Если даже меня не вспомнишь... Глава 27

Глава 27. Охота на охотника.
Стааф Барт, он же Петер ван Бром – читающий следы.


...Вслушиваясь в сбивчивый перевод Фреда, Савл поражался оперативному таланту Петера ван Брома. Все-таки, получив «вертушку», голландец прихватил соратников, ожидающих его тут же, в Габороне, и немедленно отправился к месту гибели вождя лози. Президент Кхама серьезно ошибался, доверчиво предполагая, что его гость безрассудно вложил голову в пасть льва, которого рассердил к тому же. Стааф Барт просчитал все. Но, если бы он ошибся, его люди, ожидающие решения вопроса и находящиеся в городе, способны были не только превратить в кромешный ад довольно спокойную жизнь новой столицы Ботсваны, но, даже попытаться содрать шкуру с самого «царя зверей».

Тогда, лишь десять дней прошло с момента гибели вождя лози. На одиннадцатый утреннюю тишину селения в горной долине нарушил пульсирующий рокот вертолетного двигателя. «Птичка» приземлилась на площади перед резиденцией покойного Н Томбе. Изрядно закопченный, белый кролик красовался на потрепанном фюзеляже. А тяжелые крупнокалиберные пулеметы, далеко не игриво, уставились куда-то в пространство сквозь открытые настежь квадраты бортовых проемов. Каким образом UN-1 плутонга «Плейбой» из далекого Вьетнама попал в Ботсвану, ван Брома не интересовало. «Кобра», хоть изрядно подержанная, совершенно исправна. Да и вооружена стандартно. Только экипаж голландец набирал сам. И пилота, отменно знающего Юг Африки, сумел отыскать для дела в далеком Кейптауне. Летчик был чернокожий. Как и официальный глава этой экспедиции, полковник Адиса Хиша. Так рекомендовал он называть себя каждому, кто вступал с ним в какой-либо контакт.

Господин Хиша был ценен тем, что понимал большинство наречий Ботсваны и Намибии. Несмотря на то, что грамотен был не сильно и чин полковника, которым он весьма кичился, подтвердить мог лишь собственными словами. Двое черных, трое белых. Не покидая «вертушки», они спокойно ожидали появления нынешних хозяев дома. В дверном проеме появился лишь один, видом своим очень похожий на провинциального африканского учителя. Правда, вооружен отлично. Из-за его спины неспешно выдвинулся верзила вида гротескного, и с физиономией весьма устрашающей. А в направлении нежданных гостей не было сделано ни единого шага. Лицо «учителя» было напряжено, и глаза, смотревшие из-за белых роговых очков, выражали откровенную неприязнь.
Полковник Хиша в сопровождении мистера Барта, покинув «вертушку», выдвинулся в направлении парадного входа.
– Личный представитель президента Серетсе Кхама полковник Адиса Киша,– отдав честь, коротко отрекомендовался он,– а также офицер службы внешней разведки Стааф Барт. Господин президент поручил нам расследовать убийство доктора Н Томбе, найти и наказать исполнителей. Вот наши рекомендации,– добавил Киша после короткой паузы, протягивая тонкую коричневую папку.
– Джеймс Бола,– лаконично ответил «учитель», передавая папку стоящему рядом верзиле.– Насколько я знаю,– добавил он,– в Ботсване не существует службы внешней разведки, которую представляет офицер Барт.
– Совсем недавно Ботсваны тоже не было,– усмехнулся полковник,– как и ее столицы. Поэтому, если Вы, господин Бола, не возражаете, предлагаю сразу перейти к интересующему нас делу. Думаю, что в его успехе Вы должны быть заинтересованы не меньше нас.
– Прошу в дом.– После короткой паузы ответил Джеймс Бола,– и оговорим детали. Я  предполагаю, что винтовка, брошеная стрелком в долине, есть то самое оружие, из которого был убит доктор Н Томбе. Бельгийская «Беретта»... Кстати. На цевье были обнаружены «пальчики». Винтовку сразу отправили в Виндхук.

