Если даже меня не вспомнишь... Глава 25

Глава 25. Савл. Сквозь пламя к Стиксу–2.


...Броневик, натужно завывая, сползал вниз по усыпанной мелким щебнем, покрытой вездесущей красной пылью, дороге. Моментами Савлу казалось, что удержать тяжелую машину на таком крутом и затяжном спуске у него уже не получится. В броне-отсеке что-то периодически гремело, и страшно было даже вообразить, как там чувствуют себя раненные Барт и Фред. Но покинуть горный серпантин требовалось немедленно. Не исключено, что «помощь», обещанная тем немцем – Савл назвал его мысленно «Ле птит капораль», так как немец был удивительно похож на известный портрет Наполеона – уже на подходе. А в ближайшем городке, сопоставив факты, сделают правильные выводы. И, кончилась командировка!

До самого горизонта, ограниченного цепью невысоких гор, расстилался покрытый пыльной растительностью буш. Пальмы «борассас» разбросаны повсюду небольшими группами и поодиночке. Эти пальмы и являлись тем местом, куда Савл пытался подогнать так плохо управляемую на крутом склоне машину. Там можно укрыться за деревьями. Переждать светлое время суток. Дать необходимый отдых раненым. Решить, что делать дальше. Наконец, определиться с Бартом. Голландец был ранен в плечо. И не факт, что пуля прошла навылет. Успокаивало одно. Бегло осмотрев рану, Савл пришел к выводу, что подключичная артерия не задета. В противном случае, раненый уже умер бы от потери крови. К тому же, в том скоротечном, но жестоком бою Барт проявил себя, как отличный солдат, и одновременно как верный союзник.

...Очередная выбоина. Руль едва не вырвался из онемевших рук. Двигатель мгновенно заглох. Зазвеневшая тишина провибрировала отдаленным трубным слоновьим криком. Неподалеку каркали серые, такие же, как на Родине, вороны. И щебень, осыпавшись со склона, прошуршал в ломкой от зноя, тусклой слоновьей траве.
Почти минуту Савл сидел неподвижно. Вцепившись мертвой хваткой в руль, он не мигая смотрел на расстилавшийся перед глазами буш. Большие осколки разбитого стекла не мешали обзору. Но, Савл негнущимися пальцами зачем-то вытащил их из уплотнителя. Не за окно выбросил, а аккуратно добавил к разбросанному по кабине и хрустящему под ногами битому стеклу. В воздухе висел характерный запах горячего металла и перегретого масла.
Капитан тяжело спрыгнул на землю, которая еще продолжала качаться под его ногами. Глубокая яма. Под левым протектором. Вот, двигатель и заглох. Вроде, не «троил» перед этим. В это время Савл внимания не обращал на шум работы двигателя.

Обойдя броневик, открыл отсек для экипажа. Фред сидел прямо на полу. Голова его была неумело перевязана, а загорелое лицо приобрело какой-то свинцовый оттенок. Но инженер был в сознании. А вот с Бартом, похоже, дело обстояло значительно хуже. Голландец, как «окрестил» его Савл, лежал лицом кверху на спальном мешке. Дышал он тяжело, с большими паузами. На губах пузырилась розоватая пена. Он был без сознания. Но, иногда он что-то невнятно мычал. Плох был голландец. Савл осторожно перевернул Барта на бок. Крови на спине не было. Раны не ощущалось также. Значит, сбываются худшие ожидания. Пуля не прошла навылет. И в полевых условиях, без инструментов и определенных знаний ее, разумеется, не извлечь. Это  лишь отдельные киногерои с помощью штык-ножа являли чудеса полевой хирургии. За все годы своей непростой службы Савл не только не встречался, но даже и не слышал о подобных умельцах. Он вколол Барту лошадиную дозу антибиотика, ввел болеутоляющее, укрепляющее. Обработал воспалившуюся рану перекисью водорода и йодом. Сломанная нога голландца распухла, но оставалась в пределах нормы. Теперь можно и Фреду уделить внимание:
– Как жизнь? – спросил Савл, взглянув в мутные глаза инженера.
– Голову разбил во время спуска,– медленно ответил тот,– локтем ударился жутко. Тошнит слегка. Видимо, получил небольшое сотрясение... Переживу...как-нибудь...
– Нужно просто пережить,– ответил Савл, снимая закрепленную на корпусе броне-отсека лопату,– совсем не «как-нибудь». И за голландцем присмотри!– добавил он, захлопнув за собой стальную дверцу.

Сухая глина, смешанная со щебнем, лопате поддавалась с трудом. Однако, Савлу минут за пятнадцать удалось край рытвины, в которую влетело левое колесо машины, сделать куда более пологим. Мотор уже почти остыл. Савл с замиранием сердца повернул ключ зажигания. И двигатель послушно заурчал!
Спустя пол-часа, броневик, скрывшись под кронами высоких широколистных пальм, стал незаметным с сейчас пустынного горного серпантина. Можно было позволить себе короткий, крайне необходимый отдых. И обдумать возникшую очень неприятную ситуацию. Двое раненых. Один из них тяжелый. С таким балластом идти можно только ко дну. Савл сидел в кабине, откинувшись на кожаную спинку сидения. Битое стекло хрустело под берцами. Легкий ветерок приносил запахи зноя и зелени. Но жарко не было, так как листья пальмы хорошо защищали от солнечного полуденного зноя. Да и полдень уже давно миновал. «Жара вскоре сменится вечерней прохладой,– прикрыв глаза, замедленно размышлял Савл,– ...и темнотой. Ночью отсюда не уйти. Горную гряду необходимо преодолеть засветло. Сил, возможно, и хватит. А вот, горючее надо посмотреть... Плохо, датчик разбит... Ну, да ладно. Где наша не пропадала...».
Металлический стук за спиной резко прервал ход его мысли. Путаясь в высокой траве, Савл обошел броневик и проник в отсек.
– Барт пришел в себя,– послышался голос Фреда,– он хочет поговорить с тобой.


http://www.proza.ru/2017/01/23/376