звонок для самых бестолковых и глухих.
       Олег вырвался на затопленную до краёв ужасом толпы улицу и тут же шарахнулся обратно, под прикрытие, как оказалось, менее опасного дома. Улица бурлила, она напоминала бешеный горный поток, и она грозила смести на своём пути всё и всех…

       …Пока Олег находился в доме, ситуация в городе коренным образом изменилась в худшую сторону. Деревья и зелёная плесень на аллее остались, но они были уже не главнейшими действующими лицами, а всего лишь массовкой. Акценты сместились и на сцену событий вышли жилые дома. В микрорайоне преобладали многоэтажки, и они теперь стали напоминать гигантские деревья под ураганным ветром. С их крыш сыпались оставшиеся от прошлого телевизионные антенны; балконы и лоджии обрушивались вместе с теми, кто на них находился, падая на головы тех, кто оказался в этот момент под ними... Уже никто не думал ни о раненных, ни о погибших. Инстинкт самосохранения живых высокой бетонной стеной отгородил их от гуманизма, коллективизма и всех прочих ИЗМОВ, исключающих ЭГО...
       Выбор у Олега был более чем небогатым. Или-или... Или сидеть в доме, дожидаясь, когда он рухнет, превратив его в фарш своими обломками, или нырять в этот живой безжалостный поток, надеясь, что тот не расшибёт его о камни и асфальт...

       ...Поток захлестнул и понёс. Олег по жёсткому приказу инстинкта самосохранения послушно тёк вместе с ним, старался не отвлекаться и не спотыкаться. Чтобы не опрокинули, чтобы не втоптали в землю, чтобы другие не ступали по его дёргающемуся в агонии телу, как он сам ступал сейчас по чему-то или кому-то мягкому, сочащемуся жидкостью, захлёстывающей низкие бортики туфель...
       Но он всё видел... Как раскачивались безлистые деревья рядом с тротуарами и в сквере, энергично шевеля бывшими своими ветками, теперь больше похожими на щупальца... Как эти щупальца, удочками забрасывавшиеся в плотный живой поток, выхватывали из него людей... Как в стволах этих тоже бывших деревьев распахивались широкие клыкастые пасти, жадно заглатывавшие все, что попадалось в длинные щупальца... Поток нёс Олега мимо всего этого кошмара, и он видел торчащие из пастей в стволах руки, ноги, головы со слепыми неподвижными глазами и синими языками в оскаленных окровавленных ртах...
       Олег совершенно не слышал криков несчастных. Слух, уже уставший от непрерывных воплей, криков и визга, почти намертво заблокировался, щадя уязвимую психику. Он только выдел. Видел потому, что не мог закрыть глаз, боясь потерять ориентировку, и не имел возможности от всего этого отвернуться...