...Примерно через час переговоры закончились. Вполне результативно, к тому же. Джим Бола предложил господину Киша войти в контакт с полковником Брайтенбахом и дальше работать совместно. Но, Стааф Барт, усмехнувшись чему-то, предложение отклонил, сославшись на острую нехватку времени. И попросил в помощь человека, конкретно знакомого с ситуацией того черного дня. Бола что-то крикнул в открытое окно. Спустя минуту, в комнате появился человек, словно, сошедший с глянцевых страниц американских комиксов. Огромные остроносые полуботинки на босую ногу совершенно не прикрывались очень узкими штанами невообразимо оранжевого цвета. Ядовито-зеленая рубашка навыпуск не имела ни одной пуговицы. За широкий потертый ремень на уровне живота втиснуты два черных пистолета. Довольно устаревшая модель Кольт–коммандер калибра 45 миллиметров. «Тяжелые железяки,– машинально отметил Барт,– ...как же ты, недоумок, садишься, или нагибаешься с ними? Ведь, стволы упираются в бедра...». Но, взглянув в дурашливое, очень подвижное лицо, сразу стало ясно, что этот «клоун», не задумываясь, использует эти самые железяки. И, скорее всего, приставлен в качестве наблюдателя, а, может, и того хуже. Ликвидатора. Джим Бола довольно подробно рассказал о последнем визите янки. И доверия к белым здесь не испытывал никто. Не будь Адисы Киша, неизвестно еще, как принял бы мистер Бола очередных своих гостей...

Ярко-красные, окрашенные охрой волосы, словно, подсвечиваются блеском белых крупных зубов. Желтый галстук-бабочка упирается в щетину небритого подбородка. В левой руке черная пасторская шляпа. Правая протянута для рукопожатия.
– Карл Нуйома,– назвал себя темнокожий проводник.– Моя очень отменно говорить английский. Все знать. Все показать...

Вскоре, подняв облако красной пыли и распугав всю живность в округе, UN-1 скрылся за обрывом горной гряды, откуда был произведен выстрел. Голландец целый час принюхивался к каждому камешку ниши. Было непонятно, что ищет он там, где задолго до него и так все уже перевернули. Прошел к ущелью. Осмотрел ствол сухого дерева. Обнаружив едва заметную потертость от кевларова шнура, удовлетворенно хмыкнул. Молча махнув рукой в сторону вышки ретранслятора, привычно загрузился в «вертушку». Следуя указаниям Барта, пилот вел машину вдоль ущелья на минимальных скорости и высоте. Непонятно, что рассчитывал увидеть Барт в глубине ущелья. Но, очевидно, что-то, все-таки, увидел. Бросил короткую команду в ларингофон. Пилот кивнул, и через несколько минут Стааф Барт имел уже точную картину разгрома невосстановленного до сих пор ретранслятора. Симпатичная мулаточка через мистера Киша поведала Барту о том что произошло десять дней назад. И вспомнила, что белый, убивший всех, но почему-то пожалевший ее, был, вероятно, ранен в ногу, так как очень сильно хромал. «Он произнес,– добавила девушка,– какую-то короткую фразу. По–английски». Этот язык девушка не знала. Но слушала не раз «Мой кумир,– заметила она,– Барри Уайт поет только на английском. Тот белый сказал, что он не убивает детей. Похоже, он американец...».

...Через двадцать минут Барт обследовал место последнего боя этого самого «белого». Явный само-подрыв. И с большим количеством взрывчатки. Покореженный пулемет, пистолет «Беретта» с отстрелянной обоймой... Конечно, за десять дней птицы и звери растащили все останки. И даже клочьев одежды не сохранилось...
 
– Фред,– резко прервал рассказ голландца Савл,– спроси, не нашел ли он чего еще, кроме пулемета и пустого ствола на месте последнего боя. Документов, средств связи. Или, например, ножа?
Фред перевел вопрос и, выслушав ответ, отрицательно покачал головой:
– Барт сказал, что он в высшей степени внимательно осмотрел все в радиусе десяти-пятнадцати метров. Гильзы, пулеметный цинк, кусок «Джунгль Бутса» американского производства, даже сломанную пряжку от «разгрузки» обнаружил он среди копченого мусора. А вот ножа там не было. И никаких документов, разумеется, тоже.

...Затем, Нуйома показал камень, из-за которого работал снайпер, за несколько минут уложивший почти двадцать человек. С помощью несложных умозаключений Стааф Барт определил рост стрелка. Огонь велся с поверхности этого камня, высота которого чуть превышала пять футов. Невозможно вести прицельный огонь с неустойчивой позиции. Тем более, по смещающимся множественным целям. Будь снайпер маленького роста, он искал бы другую точку атаки. Более высокому пришлось бы стрелять сильно склонившись над валуном, что делало его позицию совершенно неустойчивой. Уж лучше работать «с руки», то есть, стоя. Но, стрелка засекли за камнем. Следовательно, рост человека не превышает пяти футов десяти дюймов. Чуть меньше метра восьмидесяти. Потертость от веревки там, на сухом стволе у обрыва, едва заметна. Плюс, добавочный груз. Где-то фунтов шестьдесят, не более. Стандартный, так сказать... Вес стрелка, таким образом, составляет не более ста шестидесяти пяти фунтов. Килограммов семьдесят пять, примерно. После последовал марш-бросок по ущелью. Очень стремительный бросок. Снайпер успел к «раздаче». Дыхалка отличная. После рывка, вел успешный огонь на поражение. Вероятно, отвлекал атакующих от напарника. Того самого, что вывел из строя ретранслятор, был ранен при этом, и, обнаружив солдат, намеренно обнаружился, взяв на себя всех преследователей. Значит, их было всего двое...Отработав цели, стрелок скрылся в лесополосе. И сразу же ушел от преследования. Очевидно, лет ему не более тридцати. Слишком уж быстр... А на дороге ждала машина. Парень рванул на опережение. Но, явно, что-то перепутал. И ушел в пропасть. Значит, местности не знает...

Джим Бола сказал, что машина пылала вовсю. Запас горючего, очевидно, был не малый. Полицейские даже вниз спускаться не стали. И так все ясно. А «вертушка» села рядом. Стааф внимательнейшим образом осмотрел каждую пядь сгоревшей машины. И пришел к выводу, что водителя за рулем не было. Более того, машина взорвалась и вспыхнула еще в момент падения. Сильно разорванная канистра нашлась отброшенной метров за тридцать от сгоревшей техники. Очевидно, рванула граната, закрепленная к канистре. Вспыхнувший бензин охватил «джип». А саму канистру взрывом вынесло далеко в сторону.

Барт прошел вдоль обрыва, миновал огромные валуны, перешел мелкий ручей и обнаружил то, что искал. Он нашел короткий кол, вбитый в грунт с наклоном от края пологого склона. Отчетливо заметные следы человека, уходя вниз, терялись в буйной зелени этой обширной горной долины. А недалеко от ручья голландец заметил следы стандартных американских берцев. В подсохшем прибрежном иле следы сохранились идеально. Они были абсолютно идентичны отпечаткам, обнаруженным на выходе из ущелья и возле камня, из-за которого стрелял снайпер. Прикинув расстояние между ними, а также их глубину, Стааф с удовлетворением понял, что не ошибся в определении роста и веса предполагаемого убийцы, взорвавшего машину и выбросившегося из нее за секунду перед падением техники в пропасть.


...Слушая рассказ голландца, Савл не задавал вопросов. В основном, здесь все уже было понятно. Стааф Барт, он же Петер ван Бром, сумел за кратчайшее время отследить маршрут беглеца вплоть до мертвой деревни. А теперь потерял след. Разумеется, с «вертушки» можно увидеть многое. Если удается понять то, что увидел. Прав был Димыч, называя голландца одним из лучших, если не самым лучшим специалистом своей профессии. Петер безошибочно просчитал весь путь Савла. До выбитого селения. А после искал его следы в горах, резонно предполагая, что беглец попытается уйти в труднодоступные места. Ван Брому и в голову не могла придти мысль, что профессионал в нарушение всех существующих правил скрываться не станет вообще. Но двинется по открытой местности по наилегчайшему маршруту в поисках людей, которым он мог бы отдать последнего, оставшегося в живых маленького жителя уничтоженного селения. И, более того, понесет этот балласт на плечах, вместо того, чтобы самому уносить ноги, как можно быстрее и дальше. Петер вполне логично предполагал, что тот, кого он ищет, очень сильный и отчаянный человек. Но, человечность голландец ставил в один ряд со слабостью и примитивной глупостью. Ну не мог умный враг открыто уходить вдоль горного склона! И «вертушка» надолго, пока не стало заканчиваться горючее, зависала над  «зеленкой», массивами горной гряды, шумом двигателя распугивая птиц и животных. Лишь рваное эхо гулко прокатывалось по темным каменистым ущельям, да горные козлы испуганно метались на осыпающихся склонах...

...Стааф Барт медленно, с явным усилием рассказывал свою историю. Савл, выслушивая сбивчивый перевод Фреда, никак не мог ответить себе, зачем голландец рассказывает все это ему, человеку, помешавшему заработать не мало –  не много, а десять миллионов баксов? Ведь, не просто же так Барт, практически, исповедуется своему, чуть ли, убийце! И еще один момент заинтересовал Савла. Судя по словам Барта, на месте само-подрыва Димыча было найдено многое: оружие, клочья одежды, пистолет. Голландец скрупулезно осмотрел все. Деньги, за которые он работал, того стоили. Он даже стреляные гильзы обнаружил на месте последнего боя, где рвануло более двух килограммов пластита! Это, как же надо искать, чтобы найти там хоть что-то! Основное оружие Димыча нож. А их у него имелось три. Десантный и два «близнеца». Только Стааф не раскопал не одного! И с останками самоубийцы, далеко, не все так прозрачно. К тому же, если бы бывший легионер ушел в отрыв, он, для подтверждения своей гибели, оставил бы на месте взрыва все. Кроме своих «близнецов». Судя по изыскам Стаафа, рукопашного боя там не было. Ножи не задействовались. Но, они будто испарились. Вместе с Димычем. О том, что он мастер ножа, знали только его товарищи по Легиону. И, разумеется, Савл. Так что, тем, кто осматривал впоследствие поле боя, и в голову не могло придти, что отсутствие холодного оружия может говорить о чем-либо. Даже Стааф Барт пришел к однозначному выводу, что напарник снайпера мертв. Все это наводило на вполне определенные размышления. И очень странные выводы. Если многоопытный Димыч сумел всех убедить в своей гибели, то просочиться в Анголу с территории Каприви для него было, в общем-то, не очень проблематично. В этом случае, те, кто курируют операцию «Мишень», узнав об истинной ситуации, будут просто обязаны вывести своего агента из-под удара, с боем уходящего к границам Намибии. Савл, действительно, уходил «громко». Причем, настолько, что уже более месяца спецслужбы Ботсваны работали в форс-режиме, а фоторобот белого человека, вероятного убийцы Н Томбе, имелся у каждого полицейского. Когда Барт упомянул про фоторобот, Савл немало удивился. Откуда? Но голландец сообщил, что портрет был составлен по словам некоего Селекени Наобого, молодого солдата, которому, по его же словам, удалось после жесточайшего побоища остаться в живых и за пару суток выйти к своим. «Если сомневаешься, убивай!»,– говорил Че Гевара. Савл вспомнил молодого парня, которого он пожалел и не убил тогда, возле разбитой «вертушки», хотя был почти уверен, что тот непременно впоследствии «сольет» все, что видел и слышал. Тогда и появился фоторобот. Правда, судя по словам Барта, портрет этот похож на всех белых сразу. Так как для большинства черных все белые – на одно лицо. Как и для белых – черные. А вот, Димыч, тот не сомневался. «Прав тот, кто стреляет первым»,– однажды заметил он. Будь в тот момент рядом Димыч, и некому было бы составлять словесный портрет. И Савл мысленно назвал себя слюнтяем...
 
...Петер ван Бром поведал еще, как взял ложный след, приняв расхитителей гробниц за объект своего поиска. Потеряв к ним интерес, отслеживал сверху передвижение всех одиночных машин в этом секторе. Долго и безрезультатно.

– И вот я обнаружил вас,– медленно продолжал голландец,– вы отправили к дьяволу мою команду вместе с вертолетом. Сам я едва жив. Вы,– он с трудом повернул голову к Савлу,– не знаю, чей, но хороший солдат. Взяли меня. Поверьте, этим можно гордиться. Вы меня не убрали. Следовательно, не имеете никакого отношения ни к красным, ни к американцам. Во всяком случае, к их спецслужбам. Как те, так и другие, непременно добили бы такого свидетеля, как я. Судя по всему, и «язык» вам не нужен. Слишком далеко ваши базы. Если они существуют. И вас двое. А тот, кого я ищу, один. Ваш товарищ, похоже, вообще не служил в армии. Он у Вас некто, вроде переводчика. Не больше. Два броневика, двигавшиеся в направлении долины Ойе, очевидно, там и сгинули. Предполагаю, что вы единственные, кто уцелел. Экспедиция ваша оказалась крайне неудачной. И, по закону естественного отбора, вы оказались сильнейшими. А сейчас без вас я могу погибнуть. В рыцарские мотивы я не очень верю. Других не знаю. Поэтому, не понимаю, зачем вы меня тащите с собой. Мое предложение: Вы доставляете меня в ближайший город. Дожидаетесь, пока я встану на ноги. У меня есть особые полномочия от президента Кхамы. Несмотря на то, что вы занимаетесь, как я понимаю, разграблением древних сокровищ этой страны, а этот вид «бизнеса» приравнивается здесь к убийству и карается соответственно, я гарантирую вашу безопасность. И вы убили моих людей. Помешали мне заработать. Огромные деньги! Так вот, господа. Вы помогаете мне изловить убийцу Н Томбе. Мне предложили за работу десять миллионов зеленых. Я плачу вам половину моего вознаграждения. Пять миллионов. Куш, согласитесь, немалый. Без вашей помощи я не буду иметь ничего. Вы, разумеется, тоже.
– Вы предлагаете нам переквалифицироваться в «охотников за головами»,– усмехнулся Савл,– точнее говоря, за одной головой. Но я впервые слышу о таких расценках. Она что, золотая, эта голова?
– Этот человек...,– помрачнел Барт,– подставил спецслужбы ВСЕХ европейских стран, работающих на Юге Африки. Особенно, американцев. Одним выстрелом разорвал связи, налаживавшиеся кропотливыми усилиями и кровью многих достойных людей. Белых людей, заметьте! Операция, в которую вложены не десятки, а, вероятно, сотни миллионов баксов, закончилась не начавшись. Местные «пинкертоны», из черных, естественно, во всем винят людей из Лэнгли. Кстати, слышали о таком местечке?
– Кажется...,– на мгновение задумался Савл,– это какая-то фирма. Где-то в Англии. Вспомнил! – оживился он,– вспомнил. Они организуют сафари и охоту на слонов по всей территории Африки. Слоновая кость – колоссальнейший доход. Значит, этот, как его, Н Томбе пытался войти в долю или вообще помешать бизнесу. Вот его и сняли с дистанции. Переведи, Фред. Только, поточнее...


http://www.proza.ru/2017/01/30/955